Вставай, поэт — пора
«Не убивайте, дяденька, я — свой!
Я был запуган, вынужден, обманут.
Не убивайте, дяденька! Я к маме
Хочу домой! Я так хочу домой!
Не убивайте дяденька! Я вам
Ещё сгожусь! Я пригожусь, поверьте!
Я не стрелял! Ни крови нет, ни смерти
На мне! Поверьте, дяденька! Я к мам…»
Короткая, как отнятая жизнь,
Сухая очередь. Скупая струйка крови.
Не отпоют, не погребут — покроет
К утру листва. Чуть позже закружит
Метельный снег и занесет приют
Души заблудшей, не оставив следа…
— Не добавляй сочувственного бреда
Сентиментально-вздорному нытью.
Он был фашист! Ублюдочный фашист,
Пришедший убивать! Не надо скорбной
Патетики — заслужен и законен
Последний схрон его гнилой души,
Коль есть она… Вставай, поэт — пора.
Проверь затвор. По совести и чести —
Сегодня истина в прицельном перекрестье
И, может быть, на кончике пера.
Проверь затвор. Вставай, поэт — пора…
Не могу о другом
Не могу. Не могу — о другом.
Не могу! В сердце жарко от строк.
В сердце жгуче от слов, и стихом
Раскалённым пылает нутро.
В эти спящие сладко снега,
В этот приторно чистый покров
Мне бы выдохнуть пепел и гарь,
Мне бы выплеснуть жжёную кровь.
Мне бы выкрикнуть в сонную тишь,
В лицемерную сонную тишь
Рвущий горло неистовый стих.
Жгущий душу неистовый стих…
В эту глупую белую гладь
Откровением спёкшихся губ
Мне бы выплюнуть стонущий плач…
Не могу — о другом. Не могу!
Полыхающий Киев, Донецк,
Мариуполь, Одесса, Луганск.
Украина — тебя больше нет?!
Ты молчишь?! Забивает нуга
Исступленно жующие рты,
Ненасытно жующие рты,
И звенит леденцовая стынь,
Над тобой леденцовая стынь.
Не могу. Не могу — о другом…
Не могу! В сердце жарко от строк.
В сердце жгуче от слов, и стихом
Раскалённым пылает нутро!
Беспрестанно пылает нутро…
Ибо нет страны
…Ибо нет страны.
Нет полей, нет рек.
Не принять вины
Не познавшим грех,
Не вкусить плодов
Не пролившим пот.
Не взнести ладонь —
Ибо мёртв Господь.
Ибо нет Его
Без любви земной.
Непрогляден свод
Над чужой страной —
Ибо нет её…
Нет детей, нет жён.
Ворожит быльё
На земле чужой —
Ибо нет мужей.
Всюду прах и тлен.
Над приютом жертв
Не склонить колен,
Не принять вины,
Не избыть войны —
Ибо нет страны.
Просто, нет страны…
Будем жить
Л.Ф Быкову посвящается — сыну земли Донецкой
Он снова здесь — кроваво-черный пехотинец,
Солдат «СС» из батальона «Нахтигаль».
Он снова здесь: и снова — «Слава Украине!»,
И снова рёв почти забытого — «Зиг хайль!»
Он снова здесь, и вновь собачьему — «Хайль Гитлер!»
Привычным жестом вторит вскинутая кисть —
«Героям слава!» Вновь ликующая гибель
Зловеще скалит кровожадные клыки.
«Героям слава!» За растерзанных безвинно
Детей и женщин, за расстрелянных старух,
За адский пепел над сожженной Украиной —
«Героям слава!»… Я когда-нибудь умру…
Мы все умрём когда-нибудь… Но, Боже правый!
Пока зверьё, пируя тризну по стране,
Пьяно от зла, пока обласкан подлой славой
Шакалий сброд — я утверждаю: «Смерти нет!»
Пока скулят «червоно-чорные» гиены,
Страшась судьбы, я утверждаю: «Будем жить!
Мы будем жить! Мы не сдадим святые стены
Домов Отцовских поруганию и лжи!»
Я утверждаю: «Смерти — нет! Мы будем — жить!»
Аз есмь
Я знаю — Тебе отмщение,
И Ты воздаешь и милуешь!
Но, Боже, какими силами
Сдержаться и рот ощеренный,
Оскал озверевшей сволочи
Не рвать на куски!.. Не сетую
На скудость даров, но светлые
Глаза мне безглазой полночью
Заполни, наполни яростью
Слепой тишину смиренную
Души и пещерной грешностью
Мне помыслы засти ясные!
Я верую, Боже, верую
В Твою справедливость высшую!
Но кротостью слез не высушить,
И слов нет во мне ответствовать
Любовью на боль безмерную.
Я в пепел сожженной заживо
Одессы роняю заповедь,
И в рост над фашистской мерзостью
Встаю убивать!.. Не выпросить
Ни жалости, ни прощения
Паскудным, поганым выродкам.
Мне — нынче Твое отмщение!
И я — воздаю! Аз есмь!
Брошенный солдат
Пройден путь земной, недолгий.
Отдан долг последний. Мне
Нынче вышел срок за доллар
Пасть в неистовой войне.
Нынче выпала мне доля
В истребительном бою
Положить за звонкий доллар
Жизнь безвестную свою
И чужую… В яме, тесной
От собратьев по борьбе,
Я лежал, взирая честно
В необъятный свод небес
Одиноким мёртвым глазом.
Шли часы… Брели века…
И текли рекой безгласной,
Поднимаясь в облака,
Души странников бездомных,
Души павших. На земле,
В кулаке сжимая доллар,
Я лежал. Сто тысяч лет
Я лежал непогребённый,
Неотпетый. Навсегда
Заблудившийся ребёнок
Божий, брошенный солдат —
Я лежал на Украине…
Завтра
Пустозвоны, пустомели, но — убийцы…
Но — убийцы, душегубцы, палачи.
Всякой твари уготовлена судьбина —
И по вашу душу ножками сучит
И капризно поторапливает сроки
Окаянный. Незавидно и дрянно
Преставление продажных пустобрёхов,
Огрузивших души смертною виной.
Все пройдёт, и станет праведное завтра.
Станет благостное завтра на земле.
Канет в Лету время пасторов и зайцев,
Извращенцев, шоколадных королей.
По предписанным статьям сойдут убийцы
В жадный сумрак, в пожирающую суть…
Всякой твари уготована судьбина
Всякой твари уготован Божий суд.
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.