Кристина

Посвящение в историю предшествующих событий

Ангелы, ведьмы, демоны — не плод людского воображения. Одни порождали других, но всегда существовали третьи. Мир без веры отдан в объятья хаоса, переполнен насилием, ненавистью одних и болью других. Люди, вступив на путь жестокости, проливали реки крови невинных. Так к нам пришли Ангелы, дабы защитить, направить и помочь уверовать в высшую силу, способную не только покарать, но и вознаградить, подарить освобождение от тягот смертной жизни. Они открыли нам глаза, но их собственные затуманились. Ангелов постепенно одурманили земные чувства — тщеславие и жажда власти. Они возомнили себя высшими существами, богами, пришедшими повелевать людьми. Ангелы могли управлять разумом, дарить жизнь, карать смертью. Равновесие было нарушено, но появилась новая жизнь, на свет стали рождаться полукровки — дети Ангелов и самых достойных, приближенных к их безупречному облику смертных. Так появились ведьмы и колдуны — удивительные, уникальные создания, связанные с землей нерушимыми узами, вбирающие силу из нее, способные почувствовать, понять, предвидеть, а также управлять всем, что породила на свет земля. Они видели истинный мир — как живой, так и мертвый, но демоны также узнали о существовании новых людей. Ангелы возненавидели ведьм, позавидовав недоступной силе, их приравняли к животным и решили покарать за то, что была осквернена и смешана божественная кровь. В то особенно безжалостное время была открыта Охота на ведьм. Воспользовавшись людскими страхами, Ангелы творили свое правосудие чужими руками, не щадя никого, не останавливаясь ни перед чем. Умирали сотни, а затем тысячи неугодных. Ангелы боялись погубленных душ, потому был создан ритуал, пленяющий и обрекающий после смерти физической на вечные скитания неприкаянной души. Тюрьма, из которой невозможно сбежать, где узники — прокляты. В той войне выжил лишь тот, кто способен предвидеть — редчайший дар помог сохранить жизнь небольшой горстке людей. Ведьмы уходили туда, где не было людей, в глубокий лес, высокие горы, самые непроходимые и глухие места становились их убежищем. Дар предвидения был признан высшим среди всех других, потому что сама судьба даровала его самым достойным, чтобы сохранить род ведьм. Человек, обладающий предвидением, наделялся неограниченной властью над всем родом.

Возможно скрыться от живых, только не от мертвых. Демоны-пожиратели, веками ищущие лазейку в наш мир, терзающие тысячи смертных, которые умирали, как только в душу проникал тленный яд их низменной сущности, наконец нашли сосуд, способный дать другую жизнь. В муках юная ведьма Пелагея рожала своего первого малыша. Повитуха опустила глаза, а девушка, не услышав крика младенца, поняла, что в эту ночь она стала самым несчастным человеком на земле. Снова ощутив боль, Пелагея поняла, что у неё есть еще один шанс. Новорожденный мальчик был здоров и прекрасен, а мертвый малыш изъеден внутри утробы матери. Старый ведьмак, приложив ко лбу ребенка руку, обреченно покачал головой. Было принято решение убить младенца, пока демон в нем слаб. В ту ночь Пелагея отравила старого ведьмака и скрылась с ребенком в лесу. Их больше никто не видел.

В страхе ведьмы и колдуны совершали обряды над новорожденными младенцами, отнимая их силу, и со временем появилось поколение, не имеющее её. Так они надеялись уберечь своих потомков от ужасной смерти и еще более страшных мучений после нее. У детей не оставалось сил, но они были одаренными, здоровыми и красивыми людьми, с высокими жизненными целями и стремлением сохранить красоту этого мира. Молодые люди, способные творить великие дела, искали смысл жизни и чувствовали, что в каждом из них скрыто нечто большее, чем просто человек.

Пролог

Она придет из темноты

Она твое себе возьмет…

Ее огня боишься ты,

Ведь на пути он все сожжет…

Кристина бежала прочь, сильнее отталкиваясь от выцветшей травы. К ногам прилипала грязь, забирая последние силы и пресекая попытки убежать. Убежать? От чего? Резко остановившись, она осмотрелась вокруг. Девушка находилась посреди поля, у которого не было видно границ. Словно бесконечность, оно окружало ее. Кристина перевела дух, чувствуя себя ничтожной песчинкой посреди бескрайней и безжизненной степи.

Девушка коснулась мокрых вьющихся волос. «Это сон, только сон», — подумала она, но мысли эхом разнеслись вокруг, словно произнесенные вслух. Кристина судорожно сглотнула, пытаясь найти объяснение происходящему, и ничем иным, как сном, это нельзя было назвать. Только отчего-то мышцы ныли, а легкие, казалось, вот-вот разорвет от продолжительного бега. Она вновь почувствовала странную дрожь в теле и отрешенно опустилась на мертвую пожухшую траву. Сердце болезненно сжалось, девушка огляделась по сторонам. Никого. Только внутренний голос постоянно твердил одно и то же: «Беги! Беги же!». Кристина зажмурилась и снова открыла глаза, но сон не исчез, она все так же сидела на траве, грязная и изнуренная бегом от неизвестного врага. Мысли путались, девушка попыталась вспомнить, что произошло, почему она оказалась в этом странном месте совершенно одна? Но воспоминания расплывались, в голове не было ясности, события последних дней стерты из памяти. Кристина старалась успокоиться, но дрожь в теле было невозможно унять. Она чувствовала себя маленьким ребенком, который боится несуществующего монстра, живущего под кроватью. Умом девушка понимала всю абсурдность происходящего, но интуитивно ею овладевали совершенно иные, противоречащие здравому смыслу, чувства.

Все вокруг казалось иллюзорным и в то же время самым настоящим. По крайней мере, Кристина чувствовала физически, что не спит, а находится в реальном месте. Сердце гулко стучало от страха. Местность выглядела серой и безжизненной. Девушка сделала очередной шаг, становилось все труднее перемещаться по вязкой грязи. Казалось, что даже воздух сковывал движения. Все здесь давалось с трудом. Она продолжила свой путь, надеясь преодолеть бесконечное расстояние зловещей пустоши. У любой загадки есть свое решение, и Кристина надеялась найти его, чтобы быстрее вернуться в свой мир.

За все время пути она ни разу не увидела ни одного живого существа: ни зверей, ни птиц, ни даже насекомых. Здесь не действовали законы природы, стоял невыносимый зной, словно она находилась в растопленной печи, и в то же время девушка не могла понять, почему, ведь не было видно солнца. Кристина облизнула пересохшие губы, как сильно она сейчас хотела почувствовать свежий прибрежный ветерок на коже. Но к своему разочарованию, девушка ощущала лишь жар, обжигающий изнутри. Подобно заблудившемуся в пустыне страннику, она брела, потеряв счет времени.

Кристина уже утратила надежду на спасение, когда пустошь внезапно закончилась обрывом. Девушка осторожно приблизилась к краю, но не увидела ничего: кромешная мгла, словно ночное небо, неприступной оградой отделяла степь. Все это не укладывалось в голове. Она оглянулась назад, степь оставалась на месте, но над головой густой пеленой расстилался туман. Впереди, как и прежде, располагалось бесконечное звездное небо. Возможно, она умерла, и это был именно тот последний путь, который суждено пройти каждому? Протянув руку вперед, девушка застыла в сомнении, никто не появился перед ней. Кристина ощутила нарастающий трепет, с трудом сдерживая внезапный порыв перейти загадочную грань, даже если бы впереди ее ждала гибель, а не спасение.

Вдруг Кристина почувствовала ветер, наградивший долгожданной прохладой. Он был так похож на знакомый освежающий бриз, который окутывал с головы до ног во время так любимых ею прогулок вдоль берега моря. Девушка вздрогнула от внезапного легкого прикосновения к плечу. Обернувшись, она увидела маму. По телу прошла волна облегчения, Кристина улыбнулась и бросилась ей навстречу, едва не упав в пропасть, разделявшую их. Невидимая преграда остановила девушку. Надежда была рядом, и в то же время так недосягаема и далека, посреди звездной мглы. Кристина не смогла сдержать слез отчаяния, покатившихся по щекам.

— Не бойся, родная, это всего лишь сон, и ты скоро проснешься…

На родном лице играла лучезарная улыбка, вот только слова не прозвучали вслух, девушка услышала их в своей голове. Голос матери напоминал еле улавливаемый шепот, и нужно было прислушаться, чтобы понять ее слова.

Кристина внимательно посмотрела на маму, в ее облике было что-то невероятное. Девушка боялась поверить в увиденное: женщина не дышала, тело парило в воздухе. Надежда, словно прозрачная дымка, пропускала сквозь себя свет множества звезд. Она сияла, как путеводная звезда заблудшим душам, чтобы помочь найти выход из бесконечного лабиринта.

— Мама, что со мной? Не знаю, где я и сколько времени здесь нахожусь, но чувствую постоянный страх! Мама, я в коме? — Кристина тяжело вздохнула, ища ответ в родных глазах.

— Верь мне, ты скоро проснешься. Я здесь, чтобы помочь, но сначала хочу предостеречь! Ты многое пережила за эти дни, находясь между жизнью и смертью, но ты обязательно справишься и станешь другой в конце этого трудного пути. Обещай выполнить мою последнюю просьбу, доченька! — Кристина вновь услышала необыкновенный шепот, словно сразу несколько голосов, переплетенных воедино, — голос озорного ребенка, взрослой женщины и пожилой, с хрипотцой, пронизанный мудростью и спокойствием.

— О чем ты говоришь?

Девушка непонимающе смотрела в сияющие любовью глаза. Ей стало страшно, Надежда говорила так, словно прощалась с любимой дочерью, прежде чем покинуть ее навсегда.

— Я когда-то взяла на себя тяжкий грех, он был во спасение, но ничто не может оправдать меня! Рано или поздно всем нам приходится отвечать за содеянное, расплата настигла меня. Но тебе отвечать за мои грехи позволить не могу! — Кристина увидела горечь раскаяния и боль в глазах матери. — Обещай, что выдержишь и не сдашься! — Надежда протянула руку дочери. — Беги из дома и не возвращайся! Обещай мне! Что бы ни случилось, не возвращайся больше в этот дом! Я всегда знала, что ты особенная. Я люблю тебя, мой маленький ангел…

— Мама, прошу, не говори так! Ты меня пугаешь! А как же ты? Почему ничего не говоришь о себе? — Кристина бросилась навстречу матери, но она растворилась в ночи, словно ее время истекло. Исчезнув вместе с прохладным ветром. Необыкновенный шепот повис в воздухе, эхом повторяясь снова и снова, чтобы девушка запомнила последние слова матери.

Кристина почувствовала приближение опасности. Тело сковало невидимыми цепями. Девушку пронзило электрическим током. Все, что она видела перед собой, — это полыхающую траву вокруг и полные ненависти глаза возле своего лица. Этот взгляд было невозможно пережить, он буквально прожигал насквозь, огненной лавой разливаясь по венам. Кристине стало нечем дышать, открывая рот, она попыталась жадно вдохнуть воздух, но собственное тело больше не слушалось ее. Огненный хвост обвился вокруг шеи, словно тысячи тонких игл одновременно вонзались в кожу. Кристина слышала собственные хрипы, но вместо вдоха тело все сильней погружалось во мглу. Девушка умоляюще смотрела в огненные глаза, но в них не было ничего, кроме ненависти и жажды смерти.

В оцепенении она чувствовала, как жизнь уходит, сменяясь леденящей смертью. Последние слова матери вновь прозвучали в голове. Бороться, теперь стало ясно, от чего ее предостерегали, но как бороться беспомощному человеку с вооруженной тысячей зубов акулой, да еще в ее родной стихии? Сопротивляться было невозможно, но сдаться Кристина не могла ради мамы, ради той любви, которая светилась во взгляде. Девушка должна, обязана проснуться и стереть этот сон из памяти, чтобы больше никогда не вернуться в это ужасное мертвое место!

Тело затряслось в конвульсии, Кристина ощутила в себе зарождение чего-то невероятного! Мощная волна прошла по всему телу, ища выход наружу. Девушка не понимала, что произошло, но шею больше не обжигало удушающим огнем, а тело не сковывали невидимые тиски.

Сама не зная как, она нашла в себе силы встать и приблизиться к звездной стене, зная одно наверняка — лучше падение в пропасть, чем смерть в руках этого существа. Ей хотелось быстрее проснуться и увидеть маму, убедиться, что ей ничего не угрожает. Никогда еще Кристину так сильно не тянуло домой. Она чувствовала себя так, словно странствовала полжизни, за все время не встретив ни одной живой души на пути, мечтая лишь о том, чтобы увидеть родные места, наполненные всевозможными переливами красок жизни. Снова услышать пение птиц и шелест травы на ветру, насладиться шумом морских волн и криком чаек перед грозой. Кристина прыгнула в бесконечную звездную мглу, молясь, чтобы сон исчез и не повторялся больше никогда. Ей вслед раздался дикий нечеловеческий рев ярости.

Глава I. Вспять не повернуть

Сочи, февраль 2013 г.

Надежда допоздна смотрела телевизор, машинально переключая каналы. Мысли возвращались к дочери, ее самочувствие беспокоило женщину.

Было уже около одиннадцати, и она решила проверить, все ли в порядке. Кристина третий день лежала с высокой температурой, временами приходя в себя, но в основном находясь в забытьи. Доктор уверил, что это вирус, взял анализы и выписал уколы антибиотиков, но результата пока не было. Несмотря на все успокаивающие прогнозы врачей, тревога Надежды становилась все сильней. Самое ужасное состояло в том, что она ничем не могла помочь своей девочке. Мать всегда готова на все ради своего ребенка, но иногда вынуждена лишь молиться и ждать. Она не находила себе места от страха за здоровье дочери. Женщина решила утром отвезти девушку в клинику. Надежде уже приходилось терять любимых людей, и даже Кристина первую неделю своей жизни была на грани смерти. Женщина каждый день благодарила Всевышнего за щедрость. Ведь жизнь Кристины ничем иным, как чудом, назвать было нельзя. Она родилась недоношенной слабой девочкой, и шансов практически не было. Целую неделю Надежда не могла ни есть, ни спать и, несмотря на тяжелое самочувствие, практически не покидала палаты реанимации, в которой находилась ее малышка. Женщина не смогла сдержать слез радости, когда доктор с улыбкой объявил, что ребенок выживет и никаких отклонений у дочери не выявлено. С того момента, когда ей наконец позволили взять Кристину на руки, Надежда боялась расстаться с ней даже на несколько минут.

Дверь в спальню Кристины была приоткрыта, из комнаты исходил приглушенный свет. Надежда удивилась, потому что он не был включен, когда она заходила полчаса назад. Женщина решила, что дочери стало лучше, и она не спит. Обрадовавшись, Надежда поспешила в комнату, но увиденное привело ее в ужас.

Кристина, преодолев силы земного притяжения, парила над кроватью. Ее глаза были широко распахнуты и, горя зеленым огнем, смотрели в пустоту. Над девушкой навис темный полыхающий огнем силуэт с длинным хвостом, обвивавшим шею дочери. Надежда невольно закричала, пятясь назад, когда на нее посмотрели горящие огнем дьявольские глаза. Глаза, которые ей уже приходилось видеть, но только не здесь, не в реальной жизни. Надежда отступала назад, не находя в себе силы ответить на безжалостный взгляд из прошлого, преследующий всю жизнь, перешедший за грань, чтобы наконец забрать ее…

Кристина очнулась от сильного толчка. На глаза словно навалили груду камней, ей с трудом удалось их открыть. В голове пульсирующая боль, сердце стучало, словно она пробежала вдоль извилистой горной дороги пару километров, хотя и пара метров могла вызвать такое сердцебиение. Кристина усмехнулась, чувство юмора и самоирония остались при ней, значит, все было в порядке. Девушка попыталась встать, но тщетно — болезнь вконец ослабила ее за эти дни. Она лежала на кровати, пытаясь вспомнить, но что?

Все тело ломило, а шею саднило. Девушка была полностью дезориентирована, не зная, сколько времени пробыла без сознания. Кристину преследовали жуткие кошмары, но вот о чем — вспомнить не могла. Помнила только, что сны были безвыходные, и что бы она ни делала, конец был предрешен. Кристина подумала о маме, вспомнив прохладные руки на своей горячей коже. Девушка попыталась убрать прилипшие к лицу пряди, волосы были спутанными и впитали в себя запах антибиотиков. Кристина попыталась повернуться на другой бок, каждое движение давалось нелегко, тело болело, словно его покрывало множество синяков. Девушка вдохнула полной грудью и только сейчас почувствовала запах дыма в комнате, решив, что мама зажигала свечи. Она всегда так делала, когда Кристина болела. В каком же состоянии она была, что совершенно ничего не помнит?

В окне отражалась полная луна с миллионами миллионов звезд. В детстве Кристина думала, что это души людей светят по ночам и с каждой новой звездой еще одна обретает вечную жизнь. Но по мере взросления и изучения астрономии она узнала, что это другие планеты и, возможно, земля светит для кого-то такой же звездой. Жизнь прекрасна и загадочна, о других вещах Кристине думать было рано в пятнадцать лет. Она тяжело вздохнула, вспомнив, что должна была пойти на день рождения лучшей подруги, который наверняка уже прошел. Девушка готовилась к нему не одну неделю, ведь только в доме Софии она видела его. Кристина почувствовала смущение, брат подруги заставлял сердце стучать быстрее, а мысли — путаться.

В комнате начало светлеть. Первые лучи солнца проникали сквозь стекло, переливаясь калейдоскопом цветов. Светлая комната преобразилась в солнечных лучах. Девушка окинула взглядом любимую спальню, все здесь было сделано по ее желанию, мама шла на все, лишь бы дочь была довольна. С пяти лет Кристина ходила в художественную студию, с тех пор живопись стала частью ее души. Естественно, весь их дом напоминал художественную галерею, представляющую одного художника. В спальне, по совместительству студии, стоял мольберт, и было все необходимое для работы. Хотя Кристина могла довольствоваться листом бумаги и карандашом, ведь главное — это вдохновение.

Кристина попробовала сесть, и с первой же попыткой вернулась головная боль, но она старалась не обращать внимания. Слабость неизбежна, когда ничего не ешь и лежишь с температурой в сорок градусов. Да, в следующий раз стоит избегать мест массового скопления людей во время эпидемии гриппа. Собственный пример убедил, что такое можно просто не пережить. Горло жгло. Кристина коснулась болезненно полыхающей шеи, ощутив на коже волдыри, застонала и отдернула руку. Девушка подошла к зеркалу в спальне, на шее действительно алел ожог, словно след от веревки воспаленной полосой покрывая кожу. Она нахмурилась, не найдя этому объяснения. Не решившись себя дальше разглядывать, Кристина неуверенной походкой побрела к лестнице, про себя ухмыляясь: ей бы еще десятисантиметровую шпильку, и образ будет сногсшибательный. Растрепанные, сбитые в птичье гнездо волосы, синяки под глазами, бледная кожа, потрескавшиеся губы, чем не невеста Франкенштейна!

Едкий запах гари усилился, заполняя воздух, потрескивание доносилось из коридора и становилось громче. Чувство тревоги и паники овладели ею за считанные секунды. Кристина, шатаясь, вышла из комнаты. Мог гореть лес, который окружал их неприступной зеленой стеной. В этом случае дело плохо. Открыв окно, она вдохнула февральский утренний воздух, не заметив следов огня в лесу. Запах был только в доме.

Выйдя в коридор, она увидела, что из маминой спальни сквозь щели закрытой двери валит серо-черный дым. Бросившись к двери, Кристина уже не думала о головной боли и слабости. Дверь оказалась заперта, девушка навалилась всей тяжестью тела, пытаясь вышибить ее, но горячее дерево не поддавалось.

— Мама! Мама, ты здесь?! — голос Кристины сорвался на истерический крик, но ответом ей были только звуки горящей мебели. — Ты слышишь меня? Ответь!

Кристина быстро открыла все окна в коридоре, снова и снова зовя Надежду. Руки дрожали, слезы обжигали распаленное от высокой температуры лицо. Она попыталась еще раз повернуть дверную ручку, надеясь, что та поддастся, но ничего не получалось, раскаленное железо обожгло ладонь. Девушка в панике бросилась вниз, за чем-нибудь тяжелым, но смогла найти лишь кухонный топор. На всякий случай Кристина проверила входную дверь, она была заперта, это значило, что мама находилась в доме. Девушка стремглав бросилась вверх по лестнице, боясь потерять драгоценные секунды.

— Мама, я спасу тебя! Потерпи совсем немного! — закричала Кристина. Она нанесла несколько ударов топором около дверной ручки, чтобы можно было вытащить ее вместе с замком, но дверь была слишком толстой, а дерево твердым, для обессиленных рук.

Кристина закашлялась, раскрытые окна не помогали, все пространство заполнил дым. В глазах щипало, у нее начался очередной приступ удушья, но девушка не хотела допускать даже мысли о том, чтобы выбежать на улицу и бросить Надежду. Она была уверена, что мама находится в комнате.

— Мама! Мамочка, прошу тебя, не умирай! — рыдала девушка, стуча кулаками в неприступную дверь. — Мама! Только не ты… Я умоляю… мамочка… ответь мне! — Кристина снова и снова сквозь боль хваталась за обжигающе горячую ручку, пытаясь открыть дверь. Раскаленный металл сжигал кожу рук, но гораздо страшнее было потерять мать.

Огонь распространялся с молниеносной скоростью, расползаясь по коридору как змея, обжигая языками пламени шторы и стены. Ее картины вмиг превращались в горсть пепла. Где-то совсем близко упала и разбилась люстра, но Кристине было все равно. Дом вокруг нее превратился в полыхающий костер, который беспощадно уничтожал все на пути, все, что было так дорого для матери и для самой Кристины. Горела вся их жизнь, то, что они создавали все эти годы, но девушка была готова заплатить эту цену, если бы ей только удалось! Она снова и снова старалась пробиться к Надежде, с каждой попыткой теряя веру и силы. Кристина не обращала внимания ни на обожженные ладони, ни на кашель, ни на боль, ее волновала сейчас только она — самый близкий и родной человек.

Кристина медленно опустилась на раскаленный пол, в голове все затуманилось. Если бы у нее была возможность повернуть время вспять, она повторила бы свою попытку, до последней секунды жизни пробиваясь внутрь спальни. Девушка понимала, что не сможет предотвратить неизбежное, ведь вспять не повернуть. Надежда всю жизнь жертвовала ради нее, и сейчас Кристина всем сердцем хотела сделать то же.

— Мама… мамочка, я тебя очень люблю… прости, у меня нет больше сил… я не смогла, мамочка, прости…

Слабые всхлипывания заглушил шум горящего дома. Девушка начала проваливаться в бездонную мглу, в глубине которой уже ждали злобные, горящие красным заревом глаза.

В полузабытьи Кристина почувствовала, как прохладные и заботливые руки прижали ее к сильной груди. Ее тело воспарило в невесомости, и, может быть, из-за угарного газа ей все почудилось, но как будто они выпорхнули в окно, мягко приземлившись на газон у дома. Кристина попыталась посмотреть в лицо своего спасителя, но потеряла сознание.

Девушку окутала мгла, ее изможденное тело летело в пропасть, заполненную раскаленной лавой. Каждая секунда превратилась в бесконечность, ей показалось, что прошла целая жизнь, прежде чем она начала приходить в себя. Очнулась Кристина на узкой неудобной кровати. Ногу свело судорогой. Малейшее движение причиняло боль. Открыв глаза, Кристина болезненно сощурилась и закрыла их вновь. Девушка лежала без движения, пытаясь сосредоточиться на своих ощущениях. В горле дискомфорт, Кристина была уверена, что заговори она сейчас, не сможет издать ни звука. Рядом пищал какой-то аппарат, частота звука походила на сердцебиение или пульс.

В голове полнейшая путаница, это сон, очередной кошмар… Кристина попыталась вспомнить хоть что-нибудь, но снова тщетно. Она крепко зажмурилась, прежде чем вновь открыть глаза, чтобы увидеть и понять. Девушка вспомнила запах гари, казалось, он окутал ее всю, моментально вернулся страх. Последние события, как в головоломке, начали собираться по частям, воссоздавая ужасную картину событий. Кристина открыла глаза, все было белым или голубоватым — она сейчас точно понять не могла. Больничная палата, она вся в капельницах и каких-то приборах. Девушка, преодолев боль и усталость, поднялась на дрожащие ноги. Она понятия не имела, сколько пробыла без сознания. Кристина знала только одно — ей нужно срочно идти, идти и узнать правду, какой бы ужасной она ни была. Едва девушка собралась двинуться с места, как в палату вошла медсестра. Женщина быстро подошла и, взяв ее под локоть, усадила обратно на кровать.

— Ты что, детка! Тебе еще рано подниматься, если врач узнает, мне очень попадет! — приговаривала медсестра, проверяя, не сбился ли катетер. Она заметила, что Кристина все равно упирается и пытается встать.

— Я должна увидеть маму! С ней все в порядке? — в ее голове моментально заполнялись недостающие фрагменты в памяти — она, горящий дом. — Где мама? — девушка услышала хриплый и чужой надломленный голос кого-то другого.

Женщина лишь сильнее сжала губы, но глаза выдавали сочувствие. Кристина вскочила с больничной кровати, отталкивая ее. Девушку душили горькие слезы, тело вздрагивало от рыданий. Капельница сковывала, резким движением отодрав пластырь, она вытащила иглу из вены, по руке побежала алая струя.

— Ответьте мне! Я хочу знать! — кричала Кристина. В открытую дверь начали заглядывать другие медсестры. — Пожалуйста, вы ведь все знаете! — взмолилась Кристина, всматриваясь в сочувствующее лицо медсестры.

— Дорогая, успокойся! Ты сейчас себя не контролируешь. Все будет хорошо, тебе нужно отдохнуть. Если не послушаешься, все равно упадешь в обморок, даже не дойдя до двери. Все хорошо, с тобой все в порядке, это главное, — твердила женщина, словно заевшая пластинка, отчужденно и бесчувственно произнося отработанные за долгие годы работы механические слова утешения.

На ее глазах умирали люди, к этому она старалась относиться спокойно, но когда это происходило с детьми, никакие психологические барьеры не помогали. Кто-то уже навсегда терял себя, выписываясь отсюда инвалидом. Молодые ребята, которые только начинали жить, уже не могли изменить необратимых последствий своего легкомыслия — аварии, несчастные случаи, последствия потасовок — причин было много. Семейные драмы запутанней, чем в телевизионных сериалах, разворачивались здесь, когда врач произносил вслух диагноз. У кого-то начиналась истерика, другие не хотели верить в происходящее, бывали и приступы агрессии, направленные на врачей, которые, забыв о сне и еде, делали все возможное, а порой и невозможное для спасения своих пациентов. В нынешнее время врачей, самоотверженных и преданных профессии, остались единицы, но они все еще были. Вот и этой девочке пятнадцати лет, как бы бесчувственно это ни звучало, следовало сейчас радоваться, что не осталась бледным подобием себя, растением. Еще немного, и угарный газ убил бы мозг, в этом случае, даже если бы ей удалось сохранить жизнь, это была бы уже не жизнь, а проклятие.

— Где моя мама? — чеканя каждое слово, твердила Кристина. — Почему вы молчите? Ответьте, она… умерла… да? — В глубине души девушка знала ответ, но боялась себе признаться в этом. Внутри будто что-то оборвалось, исчезнув навечно. В сердце — горечь и пустота, которую ничем не заполнишь. Можно сколько угодно плакать и умолять дать еще один шанс, но реальность жестока настолько, что всю жизнь будешь терзаться тем, что исправить невозможно. — Пожар… — еле слышно повторяла Кристина уже, скорее, самой себе, а не своей растерянной собеседнице.

— Кристина, хуже ты делаешь только себе! Я молчу, потому что ничего не знаю, скоро приедут твоя бабушка и тетя, вот у них все и спросишь. Договорились?

Женщина окликнула другую медсестру, сказав ей несколько непонятных для Кристины слов, снова подошла к пациентке. Девушка безвольно опустила голову, ответ был исчерпывающим, приедут бабушка и тетя. Она осталась совсем одна, без мамы — самого любимого человека. Ей стало безразлично, что случится дальше. Через несколько минут вторая медсестра зашла со шприцем в руке, и Кристине уже не хотелось сопротивляться, она совершенно обессилела и выдохлась. Ей переставили катетер, сразу введя успокоительное. Мгла поглотила сознание, и она провалилась в забытье под действием медицинского препарата.

— Бедняжка, проспала весь день. Как проснется, нужно обязательно сообщить доктору, чтобы он ее осмотрел, — медсестра заботливо прикрыла Кристину одеялом.

— Да уж, ей не позавидуешь, столько ожогов, — согласилась медсестра моложе. — Эти шрамы будут напоминать о других, более глубоких…

— Девочка до последнего пыталась спасти мать, — прошептала женщина так, чтобы никто, кроме собеседницы, ее не услышал. — Бабушка весь день ждала пробуждения внучки, чтобы поговорить с ней о случившемся и утешить. Возможно, проснись она тогда, у нее не было бы такого ужаса в глазах. Бедное дитя. Ладно, пойдем к другим пациентам.

Медсестры, выключив свет, вышли из палаты.

Сочи

Глава II. Существование

Три года спустя.

Кошмар, снова жуткий и явный. Кристина металась по кровати, как загнанный зверь в поисках спасения. Когда знаешь, что уже не выжить, но все рано из последних сил пытаешься вырваться. Ночная мгла повсюду, девушка в очередной раз пыталась скрыться от погони. Хотя за три года стоило уже привыкнуть, тем не менее, страх терзал, как в первый раз. Снова страшные глаза и дьявольский хохот. Что она придумала для нее на этот раз? Кристина попыталась сделать шаг вперед, но ступни все глубже погружались в черное нефтяное болото. Девушка на ощупь искала опору, шаря повсюду руками, но находила лишь пустоту. Горячая масса, обжигая, заглатывала ее тело, словно огромная черная змея обреченную на гибель жертву. Кристина старалась не терять самообладания, ведь это всего лишь сон, который вскоре закончится. «Нужно лишь продержаться» — успокаивала себя девушка, как обычно услышав мысли вслух. Здесь она не имела возможности даже остаться наедине с собой, нечто видело ее насквозь. Лицо уже обволакивала густая топь, Кристина что было сил вытянула руку вверх, в последний раз пытаясь найти путь к спасению. Густая масса почти полностью поглотила ее. Внезапно запястье обожгло огнем и льдом, ее мощным рывком вытащили из топи, отшвырнув на сухую траву. Внутри все сжалось, Кристина предпочла бы смерть, чем очередную встречу с демоном, другим словом она это существо назвать не могла.

— Нет… нет… — бормотала девушка, пытаясь выбраться из плена простыней.

Громкий лай за дверью помог вернуться к реальности. Пробуждение сопровождалось резким стуком, и болью от падения. Девушка, застонав, коснулась затылка. Еще даже не открыв глаз, она знала, что лежит на полу около кровати. Синяки и ушибы давали о себе знать каждый день. К сожалению, ее падения имели свои последствия. Кристина объясняла это ночными кошмарами, от которых никак не могла избавиться.

Девушка посмотрела в открытое окно, свежий утренний воздух врывался в комнату, теребя фисташковые прозрачные шторы. Она с облегчением выдохнула. «Только сон, всего лишь сон…», — мысленно повторяла Кристина, к своему облегчению слыша их лишь в голове.

Почему ей не снятся обычные сны, как всем нормальным людям? Хотя в этот раз все было по-другому, она подобралась совсем близко, как три года назад, в день гибели мамы. Кристина вспомнила, как появился первый, самый болезненный из всех, ожог на шее. В тот день, едва не погибнув в огне, она была вся покрыта ими, разной степени тяжести: на руках, ногах, ладони пострадали больше всего. Но след на шее напоминал след от веревки, словно ее пытались задушить. В первую же ночь после пожара начали сниться кошмары, которые вначале казались последствием пережитого ужаса. Кристина так думала до того, как появился второй ожог, а затем следующий. Все это время девушка молчала, понимая, что скажи она правду, ей все равно не поверят. Жизнь понемногу менялась, Кристина привыкла к пустоте и одиночеству и даже снова начала рисовать.

Вот только одно оставалось неизменным — кошмары, главной жертвой в которых была она. В итоге когда-нибудь ее, наверное, сожгут заживо дотла. Кристина устала сопротивляться, еще одна встреча с демоном, и она не выдержит. Девушка превратилась в истеричку, начала вздрагивать от малейшего шороха. Руку жгло, даже не взглянув, Кристина знала о появлении очередного ожога. Скрывать это от бабушки становилось все сложней, летом это было просто невозможно. И приходилось лгать. Сказать правду — ее, вероятнее всего, положат в психиатрическую клинику. Где доктор будет участливо задавать вопросы, обещая помочь ее беде. К тому же, пример подруги был подтверждением, помощь специалистов может лишь усугубить ситуацию, как в случае Инны.

Достав из комода мазь от ожогов и бинт, Кристина проделала привычную процедуру. Вот только обезболить рану не помогали ни медицинские средства, ни болеутоляющие. Обработка лишь останавливала воспаление. Как правило, один раз в несколько месяцев, когда девушка была наиболее несчастна, появлялись отметины, подобные этой. Но бывали и другие случаи, более частые, объяснить это ничем другим, кроме паранойи, Кристина не могла. Ожоги могли подолгу не затягиваться или, наоборот, — проходить за несколько дней. Девушке не удавалось понять причину, как их возникновения, так и исчезновения. С той самой первой ночи у Кристины возникло чувство, что она что-то потеряла или забыла о чем-то важном, снова и снова она возвращалась в сгоревший дом в поисках ответов. К собственному ужасу, она осознавала, что воспоминания становятся все более расплывчатыми и слабыми. Чем настойчивей она пыталась вспомнить, тем это хуже получалось. Стоило побывать в этом страшном месте, как чувство потери возвращалось, и жизнь вновь становилась существованием. Бабушка, как могла, поддерживала внучку в ее горе, проявляя свою любовь и давая понять, что она не одна. Но девушка была опустошена и несчастна настолько, что даже близкие люди перестали ее волновать, забота и внимание вызывали лишь раздражение. Она потеряла интерес к своей жизни и к жизни окружающих. Так бывает, когда связь матери и ребенка настолько сильна, как это было у нее. Кристина на автопилоте каждый день ходила в школу, потому что так делают все нормальные подростки. Из-за ночных кошмаров девушка не высыпалась и часто опаздывала, но ей это прощалось. Учителя пытались поощрить похвалой или завышенной оценкой, что злило еще сильнее. Кристине казалось, что ее саму перестали слушать и замечать, печальная история жизни шла впереди нее, и все, что оставалось девушке, — это терпеть сочувствующие взгляды и делать вид, что все вновь стало по-прежнему и жизнь продолжается!

Кристина взяла сотовый, от легкого прикосновения дисплей включился, высветив три пропущенных звонка. Нет, только не это, она снова опоздала в школу. Через час должна быть геометрия, подготовка к тесту, нельзя было опоздать! Паранойя паранойей, но вот экзамены в выпускном классе никто не отменял!

Весна, и школьники, как после зимней спячки, выползли из «муравейника». Конечно, не для того, чтобы трудиться, как муравьи, а напортив — отдыхать и наслаждаться жизнью. Вот и Кристине совершенно не хотелось идти на геометрию! Правда, из-за частых депрессий она и так пропустила довольно много уроков, и тест должен поправить дела с оценками, если, конечно, сдать его на «отлично». В последнее время Кристина очень старалась исправить, она столько дров наломала за эти три года. Вокруг слышался беззаботный смех и разговоры о чем угодно: о преподавателях, мальчиках, девочках, погоде, шопинге, предстоящих каникулах и миллионе других не менее важных тем. Кристина невольно улыбнулась, эти каникулы последние. Прощай, школа, здравствуй, нормальная жизнь. Правда, уже давно исчезло понимание, что, окончив школу, прощаешься с детством. Многие в школьном возрасте уже водят машину, как она, давно смотрят на мир не сквозь призму розового цвета, к этой категории Кристина уж точно относилась, как никто другой. В свои восемнадцать уже зная, какова жизнь без родителей, когда чувствуешь себя, словно опустошенный сосуд. Ради Лидии Георгиевны она старалась выглядеть нормальной, как раньше, играла роль обычного подростка, которого не пытается убить демон. Эта иллюзия была так далека от действительности.

Кристина не спеша подошла к входной двери, которую предусмотрительно придержал симпатичный парень из параллельного класса. Иногда ей очень хотелось стать невидимкой, и возможно, популярность в школе была бы на нуле, если бы не злополучный пожар. Официальная версия событий была такой: причина возгорания — неисправность в проводке, Надежда задохнулась во сне, затем сгорела. Но сплетни не остановишь, любопытные взгляды, шушуканья за спиной выводили девушку из себя, и некоторые начали поговаривать, что на этой почве она свихнулась. Родная бабушка смотрела настороженно, ее переживания за внутреннее равновесие Кристины были очевидны. Лидия Георгиевна боялась, что внучка может совершить с собой что-то ужасное. Самоубийцы не обещают, они делают. Три года прошло с момента смерти мамы, три года слово суицид не выходило из головы Кристины. Она больше не такая, как раньше, и может быть, страхи бабушки действительно не беспочвенны? В конце концов, ее лучшая подруга Инна не единожды пыталась покончить с собой! Что ее могло связывать с таким человеком, но у них было много общего, от этого признания у девушки по телу пробежали мурашки. И все-таки, Кристина осуждала подругу и пыталась помочь Инне избавиться от навязчивой идеи, надеялась образумить. Она не имела права причинять боль другим, ведь многие люди, зная, что обречены на смерть, радуются каждому прожитому мгновению. На самом деле у Инны была любящая и участливая мать. Кристине нравилось читать книги по психологии, и если верить теории, поведение подруги было похоже на болезнь, когда человеком овладевает навязчивая идея, и он посвящает ей свою жизнь или, наоборот, как Инна — смерть. Хотя и сама Кристина была полностью под властью собственной навязчивой идеи — правда гибели матери. Только в отличие от Инны, девушка хотела жить нормальной жизнью, в будущем хотела бы семью, маленькую дочь… Правда, пока всех парней Кристина относила в подотряд «Придурков».

Действительно, в смерти Надежды было больше вопросов, чем ответов, за полгода до трагедии она застраховала дом и свою жизнь, а также здоровье дочери. Об этом никто не знал, на счету Кристины появилась крупная сумма, на которую девушка планировала начать новую жизнь вдали от преследующего ее безумия. Следователь, который вел дело, был другом их семьи. Возможно, он приложил все усилия, чтобы у нее были средства для дальнейшего существования.

По злой иронии судьбы, отец погиб вместе со своими родителями, когда Надежда была беременна. Узнав о случившемся, она едва не потеряла ребенка. Вот так Кристина осталась без отца, еще до рождения. Не слишком много несчастий для нее одной?

Как только Кристина вошла в класс, на нее посмотрели двадцать пять пар глаз, в том числе и двоюродная сестра, сидевшая за предпоследней партой. Девушка уже привыкла к чрезмерному вниманию, и маска безразличия очень выручала в такие моменты. Сестра театрально закатила глаза, как бы говоря: меня ты не проведешь. Здесь было несколько людей, с которыми она общалась. Эти ребята были добродушны и не обращали внимания на многообразие сплетен, окутывающих Кристину.

— Крис! Ты пропустила наиважнейший урок! Мы ставили опыты! — воскликнул Антон с самым серьезным видом.

— Не сомневаюсь, — отмахнулась девушка, проходя вдоль парт. — Надеюсь, не над людьми?

— Очень смешно! — засмеялся парень. — Чтобы ставить опыты над людьми, неоконченного среднего образования недостаточно, даже если это школа города-курорта Сочи!

— Как химия? От тебя пахнет какой-то гадостью. Вы что, делали газовую бомбу? — брезгливо спросила Кристина, присаживаясь рядом.

— Это серная кислота! — ответила белокурая девушка, звонко рассмеявшись. — А что помешало тебе попасть на урок, сестричка?

— Хм, аллергия на эти ваши пробирки и ту вонь, которую ты так любишь разливать по колбочкам и с восторгом наблюдать, как это бурлит или меняет цвет, — закончила она свою речь, недовольно поморщив нос.

— В следующий раз будешь сама себя отмазывать, кстати, я сдала твою домашнюю лабораторную работу и поздравляю: у тебя «отлично», — объявила Милена.

— Милена, я не писала лабораторку, — удивилась Кристина.

— Конечно, не писала, я сделала за нас двоих, так что выполнишь любое мое желание, — предупредила девушка, доставая учебник.

— Договорились, только если это не касается уроков. И спасибо — ненавижу химию! — уточнила Кристина.

— Ладно, Крис, придешь на репетицию после уроков?