Бесплатный фрагмент - Ладони ангела

ПРЕДИСЛОВИЕ

Однажды ты спросишь — почему из всего совершенства мира мы выбираем несовершенное? Ты вспомнишь об этом, любуясь холодными волнами где-нибудь на побережье Северного моря. Сжимая замерзшие пальцы в кулак, пытаясь согреться, закрыв лицо большим шерстяным шарфом. Или на прогулке, поздним вечером, при свете фонарей на оживленной, полной людей, пешеходной улице. Ты заглянешь в лица прохожих, увидишь красивые и загадочные черты. А потом просто почувствуешь свою ладонь в его руке. Он будет рядом. Ты уже знаешь все его тайны, помнишь, как меняется цвет его глаз, когда он злится или очень устал. Но ты никогда не променяешь его на других. Ведь из всего совершенства мира именно он, несовершенный, часто ворчащий по утрам себе под нос, умеет разговаривать с тобой без слов. Гладит по волосам. Гуляет с твоей собакой, когда ты очень устала и хочешь отдохнуть. Знает, что ты пьешь капучино только ради сладкой молочной пенки. И когда, наконец, тебе захочется узнать — почему из всего совершенства мира мы выбираем несовершенное? — я отвечу: «Ты ведь уже сама все поняла».

ГЛАВА 1

Это место может быть абсолютно любым. Порой я вижу здесь только густые облака, разрезанные яркими лучами солнца. Небо кажется таким ослепительно голубым, что я могу целую вечность просто смотреть на него, не отрывая взгляд. А иногда гуляю вдоль небольшого лесного карьера — он всегда по-осеннему холоден, словно хочет прогнать нежданного гостя, нарушившего его покой. Если бы ни ветер, здесь поселилась бы тишина. Но я отчетливо слышу шелест листьев, когда сажусь на один из огромных валунов, разбросанных вдоль берега, чтобы немного отдохнуть. Я чувствую, что скоро должно произойти что-то важное. Мне придется оставить свой дом, потому что я буду нужен. Меня ждет важное дело.

Нужно дождаться ночи. Знаю — сегодня не будет облаков. Мои предчувствия никогда не обманывают. Создатель придумал ночь, чтобы мы, ангелы, могли безошибочно разглядеть, как с неба, прямо из его ладони, падает вниз маленький яркий огонек. Это значит, что новая душа приходит в мир. И один из нас должен отправиться в это путешествие вместе с ней. Сегодня наступает мой черед. Поэтому я просто любуюсь рисунками ветра на глади воды, отражающей небо. И жду прихода ночи.

Когда наступили сумерки, я увидел в небе яркую зеленую вспышку. Она была похожа на бенгальский огонь. Искрящееся зеленое облако падало на землю, разбрасывая во все стороны яркие огоньки. Они тухли в небе, лишь один из них достиг поверхности. Где-то очень далеко от меня. Я закрыл глаза, шелест листьев медленно стих. Наступила полная тишина. Потом я глубоко вдохнул, почувствовал, как тело теряет опору, но, вместо того, чтобы рухнуть на землю, взлетел. А когда снова открыл глаза, то видел только белый цвет. Бесконечный белый цвет. Я очутился на краю земли, там, где снег укрывает мир до самого горизонта. И среди бескрайнего холода и тишины, лишь изредка нарушаемой порывами ветра, я услышал тихое биение сердца. Потому что на свет появилась девочка, с которой мне предстоит пройти долгий путь.

***

Я шел по снегу, не оставляя следов. На зов маленького сердца. Изредка звук пропадал и, признаюсь, мне становилось не по себе. Ведь я должен его найти. Солнце скрывалось за горизонтом, едва появившись — люди называют это Полярной зимой. Я шел сквозь темноту, вздрагивая каждый раз, когда биение маленького сердца становилось тише.

Около полуночи я все же сумел найти ее. В полуразрушенном здании роддома маленького северного поселка она ждала меня. Малышка Наташа лежала одна в большой комнате. Она едва дышала. Рядом с ней не было никого из людей. В воздухе я почувствовал дыхание смерти. Наташу оставили тут умирать — врачи не поверили, что она может выжить. Я растерялся — неужели Создатель послал меня сюда просто смотреть на ее смерть? Этого не может быть!

Я закрыл глаза и глубоко вдохнул. Здесь, в этом мире, нет лучшего способа, чтобы получить помощь. Медленно вдыхай, отпускай выдох свободно. Так ты можешь услышать себя. Создатель дал ответы на все вопросы, отправив меня в мир. И в нужный момент я могу их получить. Надо просто отключиться от всего и услышать то, что внутри.

Неровное дыхание Наташи становилось все тише. Тогда я принял решение — подошел к маленькой девочке и положил свою руку на ее голову. Мое тело не имеет воплощения в материальном мире, лишь немногие способны заметить, что я нахожусь рядом. Но, меня можно почувствовать — легкий ветерок в закрытой комнате, внезапное ощущение теплоты в груди или пальцах — все это может означать, что кто-то из нас рядом с тобой. Я положил вторую ладонь на грудь Наташи и простоял так до самого утра.

Зимой солнце в этих краях появляется на считанные минуты. Было еще темно, когда врачи вошли в комнату, где лежала Наташа. Она открыла глаза, маленькая грудь вздымалась снова и снова, легкие наполнялись воздухом. Один из врачей удивленно посмотрел на коллегу:

— Семен, ты когда-нибудь такое видел?

— Нет! — ответил второй.

— А где ее мать?

— Увезли во Владивосток! — сказал тот, кого назвали Семеном.

— Беги! Звони! Скажи, что девочка жива. Давай!

Семен выбежал из комнаты, а второй врач, высокий немолодой мужчина, долго смотрел на маленькую девочку — заходя сюда, он не ожидал увидеть Наташу живой. Первый день ее жизни стал первой победой. Сколько еще будет таких дней — когда, вопреки всему, Наташа будет снова и снова открывать глаза? Тогда я не мог этого знать, но чувствовал — путешествие, свидетелем которого я стану, будет трудным, но увлекательным. Мог ли я предположить, что эта история закончится так неожиданно? Нет, что ты, конечно же, нет… не я написал эту жизнь, она создала себя сама. Мне посчастливилось всего лишь быть рядом.

Да, я должен рассказать еще одну очень важную вещь. Душа, живущая там, в пространстве без времени и границ, сама решает отправиться в приключение, которое люди зовут жизнью. Мы, ангелы, не знаем о ее целях. Нам известно лишь то, что душа отправляется на землю в поисках знаний и опыта. Задачи, что приходится решать здесь, невозможны там, в пространствах Создателя. Но они очень важны. Я бы назвал это детством души.

Взрослым порой кажется, что детские мысли, поступки, фразы глупы и наивны. Это глубочайшее заблуждение. Душа познает тайны мира ровно так, как нужно ей. Взрослый считает себя мудрее, опытнее — в этом одновременно его сила и слабость. С годами люди часто теряют способность смотреть на мир чистым, еще незатуманенным детским взглядом. Ребенок изучает мир, не боясь его, веря в чудо и волшебство. Именно по этой причине чудеса случаются.

Не смотри на ребенка свысока, не думай, что знаешь все лучше, чем может знать он. Его душа еще помнит прикосновения ладоней Создателя. Которое ты уже давно позабыл. Не смейся над мечтами малыша, внимай его словам, словно с тобой говорят небеса. И береги эту маленькую душу, пока она не станет большой и сильной. Ты сможешь научиться многому, глядя на нее.

Создатель позволил ангелам охранять души, пришедшие в земной мир. Быть рядом, день за днем, до той самой минуты, когда этот путь закончится. Мы, ангелы, можем вмешаться в течение жизни лишь трижды. Это закон, который дал Создатель. В моей власти всего три прикосновения.

Случилось так, что свое первое прикосновение мне пришлось подарить Наташе в первый день ее новой жизни. Я не мог поступить иначе, ведь ее дыхание становилось все более тихим. Маленькая плоть согрелась благодаря теплу моих невидимых рук, сердце забилось с новой силой.

И в первый же день нашего путешествия, Наташа сумела удивить меня — в ее открытых глазах я увидел собственное отражение! Но, этого не могло быть! Отражение появляется в глазах лишь тогда, когда один человек видит другого. Но меня почти невозможно видеть — ведь я не человек! Свой первый звук Наташа произнесла, глядя на меня. Он вырвался из ее груди, как вырывается крик после долгого молчания. Я сказал ей тогда: «Привет, моя маленькая подруга!». И, клянусь, мне удалось уловить на Наташином лице улыбку. Улыбку, что бывает лишь у новорожденных. Если тебе когда-нибудь довелось увидеть это воочию — знай, ты прикоснулся к чуду.

— Привет, моя маленькая подруга! — сказал я.

В комнату зашли врачи, я сделал шаг в сторону — мое отражение исчезло из Наташиных глаз. В следующий раз оно появится там лишь спустя много-много лет.

Плакать на севере зимой — не самая лучшая затея. Ветер, дующий с моря, усиливает ощущение холода, и без того пробирающего до самых костей. Капли слез застывают прямо на ресницах, не успевая стекать по щекам. И способность видеть что-либо совсем пропадает.

Наташина мама не видела ничего вокруг себя. Она только что вернулась в маленький поселок при воинской части, где служил ее муж и отец Наташи. Она плакала, потому что ее дочь была живой. Несмотря на то, что этого не могло случиться.

Роды прошли тяжело. Маленькая Наташа, как ты знаешь, почти не дышала, когда я нашел ее. Женщина уже попрощалась с дочкой, младенца оставили в роддоме, а маму увезли на вертолете во Владивосток.

А теперь Наташина мама плакала — ей пришлось вернуться обратно, к своей новорожденной дочке. Которую она считала мертвой. От пережитого стресса у женщины пропало молоко — малышку было нечем кормить. И через две недели после рождения, Наташа отправилась в Ленинград, к своей бабушке. И, разумеется, я отправился вместе с ней.

ГЛАВА 2

Однажды в мире, придуманном Создателем, случается миг, когда новая душа начинает свой земной путь. Еще в утробе матери маленький человек слышит слова, звуки, чувствует тепло прикосновений. Понимает настроение, переживает и радуется вместе с той женщиной, кому судьба уготовила роль матери. И мы можем быть благодарны только за это. За то, что девять месяц чье-то тело было нашим домом, самым надежным и желанным приютом. И, если когда-нибудь тебе будет плохо или одиноко, вспомни, что у тебя был этот дом. Он останется твоим навсегда. Чтобы ни случилось.

***

Хмурое камчатское небо осталось где-то далеко, на самом краю земли. На смену ему пришли тяжелые, наполненные дождем облака Ленинграда. Я прогуливался по широким коридорам большой коммунальной квартиры на Каменноостровском проспекте, наблюдая, как маленькая Наташа обретает новый дом.

Бабушка, Маргарита Александровна, приняла внучку к себе. И полюбила с первого взгляда. Я часто смотрел, как она, с темными кругами под глазами от недосыпа, стояла посреди ночи на большой кухне и грела для плачущей Наташи молоко, держа малышку на руках.

Ты ведь знаешь что такое «безусловная любовь»? Нет? Это когда ты можешь любить кого-то просто так, несмотря ни на что. Так любят детей. Сегодня он накричал на тебя, испортил какую-нибудь дорогую вещь, а, может, просто замучил своими капризами. Но ты, все равно, заботливо накроешь его одеялом, крепко поцелуешь, когда он, наконец, уснет. А когда подрастет, станешь также прощать ему обидные слова или глупые выходки. Потому что твоей любви не нужны никакие условия. Ты любишь ребенка просто так. Любым. Понимая, что все мы, взрослея, совершаем ошибки.

Маргарита Александровна была сильной и волевой женщиной, прошедшей в своей жизни через многие скорби. С годами мы все меньше доверяем людям, испытав на себе обман и боль. Маленькая Наташа была нужна бабушке не меньше, чем бабушка девочке. Ребенок, такой крошечный, но удивительно искренний и настоящий человек, растопил сердце Маргариты Александровны. Она полюбила крошку всей душой.

Ухаживала за ней, не чувствуя усталости, порой грозно ругалась на соседей, неосторожно шумящих за стеной. В квартире бабушка Наташи имела авторитет. Она, как я сказал ранее, была очень сильной женщиной.

Маленькая Наташа оказалась в надежных руках. Она росла улыбчивой девчонкой. Научившись ходить, любила гулять по длинному коридору коммунальной квартиры, развлекая жильцов смешными детскими фразами.

В комнате Маргариты Александровны стояло старое фортепиано «Красный октябрь». Если тебе за тридцать, ты наверняка помнишь этот инструмент — раньше его можно было встретить во многих квартирах или, например, в детских садах или школах. Наташа, ей тогда исполнилось три года, часто просила бабушку поднимать крышку фортепиано. Маргарита Александровна ставила девочке стул, и Наташа увлеченно нажимала на клавиши. В общем, безобидное детское развлечение, если не считать головной боли Маргариты Александровны, когда Наташа слишком увлекалась игрой.

Должен сказать, я частенько покидал комнату, когда моя маленькая подруга играла на фортепиано. Нет, мне ни в коем случае не хочется говорить плохо о Наташе, но, ты ведь понимаешь, что за звуки извлекает из музыкального инструмента ребенок трех лет?

Когда Маргарита Александровна была рядом с Наташей, я нисколько не беспокоился за ее судьбу. И, если можно так сказать, у меня появилось свободное время. Мне нравилось гулять по дому, я часто выходил на крышу, чтобы понаблюдать невероятно красивые закаты над Невой.

В один из вечеров, когда Наташа в очередной раз села за инструмент, я снова собирался уйти, но… отчего-то решил задержаться. И, хочешь верь, хочешь нет, услышал музыку. Настоящую музыку! Звуки, которые девочка извлекала из фортепиано, были не привычной какофонией — я слышал мелодию! Неровная, прерывистая, теряющаяся, но именно мелодия!

Маргарита Александровна была удивлена не меньше, чем я. Она подошла к Наташе, присела рядом с ней на корточки и спросила:

— Наташенька, кто-то научил тебя играть эту мелодию?

— Нет, бабуля, я просто нажимала на эти кнопочки. Если нажать сюда, — девочка показала рукой на клавиши фортепиано, — будет красиво. А если потом вот сюда — тоже красиво. Бабуля, я настоящий музыкант?

Маргарита Александровна рассмеялась. Но в глазах ее я прочитал удивление и, почему-то, некоторую тревогу.

— Наташенька… — бабушка хотела сказать что-то еще, но девочка перебила.

— Бабуля, вот только здесь нет звуков, которые я хочу. Тут — некрасивый, и тут тоже…

Наташа нажала одну из клавиш — послышался неприятный звук расстроенного инструмента. Маргарита Александровна не умела играть, фортепиано в ее комнате уже долгие годы выполняло роль полки для цветов.

Через пару дней бабушка Наташи пригласила своего знакомого музыканта — чтобы тот настроил фортепиано. Я слышал, как Маргарита Александровна поздним вечером разговаривала по телефону:

— Нет, Борис, постарайся пораньше. Очень нужно!.. есть у меня деньги, не переживай… Боря, я так часто обращаюсь к тебе?… Боря, пожалуйста…

Этот разговор был, пожалуй, единственный разом, когда я слышал, чтобы Маргарита Александровна кого-то о чем-то просила. Но, я ведь уже говорил — она очень любила свою внучку.

Единственным местом, куда я никогда не ходил вместе с Наташей, был ее детский сад. Понимаешь, дети видят мир иначе, чем взрослые. Их природные чувства бывают обострены так, как этого не случается у взрослых. Эти маленькие души еще помнят прикосновения Создателя — я боялся, что кто-то из детей может увидеть или почувствовать меня. И да, отвечу на твой вопрос — мы, ангелы, не видим на земле друг друга. Возможно даже, что у каждого детского сада по утрам собираются целые компании ангелов. Но, как уже сказал, мы не видим подобных себе в этом мире.

В один из теплых весенних дней я, стоя за забором, наблюдал за Наташей, которая играла на площадке. Было около пяти часов вечеров — в это время Маргарита Александровна обычно забирала внучку домой. Так случилось и в этот раз.

— Здравствуйте! — поздоровалась бабушка с воспитателем, а потом нагнулась, чтобы поцеловать подбежавшую к ней внучку. — Привет, Наташенька!

— Маргарита Александровна! — сказала бабушке воспитатель.

— Да?

— Маргарита Александровна, я хотела показать вам Наташины рисунки. Понимаете, я замечаю это не в первый раз…

— Что такое? — забеспокоилась бабушка.

Воспитатель взяла со скамейки папку — в ней лежали детские рисунки. Я подошел поближе, чтобы посмотреть. На листочках были изображены люди, вернее, силуэты или контуры — в общем, некая форма, в которой четырехлетний ребенок может изобразить человека. Особенностью этих рисунков было то, что у каждого человека были крылья.

— И что здесь необычного? — спросила Маргарита Александровна.

— Понимаете, мы просим ребят рисовать людей. Семью, например, или прохожих. Рассказываем, кто такие милиционеры, врачи или пожарные. И потом дети их рисуют. У Наташи все люди изображены с крыльями. Я спрашивала у нее — почему она рисует так. Раньше она лишь пожимала плечами. А сегодня сказала мне, что люди с крыльями добрее и нравятся ей больше, чем остальные. Я спросила — откуда ты знаешь о них? Наташа сказала, что видит их. Вот… я и решила поговорить с вами, Маргарита Александровна…

— Ой, да бросьте вы, — отмахнулась бабушка. — Напугали! Это же просто детская фантазия. Когда Наташе не спиться, а все сказки уже прочитаны, я рассказываю ей разные истории, которые помню из своего детства. И про ангелов, и про русалок…

— Просто понимаете, Маргарита Александровна, у меня лет десять назад была девочка, ей потом пришлось лечиться в психиатрической…

— Не говорите ерунды! — грозным голосом бабушка перебила воспитателя. — С Наташей все в порядке. Она, как любой нормальный ребенок, просто любит сказки. У нее хорошая фантазия. Не надо драматизировать!

— Простите, Маргарита Александровна, — ответила воспитатель. — Я просто…

— Наташенька, попрощайся с воспитателем и ребятами, — сказала бабушка.

— До свидания! — Наташа замахала рукой детям, играющим на площадке.

Лишь один малыш обернулся и помахал Наташе в ответ. Просто дети бывают очень увлечены игрой и не замечают ничего вокруг. Во всяком случае, так я подумал в тот вечер.

Мы вышли за ограду детского сада, потом отошли за угол дома. Маргарита Александровна присела на корточки рядом с Наташей, взяла ее ладонь в свою руку и сказала:

— Наташенька, детка, скажи мне — кого ты нарисовала на тех рисунках, что мне показывала твоя воспитательница?

— Ангелов, — ответила Наташа. На ее лице было выражение — «а кого же еще? Что ты за глупости спрашиваешь, бабуля».

Я немного оторопел. И внимательно всмотрелся в Наташины глаза. Там не было моего отражения. Значит, она не видит меня.

— Детка, а откуда ты знаешь про ангелов?

— Ну… это такие люди, у них есть крылья. Я иногда вижу их на улицах. Они мне нравятся. Всегда машут, если я здороваюсь.

— Наташенька, — голос бабушкин выражал растерянностью и тревогу. — Я хочу тебя попросить кое о чем. Можно?

— Да, бабуля.

— Не говори пока никому об этом, хорошо? Пусть это будет наш с тобой секрет.

— Настоящий секрет? — на лице Наташи был неподдельный восторг.

— Да, настоящий секрет, — ответила бабушка.

— Ура! — закричала Наташа. — У меня есть настоящий секрет.

— Пойдем, Наташенька.

Поздно вечером, когда Маргарита Александровна уложила внучку спать, я стоял рядом с Наташиной кроватью. Детский сон беззаботен и прекрасен — за ним можно наблюдать часами. Знаешь, чем больше забот и тревог у человека, тем более чутко он спит. А сон малыша крепок всегда. И это совсем не значит, что маленький человек не способен тревожиться. Совсем наоборот — его переживания глубоки и многогранны.

Вот только взрослый человек с годами теряет способность проживать до конца собственные эмоции. Поэтому они глубоко застревают в его душе, подчас не давая спать по ночам. А чувства ребенка — это навсегда. И пусть это «навсегда» проходит через минуту. Но, когда он плачет — его мир целиком состоит из слез. Когда смеется — во Вселенной не существует ничего, кроме его звонкого смеха. Они настоящие, честные, искренние, эти забавные маленькие люди. Однажды все на земле поймут ценность этих маленьких душ и встанут на колени перед собственными детьми, сказав одну-единственную фразу: «Спасибо, что ты пришел в мою жизнь».

Наташа крепко спала, иногда смешно ворочаясь и потирая нос своей маленькой ладошкой. А когда Маргарита Александровна выпила перед сном свой любимый сладкий чай и легла в кровать, до меня донеслись обрывки ее слов. Я никогда не слышал, чтобы она молилась. Но в тот вечер, похоже, ее слова были именно молитвой.

Я все также стоял рядом с кроватью Наташи, мне даже было немного неловко, что слова Маргариты Александровны доносятся до меня. Она говорила очень тихо, но обрывки ее слов я помню прекрасно.

— Зачем ты дал ей это?.. неужто я мало натерпелась… хочешь, чтобы она стала такой, как я?… но, зачем, скажи мне, зачем? — шептала бабушка в темноте.

Маргарита Александровна повторяла эти слова снова и снова. Я, кажется, понимал, что они значат. Мне захотелось той ночью коснуться Наташиной головы еще один раз — избавить ее от того, что делает девочку непохожей на других и там беспокоит ее бабушку. Я даже поднес свою ладонь ко лбу малышки, задержал в нескольких миллиметрах над кожей, почувствовал тепло, а потом… убрал свою руку.

Нет, сегодня не время! — решил я тогда. Создатель дал мне всего три прикосновения. Одно я уже потратил в той холодной комнате, где новорожденная Наташа была оставлена умирать. Нет, не сегодня.

Пусть сейчас девочка просто спит. Пусть засыпает бабушка. Я верю Создателю. Никого и никогда он не наделял даром по ошибке. Значит, и моя маленькая подруга неспроста видит то, что не дано другим. И не мне забирать этот дар у нее. Я просто буду рядом. И, если случится так, что нужно будет ее спасти, я спасу. Но спасу такой, какой ее направил в этот мир Создатель. И никак иначе. Спи, моя подруга. У тебя все будет хорошо.

Наверное, я не первый и, далеко не последний, кто задается вопросом — почему в этом городе постоянно идут дожди? Мне доводилось слышать, как капли стучат по жестяному карнизу окна в комнате Маргариты Александровны на третьем этаже. Я помню стук колес трамвая, когда многотонный вагон разрезает лужу, возникшую на путях. Помню тот непередаваемый запах, когда рано утром стоишь на крыше и смотришь, как солнце дотягивается до земли своими лучами сквозь редкие промежутки в темных облаках.

В тот день дождь кончился за мгновенье до того, как Наташа с бабушкой вышли во двор. Там их ждала машина. Маргарита Александровна села на заднее сиденье, посадив внучку на колени. Автомобиль тронулся в сторону кладбища.

За несколько дней до этого момента скончалась соседка со второго этажа. Забавная старушка, которая любила рассказывать анекдоты из своей молодости. Их мало кто понимал. И, если люди старшего поколения еще могли уловить в них смысл, то соседи помладше обычно смеялись над самой рассказчицей — уж очень забавно она хохотала, закончив очередной анекдот.

Я слышал, как в коридоре, рано утром, Маргарита Александровна говорила с кем-то по телефону:

— Наташеньку, конечно, не хочу брать, но, что поделать? Не с кем ее оставить…

Я чувствовал, как бабушка волновалась, слышал удары ее сердца, когда они с Наташей шли по кладбищу. Девочка все спрашивала:

— Бабуля, а что значит умерла? А где она теперь будет жить?

Маргарита Александровна лишь ворчала в ответ:

— Наташенька, теперь она на облаке будет жить. Детка, ты вырастешь и сама все поймешь.

Но настойчивая девочка не отступала:

— Бабуля, бабуля, а на каком облачке она будет жить? На этом? — Наташа показывала пальцем в небо, и задумчиво бормотала. — Нет, это слишком маленькое… наверное, на том? Да, бабуля? А что она там будет делать? А кто будет жить с ней? Ей ведь одной будет скучно?

Когда началась церемония прощания с усопшей, Наташа замолчала вместе с остальными. Печальные лица собравшихся угнетали девочку — я это почувствовал. Вскоре гроб опустил в землю, рабочие засыпали могилу землей и установили надгробие. Люди быстро разошлись — у старушки не осталось родных, попрощаться с ней пришли только соседи, у них не было повода оставаться надолго.

Чуть в стороне ото всех Маргарита Александровна разговаривала с мужчиной, живущим на пятом этаже. А я стоял рядом с Наташей. Девочка ходила вдоль могил, вертя головой во все стороны. Она словно внимательно рассматривала что-то, чего не мог увидеть я. Наконец, бабушка окликнула ее:

— Наташенька, детка, пойдем!

— Бабуля, бабуля, иди скорее сюда! — ответила девочка.

Маргарита Александровна подошла к Наташе.

— Что такое, Наташенька?

— Бабуля, а почему они не уходят? — девочка показала рукой в пустоту.

— Кто? — вздрогнула бабушка.

— Вот эти люди!

— Детка, скажи, кого ты видишь? Как они выглядят? — тихо произнесла побледневшая Маргарита Александровна.

— Вот этот дядя, он какой-то серый. И вот эта бабушка тоже! — Наташа указывала пальцем куда-то в сторону могил.

Маргарита Александровна опустилась на колени рядом с Наташей и заплакала, обнимая девочку.

— Бабуля, бабуля, зачем ты плачешь? — спросила девочка.

— Наташенька, детка, я так боялась, что ты станешь такой же, как я…

ГЛАВА 3

Хочешь, я расскажу тебе как рождается жестокость? Расскажу о несбывшихся мечтах, о надеждах, которые рассыпались вдребезги, о снах, которым не суждено стать явью. Тебе приходилось когда-нибудь видеть жестокого младенца? Глупо, правда? А теперь попробуй закрыть глаза и представить новорожденного малыша. Ты видишь в его взгляде желание причинять боль? Сможешь уловить наслаждение липким ужасом чужого страдания? Конечно же, нет.

Я расскажу тебе, как рождается жестокость. Если мы не понимаем кого-то, или кто-то другой не может понять нас, внутри возникает обида. Ты можешь громко кричать, хватая за руку уходящего человека: «Эй, ну что же ты! Почему ты не понимаешь меня?!». Но он все равно уйдет. И вот тогда в твоем сердце и поселится обида. Потом она станет злостью. И это чувство будет переполнять тебя до той поры, пока ему не станет тесно внутри. И тогда оно вырвется на свободу. Станет жестокостью. И я не могу сказать точно, какая жестокость страшнее — к кому-то другому или к самому себе.

***

После похорон, на которых Наташа побывала вместе с бабушкой, Маргарита Александровна стала еще более серьезной и задумчивой. Нет, конечно, она старалась, чтобы внучка ничего не заметила. Бабушка все также ласково улыбалась, отвечая на детские вопросы, порой способные поставить в тупик любого взрослого человека. Вот только на один их них Маргарита Александровна не могла найти нужные слова.

— Бабуля, бабуля, а почему ты сказала, что боишься, что я буду как ты? А, бабуля? Тебе что, страшно? — после похорон Наташа ежедневно в течение нескольких недель изводила бабушку этим вопросом.

— Нет, Наташенька, конечно, мне не страшно, — отвечала Маргарита Александровна.

— А почему тогда ты сказала, что боишься, бабуля? — не унималась любопытная девочка.

— Детка, — вздыхала бабушка, — я обязательно расскажу тебе все, хорошо? Но позже.

— А почему позже? А когда расскажешь?

— Наташенька, тебе пора спать.

Как-то вечером Маргарита Александровна накрыла внучку одеялом, погасила ночник и, посидев несколько минут, тихонько вышла из комнаты. Едва она закрыла дверь, послышался Наташин голос:

— Бабуля!

Маргарита Александровна, вздохнув, открыла дверь.

— Что такое, Наташенька?

— Бабуля, полежи со мной.

Маргарита Александровна с трудом забралась в детскую кроватку, Наташа прижалась к ней и, почувствовав родное тепло, быстро уснула. Бабушка очень устала — любознательная внучка болтала весь вечер, не давая ни почитать книгу, ни просто побыть в тишине.

Это ведь очень важно — хотя бы ненадолго оставаться наедине с самим собой. Знаю, многие боятся этого. И совершенно напрасно. К глубине твоей собственной души, в неизведанных уголках тела скрыты ответы на все вопросы. Даже мы, ангелы, устроены таким образом. И когда нам нужно принять какое-то решение, мы слушаем себя, узнавая в тонких вибрациях голос Создателя.

Маргарита Александровна гладила Наташу по волосам, наслаждаясь тишиной. Однажды она уже прошла этот нелегкий путь — быть рядом с маленькой девочкой, Наташиной мамой. Маргарита Александровна никак не думала, что на седьмом десятке лет ей снова придется быть мамой. Да, я не зря вспомнил именно это слово. Ведь быть мамой — это намного больше, чем просто родить ребенка.

Просыпаться по ночам от малейшего шороха, смотреть с любовью красными от недосыпа глазами, радоваться первому слову и причудливым рисункам на обоях, которые только что поклеила с таким трудом. Волшебство новой жизни, радость от возможности учиться у маленького человека искренности и любви — вот что Создатель придумал подарить человеку.

Наташа часто, особенно в первые месяцы после того, как научилась говорить, называла Маргариту Александровну мамой. А бабушка, вздыхая, объясняла внучке, что это не так. Слово «мама» такое легкое и естественное для ребенка, что Наташе сначала было трудно понять, почему она не может называть им самого родного человека. А Маргарита Александровна подолгу подбирала в голове слова, которые ей предстоит произнести, когда Наташа спросит: «А где же моя мама?». Мама была далеко, она звонила несколько раз в месяц и все обещала приехать. Так продолжалось уже много лет.

Бабушка вечерами читала Наташе книги, помогала девочке рисовать, лепила вместе с ней из пластилина, открывала тяжелую крышку фортепиано. А однажды, Наташа тогда ходила в старшую группу детского сада, воспитатель придумала для девочки еще одно занятие.

— Маргарита Александровна! — позвала она бабушку, когда та пришла забирать Наташу из садика.

— Да? — ответила бабушка.

— Маргарита Александровна, в нашей спортшколе открывают секцию баскетбола. Я хотела вам предложить отвезти туда Наташу. Она высокая девочка, подвижная — думаю, ей будет интересно.

— А что? — задумалась бабушка. — Может, правда, стоит сходить…

— Сходите, сходите. Если не понравится, всегда можете отказаться.

— Спасибо. А когда занятия?

— Во вторник и четверг. В шесть часов, — улыбнувшись, ответила воспитатель.

Через неделю Маргарита Александровна отвела Наташу на первое занятие. Почти час бабушка просидела на жесткой скамейке в вестибюле спортшколы, ожидая, когда девочка вернется. В коридоре послышался шум — дверь открылась и в холл вбежала стайка раскрасневшихся от занятия девочек. Наташа подбежала к бабушке.

— Наташенька, как тебе? Понравилось?

— Да! Бабуля, у меня теперь есть подруга, смотри, вон та девочка. Ее зовут Лиза!

— Замечательно, детка, — улыбнулась бабушка. — Хочешь ходить сюда еще?

— Да! Да! — радостно закричала Наташа.

Девочка с бабушкой шли домой по ярко освещенному фонарями проспекту. Наташа взахлеб рассказывали свои впечатления об игре, а Маргарита Александровна устало улыбалась. Это ничего, она еще не раз готова сидеть часами на холодной скамейке, лишь бы девочка не вспоминала так неосторожно брошенные слова: «я так боялась, что ты станешь такой же, как я».

***

— Ну, что, Наташенька, как тебе школа?

— Мне понравилось, бабуля! Я еще приду!

— Конечно, — рассмеялась Маргарита Александровна. — Помнишь, завтра у тебя занятие по баскетболу?

— Ага! — весело ответила Наташа.

Я был рядом, когда Наташа с бабушкой шли домой после линейки 1 сентября. Моя маленькая подруга с белыми бантами в волосах вприпрыжку бежала по улице, то и дело оглядываясь: «Бабуля, не отставай!».

Это так приятно — радоваться вместе с другим человеком. У Наташи все было хорошо. Она неплохо играла в баскетбол, вместе со своей подругой Лизой они возвращались домой после занятий. Маргарита Александровна договорилась с мамой девочки, что она вместе с Наташей будет провожать Лизу домой — бабушке хотелось, чтобы внучка побольше общалась с другими детьми, но в детском саду у Наташи не складывались отношения со сверстниками. Поэтому общение внучки с Лизой казалось Маргарите Александровне важным, и она старалась, как могла, продлить его.

Однажды зимой, когда Наташа в очередной раз вышла с тренировки одна, Маргарита Александровна спросила:

— Наташенька, а Лиза все еще болеет?

Наташина подруга не ходила на баскетбол уже две недели.

— Ага! — ответила девочка.

Бабушка покачала головой:

— А что с ней случилось, знаешь?

— Да, у нее болит нога, вот тут, — Наташа показала рукой на пятку.

— Она поэтому не ходит?

— Нет, тренер говорит, что мама водит ее к врачам, а они не могут сказать, что у нее болит. Ей кажется, что больно вот здесь, — девочка потрогала себя за колено — А на самом деле — в другом месте.

— А ты откуда знаешь? — нахмурилась Маргарита Александровна.

— Ну… я это вижу.

— Как же ты видишь, Наташенька?

— Я просто посмотрела Лизе в глаза и… бабуля, я не вру, я точно знаю.

— Ну, что ты, Наташенька, — бабушка обняла девочку. — Я и не думала, что ты врешь. Давай одеваться, детка, еще уроки надо доделать…

Вечером, когда Наташа делала уроки, Маргарита Александровна подошла к телефону и набрала номер квартиры, где жила Лиза.

— Алло? Доброго вечера, это бабушка Наташи…

Я слышал, как Маргарита Александровна рассказывала Лизиной маме о том, как в юности она сама играла в баскетбол, получила травму и долго не могла заниматься.

— Да! Когда пойдете на обследование, посмотрите внимательнее пятку. У меня тоже не могли найти источник боли… вы же понимаете, там нервные окончания…

Повесив трубку, бабушка вернулась в комнату, где Наташа, сидя за письменным столом, старательно выводила в прописях буквы.

— Наташенька, а расскажи мне еще раз — как ты узнала, что болит у Лизы?

Девочка закрыла тетрадь, отложила в сторону ручку и внимательно посмотрела на бабушку:

— Бабуля, не знаю. Я просто смотрю в глаза и чувствую…

— А как это происходит, детка?

— Ну… я словно становлюсь Лизой и чувствую то, что чувствует она… Бабуля, а это плохо?

— Нет, что ты, Наташенька! В этом нет ничего плохого…

— А почему тогда ты волнуешься, бабуля? — спросила девочка.

— Я? С чего ты взяла? — улыбнулась Маргарита Александровна.

— Я сейчас чувствую, как у тебя болит вот тут, — Наташа прикоснулась ладошкой к бабушкиной груди.

— Это… — замялась бабушка. — Я просто устала, детка. Когда человеку много-много лет, как мне, это бывает.

— Ааа… — согласилась девочка.

Маргарита Александровна внимательно посмотрела Наташины прописи, погладила внучку по голове и уложила ее в кровать. А через несколько недель снова провожала после тренировки двух девочек — Лиза быстро поправилась после того, как по совету Маргариты Александровны, мама отвела ее к врачу и рассказала про возможную травму. Слова Наташи полностью подтвердились.

Знаешь, каким чувством Создатель наделил и ангелов и людей? Я отвечу — умением сопереживать. Чувствовать другого человека. Уметь поставить себя на его место. Правда, мне неизвестно почему это чувство развито не у всех. Наверное, оно, как многое в земном мире, требует постоянного ухода и заботы. Иначе как объяснить, что некоторые люди совсем не хотят замечать в себе эту волшебную черту?

Ругая плохую погоду или неудачи в делах, а, может быть, даже Создателя за несправедливость мира, вспомни — вдруг ты просто забыл, что значит уметь сопереживать? Прислушайся к шуму дождя, попробуй стать корнями дерева, которые так долго ждали эту живительную влагу после жаркого дня. Вдохни полной грудью свежесть чистого воздуха. И тогда, быть может, тебе уже не захочется ругать дождь. Подумай о том, кому он сейчас нужен больше всего на свете. Прими эту радость. Я точно знаю, хоть и не могу испытать это так, как ты — разделяя радость, мы приумножаем ее. Одна улыбка рождает другую, как маленький горный ручеек становится шумной и мощной рекой. Слушай мир, внимай миру, попытайся принять его таким, какой он есть — он обязательно услышит и ответит тебе.

— Девочки, когда она будет на площадке, не давайте ей мяч! Она все запорет! Играйте лучше на меня!

— Тихо, Анжела, вон она идет!

Девочки из баскетбольной команды замолчали, когда из раздевалки вышла Наташа. Ей уже исполнилось девять лет. Наташа молча встала позади других девочек, готовясь к выходу на площадку. Через несколько минут начинался матч между двумя детскими командами. Юные баскетболистки выходили на паркет.

Я с грустью наблюдал, как последние месяцы Наташа становится в команде белой вороной. Лиза переехала вместе с семьей в другой район города. А у моей маленькой подруги не получилось наладить дружеские отношения с другими девочками. Это сказывалось и на игре. Наташа редко получала мяч. Я видел, как она расстраивается, но не подает виду. Это обстоятельство, видимо, насторожило других девочек — они ожидали от Наташи злости или проявления обиды. А она не показывала им свои чувства, хотя мне было совершенно ясно — это причиняло ей боль.

В самом начале игры Наташа завладела мячом и забросила трехочковый. Девочки из команды сдержанно поздравили ее. Игра была ровной, но точные Наташины броски позволяли ее команде вести в счете.

Во время очередной атаки девочка из команды соперниц накрывала Наташу, не давая сделать пас. Они стояли совсем рядом. И тогда Наташа услышала:

— Что, некому пасовать? Они все равно с тобой играть не хотят! Белая ворона!

Соперница подслушала, как перед матчем переговаривались девочки из Наташиной команды. Ох, женщины! Даже в столь юном возрасте они умеют быть коварными!

Я вскочил со своего места на трибунах и поверх голов зрителей полетел к Наташе. Но моя помощь не потребовалась. Судья стояла всего в шаге от девочек и вмешалась первой. Услышав обидные слова, Наташа бросила мяч в сторону и, развернувшись, ударила соперницу локтем в лицо. Девочка с криком упала, держась за разбитый нос. А Наташа, кипя от злости, покидала площадку, получив удаление.

— Валентина Ивановна, я согласна с вами, что так нельзя. Я разберусь, в чем дело, — Маргарита Александровна разговаривала с тренером Наташиной команды после матча. Сама Наташа сидела на скамейке и, ожидая бабушку, молча смотрела себе под ноги.

— Может быть, дать Наташе какое-то время отдохнуть от баскетбола? — говорила тренер. — Знаете, Маргарита Александровна, мне кажется, у Наташи не складываются отношения с девочками. Когда Лиза ушла, она стала держаться особняком…

— Я поговорю с ней. Спасибо вам. До свидания.

— До свидания, Маргарита Александровна.

Вечером Наташа долго не могла уснуть, но не звала бабушку к себе, как это часто бывало раньше. Я чувствовал, как в маленькой груди кипят чувства. Быть может, именно так рождается жестокость?

Если мы не понимаем кого-то, или кто-то другой не может понять нас, внутри возникает обида. Ты можешь громко кричать, хватая за руку уходящего человека: «Эй, ну что же ты! Почему ты не понимаешь меня?!». Но он все равно уйдет. И вот тогда в твоем сердце и поселится обида. Потом она станет злостью. И это чувство будет переполнять тебя до той поры, пока ему не станет тесно внутри. И тогда оно вырвется на свободу. Станет жестокостью. И я не могу сказать точно, какая жестокость страшнее — к кому-то другому или к самому себе.

ГЛАВА 4

Попробуй вспомнить — с какими мы мыслями ты отрываешь глаза по утрам? Что приходит на ум в первую очередь? Хочешь, я открою тебе маленький секрет? Проснувшись завтра, попытайся отпустить мысли. Вдохни как можно глубже. Прислушайся к телу, к своему внутреннему голосу. Я знаю, что он скажет. Ты можешь мне не верить — но внутри просыпается благодарность. Благодарность Создателю, бесконечной и чудесной Вселенной, в которой тебе посчастливилось оказаться. Проблемы, усталость, обида или страх просыпаются лишь в твоей голове. Но тело говорит «спасибо» просто за то, что твое сердце бьется. За то, что легкие вдыхают воздух. Думаешь, этого недостаточно? На самом деле ты не можешь не радоваться пробуждению — ведь это возвращение в жизни. Каждое утро ты рождаешься снова. Не будь пренебрежителен к этому чуду, ведь оно — ключ по всему. Ты просыпаешься и можешь делать все, что угодно. Любить. Писать книги. Или просто заварить чашку ароматного кофе.

***

Если бы я мог просто подойти и сказать об этом Наташе — о, какая это была бы радость для меня. Ведь мне было так грустно смотреть, как моя маленькая подруга подолгу лежит в кровати по утрам, не в силах подняться. И я могу ее понять.

Наташе исполнилось десять. Как любой ребенок, каждое утро она просыпалась, чтобы пойти в школу. И это совсем не доставляло ей радости. Отношения девочки с одноклассниками, как и с девочками из баскетбольной команды, не складывались с самого начала. А к третьему классу Наташа окончательно превратилась в изгоя.

Одноклассники не принимали ее — я догадывался почему. Аура девочки с рождения была очень плотной и отталкивающей. На ментальном уровне такой человек будет казаться «непробиваемым». К нему бояться подходить другие, его считают замкнутым и высокомерным. До той поры, пока однажды не найдется человек, который не испугается, а, может быть, просто не заметит этой ауры. Он подойдет и скажет «привет», а в ответ получит улыбку. Откликаться, продолжать начатое — вот что такие люди отлично способны делать.

У Наташи в жизни был такой человек — ее подруга Лиза из секции баскетбола. Она так и осталась единственной, кто сумел подружиться с Наташей. Но она уехала, а школе таких людей не нашлось.