Бесплатный фрагмент - Крылья фиронга

Глава 1. Взбесившийся лифт

Всё произошло обычным тёплым вечером в начале летних каникул. Я провожал Юлю домой, и это сыграло решающую роль в цепи последовавших событий. Теперь-то я понимаю, что случайностей не бывает. А тогда просто шёл по улице мимо многоэтажек, бросая влюблённые взгляды на самую красивую девушку из нашей школы, и не подозревал, что сегодня моя жизнь круто изменится.

— Вот я и дома, — Юля остановилась возле парадного. — Спасибо, что проводил.

— Жаль, что так быстро, — вздохнул я. — Может, ещё прогуляемся?

— Нет, Ром, сегодня не могу, мама просила вернуться пораньше.

Юля виновато улыбнулась. В сумраке городского вечера блеснули её ровные белые зубки, и лицо у неё стало такое милое, что я невольно подался вперёд и взял девушку за руку.

— А завтра? Давай погуляем подольше завтра. В кино сходим или в парк… Куда захочешь.

Юля задумалась, но руку не высвободила. Я приободрился и осмелел:

— Значит, договорились? Я буду ждать тебя здесь. Во сколько? В семь, нормально?

— Не знаю, Ром, — прошептала Юля, — как-то неожиданно всё. Завтра спишемся и решим, ладно?

— Ладно.

Я быстро наклонился к её лицу и коснулся губами щеки. От неожиданности Юля чуть слышно охнула, развернулась и вбежала в парадное, а я остался стоять на улице, не веря собственной удаче и смелости. Должен признаться, что в свои шестнадцать лет я ещё ни разу не целовался с девчонкой по-настоящему. И вовсе не потому, что я трусил или был нерешительным. Хотелось сделать это с той, кто действительно мне нравится, а не просто так, с кем попало и ради развлечения. Сегодняшнее касание щеки не в счёт, я настраивался на подвиг настоящего поцелуя в губы на завтрашний вечер.

Юля была на год младше и давно мне нравилась. До дрожи в коленках и горячей волны, поднимающейся от живота к голове. В школе девушка всегда находилась в окружении зубоскалящих подружек, и я не решался подойти к ней, опасаясь насмешек в свой адрес. Слишком нескладным я себе казался — долговязый и худощавый, с чёрной шевелюрой непослушных волос, крупным прямым носом, тонкими губами и глазами… Хотя нет, стоп. Глаза у меня, пожалуй, привлекательные. Зелёные, меняющие оттенки в зависимости от настроения, под чёрными ресницами, а густые брови подчёркивали ровный высокий лоб. Мама не уставала повторять, что мои глаза непременно разобьют не одно девичье сердце, но я думаю, что она сильно преувеличивала. Девчонки редко обращали на меня внимание, предпочитая развязных, шумных парней, корчащих из себя взрослых умников.

А с Юлей сегодня получилось очень удачно. Вчера директриса кинула в группу сообщение с призывом помочь школьной библиотеке принять новые учебники. Я вообще-то идти не собирался (кому охота тащиться в школу во время летних каникул), но увидел, что отозвались несколько учеников, и среди них — Юля. Тогда я тоже решил проявить благородство. Целый день перетаскивал тяжёлые коробки и пытался острить, веселя даму моего сердца, чтобы по окончанию работы пригласить её перекусить в кофейню, а потом удостоиться чести проводить домой. Кажется, я не безнадёжен, и у меня завязываются настоящие отношения.

Я брёл по улице, глупо улыбаясь, погружённый в мечты, и сам не заметил, как ноги вынесли меня к знакомому торговому центру. После того как отец с мамой рассказали мне правду об усыновлении, я часто заходил в него и часами бродил среди стеклянных витрин модных магазинов, вглядываясь в лица посетителей. Зачем? Не знаю. Возможно думал, что однажды встречу здесь своих настоящих родителей. Представлял, как они безуспешно ищут меня и тоскуют по вечерам, обняв друг друга.

Как бы не так! Никто меня не ищет и не тоскует. Если б хотели найти — уже давно бы это сделали. Такого ребёнка потерять — надо ещё умудриться. Мама рассказала, что меня обнаружили двенадцать лет назад в одном из прозрачных лифтов этого торгового центра. Полуодетый одинокий малыш, покрытый ссадинами, сразу привлёк внимание посетителей и охраны. Сначала думали, что я потерялся, и администрация центра долго объявляла по громкой связи о находке. Никто не отозвался, и к концу рабочего дня мной занялась полиция. К их удивлению, я не засветился ни на одной камере наблюдения. Предполагали даже, что меня занесли внутрь в большой сумке, и долго расспрашивали об этом. Мама сказала, что я говорил много, но совершенно непонятно, поэтому расспросы ни к чему не привели. Но в полиции посчитали, что и так справятся быстро, ведь у меня обнаружилась необычная особая примета — татуировка. Не так уж часто встречаются маленькие мальчики с зелёным крылатым грифоном, разлёгшимся на плечах. А на цепочке, надетой на мою шею, болтался тяжёлый кулон из мутного коричневого камня и маленький серебристый ключ. Вот с таким набором «достопримечательностей» меня должны были быстро вернуть в лоно семьи или хотя бы прояснить ситуацию моего появления в торговом центре. А пока оформили в дом малютки, навскидку определив возраст около четырёх лет, и назвали Ромой. Время шло, но сведений по моим родственникам по-прежнему не было. Зато вскоре появились люди, пожелавшие меня усыновить. И, честно сказать, я им очень благодарен. Мама с отцом у меня классные, и я долгое время даже не подозревал, что им не родной. Просто, взрослея, начал задавать много вопросов. Об отличающемся цвете глаз, о татуировке и о том, как их угораздило сделать её ребёнку, не имея ни одной на своих телах. И почему именно мифический грифон? Чем они руководствовались, выбирая картинку?

Мама с отцом долго крепились, придумывая разные небылицы, но в день, когда я получил паспорт по случаю четырнадцатилетия, они мне всё рассказали. Честно и без утайки. Потом вручили извлечённые из шкатулки кулон и ключ. Родители сильно переживали, что я разочаруюсь, узнав об обстоятельствах своего появления в семье, но зря. Не все люди способны взять чужого ребёнка и воспитывать его в любви и заботе. Мои родители смогли, и я почувствовал к ним ещё большее уважение. Кулон оказался слишком тяжёлым, я вернул его маме на хранение, а к ключу подобрал тонкую цепочку и начал носить его на шее. Наверное, втайне надеясь, что по нему меня смогут узнать настоящие родители. Почему я так мечтал о встрече с ними, ведь жилось мне неплохо? Не знаю. Наверное, двигало простое любопытство, но может, и затаившаяся обида.

Я стоял, задумавшись, перед торговым центром, как вдруг кто-то сильно толкнул меня в спину. Я еле удержался на ногах, быстро обернулся и оказался лицом к лицу с Бродягой, парнем на год старше меня из выпускного класса. Рядом с ним, недобро ухмыляясь, стоял его дружок по кличке Шатун, а позади него я заметил трёх незнакомых ребят с явно недружелюбным настроем. Задиристость Бродяги и его шайки хорошо была известна в школе и округе. С Бродягой предпочитали не связываться. Вёл он себя дерзко и вызывающе, вместо разговоров сразу пускал в ход кулаки. Он снова толкнул меня, теперь в плечо, отчего сразу заныло в левой руке.

— Эй, ты чего? — воскликнул я, потирая руку. — Обалдел?

— Отвали от Юльки, сопляк! — сквозь зубы проговорил Бродяга.

— Это ты мне?

Бродяга сгрёб ворот моей футболки, подтянул меня и прошипел прямо в лицо:

— Тебе. Ещё раз увижу рядом с Юлькой — живьём закопаю!

Ах, вот оно что! Я ударил его по рукам и крикнул:

— Прибери грабли, урод! С кем хочу — с тем и хожу!

— Да ты труп! — прорычал Бродяга. — Мочите его!

В этот момент в моё правое ухо прилетел удар от Шатуна, а один из троих незнакомцев зашёл мне за спину и ударил ногой в бедро. Я вскрикнул от боли и ярости и коленом врезал Бродяге в пах. Он взвыл и согнулся, выпустив мою футболку. В развороте я ударил кулаком в лицо Шатуна, локтем оттолкнул ближайшего нападавшего и со всех ног припустил к торговому центру. Нет, не спешите обвинять меня в трусости и слабости. С Бродягой и Шатуном я бы, пожалуй, справился, но выстоять против пятерых вряд ли бы смог. Ведь я обычный подросток, а не киношный супермен. Поэтому в этой ситуации разумнее было спасаться бегством.

Двери разъехались, пропуская меня внутрь. Выходившая парочка шарахнулась в сторону от моего взъерошенного вида, и я перешёл на быстрый шаг, чтобы не привлекать ненужного внимания. Посетителей было очень мало. Лишь одинокие скучающие покупатели бродили среди витрин под тихую, приятную музыку. Посреди холла, друг напротив друга, возвышались две прозрачные шахты стеклянных лифтов. Я заметил, что двери одного из них открыты и направился к нему. Позади послышался топот. Я обернулся и увидел пятерых озирающихся по сторонам преследователей. Бродяга вертел башкой во все стороны, а его громкий раздражённый голос чужеродным диссонансом ворвался в тихую атмосферу торгового центра. Наши глаза на миг встретились.

— Вот он! — заорал Бродяга, указывая на меня своей шайке.

Пока они мчались, я быстро юркнул в лифт, нажал кнопки верхнего этажа и закрытия дверей и сжался, глядя на медленно сдвигающиеся створки. Двери закрылись перед самым носом подоспевшего Бродяги. Он оскалился и многозначительно провёл ребром ладони по шее, давая мне понять, что пощады не будет. Мой лифт плавно поехал вверх, а шайка преследователей спешно загружалась в другой, прибывший на первый этаж. Вот это я попал! В другое время я бы любовался проплывающими мимо витринами и с замиранием сердца представлял бы себя парящей птицей, глядя в прозрачный пол. Но только не сейчас. В стеклянной шахте напротив двигалась кабинка второго лифта, и я лихорадочно соображал, что делать дальше. Выскочить на верхнем этаже и где-то спрятаться я не успею, значит, придётся возвращаться вниз.

Мелодичным звуком лифт оповестил, что мы прибыли. Я нажал первый этаж и вдавил кнопку закрытия дверей, но автоматика не желала понимать эту команду. Чтобы двери закрылись, нужно сначала их открыть. Створки медленно разъезжались, а в это время прибыла кабинка второго лифта.

— Ну давай же, давай, закрывайся! — умолял я и с облегчением вздохнул, увидев, как створки медленно двинулись в обратную сторону.

Только было поздно. Бродяга вихрем вырвался из лифта напротив и вломился в сужающуюся щель, раздвигая её плечами. Я ударил его кулаком в нос, а он с силой толкнул меня в грудь. Потом рванул обеими руками за футболку и швырнул меня на панель лифта. Я больно приложился лицом об неё, а Бродяга одной рукой вывернул мне руку за спину, а второй схватил сзади за шею и прижал к стеклянной стенке.

— Забудь про Юльку, если жить хочешь, — зашипел он мне на ухо.

— Да пошёл ты! — прохрипел я, пытаясь вывернуться.

Ключ на груди больно впивался в кожу, придавленный металлической панелью с цифрами этажей. Шея полыхала огнём. Краем глаза я видел, что к нам спешат охранники торгового центра. Как вдруг Бродяга с криком отдёрнул от меня руки, а потом словно невидимая сила вышвырнула его прочь из кабинки. Я увидел, как он упал на спину, нелепо взмахнув руками. Двери быстро закрылись, и лифт начал спускаться, набирая скорость.

Я тяжело дышал, ещё не веря в спасение. Побег в торговый центр оказался не очень удачной идеей. Надо срочно мчаться на улицу — там легче затеряться среди домов в вечерней темноте. Не останавливаясь, лифт проехал первый этаж и продолжил спускаться, разгоняясь. Эй, что за ерунда! Я взглянул на панель управления — одновременно светились кнопки всех этажей. Я напрасно потыкал их пальцем, нажал аварийный вызов и вздохнул — ладно, выйду в подземном паркинге. Как это наивно с моей стороны! Лифт промчался два подземных этажа паркинга, не думая останавливаться, и понёсся дальше. Куда? Я похолодел от ужаса. Неужели он падает? Инстинктивно я сел на корточки, вжался в угол и прикрыл голову руками, ожидая удара о дно. Но лифт продолжал двигаться вниз на огромной скорости. За стеклом была кромешная темнота, а вскоре погас свет и внутри кабинки.

— Помогите! — заорал я. — Кто-нибудь! Эй!

От скорости кружилась голова, желудок противно завис у самого горла. Держась за стенки, я поднялся и заколотил кулаками по дверям.

— Выпустите меня! Откройте!

Куда же я падаю? Неужели шахта ведёт к самому центру Земли? Разве это возможно? Или этот лифт взбесился? Внезапно в темноте начали вспыхивать быстро проносящиеся яркие огни. То тут, то там. Они выскакивали из мрака, на миг ослепляя меня, и снова исчезали. А потом огней стало много, они слились в один безумный поток, и я закрыл глаза, чтобы не ослепнуть и не потерять сознание. Как вдруг мне показалось, что лифт замедлил ход, огни погасли, я приоткрыл глаза и сполз по стенке на пол, увидев открывшееся зрелище. Кабинка лифта словно парила в открытом космосе. В чёрной бескрайней пустоте сияли и перемигивались мириады звёзд. Я завыл от ужаса и снова закрыл глаза, чтобы не видеть звёзд и не чувствовать себя крохотной песчинкой. Тем временем лифт почти полностью остановился, а потом начал медленно крутиться в пустоте вокруг своей оси. Он раскручивался всё быстрее и быстрее, я открыл глаза и увидел, как слились огни звёзд в светящийся хоровод. Жутко заболела голова, а потом вдруг лифт рухнул вниз. Меня резко подбросило к потолку, я ударился затылком и потерял сознание.

Глава 2. Итония

До чего же холодно! Но выбираться из сна, чтобы закрыть окно, было лень. Я подтянул колени к животу и пошарил рукой, пытаясь найти одеяло. Вместо него пальцы нащупали сырую землю и несколько скользких камней. Сон как рукой сняло. Какое одеяло и окно, когда я вовсе не в постели! Я вскочил и со страхом огляделся, вспомнив дикую поездку в сумасшедшем лифте. Вокруг было темно и тихо, пахло сыростью. Под ногами зашуршала твёрдая земля. Хорошо, что мир не крутился и не мчался. Плохо, что я не понимал, где нахожусь. И куда подевался лифт? При мысли о недавнем скоростном падении меня слегка замутило.

Что вообще произошло? Так, спокойно, надо срочно позвонить родителям, чтоб они не волновались, и заодно включить фонарик, чтобы оглядеться. Смартфон лежал в заднем кармане джинсов, но его экран оставался тёмным и не реагировал на мои попытки включить его. Похоже, он сломался во время падения и оставил меня без связи. Я стоял, боясь шагнуть во мраке, и только крутил головой во все стороны. Наконец глаза привыкли к темноте, и мне показалось, что в одном месте видны смутные очертания чего-то. Осторожно ступая, я направился в ту сторону и вскоре почувствовал лёгкое дуновение свежего ветерка. А ещё через несколько шагов оказался перед широким круглым отверстием. За ним слышался шелест листвы и просматривался клочок ночного неба, усеянного звёздами. Похоже, я в какой-то пещере и стою рядом с выходом. Я раздвинул ветки растущего перед ним кустарника и выбрался наружу.

Ну и дела! Вокруг меня возвышались деревья. Их толстые стволы серебрились в свете луны. Торгового центра не было, впрочем, как и других признаков города. Ни одного фонаря, ни одного дома, ни одного звука, похожего на клаксон или шум проезжающих машин. Как же я тут оказался? Может, меня похитили и спрятали в лесной пещере? Или в дальнем уголке заброшенного парка? Тогда почему не связали?

— Люди! — закричал я во всё горло. — Помогите! Эй, кто-нибудь!

В ответ тишина разразилась далёким многоголосым воем и тявканьем, похожим на демонический хохот. Совсем неподалёку хрустнули ветки, что-то ухнуло, и надо мной пронеслась чёрная клекочущая тень огромной птицы. От страха у меня зашевелились волосы на голове, и по коже побежали мурашки. Идти в воющую и хохочущую темноту не хотелось. Да и куда? В какую сторону? Лучше дождаться рассвета, а потом решать, куда двигаться. А может и не придётся решать. Родители наверняка уже подняли переполох, когда я не пришёл домой и связь со мной оборвалась. Может, меня вскоре отыщет полиция или МЧС, или кто там ищет пропавших людей. Я быстро выломал у кустарника ветку потолще, очистил её от сучков и листьев, снова залез в пещеру и уселся у самого выхода, держа палку наготове. Вдруг ко мне заглянет кто-нибудь из воющих или хохочущих в ночи.

От ночного воздуха я порядком озяб, а тут ещё обнаружил, что футболка почти полностью разорвана на груди. Ключ поблёскивал в свете луны и неприятно холодил кожу. Я подтянул ноги, обхватил их руками, не выпуская палку, и привалился боком к шершавой каменистой поверхности. Так и сидел, вслушиваясь в звуки снаружи и всматриваясь в кусочек неба с медленно перемещающейся по нему луной. Она то скрывалась за кронами деревьев, то выныривала из-за них, а потом и вовсе уползла в сторону и перестала быть видна из моего укрытия. Усталость и однообразие сделали своё дело, и вскоре меня сморил сон. Поэтому я не видел, как в небе поднялась ещё одна луна, гораздо меньше первой. Оба небесных светила двинулись навстречу друг другу и соединились в один яркий круг с сияющим ореолом.

***

Я проснулся словно от толчка, быстро вскочил и выставил перед собой палку. С кустарника у входа в пещеру вспорхнула большая пёстрая птица и унеслась с громким резким криком. Снаружи занимался бледный рассвет. Тьма отступила, разбудив птиц. Их доносящийся гомон подействовал на меня успокаивающе и отогнал страх. Свет проникал в пещеру сквозь круглое отверстие, и я смог разглядеть её. Она была неглубокая, но высокая — в два моих роста. С каменистых серых сводов свисали тонкие нити корешков. Ничего примечательного, кроме темнеющего пятна на земле у дальней стены. Я размял затёкшие ноги, приблизился к пятну и с ужасом отшатнулся. Это было не пятно, а довольно широкий, зияющий чернотой колодец, очерченный по кругу камнями. Я подобрал мелкий камешек и бросил в него, но не услышал ни плеска воды, ни удара о дно. Я кинул ещё один и снова не дождался ни звука. Какова ж глубина этого колодца? При мысли о том, что мог в темноте оступиться и упасть в него, у меня задрожали колени, и я опустился на четвереньки. Любопытство пересилило страх, и я заглянул внутрь колодца. Ключ повис на цепочке над бездной и вдруг засветился, озаряя гладкие ровные стены, уходящие вниз. В глубине колодца что-то щёлкнуло, и я отпрянул в сторону. Сияние от ключа тотчас исчезло. Я взял его в руку и снова поднёс к колодцу. Он опять засветился! И снова послышался щелчок! Это хорошо или плохо? Я отдёрнул руку и быстро перебрался к выходу из пещеры подальше от странного колодца.

Ладно, нужно поскорее выйти отсюда к людям. Но место желательно запомнить, чтобы потом указать его полиции. Пусть сами разбираются, кто меня сюда приволок. Я решительно выбрался наружу и огляделся. Кажется, вход в пещеру находился на склоне пологого лесного холма. Вокруг возвышалось море деревьев, но я ни одно не узнал. Толстые, тёмно-зелёные стволы, покрытые местами рыжими наростами, и ярко-оранжевая листва, отблёскивающая в лучах восходящего розового солнца. Низкорослые кустарники с бордовыми листьями в синих прожилках дополняли картину, под ногами стелилась трава цвета мякоти персика. Ну и ну! Куда ж меня занесло? Я склонился над травой и потрогал её. На ощупь мягкая и шелковистая. Её необычный цвет почему-то нравился мне, словно именно такой трава и должна быть, а не зелёной. Что-то происходило странное и нереальное, начиная с падения лифта. А может, Бродяга сильно двинул меня по голове, и я лежу сейчас в коме и вижу фантастический сон? Это вряд ли, ведь ощущения слишком отчётливы. Я сорвал с куста бордовый лист, размял его в руке и понюхал. Пахло горьковатой свежестью, а во сне запахов не бывает. Куда же мне идти? Я ещё раз осмотрелся и решил двигаться навстречу солнцу. Так спокойнее. Возле входа в пещеру я сломал несколько веток и оставил их на кусте, как знак. Взял палку и зашагал на восток, не забывая отмечать свой путь поломанными ветками.

Лес гомонил, щебетал, ухал и шуршал листвой. Но при солнечном свете это почти не пугало, тем более я заметил стайки птиц и несколько мелькнувших животных, маленьких, гибких, похожих на белок, только с вытянутыми мордочками. Я шёл и шёл, держа курс точно на солнце и удивляясь всё больше. Солнце уже достаточно поднялось над горизонтом, но оно по-прежнему оставалось розовым. Это меня и пугало, и радовало. Сам не знаю почему. Словно с Земли шагнул на новую неизведанную планету, а она оказалась старой знакомой. Не слишком приветливой, но и не враждебной. Конечно, я читал фантастические романы о других мирах, но и представить не мог, что так может случиться в реальности. И всё-таки лучше бы это оказалось сном. Иногда я кричал, зовя на помощь, и снова пытался включить смартфон, но всё было напрасно.

Так я прошагал, наверное, несколько часов. Ужасно хотелось есть и пить. На некоторых кустарниках висели совершенно незнакомые плоды и ягоды, но я боялся их пробовать. Не хватало ещё умереть от отравления. Вскоре я заметил, что лес меняется. Стали встречаться полностью сухие деревья или с наполовину мёртвыми ветвями. Под ногами шуршал ковёр из коричневой опавшей листвы. Но я продолжал идти, пока моё внимание не привлекли громкие птичьи голоса. Я свернул в сторону и вышел к дереву, на котором висели крупные жёлтые плоды овальной формы. Из-за этих плодов шла битва между большой серой птицей и стаей мелких птичек с ярким оперением. Заметив меня, все птицы вспорхнули и выжидающе уселись на соседнее сухое дерево. На земле остались валяться несколько поклёванных плодов. Что ж, если их едят птицы, то и мне они не принесут вреда. Я поднял один из плодов и надкусил его. Сладкий, густой сок брызнул в стороны и потёк по подбородку. По вкусу плод был похож на банан, а по сочности на арбуз. Ладно, самое время сделать привал. Я насобирал плодов и расположился под деревом к большому неудовольствию птиц. Они возмущённо загомонили, а потом разлетелись в поисках других деревьев.

Я чудесно утолил голод и жажду и решил оставшиеся плоды забрать с собой в дорогу, снял испорченную футболку и разорвал её на две половинки. В одну сложил плоды, а вторую повязал на голову, защитив волосы от падающих сверху сухих листьев, мелких сучков и разных букашек. От прогретого солнцем воздуха и сытной еды клонило в сон. Я привалился спиной к дереву и закрыл глаза. Вздремну минут пять-десять и отправлюсь дальше. Тёмные воды сна подхватили моё сознание и понесли его в плавных волнах, как вдруг в голову ворвалась отчётливая мысль: рядом кто-то есть.

Я открыл глаза и вскочил, не забыв схватить палку. Скаля жёлтые клыки и тихо порыкивая, меня окружали три незнакомые твари размером со среднюю собаку. Они подбирались на полусогнутых лапах, прижав к вытянутым головам короткие уши. Бурая пятнистая шерсть блестела на солнце, длинные птичьи когти погружались в землю, красные маленькие глазки сверлили меня взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.

— Пошли прочь! — крикнул я и замахнулся палкой, лишь подзадорив хищников.

Один из них сразу прыгнул, но я успел увернуться. Коготь царапнул бок, повредив кожу. Выступили несколько капель крови. Второй зверь на мгновение присел, готовясь к прыжку, и резко взвился в воздух. Я ударил его палкой прямо по морде, но он умудрился перекусить ветку и приземлился у моих ног, выплёвывая куски древесины. Я прижался спиной к дереву, и тут на меня сверху обрушился третий хищник, незаметно взобравшийся по стволу на более выгодную для атаки позицию. «Мне конец!» — успел я подумать, чувствуя смрадное дыхание на своей шее, как вдруг тварь дико завизжала, спрыгнула на землю и закрутилась волчком. Воодушевлённый этим неожиданным поворотом, я с силой пнул её, и она помчалась прочь, повизгивая и уводя за собой двух других тварей. Какое-то время ещё слышался шорох и треск ломающихся сучьев, потом раздался унылый вой, и всё стихло.

Я перевёл дыхание и провёл рукой по взмокшему лбу. Кажется, мне чудом удалось избежать смерти. Интересно, что так испугало хищника, прыгнувшего на шею? Она полыхала огнём, я потёр её и отдёрнул руку, ожёгшись. Неужели так напекло солнцем? Пускаться в размышления не хотелось, надо было поскорее выбираться из этого странного леса. Мало ли, какие ещё хищники в нём водятся. Я выломал новую палку, потолще прежней и быстро зашагал дальше, оглядываясь по сторонам. Лес становился реже и светлее и состоял, в основном, из сухих деревьев. Словно жизнь медленно покидала эти места, оставив мёртвые стволы, побитые короедами. Я в замешательстве остановился, решая, стоит ли идти дальше или лучше повернуть обратно, пока не поздно, как вдруг заметил тоненькую тропинку, присыпанную трухлявой листвой. Тропинка вела на восток, и я решительно зашагал по ней. Чем дальше, тем шире она становилась, а через пару километров и вовсе превратилась в хорошо утоптанную песчаную дорогу. Мёртвый лес закончился, и теперь я шёл по пригоркам, выжженным солнцем. Наконец дорога вывела меня на вершину одного из них, и я остановился, как вкопанный. Впереди, на высоком холме, шпилями причудливых башен возвышался город, обнесённый каменной светлой стеной. На вершине холма находился замок. От него к подножию сбегали улицы с прилепленными друг к другу домами. Выглядел город очень необычно, как из средневековой сказки, но мне было всё равно. Главное — оказаться среди людей. Дорога, по которой я шёл, спускалась в долину и через мостик над сухим рвом вела к подножию холма, ко входу в город. Я ускорил шаг и через полчаса подходил к распахнутым воротам, на страже которых стояли два странно одетых человека, вооружённых копьями и мечами. Одеты мужчины были в короткие до колен туники, поверх которых красовались панцири кожаных доспехов; на крепких мускулистых ногах — сандалии. Похоже, это были местные стражники. Они давно заметили моё приближение и не спускали с меня настороженных глаз.

— Здравствуйте! — я приветливо махнул рукой и подошёл к мужчинам. — Кажется, я немного заблудился. Как называется это место? Тут есть какая-нибудь связь? Телефон или интернет?

Стражники нахмурились и демонстративно скрестили передо мной копья, давая понять, что вход запрещён.

— Эй! Вы что, глухонемые? — воскликнул я. — Мне нужно связаться с родителями и позвонить в полицию! Пропустите!

Я решительно взялся руками за копья, пытаясь развести их, но тут один из стражников удивлённо вскрикнул и уставился на меня, выпучив глаза. Второй выглядел не менее озадаченным. Оба стражника быстро переглянулись, развели копья и неожиданно упали передо мной на колени, склонив головы.

— Ну и ну, — проговорил я. — То не пускают, то на колени бухаются. Ладно, я, пожалуй, пойду.

С опаской оглядываясь на замерших мужчин, я зашагал по вымощенной камнями дороге в надежде встретить кого-нибудь более разговорчивого. Улица оказалась совершенно пустынна. Двери одноэтажных серых хибарок были заперты, окна прикрыты ставнями. На некоторых красовались новенькие сине-серые флаги, только подчёркивая убогость домишек. Дорога шла в гору, к вершине холма, и я решил не сворачивать с неё, хоть и замечал узкие боковые проулки. Чем выше я поднимался, тем красивее и добротнее выглядели дома, появились двухэтажные и трёхэтажные строения. Многие были украшены резными ставнями, причудливыми балкончиками и узорчатой росписью. Над входом в некоторые висели вывески с надписями, но я ничего не мог разобрать в странных каракулях. Тут и развешанные флаги выглядели богаче и живописнее. На синем фоне выделялся белый круг с сияющим ореолом. Внутри круга серая уродливая птица, похожая на птеродактиля, распахнула крылья и оскалила длинный зубастый клюв. Люди по-прежнему не встречались, но зато я услышал доносящийся шум толпы, в котором явственно звучал мужской голос. Я прибавил шагу и вскоре оказался перед огромной площадью, полностью заполненной людьми, одетыми так же странно, как стражники у ворот, только без доспехов. Мужчины — в основном в короткие светлые туники, а женщины — в длинные, разных цветов. Люди стояли ко мне спинами, устремив взгляды на высокий, украшенный флагами и цветами помост, сооружённый перед широкой аркой. Над аркой возвышалась сторожевая башня с реющим на шпиле флагом. Сразу за ней просматривался архитектурный ансамбль, состоящий из парка и нескольких башен, соединённых переходами с центральным замком. Ансамбль окружала зубчатая стена, и попасть в него можно было только через арку. Вокруг помоста выстроились воины, взяв его в оцепление, а на самом помосте в креслах с высокими спинками, похожих на трон, восседали четверо мужчин. Точнее говоря, в креслах сидели трое — один по центру, а два рядышком, немного сбоку от него. Четвёртый стоял у края помоста и, воздев руки к небу, произносил речь. С моего места она казалась неразборчивым набором звуков. Пурпурная мантия, сияющая серебряной вышивкой, окутывала мужчину, на голове у него красовался венец с двойным серебряным диском. У тех двоих, что сидели рядом друг с другом, тоже были такие украшения на головах, а вот мантии отличались цветами. У одного — зелёная с жёлтым, а у другого — синяя с серым. Мужчина, сидевший отдельно, тоже был облачён в сине-серые одежды, но его голову охватывал просто серебристый обруч. Что-то в чертах лица этого мужчины мне показалось знакомым, и я начал протискиваться поближе к помосту сквозь гудящую толпу. Это оказалось непросто, горожане стояли плечом к плечу, и мне пришлось проявить напористость.

— Простите, извините, — бормотал я, распихивая людей.

А они вели себя странно. Сначала оборачивались с недовольным видом, а потом вдруг быстро отступали, освобождая проход. Готовые сорваться с губ грубые слова повисали в воздухе, лица вытягивались со смешанным выражением страха, удивления и почтения. Мне становилось не по себе от такого внимания, но я почувствовал ещё большее волнение, когда осознал, что понимаю то, что говорит человек в пурпурной мантии. Не всё, но очень многое. Я знал его язык! Но откуда?

— Да восхвалим сияние двух Светил! Да пошлют они нам долголетие и долгожданную влагу! — громким, хорошо поставленным голосом провозглашал мужчина. Его длинные седые волосы колыхались на ветру, а безбородое, морщинистое лицо светилось торжеством. — Пусть освятят они сегодняшнее действие, и над Итонией снова разольётся благодать!

Я остановился, словно громом поражённый. Итония — от этого названия гулко забилось сердце, в памяти мелькнули яркие картинки из жизни. Из моей? Или чьей-то? Между тем толпа вокруг меня шушукалась и медленно расступалась, а я внимательно слушал оратора, боясь пропустить хоть одно слово.

— Прошло ровно двенадцать слияний Светил, как погиб лучезарный король из рода Орвел, а юный наследник бесследно исчез, — мужчина в пурпурном выдержал паузу и продолжил: — Мы долго скорбели и надеялись на чудо, как возвещал Старейшина рода. Он утверждал, что принц жив, и мы ждали положенный срок. Больше ждать нельзя.

Позади оратора величественно кивнул и усмехнулся мужчина с обручем на голове. Крупный нос с горбинкой и тонко сжатые губы над коротко стриженой чёрной бородкой придавали ему надменный вид. «Дядя Кирот!» — чуть не вырвалось у меня восклицание, но я сдержал его. Откуда мне известно имя этого человека? И почему я считаю его дядей?

— Двоюродный брат погибшего короля, лорд Кирот из рода Вардэн, нёс бремя власти все эти годы, с отцовской любовью заботясь о подданных Итонии и вверенных ему землях.

Ропот недовольства пробежал по толпе, послышались отдельные оскорбительные выкрики. Дядя Кирот нахмурился, а человек в пурпурном продолжал:

— Всегда найдутся недовольные правителем, и пусть Светила покарают их за дерзость!

«Это же старейшина Хорх — Избранник храма Светил!» Ещё одно открытие, выданное моей памятью. Я решительно двинулся вперёд к помосту.

— Итония не может больше оставаться без короля, — продолжал Избранник, — поэтому сегодня в Тиаранте мы коронуем достойного… — Хорх наконец заметил расступающуюся передо мной толпу и замолчал.

— Что случилось, Избранник? — послышался недовольный голос дяди Кирота.

Но старейшина поднял руку, призывая к молчанию, и уставился на меня. На лице его отразились одновременно удивление и недоверие.

— Подойди ко мне, юноша, — велел он, и я поднялся на помост в наступившей тишине.

Признаться, чувствовал я себя неловко — с голым торсом, в потёртых джинсах и намотанной на голову половине футболки. Из руки я не выпускал узелок с плодами, пустившими сок из-за жары. Только Избраннику, похоже, было наплевать на мой потрёпанный вид. Он впился в моё лицо проницательным взглядом, а потом перевёл его на левое плечо, где орлиная голова грифона словно усмехалась, высунув раздвоенный змеиный язык, а потом на правое, где свисал львиный хвост зверя.

— Символ рода, — прошептал Хорх и дотронулся рукой до моей татуировки.

Он несколько раз обошёл вокруг меня, изучив в подробностях разлёгшееся на плечах мифическое животное, зачем-то потрогал шею. Я не задавал вопросов, набравшись терпения и проникшись важностью момента. В это время дядя Кирот не выдержал затянувшейся паузы, поднялся с кресла и направился к нам.

— Что происходит, Избранник? — проговорил лорд. — Почему какой-то оборванец… — он запнулся, уставившись на мою татуировку, а потом прошептал: — Не может быть.

Лицо его побледнело, в серых глазах промелькнул страх. Дядя пошатнулся, но быстро взял себя в руки и воскликнул:

— Это самозванец!

— Сейчас узнаем. Старейшина рода Орвел внесёт ясность, — сказал Избранник и повернулся к мужчине в жёлто-зелёных одеяниях: — Прошу вас подойти сюда и определить происхождение этого юноши.

На помост выскочили два молодых служки, подхватили Старейшину под руки и осторожно повели к нам. Старейшиной оказался древний старик с седыми редкими волосами и бельмами слепых глаз. Мелкими шаркающими шажками он приблизился, глубоко вздохнул и взял меня за левую руку. Его рука оказалась сухой, словно покрытой пергаментом, и слегка подрагивала, когда он, перебирая пальцами, добрался к плечу и вдруг сжал его с такой силой, какую трудно было предположить в его возрасте. В моей голове что-то щёлкнуло, и в памяти быстро, одна за другой, начали всплывать яркие картинки.

Вот молодой тёмно-русый мужчина смеётся и подбрасывает меня к небу. Мне страшно и весело одновременно, мгновение я чувствую себя парящей птицей, падаю, кричу и оказываюсь в крепких руках мужчины. Это мой отец — король Итонии. Он щекочет меня мягкой бородой, усаживает впереди себя в седло и мы мчимся по бескрайнему цветущему лугу под нежными лучами розового солнца. Вдалеке видны башни Тиаранты — столицы Итонии, и я знаю, что там мой дом. Ветер доносит женский голос. «Да-аро-онт!» — зовёт он, и я вижу красивую зеленоглазую женщину с длинными чёрными волосами. В чертах её лица неуловимое сходство со мной. Она наклоняется ко мне, берёт за руку, и я чувствую тепло и мягкость ладошки. Потом вдруг вижу огни, мечущиеся в темноте, крики, небо с двумя лунами. «Не забывай, кто ты», — шепчет женский голос мне на ухо. Ветки бьют по лицу, царапают тело, удар… и мрак…

Погружённый в обрывки воспоминаний, я не сразу понял, что Старейшина отпустил моё плечо.

— Это он, — тихо сказал старик, но его услышали в замершей у помоста толпе, и по ней покатился нарастающий гул.

— Ты не ошибся? — воскликнул дядя Кирот. — Ведь ты слеп!

— Я увидел достаточно, — Старейшина закашлялся, держась рукой за грудь. Потом сделал два свистящих вздоха и продолжил: — Нет ни малейших сомнений!

— Хочешь усадить на трон самозванца? — прошипел лорд.

— Тихо! — произнёс Избранник повелительным тоном и поднял руку. Дядюшка вынужден был умолкнуть, толпа послушна замерла. — Назови своё имя, юноша!

От волнения сердце билось в моей груди с такой силой, что казалось, сейчас вырвется наружу. В голове метались мысли, душу сжимал страх и распирала гордость. Я увидел устремлённые на меня тысячи пар глаз, посмотрел прямо в лицо Избраннику и сказал:

— Даронт.

— Повтори громко! — велел Хорх.

— Меня зовут принц Даронт из рода Орвел! — чётко выговаривая каждое слово, произнёс я.

Толпа взорвалась неистовыми криками радости. Люди плакали, обнимались, вскидывали руки, отовсюду слышались крики: «Да здравствует наследник рода Орвел!», «Ура принцу Даронту!». Я стоял лицом к ликующей толпе и чувствовал, как мою спину буравит ненавидящий взгляд дядюшки. Наконец, дав горожанам накричаться, Избранник поднял руку.

— Только что мы стали свидетелями чуда — Светила вернули нам последнего из рода Орвел! Сегодня ночью в Храме мы возблагодарим их. А пока, — Избранник обернулся и посмотрел на кусающего губы дядю Кирота, — сообщаю, что намеченная на сегодня коронация отменяется! Расходитесь по своим делам!

Оживлённо обсуждая новость, горожане покидали площадь. Позади меня что-то с грохотом упало. Это лорд, уходя с помоста, в бешенстве пнул трон ногой. Я растерянно оглядывался, не зная, что делать дальше, но Избранник уже отдал распоряжения, и ко мне подошёл незнакомый мужчина в сине-серых одеждах. Он холодно, но учтиво поклонился и представился:

— Советник Танум. Добро пожаловать домой, принц Даронт. Вам надо переодеться и отдохнуть с дороги. Это все ваши вещи?

Танум кивнул на узелок с плодами.

— В общем-то, да. И я совсем не против их где-то выбросить.

— Позвольте, — советник забрал у меня узелок и передал его одному из убирающих помост служек. — Теперь следуйте за мной, принц.

Я послушно пошёл за ним, и если бы кто-то мог заглянуть в этот момент в мою душу, он увидел бы там испуганного, ошалевшего от неожиданностей мальчишку, а не гордого наследника рода Орвел.

Глава 3. Дядя Кирот

Мы проходили под аркой, ведущей к дворцовому ансамблю, как вдруг позади послышался женский возглас:

— Даронт! Дорогой мой, постой!

Я обернулся и увидел спешащую пожилую женщину. Её седые волосы были убраны в высокую аккуратную причёску, а несколько браслетов на руках и широкий обруч на шее позволяли сделать вывод, что это знатная горожанка. Из-за полноты женщина тяжело дышала и шла, опираясь на руку симпатичной стройной девушки примерно моего возраста. Я остановился и с любопытством уставился на них.

— Дорогой! — Женщина раскрыла объятия, всхлипнула и прижала меня к себе. — Какое счастье! Я всегда знала, что мой внучек жив и здоров! Никогда не верила слухам о твоей смерти.

Вот те раз! Так это моя бабушка! Я сразу почувствовал расположение к старушке. Тем временем она отстранила меня, взяла за плечи и посмотрела в лицо взглядом, полным восхищения и нежности.

— Как ты похож на мою покойную девочку, свою мать, — бабушка снова всхлипнула. — Кстати, — спохватилась она, — познакомься с Элией, твоей двоюродной сестрой. Вы были совсем крохами, когда виделись в последний раз, поэтому вряд ли ты её помнишь.

Молча стоявшая рядом с ней девушка смущённо улыбнулась и присела в скромном реверансе. Я ответил ей улыбкой и сказал:

— Всё так неожиданно, но я очень рад, что у меня есть бабушка и сестра.

Бабушка схватила меня за руку:

— Пойдём лучше к нам! Мы живём совсем неподалёку, на третьей улице…

Но тут в наш разговор вмешался советник Танум. Он бесцеремонно отстранил бабушку и сказал, холодно глядя ей в глаза:

— Госпожа Сайдэл, я понимаю ваши чувства и восторг, но место принца Даронта во дворце. Сегодня принц отдыхает, а с завтрашнего дня его ждут дела… разной важности. Он обязательно посетит вас. Как-нибудь позже. Не смею задерживать.

Бабушка закивала, глядя на советника, как мне показалось, с опаской. Потом пробормотала:

— Да-да, конечно. Я только обниму внука ещё разок, и мы с Элией пойдём.

Она снова обхватила меня и, целуя в щёку, быстро прошептала:

— Никому в замке не верь. Помни — третья улица, дом с твоим флагом.

Бабушка разомкнула объятия, взяла под руку Элию и засеменила прочь. А я снова пошёл за советником. Мы миновали арку и оказались в ухоженном парке с лужайками, аккуратно стрижеными кустами и ветвистыми деревьями, в тени которых стояли изящные скамейки для отдыха. Среди персиковой травы вились дорожки, ведущие в разные стороны. По самой широкой, центральной, мы направились к белой мраморной лестнице перед входом в замок. Он был великолепен! Выложен из светлого камня, с огромными стрельчатыми окнами, сверкающими на солнце. Крытые переходы, поддерживаемые колоннами, вели в правое и левое крыло. Советник заметил мой взгляд и произнёс:

— Если принц Даронт позабыл, — он указал рукой направо, — это Южные покои. В противоположной стороне — Северные. К Северным покоям примыкают королевские стойла, рядом с ними — хозяйственные постройки и жильё прислуги. С юга и севера замок надёжно защищён сторожевыми башнями.

— А где я жил… с родителями?

— В Южных покоях, — Танум бросил на меня быстрый взгляд. — Но сейчас там живёт лорд Кирот с семьёй и близкой челядью. С того момента, когда он принял на себя бразды правления. А вам уже готовят комнату в Северных покоях.

Ладно, пусть пока будет комната по соседству со стойлом и хозяйственным инвентарём. Я ещё не в том положении, чтобы что-то требовать. Мне бы вникнуть в суть происходящего, узнать больше о своей семье и стране, править которой должен по праву рождения. Неожиданно мне стало смешно и грустно. Как быстро Ромка из Москвы превратился в принца Даронта из Итонии. А ведь только вчера я мечтал о поцелуях на свидании с Юлей, только вчера убегал от Бродяги и его шайки, а теперь претендую на трон к большому неудовольствию моего дядюшки. Жизнь преподнесла мне сюрприз, и я принял его как должное. Единственное, о чём сильно жалел — так это о том, что никак нельзя дать знать приёмным родителям, что со мной всё хорошо. Бедные мама и папа! Они наверняка сильно переживают, разыскивая меня. Сын бесследно пропал прямо из торгового центра — что могло быть ужаснее этого известия для людей, которые меня любили.

Тем временем мы поднялись по мраморной лестнице и вошли в просторный холл. У широких дверей, ведущих в тронный зал, стоял почётный караул. Но советник не стал показывать мне центральную часть замка, а сразу свернул налево к переходу, ведущему в Северное крыло.

С него открывался чудесный вид на восточную часть замкового комплекса — ещё одну арку с башней и журчащий фонтан посреди лужайки. За зубчатой стеной, на пологом склоне холма, возвышалось красивое строение с остроконечной крышей и шпилем, украшенным двойным сияющим диском, и я догадался, что это храм Светил. Наконец мы вошли в Северные покои. Здесь чувствовалось запустение — сквозь пыльные окна длинного коридора пробивались косые лучи солнца. Жилые комнаты располагались с правой стороны, их окна выходили на восток. Двери одной из комнат были распахнуты, возле них в ожидании стояли мужчина и женщина средних лет. Они вежливо поклонились при нашем появлении.

— Приветствуем принца Даронта!

— Это слуга Бост и его жена, — представил супругов Танум. — Они ждут ваших указаний. Располагайтесь и не скромничайте. А я спешу откланяться — дела.

Танум кивнул на прощание, прошёл до конца коридора, толкнул тяжёлую дверь и по ступеням спустился в парк. Оказывается, вовсе не обязательно идти в покои через центральное помещение замка. Отдельный вход — это замечательно. Ладно, теперь посмотрим, в какой комнате я буду жить. Я прошёл мимо склонившегося Боста и едва сдержался, чтобы не присвистнуть от удивления. В московской квартире родителей у меня была своя комнатка, целых одиннадцать метров личного пространства, где отлично помещались кровать, шкаф, письменный стол и несколько полок для мелочей. А тут язык не поворачивался назвать это комнатой. Просторная двухкомнатная квартира только без кухни, с высокими, украшенными лепниной потолками — вот что это было! Первая комната напоминала гостиную с несколькими диванчиками вдоль стен и обеденным столом по центру. Обстановку дополнял шкаф с открытыми резными полками и подставка с большой расписной вазой. С потолка на цепи свисала массивная люстра с парой десятков подсвечников. Мне сразу не понравилось, что окна в комнате не задрапированы шторами и покрыты такой же пылью, как в коридоре.

Бост заметил мой взгляд и поспешил с объяснениями:

— Ваше появление оказалось весьма неожиданным. Мы успели приготовить только спальню и комнату для омовений. Прошу вас, принц!

Он распахнул двухстворчатые массивные двери, и я вошёл в спальню. По центру стояла широкая кровать под балдахином. На стенах висели несколько светильников. Тяжёлые портьеры из зелёного бархата и прозрачные бледно-жёлтые занавески придавали окнам уютный вид.

— Здесь ваш гардероб, — Бост открыл узкую дверь на стене напротив окон, и я увидел просторную нишу с полками и вешалками для одежды. — А тут комната для омовения.

За второй дверью оказалась ванная комната с квадратным углублением в полу, наполненном водой. Рядом стоял кувшин, несколько коробочек, назначение которых мне было неизвестно, и лежали холсты для вытирания.

— Не угодно ли принцу очиститься с дороги, пока жена распорядится с обедом?

— Угодно. Очень даже угодно!

Я вдруг понял, что мечтаю залезть в тёплую воду и смыть с себя пот, запёкшуюся кровь, пыль и приставший мусор.

— А что принц желает на обед?

— Без разницы, — махнул я рукой. — Главное, чтобы вкусно и быстро!

Супруги вышли из комнаты, а я стащил с головы половину футболки, снял джинсы и залез в квадратное углубление. Хоть и мелко, но до чего ж приятно! Конечно, стоять под душем было бы гораздо лучше, но я не капризный принц. В коробочках оказались вкусно пахнущие смеси. Они слегка пенились, и я воспользовался ими для мытья головы. Довольный и вымытый я выбрался из ванной, завернулся в мягкий холст и вышел в спальню. На кровати меня дожидалась разложенная чистая одежда в жёлто-зелёных тонах и столик, уставленный едой и напитками. Рядом возник Бост.

— Я тут подумал, господин, вдруг вам понадобится помощь в облачении.

Очень предусмотрительно с его стороны. Услуга оказалась весьма кстати. Бост помог обвязать вокруг бёдер повязку, служившую нижним бельём, потом надел на меня жёлтую тунику из тонкой ткани и зелёную накидку с вышивкой. С сандалиями я разобрался сам.

— Что прикажете делать с этим? — Бост указал на валяющиеся вещи в комнате для омовения.

Я ненадолго задумался. По идее их можно было выбросить. Теперь-то я понимал, что вернулся в свой настоящий мир, а в том жил чужаком. Но лёгкая печаль сдавила сердце, и я решил оставить вещи. Как память о приёмных родителях и годах, прожитых вместе.

— Оставь. Я сам разберусь.

Из гостиной послышался шум.

— Это моя жена, — поспешил пояснить Бост. — Она привела прислугу, чтобы навести в комнате порядок. Если принц, конечно, не против.

— Совершенно не против. Кстати, пусть заодно отмоют от пыли и грязи коридор Северных покоев. По нему пройти страшно.

— Будет исполнено.

Бост поклонился и вышел, а я принялся обедать, заодно обдумывая всё, что увидел и услышал. Итак, пока из всех встреченных людей моему появлению рады только слепой Старейшина рода Орвел и бабушка с двоюродной сестрой. Избранник занял выжидающую позицию, а дядя Кирот откровенно враждебную. Слугам я тоже не нравлюсь. Вон, Бост с женой ни разу не улыбнулись, хоть и выполняют мои приказания. Оно и понятно, судя по сине-серым одеждам, они служат роду Вардэн, потому и бросают на меня холодные недоверчивые взгляды. Советник Танум скользкий тип и уж точно на стороне Кирота. Что ж, придётся вести себя крайне осторожно и не болтать лишнего. Я был настолько поглощён раздумьями, что не сразу заметил появление дяди Кирота.

Он вошёл в спальню быстрым решительным шагом и, не дожидаясь приглашения, уселся в кресло напротив меня, по-хозяйски закинув ногу на ногу.

— Вижу, ты уже осваиваешься, дорогой племянничек, — проговорил лорд, окидывая меня холодным взглядом. — Северные покои просто не узнать. — Хотя дядя Кирот держался вальяжно и надменно, в нём чувствовалось какое-то напряжение, я бы даже сказал, проскальзывал страх. — Супруги Бост очень исполнительные, надеюсь, ты будешь ими доволен.

— Да, спасибо, дядюшка, за заботу.

Я решил, что буду вести себя с лордом как благодарный племянник и простодушный мальчишка. Но от правдивых рассказов воздержусь.

— Признаюсь, твоё появление сегодня оказалось весьма неожиданным, — продолжал дядя. — Столько лет никаких известий. И тут — на тебе. Пришёл как ни в чём не бывало, в какой-то странной одежде. Где ты пропадал все эти годы?

— Далеко, дядя. Там, — я неопределённо махнул рукой.

— У северных диких племён?

Я почувствовал, что разговор принимает опасное направление, и осторожно ответил:

— Они называют себя иначе.

— Как ты попал к ним?

— Они сказали, что нашли меня недалеко от своих земель. Сам я не помню, ведь был тогда совсем маленьким.

— Но не младенцем. В свои четыре с половиной года ты был очень смышлёным ребёнком, любопытным и много болтающим.

— Правда? — удивился я.

— А ты что-нибудь помнишь о той ночи? — дядя не спускал с меня пытливых глаз. — Когда погибли твои родители? Хоть что-то?

— Совсем ничего, — я отрицательно помотал головой. — Хотя…

— Что? — быстро спросил лорд, и я понял, что он ужасно боится моих воспоминаний. Значит, дядя как-то замешан в гибели родителей или что-то знает.

— Помню темноту и два Светила в небе. Больше ничего.

Я простодушно развёл руками, но заметил, как расслабился дядя. Он сразу повеселел, встал с кресла, подошёл ко мне и впервые улыбнулся.

— Всё-таки я рад, что ты вернулся, Даронт. Мы с твоим отцом были не только братьями, но и друзьями. Оба когда-то ухаживали за твоей матерью. Ты очень похож на неё.

— Надеюсь, вы расскажете мне о родителях. Я ведь почти не помню их.

— Непременно, непременно… — рассеянно ответил дядя, улыбаясь своим мыслям. — Когда-нибудь расскажу.

— Как они погибли?

— Это всё проклятые фиронги! Дикие, злобные твари! Но давай не сейчас. Мне больно вспоминать о той ночи… Ведь эта трагедия коснулась не только рода Орвел. Мой отец, лорд Вардэн, тогда тоже бесследно исчез.

— Правда? — удивился я.

— Да. Он находился рядом с твоим отцом. Но его тело так и не нашли, впрочем, как и твоё. Поэтому я и подумал, может, тебе что-то известно?

— Ничего! — честно ответил я.

— Жаль, — вздохнул дядя. — Фиронги никогда не любили его. Если они так поступили с твоим отцом, то с моим наверняка разделались особо жестоко. Но не будем больше об этом.

— Хорошо, дядя, как скажете. У меня есть маленькая просьба.

— Какая?

— Я бы хотел получить вещи моих родителей. Все, что остались.

— Сохранилось совсем немного, — лорд недовольно нахмурился. — Королевские регалии принадлежат Совету Итонии. Одежда отца почти вся испортилась. Вещи твоей матери забрала её семья. Должны быть какие-то мелочи в кладовой, я велю достать их и принести тебе. Кстати, а почему ты вернулся? И как нашёл дорогу? — он снова посмотрел на меня пытливо.

— Ну, люди, воспитавшие меня, — я кашлянул, на ходу придумывая ложь, — сказали, что пора возвращаться домой. Они провели меня э-э… немного, а потом указали направление. Я слегка заплутал сначала, но сумел выйти к Тиаранте.

— Ясно. Хорошо, не буду тебе сегодня мешать, отдыхай спокойно, ни о чём не тревожась. Бост с женой поживут рядом, в комнате для прислуги. Вот шнурок для их вызова.

— Хорошо, спасибо.

— Ночью в храме Светил состоится благодарение, но тебе там быть необязательно. А завтра утром в тронном зале соберётся Совет по поводу судьбы Итонии. Будь добр явиться к третьему удару гонга. — Лорд направился к выходу, затем резко обернулся. — В целях твоей безопасности я велел усилить караул возле Северных покоев. Если захочешь прогуляться — один из стражей будет сопровождать тебя. И постарайся не покидать территорию замка — в городе не всегда безопасно, а мы не хотели бы потерять последнего из рода Орвел.

— Вы очень добры, дядюшка, — я изобразил улыбку.

— Тогда до завтра, — дядя едва заметно кивнул и вышел.

Итак, я полностью окружён дядюшкиными людьми и нахожусь не столько под защитой, сколько под наблюдением. Ладно, пока придётся смириться и с этим. Я закончил с едой и вышел посмотреть на уборку. Работа кипела. Десяток расторопных слуг под командованием жены Боста драили, чистили, скоблили стены и развешивали шторы. И хотя женщина она была неприветливая, но своё дело знала, так как гостиная и коридор Северных покоев преображались на глазах.

Я вернулся в спальню и занялся своими вещами. Из джинсов извлёк смартфон, несколько мятых купюр, пластиковую карту для проезда в транспорте и ключи от квартиры. Навалилась грусть по оставленному миру, хоть и чужому, но всё-таки вырастившему меня и давно понятному. С техническим прогрессом, мобильной связью, приёмными родителями, школой и друзьями. Все знания, приобретённые в земном мире, совершенно бесполезны здесь. Я теперь даже читать не умею и ничего не знаю об истории Итонии, её традициях и окружающих землях. Сколько всего стран в этом мире? Придётся начинать учёбу с нуля. Я аккуратно сложил вещи в гардеробной и понял, что ужасно устал. Широкая кровать манила обещаниями крепкого сна. Я улёгся на ней, взял в руку серебристый ключ и задумался. Никто не обратил на него ни малейшего внимания — ни Старейшины, ни дядя Кирот. Для них он ничего не значил в отличие от татуировки зелёного грифона — та сразу заставила всех признать во мне принца из рода Орвел. Вероятно, ключ был личной вещью отца или матери от какого-то известного им тайника. Ведь не просто так он висел на груди ребёнка, найденного в торговом центре. Кстати, как я там оказался — ещё одна загадка, на которую хотелось бы найти ответ. Мысли в голове крутились, переплетались, и незаметно я погрузился в сон.

Глава 4. Совет

За окном было совсем темно, когда я открыл глаза. В двух светильниках горели свечи, создавая уютный полумрак, тишину в покоях нарушал только шум, доносившийся с улицы. Я быстро вскочил с постели и вышел на узкий балкон, с которого открывался прекрасный вид на восточную часть города. В ночном небе, среди скоплений ярких звёзд, холодно светила большая луна, а по улицам Тиаранты двигалась россыпь факельных огней. Это горожане спешили к храму Светил, чтобы вознести благодарности за возвращение принца Даронта. Многоголосое пение доносилось из храма, хорошо освещённого луной и огнями. Я сделал глубокий вдох, наслаждаясь прохладным чистым воздухом, как вдруг заметил вторую луну, меньшего размера. Она поднялась из-за крыш домов и медленно двинулась по небу. Две луны, как в моих детских воспоминаниях. Только теперь я по-настоящему осознал, что нахожусь не на Земле, а в другом мире. Сколько их разбросано в просторах Вселенной, но именно в этом было моё место. Его название само всплыло в памяти — Намирус.

Я решил не сидеть в комнате, а немного прогуляться. В гардеробной отыскал тёмно-зелёный плащ с капюшоном и вышел в коридор Северных покоев. Света от двух лун было достаточно, чтобы понять, что слуги дядюшки хорошо потрудились, наводя чистоту. Я дошёл до конца коридора и немного постоял перед входной дверью, слушая доносящиеся сквозь неё шуточки двух стражников. Как только я вышел, оба взяли на караул, приветствуя меня. Стоило мне спуститься по лестнице, как один из них тёмной тенью пристроился рядом.

— Оставайтесь на своём посту. Я прогуляюсь по территории замка.

— Простите, принц Даронт, но я выполняю приказ лорда Кирота, — ответил стражник.

— А если я дам другой приказ?

— Увы, но я не подчинюсь ему. Ваши полномочия пока не закреплены Советом.

— Ясно, — вздохнул я и направился вдоль Северных покоев к стойлам — вытянутым низким постройкам с маленькими окошками.

Стоило мне к ним приблизиться, как внутри послышался шум и удары, словно тупым предметом о деревянную стену. Им вторили звонкие клацанья и пощёлкивания, а потом, заглушая песнопения, доносившиеся из храма, ночь прорезал гортанный крик. Не знаю, что за животные содержались в королевских стойлах, но это точно были не лошади.

— Дорки всегда нервничают, когда унюхают чужака, — проговорил стражник. — Лучше вам уйти отсюда.

— Дорки?

— Да, любимцы лорда Кирота, символ рода Вардэн.

Я вспомнил тёмно-серую птицу на флагах, похожую на птеродактиля, и слегка поёжился. Неужели в стойле содержатся эти милые зверушки? Но зачем? Стражника я решил не расспрашивать, в надежде, что вскоре и так получу ответы на многие вопросы.

Рядом со стойлами примостились домики обычной прислуги. Наиболее приближённые, как я понял, проживали в замке рядом с покоями своих хозяев. В домиках не светилось ни одно окошко. Их обитатели либо легли спать, либо отправились на праздник к храму. Я обогнул Северные покои и вышел к восточной части замкового парка. Деревья здесь росли гуще, чем в западной, а по центру журчал фонтан, серебрящийся под лунами. Оба Светила теперь были над головой и двигались навстречу друг другу параллельными курсами. От храма донеслись ритмичные звуки, словно били в музыкальные тарелки. Хор обрёл силу — к нему присоединилось множество голосов, видимо, благодарение достигло кульминации. Меня разбирало любопытство, и я направился к арке, ведущей в город. У самого выхода двое стражников копьями преградили мне путь.

— Я — принц Даронт! Пропустите немедленно!

— Простите, принц, — ответил один из них, — но сегодня ночью в городе неспокойно. Поэтому вход и выход с территории замка разрешён только по особым пропускам.

— Это лорд Кирот так приказал?

Стражник утвердительно кивнул и добавил:

— Ради вашей безопасности.

— Понятно, — протянул я и зашагал обратно.

Гулять совсем расхотелось. Там, за стеной радуются люди, и живёт моя бабушка, а я сижу в замке, как пленник. Я вернулся в свои комнаты и обнаружил в гостиной большую плетёную корзину, наполненную разными вещами.

— Это лорд Кирот передал, как вы просили, — пояснил появившийся из темноты Бост.

Вещи родителей! Очень хорошо. Есть чем заняться, пока слуга принесёт мне ужин. Я распорядился насчёт еды, зажёг несколько дополнительных свечей и принялся разбирать содержимое корзины. Тут меня ждало разочарование. Видимо, дядя Кирот постарался, чтоб ко дню его коронации осталось как можно меньше напоминаний о прошлом короле. Две пары стёртых сандалий, зелёный плащ, побитый временем и молью, несколько ветхих свитков, которые я пока не мог прочесть, набор деревянных дощечек с набросками рисунков и подписями под ними, пояс с тусклой пряжкой, гребни и ленты — всё это я внимательно рассмотрел и сложил на полки в гардеробной. А вот два предмета меня заинтересовали, только я не мог понять их предназначения. Один представлял собой укороченный серебристый намордник с болтающимися по бокам застёжками, а второй напоминал по виду охотничий рог (похожие изображения встречались в школьных учебниках), только очень маленький, размером с ладонь. Я подул в него, но кроме шипения ничего не выдул. У основания рога было маленькое отверстие, сквозь которое легко проделась моя цепочка. Я решил, что буду носить его под туникой вместе с ключом в память о родителях.

Бост принёс ужин на большом подносе, поставил его в гостиной на стол и спросил:

— Что-то ещё, господин?

Я спохватился, что уже глубокая ночь, а слуга ещё не спит.

— Нет, спасибо, можешь отдыхать. Главное, разбуди меня до начала Совета.

— Добрых Светил, господин.

Бост откланялся, а я повторил про себя несколько раз аналог земного пожелания «Спокойной ночи». Пора привыкать к вежливым фразам Итонии. Ещё бы вспомнить, как тут принято здороваться.

Я долго ужинал, пытаясь угадать, из какого мяса нарезаны тонкие нежные ломтики, и в чём они обваляны для придания сочности, но потом решил, что это не так уж и важно. Главное, что блюдо оказалось невероятно вкусным. Так же, как и мягкие сладкие лепёшки с фруктовой начинкой и политые соусом, похожим на заварной крем. Запивал я всё это светлым терпковатым напитком, пахнущим травами.

Благодарение в храме, видимо, завершилось. Песнопения закончились, издалека доносились отдельные голоса и смех. Горожане расходились, Тиаранта затихала, готовясь ко сну. Я погасил свечи и улёгся в постель. Но события дня не давали покоя, будоражили кровь, не позволяя заснуть. Так я пролежал около часа, а потом не выдержал, встал с постели и вышел на балкон. Вокруг царила тишина. На небе оставалась лишь малое Светило. Его свет был слишком бледен, улицы города и храм оказались погружёнными во тьму. Мне стало любопытно, можно ли сейчас покинуть пределы замка и выйти в город? Согласен, ребяческое желание. Вряд ли я бы смог отыскать в темноте дом своей бабушки, просто хотелось сделать что-то назло дяде Кироту и почувствовать себя свободным от его назойливой опеки. Как же незаметно подобраться к арке? Если я пойду через дверь, то за мной обязательно увяжется один из стражников. Значит, попробую отыскать другой путь.

Я прошёл вдоль балкончика вправо и влево. Со стороны торца Северных покоев шансов спуститься не было — сразу за балконом начиналась отвесная стена, а вот со стороны центрального замка я заметил узкий карниз, выходящий к парапету перехода. С парапета легко можно было спуститься на выступ, идущий параллельно земле, а с него спрыгнуть на траву парка. Пожалуй, так и сделаю. Я вернулся в комнату, накинул тёмный плащ и выскользнул на балкон. Перебрался через балконное ограждение и ступил на карниз. До земли отсюда было относительно невысоко — приблизительно второй этаж московской многоэтажки. Так и подмывало спрыгнуть, но я знал, что это обманчивое расстояние. Легко можно было сломать ноги или свернуть шею. Поэтому я прижался спиной к стене и двинулся в сторону парапета. Через несколько минут я выбрался на него и передохнул, потом перелез и спустился на выступ, держась руками за балясины. С выступа я спрыгнул на землю и замер, прислушиваясь к тишине. Кажется, моя вылазка из Северных покоев прошла незамеченной, поэтому, весьма довольный собой, я медленно пошёл в сторону арки, накинув капюшон и держась в тени деревьев. Они надёжно скрывали меня в темноте, но и идти приходилось наощупь, ориентируясь по звуку фонтана. Я помнил, что он находится на одной прямой с выходом в город.

Журчание воды приближалось, как вдруг я услышал мужские голоса и пошёл медленнее, опасаясь нарваться на стражников. Через несколько шагов можно было различить недовольный голос дяди Кирота. Ему кто-то тихо отвечал, но кто? Снедаемый любопытством, я подходил всё ближе и ближе, мягко ступая в траве. Журчание фонтана становилось громче, как вдруг совсем рядом со мной прозвучала фраза, произнесённая дядюшкой:

— Так ты боишься гнева Светил? А мой гнев тебя не страшит?

Я застыл, опасаясь каким-нибудь неосторожным движением выдать себя, и прислушался.

— Страшит не меньше, Кирот, — последовал тихий ответ, и я узнал голос Хорха, Избранника храма Светил.

— Зачем надо было устраивать эти празднества? — продолжал дядя недовольным тоном. — Или ты задумал встать на сторону мальчишки?

«Как интересно, — подумал я. — Кажется, речь идёт обо мне». Разговор двух влиятельнейших сановников Итонии среди ночи, в темноте, да ещё и подальше от посторонних ушей, разжёг моё любопытство. Конечно, подслушивать нехорошо, но в данном случае дело касалось меня, поэтому я подобрался к ближайшему дереву и прижался к его стволу. Глаза привыкли к темноте и сумели разглядеть две тени, сидящие на скамейке.

— Для меня важно спокойствие в Тиаранте, — ответил Избранник. — Возвращение мальчика произошло на глазах у толпы, и было встречено радостью. Народ не понял бы и возроптал, если бы такое событие прошло обыденно. Я дал людям то, что они посчитали правильным.

— А дальше? — Лорд вскочил со скамейки и зашагал вокруг неё. — Дальше ты посчитаешь правильным короновать щенка?

Ого! Как мило дядюшка говорит обо мне!

— Возможно, это было бы правильным, — тихо проговорил Избранник.

— А может, — дядя Кирот остановился и навис над ним, — будет правильным, если жители Тиаранты узнают, что двенадцать лет Избранник Хорх получал воду бесплатно, а продавал её втридорога, якобы по особому благословению Светил?

— Не думаю, что это станет разумным поступком с твоей стороны, Кирот! — Хорх повысил голос. — Служителям храма перестанут верить, начнутся мятежи и беспорядки. Это не пойдёт на пользу не только Тиаранте, но и всей Итонии.

— Зато мальчишка будет коронован! Вот с ним и решайте проблемы!

— Ты слишком горяч, Кирот, — голос Избранника снова стал тихим. — Я сказал, что возможно, было бы правильным его короновать, и я всем сердцем желал бы видеть королём представителя рода Орвел, если бы не одно «но»… В порыве гнева ты совсем забыл об этом.

— О чём? — воскликнул дядя. — Ты можешь выражаться прямо, а не намёками?

— Пожалуйста, говори тише. Иногда и у темноты бывают уши, — проговорил Хорх, и у меня мурашки побежали по спине. — Мальчик не прошёл таинство посвящения.

Какое-то время оба мужчины молчали. Потом дядя снова уселся на скамейку рядом с Избранником и что-то сказал ему, но так тихо, что я не расслышал.

— Рад, что ты успокоился, — снова заговорил Хорх. — Я должен буду заявить о предстоящей коронации Даронта, но с соблюдением всех условий. Народ увидит, что мы чтим закон и справедливость. Тебе лишь останется немного подождать. Месяца полтора, не больше. К тому времени ты останешься единственным претендентом на престол.

Ничего себе! Я даже вспотел от волнения. Что задумали эти двое? Убить меня?

— Даже если предположить, что ему удастся вернуться живым и в срок, — продолжал Избранник, — он не сможет выполнить главное условие. Ведь так?

— Само собой, — фыркнул лорд. — Я лично заколол последнюю тварь, пока мои люди расправлялись с её детёнышами. Ни одного не осталось.

— Тогда к чему эти угрозы и недовольство? За долгие годы ты должен был убедиться, что я чту закон, но следую ему в обоюдных интересах. Да благословят нас Светила! — Избранник поднялся со скамейки. — Проводи меня к храму, мой добрый друг. Скоро начнёт светать, нужно поспать немного перед Советом.

Две тёмные тени двинулись в сторону арки, оставив меня в замешательстве и страхе. Выходить в город после подслушанного разговора совершенно расхотелось. Я постоял немного, глубоко вдыхая прохладный воздух и успокаивая гулко стучащее сердце, а потом вернулся в свои комнаты тем же путём. Как мне хотелось в эти минуты оказаться дома в Москве и никогда не знать о существовании Итонии. То, что мне здесь не рады высокопоставленные особы — это понятно, но кроме того, они что-то замыслили против меня. Какую-то ужасную каверзу, от которой я могу погибнуть. Да, дядя Кирот не собирается так просто выпускать из рук ускользающую корону. Он сделает всё, чтобы я не взошёл на престол, а Избранник будет помогать ему, изображая при этом самый благожелательный вид. Что ж завтра на Совете я узнаю, какой сюрприз мне приготовлен, а пока надо постараться поспать. Я улёгся в постель, но сон долго не приходил. До самого рассвета в голове крутились обрывки воспоминаний и подслушанный разговор. Лишь с восходом солнца мне удалось забыться на пару часов, и когда Бост разбудил меня, я чувствовал усталость и разбитость. Вяло позавтракал, умылся прохладной водой, оделся и, услышав гонг, направился из Северных покоев к тронному залу.

Сегодня широкие двустворчатые двери были распахнуты перед прибывающими знатными сановниками, состоящими в Совете. Я вошёл в тронный зал со вторым ударом гонга. Все взгляды устремились на меня, и я невольно остановился, почувствовав волну холодности, исходящую от присутствующих. Здесь уже были советник Танум и ещё несколько незнакомых мужчин. Они многозначительно переглянулись, а потом подошли ко мне представиться и выразить своё почтение. Имён я не запомнил, но среди них были казначей королевства, командующий войском, управляющий делами Тиаранты и два министра. Дядя Кирот в углу беседовал со Старейшиной своего рода и лишь махнул мне рукой. Ещё несколько Старейшин, представляющих другие знатные роды Итонии, тихо беседовали в сторонке. Вскоре прибыл Избранник храма Светил, за ним ещё три сановника, и с последним ударом гонга в зал под руки ввели Старейшину рода Орвел.

— Я вижу Совет в сборе, — в центр зала вышел дядя Кирот. — Можем начинать.

Он приглашающе повёл рукой и все начали рассаживаться в кресла, стоящие по обе стороны от пустого трона. Дядя сел по правую руку, а рядом с ним Старейшина рода Вардэн. Избранник Хорх сел по левую, помог устроиться слепому Старейшине моего рода и указал мне на кресло рядом. Остальные располагались согласно своим должностям и сложившимся традициям.

Лорд Кирот первым взял слово:

— Благодатных Светил вам, члены Совета! Моё особое почтение, Избранник! — раскланялся дядя. — Вчера произошло то, что мы все так долго ждали — Светила вернули нам наследника из рода Орвел! — Он подошёл ко мне с радушной улыбкой, заставил подняться и обнял за плечи. — Мой двоюродный племянник принц Даронт! Старейшина его рода подтвердил, что это он. Нет причин сомневаться, есть причины только радоваться! — Дядя усадил меня и продолжил: — Двенадцать слияний Светил я оплакивал семью двоюродного брата и правил Итонией от его имени. Наконец настало время, когда я могу снять с себя это нелёгкое бремя и передать королевство законному наследнику. Обращаюсь к Избраннику храма Светил с просьбой как можно быстрее провести коронацию принца Даронта. В Итонии должен снова появиться король, а мы станем его верными подданными!

Я слушал дядю Кирота и ушам не верил. Неужели это говорит человек, который ночью называл меня щенком и шантажировал Хорха. Какое лицемерие и притворство! Между тем слова лорда были встречены одобрительными возгласами, и я понял, что лицемерие — это основная черта большинства членов Совета.

— Благодатных Светил всем! — с места поднялся Избранник и слегка поклонился. — Несомненно, возвращение принца Даронта — это чудо и счастье. Сегодня Тиаранта ликует, а вскоре будет ликовать вся Итония. Я понимаю чувства лорда Кирота, принявшего в объятия сына погибшего двоюродного брата. Радость заполнила его душу. Речь лорда Кирота полна благородства, как и его деяния, но он поспешил снимать с себя бразды правления королевством.

— Разве? — удивлённо воскликнул дядя.

— Да, уважаемый лорд, не торопитесь! Вам придётся ещё какое-то время побыть правителем, — притворно вздохнул Избранник.

— Но почему? — возмутился дядя, и я заметил насмешливый взгляд, брошенный им на Хорха. Два сановника веселились, разыгрывая комедию.

— Дело в том, что принц Даронт не может быть коронован, пока он не прошёл таинство посвящения.

— Разве брат не посвятил своего сына?

— Нет, — покачал головой Избранник. — Ведь принц был слишком мал.

— Что теперь делать? — подал голос советник Танум. — Поступим в нарушение традиции?

— Нельзя нарушать традицию! На трон может претендовать только прошедший таинство посвящения из прямого королевского рода или другого, не менее знатного и состоящего в ближайшем родстве с королевским. Поэтому принц Даронт должен пройти посвящение! — провозгласил Хорх, и все посмотрели на меня.

— Раз должен, значит, придётся пройти, — пожал я плечами и поднялся с кресла. — Но хотел бы знать, в чём оно заключается.

— Торжественно, вслед уходящему солнцу, отец с сыном выходят из Тиаранты как простые пешие путники — в плащах простолюдинов, вооружённые лишь кинжалами. С собой берут хлеб, вяленое мясо и мех с водой. Не позднее, чем через тридцать ночей, ушедшие должны вернуться в город с другой стороны — вместе с поднимающимся солнцем, в блеске королевской славы и в сиянии символа рода!

— Отец с сыном? — воскликнул я. — Но мой отец мёртв, или вы забыли?

— Помним и скорбим, принц Даронт, — Избранник склонил голову. — Очень жаль, что рядом с тобой не будет опытного сопровождающего, знающего дорогу и подстерегающие в пути опасности. Тебе придётся пройти таинство в одиночку.

— А что значит в блеске королевской славы и в сиянии символа рода?

— Увы, это должен был бы пояснить тебе отец во время путешествия, — Хорх развёл руками. — Мы говорить не вправе.

— То есть, таинство посвящения заключается в том, что я должен покинуть город на закате. Один и практически без оружия. Идти всё время по солнцу, чтобы вернуться через тридцать ночей со стороны восточных ворот в блеске и сиянии? Всё правильно? — я обвёл взглядом присутствующих. — При этом в пути меня будут подстерегать опасности, и никто из вас не хочет мне объяснить, что именно я должен сделать?

— Вы всегда были сообразительным мальчиком, принц Даронт, — кивнул Избранник.

— Да вы просто хотите отделаться от меня, посылая на смерть! — воскликнул я.

Хорх нахмурился, а члены Совета зашушукались, поглядывая на меня с неодобрением.

— Дорогой племянник, — ко мне подошёл лорд Кирот и взял за плечи, — никто не желает тебе зла. Я понимаю, ты расстроен. Скажу честно — ещё никто из королевских родов не проходил таинство посвящения в одиночку. Всегда рядом с будущим правителем шёл его отец, защищая в пути и направляя. Такова традиция, и наши предки не зря придумали её. Это путь взросления, который должен пройти будущий правитель. Из Тиаранты выходит мальчик, а возвращается зрелый мужчина. Но… — дядя вдруг мило улыбнулся, — ты можешь отказаться от посвящения.

— Могу отказаться? — Я вопросительно посмотрел на Избранника.

— Конечно можешь, — кивнул тот. — После этого ты должен будешь сразу покинуть территорию замка. Род Орвел навеки будет вычеркнут из списка знатных родов Итонии, и его представители никогда не смогут претендовать на королевский трон.

Вот теперь мне стало всё ясно. Я должен либо отправиться в одиночку на смерть, либо опозорить свой род. Малодушие подсказывало отказаться от посвящения. Пусть я перестану быть принцем, зато останусь живым. Хотя в этом у меня тоже не было твёрдой уверенности.

— Дядя Кирот, а ты проходил таинство посвящения?

— Разумеется, — кивнул лорд, — Мой отец был мудрым человеком. Когда мне исполнилось пятнадцать, он решил, что посвящение не помешает. Ведь род Вардэн относится к знатным и наиболее близок к королевскому.

— Понятно, — коротко ответил я и обвёл присутствующих взглядом, полным решимости. — Что ж, я не посрамлю память своих предков. Пусть и в одиночку, но я пройду таинство посвящения!

— Нет! — вдруг громко сказал Старейшина рода Орвел. До этого момента слепой старик сидел тихо, и мне даже казалось, что он дремлет. — Нет, — повторил он дребезжащим голосом и начал медленно подниматься с кресла.

Каждое движение давалось Старейшине с трудом. Ухаживавшие за ним служки не были допущены на Совет, поэтому я не выдержал и бросился старику на помощь, подхватив его под руку.

— Что вы хотите сказать? — недовольно спросил Кирот.

— Ещё твой дедушка посвятил меня в Старейшины рода, — не обращая внимания на дядю, сказал старик. — Я всегда чтил… — он сделал глубокий вдох и закашлялся.

— Не надо воспоминаний молодости, — проговорил Избранник. — Поясните, что значит ваше «нет»?

Я чувствовал, как дрожит тело старика, словно высохший лист на ветру. Дунешь сильнее — и его сорвёт с дерева, закружит и бросит под ноги. Старейшина закончил кашлять, вытер рот тыльной стороной ладони и, тяжело дыша, продолжил:

— Не один. Принц может взять с собой спутника.

— Не может, — мягко возразил Избранник, подойдя к Старейшине.

— Может! — почти выкрикнул старик, разволновался и снова закашлялся. Я с нетерпением дождался, когда он заговорил прерывисто и тихо. В его груди что-то булькало, воздух вырывался со свистом с каждым словом. — В роду Орвел давно… был такой случай. Король погиб… на войне. Сын пошёл… на таинство. Но не один… Он прошёл его…

Старейшина покачнулся, свободной рукой схватил себя за шею и начал падать. Я не смог удержать его и рухнул рядом.

— Что с вами? — испуганно воскликнул Избранник и бросился к дверям. — Немедленно позовите лекаря! — услышал я его голос.

Члены Совета вскочили со своих мест и окружили нас со стариком. По его лицу разливалась мраморная бледность, тонкие губы посинели, по телу пробегали мелкие судороги. Я ужасно испугался, когда понял, что Старейшина умирает. Во-первых, он был единственным в Совете на моей стороне, во-вторых, я никогда не видел умирающих людей, а в-третьих, он собирался сказать что-то важное для меня, но мог не успеть.

— Кто может пойти со мной? Пожалуйста, скажите! — крикнул я.

— Пропустите лекаря! — послышался рядом голос Избранника. — Принц, отойдите!

Но я вцепился в подрагивающие плечи старика и склонился к его лицу:

— Кто? Скажите!

— Доброволец из жителей, — прошептал Старейшина. — Право на вызов добровольца…

Он вдруг как-то обмяк в моих руках, и я невольно отшатнулся, увидев, как начали меняться черты его лица. Меня оттащили в сторону, а склонившийся над Старейшиной лекарь через минуту встал и с сожалением покачал головой. Я понял, что остался без поддержки Старейшины рода Орвел. Но его последние слова о вызове добровольца окрыляли меня и давали надежду на возвращение из путешествия живым.

Глава 5. Доброволец

От курящихся благовоний и сотен пылающих огней в храме Светил нечем было дышать. Старейшина рода Орвел лежал перед алтарём в светлом гробу, украшенном ветвями деревьев, а Избранник, облачённый в белые траурные одежды громко возносил молитвы к небесным Светилам и проводил обряд прощания. Несколько служителей храма со скорбными лицами помогали ему. Я стоял у самого гроба, в первом ряду среди знатных горожан, пришедших проститься со стариком. Народу в храм набилось море. Я слышал, как перешёптывались люди, считая смерть Старейшины предзнаменованием больших перемен, и спиной чувствовал взгляды. Многие подходили ко мне и выражали соболезнования, при этом смотрели так, словно хотели сказать что-то другое. Какой-то незаданный вопрос проскальзывал на миг в глазах и исчезал, прячась за словами сочувствия.

Дядя Кирот находился неподалёку. С хмурым, скучающим видом он поглядывал на толпу, но не уходил с церемонии прощания, видимо, опасаясь оставлять меня без своего присмотра.

Они с Избранником совсем не обрадовались, когда я заявил на Совете, что воспользуюсь правом вызова добровольца. Тело Старейшины вынесли из тронного зала, а члены Совета как раз собирались расходиться. Мои слова заставили всех задержаться.

— Впервые слышу о таком праве. Разве оно есть в традиции? — удивился дядя.

— Есть, — с досадой поморщился Хорх. — Оно применялось лишь однажды, очень давно. Принц Даронт действительно имеет право обратиться к жителям перед выходом из города. Один из старших мужчин любого рода может стать добровольцем и последовать за принцем.

— Думаешь, кто-то пойдёт на это? — усмехнулся лорд.

— Не знаю, но исключать такой возможности нельзя, — многозначительно посмотрел на дядю Избранник. — Но оставим этот разговор. Сегодня Итония понесла утрату. Вечером мы будем прощаться со Старейшиной рода Орвел, а завтра на закате принц Даронт отправится в путь.

Пока я обдумывал произошедшие события, в обряде прощания произошли изменения. Теперь все служители пели и ходили с дымящимися чашами вокруг гроба.

— Только не оборачивайся, Даронт, — прошептал за моей спиной женский голос. Я узнал Элию и едва сдержал радость. — Сделай вид, что тебе плохо, и выйди наружу через боковой вход.

Я сосредоточенно уставился на гроб, делая вид, что внимательно слежу за обрядом, потом покачнулся и схватился за одеяние стоящего рядом вельможи.

— Что с вами, принц? — прошептал он, поддержав меня под руку.

— Голова закружилась.

— Даронт, с тобой всё в порядке? — ко мне подошёл дядя Кирот.

— Нехорошо что-то, — я снова пошатнулся. — Выйду, глотну свежего воздуха.

— Только ненадолго. Скоро начнётся вынос тела. Ты как единственный представитель рода должен сопровождать его.

— Конечно, — кивнул я и, старательно шатаясь, двинулся к боковому выходу, открытому только для знати.

Не успел я шагнуть за дверь, как меня схватила за руку дожидавшаяся Элия и потащила за собой.

— Эй, куда мы?

— Бабушка ждёт тебя! — ответила Элия. — Скорее!

— Я не должен уходить далеко от храма. Сейчас будет вынос тела Старейшины! — Я вырвал руку и остановился.

— Обряд ещё не скоро закончится. Мы успеем, если ты не станешь капризничать.

Слово «капризничать» больно ударило по моему самолюбию. Я схватил двоюродную сестру за руку.

— Ладно, только быстро.

И мы побежали по тёмным улицам. К счастью, госпожа Сайдэл жила недалеко. Через несколько минут я оказался в объятиях бабушки, ожидавшей нас у ворот красивого двухэтажного особняка. В пляшущем свете факела я заметил флаг на фасадной стене — зелёный грифон в сияющем белом круге на жёлтом фоне.

— Прости, что не встретилась с тобой в храме, — бабушка завела нас в дом. — Но обряд прощания — это очень тяжело. Бедный Старейшина, — она всхлипнула, — он всегда был предан роду Орвел.

— Бабушка, у Даронта мало времени, — напомнила Элия.

— Да-да, конечно. — Госпожа Сайдэл усадила меня на диванчик и устроилась рядом. — Я слышала, что завтра ты собираешься в путь?

— Да. Я должен пройти таинство посвящения, чтобы стать королём.

— Бедный мальчик, — вздохнула бабушка. — Они ведь не сказали тебе, что пройти таинство невозможно?

— Невозможно? Но почему? — воскликнул я.

— Потому что после гибели твоих родителей фиронги все до единого были уничтожены.

— Фиронги? А кто это, и какое отношение они имеют к таинству?

Бабушка с Элией переглянулись.

— Ты не помнишь символ своего рода?

Госпожа Сайдел повернула голову. Я проследил за её взглядом и охнул, увидев картину, висящую на стене. Мой отец-король горделиво восседал на прекрасном грифоне. Художник мастерски передал золотистый цвет львиного тела и зелёные перья, сверкающие на солнце. На клюве грифона поблёскивала серебристая уздечка, за которую держался отец, а вид зверя был угрожающим и покорным одновременно. В памяти вспыхнула картинка: стелящийся луг, ветер, развевающий волосы, тяжёлые взмахи крыльев и крепкая рука отца, прижавшая меня к себе.

— Это и есть фиронг? — удивлённо воскликнул я и вовремя прикусил язык, чуть не ляпнув, что в мире, где я жил, животное называлось «грифоном», и все считали его мифическим. Надо же, как перекликаются названия здесь и там. — Я вспомнил! Отец катал меня на нём! Но разве у отца росли крылья?

Действительно, за спиной отца на картине были распахнуты два огромных прозрачных крыла. Зелёных, как оперение фиронга, и сияющих, словно подсвеченных изнутри.

— Художник изобразил его «в блеске королевской славы и в сиянии символа рода», — прошептала бабушка.

Вот оно что! Я должен покинуть Тиаранту простым путником, а вернуться верхом на фиронге и с сияющими крыльями за спиной. Но как же я смогу это сделать, если все фиронги уничтожены? И почему их убили? Словно прочитав мои мысли, бабушка сказала:

— Решение об уничтожении было принято после гибели твоих родителей и исчезновения старого лорда Вардэн. Нам объявили, что все они стали жертвами взбесившихся фиронгов. Я не верю в это, ведь твой отец прекрасно ладил даже с дикими особями. Они признавали его власть над собой. А потом была та жуткая ночь, и тела твоих родителей… Истерзанные до неузнаваемости… — бабушка всхлипнула. — Фиронгам был вынесен приговор. Несколько лет на них велась беспощадная охота, пока не осталось ни одного.

Я невольно вспомнил подслушанный разговор дяди Кирота с Избранником. Лорд хвастался, что лично заколол последнюю самку и видел, как его люди убили детёнышей. Получается, моё путешествие окажется бесполезным, ведь я не выполню условие и не смогу стать королём. Об этом я и спросил госпожу Сайдэл.

— Нет, не бесполезным, — покачала она головой. — Ты не станешь королём сейчас, но род Орвел останется среди знатных и по-прежнему сможет претендовать на трон. Это право передастся твоим потомкам, а кто ведает, что произойдёт спустя годы. Но знай, что дорога полна опасностей. Главное — возвращайся живым.

— Послушай, а почему у лорда Кирота нет крыльев? Он говорил, что прошёл таинство посвящения.

— Да, его папаша позаботился, чтобы лорд был готов занять королевский трон. Род Вардэн следующий по знатности после рода Орвел. Иногда Кирот распускает крылья дорка, в особо торжественных случаях. Мрачные, серые крылья, наводящие тоску. Не хочется, чтобы этот интриган стал королём, но видимо такова воля Светил.

— Ты знаешь, что я собираюсь вызвать завтра добровольца из горожан?

— Боюсь, мой мальчик, что тебе придётся идти одному, — бабушка ласково погладила меня по голове. — Люди лорда Кирота уже ведут работу среди городских родов, запугивая старших мужчин и угрожая безопасности их семей. Отец Элии, мой зять, пошёл бы с тобой, но он сейчас далеко и не старший в своём роду. Старший у них — глубокий старик, едва передвигающийся по дому.

— Что ж, всё понятно. Спасибо за предупреждение. Но я всё-таки воспользуюсь правом вызова.

— Конечно, дорогой. Вот, возьми, — бабушка протянула мне кожаные ножны. — Это кинжал, подаренный королём твоей матери, когда она была ещё невестой. Потом она переехала в замок под защиту мужа и кинжалом не пользовалась. Но он был среди вещей, которые мы забрали после её гибели.

Я взялся за рукоятку, выточенную из тёмно-зелёного камня, и вытащил тонкий клинок, сверкнувший острым лезвием. Он словно ждал этого момента — рука сама сделала несколько умелых разящих движений, и я с восхищением взглянул на бабушку.

— Спасибо!

— Ты не смотри, что он мал. В нём любовь и сила твоих родителей.

— Я возьму его с собой в дорогу.

— Да хранят тебя Светила! — Бабушка обняла меня. — Жаль, что больше ничем не могу помочь.

— Даронт, пора возвращаться, — потянула меня за рукав Элия, и я послушно последовал за ней, распрощавшись с госпожой Сайдэл. Кинжал я надёжно спрятал под плащом.

В храм я вернулся вовремя, проскользнул внутрь и замер у стены, вроде как тут и стоял. Обрядовые песни вскоре закончились, и начала выстраиваться процессия для сопровождения тела к месту погребения. Дядя Кирот отыскал меня взглядом и поманил к алтарю. Я должен был идти следом за Избранником, держа перед собой серебристые диски, символизирующие Светила. Служители храма закрыли гроб крышкой, подняли его, и процессия двинулась на улицу. Я понятия не имел, куда идти, поэтому молча шагал за Избранником. По обе стороны от нас шли служки с факелами и освещали путь. Дорога оказалась неблизкой. Мы прошли весь город, спустившись по холму к подножью, вышли через восточные ворота и двинулись дальше через предместье. Высохшая трава шуршала под ногами, в воздух поднималась пыль. Наконец мы остановились у глубокого оврага. К его дну вели вырубленные в земле ступени, а возле противоположного склона процессию дожидались несколько служителей с факелами. Они стояли возле выкопанной узкой ямы. Гроб с телом старейшины опустили в эту яму, засыпали его землёй, а сверху водрузили серебристые диски. Церемония похорон закончилась.

Простые горожане развернулись и побрели обратно к городу, а знатные ещё не расходились, поглядывая на Избранника храма Светил. Тот в задумчивости застыл на краю оврага, устремив взгляд к небу. Лорд Кирот первым не выдержал и обратился к Избраннику:

— Вы вернётесь со мной или поедете на мунтах?

Хорх ответил не сразу, перевёл взгляд с неба на лорда и вздохнул:

— А ведь я тоже смертен. Когда-то Светилам придётся делать новый выбор. Я бы хотел, чтобы это случилось не скоро. Отправляйтесь сами. В повозке, запряжённой мунтами, я чувствую себя увереннее.

— Как хотите.

Дядя Кирот достал из-за пазухи свисток и подул в него. Я удивился, что свисток не издал ни звука. В это время послышался шум, и я увидел несколько открытых повозок, движущихся вдоль оврага. В каждую повозку была впряжена пара крупных, стройных животных, издали похожих на лошадей. Лишь когда они приблизились, я разглядел, что головы у мунтов, почти как у земных львов, даже грива такая же, только носы тёмные, похожие на медвежьи.

— Даронт? — дядя взглянул на меня. — Ты со мной или с Избранником?

Не успел я ответить, как над головой раздался свист рассекаемого крыльями воздуха. В небе мелькнули несколько чёрных теней, и перед отпрянувшими в страхе мунтами приземлились огромные птицы, похожие на птеродактилей. Я догадался, что это и есть дорки, символ рода Вардэн. Мрачные, серые порождения тьмы на низких лапах, с перепончатыми крыльями и уродливыми зубастыми мордами. Один из дорков вдруг защёлкал клювом, нагнул голову и бросился в мою сторону, издав скрежещущий крик.

— Стоять! — дядя Кирот ловко осадил его, схватив за повод. — Извини, Даронт, он не любит чужаков.

— Вижу, — прошептал я. — Пожалуй, я лучше прокачусь в повозке с Избранником.

— Как знаешь, — кивнул дядя. — Советник Танум поедет с тобой и проводит к покоям.

Лорд вскочил верхом на переминающегося дорка, за ним последовали Старейшина рода Вардэн и несколько знатных сановников. Дорки взмыли к звёздному небу и понесли своих наездников к замку. Оставшиеся у оврага начали усаживаться в повозки, оказавшиеся довольно комфортными транспортными средствами. В каждой находилось по четыре или шесть кресел, обитых кожей, и место для возницы, управлявшего мунтами. Я помог взобраться на сидение Избраннику, сел рядом с ним, а за нами примостился Танум. Когда наша повозка покатилась, я обратился к Хорху:

— Почему Старейшину похоронили в овраге? Разве не нашлось более достойного места?

— Это не овраг, — вздохнул Избранник, — а русло высохшей реки Саверон. Вероятно ты забыл, но когда-то мы отправляли по ней в последний путь умерших. В серебристом блеске Светил, они уплывали за горизонт и растворялись среди небесных огней, добавляя новый.

— Почему река пересохла?

— Потому что уже двенадцать лет над Итонией не идут дожди, а подземные ключи почти все иссякли. Но мы надеемся, что однажды река наполнится и заберёт наших умерших, поэтому они ждут этого часа там, на её дне.

— Двенадцать лет без дождей?! — воскликнул я. — Получается, в Итонии многолетняя засуха? А как же сельское хозяйство? Как люди живут без воды?

— Воду можно купить, — поморщился Избранник, и я понял, что ему неприятен этот разговор. — Не все источники иссякли. Один, например, есть на территории замка. Он обеспечивает нужды Тиаранты. Под землёй проложены трубы, ведущие к нескольким водяным лавкам. Любой житель может заплатить и приобрести столько воды, сколько ему позволяет кошелёк.

Я невольно покраснел, вспомнив, как беззаботно мылся в комнате для омовений, не подозревая, что люди оплачивают каждый глоток. И этот фонтан посреди парка! Вызывающая роскошь во время засухи.

— А как обстоят дела за пределами столицы? Там тоже нет водоёмов?

— По всей Итонии одинаковая картина. Впрочем, — Избранник усмехнулся, — вскоре ты отправишься в путь и сам всё увидишь.

Больше я ни о чём не расспрашивал Хорха. Мы распрощались с ним у храма Светил, а потом советник Танум проводил меня к самым покоям. Утомлённый долгим днём, насыщенным событиями, я рухнул в постель и провалился в глубокий сон.