Бесплатный фрагмент - Кроваво-красная луна — 2. Рождение ведьмака

Тетрадь из сундука.

Сказка это или быль,

Дед купил автомобиль.

По деревне он проехал,

Всех курей передавил.

Из окна старуха смотрит,

Морду от людей воротит.

Богатырь к ним приходил,

Всё в деревне разрулил.

Выгнал лешего в болото,

Бабке с дедом, починил ворота.

Нацепил попову рясу,

И на прощанье выпил квасу.

Отгулов накопилось много, а сидеть на работе и ничего не делать — несусветная скукота. Вот, и решил Вадим Шведов взять десять дней отпуска и съездить в деревню, где родился и вырос. Уже давно собирался, а всё никак не мог вырваться. Надо проведать могилу родителей, да и с друзьями повидаться не мешало бы. А то уже лет десять не показывал туда носа, как похоронил родителей, так ни разу больше не был.

Написал заявление, Сергеев отпустил без разговоров, и отправился. А чего тянуть-то, может, больше и не придётся съездить. Ведь работа у него не сахар, не в конторе штаны протирает.

Сутки на поезде пролетели незаметно, а вот три часа на автобусе показались ему вечностью. Деревенские дороги — это тебе не город. Да ещё ПАЗик, его ровесник, всю дорогу дребезжал и скрипел, того и гляди, развалится на запчасти, не соберёшь. Просто смех сквозь слёзы, а не транспорт. Но с божьей помощью добрался целым и невредимым, хотя нервов себе потратил на год вперёд.

«Как я раньше здесь жил, непонятно!», матерился он про себя, чтобы не привлечь внимания пассажиров к своей персоне, подскакивая на ямах, в которые попадал автобус. Но мучениям когда-нибудь да приходит конец.

Заколоченный родительский дом зарос бурьяном и покосился. Но всё равно был ещё крепок.

«Неужели прошло десять лет?» — стоя у калитки и поглядывал на родительский дом, думал Шведов. — «Похороны были словно вчера».

— Молодой человек, — услышал он старческий голос, — вы кого-то ищите?

Повернувшись, он увидел невысокую, щупленькую старушку, которая прищурившись, поглядывала на него.

«Плохо видит», подумал он. И только хотел ответить, как старушка вновь заговорила:

— В этом доме хозяев нема, померли они, лет десять как. А сынок ихний где-то в городе проживает. Вы, коль хату себе бачите, могу подсобить, я здесь усех знавши, — коверкая слова, сказала старушка.

— Спасибо, бабушка, не надо.

— А какого рожна вы тогда здесь топчетесь и всё высматриваете? Ограбить, наверно, хотите, так там ничёго нема путного, пустой дом, сиротливый.

— Нет, бабушка, не хочу. Это дом моих родителей. Я Вадим Шведов, тот, который из города.

— Давненько, видно, здесь не бувал, — поближе подошла старушка, заглядывая Вадиму в лицо.

— Десять лет, бабушка. Всё некогда было.

— Вам молодым усегда некогда буват, — буркнула она.

Вадим промолчал. Зачем переубеждать старушку, себе дороже будет.

— Да, похож на батьку свово, одно лицо. Рядом поставь, нихто не различит. Вот теперича я тебя, хлопец, признала, — посмотрела она повнимательней в лицо Вадима, развернулась и поковыляла своей дорогой.

Проводив старушку взглядом, Вадим открыл покосившуюся калитку и пробираясь сквозь заросли бурьяна, пошёл к дому.

Провозившись до ночи с уборкой, Вадим согрел воды в старом электрическом чайнике (хорошо хоть свет не обрезали, пока его не было), выпил чаю (немного продуктов он привёз с собой) и завалился спать.

«Завтра надо скосить траву в огороде, а то, как партизан в джунглях», вспомнил он свои боевые подвиги и не только боевые и улыбнулся, «а потом нужно сходить на кладбище…» Вадим провалился в глубокий сон. Давно он так не занимался уборкой по дому, вот с непривычки и сморило. Но не прошло и часа, как в доме что-то загрохотало. Вскочив на ноги, он стал вглядываться в темноту, но ничего не увидел. Звук повторился вновь, но уже с другой стороны. Значит, ему это не приснилось, грохот был на самом деле.

— Что за ерунда здесь происходит? — медленно, чтобы в темноте ни на что не напороться и не грохнуться он пошёл к стене, где был выключатель. Пошарив рукой и найдя его, Вадим щёлкнул, но света не было. — Вечером свет был, почему нет сейчас?

Так он стоял в одних трусах минут десять, как ему показалось, крутил головой, ничего не понимая, пока в дверь не постучали.

— Кто там? — во весь голос закричал он, но с места не сдвинулся. Нет, он не испугался, но мало ли что, лучше оставаться на месте. В потёмках Вадим вновь стал шарить по стене и, наткнувшись на выключатель, нажал на него. Щёлк, и свет, как по волшебству загорелся. «Чертовщина какая-то», пронеслось у него в голове. С появлением света звуки в доме прекратились, и наступила гробовая тишина.

Ещё минут пять он прислушивался, потом натянул брюки и на цыпочках пошёл к двери. В сенях никого не было.

— Видно, домовой шалит или почудилось, — выходя на крыльцо, чтобы немного прийти в себя и подышать ночным воздухом, произнёс Вадим. — Утром надо сходить в магазин, купить молока и конфет, чтобы задобрить домового. А то никакого покоя не даст.

Простояв на крыльце минут тридцать, поглядывая по сторонам и вспоминая, как в детстве играл здесь с отцом, он вернулся в дом и лёг. Свет выключать не стал, так при свете и заснул, провалившись в глубокий сон без сновидений.

Его опять разбудил какой-то стук. Вскочив, он хотел было послать домового на три буквы, как в дверь постучали. Поняв, что это не шутки домового и не сон, он крикнул:

— Входите, дверь открыта! — схватив брюки, он так и замер с ними в руках. В дверях стояла вчерашняя старушка и во все глаза разглядывала его.

— Одевайся, одевайся, сынок, — заговорила она, — не стесняйся. Я на своём веку и не такого навидалась. Меня уже ничем не удивить.

— А я и не стесняюсь, — стал натягивать он брюки, искоса поглядывая на гостью.

— Ещё как стесняешься, милок, — пробурчала старушка и, не спросив разрешения, прошла к столу и присела на стул.

Одевшись, Вадим подошёл и присел напротив её.

— Вы что-то хотели? — стал он всматриваться в лицо бабушки, стараясь её вспомнить. Но как не старался, у него это не получалось.

— Не ломай голову, хлопец, — она словно прочитала его мысли. — Всё равно ты меня не признаешь.

— Откуда вы знаете, уважаемая, что я подумал?

— Здесь нечего думать, всё написано у тебя на лице, — уже не коверкая слова, как вчера, произнесла она.

— Всё-таки, зачем вы пришли? Не поздороваться же и поинтересоваться о моём здоровье.

— Может, я жениха себе ищу, — выждав паузу, произнесла старушка и заулыбалась. Вадим заметил, что у бабки были белые здоровые зубы, как у молодой девушки.

«Ни хрена себе», подумал он, а вслух добавил, — не поздновато ли о женихах думать?

— Шучу я сынок, шучу. Мне пора уже думать о другом.

— То-то и оно, — отвернувшись от неё, Вадим глянул в окно.

Старушка улыбнулась, но промолчала. Поднявшись, Вадим пошёл и выключил в комнате свет, ведь был уже день. Постояв у стены, он вновь подошёл к столу и присел.

— Не мучайся, не вспомнишь. Я недавно сюда переехала, ты меня никогда не видел. А твоего отца я по молодости знала, вот и перепутала.

— А зачем я вам понадобился, что ни свет, ни заря пришли?

— Я пришла к тебе по делу. Но только не подумай, что бабка сбрендила под старость лет.

— Я ничего и не думаю.

— Так вот, — она на мгновенье замолчала, — в этом доме есть старый сундук. Я это точно знаю. Ты тоже должен его помнить.

Вадим посмотрел на старушку, пожал плечами, но ничего не ответил.

— В нём лежит одна очень старая тетрадка. Вот, она-то мне и нужна.

— А откуда вы знаете, что она там лежит?

— Знаю, милок, знаю.

«Это, наверно, она ночью здесь шарилась или кого-то попросила», подумал Вадим, отворачивая от неё лицо, чтобы та опять не прочитала его мысли.

— Мне нужно, чтобы ты её нашёл и передал мне.

— Ну, если вы знали, нет, знаете, что она в доме, почему тогда вы её раньше не нашли и не забрали? А пришли только сейчас, когда приехал я? А если бы я не приехал, тогда что?

— Много вопросов задаёшь, Вадим.

— Откуда вы знаете, как меня зовут? — вновь поднялся Вадим, выходя из себя.

— Не об этом сейчас речь, — строго сказала она. — Просто, отдай мне тетрадь и больше я тебя не побеспокою.

— А если нет, тогда что?

— Просто, не надо это всё доводить до абсурда. И всё будет «тип-топ», как говорят у вас в городе.

— Я вижу, у нас разговор перешёл в угрозы или я чего-то не понимаю? — произнёс Вадим, прислушиваясь к какому-то шуму, доносившемуся из сеней.

— Ты кого-то ждёшь? — всполошилась старушка и поднялась.

Шум повторился вновь, и старуха ничего не говоря, ринулась в дверь. Вадим ещё ничего не успел подумать, как её и след простыл.

— Что это сейчас было? — он направился к двери. В сенях никого не было. — Что за чертовщина здесь творится? Полночи что-то брякало, потом эта старая ведьма припёрлась, требовала какую-то тетрадь. А услышав шум, умчалась, как будто её здесь и не было. Всё, хорош с меня, надо завтракать и приниматься за дело, — Вадим развернулся и зашёл обратно в дом. Но странный визит старухи не давал ему покоя. «Что за тетрадь и зачем она ей?..»

Перекусив на скорую руку, Вадим решил найти сундук и покопаться в нём. Поискал в доме, в сенях, но никакого сундука не обнаружил. Придётся лезть на чердак, скорее всего он, там…

Вход на чердак был из сеней, но там темно, а фонаря в доме он не видел. Подсвечивая путь телефоном, чтобы ненароком не свалиться и не переломать ноги, он влез на чердак и увидел прикрытое шторой окно.

— Как я о нём забыл, — ругая себя, Вадим отдёрнул штору, и на чердаке стало светлей. Не намного, но окружающие предметы стали различимы.

Сундук обнаружился быстро. Он был закрыт на внутренний замок. Впустую провозившись, минут десять, Вадим спустился обратно в дом и взял топор. Но только он решил подняться обратно, как услышал стук в дверь.

«Кого ещё там черти принесли?», подумал он.

— Хозяева, есть, кто дома? — раздался из-за двери хриплый мужской голос.

— Входите, не заперто, — ответил Вадим, ставя в угол топор, чтобы не напугать гостя.

Дверь тихонько открылась, и на пороге появился старик, ровесник старухи.

— Чем обязан? — спросил Вадим. «Они сговорились, что ли?»

— Я так понимаю, вы — хозяин дома, — не отвечая на вопрос, прохрипел старик.

— В каком-то смысле, да.

— Как это понимать? — уставился тот на Вадима.

— Я сын хозяев, а они умерли.

— Понятно. А я иду мимо, смотрю, кто-то в окне мелькает. Дай, думаю, посмотрю. Дом стоит бесхозный, мало ли что может случиться.

— А вам какая от этого радость? — Вадим начал выходить из себя от назойливости и любопытства деревенских жителей. — Не успел я приехать, как зачастили гости.

— Не понял, — возмутился дед, — до меня ещё кто-то приходил?

— Утром, ни свет, ни заря, приходила старушка божий одуванчик. Не успел я глаза открыть, а она уже на пороге.

— Как звать-то? — уставился дед на Вадима.

— Кого?

— Ну, не меня же. Ту старушку.

— А я откуда знаю? Пришла, разбудила и давай с меня какую-то тетрадь требовать. А я ни сном, ни духом. Ещё и угрожать пыталась, мол, не отдам, хуже будет.

— А что за тетрадь? — Словно ненароком, стал выпытывать дед.

— Не знаю, я её никогда не видел и понятия не имею, где она.

Поговорив о том, о сём, дед Иван, так звали гостя, покинул дом и, ворча что-то себе под нос, поплёлся восвояси.

Зачем дед приходил, Вадим так и не понял, а задавать вопрос напрямую не стал.

Закрывшись, чтоб его больше никто не беспокоил, Вадим поднялся на чердак и опять принялся за сундук. И только через час ему посчастливилось отрыть крышку.

Затхлый запах шибанул ему в нос. Отложив топор в сторону, Вадим дал сундуку немного проветриться. А потом, погрузившись в его содержимое, стал вытаскивать и разбирать старые вещи, ища таинственную тетрадку. Провозившись довольно долго, он наконец-то нашёл то, что искал. Отложив тетрадь в сторонку, он стал доставать остальные вещи. Но кроме этой тонкой тетради в сундуке больше не было никаких бумаг.

— Значит, это то, что я искал, — чихая от поднятой пыли и затхлого запаха, старых вещей произнёс Вадим.

Забрав тетрадь (обратно вещи он складывать не стал), спустился в дом и, усевшись за стол возле окна, открыл первую страницу.

— Что это за хрень? — стал вглядываться он в каракули, нацарапанные красными чернилами, похожими на кровь. Некоторые буквы или закорючки (он так и не смог разобрать), расплылись, образовав тёмно-бурые пятна. Полистав тетрадь, он так в ней ничего и не понял, кроме одного рисунка в самом конце. Это была пентаграмма.

Убрав тетрадь в шкаф (как говорится — с глаз долой), он решил прогуляться по родной деревне, подышать воздухом и повидать друзей…

***

Покинув дом родителей Вадима, бабка Евдоха (как звали её в деревне, настоящего имени никто не знал) отправилась к себе. Её небольшой покосившийся домик находился рядом с кладбищем. Раньше в нём жил сторож, который приглядывал за кладбищем и по мере своих сил прибирался на нём. Ни много, ни мало, ему уже было за 70. Семьи у него не было, вот он и жил там один, как говорится, бобылём. А после его внезапной таинственной смерти семь лет назад в домик заселилась старушка, неизвестно откуда появившаяся в деревне. Вспоминали, что дед Матвей, так звали сторожа, ещё поутру бегал бодрячком, а после обеда его нашли мёртвым в свежевырытой могиле. Странно всё это было. Но участковый решил, что дед случайно упал в могилу, и от испуга его сердце остановилось. На лице умершего была такая ужасная гримаса, что становилось страшно. Вот, после этого случая, примерно дня через три в деревню пришла бабка Евдоха и поселилась в домике. Никто из жителей против не был, живи, не жалко. Да, и за кладбищем будет пригляд. Вот, так и прижилась бабка в деревне. Ничего плохого за ней не замечали. Жила себе потихоньку, собирала травки, делала из них снадобья и отвары, лечила помаленьку от хворей. То животину кому выходит, а то и человеку поможет встать на ноги. А кому и приворот сделает. Обращались к ней молодухи чтобы приворожить любимого и обиженные друг на друга соседи. Случались в деревне и ссоры, и раздоры, ведь это жизнь, без этого не обойдёшься. Но порчи бабка не наводила. Может, что-то такое и делала, но как говорится, не пойманный — не вор. Народ болел, конечно, не без этого, но на Евдоху не думали.

После того, как бабка вышла от Вадима, её словно подменили. Всё то время, что она жила в деревне, бабка ходила медленно, словно никуда не торопясь, а сейчас так припустила, и молодому не догнать, не говоря о стариках. Неслась, как корабль в океане, никого не замечая. Только цветастый платок, который она никогда не снимала, наверно и спала в нём, развевался, словно флаг на мачте. Что случилось с бабкой Евдохой, никто не мог понять. Жители деревни оборачивались и смотрели, как она бежит. А та, не замечая косых взглядов и перешептываний, неслась, перепрыгивая ямки на деревенской дороге, словно молодая девчонка, опаздывающая на свидание.

— Эй, бабка Евдоха, что случилось? — окликнули её мужики, толпившиеся возле магазина. — Пожар, что ли? — но та пронеслась мимо, ничего не ответив.

— Первый раз вижу, чтобы на кладбище так быстро бежали, — съёрничал один из мужиков.

— Наверно, дружок из могилы поднялся, вот она и торопится на свидание, — подхватил другой и засмеялся, ощерив беззубый рот. Мужики, оценив его шутку, тоже заржали.

— Что ржёте, как лошади? — вышел из магазина здоровенный, под два метра мужик с тремя бутылками водки в руках.

— Да вот, — дурацкий смех прекратился, как по команде, — смотрим, как бабка Евдоха на свиданку торопится. Видно, очередной женишок из могилы поднялся и в гости к ней пожаловал.

— Дурьё, а ещё взрослые мужики называетесь. Всё, хорош зубоскалить, пошли, а то водка киснет.

Мужики подхватились и поспешили вслед за ним. Еремей Силантьевич, так звали мужика, вышедшего из магазина с водкой, был деревенским кузнецом.

Бабка Евдоха, добежав до своей избушки, заскочила внутрь и заперлась на все засовы. Выглянув в небольшое окно, не идёт ли кто за ней, задёрнула штору.

Усевшись за круглый стол, который стоял по старинке посередине комнаты, она запалила чёрную свечу, вытащенную из сундука, и стала что-то над ней шептать. Свеча то разгоралась ярким пламенем, то затухала, шипя, как и сам голос ворожившей над ней старухи…

***

Первым делом Вадим зашёл в магазин, купил бутылку водки, коробку шоколадных конфет и кое-какую закуску, что можно было найти в деревенском магазине.

— Молодой человек, а вы к кому приехали? — поинтересовалась продавец, всматриваясь в лицо покупателя.

— Тетя Валя, вы меня не помните?

— Много вас тут шастает, всех и не упомнишь.

— Я Вадим Шведов, вы что, забыли меня?

— А я смотрю, знакомое лицо, а припомнить не могу, склероз под старость разыгрался. Приехал в гости или насовсем?

— Нет, тётя Валя, не насовсем. Повидаюсь с друзьями, поправлю могилу родителей и через неделю обратно. У меня там квартира и работа.

— Понятно. Совсем ты забыл свою деревню, давненько не приезжал.

— Всё не было времени, да и с работы не отпускали.

— Хорошая хоть работа?

— Нормальная, тетя Валя, не жалуюсь, — продвигаясь к выходу, произнёс Вадим. Но продавщице хотелось поговорить.

— Женился?

— Нет, не нашёл ещё никого.

— Дружок-то твой недавно был, — произнесла тетя Валя. — Купил водки и убёг. Гуляет уже целую неделю и не работает, злыдень здоровенный.

— Что за дружок-то? — уставился на неё Вадим.

— Да Еремей, больше-то некому.

— Как некому? — удивился Вадим. — А остальные где?

— А ты чё, не знаешь? — выйдя из-за прилавка она подошла к Вадиму.

— Нет!

— Семён два года как уехал с семьёй в город. А Васька вновь женился, взял бабёнку из Ивановки, это соседняя деревня, в десяти километрах.

— Какой Васька?

— Савельев, какой ещё. Забыл, что ли?

— А первая его жена где? — слушая деревенские новости и ничего не понимая, спросил Вадим.

— Развелись они, и та укатила в город. А он через год другую нашёл, с двумя ребятишками, мал-мала меньше и переехал к ней. А четвёртый ваш дружок помер недавно. Вот, Еремей, как схоронил его, так и пьёт.

— Тёть Валя, да скажи же ты, кто умер?

— Олег Золотов, вот кто. А ты что, не знал? — округлила она глаза.

«Вот, это новость, так новость», подумал Вадим. А продавщице ответил:

— Нет, тётя Валя, я не знал. Вот, хотел его повидать, а теперь даже и не знаю, что мне делать.

— А ты сходи к Еремею, он тебе покажет могилку Олега.

— Спасибо, тетя Валя, так и сделаю, — попрощался Вадим и вышел.

Он спустился с крыльца и, поглядывая по сторонам, стал вспоминать, где кто живёт, ведь прошло десять лет, как он последний раз был в деревне…, медленно поплёлся к Еремею. Тот после смерти родителей (они умерли раньше, чем у Вадима), остался жить в их доме.

«Да, много времени прошло, и многое в родной деревне изменилось… Надо у него спросить, от чего Олег умер, ведь он был здоровым мужиком, никогда не курил, а выпивал только по праздникам и то немного…» размышляя, Вадим подошёл к дому друга.

Из открытых окон и двери слышались громкие голоса. Бас Еремея он сразу признал, а вот остальные разобрать не мог.

— Ничего, сейчас посмотрим, с кем он пьёт, — постучался он в дверной косяк и не дожидаясь ответа, переступил порог.

— Кого ещё лешие принесли? — не признал хозяин вошедшего гостя. — Тебе чего надо? Шёл бы ты мужик отсель по-доброму, а то, не дай, бог запнёшься и морду об кулак разобьёшь.

— А если отскочит сдача, Ерёма?

— Чего? — Еремей поднялся из-за стола и сжав кулаки, пошёл на гостя. Но не дойдя пары шагов, остановился и уставился на вошедшего. Остальные трое приятелей и две великовозрастные девицы притихли, поглядывая на хозяина.

— Ну, чего замер, не признал что ли? — развёл руки в стороны гость.

— Вадим, ты? — выдавил из себя Еремей и полез обниматься со старым другом. Его собутыльники, видя такую картину, вновь оживились и загалдели.

— Наконец-то признал, — стал вырываться из железных тисков кузнеца Вадим, — а то сразу в морду.

— Проходи, проходи, дружище! А вы, честная компания, быстро поднялись, — повернулся хозяин к собутыльникам, — ноги в руки и разбежались отсель. Ко мне друг приехал из города.

— Может, мы останемся? — пискнула одна из девиц.

— Я кому сказал, марш отсюда! — те поднялись, и что-то бормоча себе под нос удалились. Видно, побаивались Еремея, всё-таки кузнец, мог и зашибить нечаянно, кулаки-то пудовые.

— Ты не стой столбом, проходи к столу, — прогудел тот басом, отодвигая в сторонку бардак на столе.

Вадим достал из пакета бутылку водки, палку копчёной колбасы и ещё кое-какую мелочь из закуски.

— Давай, выпьем за встречу, Ерёма.

— Давай, — уселся хозяин на стул. Тот, бедный, аж заскрипел от его веса.

Нарезав колбасы и огурцов с помидорами, они чокнулись за встречу и выпили. Вадим закусил пластиком колбасы, а Еремей не стал, только занюхал кулаком. Налив по второй, выпили вдогонку.

— Ну, рассказывай, Ерёма, что у вас тут нового? — ставя пустую стопку на стол, сказал Вадим.

— Много чего нового, всего и не расскажешь сразу.

— Начни с того, как умер Олег, — стал наливать третью стопку Вадим, посматривая на дружка.

Не дожидаясь, когда гость нальёт себе, хозяин схватил свою стопку и, опрокинув её себе в рот, заговорил…

***

Покинув дом Шведовых, дед Иван пошёл в сторону кладбища к бабке Евдохе. Он сразу понял, кто приходил перед ним в гости к Вадиму.

— Вот, старая карга. И тут опередила, — ворчал дед, топая по деревенской разбитой дороге, — решила быстрее меня завладеть тетрадкой. Вот, проныра так проныра, тихушница старая. Но ничего, посмотрим, кому из нас она достанется.

Подходя к дому ведьмы, колдун почувствовал ворожбу и остановился, как вкопанный, словно его пригвоздило к дороге. Дальше путь к дому бабки был ему заказан. Потоптавшись на месте, дед Иван плюнул три раза впереди себя на дорогу, развернулся и молча поплёлся обратно. Ведьмин заслон не пустил его к дому.

— Ладно, ладно, старая карга, я с тобой ещё поквитаюсь.

Старуха тоже почувствовала приближение колдуна, но дорогу она плотно запечатала, и тот не прошёл. Уже через минуту она поняла, что он стал удаляться, но запечатку ослаблять не стала. Вдруг тот раздумает и вернётся, а ей не хотелось его видеть.

— Наверно, уже тоже в доме побывал? Чует, что хозяин приехал и решил попытать счастья. Ведь заговорённая тетрадь и ему нужна. Но она пока в доме, — сама с собой разговаривала бабка Евдоха. — Я бы почувствовала её переход в чужие руки. Значит, опять будем пытаться ею завладеть. Ох, как нужна она, ох, как нужна. Но есть одно но, так просто тетрадь не взять, не пойдёт она к чужому. Её может передать только хозяин, из рук в руки, не по принуждению, а только по своей воле. Сгорит заговорённая тетрадь синим пламенем, и сожжёт того, кто её взял без разрешения. Значит, надо уговорить хозяина, чтобы он её подарил. Дарёное — это по доброй воле, это не сожжёт.

Затушив догоревшую до половины свечу пальцами (дуть на свечу ни в коем случае нельзя, а то пропадёт вся ворожба), Евдоха убрала её со стола в шкаф, мало ли кто заявится.

— Ну вот, теперь можно и отдохнуть немножко да подумать, как выманить у хозяина дома тетрадь.

***

— Послушай, Вадим, у нас в деревне начала творится какая-то чертовщина в последнее время, — сказал Еремей и замолчал. Он вдруг вскочил, подбежал к открытой двери и выглянул из неё. Постояв с минуту и к чему-то прислушиваясь, он закрыл её, подошёл к окну и закрыл его тоже.

— Ерёма, ты чего испугался? — спросил Вадим вернувшегося к столу друга.

— Бережёного бог бережёт, — перекрестился тот и тихо присел.

— В бога стал верить? — глянул на него Вадим.

— Поживи здесь, не в то поверишь.

— Ладно, не отвлекайся, рассказывай дальше, что у вас тут творится?

— Я и говорю, чертовщина у нас в деревне завелась, — закрутил головой хозяин дома, не смотрит ли кто на него. Но в доме, кроме них двоих, никого не было. Вновь перекрестившись, он продолжил:

— Сперва у нас в Анисовке появилась бабка Евдоха. Поначалу, ну лет так пять, всё было тихо и спокойно. Народ жил мирно и хорошо. А вот когда к нам в деревню заявился дед Иван, это примерно года два как, тут и началось… — Еремей схватил со стола бутылку, налил в свою стопку, забыв про гостя, и вылил себе в рот. Вадим с подозрением посмотрел на него, но говорить ничего не стал.

— Чего-то бабка Евдоха с дедом Иваном не поделили, вот тут-то и начали происходить странности. Народ, глядя на их вражду, стал шушукаться и посмеиваться. А те, кто пограмотней, стали их наставлять на путь истинный, мол, старые люди, а ведёте себя, как малые дети. После разговора с ними умерла учительница, молодая, года на три моложе нас с тобой.

— А что сказали врачи? — поинтересовался Вадим, поглядывая на друга. — Какова причина смерти?

— Никакой болезни не выявили, просто остановилась сердце, и всё.

— Так не бывает, — сказал Вадим.

— Ещё как бывает, — упёрся в него взглядом Ерёма. — Что-то учительница сказала деду Ивану, а тот плюнул ей под ноги, развернулся и что-то шепча, удалился. Учителка после того случая слегла и через месяц умерла. А потом, ни с того, ни с сего умер наш участковый. Тут я не знаю, врать не буду, что с ним случилось. Только через месяц тоже сгорел, худой стал, как тот кощей, правда, не бессмертный. Ночью уснул и не проснулся.

— К врачам обращались? — спросил Вадим. — Может, в деревне какая-то эпидемия или вирус?

— Сам ты вирус ходячий, — посмотрел на него хозяин. — Врачи ничего у них не нашли. Просто, отказало сердце, а от чего, определить не смогли.

— Странно всё это…

— Вот, и я говорю, какая-то зараза завелась в Анисовке, — Ерёма опять перекрестился и продолжил:

— А неделю назад умер Олег. Ведь ты сам знаешь, он никогда не курил, а выпивал только по большим праздникам, да и то помаленьку.

— И по бабам не ходил, — заметил Вадим.

— Ты не лыбься, ничего смешного здесь нет, — огрызнулся Ерёма.

— Продолжай, продолжай, я тебя внимательно слушаю, — сделал умное лицо гость.

— Вот, и не перебивай, а то не буду рассказывать… Так вот, десять дней назад Олег пришёл ко мне и рассказал, что он услышал странный разговор между Евдохой и Иваном. Они спорили, переходя то на крик, то на шёпот, о какой-то тетрадке. Что за тетрадь, они не говорили, но она находится, ты не поверишь, в твоем доме.

— Почему не поверю? — посмотрел Вадим на друга. — Они сегодня приходили ко мне, интересовались ею. Не вместе, конечно. Сперва бабка припёрлась, ни свет, ни заря, а потом дед.

— Ну, и чего дальше?

— Послал я их куда подальше.

— А они чё?

— Ушли. А мне любопытно стало, что это за тетрадь такая. Обшарив всё в доме, полез на чердак и там нашёл её.

— Кого нашёл? — уставился на Вадима Еремей.

— Никого, а что. Тетрадь нашёл. Глянул, а там какие-то каракули. Полистал, полистал, да и спрятал.

— Правильно сделал, что спрятал, — сказал Ерёма и опять перекрестился.

— Ну и что Олег, ты не договорил.

— Заметили они его, когда он подслушивал, и вот… Неделю назад наш Олежка помер. За несколько дней сгорел. Хоронили в закрытом гробу.

— А что так? — уставился на хозяина дома гость.

— Страшно было смотреть на него. Я раз глянул, полдня тошнило и рвало. Всё тело было покрыто гнойными язвами.

— Да, странные творятся у вас дела, — поднялся Вадим и заходил по дому, меряя его шагами.

— А я тебе чего говорю? Чертовщина в Анисовке. И пришла она вслед за этими двумя стариками.

— А поговорить с ними не пробовали?

— Боятся их в деревне. Даже в их сторону не смотрят, когда те встречаются на дороге. Вот, так и живём. Трясёмся, как мыши в своей норе, боимся нос высунуть наружу.

Допив бутылку и поговорив ещё, друзья разошлись. Вадим пошёл домой, а Ерёма к себе в кузницу.

— Одно дело надо закончить, — напоследок сказал кузнец. — Вечером буду дома, если надумаешь, приходи, поговорим.

— Будет время, зайду, — сказал Вадим. — Надо дома прибраться.

По дороге Вадим зашел ещё раз в магазин и купил пару бутылок водки (сгодится на потом, мало ли что) и батон свежего хлеба. В деревне была своя пекарня, в район за ним не ездили.

— Ну что, нашёл дружка? — поинтересовалась продавщица.

— Нашёл, — расплатившись за покупку, ответил Вадим и вышел. Тетя Валя молча посмотрела ему вслед, а когда он вышел, перекрестилась.

Дед Иван (его настоящего имени никто не знал), вернулся к себе в дом и, закрывшись на все запоры, спустился в подвал. Там у него была небольшая комната, оборудованная для колдовства.

Запалив чёрные свечи, расставленные по углам на нарисованной на полу пентаграмме, он уселся в её середину и, закрыв глаза, стал читать заклинания на непонятном языке. Сперва звуки выходили из него тихо, а потом всё громче и громче, пока не перешли на крик. Выкрикнув последние три непонятных слова, он замолчал на пару минут, прислушиваясь, как потрескивают свечи. А потом всё повторил ещё четыре раза. Получилось по разу на каждый угол пентаграммы. После каждого заклинания он замолкал, а потом начинал вновь. После последних слов свечи вспыхнули синим пламенем, осветив на одно мгновение прибитый к стене перевёрнутый крест с распятием, и потухли все разом.

Колдун поднялся с колен и молча покинул потайную комнату.

***

Придя домой, Вадим налил себе полстакана водки, выпил, откусил от батона, зажевал.

— Нет, что-то здесь не так, — сказал он вслух. — Эти странные смерти связаны между собой. Значит, надо в этом разобраться и всё прояснить.

Вадим подошёл к шкафу и достал оттуда тетрадь, которую нашёл в старом сундуке. Усевшись за стол, он открыл её. У него никак не выходили из головы слова, сказанные Еремеем о споре деда Ивана с бабкой Евдохой. Видно, эта тетрадь нужна была им обоим, раз они приходили к нему. Но что в ней написано, Вадим никак не мог разобрать.

Просидев пару часов, уткнувшись носом в тетрадь, Вадим решил оставить это занятие на потом и оставил её на столе.

— Надо скосить траву и поправить калитку, а то покосилась, еле открываешь, — направляясь в сторону сарая, где хранился инвентарь, размышлял он. — Да, прилично всё заросло. Надо почаще сюда наведываться, хотя-бы раз в два года… Или вообще дом продать к едрене-фене.

Кое-как пробравшись через заросли, он дёрнул дверь, но она не подалась.

— Что за ерунда? — попытался он заглянуть внутрь через небольшую щель в двери. — Почему дверь закрыта изнутри, как такое может быть? — дёргая за ручку, удивлялся он.

Провозившись, минут десять, Вадим решил залезть внутрь через окно. Обойдя сарай, он увидел, что окно было разбито, а под ним стоял ящик.

«Кто-то побывал в сарае, но зачем оставлять дверь закрытой изнутри? Что-то здесь не так».

Окно было широкое, и Вадим попал внутрь без проблем. В сарае стоял полумрак, света от окна не хватало, чтобы всё хорошенько рассмотреть. Потихоньку, чтобы ни на что не наступить, он подошёл к двери и открыл крючок, на который она была закрыта. В сарае сразу стало светлей.

«Кто же зарыл дверь и зачем? Что тут можно взять, инструментов здесь нет, а хлам, кому он нужен. В деревне этого барахла в каждом доме завались. Где-то должна быть коса…», он стал шарить глазами по углам… Вдруг его взгляд наткнулся на труп (он сразу это понял). В грудь трупа были воткнуты вилы. Кровь запеклась, видно был убит давно, месяца три как, а может, и больше… При жизни это был мужчина лет пятидесяти, определил Вадим.

— Что за хрень? — Вадим подошёл к телу и стал всматриваться в лицо. — Нет, он мне не знаком. Надо позвать Еремея, пускай посмотрит, может, признает.

Так и не найдя косу (спёрли, гады), Вадим прикрыл дверь сарая и пошёл за дружком, с которым недавно попрощался.

«Где его искать?», шагая по дороге, размышлял он, «в кузнице или дома? Он говорил, что у него осталось незаконченное дело. Пойду сперва в кузницу, а там поглядим…»

Уже подходя, он понял, что не ошибся. Дверь была открыта, и оттуда доносились знакомые с детства звуки, кто-то работал молотом.

Зайдя в кузницу, Вадим чуть не оглох. В замкнутом пространстве звук ударов молота был такой громкий, что не только разговаривать, но и находиться внутри было невозможно. А Еремей стучал, да еще и успевал разговаривать с каким-то стариком. Тот, прикрывая рукой лицо, что-то объяснял. Подождав, пока Еремей прекратит стучать, Вадим подошёл к нему.

— А, это ты, — сказал кузнец, — с чем пришёл? Или просто посмотреть? Наверно соскучился? Могу дать постучать.

— Как-нибудь потом, если будет время. Есть дело, — поглядывая на старика, сказал Вадим.

— Подожди, сейчас закончу и поговорим.

Вадим отошёл в сторону, а Еремей опять принялся за работу.

Через пятнадцать минут он закончил и, попрощавшись со стариком, подошёл к другу.

— Что случилось? — заглянул он Вадиму в лицо. — Мог бы прийти вечером, как договаривались. Или появилось срочное дело?

— Срочное и очень щепетильное.

— Говори.

— Здесь надо показывать. Ты освободился или ещё нет?

— На сегодня я уже свободен, — складывая рабочую одежду и умываясь, сказал Ерёма.

— Тогда пошли ко мне.

— Водка есть или надо зайти в магазин?

— Ерёма, мне не до водки сейчас.

— Понял, не дурак. Говори, что за дело?

— Всё увидишь сам, поторопись, — прибавил шагу Вадим. Еремей не отставал, но шёл молча и больше вопросов не задавал.

Не заходя в дом, Вадим повёл друга прямо к сараю.

— Заходи, только двери не закрывай, а то внутри темно.

— Ты что, клад нашёл?

— Ага, а один унести не могу, вот и позвал тебя.

— Мне половина.

— Можешь забрать весь, мне он не к чему.

— Договорились.

Пройдя внутрь, Вадим остановился рядом с трупом и, показав на него, спросил:

— Знаешь его или нет?

Кузнец, присмотревшись в темноте, чуть не сел на задницу.

— Это ты его?

— Нет, — посмотрел Вадим на друга. — Я его так и нашёл. Знаешь его?

— Нет. Первый раз вижу. Он не из нашей деревни и вообще…

— Что вообще? — уставился Вадим на Ерёму.

— Он даже и не из соседних деревень. Своих я всех знаю.

— Понятно.

— Что будем делать? — поинтересовался кузнец.

— Не знаю, — передёрнул плечами Вадим. — Пускай, пока полежит здесь, а потом что-нибудь придумаем.

— А как он попал сюда? — не унимался Ерёма, тыча кулаком в спину Вадима.

— Окно было разбито, а дверь заперта изнутри, — показав на окно, Вадим вышел и прикрыл дверь. — Пошли в дом, выпьем.

— Не откажусь, — поспешил Ерёма за другом.

***

Ближе к вечеру, когда уже стало смеркаться, бабка Евдоха вновь решила посетить дом Шведовых и попытать счастья.

«Вдруг хозяин раздобрится и отдаст тетрадь», медленно шагая по улице, думала она.

Уже подходя к дому, она заметила в окнах свет и мельтешение, у хозяина кто-то был в гостях. Дверь была не закрыта, и бабка вошла, не постучав. За столом сидели двое, кузнец Еремей и дед Иван, а хозяин прохаживался по комнате. Это его бабка видела мельтешащим в окне.

На открывшуюся дверь все трое обернулись и уставились на гостью.

— Припёрлась, — буркнул дед и поднялся.

— Проходите, бабушка, проходите и присаживайтесь к столу, — подошёл Вадим к старушке. Но та стояла, не двигаясь с места, поглядывая на деда, а тот молча смотрел на неё. Прошли минуты три в полном молчании. Потом кузнец не вытерпел и заговорил, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Ну, что все замолчали, словно воды в рот набрали? Бабка Евдоха, тебе что надо?

— Я не к тебе пришла, кузнец, — выпалила старуха. — От тебя мне ничего не надо. Мне нужен хозяин и по очень личному делу.

— По личному? — Еремей помолчал. — Ты слишком стара для него. Была бы ты лет на сто моложе, тогда бы Вадим, может, и пообщался с тобой.

— Не груби, охальник! — рявкнула старуха на кузнеца. Тот сразу притих и опустил голову, как мальчишка.

— Проходите, бабушка, — повторил хозяин дома. Та прошла, но за стол садиться не стала, а присела на стул, что стоял у печи.

— Мы тогда пойдём, — спохватился дед Иван и посмотрел на кузнеца. Тот молча поднялся и поплёлся вслед за дедом на выход.

— Я буду дома, — уже в дверях обернулся кузнец, — надумаешь, приходи.

Проводив их взглядом, бабка Евдоха поднялась и подошла к столу.

— Ну что, хозяин, отдашь мне тетрадь или нет?

— Какую тетрадь? — прикинулся дурачком Вадим.

— Ту самую, которую ты нашёл на чердаке.

— Ничего я там не находил, — посмотрел Вадим на бабку.

— Плохо с вашей стороны, молодой человек, обманывать старших. Некрасиво это.

— Послушайте, если она вам нужна, так возьмите её сами. А то играете здесь комедию. То один пришёл и просит, чтобы я ему её отдал, то другая. Зачем она вам нужна? Что в ней такого интересного, если вы готовы из-за неё перегрызть друг другу глотки.

— Не твоего ума дела, сопляк. Просто, отдай мне её по-хорошему или…, — не договорив, она замолчала, словно испугалась своих же слов.

— Бери, — вытащил Вадим тетрадь из ящика шкафа и бросил на стол.

Евдоха, увидев тетрадь, хотела схватить её, но опомнившись, отдёрнула руку, словно та могла укусить.

— Бери, бери, вот она, тетрадь, — сказал Вадим, поглядывая на бабку. Но та молча стояла и смотрела на тетрадь, не отрывая глаз.

— Нет, я так не могу её взять, — пришла в себя бабка. — Ты должен передать её мне по доброй воле, из рук в руки.

— Понятно. Значит, тебе её так просто не взять, — посмотрел на старуху Вадим и улыбнулся.

— Нет.

— А деду Ивану она тоже не дастся?

— А причём здесь он? — выкрикнула Евдоха. — Эта тетрадь должна принадлежать мне и только мне. А этот колдун…, — в запале выпалила она и поняв, что проговорилась, замолчала.

— Ну, ну, продолжай, если начала, — посмотрел на неё Вадим и взял тетрадь в руки.

— Ивану она не нужна, — уже тише добавила она.

— Нет, нет, ты начала говорить совсем про другое. Я тебя слушаю.

Присев на стул, бабка Евдоха сказала:

— Дед Иван — чёрный колдун…

— А ты кто? — перебил её Вадим.

— Я — травница.

— А ты, случаем, мне не заливаешь?

— Нет. В этой тетради записаны лечебные заговоры и то, как их правильно приготовить.

— Тогда зачем она деду?

Евдоха пожала плечами, мол, не знаю.

— Значит, так. Я подумаю, а завтра дам вам ответ, — поднялся Вадим, давая понять, что на этом разговор закончен.

— Я буду ждать, — старуха поднялась и, не прощаясь покинула дом.

Только она ушла, в дверь постучали, и на пороге появился дед Иван.

«Они что сегодня, сговорились?», подумал Вадим, но ничего не сказал.

— Мы не закончили, — начал с порога дед. — Нам помешали.

— Я подумаю и завтра дам ответ. А сейчас оставьте меня одного. И пожалуйста, будете уходить, закройте дверь.

— Я буду ждать, — теми же словами, что и бабка, ответил дед и вышел.

Оставшись один, Вадим налил себе водки, выпил и закусил бутербродом. Посидев ещё минут десять, он поднялся, убрал тетрадь в шкаф, запер дверь и пошёл спать.

— Утром, на свежую голову подумаю, что лучше сделать и кому из них её отдать, — глаза его сами по себе закрылись, и Вадим провалился в глубокий сон.

***

Чем занимались колдун и ведьма, называющая себя травницей, не известно. Но утром разразилась такая буря, что было страшно выходить из дома.

Вадим проснулся от сильного раската грома и, вскочив, подбежал к окну. На улице творилось чёрт знает что. Проливной дождь с градом в куриное яйцо бил всё под собой. Ветер выл, как дикий зверь и был такой силы, что выдирал деревья с корнем и срывал крыши, раскидывая их по всей деревне. Гроза с раскатами грома была такая, словно работала артиллерия. После каждого раската даже закладывало уши, а молнии ослепляли так, словно был солнечный день.

— Ну, и что прикажите делать? — произнёс Вадим и вновь выглянул в окно. В этот момент ударила молния и как щепку расколола пополам стоявший напротив дома тополь. Дерево вспыхнуло и загорелось. Одна половина упала на землю, перегородив улицу. И потухла. А другая продолжала гореть. Как не старался дождь, потушить он её не мог. Пламя, словно свеча, вздымало в небо.

«Какое-то светопреставление», подумал Вадим, отходя от окна. Ощущение было и правда такое, что наступает конец света.

Бабка Евдоха ровно в пять часов утра запалила чёрную свечу и стала над ней колдовать, произнося заклинания на непонятном языке, том же самом, что был в тетради, найденной Вадимом на чердаке. Язык был мёртвым и давно уже забытым. Чёрная свеча то вспыхивала и разгоралась, то притухала. Также и голос у старухи — то доходил до крика, то затихал до шёпота, а потом вновь взлетал. И всё это повторялось беспрерывно уже несколько часов подряд.

Колдун ещё с вечера спустился в свою потайную комнату и, закрывшись на все запоры, зажёг свечи, расставленные на углы пентаграммы. Разместившись в её середине, он начал читать свои заклинания…

Буря бушевала уже несколько часов, то утихая ненадолго, то вновь набирая силу. Ветер рвал и метал, повалив уже несколько деревьев и сорвав у пяти домов крыши. Поваленным сараям и пристройкам не было счёта, как и заборам.

…Никто не мог победить в этой странной, никому не понятной битве, ни ведьма над чёрной свечой, ни колдун в центре пентаграммы. Силы, накопленные за несколько столетий, были равны — то колдун был сильнее, и тогда голос ведьмы затихал, а чёрная свеча начинала потрескивать и шипеть, словно на неё лили воду; то ведьма брала верх, и в центре пентаграммы скрючивало колдуна… Но через некоторое время он вновь садился на колени, и заунывная песнь колдовства продолжалась…

Вадиму ничего не оставалось делать, как снова достать старую тетрадь и погрузиться в неё с головой.

«Может, придёт какая-нибудь шальная мысль», думал он, жуя вчерашний бутерброд, «и я пойму эти каракули». Но голова не работала, а во рту было сухо. «Видно, вчера перебрал», — решил он и пошёл на кухню приготовить чаю.

Взяв карандаш и чистую бумагу из шкафа (как они там оказались, непонятно), он налил себе большую кружку чая, сел и стал переписывать знакомые буквы из тетради на бумагу.

«Может, что и получится прочитать», размышлял он, запивая бутерброд чаем.

Когда он просидел часов до одиннадцати и выпил пять кружек чая, у него начало что-то складываться…

— Да, это же колдовские заклинания, а никакие не лекарственные, как говорила бабка, рецепты. Вот, старая карга, решила меня обмануть. Да, и дед тоже хорош. А я, развесив уши, слушал, — вскочив на ноги, Вадим забегал по дому, — вот, зачем эта тетрадь понадобилась им. — Но как она попала в его дом, и кто спрятал её в сундук? Все эти вопросы не давали ему покоя… Ни мать, ни тем более отец, не занимались такой ерундой, Вадим это точно знал. Так, откуда же она взялась в доме? Может, бабка или дед занимались этой хе… нёй? Вадим их совсем не помнил. Когда он родился, их уже не было в живых, так ему говорили родители. А если его обманули, и старики были живы, тогда где они были всё это время? А может, они живы и теперь? Нет, такое не укладывалось в его голове. Немного успокоившись, он вновь сел за тетрадь, выводя каракули и расшифровывая их. С каждой проведённой над тетрадью минутой, Вадим всё лучше и лучше понимал, что там написано. Но откуда он мог это знать… Буквы складывались в слова, а те в предложения.

Двое суток бушевала буря. Вадим не отрывался от старой тетради, переписывая и перерисовывая, проверяя всё по десять раз, в новую тетрадь.

— Старую можно и отдать, чтобы не заподозрили. А эту оставлю себе. Как говорится, на всякий случай… А случай бывает разный.

Дождь перешёл в противную морось. Сильный ураганный ветер, так же резко стих, как и начался. Гроза прекратилась, но раскаты грома ещё временами слышались.

Понемногу жители деревни стали появляться на улице. Кто спешил в магазин за продуктами, а кто разбирал завалы и прибирался возле дома — буря натворила дел. Ни света, ни связи в деревне не было. Ураган, вырывая деревья и столбы, порвал все провода.

«Что за напасть такая?», выходя на улицу, думал Вадим, «Ни с того, ни с сего всё началось, а потом также резко прекратилось. С вечера всё было нормально, не предвещало ничего плохого, а утром раз — и такая беда. Словно всё это произошло по мановению волшебной палочки. А может, здесь что-то другое, но что?…

Вадим увидел бегущего в его сторону Еремея и ещё троих мужиков.

— Вадим, бежим к дому деда Ивана! — закричал Ерёма, увидев Вадима. — Там что-то неладное! — ничего не сказав, Вадим сорвался с места и помчался вместе с мужиками. Уже подбегая к дому, где скопился народ, они увидели, что из окон вырвалось синее пламя, и дом вспыхнул, как сухое полено.

— Что за чудеса? Такого просто не может быть, — остановился Вадим посередине улицы и уставился на горевший дом. Огонь бушевал, словно дикий зверь, а дыма не было. — Здесь что-то не то.

— Ага, — сказал кузнец, прикрываясь руками от сильного жара. — Я же говорил тебе, здесь творятся странные и непонятные вещи, а ты не верил.

Через тридцать минут возле горевшего дома столпилось полдеревни. Кто-то что-то кричал, размахивая руками, кто-то пытался затушить огонь, поливая его водой из ведра. А кто-то молча стоял, осеняя себя крестом.

За пару часов от дома осталась одна печь, да и та через мгновения обрушилась.

— Кто видел, дед Иван выбрался из дома или нет? — поинтересовался кузнец, поглядывая кругом. Но все помалкивали. — Значит, всё. Кранты деду, — перекрестившись, Ерёма потянул Вадима за рукав:

— Пошли к тебе, нужно поговорить.

Тот кивнул и молча пошёл за кузнецом. Ноги вязли в грязи и разъезжались, но двое здоровенных мужиков, преодолевая препятствия, двигались медленно, но уверенно, словно ледоколы. Не проронив ни слова, они подошли к дому Вадима Шведова и вошли внутрь.

— Что это было? — закрывая двери, посмотрел Вадим на друга.

— Колдовская разборка, — брякнул тот и уселся за стол. — Водка есть?

Хозяин достал целую бутылку и поставил на стол. Сорвав пробку, Еремей, не дожидаясь ни закуски, ни стакана присосался к горлышку.

— Оставь мне! — крикнул Вадим.

Кузнец, словно опомнившись, оторвался от бутылки, поставил её на стол и посмотрел на друга, словно видя его впервые.

— Рассказывай. Что знаешь? — разливая остатки по стаканам, спросил Вадим.

— Колдун с ведьмой не поделили территорию и твою тетрадь, вот и передрались. Бабка Евдоха оказалась сильней, — беря стакан, произнёс кузнец. — А результат их битвы ты видел сам.

— Надо сходить на кладбище и проверить старуху, — чокаясь с другом, сказал Вадим.

— Проверим, только допьём, — сказал Ерёма и опрокинул содержимое стакана в рот. Крякнув, спросил:

— Ещё водка есть?

Вадим помотал головой, мол, нет, и тоже выпил. Ещё немного поговорив, они отправились на кладбище, чтобы проверить старуху, жива та или нет.

— Тетрадь у тебя с собой? — посмотрел на Вадима Еремей.

— Дома спрятал.

— Надо её отдать, а то ведьма ещё что-нибудь натворит.

— Я поговорю с ней, — поспешил Вадим за кузнецом.

Через пятнадцать минут, меся ногами грязь, они подошли к дому бабки Евдохи и, дождавшись ответа на стук в дверь, вошли. Та сидела за столом, а перед ней стояла догорающая чёрная свеча. Странный запах, ударивший вошедшим в нос, витал повсюду.

— Я тебя ждала, — посмотрела она на Вадима, — подумал насчёт тетради?

Кузнец взглянул на друга, но говорить ничего не стал.

— Подумал, — сказал Вадим, — но у меня есть одна просьба.

— Какая ещё просьба? — выкрикнула старуха.

— Я отдам тебе эту тетрадь…

— По доброй воле, — перебила его ведьма, — из рук в руки.

— Да, — повысил голос Вадим, — но с одним условием. Ты навсегда покинешь нашу деревню и больше никогда, я повторяю, никогда сюда не вернёшься.

— А если я обману?

— Тогда ты тоже сгоришь.

— Надо подумать, — произнесла ведьма. Но Вадим её перебил:

— Здесь тебе делать нечего. Бери тетрадь и уматывай по добру, по здорову из моей деревни… А то я применю другие меры.

— Не пугай, я пуганная.

— Я тебя не пугаю, ведьма! — выкрикнул Вадим в лицо старухе. — Через час придёшь за тетрадью, а вечером, чтобы тебя здесь не было. И не думай, что я шучу. — Он развернулся и вышел из дома, хлопнув на прощание дверью, да так сильно, что та чуть не слетела с петель. Кузнец, видя такую картину, поспешил следом.

— Всё, Ерёма, иди к себе, я потом приду, — произнёс на улице Вадим и зашагал к своему дому. — Надо подготовиться к встрече. — Кузнец, так и не проронив ни слова, поплёлся домой, временами поворачивая голову и поглядывая то на удаляющегося друга, то на дом бабки Евдохи.

Ровно через час, бабка не стучась, вошла в дом. Вадим её уже ждал, тетрадь лежала перед ним на столе:

— Проходи и садись.

Та подошла и остановилась, но садиться не стала, поглядывая то на тетрадь, то на хозяина.

— Мы договорились? — посмотрел он на неё, — я тебе тетрадь, а ты навсегда покидаешь деревню.

— Да, я тебя поняла и всё сделаю, как ты хочешь.

— Запомни, ведьма, раз и навсегда. Вернёшься — сгоришь. Я это прочитал в тетради.

— Как ты это сделал?

— Не скажу. Но обманывать не советую. Всё, бери тетрадь.

Вадим поднялся, взял тетрадь в левую руку, верхом вниз. Старуха уставилась на него. «Видно, не обманул и правда как-то прочитал мёртвый язык», подумала бабка Евдоха, но вслух ничего не сказала.

— Я передаю эту тетрадь по своей воле и с добрыми намереньями в чужие руки, не из нашего рода, — произнёс Вадим, — но с одной оговоркой. Если этот человек обманет и вернётся, то гореть ему синим пламенем.

— Я беру её по доброте, а не по злобе, со всеми договорённостями, — ответила ведьма. — И выполню всё, что мне велено хозяином.

Вадим протянул тетрадь, старуха нежно взяла её, как положено, левой рукой и три раза поклонилась. Первый раз хозяину, второй раз на восток, где восходит солнце и третий раз на запад, где оно садится. И не прощаясь, ушла.

Через час она покинула деревню и больше её не видели. Что с ней в дальнейшем случилось, никто не знал… Только после её ухода в деревне прекратились странные смерти. Нет, люди, конечно, умирали, но только своей, естественной смертью.

Через неделю, поправив могилу родителей и похоронив убитого мужчину, найденного в сарае (его так никто и не опознал), Вадим простился с Ерёмой и уехал обратно в город.

А через полгода на имя Вадима пришла телеграмма. «У нас всё хорошо. Спасибо за помощь. Еремей».

Конец.

Дело о похищении из ночного клуба.

С самого утра небо затянуло тёмно-синими, почти чёрными тучами, и повалил снег. За какой-то час его выпало столько, что замело все улицы города, хоть бросай машину и надевай лыжи. Снегоуборочная техника работала в авральном режиме, но толку от этого было не много. По улицам тянулись такие пробки, что добраться до работы легче было пешком. Автобусы и маршрутные такси были переполнены, ведь рабочий день никто не отменял. Вот, и толкался, матерясь почём зря, портя себе и другим настроение, народ, чтобы только попасть в транспорт, не остаться на остановке в ожидании следующего — придёт ли он или где-нибудь застрянет, никто не знал.

В этой же очереди толкался и Вадим Шведов. Свою Хонду он даже не стал раскапывать, бесполезно. По таким пробкам ему на работу и к обеду не добраться. Вот, и решил он не мучить машину, а спокойно прокатиться на автобусе. Да не тут-то было, в него сперва надо было попасть. И Шведов уже тридцать минут маялся на остановке, хорошо хоть было не холодно… Но в без десяти восемь автобуса всё ещё не было. «Хорошо, что пятница, и срочных дел нет», думал Вадим, топчась на остановке.

Промаявшись ещё минут десять, он увидел выезжающий из-за поворота автобус и приготовился к штурму. Народ тоже вдруг ожил и зашевелился. Но дождаться — это одно, а попасть внутрь — совсем другое. С божьей помощью и благодаря работе локтей Вадим оказался внутри. Двери закрылись, и автобус тронулся, оставив на остановке матерившихся граждан, которым не посчастливилось.

Через сорок минут Вадим «благополучно» покинул переполненный автобус: замок на куртке был разорван, а ноги оттоптаны.

— Ноги, чёрт с ними, пройдут, а замок придётся менять, — ворчал он, подходя к незаметному зданию из красного кирпича, где располагалась их контора. На железной двери, маскирующейся под деревянную, не было никакой вывески, во избежание привлечения любопытных. Как говорится, «меньше знаешь — крепче спишь». Возле центрального входа Вадим увидел чёрный Мерседес с тонированными стёклами.

— Что за гости к нам пожаловали? — поинтересовался он на проходной у Петровича.

— К Сергеичу, — буркнул тот, жуя бутерброд с колбасой.

— Ладно, пойду к себе, понадоблюсь, вызовет, — Вадим посмотрел на бутерброд, — ребята здесь?

— Здесь, — не переставая жевать, ответил Петрович уже вслед поднимающему по лестнице капитану.

Не успел Вадим зайти в кабинет, как раздался звонок. Подскочив к телефону, он поднял трубку:

— Капитан Шведов.

— Вадим, зайди, — произнёс полковник Сергеев и положил трубку.

— Началось в колхозе утро, пастух баранов собирает, — вешая куртку в шкаф, промычал капитан. — Думал, пятница, отдохну, так нет…

В кабинете начальника уже был посетитель — лысый, как колобок, пожилой мужчина в строгом костюме малинового цвета.

— Проходи, капитан, садись, — полковник показал на стул напротив импозантного посетителя, похожего то ли на бизнесмена, то ли на большого начальника.

— К нам обратился за помощью…, — начал полковник, но гость его остановил:

— Обойдёмся без фамилий.

— Понял. Так вот, Вадим, этому человеку нужна наша помощь.

— Я слушаю, — посмотрел капитан на полковника, а потом на посетителя, тот поглядывал на Сергеева.

— Говори, ему можно доверять, — поднялся хозяин кабинета и подошёл к шкафу, где у него стоял превосходный коньяк «для избранного контингента», точнее, для начальства и таких вот гостей. Лысый ещё раз крякнул, прочищая горло, и заговорил:

— У меня пропала дочь. Любимая единственная моя дочь, Сергей, и я не знаю, куда мне ещё обратиться.

Полковник достал бутылку коньяка и три стопки. Пока он наливал, мужчина молчал, внимательно наблюдая, как стопки наполняются коньяком.

— Давайте, сперва выпьем, а потом продолжим, — поднял свою стопку полковник.

Мужчина без слов схватил свой коньяк и одним глотком выпил, даже не поморщившись. Сергей тоже выпил и вопросительно посмотрел на Вадима.

— Рано ещё, — сказал капитан, — у меня много работы. — Полковник настаивать не стал, налил себе и гостю по второй. Лысый опять схватил стопку и опрокинул её в рот. Потом крякнул в кулак и заговорил:

— Как я уже сказал, у меня пропала дочь. Три дня назад она ушла с подружкой в ночной клуб «Полуночник», это на улице…

— Я знаю, где это, — перебил его Вадим, — давайте, ближе к делу. — Гость посмотрел на капитана и продолжил, не забыв перед этим крякнуть:

— А вчера вечером мне позвонили.

— Сколько потребовали?

— То-то и оно, что ничего.

— Тогда чего хотят похитители?

— Моей смерти, — выпалил лысый, — они сказали, что только после этого отпустят мою девочку.

— Голос был мужской или женский? — поинтересовался Вадим.

— Не знаю. Голос был изменён. Есть такие приборы, которые…, — лысый замялся, — вы меня поняли.

— Знаем, — сказал полковник. — Продолжай дальше.

«Видно, Сергей хорошо знает этого человека», подумал Вадим, «раз вот так, запросто».

— А чтобы я их не обманул, — лысый на секунду замолчал, — о моей смерти должны объявить по телевизору в местных новостях. Тогда они отпустят Лизу.

— Больше ничего не требовали? — спросил Вадим.

— Дали мне на раздумье неделю, — тихо произнёс мужчина и опустил голову.

— А потом?

— Сказали, что перезвонят и бросили трубку. Сергей, что мне делать?

— Не знаю, — поднялся полковник. — Будем ждать следующего звонка, а потом посмотрим по обстоятельствам.

— Чего тут смотреть? — закричал лысый, схватил коньяк и стал пить прямо из горла. Сергеев молча ждал, когда тот оторвётся от бутылки. Допив, гость поднялся.

«Силён, однако, мужик», подумал Вадим, поглядывая на лысого. «За один присест выдул больше полбутылки и не поморщился».

— Полковник, найди мою дочь, в долгу не останусь. Скажи сколько, и к вечеру деньги будут у тебя, — сказал лысый и покинул кабинет. Сергеев с Вадимом молча проводили его взглядом до двери, а когда тот вышел, ещё минут пять молчали.

— Кто это был? — спросил Вадим.

— А ты разве не знаешь?

— Нет.

— Махоненко Игорь Вениаминович. А если точнее, Махно. Вор в законе.

— Откуда ты его знаешь? — Вадим удивлённо посмотрел на Сергея.

— Давняя история, как-нибудь расскажу. Давай, лучше выпьем, а то что-то в горле першит.

Вадим посмотрел на пустую бутылку, потом на Сергея, а потом вновь на бутылку, которую выпил лысый.

— Понял, — сказал полковник. Подошёл к шкафу и достал коньяк. Налил, чокнулись, выпили.

— Сергей, — ставя пустую стопку на стол, спросил Вадим, — почему он обратился к тебе, а не к своим?

— Не знаю.

— Что будем делать? Я понимаю, отказать ты ему не мог.

— Дождёмся следующего звонка, а потом посмотрим. Я распоряжусь, чтоб его телефон поставили на прослушку.

— А я думаю, — посмотрел капитан на полковника, — это их воровские разборки. Кому-то Махно перешёл дорогу, вот и решили с ним поквитаться. А достать его можно только через дочь.

— Возможно, ты прав, но гадать не будем. Дождёмся звонка и проверим. Ладно, иди, — после небольшой паузы, сказал Сергей, — а мне надо кой-куда позвонить.

На улице шёл сильный снег, заметая все дороги. Но жители города, увязая по колено, всё равно куда-то шли. Выглянув в окно, Вадим сел за отчёты. Срочных дел не было, а месить понапрасну снег было неохота. А отчёты так и так надо делать, ведь конец месяца.

***

Ровно в шесть вечера за Лизой зашла подружка, и они отправились в ночной клуб «Полуночник». Сегодня в нём выступала местная рок-группа, а девочки от неё, как говорится, тащились. Вечер они провели весело и уже собирались домой, как у Ленки, так звали подружку Лизы, зазвонил сотовый. Поговорив с минуту, она его отключила, убрала в сумочку и повернулась к Лизе.

— Нам повезло, на улице нас ждёт мой приятель. Он согласился подвезти нас до дома.

— Кто?

— Ты его не знаешь. Давай, быстрей одевайся.

— Одну минутку, и я буду готова, — застёгивая шубу, произнесла Лиза.

Через пять минут девушки уже сидели в джипе. Машина была тёмного цвета, то ли чёрная, то ли тёмно-синяя, в темноте Лиза не разглядела. Да, и по правде, она на такие мелочи не обращала внимания. В машине вместе с приятелем Лены, он был за рулём, сидел ещё один парень.

— Ленок, познакомь с подружкой, — повернулся он к Лене.

— Это Лиза, — представила подружку Лена. — Это Кирилл, — показала она на водителя, — а это Володя.

— Вот, и познакомились, — произнёс тот, которого представили Володей, и протянул Лизе руку. Но девушка руки не подала, а молча отвернулась и посмотрела в стекло.

— Какие гордые. Ну, и ладно. Поехали, Кирилл. — Машина плавно тронулась с места и стала набирать скорость.

— Кирилл, вы, куда так гоните? — поинтересовалась Лиза. — Нам на следующем повороте уже выходить. — Тот посмотрел на неё в зеркало, но промолчал и скорость не сбавил. Пролетев перекрёсток, на котором девушкам надо было выходить, он ещё прибавил газу. Девушка, поняв, что здесь что-то не так, закричала.

— Заткнись, сучка! — рявкнул на неё Владимир и наотмашь ударил по лицу. У Лизы зазвенело в голове, а из глаз полились слёзы.

— Кому сказал, заткни пасть, шалава, — он с разворота, ещё сильней ударил девушку кулаком, и она потеряла сознание.

— Володя, — пропищала Ленка, — зачем её бить?

— И ты заткнись, а то тоже схлопочешь, — обернулся он. Она, увидев его злой взгляд, забилась в угол и притихла.

Очнулась Лиза в небольшой комнате без окон. Только одиноко горела тусклая лампочка над дверью, и где-то за стенкой капала вода, действуя на нервы. Правым глазом она не видела, после удара он опух и заплыл. Кричать девушка боялась, услышат похитители, будет только хуже. Вжавшись посильнее в угол, где она сидела, прикованная за руку к трубе, девушка стала ждать, что будет дальше. Но прошёл час, а может и больше, никто не приходил. В комнате было тепло, но её трясло, словно от нестерпимого холода. Шубы не было, на ней было только платье. Посмотрев одним глазом кругом, Лиза увидела, что её подружки рядом нет.

«Значит, Ленка с ними заодно или её держат в другом месте», подумала Лиза. Что делать, девушка не знала.

Прошло часа два, она немного согрелась и задремала. Но, не успев закрыть здоровый глаз, услышала, как открылась дверь. Повернув голову, Лиза увидела, как Кирилл и Володя занесли в комнату ещё одну девушку и приковали наручниками к трубе.

— Очнулась, шлюха, — увидев, что Лиза смотрит на них, крикнул на неё Владимир. Но девушка сильней вжавшись в угол, промолчала, боясь, что он её ударит.

— Дай ей воды, — повернулся он к Кириллу, — а то сдохнет. Нам мёртвый товар не нужен. — Тот выскочил из комнаты и принёс пластиковую бутылку с водой. Потом они вышли и закрыли дверь на ключ. Лиза схватила бутылку и отпила несколько глотков. Поставив её так, чтобы не пролить, она повернулась к девушке, но та была без сознания. На попытки её расшевелить, она не реагировала.

Просидев ещё с час, Лиза задремала.

***

Прошла неделя с момента похищения дочери. Вор в законе поднял всю свою братву на уши, но никто ничего не знал. Сегодня должны были позвонить похитители, и Игорь Вениаминович с нетерпением ждал этого звонка. Бойцы Сергеева поставили на прослушку все его телефоны и тоже ждали. Но был уже вечер, а звонка всё не было.

Продержав девушек неделю в комнате (за это время, привезли ещё троих), им поставили уколы со снотворным, и когда те уснули, перевезли в другое место.

«Ленка так и не появилась», думала Лиза. «Значит, она точно с ними заодно».

Теперь девушки лежали в больничной палате, привязанными к кроватям. Что с ними сделают похитители, они не знали. Но очнувшись в палате, они стали догадываться, какая их ждёт участь.

— Лиза, — заговорила девушка, которую бросили к ней первой, — нас похитили на органы.

— Я не знаю, Света, — не стала расстраивать девушку Лиза. — Та заплакала. Остальные заревели следом.

— Прекратите выть! — закричала Лиза. — А то будет ещё хуже. Услышат, придут и что-нибудь с нами сделают.

— А куда ещё хуже, — сквозь рыдания произнесла Светка. Но плакать все разом прекратили, опасаясь похитителей.

В комнате, где их держали до этого, девушек били, но так, чтобы не убить, они были нужны живыми и здоровыми. А когда перевезли в палату, их не трогали, видно, кого-то или чего-то опасались. Значит, над похитителями кто-то был, а они просто исполнители.

***

Не находя себе места, Махоненко Игорь Вениаминович мерил комнату шагами. На столе стояла наполовину пустая бутылка водки и какая-то закуска в тарелке. Ровно в девять часов вечера зазвонил телефон. Он подскочил к столу и схватил сотовый. Руки дрожали, и он не сразу его включил.

— Я слушаю! — крикнул он в трубку и замолчал. На том конце заговорили. В это время в конторе у полковника Сергеева включилась запись.

— Сегодня вторник, Игорь Вениаминович, — раздался искажённый голос, — или вы предпочитаете, чтобы вас называли по-другому?

— Какая вам разница, как меня зовут? Говорите, что вам надо? — Опять крикнул Махоненко.

— Не нервничайте, а то помрёте ненароком и не узнаете, чего мы от вас хотим.

— Я вас внимательно слушаю, — тихим голосом спросил вор в законе.

— Ну вот, это уже лучше, Игорь Вениаминович. А теперь слушайте внимательно, повторять не буду. В пятницу чтобы по телевизору сообщили, что вор в законе Махно мёртв. Видеозапись или посмертное фото должно прилагаться к сюжету.

— А если я не выполню ваше требование, тогда что? — поинтересовался Махно.

— Умрёт твоя дочь. Всё, я жду пятницы. Решать, конечно, тебе. Но девочка ещё молодая, ей жить да жить. А ты своё, ублюдок, отжил. Всё равно я тебя достану.

Телефон отключился, и в ухо Махоненко ударили гудки отбоя. Бросив телефон на пол с такой силой, что тот разлетелся на части, он вновь забегал по комнате. На звук разбившегося телефона влетел охранник.

— Игорь Вениаминович, что случилось?

— Брысь отсюда, шпана! — рявкнул на него хозяин. — Надо будет, позову.

Наутро полковник Сергеев с Вадимом прослушали запись разговора Махоненко с похитителями его дочери.

— Засекли, откуда был сделан звонок? — спросил полковник у компьютерщика.

— Точно сказать не могу, — ответил ему тот, — примерно вот из этого района, — он ткнул пальцем в карту города.

— А если точнее?

— Гадать не буду, но, похоже, звонок был сделан из района первой городской поликлиники. Наши пробуют определить, кому принадлежит голос, мужчине или женщине.

— Там был слышен какой-то посторонний звук? — спросил Вадим.

— Мы над этим работаем. Как только что-нибудь прояснится, я доложу.

— Вадим, — выйдя в коридор, заговорил полковник, — пускай, Степан проверит все сводки за последний месяц, может, кто-то ещё пропал. Час хватит?

— Думаю да, — ответил капитан и отправился в свой кабинет, где его ждали ребята. Бойцы уже были в курсе о похищении дочери вора в законе и работали над этим. Они перешерстили все злачные места в городе, опросили всех своих осведомителей, и кое-что уже нарыли. Но об успешно проведённой работе говорить было рано. Они знали, что девушка уехала из ночного клуба в одиннадцать часов вечера с подружкой. Они сели в тёмно-синий джип. Перед самым отъездом девушке, что была с Лизой, кто-то звонил по телефону. Но в какую сторону они уехали, никто не видел. Охранник, выходя на улицу покурить, запомнил цвет машины, последние две цифры и буквы номера. Через два дня машину нашли, но без отпечатков. Машина была тщательно вымыта на мойке. Пробили хозяина джипа, но тот был полгода как мёртв, а машина числилась в угоне.

— Степан, есть что-нибудь новенького в твоём ящике? — Вадим зашёл в кабинет, где сидели бойцы, и посмотрел на компьютер, в котором копался Степан.

— Есть, — ответил тот, — сейчас всё расскажу.

— Давайте, сперва выпьем кофе, а то голова с утра гудит, — включая чайник, сказал капитан. — А потом займёмся делами. — Олег вскочил, достал из шкафа кофе и сахар.

— Что там Сергеич? — спросил он.

— Рвёт и мечет.

— Дураку понятно. Такой человек попросил у него помощи.

Попив кофе, бойцы расселись за столом, и Степан стал рассказывать.

— Я проверил сводку по городу за последние десять дней, — начал он. — В городе бесследно исчезли пять девушек примерно одного возраста, 21 — 22 года.

— Одну мы знаем, — сказал Вадим. — Это Елизавета Игоревна Махоненко, дочь криминального авторитета.

— Правильно, — ответил Степан. — Вторая — её подружка Елена Окунёва, с которой они были в клубе «Полуночник». Три остальные пропали из этого же клуба через два дня. Но не все сразу, а в течение ночи. Последняя девушка вышла из клуба в пять утра с высоким парнем. Охранник видел, как они садились в тёмно-синий джип.

— А номер? — вскочил Вадим. — Он запомнил номер машины?

— Машина одна и та же, последние цифры совпадают.

— Значит, эти похитители связаны между собой, — вновь заговорил капитан. — Найдем машину, найдём и девушек.

— Навряд ли, Вадим, — перебил его Степан.

— Почему?

— Машину по нашему описанию уже нашли. Её бросили.

— А отпечатки?

— Ничего нет, машину основательно почистили на автомойке.

— Что ещё, — Вадим сел.

— Больше ничего, а у тебя?

— Выдвинули требование.

— Какое? — в один голос спросили бойцы.

— Чтобы Махно покончил с собой. Тогда похитители отпустят его дочь.

— Это говорит о том, — поднялся и заговорил Джеки, — что похитителям нужна было только одна девушка. А других прихватили, чтобы запутать следы. Как будто это серия.

— Значит, охота идёт только за вором, — подытожил капитан.

— Это дураку понятно, — сказал Джеки.

— Ты предполагаешь, что это криминальные разборки? — Посмотрел на него Вадим.

— Мне кажется, да, — ответил тот и пошёл налить себе кофе. — Кто будет ещё? — все промолчали.

— Что с прослушкой? — через минуту поинтересовался у Вадима Степан.

— Вчера в девять вечера Махоненко звонили и дали срок до пятницы.

— Телефон засекли?

— Да, но место приблизительное, район первой городской поликлиники.

— Стоп, Вадим, — подскочил Степан. — Это же район, где живёт подружка Лизы, Окунёва Елена.

— Адрес есть?

— Обижаешь, начальник.

— Тогда поехали, — вскочил капитан, — что сидим?

— Незачем, — буркнул Джеки, наливая кофе. — Мы проверили этот адрес, кроме её бабушки, там никого нет.

— Но звонок ведь был из того района, — обвёл капитан взглядом ребят. — Надо всё равно проверить.

— Незачем проверять, — открылась дверь кабинета, и на пороге появился программист.

— Почему не надо? — уставились все на него.

— Звонок был сделан из поликлиники. Там и надо искать похищенных девушек.

— Спасибо, Артём, — сказал Вадим. — Всё, бойцы, вперёд и с песней.

— Вадим, — крикнул уже выходящим из кабинета оперативникам Артём, — звонок был сделан из подвала. Было слышно, как работает вентиляция.

***

— Володя, что будем делать с девчонками? — спросила Ленка. — Здесь их держать опасно.

— Всё нормально, Ленок, — поднялся тот с кресла и подошёл к холодильнику. — Пиво будешь?

— Какое пиво, ты что, не слышал, что я спросила?

— Да не переживай ты так, доктор сказал, всё будет тип топ.

— А он нас не заложит?

— Не бойся, у него у самого руки в крови, — открывая банку с пивом, сказал парень. — К пятнице всё будет готово.

— Боюсь я. Её отец так просто это не оставит. Ты знаешь, какие у него связи.

— А мне плевать. Он ублюдок и должен умереть. Я ему ни за что не прощу своих родителей.

— Володя, давай отпустим остальных девчонок, они ведь не виноваты.

— Нет. Если я их отпущу, менты сразу просекут, что мне нужен только Махно. Начнут копать, а я этого не хочу. Могут вскрыться факты о смерти моих родителей и тогда выйдут на меня.

— Володя, я всё равно боюсь. Рано или поздно всё откроется, и тогда нам всем несдобровать. Не полиция, так воры найдут, а они пострашнее будут.

— Хорош ныть, и так тошно. Сегодня придёт доктор, я его потороплю. Может, он ускорит процесс.

— А где Кирилл?

— Этого тебе лучше не знать.

Ленка откинулась на спинку кресла и вновь закрыла глаза, делая вид, что задремала. Парень допил банку пива и, швырнув её в угол, открыл вторую. У него нервы тоже были не железные. Он знал, что похищение девушек ему так не пройдёт.

Пятнадцать лет назад отец Володи освободился из зоны и прямиком отправился к Махно. Тот должен был ему огромные деньги. Володя был не в курсе их криминальных дел, отец никогда не рассказывал ему, за что его посадили. Но мать как-то проговорилась, что они с Игорем Вениаминовичем в 90-тые годы были приятелями. Потом отца посадили, а когда он вышел и отправился к Махно, его убили. После похорон мать решила поговорить с Махоненко, а через два дня её нашли изнасилованной и убитой в парке. Володя остался с бабушкой, а когда встал на ноги, решил отомстить. Он узнал, что у вора в законе есть дочь. Похитив её, он решил поквитаться с Махно. Остальных девушек они похитили, чтобы запутать следы, мол, в городе появился маньяк.

А тут ещё этот доктор предложил пустить девок на органы, сказал, что у него есть заказ на очень большие деньги. А деньги никогда лишними не бывают.

— Тебе ничего самому делать не придётся, — сказал Кирилл, — доктор сам всё сделает. — Володя сперва отказывался, но деньги были большие, и Кирилл его уговорил. А теперь обратного пути уже не было.

«От Ленки тоже надо избавиться, может расколоться, а свидетели ни к чему», — усевшись в кресло и потягивая пиво, размышлял Володя. Кирилл где-то задерживался, и Володя стал нервничать.

Примерно через час у него зазвонил телефон.

— Вован, у вас всё нормально? — спросил Кирилл. — А то я никак не могу дозвониться до доктора.

— Он сказал, чтобы его не беспокоили, вечером придёт, — ответил Володя. — А ты где?

— Через два часа буду, — бросил Кирилл и отключился. Володя допил очередную банку пива и поднялся.

— Пойду, отолью, а то в ушах булькает, — сказал парень, увидев, что Ленка открыла глаза.

***

Чёрный джип остановился у поликлиники, и четверо бойцов, выскочив из него, отправились к главврачу. Охранник объяснил им, где находиться нужный им кабинет.

— Евгений Петрович, нам надо проверить подвальное помещение, — заходя в кабинет, сказал Вадим.

— Но там ничего нет.

— Вчера вечером, — произнёс капитан, — из вашей поликлиники был сделан один звонок. Мы выяснили, что звонили из подвала.

— Но как вы это определили?

— Работала вентиляция.

— Понятно. Подождите меня, пожалуйста, в коридоре. Я сделаю один звонок и выйду к вам. — Бойцы незаметно переглянулись, но кабинет покинули. Выходя, Вадим оставил дверь немного приоткрытой, чтобы послушать, кому будет звонить врач. Очень уж тот занервничал, когда услышал про подвал.

— Кирилл, ты где? — Произнёс в трубку Евгений Петрович.

— Через два часа буду, а что случилось?

— Позвони своему парню, надо срочно убирать девок.

— Что за спешка?

— Звони быстрей, ко мне пришли из полиции, они засекли звонок. Я их немного задержу, а вы там быстрей шевелитесь.

— Понял, — Кирилл отключился.

Не успел главврач убрать сотовый, как дверь открылась, и в кабинет влетели бойцы. Увидев их лица, он понял, что уже поздно кого-то прятать.

— Веди, — схватил его за воротник халата Вадим и подпихнул к двери. — Если что-нибудь с девчонками случится, тебе сам бог не поможет.

Телефон зазвонил, когда Володя был в туалете.

— Кто там ещё? — не прекращая делать своё дело, произнёс он. Но телефон разрывался и не прекращал трезвонить. — Да пошли вы все!

Через несколько секунд звонки прекратились. Володя помыл руки и вышел. Открывая дверь, он чуть не задел проходящих мимо мужиков. А когда понял, кто это, было уже поздно. Джеки и Степан скрутили его в одно мгновение.

— Он? — посмотрел Вадим на врача. Тот молча кивнул.

— Где девчонки? — рявкнул капитан. — Показывай, а то прибью.

Володе ничего не оставалось, как показать на дверь, где находились девушки. Но в палате их было только четверо.

— Где пятая? — Врезал капитан ему по шее.

— В другой комнате.

— Веди, — подпихнул его в спину Вадим. — И смотри, без фокусов.

Ребята стали отвязывать девушек, которые поняв, что их пришли освобождать, заревели. Вадим, выпихнув в дверь парня, ткнув ему кулаком в бок, мол, если что, убью. Но тот уже понял, что попался, помалкивал и не брыкался. Подойдя к двери, где находилась Ленка, он открыл дверь. Вадим зашвырнул его внутрь и заскочил сам. Ленка, увидев здоровенного мужика, отправившего Володю в нокаут, сразу всё поняла.

Через час после звонка полковнику в поликлинику прилетел Махоненко Игорь Вениаминович и забрал дочь домой. Остальные девушки после составления протокола были отпущены. Сергеев договорился, и их развезли по домам, ведь кроме халата на них ничего не было. Главврача и парня увезли в контору. Через день поймали Кирилла, он прятался в квартире своей любовницы.

Евгений Петрович не выдержал долгих допросов и всё рассказал. Человеческие органы он через своего человека, служившего на таможне, переправлял за границу, их дальнейший маршрут он не знал. Деньги забирал у того же человека.

На следующий день взяли таможенника, но тот молчал. Видно, люди, на которых он работал, были очень серьёзные, и он их боялся больше, чем полицию.

Кирилла и Володю отпустили под подписку.

— Город до суда не покидайте, — сказал им следователь.

Но суда ещё надо было дождаться. Через три дня обоих нашли мёртвыми на мусорной свалке. Вор в законе не простил им похищения дочери. Но свидетелей не было, и его отпустили. А через месяц в камере был найден повешенным Евгений Петрович, главврач первой городской поликлиники.

Дело о похищении в ночном клубе «Полуночник» было закрыто

Конец

Привидение по имени Анна.

Вадим проснулся от ощущения, что кто-то пристально смотрит на него, гипнотизируя взглядом. Открыв глаза, он стал медленно поворачивать голову, осматриваясь по сторонам. Но в полумраке комнаты никого не было видно.

Опять эти странные ощущения, что кто-то за ним наблюдает… Он приподнялся и включил настенное бра над кроватью. От дуновения ветра шторы на открытом окне колыхались, казалось, что кто-то невидимый человеческому глазу шевелит их. Но Вадим знал, что это ему только кажется, а на самом деле там никого нет и не может быть.

Взглянув на часы и обнаружив, что всего пять утра, он вновь выключил свет, но глаза не закрыл. Тихо лежа в постели, он стал прислушиваться.

Минут через пять ему показалось, что он услышал какой-то странный мелодичный звук, доносившийся из соседней комнаты. Звук был такой, словно кто-то играл на дудочке или пел на непонятном языке. Что это было, Вадим никак не мог понять.

«Там никого не должно быть», размышлял он. «Ведь я в квартире абсолютно один».

Через пару минут звук прекратился. Вадим прикрыл глаза и вновь задремал, ведь сегодня суббота, и на работу идти не нужно. Но не прошло и десяти минут, как звук повторился, но уже в другом тоне. Теперь это была не дудочка, а мелодичные звуки скрипки.

— Что за…?, — вскочив на ноги, он рефлекторно сунул руку к кобуре пистолета. Но поняв, что он дома, и никакого оружия у него нет, опустил руки. Музыка не прекращалась, переливаясь из одной тональности в другую, то набирая громкость, то затихая. От резкого порыва ветра штора заколыхалась, и в приоткрытую щель Вадим увидел кроваво-красную луну, заглядывающую в комнату. «Что-то она сегодня слишком яркая», — подумал он.

Постояв с минуту, он решился проверить, что происходит в соседней комнате. Ступая на цыпочках, он медленно направился на звук, чтобы не спугнуть нежданного музыканта. Выглянув из спальни в прихожую, Вадим увидел, что из приоткрытой двери зала идёт какое-то странное свечение. Словно кто-то зажёг свечу, а колыхающийся огонёк отбрасывает чью-то тень, мечущуюся по комнате. Тихонько ступая, он подошёл и резко распахнул дверь. Свечение, как и звуки скрипки, прекратилось, и наступила гробовая тишина. Только сопение хозяина нарушало покой в комнате.

«Что за чертовщина?» — он замотал головой, прогоняя дурные мысли. «Неужели вновь померещилось? Всё эта чёртова вторая луна, так и норовит свести с ума. Откуда она появилась? До сих пор неизвестно. Только с её появлением стали происходить в городе, да и во всём мире странные вещи. Хоть в церковь иди и начинай замаливать свои грехи». Вадим уже хотел было развернуться и пойти обратно в постель, как вдруг стало прохладно, он даже съёжился и передёрнул плечами. Воздух завибрировал, и в центре комнаты появилась светящаяся белая фигура молодой девушки. Вытаращив глаза, Вадим молча стоял и пялился на появившееся привидение. Ноги налились свинцом и приросли к полу. Тихая музыка вновь полилась, заполняя всё кругом. Но откуда шёл этот звук? В руках девушки никакой скрипки не было.

Так они стояли и смотрели друг на друга, пока привидение не заговорило:

— Ну, здравствуй, Вадим, — услышал он её мелодичный голос, в тон льющейся из ниоткуда мелодии.

Услышав своё имя от призрака, хозяин квартиры чуть не упал, потеряв на мгновение равновесие. Но крепкие ноги и отличное спортивное здоровье не дали ему этого сделать. Он устоял, но рукой все-таки ухватился за угол шкафа.

Видя реакцию на свой голос, девушка замолчала, но исчезать, похоже, не собиралась, а продолжала парить в воздухе, сияя изнутри. Придя в себя, Вадим, выдавил:

— Ты кто такая и как здесь появилась?

— Не пугайся меня, Вадим, — произнесла она. Разговаривая с ним, она не открывала рта и не шевелила губами, при этом её голос словно шёл откуда-то изнутри. Как будто она посылала свои мысли прямо в его голову. — Я тебе ничего не сделаю.

— А я и не боюсь, — не отрывая глаз от привидения, произнёс хозяин квартиры. — Тем более, в привидения я не верю.

Фигура «девушки» заколыхалась, словно от дуновения ветра, хотя окно в комнате было закрыто. Свечение, исходящее от неё, стало меркнуть, но полностью не потухло. Какой-то огонёк внутри еще тлел.

— Зря не боишься, — вновь донесся до Вадима её голос. — Привидения бывают разные, и не всегда встреча с ними хороша для людей. Ведь мы существуем не только в старых замках.

— Я уже это понял, — произнёс Вадим. Скованность в ногах прошла, и он сел на диван. «Девушка» проследила за ним взглядом, если можно было это так назвать, но с места не сдвинулась, только развернулась к нему «лицом».

— Я извиняюсь, милая барышня, — уже окрепшим голосом произнёс Вадим, — но откуда вы знаете моё имя? И если не трудно, назовите своё. А то как-то неудобно мне с вами разговаривать. Вы меня откуда-то знаете, а я вас вижу впервые. Мне становится стыдно за себя и неловко перед дамой.

Привидение сдвинулось с места и, подплыв к дивану (было такое ощущение, что она не идёт, а плавно парит в воздухе), присело.

— Я — твоя дальняя, а точнее, очень и очень дальняя родственница. Только не пугайся и не делай резких движений, а то наш контакт прервётся.

— Я понял вас, дёргаться не буду. Но назовите хотя бы ваше имя, — посмотрел он на «девушку».

— Называй меня Анна, — снова раздался её голос в голове у Вадима, но рта она не открывала.

— Вы могли бы говорить нормально, как всё люди, открывая рот?

— Извини, — сказала она, — я просто забыла, что нахожусь в другом мире.

— В каком другом мире?

— В мире людей, а не призраков.

— И зачем вы пожаловали в наш мир, то есть ко мне? И зачем вам понадобился именно я? Ведь я простой человек, — набрав побольше воздуха в грудь, выпалил Вадим, — а не охотник на привидений.

— Ты — мой дальний родственник, как я уже говорила, значит, тоже владеешь магией, как и все твои, нет, наши родственники. Ведь мы из одного рода, а значит, магия у нас в крови… У тебя в крови, ведь во мне крови нет.

— А что у вас есть? — ляпнул Вадим и поняв, что сморозил ерунду, замолчал, искоса поглядывая на свою пра, пра, пра, пра бабку или кем она там ему доводилась. «Девушка» мило улыбнулась, но промолчала.

Температура в комнате с появлением привидения понизилась, и раздетый Вадим, который был в одних трусах, чувствовал озноб и бегающие по всему телу мурашки. Увидев или почувствовав это, «девушка» произнесла:

— Потерпи немножко, я скоро тебя покину, и температура вновь придёт в норму. Это всегда так бывает, когда мы приходим в ваш мир.

— Ничего, не замёрзну, — не зная, что ещё ответить, брякнул Вадим.

— Ну, вот и хорошо, а то я уже стала за тебя переживать.

— Так зачем же я вам понадобился, Анна? Или вы хотите пригласить меня в свой мир? — спросил Вадим и смотрел, как она отреагирует на его слова.

— Нет, ты мне нужен здесь, — резко сказала Анна. — В мой мир тебе рановато.

«Значит, это не „бледная старуха с косой“ пришла по мою душу. Тогда я ещё погуляю на белом свете», подумал Вадим.

— Погуляешь, погуляешь, — словно прочтя его мысли, сказала Анна. — Ты мне нужен здесь, живой и невредимый. А когда придёт твой срок, за тобой придут. Как вы её называете?

— Бледная старуха с косой, — подсказал Вадим.

— Во-во, бледная старуха. Но почему с косой?

— Так в нашем мире говорят про смерть. А разве не так?

— Нет, молодой человек, — произнесла «девушка», — совсем не так.

— Странно слышать такие слова от…, — он на секунду замолчал, — как это мягче сказать, чтобы вас не обидеть? — хозяин квартиры поднялся с дивана и заходил по комнате, разгоняя кровь, чтобы не замёрзнуть окончательно.

— От привидения, — сказала Анна, — как вы называете нас. Не извиняйся, этим ты меня не обидишь. А если тебе неловко, называй меня просто по имени. Ведь мы, по сути, ровесники. И мне будет приятно, и тебе, надеюсь, тоже.

— В каком смысле, мы ровесники? — Удивился Вадим. — Ведь вы мне сказали, что вы моя очень дальняя бабка.

— Мне было даже меньше лет, чем теперь тебе, когда меня, — привидение замолчало, подбирая нужное слово, — убили. Мне тогда было всего тридцать лет.

— Я опять вас не понял. Вы только что сказали, что вам тридцать. Но тогда как? — Заговорил Вадим и замолчал на полуслове, Анна его перебила.

— Мне было тридцать, когда меня убили, — сказала она. — Ты меня не правильно понял. А сейчас мне больше пятидесяти. А если совсем точно — пятьсот восемьдесят лет.

У Вадима от услышанного совсем переклинило в голове. Он на мгновение остановился с отвисшей челюстью, а потом, так и не придумав, что сказать, вновь заходил по комнате, но размахивать руками перестал.

— Не бери в голову, всё равно не поймёшь, — заговорила Анна, уже стоя на ногах (если так можно было сказать). Вадим не стал спрашивать, как она это делает, постеснялся. Да и чего ожидать, привидение оно и есть привидение.

— Мне нужно найти одного человека, — восстановив колыхание своего тела от резкого движения или порыва ветра, появившегося словно ниоткуда, произнесла Анна. — Он находится в вашем мире и в человеческом теле. Как он сейчас выглядит, я пока не знаю, но узнать это — не проблема. Мне его не достать, сам понимаешь, в каком я состоянии, то есть, моё тело. — Вадим, слушая Анну, молча кивнул, мол, не дурак, понимаю.

— Это человек — убийца, — не обращая на хозяина квартиры внимания, как ему показалось, продолжила она. — Мне нужно, чтобы ты его нашёл и привёл сюда. Как ты это сделаешь, меня не волнует, но я хочу ему отомстить. И запомни, — Анна прервалась на мгновение, а потом выпалила, как из ружья, — это очень сильный колдун.

— Я недавно встречал одного колдуна, — улыбнулся Вадим, — не такой он оказался крутой. Старуха его сожгла, даже не поморщившись.

— Что за колдун и где ты его видел? И что за старуха?

— Около года назад я ездил в родную деревню, где вырос и где похоронил родителей. Вот, там и встретил колдуна. Он приходил ко мне в дом, искал старую тетрадь.

— Ты отдал её? — вплотную приблизилась Анна к Вадиму. В комнате от её слов стало ещё холоднее. Вадим поёжился и ответил:

— Нет, я отдал тетрадь той старухе, которая его сожгла вместе с домом, где он жил.

— Не ври мне, пожалуйста! — выкрикнула «девушка». — Если это был тот колдун, о котором я думаю, то его не может уничтожить огонь. А тем более, какая-то старуха.

— Ни какая-то старуха, а самая настоящая ведьма, — повысил голос Вадим. — Её в деревне звали бабкой Евдохой.

— Как? — удивилась Анна, даже сильней засияла, словно в ней загорелся огонь свечи.

— Бабка Ев — до — ха, — по слогам повторил Вадим и посмотрел на Анну. Тело призрака завибрировало, расплываясь, а потом вновь приобрело четкую форму.

— Такого просто не может быть, — заметалось по комнате привидение. Мелодия, которая непрерывно звучала во время их разговора, резко оборвалась, и в квартире наступила тишина, только слышалось сопение хозяина и тиканье настенных часов.

Вадим удивился такому повороту. Имя ведьмы, произнесённое им, так повлияло на состояние Анны? Или что-то здесь пошло не так, как было запланировано.

— А откуда вы её знаете? — тихо, словно чего-то опасаясь, спросил Вадим.

— Знаю, а откуда, не твоего ума дело. Лучше скажи, как звали того колдуна?

— Настоящего имени я не знаю, да и вряд ли кто его знал в деревне. Только все называли его «дед Иван».

— И это он приходил к тебе за тетрадью? — посмотрела она в лицо Вадима, словно прожгла взглядом.

— Да, это был он, — поёжился от её взгляда хозяин квартиры. — Но тетрадь я тогда ещё не нашёл. А когда нашёл её, то в деревне разразилась такая буря, хоть караул кричи, нельзя было высунуть на улицу носа. Не знаю, то ли от того, что я стал изучать ту тетрадь, то ли по какой-то другой причине. Но когда буря закончилась, также внезапно, как и началась, дом деда Ивана был сожжён. Только после я узнал, что это сделала бабка Евдоха. Что-то они там не поделили между собой.

— Тетрадь они не поделили, — сказала Анна. — А тело колдуна нашли?

— Ничего не нашли. Дом сгорел дотла. Потом пришла бабка Евдоха, и я отдал ей тетрадь. Но отдал с одним условием.

— Какое ещё условие? — поинтересовалась Анна.

— Чтобы ведьма навсегда покинула мою деревню и никогда туда не возвращалась. А если вернётся, тетрадь сожжёт её и сгорит сама. Это я вычитал в старой тетради.

— Молодец, хоть до этого додумался, — перебила хозяина квартиры «девушка». — Тетрадь не должна была попасть в руки колдуна и ведьмы. Но теперь что уже поделаешь, раз отдал. А твоё условие — это просто блеф. — Вадим удивлённо посмотрел на Анну и спросил:

— Я, конечно, извиняюсь, за глупый вопрос. Можно мне узнать, что это за тетрадь? И как она, чёрт её побери, попала в мой дом, то есть в дом моих родителей?

— Это тетрадь моя! Как я думаю, ты уже понял, — Анна на мгновение замолчала, — я тоже ведьма. В этой тетради были записаны мои заклинания. Ну, и всё такое, что должна знать хорошая ведьма. А после моей смерти, а если точнее, моего убийства, она переходила из рук в руки по женской линии нашего рода.

— Тогда почему она далась мне, ведь, как вы заметили, я мужчина. Да и тот колдун — тоже не баба.

— Значит, в твоей семье после смерти матери не было девочек.

— Нет, я был единственным сыном у родителей. И, по-моему, последним в нашем роду.

— Почему ты так думаешь?

— У меня нет детей и уже не будет. А из родни у меня никого нет.

— Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь, — посмотрела на него Анна. — В жизни всё возможно. И ты ещё не старый.

— Спасибо и на этом, — не зная, что ответить «девушке», брякнул Вадим.

— Так, что дальше с тетрадью? — напомнила Анна.

— Да ничего. После пожара, когда сгорел дом деда Ивана, пришла бабка Евдоха, и я отдал ей тетрадь. Я так понимаю, что это не настоящее её имя.

— Ты прав, её зовут Властелина. Она старше меня и намного была сильнее. А теперь и подавно, когда в её руки попали мои записи. Сколько, ты говоришь, прошло времени после пожара?

— Почти год.

— А если точнее? — поинтересовалась Анна, смягчив тональность голоса. И от этого музыка вновь зазвучала в комнате, как и прежде.

Вадим прикинул, когда был в отпуске, подсчитал в уме и ответил:

— Осталось десять дней, и будет ровно год, как я ездил на могилу к родителям. А это так важно?

— Пока не знаю, — задумалась Анна, — поживём, увидим.

Услышав такие слова от привидения, Вадим рассмеялся. Да так, что из глаз потекли слёзы. Анна, не поняв, почему он так отреагировал на её слова, замолчала. Отсмеявшись, Вадим взял себя в руки и спросил:

— Так, зачем тебе нужен тот колдун?

— Я хочу отомстить ему за свою смерть.

— Но если это тот колдун, который сгорел в деревне, тогда твоя просьба уже напрасна. Его не воскресить и не убить снова.

— Ты не прав, он жив, я это чувствую. Его так просто не уничтожить, а огонь — это просто заметание следов. Он намного сильнее Властелины. Ему нужны мои записи, и поэтому колдун обязательно появиться здесь. Возможно, в другой личине, но он появится, это точно. Колдун где-то рядом, я это чувствую.

— Но как я его узнаю?

— Он найдёт тебя сам. Ведь он не знает, что ты отдал тетрадь ведьме, значит, будет её искать.

Звонок в дверь прервал их разговор. Вадим повернул голову к двери, и Анна исчезла, словно её здесь и не было. Музыка прекратилась, и в комнате стало тепло, как и прежде. Вновь раздался дверной звонок, и хозяин поплёлся открывать дверь. Часы, висевшие в прихожей, показывали ровно восемь часов утра.

***

— Долго спим, начальник, — ввалился в квартиру Олег, когда Вадим открыл дверь.

— Не понял, а ты что такую рань припёрся? — уставился на него хозяин.

— Мы же вчера договаривались, что ты мне поможешь с машиной, — стоя в непонятках, сказал Олег, заглядывая Вадиму через плечо. — Или ты не один?

— Извини, Олег, я совсем забыл о твоей просьбе, — Вадим пропустил того в комнату, мельком глянув в сторону открытой двери в зал, нет ли там свечения и пошёл за другом в кухню, словно был здесь гостем.

— Кофеём хоть угости, насяльника, — подражая Джеки, сказал Олег и уместился на стуле, — нет, лучше водочки.

— Перебьётесь, сэр. Сейчас оденусь и пойдём.

— Жмот, однако, вы, капитан. Лучшему другу сто грамм пожалели, — бросил в спину выходящему из кухни Вадиму Олег.

— Кофе сам себе можешь налить, — буркнул Вадим, — руки не отсохнут.

Через пару минут Вадим вернулся в кухню уже одетым. Олег пил кофе, а на столе стояла вторая чашка.

— Спасибо, ты настоящий друг, — сказал Вадим и уселся напротив.

— Ты какой-то сегодня не такой, — обжигаясь горячим кофе, заметил Олег.

— Всё нормально, просто вчера поздно лёг и не выспался.

— А я думал, очередная пассия у тебя появилась.

— Не дождётесь, одной Светки хватило по горло, — провёл рукой по шее Вадим. — Всё, попил, хватит уничтожать мои запасы, пошли.

Поднявшись одновременно, как по команде, они покинули квартиру и спустились вниз. Возле подъезда стояла старенькая шестёрка. Посмотрев по сторонам, Вадим не обнаружил джипа.

— А где машина? — посмотрел он на Олега.

— Вот, — показал тот на Жигули.

— Нормально, а она хоть ездит или ты прикажешь нам её пихать?

— А я не против, — улыбнулся Олег, — посмотреть такую картину. Я за рулём, а начальник пихает мою «ласточку». Может, Сергеичу позвонить, двоим оно будет сподручней. И домчимся в два раза быстрей.

— А по шее не хочешь?

— Ладно, я пошутил, садись, машина на ходу. Поехали, что замер, — запрыгивая в шестёрку, сказал Олег. — Гараж не далеко.

Кое-как разместившись в Жигулях, упираясь в панель управления коленками, они тронулись с места и с «бешеной» скоростью в 40 км/ч погнали в гараж. Машина скрипела и кряхтела на всех ямках и колдобинах, но всё-таки ехала, перегоняя немногочисленных в такое время пешеходов.

— Не гони, — повернулся к водителю пассажир, — а то ДПСники остановят.

— Не бойся, начальник, они мою «ласточку» не догонят, а если и догонят, у тебя же есть доллары, рассчитаешься.

— Ага, насмешил. Дай только тапочки переобую и начну рассчитываться. А может, и тебе баксов подбросить на новую тачку? — Олег на секунду повернул голову к Вадиму и хотел что-то ответить, но не успел. Вадим схватил руль, и резко крутанув его влево, заорал:

— Тормози!

Олег резко ударил по тормозам, и шестёрка замерла на месте, тормоза у неё были что надо. Открыв дверь, Вадим выскочил поднимать задетого машиной старика.

— С вами всё в порядке? — поинтересовался он, осматривая пострадавшего, нет ли на нём крови. Олег с выпученными глазами уже стоял рядом и что-то бубнил себе под нос.

— Нет, нет, сынок, со мной всё в порядке, — стал отбиваться от щупающих его рук дед.

— Может, вас отвезти в больницу? — выдавил из себя Олег, поглядывая на окруживших их прохожих.

— Со мной всё в порядке, — твёрдым с хрипотцой голосом ответил старик.

Вадиму показалось, что этот голос он уже слышал, но не мог вспомнить, где.

— Просто, если можно, подвезите меня, — вновь прохрипел дед и косо посмотрел на Вадима.

— Прошу, — засуетился Олег и открыл перед ним дверь. Тот резво, не по-стариковски, запрыгнул в машину и крикнул:

— Ну, кого ждём? Поехали!

Вадим с Олегом переглянулись, запрыгнули в шестёрку, и та присев, со скрипом, тронулась с места, набирая скорость и удаляясь от места происшествия.

Вдруг Олег опомнился и спросил сидевшего сзади старика, не поворачивая головы:

— Вам куда надо? Скажите адрес, и мы вас отвезём.

— К нему домой, — прохрипел дед и показал на Вадима.

Олег вновь резко ударил по тормозам. Оба обернулись и уставились на старика.

— Ну, что остановился, поехали, — выплюнул в лицо водителя дед. — А ты молчи, дома всё объясню.

— Трогай, — сказал Вадим Олегу и отвернулся от старика.

Олег развернул машину и поехал обратно к дому Вадима. Возле подъезда дед открыл дверь шестёрки и вылез.

— Пошли, — бросил он Вадиму, — а ты езжай по своим делам. У меня к твоему приятелю есть разговор.

Только теперь до Вадима стало доходить, кто их пассажир. Он махнул Олегу, мол, езжай, сам разберусь.