Бесплатный фрагмент - Круг

Recent

Песня в лесу*

I

Майк Трюффоло

Проклинает Мари Робби:

На съемках в Грузии

Она отказалась спускаться в лобби

отеля, не пошла кушать лобио.

Пришлось идти в ресторан с Антонио.

Какое-то голубое лобби.

Их не пустили в патио,

Поскольку какая-то пати

В честь юбилея Козмана

или его бати.

Но вот наконец шашлычная,

Где эти их травы вечные,

Грузинские вина скучные

И женщины слишком тучные.

Майку не много надо,

Просто поменьше ада,

Властно обнять красотку левой рукой,

А правой добить зеленого гада.

А лучше всего вот так:

Ночь, вокруг немыслимый мрак,

но его взрезает свет от костра,

в лесу большой бивуак.

И люди не жарят зефир,

А ловят эфир.

Тихо поют что-нибудь.

И ждут когда кончится мир.

II

Темнеет, и Стив зажигает ночник,

Чтоб записать в дневник:

Третий день съемок, отчаянно хочется спать,

Обрился, вживаюсь в роль.

Каждый день качалка и тренировки по боксу.

Уже хочу всех разъебать.

Конечно в сценарии не будет серьезных драк,

Но я не хочу выглядеть как дурак.

Ведь Комбо, он — агрессивный и боевой.

Выжил на улице и в тюрьме. Как?

Джозеф оказался весьма талантливым самородком.

Не ожидал, что он вот так ненароком

Будет естественным перед камерой.

Только не вышло бы боком.

Том — мелкий и порой доставучий.

Устает очень быстро и совершенно по-детски канючит.

Надоедливость этого пацана на полном ходу врезается в агрессивность моего персонажа.

Стив, собери себя в кучу.

Сегодня на площадке был перекур.

Вся команда расселась в кружок

На стулья, на ящики, на бордюр.

Пили кофе, болтали. Все было ок.

И это напомнило костер в лесу. Ну, типа, детство.

Я тогда чувствовал со всем существующим в этом мире собственное родство.

III

Жак Брено открывает дверцу Пежо

Окидывает взглядом парковку.

Престарелой звезде неловко.

Но он должен показать им свой «корнишон».

Похитители дали прямые инструкции:

Нести дипломат непременно голым,

Заказать в Бургер-Кинге колу,

Сесть с ней за третий столик на улице.

«Это тебе не кино», —

Думает Жак Брено.

Он вспоминает пустыню в Марокко,

Яркий костер, лизавший черное небо.

Дешевое пойло, терзавшее нёбо.

И неземную музыку откуда-то сбоку.

IV

И вот этот костер,

Плещущий в его голове,

Начинает разгораться все ярче и ярче.

Языки пламени яростно бьются.

Свет меняет свою тональность.

Из теплого желтого и оранжевого

Он становится обжигающе холодным.

Белым.

И заполняет все пространство вокруг.

Уже ничего не видно,

Кроме этого света.

Так могло бы выглядеть вторжение инопланетян.

Свет из летающей тарелки.

Он обволакивает,

Затягивает в себя,

Не оставляет выбора.

V

Лагерь посреди Ворожбянского леса.

Старые армейские палатки.

В каждой помещаются по 30 человек.

Мужики на привале. Зажаты между Низами и Ворожбой.

Костры жечь запретили. Но кого это ебет?

В тепле штаба мозги разжижаются а сердца черствеют.

У огня сидят люди с лицами Майка Трюффоло, Жака Брено и Стивена Глэма.

В алюминиевых кружках спирт, разбавленный яблочным соком,

Который где-то добыл додик, похожий на Майкла Джеру.

Курево кончилось. Придется с утра перебежками и ползком гнать в Патриотовку.

Музыкант, напоминающий Брента Вита, взял гитару.

Она размокла и дребезжит. Но кого это ебет?

Он помнит только одну песню.

Всего одну песню:

Another head hangs lowly

Child is slowly taken

And the violence caused such silence

Who are we mistaken?

But you see, it’s not me

It’s not my family

In your head, in your head, they are fighting…

Матрица

Воскресным вечером тяжело держать руки прямо.

Вязкий солнечный свет уже разрежен.

Кожей ощущаешь соль, осевшую на тебе ещё днем.

Морской воздух, закат и кошки держат тебя в плену.

Совсем не хочется знать, что 18 сентября 2022 года:

В Кишиневе прошли оппозиционные митинги

В Нови-Саде российские самбисты завоевали золото Чемпионата Европы

В Лондоне готовятся к похоронам Елизаветы II

Головкин проиграл Альваресу бой за 4 пояса

Франция решила выделить 9 млрд евро на развитие космической отрасли

В Кирове из-за урагана погиб студент.

За столом, прямо напротив тебя, две весталки тянутся друг к другу губами.

Они подаются вперёд. Все ближе и ближе.

Правая обхватывает левую за плечи.

Левая кладёт свою руку на бедро правой.

Губы встречаются.

Их головы движутся по какой-то плавной линии, напоминающей знак бесконечности.

Вперед и слегка вверх.

Назад и слегка вниз.

Вперед и слегка вверх.

Назад и слегка вниз.

И опять.

И опять.

И опять.

Все движется медленно и порочно, томно и вязко.

Их глаза прикрыты.

Видно, как бьются жилки на шеях.

Слышен этот сладострастный причмокивающий звук.

Иногда мелькают языки и снова скрываются.

Реальность герметизируется.

Будто ты — Нео в загрузочной программе Матрицы.

Вокруг только белое ничто и лишь один объект, который хотел показать тебе создатель.

Море исчезло вместе с солнцем, опустившимся в его глубины.

Кончилось вино, раскрошились стены крепости.

Горы на горизонте поглотила тьма.

Не стало сербских хулиганов и российских самбистов.

Лондонский мост упал.

Франция растворилась в космосе.

Ракеты вернулись в шахты, а бомбы намертво срослись с бомбардировщиками.

Итак. Если сознание первично, то его нейронные корреляты- свойство интерфейса, создающее содержание нашего сознания, но не являющееся его причиной.

Ни мозг, ни нейронные корелляты не являются причиной сознания. Наоборот, это сознание создаёт мозг.

Перетащите иконку файла в корзину — и файл удалён. Но ни файл, ни корзина, представляющие собой сочетание пикселей на экране, не являются причиной удаления.

Ласточка

Так угасает закат за бортом

Или скрываются все поезда.

Так ощущает себя в пустом

Ласточка без гнезда.

Кажется, силится повернуть,

Мечется, ищет обратный путь.

Где-нибудь, где-нибудь, где-нибудь…

Где можно клюв приткнуть.

Огромное и глухое,

Острое и тупое

Море.

Справа и слева — море.

И если нырнуть в него поутру,

Как только взошло белесое солнце,

Видишь: лучи вскрывают воде нутро.

Вот настоящий морской ланцет.

А за спиной скала,

Камни сплавились плотно и гладко.

Там ли она жила?

Загадка.

Нет. Однозначно не может быть.

Ласточкино гнездо на карнизе

Дома, полного светлых лиц,

Обдуваемых бризом.

Сохнет забыт на столе батон,

Краска с годами теряет цвет,

Смотрит с горы сиротливо дом:

Ласточки в доме нет.

Вот на карнизе ее гнездо:

Известь, трава и слюна.

Вот на столе третий день батон.

Где то теперь она.