Бесплатный фрагмент - Красная маска

Собеседование

Замерев перед зеркалом в вестибюле, я бросила на себя ещё один взгляд. По-моему, я выглядела очень представительно. Аккуратно, достаточно скромно, строго. Собеседование должно пройти отлично. Ну, я так думаю. Нет, я так себя настраиваю и убеждаю. В конце концов, зря я, что ли, окончила университет с красным дипломом? Да, опыт работы решает больше, чем подобная бумажка, но я сразу себе сказала: как себя оценю, так и другие будут оценивать! И вот стою здесь, перед лифтом огромной высотки, принадлежащей крупной корпорации и хочу получить рабочее место.

Я огляделась вокруг. Пока я здесь никто и меня тут не знают. Да и вряд ли возможно, работая здесь, знать всех коллег. Масса людей шмыгает туда и обратно между входами и выходами, теряется на лестницах или встаёт в очередь к лифту, так же как и я. Я крепче сжала папку с рекомендациями, подписанными в университете. Выпускница престижного вуза, отличница, показательная ученица в течение всех курсов, и так далее. Коммуникабельность, обучаемость, схватывает на лету, не имеет вредных привычек. Просто золото. Меня должны принять.

Лифт открыл свою пасть, и я, как Али-Баба в пещеру с сокровищами, шагнула внутрь. Только вместо сундуков с драгоценностями меня тесно сжали мужчины и женщины. Все значительно старше меня. Неужели молодёжь тут всё-таки не держат? Хоть бы я заблуждалась! Я попросила нажать на кнопку под номером семнадцать. Судя по тому, что её нажали лишь по моей просьбе, туда больше никто не собирался. Вечно я не как все. Даже не знаю, радоваться или огорчаться.

Из-за спин, облаченных в хорошо пошитые и, возможно, фирменные костюмы, я не видела вида, открывающегося за стеклянной задней стенкой лифта. Впрочем, что там можно было увидеть? Сеульский час пик. Приближалось время обеда, и я торопилась прийти минута в минуту, чтобы сразу же, пунктуальностью, произвести положительное впечатление. Дверцы разъехались, и мне, чтобы выйти, пришлось побеспокоить пару персон, стоявших передо мной. Семнадцатый этаж был далеко не последним. Извиняясь, я ступила на прочный пол. Передо мной был большой зал, где свободно раскинулись столы с занятыми и деловыми людьми. Кто-то говорил по телефону, у кого-то было такое лицо, что страшно подойти, кто-то уставился в компьютер, отрешившись от мира сего. Раньше в монастыри уходили — теперь в виртуальность. Я нашла более-менее дружелюбно выглядящего человека. Наверное, тоже чья-то секретарша. Хотя, чья бы, если это общий холл?

— Добрый день, не подскажете, где кабинет номер двадцать два? — Я сверилась с визиткой, которую держала в ладони.

— Прямо до конца и направо. — Девушка улыбнулась в типичном маркетинговом стиле, указав рукой в нужном мне направлении. Поблагодарив, я пошла дальше.

Всё было светлым, просторным. Я всей душой ощущала, что хотела бы тут работать и мне здесь будет уютно. В такое место приходится с радостью, со стремлением к активной деятельности. Шагая и оставляя позади приемную, звуки затихали, и становилось приятно тихо. Если тут ещё и шум беспокоить не будет — идеально! Я прошла мимо нескольких закутков со стеклянными проемами в стенках, так что можно было заглянуть и увидеть, как люди внутри разговаривают, пьют чай или читают бумаги, сводя брови, как сползающий с крыши снег. Все четко знали свои обязанности — видно с первого взгляда. Каждый занимал выбранную нишу и опекал общее дело. То есть, как общее… Конечно же, у всего этого было начальство, которое получало больше прочих и которому они и служили. И я собиралась присоединиться к этой упряжке. Не на самую последнюю ступеньку.

Я дошла до конца и уперлась в две двери, расходящиеся друг от друга довольно-таки широко. Генеральный директор и финансовый директор. Я поозиралась в поиске секретарши, на роль которой пришла претендовать. Напротив первой двери сидела женщина, поднявшая ко мне глаза. Внушительная дама, явно умеющая охранять покой шефа. Сразу видно, что не первый год этим занимается. Напротив двери финансового директора было пусто.

— Простите, а не подскажете… как мне попасть к финансовому директору? — подошла к ней я, откликнувшись на обращенное на меня внимание.

— Вы на собеседование? — На мой кивок она тоже кивнула. Сама себе. — Постучите и ждите вызова.

— Просто постучать? — Мне не верилось, что к таким весомым лицам никто не объявит о приходе.

— Ну, вы же на место секретарши? — Женщина посмотрела на меня, как на уже не прошедшую по её мнению кандидатуру, и я почувствовала себя школьницей. Эй, я молодой специалист! Спину ровнее, взор увереннее и наглее. — Вот её и нет. Так что просто стучите.

Я не стала больше испытывать терпение человека, с которым, возможно, мне придется работать изо дня в день плечом к плечу. Ничего, мы ещё подружимся! Настрой на успех и на лучшее — вот что всегда помогало мне идти вперед. Я подошла к заветной двери и постучала. Секунда, вторая. «Войдите!». Нервная дрожь в коленях. Спокойно. Милая, но деловая, улыбка. Я повернула ручку и переступила порог. Кабинет был большой, вытянутый вглубь, где в конце, у окна, за столом сидел мужчина. Его слегка засвечивал солнечный свет, но я всё равно поклонилась силуэту, который что-то дописывал. Наконец, он отвлекся.

— Вы по поводу работы секретаря?

— Да, — голос я старалась сделать взрослее и раскованнее.

— Подойдите, пожалуйста. — Воспользовавшись приглашением, я пересекла несколько метров и, подходя, всматривалась в своего будущего начальника.

Ему лет тридцать, может, слегка за. Темно-серый, почти черный костюм, черная рубашка. Я подняла глаза и посмотрела в лицо. Почему-то по спине побежал холодок, а кожа покрылась мурашками. Лицо непроницаемое. Взгляд… боже, он какой-то пугающий. С легким прищуром, проницательный, завораживающий. Будто знает всё. Абсолютно всё. Обо всем.

Я остановилась напротив его стола, ожидая дальнейших инструкций. Он молчал. А мне, почему-то, уже стало всё равно. Я внезапно поняла, что мечтаю не только и не столько об этой должности, но и о таком начальнике. Черт, он красив. Достаточно молод. Шикарен. Вот в такой компании работать точно приятно. Руководи мной полностью, босс. Запоздалая жалость, что не надела юбку покороче, каблук повыше, кофту с вырезом. Я боялась, что устроюсь к какому-нибудь старому похотливому толстосуму, и сделала всё, чтобы внешним видом пресечь любые поползновения. Но кто же знал, что в крупном бизнесе бывают интересные мужчины?

Финансовый директор прошелся по мне черными очами с головы до ног и, не мешкая, уткнулся опять в документы.

— Вы мне не подходите, извините.

Я выронила папку из рук, и она зашуршала, рассыпав содержимое. Что случилось? Что я сделала не так? Почему? Я опустилась на корточки, собирая свидетельства моей проф. пригодности. Это что — собеседование? А спросить меня не нужно разве хоть о чем-нибудь? Или он тут отбирает исключительно длинноногих моделей и мой чопорный наряд его не зацепил? Какая же я дура! И место упускаю, и мужчину. Превосходного мужчину, надо сказать.

— Но…

— Почему, вы хотите спросить? — посмотрел он на меня, сидящую на полу, сверху вниз. Проглотив ком в горле, я кивнула. — Вы слишком молоды.

— Но разве это показатель того, что я не справлюсь? — Я решила отстоять своё право. По крайней мере, мне так быстро указали на дверь, что терять нечего, а вот добиваться чего есть. — Я прекрасно представляю свои обязанности. Я хорошо знаю программы, свободно говорю на трех языках. Я компетентна в экономике, грамотна, вежлива…

— Я не сомневаюсь, что вы будете замечательным работником, — он сказал это так мягко, что на губах просто обязана была появиться улыбка! Но её не было. Робот! — Но мне нужна секретарша старше вас лет на десять, не меньше.

— Я понимаю, что дело в опыте, но мои рекомендации… — Я собрала все листки и, выровняв их, поднялась.

— Я повторяю: дело в возрасте. На опыт я не смотрю, если человек быстро схватывает.

— Я очень быстро схватываю! Хватаю всё… то есть… ну… я сообразительна и впитываю всё, как губка. — Меня понесло на заверения, оправдания, обещания. Это первое в моей жизни собеседование! Неужели они все так проходят? Нет, я так настроилась на этот уровень, что не собиралась отступать. Стол и стул напротив этого кабинета должны быть моими! — Чем плох возраст?

— Я должен перед вами отчитываться? — сталью прозвенел его голос. Я запнулась.

— Простите, — опуская глаза, я уставилась на его руки. На безымянном пальце золотом сияло толстое кольцо. Из серии «такое точно заметят». Наверное, супруга выбирала, чтоб все видели и не зарились. Ладно, там занято, но напротив кабинета ещё свободно! И я хочу туда, хочу, хочу!

— У вас есть муж, жених? — прямо и неожиданно поинтересовался он. Я уже не знала, с какой стороны ждать подвоха.

— Нет, у меня нет никого… — несмело промямлила я, совершенно растеряв боевой пыл. Этот тип умел осадить и раздавить. Наверное, акционеры и конкуренты боятся его, как чумы.

— Ещё одна причина, почему «нет». — Он снова увлекся изучением безумно интересных бумажек. — До свидания.

Растерянная, чувствующая себя униженной, растоптанной и заплеванной, я стиснула кулак, свободный от папки. Я не собираюсь, чтобы меня поимели морально, когда я даже физически этого никому не позволяла!

— Господин… — Я подглядела в визитку. — Ким! Я могу вам хоть справку от гинеколога принести, если вам это за кой-то черт нужно, но мне нужна эта работа! И если мне отказывают, то я хочу услышать более весомые доводы, чем мои паспортные данные! Я имею право знать, что послужило причиной отказа, чтобы не совершать подобных ошибок впредь.

Он посмотрел на меня, как на выуженного карася: ты, конечно, ещё живой и я тебе рад, но вечером из тебя всё равно быть наваристому супчику. Вот и мне, кажется, через пару минут всё равно быть на улице.

— О да, вежливость на высоте, — он ухмыльнулся. По-моему, его забавлял мой праведный гнев. Энергетический вампир, не меньше!

— Помимо прочего, я обладаю даром разговаривать с людьми на их языке. Вы сами задали тон, — огрызнулась я. — Вы даже не задали мне ни единого вопроса, когда сказали, что я никуда не гожусь.

— Я не сказал никуда, — господин Ким оскалился чуть шире. — Я сказал не подходите мне. Из-за возраста.

— Я не глупая, поняла! — Он заладил одно и то же, поэтому ничего не оставалось, как только ретироваться. Ужасный день, ужасное начало! Ужасное настроение, ужасный господин Ким. — И даже не дадите мне ни единого шанса?

Другой бы, пожалуй, раздражился, как та дамочка-горгулья у двери генерального директора. А этот безмятежно откинулся на спинку своего кресла и переплел пальцы рук перед собой. Но я-то знала, что некоторые работодатели специально проверяют претендентов на упорство и хотят посмотреть, как умеет человек бороться.

— Смысл? Вы не продержитесь дольше месяца.

— Вас так трудно выдержать? — прищурилась я. Что-то я уже перегнула и разговаривала не так, как должна подчиненная. Не рано ли я сдалась и позволила себе разойтись? Вот теперь всё точно погибло. Директор засмеялся. Сдержанно, бархатисто, очень приятно.

— Может быть, вы правы. Может быть, проблема во мне, — мужчина успокоился. — Последняя моя ассистентка вынуждена была уйти именно через четыре недели.

— Вынуждена? Вы её вынудили? — Он молчал. Тоже мне, тайна Бермундского треугольника. — Готова поспорить, что не уволюсь раньше, чем через полгода.

— А если я вас уволю? — господин Ким повел бровью.

— По трудовому законодательству вы не имеете права беспричинно увольнять человека.

— Вы ещё и юрист? — кажется, открытие его порадовало. Мне бы так хотелось думать, по крайней мере.

— Знакома с данной отраслью знаний, — гордо подняла я нос.

— Замечательно. Вот поэтому я не буду вас брать изначально, чтобы потом не нарушать законодательства. — Мне казалось, что он напоследок хочет доконать меня иронией и доказательством того, что он умнее меня в сто раз.

— Что ж, ладно. — Я отступила к двери и опять задержалась. Почему первый проигрыш дается так болезненно? С ним никак не хочется смириться. — Раз уж я ухожу, объясните, почему вы так предвзято относитесь к молодости?

Он немного устало выдохнул. Потерев переносицу, он наклонился вперед, облокотившись о столешницу.

— Я не доверяю не молодости, а молодым девушкам, которые помимо работы пытаются заводить интрижки тут же, в компании. Этого здесь не надо.

— Я вовсе не собираюсь заводить интрижки! — Про себя я подумала, а не на лбу ли у меня было написано, что я готова была положить на него глаз и начать флиртовать?

— Вы так думаете? — Господин Ким просветил меня рентгеном своих гипнотических очей. — Всё то время, что вы тут находитесь, вы излучаете эмоции, вы ведёте себя, как обиженная женщина, а не деловой человек. В вас не хватает хладнокровия. Это видно с первого же взгляда. А если вы ещё и достаточно легкомысленны в частной сфере, то стоит немного освоиться здесь, и начнутся заигрывания с коллегами или — упаси Боже — со мной. Предыдущая секретарша дошла именно до этого. Я зарекся принимать на должность кого-то моложе тридцати пяти — сорока лет.

— Вы так боитесь служебного романа? — изумленно подняла я брови.

— Нет. — Мужчина сейчас воззрился на меня так, словно я не понимала чего-то очень важного, до чего ещё не доросла. — Мне бояться нечего. Но неприемлемое поведение женщин отвлекает и мешает работе. Эти ужимки, кокетство и переглядки — всё нужно оставлять за дверями.

— Я думаю, что вы просто боитесь быть соблазненным, — пришла мне в голову гениальная мысль. С чего ещё ему так хотелось избегать домогательств? — Я бы подумала, что вы чураетесь женщин, но, судя по кольцу, вы женаты.

— Вы наблюдательны, — господин Ким облизнул губы, словно задумал пакость. — А вы, судя по тому, что обратили внимание на мой статус, успели подумать обо мне, как о мужчине.

Я зарделась. Черт, надо же было так глупо сдать себя с потрохами! Я невольно прикрыла лицо ладонью. Жест был машинальным и неудержимым. Он снова тихо захохотал.

— Вот видите? Зачем ещё что-то говорить, когда вы на собеседовании уже думали не о том, а разглядывали мои пальцы. Будь у вас молодой человек, вы бы не занимались подобным.

— Послушайте, я обещаю вам, что не сделаю ничего, что помешает работе! Я ответственна, я всё делаю вовремя, я умею концентрироваться на нужном и не буду отвлекаться, — я перевела дыхание. — Единственное, что может испортить ситуацию, это если вы сами постоянно будете думать о том, как бы вас не соблазнили и напрягать рабочую атмосферу.

— Вы упрямы, как землеройка. — Я ещё и не так могу! Я целеустремленный человек, что поделать.

— Так, вы меня возьмете? — Он задумчиво молчал, тянул резину. Мои нервы накалялись, и я боялась помыслить о том, что всё-таки добьюсь своего. Возможно ли его переиграть?

— Я уже принял решение и сразу огласил вам его.

— Бьюсь об заклад, вы готовы передумать! Пожалуйста! — От напора я перешла к прошению. Разве не это одно из главных орудий перед власть предержащими? Они любят, когда заискивают. — Или вы принципиально не хотите уступить слабому полу?

— Почему же, проиграть женщине всегда приятно.

— Но вы никогда так не делали, да? — полюбопытствовала я, ощущая себя рядом с господином Кимом неопытным вылупившимся птенцом, старающимся (надо заметить — бесполезно) казаться умным и премудрым.

— Было однажды, — тепло улыбнулся он. — Я поспорил, что разобью сердце одной прекрасной особы.

— И? — заинтригованно прислушалась я. Неужели этому хитрецу не удалось подобное? Лично я переживала, что после пары бесед влюблюсь в него бесповоротно. — Что произошло?

Он поднял руку и ещё раз продемонстрировал мне кольцо, поиграв пальцем.

— Проиграл.

Я ощутила какой-то странный укол ревности в сердце. Я впервые видела его. Я ничего о нем не знала, кроме того, что он финансовый директор фирмы, владеющей недвижимостью по всей Южной Корее, строительными организациями, оказывающей консалтинговые услуги. В общем, целая империя разнородных проектов. И зовут его господин Джейсон Ким. И он женат. И не хочет быть соблазненным. Вот как? Я постаралась не отражать свои мысли на лице. Почему-то уверенность, что он их легко прочтет усиливалась.

— Так что, вы меня принимаете? — Я достала его этим вопросом, но то ли ещё будет! Если я чего-то хочу, то я получу. Только дай мне это место, позволь стать твоей секретаршей!

— Даю вам месяц испытательного срока. — Мужчина плавно выдвинул ящик стола и достал оттуда пачку бумаг, протянув мне. — Ознакомьтесь. Если допустите хоть одну ошибку из тех, о которых я говорил, то испытательный срок не перейдет в постоянную работу. Понятно?

— Конечно! — Я чуть не запрыгала от счастья. Неужели это случилось? Неужели я буду работать здесь, в этом огромном зеркальном здании, на семнадцатом этаже с видом на пестрый Сеул, с удобным и хорошо оплачиваемым местом и этим невыносимым, но таким притягательным начальником? — Ко скольким часам завтра приходить?

— Завтра? Вы разве видели у меня сегодня секретаршу? Через пятнадцать минут обед. Позвоните в ресторан и закажите мне его сюда. Мои предпочтения в черном блокноте с золотой надписью Note где-то на вашем нынешнем столе. Удачного начала.

Я хорошо поняла предупреждения, и дважды мне повторять было не нужно. Чтобы не потерять места, никакого кокетства, легкомысленности. Забыть, что я женщина. Документация, отчеты, отслеживать расписание, напоминать, вовремя делать важные звонки, запомнить самой информацию, размером в тысячу гигабайт. Раньше я думала, что у меня хорошая память, но теперь мне стало её не хватать. И самое главное, что мне искренне хотелось всё это суметь, угодить начальнику, показать, что я талантливый сотрудник, добиться уважения. Но, кажется, сделать это было не так-то просто. Каждый раз, когда он на меня устало и задумчиво смотрел (что делал, вообще-то, крайне редко), я судорожно вспоминала, что я сделала не так. Даже если всё было в порядке, от его взгляда создавалось стойкое ощущение собственной дурости. Но кое-как у меня пока всё складывалось удачно.

Месяц испытательного срока подходил к концу. Если я не накосячу за него, то получу эту работу, а после уж меня будет выгнать совсем непросто. Вернее, я не собиралась создавать причины для увольнения, но хотя бы смотреть на Джейсона смогу без боязни, что он сочтет это обожанием. Но что врать? За эти недели я его стала обожать. Я обращалась к нему исключительно «господин Ким», но в мыслях всегда говорила «Джейсон». Несмотря на его отстраненность от всего, холодность, граничащую с грубостью, вечную занятость и убивающую наповал едкую иронию, для меня он превращался в идеального мужчину. Я никогда с такими раньше не встречалась. Обычно подобное поведение граничит, или уже пересекает границу надменности, с замашками вульгарного зазнайства. Но вся не подпускающая к себе близко повадка моего начальника оставалась высокомерием глубоко интеллигентного человека, покоряющего своей выдержкой и многогранностью. Про него тут ходили слухи, как о настоящем боге финансов, из-за чего пострадало множество его конкурентов. Говорили, что биржевыми махинациями он разорил не одну фирму-соперника. Я и близко представить себе не могла, какой у него там мозг внутри, что за гений им руководит.

С мегерой генерального я сошлась. Не то чтобы подружилась, но ланч у нас стал совместным. За ним мы могли обсудить кое-какие сплетни. Совсем болтушкой она себе быть не позволяла, но чувствовалось, что она страдает от необходимости быть заслоном тайн своего шефа. Я её понимала. Я бы своего теперь тоже вряд ли предала. Жаль только, что он и меня саму к своим секретам не подпускал. Если они у него были. А разве может быть иначе? Если он, в правду, проворачивает не всегда законные дела, опасные и влекущие за собой крушения чьих-то надежд, то он обязан иметь тайны! А на личном фронте?

— А на личном фронте? — Как-то я задала этот вопрос Енбом, секретарю генерального директора. Как бы между делом. Просто изучая компанию и своего босса. Она работала здесь шесть лет и, если кто-то что-то знал, то это должна была быть она. Я не стала распространяться, что о кольце и жене мне известно.

— Безупречен, — поставила она опустевшую кофейную чашечку на блюдечко и рассказала об утреннем выпуске новостей. Очень интересно, а то я сегодня их как раз пропустила, новости эти. Безупречен. Это я и без неё видела. Все порядочные мужчины пытаются сделать молодую секретаршу любовницей! А он… может, уже попался раз, а супруга у него настоящее исчадье ада? Я бы на неё посмотрела, но когда я приносила ему в кабинет принесенный доставщиком обед, то не смогла увидеть семейных фотографий или каких-то намеков на жену. Памятки, сувенирчики, хотя бы заставка на экране компьютера! Нет, там две маленькие черепашки. В таких же непробиваемых панцирях, как защитная стойка Джейсона. И на полках ничего лишнего, ни клочочка записочки, ни случайно оброненного подарка супруге, ничего! Хотя однажды я слышала, как он говорил с ней по телефону. Мне показалось, что в его кабинет проник кто-то другой, настолько изменился голос. Никакой жесткости, никакой властности. Мягкий и нежный баритон, от которого у меня голова закружилась. Он так умеет? Я не слышала слов, лишь их звучание, но решила, что караулить под дверью неприлично и отошла подальше, пока не увидела Енбом. В такие моменты я готова была начать страдать по директору, как маленькая девочка по кумиру.

К концу моего испытательного срока случилось непредвиденное. Так выразился господин Ким, потому что для меня это был настоящий шок, а для него — непредвиденное. Заместитель генерального директора провел подпольную операцию по сливу бюджета фирмы и с помощью своей части акций почти обанкротил организацию. Почти, потому что Джейсон сумел быстро среагировать и оставить нас всех пока на плаву. В общем, обкрысил этот зам. своих компаньонов, вот что сделал. Наверное, ему показалось мало нескольких миллионов долларов на своих счетах, и он решил, что денег недостаточно, пока они не начинают лезть у тебя из всех дыр. Никогда не понимала ненасытной алчности и жажды заполучить столько средств, сколько не сумеешь израсходовать не то, что сам, но даже твои внуки ещё будут накручивать эти купюры вместо туалетной бумаги.

Ко всем неприятностям, этот тип заявился на прощальную беседу со своими вчерашними товарищами и сегодняшними врагами. Им всё-таки пришлось ещё подписать совместно несколько бумаг, прежде чем он навсегда покинет наши офисы, не терпящие подобных гадов! Я знала, что в бизнесе полно нечистых на руку людей, но за месяц как-то привыкла к тому, что у нас все до крайности солидные, честные и совестливые. Я сидела и ждала, когда мужчина выйдет из кабинета Джейсона, чтобы с улыбкой проводить его до выхода. Или сам дойдет, мерзавец? Наконец, дверь открылась, и они вышли оба. Негодяй самодовольно щерился, а господин Ким безмятежно держал руки в карманах своих черных брюк.

— Ты пойми, Джейсон, что пахать можно всю жизнь, а добиться чего-то нужно сейчас. Мы не вечные. — Ещё поучать смел! Я стиснула зубы, забыв вносить в компьютер данные. За соседним столиком щелканье клавиатуры тоже прекратилось. Ага, не одна я такая.

— Вставленный нож в спину своих союзников значительно сокращает нашу не-вечность, — заметил Джейсон, не шелохнувшись.

— Ты мне угрожаешь? — хмыкнул бывший зам. генерального.

— Хеквон, я никогда не угрожаю. Я предупреждаю. — У меня мурашки по коже пошли от его тона. Он стал похож на криминального злодея. Нет-нет, мой начальник не такой. Он хороший! Но образ главы преступной группировки ему бы очень пошел. В сегодняшнем черном костюме он был воплощением якудзы. Ещё бы татуировку дракона на плечо. Интересно, у него есть на теле татуировки? О чем я думаю!

— Ну-ну, я ухожу из бизнеса, так что можешь не стараться проделать со мной свои обычные фокусы. — Хеквон засмеялся, и мне захотелось кинуть ему в голову тяжелым металлическим дыроколом.

— Раскаяться можно, потеряв не только деньги. — Джейсон не разделял веселья, но и огорченным его назвать было нельзя.

Мужчина хмыкнул и пошел прочь, не говоря «до свидания». Мавр сделал своё дело — мавр может уходить. Господин Ким спокойно обернулся ко мне.

— Сейчас придет один мой знакомый — Алекс, проводи его ко мне, пожалуйста.

— Как скажете. — Я посмотрела ему в спину, любуясь ровной походкой и царственной осанкой.

Меня отвлекли очередные звонки, потом Енбом переслала мне на электронную почту сертификаты и договоры, которые я просила и, завертевшаяся воронка дел в голове погрузила меня полностью в мои обязанности, поэтому я вздрогнула, когда на мой стол рядом легли руки.

— Добрый вечер! — Я подняла глаза и увидела высокого симпатичного молодого человека европейской внешности в почти белоснежном костюме. Он едва не лоснился от дороговизны и ухоженности. До меня доносился аромат безумно вкусной мужской туалетной воды. — Я к Джейсону, он предупредил?

— Вы Алекс? — Не сразу сообразила я, чуть подавшись назад, пока он нависал надо мной. Если бы его глаза раздели меня до нижнего белья и остановились, я бы ещё выдержала, но то, насколько они у него были распутные, просто пришибло. Хотелось гаркнуть «прекрати меня лапать», но он стоял от меня в метре и не шевелил даже пальцем. Бывают же засранцы! Что Джейсон забыл в таком обществе?

— Да, я именно он. — Я сделала позволительный жест в сторону кабинета. Он поблагодарил меня и вошел.

Загорелась красная лампочка внутренней связи, и я приняла вызов.

— Будь любезна, принеси нам два кофе. — Звонок отключился, и я поспешила к кофеварке. Я уже до сотой грамма знала, сколько нужно насыпать сахара и насколько крепким должен быть напиток. Что касается посетителя — сделаю ему обычный, не переломится.

Я поставила чашки на маленький поднос и, постучав, шагнула к столу шефа. На меня даже не обернулись.

— Ты же знаешь, фирма моего отца тебя поддержит, как когда-то ты нас, — говорил Алекс, — сейчас совершим слияние филиалов и, уверен, через год всё будет, как новое. Даже не бери в голову.

— Да, я знаю. Нам нужно будет ещё разобраться с арендой перепроданной Хеквоном части. Думаю, небольшое судебное дело всё-таки придется завести. — Джейсон, даже не подвинувшись, когда я ставила рядом кофе, продолжал искать что-то в правовых документах на просторах сети.

— У тебя первоклассные адвокаты. Это тоже ерунда. — Я направилась на выход. Мир больших людей, серьёзных разговоров, солидных мужчин. Мне казалось, что я в него попала, но я, по-прежнему, была в нем на задворках, если не совсем лишней. Конечно, подносить горячий кофе Джейсону — это прекрасно, но что-то подсказывает, что делать это в роли жены, а не прислуги, гораздо приятнее.

Я вернулась на свой крутящийся стул немного расстроенной. Я бы хотела хотя бы попробовать завоевать симпатию начальника, как женщина, но сейчас мне это грозит потерей места. Сколько ещё придется ждать, чтобы появилась возможность пытаться осуществить своё желание? Я потерла виски и, тряхнув головой, вернулась к работе.

Они просидели внутри часа два, не меньше, после чего вышли, погасив свет. В руке Джейсона был дипломат, значит, он сегодня больше не вернется. Время показывало девятый час. Ого, и я что-то засиделась!

— Ты ещё здесь? — удивленно посмотрел на меня господин Ким.

— Ну, я же привожу в порядок все ваши дела, поэтому пока вы их не завершите, мне надо оставаться тут.

— Ступай домой, — бросил он мне. Я посмотрела на пустой стул Енбом. Она попрощалась полчаса назад. — Мы с Алексом отдохнем где-нибудь, поэтому завтра не жди меня раньше обеда. Если есть какие-то встречи — перенеси.

Я кивнула и записала распоряжение. Впервые Джейсон собрался куда-то, а не домой. Хотя, откуда мне знать, он же никогда не отчитывался, куда он уходит. Может, и не всегда домой. Но я почему-то думала именно так. Куда ему ещё ехать? Он не похож на завсегдатаев баров, а друзей-разгильдяев у него тоже не наблюдалось. Этот первый. Не такой уж и разгильдяй, впрочем, но чувствуется, что пошалить может.

День выдался не очень легким. И это при том, что за самым трудным я наблюдала со стороны, а Джейсону приходилось разгребать глобальные проблемы и обдумывать их со всех боков. Как иногда хотелось ему чем-то помочь, поддержать, утешить… Ну почему он такой недоступный? Это становится всё тяжелее осознавать.

Как и обещал, он явился только после полудня. На нем не было следов похмелья или заспанности, так что, видимо, играл где-нибудь в бильярд полночи, или смотрел футбол. Я улыбнулась, проследив, как он прошел мимо, поздоровавшись. Это стало для меня необходимым ритуалом. Первая половина дня без него прошла в тоске. Было как раз время перерыва и я, схватив взятые с собой закуски, поспешила к Енбом. Той сейчас было немного скучно. Её непосредственный начальник утром улетел на какую-то международную встречу, пообещав вернуться лишь в пятницу, и хотя вся бюрократическая волокита навалилась на неё, без указов и распоряжений верному секретарю всегда не по себе.

— Интересно, а господин Ким пьёт? — прислонилась я к подоконнику рядом с ней.

— Насколько мне известно, он трезвенник. — У меня опять запорхали в душе белоснежные голуби. Он идеален, точно! Святой, праведник!

— Даже по праздникам не пьёт? — глотая сандвич, уточняла я.

— Кто бы его видел в праздники эти? — Енбом засмеялась. — Если есть необходимость, то он в них работает. Если нету, то он с семьей. Он на наших корпоративках не бывает.

— Вот как… — Минус одна возможность попытать счастье. — И он всегда такой? Все шесть лет, что вы знакомы?

— Нет, пока не женился был чуточку проще. — Женщина поманила меня пальцем и понизила голос. — Когда его секретарша первая тут работала. Они были любовники.

Я вспыхнула. Как?! Всё-таки это возможно? Всё-таки он не деревянный, а живой мужчина? Стало быть, его можно соблазнить, и не зря он этого боится…

— А почему она ушла? Они попались? — Кетчуп чуть не сполз на пол с моего хлеба, и я едва успела заметить это и предотвратить, вымазав палец.

— Нет, что ты! Он уволил её, когда женился. И с тех пор больше не брал молодых девушек на это место. — Она цокнула языком. — Поэтому я тебе просто поражаюсь! Как ты умудрилась убедить его тебя взять? Смотри, не сделай ничего лишнего, всё-таки, тут очень престижно оказаться.

Это я уже поняла. Доев обед, я старалась спланировать, как жить дальше, чтобы оставаться на хорошем счету, но и испытать судьбу в борьбе за этого непревзойденного бизнесмена. Если бы хотя бы знать, с кем бороться и какими средствами! Но частная жизнь господина Кима оставалась погребенной под его авторитетной скрытностью.

Преступление

«Девушка стояла на обочине и голосовала. Задержавшись на посиделках с подругами, ей теперь хотелось побыстрее оказаться дома и рухнуть в кровать. Осенний вечер, перетекший в ночь, подмораживал. Запахивая посильнее пальто, она уткнулась в его высокий ворот, из-за которого вырвался клочок пара изо рта. Нужно было следить за временем и собираться из гостей раньше. Они выпили немного вина, и чтобы дома на неё сильно не ругались, она решила пройтись и проветриться, а заодно и поймать автомобиль. Поэтому девушка не стала вызывать такси по телефону на адрес подруги.
Проспект был оживлен, несмотря на поздний час, и машины то и дело проносились мимо. Дорогие и блестящие, чистые и не очень, серебряные и красные, маленькие и побольше, седаны и внедорожники. Она перестала следить за ними, чтобы голова не закружилась вновь, хотя алкоголь уже отступил. Она пила редко и не много, но каждый раз на неё это действовало расслабляющее, почти как снотворное: притуплялась реакция, замедлялись движения. Фары освещали её ежеминутно с ног до головы. Она надеялась, что выглядела не очень легкомысленно, у дороги, в достаточно строгой верхней одежде серого цвета, сапоги на низком каблуке. В руке сумочка, больше смахивающая на деловой кейс. В общем, за ночную бабочку принять никак не должны были. Её ладонь в очередной раз махнула проезжающему водителю и он, почти уже подъехав к ней, только начал притормаживать. Как вовремя! Ноги от икр до бедер в капроновых колготках уже замерзли. Особенно коленки. Машина остановилась метров на пятнадцать-двадцать дальше и девушка, желая быстрее согреться, ссутулившись и сжавшись, побежала к ней. С переднего пассажирского сиденья вышел молодой человек, услужливо открывший заднюю дверцу. На секунду ловившая попутку задумалась, что нехорошо это, когда их внутри двое, а она одна, но его располагающая внешность, красивая голливудская улыбка и явно приличная по стоимости и модная одежда, заставили девушку поверить в его порядочность. Тем более что автомобиль их был не из рядовых. Черный, тонированный, вытянутый, как машина бизнес-класса. Или она и была бизнес-класса? Подобранная незнакомка с благодарностью улыбнулась, и нырнула на заднее сиденье. Салон был кожаным, кремового цвета. Такой страшно зацепить какой-нибудь застежкой и порвать. В жизни потом не рассчитаться, хотя пассажирка не была бедной студенткой, всё равно ощутила дороговизну авто и его содержимого.

— Спасибо, что подобрали, — дружелюбно заявила она, потирая озябшие ладони друг о друга.

— Не за что, — полуобернулся водитель. Заметилась едва появившаяся усмешка. Хотя лицо его было достаточно холодным и, наверное, ему по жизни свойственно такое выражение легкого сарказма. — Куда едем?
Девушка назвала свой адрес. Не зная, насколько им было по пути. До её дома отсюда было далековато, но ехали они в нужном направлении. Второй, который галантно открывал дверцу, обратил к пассажирке своё внимание. Его густые черные волосы почти до плеч, блеснули, отразив сине-бело-голубоватые огоньки навороченной магнитолы.

— Только, нам заехать нужно в одно место, ты не против? — Девушка пожала плечами, показывая, что дело хозяйское. Она всего лишь груз, ждущий доставки. –Откуда такая прелестная леди в такое время, в таком месте?

— Из гостей, — коротко ответила она, неприятно поежившаяся от его сального тембра голоса. Нет, в целом он был приятным и эффектным парнем, но это «прелестная леди» было совсем некстати. Ей даже показалось, что он старше неё лет на шесть, хоть и выглядит моложе.

— А мы, наоборот, в гости, — засиял он, шире прежнего, будто посвятил в какие-то интимные планы. Ладно, хочет поговорить — пускай разговаривает. Она-то не против, только сонное состояние и слегка заплетающийся язык, от совокупности усталости и выпитого, не очень-то позволяли. Он кинул ещё пару ничего не значащих фраз, девушка поугукала на них и придвинулась к окну, положив на него лоб. За ним бежали деревья, дорожные ограждения, фонари, знаки, рекламные щиты. Похоже, мужчины ехали на какую-т оокраину. Попутчица встрепенулась, выпрямив спину. Внимательнее вгляделась в вид за бортом. Там было всё темнее. Они выехали на шоссе. Нехорошее чувство клюнуло в мозг. Вернее, это, наверное, была идея, ведь в голову должны приходить мысли, а не чувства. Ну вот, похоже, они совершенно спутались.

— А вам далеко нужно заехать? — как бы между делом спросила она. Не хотелось выглядеть наивно подозрительной, если это на самом деле взрослые и безвредные молодые люди.

— Тут недолго уже, — посмотрел на неё пассажир. — Скучно?

— Нет-нет, — она помотала головой. — Просто домой быстрее хочется. Засыпаю прямо на ходу.

— Ничего, выспишься ещё, — снова добавил он таким тоном, что ей стало не по себе. — А то не стесняйся, скажи, и я поставлю другую музыку.

— Да я и не слушаю, что там у вас играет в колонках, — отшутилась она, на самом деле не уделяя этому ни малейшего внимания. Что-то мурлыкало в динамиках. Не андеграунд и не долбежка, поэтому девушка сразу приняла легкие мотивы, не напрягаясь. Тем временем они съехали с трассы на не мощенную дорогу. Без ухабов, но вроде сельской, петляющей и заставляющей автомобиль то подниматься, то опускаться. Вокруг не было ни души. Сзади остались огни шоссе, а впереди была непроглядная тьма. Куда они едут? Похоже, тут даже населенного пункта никакого нет. — Вы не заблудились? — сорвался у задержавшейся в гостях нервный смешок.

— Нет, мы уже почти приехали, — спокойно и чуть затягивая слова, сообщил водитель. Машина свернула ещё раз, видимо, обогнув невысокий холм, и девушка увидела фары. Четыре пары фар. Её это в конец насторожило, и она неуютно поелозила.

— Может, не нужно было меня подвозить? Наверное, мне лучше поймать другую попутку. — Она придвинулась к двери и, по привычке, ухватилась за ручку, но, нечаянно её дернув, поняла, что дверь заперта. Судорожно оглядев её со всех сторон, до её сознания дошло, что отмыкаются все двери только с водительского места. Что за черт? Она попыталась проглотить образовавшийся ком, в то время как пассажир развернулся к ней со своей коварной улыбкой Мефистофеля.

— Зачем же? Останься с нами, будет весело. — С вящим ужасом девушка посмотрела в его поблескивающие глаза и затряслась.

— Слушайте, я лучше пойду. Остановитесь, пожалуйста, и откройте дверь! — Голос её в секунды терял уверенность. Очарование, которое поначалу исходило от парня, вмиг растаяло.

— Мы вот-вот остановимся, — безэмоционально бросил тот, что за рулем.

Она прильнула к окну и увидела нечто вроде поляны, освещенной автомобильными фарами. На ней чернели тени, несколько теней… Похоже, они были мужскими. Все до одной. Но никто не взялся бы с уверенностью это утверждать, потому что вдруг показалось, что они в длинных старомодных плащах, которые носили века два назад.

— Откройте! — настойчиво и громко велела превращающаяся в пленницу.

— Сиди! — грозно и устрашающе посмотрел на неё пассажир. — Послушнее станешь –целее будешь.

— Нет-нет, не смейте! — пока ещё просто крикнула, а не завопила она. — Что вы задумали?!

— Сейчас узнаешь, — сказал водитель и заглушил мотор. Они приехали. Девушка кинулась на выход, дергая и едва не отламывая ручку. Она переставала соображать от страха, вокруг стал сжиматься мрак, нервы свело узлами и голову будто сжали тиски. Окончательно протрезвев, она жаждала только одного — убежать куда подальше от этих двоих. Дверь поддалась и резко распахнулась так, что девушка чуть не вывалилась носом вперед. Но стоило ей попытаться вскочить, как её перехватил всё тот же  спутник и, крепко сжав за шкирку пальто, развернул  к освещенной поляне, прижав к себе спиной. — У нас тут небольшой шабаш, что на счет поучаствовать? — развратно выдохнул он в ухо той, которую объял ужас. Она не нашлась, что ответить. Сказать «нет» было бессмысленно, её, кажется, спрашивали ради разговора, а не ради того, чтобы посчитаться с мнением. Девушка попыталась вывернуться из его хватки, но, несмотря на все извороты и выкручивания, трепыхалась в его руках, как птица в силках. Наш шофер обошел свою черную элегантную тачку и облокотился на капот.  Только сейчас привезенная заметила, что на них сомкнулось внимание тех, что уже были здесь. Несколько силуэтов в масках и плащах до земли неровным полукругом сошлись вокруг машины, на которой они приехали и смотрели, как девушка замирает под их любопытным разглядыванием.

— Мы и не сомневались, что вы всё-таки добудете то, что надо, — хохотнул невысокий, наверное, буравя глазами приготовленную "дичь". Из-за масок она не видела ни лиц, ни их выражений, ни направлений взглядов. Рост — это единственное, по чему можно было ориентироваться.

— К-кто вы такие? — стуча зубами, промямлила девушка. Ей казалось, что их клацанье разнеслось на всю округу. От животного страха у неё стали подкашиваться ноги. Если бы её не держал незнакомец, она бы упала на четвереньки.

— Какая разница? Главное, что мы этой ночью в тебе очень нуждаемся. — Видимо, жертву и расслышал только он, снова ответив ей прямо в ухо, опалив теплым дыханием. Согревшись во время пути, она опять стала замерзать. Хотя, возможно, конечности немели совсем не от этого.

— Дэвид, а вы почему без масок? — обратился один из толпы к водителю. За него вновь ответил тот, что не давал сбежать пойманной добыче.

— Ну, иначе к нам бы никто не сел, — засмеялся он. — Да и, чего нам бояться? Вы же знаете…
А вот девушка ничего не знала и не понимала. Продолжая дергаться, она не могла изменить своего положения. Она хотела закрыть глаза и испариться, оказаться за сто километров отсюда. "Пожалуйста, пусть это будет просто сон! Сейчас я пробужусь, и их не будет. Никого". Но они были на месте.

— Ладно, не будем оттягивать, — сказал один из самых высоких и отошел куда-то. Через минуту вокруг поляны, помимо фар, загорелись факелы, врытые в землю. "Матерь Божья, да это на самом деле шабаш! Сатанисты, сектанты, дьяволопоклонники! Они убьют меня, зверски, страшно" - понеслись мысли в голове девушки. Она закричала, хотя ещё ничего не произошло.

— Ну, что ты? — расхохотался держащий её тип. — Огня боишься? То ли ещё будет.

Она подумала, что её сожгут в конце, хотя лучше бы с этого начали. Наверное, этим можно избежать сильных мучений и страданий. Девушка забилась так, что молодой человек почти перестал справляться.

— Эй-эй, не волнуйся так! — Он отпустил её и толкнул в круг. Она вылетела на середину, едва не запахав лицом, но всё же устояла. Это шанс для побега! Она подняла голову и осмотрелась. Везде были люди, мужчины. Один, два, три…  Насчитала десять. На неё падал свет, а за их спинами ничего не было видно. Ночь, пустота, непроглядная даль и ни человека на огромную округу.

— Пожалуйста, отпустите меня! — попросила девушка голосом, который сам по себе стал жалостливым. На глаза навернулись слезы. Ей никто не отвечал, хотя они и переговаривались между собой. — Пустите меня домой!

— Пустим, но позже, — улыбнулся из-под маски парень. Достаточно молодой. Его улыбка была восхитительной, если бы не сложившиеся обстоятельства. Девушка развернулась наугад в первую попавшуюся сторону и попыталась рвануть прочь, но была схвачена сильными руками. Стальная хватка вновь обездвижила её, но она вцепилась в плечи, прикрытые плащом и, разодрав его, не обращая внимания, что сломала пару ногтей, высвободилась и метнулась в другую сторону, между двумя машинами, где проглядывался спасительный коридор, но тут же споткнулась о чью-то выставленную ногу. Больно ударившись ладонями о пожухлую осеннюю траву, она приподнялась и обернулась. Усмехаясь, позади стояла худощавая фигура, ловко остановившая неудавшуюся беглянку. Пока девушка отвлеклась на эту фигуру, перед её лицом возникли чьи-то ноги. Она подняла взор и увидела того низкого, который первым заговорил из них, когда они только приехали.

— Брось, девочка, — он сел на корточки и хотел погладить её по щеке, но та отстранилась. — Что ты дичишься? Мы ещё ничего тебе не сделали.

— Пока что, — добавил другой, третий, подошедший к ним. На нем единственном была красная маска, в отличие от других черных. Он что, главный здесь?

— Верните меня обратно, прошу! — взмолилась девушка, обращаясь к нему.

— Всему своё время. — Он наклонился и, подхватив её за подмышки, поставил на ноги. — Сначала мы всё же сделаем то, что хотели.

С силой потянув девушку за собой, он снова вывел её на поляну и поставил рядом с собой. Сзади них шли те двое: низкий и худощавый, не давая пути для отступления. Человек в красной маске развязал свой плащ и бросил его на землю. Затем схватил пальто девушки за пуговицы и начал расстегивать. Она попыталась сопротивляться, но стоявшие за спиной схватили её руки и завели их назад.

— Нет! — выкрикнула она в холодный воздух этого пустыря. Пальто оказалось распахнутым, пожертвовав двумя оторванными в спешке пуговицами, и его тут же стянули с девичьих рук. Против троих у неё не было никакой возможности устоять. – Не надо, прошу вас!

— Прекрати! — одернул невысокий, тряхнув её. Рука его, будто ненароком, скользнула по женскому бедру. Загнанной в угол сворой неизвестных не хотелось, чтобы её трогал хоть кто-нибудь из них, но избежать этого было не в её власти.

— Иди сюда, — притянул её всё тот же, на которого она думала, что он всем здесь заправляет. Ошибалась или нет? Круг девятерых оставшихся вокруг них стал теснее. Они ждали зрелища. Или своей очереди?
Опрокинув девушку на свой брошенный плащ и кинув рядом её пальто, «красная маска» начал опускаться сверху. Она попятилась назад, перебирая и ногами, и руками, как какое-то насекомое.

— Пожалуйста, я… я девственница, не надо! — После этого стыдливого признания, слезы по её щекам потекли ручьями. Дрожащими губами она не смогла больше ничего добавить, и лишь тряслась, упершись спиной в чьи-то ноги, которые пихнули её обратно.

— Но это же даже интереснее… — Как гепард перед прыжком, молодой человек наполз на девушку, дернув ворот блузки. Теперь пуговицы полетели и с неё. — Свой первый раз ты не забудешь никогда.

Мужчины над их головами засмеялись, кто ниже, кто тоньше. Ошалело, жертва обвела их потерянным взглядом, призывающим помочь, но им было не до этого. Им было все равно. Неужели ни один не смилостивится? Блузка её распахнулась на груди, явив бюстгальтер. „Красная маска“ впился в её шею губами, оставляя на ней засос. Девушка завизжала, пытаясь спихнуть его с себя, но его каменные плечи были недвижимы. Его рука вплелась в длинные волосы, притягивая к себе голову несчастной. Он перешёл к поцелую в губы, прикусывая их, втягивая в себя нижнюю, до боли пронзая верхнюю. Девушка молотила по нему кулаками, она хотела иметь какое-нибудь оружие, хотя бы булыжник, но у неё не было ничего, совершенно ничего! Вторая его рука опустила колготки и забралась под юбку. Девушка пыталась свести ноги вместе, чтобы не дать пробраться к самому сокровенному месту. Но он, отвлекшись на миг, дал условный знак, и её ноги, стянув с них сапоги, развели в стороны, удерживая. Капрон рвался ко всем чертям, превращаясь в нитки и клочки, не мешающие ничему. Он тут же вернулся своим ртом к шее и груди, влажно лаская её так, что кожа начинала гореть на этих местах. Порвав на девушке трусики, он отбросил этот жалкий лоскут прочь. Насилуемая под ним визжала, дергаясь всем телом, но теперь кто-то взял её и за запястья, прижав к земле. Закрыв глаза, она пыталась отключиться, не видеть эти похожие одна на другую черные тени, но присутствие на ней мужского тела не давало перестать ощущать себя. Она чувствовала, как его пальцы добрались до клитора и с усилием давят, трут, пощипывают. Смешки и подначивания остальных временами прекращались. Видимо, они засматривались на происходящее. Два пальца проникли в женскую плоть, нащупывая, разведывая, насколько тесен будет путь. Они с напряжением вошли внутрь до конца, заставляя девушку выгнуться от дискомфорта и неприятного ощущения растяжения.

— Не пытайся уйти от неизбежного, детка. — Он пресек под собой виляния бедрами туда-сюда, придержав одной ладонью. Второй он расстегнул штаны и достал свой член. Девушка невольно опустила на него глаза, впервые увидев так близко мужское достоинство. Само по себе оно не было ужасным и отвратительным, но в данной ситуации её почти затошнило. Неужели оно войдет в неё? Неужели сейчас всё случится? Не успев задаться до конца всеми вопросами, она почувствовала, как он начал входить. Раздвинув половые губы, его член медленно проник на несколько сантиметров, максимально натянув девственную плеву, прежде чем её порвать.

— Х-хватит, пожалуйста, — вжалась она в плащ, мечтая провалиться сквозь него и землю. В ответ на её слова, незнакомец подался слегка назад, но, вместо долгожданного спасения, взял разгон и со всей силы устремился вперед, разрывая преграду, созданную невинностью. Девушка заорала от боли. — А-а!

— О да, ты не обманула, — прошептал он ей на ухо, застонав и набирая обороты. С каждым его толчком было всё больнее. Она не прекращала кричать и звать на помощь, но всё было без толку. Внутри будто появлялись резанные раны, но она была всего одна. Та, которую любая девушка мечтала бы получить от любимого человека, когда-нибудь, по большой и взаимной любви. Но шанс был потерян навсегда. Вместо сказочного принца на жертве тяжело дышал неведомый мужчина, вколачиваясь в её кровоточащее влагалище.

— Остановитесь, хватит! — Вопли могли достигнуть небес, но не душ этих мерзавцев. Возбужденные и взбудораженные, они заводились ещё больше. Главарь этих негодяев впился в девичий рот, затыкая возмущения и мольбы. Его язык с жаром налетел на её, обсасывая его, покусывая, насилуя не только снизу, но и здесь. Она почувствовала, что руки её приотпустили, и теперь их касается что-то совсем другое. Приоткрыв глаза, она к своему кошмару обнаружила, что два типа положили в её ладони свои фаллосы и пытаются воспользоваться ею таким образом. Она попыталась выдернуть руки, но они крепко держали их. Крик девушки утыкался в губы главного насильника, который заметив отвлеченность той, которую мучил, отстранился и самодовольно посмотрел в её глаза. Не переставая двигаться в ней, он провел тыльной стороной ладони по её скуле.

— Вот видишь, милая, ничего страшного с тобой не произошло, — он издевался, насмехался. Говорил он приглушенно, будто пытаясь играть голосом. Кажется, что он у него совсем другой. "Боже, пусть он быстрее закончит!" Его сильные фрикции становились пыткой. Неподвижность насилуемой напоминала препарированную лягушку в классе биологии. Если это нельзя было назвать страшным, то что можно?
Но в девушке ещё теплилась надежда, что всё вот-вот закончится и обойдется. С громким возгласом удовлетворения, насильник кончил, заключительно дернувшись в ней. Быстро отойдя от оргазма, он поднялся, оставляя ту, что поимел, открытой взорам товарищей. Она попыталась свести ноги, но их всё ещё держали. Освободившееся место тут же занял высокий парень, скинув с себя плащ, для удобства. Его член уже был готов, стремясь к подвигам и он, слету войдя во влагалище, занялся остатками одежды. Лифчик полетел прочь. Его руки впились в светлую грудь, сминая её длинными пальцами. Поцелуи его были не менее требовательными и горячими, чем у первого. Губы его были немного мягче, но оттого не стали приятнее. Девушка всё время пыталась отвести лицо в бок, но он возвращал его на место и начинал языком облизывать губы, целовать веки, прикусывать мочки ушей. Пытаясь набраться терпения и всё тише покрикивая от утихающей боли, жертва была приподнята и посажена сверху на этого молодого человека, который сел, подобрав под себя ноги, и стал яро приподнимать и опускать девушку на себе. Вернее, боль не утихала, а просто притуплялась своей однотонностью, напоминая о себе только тогда, когда член внутри забирался особенно далеко. Преимуществом стало только одно — из рук наконец-то выскользнули чьи-то половые органы, и девушке хотелось сунуть себя по локти в огонь, дабы очиститься. А в идеале было бы сунуть в огонь всё, что ей пихали.

— Так-то лучше, — услышала она позади себя и, обернувшись, увидела низкорослого, который снял всё, что было под плащом, и лишь в нем и маске сел рядом. У него было крепкое накаченное тело, с огромной татуировкой на боку. В один миг стало понятно, что он хочет сделать и девушка завизжала с новой силой. Это было уже слишком, но он не останавливался, а, напротив, приободряясь слезами и ударами, поднес своё орудие к анальному отверстию. — Кричи-кричи, это здорово возбуждает!
Высокий, который трахал девушку спереди, прижал её к себе покрепче, помогая второму легче проникнуть в сзади. Её слабые поколачивания его ничуть не смущали. Член уперся в зад, но, несмотря на то, что сильно надавил, не мог попасть внутрь. Девственное сопротивление не пускало его к удовольствиям. К тому же, от нервного шока у организма всё предельно сжалось.

— Черт, расслабь свою жопу! — крикнул он и, облизнув палец, засунул его туда одним рывком. Вскрикнув, девушка попыталась вывернуться, но было бесполезно. Он повел им следом, и она только глубже насадилась на член во влагалище.

— Мм, — простонал высокий от этого движения. — Сучка, да ты так и сама начнешь активничать.
Раздался смех со всех сторон. Застилающийся слезами взор пал на красную маску, которая стояла в стороне, скрестив руки на груди. Перед тем, как он исчез из виду, она увидела сладкую улыбку на его устах. Перед её лицом возник ровный, средних размеров член. Увернуться не удалось, так как рука его обладателя уже ухватила девушку за волосы на затылке.

— Не отлынивай, трудись по полной! — "Если бы у меня были свободны руки!". Она хотела упереться или защититься, но имеющий её с одной стороны и всунувший в неё уже три пальца с другой, заломили их за её спину, а одной головой перебороть мускулистую руку молодого парня она не могла. Осталось только сжать губы, что она и сделала, зажмурившись и замотав лицом из стороны в сторону.

– Давай тут без капризов!
Он легко шлепнул её по щеке ладонью, а затем и членом. Девушка не поддавалась.

— Открой, блядь! — Дернув её за пряди до боли, он, уже сильнее, отвесил ей пощечину. Рот её открылся от вскрика, и он тут же просунул туда большой палец, остальными придерживая подбородок. — Хорошо отсосать в твоих же интересах!
Девушка сомкнула губы вокруг его пальцев, ожидая момент, чтобы захлопнуть их, когда он их вытащит, но в этот момент невысокий парень сзади, наконец-то, удовлетворился растягиванием задней дырочки и, приставив своё достоинство, ворвался внутрь. Адская боль прорезала нижнюю часть ещё недавно невинного тела, и она закричала, чем тут же воспользовался стоявший перед ней парень. На язык лег его член, и он насадил голову жертвы на него, как можно глубже. Задохнувшись от неожиданности, она зашлась глухим кашлем, который не мог прорваться наружу. В конец  глотки уперлась твердая и упругая плоть, раздражавшая слизистую, от которой девушка закашливалась всё сильнее, пока не потекла слюна. Парень приотпустил хватку и, дав ей сделать вдох, снова принялся трахать рот. От толчков вперед-назад болела голова, но это был не тот случай, когда по этой причине можно было откосить от секса. Остатки оптимизма умерли, как и надежда на благополучный исход. Анал расширялся под напором первого, влагалище саднило от второго, а горло натирал третий. А ведь до сегодняшнего вечера у неё не было ни одного…
Тот, что был спереди, кончил и уступил очередь следующему. На новом клиенте тоже под плащом уже ничего не было. Хоть и был осенний холод, их это явно не смущало, да и девушке уже было жарко. Она горела, её лихорадило от происходящего. Получив в себя новый член, она почувствовала, как два органа внутри трутся сквозь тонкую стенку. Тип сзади действовал до того быстро, что её трясло, как ненормальную. От безумных фрикций, его яйца бились о ягодицы шлепками, сливавшимися в один сплошной. Её протяжный крик, прорвавшийся в передышке между сосанием, превратился в смешное «а-а, а-а», будто она скакала по кочкам. Но фаллос был снова засунут в рот, и она носом достигла паха, так глубоко в этот раз его засунули. Внутри сзади разлилось тепло, сообщая, что невысокий кончил, извергнув своё семя.

— Ох, кайф, — сказал он и куда-то делся, но свято место пусто не бывает, и, почти без подготовки, в разработанную слегка задницу вклинился очередной член. Он был немного больше предыдущего, отчего девушке показалось, что её изнутри надувают, и обтягивают ею что-то. На пределе, на грани, она ныла и рыдала, автоматически пихаясь и брыкаясь, но смысла уже в этом не видела.

— Спокойно, девочка, мы всё сделаем плавно и аккуратно. — Тот, что появился сзади, прошептал ей в ухо и, поцеловав в чувствительное место за ним, медленно и осторожно стал двигаться, принося уже меньше страданий, но ощущения были острее. Его рука откинула волосы с загривка, и он покрыл его поцелуями. Вторая протиснулась вперед и достала до клитора, погладив промежность и затеребив его. Незнакомец спереди впился зубами в один сосок, оттягивая второй большим и указательным пальцами. Его сексуальные пощипывания в тандеме с ласками внизу начали пробуждать внизу живота какое-то странное чувство, похожее на тяжесть. От него сводило ноги, становилось неуютно, хотелось стонать. Девушка услышала, как в одной из машин включилась громкая тяжелая музыка, что-то вроде готического рока. Теперь она стала настоящей жертвой на заклании. "От меня не останется ничего к утру, если я доживу до него" - прорывались в голове фразы. Но пока молодой человек сзади продолжал ласкать её тело, явно наслаждаясь его поглаживанием, так тщательно он трогал почти каждую его часть. В рот ударила струя спермы и девушка, подавившись, воспользовалась тем, что парень отошел прочь, удовлетворенный, и склонилась в бок, чтобы сплевать это всё. Имевший её спереди даже помог отклониться, чтобы она не угваздала его чужой белой жидкостью. Конечно, они могли быть брезгливыми — она нет. Не переведя толком дыхания, она вновь получила приказ сосать. Лицо подняли и всунули в него очередной член. Сквозь грохот дьявольской музыки и бой барабанов, она слышала слова, но уже плохо различала голоса. Ей начинало казаться, что их — насильников — бесконечная вереница, которая никогда не закончится.

— Смотри на меня, сука! — велел тот, которому она делала минет и она подняла глаза. Из-под маски виднелись светлые волосы. На вид он был очень молодой, может, ровесник насилуемой. Кажется, этого она видела за ночь впервые. Впрочем, она могла бы уже после каждой своей мысли добавлять «кажется», потому что путались картинки, звуки, всё. Она сходила с ума от кошмара, унижения, боли, уже больше моральной, чем физической. Рядом встал ещё один парень и, достав своё орудие, тоже поднес его к её губам, которые были заняты другим.

— Открой-ка его шире. — Он надавил, встав бок о бок с товарищем. — Не бойся, не подавишься.

— Не подавится, но порваться может, — засмеялся блондин. Девушка обреченно захныкала, не имея возможности даже оскорбить их. Всунув обе головки членов ей в рот, они на максимум растянули его, в котором теперь затрепетало два мужских достоинства. Слезы стекали на них. — Зубы убери!
Они могли говорить, что угодно — она ничего не могла поделать, она уже не владела собой. Её трясло, как перед смертной казнью. Место во влагалище освободилось и его заняло здоровенное твердое копьё какого-то незнакомца, так щедро одаренного природой. Она бы могла подумать, что это один из тех, кто уже были, но только по размеру определила, что он в ней первый раз. «Ласковая» и «внимательная» маска сзади тоже кончил через некоторое время и поднялся. Краем глаз, когда два члена поочередно скользили между устами, девушка увидела, как водитель — единственный, кого она знала по имени — теперь занял место между ягодиц. В уже достаточно разработанную дырку он проник без труда и заработал там, запыхтев у за плечом. Один из тех, кому она сосала, кончил на лицо, опустив на него ладонь и размазав по нему своё семя. Ей стало ненамного, но легче дышать, обрабатывая только один член. Его хозяин приказывал водить по нему языком и помогать себе рукой. Второй девушка механически придерживалась за того, на котором подпрыгивала от его уверенных и сильных рывков. На большом фаллосе широкая амплитуда создавала почти экстремальные ощущения. От перенапряжения насилуемая стала отключаться, но в бессознательном виде можно было пользоваться только в двух местах, а третье становилось почти не рабочим, поэтому заметивший то, что она вырубается тот, кого она обслуживала ртом, поднес ей под нос какую-то пахучую штуку — может быть, нашатырь — и сознание её тотчас прояснилось. Ей хотелось убить его за это дважды. "Ненавижу, ненавижу…"
Руки тех, кто трахал её и тех, кто стояли по сторонам, гладили её, щипали, тянули. Грохот музыки не прекращался. Стал доноситься коньячный запах. Теперь они ещё и напиваться вздумали? "Мне крышка. Может, они и до этого были не слишком трезвы? Хотя я бы почувствовала запах спирта, ведь почти каждый норовил одарить меня грязным поцелуем, даже этот Дэвид, развернув мою голову, впился в мои губы, жадно вонзившись языком и пронырнув по всему рту" - в полу-беспамятстве отмечала девушка. Истерзанная, она уронила голову на бок, после четвертого минета какому-то типу и, почувствовав, как в неё снова кончили и во влагалище, и в задницу, она была брошена на плащ. Но к ней не пришло облегчение. Хоть уже никого не было рядом, и она лежала в одиночестве на скомканной ткани, сквозь которую тут и там кололась трава, она дрожала, скуля и сжимаясь в ком. Завалившись на бок, она увидела в метре оторванную от своего пальто пуговицу. Мозг перестал работать. Внимание просто сосредоточилось на ней. Девушка увидела цель, она стала для неё маяком. Она, голая, не чувствующая холода, судорожно выдыхая клубы пара, поползла к этой пуговице и была похожа на свихнувшуюся. Она и сама себя такой ощущала, подтянувшись к ней и взяв её в ладонь. Царапающая тело почва стала промораживать кожу, но у неё не было сил больше ни на что. Она прижала кулаки, в которых лежала пуговица, к груди, и закрыла глаза.

— Она не рехнулась, часом? — услышала она чей-то насмешливый голос.

— Сейчас я приведу её в чувство. — Девушка разомкнула веки от того, что её что-то поднимало и тащило куда-то. Она снова была в руках того парня, что был вторым в машине, привезшей её сюда. Да, на самом деле, он ещё не имел её, и до сих пор не надел маску, считая, что не нуждается в ней. "Наверное, он и убьёт меня, чтобы не оставлять свидетельницы преступления". Он подвел её к автомобилю Дэвида и, развернув к себе, посадил на капот. Она бы соскользнула, если бы промежностью не уперлась в его ширинку, за которой уже дыбилась возбужденная плоть. Он обхватил её лицо двумя ладонями и, проводя языком по ушной раковине, прикусил ухо, глубоко дыша в него, отчего по коже бежали мурашки. Опускаясь губами ниже, он целовал каждый сантиметр до самой груди, а потом втянул вершину одной в рот, зажевав сосок. Девушка взвизгнула. Руки его шмыгнули вниз. Левая забралась между половых губ, волнуя чувствительные глубины, а правая расстегнула его брюки. Он вытащил свой ремень, хлыстнув им в воздухе.

— А сейчас, стерва, ты будешь мне петь! — мужчина посмотрел шальными глазами, и девушке показалось, что в них безумия больше, чем в ней самой теперь. Она непонимающе уставилась на него. — Чего не ясного? Начинай!

Даже если бы она была профессиональной певицей, она не могла в таком состоянии издать ни одного связного звука. Она начала хныкать, сотрясая грудь вздохами. Он на минуту залюбовался ей, вздымающейся и опускающейся. Но потом опять поднял взор.

— Чего молчишь, сука? Пой! — Жертва, онемевшая ещё час назад, шевелила губами, желая сказать ему, что не может. Ремень занесся вверх и опустился на её бок, обжигая. Она вскрикнула. — Пой, я сказал! — Он всунул свой член между её ног и начал медленно двигаться. – Грязная шлюха, пой!

Она открыла рот, но, так как всё ещё не исполняла его желания, опять начала получать удары ремнем. Вторая его рука вцепилась в её волосы. Движения, вбивающие внутрь влагалища его достоинство, становились всё яростнее. Отхлыстав её по боками ногам, он отбросил кожаный аксессуар и вытащил из кармана складной нож. Девушке стало жутко, как не было ещё за эту ночь.

— Последний раз тебе говорю, тварь, пой! — Она перебарывала себя и, в конце концов, взяла свою волю в руки.

— Ч-что петь? — заикаясь и плача, спросила она. — Что петь? — Он замер, откинув лезвие и проведя его ледяной сталью по бледной щеке.

— Спой Аве Мария…
Конечно, она знала этот церковный гимн, как всякая нормальная католичка, но петь его сейчас не просто извращение — это крайний садизм, это святотатство. "Боже, за что я попала к этим бесам? Пусть их поглотит адское пламя!". Она попыталась отлынуть от оружия, но он перехватил её, напротив, надавив ножом до грани, после которой уже могла политься кровь.

— Начинай! — Проглотив слезы и, сгорая от стыда, сходя с ума, она начала напеватьслова Аве Мария. Незнакомец забился в неё с бешенной прытью, всем своим видом выказывая крайнее наслаждение. Как только девушка затихала, лезвие тут же оказывалось у её шеи, укалывая кожу недалеко от артерии. Она пела, сбиваясь, не чувствуя ритма, пытаясь перекричать музыку, которую кто-то сделал тише. Она путала слова, но, когда они заканчивались, насильник требовал начинать сначала. Приходя в экстаз, он лизал поющие губы и, с рыком трахая несчастную, довел себя до оргазма, не убирая ножа от её горла. Кончив, он стоял и отдыхивался. Чья-то рука легла на его и отвела её в сторону, освободив девушку от опасной близости острой стали. Она повернулась в сторону и увидела красную маску. С тех пор, как он лишил её девственности, он к ней больше не приблизился, лишь наблюдал со стороны за происходящим. Он заметил её взгляд, но тут же обратился к своему знакомому.

— Чольхи, не перегибай палку. — Он чуть оттолкнул его от неё и она начала скатываться с капота машины, но тут же была подхвачена очередным типом в маске. Кажется, он уже раз её отымел, потому что его тело, жилистое, стройное и мускулистое, светившееся из-под плаща, ей запомнилось. Она заметила порванный на плече плащ. Так вот о кого сломала ногти в самом начале. Повернув голову в другую сторону, она удивилась от того, что всё ещё сжимала один кулак, в котором была пуговица. Улыбнувшись безумной улыбкой, девушка безропотно позволила перевернуть себя на живот и, вытянув руки вперед, тут же ощутила, как в анал втиснулся член. Ноги её развели пошире. Вокруг опять собралась почти вся эта шайка, глазея и надрачивая на это шоу. Под плащами половина были раздеты, другие нет. Она оказалась лицом к тому месту, где стоял их предводитель. Он видел, что она прожигаю его глазами и как будто знал, что привлекает внимание, выделяясь из толпы.

— Еби её жестче! — стали доноситься комментарии.

— Засади глубже, пусть визжит, как резанная!

— Отшлепай её!

— Шлюха, как тебе? Сладко попке?
Она уставилась в гладкую поверхность капота. К ним подошел второй, который приподнял её, елозящую грудью по машине, и стал выкручивать соски, оттягивая их, сжимая. Кто-то поднял ремень Чольхи и, приблизившись, взял её за запястьяи связал руки за спиной, туго затянув ловушку. Насильники начали меняться, один за другим, буравя, до раздражения натирая каждый миллиметр интимных мест. Потом девушку опять швырнули на землю, всё ещё скованную. Мужчины вновь пошли по двое, по трое. Она сбилась с количества отсосов, которые совершила за ночь. Лицо, грудь, волосы были в сперме. Её уже никто не удостаивал поцелуями. Все только всовывали и высовывали свои члены. Кто-то бил по заднице, кто-то немного придушивал, кто-то закидывал ноги так высоко, что девушка переживала, как бы не сломаться. Она удивлялась, что всё ещё не умерла, что выдерживает это всё, что ад не прекращается, хотя она уже приписала себя к великомученицам, которые имеют право на место в раю. Вскоре небо стало едва-едва светлеть. Она поняла, что экзекуция длится долгие часы, но от этого люди, издевающиеся над ней, не стали виднее. Маски и плащи по-прежнему скрывали их личины. Они были уже удовлетворены, и даже слишком, поэтому каждый новый акт длился дольше, кончали они уже не с легкостью, которая свойственна сексу после воздержания. Она даже не заметила, когда рядом никого не стало. По инерции, её шатало из стороны в сторону, и ей казалось, что на ней ещё кто-то трудится, но, через какое-то время, поняла, что мужчины отступили, машин стало меньше, музыки давно нет. Лишь смутное присутствие по левую руку. С саднящими губами, искусанными в кровь, припухшими, с парой ссадин на скулах, она повернула лицо и увидела красную маску, присевшего на корточки возле неё.

— Жива? — "Это должно было прозвучать саркастически, или же для того, чтобы вслучае положительного ответа, пристрелить меня, ведь жертв изнасилований лучше не оставлять на этом свете?" - подумала изнасилованная.  Но звучало почти заботливо. Или у неё были миражи, вызванные психическим расстройством после случившегося.

— Будь ты проклят, — прошептала она, пытаясь разглядеть его глаза, но в собственных всё плыло.

— Обязательно, — ухмыльнулся он в ворот плаща.

— Я найду тебя, — не зная, откуда взялись в ней силы для монолога, она внезапно захотела выговориться, — и распну на собственном заборе, ублюдок!

— Попробуй. — Он поднялся и подмигнул ей, что она смогла увидеть. — Даже помогу тебе подсказкой. Чтобы узнать меня, достаточно найти красную маску. Она всегда лежит в моем прикроватном столике, в верхнем ящике.

Он набросил на девушку её пальто и стал удаляться. Она не могла пошевелиться. Она была разбита, уничтожена, наполовину умерщвлена, и стала падать в бездну небытия, и потеряла сознание».

* * *

Я уже собиралась домой, когда услыхала гулкие шаги, разносившиеся по широкому, уже пустому, коридору, ведущему к кабинетам директоров. Вчера Джейсон пощадил нас, видимо, загрузившись сам, а сегодня пришлось наверстывать, и было почти десять вечера, а мы только заканчивали. Вот почему я твердо считала, что замужней леди делать на этой должности нечего. А если бы у меня были дети? Да я бы никогда не выдержала такого графика! Но при данных обстоятельствах он был мне в радость.

Из-за угла появился человек, которого я по первости не узнала. Он топал быстро и целенаправленно к господину Киму, поэтому я только и успела, что выбежать из-за своего стола и кинуться наперерез. Преграждая ему путь, я обнаружила, что это наш бывший заместитель директора, Хеквон. Но я не зря его не признала сразу. Лицо его было красным, опухшим, словно от слез, волосы всклокочены, галстук сполз на сторону. Его трясло, и он не видел меня в упор. Он был крупным мужчиной и я, конечно, не справлюсь с ним, но у него даже руки не поднимались и он просто уперся в меня, глядя над моей головой.

— Мерзавец! Ублюдок! — закричал он, и я вжалась в дверь Джейсона. — Паршивец! Тварь!

— Пожалуйста, успокойтесь! — попыталась встрять я, но теперь меня, наконец-то, смели в сторону. Что случилось? По-моему, было бы закономернее, если бы мы все его так называли.

Кабинет открылся и оттуда, на шум, вышел Джейсон, которого Хеквон тут же схватил за лацканы пиджака.

— Ублюдок! Как ты смел? Как ты мог?! Ты чудовище! Ты адская тварь! Я убью тебя и сгною в земле, заживо зарою! — Я постаралась вцепиться в руку этого ополоумевшего, но отлетела. Наверное, стоило позвать охрану. Я бросилась к телефону.

— Подожди, — Джейсон остановил меня, отбросив нарушителя покоя. — Что случилось, Хеквон?

— Что случилось? Что случилось?! Ты смеешь разыгрывать непонимание?! — Его опять затрясло и он, в бешенстве, полез на господина Кима. Я хотела вскрикнуть, но внезапно увидела, как Джейсон, в своем строгом выглаженном костюме, размахивается точным боксерским ударом и прикладывает нарвавшегося дурака в челюсть.

Мужчина отлетел и на минуту обрел адекватность.

— Может, успокоишься и объяснишь, в чем дело? — Господин Ким вернул обе руки в карманы, не поморщившись.

— Объяснить? Хорошо, если ты собрался отпираться, я объясню. — Он затаил дыхание, потому что до этого ему грозило удушье от гипервентиляции. — Вот так ты решил отомстить мне, да? Только твари так поступают! Как ты мог тронуть мою дочь? Как ты мог?!

— Твою дочь? — У Джейсона на лице отразилось непонимание. — Я её в глаза не видел.

— В глаза не видел? Я не знаю, сам ты там был или нанял кого-то, но как у тебя хватило смелости? Чертов извращенец, она же ещё совсем юная девочка! За что? Почему ты не тронул меня? Почему она?

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь. — Он был непроницаем. Удивительное умение держать себя в руках.

— Всё ты понимаешь! Ты угрожал мне вчера, хотел отомстить и, о жестокий рок, тут же исполнил обещание! Я убью тебя, клянусь, я убью тебя однажды! — Мужчина опять стал заходиться недоброй дрожью и браниться, как сапожник.

— Хеквон, если ты не успокоишься, я буду вынужден выдворить тебя отсюда силой. Тем более, о чем бы ты ни говорил — я ни при чем. — Я затихорилась в стороне и слушала. Я тоже вспомнила о вчерашнем ледяном тоне Джейсона, когда он глаголил о раскаянии. Неужели он что-то сделал? Как?

— Мою дочь, мою младшую дочь изнасиловала толпа ублюдков! Она еле выжила, ты слышишь? Но она выжила, и она опознает тебя, непременно опознает! Хотя большинство из них были в масках, но я уверен, что ты был среди них! Я выпотрошу тебя, грязная скотина! — Он опять попер вперед и я вынуждена была прикрикнуть:

— Я вызываю охрану! — Вроде бы это сработало. По крайней мере, Хеквон остановился.

— Кому ещё это было бы нужно? — Несчастный отец начинал плакать. Где-то в глубине души мне стало его жаль. Я посмотрела на Джейсона. Ноль эмоций. — Она просто села в машину к двум прилично выглядящим парням, предложившим довезти её до дома… за что? Почему?

Меня ударило разрядом электричества. Два парня… подвезти… вчера? Я искоса глянула на господина Кима и обнаружила, что он тоже посмотрел на меня, читая мои мысли. Я тут же опустила глаза. Нет, этого не может быть. Просто не может. Но мне нужна была опора. Ноги развинтились.

— Хеквон, ищи настоящих преступников, а не подозревай меня напрасно, — произнес Джейсон и открыл дверь своего кабинета, собираясь закончить разговор.

— Я сотру тебя в порошок! — Мужчина угрожающе затряс кулаком. — Я уничтожу тебя, твою репутацию! Я подам в суд!

— У тебя есть улики против меня? — На молчание он ухмыльнулся. — То-то же.

— Я знаю, что это ты! Я знаю! — Дверь захлопнулась, но бывший директор не успокаивался. — Ты же сам отец! У тебя есть дети! Как ты мог? Неужели совесть не убьёт тебя? Мразь! Это же моя дочь!

Поорав, он ушел сам, но мной овладел ужас. Внезапно я поняла, что абсолютно ничего не знаю о своем начальнике. Дети? Я даже не додумалась спросить о них у Енбом. Джейсон казался слишком молодым для них. Но они, оказывается, есть. И этот преступный взгляд, который он бросил вчера и которым покосился на меня сегодня. Нет, не так. Что-то не то. Не преступный. У него не было взгляда вора, лжеца, убийцы — всё не то. Но как-то метко можно выразить суть его глаз. Что-то такое… извращенное. Боже, да! Именно оно. В его черных мрачных очах был какой-то звериный блеск нежного маньяка. Нет, это всё моё воображение. Разве может быть Джейсон маньяком, садистом? Чушь. Я не верю. Пусть даже сойдутся все факты, пока не будет конкретных улик, я не поверю, что это они с Алексом вчера поехали и организовали страшное групповое изнасилование какой-то невинной девушки. Он не мог. А этот боксерский удар? Откуда у него ещё и умение драться? Совсем не прост он, очень не прост.

Собирая сумочку, чтобы идти домой, я поняла одно: я должна узнать, что произошло на самом деле, иначе не успокоюсь. Я должна оправдать Джейсона! Если не для кого-то, то для самой себя. И у меня должно было это получиться.

Жертва

Я вошла в кабинет без приглашения, чем сильно удивила босса. Он читал что-то и поднял на меня взгляд, следя, как я приближаюсь. Я решительно остановилась перед его столом.

— Ты всё ещё здесь? — Он выдохнул и откинулся.

— Извините, что без стука, но я хочу кое-что сказать.

— Через два дня кончается твой испытательный срок. — Мне не понравился этот скачок на другую тему. — У меня нет на тебя жалоб, и меня всё устроило, но вряд ли ты сможешь тут продолжать работать. Ты же видишь, у нас сейчас не лучшее время. Я дам тебе необходимые рекомендации, хорошие отзывы. Тебя примут куда угодно.

— Почему? Из-за произошедшего? — Я стиснула кулаки.

— В том числе, — Джейсон украсил себя полуулыбкой. — Я же знаю, о чем ты подумала.

— Подумала, но не поверила! — Я подошла ближе, глядя ему в глаза. — Я считаю, что вы здесь ни при чем. Я же объективно вижу, что вы не способны на такое!

— Правда? — Джейсон подался вперед, прищурив глаза. — С чего такие выводы? А если способен?

— Это не так. Не вводите меня в заблуждение. — Я упрямо чуть притопнула. — Вы семейный и благородный человек и никогда не примените такой грязный способ для мести.

Он заговорщически ухмыльнулся, будто смеясь над моей наивностью. Зачем он это делает? Не в его ли интересах настаивать на своей невиновности? Странный, как всегда. Но если он не хочет сам это сделать, то я до крови из носа буду утверждать, что он не способен изнасиловать молодую девушку!

— Ступай домой, не вмешивайся в то, что тебя не касается. — Он кивком головы махнул на выход. Хочет закончить разговор на этом? Но если бы я так просто сдавалась, я бы не стояла сейчас здесь.

— Это меня касается. Я свидетель и служащий этой фирмы. Я успела привыкнуть ко всему здесь и начать переживать, если что-то происходит. С кем бы то ни было, и с чем бы то ни было. Что я должна сделать, чтобы на этот раз остаться?

— Это глупый спор…

— Я докажу вашу невиновность! — Он приглушенно засмеялся.

— Зачем? Думаешь, Хеквон сможет сделать что-то? Если я тут ни при чем, на что он будет опираться? Одним подозрением в суд не подают. Успокойся, мне не нужен юрист.

— Он пригрозился убить вас! Разве это не страшно? — Он вообще умеет выходить из себя? Нервничать?

— Меня столько раз обещали убить! И даже порой пытались. — Он поднялся и обошел стол. — Извини, но я лично поеду домой и тебе советую сделать то же самое.

— Но вы подумали над тем, чтобы меня оставить? — заспешив следом, просила я.

— Я подумаю об этом завтра, — процитировал он старый кинофильм и растворился в приглушенном дежурном освещении этажа. Кажется, я тут последняя осталась с охраной.

И всё-таки угрозы не прошли даром. Со следующего дня начиная, Джейсону посыпались обвинения, в нескольких газетах Хеквон дал интервью, в котором назвал изнасилование своей дочери заказом господина Кима. Нужно ли говорить, какие это имело последствия и что такое престиж и репутация в их кругах? На Джейсона легло пятно фактического позора и меня трясло, как будто это обо мне на первых полосах написали, что я проститутка. Неизвестный, предпочетший остаться анонимом, утверждал, что в прошлом господин Ким уже был замешан в подобном деле. С этой статьёй я кинулась к Енбом, но она лишь развела руками. Она ничего подобного никогда не слышала и, наверное, это утка и выдумка людей Хеквона. Я тоже так считала. А мой дорогой финансовый директор делал вид, что ничего не происходит и вальяжной походкой уходил и приходил. Уголовное дело всё-таки завели, ведь кто бы то ни сделал, девушка всё-таки была изнасилована. Только оформить вызов в суд Джейсону пока не представлялось возможным. Ни одной зацепки. А на что же надеялся Хеквон? Но сомнений не было, что он все свои силы направил на то, чтобы очернить Джейсона и найти доказательства его причастности. Хуже всего, что у него не было алиби, и его никто нигде в ту ночь не видел! Куда они с Алексом тогда запропастились? Вот два дурака!

Дело выходило громким. Вскоре его уже обсуждали все, кому не лень, и только мой начальник продолжал жить, как будто ничего не случилось. В светских хрониках просочилась информация о том, что один из предполагаемых насильников был опознан и приглашен на дачу показаний, но в интересах следствия имена и подробности не разглашались. Черт бы их побрал! Я следила за каждым новым словом в этом деле, как за любимым сериалом. Даже ещё сильнее. Неужели всё потому, что какая-то часть меня всё же не верила в чистоту Джейсона и обвиняла его? Нет, я не такая. Я не стану безосновательно клеветать на человека. Тем более на мужчину, в которого уже была влюблена. Или надо снять розовые очки и признать очевидное? Нет, нет!

Я вымолила ещё месяц испытательного срока, ссылаясь на то, что для меня это бесценный опыт и наблюдение кризисной ситуации — редкая возможность, тем более под опекой такого мастера находить решения. Джейсон опять усмехнулся и по-отечески продлил договор работодателя. На месте он теперь почти не сидел, улаживая дела с партнерами и коллегами там и сям. Парочка из них отказала ему в содействии из-за распространившихся слухов. Трусы! Они ничего о нем не знали! И не хотели знать. Терпение моё было исчерпано, и разум требовал справедливости. Я захотела поговорить с самой жертвой. Дочерью Хеквона.

Дом их, вернее, трехэтажный особняк с двухуровневым подвалом и четвертым этажом под крышей, отменно охранялся, и к нему было не подобраться. Там и тут рыскали журналисты с фотоаппаратами. Паразиты, питающиеся сенсациями. Ненавижу их, честно. Я покрутилась там и тут, прошлась вдоль глухого забора, увидела камеры наблюдений на углах и, смутившись, отошла подальше. Если секретаршу Джейсона приметят здесь, то ему будет только хуже. Я нацепила солнечные очки и увидела молодого корреспондента, пишущего что-то в блокнот. Прикинуться что ли его коллегой?

— Привет! — Я открыто улыбнулась и протянула руку, будто бы желая представиться, но вместо этого, за рукопожатием, тут же начала вставлять вопросы. — Давно здесь? Как ты думаешь, сегодня есть возможность поговорить с кем-нибудь из них? Или только фотоотчеты?

— Да какой там! Этот пуп больше не скажет ни слова, пока ему не разрешат его адвокаты, — успешно принял меня за свою парень и я чуть расслабилась.

— А дочь?

— Так она же в центре реабилитационном. — Он сунул ручку за ухо. — Новенькая? Её же тут и не было. Сразу очухиваться отвезли к докторам и психологам. Да и для следствия она ноль. Она же утверждает, что все в масках были. Кого она опознает? Нет, с ней без толку говорить.

— Ты прав, — я закивала, понимающе улыбаясь. — Да, я на своём втором задании, поэтому не обращай внимание. Могу глупость ляпнуть.

Я прошлась по тротуару чуть дальше и, достав телефон, полезла через него в интернет, чтобы точно узнать, в какой клинике разместили чадо Хеквона. Я была уверена, что не настолько уж она и бесполезна.

Мне пришлось выехать за пределы Сеула, чтобы попасть в нужное место. Похоже, я убью весь выходной день на это. Но лишь бы был результат. В глухой, но живописной лесистой местности, раскинулся целый комплекс зданий, между которыми цвели красочные клумбы и вились серо-белые дорожки. Всё было наполнено миром и покоем. Сосновый воздух обволакивал легкие, и я прониклась оздоровительным эффектом. Тут запросто можно было поправиться. Но персонал оказался не так приветлив, как здешняя природа. Они упрямо заявили, что дают информацию только родственникам и никому больше. Взяток я давать не умела, поэтому даже пробовать не стала. Ещё откажутся и завопят на всю округу!

Выйдя из холла, который больше напоминал вестибюль пятизвездочной гостиницы, я, прищурившись, стояла под припекающим солнцем и сочиняла, что делать дальше.

— Простите, у вас нет зажигалки? — Я обернулась и увидела молодого человека в черной кожаной куртке и узких голубых джинсах. Ему не жарко? — Тут никто не курит, мать их, а я свою забыл.

— Я не курю. — Я потянулась к сумочке. Моя запасливость и предусмотрительность всегда пригождались. Тем более, когда работаешь секретаршей человека, гости которого часто закуривают. — Но зажигалка у меня есть.

— Вы моя спасительница! — Он явно нервничал, и ему это было необходимо. Он прикурил из моих рук и выпрямился, выпустив тонкую струю дыма в этот целебный и благодатный воздух. Вандал. Но симпатичный. — Кого-то навещали?

— Да, родственницу. — Я сделала лицо попечальнее, а то не смахивала на страдающую из-за беды близкого. — Её изнасиловали и вот…

— В самом деле? — Он внимательно посмотрел на меня. — Похоже, в этом городе просто сезон обострения у проклятых ублюдков. Я бы сжигал таких на площадях. Или лучше резал бы своими руками.

— У вас тоже кто-то пострадал? — Я убрала зажигалку и следила за красивыми пальцами невольного собеседника.

— Да, моя девушка. — Он опустил глаза, и его щеки свело судорогой. Вероятно, он на самом деле её любил. — Но она не хочет теперь меня видеть, и разговаривать со мной не хочет.

— Можно понять. — В душу закралось подозрение, а не имеет ли он отношения к?.. — Пережившей насилие со стороны мужчины трудно столкнуться с сильным полом. Она теперь от каждого будет ждать подвоха.

— Их было несколько. — Ему хотелось выговориться, а мне захотелось послушать, потому что я всё больше убеждалась в правильности предположения. — Их было около десяти, этих чертовых мудаков! Простите.

— Ничего-ничего, я всё понимаю. — Я осмотрелась и увидела белоснежную лавочку. — Может, присядем?

Он пожал плечами и последовал за мной. Мы опустились на нагретые солнцем доски. Я продолжала недоумевать на его черную кожаную куртку.

— Я бы хотел каждого из них, собственноручно, раскромсать на маленькие кусочки. Вы не представляете, как трудно ощущать беспомощность и не наказать виновных!

— Их не поймали? — сочувственно произносила я, выуживая нужные мне сведения.

— Одного… предположительно… она его опознала. И имя совпало. — Я не знала, что спросить ещё, чтобы не показаться слишком навязчивой. Он горько усмехнулся. — Но он племянник премьер-министра. Можете себе представить? Его невозможно упечь за решетку! Невозможно! Почему отменили самосуд? Ну, ничего, он мне ещё попадется…

Я притихла на некоторое время. Хоть что-то. Ещё бы имя узнать. Племянник премьер-министра! Ничего себе! Да уж, такую птицу не побьёшь из рогатки. Но, наверное, на каких-нибудь сайтах должно говориться о племяннике премьер-министра. Это, в принципе, можно вычислить. Знаком ли с ним Джейсон? И если да, то… У него достаточно связей среди политиков, не только бизнесменов, почему же это должен быть обязательно именно этот тип? Нет. Они не знакомы, точно!

— Извините, я не должен вас грузить всем этим, — молодой человек докурил и бросил окурок в урну.

— Вам нужно облегчить душу, да и, кто поймет, если не тот, кто в такой же ситуации? — Я протянула ему руку и представилась. Он мне нужен будет. Надо завязать знакомство и, по возможности, выпытывать новости.

— Джонхён. — Он мягко сжал мою ладонь.

— Часто сюда приезжаете?

— Стараюсь, но пока безрезультатно.

— Ничего, время лечит. — Я говорила банальные фразы, которые принято говорить. Ничего толкового к ним я добавить не могла, потому что на самом деле не знала ничегошеньки о подобных случаях.

— Вы сюда как, на такси добрались? А то могу подвезти. — Парень улыбнулся, заиграв ямочками на щеках. — Правда, у меня мотоцикл, не обессудьте.

— Ничего, я люблю ветер и скорость. — Не то что бы мне было жалко денег на такси в обратную сторону, но если есть возможность ещё что-то от него узнать, то этим грех не воспользоваться.

Мы вместе дошли до конца территории, и я увидела шикарный блестящий байк. Он протянул мне шлем, застегиваясь на молнию и все кнопки, которые были на его одежде. Теперь понятно, зачем ему такая плотная экипировка.

— Шикарный конь. — Погладила я сиденье, на которое мне предстояло сесть. — Ты байкер? Ничего, что я на «ты»?

— Ничего. — Он перекинул длинную ногу и кивнул, чтобы я пристраивалась сзади. — Я не байкер. Я рокер. Играю на гитаре в рок-группе.

— Восхитительно! — изумилась я, обхватив его вокруг талии. Только я хотела позавидовать его девушке, как вспомнила, чем пока что завершилась их история любви и отринула все недобрые к ней чувства.

— А ты? Чем занимаешься? — крикнул он, заводясь.

— А я всего-навсего секретарша, — не стала лукавить я и сжала руки крепче. Он газанул, и мы полетели обратно в Сеул, оставляя позади одновременно унылое, но дающее надежды место.

Покушение

Весь оставшийся вечер свободного дня я провела у компьютера, в поисках резюме племянника премьер-министра. С Джонхёном мне не удалось поменяться координатами. Я решила, что слишком странно и неприлично спрашивать номер телефона парня, который страдает по девушке, пережившей такие муки. Но раз он бывает в клинике не редко, то у меня есть шанс снова его там встретить.

Итак, дорогой племянничек. Я задавала различные запросы поисковым системам. В большинстве выдавало полную ерунду, никак не связанную с тем, что мне нужно. Чего я только не насмотрелась! Знаменитостей, репортажей с ковровых дорожек, заседаний парламента, референдумов и реклам голливудских блокбастеров. Потом кое-что начало прорисовываться, но чтобы убедиться, что это то самое, что я ищу, я провела ещё час за изучением одного и того же человека. Что ж, кажется, всё сходилось. Семья премьера была не большой, и племянник был один. Ким Чольхи. Яркий представитель светского общества, известный романами с моделями и актрисами, отслуживший в армии. Я листала его фотографии. Лицо надменное и пафосное. Может на насильника и не тянет, но развязность и вседозволенность присутствуют точно. Теперь мне не терпелось узнать, знаком ли с ним Джейсон? Я очень надеялась на отрицательный ответ и почти до дыр протерла простыню, возясь на ней, не в силах уснуть в предвкушении нового рабочего дня. Я собиралась с мыслями и старалась не спешить с вопросами, но понимала, что тонко поинтересоваться вряд ли получится. Мой начальник не тот человек, которому можно навесить лапшу на уши, что я спрашиваю из праздного любопытства. Да он меня ещё на пороге насквозь увидит. Пока он был занят, и я ждала подходящей минуты, чтобы войти к нему, у меня автоматически рука водила мышкой по статьям о Чольхи, в поиске того, что он приобщен к делу об изнасиловании. Но всё было глухо. Разумеется, Джонхён прав. Его не только не получится засадить за решетку, но и даже заикнуться о том, что такой человек связан с криминалом никто не позволит.

Красная кнопка зажглась, и я вдохновенно её нажала.

— Отчет готов?

— Да, принести? — обрадовано откликнулась я.

— Да. — Конец связи. Я взмыла ввысь, схватив папку, и поспешила в кабинет. Сегодня я надела юбку чуть короче обычного. Самую малость. Интересно, если постепенно её укорачивать, он не заметит?

— Вот, всё готово. — Я положила ему под локоть требуемые материалы, щепетильно мной собранные и расфасованные. Джейсон не поднимал лица, подчеркивая в распечатке каких-то комментариев к кодексам важные для него вещи. — Господин Ким, можно вопрос?

— Я слушаю. — Что ж, мне и на затылок твой смотреть тоже приятно.

— Вы знаете некто Кима Чольхи? — Я затаила дыхание. Что он на это скажет?

— Всё продолжаешь лезть туда, куда не надо? — не меняя интонации, саркастично заметил он. Но не разозлился. И то хорошо. — Зачем ты следишь за делом о дочери Хеквона?

— Вы в курсе? — Я была готова удивиться, но передумала. Чтобы мой шеф чего-то не знал? Даже не надейтесь.

— Как ты думаешь, мне безразлично, как продвигается судебный процесс, в который всеми силами хотят затащить меня? — Это риторический вопрос. Я покраснела. — А вот твой нездоровый интерес непонятен.

— Я… — Он поднял лицо, наконец-то. Я вытянулась под его взглядом. — Вы не подумайте, что я с какими-то недобрыми намерениями. Я просто хочу убедиться…

— Что это был не я? — Джейсон сосредоточено поджал губы.

— Нет-нет! Я не сомневаюсь, что это не вы! Я хотела сказать, что хочу вывести наружу настоящих мерзавцев. — Он засмеялся, правда, быстро успокоившись.

— Ты решила поиграть в сыщика? Серьёзно? — Он глубоко вздохнул, на некоторое время отложив ручку. — Ты думаешь, что сможешь сделать больше, чем полиция Сеула, которую держит в тонусе Хеквон? Он, кстати, уже сам нанял частных детективов. Парочка следит и за мной.

— Вы так спокойно об этом говорите…

— А почему я должен нервничать, если за мной нет никакой вины? — Всё верно. Что за глупости я несу. Я настоящая простофиля по сравнению с ним.

— Я думаю, что полиция Сеула на многое закроет глаза, учитывая, что с другой стороны на неё теперь будет давить премьер-министр, — всё-таки добавила я. Он вернулся к бумагам, махнув мне рукой, чтобы я оставила его, но я не удержалась, чтобы не сказать. — Я всё равно узнаю, кто это сделал.

Я дошла до двери, чуть медленнее, чем обычно. Потому что надела сегодня каблуки чуть выше, чем обычно. Интересно, если понемногу преображаться, он не заметит? Я, конечно, никогда не одевалась вызывающе, но из-за предупреждений на собеседовании всё это время наряжалась, как монашка, не красилась и не распускала волосы.

— Будь осторожна, — услышала я вслед и прикрыла глаза от удовольствия ощущения заботы. Эфемерной, но такой сладостно очаровательной! — Не упади с этих шпилек. — Черт!

Конечно, шпионского опыта у меня не было, но я наглядно призналась сама себе, что по сравнению с тем, как я выгляжу последние несколько недель, стоило мне уложить волосы, сделать макияж и переоблачиться — и меня было не узнать. Я узнала адрес Чольхи и следующим же вечером, после работы, решила за ним понаблюдать. За его образом жизни, местами, которые он посещает, маршрутами. Если он был один из тех, кто насиловал девушку то, по всей вероятности, других он знал лично, и он мог служить нитью к остальным соучастникам. Не могут быть мужчины, устроившие групповое насилие, чужими друг другу людьми.

Я поймала такси, приготовившись раскошелиться, и сидела в нем, в ожидании, выйдет ли сегодня Чольхи куда-нибудь или нет? Судя по тому, что мне удалось о нем узнать, он не гнушался постоянными вечеринками, клубами, посиделками и сомнительными тусовками. Последние сутки мне явно благоволила удача, потому что он спустился с крыльца подъезда элитного дома и, плюхнувшись в машину, тронулся в неизвестном пока мне направлении. Приотстав, мы сели ему на хвост. Я и водитель такси, который не спрашивал, что и зачем. Наверное, думал, что ревнивица хочет застукать бойфренда за чем-то плохим. Если бы. Хотя, будь я девушкой, заподозрившей парня в измене — я бы не стала опускаться до такого. Либо поговорила бы по душам, либо бы послала его под курью гузку.

Мы доехали до Каннам-гу, где, вихляя по переулкам, Чольхи остановился у плотных дверей какого-то злачного заведения и, припарковавшись слегка в стороне, выбрался и пошел внутрь. Я заплатила, сколько следовало, и только благодаря щедрой зарплате Джейсона это не стало для меня разорительным. Поправив локоны, проверив внешний вид в карманном зеркальце, я плавно направилась туда же. Я не знала, что я там увижу и кого ещё встречу, но у меня с собой был газовый баллончик, и этого должно было хватить на крайний случай. На самый крайний — я очень быстро бегала. Особенно со страха.

На дворе уже стемнело. И район был не самым гостеприимным. Здание, в котором исчез Чольхи, ютилось на углу узкой улицы и совершенно темного переулка, так что когда подходишь к лестнице, ведущей в клуб, или что там за этими дверями, то ничегошеньки по правую руку от себя не видишь. Я пересекла дорогу, так как такси высадило меня не на виду. По мере приближения, я тщательно высматривала всё вокруг, запоминала и искала что-нибудь компрометирующее. Но я даже близко не знала, что ищу. На глаза мне бросился байк. Конечно, я не специалист в них, и все мотоциклы для меня в целом одинаковые. Но этот до того был хорош, что спутать невозможно. Джонхён? Я притормозила и сдала назад. Где он? Тоже здесь? Что он тут делает? Я сглотнула слюну, страшась сотни разных догадок. Возможно ли… Можно ли гарантировать, что он внутри? Впечатленная американскими фильмами ужасов я, на всякий случай, посмотрела себе за спину. Я не могу открыто туда идти, если он меня увидит, то конец моей маскировке. Впрочем, тут достаточно темно, я сменила образ и с первого взгляда узнать меня нереально. Хотелось бы так думать. И всё же я перестраховалась и пошла большим кругом, решив подойти ко входу через тот переулок. Уж в нем-то меня не разглядеть.

Кирпичные стены казались грязными, и граффити выглядело в полутьме плесенью, покрывшей низ домов. Никогда не понимала этого уличного искусства. Если детишкам некуда пристроить руки — пусть лучше на грядках копаются, а не портят публичные места. Сельское хозяйство поднимут. Всё польза.

Я шла полубоком, боясь задеть голыми плечами что-либо, что я не вижу в темноте. И без того тесный переулок в двух местах был заставлен мусорными баками. Куда меня занесло? Зачем? В голову полезло множество вопросов, на которые я не могла ответить ничего, кроме «это ради Джейсона». Я что, ополоумела от любви к нему? Ладно бы, если у нас хоть роман был. А то женатый человек, который меня не удостаивает и ласкового взгляда, и я, безответно тешащая себя какой-то утопической надеждой. А если он и впрямь маньяком окажется? Бред.

Чтобы не стучать каблуками, я, переборов сомнения, сняла туфли. Босые ноги брезгливо опустились на асфальт. Неслышно и незаметно я подкрадалась к концу переулка, где располагался вход туда, куда прошмыгнул Чольхи. Надеюсь, за это время он не вышел, всякое ведь могло быть. Метра за четыре я увидела, даже, вернее, ощутила тень слева у стены. Я затаила дыхание. Заметили ли меня? Кажется, нет. Напрягая глаза и жалея, что не обладаю кошачьим ночным зрением, я кое-как разобрала, что тень мужская и стоит ко мне спиной. Она тоже смотрит на вход клуба и чего-то ждет. Почему не заходит? Я стала догадываться. Как долго она простоит? Я не могла уйти и оставить её. Я должна была знать, чего добивается этот силуэт.

Мы остались стоять. Он, не зная обо мне, а я не зная о том, как долго мне предстоит здесь пробыть. Время шло. Вместо того чтобы приблизиться к Чольхи и начать реализовывать свой план проникновения на территорию противника, я застыла тут и бездарно разбазаривала минуты, часы. Ноги начали неметь, спина устала, а тень даже не шелохнулась. Она там живая, вообще? Иногда редкие признаки были: вздох ли, или шорох рукава о бок. Люди на секунду перестали ходить туда-сюда там, на улице. Загорелся огонек зажигалки, прикрытый ладонью от той стороны. Мне его было видно. Уголек сигареты, подобно вагончику горок на аттракционах, стал подниматься и опускать по волнистым линиям. Ну, дурак! Я максимально приблизилась и уже была почти за его спиной. Как глубоко он ушел в свои мысли, что ничего не замечает. И я хороша, играю тут в ниндзя. Милла Йовович умерла бы от зависти.

Дверь в очередной раз распахнулась, и на пороге возник Чольхи. Я услышала прямо перед собой характерный щелчок. С таким выскакивает лезвие из складного ножа. В подтверждение я тут же увидела серебристое мерцание в занесенной руке. Я, силясь не ахать и не шуметь, бросилась вперед и повисла на этой руке. Испуганный несостоявшийся преступник пытался откинуть меня, но я намертво вцепилась. Он подключил вторую руку и я, побоявшись, что он перекинет нож в неё и пырнет меня взамен сбежавшей жертвы, отскочила к стене напротив. Тень посмотрела туда, где был Чольхи. Мгновение назад был. А теперь не был. Шанс упущен. Из кармана вновь была вытащена зажигалка и огонек, уже не прикрываемый, разлил слабый, но достаточный для близкого обзора свет. Лицо Джонхёна предстало передо мной. Злое, яростное, ненавидящее.

— Ты? — узнал он, после того, как очень долго всматривался. — Что ты тут делаешь?!

— Спасаю тебя от глупости! — выпалила я, отодвигая его руку с зажигалкой в сторону.

— Глупости? Ты прекрасно поняла, что я хотел сделать! Он должен ответить за то, что совершил! Не сегодня, так завтра, я всё равно найду его и распорю от края до края!

— И тем подтвердишь, что ты дурак! — воспитательно прошипела я и, напялив туфли и схватив его за руку, потащила обратно, на светлое место, большим кругом, под фонарь. Он, запинаясь, пошел за мной, всё ещё не понимая, что к чему.

Мы вышли на пустынный тротуар, где красноватым лучом лампочка отсвечивала от кирпичей. Это был задний двор соседнего клубу дома. У него, только с фасада, припарковал Джонхён свой байк.

— Ты не должен его убивать! — убежденно сказала я, остановившись и повернувшись к нему лицом к лицу.

— Почему это ещё? — парень хмыкнул. — Думаешь, я боюсь или страшусь, что меня посадят? Мне плевать!

— Да мне плевать, что тебе плевать! — крикнула я. Он полез за сигаретами. Довела, бедного, опять. Я такая. — Ты хоть понимаешь, что он единственный, кто может вывести нас на остальных? Без него ты никогда не доберешься до других, это тебе ясно? Мертвый Чольхи — бесполезный Чольхи!

— Кто ты такая? — Джонхён подозрительно и неприязненно на меня посмотрел. Действительно, сейчас мне придется многое объяснять. И теперь на его симпатию можно было не надеяться. — Откуда знаешь всё?

— Я… — полная идиотка, которая безответно любит человека, который подозревается в зверском изнасиловании и которому на неё всё равно, но она рискует здесь своей задницей, чтобы доказать, что он белый и пушистый. Мне вообще нечего было о себе сказать. Из разумного. — Ладно, давай на чистоту. Только, пожалуйста, выслушай до конца и не делай преждевременных выводов! Договорились?

— Валяй! — Я собралась с духом, глядя на его пальцы, зажимающие сигарету. Меня завораживало это зрелище. Мало мужчин красиво курят. Он один из них.

— Я, как и ты, хочу найти тех, кто совершил это преступление. Только поводы у нас с тобой несколько разные.- Он не перебивал и внимательно слушал. — Ты любишь ту, что пострадала, и хочешь отомстить. Я люблю того, кого хотят обвинить в этом, и защитить.

— Кого? — Он свел брови к переносице. — Неужели Чольхи?!

— Нет! Нет-нет, — я затрясла головой, — наверное, ты слышал, что в организации Хеквон обвиняет Дже… господина Кима.

— Ах, этого? Он у меня второй на очереди, — Джонхён зашипел, как разъяренная змея.

— Он тут ни при чем! — в который раз повторила я. Чаще эти слова крутились в голове. Вслух произносились реже. — У него конфликт вышел с Хеквоном, я видела его! Из-за той ссоры всё и началось. Но Джей… господин Ким не такой! Клянусь, он порядочный человек!

— Ты его жена, что ли? — Парень докурил и, не найдя вокруг урны, бросил окурок под ноги и наступил. Я потупилась.

— Нет.

— Любовница? — Я вжала голову в плечи. Что за клоунада…

— Нет. — Я не стала ждать очередного вопроса. — Я его секретарша.

— Влюбленная в шефа? — Джонхен усмехнулся. Как я и подозревала, его взгляд стал холодным и презрительным. — Конечно, ты будешь считать его невинным. Влюбленные женщины слепы.

— Как и мужчины, — парировала я. Он замолчал. Мы оба знали, что его безумие не слабее моего. Но моё пока держится в рамках закона. — Слушай, я готова помочь тебе убить Чольхи, если ты позволишь мне сначала выйти через него на других.

— Как ты хочешь это сделать? — приподнял он бровь.

— Я думаю, что молодой девушке проще проникнуть в мужские тайны, чем другому мужчине.

— Соблазнить его хочешь? — Я сделала многозначительную гримасу. — Не боишься, что он и тебя где-нибудь за городом со своими друзьями отжарит?

— Я предупреждена, а значит вооружена! — Мне было страшно, что всё может так обернуться, но, как у всех не пуганых и не испытавших на своей шкуре определенные ужасы, страх оставался в подсознании и не руководил мной, заставляя совершать логичные поступки: спрятаться, бросить всё, не лезть никуда. — Боюсь.

— Свалилась ты на мою голову! — Я опустила взгляд следом за его. В пальцах он вертел сложенный нож. Представляю, какое разочарование он испытал, когда не пустил кровь врагу. В нем, наверное, всё кипит и бурлит.

— Помоги мне немного, пожалуйста!

— Каким образом? — Джонхён поправил челку и медленно пошел обходить здание. Я побрела рядом.

— Я ничего не знаю об этих тварях. Я ведь не общалась с твоей девушкой. Я не знаю их примет, на что смотреть, какой ориентир взять? Если бы только можно было поговорить с ней…

— Нельзя. — Молодой человек обогнул угол. Я рядом. — Они были в масках. Без масок были двое. Чольхи и ещё один. Поэтому она его и узнала. Остальных она сама не представляет.

— И никаких примет? — До последнего хотелось верить, что я сейчас, вот так просто и вдруг, получу какую-то огроменную подсказку, которая решит всё и укажет верный путь.

— Никаких, — парень смотрел под ноги. Ему было больно. Даже мне это передавалось. — У них был предводитель. Он вроде как заправлял процессом. Он был в красной маске, а другие в черных. Он сказал ей напоследок, что эта красная маска всегда хранится в его прикроватной тумбочке. И по ней всегда его можно обнаружить.

— Юморист, — не выдержала я. Какая изощренная фантазия заставила так пошутить над изнасилованной девушкой? Какой извращенец! Не-не, это я так. Слово просто подходящее. — И свидетелей никаких нет?

— Откуда? — Мы дошли до его мотоцикла. Машины Чольхи уже не было на месте. Само собой. — Всё произошло в поле, за городом. Её случайно нашел парень из поселка рядом. Ехал утром на работу и приметил что-то странное.

— А он ничего подозрительного не заметил? — не унималась я.

— Слушай, ты думаешь, что ты самая умная? Все следователи задавали эти вопросы. Ничего! Глухо, пусто, понимаешь? Если бы было хоть что-то — уже бы все знали. Но остается только пытать Чольхи, но кто его даст пытать? Поэтому его убить легче!

— А я всё-таки попробую попытать, — своим мыслям улыбнулась я. Нет, мне было вовсе не приятно думать о том, что придется очаровывать садиста и преступника, но думать, что у меня получится большее, чем у других радостно, хоть и самонадеянно. — И ещё я хочу поговорить с тем парнем. Который её нашел.

— Его личность скрыта в интересах следствия, — уточнил Джонхен.

— Но ты же его должен знать? — просяще закрутила я пальцем по сиденью байка. Но через секунду поняла, по глазам молодого человека, что он не в том состоянии, когда можно клянчить. Я успокоилась. — Пожалуйста, познакомь меня с ним! Уверена, он обратил на что-нибудь внимание.

— Нет. — Он забрался на мотоцикл. — Последнее, что могу для тебя сделать — это опять подвезти. Садись.

— Спасибо, — сдалась я, с трудом залезая на железного скакуна так, чтобы не задралась юбка. — Джонхен.

— Что? — обернулся он, прежде чем надеть шлем.

— Оставь мне свой номер, пожалуйста. Думаю, нам лучше быть на связи.

Он ничего не ответил, но когда доставил меня до дома, протянул визитку. Я с благодарностью её приняла и отправилась спать. По пути к кровати меня посещали новые планы, идеи сумасшедшей. Как можно напроситься в гости к Джейсону? Как оказаться у него дома и заглянуть в ящик его прикроватной тумбочки? Что в ней может быть и, самое главное, чего там нет и быть не может? Красная маска… а если бы меня изнасиловал господин Ким, я бы продолжала считать его хорошим? Можно ли любить человека, который с тобой обошелся подобным образом? Нет, наверное, нет. Скорее всего, нет. Поэтому я обязана обелить его. Потому что любить идеального шефа — это одно. А любить отвратительного бесчеловечного изверга — вот настоящее извращение!

Свидетель

Стоило ли напрямую спросить Джейсона о красной маске? Если я доверяю ему и убеждена, что он не имеет отношения к изнасилованию, то почему бы нет? Остановиться перед этим вопросом означало, что я боюсь спугнуть его и испортить его разоблачение. Нет, я должна быть с ним честна. В конце концов, очутиться у него дома — это заоблачная высь. Никто меня туда не пригласит и не пустит в ближайшие… долго, в общем, мне туда пробираться. Если уж суду не удаётся получить ордер на обыск, то куда мне? Нет, прямота, искренность и вера в стерильную биографию шефа — вот моё оружие!

Он подписывал поднесенные документы и я, слегка склонившись над ним, смотрела на его ловкий росчерк пера. В совершенной картине, где присутствует мужчина-руководитель и женщина-подчиненная, я должна была бы быть в белой блузке, чьи две верхних пуговицы расстегнуты, демонстрируя кружевной бюстгальтер; мой локон случайно упал, щекотнув ему ухо, он поднимает взгляд и там мои глаза за узкими стеклами очков, с длинными ресницами, и губы во влажной красной помаде облизываются розовым языком.

На деле я не ношу очков. И всё ещё не крашусь. И волосы туго забраны в пучок. А под сурово-серым пиджаком темно-бордовая водолазка. А посмотреть на меня Джейсону не придет в голову, пока я не докажу по новой при нем теорему Ферма, как минимум. Или не изобрету лекарство от рака. Что касается стриптиза или соблазнительного маневра в духе Шерон Стоун из «Основного инстинкта», то это прямой путь к увольнению, а не привлечению внимания.

— А у вас есть красная маска? — ни к чему так поинтересовалась я. А почему бы нет? С тем же успехом я могла спросить о его любимом десерте или во сколько ему удобнее завтра принять иностранных компаньонов?

Странность вопроса возобладала над непробиваемостью Джейсона. Он обернулся.

— Красная маска? Какая? Маскарадная? — Я тщетно пыталась понять из выражения его лица хоть что-то. Если он играл непонимание, то он был просто гениален. Впрочем, он же мог быть заказчиком, а не исполнителем, и знать о маске тогда ему было не обязательно.

— Любая. — Я пожала плечами. В попытках подавить в себе вожделение и любовь к начальнику, я становилась странноватой. Да ещё после того, как решила ввязаться в расследование. — Может, лежит у вас в прикроватной тумбочке в ожидании Хэллоуина. Он же скоро.

Я впилась глазами в его лицо. Ну, давай же, дрогни. Я повторяю дословно слова насильника-изувера. Если это ты, то ты выдашь себя, непременно выдашь.

— Юным девушкам лучше не знать, что лежит в моей прикроватной тумбочке, — иронично улыбнулся господин Ким, завертев между пальцами ручку. — Я люблю шалости, которые смутят их чуткую душу.

Я зарделась и, быстро схватив подписанные бумаги, быстро покинула его кабинет. Зачем он это делает? На что намекает? На то, что он всё-таки способен на грязные и отвратительные вещи? Что делать разной мерзости в его тумбочке, если он женат? Или он над женой издевается? Обычно изысками увлекаются до тех пор, пока не вступят в брак. В нем-то уже изощряться зачем? Я переставала понимать, что думать. Он был загадкой, похуже пресловутого и заезженного кота Шредингера. Джейсон вроде бы имеет отношение к изнасилованию, но в то же время нет. Может, их два? У меня разыгралась фантазия в стиле латиноамериканских сериалов. Обязательно должен присутствовать плохой брат-близнец в противовес хорошему. Или у него самого раздвоение личности! В полнолуние он превращается в одержимого. Это ведь оправдает его в глазах общества? Он нормальный и добрый, если бы не психическое заболевание.

Вечером, на полпути домой, я обнаружила, что забыла ключи от дома на работе. Я совсем забегалась. Дел было валом. Мы трудились с Енбом в режиме нон-стоп и сегодня даже пропустили перерыв. Дважды приходилось бегать на другой этаж, в бухгалтерию, торопить их и перепроверять лично. В связи с последними событиями мне передалось от господина Кима возникшее недоверие к людям. Я теперь любого сотрудника готова была опрашивать и проверять на наличие преданности и патриотизма. С таким усердием, я могла бы стать работником года, если бы всё-таки прорвалась через чертов испытательный срок!

Я, потревожив охранника, вернулась на родной семнадцатый этаж и, нашарив свою связку ключей у погашенного компьютера, заметила свет в щели под дверью Джейсона. Он забыл выключить? Или он ещё здесь? Я тихонько подкралась к кабинету и прислушалась. В полнейшей тишине отгоревшего дня было слышно, как мужчина разговаривал по телефону. С кем — неизвестно.

— Она ни в коем случае не должна узнать, ты же понимаешь. Да, я сделаю всё, чтобы она осталась в неведении. Ты же догадываешься, что за этим может последовать… — О ком он говорил? Кто — она? Я? Дочь Хеквона? Ещё кто-то? — Да, он мне тоже не нравится. Он явно в курсе того случая… а, значит, он один из нас. Вот это и пугает.

У меня мороз пошел по коже. Из кого — вас? Что происходит? Как же мне не нравится то, что я услышала! Подслушивать нехорошо, это отвратительно! Всё можно не так понять. И да, я всё не так поняла. Я отступила и, на цыпочках, добралась до лифта, оглядываясь, не вышел ли Джейсон. Мне стало страшно подумать, что он меня тут заметит. Казалось, что он переместится быстро, как мистический вампир, и растерзает меня прямо тут. Я жала и жала кнопку, пока двери не открылись. Хотелось бежать и, как только я опустилась на первый этаж, я побежала. Мне хотелось скорее домой. Что я такого услышала? Ничего, по сути. Эти слова ничего не значили. В жизни господина Кима всё время всё было тайно и неразборчиво, что же должно было измениться? Изменилось то, что я стала подозревать его в преступлении. То, что я отрицала и не хотела брать в голову — оно само вышло на меня и решило проглотить, как кит Иону.

Трясущимися руками, я достала мобильный и набрала с визитки номер Джонхена. Не сразу, но он поднял. Я представилась, и он быстро узнал меня.

— Послушай я… — я перевела дыхание. То, что я волнуюсь, было слышно за версту. — Я готова помочь тебе разоблачить Джейсона, если мы докажем, что он причастен. Только, пожалуйста, давай найдем улики?

— Ты что-то узнала?

— Ничего конкретного, но… у меня появились подозрения. — Неужели он не захочет со мной сотрудничать?

— И с чего ты хочешь начать?

— Дай мне поговорить с тем парнем, что нашел твою девушку. Это важно! Клянусь, я никому не скажу, кто он и, подавно, не буду обсуждать это со своим начальником. А потом я возьмусь за Чольхи. У меня получится, вот увидишь! — Молчание. Пауза. Затянувшаяся пауза. Я успела более-менее наладить частоту вздохов. Одышка отходила.

— Я заеду за тобой завтра, — выдал он и мы стали договариваться о нюансах.

На мотоцикле мы пересекли пустынное поле. После того, как мы свернули с шоссе, мы ещё долго по этому полю ехали. Удаленное место. Ни души. Не удивительно, что никто ничего не видел и не слышал. До поселка пришлось трястись по плохой дороге, огибая невысокие холмы, которые, однако, не давали просматривать горизонт. Между какими-то из этих возвышений и был устроен шабаш, на котором принесли в жертву честь и психическое здоровье дочери Хеквона. Меня пробрала дрожь неприязни.

Прислонив глянцевый байк, в бока которого можно было глядеться, как в зеркало, к облупившемуся штакетнику, мы приблизились к низкому частному домику, который окошками-глазками смотрел на бугрящуюся даль. От него веяло бедностью и старостью. Обычно в таких живут бабушки и дедушки, обреченные на одиночество без посещений внуков и детей. Точно ли тут жил молодой человек? Я успела нарисовать сотни образов, как должен выглядеть хозяин этой мазанки.

— Предупреждаю, он мне не нравится, — произнес Джонхен.

— Почему? — удивилась я. Он же спас его девушку!

— Потому что с ним она может говорить, а со мной — нет. — Парень поджал губы. Теперь понятно. Я, наверное, вела бы себя также. Нет, не знаю я, как себя вела бы! Я готова сейчас оправдать любые поступки изнасилованной, потому что если Джейсон виноват, то я, каким-то образом, всё равно ведь соучастница. Я же служу ему. И тогда и я виновата, и все мы никогда не сможем искупить свой грех перед бедной девушкой, так что, пусть говорит, с кем хочет и отворачивается от кого хочет. Но Джонхена, всё же, жалко.

Я постучала в дверь и стала ждать. Переглядываясь со своим сопровождающим, я убила минуту, за которую стала переживать, что внутри никого нет.

— А он точно тут? — бросила я за плечо Джонхену.

— Я позвонил ему и предупредил.

— Ладно… — Я поворачивала голову обратно, когда дверь скрипнула, и в проеме появился молодой человек. Выше меня, брюнет, пронзительный и умный взгляд, интересные и острые черты лица. — Здравствуйте.

— Добрый день. — Он увидел Джонхена, с которым был знаком, и понял, кто я такая. Его предупредили о неугомонной любопытной. Я назвалась и протянула руку. Он приятно, но сдержанно, улыбнулся, и ответил тем же. — Химчан. Проходите, а то, кажется, дождь намечается.

Мы вошли за ним и расселись на тесной и пыльной кухоньке, где всё было так близко друг к другу сдвинуто, что мы с Джонхеном соприкасались под столом коленками. Хозяин дома поставил чайник на конфорку и приготовился отвечать на мои вопросы, которые, чувствовалось, ему уже наскучили. Свидетелей-то по такому громкому делу не было, и он был единственный, кого можно было помучить. Я попросила рассказать для начала всё, что он видел и знал. Пока он медленно и вдумчиво повествовал, я разглядывала его, а Джонхен извинился и вышел курить на крыльцо. Конечно, ему всё это слушать в очередной раз, как нож по венам.

Химчан обладал красивым басистым голосом, успокаивающим и размеренным. У него были мужественные руки и уставшие глаза, зауженный подбородок и резко, но дивно, выдающиеся вперед аккуратные губы, продолжающие эффектный, почти классический профиль. Я заслушалась и залюбовалась. На фоне испуганного разочарования в Джейсоне, я готова была поддаться безыскусному шарму новоиспеченного знакомого. Из носика чайника потек пар и он, сняв его, разлил кипяток по чашкам. Джонхён вернулся, набравшись свежих сил для прослушивания.

— Значит, ничего подозрительного? Никаких следов? — хмуро подытожила я.

— Следов-то там было полно, — Химчан развел руками. — Но поди ж, пойми, где чьё. От ног следы сильно закатаны следами от шин, а пока приехали опера на место, то и сами там понатерли, и дождь прошел.

— А какие-нибудь обрывки одежды?

— Ну, исследование места не я проводил. — Он улыбнулся, будто стыдясь, что позволил себе это при данных обстоятельствах. — Когда я подъехал, то одежда была только её…

Он покосился на Джонхена, чей остекленевший взгляд остановился на ложке, лежавшей рядом со мной. Да, лучше бы, конечно, нам было поговорить с глазу на глаз.

— А ты… — Химчан обратился ко мне. — Её подруга, да?

— Не совсем. — Зачем врать? Если он имеет доступ к жертве, то он ей расскажет о какой-то неизвестной, назвавшейся подругой, и поднимется шумиха, меня найдут, я окажусь секретаршей Джейсона и пиши — пропало. — Я что-то вроде… частного детектива.

— Вот как? — Мы решили не привлекать в разговор Джонхена и не выводить его пока из состояния отключки. О чем он сейчас думает? Что представляет? Пытается отвлечься или терзается? — А кто тебя нанял?

— Сама нанялась, — улыбнулась я ему. Он мне определенно нравился. — Любопытство не порок, а такое хобби.

— Ну, ясно. — Он пододвинул ко мне тарелку с печеньем. — А цель? Найти преступников? Во имя справедливости?

— Да, именно. — Я кивнула, с аппетитом откусив выпечку.

— И как расследование, движется?

— Я надеялась, что от тебя получу помощь, но… — сожаление отразилось на моей мимике.

— А ты слышала, что одного уже нашли и пытаются допрашивать?

— Чольхи? Да, я в курсе. — Похоже, об этом знало от силы человек двадцать на весь Сеул и все — непосредственные участники процесса. — Я хочу и через него попробовать найти остальных.

— Тогда ты, наверное, и знаешь, кто он такой? Не боишься? — Химчан откинулся на спинку ветхого стула, допив чай. — Племянник премьер-министра… как ты к нему подберешься?

— У меня есть некоторые соображения. — Я потерла ладони и посмотрела за окно. Дождь обещал скоро кончиться, тогда и поедем. — Хочешь помочь?

— Сказать, как есть? — Химчан навалился локтями на стол и посмотрел мне в глаза. — Хочу. Я хочу найти этих уродов и посмотреть им в глаза. Я не представляю, как таких земля носит!

— Тебе нечего в это вмешиваться, — подал признаки жизни Джонхен. — Ты нам никто, чтобы лезть в это дело! И без тебя разберемся. Найдем и четвертуем!

— И оскопим, — подсказала я. — Но лично я от помощника не откажусь. Ребята, нам лучше действовать сообща. Так больше шансов на успех.

— Согласен, — кивнул Химчан.

— Дождь почти перестал. — Джонхен поднялся и опять потянулся за пачкой сигарет в кармане джинсов. — Жду тебя на крыльце и поедем. А то поздно будет.

Логово

Но при свете дня на работе снова всё было прекрасно. Господин Ким, проходящий к себе в кабинет, шагающий прямо и деловито, дорого одетый по горизонтали и вертикали, и бесценный для меня по всем диагоналям. Я смотрела на этого молчаливого и вечно думающего человека и ругала себя за панику, позволившую в нем усомниться. Мало ли что мог означать тот разговор? Он мог говорить с кем угодно, о ком угодно. О чем угодно. О старой тетушке, которая страдает нервными расстройствами и не должна знать о смерти старого пса. О двоюродном племяннике, который знает о каком-нибудь семейном секрете и шантажирует родственников, но его жалеют, ведь он один из них, и это пугает. Да любые ситуации можно подогнать под его слова. И они будут безобидными, не связанными с преступлением.

В образовавшийся свободный промежуток времени я пыталась сопоставлять факты, которые поведал Химчан. Должна заметить, что один из них оказался для меня душеспасительным. Дочь Хеквона села в машину к молодым людям, одним из которых был Чольхи. Второй назвался Дэвидом. Значит, это были не Джейсон с Алексом. По крайней мере, не они заманили в ловушку бедную девушку. Больше ничего нового я от косвенного свидетеля не узнала, но мы договорились созвониться, если вдруг он что-то вспомнит, или у меня возникнут вопросы.

Новое имя — Дэвид. Разумеется, я сразу попыталась найти кого-то с таким именем в интернете. Куда без рефлекса набрать интересующий предмет в поисковике? Но искать только по имени — это как иголку в стоге сена. Бесполезно. Я попыталась набрать это имя в совокупности с именем Чольхи, но это тоже не дало результатов. Да и следствию было давно известно второе имя, если бы Дэвида просто было бы найти, он бы был уже найден.

— Добрый день, прелестная леди. — Я высунулась из-за экрана и увидела Алекса. Что ему тут было нужно? — Могу я пройти к Джейсону?

— О вас сегодня не предупреждали, — холодно отрезала я. — Сейчас спрошу.

— Бросьте, я же друг…

— Сейчас спрошу, — ещё более ледяным тоном повторила я и нажала на кнопку коммутатора. Если кто-то и мог бы втянуть Джейсона во что-то недоброе, так этот щегол! Опять весь расфуфыренный, как на продажу. Мажор. Шел бы работал, всё-таки будний день. — Господин Ким, к вам господин Алекс.

— Проведи, пожалуйста, — коротко сказал Джейсон и отключился. Я с затаенной злобой покосилась на гостя.

— Проходите. — Я даже встала, чтобы проводить его до двери, но на самом деле просто жутко хотела услышать хотя бы пару фраз из того, о чем они будут говорить. Молодой человек игриво меня оглядывал, идя к кабинету.

— Вам бы больше пошло улыбаться, мисс. — Как ты, негодный повеса? Я чуть сморщила нос и, приоткрыв перед ним дверь, вернулась на своё место. Ещё флиртовать со мной будет?! Да я даже со своим шефом так не делаю! Не по моей вине, конечно. Я бы с радостью.

Мой мобильный затрещал о столешницу рядом со степлером. Я схватила его, не сразу сориентировавшись, что это мой личный, а не рабочий телефон. Но увидев имя Джонхена опомнилась.

— Да? — Если он сам позвонил, то это должно быть что-то весомое.

— Привет, я подумал, что тебе будет интересно узнать, как продвигается расследование.

— Ещё бы! — воодушевилась я. — Что-то нашли?

— Да, она опознала того, кого зовут Дэвид. — Я испытала смешанную с разочарованием радость. Меня обскакали и я, как сыщик, ничего не стою. Никак не могу пригодиться и найти что-то сама. — Но это опять бесполезно. Он просто очередной безнаказанный тип, которого я пристрелю.

— Кто он?

— Меценат, альтруист, верующий прихожанин с безупречной репутацией, жертвующий большие средства на храмы и во благо религии. Ни пятнышка. Никто не верит, что это он и скорее её сочтут за безумную, чем его за насильника, — Джонхён скрипнул зубами. — Почему всё так?! Дерьмо…

— А он связан с Чольхи? Они знакомы? Если так, то ведь можно же…

— Нет, между ними ничего общего. Никто никогда не видел их вместе. Общих дел нет. Точек соприкосновения тоже. — Он угрюмо выдохнул. Как и я, парень прекрасно осознавал, что всё это было, но хорошо спрятано. А если что-то где-то и пробилось, то коррупция, взяточничество и связи ликвидировали ненужную проглядываемость черной стороны.

— Мы найдем их. Обязательно найдем, — пообещала я, почему-то до сих пор продолжая верить себе, хотя ничего у меня из задуманного пока не вышло. На Шерлока я явно не тянула. Видимо, не тому училась долгие годы.

Я опять полезла в бездонные просторы сети, теперь уже набивая более осмысленные словосочетания. Дэвид, благотворительность, церковь, католик. Помытарствовав по нравоучительным сайтам, смахивающим на сектантские, я наткнулась на фотографии с открытия какого-то фонда, где высокий подтянутый брюнет жал руки другим, не менее добрым дядям, раскошелившимся на благо общего дела. Все улыбались, а у Дэвида было выражение лица апостола, несущего святое послание. Лицемерие насквозь, неужели я одна это вижу? Ладно же, доберусь я до тебя.

Почти закрыв страничку, я всё же решила долистать фотоотчет и чуть не подпрыгнула на стуле. На одном из снимков, где все благодетели вытянулись в ряд, чтобы запечатлеть для истории героев, через два человека от Дэвида стоял Алекс. У меня на затылке зашевелились волосы. Ну, стоит ведь, просто стоит! Почему я тут же готова обвинить его во всех смертных грехах? Даже если он знаком с этим святошей — это ещё ни о чем не говорит! Но если знаком, то он связующее звено между Дэвидом и Джейсоном. А этого мне совсем не надо.

Не знаю, как долго я просидела уставившись в изображение, но когда я услышала донесшиеся голоса из распахивающейся двери, я тут же свернула браузер. Господин Ким провожал Алекса после беседы. О чем вы там говорили? О чем? Почему нужно быть такими загадочными и нельзя сказать мне, простой и беззлобной девушке, что вы там обсуждаете? Вам все равно, а мне легче станет.

— Джейсон, скажи своей секретарше, что нужно быть более дружелюбной, — подошел он ко мне, опять взявшись за старое. Но теперь я уже не торопилась послать его подальше. Он мне теперь нужен был. Должен был пригодиться. Ведь он в любом случае что-то знал. Хоть что-нибудь. О Дэвиде ли или о Джейсоне. Или об обоих сразу.

Господин Ким, ничего не сказав, улыбнулся. Я тоже улыбнулась и посмотрела молодому человеку в глаза.

— Извините, я на работе всегда немного неприятная, не обращайте внимания. — Я ощутила, как насмехается надо мной начальник, с которым я была как тающий кусок масла, из последних сил держащийся за холодную маслёнку, чтобы не сорваться и, размякнув, не намазаться на него.

— Ей нужно отдохнуть. — Джейсон отвернулся от меня, обернулся на Енбом, механически проверяя, как обстоят дела вокруг. Казалось, его взгляд ни на чем не задерживается, но можно было быть уверенной, что он в деталях может описать всё, что находится рядом. — Она слишком много работает и хочет погубить свою молодость в этом скучном офисе.

— Неправда, — покраснела я и ещё шире улыбнулась Алексу. — Не слушайте его, меня всё устраивает, и работу я свою ценю. — Я испугалась, что этот разговор опять придет к тому, что мне не надо тут задерживаться.

— Так, всё равно надо развеяться! — Парень опять прислонился к моему столу. — Что на счет как-нибудь пообедать вместе?

— Я подумаю. — Поглядывая на шефа, я наивно ждала, что он попросит друга не совращать его сотрудницу, но ему было однозначно ровно. Ах, так?! Что ж, а мне-то ваш товарищ очень пригодится для корыстных целей. Я протянула ему свою визитку. — Звоните. Договоримся.

Не ожидавший уже такого успеха, Алекс с приятным восторгом принял мой номер телефона и попрощался, пообещав позвонить в ближайшие сроки. Джейсон плавно, как тигр на охоте, приблизился к моему рабочему месту, встав по ту сторону стола с запрятанными в карманы руками. Мне кажется, что люди, постоянно прячущие руки, скрывают многое. Я не психолог, но думаю именно так.

— Даже не знаю, стоит ли спрашивать, откуда такая щедрость, — ирония пробежала в его глазах. — Новый подозреваемый в маленьком деле юной мисс Марпл?

— С вашей проницательностью могли бы просто сказать мне, кто изнасиловал дочь Хеквона, — не выдержала я, не отводя взор от его лица. Фанатизм перед умом босса заставлял меня верить в его сверхспособности.

— Понятия не имею, — пожал он плечами. — Я думал, что это ты занимаешься распутыванием этого дела.

— Я и занимаюсь! — Нужно взять себя в руки, а то я становлюсь никуда не годной. С такой эмоциональностью нельзя ввязываться в серьёзные дела. Джейсон был прав на собеседовании — я слишком женщина во всем, а нужно быть разумом, рассудком, который хладнокровно решает задачи. — Но если бы вы помогли мне немного… Вы же явно знаете больше, чем я. У вас должны быть свои соображения на этот счет!

— У меня есть одно… — Я замерла, ожидая откровения. Честности, правды, приоткрытой завесы. — Я думаю, что хочу выпить капучино. С маленьким французским круассаном. Принеси в течение получаса, пожалуйста.

Я тихо процарапала стол ногтями. Джейсон отправился в кабинет, а я полезла в телефонный справочник, звонить в ближайший ресторан, где можно было заказать круассаны. Что это его разломило? Он всегда пьёт черный кофе. Самый что ни наесть натуральный, строгий и консервативный черный кофе. А тут капучино! Решив, что в интернете, опять же, нужный и ближайший ресторан отыщется проще, я вбила в него заказ шефа и, получив ссылки на обои для рабочего стола с аппетитными булочками и чашечками, наткнулась на первой же странице результатов поиска на сайт клуба «CROISSANT & CAPPUCCINO». Любопытство и развивающаяся привычка на всё обращать внимание, заставили меня перейти туда. Так-так. Гламурный клуб для великосветских тусовок. Заказ столика, бронирование места, вход по спискам. Афиша мероприятий. Я уже почти забыла, что должна была делать, когда открыла раздел «Наши гости». Звезды, знаменитости, спортсмены и артисты, художники, фотографы и певцы. Ким Чольхи. У меня глаза полезли на лоб. Неужели?! Значит, он частенько там бывает? Ну, а что ещё ждать, я же уже читала, что он любитель вечеринок. Я опять открыла расписание. Ближайшее пати завтра. В одиннадцать вечера. И пусть послезавтра мне рано на работу, но это шанс. Возможность приблизиться к племяннику премьер-министра. Он ведь должен там быть, иначе бы Джейсон мне не намекнул. Минуточку, он намекнул мне? Он помог? А если бы я не додумалась? Проверял меня на сообразительность? А если он специально меня туда заманивает? Всё-таки с этим мужчиной нужно быть внимательнее. И осторожнее. Так, на всякий случай. Я ещё раз тщательно всё там изучила и пошла к кофеварочной машине.

Когда пять минут спустя я поставила перед господином Кимом обычный черный кофе с кусочками горького шоколада, как он любил, то я заметила на его губах едва уловимую ухмылку, которая, словно мираж, исчезла и не появившись.

— Вы не могли бы достать мне пригласительный билет в одно заведение? Мне туда очень нужно попасть, — тоном проигравшей попросила я. Джейсон открыл ящик и, не глядя, протянул мне кремово-бархатный конверт с витиеватой надписью «CROISSANT & CAPPUCCINO». Ошалев так, что брови мои достигли линии волос, я протянула за ним руку.

— Надеюсь, за тобой есть кому присмотреть. — Господин Ким приподнял чашечку и, отпив, вытер кофейный потек на стенке. — Мисс Марпл дожила до старости, чего и тебе желаю. Только не старой девой, как она.

Я прикинула, что Джонхёна с собой брать не стоит. Он может сорваться и броситься на Чольхи при малейшем его приближении. И всё испортить. А мне нужно было узнать, кто остальные. Кто все те, кто участвовал в насилии над девушкой. Конечно, теперь Чольхи можно было убить, ведь был ещё Дэвид… но помышлять о таком рано. К Дэвиду, может, я вообще не проберусь, а тут хотя бы что-то. Поэтому я позвонила Химчану. Извинившись, что прошу о такой поздней компании, я почти начала оправдываться и обосновывать, но он прервал меня, тут же согласившись. Разумеется, он со мной поедет, прикроет, постережет. Внутрь нельзя было со мной идти не только потому, что пригласительный один, но и потому, что спутник мне не нужен. Я же собралась очаровать Чольхи. Втиснуться к нему в доверие. Хотя бы на ночь, чтобы попасть к нему домой и поискать улики, адреса, связи, порыться в личных вещах.

Не задержавшись в офисе ни на минуту дольше, чем требовалось, я принеслась домой и стала приводить себя в порядок. Знать бы, что любит этот мерзавец! Как себя подать? Что говорить? Я мучилась с прической, макияжем, нарядом. Все мне казалось не достаточно хорошим. Серебристые тени — холодно, золотистые — вульгарно. Красная помада — дешево, бледно-розовая — не призывно. Я останавливалась на всём усредненном и в целом получилась какой-то никакой. Хотя укладка волос мне понравилась. Долго выбирая, чем похвастаться: грудью или ногами, я поняла, что сверху особенно хвастаться нечем и надела платье короткое, а не с декольте. Яркое надевать смысла не было. В клубах краски и цвета теряются. Я облачилась в черное.

Билет, выданный мне Джейсоном, был на имя PR-менеджера неизвестной мне фирмы. Это логично, ведь всё ещё секретарша того, на кого пала тень скандала, не должна была привлекать к себе любопытных взглядов. Я опрыскала себя духами, как комнатное растение в жару, натянула чулки, обулась и выбежала. Перед подъездом уже стоял пикап Химчана. Я распахнула дверцу и запрыгнула внутрь.

— О! — издал звук он, посмотрев на меня.

— Позорно? — с сомнением уточнила я, постаравшись натянуть подол пониже. Распахнутое пальто показало, в чем я была.

— Я бы сказал… сексуально. — Он повернул ключи. — Я бы тебя такой и не узнал после первой встречи. Ты совсем по-другому выглядела.

— Да, я предпочитаю скромно и неброско одеваться. — Я положила сумочку на колени. — Кого я обманываю? Меня на работе шеф разучил красиво выглядеть.

— Тиран? — разговаривал Химчан, выезжая на дорогу. Я покосилась на его руку, лежащую на коробке передач. Красивая.

— Нет, нормальный. — Осенний вид за окном располагал к дружеской беседе. — Но со своими заморочками.

— Все мы с заморочками, — улыбнулся парень. — У кого-то они мешают жить другим, у кого-то мешают жить себе. Но по количеству они у всех равны.

— Может быть, ты прав. — Даже хорошо, что не было музыки. Мне надо было сосредоточиться перед первой своей вылазкой. Химчан будто понимал это и не трогал радио или диски.

— А, я так и не понял, как ты связана с этим делом?

— Ну… личное, — смущенно вперилась я в свою черную лаковую сумочку глазами.

— Об этом я догадался. — Ехать оставалось недолго и мне стало обидно, что мы не успеваем толком поговорить. Мне нравилось, что кто-то ещё участвует со мной в этом предприятии. При всем моем стремлении к самостоятельности, где-то я боялась, где-то чего-то не знала.

— Я хочу обелить человека, которого обвиняют в том, что случилось. — Я искала понимания и, по-моему, находила его. Химчан удовлетворено кивнул. — Ты слышал, что говорит Хеквон по поводу всего этого?

— Приходилось. — Осталось буквально два-три поворота. — Он же, вроде как, обворовал недавно кого-то? Он считает, что ему отомстил этот… как его…

— Ким Джейсон, — подсказала я. — Мой начальник.

Он скосил на меня глаза. Пробарабанив пальцами по рулю, он ещё раз кивнул и сконцентрировался на дороге. Естественно, он всё понял. Надо быть дураком, чтобы не понять, по какой причине девушка ввязывается в опасную игру ради мужчины. Любовь.

Мы остановились недалеко от клуба, чтобы не видно было, как блистательная девица выпрыгивает из подержанного и потрепанного автомобиля. Этот район отличался от того, который Чольхи посещал в прошлый раз. Тут ярко светили огни, проносились тачки бизнес-класса, воздух источал сладко-сигарный дурман, будто джентльменский клуб начинался уже здесь, на подходах к зданию.

— Подождешь меня здесь? — заглянула я в окно, уже выйдя из машины.

— Конечно! — Химчан указал на место напротив клуба. — Припаркуюсь вон там.

— А если… — Я пожевала губу. — Всё получится, и я уеду отсюда с Чольхи?

— Не волнуйся, я поеду следом. — У меня было чувство, что я ухожу на фронт. Хотелось обнять его за шею, как последнего человека, видевшего меня живой.

— Спасибо. — Я оторвалась от пикапа и побежала туда, где охранники монолитными глыбами стояли у дверей и пропускали только того, кто предъявлял администратору входной билет.

Легкой походкой от бедра я, улыбаясь, достала пригласительный и, продемонстрировав его, проникла внутрь, в логово, которое пугало и манило одновременно.

Следопыты

Я была полна невежества в деле охмурения мужчин. Незнание, как должна вести себя женщина, которая может приворожить избалованного и денежного любимца фортуны, превращало меня в скованную студентку по обмену. Наверное, это — я в своей новой роли — должна быть опытная и раскованная особа. Обязательно с историей. Загадка, интрига и тоска одиночества, усталость от ненужностей, налипших на жизнь. Она сидит — эта привлекательная незнакомка — у бара, забывает Токио или Осаку, который разбил ей сердце, или Пусан, или Шанхай. Или забывает головокружительную весну, или жаркое лето, или промозглую, запоздалую осень. В общем, пытается избавиться от каких-то воспоминаний, делающих её тусклой и не решающейся на первый шаг. Я пыталась забывать что-то выдуманное ради одного — чтобы забыть, что я секретарша финансового директора Кима Джейсона, иначе это могло быть написано у меня на лбу, как и то, что я тут что-то ищу или откровенно выслеживаю Кима Чольхи.

Он сидел у бара, через два стула от меня, в окружении двух высоких моделей, выражения лиц которых я не смогла бы спародировать, не обладая достаточным отсутствием интеллекта. Если ему угодно такое общество, боюсь, мне нечего ему предложить. Я уже почти час вертела оливку на зубочистке в единственном мартини, который заказала за это время и медленно потягивала, чтобы не особенно наблюдательные посетители думали, что я всё время что-то пью, но на самом деле я бы выпила всего один бокал и осталась трезвой. Как же мне перейти в наступление? Я никогда не испытывала такой мысленной безысходности. Ни одной идеи, ничего. Каждый план виделся провальным и, мне казалось, что его тут же разоблачат. Как назло, так не вовремя, позвонила мама, чтобы спросить, как у меня дела и как скоро я появлюсь домой. Вот ещё один мой недостаток, как сыщика; они должны жить отдельно, желательно одни, с каким-нибудь соловьем или канарейкой в клетке, или охотничьей собакой. Но никак не с родителями, которым регулярно нужно отчитываться, где ты, с кем и почему. И после этого они порой удивлялись, что у меня до сих пор нет парня!

Я отошла к туалетным комнатам, чтобы быстро закончить разговор и, убирая мобильный обратно в сумочку, напоролась на кого-то стоящего у стены, едва не сшибив его. Тут же подняв лицо, я принялась извиняться и проверять, не плеснула ли я на человека из своего по-прежнему почти полного стакана.

— Простите, я… — Приглядевшись внимательнее к внешности молодого человека, темной тенью не сильно выделявшегося в переходах клуба, я узнала в нем своего бывшего приятеля по школе, с которым проучилась вместе несколько лет до самого его выпуска, хотя мы и не очень ладили. — Джун?

— О боже! — после того, как всмотрелся, округлил глаза он. — Зубрилка!

Только он дразнил меня в школе, ссылаясь на мою любовь к знаниям и склонностью к тому, что называют «ботаник». А как бы ещё я попала в престижный вуз и получила красный диплом? Разумеется, я должна была учиться на отлично! И вообще, никогда не понимала, почему он, старше меня, и всё равно задирает. В подростковом возрасте я пыталась погасить свою обиду заверениями себя в том, что он, как все юноши, выражает таким образом симпатию.

Сейчас, стоя в обтягивающем коротком платье на элитной вечеринке, мне показалось, что одним этим словом меня раздели и высмеяли при всём честном народе. Он был, как всегда, неуместен.

— И это говорит мальчик, который ходил на балет? — поджала я губы, с презрением на него взглянув.

— Я ещё и на борьбу ходил, но почему-то вспоминают мне все только это! — Джун не то нервничал, не то я была ему совсем неприятна, но он смотрел куда-то в сторону и на меня почти не отвлекался.

— Ты чего тут делаешь? — Я стала следить за его взглядом и заметила, что там сидит Чольхи. Надо же, а ведь и я глазею сегодня только туда. Массовое помешательство, совпадение? Вряд ли.

— Помидоры подвязываю, не заметно? — огрызнулся он, скрестив руки на груди. — Что тут можно делать вообще? Отдыхаю, естественно!

— Ну, да, конечно. — Я прислонилась к стене рядом с ним. — Я знала, что балетные танцы до хорошего не доведут. Ты стал западать на мальчиков и пришел сюда ради Кима Чольхи?

— Тсс! — быстро встрепенулся он и удержал свою ладонь в последний момент в сантиметре от моих губ. Взгляд его сразу посерьёзнел и пелена неприязни слетела. — Тише! Откуда ты его знаешь?

— Он хорошо известен, чтобы его знать, разве не так? — Что-то тут было интересненькое. Я должна была вытянуть из Джуна, что он здесь делает, потому что его напряженное состояние было далеко от отдыха.

— Да, так. — Он смотрел на меня с подозрением.

— Так, зачем он тебе?

— Кто тебе сказал, что он мне нужен? — Я изобразила скучающее негодование, олицетворяющее, что всё понятно, и он уже сдал себя своим «тсс». — Хорошо, допустим, я здесь из-за него. Но не надо об этом говорить и распространяться, ладно?

— Если расскажешь в чем дело, то буду молчать. — Мы оба поглядывали в сторону бара, где Чольхи веселился среди подружек или любовниц. — Я не отстану.

— Я не могу тебе сказать, — Джун заиграл желваками. Он был сердит на меня за то, что я залезла дальше, чем следовало.

— Тогда я пойду к Чольхи и скажу, что ты его высматриваешь. — Я сделала шаг, и молодой человек тотчас поймал меня за локоть. Находясь к нему затылком, я улыбнулась.

— Ладно, твоя взяла! — Я развернулась и встала как можно ближе, чтобы слышать всё и не слышал никто, кроме меня. — Я на задании. Он обвиняется в одном преступлении и, как подозреваемый, находится под следствием. Я приставлен к нему, чтобы выявить какой-нибудь грешок, если он проколется.

— Ты легавый? — тихо удивилась я, открыв рот.

— Я доблестный сотрудник полиции Сеула, — процедил он сквозь зубы. Мы с прищуром прожгли друг друга очами.

— Стоило же тянуть ноги у станка, чтобы стать хранителем правопорядка, — подколола я.

— Стоило же учить наизусть учебники, чтобы подрабатывать в эскорт-услугах, — парировал Джун, брезгливо ткнув на меня пальцем. Я опять распахнула рот. Вот за кого он меня принял?

— Я не это… не потому! Я… я… — Джун передразнил меня, захлопав глазами.

— «Я… я…». Наверное, тоже хочешь попытать удачу с ним и залезть в его кошелек?

— Нет! — Я набралась смелости. Я не должна скрывать от правосудия свои чистые намерения. — Я вроде как тоже расследую произошедшее… как частный детектив.

— Вот оно что? — Он опять ткнул в мою сторону. — А что, все сыщики должны ходить до безобразия оголенными?

— Это называется ловля на живца! — пояснила я. — Неужели ты не понимаешь, что наблюдением никто ничего не добьётся! К нему внедриться надо… как иначе узнать остальных? Ведь он и Дэвид — единственные зацепки!

— А я смотрю ты, в самом деле, хорошо осведомлена. — Джун потер подбородок, в остальном оставшись недвижимым. — Только предупрежу тебя, по старому знакомству, что я предоставляю отчет обо всех действиях нашего подозреваемого, поэтому если ты к нему приблизишься и начнешь обхаживать, то тоже окажешься в протоколе. Ясно?

— Ну, нет, это не честно! — едва не всхлипнула я. На своё доброе имя мне было всё равно. Даже если бы обо мне узнали, мне таить нечего. Но я работала на Джейсона и через меня опять скомпрометируется он. — Не надо! Не пиши обо мне, пожалуйста! Сделай вид, что ничего не видел!

— Я не сотрудничаю с нелегальными организациями, — сдерживал он ухмылку, чтобы не позлорадствовать надо мной.

— Если ты не доложишь, то и я тебя сейчас не сдам! — Но Джун уже успел собраться с мыслями и рассуждал куда лучше меня, логичнее и правильнее.

— Ну, сдай. Вместо меня пошлют другого, не засветившегося, а кто тебя заменит, частный детектив?

— Ты всё такой же пакостник, — уныло опустила плечи я.

Парень встрепенулся и, как филин, завертел головой. Я посмотрела на Чольхи. Он спустился со стула и, взяв девушек под руки, медленно, посмеиваясь и обмениваясь с ними фразами, направился к выходу.

— Всё, извини, некогда болтать! — Он тоже пошел прочь, но я привязалась рядом. — Не смей идти туда же!

— Я могу пригодиться! Пожалуйста! — Он достал телефон и что-то набирал в нем. Я запоздало поняла, чего мне не хватало в его облике: незаметного микрофона и наушника для связи с «центром», через которые бы он транслировал происходящее он-лайн, но, конечно, в клуб с металлоискателями с такими штуками он бы не прошел, поэтому — мобильный телефон.

— Слушай, отвяжись и я сделаю вид, что тебя не видел, — отрезал Джун.

— Ты лучше сделай что-нибудь с осанкой. Твоя выправка тебя выдает с головой! — посоветовала я.

Чольхи остановился у гардероба, чем воспользовались и мы, чтобы попрощаться. Я поняла, что настаивать бесполезно и я не такая хорошая подруга Джуну, чтобы он из-за меня нарушал устав или рисковал работой.

— А могу я тебя порасспрашивать как-нибудь в свободное время о тонкостях дела? — сделала попытку я. — Я хочу помочь следствию. Ты же понимаешь, что я, как девушка, проще могу раскрутить преступников…

— Я не имею права разглашать конфиденциальную информацию. — Не надеясь на успех, я всё же сделала просящий взгляд и постаралась выглядеть как можно более очаровательно. Парень шумно выдохнул. — Прекрати!

— Оставь мне свой номер! Мне нужен свой человек в полиции, — хихикнула тихо я. — Вдруг вляпаюсь во что-то?

— Я твою задницу вытаскивать не буду! — Джун раздраженно нажал на кнопку мобильного, который всё ещё был в его руке. — Диктуй, я сделаю тебе прозвон.

Со скрипом и легким скрежетом дверца пикапа Химчана захлопнулась за мной. Он удивленно посмотрел на меня, потом на время, потом снова на меня.

— Что? Садимся на хвост? Преследуем?

— Нет, — я разочаровано опустила голову вперед и положила лоб на переднюю панель. — По домам.

— Не сложилось?

— За ним полиция следит. Это бесполезно. — Я выпрямилась и посмотрела ему в глаза. — Спасибо, что подождал и потратил время на это всё.

— М-да, можно было бы предположить. — Он завел машину. — Ничего, в другой раз, уже зная это, у нас всё получится.

— В этом я уже серьёзно сомневаюсь. — Устроившись поудобнее, я включила музыку сама. Теперь мне хотелось отвлечься на что-то. Пусть лучше в мыслях бегут строчки песен. — У меня нет никакого опыта в таких делах. Я так растерялась там, внутри. Не знала с чего начать. Может, я трусиха?

— Нет, ты не похожа на трусиху, — он улыбнулся, поглядывая в боковое зеркало и ведя мягко и осторожно. — Просто, может, надо потренироваться? Ну, я не знаю. Это предложение в качестве бреда.

— Потренироваться соблазнять парней? — я засмеялась. — Мне бы не помешало, потому что тут я полный ноль. Где бы найти пробник для тест-драйва? — Поняв, что это прозвучало, как намек, я стушевала. — Я не о тебе! Не подумай.

— А почему бы нет? — Химчан пожал плечами. — Попробуй.

Редкая счастливая минута установки кофейной чашечки на блюдце на стол начальника; вокруг меня звучат трубы ангелов, меня овевает блестящая радуга, сверху сыплются лепестки роз, вверх вздымаются прозрачные сияющие пузыри, которые внезапно лопаются от голоса Джейсона:

— Ну, куда ты ставишь на бумаги? — Он вытащил листы из-под блюдца, которые не успели заляпаться. — По-моему, ты становишься рассеянной.

— Извините, — отступив на шаг, поклонилась я. — Я задумалась. Этого больше не повторится.

— Опять в голове стратегии и следующий тактический ход? — Как обычно, он не поднимал взгляда на меня. — Как там успехи? Нашла что-нибудь для себя успокоительное?

— За Чольхи следят из органов. — Я должна быть искренна с ним! Только правда. Иначе тут же поселится страх, что он и есть… — за вами тоже, наверное?

— За мной много кто следит. — Угу, и я в том числе теперь. Самой стыдно.

— Вам нужно быть осторожнее, — осмелилась заметить я. Он ничего не ответил, погрузившись в работу.

Я вышла из кабинета. Влюбленная, тоскующая, волнующаяся и неприкаянная. Что делать дальше? Где добыть возможность встречи с Дэвидом или Чольхи? Конечно, лучше было бы, если меня им кто-то представил, чтобы всё оказалось совсем невзначай. Иначе… кто знает теперь, кто ещё за кем следит? Вдруг тем, на кого охочусь я, известно кто я и что я? Не дать бы паранойе развиться. Алекс. Пока что он смущал меня сильнее всего. Надо бы и его развести на признания и откровения. Вообще-то принцип моего следствия мне показался примитивнейшим. Все сводилось к тому, что мне нужно было соблазнить каждого подозреваемого. Чтобы выпытать из них всё, оказаться спасительницей и победительницей, и соблазнить Джейсона. В этом всём я выглядела глупой и наивной курицей, если учесть, что я в своей жизни ещё никого ни разу не соблазнила. Как можно выставлять главным оружием своё самое слабое место? Всё равно что идти с вилами на танк. Ведь каждый, кого я рассчитывала обаять, был многоопытным, а то и вовсе пресыщенным. В лучшем случае — бабником, в худшем — развратником и садистом. Химчан был прав — мне надо потренироваться. Я свела всё на шутку в его автомобиле, но если он не против… нет, я и его смущалась. Тем более, если мне с ним предстоит вести наше расследование, то крайне неловко выставлять себя дурой перед тем, с кем постоянно контактируешь.

Пожалуй, самым приемлемым вариантом пока что был Алекс. Он хотя бы лез сам. Дверь кабинета шефа распахнулась.

— Я отъеду до вечера, — бросил он, проходя мимо. Точно, у него же встреча с отцом того, о ком я думала! Я совсем сошла с ума, где моя голова? Я должна делами заниматься, но сижу и витаю в облаках. Я бы сказала тучах.

Мне хотелось от Джейсона помощи и, в то же время, я понимала, что он не должен вмешиваться ни во что. Дождавшись его возвращения, мы завершили очередной день, протекший без происшествия и я побрела домой, всё в том же угнетенном состоянии, не найдя себя в завтрашнем дне. Что я буду делать вечером, после работы? Не думать о расследовании я не смогу, предпринять что-то нужно было.

Общий рингтон зазвенел в сумочке. Номер был мне неизвестен. Не люблю поднимать неизвестным, но я подняла. После короткого представления выяснилось, что меня беспокоил Алекс. Очень кстати.

— Моё предложение поужинать вместе всё ещё в силе. Как ты смотришь на то, что я заеду за тобой завтра, и мы посидим где-нибудь? — голос игривый, как всегда.

— Дай догадаюсь, ты сегодня видел господина Кима или говорил о нем с отцом, поэтому вспомнил обо мне? А если бы не это, то ты бы не вспомнил меня, пока не увидел в очередной раз. — Раздался пристыженный смех пойманного с поличным.

— Ну, всё почти так, но не настолько плохо, так, ты отказываешься? — уточнил он, не понимая до конца значения моей интонации, остановившейся на полпути к гневу.

— А ты не настаиваешь? — вспомнила я о намерении размотать его на всё, что он знает.

— А как же! Очень настаиваю. — Его развеселила моя манера. — Если только в этом всё дело, то я могу быть предельно настойчивым, даже немного навязчивым.

— Вот этого не надо, — как строгая воспитательница, велела я.

— Значит, жди завтра после работы. Я буду обязательно! — пообещал он.

— И без опозданий, пожалуйста, — не выдержала я. Стоило, наверное, промолчать, но всё-таки вести себя с мужчинами я не умела до сих пор. От одних моих рассуждений, как этому научиться ничего не менялось. — Я люблю пунктуальность и явка с запозданием убивает всё очарование молодых людей для меня.

— Учту!

Конечно, учтешь ты. А то я не знаю таких избалованных парней (кстати, действительно, не знаю)! Но представляются они мне самодурами, которым хоть кол на голове теши, всё равно будут поступать по-своему, не замечая ничьих чужих интересов. Если бы все были такими, как Джейсон! Пунктуальный, не болтливый, выдержанный, умный, сексуальный, красивый. Я могла бы написать ему целую оду! Он слеплен из сплошных достоинств. Повезло же какой-то стерве, которая урвала себе этот золотой кусок. Если таких нельзя клонировать, то ими нужно делиться! Верный муж, заботливый семьянин. Интересно, какой он отец? Хороший? Моё любопытство заводило меня уже совсем не туда, куда следует. Но если мои родители опять скажут, что мне стоит присмотреть себе супруга и подарить им внуков, я точно знаю, от кого я хочу детей!

А пока я должна была настроиться на свидание с парнем, который был вообще не в моем вкусе.

Ужин

Сегодня Джейсон пришел к обеду и выглядел уставшим и невыспавшимся. Если бы он отсутствовал по делу, я бы знала и была бы предупреждена, но вот так, внезапно, прийти на работу на три часа позже… Где же он был и что делал? Личное? Как бы мне хотелось знать обо всем этом личном! Я левой рукой то и дело притягивала чашку с чаем, пытаясь допить, а правой отсылала оповещения клиентам нашей фирмы. Но даже это занятие не отвлекло меня от того, чтобы вглядываться в начальника и тайно им любоваться.

— Занеси отчеты, пожалуйста, — привычно бросил он на ходу и я, оставив всё на свете, схватилась за папку и побежала в его кабинет. Бежала я ровно до дверей, а потом, выпрямив спину, не спеша заходила.

Обойти стол и встать рядом позволялось только когда я приносила напитки или что-то на подпись. Сейчас же можно было просто положить бумаги и не приближаться. Джейсон ни разу не делал мне замечаний по этому поводу, но его молчаливые требования этикета были яснее ясного. Просьба держаться от него на расстоянии тоже прочно укоренилась в моем сознании, но от неё с каждым днем становилось лишь труднее дышать. Хотелось её нарушить и, как-нибудь, невзначай, совершенно неожиданно, коснуться его руки или плеча, или спины. В тот миг, наверное, я буду похожа на подстреленную птицу. Крякну и упаду ниц.

— Я сегодня ужинаю с вашим приятелем — Алексом, — не выдержала я. Он должен знать. Потому что это его друг. Потому что я его секретарша. Потому что пусть лучше от меня узнает об этом, чем они по-мужски будут обсуждать подобное. Да и Джейсон ведь сразу, когда я дала свой номер Алексу, догадался, что я не искренна.

— Хорошо, — он кивнул, устроившись в кресле и вытаскивая из дипломата необходимые для работы файлы. — Хочешь уйти пораньше?

— Нет-нет, ни в коем случае! — поспешила я среагировать. Я просто хочу, чтобы ты приревновал меня, хоть немного! Ну, пожалуйста. Ведь я только для тебя тут стараюсь и готова сделать всё, что угодно, а тут твой товарищ уводит меня у тебя! — Скажите, как вы считаете… он хороший человек?

— Все не без греха, — равнодушно зажал он между большим и указательным пальцем золоченую ручку и посмотрел на меня. О, тот редкий случай!

— Ну… разумеется, что никто не свят по нашей жизни, я к тому что… Как вы думаете, он опасный? — Если мне он не совсем нравился, то и Джейсон должен был бы чувствовать в нем что-то неладное. По крайней мере, пусть задумается с этого момента. Ведь Алекс явно скользкий тип.

— Как и каждый мужчина для любой женщины, — он улыбнулся, насмешливо и едва-едва. — Если он тебя пугает, то не стоит с ним ужинать. Он же тебя не заставляет?

— А может? — полюбопытствовала я, чуть наклонившись вперед. Попробуй он меня заставить, как же! Я сама скорее это сделаю, если решу, что он нужен мне для расследования.

— Не стоит путать греховность с преступностью, — углубившись в чтение, закончил разговор Джейсон.

Задумавшись над его словами, я вышла. Конечно, не каждый человек, склонный к развратности, совершает противозаконные действия. Не всякий бабник насилует женщин. Чаще наоборот, они ленивы к таким поступкам, как принуждение, ведь знают все тонкости игры, приводящие к добровольной сдаче.

Алекс появился у нас в офисе за пять минут до конца моего рабочего дня. Я сильно удивилась, до последнего не веря, что он явится вовремя, или хотя бы с небольшим опозданием. А тут такое!

— Вечер добрый! — Он наклонился ко мне, слегка облокотившись руками о столешницу. — Ну что, надеюсь, у тебя разыгрался аппетит, и ты готова хорошо поужинать?

— У меня ещё не закончился рабочий день, — натянуто улыбнулась я и уткнулась в монитор.

— Сейчас исправим. — Не успела я и глазом моргнуть, как он протянул палец мимо меня к телефону, и нажал на кнопку вызова в кабинет финансового директора.

— Что ты делаешь! Не хулигань! — Я становилась похожа на охранную шавку, которая тявкает на любого, кто нарушает покой хозяина. Однако Джейсон уже поднял.

— Я заберу твою секретаршу на две минуты раньше положенного? А то она сомневается.

— Хорошо, — спокойно ответил он, а я готова была плакать от его безучастия к моей судьбе. Хоть подорвись я на мине, ему и то покажется нормальным!

— Но вы же ещё не прислали мне подтверждение для пресс-релиза!

— Завтра пришлю. Я сегодня задержусь здесь, так что ты свободна. — Конец связи.

— Идём? — теперь уже уверенный на сто процентов, протянул мне ладонь Алекс. Я проигнорировала это и, взяв куртку, надела её, не позволив себе и тут помочь. Я была зла на него за то, что меня лишили заслуженных двух минут неподалеку от Джейсона. Ему не понять, что это самая интимная близость, которую я могу себе с ним позволить — щупать его мыслями через дверь. — Расслабься, мы просто едем покушать вместе. Не дергайся так, будто я уже штаны расстегиваю.

Я грозно на него посмотрела. Он красиво улыбался. Сволочь. Такой прямолинейный, что это должно подкупить. Но не меня. Я выжала из себя более дружелюбное выражение лица.

— Я же говорила, что на работе всегда такая. Как только выйдем из здания, тут же стану мягче и добрее. — Мы подошли к лифту. — А насчет штанов, что — есть в планах при мне их снять?

— Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. — Не смутившись, я решила, что если убрать моё предубеждение против него, то с ним возможно довольно милое общение. Было ощущение, что когда-то он был наглее и куда хуже, а теперь будто взрослеет, хоть и немного запоздало. Неужели у него нет девушки? При его деньгах, внешности и любви к прекрасному полу, просто не верилось, что у него нет по любовнице в каждом районе Сеула. Или уж одна красотка, вроде тех, с которыми якшается Чольхи, точно должна была где-то обитать.

Обмениваясь высокоинтеллектуальными дерзостями и хорошо завуалированными пошлостями, мы добрались до ресторана, где нас уже ждал зарезервированный столик. Когда у парня и девушки не было общих интересов, все разговоры каким-то образом сводились к перетиранию взаимоотношений полов. Каждый щеголял умом, как мог, и тем он выглядел лучше, чем сильнее иронизировал и мог поддеть собеседника. У нас счет был равным.

Заказывая себе тунец, чай и десерт, я старалась не смотреть на цены в меню, как могла, зная, что платить будет Алекс. Но глаза не всегда слушались приказов, поэтому блюда я выбирала из «золотой середины». Не самые дешевые, и не самые дорогие. Совсем дешевого, в общем-то, тут и не было. Это была не забегаловка, где можно было бы перекусить хотя бы на тридцать тысяч вон.

— Итак, у тебя нет молодого человека? — дожевав свой кусок какой-то рыбы под острым соусом, промокнул губы салфеткой Алекс. — Я даже догадываюсь почему.

— И почему же? — мне было интересно мнение, пусть и предвзятое, возможно.

— У тебя в глазах горит вывеска «даже не пытайся, ничего не получится», — расставил невидимые слоги в воздухе рукой парень. Мне показалось, что они там так и повисли, на упругих проводах.

— Правда?

— Абсолютная. — Почему же он всё-таки решил переломить это заявление, о котором я не знала? Самолюбие? Что ж, я же собиралась репетировать соблазнение, так что, очень кстати все эти разговоры.

— И что же, это отпугивает? — отложила я ненадолго трапезу.

— Естественно. — Зал был почти пустой. Крайние столики у окон были не заняты и не мешали мне через них смотреть на черно-синий атлас неба. — Решительное сопротивление нужно оказывать после того, как мужчина подумал, что всё-таки чего-то добьётся. Доступность, как приманка, понимаешь?

— Но ты же почему-то всё равно позвал меня. — Бра в нишах стены между окнами отсвечивали желтым, розоватым светом уюта прошлых веков. Красочно-богемная тут была обстановка. — Или хочешь сказать, что в какие-то первые мгновения я дала мимолетный знак, выдающий во мне доступность?

Я не успела получить ответ, когда в зал вошел Чольхи с каким-то мужчиной. По их манере было ясно, что они хорошие друзья и забрели сюда поесть, чтобы никто не беспокоил. На лице моем отразилось изумление, неверие в собственную удачу. Рот распахнулся, глаза ещё шире. Переборов сиюмоментный переполох, я вернула взор к Алексу, который успел поглядеть туда, куда я так потеряно уставилась.

— Ты знал?! — тихо воскликнула я, интонацией выделив возмущение, а не громкостью. Он тщеславно улыбнулся. — Ну, и засранцы же вы с Джейсоном!

— Джейсон был против, честно. — Алекс подался вперед, понизив тон. — Но раз ты хочешь помочь следствию, почему нет? Я считаю, что женщины, как никто, умеют вытягивать тайны и секреты. Хоть из мертвых, хоть из неодушевленных предметов — невольных свидетелей чего бы то ни было.

— Он так доверяет тебе, что рассказал о моем желании провести расследование? — Я возмутилась ещё сильнее. — А я вот, может, тебе не доверяю!

— Мы с ним давние и близкие друзья. — Алекс переключился на плавный и поверхностный осмотр потолка. — И я бы сейчас на твоём месте задумался о том, как сблизиться с Чольхи, а не меня укорять за то, что я тебе хочу помочь.

— Почему? — всё ещё с подозрением прищурилась я.

— Потому что ты помогаешь Джейсону. — Исчерпывающий ответ. Настолько ли он желает добра господину Киму, как я? Или хочет через меня его подставить? Но ведь возник реальный шанс познакомиться с Чольхи!

Я механически просветила глазами всех присутствующих и ужинающих на предмет присутствия Джуна. Он же вроде как шпионит за подследственным. Но того не было. Да, зачем полиции знать, что делает Чольхи в ресторане? Достаточно было проследить его до дверей. Значит, Джун мог быть внизу, в какой-нибудь припарковавшейся незаметно машине.

— И как мне к нему подойти? — спросила я совета у Алекса. Я представления не имела, как женщины сами знакомятся с мужчинами, потому что с моей точки зрения это было характерно для дам легкого поведения.

— Попроси прикурить, — пожал плечами мой спутник.

— Я не курю, — посмотрела я на него, как на идиота. — И даже если ты мне дашь сигарету, я всё равно не знаю, как надо будет прикурить и только выставлю себя полным чмом.

— Я тоже не курю, — признался он.

— И что делать? — Мы замолчали, сочиняя версии непреднамеренного знакомства. На меня напала какая-то лотерейная лихорадка. Я должна была придумать вперед план! Чтобы, как сыщик, наконец-то, проявить себя. Если Алекс сейчас что-то выдаст, то я возненавижу его в десять раз сильнее. И тут мне в голову пришла мысль. Бредовая, но хоть что-то. — У тебя же денег много?

— Хм, льстящий мне вопрос, — засиял он.

— Не до рисовок! Но, в принципе, это вопрос риторический. Я и так знаю, что да. — Я покосилась в сторону Чольхи убеждаясь, что он не обращает внимания на нас. — Дай мне свой телефон. Только сим-карту вытащи.

— У меня их там две.

— Вытаскивай обе, только передай мне его незаметно. — Я приняла расслабленную позу, будто мы говорили о старых добрых временах несуществующего общего прошлого.

— А твой тебе чем не годится? — Вытаскивая сим-карты, метал в меня непонимающие взгляды парень.

— Тем, что ты себе новый купишь, а мне свой жалко. У меня таких денег как у тебя нет. — Я чуть вытянула одну руку вперед, ожидая, когда он положит свой смартфон.

— Ты сама любезность. — Его лоб прорезала одна суровая складка. Он будто хотел обидеться, но всё же послушно выполнил мою инструкцию. — И в чем же суть плана?

— В том, что теперь Чольхи должен пойти в туалет. Если он этого не сделает, то всё будет сорвано. — Мы притаились, создавая иллюзию диалога, но при этой зорко следя за мужчинами.

Когда племянник премьер-министра поднялся и вальяжно направился в то место, куда мне и нужно было, я нажала на кнопку своего телефона, включив аудио. Раздалось пение мобильного. Я извинилась перед Алексом, взяв его трубку и, отключив звук в своем, вышла из зала в маленькое патио, из которого двери шли в женскую и мужскую уборные и на выход. Поэтому я и запомнила, как здесь что было — мы проходили мимо, когда вошли. Посередине бил миниатюрный фонтанчик, достигающий высоты где-то мне по пояс. Из его центра тихо журчала вода, опускаясь в круглую мраморную раковину. Я подошла к нему впритык, имитируя разговор. Надеюсь, что Чольхи не застрянет в туалете на пол вечера, потому что фантазии мне не хватит так долго комментировать выдуманные фразы, спрашивать что-то у воображаемой подруги и её же за что-то ругать или хвалить.

Я стояла, глядя на дверь, поэтому когда она открылась, я сразу увидела, что выходит он и, изображая (не знаю, насколько искусно или, напротив, неестественно) что телефон внезапно выскочил из рук и заскользил, я выдала что-то вроде «ой-эй-ах!» и, подкинув невысоко последнюю модель навороченного средства связи Алекса, плюхнула его в воду. Чольхи замер на пороге, пронаблюдав, как я на его глазах испортила технику при помощи кривых рук и изворотливого ума. О последнем он не знал, конечно, поэтому, вероятно, справедливо полагал, что помог мне ум недалекий.

— Вы меня напугали, — приложила я одну руку к груди, а вторую задержала над несильно бурлящей водичкой.

— Я такой страшный? — Прикрыл он дверь и подошел ко мне, опустив взгляд к погрузившемуся на дно телефону. — Я, вроде бы, не сильно шумел.

— Да нет, это тут ни при чем, — обмахнулась я. — Просто говорила о важном…

— Тогда извините, что побеспокоил. — Он ухмыльнулся, шутя. — Если бы знал, что тут эпохальные переговоры, то провел бы под сушилкой ещё четверть часа.

— Это мило, — глупо хихикнула и, вспомнив слова Алекса, попыталась внутри себя проговаривать «пытайся, у тебя всё получится!», когда смотрела в глаза Чольхи. Я должна выглядеть доступно! — А вы, случайно, не дадите мне мобильный договорить?

Я улыбнулась, наивно, просяще, хлопая ресницами. Хотя, — какая непредусмотрительность! — я была всё так же не накрашена, как и на работе. Я ведь не собиралась приводить себя в порядок ради Алекса. И это оказалось большим упущением. Я не ощущала себя сейчас красавицей, годной к обольщению.

— Если вы не искупаете и его… — Чольхи вытащил из кармана телефон. — То держите.

— Я осторожно! Обещаю, — с благодарностью кивнув, я набрала свой номер и, отойдя чуть в сторону, снова сделала вид, что с кем-то поговорила, приглушив голос, словно и впрямь шепталась о тайнах. Помявшись с минуту с айфоном мужчины, я отвела его от уха, удалила исходящий со своим номером и, развернувшись, протянула трубку владельцу. — Спасибо большое! Выручили.

— Не за что. — Он посмотрел на меня с каким-то странным рассеянным вниманием, как смотрят, когда хотят сказать что-то, но передумывают, и уже собрался уходить, но я остановила его.

— А.. мне кажется, мы где-то встречались, нет?

— Не знаю. — Встал он в метре от меня и опять окинул взглядом. — Может быть, я много где бываю.

— Вы не были, случайно, позавчера в клубе «Круассан и капучино»?

— Да, был, действительно. — Я протянула ему руку и представилась именем той леди, под которым я там была. Надеюсь, он не был с ней знаком на самом деле. Судя по спокойствию — не был.

— То-то я и думаю, знакомое лицо! — снова я залилась туповатым хохотом, напряженно посылая сигналы доступности, легкомысленности и готовности отдаться на первом свидании. Нет — во время первого свидания! — У меня просто хорошая память на лица.

— Все подряд? — Он слащаво растянулся в улыбке. — Или те, которые вам симпатичны?

Что я могла сказать? Конечно же, я придурошно захихикала, положив руку ему на предплечье, как бы говоря «ой, ну что ты, что ты!». Ну, каково? Куда ещё проще и более кричаще, что со мной можно уединиться, везти меня домой, дать мне допуск к частной жизни?! Так, спокойно, главное не дать первому успеху вскружить себе голову.

— И часто вы там бываете? — Я имела в виду клуб «Круассан и капучино», конечно же.

— Нет, я предпочитаю места повеселее. — Глаза его заблестели. Кажется, мои любвеобильные флюиды начали действовать. — Где не так натянуто и можно по-настоящему расслабиться.

— Посоветуете какое-нибудь? А то мне тоже вечеринка не понравилась, — скорчила я гримасу заскучавшей взбалмошной жены олигарха.

— Могу и показать. — Чольхи посмотрел на время на айфоне, на вход в зал и снова на меня. — Если хочешь, созвонимся и продемонстрирую любимые закоулки.

— О, с радостью! — Ну вот, мои интриги ради добычи его номера оказались напрасными. Мы открыто обменялись контактами и, простившись, пообещали обязательно встретиться. Я осталась стоять тут, переживая, как же я при нем теперь сяду за один столик с Алексом? Подумает ещё, что это мой парень и решит, что я совсем ненормальная.

Но через минут пять я увидела, что Чольхи и второй с ним, направляются прочь из ресторана. Заскочив в женский туалет, я переждала, когда шаги за дверью растаяли и, наконец-то, со спокойной душой вернулась к Алексу.

— Я уже думал, что он тебя там замочил и оставил умирать в кабинке, — взмахнул руками молодой человек, приветствуя моё возвращение.

— Поэтому так безмятежно сидишь здесь и даже не подумал прийти на помощь? — фыркнула я, присаживаясь.

— Ну, если бы так было на самом деле, ты должна была бы хотя бы закричать. Или взвизгнуть. Ну хотя бы запищать. — Он пикантно приподнял одну бровь. — Ты же не совсем беззвучная? Если ты понимаешь…

— Хватит! — я забарабанила пальцами по столу. — Я уже поняла, что я тебе не приглянулась, а ты привел меня сюда ради выполнения миссии, так что прекращай флиртовать. Ты попросил счет?

— Я уже расплатился, — наслаждался он моей нервной неловкостью. Мне хотелось кинуть ему в лицо салфетку.

— Что же мы тогда тут сидим? Я хочу домой! — Я поднялась.

— Кто сказал, что ты мне совсем не приглянулась? — Алекс последовал за мной, спешащей вон. Но за рулем был он, а шел он медленно, поэтому я вынуждена была сбавить темп. — Просто ты слишком черствая.

— Я не черствая. — Он ответил на это отрицательным мотанием головы. — Хорошо. Я не черствая с теми, кто мне нравится. К кому я расположена.

— И много таких? — Я подумала «не твоё дело», и тут же представила Джейсона. Нет, я и в школе влюблялась, и в артистов с экрана, и в университете. Но вот так, по-серьёзному, видимо, впервые.

— Много ли, мало ли. — Я передернула плечами. — Тебя в том списке точно нет!

— Кстати, что всё-таки произошло с моим телефоном?

— Он увлекся дайвингом. — Я осмотрела близлежащие автомобили на стоянке, убеждаясь, что ни Чольхи, ни Джуна нет.

— Бедняга. — Алекс открыл передо мной дверцу. Показушник! — Ты должна мне будешь теперь кое-что.

— Только не скажи, что оплатить ущерб? — села я на сиденье и подождала, когда он обойдет и сядет на своё.

— Нет, это ерунда. — Этот ухажер нацелил на меня свои глаза, красивые, чуть бирюзовые. — Сходи со мной ещё раз поужинать? Теперь без всяких заговоров и подтекстов.

— Я подумаю. — Отвернулась я к переднему стеклу, не смотря на него больше. Мне было не до ужинов с каким-то там волокитой. Я должна была настигнуть Чольхи, найти доказательства его вины и, через него, сорвать маски со всех остальных насильников. Особенно красную.

Маска первая

Завтра должен был быть выходной день и, предвкушая короткую разлуку с любимым директором, я медлила и всё никак не уходила с работы, придумывая разные предлоги, чтобы задержаться подольше. Он, на моё удивление, тоже третий день уже задерживался, и очень сильно. Раньше Джейсон домой шел, как только мог. Не сказать, что торопился, он этого не показывал, но чувствовалось, что душа его уже где-то там, и тело стремится передвинуться туда же. А тут эти засиживания в офисе. Ничего не скажу — мне-то приятно. Но вдруг у него в семье нелады или случилось что? Я переживала и хотела порадоваться одновременно. Вдруг разведется? Конечно, и мечтать нечего, что причиной этого стану я. Но вдруг? Может, жена недовольна разразившимся вокруг него скандалом, или поверила, как чуть было не сделала я, что это он совершил. Какой женщине захочется жить с насильником? Вот они и ссорятся, вот он тут и сидит. Я рисовала в больном от любви воображении картины их ругани, хотя даже не могла представить, как выглядит его супруга. Но это неважно. Непременно отношения у них сейчас натянутые, и оттого я себя ощущала благороднее и вернее, ведь я оправдала для себя Джейсона и не верила в его участие в изнасиловании. И вот он, расстроенный, доведенный женой, решит остаться тут на ночь, попросит меня остаться и…

— Ты чего не уходишь? — выглянул он из своего кабинета. Я вздрогнула и мечты, как карточный домик, посыпались с моей головы вниз, к ногам.

— Я… да что-то заработалась, — судорожно начала я подгребать какие-то бумажки и возиться с ручками и стикерами на столе. Благо ему было не видно моих копошащихся рук, отгороженных от него перегородкой из прессованного дерева, которая закрывала заднюю часть компьютера, и на которую можно было лепить напоминания.

— Иди домой, в понедельник закончишь, — устало махнул он головой в сторону коридора.

— А вы почему не уходите? — стала приподниматься я, укладываясь. Но, опять же, не спеша.

— У меня ещё есть дела. — Мне не верилось. Что-то в его лице было такое… удрученное, безнадежное.

— У вас всё в порядке? — Надо хотя бы попытаться. Пусть это будет неумело и глупо, но всю жизнь бездействовать я не могу. — Может, я могу что-то сделать?

Я вышла из-за стола и, стоило мне с моей сумочкой приблизиться к нему на шаг, как он выпрямился, собрался, взгляд стал непроницаемым и слегка обманчивым. Я заметила, что он был без пиджака, в одной рубашке. Кажется, я впервые видела его в таком виде. У меня задрожали колени, словно он уже оголился до предела. Ещё пару шагов и я бы вдохнула аромат его одеколона.

— Я просто хочу ещё поработать, — отрезал он и закрылся. Ну почему его так пугает моё присутствие? Нет, на испуг это не было похоже. Это было недовольством из-за того, что я лезу не в сферу своей компетенции. Джейсон, пожалуйста, позволь мне стать ближе и помогать тебе во всем! Абсолютно во всем.

Я не стала ждать у моря погоды и, взяв в свои руки штурвал судьбы, позвонила днем Чольхи и спросила, какие у него планы на вечер? В конце концов, если уж играть роль доступной, то по одной из статей поведения таких особ, я должна быть навязчива, прилипчива и упорна. И всеми способами намекать на то, что хочу с ним увидеться как можно быстрее в интимной обстановке. Пришлось слегка напомнить о себе. Видимо, женщин у него, в самом деле, без дна. Мы условились, что он заедет в названное мной ему место. Само собой, свой адрес я сообщать не собиралась. Я назвала один из людных перекрестков в центре, чтобы если что было много свидетелей того, куда и к кому я сажусь.

Я вновь договорилась с Химчаном о том, что он будет в то же время, в том же месте, и подстрахует меня. Я была благодарна ему, что он не отказывался тратить на мои причуды свой досуг, по праву полагающийся после работы. С тех пор, как мы отшутились в прошлый раз по поводу моих уроков соблазна, мы больше не виделись. И незачем было, и мне было не совсем удобно.

Помня прошлый опыт, я решилась на более броский макияж и вульгарную одежду. Если в прошлый раз меня не заметили, то в этот раз хотя бы запомнят. Ведь не факт, что всё удастся сегодня. Могло случиться так, что последует ещё встреча, или несколько. И только потом я доберусь до его апартаментов, обыщу там всё. Правда, я понятия не имела, что искать. Я до конца до сих пор не осознавала, куда ввязываюсь, но чувствовала лишь уверенность в том, что должна двигаться и не останавливаться. Родителям я строго настрого наказала не звонить мне. Приеду, как нагуляюсь с подругами.

Дожидаясь Чольхи — тут меня не подвело чутьё, и этот денежный мажор оказался непунктуальным — я вертела головой вправо и влево. Когда неподалеку показался знакомый мне пикап, я с некоторым облегчением выдохнула. Группа поддержки на место прибыла. Фонари бликовали на переднем стекле и я не видела лица водителя, но точно знала, что мы встретились глазами. Мой мобильный зазвонил, и я поспешила ответить, боясь, что это может быть Чольхи и всё отменяется по какой-нибудь ему лишь известной причине. Например «шлея попала под хвост».

— Прекрасно выглядишь. — Я засмеялась, неотрывно глядя в сторону Химчана. — С моего ракурса и этого расстояния, во всяком случае.

— Ну, спасибо. — Светофор зажегся зеленым и тронувшиеся машины заглушили наши голоса, из-за чего пришлось быть громче. — Поверь, вблизи всё гораздо хуже. Я не мастер в этом деле.

— Мужчины редко обращают внимание на нюансы, — утешил он меня, и я увидела, как притормозила та самая тачка, за которой я уже однажды следила на такси.

— Ладно, до связи! Надеюсь на тебя, защитник. — Я убрала телефон и поспешила к Чольхи. Ночь разжигала страсти столицы и движение усиливалось. Возбуждение бессонного города пробралось за мной даже внутрь салона.

— Привет, — развязно улыбнулась я, и мы поехали навстречу неизвестности.

Мне потребовалось немало сил, чтобы не поглядывать в боковое зеркальце, не оборачиваться и не проверять, что Химчан не потерял нас из вида. Конечной целью оказался тот самый притон, у которого я остановила покушение Джонхена. Что-то подсказывало мне, что первое впечатление об этом месте было верным: разгул, пьянки, проституция и криминал, вот что должно быть происходило за дверями. Но лицо моё выражало энтузиазм, и всем своим видом я показывала, что оценила выбор Чольхи, куда лучший, чем какой-то унылый и тупой «Круассаны и капучино».

Я самостоятельно взяла его под руку, чему он не сопротивлялся. С ним все здоровались, охранники с легкими поклонами пропускали, ничего не говоря и не спрашивая. Внутри стоял огромный чернокожий амбал и я словно оказалась в американском боевике. Что мы тут ищем? Наркобарона? Киллера? Кое-кого из одного с ними ряда — насильника. И, кажется, я держу его за куртку, касаюсь человека, который участвовал в зверском преступлении. Я понимала, что всё это ужасно и кошмарно, но прочувствоваться этим не могла. Я не представляла, каково это, оттого меня и не пугало то, что я трогаю подобного преступника. Куда больше меня волновала репутация и карьера Джейсона, которые я должна спасти.

После того, как он снял верхнюю одежду, Чольхи положил руку мне на талию, явно проникнувшись моей идеей быстрого перехода к телесной близости. Я продолжала строить из себя незнамо что третьего сорта, на что велся этот негодяй. Что ж, какая рыба, такая и наживка. Лестница расходилась вверх и вниз, влево открытая арка вела в бар-дискотеку, подсвеченный синим неоном. Но мы пошли вниз, в подвальное помещение, где звуки приглушались низким потолком, где каждая кабинка со столиком была похожа на восточный уголок для курения кальяна. Я начала подозревать, а не употребляют ли тут наркотики, в самом деле? Но, похоже, мысль пришла ко мне поздновато.

Какие-то друзья и знакомые, подходящие и уходящие, подсаживающиеся, пристающие с разговорами и шутками, реки пива и соджу. Ночь окунулась в угар, и мне оставалось только играть роль, чтобы не выделяться из всей этой массы. Чольхи не пил и мне удавалось время от времени с ним вполне прилично говорить. Но я, конечно, делала вид, что напиваюсь. В промежутках между тем, как он куда-то отходил, он садился ко мне тесно-тесно и с каждым разом обнимал всё откровеннее, видимо, прощупывая почву, насколько я готова и как на многое согласна. Я не возражала ни словом, ни жестом. Вокруг, в вяжуще-отупляющем звучании андеграунда, в черно-бордовых тонах стен и диванов, тут и там, не целовались, нет, — лизались парочки, порой даже на ходу меняясь и превращаясь в новые соединения. Где-то даже выходило так, что девушки находили девушек. Боже, что здесь делаю я, домашняя девочка, ответственный труженик, и несчастная девственница?! На что порой нас толкает любовь…

Чольхи в очередной раз отошел куда-то и я, воспользовавшись тем, что все, кто нас окружал, отвлеклись на свои дела, взяла в руки его телефон, оставленный на столике. То и дело поглядывая, не идет ли он обратно, я принялась изучать содержимое его мобильника. По записной книжке я ничего не пойму, поэтому я полезла в журнал звонков, желая узнать, кому он, и кто ему звонил в ночь изнасилования дочери Хеквона. Число я помнила хорошо, но, к сожалению, звонки у него были столь часты, что за то время уже ушли из памяти. Чертыхнувшись себе под нос, я начала инспектировать смс. Они были не столь многочисленными, поэтому я быстро приближалась к нужному дню. И мне улыбнулась удача. Сообщение, довольно позднее, и весьма говорящее: «Ну, где вы едете?». Я моментально поняла, что это написано рукой одного из тех — остальных. Которые ждали, когда им привезут жертву.

Я достала свой мобильный и перенесла данные. Номер телефона и имя: Ти Сол, видимо, какое-то прозвище. Что ж, это уже существенный улов, однако мне было мало. Я должна была найти улику против них. И я собиралась продолжать. Положив телефон на место, я покачивалась в ритм музыки, которая мне не нравилась. Более того, обычно у меня от такого возникали рвотные рефлексы. Меня угнетало и будто сдавливало всё, что находилось вокруг. Чольхи вернулся и, слету обняв меня, положил одну руку мне на бедро. Его губы коснулись моего уха, и он прошептал:

— Не хочешь уединиться где-нибудь?

— Давай уедем, я не против, — улыбнулась я, но меня обдало волной неприязни от его фамильярного обращения. Мне хотелось убрать его ладонь и отодвинуться, но я стиснула зубы.

— К тебе или ко мне? — продолжал он массировать мою мученическую ляжку.

— Ко мне не стоит… — Я не могла отказать, когда подкрался такой шанс! К нему домой, о да! Летим, быстрее, не жалея бензина, дави на газ, скорее. — Едем к тебе.

— Пошли. — Он влажно поцеловал меня в стык скулы и уха и я, вздрогнув, поднялась следом за ним.

Я не знаю, сколько времени мы там проторчали, но, наверное, не меньше двух часов. Бедный Химчан! Я успела углядеть его машину, следующую по пятам. Какую надо иметь выдержку, чтобы таскаться за безумной девкой, решившей выгородить своего шефа. Может я, на самом деле, ему понравилась? Что за чушь, мы виделись всего дважды! Пока мы ехали, обмениваясь короткими фразами, я строчила Химчану смс: «Пожалуйста, позвони мне не позже, чем через полчаса, как мы войдем к нему домой».

— Кому ты там? Мужу? — засмеялся Чольхи, явно превышая скорость и пролетев на красный. Странно, я думала он не пил, потому что за рулем и не хочет нарушать закон, но теперь выходило, что на него ему было плевать.

— Да так… соседке. — Мобильный вновь спрятался в отделении специально для него.

— У тебя соседка? Что же ты не сказала. — Он похотливо облизнулся. — Могли бы поехать к тебе и устроить вечеринку втроем, как ты на это смотришь?

— Я? — Что обычно говорят в таких случаях? Приличность тут не в почете — это я уже смекнула, так что будем до конца падать по моральной шкале. — Я-то нормально, но соседка бы не согласилась. Поэтому и говорю, что лучше к тебе.

Восторг от квартиры Чольхи на мгновение чуть не лишил меня нити, связывающей моё нахождение здесь с моей главной задачей. Я была в роскошнейшем жилище правительственного уровня. Не хватало только лакеев и наложниц в полупрозрачных шальварах. Картины, блестящий паркет, фикусы в горшках, мебель, словно из музеев. Как можно тут жить одному? Здесь человек двадцать может обитать, не встречаясь. Я даже примерно не могла посчитать, сколько здесь комнат. Одна переходила в другую, а из неё аркады и двери вели ещё куда-то. Мы разулись и Чольхи, доведя меня до своей спальни, ткнул в неё, сообщив:

— Подожди, я сейчас в ванную и приду.

— Ты живешь тут один? — уточнила я, пока он удалялся.

— Иногда сестра заезжает, а в целом да. — Он растворился за поворотом и я азартно впилась глазами в обстановку его спальни. Как долго он проторчит в душе? Сколько у меня времени?

Убедившись, что он где-то неподалеку включил воду, я бросилась к прикроватной тумбочке. Это первое, что приходило в голову. Жаль, что я не додумалась взять с собой клофелин, элениум, что-нибудь мощно седативное, а то и барбитураты. Хорошая идея пришла запоздало. О чем я думала? Надеялась только на себя? Что ж, если изобразить, что у меня срочное дело, то я вывернусь от его домогательств. А сейчас — поиск!

На тумбочке лежал блокнот. Я достала платок и, чтобы на обложке оставались отпечатки пальцев владельца, а не мои, откинула обложку. Осторожно, касаясь самых уголков страниц, я листала дальше и дальше, читая телефоны и адреса. Кое-где были заметки о встречах, что-то зачеркнуто, что-то дописано поверх. Почерк не очень ровный, но разобрать можно. Женских имен пруд пруди. Но меня интересовали мужские. Я внимательно вглядывалась в каждое. И вот оно: Чесвик Дэвид. Значит, вы всё-таки знакомы? Так-так, а вот это уже прямое доказательство правоты слов изнасилованной девушки. Они утверждают, что не имеют ничего общего? Вот вам! Я закрыла блокнот тем же способом и, опять через платок, погрузила его в сумочку, рядом с газовым баллончиком, на всякий случай подаренный мне когда-то отцом.

По спине потекла капля пота. Неужели я хоть чего-то добилась? Хоть что-то сделала! Я прислушалась к шуму воды. Чольхи ещё был там. Я открыла верхний ящик тумбочки и ахнула, зажав ладонью рот. Там лежала маска. Черная. Хотя от прилившей к голове крови у меня в глазах поплыли красные круги, и я едва не поддалась визуальному обману. Это он, один из них! Сомнений быть не может! Да и были ли они? У меня нет. Мне же не платили таких откупных денег, какие отстегнули суду, прокурору, следственному отделу и кому там ещё можно. Я не знала, что делать с маской. Оставить или взять тоже? Она вместится в мою сумку. Почему бы нет? Я опять раскрыла её, через ткань взяла улику и водрузила рядом с другим доказательством, после чего закрыла ящик и дрожащей рукой провела по лбу. Может, уйти прямо сейчас? Или будет слишком подозрительно? Плевать, он ведь не знает, кто я такая! Да, надо уйти и всё.

Вода уже не шумела. Я приблизилась к выходу из спальни, посмотреть, где Чольхи, и тут же столкнулась о него.

— Заждалась? — Его голос немного переломился, стал не таким. Я подняла голову, чтобы посмотреть в лицо и увидела глаза, ставшие стеклянными и пугающими.

— Да нет, ты быстро, — не теряя самоконтроля промолвила я.

Ничего больше не говоря, он притянул меня к себе, одновременно толкая в глубину комнаты. Его губы впились мне в шею, тут же грубо втянув кожу и оставляя засос. Я вскрикнула и постаралась упереться руками в его грудь, но его руки уже опустились к моему подолу и стали задирать его вверх, поэтому мне пришлось переместить свои, пытаясь сдерживать его. Но тем временем он додавил меня до кровати и я, потеряв равновесие, обрушилась назад, а сверху он.

— Чольхи, подожди… — попыталась образумить его я, но он уже не слышал. Его тяжелое дыхание обжигало мою кожу, а руки нагло и бесцеремонно лезли куда не следует. И тут зазвонил мой мобильный. — Чольхи!

Мне удалось его чуть оттолкнуть и выхватить телефон из кармашка.

— Алло? — голос Химчана спросил меня, всё ли в порядке? — Что? О боже, я сейчас же буду! Жди!

Я изобразила панику и что-то безумно меня взбудоражившее, убирая сотовый.

— Извини, непредвиденные обстоятельства. — Встала я с кровати и оправила подол. — Мне нужно ехать.

— Что? — Меня схватили за запястье и откинули назад. Мужчина встал туда, где только что стояла я, и сверху вниз посмотрел на меня. — Мне плевать, что тебе нужно. Или ты тут в игры играть приехала? Раздевайся!

Я сглотнула слюну с мерзким вкусом страха. Теперь мне было уже не до самообладания. Меня затрясло, глядя в эти страшные и бесчувственные глаза. Но я не собиралась спать с ним даже ради собственного спасения.

— Я бы с радостью, — постаралась уговорить его я, как психолог, который из меня был никакой. — Но у меня важное дело и я должна покинуть тебя, в другой раз…

Я постаралась подняться, но как только я встала перед Чольхи, он со всего размаху стегнул меня по щеке, так, что я отлетела обратно на кровать.

— Сейчас я твоё главное дело! — Я прижала ладонь к щеке и на глаза мои набежали слезы. Он надвигался на меня, как демон из суеверных ночных ужасов. Я прониклась пониманием того, как может быть ужасно насилие.

Ночь не дома

Его шальной взгляд пробирал до самых глубин. От него всё сжималось и леденело, но я напомнила себе, что под лежачий камень вода не течет, и если я позволю себе хоть на миг застыть от страха, включу рабскую психологию жертвы, то пиши — пропало. Я должна действовать, незамедлительно, постоянно, рьяно борясь за свою целостность и сохранность.

Он почти подошел вплотную и я, слегка поджав ногу, распрямила её и ударила ему прямо в самое больное и чувствительное для мужчин место. Он ухватился за него и согнулся, злобно шипя и бранясь грязными словами. Я оттолкнула его в сторону и побежала вон из комнаты. Я не сразу сообразила, в какую сторону двигаться. Ох уж эти анфилады помещений! Разутые ступни скользили по гладко наполированным паркетам, меня занесло в бок, но я, тут же выпрямившись, взяла нужный курс и врезалась с разбегу в дверь. Руки тряслись. На ней была куча щеколд, вернее две, но в глазах всё множилось от головокружения. В ушах глухо стучала кровь, испугано бегая по венам, как я по этой квартире. Ключа в скважине не было. Я скосила голову в сторону и увидела их на полке, рядом. Схватив связку, я обернулась назад, проверяя, не настиг ли меня Чольхи. Прошло, наверное, секунд десять, а мне казалось, что целая вечность. Его пока не было, и я должна была успеть отворить все запоры до того, как он возникнет. Истерящие пальцы подбирали нужную отмычку. Я угадала с третьей попытки, хотя просто сначала неправильно примерила первый ключ. Провернув замок, я облегченно отвела щеколды прочь из пазов. Оставалось потянуть дверь за ручку, но в тот же миг меня потянули за волосы назад, бесцеремонно и больно дернув и отшвырнув на пол.

Я упала на спину, успев подставить руки и приземлиться менее травматично. Чольхи опять нависал надо мной. Подобно насекомому, я перебирала четырьмя конечностями, отталкиваясь и отползая дальше от мужчины. Он лихорадочно скалился, словно я была загнанной ланью, а он только того и желал, чтобы освежевать меня и зажарить. Но отступать мне было невыгодно. Я должна была прорваться вперед, к освобождению. Выход только один, потому что если я останусь здесь, то буду убегать от него до изнеможения, ведь силы победить его у меня нет. Его агрессивный настрой подсказывал, что договориться тоже не получится.

— Хочешь уйти, шлюха? — Чольхи шагнул ближе и я уперлась спиной в стену. — Только после того, как обслужишь меня!

В душе моей всё закипело. Это я шлюха?! Подонок, настоящая заевшаяся свинья! Я подскочила на ноги. Я должна выбраться отсюда и сделать всё, чтобы он попал за решетку! Он растопырил руки, преграждая путь, и я постаралась проскользнуть под одной из них. Чольхи поймал меня за запястье и снова отбросил назад. Сунув ладонь в карман, он достал маленький раскладной нож и щелкнул им. Вот теперь точно нужно уносить ноги. На кону не только моя честь, но и жизнь. Но как мне суметь это сделать? Я постаралась взять больше расстояния подальше от него и обогнуть его дугой, но он быстрым прыжком оказавшись рядом, резанул меня по плечу. Вскрикнув, я схватилась за него, и Чольхи ударил меня по лодыжкам, отчего я снова упала. Залезая сверху, мужчина поднес лезвие к моему горлу.

— Не рыпайся, сука! — Второй рукой он погладил меня по бедру. — Будешь делать то, что я сказал!

— Да пошел ты! — выплюнула я ему в лицо. Подняв свободную ладонь, он опять хлестнул меня по лицу. Я ощутила на нижней губе кровь, и всё же была не готова сдать позиции. Впрыснутый в кровь адреналин вызывал приятное безумие недопонимания создавшейся ситуации. Я была всемогуща настолько, насколько смерть ещё не смотрела мне в глаза. Пара ловких движений ножа Чольхи, и я даже опомниться не успею от своего заблуждения.

— Сейчас ты мне спляшешь, ясно? — придерживая стальную угрозу у моей шеи, он поднял меня за шкирку на ноги, встав впритык и хлопнув по заднице. — Начинай!

Я ещё даже подумать не успела, о чем он говорит и что именно хочет, как он исчез из моего поля зрения. Внезапно, за один короткий момент времени. Но, отойдя от первого шока и тряхнув головой, я увидела Химчана, оттащившего его назад. Не веря счастью и удаче, я вжалась в стену, наблюдая, как Чольхи вырвался и они принялись молотить друг друга.

Племянник премьер-министра замахнулся ножом, но парень пригнулся и, проскочив под низом, заломил руку преступника и заставил отпустить холодное оружие. Мужчина вывернулся и ударил противника в солнечное сплетение. Пошатнувшись, Химчан выпрямился и, сманеврировав, подрубил Чольхи ударом в челюсть.

— Кто ты такой, блядь?! — негодовал родственничек политика, во владениях которого вдруг нарисовался посторонний, рушащий его планы.

— Иди отсюда! — кинул Химчан мне, проигнорировав вопрос. Я медленно перебралась к двери, но уходить не решалась. Я не могла бросить здесь своего спасителя. А если он не сможет одолеть эту сволочь? Осматриваясь в поиске тяжелых предметов, краем глаза я смотрела, как они продолжают обрушивать друг на друга кулаки и пинки. Если Химчан не окажется сильнее, то я пожалею, что не смоталась прочь. Механическими и тупыми рывками я подгребала к себе пальто и обувалась в ботинки на каблуке.

И всё же, Чольхи явно не обладал мастерством боя, поэтому некоторое время спустя, мой товарищ вырубил его меткой и молниеносной оплеухой. На моих глазах Чольхи обмяк и завалился на пол. Дышал ли он? Не мог же Химчан его убить?

— Он… жив? — наконец-то заговорила я, указывая на злодея. Парень схватил меня за руку и повел вон из квартиры.

— Конечно, скоро проснется, бежим! — Ещё не верящая, что произошло то, что произошло, я засеменила следом. Решив не дожидаться лифта, мы быстро помчались по лестнице и, покинув подъезд, буквально скатились по пандусу, спеша к машине Химчана.

— Ты не представляешь, как я тебе обязана! — бормотала я слова благодарности, запрыгивая в салон его пикапа. — Спасибо, спасибо! Я век тебе буду должна! Ты спас меня!

— Пустяки, — отмахнулся парень и отъехал от тротуара. — Не представляю, что бы было, если бы дверь оказалась запертой… я бы её выломал, наверное.

— Это чудо, что я успела открыть её, ты прав, — продолжала я, не сразу доведя до сведения своего мозга, что Химчан заявил о немалом волнении и заботе. — Он тебя не сильно прессанул?

— Попробовал бы, — ухмыльнулся он и мельком повернулся ко мне, после чего повторил движение и задержал взгляд. — У тебя по плечу кровь течет! Что он успел сделать?

— Да так, царапина… — вспомнила я, и вместе с воспоминанием вернулись чувства. Плечо тут же заныло, как и скула, и щека. Губу саднило. Я откинула зеркальце перед пассажирским сиденьем и взглянула на себя. Опухшая щека и разбитая губа. Как я появлюсь дома в таком виде? Как объясню это родителям?

Автомобиль съехал на обочину и Химчан выключил его.

— Я перевяжу тебя. У меня в багажнике аптечка. — Я не успела возразить, как он выбрался и пошел за ней. Да, наверное, легкая медицинская помощь мне не помешает. Моя дверца распахнулась, и в неё сунулся Химчан. — Выйдешь? Внутри неудобно будет обрабатывать порез и мотать бинт.

Я выпрыгнула на дорогу и облокотилась о кузов, подставив рану молодому человеку. Он доставал из аптечки всё необходимое и, когда стал протирать спиртом поврежденный участок тела, я почувствовала пощипывание, но не издала жалостливых звуков, лишь стиснула зубы. Зубы почему-то стиснул и Химчан, побледнев и отводя лицо подальше, словно моя ранка источала миазмы.

— Ты смелая, — мягко улыбнулся он, зыркнув из-под челки и вернув всё внимание к медицинской процедуре. — Ты не похожа на только что избежавшую изнасилования или членовредительства.

— Возможно, до меня ещё не дошло, — хохотнула я.

— Нет, правда, ты ввязалась в такую затею! Нужно быть очень самоотверженной и бесстрашной.

— Поверь, когда я была там, страху я натерпелась. — Я провела пальцами по лбу. На нем застыли капли липкого пота, выступившие от ужаса. — Да и, если бы не ты… грош цена моей храбрости!

— Я всегда готов помочь. — Он завязал маленький бантик на обмотанном плече и захлопнул ящичек санитара.

— Точно? — У меня в голове уже созрела дерзкая и наглая мысль, но сейчас он сам подтолкнул к её осуществлению. Он кивнул, верно почувствовав продолжение и ожидая его. — Не окажешь мне ещё одну услугу?

— Если в рамках разумного, — ещё чуть теплее заулыбался он.

— Только не подумай ничего плохого! — Узкие глаза его расширились, сделав его похожим на изумленного лиса. — Можно я у тебя переночую? Ты же один живешь? Я не помешаю? То есть… понимаешь, я не хочу показываться маме и папе в таком виде. Я не готова морально к расспросам.

— Я всё понимаю, не надо объяснять! — замахал руками он, закинув аптечку в багажник, до которого дошел опираясь о кузов, будто ему было нехорошо. Так сильно переволновался за меня? — Да, я живу один, и нет, не помешаешь. Только рад компании.

— Точно? — усомнилась я и, когда он кивнул ещё раз, слабо хлопнула в ладоши. — Ура! Сейчас только позвоню маме и скажу, что заночую у подруги, а завтра от неё сразу пойду на работу. Надеюсь, за это время лицо мое хоть чуть-чуть отойдет. А остальное уж запудрю и замажу.

Мы выехали за пределы Сеула, и опять я наблюдала ту дорогу, по которой мы с Джонхёном ездили к Химчану первый раз. А ведь мы наполовину повторяли путь дочери Хеквона. Точно так же и её вывезли туда же и надругались над ней. Боже, если Чольхи вел себя с ней, как со мной, я представляю каково ей было! А помимо него там было ещё несколько мужчин и у неё не было никакой возможности избавиться от них, спастись. Меня передернуло, и я уставилась за окно, на темные, слившиеся в одно черное полотно поля и холмы.

— Не могу спокойно тут проезжать, — поведала я водителю. — Каждый раз думаю о том, что тут случилось.

— Да я сам теперь на эти места гляжу с неприязнью, — отозвался Химчан. — Утверждают, что преступники часто возвращаются туда, где что-то совершили. Так я нет-нет, да остановлюсь иногда и жду, не появится ли кто-то. Но проезжает тут редко кто, да и в основном все здешние, из моего поселка.

Я задумалась над тем, имело ли значение выбранное насильниками место, или они наобум сделали остановку здесь? Меняют ли они дислокацию каждый раз? Каждый раз?! Откуда эта мысль? Нет, не может быть, чтобы это была серия преступлений (хотя судя по личности Чольхи, он мог не брезговать регулярными вылазками подобного характера). Ведь если это была месть Хеквону через его дочь, то кто-то заказал… Нет, зачем я верю в эту легенду? Никто не заказывал изнасилования, просто девушка подвернулась разгулявшимся богатеям. А если всё-таки это как-то связано с её отцом? Не стоит ли мне зайти с другой стороны и попытаться найти того, кто ещё точит зуб на нашего бывшего зама? Вдруг он и окажется той самой красной маской?

Маленький домик на окраине стоял тихо и обособленно, словно нежилой. Химчан припарковал машину на наезженной площадке перед окнами и мы, выбравшись из неё, пошли в дом. Я успела надеть пальто после того, как он забинтовал меня, поэтому теперь была в тепле и приостановилась перед дверью оглядеться на звездную осеннюю ночь. Тут было спокойно, но страшновато. Раньше мне бы понравилась эта сельская романтика, но в связи с изуверством, произошедшим неподалеку, уединение и мрак потеряли свою сладость поэтично-готической красоты.

— Чай будешь? — Парень присел, расшнуровывая ботинки.

— Я валюсь с ног, так что спасибо, но нет. — Из деревянной стены торчали крючки-вешалки и я разделась. — Просто покажи, куда можно бросить свою тушку.

— Хорошо. — Он указал рукой вперед и я пошла перед ним. — У меня всего одна спальня, так что ложись там. Я переночую на диване в зале.

— Извини, что стесняю. — Комната была маленькой, по-настоящему деревенской. Кровать высокая и мягкая. — Ты во сколько встаёшь? Я заведу будильник. Ты же подкинешь меня до города?

— Хоть до работы. — Он сгреб в охапку со стула свои абы как валяющиеся вещи. — В шесть. Я встаю в шесть. Дать тебе что-нибудь надеть? Футболку, рубашку?

— Нет, не надо, не помнется. — Я посмотрела на своё платье, на чудом не порвавшиеся колготки и представила, как завтра заявлюсь в этом в офис. Джейсон меня убьёт, если я честно и подробно не признаюсь, почему оказалась у него в приемной в наряде проститутки.

— Тогда спокойной ночи!

— Спокойной ночи! — Химчан прикрыл за собой дверь, и я упала на постель. Да уж, вот это вечерок выдался. Но я жива, почти невредима, у меня появился надежный парень, который спас меня. А ещё у меня в сумочке лежат добытые улики против Чольхи, которые нужно отнести в полицию. Разве можно после такого остановиться и не докопаться до самой сути? Нет уж, до конца, так до конца!

Обычно я вставала в семь, и шесть для меня было рановато, но я даже не стала говорить этого, потому что и так причинила много хлопот Химчану. В разбитом и вялом состоянии, протянувшись минут десять после звонка будильника, заглянув в туалетную комнату и умывшись, я выползла на кухню. Молодой человек уже доготавливал завтрак и заварил чай.

— О, маленький герой проснулся? — Я покраснела от того, как ласково он ко мне обратился.

— Никак не могла заставить себя встать сразу же. — Я обернулась на триста шестьдесят градусов, любуясь тесным уютом и вдыхая древесно-смоляной запах, к которому примешался аромат еды. — А ты давно один живешь? А где родственники?

— Я сирота. — Тут же попросив прощения за некорректный вопрос, я постаралась подавить в себе жалость к нему. — Ничего страшного. Я давно с этим смирился и не слишком страдаю.

Укротив любопытство, я молча съела все, что мне положили на тарелку, выпила чай и, ещё раз умывшись под краном на кухне, поспешила в сторону выхода. Меньше чем через час я уже была на работе, за час до положенного времени. Охранник посмотрел на меня, как на ненормальную, узнав и поздоровавшись. Я была одета так, как никогда не позволяла приходить себе на фирму. Прикрываясь жестом почесывания лба, я закрыла пол-лица рукой, пряча разбитую губу и синяк. Енбом ещё не было на месте, и я уселась посвободнее, скрипнув крутящимся стулом и включив компьютер.

Состояние у меня всё ещё было сомнительное и хотелось выпить кофе. Пока нет начальства, можно даже потихоньку включить музыку и приходить в себя в более свободной обстановке. Я прошла к кофеварочной машине и вздрогнула, услышав, что дверь сзади открылась. Повернувшись, я увидела Джейсона на пороге его кабинета.

— Доброе утро, — поклонилась я. Он опять был без пиджака. Минуточку… он что, ночевал здесь? Но вчера же был выходной день! — Вы… так рано? Что-то случилось?

— Могу задать тот же самый вопрос. — Он подходил ко мне. — Я шел за кофе, но раз уж ты здесь, то сделай мне его, пожалуйста, сама.

— Вас что, жена из дома выгнала? — не выдержала я. Мне действительно были уже до крайности непонятны его долгие засиживания здесь. И я должна была знать, сколько у меня шансов на то, что он станет холостым и я смогу смелее очаровывать его.

— Выгнала? — Джейсон улыбнулся, но оглядев меня, посерьёзнел. — Что это?

— Простите, я не ночевала дома, не успела переодеться. — Я начала приглаживать платье к телу, хотя оно и так облегало туже некуда. Смущенными движениями убирая волосы за уши, сдвигая на груди вырез и одергивая подол, я перетаптывалась, как школьница у доски. — Честное слово, этого больше не повторится! Я просто была вынуждена, Вы не подумайте, что я специально хотела тут так выглядеть, правда, я случайно…