Комбыгхатор

Папка 1. Дневник Зыка Бухова

#1

В Главное управление Исторической безопасности Личной Его Императорского Вселенства Комбыгхатора V-го канцелярии

начальнику Главного управления

Исторической безопасности

Его Галактической Светлости

Полу Нитцу

Сим препровождается Вашей Галактической Светлости истребованное Вашим письмом от 02.05.2205

«ЗАКРЫТОЕ ДЕЛО ПО ФАКТУ ОБНАРУЖЕНИЯ

ЛИЧНОГО ДНЕВНИКА

бывшего начальника штаба Отдельной ударной ордена Его Лично Высказанного Поощрения кавалерийской бригады Войск архивной защиты отставного майор-оператора Зыка Бухова»,

открытое по статьям 7, 12, 45/прим. и 109/прим «Основного перечня наказаний за нарушение исторической безопасности, заверенного Большой Его Императорского Вселенства Папиллярной печатью», а также в соответствии с циркулярным письмом Личной Его Императорского Вселенства канцелярии за номером 2233/170 от 21.12.2204 «О дальнейшем усилении мер борьбы с антиисторической деятельностью и распространением сведений, заведомо искажающих ход истории, особенно в части касающейся Личной Заботы Его Императорского Вселенства Комбыгхатора V-го о продлении жизни и здравия бесконечно и преданно Им любимого, но тяжело и неизлечимо больного родителя своего, а именно Комбыгхатора III-го, прославленного по смерти под именем Космодержца, а также о многих и многих потоках слез, излитых из глаз Его Императорского Вселенства по случаю трагического ухода Его обожаемого племянника Комбыгхатора IV-го Большой Взрыв».

Заместитель начальника Его Императорского Вселенства

Комбыгхатора V-го канцелярии

тайный солярный советник

доктор генеалогии

генерал-оператор II ранга Исторической безопасности

Грунт Фертил

собственноручно подписал седьмого дня мая месяца

года две тысячи четыреста пятого

в собственном доме по ул. Коровьего Водопоя

#2

Начальнику 3-го отделения Исторической безопасности

старшему лейтенант-оператору Груму Гржычу

от старшего уполномоченного по надзору

за соблюдением правил вселенского общежития, сержант-оператора Исторической безопасности

Гавриила Гуся

РАПОРТ

Июля месяца третьего дня сего года, следуя по маршруту предписанного мне патрулирования, а именно: от пункта №1, который есть крыльцо дома №7 по Большой Колодечной улице, где проживаю с законной женой Сульфидой и малыми чадами Карлом, Малютой и Фенькой, прижитыми ею вне хода истории, на что не обращаю внимания, а обращая внимание лишь на придерживание себя по маршруту предписанного мне патрулирования, а именно, от крыльца дома №7 по Большой Колодечной улице, где проживаю совместно с этой, а все равно как чужой, и слова ласкового не скажет, и где имел накануне убедительный разговор по части не пускания больше в дом Васьки Фромма и совместных их с ним без меня спиртных возлияний, отчего я почувствовал себя утром плохо и поэтому предпринял движение по маршруту от крыльца дома №7 по Большой Колодечной улице, что есть пункт №1, в направлении пункта №2, что именно есть колодец, где человеку всегда становится легче по причине близости к незамутненной водной стихии недр, потому как, когда Васька Фромм со мной говорит, он ест, а я, когда говорю, то не ем, а поэтому, когда я проснулся возле колодца от жгущего в ухо солнца и сырого холода мать-земли, то немедленно испытал глубокое чувство телесного и душевного неудовлетворения, отчего далее двигался исключительно в направлении прежде судимого и отбывшего наказание за исторический уклонизм содержателя местного злачного заведения «Книжный двор», которое мне известно лишь в силу маршрута предписанного мне патрулирования как пункт №3, где я даже не успел прочесть и наклейки, как тотчас оперативно установил, что некто Зык Бухов, дотоле мне не известный, только что утонул в реке Полюсне, из-за чего я сразу прибыл на место преступления, раздвинул толпу и лично выловил из реки лежащий на берегу труп, который устным приказом немедленно передал в руки занимавшегося утопленником доктора Феофана Бздорова для выяснения всех загадок подобного рода неестественной смерти, какой не бывало у нас со времен убиения Комбыгхатора II-го Историографа, вечная Ему память, а зажатого в руке Зыка Бухова сазана лично сам отпустил на волю, хотя дальнейшая его участь переходит для меня в область странного и таинственного, потому как не установленные мной люди тут же начали поминать покойника добрым словом, и моя рука сильно дрогнула, отчего я несколько капель все-таки пролил на траву, хотя тут же перед обществом извинился, а когда вновь открыл свои мудрые просветленные очи знавшего взлеты и падения человека и увидел, где нахожусь, то слова прощания с моим неизвестным другом, с которым мы будто с детства были словно родные братья, костью встали в моем сдавленном горле, которую доктор Бздоров тут же вынул пинцетом на столе в морге, думая по своей врачебной ошибке, что Зык Бухов это был я, и поэтому констатировал мою смерть от рыбы, тогда как фактически умер лишь один Бухов, а я после нескольких дезинфекций колотой раны на мягкой слизистой оболочке горла был взят женою Сульфидой домой, где ныне и нахожусь в трезвой памяти и здравом уме.

Записано законной супругой этого… (зачеркнуто)

Сульфидой Гусь.

С моих слов записано верно. Подписано: Гусь.

Зачеркнутому верить. Подписано: Сульфида Гусь

#3

КОПИЯ СВИДЕТЕЛЬСТВА О СМЕРТИ

Свидетельствую, что Гавриил Гусь (исправлено на «Зык Бухов») умер. Причина смерти: радость от рыбы.

(подпись неразборчива)

#4

ПРОТОКОЛ ЗАДЕРЖАНИЯ

доктора местной больницы Феофана Бздорова в виде, не позволяющем ему трезво оценивать историческую реальность

(признан утраченным по Акту №0985 0171 0678/04)

#5

В 3-е отделение Исторической безопасности Главного управления Его Императорского Вселенства Комбыгхатора V-го канцелярии

от доктора Феофана Бздорова

ОБЪЯСНЕНИЕ

Я, Феофан Бздоров, находясь в здравой памяти и трезвом уме, объясняю свои неправильные с исторической точки зрения действия.

Когда с пробегавшим мимо народом я прибыл к месту утопления Зыка Бухова, то, обнаружив на берегу тело без всяких признаков жизни, срочно предпринял все меры для возвращения пострадавшего к оной жизни, кроме, что признаю, рот в рот. В оправдание могу заявить, что впоследствии, исправляя оплошность, я проделал всю процедуру полностью и по правилам, предварительно прополоскав себе полость рта из-за страха занести какую-либо инфекцию. Процедура прошла успешно, хотя не исключено, что у больного могла быть непереносимость к спиртам, за что я его нисколько не осуждал, а только два раза, когда доходила очередь.

Последующий осмотр тела был проведен мною стационарно, из чего я заключил следующее:

1). Одежда от тела утопленника отделялась с известными трудностями, особенно у хвоста и подмышками. Чешуя ровная, крупная, округло-трапециевидная с характерными острыми бугорками. Наблюдались следы обильного потоотделения перед смертью, что приводило к соскальзыванию покойника на пол.

2). Зубы крепкие, острые; гортань чистая, розовая; язык немного припухший, с белым налетом; на нижней губе крючок №10 с обрывком лески диаметром 0,3 мм. Проведена успешная операция по удалению инородного тела.

3). Ноздри слабо выраженные, мелкие, заложены мукусом.

4). Жабры красные и упругие, температура в анальном отверстии 18 градусов по Цельсию. Смерть наступила примерно в 10.00 по местному времени.

4). Глаза большие, открытые, слегка выпуклые, на ощупь гладкие, зрачки широко открытые. Застывшее в них изображение отдаленно напоминает человеческое.

5). Внешних повреждений не установлено, но при этом на зубчатом костяном шипе спинного переднего плавника наблюдались обильные выделения крови; вторая группа, резус отрицательный, содержание алкоголя значительно выше нормы. Ладонь обработана йодом и забинтована.

6). По извлечению внутренних органов оказалось, что утопленник женщина. Икра сочная, крепкая, мелкозернистая; положенная на кончик ножа и поднесенная к свету отчасти напоминает янтарь. Положенная на горячую сковородку сразу начинает трещать.

7). Проведенная на месте гистологическая экспертиза показала, что мясо вполне прожаренное, с приятным и нежным вкусом, без запаха тины, в меру жирное и обладает повышенной усвояемостью.

8). Оказавшийся в разобранном состоянии костяк пациента восстановлению не подлежал, так как одно из ребер вышло причиной несчастного случая, повлекшего остановку дыхания сержант-оператора Гавриила Гуся, случайно зашедшего в морг выпить холодной воды из-под крана. А больше там никого и не было, кроме трех или четырех тел, оставшихся еще с прошлого раза.

Полностью признаю вину и обязуюсь вскрыть Гавриила Гуся (исправлено на Зыка Бухова) вне очереди сразу по выходе из Отдела по возвращению исторической памяти 3-отделения Исторической безопасности.

С моих слов записано верно (подпись неразборчива)

#6

ПРИКАЗ №623/04

по 3-ему отделению Исторической безопасности Главного управления Исторической безопасности Его Императорского Вселенства Комбыгхатора V-го канцелярии:

1. Поставить на вид сержант-оператору Исторической безопасности Гавриилу Гусю рыбью кость.

2. Исключить из маршрута дальнейшего патрулирования сержант-оператора Гавриила Гуся пункт №4 под кодовым наименованием «морг» как не соответствующий исторической правде.

3. Снять с доктора Феофана Бздорова показания о его полной и стопроцентной вменяемости.

4. Поручить доктору Феофану Бздорову провести судебно-медицинскую экспертизу по фактическому установлению исторически-достоверной причины смерти Зыка Бухова.

5. Учинить за доктором Бздоровым тайный надзор с биноклем.

6. Изъять из больницы спирт для промывания линз бинокля.

Старший лейтенант-оператор Исторической

безопасности Грум Гржыч

#7

В 3-е отделение Исторической безопасности Главного управления Исторической безопасности

Его Императорского Вселенства Комбыгхатора V-го канцелярии

от доктора Феофана Бздорова

ЗАЯВЛЕНИЕ

Я, Феофан Бздоров, являясь доктором местной больницы, заявляю решительный протест на действия органов Исторической безопасности, вылившихся в изъятии остатков медицинского спирта, необходимых мне для резекции Зыка Бухова. В случае отказа вернуть изъятое категорически отказываюсь резать кого-нибудь впредь.

(без подписи)

#8

ПРИКАЗ №625/04

по 3-му отделению Исторической безопасности Главного управления Исторической безопасности Его Императорского Вселенства Комбыгхатора V-го канцелярии:

1. Наглую и беспардонную выходку доктора местной больницы Феофана Бздорова, вылившуюся в публичное оскорбление органов Исторической безопасности и причинение серьезного материального ущерба для движимого и недвижимого имущества органов Исторической безопасности Его Императорского Вселенства Комбыгхатора V-го Канцелярии, как то: стульев и лиц, оставить без последствий

2. Смыв вернуть.

Старший лейтенант-оператор Исторической

безопасности Грум Гржыч

#9

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СУДЕБНО-МЕДИЦИНСКОЙ ЭКСПЕРИЗЫ

(признано утраченным по Акту №0985 0171 0679/04)

#10

КОПИЯ ЗАКЛЮЧЕНИЯ

СУДЕБНО-МЕДИЦИНСКОЙ ЭКСПЕРИЗЫ

(признана утраченной по Акту №0985 0171 0680/04)

#11

Сов. сек. Хр. в 1-ом экз.

Под личн. отв. ст. л.-о. И. Б. Гр. Гр.

ПРОТОКОЛ ОПОЗНАНИЯ

тела неизвестного мужчины, возраста 65—85 лет, среднего роста, телосложения худощавого, типа лица европейского, выражения удивленного. Череп массивный, высокий, затылок немного скошенный. Над левым ухом отсутствует кусок кости. Волосяной покров плотный, жесткий, седой. Форма лица трапециевидная. Лоб вертикальный, широкий, средний по высоте; брови дугообразные, рыжие; глаза серые, как живые; щеки впалые; нос большой, тонкий, спинка выпуклая, положение основания горизонтальное, крылья поднятые, кончик острый; губы средние; подбородок прямоугольный; зубы большие, желтые, числом пять; уши большие, оттопыренные, глубоко избуравленные, завиток большой, козелок вогнутый, мочка висячая.

На основании свидетельских показаний Ефима Беты, Ивана Хорса и Клавы Миг, а также устного разъяснения доктора Феофана Бздорова, а также ряда косвенных признаков старший дознаватель Исторической правды капитан-оператор Исторической безопасности Бескрест Пупыг постановил:

Признать тело неизвестного человека безусловно принадлежащим бывшему начальнику штаба Отдельной ударной ордена Его Лично Высказанного Поощрения кавалерийской бригады Войск архивной защиты отставному майор-оператору Зыку Бухову.

Показания свидетелей на пяти листах прилагаются.

Лист №1

Ефим Бета показал, что как всякий рыбак никогда не читает во время рыбалки никаких посторонних книг, а сидит в тишине и, закрыв глаза, размышляет во вселенских масштабах, а поэтому не может сказать, откуда мог взяться опознаваемый на столе.

Далее свидетель, показал, что лежащее на столе тело, возможно, принадлежит человеку, который не далее как этой весной насадил свидетелю на крючок земляного червя, после чего немедленно отскочил в сторону. Этим данный опознаваемый сразу вызвал у Беты очень сильные подозрения, а равно как и тем, что на просьбу не убегать, все равно побежал. Тем не менее, решительно догнав убегавшего, свидетель потребовал объяснений. Однако опознаваемый потребовал от него отстать, после чего поднял на свидетеля палец и щелкнул свидетеля прямо в лоб. После чего свидетель схватил первый же попавшийся под руку камень и приложил ко лбу.

Далее свидетель показал, что и позже встречался с опознаваемым и тот с каждым разом возбуждал у него все более сильные подозрения. Во-первых, опознаваемый запрещал к себе подходить ближе чем на длину удилища; во-вторых, никогда не давал носить за ним ни удочек, ни ведра; в-третьих, никогда не разрешал провожать его до дому, да свидетель и сам не хотел возвращаться назад среди ночи по темному лесу один, потому что там бродит Иван Хорс с топором, который он видел сам.

Далее свидетель показал, что опознаваемый несколько раз называл его «полубожием» и несколько раз «новодревним», но ни разу не разъяснил, что это фактически значит, вследствие чего Главный цензор Его Императорского Вселенства Комбыгхатора V-го Канцелярии Ганс Кнут запретил к изданию последнюю книгу свидетеля «Любовь как категория бывшего неслучившегося», посвященную Лично Видевшей Его Императорское Вселенство Комбыгхатора V-го в Щелку Одним Глазком Клаве Миг, которая в прошлый год спросила его: «Как дела, Ефим?» — а потом прошла мимо и в течение одиннадцати шагов колыхала на ходу бедрами.

Лист №2

Далее свидетель показал, что он несколько раз обращался к опознаваемому с одной-единственной просьбой объяснить значение его слов «новодревнее полубожие», но ни разу не получил ответа, поскольку опознаваемый хранил подозрительное молчание и курил табак.

Далее свидетель показал, что точно такое же подозрительное молчание, но уже без табакокурения, опознаваемый стал хранить и вскоре после того, как третьего числа июля месяца года две тысячи четыреста четвертого, в субботу утром, выловил из реки огромную рыбу, о каких свидетель даже не знает, водятся ли они в реке, потому что когда свидетель купается на Коровьем Броде, то таких никогда не видит.

Далее свидетель показал, что далее ничего показать не может.

На вопрос дознавателя исторической правды, когда он видел опознаваемого в последний раз, свидетель ответил: «Вот только что».

На вопрос дознавателя исторической правды, когда он видел тело данного человека в свой предпоследний раз, свидетель сказал: «На реке, когда тот хранил подозрительное молчание, как это делает и сейчас».

Иван Хорс показал, что является немым с детства.

На вопрос дознавателя исторической правды: «Знаете ли вы лежащий на столе морга труп человека?», свидетель написал: «Ну». На вопрос дознавателя: «Знаете ли вы имя этого человека?», свидетель написал: «Ну», а на вопрос: «Знаете ли вы фамилию этого человека?», свидетель написал: «Хрен знаит», что немедленно вызванный на допрос Хрен Солт категорически отрицал.

Далее на вопрос: «Как давно вы знаете этого человека?», свидетель написал: «Згот», а на вопрос: «Где все эти 3 года свидетель мог быть?» свидетель не написал ничего.

Лист №3

Далее на вопрос с пристрастием, в виде повышения голоса и удара кулаком по столу: «Если вы знаете этого человека, то откуда? Откуда вы знаете этого человека? Ну!», свидетель написал «Ну», а на вопрос: «Где вы с ним познакомились, где же, черт?», свидетель написал: «Хрен знаит», что повторно вызванный на допрос Хрен Солт опять категорически отрицал.

Далее на вопрос: «Говорил ли при вас Зык Бухов какие-нибудь слова, например, «новодревний» или «полубожие», свидетель написал: «Ну», а на вопрос: «Когда говорил и где?», написал: «Хрен знаит», что вызванный на допрос Хрен Солт пытался сразу же отрицать.

Далее на вопрос: «Были ли вы в лесу с топором и не знаете ли Ефима Бету, который видел вас в лесу с топором?», свидетель написал: «Ну», а на вопрос «Возможно ли, что ваш Зык жил где-то в лесу, потому что скрывался там от Ефима Беты?», свидетель написал: «Хрен знаит», что вызванный на допрос Хрен Солт упорно не хотел признавать.

Далее на вопрос со сменою тактики проведенья допроса: «Хорошо, но давайте-ка мы предположим, всего только предположим, чисто гипотетически, так сказать, что ваш Зык живет где-нибудь в лесу, исходя из чего мы приходим к выходу, что он там скрывается от Ефима Беты, а отсюда наш следующий вопрос: не вы ли как человек превосходно знающий лес и при этом прекрасно владеющий топором, не вы ли, допустим, могли ему как-то помочь там, в лесу, соорудить своего рода жилье, землянку ли то, избу ли то, равно как иное обиталище человека, но в любом случае достаточно обстоятельное, чтобы уберечь человека от атмосферных осадков и низких температур, особенно характерных для…» — на что свидетель поднялся и ушел через дверь в соседнюю с моргом спальню доктора Бздорова, где ранее вызванный на допрос Хрен Солт уже перестал огульно все отрицать, а начал кричать и кусаться, но после того, как свидетель вместе с доктором Бздоровым связали и успокоили Хрена Солта, свидетель сразу вернулся на место, внимательно дослушал вопрос, написал: «Ну» и ушел через дверь на улицу, откуда более не вернулся.

Лично Видевшая Его Императорское Вселенство Комбыгхатора V-го в Щелку Одним Глазком Клава Миг показала, что лежащий перед ней на столе Зык Бухов замечательный человек, которого она знает с прошлого года, когда он на своей лошади заезжал в «Книжный двор» за трубочным табаком и солью.

Лист №4

Далее свидетельница показала, что увидев у крыльца незнакомую лошадь, Глава Его Императорского Вселенства Комбыгхатора V-го Канцелярии, действительный тайный солярный советник, генерал-оператор I ранга Исторической безопасности Стори Тру, который пришел за хлебом, предложил Зыку Бухову немедленно взять на себя командование Отдельной ударной ордена Его Лично Высказанного Поощрения кавалерийской бригадой Войск архивной защиты с присвоением ему чина полковника-оператора, а после того, как Зык Бухова отказался, немедленно разжаловал его в рядовые, а после того, как Зык Бухов сел на лошадь и крикнул: «Пошел, Кондуктор!», восстановил Зыка Бухова на службе Его Императорского Вселенства с понижением в чине и должности, а именно назначил его начальником штаба Отдельной ударной ордена Его Лично Высказанного Поощрения кавалерийской бригады Войск архивной защиты в звании майор-оператора, а после того, как Зык Бухов и лошадь скрылись из вида, отправил его в отставку.

Свидетельница показала, что Зык Бухов появился неизвестно откуда, но якобы всем известно, где он живет. Якобы вместе с Иваном Хорсом расчистил в лесу поляну, срубил избушку и баньку, вырыл колодец и разбил огород. Якобы живет с козой Симой. Якобы спит на печке. Якобы дома чисто и прибрано. Якобы вечерами Зык Бухов чего-то пишет и читает разные книги и «не ваши, которые…» (вымарано до конца предложения).

По словам Лично Видевшей Его Императорское Вселенство свидетельницы, она бывала у Зыка неоднократно, по делам, «которые вас не касаются». Знает также, что у него бывало и много других людей, но «это не ваше дело».

Самого Зыка Бухова свидетельница характеризует как человека спокойного, с которым приятно поговорить по ходу истории, хотя полномочную депутацию Исторической академии во главе с Личным биографом Его Императорского Вселенства Комбыгхатора V-го Нгора-Нгора Боидзе он гонял по лесу, стреляя из ружья в воздух, хотя больше любит рыбалку и часто ходит на речку, правда, «чувствуя по погоде», чем очень расстраивает Ефима Бету, который ждет его на реке каждый день и больше не может ни о чем думать, потому что держит глаза открытыми прямо на лес.

На вопрос дознавателя исторической правда, видела ли свидетельница в руках Зыка Бухова запрещенный цензурой предмет и видела ли она, как тот из него стрелял, та ответила: «А вам какое дело?»

Лист №5

На вопрос дознавателя, слышала ли свидетельница из уст Зыка Бухова такие слова как «новодревний» или «полубожие» и что они значат, та ответила, что не помнит точно, но «посмотрите на себя в зеркало и поймете».

На вопрос присоединившегося к допросу старшего лейтенант-оператора Исторической Безопасности Грума Гржыча, как понимать такие ее слова, свидетельница сказала: (первые фразы вымараны) «… и уйди с глаз, кобель … (несколько предложений вымарано), а на вопрос дознавателя исторической правды, старшего дознавателя Исторической безопасности капитан-оператора Бескреста Пупыги, что это значит, ответила: «И тебе?»… (вымарано до конца абзаца).

Далее на вопрос, что еще она может еще показать по данному делу, свидетельница немедленно развернулась, задрала юбки и показала. По рассмотрении чего, было решено допрос прекратить и направить вопрос на доследование без свидетелей, но за отсутствием свидетельницы на месте доследования доследование было также прекращено.

Дознание проводил:

старший дознаватель Исторической правды

капитан-оператор Исторической безопасности

кандидат исполнительной историографии

планетарный асессор II класса

Бескрест Пупыг

Протокол вел:

рядовой-оператор Исторической безопасности

писец IV класса

Гром Сандер

#12

Сов. сек. Хр. в 1-ом экз.

Под личн. отв. ст. л.-о. Ист. Без. Гр. Гр.

ПРОТОКОЛ ОСМОТРА

жилого и подсобного помещений, а также

личных вещей покойного Зыка Бухова

на предмет изъятия вещественных доказательств

(признан утраченным по Акту №0985 0171 0682/04)

#13

Сов. сек. Хр. в 1-ом экз.

Под личн. отв. вр. исп. об. нам. Тр.

пл., т. сол. сов. Е. И. В. К. V-го Канц. ген.-о. II р. Гр. Фер.

Рассмотрев:

ЗАКРЫТОЕ ДЕЛО

по факту нарушения исторического порядка

на территории 3-го отделения

Исторической безопасности

ТРИБУНАЛ ИСТОРИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

постановил:

1). За попытку противодействия отправлению исторического момента истины, вылившуюся в криках, маханием топором и битьем удочкой по спине лишить:

— Клаву Миг звания «Лично Видевшей Его Императорское Вселенство Комбыгхатора V-то в Щелку Одним Глазком»;

— Ивана Хорса его топора;

— Ефима Бету всех удочек, принадлежавших ранее покойному Зыку Бухову

2). Козе Симе запретить блеять на могиле в ночные часы, с 21.00 до 6.00.

3). Лошадь «Кондуктор» объявить в розыск и поставить на кормовое довольствие в полк Личной Охраны Его Императорского Вселенства Комбыгхатора V-го.

4). Старшего лейтенант-оператора Исторической Безопасности Грума Гржыча предупредить о неполном служебном соответствии и оставить начальником 3-го отделения Исторической безопасности на второй год.

5) Старшему дознавателю Исторической правды капитан-оператору Исторической безопасности, кандидату исполнительной историографии, планетарному асессору II класса Бескресту Пупыгу присвоить внеочередные чины и звания:

а) майор-оператора Исторической безопасности;

б) кандидата исполнительной историографии;

в) планетарного асессора I-го класса;

а также ходатайствовать о награждении почетным знаком Удостоенного Его Императорского Вселенства Комбыгхатора V-го Мыслью.

6). Объект «дневник» хранить в несгораемом сейфе, установив круглосуточный пост охраны и в случае новых попыток отнять объект у органов Исторической безопасности, уничтожить по Акту.

7). Акт уничтожить.

8). Постановление уничтожить.

9). Клаву Миг уничтожить. Примечание: «… в случае новых попыток проникнуть на закрытое заседание Трибунала Исторической безопасности с целью побития Председателя Трибунала Исторической безопасности, Главу Его Императорского Вселенства Комбыгхатора V-го канцелярии, действительного тайного солярного советника, генерал-оператора I ранга Исторической безопасности Стори Тру».

За:

Председателя Трибунала Исторической безопасности

Главу Его Императорского Вселенства

Комбыгхатора V-го Канцелярии

действительного тайного солярного советника

генерал-оператора I ранга

Исторической безопасности Стори Тру

Заместитель Главы Его Императорского Вселенства

Комбыгхатора V-го Канцелярии

тайный солярный советник

Его Императорского Вселенства

Комбыгхатора V-го канцелярии

доктор генеалогии

генерал-оператор II ранга Исторической безопасности

Грунт Фертил

собственноручно подписал шестого дня июля месяца

года две тысячи четыреста четвертого

в собственном доме по ул. Коровьего Водопоя

Секретарь трибунала:

рядовой-оператор Исторической безопасности

писец IV класса Гром Сандер

#14

СПРАВКА

Усопший Зык Бухов похоронен в трех могилах правее Комбыгхатора III-го Космодержца и на ряд ниже, под взгорком, но место дивно сухое и много красной смороды.

Сторож-смотритель — Бхав Родин

#15

ДНЕВНИК

бывшего начальника штаба Отдельной ударной ордена Его Лично высказанного Поощрения кавалерийской бригады Войск архивной защиты отставного майор-оператора Зыка Бухова

6 апреля 2203, воскресенье

Сегодня я родился. Еще с утра появилось это острое беспокойное чувство, что я сегодня родился. Давно забытое чувство. Из детства.

Отец однажды сказал, что я родился весной, и несколько лет подряд, как весна, всю весну, от первых проталин до первой травы я старательно выбирал себе день рождения. Надо многое было учесть: погоду, степень распускания листьев, голоса птиц, свои собственные дела, время дня…

Почему-то я выбирал закат. Наверное, потому что весною даже закаты обозначают начало.

Написав эти строки, я понял, что надо было давно признаться себе: «Ты стар, тебе уже век. Ты прожил век. Ты прожил свой век. Найди во времени эту точку и скажи себе, наконец: тебе сегодня сто лет. Может, на год-два меньше, может, на год-два больше, но это неважно. И когда ты скажешь это себе, ты слезешь с Кондуктора, сбросишь на землю мешки, снимешь затем седло, подпорешь сыромятную кожу и вытащишь из-под луки тетрадь».

В моем возрасте человеку пора уже иметь дом. Мой дом — седло. В моем возрасте человеку пора уже заготовить гроб. Мой гроб — тетрадь. И, наверно, пора.

Разумеется, я не думаю рассыпать по этим белым страницам ни бренные свои кости (известняк, а не кости), ни сухие, как вобла, мышцы, ни дряблые лоскуты кожи. Человеку, чтобы умереть, нужен дом, да и ложиться надо ему в настоящий гроб.

Сегодня я снял с Кондуктора два вьючных мешка, положил их посередине поляны, затем снял седло и достал тетрадь. Потому что сегодня я завершил свой путь. Это был долгий и смешной для старика путь. Все на север, на север, вместе с весной. С весной, с молодой травой. Но сегодня весна уйдет дальше, а мы с Кондуктором останемся здесь, потому что сегодня мы добрались до места, где когда-то я был рожден — вот здесь, у старой тропы богов на реке Полюсне, возле Живоедова брода, который сейчас почему-то называют Коровьим.

10 апреля 2203, четверг

Тот же лес и те же холмы. Природа мало чем изменилась за целый век. Разве что река в одном месте спрямила свой путь и отбросила петлю староречья. Да и люди хорошо похозяйничали. Не такой уж удар судьбы, но ирония: целое поселение секты читальников. Впрочем, боги считают такие поселки «селениями» и стараются сюда не соваться. Раньше — другое дело. Раньше боги ходили здесь толпами. И толпами собирались у брода.

Вчера на стук топора из леса вышел мужик, волосатый и бородатый, в длинной холщовой рубахе. Он молча вытащил мой топор из ошкуренного бревна, пощелкал ногтем по лезвию, и молча заткнул его за кушак. Взамен, так же молча, предложил свой, самокованный, из плохого железа. Когда я не согласился, он выполнил обратную процедуру, забрал свой топор и с обидою удалился.

Вечером он вышел к костру и долго сидел у огня. То ли мой гость был немой, то ли считал дар речи необязательной роскошью. Однако на языке жестов он, в конце концов, показал, что не любит читать и очень не понимает читающих. Я в свою очередь показал, что хорошо его понимаю. Это повергло его в замешательство. В бороде угадывалось шевеление губ, но только лишь шевеление и только угадывалось.

Сегодня он с утра наблюдал, как Кондуктор подтаскивал к срубу бревна, насупился, а потом заставил распрячь Кондуктора и стал подтаскивать бревна сам. Разом повеселевший Кондуктор вернулся к своей траве, наедая бока. Хотя это как раз тот случай, когда не в коня корм. По биологическому возрасту мы с ним сверстники, и ребра из нас выпирают совершенно одинаковым образом. Даже цвет кожи/шерсти у нас один — линяло-каурый.

2 мая 2203, пятница

Благодаря своему помощнику сегодня сижу под крышей. Вторые сутки льет дождь. Вода заполнила яму, из которой мы берем красную комковатую глину — чтобы сбить печь. Печь готова наполовину. Но нужно еще поставить трубу.

Мой помощник по-прежнему на меня в обиде за то, что вчера я позволил себе оседлать Кондуктора: ездил в Селение за солью и табаком. Как мне стало известно, помощника моего зовут Иван, но толком никто не знает, немой ли он точно, или просто молчит.

С конем у них — отношения. Конь для него — человек больше, чем я. Что ж, надо было ожидать. Я не знаю точной пропорции, сколько в этом животном подлинной немощи, а сколько обычной хитрости. Он еще жеребенком протискивался под морду матери, вставал поперек груди, не давая ей сделать шагу, пока не получит от меня хлеба. Словно кондуктор, он взимал плату за право каждой моей поездки на хребте своей личной родительницы.

Иван занимается сейчас тем, что ходит по кругу вокруг Кондуктора, рвет для него траву и кладет ему прямо в рот. Несмотря на дождь, оба очень довольны. Но Иван как будто ревнует, когда вдруг Кондуктор перестает жевать и задумчиво смотрит в сторону этой избушки. Знает, что я сижу здесь у окна и пишу. В свою очередь, как мне кажется, я знаю все мысли Кондуктора. Наверно, он думает, хорошо бы заставить Ивана и жевать тоже. Иван до этого пока не созрел, но, видимо, у Кондуктора уже зреет план. В последние годы он даже не спал на сырой земле, а вытряхивал меня из попоны, в которую я ночами закутывался, и брякался на нее мослами с самым барственным видом. В конце концов, он стал возить на себе сразу две попоны, но все равно норовил лечь на ту, которую выбирал я.

У меня никогда еще не было такого коня. Он отвадил от меня всех собак, а когда я начал расстраиваться, то и сам стал чем-то вроде собаки. Лишь за тем исключением, что мало считал меня за хозяина. Иногда я думаю, он так и остался тем жеребенком, долго бегавшим за своей матерью, а потом посчитавший меня ее продолжением. Он всегда любил брать в рот мои пальцы, будто требовал молока. И сейчас еще может взять. Но сейчас у него уже стерлись зубы.

Многое стерлось и в моей памяти.

3 мая 2203, суббота

Та старая тропа богов, тропа из моего детства, шла по древней автомобильной дороге и чаще всего по насыпи, меж холмов. Насыпь уже и тогда была затянута лесом и во многих местах размыта ручьями, превратившимися в полноводные реки.

Мост на Полюсне давно рухнул в воду, ниже него появился омут, а уже ниже омута стало мелко, здесь наметился брод.

Еще дед поддерживал этот брод и со временем превратил его в переправу. Он притапливал огромные стволы лиственниц и заваливал их камнями. Вода бурлила на перекате, течение было быстрым, ничего не стоило поскользнуться и сломать ногу. Но и со сломанною ногой можно выбраться на тот берег — и обычно на мгновение раньше, чем тебя перекусят железные челюсти живоедов, новодревних речных крокодилов, кишевших тогда в реке.

Прямо на берегу, возле брода, дед срубил постоялый двор — небольшую крепость, острог, огражденный серьезным на вид частоколом. В те времена уже многие люди выходили из леса и начинали приглядываться к проходящим богам. За ночной постой и охрану от живоедов на переправе дед обычно требовал плату. Боги предлагали на выбор кучу разных вещей, по преимуществу мелких и легких, но в лесу совершенно не первой надобности: типа лазерных дисков, дискет, бесконечных компьютерных карт, деталей, блочков, сотовых телефонов, пейджеров, гироскопов ракет класса «воздух-воздух», пластмассовых зубочисток, хирургических инструментов, реже — книг. Впрочем, в первые годы своего хождения по тропе лишь немногие боги что-то для себя промышляли, большинство занималось миссионерством. Но со временем появились и чистые коробейники (с бытовой мелочевкой) и чистые книгоноши, с самой разной литературой (от «Большой Эдды» до «Грамотеев»). Правда, в ту пору, как говорил отец, единственно устойчивым спросом пользовались газовые зажигалки. Но не все подряд, а только с пьезокристаллами, которые в первых шомпольных ружьях.

Самым первым моим ружьем было именно это — старинное, дедово, сделанное из композитной трубки, с пьезокристаллом в казенной части ствола и прикладом из корня березы. Теперь нам даже трудно представить, какого риска и неимоверных усилий это стоило тем отважным охотникам-вещевикам — спускаться в черные лабиринты подземных заводов и пилить там трубки для ружей. Композит был тверже железа.

Первый склад амуниции и стрелкового снаряжения был найден уже на моей памяти. С ним закончилась эра серого артиллерийского пороха — «макарон», которые приходилось сначала дробить, молоть, а потом смешивать с мелко размолотым древесным углем.

И никто уже не отливал пуль из аккумуляторного свинца.

9 мая 2203, пятница

«Все, что может случиться — может случиться».

Иван привел козу и начал поить Кондуктора молоком. Все, что может случиться — может случиться.

Сегодня я понимаю, почему на мои расспросы отец отвечал только так. Он и сам всю жизнь отвечал на этот вопрос, который, наверно, не раз и не два задавал еще своему отцу: куда исчезли все люди? Но ни дед, ни отец, никогда не могли ответить ничем более вразумительным, чем: «все, что может случиться — может случиться».

Это все объясняло. Если самолет может упасть на землю, значит, он может упасть на землю. Конечно, он может и приземлиться, но это «может» всегда приравнено к «должен», а последнее противоречит природе. Всякое долженствование противоречит природе.

Долгие годы изучая новодревний период истории, я в сущности лишь придерживался гипотезы моих предков, объясняя исчезновение с планеты людей. Основной массы людей. Подавляющей массы людей. Я бы даже сказал «поголовной», если верил бы утверждению, что оставшихся на планете людей, можно было сосчитать буквально «по головам». Все другие гипотезы мне кажутся беллетристикой.

Я никогда не верил и не верю сейчас в возможность катастрофических войн. Это — теория большинства моих оппонентов (практически вся научная школа Скрыни-Герчккера), и в ней есть неустранимый изъян. Человек не может отметить свою биологию. Он не может уничтожить себя так решительно, низведя с десяти миллиардов до каких-то десятков тысяч. Закон больших биомасс такие фокусы запрещает.

Не менее уязвима и гипотеза Тутоса-Младшего, основанная, как известно, на том, что люди нередко бросали свои дома, поселения и уходили неизвестно куда. Бывало, бросали и города. Бывало — целые страны. Так случалось на протяжении всей истории. Народы уходили неизвестно куда и неизвестно зачем. Уходили и народы народов — цивилизации. Тутос-Младший находит этому только две причины: либо не могли больше здесь, либо — нашли лучше там. Не моя вина в том, что и здесь Тутос-Младший (с его неуемной фантазией и безудержной страстью к спорам) попадает в «капкан аналогий Къйэнко-Бухова», (надеюсь, вполне доказанный мною в моей монографии «Постижение вне подобия»).

Ряд ученых, а именно Конев и Юнь в свое время выдвигали гипотезу «новой работорговли». Очень слабо, впрочем, аргументированную, так как в роли новых работорговцев обязательно выдвигают неких гипотетичных иносуществ, которые якобы обратили в рабов и погрузили на свои корабли миллиарды людей-землян, чтобы где-то там, неизвестно где, продать их на межзвездных невольничьих рынках. (Стоит ли уточнять, что в истории Земли действительно был случай, когда люди с одного континента обращали в рабов людей с другого. Разумеется, эта гипотеза стала первой, попавшей в «капкан аналогий»).

Нет, никакие иносущества, никакие инопланетяне здесь ни причем. И не только лишь потому, что, во-первых, любой тип контакта неизбежно будет приписан какой-либо аналогии (что немедленно выносит контакт за пределы нашего постижения), но главным образом потому, что все боги, живущие сейчас на Земле, те самые боги, которые тысячи лет принимались за некую высшую силу суть не иносущества и не инопланетяне. И это не требует доказательств. Боги произошли от людей. Через разные механизмы боготворения и обожествления, но они произошли от людей, потому что иначе бы они просто не смогли претерпеть всю обратную метаморфозу. И не их вина в том, что они почти полностью заняли освободившуюся на Земле нишу.

Из прочих гипотез, объясняющих исчезновение с планеты людей, я бы упомянул еще гипотезу Треттино. Якобы люди достигли такого прогресса, что сумели улететь с Земли сами. К сожалению, это гипотеза обрела в последние годы очень многих сторонников, (что говорит об уровне деградации нашей научной среды). Есть три момента, заставляющих усомниться в такой трактовке событий:

а) нет свидетельств того, что такой прогресс был достигнут;

б) нет свидетельств, что имелись причины пойти на такой поступок; и

в) помимо попадания в «капкан аналогий», эта гипотеза натыкается на «детское правило Тю-Че-Ваня» гласящее, «что было — не повторять». (Иначе мы повторим ошибку, которую совершили боги, когда ее допустили мы. И эта ошибка, которую повторяют боги вслед за людьми, — достаточное свидетельство справедливости гениальных прозрений великого Тю-Че-Ваня).

После смерти моего друга, жены и соавтора Йодлы Къйэнко, мне все труднее отстаивать точку зрения, что причина и способ исчезновения с планеты людей являются непостижимыми в принципе. Непостижимость такого исчезновения заключается вовсе не в том, что человек никогда не выяснит подоплеку подобных событий, а в том, что мы и не ставим себе никакой другой цели, кроме как ошибиться. Именно это придает смысл нашим спорам, всей нашей жизни, существованию. Иначе мы должны будем признать в этой части абсолютную правоту богов и признать Комбыгхатора богом для богов тоже…

Будь сейчас со мной рядом моя Йодла Къйэнко, я никогда бы не написал этих строк и, наверно, не совершил той ошибки, которую только что совершил. Я никогда бы не взял тетрадь. Или — взял бы тетрадь побольше.

Увы, все, что может случиться — может.

10 сентября 2203, среда

В те дни отец часто проводил ночи на крыше баньки, над огородом. Он выцеливал молодых свиней, мясо которых потом коптил в деревянном шалашике, крытом корою лиственницы, на ольховых дровцах, запасая припасы на целый год. Но когда уже не было на кабанов управы, когда лоси терлись боками об углы дома, а стаи черных волков доводили собак до нервного истощения, тогда он ночью спускался к реке с фонарем, заправленным льняным маслом, и стрелял живоедов. Обеспечивая бедным зверям переход на тот берег.

Как когда-то его отец обеспечивал этот же переход богам.

Того постоялого двора, который построил дед, уже не существовало. Сгорел. Из того, что было срублено топором, оставался лишь «мертвый город» на лесной росчисти, в ста шагах по тропе от реки и несколько в сторону. Еще дед начинал убирать туда полубожий.

Шквал несчастий однажды постиг наш род.

От пожара я помню лишь то, что когда убирал за отцом картошку, в земле попадались угли. И еще хорошо запомнил свежие щепки. Я собирал их в поленницы, когда отец строил новый дом. С этих щепок начинается моя память.

Только годы спустя я понял, с каким неистовством отец строился. Хорошо помню этот новый дом. Это была большая северная изба, похожая на приставший к горе ковчег. Только будто сильная буря опрокинула этот ковчег вверх дном, и теперь его днище превратилось в длинную широкую крышу, под которой пряталось все жилое и не жилое.

Это был дом для рода. Иногда мне казалось — не только для нашего, для всего человеческого.

Но жили здесь только мы. Вдвоем. Отец и я.

Боги уже не ходили толпами.

На моей памяти толпами собирались звери.

— Не ложись, сыну, — с вечера говорил отец, — как стемнеет, пойдем, опять пособишь. Затопчут, коли не переправим. И мамуты сегодня пройдут. Слышал запах?

— Нет.

— Да оденься теплее, накинь фуфайку.