Бесплатный фрагмент - Кто он?

Вступление

Растан, выскочив из леса на небольшую, прокрытую сочной зелёной травой полянку, нырнул в густые низкорослые кусты огролиста, покрытые небольшими белыми цветочками и длинными тёмно-зелёными листами. Маленькая серая птичка с розовой грудкой предательски порскнула из кустов, выдавая его местоположение. Сердце мальчика ёкнуло от страха, он застыл на месте и прислушался, но не услышал шума погони. Растан хорошо знал этот лес, так как часто ходил сюда вместе с отцом, собирая грибы и ягоды. Он был невысокого роста, худенький с рыжими вихрастыми волосами, немного курносый, и в свои двенадцать лет вполне мог сойти за десятилетнего. Своими ярко зелёными, чуть раскосыми глазами он был обязан матери, а, вот лицом, с высоким лбом и резко очерченными скулами, был весь в деда. Мальчик где-то порвал, совсем недавно подаренную мамой новую шёлковую рубашку нежно голубого цвета, вероятно, зацепившись рукавом на бегу за острую ветку, о чём очень сожалел. Растан не боялся заблудиться, так как ему здесь с детства была знакома каждая тропинка. Он так же знал все укромные уголки, буреломы и чащобы в этой части леса, в которых легко можно было бы укрыться от преследователей. Но только не в этот раз. У одного из них был поисковый колдовской амулет, а значит, шансы спрятаться в лесу сводились к нулю, его всё-равно найдут, причём, довольно быстро. Юный беглец трезво оценивал свои силы, и отлично понимал, что не сможет долго соревноваться в беге с взрослыми тренированными воинами, он устанет быстрее и его, в конце концов, догонят и схватят, это всего лишь вопрос времени. Растан, раскрасневшийся и тяжело дышащий после быстрого бега, осторожно поднял голову над кустами и посмотрел в ту сторону, из которой он только что прибежал, в лесу среди высоких деревьев, мирно шелестящих своими зелёными кронами, по-прежнему было тихо. Он повернулся в сторону покрытой густой травой и яркими небольшими цветами поляны и осторожно вылез из кустов. Взгляд его неожиданно наткнулся на лежащего совершенно неподвижно посреди поляны человека. Человек походил на воина, который прилёг отдохнуть на травяной ковёр, да так и заснул, лёжа на спине. Одет незнакомец в тёмно-коричневую кожаную куртку немного непривычного покроя, на ногах виднелись длинные чёрные сапоги, в которые заправлены кожаные штаны, по цвету подходящие к куртке. Волосы на голове у него были тёмные, но, казалось, немного отливали серебром, открытое и не лишённое мужской красоты лицо, дышало спокойствием и безмятежностью человека, отрешённого от тягот и треволнений этого мира. Почти параллельно телу незнакомца, возле левого бедра, лежал поясной меч в простых тёмных ножнах. Оранжевая с чёрными узорами на крыльях крупная бабочка, порхавшая над травой, смело уселась спящему на плечо и поползла по отвороту куртки. Отец всегда учил Растана помогать людям, и мальчик, больше повинуясь наставлениям отца, чем голосу разума, быстро подбежал к лежащему на земле незнакомцу и склонился над ним. Растану было страшно, он нервничал, переживая, что его преследователи вот-вот появятся, но в то же самое время, какое-то упрямое любопытство и желание выяснить: что могло случиться с этим мужчиной, заставило его приблизиться к лежащему неподвижно человеку. Возможно, где-то подсознательно мальчик «ухватился за соломинку», надеясь, что этот незнакомый воин защитит его. Вокруг по-прежнему было тихо, в лесу на разные голоса беззаботно перекликались птицы. В траве выводили свои нехитрые трели дледы. Растан несмело прикоснулся к щеке незнакомца и тут же отдёрнул руку. Человек был жив, он ровно дышал, и, казалось, действительно, спал крепким сном. Вдруг, он пошевелился и открыл глаза, мальчик невольно отшатнулся назад. Незнакомец сел, озираясь вокруг, посмотрел на Растана и улыбнулся ему. Улыбка у него была такой доброй и светлой, а тёмно-карие глаза смотрели так открыто и спокойно, что мальчик, на мгновение, забыл о погоне, которая шла по его следу. Он выждал некоторое время, надеясь, что человек заговорит с ним, но тот упорно молчал, с интересом рассматривая мальчика перед собой, и продолжая широко и приветливо улыбаться.

— Кто вы? — не выдержал Растан, всё еще дрожа от страха и нервного напряжения. — Что Вы здесь делаете?

Неизвестный почему-то посмотрел на голубое небо с редкими белыми облачками, затем огляделся вокруг, так, как будто видел эту поляну и лес впервые, а потом, сев и подтянув к себе меч, снова пристально посмотрел на мальчика.

— Как тебя зовут? — неожиданно, вопросом на вопрос ответил он, странно растягивая слова и говоря с незнакомым акцентом. — Ты сам то, что тут делаешь?

Растан не успел ни удивиться, ни ответить, как из леса на поляну, ломая кусты, выскочили двое его преследователей, запыхавшихся и разъярённых.

— Вот ты где, волколак тебя раздери! — вскричал один из них, на ходу выхватывая меч. — Убежать от нас вздумал!

Незнакомца словно подбросило вверх пружиной, он только что сидел на земле, но вот уже стоит на ногах и в руке его тоже блестит обнажённое лезвие меча, играя на солнце. Второй преследователь, тяжело дыша, сделав несколько шагов, встал рядом с первым, потянув меч из ножен.

— Эй, приятель, — произнёс первый, с наглой усмешкой глядя на смельчака, посмевшего встать у него на пути, — иди своей дорогой и не вмешивайся, если тебе жизнь дорога. Это не твоё дело. А не то отправлю тебя к лесному троллю на завтрак.

Они стояли спокойно и уверенно, немного поигрывая мечами, как это делают воины, привыкшие к оружию и имеющие большой опыт в обращении с ним, даже не замечая этого. На обоих надеты лёгкие блестящие кольчуги с открытым воротом, доходящие до середины бедра. Свободные чёрные штаны заправлены в высокие кожаные сапоги красного цвета. Длинные кольчуги перепоясаны широкими поясами, на которых висели ножны для мечей слева и длинные кинжалы чуть справа ближе к середине. Первый был пониже ростом, но пошире в плечах, а второй повыше и постройнее. В остальном эти двое походили друг на друга повадками и манерой поведения как братья близнецы.

Растан рванулся было бежать, но незнакомец, мгновенно выбросив левую руку, крепко поймал его и подтянул к себе.

— Кто вы такие? — спокойно спросил он. — Что вам сделал этот мальчик? И почему вы преследуете его?

— Они напали на наш дом! — закричал Растан, пытаясь вырваться, на глазах у него появились слёзы. — Это злодеи, они хуже гоблинов, они избили моего отца и схватили маму, мне удалось убежать.

Мальчик рвался из рук незнакомца, он дрожал от ненависти к преследователям и негодования.

— Это так? — совершенно спокойно спросил воин, сильнее прижимая к себе извивающегося и безуспешно пытающегося вырваться мальчика.

— Ты что смерти ищешь, дракон тебя сожри? — с угрозой в голосе сказал второй, приподняв меч, его лицо пошло красными пятнами от злости. — Ты, вообще, представляешь, с кем связываешься? Мы — люди самого наисветлейшего Оргрота Сиборта.

— Вот что, мальчик, — шепнул на ухо Растану его неожиданный защитник, отпуская его, — отойди на край поляны, только не убегай.

Растан послушно зашёл за спину своего неожиданного заступника, а потом подался к самой кромке густых кустов, готовый в любой момент броситься в их спасительные ветви. Его трясло от страха, по лицу текли слёзы, но он почему-то поверил своему защитнику и никуда не побежал.

— Уходите и останетесь в живых, — всё так же спокойно произнёс незнакомец, приняв расслабленную позу и опустив меч кончиком к земле. — Мне всё-равно, чьи вы люди, и кто такой этот ваш Оргрот Сиборт, я его не знаю и знать не хочу.

Двое преследователей мальчика, не говоря больше ни слова, неожиданно, синхронно прыгнули вперёд и напали на непонятно откуда взявшегося защитника их жертвы с двух сторон. Их мечи засверкали на солнце, нанося быстрые и точные удары, видно было, что они привыкли работать в паре и умеют делать это очень хорошо. Мальчик испугался за своего заступника, решив, что ему пришёл конец, и бандиты сейчас легко расправятся с ним. Уж он-то прекрасно знал: кто такой Оргрот Сиборт, и какие тёмные слухи ходят о его людях. Самыми страшными были ниффаны, умелые и безжалостные убийцы, не знающие пощады. Люди говорили о них шёпотом, а отец однажды сказал, что страшнее ниффанов только колдуны, но колдуны не подчинялись наисветлейшему, они, вообще, были не подвластны никому из простых смертных.

— «Только бы это были не ниффаны», — взмолился про себя Растан, весь трясясь от страха, и неосознанно пятясь к кустам, — «всемогущий Яр, защити нас, только не ниффаны!»

Воин, неожиданно вставший на защиту Растана, каким-то плавным и текучим движением, в последний момент, мгновенно сместился в сторону, и, казалось, проскочил мимо одного из нападавших, уклоняясь от его меча. Но этот злодей, вдруг, словно споткнулся, выронил меч и, сделав два шага вперёд, упал на траву, заливая её кровью. Второй нападающий, повернулся к незнакомцу, на лице его отразилось удивление, он сделал быстрый длинный выпад мечом, пытаясь достать своего визави. Но, незнакомец сам подался навстречу, скользнул своим мечом по лезвию меча противника, отведя направленный в него удар, и ушёл немного в сторону по дуге. Второй преследователь Растана, упал, уткнувшись лицом в землю, и схватившись за пробитое сердце. Защитник мальчика повернулся к Растану и, не обращая внимания на лежащих на земле мёртвых противников, спокойно, словно он и не сражался только что, произнёс:

— Расскажи теперь, что произошло? Почему они тебя преследовали?

Мальчик осторожно приблизился к своему защитнику, с опаской поглядывая на тела и весь ещё дрожа от пережитого ужаса.

— Спасибо Вам, — сказал он, вытирая грязной рукой мокрое от слёз лицо и оставляя на лбу и щеках тёмные разводы, — слава великому Яру, здорово Вы с ними расправились. Я думал, они Вас убьют, — он громко шмыгнул носом. — Обычно никто не связывается с подданными наисветлейшего Оргрота Сиборта, это — страшные люди. Где Вы так научились фехтовать?

— Расскажи мне, что случилось у вас дома? — настаивал незнакомец, снова опускаясь на траву и кладя рядом с собой меч.

У Растана сложилось странное ощущение, что его спасителю трудно долго стоять на ногах, но он отогнал от себя эту мысль, как невероятную.

— Это всё ясный Берот Боло и его люди, чтоб их колдуны замучили, — всхлипнул он, снова размазывая ладошкой по лицу предательски набежавшие слёзы. — Он всем хвастается, что ему благоволит сам грозный правитель Саринара, которого все боятся, поэтому никто не хочет с ним связываться. Три седмицы тому назад он встретил в городе мою маму и стал к ней приставать. Мой отец и двое наших друзей вмешались, и Берот Боло, слава всемогущему Яру, отстал от неё. Но сегодня утром он, вместе со своими людьми, ворвался в наш дом. Мы только-только встали, как они напали на нас. Они избили, пытавшегося защищаться отца, схватили и связали мою маму. Они хотели и меня схватить, но я вёрткий, я не дался им и выскользнул из дома. Мне удалось убежать, тогда двое их них бросились за мной в погоню, — он снова шмыгнул носом и вытер его рукой. — Я бы убежал и спрятался от них, я хорошо знаю этот лес, но у одного из моих преследователей был поисковый колдовской амулет, и у меня не было шансов скрыться от них. — Растан поднял полные слёз глаза на своего спасителя. — Кто же Вы всё-таки такой? Как Вас зовут? Вы, вероятно, приехали издалека, Вас выдаёт сильный акцент.

— Да, — согласился незнакомый воин, — я прибыл сюда издалека, и меня зовут Берк Оло.

— Издалека, — задумался мальчик, — мой отец говорил, что самые дальние земли, о которых он слышал, — это загадочные острова Крохона, которые лежат где-то далеко-далеко в океане.

— Ты угадал, — улыбнулся Берк Оло, — я, действительно, прибыл к вам с островов Крохона. У нас на островах все являются умелыми воинами, и все хорошо владеют мечом. Так сколько человек напало на ваш дом?

— Вместе с ясным Боло приехали четыре наёмника, которые служат у него в личной охране. Двоих Вы убили, так что их осталось двое, ну ещё и сам ясный.

— Пошли быстрее к вашему дому, — заторопился Берк, поднимаясь с земли, — а то, боюсь, они могут сотворить с твоими родителями что-нибудь плохое.

— И Вы не побоитесь их? — восторженно глядя на своего спасителя, спросил Растан. — Их трое, и все они умелые воины. К тому же, Оргрот Сиборт может отомстить Вам, послав ниффанов, хотя, это вряд ли, ясный Боло не настолько важный человек, чтобы наисветлейший стал мстить за него.

— Пойдём быстрее, — поторопил его Берк Оло, — мы можем опоздать.

Растан быстрым шагом повёл своего спасителя через лес той самой дорогой, которой он только что убегал от своих преследователей. Они вышли из леса на поле со скошенной местами травой и большими копнами сена. На краю этого поля виднелся высокий двухэтажный добротный деревянный дом, сложенный из толстых тёмных брусьев. Дом был покрыт широкой черепичной двускатной крышей. К входной двери, располагавшейся посередине дома, вело высокое крыльцо с резными перилами, закрытое сверху покатым навесом. Слева и справа от крыльца виднелось по два больших окна. За домом располагались длинные сараи, около которых лежали стога с сеном, и стояло несколько телег. Тут и там валялись брошенные деревянные двузубые вилы. Слева от дома виднелся край конюшни, около которой стояли пять осёдланных и взнузданных лошадей. Дальше раскинулся большой посёлок с крестьянскими дворами, распаханными полями и огородами. Было раннее утро, и люди в посёлке ещё спали, или занимались утренними делами у себя в домах, или во дворе. Этим, вероятно, и воспользовались злоумышленники во главе с ясным, напавшие на дом семьи Растана, стоящий на самом краю посёлка у кромки леса. Берк Оло бегом направился к дому, так что Растан, уже порядком уставший, начал отставать, поспевая сзади. В такой последовательности они пересекли пустой двор, поднялись по ступенькам крыльца, и Берк решительно открыл дверь. Внутри дома послышались приглушённые стоны, мольбы и ругательства, затем последовало два удара, и кто-то вскрикнул, судя по голосу — мужчина.

— Это мой отец, — тихо произнёс мальчик, тяжело дыша, за спиной Берка Оло.

Берк метнулся вперёд и ворвался через короткий коридор прихожей, уставленной какими-то корзинами, сундуками и ящиками в большую комнату, служившую, вероятно, гостиной. Распахнув дверь, он увидел большой стол, около которого стояло несколько простых деревянных стульев, да ещё два валялись на полу. За столом, у противоположной от двери стены, располагалась большая двуспальная кровать, над которой склонились двое злодеев. Недалеко от стола, на крашенном дощатом полу, лежал избитый в кровь мужчина, в разодранной тёмно-синей рубашке, и домашних тёмных холщовых штанах, связанный по рукам и ногам. Он был весь в крови, и один из бандитов склонившийся над ним, держал его за волосы, приподнимая голову, и приговаривая:

— Не закрывай глаза, тролль недорезанный, смотри, как мы доставляем удовольствие твоей жене. Смотри, сам ясный удостоил её своим вниманием. Смотри, она уже дрожит и стонет от счастья. Будешь знать, как мешать нашему ясному получать удовольствие и становиться у него на пути. Где же твои друзья? Почему они не пришли тебе на помощь сегодня?

На кровати, покрытой расшитым красными нитями белым покрывалом, на спине лежала, молодая симпатичная женщина со связанными верёвкой руками, заведёнными за голову. Её разодранное пополам красивое платье с кружевными воланами, валялось на полу. Исподняя шёлковая рубашка, отороченная ажурными белоснежными кружевами, была разорвана сверху почти до линии бёдер, обнажив крепкую красивую грудь и плоский живот. Длинные волнистые каштановые волосы, разметались по верхней части подушки. Один из насильников держал её тонкие изящные руки, прижимая их к подушке, а второй, вероятно, сам ясный Берот Боло, задрав подол рубашки, и обнажив длинные стройные ноги своей жертвы, спустив штаны, раздвигал ей колени, залезая на неё. Молодая женщина, стонала, умоляла отпустить её, и извивалась, пытаясь избежать насилия.

— А вот и друзья явились, — насмешливо произнёс Берк Оло, входя в комнату.

Ясный, вздрогнув, обернулся, отпрянул от своей жертвы и стал лихорадочно натягивать штаны. Мысли его заметались. Он увидел сбежавшего мальчишку, за которым погнались двое его наёмников, и недоумевал: куда же они делись? Бандит, державший за волосы отца Растана, отпустил его голову и схватился за меч, висевший у него на боку, вытаскивая его. Берк скользнул к злодею, перехватил руку, лежащую на рукояти меча, не дав его вытащить, и коротко ударил того ребром ладони по шее. Тот сразу обмяк и мягко осел на пол, завалившись назад. Насильник, державший руки матери Растана, отпустил её и, выхватывая на ходу меч, бросился к Берку Оло. Но их разделял большой обеденный стол, который помешал наёмнику сразу приблизиться к противнику. Берк мгновенно схватил со стола тяжёлую глиняную кружку с каким-то напитком и метко бросил её, попав приближающемуся наёмнику точно в лоб. Бандит выпустил меч и со стоном осел на пол, хватаясь руками за разбитую голову, из которой потоком хлынула кровь. Берот Боло, наконец, натянул штаны и схватил меч, лежащий на полу. Мысли в его голове пришли в ещё больший беспорядок, гнев смешался со страхом. Он не понимал, что происходит, и кто этот незнакомец, в мгновение уложивший двух его телохранителей.

— Кто ты такой? — произнёс он дрогнувшим голосом, выставив перед собой клинок. — Ты знаешь, на кого ты поднял оружие? Мне покровительствует сам наисветлейший Оргрот Сиборт, грозный правитель Саринара!

— Да что ты говоришь? Правда, что ли? — рассмеялся Берк Оло. — А Оргрот Сиборт — это кто? Я его не знаю. И оружия я на тебя не поднимал, я, даже, не доставал его из ножен. Успокойся, я не собираюсь применять его против тебя, ты этого не заслужил.

С этими словами Берк скользнул вперёд, и неожиданно оказался рядом с ясным. Тот попытался нанести удар Берку мечом, но Берк заблокировал плоскость меча ладонью, ударив своего противника выставленными вперёд костяшками пальцев в горло. Берот Боло захрипел, выронив меч, и схватившись обеими руками за горло, глаза его вылезли из орбит. Он безуспешно хватал ртом воздух, как рыба, вытащенная из воды.

Берк Оло вытащил у него из ножен, висевший на поясе кинжал, подошёл к лежащей на кровати, и всё ещё не пришедшей в себя, женщине, наклонился над ней и разрезал путы, стягивающие её запястья. Потом он поднял с пола разорванное платье и накрыл им её. В это время Растан, схватив, валяющийся на полу отцовский кинжал, разрезал верёвки, на руках отца, а, затем, взяв со стола полотенце, помог отцу подняться с пола, попутно вытирая кровь с его лица. Мужчина, неожиданно выхватив из его руки кинжал, оттолкнул сына и рванулся к лежащему без сознания бандиту, измывавшемуся над ним.

— Умри, гад! — закричал он, яростно вращая глазами, и всадил кинжал ему прямо в сердце.

Взревев, как раненый зверь, с перекошенным от злости, разбитым в кровь лицом, он быстро обогнул стол и вогнал этот кинжал, опустившемуся на колени, всё ещё хрипящему и пытающемуся сделать глубокий вдох, ясному Боло под основание черепа. Третий злодей сидел на полу, держась за разбитую голову и стонал. Увидев, что произошло с двумя его товарищами, он попытался встать, но отец Растана, размахнувшись, метко метнул кинжал, глубоко вошедший в грудь насильника его жены.

— Не нужно было убивать их, — сказал Берк с сожалением, оглядывая залитую кровью гостиную, — это уже было лишним, они больше не представляли опасности.

— Не представляли? — дрожа от злости и возбуждения, криво усмехнулся отец Растана, беря из рук сына полотенце и промакивая им текущую у него из разбитого лица кровь. — Судя по акценту, Вы — не местный, и не представляете себе, что тут у нас творится в Унгле, да и во всём Лемогрите.

— Он прибыл с островов Крохона, папа, его зовут Берк Оло, он — очень хороший воин. И он спас меня от двух других подручных ясного Боло, напавшего на нас. Эти двое преследовали меня и догнали на лесной поляне, когда Берк Оло вступился за меня и убил их, — вмешался Растан, торопясь защитить своего спасителя и помочь ему, — ну, помнишь, ты рассказывал мне про эти острова. Ты, наверное, знаешь, что там живут умелые воины.

— Нет, устало сказал отец, — опускаясь на кровать и обнимая свою всхлипывающую жену, по лицу которой катились слёзы. Она двумя руками держала разорванное платье, прикрываясь им, и сидела в какой-то прострации, уставившись в одну точку ничего не видящими глазами. — Я только однажды, больше десяти лет тому назад, когда ты ещё только-только появился на свет, встретил в городе служителя Яра, который утверждал, что он родом с островов Крохона. Но мне тогда не удалось пообщаться с ним, а через несколько дней я узнал, что его убили и ограбили какие-то разбойники.

Он начал ласково гладить свою жену по голове, приговаривая:

— Ну, всё, всё, успокойся моя маленькая, они все мертвы, всё уже кончено.

— Какое совпадение, — удивился Берк Оло, подходя к Растану и привлекая его к себе, — я тоже служитель Яра. А Вы не знаете, как его звали? Может быть, я был с ним знаком?

— Нет, — со вздохом покачал головой отец Растана, — одной рукой лаская жену, а второй пытаясь полотенцем остановить текущую из разбитой брови кровь, — я не знаю его имени. И я очень благодарен Вам за то, что Вы спасли моего мальчика и всю нашу семью. Кстати, меня зовут Титон Варб, а мою жену Арта Варб. Мы не знатного рода и не имеем дворянских и рыцарских титулов, но живём, слава милостивому Яру, не бедно.

Арта, продолжая плакать и всхлипывать, дрожа всем телом, крепче прижалась к своему мужу, обвив его руками, и уткнувшись носом в его плечо. Титон скривился от боли, застонал, схватившись за левый бок.

— Вероятно, у меня с левой стороны сломаны ребра, — сдавленно пожаловался он, пытаясь сдерживаться, чтобы не закричать от боли. — Мне сильно досталось. Они били меня рукоятью кинжала, руками и ногами.

Всё тело его болело, голова слегка кружилась, и его немного подташнивало, он отнял руки жены и тяжело откинулся на спинку кровати, с интересом и благодарностью поглядывая на своего спасителя.

— А Вы не похожи на служителя Яра, скорее, на искусного бойца, — произнёс он с вымученной улыбкой.

— Я сейчас докажу Вам, что я — служитель всеблагого и милосердного Яра, — успокаивающе улыбнулся Берк. — Я сейчас сотворю чудо именем его. Ложитесь на кровать и не шевелитесь.

Арта, тяжело встала и, дрожа всем телом и пошатываясь, стиснув руками концы разорванного платья, пересела на стул, стоящий у стола, она обняла своего сына, прильнувшего к ней, и снова зарыдала, не в силах сдержать себя. Слёзы катились по её лицу, оставляя на щеках тёмные дорожки. Одной рукой она держала концы разорванной ткани, а другой гладила голову своего сына, что-то тихо бормоча про себя и всхлипывая.

Титон Варб недоверчиво посмотрел на Берка Оло, хотел ещё что-то сказать, но передумал и лёг на спину, глухо застонав при этом от боли. Берк подошёл к нему, постоял немного, закрыв глаза, а, затем, простёр над раненым руки ладонями вниз и стал медленно водить ими вдоль тела и головы. Мать Растана и сам мальчик сидели за столом, прижавшись друг к другу, и, сквозь слёзы, не зная, что делать дальше, стали наблюдать за процессом странного лечения. Так продолжалось довольно долго, Растан уже устал сидеть и стал крутиться на стуле. Наконец, Берк Оло опустил руки и отошёл от отца Растана. Тот поднялся, сел на кровати, и с удивлением ощупал себя. Удивительно, но голова почти перестала кружиться, боль в боку поутихла, а кровь остановилась.

— Надо, же, — произнёс он, с благодарностью глядя на своего лекаря, — тело, конечно, ещё немного ноет, но чувствую я себя намного лучше: Да Вы — кудесник. Как Вы это делаете? Вы, случаем, не колдун?

— Я не колдун, — мягко сказал Берк, отошёл к столу и сел на свободный стул, — и это не моя заслуга. Я всего лишь скромный служитель всемогущего Яра. Это ОН даёт мне целительную силу. Это ОН лечит, а я лишь проводник ЕГО могущества, инструмент, посредством которого ОН творит чудеса в этом мире.

— Ну, что ж, — тяжело поднялся с кровати хозяин дома, подходя к жене и обнимая её и сына, — теперь я, действительно верю, что Вы — служитель всесильного Яра, но, к тому же, Вы ещё и искусный воин, это — редкое сочетание. И я не знаю, как мы можем Вас отблагодарить. Мы никогда не забудем, что Вы для нас сделали. Наверное, сам всемилостивый Яр, да будут дни Его благословенны, послал Вас к нам на помощь. А по поводу этих насильников и убийц, их нельзя было отпускать живыми, — при этих словах по лицу его пробежала тень ненависти, — ясный Боло очень подлый и злопамятный человек. Он непременно вернулся бы сюда с отрядом вооружённых головорезов и жестоко отомстил бы всем нам. И сейчас я боюсь за наши и Вашу жизни, кто-то из нашего посёлка может проболтаться о том, что здесь произошло, и, если, его друзья захотят отомстить, они отомстят нам, а за Вами устроят настоящую охоту. Не думаю, что Вам удастся уйти далеко.

— И что же Вы намерены делать?

— А что тут поделаешь? — тяжело вздохнул Титон, — бросить всё наше хозяйство и бежать отсюда мы не можем, да и нет гарантии, что нас всё-равно не найдут. Остаётся только надеяться на всемилостивого Яра, что у него нет друзей, которые захотели бы начать поиски и отомстить, — он приложил ладонь правой руки к сердцу и посмотрел вверх на потолок. — Ясного Боло многие не любили из-за его заносчивого и вздорного характера. На самом деле, у него хватало врагов, но с ним не хотели связываться, так как он упорно распускал слухи, что ему благоволит сам могущественный правитель Саринара, хотя, далеко не все в это верили.

— Ну, будем надеяться, что это так, — улыбнулся Берк, беря кинжал Берота Боло в руки.

— Дорогая, — обратился Титон Варб к своей жене, нежно обнимая её за плечи, — наш спаситель, наверное, устал, да и есть хочет. — Мне нужно позаботиться о телах и навести в доме порядок. Не могла бы ты накормить нашего благодетеля.

Он отбросил в сторону окровавленное полотенце, ещё раз осторожно ощупал себя и снова с удивлением произнёс:

— Чудеса! Пойду в соседний двор, кликну работников, убирающих наше сено, пусть помогут утащить и похоронить тела. А ты Растан, — обратился он к сыну, — покажи двум из них эту лесную поляну, пусть они уберут с неё тела злодеев и прикопают где-либо на опушке леса, а то нарвётся на них часом кто-нибудь, пойдут ненужные разговоры и расспросы, не допусти всеблагой Яр, ещё стражу из города пришлют.

— Не стоит обо мне беспокоиться, — произнёс Берк, вертя в руках кинжал ясного, придирчиво рассматривая его и пробуя пальцем остроту лезвия. — Я совершенно не голоден и не хочу есть. А, вот, посидеть бы я не отказался: устал с дороги, вчера и сегодня ночью мне пришлось много пройти.

— Конечно, конечно, — засуетилась, вдруг, жена хозяина дома, понемногу приходя в себя. — Пойдёмте в соседнюю комнату, пусть здесь всё уберут.

Вскоре, Титон Варб привёл работников, и они помогли ему убрать тела, принесли воды и начали оттирать от крови стены гостиной и мыть пол. Арта усадила Берка на стул в соседней комнате, а сама, всё ещё всхлипывая и немного дрожа, уселась у окна.

— Я так благодарна Вам, что Вы спасли моего сына, и не только его, Вы спасли всю нашу семью, — она снова расплакалась.

— Успокойтесь, — мягко сказал Берк Оло, — всё уже позади, Вам нужно отвлечься.

— Да, да, Вы правы, — пытаясь успокоиться, произнесла Арта. — Скажите, спросила она: это ж сколько времени Вы добирались до нас? Как далеко находятся эти Ваши острова? — она вытерла слёзы рукавом платья. — А что же Вы пешком-то? Неужто, от самого океана так и идёте?

Берк Оло, поднялся, снял куртку, под которой у него обнаружилась лёгкая матовая кольчуга тонкого плетения, немного отливающая тёмно-синим цветом, не спеша повесил её на спинку, своего стула и медленно опустился на него.

— «Да», — подумал он, откидываясь немного назад, и всё ещё ощущая слабость во всём теле, — «а, ведь, действительно, всё это мне как-то нужно объяснить».

Выигрывая время, Берк устроился на стуле поудобнее, пригладил волосы и поправил ножны с мечом.

— Как же можно пешком? — наконец, после некоторой паузы, ответил он. — От островов до вашего побережья я плыл на торговом корабле, в составе морского купеческого каравана. Ступив на землю, в гавани, я купил хорошего коня, и дальше ехал верхом. Слава блистающему Яру, всё шло хорошо. Но вчера ночью, когда я спал, какие-то лихие люди украли моего коня вместе с сумками, где хранились все мои припасы и деньги, — в этом месте он тяжело вздохнул, — поэтому до той поляны, где меня обнаружил Ваш сын, мне пришлось добираться пешком. Боясь, что эти воры могут следить за мной, я постарался уйти, как можно дальше, и шёл большую часть ночи, опасаясь, как бы они не напали на меня во сне. Наконец, я настолько устал, что свалился на лесной полянке и сразу же уснул. На ней и разбудил меня Растан. Ну а дальше уже Вы всё сами знаете.

— Ты слышал, Титон, — обратилась к вошедшему в комнату мужу Арта, — нашего спасителя, оказывается, вчера обобрали до нитки. У него увели коня и все его сбережения. Нужно помочь ему, чем сможем.

— Мы дадим Вам денег и коня, — обратился хозяин дома к Берку, — соберём продукты в дорогу на первое время. А что ещё нужно, просите, для Вас мы ничего не пожалеем. Мы так вам обязаны.

— А хотите, — вмешалась жена, — оставайтесь у нас и поживите, сколько нужно. Да, хоть навсегда оставайтесь, комнату мы Вам выделим, работа для Вас найдётся.

— Спасибо, — искренне улыбнулся Берк Оло, — но мне нужно ехать. У меня очень важное поручение от настоятеля моего монастыря, и я дал нерушимый обет его исполнить.

— От кого поручение? — не понял Титон Варб. — Монастырь — это что такое?

— Это — священное место, где я живу, и где мы поклоняемся великому Яру. У нас на островах Крохона оно так называется. А обет — это священное обещание, данное всеведающему Яру, исполнить поручение. — При этих словах Берк воздел глаза к потолку, приложив правую руку к сердцу.

— Если Вы дали священное слово сияющему Яру, — подошёл к стоящему в углу комнаты на маленьком деревянном столике объёмному изображению всемогущего Яра, выполненному из розового гипса Титон, приложил ладонь к сердцу и склонил перед изображением голову, — то Вы обязаны его сдержать. В этом я Вас понимаю и готов помочь, чем смогу.

— Если Вы, в ближайшее время, боитесь нападения друзей этого ясного, то я могу немного задержаться и остаться у Вас, чтобы защитить Вас и Вашу семью, но я не могу остаться здесь надолго.

— Нет, что Вы, — обернулся Титон, — во-первых, если они серьёзно захотят нам отомстить, и обратятся за помощью к правителю Саринара, а это будет им стоить приличную сумму денег, то Оргрот Сиборт пришлёт ниффанов, и тут ни нас, ни Вас уже ничего не спасёт. Но я не верю, что кто-то станет нам мстить, таким образом, за него. А в ином случае, теперь они ничего не смогут сделать. — Он подошёл к столу и сел на стул напротив. — А, во-вторых, пока я ходил за работниками, мне попался староста нашего посёлка, кстати, он называется Масорт. Я переговорил с ним, оказывается, Берот Боло и его очень обидел, так что Ликор, так зовут нашего старосту, обещал помочь в случае нападения на нас. У нас в Масорте есть своя небольшая дружина из наёмников и поселян, они теперь будут начеку и не дадут нас в обиду.

— Ну, что ж, я хорошо выспался на поляне, — широко улыбнулся Берк Оло, так что в отдыхе я сейчас не нуждаюсь. Я, пожалуй, возьму одного из коней Ваших обидчиков, кинжал ясного, и кое-что из их снаряжения. Я думаю, что они приехали сюда не с пустыми руками и у них есть с собой кошели с деньгами, если Вы не возражаете, я тоже возьму их себе. А Вы снабдите меня в дорогу продуктами, расскажете про дальнейшую дорогу и нарисуете карту местности, как сможете.

— Конечно, мы сделаем для Вас всё, что нужно. Кстати, я рассказал про Вас Ликору, и он тоже готов помочь Вам всем, чем сможет.

— Очень хорошо, — снова широко улыбнулся Берк, — тогда, для начала, мне хотелось бы пообщаться с местным кузнецом и сделать ему срочный заказ.

Через два дня половина посёлка, узнавшая в подробностях о происшедшем, вышла провожать загадочного служителя сияющего Яра. Слухи о нём быстро распространились по Масорту, особенно всех заинтриговал необычный заказ, который он дал кузнецу, попросив того изготовить небольшие стальные звёздочки с острыми краями и метательные ножи, которые кузнец выполнил в точности по его чертежу и размерам. Староста Масорта от имени общины, подарил ему новый добротный тёмно-коричневый плащ, вместительные и крепкие дорожные кожаные седельные сумки и сам оплатил работу кузнеца. Берк уезжал из этого посёлка с противоречивым чувством: с одной стороны, он обзавёлся деньгами, неплохой экипировкой, хорошим конём и оружием. С другой стороны он оставил за собой пять трупов, пускай, даже, троих убил не он.

— «Не очень удачное начало», — грустно подумал Берк, — «если так пойдёт и дальше, то мне следует быть осторожнее, я здесь не за тем, чтобы убивать людей, даже если они сами разбойники и убийцы».

Он собирался начать с посещения ближайшего города, в котором зайти в квартал оружейников. Поселковый кузнец неплохо выполнил его заказ, но этого было мало. Берк прекрасно представлял себе, что ещё ему было нужно.

Глава 1. Бегство

Рассвет мягко и неторопливо шагал по темному бархатному небу среди жемчужных звезд, и серые сумерки прошедшей ночи постепенно таяли, уползая в густые непролазные чащи леса и тёмные норы под корнями растений. Первые тёплые лучи яркого дневного светила весело коснулись верхушек раскидистых деревьев с густыми пышными кронами, высветив изумрудную резную листву и пробудив звонкоголосых птиц. Постепенно лес наполнялся звонкими птичьими трелями, отряхивая с ветвей бриллиантовые капельки росы вместе с остатками призрачных ночных страхов. Одинокая, сверкающая в лучах восходящего солнца, росинка, висевшая словно маленький хрупкий хрусталик на кончике длинного узкого светло-зелёного листа, наконец, не удержалась и, сверкнув на прощание всеми цветами радуги, отчаянно сорвалась вниз. Благополучно миновав несколько ветвей, пытавшихся изо всех сил поймать её, она, увернувшись, упала точно на лоб чутко спящего под деревом человека и разбилась на тысячу осколков-капелек. Человек вздрогнул, поморщившись во сне, и сразу же проснулся, открыв глаза, но продолжал некоторое время лежать неподвижно, тревожно вслушиваясь в звонкие переливчатые птичьи трели и тихие шорохи леса, окружавшие его. Похоже, лес не встревожил человека и тот, успокоившись, сел, еще раз огляделся по сторонам и мягким, сильным движением поднялся на ноги. Сладко потянувшись и размяв затекшие во время сна мышцы, он, всё время сторожко оглядываясь по сторонам, направился к небольшому роднику, беззаботно и весело журчавшему в нескольких шагах в стороне на краю небольшой лесной поляны. Стараясь бесшумно ступать по сочной зеленой с желтыми и оранжевыми прожилками траве, человек встал перед бьющим ключом, прозрачным родником на колени, умылся и долго пил вкусную и прохладную родниковую воду. Совершенно невероятным являлось то, что наступило благословенное утро, а человек был все еще жив. Он поднял глаза к ярко-синему небу, положил ладонь правой руки на сердце и вознес краткую, но истовую молитву милосердному Яру. Еще вчера вечером он не сомневался в том, что ему не удастся дожить до утра. Но ночь прошла, владыка небес, как обычно, всходил над лесом, и он видел его, ощущал его ласковое тепло, и у человека впервые за четыре последних дня появился маленький проблеск надежды, даже не так, только намёк на проблеск надежды, что он будет жить. Человека звали Лаар Бост, высокий, молодой, красивый, он обладал стройным и прекрасно тренированным телом. У него было открытое, немного скуластое лицо, обрамлённое светло-каштановыми, чуть вьющимися волосами. Его зелёные глаза, с красивыми длинными ресницами, ранили сердце не одной красавицы, как в соседних замках, так и в столице. Широкоплечий, статный, в меру мускулистый, и, в то же время гибкий и подвижный, он производил впечатление на окружающих. Его знали многие рыцари не только в Унгле, но и во всем обширном королевстве, простирающемся от туманных и высоких Саринарских гор на западе, до бескрайних морских просторов на юго-востоке. Ясный Лаар — достойный потомок славной династии Бостов, верой и правдой вот уже две с половиной сотни лет служивших своим королям. Лаар — снискавший себе прозвище Непобедимый, своими многочисленными победами в кровопролитных сражениях во славу короля Абреса Справедливого и на знаменитых рыцарских турнирах. Один из лучших рыцарей королевства Лемогрит, не знающий себе равных в искусстве фехтования на мечах, тот которого уважали и боялись многие враги и завистники, теперь сам, может быть впервые в жизни, вынужден был спасаться бегством. Он надел на себя надёжную и прочную двойного плетения саринарскую кольчугу, застегнул и подтянул бывший некогда великолепным, а теперь помятый во многих местах панцирь, положил рядом с собой меч, с клинком, внешне очень напоминающим древнеримский или кельтский Спата, но с защищающей руку чашеобразной гардой, и взведённый боевой арбалет, и только после этого развязал походный мешок с едой. Позавтракав, он наполнил потёртые кожаные фляги с вытесненными золотом родовыми эмблемами на боку, холодной родниковой водой. Лаар накинул на плечи темно-зеленый плащ, маскировавший его в лесу, и еще раз внимательно оглядевшись, сторожко вслушиваясь в каждый шорох, направился в расположенную на другом конце поляны чащу тёмного леса. Ступая по возможности бесшумно, сжимая в правой руке верный, кованный саринарскими гномами меч из узорчатой стали, а в левой боевой арбалет, он пробрался сквозь густую чащу и оказался на другой поляне, где его поджидал верный конь по имени Ветер. Лаар не боялся, оставляя коня на ночь в лесу одного, во-первых, он был рядом, а во-вторых, ни человек, ни зверь не смогут застать Ветра врасплох, а справиться с ним сможет лишь лесной тролль или волколак, присутствие которых в данном лесу маловероятно. Зато, если Ветер почует врагов, он успеет подать сигнал, и у него будет немного времени, чтобы что-то предпринять. Но тревожная ночь прошла на удивление спокойно, и ясный во второй раз мысленно вознес благодарственную молитву всеблагому Яру, не смея даже надеяться, что страшные враги потеряли его след. Он, постоянно озираясь по сторонам, и чутко вслушиваясь в лесные шорохи, оседлал коня, подтянул подпругу, повесил седельные сумки, одним прыжком вскочив в седло. Верный конь тронулся в путь, мягко ступая копытами по росистой траве, и Лаар не стал трогать поводья, предоставляя умному животному самому находить дорогу. Вскоре, Ветер действительно вывез хозяина на узкую лесную тропинку и поскакал навстречу восходящему солнцу, а, через несколько часов лес кончился, и он выехал на неширокую, проторенную колёсами купеческих возов, дорогу. Дневное светило уже поднялось достаточно высоко, на темно-синей чаше небосвода не было ни облачка, дул легкий, приятный ветерок, который ласково ерошил непослушные вихрастые пряди на голове ясного. Лаар надел на голову шлем с полумаской, закрывающей нос и глаза, застегнул под подбородком фигурную металлическую застежку, слегка тронув стременами бока коня, и Ветер послушно поскакал по дороге легкой рысью. Ясный вспомнил промелькнувшие, словно в бешеном водовороте, четверо суток. Могло ли быть все иначе?

Конфликт между могущественным правителем Саринара наисветлейшим Оргротом Сибортом и гордым предводителем рыцарей пятого округа Унгла пресветлым Хэрзартом Оглором разразился внезапно, пресветлый Оглор был очень горд и не снес оскорбления, нанесенного ему правителем Саринара на пиру. Мало кто рискнул бы это сделать, так как все прекрасно знали, что с Оргротом Сибортом шутки плохи. Сам король Абрес — законный правитель одного из сильнейших и уважаемых во всём Двулунном мире государств, побаивался грозного владыку своих западных владений. Мало того, что в высоких горах Саринара обитали самые искусные колдуны королевства, а отборная саринарская армия была сильна и хорошо обучена. Самое главное, что при своем дворе правитель Саринара собрал более трёх десятков ниффанов: профессиональных рыцарей-убийц, возможно, самых лучших ниффанов во всем Двулунном мире. Их тайное общество охватывало почти семь государств, а может больше, кто знает. Лаар знал лишь, что они беспрекословно подчиняются своему таинственному Предводителю, имени которого не знает никто из смертных, верно служат тому, кто покупает их за огромную сумму денег у Предводителя, очень ловко владеют практически любым видом оружия и умеют виртуозно убивать свои жертвы. Ещё не родился на свет тот человек, который остался бы в живых после того, как им занялись ниффаны. Если, даже, в исключительно редких случаях, кому-либо и удавалось ускользнуть от смерти, направленной рукой ниффана, убив одного или нескольких из них, то это спасало его, лишь на очень короткое время, так как убийство такого человека становилось делом чести всей тайной организации рыцарей-убийц. Его вскоре находили и убивали, иногда вырезая заодно всю семью или близких родственников. Существовала даже поговорка: «Враг Оргрота Сиборта — мертвый враг».

Огромный серый дворец — замок повелителя Саринара величественно возвышался на фоне Саринарских гор, напоминая скорее неприступную крепость, расположившуюся на выложенной каменными плитами дороге, ведущей к горным перевалам. Через перевалы проходили торговые пути в соседние с Лемогритом страны. Купеческие караваны, следующие через эти перевалы, вынуждены были проезжать мимо дворца, и Оргрот Сиборт беззастенчиво пользовался этим, выставив на дороге заставы и взимая с купцов высокую пошлину. Жалобы купцов королю Абресу на эти непомерные и неправедные поборы не приносили никаких результатов. Периодически правитель Саринара устраивал у себя во дворце роскошные балы, на которые съезжалась знать со всего Лемогрита. Вот и в этот раз, на балу у Оргрота Сиборта было шумно и весело. Длинные столы ломились от обилия дорогих вин и разнообразной еды. В глазах рябило от разноцветных роскошных одежд высокородных рыцарей и их дам, в свете масляных светильников искрились драгоценные камни в золотых оправах.

— Предлагаю выпить за гостеприимного и радушного хозяина этого замка, справедливого и могущественного правителя Саринара — наисветлейшего Оргрота Сиборта, — высоко поднял хрустальный кубок с рубиновым вином один из многочисленных гостей, большинство из которых были готовы на всё, лишь бы присутствовать на этих сборищах, а потом хвастаться своим близким знакомством с грозным хозяином западных пределов королевства.

Все дружно встали и с приветственными выкриками осушили свои бокалы. Один лишь Хэрзарт Оглор остался сидеть перед своим кубком, хмуро поглядывая на кричащих здравицы соседей. Лицо его было бледно, он сидел, неподвижно, а рука его так сжимала бокал с вином, словно он хотел его задушить. Восседавший во главе длинного стола в высоком кресле, более похожем на королевский трон, Оргрот заметил это и насмешливо выкрикнул, обращаясь к хмуро сидящему рыцарю:

— Я смотрю, кое-кто не доволен нашим гостеприимством. Скажи нам, неблагодарный Хэрзарт, чем Саринар не угодил тебе?

— Я ничего не имею против Саринара, — всё так же мрачно, негромко ответил предводитель рыцарей пятого округа Унгла. — Но у меня нет желания пить в данный момент.

Хэрзарт Оглор явно уклонялся от ссоры и говорил очень осторожно, не повышая голоса. Он не хотел ссориться с могущественным правителем Саринара, но, в то же время, не считал для себя возможным пить за него, так как подозревал, что Оргрот Сиборт виновен в пропаже его племянницы. У него отсутствовали прямые доказательства, но косвенные факты говорили именно об этом. Пятнадцатилетняя девушка исчезла вчера вечером, не вернувшись с верховой прогулки, на которую она отправилась с двумя своими друзьями — сыновьями светлого Рэбига Скорота из соседнего замка.

Демира познакомилась с ними около года тому назад. Сосед Оглоров — светлый Скорот из замка Дэнкор довольно часто приезжал к её дяде в гости. Он быстро подружился с весёлой и обворожительной юной племянницей Хэрзарта Оглора, которая всегда встречала его с радостью. Рэбиг, приезжая в гости, не забывал привезти ей какой-нибудь гостинец, сладости, красивую ленту, недорогой перстенёк с полудрагоценным камнем, а, однажды, притащил ей маленького и очень забавного пушистого тиота. Демира была в восторге от такого подарка, радуясь, как маленький ребёнок, она поцеловала в щёку дядю Рэбига, как с тех пор стала его называть, прижала к своей груди живой пушистый комочек и умчалась с ним в сад. Тиот забавно мурчал и попискивал, тычась своей меховой мордочкой с короткими, но густыми усами в её ладони, лакал из блюдца молоко, а, затем, уснул на принесённой специально для него подушке, уютно свернувшись калачиком, и положив мордочку на свои лапки. Её дядя довольно часто отлучался из замка, то уезжая на охоту со своим соседом, то пропадая где-то по хозяйственным делам, или на рыцарских собраниях и турнирах. Да мало ли может быть неотложных дел у предводителя рыцарей пятого округа такой большой области, как Унгл. И Демира, целыми днями предоставленная сама себе, возилась с тиотом, сама ухаживала за несколькими кустами очень крупных и красивых цветов, понравившихся ей в саду, или пропадала в дядиной библиотеке, зачитываясь любовными рыцарскими романами. Естественно, что она часто представляла себя в роли героинь этих романов, мечтая о смелом и благородном рыцаре, которого она, в один прекрасный момент, встретит и полюбит. Её родители погибли от рук разбойников, когда ей исполнилось всего шесть лет, они направлялись в Исткор вместе с небольшим купеческим караваном, к которому примкнули из соображений безопасности. Но, именно, этот караван привлёк внимание крупной шайки разбойников, орудовавших тогда на границе Унгла и Астрила, где несколько торговых трактов проходили через большой и густой лес. Разбойники устроили себе логово где-то в этом лесу, и отловить их там оказалось не так просто. Караван попал в засаду, которую лесные грабители устроили в самой глубине леса, они завалили дорогу деревьями, отрезав повозкам путь вперёд и назад, обстреляли караван стрелами и набросились на путников, выскочив на дорогу из за кустов и деревьев. Охране каравана тогда удалось отбиться, и разбойники, потеряв больше десятка своих товарищей убитыми и ранеными, отступили ни с чем, скрывшись в лесу. Но родителям девочки не повезло, они оба погибли от стрел разбойников в самом начале этой схватки.

Вечерами, закончив чтение очередной главы романа, она гасила масляной светильник, закрывала книжку и садилась у раскрытого окна в своей комнате. Любопытные небожители — звёзды, драгоценными жемчужинами усыпавшие тёмный бархат небосклона, заглядывали к ней в окно, пытаясь нашёптывать различные любовные глупости, которые в этом возрасте вечно лезут в хорошенькие головки девушкам её возраста. Оставшись сиротой, Демира была вдвойне чувствительнее и сентиментальнее, тех девушек, которые имели родителей. Повзрослев, она превратилась в красивую невысокую стройную девушку с густыми волнистыми каштановыми волосами и огромными светло-серыми глазами на симпатичном округлом личике с нежной кожей. Казалось, она смотрит на мир с детским восхищением и удивлением. Изящные коралловые губки скрывали идеальный ряд жемчужных зубов, видимых, когда она улыбалась такой милой, немного застенчивой улыбкой. Её дядя, пресветлый Хэрзарт Оглор, который души не чаял в своей племяннице, взял её к себе, поручив заботу о девочке старшей управительнице своего замка — Кейле Стерсер, женщине добродетельной, но в меру строгой и ответственной. Кейла отвечала за порядок в замке и ей подчинялись почти все слуги. Своих детей у неё не было, и она с удовольствием взяла на себя хлопоты по воспитанию маленькой Демиры. Естественно, что Демира привязалась к ней, как к матери, а дядя заменил ей отца. Кейла, не смотря на обилие обязанностей по управлению хозяйством замка, старалась всё своё свободное время отдавать Демире, за что, благодарная девочка посвящала её во все свои девичьи тайны и мечты. Вот и сейчас, наведя порядок в замке, раздав указания слугам на этот вечер, Кейла поднялась в комнату своей воспитанницы и увидела её сидящую у окна с мечтательным выражением на лице.

— Мечтаешь, чтобы звёзды показали тебе твоего будущего суженного? — спросила Кейла, беря в руки толстый манускрипт, и читая его название: «Баллада о доблестном рыцаре ясном Дирогоне, спасшем прекрасную Тиролир из лап коварных гурсов». — Не на небе жениха нужно искать, и не в любовных романах, а на земле.

— На небе я могу его себе представить, — негромко, грустно и мечтательно ответила Демира, — а не земле, под окном никого нет. Мы живём довольно обособленно, никуда не ездим, и что-то я не наблюдаю доблестных рыцарей под стенами нашего замка, которые распевали бы мне серенады и наперебой предлагали руку и сердце.

— Успеешь ещё встретить того единственного, который тебя полюбит, и которому ты с радостью откроешь своё сердечко, — подошла к своей воспитаннице Кейла и нежно обняла её за плечи. — А насчёт того, что мы никуда не выбираемся из этого замка, тут ты права. Вот вернётся твой дядюшка, я обязательно поговорю с ним. Пора уже вывозить тебя в свет, нечего такую красавицу держать взаперти, скрывая от всех.

— Тётушка, а почему ты всё время одна? — бесхитростно спросила девушка. — Неужели тебе так и не встретился твой суженый?

— Встретился, давно уже встретился, и я его очень полюбила, — Кейла прижалась к Демире щекой и на глаза её навернулись слёзы. — Он сильный, красивый, добрый и очень хорошо относится ко мне.

— Почему же я его никогда не видела? И почему, тогда, ты всё время одна?

— Ну почему же я одна? — улыбнулась сквозь набежавшие слёзы Кейла. — У меня есть ты. Я живу в этом чудесном замке, где меня окружает много людей.

— А твой суженый? Где он?

Тётушка замолчала, словно задумавшись, и отвернулась к окну. Демира уже решила, что тётушка ничего ей не ответит, когда та, словно решив про себя что-то, повернулась к девушке.

— И суженого моего ты неоднократно видела и хорошо знаешь, и живёт он вместе с нами здесь в замке Сяссор.

— Кто же это тётушка? Скажи, скажи, не томи, я теряюсь в догадках, — вцепилась в неё Демира и глаза её лихорадочно заблестели.

— Это — твой дядя, мой ненаглядный Хэрзарт. Только он ничего об этом не знает.

Демира с удивлением посмотрела на Кейлу, глаза её заблестели от наворачивающихся слёз. Ей стало жалко свою названную тётушку.

— Почему, дорогая тётушка, ну почему?

— Потому что почти десять лет тому назад у твоего дяди, пресветлого Оглора, погибла его любимая жена, и он с тех пор не может смотреть на других женщин и не замечает их. Я поступила к нему на службу, в надежде на то, что сумею завоевать его сердце, но мне, пока, не удалось этого сделать.

— Почему же ты не скажешь ему о том, что любишь его? Я бы не смогла столько ждать.

— Видишь ли, маленькая моя девочка, — снова ласково прижалась к ней Кейла, — ты ещё слишком юная, чтобы понять это. Я уверена, что Хэрзарт знает о моём отношении к нему, но не хочет, или не может забыть свою жену. Всё это так непросто, когда ты вырастешь, ты многое поймёшь. И я очень тебя прошу, не рассказывай своему дяде то, что сегодня услышала от меня.

— Почему, ну почему? — не унималась Демира, тоже нежно обнимая Кейлу. — Дядя умный и добрый, он всё поймёт. Ведь ты так любишь его.

— Ты не знаешь мужчин, маленькая моя, им не нравится, когда женщины начинают навязываться. Твой дядя должен сделать первый шаг самостоятельно. И, вообще, разоткровенничалась я с тобой тут, — отодвинулась назад Кейла, — зря я всё это тебе рассказала. Наверное, такой романтический вечер и прекрасные яркие звёзды из твоего раскрытого окна так на меня повлияли. Всё, хватит читать всяческие романы и мечтать у окна, пора Вам ложиться спать светэсса.

Вернувшийся хозяин замка, после разговора со своей старшей управительницей решил по-другому и вместо того, чтобы выбраться куда-то, пригласил в гости своего соседа вместе с сыновьями, придумав для этого какой-то повод.

— Послушай, Демира, — сказал он за ужином, — завтра к нам приедет в гости твой любимый дядюшка Рэбиг со своими сыновьями. Ты уж оденься понаряднее и удели больше внимания и гостеприимства двум молодым людям. Я хочу, чтобы вы подружились. А то, права наша домоправительница, сидишь тут взаперти в нашем замке, ни с кем из соседей особо не общаешься, так и одичать можно.

— Как здорово, — захлопала в ладошки девушка, — ты, дядя, это хорошо придумал. Я покажу им замок и наш сад. А на охоту мы поедем?

— Не всё сразу, — улыбнулся Хэрзарт, с удовольствием наблюдая за радостным возбуждением своей племянницы, — давай сначала поближе познакомимся с нашими соседями, а, затем, можно будет и совместные развлечения устраивать. Скоро один из праздников многоликого Яра — Пробуждение Лобара, можно будет вместе поехать в столицу нашей области, в Данкор на ярмарку.

— Ну, дядя, это ещё через две седмицы будет.

— Поедем, поедем мы на охоту, — улыбнулся Хэрзарт Оглор, ставя на стол пустую чашку из-под чая, и отодвигая в сторону плетёное деревянное блюдо с калачами, — но завтра не обещаю.

И, вот, наступило утро. Гости не заставили себя ждать. В ворота замка въехала небольшая кавалькада всадников. Рэбиг Скорот, спешившись во внутреннем дворе замка, как всегда шумный и весёлый, обнялся с пресветлым Оглором.

— А вот и мои великовозрастные оболтусы, — представил он двух своих сыновей, — старшего зовут Баррот, а младшего, — он указал рукой, на слезшего с лошади тёмноволосого с серыми глазами, немного полноватого с тонкими, как и у их отца, губами, застенчивого юношу, одетого, так же, как и его брат, в камзол с белыми кружевным воротником и узкие короткие обтягивающие брюки, заправленные в высокие ботфорты, — Гобор.

Братья были погодками, старшему, недавно исполнилось восемнадцать, а младшему на год меньше. Они очень походили друг на друга и лицом, и осанкой, и манерой поведения, только у Баррота костюм был серо-стального цвета, а у Гобора — тёмно-синий.

После представления сыновей и обмена крепкими объятиями, все направились в большой зал, где уже был накрыт стол, на котором стояли разнообразные фрукты. Дорогих гостей было принято встречать, так называемым «завтраком вежливости», который состоял из фруктов или лёгкой закуски и подавался перед обедом. Считалось, что гости проголодались с дороги и должны перекусить. Демира тайком наблюдала за гостями, спрятавшись за занавеской у окна своей комнаты, но окно располагалось не очень удобно, ограничивая обзор сверху, так что рассмотреть молодых людей толком ей не удалось. Раздосадованная этим фактом, она сначала вообще не хотела спускаться к столу, но Кейла уговорила её, сказав:

— Милая светэсса, это явное неуважение к гостям, — ты что, у лесного тролля в норе выросла?

Демире ничего не оставалось, как спуститься в зал. Поздоровавшись с гостями, чмокнув, вставшего к ней навстречу из-за стола, дядюшку Рэбига в подставленную щёку, Демира прошла к своему стулу и села, расправив пышное праздничное, одетое по такому поводу платье приятного розового цвета с белым кружевным воротником и кружевными манжетами на рукавах, чтобы не помять его. Украдкой наблюдая за братьями, она с удовлетворением отметила про себя, что оба сына светлого Скорота не отрываясь, смотрят на неё, и, не поднимая глаз, подсматривая за ними сквозь опущенные ресницы, принялась аккуратно, вспоминая все правила этикета, подцеплять серебряной двузубой вилкой маленькие кусочки фруктов и отправлять их в рот.

Баррот держался за столом свободнее, высказывал своё суждение, вставлял реплики в разговор старших и пытался ухаживать за Демирой. Младший вёл себя гораздо скромнее, сидел за столом молча, односложно отвечая только тогда, когда к нему обращались. После завтрака дядя попросил свою племянницу выступить в роли хозяйки и показать молодым гостям замок, в то время как они со светлым Скоротом обсудят важные дела в дядином кабинете. Демира провела братьев по замку, а, потом, спустилась с ними в небольшой сад, завершив эту импровизированную экскурсию в изящной деревянной беседке. Она очень стеснялась, так как впервые ей довелось общаться с молодыми людьми так близко, и была благодарна Барроту, за то, что он сам поддерживал беседу.

— А у вас здесь хорошо, — сказал Баррот, заходя в небольшую беседку, расположенную глубоко в саду у подножия крепостной стены замка. — И сад так ухожен, и в замке всё чисто и аккуратно прибрано.

— Это всё тётушка Кейла, она следит за порядком в замке и вот так держит всех слуг, — звонко рассмеялась Демира, показывая маленький кулачок.

Да, — робко согласился Гобор, входя в беседку вслед за братом, — у нас нет такой тётушки.

— У нас всем хозяйством заправляет хромой Гюртор, — произнёс Баррот, не спуская восхищённых глаз с Демиры, — но он уже старый, и после смерти мамы порядка в замке стало значительно меньше.

— А что произошло с вашей мамой?

— Она умерла четыре года тому назад. Простудилась и заболела на обратном пути из Саринара, когда они с отцом попали под сильнейший ливень.

— Они ездили на ежегодный бал, который устраивал правитель Саринара, — вставил Гобор, — а когда возвращались обратно, попали под дождь. Дождь лил несколько дней, ехали они верхом, и укрыться было негде. Мама после этой поездки слегла, долго болела, а потом её не стало.

После этого в маленькой беседке наступила тишина, все замолчали, каждый думая о своём. Весело игравший с утра листвой деревьев в саду проказник — Эол, после полудня угомонился и лениво шуршал отдельными листиками, перебегая от дерева к дереву. Небесный слуга всемогущего Яра, сегодня поумерил свой пыл, время от времени прячась в медленно плывущих по небу ослепительно белых кудлатых облаках. От этого многочисленные тени от листвы деревьев, окружающих беседку, и образующих неповторимый узор, то проявлялись, то тускнели, навевая какое-то умиротворение и покой. Демира украдкой следила за братьями, мысленно сравнивая их и невольно примеряя на роль своего выдуманного рыцаря из прочитанных ею романов. Баррот был старше своего брата, выглядел мужественнее и держался увереннее. Гобор проигрывал ему в глазах девушки, казавшийся несмелым, слабым и застенчивым. В отличие от Баррота, на лице которого уже намечалась небольшая бородка, пусть ещё только обозначенная первыми редкими волосиками, щёки и подбородок младшего брата были девственно чистыми, как у девушки. Пауза затягивалась, и все трое начинали чувствовать себя неловко, не зная, как возобновить разговор. Положение спас слуга, разыскавший по поручению тётушки Кейлы их в саду, и позвавший обедать. Вся троица с облегчением последовала за ним в замок. После обеда гости уехали, пригласив семейство Оглоров к себе с ответным визитом в начале следующей седмицы. После этого была совместная охота верхом в окрестных лесах, в которой Демира участвовала впервые. Охота как таковая, совершенно её не интересовала, но ей нравилась скачка в лесу, особенно теперь, совместно с дядюшками и братьями, и обед на лесной полянке, а, больше всего, те откровенно восхищённые взоры, которые братья бросали время от времени на неё. Ещё не вполне осознанно, но девушка уже начала опробовать на них свои женские чары, проверяя пределы своей привлекательности. Рэбиг Скорот тоже по-прежнему не обходил своим вниманием племянницу своего соседа, иногда мягко подшучивая над ней и рассказывая какие-нибудь занимательные истории или различные сказания и легенды.

— А хотите, — однажды сказал он, — я расскажу вам легенду о том, что очень — очень давно, во времена седой — седой старины, так давно, что об этом, даже, записей не осталось, и только некоторые хранители древних знаний — служители всеведающего Яра иногда повествуют об этом, существовали могучие колдуны — не чета нынешним. Они повелевали стихиями и враждовали друг с другом. Древние колдуны способны были устроить сильный ливень с мощными грозами, вызвать ураган, уничтожающий всё на своём пути, вырывающий с корнем огромные деревья, наслать лютые холода на какую-то местность, заморозив всё вокруг, или засуху иссушающую землю и губящую урожай на корню. В конце — концов, они так перепутали времена года, что крестьяне перестали пахать, сеять и убирать урожай. Наступил голод по всей земле. Разозлился тогда всемогущий Яр, объявил колдунам войну и уничтожил их. И навёл он потом милостью своей порядок в природе, определив для Двулунного мира шесть периодов года, поставив повелевать ими шестерых хранителей, шесть младших богов в виде своих ипостасей. Первыми наступали Эвелиры — дни преображения, когда вся природа просыпалась после холодов, этим периодом заведовала первая ипостась всемогущего Яра — малый бог Эвел. За Эвелирами следовали Стэундоры — дни расцвета, дни, когда вся природа расцветает, этим периодом года заведовала вторая его ипостась — малый бог Стэун. Затем наступали Лобары — дни света, самый тёплый период года, которым, по повелению лучезарного Яра, заведовала третья ипостась — старший брат Стэуна — малый бог Лобар. После Лобаров приходили Ясбоны — дни дождей и приносили с собой похолодание и затяжные дожди, ими повелевала четвёртая ипостась — малый бог Ясбон. Ясбонов сменяли Робоски — дни сумрака, подчиняющиеся брату близнецу Эвела, пятой ипостаси милостивого Яра — малому богу Робосу. И, наконец, природа погружалась в сон, когда наступали холода, насылаемые шестой ипостасью многоликого Яра — суровым малым богом Чангадом, который являлся хранителем Чангадов — дней стужи. Такой порядок смены времён года установил всеблагой Яр, так он повелел, и такой порядок сохраняется теперь испокон веков.

Итак, наступили Лобары — самый тёплый период года. В первую седмицу этого благословенного времени Демира несколько раз выезжала совместно с братьями на прогулки по ближайшим полям и в лес, немного завидуя умению обоих братьев прекрасно сидеть в седле и легко, даже с каким-то небрежным изяществом, обращаться с лошадьми. Сама она начала ездить верхом сравнительно недавно, и у неё с этим были проблемы. Не желая выглядеть в глазах братьев неуклюжей, и прекрасно понимая, что неумелая посадка в седле её не красит, девушка решила потренироваться в свободное время тайком, лелея надежду поразить всех своей прекрасной посадкой. Несколько дней подряд по утрам и вечерам она тренировалась в поле у кромки леса, вдали от любопытных взглядов, уезжая с каждым разом всё дальше и дальше. Вечером третьего дня, когда сияющий царь небес уже устремился в свои божественные владения на покой, и его, усталые за целый день, невидимые небесные кони медленно тащили сверкающую повозку за таинственный горизонт, Демира, уехавшая довольно далеко от замка, повернула коня, чтобы вернуться домой. Неожиданно, из ближайшей рощи, с треском ломая кусты, вывалился лесной тролль. Конь испуганно захрапел и попятился назад, а тролль, яростно вращая своим большим единственным глазом, громко взрыкнув, бросился к всаднице. Демира не помнила, как она, подняв коня на дыбы, мгновенно развернула его и направила в лес. Тролль цапнул своими страшными когтями левой лапы круп коня, вспоров кожу на левом боку, каким-то чудом не ухватив его правой лапой за хвост, и обезумевшее животное не разбирая дороги, устремилось в лесную чащу. На открытой местности конь легко бы ушёл от кривоногого тролля, но в лесу он не мог передвигаться так быстро, а тролль был в своей стихии. Он нёсся сзади, используя все четыре лапы, распугивая окрестную живность своим рёвом, ломая небольшие деревца и перепрыгивая через низкорослый кустарник. Конь взбесился, мчась напролом сквозь лес, и пытаясь оторваться от страшного преследователя. Демира еле-еле удерживалась в седле, прижавшись к шее коня и вцепившись в его гриву. Её швыряло из стороны в сторону, подбрасывая вверх, ветки безжалостно хлестали по ней, цепляясь за платье, вырывая из него целые лоскуты материи. Лес становился всё гуще, быстро темнело. Она уже не слышала рычания тролля, но обезумевший от страха конь продолжал стремиться вперёд. Девушка прижалась к крупу коня, дрожа от ужаса, почувствовав, что руки её слабеют и удержаться в седле становится всё труднее. Наконец, конь, мчавшийся на огромной скорости, уклоняясь от очередного, попавшегося ему на пути дерева, резко свернул в сторону, и Демиру, словно из катапульты, выбросило из седла. Она пролетела шагов шесть, шлёпнувшись в какую-то жидкую грязь. Вероятно, это спасло её от переломов, но она почувствовала, что начинает тонуть. Трясина, в которую её забросила судьба, стала медленно затягивать её. Чёрная холодная вода дошла уже до самого горла, пропитывая противной влагой и грязью остатки её одежды, стараясь утащить на самое дно. Юная девушка, обезумев от страха, барахталась в густой жиже, выбиваясь из последних сил, несколько раз хлебнув холодную и противную болотную воду. Но и тут племяннице Хэрзарта Оглора повезло, наверное, милосердный Яр сжалился над бедной сиротой и немного помог ей. Болото оказалось небольшим и неглубоким, а девушка упала на самой его окраине. Она стала цепляться руками за водоросли, зелёным ковром покрывающие трясину. Сначала ей удалось подтянуться на руках и немного продвинуться вперёд, отплёвываясь от мутной болотной жижи, хватая ртом воздух. Затем, она смогла ухватиться за ветку тоненького деревца, росшего на самом краю этого болота, и медленно подтягиваясь, постепенно, с большим трудом, вытащить своё тело из трясины. Её сапоги коварное болото, уцепившись мёртвой хваткой своими невидимыми руками, подло стащило с ног, забрав себе в качестве трофея, и утянув на самое дно. Ползком выбравшись на твёрдую почву, Демира без сил легла на траву, и лежала так некоторое время, приходя в себя, опасаясь услышать ненавистный рык страшного чудовища, преследовавшего её. Но вокруг было тихо, до неё доносились только какие-то непонятные звуки и лесные шорохи. Либо тролль, всё-таки, отстал, либо, продолжая преследовать коня, умчался за ним далеко вперёд, не заметив, вылетевшую из седла девушку. Полежав так некоторое время, Демира тяжело поднялась, осмотрела и ощупала себя. Вид у неё был жалкий: остатки мокрого платья насквозь пропитаны жидкой и вонючей грязью, порваны на полосы и свисают лоскутами до самой земли, длинные волосы спутаны, на теле и на лице красные ссадины и царапины от веток. Но никаких физических повреждений у себя она не обнаружила, вероятно, упала очень удачно, и трясина значительно смягчила удар. Однако на этом хорошие новости заканчивались, Демира не представляла себе, в какую сторону ей следует идти, чтобы попасть обратно в замок. Она огляделась вокруг, сумерки быстро накрывали лес своим тончайшим покрывалом. Над трясиной сгущался плотный туман, грязными серыми клубами, постепенно заволакивая окрестности. В трясине что-то булькало, жалостно всхлипывало и бурчало, явно выражая недовольство по поводу упущенной жертвы, а в чащобе тёмного леса, раздавалось рычание, хруст веток и непонятные пугающие звуки. Демире стало страшно и одиноко, она почувствовала себя маленькой и абсолютно беззащитной. К вечеру в лесу похолодало, и, не смотря на Лобары, мокрая одежда стала отнимать тепло тела, юную наездницу начала бить дрожь. Сквозь густую листву деревьев звёзды, практически были не видны, к тому же их закрывали бегущие по небу облака. Но, если бы Демира и смогла видеть звёзды, то всё — равно не умела по ним ориентироваться. Усталая, дрожащая от холода, испуганная молодая девушка, собралась с силами и побрела сквозь лес, выбрав направление, которое уводило её подальше от страшного булькающего болота. Она шла, продираясь сквозь густой кустарник, перелезая через поваленные стволы деревьев, или обходя бурелом. На кустах оставались всё новые лоскуты материи её одежды, отмечая пройденный путь. Постепенно, ночь окутала своим чёрным покрывалом весь лес, погрузив всё во тьму. Оту и Кос ещё не появились на небосводе, а слабый, рассеянный свет далёких звёзд, как ни старался, практически, не мог пробиться сквозь густую листву. Демира брела наугад, чутко вслушиваясь в ночные лесные звуки, и очень боялась встретиться с лесным троллем, погнавшимся за ней. Она вздрагивала и шарахалась, когда из темноты, вдруг, появлялся одинокий ствол, своими очертаниями и размерами напоминавший в воспалённом воображении девушки тролля. Пробираясь сквозь лесную чащу, Демира не знала, что её уже хватились и вовсю ищут. Хэрзарт Оглор поднял всех слуг, организовал поиски племянницы с собаками и сообщил о её пропаже ближайшим соседям. Вскоре, обнаружился и был пойман окровавленный конь Демиры, который сам вышел в окрестности замка. Увидев разодранный когтями лесного тролля бок коня, все опасались, что Демиры уже нет в живых, но поиски, не смотря на опустившуюся ночную тьму, не прекратили.

В замке Дэнкор тоже узнали об исчезновении Демиры и светлый Скорот, подняв своих людей, организовал поиски в своей части леса. Подробно расспросив посланного к нему гонца, и разузнав место, откуда за Демирой погнался лесной тролль, Рэбиг быстро прикинул направление в каком, спасаясь от тролля, могла ускакать Демира. Зная, что в северо-западной части имеются обширные болота и туда соваться нечего, он послал своих людей с факелами в лес, расставив их широкой цепью. Сам он на коне, вместе со своими сыновьями и ещё тремя всадниками, отправился впереди цепи в свободный поиск. Каждый всадник имел по несколько охотничьих собак. Всадники разобрали направления и рассыпались широким веером, стараясь охватить как можно большую территорию, расположенную между болотами и кромкой леса. Рэбиг Скорот пробирался среди деревьев и кустов, освещая себе дорогу факелом и пустив вперёд четырёх собак из своей охотничьей своры. Собаки, рыская по кустам, убегали всё дальше, и, в конце — концов, светлый не только потерял их из виду, но и перестал их слышать.

Демира уже не шла, а спотыкаясь о корни деревьев, медленно брела в темноте наугад. Она так устала, что не обращала внимания на целые куски материи, оставляемые ей на ветках кустов, цепляющихся, словно когтями, за жалкие остатки от её платья. Собственно говоря, от самого платья ничего не осталось, её, местами исцарапанное тело, прикрывала только нижняя рубашка, тоже уже изрядно разодранная и перепачканная болотной тиной. Она перестала реагировать на одиноко стоящие стволы деревьев, поначалу так напоминающие ей лесного тролля, и не шарахалась от них, как в самом начале. Её сапоги остались в трясине, которая не захотела их отпускать, оставив себе в качестве трофея. Непривычные к таким прогулкам босые ноги, были сбиты в кровь и болели. Вдруг, девушка услышала посторонний шум и треск в ближайших кустах. Она отпрыгнула в сторону, поскользнулась и упала на спину в небольшую выемку, оказавшись за толстым стволом поваленного дерева. Перевернувшись на живот Демира нос к носу столкнулась с мордой высунувшегося из кустов чёрного волка. Она так испугалась, что у неё перехватило от неожиданности дыхание, и она не могла, даже, вскрикнуть. Волк исчез и, через мгновение, появился сзади, обогнув поваленное дерево. Демира вскочила на ноги, словно подброшенная пружиной, лихорадочно соображая, бежать ей или защищаться, схватив с земли какой-то кривой сук. Но волк повёл себя странно, он завилял хвостом и громко залаял. Тут только до племянницы Хэрзарта Оглора дошло, что перед ней не волк, а огромный и мохнатый охотничий пёс. Не помня себя от радости, со слезами на глазах, она бросилась к собаке и приникла к ней, обхватив её руками за шею. Пёс, не привыкший к такому обращению, отпрянул назад, вырвавшись из её объятий, и снова громко и призывно залаял. Поняв, что таким образом умный пёс призывает хозяина, Демира громко закричала, помогая ему.

Светлый Скорот, услышав сначала лай собаки, а, затем, такой знакомый женский крик о помощи, направил на эти звуки своего коня. Вскоре, он подъехал к поваленному дереву, и в свете его факела возникла фигурка девушки, в разодранной и измазанной грязью нижней рубашке, едва прикрывавшей ноги, сквозь которую во многих местах проглядывало голое исцарапанное тело. В этой замарашке со спутанными волосами, вымазанным в грязи лицом и босыми ногами, кинувшейся к его лошади, он с трудом узнал пропавшую племянницу своего соседа. Рэбиг соскочил с коня, подхватил, упавшую к нему на руки, рыдающую юную девушку, как мог, успокоил её, и, посадив на своего коня впереди себя, поехал обратно в замок, свистнув собак. Он трижды протрубил в рог, предупреждая всех, что племянница пресветлого Оглора нашлась, и громкие чистые звуки разнеслись далеко по ночному лесу, заметавшись среди верхушек деревьев, пугая его ночных обитателей. Демира, извернувшись, прижалась всем телом к дядюшке Скороту, крепко обхватив его руками, будто боялась, что всё это всего лишь сон и её спаситель может исчезнуть без следа, словно призрак. Рэбиг обнял одной рукой нежный девичий стан, так доверчиво льнущей к нему девушки, и, сам не отдавая себе отчёта, ощутил незабываемый чудесный восторг, от этого контакта. Какие-то тревожные и в то же самое время невероятно сладостные и невыразимо приятные чувства поднялись из глубины его естества, пробуждая забытые уже ощущения близости нежного женского тела. После смерти жены он сам лишил себя женского общества, и сейчас наслаждался теплом этого юного создания, так доверчиво и беззащитно прижавшегося к нему, не обращая внимания на болотный дух, исходящий от её волос, и остатков одежды. Впервые в его голове мелькнула сумасшедшая мысль о том, что он влюбился в эту необыкновенную девушку. Он гнал её от себя, объясняя всё необычностью ситуации, сильными переживаниями, мимолётным увлечением и приятными ощущениями, желанием тела, истосковавшегося по женской ласке, затмевающим разум, но опять возвращался к этой мысли. Потом, в своих грёзах он будет не раз вспоминать эту скачку по ночному лесу с крепко прижавшейся к нему милой девушкой, вызывая эти приятные видения вновь и вновь.

Услышав рог хозяина Дэнкора, все обитатели этого замка, кто участвовал в ночных поисках, повернули обратно. Светлый Рэбиг, вернувшись в замок, сам на руках отнёс усталую и измученную Демиру на второй этаж в гостевую комнату, вверив дальнейшую заботу о ней служанкам. В замке, не смотря на ночь, закипела бурная деятельность. Слуги нагрели воду в огромном медном котле, две служанки, раздели Демиру, и отмыли её в большой деревянной лохани, которую пришлось наполнять не один раз, меняя грязную воду. Местная знахарка, поднятая среди ночи и срочно вызванная из соседнего селения, обработала раны и царапины на теле племянницы пресветлого Оглора, различными мазями, приложила к наиболее глубоким из них какие-то травы и забинтовала. Из замка умчался гонец к дяде Демиры, чтобы сообщить о счастливом окончании её приключения. К утру, он вернулся вместе с пресветлым Хэрзартом Оглором, ворвавшимся, словно торнадо, в замок своего соседа, и на ходу, не переставая рассыпаться в благодарностях перед Рэбигом, устремившимся наверх, чтобы хоть одним глазком взглянуть на свою мирно спящую после всех ночных треволнений племянницу. Демира проспала весь следующий день и всю ночь, проснувшись только через сутки. Всё это время Хэрзарт и Рэбиг по очереди дежурили у её постели, сменяя друг друга, и не доверяя никому другому охранять её покой. Рэбиг, во время своего дежурства, ничего не мог поделать с собой, и не отрываясь смотрел на спящую девушку, любуясь чертами её лица, и иногда, очень нежно и осторожно касаясь её волос, но так, чтобы ни в коем случае не потревожить её сон. Когда Демира, наконец, проснулась, все собрались за завтраком в трапезной, отметили её счастливое спасение, и Хэрзарт Оглор увёз свою племянницу домой. Во время прощания во дворе замка Дэнкор, когда благодарная Демира обняла за шею своего спасителя и нежно поцеловала его в щёку, Рэбиг на мгновение снова почувствовал тот необыкновенный прилив чувств, который ощутил тогда в ночном лесу и понял, что он не хочет с ней расставаться.

— До свидания, дядюшка Рэбиг! — крикнула ему Демира на прощание, когда её усадили на спину коня, и помахала ему рукой. — Я буду всегда рада видеть Вас, и никогда не забуду того, что Вы для меня сделали.

— До свидания, моя маленькая проказница, — хрипло произнёс светлый, не в силах справиться со своим голосом, и, пытаясь всё обратить в шутку. — Если в следующий раз захочешь поближе познакомиться с лесным троллем, предупреди нас заранее и скажи, где тебя следует искать.

Они уехали из замка перед полуднем. Демира несколько раз оборачивалась и махала рукой уменьшающимся с каждым разом дядюшке Рэбигу и двум его сыновьям, стоящим на дороге у подъёмного замкового моста. А через две седмицы произошла трагедия, ставшая причиной ссоры пресветлого Хэрзарта Оглора с могущественным правителем Саринара, повлекшая за собой серию смертей и бегство ясного Лаара Боста, пытающегося спастись от ниффанов. Пресветлый Оглор вместе со своим соседом и другом Скоротом уехали по делам округа, а оправившаяся Демира вместе с Барротом и Гобором отправились на верховую прогулку. Когда они не вернулись вечером, забили тревогу и бросились искать их по следам. Молодых рыцарей обнаружили мёртвыми в лесу, а Демира бесследно исчезла. Тщательные поиски ничего не дали, но, по некоторым признакам, можно было предположить, что девушку украли ниффаны. Подкупленный слуга из дворца владыки Саринара сообщил о появлении во дворце, примерно в это же время, неизвестной девушки, похожей по описанию на Демиру. Её держали в закрытой комнате, находящейся недалеко от личных покоев Оргрота Сиборта, в той части дворца, вход в которую для обычных слуг и домочадцев был строго запрещён. Хэрзарт, получив приглашение на пир, устраиваемый наисветлейшим Оргротом Сибортом, поехал на него, надеясь узнать что-либо о своей пропавшей племяннице.

— «Пусть только все напьются и уснут», — мрачно думал он, прекрасно понимая всю авантюрность своей затеи. — «Я найду способ пробраться в запретную часть дворца и поищу там Демиру».

Что он будет делать, если его самоубийственное предприятие удастся, и как выберется вместе с девушкой обратно, Хэрзарт старался не думать. Сейчас все его мысли были заняты тем, как найти её.

Оргрот Сиборт сразу же догадался о причинах такого поведения Хэрзарта Оглора, он понял, что Хэрзарт подозревает его в краже племянницы. Собственно говоря, его и пригласили на этот бал, чтобы отвести всяческие подозрения. Более того, встретив пресветлого Оглора у входа, Оргрот Сиборт лично выразил ему сожаление в связи с пропажей племянницы, и пообещал задействовать свои связи и своих людей в поисках Демиры. Конечно же, Хэрзарт не поверил ни единому его слову, но не подал вида, а, наоборот, поблагодарил могущественного правителя Саринара за оказанное внимание и обещанную помощь. На самом деле, вчера, поздно вечером, ниффаны доставили в его дворец симпатичную молоденькую девушку, которую выкрали из Унгла по его личному приказу. Время от времени, слуги доставляли приглянувшихся ему девушек из соседних областей страны для развлечений. До этого всё сходило правителю Саринара с рук, девушки бесследно исчезали, и это списывалось на лесных разбойников, волколаков и вампиров. Оргрота вовсе не устраивало то, что кто-то может заподозрить его в причастности к этим похищениям, но убить Хэрзарта Оглора прямо на пиру он тоже не мог. Поэтому, коварный владыка Саринара решил спровоцировать дядю Демиры на ссору и уничтожить его.

— Вы посмотрите на этого неблагодарного невежу, — со смехом обратился к собравшимся гостям Оргрот Сиборт. — Я думал, он недоволен нашей областью, а, оказывается, он выказывает полное неуважение к хозяину, столь любезно пригласившему его в гости. Это недостойно рыцарского звания, мой любезный Хэрзарт. Тебе не кажется, что за своё поведение тебе придётся либо извиниться, либо ответить.

Большинство гостей подобострастно зашумело, выражая осуждение наглому выскочке из Унгла. Это взбесило пресветлого Оглора.

— «Они, ведь, не знают причин моего поведения», — раздражённо подумал он, всё больше приходя в тихое бешенство. — «Хотел бы я посмотреть на них, если бы их дочери или племянницы оказались в такой ситуации, как моя Демира».

— Я отвечу за себя, — еле сдерживая свою ярость, и сжав кулаки так, что хрустнули костяшки пальцев, — произнёс Хэрзарт Оглор. — А ты ответишь за свои злодеяния и за мою поруганную племянницу.

Хэрзарт отпихнул сидящего рядом с ним гостя, уронил стул, на котором сидел и выбежал из зала. Начальник стражи правителя Саринара сделал знак своим гвардейцам: задержать наглого гостя из Унгла, посмевшего обвинить в чём-то его хозяина, но Оргрот Сиборт остановил его.

— Не трогай его сейчас, — злобно прошипел он, — пусть покинет мои земли. Никуда он не денется. Я разберусь с ним по-своему. Этот наглец ещё пожалеет о своём поступке.

Так начался конфликт между всемогущим владыкой Саринара и предводителем рыцарей пятого округа Унгла. Постепенно, в конфликт втянулось несколько рыцарей с той и с другой стороны, произошли вооруженные стычки небольших отрядов в приграничных областях. Взбешенный грозный правитель Саринара, не знающий и не желающий знать никакого противодействия своей воле, дал приказ своим ниффанам убить дерзких рыцарей, и в первую очередь Хэрзарта Оглора. Тут-то и встал на пути у ниффанов, а, следовательно, и у наисветлейшего Оргрота, Непобедимый Лаар Бост. До того Лаар не принимал участия в конфликте, но в тот вечер, когда два рыцаря-убийцы появились в зале замка Хэрзарта, Лаар был у него в гостях.

Все произошло внезапно и неожиданно. С грохотом на мелкие осколки разлетелось огромное витражное стекло, и кто-то в темно-красном плаще влетел в зал замка на первом этаже. Убийца прокатился по полу и, не успев встать на ноги, метнул в Хэрзарта Оглора один за другим три метательных ножа с оперением на рукояти. Ножи хищной стаей понеслись к Хэрзарту, но он успел вскинуть плащ, и ножи, пронзив крепкую материю, бессильно с тихим звоном упали на пол. В этот момент из противоположного темного угла зала с арбалетом в руках, словно призрак, возник второй ниффан, послышался глухой удар тетивы, и короткий тяжелый арбалетный болт с громким стуком глубоко вошёл в стул, мгновенно подставленный Лааром. В руках ниффанов, словно молнии, сверкнули мечи, и они разом кинулись к хозяину замка, игнорируя Лаара, видимо уверенные, что тот не рискнет им помешать. Но Лаар рискнул, его меч, с шипением рассекая воздух, вышел из ножен, и он бросился наперерез одному из ниффанов. Убийца тут же изменил направление своего движения и встретил меч Лаара лезвием своего. Цзанг — мечи скрестились и замелькали в бешенном смертельном танце. Ниффан был мастером меча, его меч летал с невероятной скоростью, постоянно меняя направление, нанося то рубящие, то колющие удары с разных сторон и в разных плоскостях. Но Лаар не зря носил кличку Непобедимый, и в мастерстве владения мечом нисколько не уступал своему противнику. Его меч точными движениями встречал меч убийцы и сам атаковал неожиданно и эффективно. Прошло несколько мгновений, и на пол из левого предплечья ниффана закапала кровь. Ниффан попытался подсечь правую ногу Лаара, вытягиваясь в длинном броске и низко приседая. Бост поднял ногу, пропуская меч, крутанулся вокруг собственной оси и нанёс рубящий удар параллельно полу по голове ниффана. Отточенное лезвие легко разрубило вражеский череп, и убийца упал, заваливаясь вперёд, и заливая пол кровью.

А в это время второй воин из легендарного ордена тайных убийц наседал на Хэрзарта Оглора, который защищался из последних сил. Пот лился с предводителя рыцарей пятого округа Унгла градом, заливая ему глаза. Хэрзарт явно уступал в искусстве фехтования своему противнику и с трудом отражал искусные удары и выпады его меча. Меч в руках ниффана свистел, рассекая воздух, и плёл смертельные узоры, вокруг хозяина замка. По левому плечу пресветлого Хэрзарта из разреза на рубашке текла кровь, он тяжело дышал и отступал к стене, бледнея на глазах. Убийца сильным и резким ударом отбил в сторону меч своего противника, ушёл в низкую стойку и, в коротком выпаде, достал правую ногу Хэрзарта. Тот вскрикнул от боли, едва не выронив меч, подался к самой стене, отскочив за кресло. Это спасло ему жизнь, так как ниффан, продолжая смертоносное движение своего меча, на обратном движении, распорол обшивку кресла, а не живот пресветлого. Остро отточенный меч легко вскрыл кожаную обивку на спинке кресла, метнулся вверх, и прошелестел в трёх пальцах от лица Хэрзарта. Убийца скользящей походкой, плавно перемещаясь, стал обходить кресло, намереваясь прижать пресветлого к стене и убить. И тут Лаар подоспел Хэрзарту на помощь. Ниффан услышал шорох у себя за спиной, резко отпрыгнул вправо, и ушёл длинным перекатом от рубящего удара меча нового противника. Вставая, с колена он метнул в Лаара нож и кинулся, к стоящему за креслом и пытающемуся остановить кровь Хэрзарту, чтобы добить его. Но меч Лаара оказался быстрее, Непобедимый отбил метательный нож, преградив путь профессиональному убийце. Цонк — раздался звук встретившихся лезвий, и меч Лаара Боста замелькал в воздухе, исполняя завораживающий смертельный танец. Ниффан начал отступать, искусно защищаясь, выискивая момент для смертельной контратаки. Хэрзарт Оглор, тем временем, разорвав рубашку, перевязывал кровоточащие плечо и ногу, наблюдая за схваткой Боста с ниффаном. Ниффан несколько раз переходил в контратаки, пытаясь достать ясного мгновенными выпадами и рубящими ударами из необычных положений. Его меч свистел и шипел, разрезая воздух, он казался живым продолжением руки смертоносного посланника коварного Оргрота Сиборта. Но Лаар нисколько не уступал в фехтовальном искусстве своему противнику, его меч тоже выписывал завораживающие смертельные узоры вокруг подосланного убийцы, всё время оказываясь на пути меча ниффана, не только отражая удары, но и эффективно атакуя. После одной из таких неожиданных атак, когда меч Лаара Боста, немного отклонив лезвие меча противника, метнулся вперёд и тут же отпрянул, ниффан словно споткнулся, выронил меч, схватился рукой за сердце и упал. Лаар осторожно приблизился к нему, наклонился, но его противник был уже мёртв.

Так Непобедимый Лаар Бост попал в Список ниффанов. Пресветлый Оглор умер через день после этой стычки, убитый стрелой в затылок. К тому времени погибли все шесть рыцарей Унгла, так или иначе принявшие участие в конфликте с могущественным Оргротом Сибортом, в живых оставался один лишь Лаар. И, вот, за ним началась настоящая охота. Все боялись не только заступиться за него или спрятать его у себя, но, даже, дать ему временный приют. Лаар решил пробиваться на северо-восток к королю Абресу, надеясь найти у него защиту и понимая, что шансы уйти от ниффанов, практически, равны нулю. Тем не менее, он сумел продержаться целых четыре дня, убив в схватках еще одного ниффана, двух рыцарей Саринара и волколака, который напал на него вчера вечером при въезде в лес. Настал пятый день, и Лаар пересек восточную границу Унгла, въехав на территорию Астрила. Он прекрасно понимал, что охота продолжится в любом месте, но надеялся на время затеряться на астрильских дорогах и хоть немного оторваться от погони.

Яркое дневное светило, неистово поливая землю своими золотыми лучами, уже перевалило за полдень, когда Лаар решил сделать привал, подкрепиться и отдохнуть. Дорога, бесконечной пыльной лентой ложащаяся под копыта его коня, ныряла в распадок святого Марнарка, названного так в честь отшельника, посвятившего свою жизнь лучезарному Яру. Преподобный Марнарк обосновался в небольшой пещере в одном из холмов, лежащих на краю этого распадка, он жил там один, проповедуя и наставляя путников. О мудром отшельнике по Лемогриту поползли слухи, и в распадок потянулись люди, которые хотели получить ответы на свои насущные проблемы. Марнарк принимал каждого, угощал простой пищей, которую ел сам, поил ключевой водой и давал дельные и мудрые советы. Иногда он объяснял смысл служения великому Яру, да так хорошо и доходчиво, что к нему стали захаживать, даже, сами служители лучезарного Яра. Уже после смерти отшельника возвели в ранг святых, сделали из его пещеры склеп, к которому время от времени приходили паломники, и назвали эту местность его именем.

— «Надо бы остановиться, отдохнуть немного и подкрепиться», — подумал он.

Ясный уже подыскивал место, где бы расположиться самому и отпустить попастись уставшего коня, как заметил сидящего возле высоких кустов иглолиста человека в темно-коричневом плаще с капюшоном. Шагах в сорока за спиной человека пасся конь светло-гнедой масти с большим белым пятном на лбу. Лаар мгновенно, заученным движением, выхватил из седельной петли взведённый боевой самострел, щелчком снял его с предохранителя, и направил на незнакомца. Тяжёлая стрела с закалённым трёхгранным наконечником из саринарской стали, выпущенная с такого расстояния, почти в упор, способна пронзить незащищённого прочными рыцарскими доспехами человека насквозь. На незнакомце доспехи отсутствовали, только из-под кожаной куртки выглядывал кусочек лёгкой кольчуги. Он совершенно спокойно, поднял голову, взглянул прямо в глаза Лаару, улыбнулся и, не торопясь, развел руки ладонями кверху, показывая, что у него нет в них оружия.

— Кто ты? — настороженно спросил Лаар, останавливая Ветра и не опуская самострел.

Человек в плаще медленно, не делая лишних движений, поднялся, откинул назад капюшон, обнажив голову обрамлённую чёрными, чуть тронутыми серебром волосами. Его темно-карие глаза смотрели совершенно спокойно, без капли страха.

— Меня зовут Берк Оло, — с мягкой улыбкой произнес он спокойным дружелюбным голосом. — Я скромный служитель блистающего Яра, да будут дни Его благословенны. Прибыл в вашу страну издалека, с дальних островов Крохона, лежащих в бурных и жарких южных морях.

— Зачем? Что ты тут делаешь?

Лаар ни капли не доверял незнакомцу, в конце концов, он мог оказаться кем угодно. Ниффаны мастера маскировки и прекрасные актёры, их этому обучают специально, так что этот, безобидный на вид незнакомец, вполне может оказаться наёмным убийцей.

— Во время своего странствия в этой местности я поклонился преданному служителю всемогущего Яра, да продлится вечно Его милость над нами, святому Марнарку. А в данное время расположился здесь, чтобы пообедать, — неизвестный продолжал улыбаться.

— Почему я должен верить тебе, служитель Яра? — продолжал настаивать Лаар, придирчиво осматривая Берка Оло и продолжая держать в руке, направленный на него, взведённый самострел.

На вид встречному было лет тридцать пять — сорок, высокий, стройный, немного выше Лаара, но не такой широкий в плечах, в запыленном, но относительно новом плаще. Открытое лицо его выражало спокойствие и уверенность, а на губах играла дружелюбная улыбка. Одет Берк как простой путешественник в мягкую куртку из лейнарской кожи и такие же штаны, подпоясанные широким кожаным ремнем. На поясе слева виднелась рукоять меча с прозрачным камнем в навершии эфеса, а справа у бедра висел длинный и тонкий кинжал в простых ножнах. На ногах мягкие коричневые, новые кожаные сапоги, которые не прошли и десятка рапов. Ни доспехов, ни щита Лаар не заметил, только под курткой виднелась лёгкая кольчуга со странным синеватым отливом. Он не производил впечатления грозного воина, не обладал очень развитой мускулатурой, и, в общем, казался обычным человеком, каких много можно встретить на своём пути. Но ясный не собирался верить внешнему облику, прекрасно зная, что он бывает обманчивым, поэтому не опускал арбалет, держа палец на спусковом крючке.

— Вы что боитесь меня? — спросил странник и безмятежно уселся на обочину дороги, не обращая никакого внимания на наставленное на него оружие.

— Хорошо, я поверю тебе, пока, — сказал Лаар, не теряя бдительности.

Он поставил самострел на предохранитель, засунул обратно в седельную петлю и легко спрыгнул с коня.

— Я все равно собирался поесть и отдохнуть.

— Можем пообедать вместе, — мягко улыбнулся Берк, и Лаару почему-то понравилась эта улыбка, но он заставил себя быть настороже.

— Как мне обращаться к Вам? — спросил Берк, развязывая свою походную, седельную сумку, доставая еду. Он скинул свой плащ и расстелил его на траве вместо походной скатерти.

— Я — ясный, подданный нашего справедливого короля Абреса, а звать ты можешь меня как тебе угодно, — ответил Лаар — и не подумай, что я не вежлив с тобой, поверь, у меня есть на это причины.

Берк безразлично пожал плечами, всем своим видом показывая, что он совсем не обиделся, и ему, в общем-то, всё равно, и жестом пригласил Лаара отведать его пищи. Лаар порылся в своём походном мешке и тоже вытащил съестные припасы, поставив их на общий «стол». В результате их совместных усилий на импровизированном обеденном столе уютно устроился мясной окорок, распространявший вокруг себя такие аппетитные ароматы, что у Лаара сразу же заурчало в животе, и рот наполнился слюной, несколько румяных лепёшек, свежие овощи и парочка идеально круглых и полупрозрачных плодов скаата. Плоды были спелыми, сквозь сочную мякоть янтарного цвета просвечивала крупная коричневая косточка. Жестом заправского фокусника Берк Оло ловко извлёк пузатую бутылку из тёмного стекла, запечатанную сургучом, и поставил её на расстеленный на траве плащ. Он, вскрыл сургуч, ловко орудуя кинжалом, и в ноздри Лаара ударил приятный аромат знаменитого на весь Лемогрит исткорского вина.

— «Ну и ладно», — подумал Лаар, позволяя себе, впервые за последнее время, немного расслабиться. — «Этот Берк Оло, похоже, действительно, неплохой парень. Взгляд у него честный и открытый, улыбка очень располагает к себе. Не похож он на лихого грабителя или разбойника. Может быть, он и не врёт насчёт служителя лучезарного Яра. Одно смущает в его рассказе. Уж больно далеко отсюда находятся эти острова Крохона. Так далеко, что и не проверишь. А одет он во всё новое, не похоже, что он проделал путь в десятки тысяч рапов. Или он недавно сменил одежду? И что его сюда занесло?»

Но эти вопросы, до времени, Лаар оставил при себе. После сытного обеда, прошедшего в полном молчании, Лаар поднялся и стал, не торопясь собирать свои вещи.

— Простите меня, ясный, — нарушил молчание Берк Оло. — Могу ли я спросить: куда держит путь доблестный воин, не пожелавший открыть мне своё имя?

— Спросить ты можешь, — снова насторожившись, ответил Лаар Бост. — Но это вовсе не означает, что ты получишь ответ. С чего это ты проявляешь такое любопытство? Какое дело служителю всемогущего Яра до простого странствующего рыцаря?

Словно бы невзначай, Лаар положил руку на рукоять меча, готовый выхватить его в любой момент.

— Не подумайте плохого, ясный, — Берк смиренно, но, в то же время совершенно спокойно, посмотрел Лаару прямо в глаза. Я спрашиваю не из простого любопытства. Возьмите меня с собой, ясный, я никого здесь не знаю, прибыл издалека, плохо знаком с вашими нравами и обычаями, и мне хотелось бы иметь в дороге такого сильного и надежного попутчика, как Вы. Вы, наверное, уже обратили внимание на мою новую одежду и подумали: не мог этот человек приехать издалека, коли он так одет. Но дело в том, что несколько дней назад меня ограбили какие-то воры, утащив все мои вещи, вместе с конём. Но добрые люди из одного посёлка под названием Масорт, дали мне новую одежду, еду и коня.

— А, из Масорта, — кивнул Лаар. — Я знаю старосту этого посёлка, его зовут Обита, крепкий такой мужчина, кстати, неплохой воин, я встречался с ним на турнирах.

— Простите, ясный, Вы что-то путаете, — лукаво улыбнулся Берк, — старосту Масорта зовут Ликор, и он никак не мог участвовать вместе с Вами в турнирах, он лет на тридцать старше Вас.

— Правильно, — рассмеялся Лаар, — прости служитель Яра, но я должен был проверить тебя.

— Да я не в обиде, — махнул рукой Берк Оло, — я всё понимаю. Всё правильно. Не можете же Вы доверять первому встречному.

— А что ты умеешь? — спросил Лаар, не убирая руку с рукояти меча. — Насколько хорошо ты владеешь своим оружием, чтобы сопровождать меня?

— Я скромный служитель могучего Яра, да пребудет вечно Его свет над нами, и поэтому больше надеюсь на его защиту, — кротко вздохнул Берк, молитвенно приложив правую руку к сердцу и возведя глаза к синему небу, — но, если будет нужно, то вполне смогу защитить себя мечом и кинжалом.

Мысли Лаара заметались в голове, как пойманные дикие звери в железной клетке охотников. В нём боролись осторожность и страх последних дней, навеянные начавшейся на него охотой ниффанов, с желанием иметь попутчика, способного если не защитить и помочь ему в его почти безнадёжной попытке ускользнуть от страшного ордена безжалостных и искусных убийц, то хотя бы скрасить последние дни перед почти неминуемой смертью. Впрочем, Лаар всё-таки в глубине души, лелеял надежду спастись.

— Ладно, — приняв, наконец, решение с каким-то бесшабашным отчаянием махнул рукой Лаар Бост, после продолжительного молчания, — ты согласен стать моим оруженосцем?

— С удовольствием, — искренне обрадовался Берк и повернулся, в сторону своего коня.

— Постой, — остановил его Лаар, — я должен предупредить тебя. Ты, ведь, ничего про меня не знаешь. Путешествие рядом со мной может стать смертельным для тебя. У меня есть могущественные и очень, очень опасные враги, которые жаждут моей смерти. Подумай хорошенько, прежде чем ответить. Ты не представляешь себе, какой смертельной опасности подвергнешься рядом со мной. Вполне возможно, что мои враги недалеко, и сейчас идут по моему следу, а если они нас нагонят, то у тебя не будет никаких шансов остаться в живых, как, впрочем, и у меня тоже.

Берк невозмутимо, словно не слыша, обращённой к нему страстной речи своего нового попутчика, свистнул коня, который тут же прекратил есть сочную зелёную травку и подбежал к хозяину. Всё так же спокойно и неторопливо, он ловко оседлал его, одним лёгким и изящным движением вскочил в седло и, повернувшись к Лаару, спокойно произнес:

— Я — готов, ясный.

— Подумай, — продолжал настаивать Лаар, наверное, больше для того, чтобы успокоить свою совесть, а не убедить так неожиданно навязавшегося ему в попутчики служителя всеведающего Яра, — я не хочу, чтобы ты погиб из-за меня. За мной охотятся ниффаны, и не просто ниффаны, а убийцы, которых послал правитель Саринара. Они не остановятся, пока не убьют меня. Надеюсь, ты знаешь, кто такие ниффаны?

— «Опять этот правитель Саринара, как его…, наисветлейший Оргрот Сиборт», — подумал про себя Берк, — «да что же это такое? Что-то он часто мне попадается, и всё в отвратительных ситуациях, видимо, злодей изрядный».

Но он решил не показывать своего отношения к наисветлейшему и всему, что с этим связано, он ещё слишком плохо разбирался в местных делах.

— Я уже подумал, — безмятежно, как-то совсем по-детски, обезоруживающе, улыбнулся Берк Оло, — и я готов ехать с Вами.

Его карие глаза смотрели на Лаара спокойно и, даже, немного участливо. Словно он хотел сказать:

— «Да ладно тебе. Не беспокойся. Всё будет хорошо. Вместе мы всё преодолеем».

— Ну что ж, — тихо произнёс Лаар Бост, и впервые за долгое время ответная улыбка тронула его уста, — может быть, это и твоя судьба, служитель славного Яра с далёких островов Крохона. Может быть, нам суждено быть вместе и вместе умереть, как там говорил мой отец: «Смерть — это очередное увлекательное приключение в твоей жизни, поэтому бояться её не стоит».

— Поехали, — только и произнёс он, — вскакивая в седло верного Ветра.

И два всадника поскакали на северо-восток, углубляясь в территорию Астрила.

Глава 2. Абтон

Ночь властно и неоспоримо вступала в свои права, безжалостно гася последние проблески кроваво-красных лучей прячущегося за горизонт дневного светила. Лучи ещё сопротивлялись, цепляясь за низкие тучи, клубящиеся вдали, окрашивая их мягкие подбрюшья в малиновые цвета. Но на стремительно темнеющем небосклоне уже вовсю светились небесные светлячки — звёзды, которые разгорались всё ярче, перемигиваясь друг с другом, и затевая весёлый звёздный хоровод. И не было им никакого дела до маленьких людишек, живущих на земле в постоянном, с точки зрения звёзд, мраке, суетящихся и решающих какие-то свои мелкие делишки. Они бесстрастно взирали со своей недосягаемой высоты на маленький серый замок, расположенный в одном из округов Астрила королевства Лемогрит, который назывался Ирор. В замке с высокими стенами, сложенными из крупных необработанных серых камней, и обнесённом глубоким рвом с водой, ярко светились все окна, пытающиеся соперничать со сверкающими небесными бриллиантами. Конечно же, окна безнадёжно проигрывали надменным властителям ночного небосклона, которые и не замечали жалких амбициозных потуг светящихся отверстий крохотного замка, затерявшегося где-то внизу на обширных земных просторах. Впрочем, люди, находящиеся в данный момент в маленьком замке, тоже не интересовались сверкающими неземным светом небесными жемчужинами, живущими на небе своей жизнью. Гости собравшиеся тут, составляющие знать этой части Астрила, танцевали и веселились, находясь на вечернем приёме, устроенном ясным владельцем замка Ирор — Даром Контом, в честь семнадцатилетия дочери — прекрасной и юной Уйлы Конт.

Уйла, раскрасневшаяся от бокала игристого вина и внимания сразу нескольких знатных рыцарей, легко порхала по бальному залу, словно бабочка, одновременно умудряясь оказывать внимание гостям и своим, соперничающим друг с другом за её внимание, кавалерам. Её пышные светло — русые волосы, уложенные завитыми локонами в изящную причёску на голове, украшенные маленькими жемчужными бисеринками и красивыми живыми цветами, струились вниз по плечам, ниспадая на грудь и спину. Изумрудное воздушное, украшенное, словно взбитой пеной ажурными кружевами платье — предмет гордости местного мастера — портного, вышитое золотыми нитями и несколькими скупыми россыпями бриллиантов, красиво облегало невысокую гибкую девичью фигурку, ненавязчиво подчёркивая все её достоинства. Её большие и где-то ещё по-детски наивные глаза цвета морской волны, светились весельем, счастьем и восторгом. Она была в центре внимания гостей сегодняшнего бала, она была в центре мужского внимания, она ещё так не привыкла к этому.

— Я совершенно серьёзно, Уйла, — настойчиво шептал ей на ушко, меж тем, правитель крепости Ксор, светлый Орок Викр, ведя девушку в изящном танце под чарующие звуки небольшого оркестра, — выходите за меня замуж. Я люблю Вас и обещаю, что Вы станете одной из самых блестящих красавиц нашего округа. В следующем году мы вместе поедем в Исткор на ежегодный королевский Двулунный бал, и я представлю Вас самому великому королю Абресу. Уверен, будучи моей женой, Вы там станете самой драгоценной жемчужиной всего королевского бала.

— Вы торопитесь, светлый, — звонко смеялась в ответ Уйла, положив левую руку на плечо Орока Викра, и самозабвенно кружась в танцевальном вихре, — я, пока ещё не собираюсь выходить замуж.

Именинница лукавила, на самом деле, вот уже несколько месяцев она втайне мечтала стать женой, но не одного из, если не самых богатых, то довольно влиятельных и знатных рыцарей Унгла, светлого Орока Викра, а более скромного, но милого её сердцу владельца небольшого замка Абтон ясного Жокита Соэва. Её трепетное девичье сердце и солёные слёзы, не раз пропитывающие ночную подружку-подушку, были посвящены и отданы ему. По нему она вздыхала тёмными вечерами, сидя у раскрытого стрельчатого окна своей небольшой спальни, расположенной на третьем этаже северной башни замка, и глядя томным, задумчиво-мечтательным взглядом на поднимающиеся из-за горизонта луны. В своих девичьих грёзах она уносилась далеко от родового замка вместе со своим любимым. Это с ним она представляла себя, то на знаменитом ежегодном королевском Двулунном балу, то на берегу прекрасного лесного озера, то полноправной хозяйкой в собственном замке ясного.

Вот и сейчас, как только стихла музыка, закончился танец, и галантный кавалер, довёл её до изящного, обитого красным бархатом, резного кресла, где она сидела во время бала, Уйла Конт стала искать глазами своего ненаглядного Жокита, как она уже мысленно к нему обращалась. Жокит Соэв, который тоже был неравнодушен к прелестной дочери Дара Конта, неотрывно следил за ней во время танца и жутко ревновал свою возлюбленную к танцующему с ней сопернику. Заметив, что она вернулась на своё место, он сначала хотел подойти к ней, но, в последний момент, не решился, прошёл мимо и вышел на балкон. Увидев это, Уйла неторопливо поднялась с кресла, взяла с подноса проходившего мимо слуги сочный плод скаата, вонзила в него свои белые зубки и пошла вдоль белых с коричневыми прожилками мраморных колонн, поддерживающих свод бального зала. Она остановилась рядом со светэссой Эйлиной Балло — женой соседа Контов, светлого Баара Балло, поболтала с ней немного о сегодняшнем вечере, выслушала очередные поздравления с Днём рождения и, как бы невзначай, оказалась рядом с балконом, выходящем в небольшой, но заботливо ухоженный сад замка. Жокит Соэв облокотился на каменные, украшенные незатейливой резьбой перила балкона, и смотрел на медленно выплывавшего из-за тёмных крон садовых деревьев Оту. Вторая луна — Кос ещё не появилась из-за горизонта, и Оту единолично властвовал на небе, ревниво наблюдая за звёздным стадом, беззаботно резвящимся в вечернем небе, и милостиво освещая грешную землю скупым серебристым светом.

Уйла, облокотилась на дверной косяк, укрытая от взглядов из зала ближайшей мраморной колонной, не решаясь войти, и наблюдая за своим возлюбленным. Молодой рыцарь стоял, задумавшись, и не замечая её взгляда. Его мужественный профиль чётко вырисовывался на фоне восходящей луны, а кончики коротких и жёстких тёмно-коричневых волос, казалось, серебрились в лунном свете. Жокит был не очень высок, но широк в плечах, и его крепко сложенная мускулистая стройная фигура выдавала в нем хорошо тренированного и опытного воина. Одет он был в черные брюки, заправленные в высокие ботфорты из лейнарской кожи, выделанной знаменитыми саринарскими мастерами, а его белая рубашка из дорогого астрильского шелка с высоким воротником, расшитая серебряными нитями, выгодно контрастировала со смуглой кожей. Уйла засмотрелась на молодого рыцаря, а он, почувствовав ее взгляд, обернулся. В первое мгновение девушка смутилась и собиралась убежать обратно в зал, но, потом, сделала отчаянное усилие над собой и шагнула вперёд на балкон навстречу своему возлюбленному. Жокит тоже сделал шаг вперёд и, неожиданно, они оказались очень близко друг к другу. Серебристый свет Оту отражался в глазах смущённой и немного растерявшейся юной красавицы, её алые губки приоткрылись, а нежные щёчки залил румянец. Молодой рыцарь не мог оторвать восхищённого взгляда, завороженный этой красотой, словно во сне, не осознавая до конца своих действий, он сделал ещё два шага вперёд, и они оказались в объятиях друг друга, даже не заметив этого. Он видел только её большие, ставшие серебристо-изумрудными в лунном свете глаза, которые, казалось, заняли весь мир, и ничего вокруг не существовало, кроме этих волшебных, огромных, влажных и немного светящихся серебряным светом глаз его любимой. Жокит обнял Уйлу, всё больше притягивая её к себе, и она сама потянулась к нему навстречу, доверчиво прижимаясь, раскрывая свои нежные алые губки и закрывая глаза с длинными густыми ресницами. Ещё мгновение и их губы слились в первом, робком и таком ещё неумелом поцелуе. Казалось, время остановилось или пропало вообще, по крайней мере, мир вокруг исчез, словно робкий лоскут тумана, унесённый порывом внезапного буйного ветра. Были только нежные руки любимого, головокружительная сладость сначала робко-мягких, а, затем, всё более настойчивых и требовательных губ, которые начали покрывать поцелуями щёки, нос и глаза. Когда губы любимого нежно коснулись покрытых жарким румянцем щёк Уйлы, мир словно взорвался каскадами искр и обрёл реальность. Казалось, одна вечность сменила другую, мир погиб и возродился снова, словно феникс из пепла, а они всё стояли, нежно обнявшись, прижавшись друг к другу, даже не осознавая: где находятся и что делается вокруг. Жокит зарылся своим лицом в пышные волосы своей возлюбленной, а она прижалась прелестной головкой к его широкой груди, и стояла так, обняв его, не открывая глаз.

Внезапно, в их прекрасный идеальный мирок вторгся посторонний звук, нарушающий гармонию любви и неуместный на этом волшебном балконе, разбивающий хрустальное совершенство серебряных лунных нитей, соткавших такой чудесный мир любви и счастья.

— Так, так, — негромко произнёс Орок Викр, внешне спокойно, но в глазах его плескалось бешенство, — вот какие поздравления ты принимаешь от других, отказывая мне. Ясный, не могли бы мы поговорить где-нибудь в сторонке наедине?

Жокит неосознанно сделал шаг вперёд и заслонил собой девушку. Он ещё не отошёл окончательно от того волшебного сна, где они целовались с Уйлой, но сейчас готов был сразиться со всем миром, чтобы защитить её.

— Почему бы нам и не пообщаться, — насмешливо сказал он, смело глядя в глаза своему сопернику. — Я думаю, в этом саду найдётся уединённое местечко, где бы мы могли спокойно выяснить наши отношения.

Жокит, — вцепилась в рукав молодого рыцаря побледневшая Уйла, — не ходи с ним, я не позволю! Я сейчас же сообщу отцу и позову стражу!

— Не волнуйся, моя дорогая, — с вызовом глядя на своего соперника, приобнял её Жокит Соэв, — во-первых, я не боюсь светлого, а во-вторых, он не будет делать глупостей в доме твоего отца.

— Вы правы, ясный, я не собираюсь устраивать здесь дуэли, я, просто, хочу кое о чём поговорить с Вами. И Вы, моя дорогая Уйла, не волнуйтесь за этого смазливого мальчика, мы вернёмся вместе с ним очень быстро, надеюсь, к всеобщему удовлетворению.

С этими словами Орок Викр, повернулся, не дожидаясь ответа, и спустился с балкона по короткой каменной лестнице в небольшой сад, залитый лунным светом, сияющего с небосвода Коса и высунувшегося как любопытный мальчишка из-за верхушек дальних деревьев Оту.

Они шли вглубь сада по жёлтой, посыпанной крупным кварцевым песком дорожке, каждая песчинка которой слабо светилась, отражая лунный свет, серебряным водопадом льющийся с тёмного неба. Орок Викр впереди, а Жокит Соэв за ним, отставая на несколько шагов. Небольшой кусочек садовой дорожки, вьющейся между стеной деревьев, вспыхивал впереди, переливаясь различными оттенками янтарно-серебряного сияния на гранях маленьких кварцевых кристаллов, и темнел, чтобы снова засиять в другом месте. Дорожка привела их к маленькой каменной беседке с резными колоннами и мраморными скамьями, расположенной в дальнем конце сада. Беседка уютно устроилась среди садовых деревьев, охватывающих её полукольцом и протягивающих к ней свои зелёные руки-ветви. Нити — лучи серебряными потоками вливались в беседку с двух сторон от двух лун и заполняли внутреннее пространство. Рои крохотных светлячков, беспорядочно носились в этих потоках, создавая иллюзию искрящихся лунных водопадов. Оту уже карабкался к самой верхней точке усыпанного звёздным жемчугом тёмного бархата небесного свода, а Кос величаво выплыл из-за крон деревьев, поднялся над ними и теперь стремился вслед за своим небесным собратом в тщетной попытке догнать его.

— Я хочу по-хорошему предупредить тебя, — неожиданно остановился возле беседки светлый, поворачиваясь всем корпусом к следующему за ним Жокиту. — Если ты не прекратишь всякие отношения с Уйлой, то тебе не поздоровится. Уйла — моя и только моя, и я не потерплю соперников.

— То же самое я могу сказать тебе, — усмехнулся Жокит, кладя руку на рукоять меча. — Зачем откладывать свои угрозы. Я не отступлюсь от неё, тем более, что яснетта Уйла Конт любит меня, а не тебя.

Он с вызовом перевёл рукоять меча немного вперёд, готовый мгновенно выхватить его в любой момент, перенёс тяжесть тела на заднюю ногу, а переднюю чуть выставил перед собой.

— Убери свою руку с оружия, — зловещим тоном произнёс Орок Викр, и в глазах его проскочила искорка ненависти. — Я лучше тебя владею мечом и мог бы убить тебя прямо сейчас, но я дал слово Уйле не устраивать дуэли и не собираюсь драться с тобой в замке моего будущего тестя. Я не пугаю, а предупреждаю тебя в первый и последний раз.

И он, не давая возможности Жокиту что-то ответить на это, быстрым шагом прошёл мимо, удалившись по кварцевой слабо светящейся в лунном свете дорожке, в сторону света и музыки, потоками льющихся из окон замка. Ясный задумчиво вошёл в беседку, сел на мраморную скамью и уставился в темноту сада. Рой неугомонных светлячков тут же начал весело виться вокруг его головы, вероятно, найдя себе новое развлечение. Жокит не тешил себя иллюзиями, его соперник был очень опасен и коварен. Он не будет угрожать просто так, чтобы напугать. Светлый выполнит своё обещание, выполнит, придумав и осуществив какую-нибудь подлость. Все в Астриле знали, что владелец крепости Ксор умеет мстить и старались не связываться с ним. Орок Викр презирал всех, кто ниже его по званию и положению в обществе, в то же самое время, заигрывая с теми, кто был сильнее и богаче его, со всеми, кто обладал достаточной властью в стране. Ни для кого не секрет, что Орок долго добивался благосклонности могущественного правителя Саринара, стараясь попасть на все балы и оргии, устраиваемые наисветлейшим, даря тому дорогие подарки, пытаясь оказывать всевозможные услуги. В конце — концов, Ороку это удалось, Оргрот Сиборт заметил его и стал обращать на него внимание, иногда используя в своих целях в Астриле. Это, конечно же, нельзя назвать, даже, намёком на дружбу, естественно, светлый не стал своим при дворе Оргрота Сиборта, но тень его могущества упала и на владельца крепости Ксор, который умело и беззастенчиво этим пользовался.

— «Значит, мне нужно быть настороже», — подумал про себя ясный, — «значит, я буду до мелочей продумывать все свои действия и поступки, но мою возлюбленную он не получит».

Жокит Соэв медленно поднялся со скамьи, не обращая внимания на то великолепие, которое творили вокруг него каскады лучей лунного света, продолжавшие буйными серебристыми потоками изливаться от двух спутников планеты, в купе с лёгким ночным забавником — ветерком, шаловливо раскачивающим ветви и листья, создавая фантасмагорическую круговерть теней от кустов и деревьев. Он ступил на жёлто — серебристую садовую дорожку и пошёл вдоль неё обратно к замку.

А через три месяца, незаметно пролетевшие в радостных хлопотах по подготовке к предстоящей свадьбе, они с Уйлой поженились. Дар Конт с удовольствием дал своё согласие на этот брак, и счастливая пара перебралась в замок Абтон. Орок Викр никак не проявлял себя, словно забыв о своих угрозах. Казалось, сбылись мечты молодых людей: Уйла стала женой любимого человека и хозяйкой его замка, а он получил руку и сердце той, о которой мечтал…

Жокит Соэв медленно и тяжело разлепил налитые, словно свинцом, тяжеленные веки и открыл глаза. Он все еще находился во власти тяжёлого и мутного омута сна, с трудом собирая лениво ворочающиеся в голове мысли. Жокит обнаружил, что лежит на спине в не совсем удобной позе, он попытался перевернуться набок, но что-то держало руки и ноги, сковывая движения. Удивившись, Жокит попытался сесть, но ему это не удалось, и тут он понял, что руки его привязаны крепкими кожаными ремнями к деревьям, а ноги связаны веревкой. Он лежал на своем дорожном плаще, перед глазами виднелось глубокое пронзительно-синее небо, по которому, словно по пастбищу, неторопливо плелись стада лохматых овец — облаков, направляемых в небесную овчарню невидимым пастухом — ветром. Резная зелёная с жёлтыми и оранжевыми прожилками листва ближайших деревьев, плавно покачивалась на ветках, и становилось непонятно: то ли её колышет ленивый тёплый бродяга — ветерок, то ли листья, словно маленькие опахала, сами этот ветерок и создают. Судя по положению светила, безжалостно поджаривающего многострадальную землю своими жаркими лучами, заставляющему желтеть и съёживаться траву, и загоняющему ползающих в этой траве насекомых в глубокие норы, прорытые под корнями растений, было уже далеко за полдень. В отдалении, во всё ещё густой, не смотря на старания неистового светила, ароматно пахнущей траве, попискивали юркие дледы, а высокие свечки ярких цветов на приземистых тиритовых деревьях наклонились вслед за солнцем, словно провожая его взглядами. Жокит хотел удивиться тому, что он спал так долго, и кому-то удалось связать его во сне так, что он не проснулся, но в следующее мгновение все понял. Судя по остаточному специфическому пряному запаху и по тяжести в голове, ему тихонечко подсунули к лицу ветви сон-кустов, запах листьев, которых и одурманил его во сне. Он подёргал ремни, в слабой надежде, что кто-то, просто, решил так глупо подшутить над ним и, молясь всемогущему Яру, чтобы это случилось, именно так, но ремни не поддались, вцепившись мёртвой хваткой в запястья и лодыжки. Жокит Соэв зарычал от бессильной ярости и отчаянно рванулся что было сил, напрягая все мышцы тела, рискуя порвать сухожилия на ногах и руках, но только содрал кожу на запястьях. В этот момент раздались весёлые мужские голоса и послышались чьи-то шаги.

— Смотри, кажется, наш ясный проснулся.

— Да, долго же они изволят почивать, давай поможем им понять, что с ними и гхде они находются.

Раздался грубый смех людей, уверенных в своей полной безнаказанности, и в поле зрения Жокита попали два воина, носящие на левом плече ксорский знак. Оба воина были одеты в лёгкие кольчуги, перехваченные широкими поясами, зелёные прочные холщовые штаны с вышитыми узорами и короткие рыжие сапоги с кисточками у голенищ. На поясах у обоих висело по мечу в недорогих солдатских ножнах и по короткому кинжалу. В одном из воинов Жокит с удивлением узнал ближайшего помощника владельца крепости Ксор, начальника обороны крепости, бывшего учителя фехтования Лабта. Второй был ему не известен, но, судя по его широкоплечей фигуре, мощным рукам и двум длинным шрамам через всё лицо, это был сильный и опытный воин. Жокит, к своему ужасу, понял, что попался в руки убийц, подосланных его заклятым и коварным врагом, и надежды на спасение нет, однако он решил попытаться, мысленно вознеся горячую молитву всеблагому Яру.

— Что вам нужно от меня? — спросил он, притворяясь смертельно испуганным. — Вы благородные разбойники? Я достаточно богат и заплачу вам, сколько вы попросите, только не убивайте меня во имя сердобольного Яра.

— Вот, так — так, забери меня лесной тролль! Они принимают нас за блахгородных разбойников! — громко расхохотался второй воин. — Объясни им, Лабт, гнолла им в глотку, что мы вовсе не за энтим сюда притопали. А то, богатый он вишь ли.

— Хорошо, Ксихр. А ты не притворяйся, Жокит, будто не узнал меня. И ты прекрасно знаешь, что нас послал к тебе правитель Ксора светлый Орок Викр, а также не можешь не понимать, зачем он нас послал. А, ведь, он, помнится, предупреждал тебя. А ты что? Ты посмел его не послушаться.

— Девку они захапали, раздери их волколак. Вот таперича из-за энтой девки и ответ перед светлым держать придётся. Перед нами, то бишь, посланцами его. Сполнителями его, светлого, воли.

Ксихр заржал, открыв свой рот, в котором виднелись гнилые жёлтые зубы. Он несильно пнул ясного ногой, затем пнул ещё раз и отступил на шаг назад.

— Что вы собираетесь со мной сделать? — Жокит, дёрнувшись от боли, всё ещё лелеял безумную надежду выпутаться из этой смертельной для него ситуации.

— Вот это уже более разумный вопрос, — усмехнулся Лабт, — и я с превеликим удовольствием отвечу тебе на него.

Лабт медленно, не спеша, явно смакуя беспомощность своей жертвы, достал из ножен свой меч и попробовал остроту лезвия пальцем, при этом губы его зловеще изогнулись, показав неровные жёлтые зубы.

— Что ж, слушай, что тебя ждёт прямо сейчас, и как ты умрёшь в самое ближайшее время. Для начала мы немного развлечёмся, пробуя на твоем теле остроту своих мечей, и посоревнуемся с Ксихром в точности ударов, а потом… Впрочем, ты и сам догадываешься, что мы сделаем с тобой потом. Но, возможно, ты сможешь вымолить себе жизнь, если, конечно, очень хорошо и вежливо нас об этом попросишь.

И Лабт снова рассмеялся, меч внезапно свистнул в его руке и Жокит дернулся от неглубокой, но болезненной раны на груди. На рубахе появилось небольшое красное пятно, которое стало расползаться, пропитывая ткань.

— Теперь твоя очередь, Ксихр, — сказал Лабт, ухмыляясь во весь рот и отходя в сторону, — покажи нам с ясное свое искусство.

Ксихр, широко улыбаясь в ответ, демонстрируя свои гнилые зубы, так же медленно и издевательски неторопливо вытянул из ножен свой меч, пару раз взмахнул им, примериваясь, и шагнул вперед к лежащему Жокиту.

— Ну чяво, ясный? — ощеряясь сказал он, — Поиграем малёхо? Вы не боися, мы Вас сразу убивать не бум, мы тута постараемся, чтоб Вы, то есть, подольше протянули. Я ясный ну о-о-чень люблю энти игры.

Но в то мгновение, когда Ксихр занес меч для удара, в воздухе свистнула невесть откуда взявшаяся веревка с металлическим шаром на конце, и, словно лейгенский лесной удав, змеёй обвилась вокруг руки, рванув её назад. От неожиданности Ксихр вскрикнул, не устоял на ногах и свалился на спину, выронив меч. Отчаянно ругаясь, поминая всех гоблинов, троллей и волколаков, Ксихр перевернулся на живот и стал яростно стаскивать верёвку, крепко обхватившую его запястье. Поскольку он злился и торопился, у него не сразу это получилось. В отличие от него, Лабт среагировал на появившуюся угрозу мгновенно, он повернулся и прыгнул вперед через лежащего на земле Ксихра, а ему навстречу из кустов иглолиста появился высокий стройный воин в новых, но уже местами помятых доспехах, словно их хозяин совсем недавно сражался с врагами. Цзонк — мечи Лабта и незнакомца со звоном скрестились.

— Умри же! — закричал Лабт, вводя себя в состояние боевого азарта, и нанося быстрые и разнообразные удары, пытаясь сходу ошеломить противника и быстро расправиться с ним.

Будучи учителем фехтования и, соответственно, мастером меча, Лабт был уверен в своём превосходстве над случайно вставшем на его пути рыцарем и стремился как можно скорее расправиться с ним, убрав эту досадную помеху, мешающую ему развлечься и выполнить задание его хозяина. Но противник Лабта не дрогнул, неожиданно искусно парировав его атаку и, через несколько мгновений, левое предплечье Лабта окрасилось кровью.

— Ах ты, гадёныш, — зло прошипел начальник обороны крепости Ксор, — ты ещё и фехтовать учился. Ну, погоди!

Он подался назад, разорвав дистанцию, и перешёл в оборону, поджидая Ксихра, который закончив возиться с проклятой верёвкой, уже вставал с земли, подбирая оброненный меч. Лаар Бост, а это был именно он, перешёл в яростную атаку, пытаясь достать своего противника до того, как второй воин придёт ему на помощь. Его меч сверкал, как молния в лучах сияющего на небе яркого дневного светила. Он резал и колол, казалось, оказываясь одновременно в нескольких местах. Лабт с трудом сдерживал его атаки, наконец, поняв, что столкнулся с противником, превосходящим его по всем статьям. Он вознёс благодарственную молитву всемогущему Яру, что оказался на этой поляне не один, а в паре с Ксихром, вдвоём у них был неплохой шанс одолеть этого неизвестно откуда свалившегося на их голову рыцаря…

Лаар с Берком ехали по дороге, незаметно присматриваясь друг к другу. Солнце палило нещадно, постепенно всё больше прогревая воздух. Рыцарские доспехи ясного нагрелись, и он стал ощущать себя куропаткой, засунутой в духовку и постепенно доходящей до нужной готовности. Он всё больше завидовал Берку Оло, у которого вместо доспехов была лишь лёгкая кольчуга. Берк, судя по всему, переносил жару совершенно спокойно. Он снял и убрал в седельную сумку кожаную куртку, расстегнул ворот рубахи, и ехал, с интересом рассматривая окружающую местность. Лаар к этому моменту снявший только свой зелёный плащ, уже подумывал о том, чтобы освободиться и от доспехов, избежав таким образом участи хорошо прожаренной куропатки, как его спутник поднял руку в предупреждающем жесте, прислушался и, молча, указал на густые кусты иглолиста, видневшиеся впереди на правой обочине уходящей вдаль пыльной дороги. Лаар придержал своего коня, в свою очередь прислушался, но ничего особенного не услышал. Всё так же попискивали в траве неугомонные дледы, изредка чирикали мелкие птахи, выискивающие на обочинах дороги каких-то жучков — червячков и совершенно игнорирующие двух всадников, вероятно понимая, что людям нет до них никакого дела. Служитель лучезарного Яра уже спрыгнул с коня и, мягко ступая, направился к кустам, обернувшись и приложив палец к губам. Лаар Бост тоже покинул своего коня и, стараясь не шуметь, поторопился следом за ним. Он догнал замершего Берка возле самых кустов, всё ещё недоумевая, что тому понадобилось там, как услышал приглушённые кустами голоса. Ясный осторожно заглянул внутрь сквозь кусты, медленно раздвинув ветви, и его взгляду открылась картина, где два негодяя издевались над связанным и лежащим на земле человеком.

— Жди меня здесь и не вмешивайся, — одними губами прошептал он, повернувшись к Берку Оло, вытащил свой меч и ринулся сквозь кусты на поляну, порадовавшись тому, что не успел снять доспехи. Мимо его головы просвистел металлический шар с верёвкой, но ясный уже выскочил на поляну из кустов…

Ксихр, наконец, поднял меч и напал на ясного с другой стороны. Бой разгорелся с новой силой. Незнакомец выхватил левой рукой длинный кинжал и ловко парировал сыпавшиеся на него с двух сторон удары, сам умудряясь проводить мгновенные атаки. Вскоре, он ловко отбил меч Лабта кинжалом, резко, с уходом вниз и падением на левое колено, уклонился от меча Ксихра, просвистевшего у него над головой, и подсек тому левую ногу. Ксихр выпустил из рук меч и с глухим стоном, схватившись за раненную и кровоточащую ногу, повалился на уже порядком вытоптанную и помятую траву. Лабт тут же нанес незнакомцу удар по левому плечу, но кованный саринарскими подгорными гномами наплечник выдержал. Меч, звякнув, отскочил от наплечника и ушёл в сторону. Ясный покачнулся, боль пронзила плечо и руку, он выпустил кинжал и отступил на несколько шагов назад, парируя удары Лабта, который, забыв об обороне, перешёл в атаку, пытаясь использовать внезапно появившееся преимущество. Ясный сделал обманное движение, а потом последовал мгновенный выпад, и меч Лаара неожиданно вонзился Лабту прямо в живот. Лабт с изумлением на лице схватился за лезвие вошедшего в него меча двумя руками, отшатнулся, вырвал его из руки незнакомца и замертво повалился навзничь. Лаар Бост подошел к поверженному противнику, протянул руку за мечом и, в этот момент, у него за спиной превозмогая боль, молча, поднялся Ксихр. Он схитрил, притворившись беспомощным, а на самом деле выжидал удобного момента, чтобы коварно и неожиданно ударить в спину. Ксихр замахнулся мечом, намереваясь зарубить ничего не подозревающего Лаара Боста, но что-то коротко свистнуло в воздухе и вонзилось ему под основание черепа. Ясный мгновенно обернулся с мечом в руке, и увидел падающего к его ногам врага, из шеи которого торчала рукоять метательного ножа. У кустов иглолиста стоял улыбающийся служитель могущественного Яра.

— Спасибо, Берк! — тоже улыбнулся Лаар. — Оказывается, ты неплохо метаешь нож.

— Не за что, ясный, — скромно ответил служитель лучезарного Яра, — все основное сделали Вы, я только немного помог.

Лаар и Берк подошли к Жокиту, и Лаар, несколькими быстрыми ударами меча, освободил пленника от пут. Жокит тяжело поднялся, разминая затёкшие конечности, приложил правую руку к сердцу и, склонив голову, произнес:

— Слава великому Яру, да пребудет его защищающая длань над нами вечно, вы появились как нельзя вовремя, еще немного и эти злодеи изрубили бы меня на мелкие кусочки. Я — ясный Жокит Соэв, владелец замка Абтон. Позвольте узнать ваши звания и имена.

— Меня зовут Лаар Бост, я — ясный рыцарь из Унгла, владелец крепости Лик, а это мой оруженосец, служитель блистающего Яра с островов Крохона, Берк Оло.

— Я очень рад вам, вы спасли мне жизнь, и я у вас в неоплатном долгу. Позвольте пригласить вас в мой замок, где вы будете моими самыми дорогими гостями.

— Ну что ж, оглянулся на Берка Лаар, — я принимаю Ваше приглашение, ясный, надеюсь, замок находится недалеко отсюда, мы не можем задерживаться надолго.

— Совсем недалеко, — обрадовался Жокит, — это здесь, рядом.

Он махнул рукой куда-то на восток, оглядываясь по сторонам, в поисках своего коня. Конь спасённого владельца замка Абтон пасся на соседней полянке, так что им оставалось всего лишь забраться в сёдла и тронуться в путь. Неширокая дорога уходила вдаль к тёмному лесу и длинной змеёй вилась между невысокими холмами. Небесное светило перевалило за полдень, медленно и величаво устремляясь в золотой ладье за край мира, где не был никто из смертных, и куда могли попасть только боги, ревниво охраняющие от посторонних свои владения. Воспрянувший духом Жокит Соэв, который уже успел попрощаться с жизнью, радостно скакал рядом с Лааром, до конца, ещё не веря в своё счастливое освобождение. Берк Оло, как и полагается оруженосцу, почтительно ехал немного сзади, не вмешиваясь в разговор ясных. Замок возник неожиданно, появившись после очередного поворота дороги, справа на невысоком холме. Неширокая наезженная дорога, проходя мимо приземистого холма, выбрасывала ответвление, которое резво взбегало вверх по его пологому склону, поросшему зелёной, немного высохшей на солнце травой. Ответвление дороги перепрыгивало через неширокий, но добротный подъемный мост, который в случае нападения на замок поднимался при помощи толстых кованых цепей и закрывал невысокие, но крепкие деревянные, окованные добрым железом ворота, находившиеся прямо под надвратной башней этого небольшого замка-крепости. Кроме неё над замковыми стенами, сложенными из серо-желтого неровного камня, возвышались три приземистые башни с красными черепичными крышами и узкими окнами бойницами, подслеповато уставившимися чёрными проёмами на окрестности холма. За тот короткий промежуток времени, что они ехали к замку, Жокит Соэв успел рассказать своему освободителю историю ссоры со светлым правителем крепости Ксор Ороком Викром и не преминул снова, уже в который раз, поблагодарить его за спасение.

— Вот увидите, ясный, моя жена будет очень рада принять в нашем замке Вас и Вашего оруженосца, — возбуждённо говорил он, находясь всё ещё под впечатлением от своего неожиданного спасения.

— «Ну, вот», — подумал Лаар Бост, — «я и этих милых людей сейчас подставлю под удар. Ниффаны вполне могут начать уничтожать всех, кто дал мне приют, или, хоть как то, помог мне».

Он придержал коня, и Жокит с удивлением тоже остановился.

— Я хочу кое о чём предупредить Вас, ясный, — наконец, решился Лаар. — За мной охотятся ниффаны, думаю, что принимать меня в Вашем замке будет небезопасно для Вас.

— Ниффаны? — опешил Жокит. — Чем же Вы могли навредить этому ордену ужасных убийц, что они устроили на Вас охоту?

— Я оказался не в том месте, и не в то время, — грустно улыбнулся Лаар Бост. — Вмешался в дела ниффанов, защитив от них одного пресветлого, который умудрился поссориться на пиру с самим Оргротом Сибортом. Спасая его от смерти, я убил двух ниффанов, напавших на него, чем подписал себе смертный приговор.

— Так Вы, оказывается, спасли не только меня, — уважительно произнёс Жокит Соэв. — И после этого Вы думаете, я испугаюсь принять Вас у себя? Да я почту за честь, пригласить Вас в мой замок. Даже и не думайте, я не отпущу Вас, пока Вы не познакомитесь с моей женой и не отобедаете у нас.

— Нет, я не могу подставлять Вас и Ваших людей под удар, — вздохнул Лаар Бост, — ниффаны могут отомстить Вам за то, что Вы приютили меня, пусть, даже, на короткое время.

— Даже и не думайте, — отмахнулся ясный, — за кого Вы меня принимаете? Заедете ненадолго, отобедаете у нас, с женой познакомитесь. Уверяю Вас, она будет счастлива познакомиться с моими спасителями. Да и совета Вашего хочу спросить: что мне дальше делать с моим врагом? Как от него защититься?

— Ну, если только совсем ненадолго, может и не прознают ниффаны. Ты как считаешь, Берк? — повернулся он к своему оруженосцу.

— Вам решать, ясный, — улыбнулся Берк Оло, — но я думаю, что, если заехать на короткое время, то ничего страшного не случится. Надеюсь, не попустит несправедливости милостивый Яр, да будет вечно его благость над нами. Судя по Вашим словам, ниффаны мстят тем, кто дал жертве приют, а мы не собираемся оставаться в крепости. Тогда они должны уничтожать все таверны и постоялые дворы, где останавливался тот, за кем они охотятся. К тому же, откуда ясный Соэв может знать, что за Вами охотятся ниффаны? Вы, ведь, могли и не предупредить его.

— Хорошо, — после короткого раздумья решился Бост, — заедем, познакомимся с Вашей женой, быстренько перекусим и тут же покинем Ваш замок.

Вскоре, трое всадников поднялись по утоптанной дороге на невысокий холм и подъехали к мосту через ров. На башне затрубил рог, тяжёлые створки толстых, окованных железными полосами, ворот со скрипом открылись и пропустили их внутрь небольшого замка-крепости. Не успел Жокит спрыгнуть со своего коня на каменные плиты двора, как к нему подбежал начальник стражи замка Рикт.

— Простите нас, ясный, — закричал он, припадая перед хозяином на одно колено, склоняя голову и протягивая ему свой меч рукоятью вперёд, — пока Вы отсутствовали в замке, случилась большая беда. Люди Орока Викра украли Вашу жену яснетту Уйлу.

— Как это случилось? — внезапно охрипшим голосом спросил пораженный Жокит, ничего не понимая.

— Мы не виноваты, — продолжал говорить Рикт, всё так же опустив голову, и не вставая с земли, — Вы так неожиданно исчезли и не приехали ночевать, а рано утром появился Ваш личный слуга и телохранитель Стокр и сказал, что Вы ранены и Вам срочно нужна помощь. Яснетта Уйла тут же велела седлать коней, и сама поехала со Стокром и нашим лекарем, взяв шесть воинов для охраны. Они успели только спуститься с холма, как на дороге на них напали поджидавшие в засаде люди Орока Викра. Мы видели это со стен замка, но ничего не смогли сделать. Они напали неожиданно, быстро расстреляв всю охрану из арбалетов. В одно мгновение все было кончено, а Стокр оказался предателем, он набросил сеть на яснетту и стянул ее с лошади. Нападавшие умчались так быстро, что мы не успели, даже, спуститься с крепостной стены. Мы тут же оседлали коней и попытались организовать погоню, но похитители всё предусмотрели заранее, на дороге к Ксору нас ждала еще одна засада с арбалетчиками и большим отрядом рыцарей. Мы потеряли убитыми восемь человек и ещё шестеро ранены, причём, трое из них тяжело, лекарь тоже погиб.

Я верю в то, что вы сделали все от вас зависящее, твоей вины в этом нет, встань, Рикт, — мрачно произнес Жокит, побледнев и сжав кулаки. Затем он повернулся к Лаару Босту, — простите меня, ясный, но…

— Не надо извинений, — тут же прервал его Лаар, — я все понимаю и осмелюсь предложить свою помощь.

— Но чем Вы можете мне помочь?

— Надо освободить Вашу жену сегодня же вечером, пока Орок Викр не знает, что Вы живы, ясный, и не ожидает нападения на крепость. Смотрите, солнце клонится к закату и скоро стемнеет.

— Напасть на Ксор? Вы шутите, ясный. Гарнизон моего замка составлял сорок восемь воинов, из них четырнадцать человек убиты, трое тяжело ранены и трое легко. Фактически, вместе с Вами и Вашим оруженосцем, у нас остается три десятка воинов, а у проклятого Орока в крепости их около ста, плюс высокие неприступные стены. Можно, конечно, попробовать попросить помощи у моего тестя — Дара Конта, но это займет слишком много времени. Да и у него от силы три десятка людей наберётся, даже, если, мы объединимся, всё — равно нас будет слишком мало, чтобы взять такую сильную крепость, как Ксор штурмом, не говоря уже о непозволительной потере времени. Я даже думать не хочу, что этот поддонок может сделать с моей Уйлой.

Берк Оло, который к тому времени тоже слез с коня, стоял, молча, рядом, не вмешиваясь в разговор ясных, и внимательно осматривал небольшой внутренний двор замка. Замок, на самом деле, представлял собой маленькую крепость. Толстые и высокие стены, сложенные из грубого неотёсанного камня, опоясывали трёхэтажный дом, сливаясь с ним с одной стороны так, что одна стена дома сама становилась крепостной. По верху стен шли невысокие, но толстые каменные зубцы с узкими бойницами, служившие прикрытием лучникам и арбалетчикам. Кроме того, в самих крепостных стенах и внешней стене дома, служившей продолжением крепостной стены, тоже были проделаны бойницы, разбросанные на разных уровнях. Бойницы расширялись вовне, а прогалы между ними, были забраны толстыми металлическими решётками с острыми заточенными прутьями, обращёнными концами к противнику, чтобы затруднить проникновение врагов внутрь замка. Над замковыми воротами возвышалась мощная надвратная башня, в которой располагался нехитрый механизм подъёма подвесного моста, дополнительно защищающего в поднятом положении вход в замок. Толстые и тяжёлые деревянные ворота были многослойными, что затрудняло пробивание их тараном, для пущей надёжности они были укреплены толстыми металлическими полосами, скреплёнными огромными заклёпками. Кроме надвратной, ещё три массивные башни с контрфорсами возвышались над крепостными стенами, расположенные симметрично в трёх разных сторонах. Они размещались в углах воображаемого правильного равностороннего треугольника, центр которого находился в центре замка. Небольшой гарнизон замка мог довольно долго удерживать его при нападении значительно превосходящего по численности противника. Замок удачно располагался на вершине невысокого, но довольно крутого холма, контролируя все подходы и затрудняя вражескому войску штурмовать его, поднимаясь вверх по склонам. В центре замкового двора был расположен закрытый каменным куполом колодец, вода в него поступала из глубокой артезианской скважины, которую строители замка как-то ухитрились пробурить. Таким образом, во время возможного штурма, гарнизон замка был обеспечен водой и не страдал от жажды. Берку стало ясно: почему Орок Викр не предпринял попытку взять замок штурмом, а предпочёл вероломно расправиться с ясным вне его стен, а также обманным путём выманить и захватить его жену.

— А почему бы не попробовать тайно, под покровом этой ночи, проникнуть в Ксор маленьким отрядом и не попытаться освободить Вашу жену, ясный? — неожиданно негромко спросил он.

— Что? — быстро обернулся к нему Лаар. — А ведь это мысль! Причем, отряд, действительно, должен быть небольшим, чтобы его не заметили.

— Послушай, — обратился он к Жокиту, — из твоих людей можно выбрать четырех умелых и ловких воинов?

— У меня все воины — отличные, — гордо ответил Жокит, — но первым пойду я сам.

— Несомненно. Пойдем мы с тобой и четверо самых сильных, ловких и смелых воинов, хорошо владеющих своим оружием.

— Согласен, вшестером, — загорелся этой идеей Жокит Соэв, — тогда первой кандидатурой, кроме нас, будет Рикт, он один стоит троих.

— Позволь я сам отберу воинов, — сказал Лаар, вынимая меч, — ты назови самых лучших, а я проверю их.

— Хорошо, — согласился Жокит, глаза его загорелись лихорадочным блеском. Казалось он готов полезть в самое пекло, не раздумывая и не считаясь с возможностью погибнуть. — Рикт, выходи, покажи ясному на что ты способен!

Воины образовали живой круг, оживлённо обсуждая предстоящие поединки, а Лаар с Риктом встали в центре с обнаженными мечами, профессионально оценивая друг — друга. Жокит взмахнул рукой, и в то же мгновение Рикт неожиданно прыгнул вперед, сделал обманный финт мечом слева и нанес рубящий удар справа по левой ноге Лаара. Но Лаар легко отбил меч противника, кистевым движением, послав свой по кругу сверху вниз, и сам перешел в атаку. Его меч зашипел, рассекая воздух, и превратился в разящую со всех сторон сверкающую молнию. Ясный двигался легко, словно исполняя какой-то боевой танец с оружием. Веер, переход, Бросок гурса, скользящий шаг влево, Водопад и, сразу, Дракон, выпад — Молния. Он перемещался по небольшой площадке, мощёной гладкими камнями, плавно перетекая из одной стойки в другую, всё время меняя позиции и направления атак. Рикт вынужден был забыть о нападении, перейдя в защиту и с трудом успевая отбивать сыпавшиеся на него со всех сторон удары. Он уже тяжело дышал и пот начал заливать ему глаза. Вскоре, он споткнулся, и на долю секунды потерял равновесие, чем не приминул воспользоваться Лаар, нанеся по мечу своего противника резкий и сильный удар. Меч Рикта со звоном упал на каменные плиты, выбитый Лааром, а сам Рикт попятился назад от кончика меча ясного. Лаар мягко приставил свой меч к горлу Рикта, а потом опустил его.

— Неплохо, сказал он, улыбнувшись, — этот воин нам, действительно, подходит. Кто следующий?

Всего Жокит назвал девять человек и с каждым Лаар Бост скрестил свой меч, и каждый не смог продержаться против него и нескольких минут.

— Я узнал его! — вдруг вскрикнул Рикт, когда Лаар расправился с последним противником, сбив его с ног и приставив кончик меча к горлу. — Это Непобедимый Лаар Бост.

Все радостно зашумели. А Жокит Соэв посмотрел на своего спасителя с радостью и ещё большим уважением.

— Это правда? Вот здорово! Я много слышал о Вас, ясный, но мне ни разу не довелось встретиться с Вами лично. Хвала милостивому Яру! Да ниспадёт его божественная тень на всех нас! Как я счастлив, что Вы со мной в такое время!

— Да, — скромно ответил Лаар, — так меня прозвали за мои победы на рыцарских турнирах. Но сейчас не время для разговоров, смотрите, солнце скоро совсем сядет, а нам нужно еще приготовиться, составить план вылазки, подкрепиться перед ней и, хоть, немного отдохнуть.

Глава 3. Ксор

Дневное светило медленно уплыло в золотой ладье за горизонт, постепенно гася свои, несущие свет и тепло лучи. Другая хозяйка вступала в свои законные права, дарованные ей всемогущим Яром. В темно-синей вышине неба, пока ещё робко и несмело, зажигались первые искорки звёзд. Они постепенно разгорались, чтобы засиять потом во всём своём неземном блеске, соперничая друг с другом в яркости и чистоте света. Ветер, шаловливо трепавший до того стяги на угрюмых замковых башнях, стих, и в воздухе, еле ощутимо, повеяло приятной ночной прохладой. На высокой и толстой крепостной стене, нависавшей тёмной громадой над небольшим внутренним пространством замка, негромко переговаривалась стража, с интересом и завистью поглядывая вниз во двор, на небольшую группу воинов из семи человек.

— Возьмите меня с собой, ясный, — настойчиво просил Берк Оло, — это же моя идея, и я — Ваш оруженосец. Возьмите ради милосердного Яра, да пребудет милость его всегда с нами! Я должен неизменно быть рядом с Вами и помогать Вам. Возьмите меня, обещаю, что не буду Вам обузой, и клянусь, Вы об этом не пожалеете.

— Нет, Берк, — в который раз отвечал Лаар, подгоняя оружие, чтобы оно не гремело и не мешало. — Ты не воин, а служитель лучезарного Яра. Твоё дело молиться, блюсти обряды, поклоняясь ему за всех нас, а не махать мечом. Лучше благослови нас на успех и помолись великому Яру, чтобы он ниспослал нам победу. Я не хочу рисковать ещё и твоей жизнью. Мы идем в логово сильного и опасного врага, там нужно не только хорошо владеть мечом, но и уметь многое другое. Ты же видел, как тщательно я подбирал людей, не обижайся, но они в десять раз лучше, чем ты, владеют любым оружием, однако, я боюсь и за них, а тебе там, просто, нечего делать. К тому же, ты можешь подвести нас в трудную минуту, не имея навыков воина, ты случайно совершишь оплошность, которая всех нас погубит.

Вскоре, шесть всадников, словно тени, скользнули за ворота замка Абтон в тёмную ночь и растворились в ней без следа, но спустя малый промежуток времени за ними следом из ворот замка выскользнул седьмой, и тоже, словно бесплотный призрак, исчез в темноте.

Жокит Соэв и Лаар Бост со своим небольшим отрядом к полуночи добрались до крепости Ксор. Они сделали приличный крюк, передвигаясь по лесу, так как остерегались возможных засад на дороге. Поэтому появились не с западной стороны, а у Северо-Восточного бастиона. С черного бархата неба на всадников смотрели крупные, словно жемчуг, звезды. Два маленьких спутника планеты Оту и Кос еще не появились из-за горизонта, и всё заполняла темнота. Тишина окружала высокие стены, черными силуэтами, словно молчаливые часовые-великаны, выделяющиеся на фоне звездного неба, лишь в пряно пахнущей траве тонко попискивали дледы, выводящие замысловатые трели, да где-то далеко-далеко в лесу изредка вскрикивала какая-то ночная птица. Отряд спешился, лошадей привязали в ближайшей роще, и тихонечко, стараясь передвигаться бесшумно, один за другим добрались до рва. Крепостной ров оказался глубоким и широким, с отвалами сырой земли на краях, высотой в половину человеческого роста. Во рву поблескивала темная неподвижная, словно чёрный лёд, вода, в которой отражалось ночное небо. Лаар Бост подал знак рукой, первым перевалился через отвал, и осторожно, без всплеска, сполз в прохладную воду. Переплыв ров, он зацепился за выступающий корень и, подтянувшись на руках, тихо забрался на вершину противоположного отвала. Он был почти без одежды и в зубах держал конец тонкой и длинной верёвки, второй конец которой терялся на противоположной стороне рва. Несмотря на Лобары, приносившие теплые ночи, его била мелкая дрожь, после купания в прохладной воде. Он дёрнул за верёвку и почувствовал, как на той стороне её отпустили, и что-то тяжёлое, без всплеска, сползло по противоположному склону рва в воду. Ясный потянул верёвку на себя, перебирая руками, и, вскоре, вытянул из воды водонепроницаемый мешок с сухой одеждой, лёгкой кольчугой и оружием. Он быстро переоделся, надев сухое бельё, натянул на ноги кожаные сапоги, облачился в лёгкую, но прочную саринарскую кольчугу двойного плетения, кованую подгорными мастерами — гномами, перепоясался широким плетёным кожаным поясом, усиленным стальными нитями, с серебряной резной застёжкой, прицепил на него свой неразлучный меч из уникальной узорчатой саринарской стали и длинный остро отточенный кинжал. Рикт соскользнул в воду вторым, следом за Бостом, и уже плыл к нему, тоже зажав в зубах конец длинной и тонкой, но довольно прочной верёвки. Лаар внимательно осмотрел вздымающуюся ввысь к звёздному небу, темную громаду отвесной стены крепостного бастиона и прислушался, вокруг все по-прежнему дышало тишиной и спокойствием. Он кинул конец короткой крепкой верёвки с толстым узлом на конце, припасённой специально для этого случая, Рикту и помог ему выбраться из воды. За Риктом последовали остальные. Они бесшумно соскальзывали в воду, доплывали до противоположного края рва, а там их, с помощью верёвки, поднимали наверх. Воины вытаскивали из воды свои вещи и оружие, упакованные в непромокаемых мешках и быстро, стараясь не шуметь, переодевались и вооружались. Последним пересек ров Жокит Соэв. От края крепостного рва отряд короткими перебежками, не спуская глаз с бастиона, пересек открытое пространство и добрался до подножия толстой крепостной стены. Она возвышалась над ними чёрной скалой, уходя, казалось, в самое небо и теряясь в звёздных просторах. В ночной тьме стена казалась неприступной — совершенно гладкой, без каких-либо выступов и зацепок.

— Ну, и какие будут предложения по проникновению в крепость? — шепотом спросил Лаар Бост.

— Предлагаю взобраться прямо здесь по стене на верхушку этого бастиона, — произнес тихий знакомый голос, и какой-то тёмный силуэт появился перед изумленными взорами рыцарей, словно выйдя из огромного чёрного валуна, вмурованного в основание крепости. Один из воинов чуть не вскрикнул от неожиданности, в последний момент, зажав себе рот рукой и отступив на шаг назад.

— Это ты, Берк? — шёпотом произнес, наконец, Лаар Бост, справившийся с первым потрясением. — Я же запретил тебе ехать с нами. Что ты тут делаешь?

— А я и не ехал с вами, я добрался до крепости самостоятельно, — так же тихо, но весело и задорно ответил Берк Оло, доставая из-под своего плаща тонкую веревку с тройным металлическим крюком на конце.

Каждый крюк был обмотан чем-то мягким, и только острые стальные концы глядели в разные стороны. Не говоря потрясённым и ещё до конца не пришедшим в себя от такой неожиданной встречи рыцарям больше ни слова, Берк быстро и ловко раскрутил веревку и забросил крюк высоко за гребень стены, где тот и застрял, прочно за что-то зацепившись. Он два раза дернул веревку, проверяя, надежно ли сидит крюк, а, потом, высоко подпрыгнул, ухватился за веревку руками и бесшумно исчез в вышине. Все это произошло настолько быстро и неожиданно, что Лаар Бост не успел его, даже, остановить. Берк без единого звука, словно серая тень, мелькнул на фоне звезд у самой кромки мрачной крепостной стены и пропал из виду. С минуту все растерянно стояли около веревки, затаив дыхание, потом, сверху донесся еле слышный звук, и что-то темное и тяжелое свалилось вниз, прямо к ногам ожидавших в ночи воинов. Все отшатнулись в стороны, затем, Жокит Соэв наклонился и рассмотрел темный предмет. Этим предметом оказался мёртвый стражник из Ксора. Над одним из зубцов возникла темная голова, и рука, хорошо различимая на фоне яркого созвездия, махнула, подавая знак подниматься наверх. Воины один за другим по веревке взобрались на стену и оказались на крыше Северо-Восточного бастиона.

— Ловко это ты на стену крепости забрался, — похвалил своего оруженосца Лаар, когда он запыхавшийся, одним из первых перевалил через край стены бастиона, — не ожидал. И способ, какой необычный придумал, или у вас там, на островах, так крепости штурмуют?

— Крепость так штурмовать нельзя, — тихо ответил Берк Оло, — верёвку перерубят, и полетишь вниз. А, вот, на стену незаметно забраться можно. Но сейчас не это важно, нужно решить, как нам жену ясного найти?

Наконец, весь небольшой отряд оказался на стене Северо-Восточного бастиона крепости. Воины задержались немного, восстанавливая дыхание и приходя в себя после трудного подъёма. Внутренняя часть крепости Ксор лежала теперь перед ними как на ладони. В неверном свете выглянувшего, словно любопытный мальчишка, из-за далёкого горизонта серпика Оту, виднелись тёмные крыши домов, покрытые толстой черепицей. Узенькие кривые улочки, пересекающие крепость в разных направлениях, казались чёрными провалами, через которые изредка пролегала неширокая, бледная полоска света, пробивавшаяся из-под неплотно прикрытых оконных ставень.

— Я предлагаю спуститься вниз вот по той лестнице, — прошептал быстро сориентировавшийся Рикт, который неоднократно бывал здесь раньше, — а, потом, броском пересечь двор внизу, и, пройдя немного по улицам этой части крепости, выйти к дому злодея. Это — кратчайшее расстояние до покоев Орока Викра. Видите, вон-то трехэтажное здание, выделяющееся на фоне других домов своими размерами, в котором светятся почти все окна — это его дом.

Лаар Бост, как-то незаметно взявший руководство маленьким отрядом и всей операцией по спасению яснетты Уйлы Конт — Соэв на себя, кивнул в знак согласия головой, и все, пригибаясь и прячась за зубцами стены, стараясь передвигаться по возможности бесшумно, двинулись к каменной лестнице, ведущей вниз, молясь сердобольному Яру, чтобы не наткнуться на патруль. Видимо всеблагой Яр услышал обращённые к нему мольбы отчаянных смельчаков, рискнувших пробраться в крепость под покровом ночи. Удача по-прежнему сопутствовала им в этом безумном предприятии, они никого не встретили на верхушке стены, а когда спустились к ее подножию, то двор был пуст, лишь факела, укрепленные то там, то здесь, отбрасывали рассеянные пятна света на каменные плиты, да создавали колеблющиеся тени. Они пересекли это пространство парами, перебегая от подножия лестницы к стене ближайшего тёмного строения, вероятно, служившего воинским складом, и прячась в густой тени между двумя возами с сеном и какими-то бочками. Последним двор преодолел Лаар Бост, который, оставшись без пары, страховал всех, внимательно наблюдая за верхушкой крепостной стены на случай появления патрулей. От воинского склада, так удачно приютившего маленький отряд в своей благословенной тени, по узеньким и кривым крепостным улочкам всех снова повёл знакомый с внутренним строением крепости Рикт. Слава всеблагому Яру, в это время суток они никого на этих улочках не встретили. Жители спали в своих домах, отдыхая после праведных дневных трудов, а патрули, если таковые и присутствовали, вероятно, вышагивали по другим улицам, а пропажу часового со стены, судя по всему, пока ещё не обнаружили. Вокруг по-прежнему стояла тишина, Оту уже вылез из-за горизонта и пытался заглянуть за высокие крепостные стены, чтобы лично выяснить, как идут дела у отчаянных смельчаков, пробравшихся в крепость, пока он не успел появиться на небосклоне. Лентяя Коса это, по-видимому, вообще не интересовало, так как он ещё нежился в своей небесной обители и не явил свой божественный лик этому миру. Конечно, любопытному Оту многое могли бы поведать сияющие в небесной глубине яркие звёзды, которые сверху всё отлично видели, но они, занятые своими очень важными звёздными, недоступными пониманию простых смертных делами, не собирались тратить своё драгоценное время на удовлетворение пустого любопытства одной из лун этого мира.

Миновав три тёмные кривые и пустынные улочки, отряд, так никем и не замеченный, добрался, наконец, до дома правителя крепости Ксор. Оту поднялся уже достаточно высоко, и теперь несмотря на то, что часть его божественного лика закрылась тёмным кругом, превращая луну в рогатый полумесяц, свет Оту предательски освещал бывшие до того тёмными крепостные улицы и площади. Смельчаки укрылись в тени ближайшего дома, переводя дух и решая, что делать дальше. От их временного убежища до двери дома светлого Орока Викра осталось не более семидесяти шагов, но эти шаги предстояло сделать по открытому и освещенному пространству.

— Они ещё и факелы тут понаставили, — тихо выругался Рикт, — мало им лунного света, дракон их раздери.

Жокит Соэв осторожно высунулся из-за угла укрывшего их дома и осмотрел лежащую перед ним площадь, которую необходимо пересечь. Она представлялась не очень большой, покрытая каменной брусчаткой и освещённая, кроме серебристого лунного света, ещё и красноватыми отблесками полутора десятков факелов.

— Не будем терять время. Давайте все разом одним броском пересечём площадь и ворвёмся внутрь, пока нас не ждут, — тихо скомандовал Лаар Бост и первым бросился вперед.

Когда до заветной двери оставалось каких-то два десятка шагов, и Лаар, бежавший впереди всех, уже прикидывал, как лучше её открыть, дверь, внезапно, распахнулась сама, и на пороге, в потоке падающего из дверного проема яркого света, неожиданно возникли две темные фигуры, одна поменьше в сером плаще с накинутым на голову капюшоном, другая повыше и пошире в плечах в доспехах с обнажённым мечом в руке. Тут же с боков и сзади, взяв площадь в полукольцо, появилось около двадцати воинов, которые с факелами, мечами и боевыми топорами в руках начали окружать маленький отряд.

— «Засада! Попались!» — мелькнула мысль в голове Лаара Боста. — «Как глупо. Ну что ж, они дорого заплатят за мою жизнь! Служителя Яра жалко, погибнет, ведь, ни за что ни про что, одним из первых».

О том, что кто-либо из отряда сложит оружие и попросит пощады, у него, даже, мысли не возникло. Он понимал, то это конец, сейчас они все полягут на этой площади, попытка спасения яснетты Конт-Соэв бездарно провалилась, их противник оказался гораздо умнее и хитрее, чем они думали.

— Это — ловушка! Нас предали! Это всё твой служитель Яра! — зло крикнул Жокит Соэв, поворачиваясь к Лаару Босту. — Это он всё задумал, это он заманил нас сюда! Я снесу ему голову!

— Без паники. Занимаем круговую оборону. Все ко мне! — приказал Лаар, — Мы дорого продадим свои жизни!

В этот момент на крыльце невысокий человек в сером плаще откинул капюшон и поднял вверх руку, в которой неизвестно откуда появился большой прозрачный шар, светящийся зеленовато-желтым светом и быстро вращающийся вокруг собственной оси. Шар вращался всё быстрее, в нём метались тысячи ярких звёздочек — искр, которые отбрасывали в разные стороны лучики — иглы. Прямо в воздухе возникла низкая и тягучая мелодия, которая завораживала, казалось, заполняя всю голову, вытесняя из неё мысли и чувства. Хотелось сесть и не двигаться, не думать ни о чём, ни к чему не стремиться. Взгляды всех присутствующих на этой площади были прикованы к быстро вращающемуся шару. Ксорские воины, окружившие площадь, тоже застыли, не в силах пошевелиться. У воинов, своих и чужих, начали выпадать из ослабевших рук мечи, топоры, факелы, подгибаться колени. Оружие, падая, звенело о каменную брусчатку, но никто этого не слышал. Все звуки заглушала низкая монотонная мелодия, звучащая у всех в головах, и заполняющая, казалось, весь мир. Лаар застыл не в силах пошевелить ни ногой, ни рукой, он чувствовал, что у него оцепенело не только тело, но и мысли. В его голове с назойливым постоянством крутились одни и те же слова, повторяясь снова, снова и снова:

— «Колдун! Пропали! Колдун! Пропали! Колдун!»…

Лаару показалось, что прошла уже целая вечность, как он стоит здесь во дворе неподвижный и немой, хотя, на самом деле, сердце его за это время успело сделать всего пять ударов. Краем глаза он заметил, как кто-то, стоящий рядом с ним, резко взмахнул рукой, и что-то, блеснув в лунном свете, мелькнуло в воздухе, коротко свистнув. Светящийся и быстро вращающийся магический шар колдуна с громким хлопком лопнул и разлетелся у него прямо в руке на тысячу сверкающих и переливающихся осколков, которые огненным дождём осыпались на каменные плиты и ступеньки небольшой лестницы перед дверью. А в следующее мгновение Берк Оло был уже на лестнице, он сделал неуловимое движение рукой, и колдун мягко осел на ступеньки, заваливаясь вперёд, и ткнулся лицом в каменную мостовую. Орок Викр шевельнул мечом, но получил резкий и короткий толчок ладонью, от которого, влетел внутрь дома. Лаар Бост медленно приходил в себя, с огромным трудом сбрасывая магическое оцепенение. Остальные воины отряда, а также окружившие их стражники крепости, трясли головами, пошатывались и падали на одно колено, пытаясь поднять выпавшее из рук оружие. Берк Оло, непонятно каким образом сумевший воспротивиться магии колдуна, кинулся к приходящим в себя ксорским воинам, быстро нанося им короткие удары куда-то под основание черепа. Ещё не пришедшие в себя солдаты правителя крепости, не способные оказать сопротивление, валились без движения на землю. Через несколько мгновений вся небольшая площадь оказалась усыпана вражескими телами и разбросанным между ними железом. Берк повернулся к маленькому отряду, все еще потрясённо стоящему перед входом в дом Орока Викра, и приказал:

— Быстро все в дом, пока они не пришли в себя, — Берк указал рукой на тела воинов, — и здесь не собрался весь гарнизон крепости.

— Так ты не убил их? — спросил ещё не пришедший в себя до конца Жокит Соэв.

— Зачем? — пожал плечами Берк Оло, первым направляясь в дом правителя Ксора, — Они без сознания.

Остальные воины отряда последовали за ним. Берк Оло вошел внутрь, пропустил всех в холл, прикрыл дверь так, чтобы осталась небольшая щель, и совершенно спокойным голосом, без тени возбуждения, присущего только что произошедшей схватке с противником, сказал Рикту:

— Посторожи двор, когда враги придут в себя, предупреди меня.

В это же самое время Жокит Соэв в ярости подскочил к Ороку Викру, и схватил его левой рукой за шею, а правой приставил длинный и тонкий кинжал к его горлу.

— Говори! — почти кричал он, вдавливая кончик кинжала в горло своего пленника. — Говори, где находится Уйла, или я перережу твою глотку.

Правитель Ксора сидел, прислонившись спиной к стене, уже полностью пришедший в себя, и с вызовом смотрел на своего соперника в любви. Похоже, что от активных действий его удерживал не кинжал Жокита, а меч Лаара Боста, стоявшего рядом. Светлый, как и Рикт узнал Непобедимого и не собирался испытывать судьбу. По горлу Орока Викра от острого кончика кинжала стекала тоненькая струйка крови, но губы его растянулись в презрительной усмешке.

— Ты хочешь видеть свою жену, Жокит? — с презрением сказал, словно выплюнул он в лицо ясному. — Ну, что ж, я сейчас покажу тебе ее, но запомни на будущее, я не боюсь смерти, и ни тебе, ни кому-либо другому, — тут он с вызовом посмотрел на Лаара, — никогда не удастся запугать меня.

Лаар Бост постарался как можно кровожаднее улыбнуться в ответ, демонстративно поудобнее перехватил меч и осмотрелся по сторонам. Они находились в большом холле, служившим прихожей. Шагах в двадцати от них наверх на второй этаж вела деревянная лестница с перилами, покрытыми затейливой резьбой. Вдоль всей стены холла, на уровне второго этажа, простирался длинный деревянный балкон, перила которого так же были покрытый резьбой, но, в отличие от лестницы, наверху балконных перил через равные промежутки стояли небольшие фигурки, изображавшие воинов по-разному одетых и держащих разнообразное оружие. Чуть в стороне от лестницы, ведущей на балкон, на фоне выкрашенной белой блестящей краской стены, четко выделялась высокая черная лакированная дверь с большим металлическим гербом Ксора посредине. На первом этаже дверей было больше, две оказались закрыты, а из трёх остальных несмело выглядывали слуги, они в нерешительности молча толкались в проемах дверей, не зная, что предпринять. Некоторые из них были, даже, вооружены ножами, топорами, кинжалами и короткими полу копьями, но лезть в схватку с хорошо вооружёнными воинами никто не спешил. Орок Викр, зловеще усмехнувшись, медленно повернул голову к двери второго этажа и, явно издеваясь, громко крикнул:

— Стокр! Выведи яснетту, покажи её нашим дорогим гостям!

В ту же секунду дверь распахнулась, словно Стокр ждал этой команды, и на балконе появился здоровенный высокий воин со смуглым лицом и длинными темными усами. Воин был весь закован в богато украшенные доспехи, но без шлема. Перед собой он держал жену ясного Соэва, которую крепко прижимал к своей широкой груди правой рукой, защищённой кольчужной перчаткой и блестящим наручем, а в левой прямо перед горлом Уйлы зловеще поблескивал острый как бритва саринарский кинжал. Платье яснетты Конт — Соэв, разорванное в нескольких местах, свисало длинными лоскутами, обнажая левое плечо. Растрёпанные, чуть вьющиеся каштановые волосы, частично падали на лицо, на левой стороне которого виднелся кровоподтёк. Стокр нагло улыбался, уверенный в своей неуязвимости, и очень довольный своей ролью. Видимо светлый обещал ему за это предательство очень хорошее вознаграждение и должность.

— А теперь, — спокойно произнес светлый правитель Ксора, криво усмехнувшись, — пусть все немедленно бросят оружие, иначе Стокр перережет нашей ненаглядной малышке её нежное горлышко. Ты, ведь, сделаешь это, Стокр?

— Непременно, светлый! Если кто-нибудь из них не выполнит хоть один твой приказ, эта птичка тут же захлебнется собственной кровью.

Стокр зловеще усмехнулся, подводя Уйлу к самым перилам, чтобы все внизу хорошо видели, что он не шутит, и картинно поиграл кинжалом около самого горла своей жертвы. От такого неожиданного поворота событий все замерли. Жокит Соэв сильно побледнел и убрал свой кинжал от горла Орока Викра, а Лаар, не зная, что теперь делать, растерянно оглянулся на Берка Оло, он уже принял как должное, что его слуга и оруженосец, вдруг, стал командовать всем отрядом и им самим в том числе. Берк как-то незаметно переместился чуть вперед и влево, в правой руке у него была зажата небольшая металлическая звездочка с острыми концами. Неожиданно, резким кистевым движением, он метнул эту звездочку вверх, коротко свистнув, она впилась Стокру точно в правый глаз. Стокр, громко вскрикнув от резкой боли, выронил кинжал и схватился обеими руками за окровавленное лицо. Уйла Конт — Соэв рванулась от него к лестнице, изо всех сил оттолкнув своего ненавистного тюремщика к перилам балкона. Деревянные перила, не выдержав веса массивного Стокра в полных рыцарских доспехах, застонав, треснули, и он, с обломками ограждения, тяжело рухнул вниз, сломав себе шею. В следующее мгновение Берк уже оказался рядом, с оттолкнувшим Жокита Соэва, и успевшим подняться на ноги Ороком Викром. Он схватил Викра за плечо и одним движением легко швырнул его обратно на пол, а затем наклонился над ним, глядя ему прямо в глаза.

— Перед домом собирается приличная толпа ксорских воинов, — обеспокоенно сказал Рикт, стоящий у входной двери, — очухались те, что были без сознания, и к ним ещё присоединились две тройки стражников с верхушки крепостной стены. Кажется, обнаружилась пропажа часового, и в крепости объявлена тревога.

— Хорошо, — невозмутимо кивнул головой Берк, которого это известие, похоже, не очень взволновало. — Послушай меня, Орок, ты сейчас пойдешь с нами и выведешь всех нас из крепости. За это я оставлю тебе жизнь.

— Я не боюсь… — надменно вскинул голову светлый, но выражение его лица тут же поникло.

— Ты слышал, что я тебе сказал? Попробуй только сделать что-нибудь не так. Я убил твоего колдуна и тебя отправлю следом за ним.

Орок Викр хотел криво усмехнуться в ответ, всем своим видом демонстрируя презрение к смерти, но во взгляде склонившегося над ним человека присутствовало что-то такое, что заставило его сжаться. Темно-карие глаза странного незнакомца пронзили его насквозь, он почувствовал, что проваливается в бездну этих глаз, заполнивших неожиданно всё окружающее пространство. Он с ужасом понял, что растворяется в бездонном чёрном омуте, затягивающем его всё глубже и глубже, лишая собственной воли, возможности думать и оказывать сопротивление. Ещё мгновение, и он ухнул в этот омут, который закружил его, вселяя невероятный ужас, холодной когтистой лапой бездушной и безразличной смерти, схватившей его прямо за сердце. Светлый зашёлся в беззвучном отчаянном крике, пытаясь вырваться из страшных когтей, но ледяная лапа с длинными и невероятно острыми когтями, только сильнее сжала его сердце, парализуя волю и разум. Берк рывком поднял с пола бледного как сама смерть и трясущегося Орока Викра, на лице которого застыла маска ужаса, и направился с ним к выходу. Ударом ноги он распахнул дверь, и смело вышел наружу, придерживая правителя Ксора под левую руку. Тот взглянул на лежащего ничком на мостовой мёртвого колдуна в сером балахоне, вздрогнул и побледнел ещё больше, хотя, казалось бы, больше уже невозможно, и испуганно посмотрел на Берка Оло.

Почти вся площадь перед домом была заполнена солдатами крепости Ксор. Факелов в руках воинов прибавилось. Повсюду виднелись красные отблески, отчего казалось, что лица, доспехи и сама площадь, покрыты зловещим кровавым налётом. С темного небосклона яркие звёзды вместе с любопытным Оту с интересом взирали на копошащихся внизу смертных, готовящихся убивать друг друга. Даже лентяй Кос оставил свою небесную обитель, вылез из-за горизонта и уютно устроился прямо над крышей западного бастиона, чтобы посмотреть: что теперь будут делать попавшие в ловушку смельчаки? Как теперь они собираются выпутываться из этой ситуации и выбираться из крепости?

Уйла, успевшая к тому времени уже сбежать вниз по лестнице, и со слезами счастья на глазах упасть в объятия своего мужа, вместе со всеми подошла к двери, заглядывая через плечо Берка Оло наружу. Увидев ксорских солдат с оружием, собирающихся штурмовать дом, она в испуге отшатнулась и тихо прошептала, прижимаясь к ясному Соэву:

— Жокит, как же мы выйдем отсюда? Они не выпустят нас живыми.

— Давай, светлый, — прошептал на ухо правителю Ксора Берк, — прикажи им разойтись и пропустить нас.

— Разойдитесь! — громко приказал Орок Викр. — Я приказываю всем разойтись! Как вы смели покинуть свои посты?! Пропустите меня и моих гостей! Тот, кто не подчинится, будет утром казнён!

Воины удивленно зароптали и попятились, в нерешительности переглядываясь, и ища друг у друга поддержки, но, привыкшие беспрекословно подчиняться приказам своего правителя, стали расходиться.

— Что мы будем делать дальше? — покорно спросил Орок Викр, безвольно стоя рядом с Берком Оло.

— Дальше мы все вместе пойдем к крепостным воротам, и ты прикажешь их открыть и опустить мост.

Маленький отряд осторожно двинулся через крепость по узким улочкам, стиснутым стенами домов, во главе его бок обок под ручку, словно лучшие друзья, шли Берк с Ороком. Удивлённые звёзды и обе луны взирали на всё это сверху, не понимая: что там происходит? Почему эти глупые смертные только что собиравшиеся наброситься друг на друга и устроить кровавую бойню на площади, вдруг, покорно разошлись и мирно шествуют по крепости? Отряд, меж тем, без приключений, особо не торопясь, проследовал через четыре неширокие улочки, и вышел к массивной каменной надвратной башне с высокими окованными железом воротами. Прямо над воротами виднелись огромные деревянные колёса, обмотанные толстыми металлическими цепями. У этих колёс и подъемных лебедок, дежурили шесть стражников в полных доспехах с алебардами в руках.

— Эй, вы там, немедленно откройте ворота и опустите мост! — грозно крикнул им правитель Ксора.

Стражники, тут же, не размышляя, бросились исполнять приказ своего господина. Заскрипели огромные вороты колёс, загремели толстые железные цепи, которые, звено за звеном, поползли вверх. Медленно и тяжело, словно нехотя просыпаясь ото сна, закряхтев, опустился подъемный мост, закрывавший вход в крепость, и с тяжёлым вздохом перекрыл широкий и глубокий крепостной ров, в тёмной воде которого отражались звёзды и обе луны. Массивные, окованные толстыми металлическими полосами, ворота негромко поскрипывая, не смотря на обильно смазанные жиром полозья, отодвинулись в сторону, открывая выход из крепости. Отряд под прицелом арбалетов ксорских стражников с крепостной стены, подозревающих, что здесь что-то не так, но не решающихся нарушить приказ светлого, прошел под каменной аркой ворот и перебрался на другой берег рва по мосту. Над горизонтом уже появилась слабая полоска света, предвещающая окончание ночи и предшествующая утренней заре. Оба спутника планеты, окрашивая стены Ксора в серебристый цвет, и заставляя предметы отбрасывать двойные тени, не собирались покидать небосклон так быстро, желая досмотреть окончание этого безумного и авантюрного предприятия в то время, как надменные звёзды потихоньку начали тускнеть, признавая приход дневного владыки. В надвратной башне и на стенах крепости столпились стражники с факелами в руках, с недоумением наблюдая за своим правителем, в странной компании, ночью, идущего через подъёмный мост.

— Я не пойду с вами дальше, — вдруг, заупрямился светлый, дойдя до конца моста. — Моим покровителем является сам наисветлейший Оргрот Сиборт. Правитель грозного и могущественного Саринара отомстит вам за меня. Если со мной что-либо случится, вы все умрёте лютой смертью.

— А ты нам больше и не нужен, — с усмешкой произнес Берк Оло. — Можешь возвращаться обратно в свою крепость, и передай, при случае, от меня привет своему могущественному покровителю.

— Я бы убил его здесь, — проворчал Жокит Соэв, обнимая жену и проходя мимо Берка Оло и светлого. — Я знаю его, он не успокоится, и в следующий раз придумает что-нибудь более подлое и мерзкое.

— Нет, я обещал ему жизнь. Ты, ведь, понимаешь, — обратился Берк к Ороку, — что в случае, если с головы Жокита или Уйлы упадет хоть один волос по твоей вине, я тебя и под землей найду. Если я смог убить твоего колдуна, то и с тобой смогу легко расправиться. А теперь иди и помни об этом.

Берк Оло спокойно повернулся к светлому правителю крепости Ксор спиной и, не спеша, направился в сторону рощи, где были спрятаны кони. Все, молча, последовали за ним, обходя стоявшего в конце моста Орока Викра.

Вскоре, они уже скакали по направлению к замку Абтон по дороге, слабо освещённой неверным светом чуть мерцающих звёзд и рогатым Оту. Кос, как обычно, ленился выполнять свои ночные обязанности, и. особенно, не помогал всадникам. Уйла сидела на коне перед Жокитом, который крепко прижимал ее к себе, не в силах до конца поверить, что все закончилось так удачно. Ясный Лаар Бост скакал рядом с Берком Оло, мучаясь догадками о том: кем же на самом деле является его оруженосец?

— А, ведь, это была совершенно безнадёжная авантюра, — негромко сказал он, догнав Жокита Соэва после долгого молчания, когда вдали, окрашенные первыми розовыми лучами утренней зари, на холме показались стены замка Абтон. — Я понял это только в крепости, и, если бы не мой оруженосец, никто из нас уже не скакал бы сейчас по этой дороге.

— Не о том думаешь, — мрачно произнёс ясный, крепко обнимая свою жену, доверчиво прижавшуюся к его плечу, — мы убили колдуна. Ты представляешь, что сейчас будет? Защити нас всемилостивый Яр!

Глава 4. Волколаки

Пятьдесят два масляных светильника весело горели, ярко освещая большой обеденный зал цитадели замка Абтон. На стенах зала разнообразное оружие чередовалось с вымпелами и знаменами разных времен, портретами предков хозяина замка в дорогих рамах и богато украшенными гравюрами по металлу. За большим обеденным столом, массивная столешница которого была вырезана из цельной каменной плиты, уставленном блюдами с разнообразной снедью и бутылями из тёмного стекла с лучшими винами из погребов хозяина замка, сидело восемнадцать человек. На массивных креслах с высокими резными спинками, обтянутыми дорогой, но уже видавшей виды материей с полустёршимися гербами, шитыми золотыми нитями, во главе стола восседали ясный владелец замка Абтон со своей прекрасной и юной супругой.

Жокит Соэв светился от счастья, всё время, возвращаясь взглядом к своей супруге. Он то ненароком касался её руки, то подкладывал ей аппетитный кусочек мяса, или вылавливал из корзины с фруктами самый вкусный плод. Он радовался, что его ненаглядная Уйла сидит рядом с ним, и, наверное, ещё до конца не осознал, что всё закончилось так благополучно. Ради праздника, устроенного в честь благополучно закончившейся операции по освобождению его супруги, ясный надел самый лучший свой костюм из красного с золотом астрильского шёлка, с белоснежным кружевным стоячим воротником, украшенный широкой парчовой лентой, на которой сверкало несколько драгоценных самоцветных камней.

Его супруга надела лучшее своё платье с открытыми плечами, в котором она была на свадьбе. Платье было сшито из астрильского шёлка небесно-голубого цвета, струящегося, словно горный водопад, с таким же, как и у её мужа, стоячим белым воротником, расшитом по верху крупными сверкающими и переливающимися в свете лампад бисеринами. Её тонкую стройную талию охватывал широкий, расшитый серебряными нитями пояс, а на запястьях играли разными цветами изящные браслеты. Она весело смеялась, тоже время от времени, бросая восхищённые взгляды на своего мужа, и глаза её лучились нежностью и любовью.

Справа от него расположился ясный Лаар Бост, он был одет в свой дорожный костюм, но поверх накинул дорогой, расшитый золотом и серебром короткий плащ, подаренный ему хозяином замка. Лаар сидел, на почётном месте, не торопясь, поглощая еду и обдумывая свой недавний разговор с ясным Соэвом. Когда благодарная Уйла повела своего освободителя показывать замок, и они с Жокитом остались в его кабинете одни, тот решил продолжить разговор, начатый в седле, когда они скакали по дороге из Ксора.

— Скажи мне Лаар, где ты нашёл такого оруженосца? — спросил ясный, беря в руку бокал с красным игристым вином в резном стеклянном кубке, когда они удобно расположились в креслах у большого высокого окна. — Почему он ещё и служитель блистающего Яра, да будет он вечно сиять над нами. Да и, вообще, как такое может быть?

— Слишком много вопросов, ясный, — усмехнулся Бост, рассматривая на просвет рубиновое вино в бокале, — у меня самого накопилось множество вопросов к моему оруженосцу после нашей вылазки. Где я его нашёл? Сейчас я уже и не знаю: кто кого нашёл?

Он снова усмехнулся, но усмешка получилась невесёлой. Лаар пригубил вино из бокала, пробуя его на вкус, подержал во рту, причмокнул губами и отпил изрядный глоток.

— Встретил я его у дороги, недалеко от распадка святого Марнарка после того, как уходя от погони, организованной ниффанами, провёл ночь в лесу. Он представился служителем Яра с островов Крохона. Сам понимаешь, проверить это, практически, невозможно, но, судя по еле заметному акценту, он, действительно, не здешний. Из разговора с ним я понял, что он слабо знает наши реалии и обычаи. Берк Оло, так он себя назвал, попросился ко мне в оруженосцы, мотивируя это тем, что здесь он никого не знает. Сначала я не хотел его брать с собой, во-первых, считая это смертельно опасным для него, всё-таки на хвосте у меня висят ниффаны, а во-вторых, считая его обузой для самого себя. Но, потом, согласился, решив, что ехать в компании будет веселее. Сейчас я понимаю, что сильно просчитался, думая, что он ничего не умеет в военном смысле.

— А почему колдун не смог околдовать его? Я никогда не слышал, чтобы кто-то из простых смертных мог противостоять магическому шару.

— Спроси чего полегче, — поставил на маленький деревянный отполированный и покрытый лаком столик пустой бокал Лаар Бост. — Или сам его спроси. Если он ответит, конечно. Впрочем, скорее всего, ответит, и я даже могу предположить что.

— И что же, по-твоему, он ответит?

— Он скажет тебе, что это заслуга не его, а всемогущего Яра, который защитил его от колдуна.

— Но я не слышал, чтобы служители всемогущего Яра, да пребудет он всегда с нами, — не согласился Жокит, тоже допив вино и поставив свой бокал рядом с бокалом Лаара, — могли противостоять колдунам. Колдуны обладают страшной силой, никто не может им противиться. Недаром их все боятся, даже правители областей и сам король.

— Да не знаю я, — развёл руками Лаар, — говорю же, у него спросить надо. Сам ломаю голову над этой загадкой. Может быть, он сам колдун.

И, вот, сейчас, сидя за пиршественным столом, Лаар украдкой наблюдал за Берком Оло, пытаясь разгадать эту загадку.

А служитель многоликого Яра Берк Оло, он же по совместительству оруженосец ясного Боста, сидел по левую руку от хозяйки замка — яснетты Уйлы Конт-Соэв. Берк сидел как почетный гость хозяина, одетый в свою скромную куртку, из-под которой виднелся кусочек тонкой лёгкой кольчуги. На поясе у него висел неизменный меч, с которым он, похоже не расставался, и длинный саринарский кинжал, позаимствованный у ясного Боло в качестве трофея. Берк беззаботно шутил с яснеттой, коротко отвечал на вопросы соседей по столу и наслаждался вином и едой.

Слева от него расположились четверо воинов вместе со своим начальником Риктом, которые участвовали в походе на крепость Ксор, а напротив другие приглашенные на обед защитники замка Абтон. За этим обедом, на длинный стол из потемневшего от времени камня, с полустёршимися изображениями диковинных зверей и птиц, не скупясь, подали самые лучшие кушанья, а из подвалов достали самое старое вино из неприкосновенного запаса Соэвов. Лоснящиеся от сока, запеченные в углях, на медных тарелках лежали семь разновидностей диких птиц, а зажаренные на вертелах молоденькие кабанчики, украшенные зеленью, возлежали на фигурных блюдах из серебра. Между блюдами стояли бутыли тёмного стекла с исткорскими и астрильскими винами лучших урожаев. Между тостами, хозяин замка, в подробностях рассказывал тем, кто оставался в крепости, удивительную и невероятную историю спасения своей драгоценной супруги из рук жестокого и коварного Орока Викра. Под конец рассказа, когда Жокит поднялся с бокалом рубинового вина, снова поблагодарив Берка Оло и, высоко подняв свой серебряный кубок, провозгласил тост за его благополучие, сквозь толстые стены замка в зал, вдруг, проник жуткий, леденящий кровь, нечеловеческий вой, который ворвался в окна цитадели и, несколько раз метнувшись под сводами и отразившись от стен, затих, внезапно оборвавшись. Все сидящие за столом разом притихли, а лицо Лаара Боста помрачнело.

— По-моему это волколак, — почему-то шёпотом произнёс он, немного побледнев, ни к кому не обращаясь. — Ну, вот и дождались.

В этот момент дверь зала широко распахнулась, и в нее ворвался запыхавшийся и растерянный стражник в кольчуге, но без шлема.

— Ясный! — крикнул он, указывая рукой куда-то назад. — Там внизу, под стенами замка, появилась целая стая огромных черных волколаков. Они в ярости царапают ворота, прыгают на стены и воют.

Жокит Соэв так и застыл с кубком в руке, беспомощно посмотрев на своих гостей.

— Волколаки, наверняка, их послали колдуны в качестве предупреждения, скоро и они сами с отрядом своих подручных появятся, — негромко произнес он, ни к кому не обращаясь. — Что же нам теперь делать?

— Им нужен не ты, ясный, и не твой замок, — так же тихо сказал Лаар, придвинувшись к Жокиту, — они пришли за нами с Берком. Убив колдуна, он навлек на себя проклятие всех остальных колдунов. Ты же знаешь, что убийство колдуна не прощается и неотвратимо карается смертью. Нам лучше покинуть твой замок как можно скорее.

— Нет, — запротестовал Жокит, уже громче и увереннее, — вы мои почетные гости. В моём замке вы в большей безопасности, а в чистом поле они скорее доберутся до вас. Там вы будете беззащитны. Здесь у вас есть хоть какой-то шанс уцелеть, там — нет.

— Ты сам в это не веришь, — отмахнулся Лаар, посмотрев на своего оруженосца, — волколаки не будут штурмовать замок. Они доберутся до всех его обитателей, когда, как ты правильно мыслишь, сюда придут колдуны. И не важно, будем мы при этом в замке или в поле.

— Лаар прав, — спокойно сказал Берк, откладывая в сторону вилку с ножом и отодвигая тарелку. Он мягко улыбнулся хозяину замка и его супруге, вставая из-за стола. — Спасибо вам за гостеприимство, но мне, действительно, лучше срочно уехать отсюда. Так будет правильно для всех, поверьте, я знаю, что говорю. Может быть, высокие и крепкие стены этого замка и задержат на некоторое время волколаков, но они не смогут защитить нас от колдунов, и вы все прекрасно это знаете. Колдуна убил я, и мстить за это они будут только мне.

Сказав это, Берк Оло встал и, выйдя из цитадели, поднялся на крепостную стену в надвратную башню. Лаар Бост, Жокит Соэв и остальные воины, бывшие в зале, последовали за ним. С невысокого холма, на котором стоял замок, хорошо была видна дорога и поля, раскинувшиеся слева и справа. Вдали виднелся бескрайний лес, далеко простиравшийся темной стеной на фоне синего неба. Под воротами сбились в стаю двенадцать волколаков — огромных черных тварей, каждая из которых была гораздо крупнее самой большой собаки. Хищные пасти, с высунутыми наружу красными языками, украшены огромными, в половину человеческого пальца длиной, острыми жёлтыми клыками, жёсткая чёрная шерсть на загривках стоит дыбом, небольшие глаза горят красным огнём. Волколаки выстроились перед поднятым вверх мостом полукругом, а в их центре стоял самый крупный зверь с большой лобастой головой. Его умные глаза, в которых вспыхивал красный свет, злобно смотрели вверх на людей, собравшихся в надвратной башне.

— Эй, вы! — громко крикнул им Берк Оло. — Убирайтесь отсюда! Это я убил колдуна в Ксоре, и я обещаю вам, что скоро выйду из замка, совсем скоро, вам не придется долго меня ждать.

— Хор-рошо, — вдруг, ответил низким, хриплым, нечеловеческим рычанием вожак стаи, — мы р-разорвем тебя в др-ругом месте.

Волколаки снова громко и протяжно взвыли, и вой их заставил побледнеть многих испытанных воинов, а затем быстро исчезли из вида, скрывшись по направлению к лесу.

— Ты можешь остаться, волколаки пришли за мной, и я сам с ними разберусь, — повернулся Берк к Лаару, — тебе незачем рисковать.

Лаар помедлил с ответом, а затем произнёс:

— Нет, я пойду с тобой. Мы уже договорились, что путешествуем вместе.

— Тогда пойдем, не будем терять времени, нам нужно собраться.

Сборы были недолгими. Видя, что гости тверды в своем намерении уехать, Жокит перестал их уговаривать остаться, и распорядился дать им в дорогу побольше отличной походной еды. Он хотел подарить им еще двух коней, способных нести дополнительную поклажу, но Берк вежливо отказался, сказав, что лишние лошади и поклажа им только помешают в пути.

Дневное светило уже прошло две трети пути по небу, и медленно направляло свою золотую ладью к горизонту. Жара понемногу спадала, дледы, укрывшиеся в густой траве и затихшие в полдень, снова принялись выводить свои длинные трели. Два всадника выехали за ворота замка Абтон и двинулись по пыльной дороге на северо-восток к далёкому лесу, сплошной стеной темнеющему у конца обширного поля. Почти весь гарнизон замка махал им вслед с верхушки крепостной стены и из надвратной башни. Оглядываясь назад, Лаар ещё долго видел белый платок яснетты Уйлы, которым она махала почти с самой верхушки башни. Ясному было немного не по себе, он всё время думал про волколаков, не понимая, почему так спокоен его спутник.

— «Мы сейчас едем на верную смерть», — думал он, холодея от данной мысли, — «даже, если, мы не встретимся с колдунами, то стая матёрых волколаков, расправится с ними в два счёта».

— Я не стал поднимать этого вопроса там, в замке, — наконец, не выдержал Лаар Бост, нервно оглядываясь по сторонам и слегка погоняя поводьями Ветра, — что мы будем делать с волколаками? Они не успокоятся, пока не расправятся с нами. Не думаешь же, ты, что мы сможем каким-то чудом отбиться от этой стаи?

Берк повернул голову к Лаару, и мягко улыбнулся. Затем он поправил перевязь с мечом и произнёс:

— А ты что предлагаешь, вернуться в замок и подождать, когда волколаки разорвут всех его обитателей, в том числе и наших гостеприимных хозяев? Представь себе прекрасную яснетту Уйлу, валяющуюся на каменных плитах с разорванным горлом и растерзанным телом. Думаю, что перед тем, как убить её они ещё с ней и позабавятся, так же, как и с другими женщинами и девушками, живущими в Абтоне. А, ведь, там есть ещё и дети.

— Так значит ты, как самка уводишь хищников подальше от выводка, и жертвуешь собой, прекрасно зная, что они, в конце — концов, догонят и растерзают тебя? Да и меня за компанию.

— Ты ещё можешь уехать, или вернуться в замок, — Берк привстал на стременах и посмотрел в направлении нескольких небольших рощиц, расположившихся рядом с лесом, в стороне от дороги, — я говорил тебе это в крепости, говорю и теперь. Возвращайся и тебе не нужно будет сражаться со стаей волколаков.

— Нет, я не брошу тебя, — горячась, произнёс ясный, — если я уеду, то буду всю жизнь презирать себя. Впрочем, о чём это я? Жизнь моя всё равно будет не долгой, ниффаны настигнут и убьют меня. Так что, какая разница, сегодня, или днём позже.

— А, вот, я помирать не собираюсь, ни сегодня, ни завтра, ни через десять лет, — неожиданно рассмеялся Берк Оло, да и тебя в обиду каким-то там ниффанам не дам. Ты куда едешь?

Лаар от удивления выпустил поводья и не сразу нашелся что сказать.

— Куда я еду? Да какая сейчас разница? Ты что не понимаешь, какая над нами сейчас нависла опасность? Допустим, хотя я в это не верю, но допустим, что мы, каким-то образом спасёмся от волколаков. Спрячемся, ускачем, и они нас не догонят. Но дело не в них. Я уверен, что за нами уже начали охоту колдуны, а это намного серьёзнее и ниффанов, и волколаков вместе взятых. Колдунам, правда, нужен не я, а ты, я могу уехать и надеяться скрыться от ниффанов, они, в конце концов, простые смертные. От колдунов нет спасения, они найдут тебя везде, у них всюду есть слуги и с ними бесполезно сражаться обычным оружием.

— Я ведь убил одного голыми руками.

— Да, и я до сих пор не могу понять, как тебе это удалось? Почему магический шар не подействовал на тебя?

— В тебе мало веры, ясный, мне помог всемогущий Яр, да будет он властвовать вечно над этим миром. Я прочитал молитву, и она защитила меня от колдовства.

— Ты говоришь неправду, — не согласился с ним Лаар Бост, — от колдовства никакая молитва не поможет. Я не знаю ни одного служителя великого Яра, который смог бы противостоять колдунам, более того, я не слышал ни об одном простом смертном, который смог бы преодолеть колдовские чары. Я могу предположить единственное — ты сам колдун.

— Вон смотри, какая прекрасная роща, — неожиданно сменил тему Берк Оло, — скоро уже будет темнеть, я предлагаю расположиться в ней на ужин и на ночлег.

Берк Оло, тут же съехав с дороги, направил своего коня к небольшой роще, видневшейся вдали слева, и Лаару ничего не оставалось, как последовать за ним. Роща располагалась на краю огромного леса, который уходил вдаль и простирался до самого горизонта. В начинающем темнеть небе, высоко над головами всадников парил одинокий динэрг. Он ловил восходящие потоки, широко раскинув свои большие кожистые крылья, рассекал плотную, на такой скорости, воздушную стену своим длинным и крепким клювом с двумя рядами мелких, но очень острых зубов, делая большие круги над дорогой и над лесом. Его жёлтые маленькие, но чрезвычайно зоркие глазки, высматривали добычу внизу, на которую он пикировал с большой высоты, хватая её короткими, толстыми и очень сильными передними лапами, с большими загнутыми когтями. Его длинные задние лапы во время полёта были вытянуты вдоль тела и прижаты к короткому и толстому хвосту. Динэргу сверху лес казался бескрайним волнующимся зелёным морем, а два всадника, свернувшие с дороги, маленькими человечками, скачущими на игрушечных лошадках. Ещё он видел стаю волколаков, собравшуюся на опушке у самого края леса, с которой общался какой-то человек в сером балахоне. Волколаки сидели полукругом и внимали тому, что им говорил этот человек. Но динэрга не интересовали ни всадники, ни волколаки, которые не являлись для него пищей, он прекрасно знал, что и те и другие ему не по зубам, и продолжал парить высоко в небе, выискивая более мелкую и беззащитную добычу. Всадники, свернувшие с дороги, ехали в густой и высокой траве, прокладывая себе путь копытами лошадей. В траве, доходящей всадникам почти до колен, выводили свои трели неугомонные дледы, которые замолкали, когда кони проезжали мимо, а, затем, вновь начинали пищать на разные голоса. Роща постепенно приближалась, вырастая на глазах, а лесные деревья, казавшиеся поначалу сплошной стеной, стали расступаться, показывая просветы между стволами. Подъехав ближе, Лаар разглядел, что роща отстоит немного особняком от леса, находясь от него на небольшом расстоянии. В ней отсутствовали лесные деревья, она стояла словно остров среди травяного моря, и травяные волны накатывались под порывами игривого ветерка, на зелёные берега этого острова, основу которых составляли густые кусты иглолиста и ракидиса. В центре рощи, за сплошной стеной из густых и высоких кустов, скрывалась довольно обширная поляна. Берк, проложив себе дорогу грудью коня, спешился, быстро расседлал его и отпустил пастись прямо на этой поляне, вскоре к коню Берка присоединился Ветер. Путешественники развели небольшой костер и достали еду.

— Так, значит, ты — колдун? — не собирался отставать от Берка Лаар. Ему было не по себе. Он каждую минуту ожидал, что волколаки ворвутся в рощу и начнётся кровавая бойня. Мысленно он уже приготовился умереть, но молодой организм не хотел с этим мириться. Тело его жаждало деятельности, адреналин уже начал поступать в кровь, а ничего так и не происходило, поэтому Лаара прорвало на разговоры, и он не мог остановиться. — Ты что, поссорился со своими собратьями и скрываешься, как и я? Ты думаешь, твоё искусство поможет тебе обмануть их? Но зачем же тогда ты полез с нами в Ксор и убил там колдуна? Теперь тебя вычислили и послали за тобой волколаков.

— Я не колдун, — со вздохом сказал Берк Оло, подбрасывая веток в огонь, — просто, я обладаю некоторыми колдовскими навыками, у меня есть определённый, весьма скромный Дар. Поэтому я и стал служителем лучезарного Яра, чтобы объяснить свои небольшие способности как результат молитвы и чудес могущественного бога, да будет вечно сиять его свет над Двулунным миром. Колдовство тоже действует на меня, но я могу немного сопротивляться простым чарам. А ещё, как ты мог заметить, я неплохо кидаю метательные ножи. Вот я и успел разбить магический шар колдуна до того, как он на меня подействовал.

— А Орок Викр? Как ты заставил его подчиниться тебе и вывести нас из крепости? — не отставал Лаар, украдкой поглядывая на кусты, окружающую рощу и прислушиваясь к каждому шороху.

— Ну, это как раз было несложно, и здесь нет никакого колдовства, — пояснил Берк, нарезая вяленое мясо и доставая ржаные лепёшки. — Это называется внушением, и так может почти каждый. Нужны, только, упорные тренировки и определённые знания. У меня на родине — на островах Крохона так многие умеют. Нас обучают этому с детства. Не всех, конечно, только тех, у кого есть Дар и способности.

— «Может быть, это и правда», — подумал Лаар, начиная немного успокаиваться, — «острова Крохона находятся очень далеко отсюда, где-то на юго-западе, в Илликронском океане за Серебряным архипелагом. О них и об их обитателях почти ничего неизвестно. Придётся, пока, поверить, проверить всё — равно невозможно».

— Может быть, нам всё-таки лучше уехать прямо сейчас? Возможно, у нас есть шанс оторваться от них и затеряться на астрильских дорогах. Сидеть здесь и ждать их нападения чистое самоубийство. Ты что рассчитываешь перебить всю стаю? Это невозможно.

— Я не буду бегать от них, — пожал плечами Берк, — тем более, что обещал встретиться с ними.

— Не понимаю, на что ты рассчитываешь? Как ты думаешь, они нападут на нас сегодня ночью? — сменил тему ясный, уже открыто оглядываясь по сторонам.

— Волколаки? Думаю, они нападут на нас этим вечером, вскоре, после того как стемнеет, — спокойно ответил Берк, пережевывая лепешку с вяленым мясом и запивая ее водой из фляги. — Когда они появятся, сразу же иди к коням и сражайся под их прикрытием, а обо мне не беспокойся. Лучше расскажи пока мне свою историю, я уже слышал её краткое содержание, но хотелось бы узнать подробности?

И Лаар рассказал все, что произошло у него до встречи с Берком Оло. Про правителя Саринара — наисветлейшего Оргрота Сиборта, ниффанов, Хэрзарта Оглора и свое неожиданное вмешательство в их конфликт. Он говорил и говорил, найдя в Берке внимательного и благодарного слушателя. Ему необходимо было выговориться, чтобы разрядить напряжение всех этих дней, чтобы поделиться с кем-то ещё своими проблемами и страхами. Он, конечно, был не настолько наивен, чтобы надеяться, что Берк Оло сможет чем-то помочь ему, но ему нужен был человек, который смог бы разделить с ним этот непосильный груз.

— Так ты надеешься получить защиту у короля? — задумчиво спросил Берк, что-то прикидывая в уме.

— Да, меня очень неплохо знают при дворе, у меня есть хорошие и надёжные друзья среди придворных, и король благоволит ко мне.

— Прекрасно, значит, ты поможешь и мне попасть во дворец?

— Я постараюсь, но я почти не знаю тебя, ты так и не рассказал мне почти ничего о себе.

Берк покачал головой и снова подбросил сучья в жадно пожирающий их костер, на землю медленно и плавно опускались серые сумерки, а на темнеющем небе засияли первые драгоценные звёздные бриллианты. Красные отблески костра весело плясали, освещая поляну и отражаясь на окружающей листве деревьев и кустов. Где-то недалеко раздался жуткий, леденящий душу, одинокий вой волколака, затем, ещё один, поддержанный уже несколькими голосами. Похоже, оборотни шли по следу и были уже близко.

— Я, действительно, не служитель Яра, — начал свой рассказ Берк Оло, — я рыцарь с островов Крохона. Как я уже говорил тебе, я — не колдун, но я немного изучал магию и много рылся в древних фолиантах. В одном древнем манускрипте я прочитал об «Эликсире молодости», который, судя по очень приблизительной и частично не сохранившейся карте, и некоторым отрывочным сведениям, находится где-то здесь у вас в Лемогрите. Меня послал за этим эликсиром наш правитель. Ему я поклялся на нашей святыне, что приложу все силы, чтобы найти и достать его. Я знаю некоторые знаки, которые сопровождают место нахождения эликсира, но не знаю точно, где его искать.

— А зачем тебе нужно во дворец?

— Видишь ли, современная столица вашего государства построена на развалинах древнего города, который был разрушен много тысячелетий тому назад. Я предполагаю, что эликсир может быть спрятан где-то под древним фундаментом старинного строения, на основании которого намного позже, и возвели дворец короля Абреса.

— А что такое «Эликсир молодости»?

— Это сосуд с жидким эликсиром, от которого человек может помолодеть и прожить очень долго.

— Я думаю, что эликсир является собственностью короля Абреса.

— Нет, ты сейчас говоришь как верноподданный короля. Никто в Лемогрите не подозревает о существовании эликсира и не сумеет воспользоваться им, даже, если бы он его нашёл. И потом, этот эликсир много сотен лет тому назад принадлежал одному колдуну, жившему на наших островах, и он, просто, спрятал его на территории королевства Лемогрит, хотя тогда еще и самого королевства не существовало. Тот колдун и оставил записи об этом эликсире, которые недавно были случайно обнаружены в одном из подвалов королевской библиотеки и расшифрованы нашими учёными мудрецами. Я тоже не могу им воспользоваться, даже если бы и захотел, его необходимо привезти в столицу Крохона, а там уже наши мудрецы смогут его активировать.

Их разговор был прерван жутким воем и треском ломающихся кустов. Кони подняли головы и испуганно захрапели, а на поляну из кустов одним прыжком вырвался огромный предводитель волколаков. Он коснулся передними лапами земли, окутался туманным облаком и тут же начал обращаться в человека. Всё его тело подёрнулось полупрозрачной серой дымкой, вытянутая морда, покрытая жёсткой чёрной шерстью, начала сплющиваться и стремительно лысеть. Плечи стали раздаваться вширь, а волчьи лапы превращаться в руки и ноги. Через несколько мгновений колдовская дымка, окутывающая тело оборотня спала, и перед сидящими у костра людьми, возник высокий широкоплечий воин в чёрной броне с волнистым мечом в руке, похожим на длинный язык колеблющегося пламени. Лаар вскочил, как подброшенный невидимой пружиной, мгновенно выхватил свой меч и, отпрыгнув назад к коням, тут же принял оборонительную стойку.

— «У него фламберг!» — мелькнула мысль в голове ясного. — «И чёрные доспехи! Кто-то мне рассказывал про оборотней с волнистыми, как языки пламени мечами, в чёрных доспехах. Не помню, кто и когда, но эти оборотни не из простых. Кажется, это особые стаи волколаков, являющиеся личной охраной колдунов и выполняющие их самые сложные поручения. Мы точно погибли!»

Берк Оло, не вставая с земли, спокойно, не торопясь, поднял глаза на предводителя волколаков и, указав на землю рядом с костром, негромко произнес:

— Садись, поговорим.

Предводитель, явно ожидавший чего угодно, но только не этого, опешил, и стоял несколько секунд, хлопая глазами, не зная, как реагировать на такое необычное поведение безмятежно сидящего у костра человека, а потом громко и грозно низким басом приказал:

— Вставай смертный, садись на своего коня, ты поедешь со мной. Тебя хочет видеть Хозяин. И ты тоже, — обратил он свой пылающий взгляд на Лаара.

— Я никуда не поеду, — всё так же спокойно сидя у костра и не собираясь вставать, ответил Берк Оло, — если твой хозяин хочет, пускай сам сюда придет.

— Он не мой хозяин, он — Хозяин. И я силой притащу тебя к нему, — в ярости прорычал волколак. — Хватайте его!

Кусты затрещали со всех сторон, раздвинулись, и на поляну стали выскакивать волколаки, окутанные облаками серого тумана, они касались поляны и превращались в грозных воинов с горящими красными глазами. Лаар знал, что сила волколаков в их невероятной ловкости и звериной реакции, к тому же волколак мог в любой момент превратиться из человека в волка и вцепиться в горло своего противника огромными страшными клыками. Несколько дней тому назад, при въезде в лес, Лаар сам убил в жестокой схватке одного из них, но то был небольшой по размерам, вероятно, молодой оборотень с обычным прямым мечом и в стальных доспехах, а эти — матерые опытные убийцы с фламбергами. К тому же тот был один, а этих слишком много — целая стая. Но отступать было некуда, нужно принять бой и дорого продать свою жизнь. Лаар последовал совету Берка, отойдя под защиту лошадиных копыт, на него тут же набросились два волколака, и ему пришлось сражаться с ними, применяя все свое искусство. Он видел лишь начало этой схватки, когда предводитель волколаков первым бросился на Берка, а тот одним резким движением меча снизу вверх убил его, а потом сам кинулся на волколаков. Что было дальше с его спутником, Лаар не видел, ему было уже не до того, изредка в пылу сражения до его слуха долетали звон металла, яростный рёв и предсмертные хрипы оборотней. Неизвестно, чем бы эта битва закончилось для Лаара, если бы не кони, они били волколаков копытами, и тем приходилось постоянно отвлекаться. Лаар, вытащив левой рукой длинный кинжал, отражал яростные атаки двух насевших на него оборотней. Он, привычно введя себя в боевое состояние, при котором из головы исчезают все мысли, в кровь вливаются большие порции адреналина, а ты становишься единым со своим мечом, отбивал волнистые мечи волколаков, мечом и кинжалом, сам стараясь контратаковать, чтобы не дать загнать себя в глухую оборону. Весь мир для Лаара сузился до размеров маленького пятачка около двух боевых коней. Волколак, налетевший на него первым, начал наносить нечеловечески быстрые удары, которые Лаару с трудом удавалось парировать. Два раза оборотень сумел дотянуться до ясного и ударить по кольчуге и нагруднику, но доспехи выдержали и спасли его. Пару раз ему самому удалось достать оборотня, но его меч только скользнул и отскочил от его доспехов. Второй волколак попытался обойти Лаара сбоку. Он в длинном выпаде, широко скользнул вперёд, стараясь дотянуться до живота ясного мечом, но не рассчитал, поскользнулся, отшатнулся в сторону, пытаясь удержать равновесие, и попал под удар лошадиного копыта. Оглушённый, он потерял ориентацию, и Лаар Бост не преминул воспользоваться этим, проткнув незащищённое доспехами горло оборотня мечом. Второй волколак взвыл от злости и бросился в яростную атаку, его меч засвистел в воздухе, нанося сильные рубящие удары. Ясный попятился назад, заманивая волколака к коням, с трудом отражая сыплющиеся на него неистовые удары. Его противник не разглядел подвоха, и, ослеплённый звериной яростью продолжал наседать, пытаясь достать Боста мечом. Удар копытом пришёлся ему прямо в лоб. Оборотень отшатнулся, замотал головой и начал двигаться, словно пьяный, находясь в нокдауне. Он несколько раз неуклюже наугад отмахнулся мечом и упал сражённый Лааром. Тут только ясный обратил внимание на необычную тишину, нависшую над поляной, где только-только звенели мечи и яростно кричали сошедшиеся в смертельной схватке противники. Боевой угар, в котором действуешь на пределе возможностей, исчез и он почувствовал, что очень устал. Лаар выпустил из разом ослабевшей руки, сразу ставший тяжёлым меч и медленно опустился на траву. Вся поляна была залита кровью, усеяна трупами волколаков и разбросанными тут и там волнистыми мечами. Берк Оло подошёл к Лаару и уселся рядом.

— Как ты? — спросил он, — не ранен?

— Ты что, расправился со всеми волколаками? — тупо произнёс ясный, тяжело дыша и не веря своим глазам.

— Нет, — улыбнулся Берк, — не со всеми, двоих убил ты.

— Но тут их не меньше десятка. Как ты с ними расправился? И доспехи, это какой же силой нужно обладать, чтобы прорубить зачарованные доспехи? Или у тебя один из легендарных мечей?

— Я потом тебе всё объясню, — поднялся с земли Берк, собирая разбросанные вещи и подходя к своему коню. — Я думаю, нам не мешало бы найти другую поляну и немного отдохнуть. Завтра нужны будут силы, чтобы уехать как можно дальше отсюда.

Лаар, всё ещё не веря в реальность происходящего, как во сне, забрался в седло своего Ветра и послушно, словно зомби, поехал вслед за Берком Оло, тупо оглядываясь, на разбросанные по поляне тела двенадцати матёрых оборотней.

Вскоре, они нашли другую полянку, поменьше первой, но тоже хорошо укрытую в густой роще. Там Лаар с Берком устроились на ночлег, молча расседлав коней и расстелив прямо на траве свои плащи. Костёр, чтобы не привлекать к себе внимание, они разводить не стали. У Лаара не было сил выяснять что-либо и задавать вопросы, а Берк, похоже, не стремился на них отвечать. Динэрг улетел, вероятно, устраиваться на ночлег в какой-нибудь норе. Ночью он видел плохо, и, являясь дневным хищником, охотился днём, а ночью отсыпался, заползая в глубокую нору в каком-нибудь укромном местечке. Яркие ночные небесные светильники — звёзды, уже прочно утвердились на изрядно потемневшем небе, а из-за верхушек лесных деревьев выглянул Оту, являя подлунному миру свою светлую часть в виде наклонившегося в одну сторону серпа, с острыми рогами. При желании можно было разглядеть на небосклоне и его тёмную часть в виде неправильного круга, лежащую в объятиях серебристого полумесяца. Но Лаару было не до этих небесных красот, он уснул сразу же, как только его голова коснулась набитого травой капюшона. Берк, в отличие от него, посидел ещё немного, погружённый в какие-то свои невесёлые думы, но усталость взяла своё, и он тоже улёгся спать, завернувшись в свой походный плащ и положив голову на капюшон, туго набитый душистой травой.

Глава 5. Колдун

Колдун Астрила неподвижно сидел, уютно устроившись на большом сухом пне, и глядел на яркие сияющие в небесной вышине звездные огоньки, которые словно мириады божественных светлячков, усыпали тёмное ночное небо. Оту, светлым серебряным рогатым полумесяцем, уже показался над лесом, и блики его ещё слабого серебристого света упали на седую бороду колдуна. По людским меркам колдун был стар, настолько стар, что забыл уже свое первое имя, которое ему дали родители в детстве. Как, впрочем, он почти не помнил и своих родителей, потому что колдуны, каким-то неведомым образом прознав, что у него есть Дар, отобрали его у родителей в трёхлетнем возрасте. Сейчас все звали его Крау, но, по меркам самих колдунов, его возраст был сопоставим с возрастом зрелого мужчины. Шестьдесят лет он учился в магической школе в глубине Саринарских гор, а потом, по приказу Малого Совета, его послали служить в Астрил, на благо всему лемогритскому братству колдунов. Как и все колдуны, он не считал прошедшие года и не мог точно сказать, сколько уже прожил на этой земле. За эти годы он неплохо овладел своим колдовским искусством, многому научился и дослужился до звания наместника Малого Совета в Астриле. Это признание он получил недавно, несколько лет тому назад сам Верховный Учитель отметил его, отдав ему в подчинение трёх колдунов, отвечающих за три округа Астрила. А ещё его звали Хозяином, те, кто непосредственно подчинялся ему. Его уважали и боялись в окрестных городах и селениях, а также в лесах и полях. Крау сидел на старом, поросшем мохом и грибами пне, уютно закутавшись в серый плащ, расшитый серебряными узорами. Его выцветшие глаза, под густыми белыми бровями, не мигая, смотрели вдаль. На самом деле, Крау весь был поглощён своими мыслями, и смотрел вперёд невидящим взглядом.

Мысли колдуна прервали два гоблина, возникшие перед ним прямо из густой травы, и склонившиеся в низком раболепном поклоне. Гоблины едва доставали колдуну до пояса, они были кривоногими и какими-то нескладными. Казалось, что они ходят не по земле, а по углям, потому что гоблины всё время подпрыгивали, дергались и махали своими неказистыми маленькими ручонками. Кожа у гоблинов была серо-зелёной, как у больших рогатых жаб, морщинистой, со многими складками и наростами. Их небольшие, немного навыкате, злые глазки, тёмные, без зрачков, прикрывавшиеся заслонками — веками, когда они моргали, или закрывали глаза, не сверху — вниз, как почти у всех остальных существ в Двулунном мире, а вертикально, слева и справа. Гоблины всем своим видом выказывали услужливую покорность, показывая, что они рады хоть чем-то угодить своему Хозяину. Крау отвлёкся от своих мыслей и сурово взглянул, на приплясывающих от нетерпения на своих кривых ножках, гоблинов. Гоблины, заметив обращённый на них тяжёлый взгляд Хозяина, пискнули и упали перед ним на четвереньки, уставив свои глаза в землю.

— Сейчас же бегите вон к той роще, — властно приказал гоблинам Крау, — и поторопите этих недоумков — волколаков. Передайте им, что я крайне недоволен тем, что они заставляют меня ждать. Что они там возятся? Развлекаться вздумали что-ли? Тоже мне, нашли время. Мне нужны люди, которых волколаки должны захватить в плен. И не попусти великий Яр, если они кого-нибудь из них убили, я самолично живьём сдеру с них шкуры.

Гоблины что-то неразборчивое пискнули в ответ и исчезли в траве. Бежали они на удивление быстро, не смотря на свои маленькие ножки, их светло-зеленые плащи развевались за спинами, по бокам стучали игрушечные мечи величиной с хороший кинжал. Гоблины гордились своей службой колдунам и тем, что их побаиваются даже люди, ну может, не побаиваются, но опасаются, как слуг колдунов. Они презирали сильных, но глупых волколаков, способных выполнять только грубую работу. То ли дело они, гоблины, исполняющие такие сложные обязанности, как слежка, подслушивание, выведывание чужих секретов и выполнение ещё массы мелких, но очень ответственных, с точки зрения самих гоблинов, поручений. К тому же колдуны часто использовали их как связных, либо пользовались пещерами и подземельями гоблинов для незаметного прохода из одной местности в другую. Гоблины жили не глубоко под землей в норах, соединенных между собой естественными или прорытыми ходами. Некоторые из них жили в скальных пещерах, но они не любили гор, так как в горах жили гномы. Гоблины ненавидели гномов, но опасались вступать с ними в открытые схватки, так как гномы, чуть превосходившие ростом гоблинов, были значительно шире в плечах и сильнее физически. К тому же гномы очень ловко обращались со своими боевыми молотами, и обоюдоострыми секирами, настолько ловко, что могли выиграть схватку даже у воина-человека. В Лемогрите гномы, в основном, жили в Саринарских горах, а точнее под горами в просторных пещерах, соединявшихся целой сетью широких и узких тоннелей и коридоров, многие из которых были прорублены в скалах многочисленными поколениями гномов. Пещеры гномов разительно отличались от грязных и запущенных нор гоблинов, они были тщательно ухожены, стены многих залов украшены затейливой резьбой, оружием, доспехами и драгоценными камнями. Будучи искусными мастерами, гномы изготавливали прекрасное оружие и прочные доспехи, которые люди с удовольствием их у них покупали, но это было большой удачей и удавалось не часто. Гномы, в основном, всё изготавливали для своих нужд и очень неохотно продавали свои изделия на сторону, справедливо считая, что всё это может быть использовано против них самих. Колдуны неоднократно пытались самыми разными способами заставить гномов работать на себя, но свободолюбивые, гордые и добрые гномы не поддались и колдуны, в конце концов, оставили их в покое. Гоблины не враждовали с гномами, так же, как и гномы старались не ссориться с гоблинами и избегали их. Колдуны, практически, не помогали гоблинам и не защищали их, но гномы, как и люди не хотели напрасно ссориться со слугами могущественных колдунов.

Стебли густой травы, зелёными волнами накатывающиеся на островок — рощу, расступились, и гоблины, наконец, достигли её края. Они остановились перед сплошной стеной кустов, указанной им Хозяином рощи, и удивлялись тишине, царившей внутри.

— До щего же глюпые эти волколаки, — пискнул один гоблин другому, — плостейшего получения Хозяина выполнить не могут.

— Да, — злобно засмеялся второй, — целая стая этих огломных синых, но осень тупых оболотней не мозет вовлемя пливести каких-то двух зайких людишек.

— Смотли, вот клок волчьей шелсти на кустах, а вот след волколака, они сейчас там внутли.

— Что они там делают до сих пол? Пойдем и потолопим их.

Гоблины скользнули в кусты и вскоре оказались на поляне. То, что они там увидели, парализовало их, и минут пять они стояли, озираясь по сторонам, не зная, что предпринять. По всей поляне лежали тела оборотней в чёрных доспехах и валялись волнистые мечи — фламберги. На примятой и местами вытоптанной траве повсюду была кровь и следы яростного сражения. В дальнем углу поляны, где, вероятно, стояли кони людей, лежали два волколака убитые в незащищённые места, на остальных оборотнях, принявших человеческий облик, заговорённые доспехи, в большинстве своём, были прорублены или пробиты. Тел простых смертных среди них небыло.

— Этого не мозет быть, — испуганно простонал один из гоблинов, — здесь только волколаки и они все мелтвы. А где зе люди? И кто убил волколаков?

— Сколее безим к Хозяину, нузно слочно лассказать ему о случившемся, — в панике отступая к кустам, взвизгнул второй гоблин.

Гоблины разом, в ужасе от увиденного, попятились назад, потом развернулись и, спотыкаясь о корни травы, бросились со всех ног к пню, на котором их ждал Крау.

Колдун всё так же неподвижно сидел на пне и, не отрываясь, смотрел вдаль. Он думал о том, что будет делать с пленниками, которых ему доставят волколаки. Один из пленников убил колдуна в крепости Ксор, и с ним всё было ясно, за это он должен был умереть. Крау не любил этого колдуна по имени Барк и считал его глупым и невежественным в вопросах колдовства, не удивительно, что его убили. Но есть еще вопросы чести, а они требуют, чтобы убийца колдуна был показательно наказан ужасной смертью, чтобы никто впредь не посмел поднять руку на колдунов. Причем, казнить его следовало публично, и умереть он должен был в страшных муках. Ну, что-что, а это-то Крау ему устроит, не только Астрил, но и весь Лемогрит будет вздрагивать при упоминании о колдунах и со страхом вспоминать эту казнь, люди долго еще будут обходить колдунов стороной и шарахаться в сторону при встрече с ними. Следовало еще решить, как поступить со вторым человеком, которого звали Лаар Бост, ясным владельцем крепости Лик. Боста преследовали ниффаны, что не особенно беспокоило Крау, так как он не собирался вмешиваться в дела ниффанов, ни помогать, ни мешать им в этом деле. Немного подумав, Крау решил отпустить Лаара Боста, но предварительно сообщить о его местонахождении ниффанам, как — никак Лаар тоже принимал участие в том нападении на крепость Ксор и косвенно замешан в гибели колдуна. Размышления Крау прервали запыхавшиеся гоблины, с шумом выскочившие из темноты. Крау автоматически взглянул поверх их голов, ожидая увидеть там волколаков, и, почувствовав неладное, с тревогой уставился немигающим взглядом на гоблинов.

— Хозяин! — писклявым голосом закричал один из гоблинов. — Кто-то убил всех волколаков! Мы не виноваты. Мы плишли на поляну, а они узе все мелтвые.

Гоблины рухнули ниц на траву к ногам Крау и остались лежать так, не шевелясь. Колдун некоторое время смотрел на них, а в голове его вихрем летели мысли:

— «Что делать? Наверное, нужно немедленно сообщить Верховному Учителю. Нет, это не разумно. Лучше сначала организовать поимку и казнь этих наглых людишек, дерзнувших бросить вызов могущественным колдунам, а потом уже послать подробный отчет об этом деле, ненавязчиво намекнув о том, как хорошо ему удалось все сделать. Если сообщить об этом сейчас, то он, фактически, покажет свою слабость, еще Верховный возьмет и пришлет сюда кого-нибудь, получится, что Крау не способен справиться сам с простыми смертными. Но кто же убил волколаков? Не могли же сделать это двое смертных, за которыми он охотится, или могли? Ну, да, один из них знаменитый на весь Лемогрит рыцарь — Непобедимый Лаар Бост. Ну и что из этого? Двенадцать матёрых волколаков — это слишком много, они способны расправиться с целым отрядом королевских гвардейцев, состоящим из нескольких десятков рыцарей, хоть конных, хоть пеших. Второй? По непроверенной информации, он — служитель многоликого Яра, да будет благословенно его владычество в Двулунном мире. Если это так, то невероятно, чтобы он мог убить хотя бы одного волколака, даже, если бы встретился с ним один на один. А если нет? Очень плохо, что о втором ничего неизвестно, слишком мало было времени, чтобы собрать о нём хоть какую-то информацию. Потому-то я и послал целую стаю бывших в моём распоряжении волколаков, чтобы захватить его наверняка».

— Слушайте приказ, — резким скрипучим голосом, наконец, обратился Крау к лежащим у его ног гоблинам, — вы сейчас пойдете к своему народцу и скажете им от моего имени, чтобы все, слышите ВСЕ, и немедленно бросили свои дела и отправились на поиски двух этих убийц! Одного из них зовут Лаар Бост, имени второго я не знаю. Тому, кто найдет их и сразу же сообщит об этом мне, достанется большая награда. Постарайтесь побольше выяснить о втором человеке. Кто он? Как его зовут? Откуда родом? Куда едет?

Взмахом руки он отослал гоблинов, кинувшихся со всех ног исполнять приказ Хозяина. Затем Крау вытащил из обширных складок своего серого плаща крупный прозрачный кристалл, мерцающий внутри холодным зеленоватым светом. Колдун положил кристалл себе на колени и нараспев произнес заклинание, сопровождая его сложными пассами рук.

— Возбнуть аркучи.

Звуки складывались в слова на странном и незнакомом языке, а пальцы плели замысловатые узоры, выписывая в воздухе сложные фигуры. Кристалл отозвался на заклинание слабым мелодичным звоном и осветился изнутри, а, через несколько мгновений, в кристалле возникло чьё-то лицо.

— Здравствуй, Аррау, — сказал колдун, глядя в кристалл, — передай ниффанам, что Лаар Бост, которого они разыскивают, находится в Астриле, он был замечен недалеко от замка Абтон и крепости Ксор. Направляется он на северо-восток, по дороге, ведущей в столицу Лемогрита город Исткор.

— Приветствую тебя, Крау, — ответил собеседник, тоже седой старик, чем-то неуловимо очень похожий на Хозяина. — Я понял тебя, и всё передам. Как твои дела? Что нового в Астриле? Поймал уже убийцу? На показательную казнь пригласишь?

— Почти, он от меня никуда не денется. Приготовлю для тебя одно из лучших мест в ложе, полюбуешься на это представление в лучшем виде. Надеюсь, всем очень понравится. Прости Аррау, но мне сейчас немного некогда, позже я свяжусь с тобой, и мы поболтаем.

Погасив кристалл и спрятав его в складках плаща, Крау свистнул, и из чащи появился оседланный конь, белоснежный, как первый снег. Конь, неторопливо и степенно перебирая копытами, видимо, осознавая, какого важного седока он возит, подошёл к колдуну и повернулся к нему боком. Крау легко, не смотря на свой кажущийся почтенным возраст, вскочил на него, и помчался в том направлении, откуда появились гоблины, он сам хотел взглянуть на убитых волколаков. Когда он подъезжал к роще оба спутника уже поднялись довольно высоко, однако окрестности освещал в основном только Кос, почти в полную силу сиявший на небосклоне, рогатый месяц Оту светил намного скромнее. Ветер стих, где-то ухала сова, жалуясь на свою нелёгкую судьбу, да ярко перемигивались между собой неугомонные звезды, мир вокруг был погружен в серебристые сумерки. Крау слез с коня, раздвинул руками густые кусты ракидиса и шагнул на поляну. В отличие от гоблинов колдун был подготовлен к тому, что он там увидел. Серебристое сияние Коса, заполняющее поляну, освещало всё призрачным светом, придавая привычным при дневном свете предметам непривычные очертания, словно подчёркивая нереальность происходящего. На поляне лежали тела двенадцати волколаков, почти все в облике воинов, двое, правда, успели перекинуться обратно в огромных волков, видимо, пытаясь таким образом достать своего грозного противника. Тела волков были перерублены почти пополам. Но больше всего Крау удивили и озадачили, словно прорезанные вдоль или пробитые насквозь, зачарованные доспехи волколаков. Такого он за всю свою долгую жизнь никогда не видел. Это была его личная гвардия, дюжина отборных матёрых оборотней, прекрасно вооружённых и отлично экипированных. В отличие от обычных волколаков, доспехи этих были зачарованы, их не брали стрелы из лука, только тяжёлые арбалетные болты из боевых арбалетов, практически, нереально было проткнуть их копьём, и не так-то просто пробить хорошим мечом. Впервые в его голове мелькнула невозможная до этого мысль, что справиться с этими смертными будет нелегко.

Первые золотые лучи восходящего светила осторожно и нежно коснулись лица Лаара Боста, и он нехотя проснулся. Сладко потянувшись всем телом, Лаар сел, оглянулся вокруг, и увидел, что он лежит на поляне один, кони и его спутник исчезли. Обеспокоенный, Лаар вскочил на ноги и, тут, увидел Берка Оло, входящего сквозь проход в кустах и ведущего в поводу обоих коней.

— Проснулся, Соня, — улыбнулся ему Берк, — а я уже коней размял и дал им немного попастись на воле. Давай будем завтракать.

— Я так понимаю, оруженосца у меня нет, — потянулся спросонья Лаар, — исчез оруженосец у доблестного рыцаря по прозвищу Непобедимый.

— Ну, почему же, — подошёл и сел рядом Берк Оло, — можешь и дальше всем говорить, что я твой оруженосец. Я — не против.

— Говорить то я могу, — усмехнулся ясный, — да толку то. На самом деле мне в пору к тебе в оруженосцы идти, а ещё лучше, в ученики. Возьмёшь?

— Будет зависеть от того, как будешь себя вести, — лукаво подмигнул ему Берк. — Может быть, со временем, и возьму.

Позавтракав припасами, которые дал им Жокит Соэв, путники стали собирать вещи и навьючивать их на своих коней. Когда все было упаковано и подвешено, они выехали обратно на дорогу, ведущую в Исткор, и поскакали на северо-восток. Было раннее утро, яркое солнце, поднявшись над горизонтом, еще только начало свой долгий путь в золотой ладье по синему небосклону и жара еще не наступила. Дорога была наезжена и хорошо утоптана, видно было, что это один из основных трактов королевства, она, несомненно, вела к столице. По пути всадники обогнали одинокую повозку, запряженную двумя быками, рога которых были выкрашены в зеленый цвет, а на кончиках рогов висели два колокольчика. Повозка была покрыта разноцветным холстом, сшитым из лоскутов и защищавшим людей, сидящих внутри, от солнца и нескромных взглядов. На козлах сидел дюжий рябой крестьянин с окладистой рыжей бородой в островерхой шляпе. Из-под шляпы на плечи свисали длинные чёрные с проседью космы нечесаных волос. Крестьянин лузгал семечки, смачно сплёвывая на пыльную обочину дороги, и лениво погонял хлыстом на длинной палке своих быков. Он угрюмо взглянул из-под густых чёрных бровей на двух рыцарей, обгоняющих его повозку, и, немного подумав, снял шляпу в знак почтения. Лаар Бост проехал мимо, с каменным выражением на лице, не обращая на крестьянина никакого внимания, а Берк Оло, приветливо улыбнувшись, подъехал к повозке:

— Приветствую тебя, добрый человек. Да поможет тебе милосердный Яр в твоих делах.

— Да будет лёгок Его путь на небесах, — в тон ему чуть охрипшим голосом ответил крестьянин. — И Вы, ясный, здравы будете.

— А что, уважаемый, много ли интересного ты слышал по пути сюда? Что люди говорят?

— Дык люди, оне много чо говорят. Не обижайтесь, ясный, но всего мне и не упомнить. Память у меня уже не та, её болезную поправлять время от времени надобно.

Берк рассмеялся, порылся в седельной сумке, достал серебряную монетку и кинул её крестьянину. Тот лихо поймал сверкнувший на солнце кружочек, после чего угрюмое выражение исчезло с его лица. Крестьянин, явно повеселев, лихо хлестнул быков своим длинным хлыстом и уже приветливее заговорил с Берком Оло.

— Много чего болтают, ясный. Вот, говорят вчерась ктой-то положил в лесу уйму волколаков. Они на него охотились за то, что он, якобы, колдуна тут в астриле завалил. Брешут, поди, такого быть никак не можно. Дык местный колдун по имени Крау, которого многие Хозяином исчо кличут, приказал всем окрестным гоблинам того убивца найти. Вроде как, Крау ентот, самолично казнить его хочет.

— Наверняка, эта молва всё преувеличивает, — не согласился с ним Берк. — А не подскажешь, любезный, есть тут неподалёку таверна какая, чтобы двум благородным господам можно было на ночь остановиться со всеми удобствами, да чтобы кухня была хорошая?

— А что ж не подсказать. Это оно можно. Я, почитай, много раз тут уже проезжал, все окрестности знаю. Есть тут неподалёку хорошая и большая таверна, аккурат опосля дороги на Рохтон. Её Три розы кличут. Хорошая таверна, господам там остановиться не зазорно.

— Спасибо тебе, добрый человек, — поблагодарил его Берк. Вот возьми ещё монетку для поправки здоровья.

— И Вам спасибо, ясный, — поклонился крестьянин, с достоинством принимая монетку. — Хороший Вы человек, я таких вежливых господ отродясь не встречал. Приятно было пообщаться с вами. Да хранит Вас всемогущий Яр.

Вскоре Берк догнал уехавшего вперед Лаара.

— Что это ты решил поговорить с каким-то мужиком? — недовольно скривившись, спросил Лаар.

— Ты не прав, — мягко ответил Берк, — я узнал у него очень много интересного. Например, то, что нас усиленно ищут гоблины, слуги местного колдуна, которого все зовут Крау, а гоблины называют ещё и Хозяин.

— Ну, это можно было предположить. Я уже говорил тебе, что убийство колдуна нам не простят.

— А еще, мне удалось выяснить, — невозмутимо продолжал Берк, — что нам лучше всего остановиться на ночлег в большой местной таверне под названием Три розы.

— Я бы предпочел ночевать в лесу или в поле, в нашем положении разумнее не показываться лишний раз на людях, — проворчал Лаар.

— Нет, — покачал головой Берк, — я не люблю быть дичью, на которую охотятся. Пусть этот Крау со своими гоблинами в поле спит, а я хочу провести эту ночь в теплой постели под крышей, раз есть такая возможность.

— Ну, что ж, у нас есть поговорка: «Смерть один раз приходит». Только очень велика вероятность того, что из-за твоей любви сладко и с комфортом поспать, она к нам в этой таверне и заявится.

— Непременно заявится, — засмеялся Берк Оло, — а, вот что из этого выйдет, мы с тобой ещё посмотрим.

— Ты так уверен в своей неуязвимости? — не унимался ясный. — Кстати, ты так и не объяснил мне, как тебе удалось столь ловко расправиться с десятью матёрыми волколаками? Я уверен, что это были не простые оборотни, и доспехи у них тоже были не простые. У меня очень хороший меч, его выковали подгорные саринарские гномы из узорчатой стали. Видишь, на лезвии проступает сложный рисунок, в виде тончайших узоров, такую сталь гномы делают из особой руды, которую добывают глубоко под землёй у самых корней гор. Лучшие подгорные мастера куют из этой стали необычные мечи, они делают их очень долго, многократно проковывая клинок, подвергая его очень сложной закалке, секрет которой ревностно охраняется. Лучше этих — только рунные мечи, их умеют делать всего два мастера — оружейника из подгорного племени. На лезвия таких мечей, сделанных из узорчатой стали, накладываются колдовские руны в момент изготовления, секрет этого рунного чародейства — содержится в строгой тайне подгорными мастерами. Такие мечи известны наперечёт, и они бесценны, их невозможно купить ни за золото, ни за драгоценные камни. Ещё ходят слухи, что в Двулунном мире существует несколько мечей, которые имеют собственную душу и собственные имена. Якобы, владелец такого меча почти непобедим. Но многие, в том числе и я, считают, что это всё сказки. Мой меч был куплен моим отцом за баснословную цену, но он того стоит. Несколько раз этот меч спасал жизнь моему отцу, спасал он жизнь и мне. Так вот, я, своим мечом, не смог пробить явно зачарованные доспехи тех двоих волколаков, с которыми мне пришлось драться, если бы не кони, под защиту которых ты посоветовал мне встать, ещё не известно, чем бы всё закончилось. А ты перебил десять оборотней, разрубив доспехи, словно они были деревянными. Как ты всё это объяснишь?

— Ну, это ты уже преувеличиваешь, — улыбнулся Берк. — Ты сам мне только что сказал, что хороший меч дорогого стоит. А мой меч, как ты справедливо подметил, очень непрост, он может прорубить даже самую крепкую броню.

— Откуда у тебя такой меч?

— Это — один из великих артефактов, который хранился в сокровищнице нашего Правителя. Его создали Перворождённые, которые первыми появились в этом мире. Сами себя они называли эльфчинлуэны, что, собственно, и означает «Перворождённые Двулунного мира», а появившиеся позже другие расы, имеющие лишь зачатки своего косноязычного языка, стали звать их коротко — эльфами. Перворождённые были искусны и очень сильны в магии, они могли создавать волшебные предметы невероятной силы. Вышедшие гораздо позже из первобытного состояния гномы, а, затем, и люди сначала были в рабстве у эльфов. Строго говоря, называть это рабством неправильно, так как эльфы обходились с «низшими расами» хорошо, учили их и заботились о них. Ну и использовали «низших» на различных тяжёлых и грязных работах. Но гномы, а, особенно, люди размножались очень быстро, в отличие от эльфчинлуэнов, которые имели мало детей и их численность, росла намного медленнее. Вероятно, это была дань за то, что эльфы жили намного дольше «низших», — тысячу лет и больше. В конце концов, люди и гномы расплодились настолько, что стали по численности во много раз превышать Перворождённых, они сначала заняли «дикие» территории, основали первые государства и стали мечтать о независимости от своих хозяев. Люди и гномы объединились и пошли на Перворождённых войной.

— Да, — подтвердил Лаар, — я слышал легенды о том, что в начале времён велись «Войны рас». Легенды говорят о великих героях, которые сражались со Злом, на стороне которого были могущественные колдуны. Но в легендах ничего не упоминается о том, кто олицетворял это Зло.

— Всё правильно, Перворождённые были очень искусны в чародействе, и многие «низшие» погибли от рук эльфийских колдунов. Но человеческие и гномьи армии были многочисленны, а эльфы слишком дорожили собственными жизнями. Силой эльфийской магии, при помощи экспериментов над животными и «низшими», им удалось создать различных существ, для борьбы с восставшими: оборотней, гоблинов, вампиров, троллей и других, которые и по сей день существуют в Двулунном мире. Но это им не помогло, многие эльфийские города, в конце концов, были разрушены, много эльфчинлуэнов погибло. Что произошло дальше, точно не известно, так как записей об этом не осталось. По одним предположениям эльфчинлуэны смогли открыть межпространственный портал, и ушли в другой мир, по другим — погибли при создании какого-то чудовищного оружия, которое они собирались применить против «низших». После них в этом мире остались могущественные артефакты типа «Эликсира молодости», магических мечей, типа моего, и чародейская наука, основанная на далеко не полных и отрывочных знаниях об эльфийской магии, используемая современными колдунами.

— Что это за «меж протр… ансен… ный» портал? Откуда ты всё это знаешь?

— Сначала, после исчезновения Перворождённых, люди и гномы жили в мире, вместе строили города и торговали друг с другом. Затем, что-то произошло между ними, гномы ушли под землю, а люди остались жить на земле. Но они не враждовали друг с другом, продолжая общаться и торговать к взаимной выгоде. Потом, люди стали воевать друг с другом, и гномы закрылись в своих подгорных владениях. Очень многие древние манускрипты были уничтожены во время «Войн рас», а те немногие, оставшиеся в библиотеках правителей тогдашних государств, в последовавших за мирным периодом серии войн уже между людьми.

— Да, — подтвердил Лаар, — про это я тоже читал. Это, так называемые, «Войны влияния» продолжались, затихая и вспыхивая вновь, на протяжении долгих четырёхсот лет.

— Правильно, — улыбнулся Берк Оло, — во время «Войн влияния» на материке, в огнях и пожарах, погибли почти все древние эльфийские фолианты. Но островов Крохона эти войны коснулись лишь краем, и часть бесценных книг сохранилась в местных библиотеках. Наши учёные мудрецы долго работали над их расшифровкой, и им удалось, пусть приблизительно, установить местонахождение некоторых артефактов эльфчинлуэнов. Затем, последовали экспедиции за этими артефактами, многие из них пропали без вести, о некоторых известно, что они погибли, но несколько артефактов удалось достать. Меня, как ты уже знаешь, Повелитель островов Крохона послал за «Эликсиром молодости», вручив мне этот эльфийский меч из своей сокровищницы. Я прибыл в Лемогрит под видом служителя блистающего Яра, да будет он славен во все времена, и здесь, случайно, встретил тебя.

— Как я понимаю, — задумчиво сказал Лаар, — раз ваш Повелитель доверил тебе такую бесценную вещь, — ты являешься, как минимум, мастером меча и числишься одним из лучших рыцарей на островах.

— Если бы так, — вздохнул Берк. — Да, конечно, я умею, как и любой воин, обращаться с оружием, но, вряд ли смогу состязаться в фехтовании на мечах с тобой. Я видел, как ловко ты владеешь им, и как велико твоё искусство. Ты не зря считаешься одним из лучших, если не самым лучшим «мечом Лемогрита» и по праву носишь имя — Непобедимый. Нет, мне до тебя далеко.

— Но послал твой повелитель, именно, тебя и доверил тебе столь бесценный артефакт, как я понимаю не зря.

— Я могу управлять этим мечом до некоторой степени. А кроме меня, он никому не подчиняется. Предвижу вопрос: почему мне? Я не могу тебе на него ответить. Меч почему-то избрал меня. А почему? Никто не знает. Давай помолчим немного, мне нужно подумать о том, что делать дальше?

Лаар, польщённый такой похвалой, молча, поехал рядом, обдумывая про себя слова Берка Оло об эльфийских артефактах. Как верноподданный короля он всё ещё не мог решить: как ему относиться к тому факту, что чужой посланник ищет бесценную вещь на территории Лемогрита? И нужно ли об этом сообщать королю?

Берк Оло тоже ехал молча, но думал он совсем о другом.