Бесплатный фрагмент - Когда угасла бесконечность

От автора

Это художественное произведение является авторским осмыслением реальности и не претендует на строгую научную достоверность. Основной сюжет книги разворачивается в обозримом будущем, поэтому представленные теории и гипотезы адаптированы автором для целей повествования и могут расходиться с современным состоянием научного знания.

Автор оставляет за собой право художественного переосмысления научных концепций, идей и гипотез.

Все события и персонажи в тексте вымышлены. Любые совпадения с реальными людьми или событиями случайны и непреднамеренны. Взгляды, выражаемые персонажами, принадлежат исключительно им и не обязательно совпадают с мнением автора.

---

«Ученики, эта сансара не имеет постижимого начала. Не увидеть первого момента, начиная с которого создания, заблудившиеся в невежестве, скованные жаждой бытия, пускаются в свои странствования и блуждания. Как вы думаете, ученики, больше ли воды в четырёх великих океанах, или слёз, пролитых вами, когда вы бродили и скитались в этом долгом паломничестве, и скорбели, и плакали, ибо то, что было вашим уделом, вы ненавидели, а то, что вы любили, не было вашим уделом. Смерть матери, смерть брата, потеря родственников, потеря собственности — всё это пережили вы в течение долгих веков. И, переживая в течение долгих веков всё это, скитаясь и бродя в этом паломничестве, скорбя и плача — ибо то, что было вашим уделом, вы ненавидели, а то, что вы любили, не было вашим уделом, — вы пролили больше слёз, чем есть воды в четырёх великих океанах».

Будда, Сутта о слезах, Самъютта-никая

Пролог

Когда в последний раз звезда согревала планету, она не знала, что этот свет станет последним. Когда небесные тела вращались по своим орбитам, они не могли предвидеть, что однажды их движение прервётся, и Вселенная начнёт терять свой ритм.

Мы наблюдали издалека, как гасли звёзды и замерзали целые миры. Нам казалось, что это далёкие трагедии, не имеющие к нам отношения. Но что, если катастрофа уже началась здесь, на Земле — тихо, незаметно, с едва уловимого изменения? Что, если одного решения было достаточно, чтобы наш привычный мир исчез навсегда?

Мы не знали границ своих ошибок.

Мы привыкли к иллюзии стабильности. Нам казалось, что запасы воды бесконечны, что земля под ногами прочна, а воздух, которым мы дышим, никогда не исчезнет.

Мы думали, что контролируем всё, но на самом деле оказались лишь неопытными детьми, которых в порыве игры кто-то вывел на тонкий лёд, не предупредив, что он уже начал таять.

И мы не знали, кто и когда совершит роковую ошибку.

И мы не знали, какое действие станет последним.

Мир не был вечен.

Жизнь оказалась непрочной.

Глава 1. Колдун и капитан

Место и время неизвестны

Холод заполнял пространство. Темнота казалась бесконечной, размытые тени скользили по гладкой поверхности, а где-то вдалеке мерцал слабый отблеск голубого свечения. Тяжёлый, приглушённый шум вибраций заполнял сознание, сливаясь с ритмичным гудением, исходящим от стен.

Внезапно наступила мёртвая тишина.

Он открыл глаза. Перед ним были панели управления, светящиеся тусклым оранжевым светом, словно уставшие от долгой работы. Оболочка кабины покрывалась инеем, кристаллы льда дрожали на стекле, медленно тая. На экране мигали датчики: кислород, давление, температура, — все показатели стабильно снижались.

Он потянулся к рычагу, слыша внутри шлема собственные глухие, тяжёлые вдохи. Пальцы дрожали, но не от холода. Человек в скафандре знал, что момент настал.

Сквозь небольшой иллюминатор он видел Землю. Её тонкий голубой ореол медленно наполнял обзор, но что-то было не так. Он ожидал увидеть её ближе, ощутить неотвратимое притяжение поверхности, но вместо этого она казалась далёкой, словно висела в пустоте, наблюдая за ним.

Паника сдавила грудь. Он нервно скользнул взглядом по приборам, и данные подтвердили его худшие опасения. Расстояние превышено. Он был слишком далеко.

— Нет, нет, нет… — глухо прошептал он, пальцы в перчатках судорожно сжимали рычаги управления.

Система навигации показывала аномальные значения. Всё было не так. Угол входа в атмосферу оказался неверным, и капсула уже теряла скорость. Земля неумолимо оставалась на месте, и он не приближался к ней.

Он судорожно пробежался пальцами по консоли, пытаясь вручную откорректировать курс, но алгоритм отказывался принимать команды. Красные индикаторы сменялись тревожными предупреждениями:

Ошибка траектории. Гравитационное влияние недостаточно.

Его дыхание стало прерывистым. В расчётах была допущена ошибка. В голове билась только одна мысль: это уже не исправить.

Земля медленно вращалась внизу, но она была дальше, чем должна. Гравитация не могла сама притянуть его обратно. Он мог зависнуть здесь навсегда.

Нет. Этого нельзя допустить. Он активировал аварийные двигатели, надеясь скорректировать траекторию.

Двигатели взвыли, и на мгновение показалось, что капсула начала изменять курс. Но едва система стабилизировалась, резкий толчок отбросил его назад в кресло. Индикаторы хаотично мигали, консоль выдавала одно за другим предупреждения об отказе систем.

— Только не это… — выдохнул он, прокручивая в голове возможные варианты.

Кислород стремительно расходовался. Каждое движение отнимало драгоценные секунды. Он знал, что запасной манёвр — единственный шанс. У него не оставалось выбора. Запустив ручную корректировку, он активировал единственную доступную тягу, направляя капсулу на максимально резкий вход в атмосферу.

Тепло начало проникать внутрь. Послышалась вибрация, шум пламени за обшивкой смешался с воем сигналов тревоги. Панель перед ним треснула, наполняя кабину едким дымом от горящего пластика.

Огонь лизнул иллюминатор, превращая стекло в пылающую завесу. Капсула дрожала, словно живое существо, охваченное паникой. Все приборы кричали об отказе систем, но он не мог отвлекаться. Весь мир сжался до нескольких рычагов и кнопок, до цифр, которые мелькали перед глазами, становясь всё менее осмысленными.

Тело накрыла перегрузка. Он почувствовал, как его вдавило в кресло, давление росло, пробираясь в кости, в мышцы, в лёгкие. Дыхание стало поверхностным, сердце сжалось в стальной кулак.

Если парашют не раскроется…

Мысль прорезала сознание, но он сразу же её отбросил. Должно сработать. Должно. Он дотянулся до панели аварийного раскрытия, но пальцы не слушались — каждое движение давалось с чудовищным трудом.

Капсула вращалась, уходя в неконтролируемое падение. Он чувствовал, как его организм сопротивляется, словно что-то внутри пыталось разорваться. Картинка в иллюминаторе исчезла, остались только всполохи света и клубы раскалённого воздуха.

Раздался металлический скрежет — сигнал, что оболочка вот-вот сдастся. Если термозащита не выдержит, он сгорит заживо.

Только не так.

Он собрал последние силы и ударил по аварийному рычагу. Раздался оглушительный хлопок — что-то рванулось наружу, капсулу резко дёрнуло. Её рывком подбросило, давление чуть ослабло. Где-то снаружи хлопал развернувшийся парашют, но скорость падения всё ещё была чудовищной. Вторая система замедления должна была сработать через секунду…

Удар.

Оглушительный грохот смешался с треском разрушающегося корпуса, но вместо жёсткого столкновения с твёрдой поверхностью — погружение. Вода хлынула со всех сторон, поглотив капсулу. Ослепительная вспышка света погасла, сменившись холодной, вязкой темнотой.

Он не сразу понял, что произошло. Где он?

Всё вокруг было тихо, но тело продолжало чувствовать падение — глубже, глубже. Вода не замедлила движение так, как он надеялся. Давление росло, кислородный фильтр надрывно пищал.

Панель управления мерцала в полутьме, но уже была бесполезна — почти вся электроника отказала. Капсула начала медленно накреняться, заполняясь солёной водой через трещины в корпусе.

Надо выбираться. Немедленно.

Он попробовал двигаться, однако напор воды удерживал его в кресле.

Он дёрнул аварийный рычаг, но механизм заело.

Стук сердца отдавался в висках. Запас кислорода стремительно таял.

Он ударил по рычагу ещё раз — металлический скрежет, но ничего.

Нет. Так не пойдёт.

Изо всех сил он перенёс вес вперёд и двумя руками рванул рычаг вниз. Раздался щелчок, и люк приоткрылся, впуская поток ледяной воды.

Только не паниковать. Держи дыхание.

Он толкнул люк шире и выскользнул наружу, инстинктивно направляясь вверх. Давление сжимало грудную клетку, руки были ватными. Где поверхность?

Вода была густой, темной, словно поглощающей свет.

Наконец, с последним усилием, он достиг поверхности и огляделся. Небо было тёмным, звёзды рассыпались в вышине. Нигде ни огней, ни суши — только бесконечное пространство волнующегося моря. Рядом виднелась капсула, погрузившаяся наполовину, её металлический корпус скрипел, медленно затягиваемый под воду.

Дыхание сбивалось, мышцы ныли от напряжения. Надо было успеть отдалиться от капсулы, пока её не потянуло вниз. Он оттолкнулся, стараясь не терять сил, но каждый взмах рук напоминал, насколько ослабло тело после перегрузок.

Кислород в скафандре заканчивался. Надо снять шлем.

Он нащупал защёлки, пальцы дрожали. Одно резкое движение — и резиновая прокладка разорвала герметичный круг. Холодный воздух ударил в лицо, волосы мгновенно стали мокрыми от солёных брызг.

Он вдохнул полной грудью. Жив. Пока ещё жив.

Но что дальше?

Он прищурился, оглядывая горизонт. Волны поднимались и опускались, закрывая обзор, но вдалеке, между гребнями, что-то мелькнуло. Слабый отблеск. Огонь?

Он задержал дыхание.

Нет, не огонь — свет.

Слабый, едва различимый среди бескрайнего пространства воды. Он стиснул зубы и поплыл, направляя изнеможённое тело к этому едва заметному проблеску надежды.

Каждое движение отдавалось болью. В груди жгло, мышцы ныли, но он продолжал грести, цепляясь за жизнь.

Свет становился ближе.

Теперь он видел, что это огоньки на поверхности. Маяк? Постройка? Платформа?

Он собрал остатки сил и поплыл быстрее, пока шторм не затянул его в глубину.

Волны бросали его, словно щепку, но он не сводил взгляда с тусклых огней впереди. Сил почти не осталось, тело болело, но инстинкт выживания гнал его вперёд. Он грёб, несмотря на пронизывающий холод, несмотря на вязкую усталость, тянувшую его вниз.

Свет становился всё отчётливее. Теперь он различал тёмные очертания судна: высокий корпус, выступающий над волнами, мачты, раскачивающиеся под напором ветра.

Корабль.

Он выбился из сил, но был уже совсем близко. Вдруг волна подхватила его, швырнула вперёд — и он врезался в деревянный борт судна. Боль пронзила тело, но он тут же инстинктивно вцепился в грубые доски.

Дерево?

Его пальцы ощупали поверхность — не металл, не пластик, а старая, грубо сколоченная древесина, мокрая и покрытая водорослями. Он моргнул, отчаянно пытаясь удержаться.

Где-то наверху раздался голос. Грубый, низкий, со странным акцентом:

— Что за дьявол?

Послышались шаги. Потом приглушённый разговор.

Он поднял голову. На фоне тёмного неба вырисовывались силуэты людей — мужчин в длинных плащах, с треуголками на головах.

Нет. Это невозможно.

Он судорожно сглотнул. Лица плохо различались в темноте, но один из моряков перегнулся через борт, прищурился и выругался:

— Чёрт подери, что это за создание?!

Рядом блеснуло лезвие — кто-то схватился за абордажный крюк.

Они сочтут его существом из другого мира, чуждым их реальности.

Он попытался заговорить, но голос сорвался, и всё, что он смог сделать, — хрипло вдохнуть.

Секунду спустя из-за борта полетел канат.

— Поднимайте его!

Его замёрзшие пальцы судорожно вцепились в мокрую верёвку. Руки дрожали, силы уходили с каждым мгновением, но он знал: если не ухватится, океан заберёт его навсегда.

Грубый рывок. Верёвка натянулась, и его резко дёрнуло вверх. Капли воды стекали с его скафандра, защитной оболочки, делавшей его тело ещё тяжелее, но руки, державшие канат наверху, не ослабевали.

Он взлетел над бурлящей водой и закачался над гребнями волн, пока наконец его тело не перекинулось через борт. Он тяжело упал на скользкую палубу, ударившись плечом. Доски под ним скрипнули.

Шаги приблизились.

Он приподнялся на локте, но тут же почувствовал, как грубая рука вцепилась в его шею, рывком прижимая к дереву.

Он прищурился, пытаясь разглядеть лица окруживших его людей, но видел только длинные плащи и мокрые шляпы. Один из них — высокий, широкоплечий — наступил сапогом ему на запястье, пригвоздив к палубе. Голос у незнакомца был низким и хриплым.

— Ты что за тварь такая? — зло бросил моряк, пнув его ногой в бок.

Боль взорвалась в рёбрах, но он стиснул зубы.

— Вылез из воды, как морской демон, да? — вмешался другой, наклонившись ближе. — Посмотрите на его одежду, на эти странные доспехи!

Они не знали, что такое скафандр. Для них он был порождением бездны.

Он попытался поднять руку в знак мира, но его тут же ударили по предплечью, заставляя опустить ладонь.

— Сжечь его, пока не принесло проклятие! — выкрикнул кто-то.

В воздухе запахло страхом. Они боялись его.

Но вдруг послышался другой голос — властный, спокойный, но не терпящий возражений.

— Отставить.

Все замерли.

Из темноты выступил седой человек в тёмном камзоле, его длинный плащ развевался на ветру. Он медленно подошёл, склонился и внимательно посмотрел на него.

— Сейчас мы узнаем, что ты такое.

Человек в скафандре не знал, кто перед ним, но понимал одно: седой был здесь главным. Его голос заставил остальных замолчать, а взгляд скользил по нему не с суеверным страхом, как у остальных, а с холодным, изучающим интересом.

Волны продолжали шумно биться о корпус корабля, но на палубе царила тишина. Люди ждали приказа.

Он знал, что следующие слова этого человека решат, выживет он или нет.

Седой мужчина выпрямился, его взгляд всё ещё задерживался на странном незнакомце, вытащенном из воды.

— Разденьте его, — произнёс он спокойно. В его голосе не было просьбы — лишь приказ, не терпящий возражений.

Толпа зашевелилась. Кто-то перекрестился, другой сплюнул через плечо, третий забормотал о древней морской легенде: будто глубины иногда выбрасывают наверх существ, несущих кораблю либо проклятие, либо сокровище. Самые смелые шагнули ближе — схватили чужака за плечи, кто-то дёрнул за воротник скафандра.

— Может, всё же не стоит, капитан? Вдруг это ведьмин панцирь? — неуверенно произнёс кто-то в стороне.

— Заткнись, Хоукинс.

Металлические застёжки скрипнули под натиском грубой силы. Он попытался сопротивляться, но его тут же ударили в живот, заставив согнуться. Воздух вырвался из лёгких, и в этот момент с него рывком стянули верхнюю часть скафандра.

Шёпот прокатился по палубе.

Он лежал на мокром дереве, тяжело дыша, а чужие, грязные лица вокруг изучали его, словно диковинного зверя. Теперь они видели, что под странной оболочкой — обычный человек.

Капитан наблюдал за ним с нескрываемым интересом.

— Значит, ты не демон.

Он ничего не ответил.

— Тогда скажи мне, откуда ты взялся.

Это явно был момент, когда надо было что-то говорить. Но что он мог сказать? Правду? Они бы не поверили.

— Ты молчишь, — произнёс капитан, нахмурившись. — Тогда будем выяснять иначе.

Он медленно поднял голову, ловя взгляд седого мужчины. Губы дрожали, горло сжимало от усталости и холода, но он знал, что, если промолчит, станет только хуже.

— Не… уметь… говорить ваш язык… — выдавил он, запинаясь, словно слова были для него чужими.

Наступила пауза. Несколько человек переглянулись, кто-то нервно хмыкнул.

— Вот как? — Капитан склонил голову, продолжая изучать его. — Но хоть как-то говорить всё же умеешь.

Грубые руки, державшие его, слегка ослабли, но не отпустили.

— Откуда ты? — Голос капитана стал мягче, но в нём всё ещё читалось недоверие.

Он опустил взгляд, стараясь придумать ответ, который не привёл бы его к петле на мачте.

— Из… далеко…

Капитан медленно выпрямился, оценивая его. Ветер хлопнул полами его плаща, вокруг слышалось лишь дыхание моря.

— Далеко, значит, — пробормотал он. — Ладно. Скоро узнаем, что ты за диковинная птица.

Он кивнул морякам.

— В трюм его. Пусть там подучит наш язык.

Люди на палубе рассмеялись.

Его тут же сдёрнули с места, потянув в сторону деревянной лестницы, ведущей вниз.

Он не сопротивлялся. Всё, что он мог делать сейчас, — это ждать.

Спуск в трюм сопровождался запахом гнили, мокрой древесины и затхлого воздуха. Шаги моряков по трапу глухо отдавались внутри судна, тяжёлые руки тянули его вниз, не давая замедлиться.

Темнота окутала его сразу, как только за спиной захлопнулась тяжёлая дверь. Сквозь щели пробивались слабые лучи, выхватывая из мрака отдельные пятна.

Он медленно сел, чувствуя, как всё тело болит от ударов, усталости и холода. Рядом, в этом тусклом свете, стояла ржавая клетка. Внутри билась большая разноцветная птица — её крылья были слишком широкими для тесной тюрьмы из искривлённых прутьев. Перья спутались и облезли, взгляд был яростным, но безысходным: она знала лишь этот мир, озарённый щелью в досках, и ничего за его пределами. Она металась, снова и снова ударяясь о прутья, и каждый её взмах лишь подчёркивал невозможность полёта.

Он задержал взгляд на клетке. В этом незнакомом мире, полном тьмы, моря и грубых голосов, птица оказалась самым близким отражением его самого — чужака, пойманного вне воли.

Где-то в глубине мрака раздался сиплый кашель. Кто-то хмыкнул.

— Новенький? — Голос вопрошающего был глухим.

Он не ответил.

— Не бойся, тут никого не едят, — раздался другой голос, чуть дальше. — Ну, если ты не демон, конечно.

Кто-то захохотал, но это был смех без радости, больше похожий на привычную игру отчаяния.

Он молчал, вслушиваясь и оценивая, стараясь запоминать местный говор и слова.

Голоса в углу на какое-то время стихли, а потом неизвестные снова зашевелились, вполголоса переговариваясь между собой.

— Слушай, а он точно человек? — прошептал кто-то.

— Да вроде как, но одет странно…

— Видел, что с него сняли? Это же не наши ткани, не кожа, не металл…

Шёпот затих. Он слышал, как кто-то осторожно придвинулся ближе, шаги по деревянному полу были едва различимы.

— Эй ты, — тихо произнёс один из пленников, остановившись рядом. — Ты хоть понимаешь, что мы говорим?

Он медленно поднял голову, прищурившись в полумраке.

— Понимать… немного.

Повисла пауза.

— Ага, значит, не глухой. — Тот же голос заговорил увереннее. — Тогда скажи, откуда ты?

Он не ответил сразу. По правде говоря, ответа у него не было. Он мог бы сказать, что пришёл из будущего, но они бы не поверили. Он мог бы назвать любое известное в этой эпохе место, но у него не было представления, в каком времени он вообще находится.

— Далеко, — выдавил он наконец, повторяя своё же слово, сказанное капитану.

В темноте раздался смешок.

— Ну конечно. Все мы тут «издалека». Ладно. Если не сдохнешь через пару дней, может, капитан решит тебя не вешать.

Чьи-то шаги удалились, затем раздался скрип старой деревянной бочки, кто-то уселся, выдохнул.

Он закрыл глаза.

«…Капитан решит тебя не вешать…»

Эти люди не видели в нём обычного чужака или заблудившегося иностранца. Для них он был загадкой. А загадки здесь явно не любили.

Но он не собирался ждать, пока его судьбу решат за него.

Корабль слегка покачивало на волнах, и доски палубы тихо поскрипывали под ногами. Ему нужно было думать.

Как отсюда выбраться?

Первый шаг — собрать информацию.

Он прислушался. Люди вокруг вели себя расслабленно, словно уже давно привыкли к этому месту. Значит, они не ожидали, что кто-то попытается сбежать.

Рядом зашевелились.

— Ты ещё жив? — спросил голос из темноты, уже знакомый, но с лёгкой насмешкой.

Он не сразу ответил.

— Я… Да, жить.

— Ха, ну и крепкий. Новички обычно дольше отлёживаются. — Человек громко зевнул. — Впрочем, это ненадолго.

Он не стал спрашивать, что тот имеет в виду. Он уже и сам знал.

— Куда идти… корабль?

Ответа на этот вопрос не последовало. Потом раздался приглушённый смешок.

— Думаю, что это неизвестно даже самому капитану, — лениво протянул голос. — Он плывёт туда, где есть золото. Или ещё что-то ценное.

Значит, корабль не торговый. Скорее всего, пиратский.

Это не облегчало его положение.

— А ты что, сбежать хочешь? — снова заговорил кто-то с явной улыбкой в голосе.

Он не ответил.

В темноте кто-то усмехнулся.

— Тогда лучше поспеши. Кто знает, какое у капитана будет настроение завтра.

Он закрыл глаза, позволяя темноте хоть на секунду заглушить его страх и отчаяние. Его дыхание выровнялось, пульс замедлился, и только теперь он почувствовал что-то холодное на своём правом запястье.

Часы.

Он почти забыл о них — встроенный помощник, кастомизированные умные часы. Конечно, связи здесь не было, но локальные функции должны были работать.

Он повернул запястье, ощущая, как тонкий экран слабо дрожит на коже. Аккумулятор почти на нуле.

«Ну же… Хотя бы что-то».

Он провёл пальцем по дисплею часов. Символы на экране вспыхнули мягким свечением. Система работала, но заряда хватит лишь на несколько минут.

Вдруг в темноте снова раздался голос.

— Эй, ты чего там возишься?

Он не ответил. Его палец замер над одним из разделов меню.

Музыка.

Дикая мысль мелькнула в голове. Почему бы не использовать это? Показать этим людям что-то, чего они никогда не слышали.

Он сделал выбор. На дисплее вспыхнула строка с названием трека.

В следующее мгновение тихий, едва различимый звук вырвался из динамика.

Сначала только лёгкое вступление, затем размеренный ритм ударных, за ними синтезатор и женский вокал — чистый, яркий, завораживающий звук. Такой музыки в этом мире не существовало.

Трюм замер.

— Что это?! — дрогнул чей-то голос.

— Ты слышишь? — зашептал другой.

— Это ведь… невозможно.

Музыка продолжала звучать, заполняя мрачное, пахнущее плесенью пространство чем-то необъяснимым, чем-то, чего никто из них не мог понять.

Кто-то отпрянул, кто-то склонился ближе, напряжение витало в воздухе, как перед грозой.

Он видел их реакцию даже без света. Они страшно боялись его.

— Чёрная магия… — прошептал один из пленников.

— Это колдовство! — воскликнул другой, срываясь на визг.

Звук электронной музыки оказался для них чем-то неестественным, чуждым и опасным. Никто на этом корабле никогда не слышал ничего подобного — ни электрического синтезатора, ни идеально выверенного ритма.

Шорох, шёпот, потом крик:

— Стража!

— Эй, наверху! Стража!

Голоса слились в один, люди шарахались от него, будто он был одержимым.

— Он дьявол! Проклятый!

— Открывайте трюм! У нас колдун!

Кто-то толкнул его в плечо, отшатнувшись.

Глухой скрип петель.

Дверь наверху открылась с грохотом.

— Что тут за суета?!

Шаги на палубе, грубые голоса, глухой удар по двери — музыка всё ещё играла.

И в ту же секунду охранники застыли.

Первые секунды они просто стояли, напряжённо вглядываясь в темноту, их лица озарились тусклым светом фонарей. В воздухе витала мелодия, льющаяся из ниоткуда, мягкая, незнакомая, проникающая в самую глубину сознания.

— К чёрту… что это?! — выдохнул один из них, пальцы сжались на рукояти сабли.

— Ты тоже слышишь? — Голос второго был уже не столь грубым, в нём сквозил страх.

Он видел, как их взгляды меняются.

Испуг. Недоверие. И что-то ещё… Суеверное трепетное уважение.

Именно этого он и ждал.

Он сделал медленный, контролируемый вдох.

— Я есть маг… Сильный маг из дальних стран.

Голоса в трюме стихли. Даже пленники, ещё недавно кричавшие о проклятье, внезапно притихли.

Один из охранников отшатнулся, словно почувствовав угрозу.

— Что?..

Он поднял руку, нарочно медленно, чтобы не выглядело угрожающе, и приложил ладонь к груди.

— Я помогать капитану находить золото.

Золото.

Слово вспыхнуло в их сознании, как искра в сухом порохе.

Капитан. Они боялись его, но знали: он всегда жаждал богатства.

— Отведите меня к нему. — Его голос был низким, спокойным. Он не умолял — он повелевал.

Охранники переглянулись.

Всё ещё сомнение. Всё ещё страх. Но… шанс.

Он выдержал паузу, глядя им прямо в глаза.

— Я знать, где лежать сокровища.

Этих слов оказалось достаточно. «Заклинание» сработало.

Один из охранников разжал пальцы, ослабив хватку на сабле.

— Вытащите его. Пусть капитан решит.

Жёсткие руки вцепились в его плечи, рывком поставив на ноги. Хоть его и освобождали из заточения, но хватка охранников давала понять — до свободы ещё далеко.

Он пошатнулся, но устоял.

— Двигайся, колдун, — бросил один из стражников, толкнув его вперёд.

Лестница наверх, гулкое эхо шагов, запах моря стал сильнее. Он шагнул в свет, и в ту же секунду музыка хлынула на палубу.

Моряки замерли.

Они впервые услышали нечто подобное и не знали, что делать. Музыка не утихала, она шла за ним как тень, наполняя ночной воздух.

Капитан ждал.

Он стоял у штурвала, спиной к ним, но уже слышал всё. Когда незнакомец вышел на палубу, он медленно повернулся.

Глаза капитана были острыми и оценивающими.

— Значит, ты маг?

Его голос был спокойным. Казалось, что в нём не было ни страха, ни удивления.

Незнакомец встретил его взгляд не мигая.

— Я знать, где лежать сокровища.

Капитан не двигался. Только лёгкая ухмылка тронула угол его губ.

Ветер наполнял паруса, музыка продолжала звучать, растекаясь по палубе, словно заклинание. Взгляды моряков были прикованы к нему — к чужаку, к магу, к тому, кто не должен был существовать в их мире.

Он сделал шаг вперёд, и даже самые смелые инстинктивно отпрянули.

— Я покажу путь, скрытый от смертных глаз.

Капитан не шелохнулся. Лишь его серые глаза вспыхнули живым, хищным интересом.

Молчание затянулось.

А потом он нервно рассмеялся — звонко, коротко, как человек, увидевший знак, которого ждал всю жизнь.

— Ну что ж, колдун. Ты удивил нас своей магией. Я дам тебе шанс.

Музыка и шум волн слились воедино, пока ночь закручивала их в круг событий, которому суждено было замкнуться вновь. Высоко над ними, в безмолвии космоса, далёкие звёзды писали свою бесконечную летопись.

Там, где неумолимо вращались шестерни мироздания, судьба уже начертала этот путь.

Глава 2. Затмение

Первые недели после Великого Освобождения

Вселенная существовала независимо от того, замечал её кто-либо или нет. Она была безграничной и равнодушной, следуя лишь своим внутренним законам, которые управляли рождением и гибелью звёзд, движением галактик и столкновением миров. Глубоко за пределами человеческого восприятия материя и энергия участвовали в бесконечном круговороте разрушения и созидания, не знающем начала и конца.

Среди бесчисленных галактик Вселенной вращался Млечный Путь, одна из миллиардов галактик, чей узор напоминал гигантскую спираль, медленно движущуюся в бескрайней пустоте космоса. В глубине одного из её спиральных рукавов, на окраине, терялась в темноте небольшая звезда — жёлтый карлик, ничем не выделяющийся среди своих собратьев.

Эту звезду окружали несколько планет, одна из которых, третья по счёту, была покрыта океанами, лесами и высокими горами. Голубая и хрупкая, она представляла собой уникальное сочетание химических и физических условий, сделавших возможным возникновение жизни. Земля стала местом, где энергия звезды превратилась в сложные молекулы, а затем — в сознание, способное задавать вопросы.

Земля была одновременно прекрасной и уязвимой. Её горы и равнины, реки и леса, пустыни и ледники были тесно переплетены, образуя хрупкий баланс жизни, легко нарушаемый малейшим изменением условий.

В одном из таких уголков планеты, на берегу прозрачных вод Женевского озера, расположился город, в котором прошлое и будущее пересекались в гармоничном единстве. Здесь, среди узких старых улиц и современных научных центров, люди стремились постичь законы, управляющие их существованием и судьбой.

Одним из таких людей был Алесь Часовский — человек, не подозревающий о том, что привычная картина мира вскоре начнёт разрушаться прямо на его глазах. Он не знал, что его жизнь скоро станет частью событий, способных перевернуть само представление о человечестве, о месте сознания во Вселенной и о том, способен ли человек изменить предначертанное.

Может ли вообще хоть кто-то изменить свою судьбу, или же каждый шаг, каждое принятое решение уже вплетены в ткань Вселенной с самого её начала?

Алесь пока не задавался этим вопросом, но ответ уже был на пути к нему.

Алесь Часовский, светловолосый молодой человек, родился в Минске, но последние пару лет жил в одном из тихих районов Женевы. Его небольшая квартира под самой крышей старинного здания выходила окнами на Женевское озеро и величественные пики Альп, возвышавшиеся вдалеке. В комнате не было ничего лишнего — только полки с книгами по квантовой механике и астрофизике, письменный стол с ноутбуком и чашка, в которой постоянно остывал кофе. Строгий минимализм его быта словно отражал ясность и точность мышления, которыми Алесь руководствовался и в жизни, и в научной работе.

Здесь, в Женеве, Алесь работал в исследовательском центре недавно построенного Телескопа Ньютона — детектора гравитационных волн пятого поколения. Этот амбициозный проект был призван расширить горизонты изучения Вселенной, фиксируя колебания пространства-времени с чувствительностью, превышающей возможности предыдущих моделей в сотни раз. Системы телескопа позволяли наблюдать гравитационные события, происходившие в самых отдалённых уголках Вселенной, улавливая следы столкновений нейтронных звёзд и чёрных дыр в гораздо более широком диапазоне частот, чем раньше.

Часто Алесь отправлялся в лабораторию ещё до восхода солнца, когда город спал, а Альпы были окутаны тончайшей пеленой тумана. Эти моменты, наполненные особой тишиной и покоем, он особенно ценил, словно именно в них рождалась возможность приблизиться к разгадке тайн мироздания.

Лаборатории и аналитические центры Телескопа Ньютона располагались в светлых, просторных помещениях, из которых открывался вид на величественные технологические сооружения комплекса — храм науки, где человеческая мысль бросала вызов самой природе. Отсюда были видны корпуса другого выдающегося сооружения, находившегося неподалёку, — нового адронного коллайдера ЦЕРНа, длина которого превышала девяносто километров, а энергия столкновений достигала ста тераэлектронвольт — немыслимых ранее значений, открывающих новые возможности для изучения природы материи.

Два научных центра — Телескоп Ньютона и коллайдер ЦЕРНа — тесно взаимодействовали, объединяя усилия физиков, астрофизиков и космологов всего мира. Учёные приезжали сюда, чтобы изучать раннюю Вселенную, искать следы звёзд первого поколения, исследовать тончайшие проявления гравитационного линзирования и, наконец, пытаться разгадать одну из величайших загадок физики — природу тёмной материи.

Алесь Часовский был членом исследовательской группы, специализирующейся на изучении косвенных проявлений тёмной материи. Основным направлением их работы были точные измерения спектральных особенностей гравитационных волн, образующихся при слияниях массивных объектов, таких как чёрные дыры и нейтронные звёзды. Помимо этого, группа Алеся исследовала гравитационные отклонения в траекториях компактных астрофизических объектов, пытаясь обнаружить скрытые аномалии, не вписывающиеся в существующие теоретические модели. Эти отклонения, по гипотезе, могли быть связаны с взаимодействиями частиц тёмной материи, воздействующими на ткань пространства-времени.

Работа на Телескопе Ньютона отличалась высокой интенсивностью и ритмом, свойственным передовым научным центрам. Дискуссии перемежались с обработкой массивов данных, в результате чего лаборатории становились ареной бесконечного интеллектуального противоборства. Алесь ежедневно погружался в многочасовые совещания, изучал сложнейшие спектральные графики и анализировал данные наблюдений за слияниями нейтронных звёзд и других сверхплотных объектов. Он видел в этих графиках не просто цифры и линии, а элементы грандиозного пазла, в котором постепенно проступали очертания неведомой физики. Ощущение близости к фундаментальному открытию не покидало его, подпитывая вдохновение и не давая расслабиться ни на секунду.

Наука заполняла жизнь Алеся почти целиком, вытесняя личные взаимоотношения на второй план. Он был сдержан, погружён в себя и предпочитал глубину научных дискуссий поверхностности бытовых разговоров. В неформальном общении он чувствовал себя неуютно, особенно если речь заходила о женщинах. Возможно, причина была в его чрезмерной серьёзности и неспособности воспринимать лёгкость жизни, казавшейся ему иллюзорной и несущественной на фоне масштабов Вселенной.

Между тем мир стремительно менялся, и перемены эти уже было невозможно игнорировать. Климатический кризис, о котором десятилетиями предупреждали учёные, превзошёл самые пессимистичные прогнозы. Разрушительные ураганы один за другим прокатывались по побережьям, сметая дома, ломая мосты и уничтожая инфраструктуру, прежде казавшуюся непоколебимой. Регионы, некогда плодородные, превращались в бесплодные пустоши, где не могло существовать уже ничто живое. Засухи сменялись наводнениями, экстремальные температуры уничтожали урожаи, заставляя человечество столкнуться с угрозой голода, которую многие считали пережитком прошлого.

В густой дым от лесных пожаров погружались целые континенты, напоминая о том, что экосистемы Земли балансируют на грани коллапса. Эти явления были симптомами гораздо более глубокого кризиса, корни которого уходили в саму структуру человеческой цивилизации.

Однако угрозы исходили не только от природных катастроф. Куда более тревожным казалось то, с какой скоростью человечество само двигалось навстречу неизвестности, переступая наукой границы дозволенного. Передовые разработки в области квантовых вычислений, сверхпроводящих материалов, теории поля и физики элементарных частиц открывали двери в реальность, о существовании которой ещё недавно никто не мог даже помыслить. Крупные корпорации, в первую очередь такие, как Aether Corporation, активно инвестировали в науку, создавая технологии, которые стирали границы между живым и искусственным, материей и сознанием, реальностью и виртуальностью.

Особенно пугающей была скорость этих преобразований. Казалось, что за одно поколение человечество совершило скачок, на который раньше потребовались бы века. Прогресс не просто обгонял понимание своих последствий — он их полностью игнорировал.

Именно в этой атмосфере неопределённости и ожидания грандиозных открытий несколько дней назад была объявлена экстренная конференция по фундаментальной физике. Организованная в небывало короткие сроки, она обещала собрать в небольшом черногорском городе Котор ведущих учёных планеты: теоретиков и экспериментаторов, космологов и специалистов по элементарным частицам, астрофизиков и исследователей квантовой гравитации. По неофициальным данным, именно на этой конференции должны были быть представлены открытия, способные кардинально изменить представления человечества о структуре Вселенной.

Получение приглашения на конференцию стало для Алеся не только признанием его научных заслуг, но и возможностью прорыва. Работа в группе, специализирующейся на обнаружении тёмной материи через спектральные и гравитационные аномалии, была его призванием, однако успеха в виде прямого обнаружения частиц до сих пор не случилось. Часовский занимался поиском свидетельств взаимодействия тёмной материи с обычным веществом, и конференция могла стать именно тем местом, где он представил бы свои последние результаты и получил бы новые идеи и обратную связь.

Алесь вглядывался в монитор, на котором переливались данные последних наблюдений, когда в тишину его рабочего кабинета неожиданно вторгся голос отца, раздавшийся через видеосвязь:

— Привет, сын. Как дела? Ты опять засиживаешься за работой?

Лицо отца выглядело так, будто он был в этом мире, был рядом, просто разговаривал с ним через обычный видеозвонок. Каждая морщина, улыбка, тёплый взгляд — всё было в точности таким, каким он помнил. Таким, когда отец был по-настоящему жив. Но теперь ему приходилось довольствоваться только звонками с калькой отца, с его копией на основе искусственного интеллекта.

— Просто много всего, пап, — ответил он, потирая уставшие глаза.

— Ты всегда был таким. Когда что-то занимало твой разум, ты забывал про всё остальное.

Алесь слегка улыбнулся.

— Наверное, это не так уж плохо.

— Пока ты не начинаешь забывать про себя.

Они обменялись взглядами, после чего отец спросил:

— Какой прогресс по работе?

— Ничего нового. Аксионы, вимпы, тёмные фотоны, скалярные поля… Иногда кажется, что мы просто перебираем всё, что можно.

— Ты же знаешь, сынок, наука всегда начинается с вопросов. Без них не бывает ответов.

— Просто иногда я думаю… а что, если мы никогда не найдём ответ?

Отец посмотрел на него внимательно, с той же лёгкой улыбкой, с какой когда-то говорил с ним долгими вечерами.

— Но ты ведь знаешь, что делать?

Алесь кивнул.

— Не сдаваться и всё равно продолжать искать его, — тихо сказал он.

— Вот и хорошо. — Отец слегка кивнул. — Только не забывай иногда отдыхать. Сам знаешь, лучшие идеи приходят, когда о них не думаешь.

Алесь поблагодарил отца за поддержку, отключил звонок и подошёл к окну.

Вечер медленно ложился на Женеву, свет в квартире становился мягче, а где-то вдалеке над озером загорались огни. Их отражения дрожали на воде, теряясь в глубине.

Может, отец был прав. Иногда, чтобы найти ответ, нужно перестать его искать.

Для того чтобы отвлечься от всех мыслей, Алесь решил выйти в город. Он надел лёгкую куртку и покинул квартиру, оставив научные отчёты и тёмную материю где-то далеко позади. Сейчас нужно было просто вырваться из этого замкнутого круга, позволить себе не думать, а просто быть.

Он направился в паб у озера. В этом маленьком уютном заведении с тусклым светом и деревянными столиками Алесь мог забыться, пусть и на короткое время, в шуме разговоров и смехе. Это был его способ перезагрузиться.

Когда он вошёл, в пабе царила привычная оживлённая атмосфера. Люди разговаривали, смеялись, заказывали еду и напитки. Алесь снял куртку, повесил её на вешалку и направился к бару.

— Бокал лагера, пожалуйста, — попросил он у официанта и выбрал свободный столик в углу.

Он сделал небольшой глоток. Холодный напиток приятно освежал, смывая дневную усталость.

Алесь откинулся на спинку стула, наблюдая за окружающими. Здесь, в этом месте, не было сложных уравнений, дискуссий о квантовой физике, вопросов о природе Вселенной. Всё казалось простым и понятным: кто-то играл в карты, кто-то спорил о футболе, кто-то лениво пересказывал новости о возвращении очередной миссии с Марса, кто-то просто молча наслаждался вечером. Фоновый шум, разговоры, смех — всё это было частью привычной, земной жизни, которой ему иногда не хватало.

Постепенно напряжение ослабевало. Впервые за последнее время Алесь почувствовал лёгкость, словно груз ответственности ненадолго перестал давить на его плечи.

Он сделал ещё один глоток и поймал себя на мысли: как два таких разных мира могут существовать рядом?

Сложнейшие уравнения, тайны космоса, поиски ответов, способных перевернуть представления о реальности, — и этот простой, понятный мир, где люди живут здесь и сейчас, не задаваясь лишними вопросами.

Когда-то, возможно, и его жизнь могла бы состоять из таких вечеров — привычных, спокойных, не требующих размышлений о чём-то большем. Но теперь, будучи частью научного сообщества, он уже не мог смотреть на мир так, как прежде. Каждая новая мысль, каждое открытие становилось звеном в цепи событий, которые вели его вперёд.

Как бы ни манила эта простота, Алесь знал: пути назад больше нет. Даже если бы у него и получилось вернуться в те дни, когда тёмная материя и устройство Вселенной не тревожили его разум, он уже не смог бы быть прежним.

***

Первые лучи солнца осветили Женеву, окутанную утренней свежестью. Воздух был прохладным, а небо над озером мягко светилось синевой, предвещая ещё один ясный день.

Алесь, как обычно, проснулся рано. Не спеша он прошёл на кухню, поставил чайник и сел за стол. На рабочем месте всё ещё лежали бумаги с результатами наблюдений, напоминая о скорой поездке в Котор.

Утренний ритуал для Алеся был почти священным. Чашка кофе, несколько минут тишины и сосредоточенности. В такие минуты, ещё до поездки на Телескоп, он собирался с мыслями и настраивался на предстоящий день.

Создание Телескопа Ньютона, величайшего достижения человечества в области изучения космоса, стало кульминацией нескольких десятилетий научных разработок, объединивших лучшие умы со всех уголков Земли. Этот уникальный инструмент позволял следить за гравитационными волнами, приходящими из эпохи инфляции — момента, когда Вселенная была моложе доли секунды. Телескоп фиксировал события на расстояниях, которые прежде казались недосягаемыми, и раскрывал картину формирования первых звёзд, галактик и чёрных дыр, зародившихся на заре космической истории. Его чувствительность позволяла исследовать взаимодействие массивных объектов с тёмной материей и прослеживать аномальные колебания, которые могли быть связаны со «скрытыми измерениями».

Телескоп Ньютона не просто наблюдал за космосом — он исследовал саму природу реальности. Данные, полученные с его помощью, проливали свет на суть тёмной энергии, ускоряющей расширение Вселенной, и помогали понять квантовые аспекты гравитации, приближая земную цивилизацию к разгадке тайны единой теории всего. Этот инструмент стал символом устремления человечества к познанию неизвестного, вехой, ознаменовавшей новую эру в изучении Вселенной.

Как и многие молодые исследователи, Алесь не мог и мечтать о более высокой цели, чем стать частью команды Телескопа Ньютона — организации, которая стала символом научного прогресса для всего мира. С юности он стремился именно сюда. Он изучал физику элементарных частиц в университете, проходил различные курсы и программы обмена и наконец, после долгих лет усердной работы, получил заветное приглашение в Женеву. Здесь ему представился шанс работать в исследовательской группе, занимающейся изучением тёмной материи — того самого фундамента, который, возможно, откроет новую страницу в понимании устройства Вселенной.

В день вылета Алесь пришёл в лабораторию чуть раньше, чем обычно. Он не торопился завершить работу, хотя понимал, что его время в Женеве стремительно истекает. Через несколько часов, ночью, ему предстояло отправиться на конференцию, но мысли об этом уже не могли отвлечь его от того, что происходило в лаборатории, от тех открытий, которые казались такими близкими, но до сих пор оставались тайной.

После работы Алесь вернулся домой и начал собирать вещи. В чемодан он положил пару костюмов для конференции и несколько книг, которые, как всегда, могли помочь ему сосредоточиться в тишине гостиничного номера, среди незнакомых людей и новых идей.

Ночь перед вылетом была особенной. Женеву уже накрыла тьма, и в свете уличных фонарей город казался кадрами из фильма: необычайно тихим, умиротворённым, с атмосферой глубокой вечерней задумчивости. Алесь сидел у окна, глядя на огоньки, отражающиеся в воде озера. Он подумал, что уже через несколько часов окажется на другом конце Европы, в Которе, в городе необыкновенной красоты.

Несколько недель назад, получив приглашение, Алесь решил узнать больше об этом месте. Небольшой городок, затерянный среди величественных гор на побережье Адриатического моря, поражал своим сочетанием древности и утончённой красоты. Казалось, что время здесь замедлило свой ход, сохранив в каменных стенах дыхание веков. Для Алеся это было не просто место научной конференции, но и пространство, обещавшее незабываемые впечатления: гармонию истории, архитектуры и природного величия.

Фото старинных домов с красными черепичными крышами на фоне зелёных склонов гор завораживали своей неподвластной времени красотой. Казалось, что город был затянут в ту эпоху, где не было места изменениям, где всё сохраняло свою первозданную гармонию.

Алесь представил себе прогулку по этим улицам, когда он, погружённый в важные размышления, остановится лишь для того, чтобы насладиться видами столь живописного места. Этот контраст между его внутренними поисками и окружающим миром был притягателен, и он знал, что грядущее путешествие принесёт не только научные открытия, но и долгожданную возможность обрести внутреннюю гармонию, найти ответы в тишине. Так, как и советовал отец.

Прерывая эти мысли, его телефон вдруг издал звук и завибрировал. Алесь машинально достал его из кармана и увидел на экране знакомое имя — Джейсон Уайт. Это был молодой темнокожий учёный из США, друг и коллега Алеся по работе на Телескопе Ньютона, с которым они не раз проводили эксперименты и обсуждали теоретические аспекты своей работы. Джейсон всегда был немного загадочен, но зарекомендовал себя выдающимся специалистом и человеком с особым чувством юмора, которое помогало поддерживать комфортную атмосферу даже в самые напряжённые моменты.

«Эй, Алесь. Ты тут?»

Алесь почувствовал лёгкую тревогу. Обычно Джейсон не писал так поздно. Алесь открыл чат и прочитал:

«Послушай, друг, система показывает отчёт о найденной аномалии. Прямо сейчас я наблюдаю странное физическое явление, которое не соответствует данным, с которыми мы работали раньше».

Алесь перечитал сообщение ещё раз. И ещё. Взгляд застыл на одном слове.

Аномалия.

Система никогда прежде не фиксировала отчётов об аномалиях. Это показалось Алесю очень странным.

Он тут же ответил:

«Я думал, что ты уже спишь или готовишься к вылету. Нам же ночью на самолёт. Что ты делаешь в лаборатории в такой час? Ладно… В любом случае дай мне больше деталей об этой аномалии».

Прошло несколько долгих, напряжённых минут ожидания.

Наконец на экране показалось новое сообщение:

«Так вышло, что я задержался в лаборатории дольше обычного. Но это сейчас не важно. Главное — система зафиксировала аномальные изменения в гравитационном поле Солнечной системы, будто где-то исчезла часть невидимой массы. Что-то происходит, но я пока не могу сказать, что именно. Приезжай, сам всё увидишь».

Алесь не стал тратить время на раздумья. Сидеть в одиночестве в своей квартире, когда в лаборатории его ждало что-то интересное, казалось невыносимым. Он схватил ключи, быстро оделся и направился к выходу. Неопределённость лишь подталкивала его ускорить шаг.

Когда он добрался до машины, Женева спала, укутанная ночной тишиной. Улицы казались слишком пустыми, слишком застывшими, словно город чувствовал, что что-то не так. Алесь не обращал внимания на молчаливые здания, на мрак, растёкшийся по переулкам.

В его голове было только одно — Телескоп Ньютона.

Он знал, что там его уже ждёт друг.

Путь до Телескопа был коротким, но время растягивалось, словно сопротивляясь его спешке. Мысли сменяли друг друга, гипотезы рождались и тут же рушились, но ни одна не давала чёткого ответа на главный вопрос: что именно произошло?

Ему оставалось только одно — добраться туда как можно скорее.

Когда его машина свернула на знакомую улицу, вдалеке показалось массивное здание. Алесь знал это место до мельчайших деталей — каждую трещинку в асфальте, каждый угол фасада. Оно было его вторым домом — привычным, надёжным, понятным.

Но в этот раз что-то было не так. Почти неуловимое напряжение витало в воздухе, заставляя сердце биться чаще.

Он припарковался и направился ко входу. Охранник у стойки взглянул на него с удивлением — поздние визиты учёных здесь были редкостью. Не останавливаясь, Алесь приложил палец к сканеру, дождался сигнала подтверждения и прошёл внутрь.

В лаборатории было пусто, как и следовало ожидать в этот час.

Его взгляд скользил по тёмным экранам, пустым рабочим местам. Днём здесь всегда кипела жизнь: обсуждения, расчёты, споры, ожидание открытий. Но сейчас ночная тишина заполнила пространство, придавая ему непривычно гнетущую атмосферу.

Алесь подошёл к своему столу, включил компьютер и открыл последние отчёты. На экране появились графики — эффект гравитационного линзирования резко ослаб.

Он замер, вглядываясь в цифры. Эти данные нельзя было объяснить обычными физическими процессами. Это были не просто флуктуации. Что-то изменилось.

Что-то, что не должно было измениться.

Через несколько секунд к нему подбежал Джейсон.

— Ну, что скажешь? Ты видел последний отчёт системы? — В голосе звучало напряжение.

Алесь кивнул, не отрывая взгляда от экрана.

— Видел. Есть ли у нас какие-то дополнительные данные?

— Ничего конкретного. Но всё больше факторов расходится с привычной моделью. И мне кажется, что это не ошибка приборов, — сказал Джейсон, внимательно вглядываясь в цифры на экране. — Что-то здесь явно не так.

Алесь сосредоточенно пролистывал отчёт, анализируя цифры, графики, кривые. Эксперименты, которые всегда давали предсказуемые результаты, теперь показывали отклонения, выходящие за рамки допустимого.

Резкое ослабление эффекта гравитационного линзирования казалось невозможным.

Каждая проверка, каждая попытка уточнить данные — и снова тот же результат.

Ошибки быть не могло.

— Ты прав, — сказал Алесь, задумчиво покачав головой. — То, что я вижу, выходит за пределы допустимых погрешностей.

Он открыл архивы последних недель, пролистывая старые данные и сравнивая их с текущими результатами. Графики разительно отличались от того, что он ожидал увидеть.

— Ты помнишь тот эксперимент, который мы проводили вчера? — Джейсон наклонился ближе к экрану. — Он тоже показал… как бы это сказать… аномальные результаты. Тогда мы списали это на погрешность оборудования.

Алесь вспомнил. Телескоп действительно зафиксировал отклонения в поведении некоторых объектов в Солнечной системе, но тогда они не придали этому значения, подумав, что это было технической ошибкой.

Но теперь это уже не казалось простым совпадением или банальной погрешностью измерений.

— Хорошо. Если это не ошибка приборов, что тогда? — спросил Алесь, вглядываясь в экран, словно надеясь, что графики вдруг раскроют свою тайну.

— Я не знаю, что это может быть. Но чем больше мы анализируем данные, тем очевиднее становится одно: выводы, которые напрашиваются, противоречат всем нашим представлениям о Солнечной системе, — ответил Джейсон, его голос выдавал напряжение.

В Телескопе Ньютона анализ данных всегда был делом предельно точным. Они работали с массивами информации, поступающей с гравитационных детекторов и электромагнитных телескопов типа «Нэнси Грейс Роман» и «Джеймс Уэбб». Их синхронные наблюдения гарантировали предельную достоверность.

Но то, что сейчас видели на экране, не укладывалось ни в одну из известных моделей.

Свежие графики, полученные с помощью детектора гравитационных волн, показывали изменения в распределении массы и гравитационном поле внутри Солнечной системы и ближайших к ней объектов. Ранее при таких событиях было заметно влияние тёмной материи — энергия искажалась и перераспределялась в рамках известных моделей. Но теперь исчезал гравитационный вклад невидимой массы, а на экранах оставались лишь загадочные возмущения, не соответствующие известным спектрам частиц, которые невозможно было объяснить ни одной из существующих теорий. Казалось, что влияние тёмной материи пропало, как будто невидимая масса растворилась, утрачивая своё влияние на пространство.

— Это просто невероятно. Выглядит как полная чепуха, — произнёс Алесь почти шёпотом, в его голосе звучала растерянность.

Он не мог понять, что происходит. Каждый новый анализ только усиливал смятение.

Джейсон ещё раз пробежал взглядом по графикам, а затем встал и спешно снял с полки старую книгу по гравитационным волнам. Он машинально пролистал страницы, пока не остановился на нужной. Взгляд его метался по уравнениям, словно надеясь найти в них ответ, который мог бы объяснить происходящее.

Учёные перепроверили калибровку оборудования, параметры настройки, время эксперимента — и всё равно данные не сходились, не укладывались в привычные рамки.

Алесь подошёл к открытому окну, пытаясь вернуть себе ясность ума. Женевское озеро отражало свет фонарей, и казалось, что время застыло в ночной тишине.

Но в лаборатории, среди графиков и цифр, мир, каким его знали, казалось, неотвратимо менялся. Или он уже изменился.

Разум Алеся стремительно искал ответ.

И вдруг… Он, кажется, понял.

— Джейсон, послушай… Я не хочу тебя пугать, но, как бы странно это ни звучало… Мне кажется, что тёмная материя в нашей Солнечной системе исчезает или уже исчезла. И, судя по данным, граница этого процесса распространяется с почти световой скоростью, уже затронув пространство в пределах нескольких тысяч астрономических единиц от Солнечной системы. Мы свидетели того, как ближайшие области лишаются гравитационного влияния невидимой массы, веками удерживавшей внешние рубежи нашей системы, включая облако Оорта. Если скорость сохранится, этот процесс неизбежно затронет всю Галактику, а затем — и остальную Вселенную…

Закончив говорить, он замер, не отводя взгляда от Джейсона.

Он чувствовал, как холодный пот проступает на спине.

Это было не просто открытие.

Они наблюдали гибель самой ткани мироздания, расползающейся трещинами во тьму космоса.

Глава 3. В моменте

Франция, первые недели после Великого Освобождения

Некоторые улицы Парижа ещё дремали, погружённые в сумеречную тишину, словно город боялся потревожить сам себя, слишком рано открыв глаза. В этих переулках, среди старинных зданий и мостовых, отполированных шагами поколений, казалось, замерло само время. Первые лучи солнца скользили по фасадам домов, подсвечивая окна и витрины, и Париж медленно оживал, напоминая гигантский организм, чьё дыхание разносилось вдоль Сены и растворялось в утреннем небе.

Камилла Лагранж знала этот город всю свою жизнь, но сейчас он казался ей чужим. Родившись и выросши здесь, она впитала его дух, его эстетику, его переменчивый характер, способный отразить любое настроение, но теперь она всё чаще ощущала себя чужаком в месте, которое прежде считала своим домом. Париж, с его великолепной архитектурой, садами, площадями и мостами, с его сложной историей и неповторимой атмосферой, стал для неё зеркалом, в котором отражалось её собственное внутреннее беспокойство. Чем больше Камилла пыталась понять себя, тем отчётливее видела, что прежняя связь с городом безвозвратно утрачена.

Работая биологом в одном из ведущих университетов Парижа, она погрузилась в изучение механизмов жизни, стремясь разгадать тайну самой её сущности. Но, несмотря на профессиональный успех и уважение коллег, Камилла ощущала, как её внутренняя жизнь, словно тень, отдаляется от внешней. Научные открытия больше не приносили прежней радости, а ежедневные задачи казались бесконечной чередой утомительных повторений. Ощущение, что она теряет себя в круговороте будней, становилось всё сильнее.

Именно поэтому она приняла решение уехать. Поездка на юг казалась ей возможностью вырваться из этого замкнутого круга, в котором она перестала видеть смысл. Камилла хотела хотя бы ненадолго ощутить свободу — свободу не думать, не анализировать, не искать ответы на вопросы, которые давно не давали ей покоя. Она мечтала о том, чтобы оказаться там, где её никто не знает, где можно отпустить прошлое и попытаться заново понять, кто она и куда движется.

И всё же, когда самолёт отрывался от взлётной полосы аэропорта имени Шарля де Голля, мысли Камиллы упорно возвращались к тому, кого она пыталась оставить в прошлом, но не могла. Дидье Делакруа. Мужчина, который одновременно притягивал и тревожил её, чьё присутствие в её жизни было настолько значительным, что она до сих пор не могла понять, было ли оно благословением или проклятием.

Дидье был успешен, привлекателен, уверен в себе, и рядом с ним Камилла чувствовала себя защищённой. Казалось, что он мог подарить ей жизнь, полную стабильности и комфорта, но был один нюанс, который сильно волновал Камиллу, — неясное происхождение его богатства. Любой её осторожный вопрос Дидье обращал в шутку, ловко уходя от прямого ответа. Часто в душу закрадывались подозрения, но она гнала их прочь, боясь разрушить сладкую иллюзию стабильного будущего.

В последние месяцы они обсуждали свадьбу, дом, детей. Она верила, что всё это — не просто мечты, а реальный, осуществимый план, который они воплотят в жизнь. Но, несмотря на всю харизму, которой обладал Дидье, иногда казалось, что с ним было что-то не так. Это ощущение не давало ей покоя, как неясная тень, преследующая её в, казалось бы, самые светлые и счастливые моменты.

Но всё рухнуло в одно мгновение, когда без всяких видимых причин Дидье сказал, что их отношения не могут продолжаться. Он не видел их будущего вместе. Эти слова стали для неё ударом, и всё, что они строили, разрушилось за считаные секунды. Камилла не могла поверить, что всё, что они обсуждали, оказалось лишь мимолётной иллюзией. Это была не просто утрата, это была потеря будущего, которое она видела с ним.

Она пыталась понять, что именно пошло не так, почему всё разрушилось. Но ответа не было. Ответ был скрыт в пустоте, оставленной его словами. Её чувства оказались обманутыми, и эта истина была слишком трудной для неё. Всё, во что она верила, исчезло, и это не давало ей покоя. Как будто весь её мир был вырван с корнями и она стояла на месте, не зная, куда идти.

И вот теперь, в этом самолёте, она пыталась оставить всё позади. Она знала, что, хотя её душа всё ещё помнит об этой утрате, ей нужно двигаться вперёд. Это путешествие, это время вдали от привычного могло стать шансом найти новые смыслы.

Когда самолёт начал снижаться, Камилла почувствовала, как её тело расслабляется, а в голове появляется ясность.

За окном показалась морская бухта, озарённая золотым светом заката. Это было настоящее чудо: море, горы, узкие улочки старинного города, укрытые зеленью. Камилла почувствовала, как её сердце забилось чуть быстрее, как будто сама природа приветствовала её. Ей хотелось верить, что это начало нового этапа. Шанс взглянуть на всё с другой стороны, освободиться от старых оков и найти не только новые горизонты, но и саму себя.

Когда она вышла из аэропорта, её встретили мягкий морской воздух и запах сосен, проникающий в каждую клеточку тела. Это был маленький, тихий аэропорт, не перегруженный пассажирами, и Камилла сразу ощутила, что попала в другой мир. Вокруг раскинулись горы, величественные и спокойные, как будто они обнимали город, наполняя его духом безмятежности и древности. Этот контраст между привычной суетой и спокойствием нового места был для неё очень ощутим.

Камилла быстро забрала багаж и направилась к такси. Городской шум наполнял улицы, но здесь, в этом уголке, всё было как-то спокойнее. Здесь казалось, что само время замедлило ход, погружая город в атмосферу вечности и позволяя ей ощутить себя частью чего-то более значимого. Нащупав и достав из кармана какую-то бумажку, Камилла невольно взглянула на забытые заметки. Даже в этом новом месте, где всё вокруг казалось незнакомым и восхитительным, мысли о работе и о внезапном завершении отношений не хотели так просто отпускать её.

Пока такси ехало вдоль побережья, Камилла наслаждалась видом. Морская гладь, гора на горизонте, старинные дома с красными крышами — всё это было живым. Казалось, что это место, с его вечностью и спокойствием, готово подарить ей больше, чем она могла ожидать.

Такси остановилось у отеля. Камилла вышла и, задержавшись на мгновение, направилась в холл. Ресепшен был пуст, и, не зная, как долго придётся ждать, она решила постоять около окна с видом на площадь, открывающуюся в сторону гор и моря. Атмосфера старого прибрежного города, смешанная с шумом волн, доносящихся с набережной, наполнила её чувствами, которых она не испытывала давно. Это был момент, когда внешний мир казался настолько гармоничным, что внутри неё что-то тоже начинало меняться, как если бы сама природа побуждала её двигаться вперёд.

— Красиво, правда? — раздался голос с лёгким акцентом, нарушивший тишину.

Камилла оглянулась и увидела высокого мужчину лет сорока пяти, с тёмными волосами и выразительными чертами лица. Он стоял рядом, чуть в стороне, и наблюдал за видом из окна. Его глаза, глубокие и внимательные, были устремлены в пространство, как будто он давно изучил эти горы и море, а теперь просто наслаждался их красотой в тишине. На его лице играла лёгкая улыбка, которая, казалось, не просто была знаком вежливости, а выражала искреннее восхищение окружающим миром.

— Котор. Когда-то он был частью Венецианской республики, — продолжил мужчина, шагнув немного ближе. Он говорил в расслабленной манере, но с явной уверенностью. — Винченцо Моретти, — добавил он, представившись.

Камилла слегка кивнула, глядя на него с интересом, но не сразу ответила. Его спокойствие и уверенность в словах привлекали её внимание. Казалось, он здесь, чтобы просто наблюдать, наслаждаться моментом, и это ощущение было настолько естественным, что Камилла почувствовала, как её собственные мысли начинают успокаиваться рядом с ним.

— Камилла Лагранж. Приятно познакомиться! — ответила она, немного улыбнувшись. — Это место действительно особенное. Я никогда не была в этом регионе, но здесь всё кажется таким гармоничным.

Винченцо слегка наклонил голову, как будто размышляя над её словами, а затем снова посмотрел на море.

— Да, вы правы. Я приехал сюда всего день назад, но уже успел почувствовать, что каждый уголок этих мест наполнен историей. Даже воздух кажется пропитанным событиями и приключениями.

Его акцент был лёгким, а голос оставался мягким и тёплым, создавая ощущение искренности, которое невольно привлекало.

Камилла почувствовала, что разговор с ним стал для неё неожиданно приятным, как если бы она знала этого человека уже давно. В его спокойствии было нечто умиротворяющее, что позволило ей почувствовать себя на своём месте, в гармонии с этим новым, но уже родным пространством.

— Вы часто путешествуете? — спросила она без задней мысли.

Но он ответил с тем же лёгким интересом, который изначально привнёс в разговор:

— Да, стараюсь. Я всегда ищу новые места, где можно на несколько дней отрешиться от повседневных забот.

Взгляд его был прямым, и, казалось, он как бы изучает её, но ненавязчиво.

— Мне тоже всегда нравилось путешествовать, но в последнее время я предпочитаю, чтобы поездки не были связаны с работой, — произнесла Камилла, снова улыбнувшись, отпуская мысли о лаборатории и исследованиях.

— Возможно, это то, что нам всем и нужно — перезагрузиться, — сказал Винченцо, вглядываясь куда-то вдаль. Эти слова звучали так, будто он вкладывал в них свой личный, понятный только ему смысл.

Внезапно их разговор прервал шум за спиной. Работник ресепшена, спеша, вернулся в холл отеля. Он несколько раз извинился за своё отсутствие, виновато покачав головой.

— Прошу прощения за задержку, мэм, — сказал он, обращаясь к Камилле, но её внимание всё ещё было приковано к Винченцо. Итальянец улыбнулся и взглядом указал в сторону работника отеля.

— Не переживайте, — наконец ответила Камилла, произнеся эту фразу сочувствующим тоном. — Я с удовольствием провела это время.

Работник по-доброму усмехнулся, попросил документы и протянул ей ключ от номера. Камилла, взяв ключ, обернулась к Винченцо.

— Кажется, мне нужно немного отдохнуть, — сказала она, сожалея, что их общение прервалось. — Но было приятно познакомиться.

Винченцо кивнул, не теряя своей обаятельности в общении.

— Надеюсь, что мы ещё поговорим. Мне кажется, что Котор — прекрасное место для незабываемых встреч и неожиданных событий.

Он посмотрел на неё с лёгкой улыбкой, и Камилла, прежде чем направиться к своему номеру, ещё раз оглянулась. Присутствие Винченцо в этом городе, казалось, привнесло новые смыслы в её поездку — словно их встреча и его слова не были случайными.

Немного отдохнув в уютном номере, Камилла отправилась гулять на рынок у городских ворот, что находились недалеко от пристани для яхт. Погода стояла тёплая, с лёгким ветерком, а шум рынка и запах свежей зелени, местных специй и приправ наполняли воздух особой атмосферой. Люди вели торговлю, разговаривали, смеялись, а взгляд Камиллы скользил по ярким фруктам, цветам и товарам местных ремесленников. Всё это было частью живой картины, которой она наслаждалась, пытаясь забыться в упоении момента.

Когда она подошла к прилавку с рыбой, её внимание привлёк мужчина средних лет, с загорелым лицом и морщинами, свидетельствующими о долгих годах работы на солнце. Он был занят разделыванием рыбы для покупателя, но, заметив Камиллу, улыбнулся и пригласил её подойти.

— Добрый день, мэм! Что-то интересует? — спросил он, слегка приподняв брови.

Камилла остановилась и осмотрела ассортимент.

— Такой огромный выбор! Нечасто встретишь подобное на рынке, — сказала она.

— Спасибо, мэм. К сожалению, последние дни улов сильно упал. Очень сильно. Чтобы поддерживать такой широкий выбор, мне приходится крутиться…

Продавец на мгновение задумался, затем продолжил, понизив голос:

— Вы, наверное, не слышали, но с рыбой сейчас творится что-то странное. Мой друг, разводчик рыб, жалуется, что икра в инкубаторе не растёт. Она не гибнет сразу, но словно застывает — и дальше ничего не происходит. Он разводит рыбу всю жизнь, но такого ещё не видел.

Камилла заинтересовалась.

— Не растёт и застывает? Что вы имеете в виду? — удивлённо спросила она.

— Ну, он работает с рыбой уже много лет. Вроде бы всё делает как обычно: тот же инкубатор, нужная температура, условия — всё под контролем. Но теперь икра перестала расти. Мы все, конечно, надеемся, что это не какая-то серьёзная проблема, а так, просто временные трудности. Никто пока не может понять, что происходит. Мой друг проверил всё, что мог. — Продавец покачал головой. — Говорит, что никогда не сталкивался с таким. Даже с учётом изменений в климате такого раньше не было.

— Да… Это довольно странно. — Камилла задумалась, пытаясь осмыслить информацию. — Вы не думаете, что это может быть связано с внешними факторами? Качеством воды в инкубаторе или чем-то подобным?

Продавец пожал плечами.

— Не знаю, мэм. Надеюсь, что это просто временное явление. Но друг, естественно, весь на нервах. Кстати, говорит, что и рыба ведёт себя странно последние дни.

Камилла не ожидала услышать такую историю. В её голове начали крутиться разные предположения, ведь, как биолога, это не могло её не заинтересовать.

— Он уже обращался к специалистам, местным зоологам или экологам? — спросила она, надеясь, что это может хоть как-то помочь прояснить ситуацию.

— Это началось совсем недавно, на днях. Не думаю, что он уже успел куда-то обратиться. Хочется верить, что это временная трудность, но кто знает наверняка… — Продавец опять пожал плечами, в его голосе звучало сомнение.

Странный разговор с продавцом покинул её мысли не сразу. Но, проходя мимо старинных зданий, Камилла заметила плакат, который моментально отвлёк её от рассказа о рыбе. Перед ней был анонс конференции, которая должна была пройти сегодня в Которе. Внизу на плакате крупными буквами значилось: «Самая масштабная конференция по теоретической физике последних десятилетий. Посещение только по приглашению».

Она немного замедлила шаг и остановилась, наблюдая за тем, как группа учёных собралась у здания, где проходила конференция. Камилла сразу поняла, что это учёные, а не обычные туристы: их разговоры были полны научных терминов, они что-то бурно обсуждали, с увлечением и страстью. Другая группа учёных уже спешно направлялась в здание, держа в руках ноутбуки и папки с какими-то бумагами. Мимо них двигался поток туристов, но участники конференции выглядели как люди, полностью погружённые в свои мысли и мир науки.

Камилла решила продолжить путешествие по улицам Котора, наслаждаясь тёплым вечерним воздухом, пропитанным запахом моря. Её взгляд скользил по старинным каменным домам, тесно примкнувшим друг к другу. В этом месте она почувствовала необычайную лёгкость, как будто этот город был частью её жизни уже давно, хотя она находилась здесь всего несколько часов. Это ощущение было необъяснимо глубоким и сильным — Камилла мгновенно поняла: здесь её место.

В какой-то момент, обратив внимание на старую часовню, Камилла остановилась. В её душе вдруг возникла пустота, как если бы прошлое и настоящее столкнулись в одной точке. Это было мгновение, когда всё знакомое и неизвестное одновременно наполнило её, оставив странное ощущение пустоты и внутренней тишины.

Она вспомнила, как всего несколько месяцев назад её жизнь была совершенно другой. Всё было так ясно: отношения с Дидье, их общие планы, будущее, которое они строили вместе. Она видела себя рядом с ним, в их доме, и всё казалось предсказуемым и уютным, как любимая книга, страницы которой многократно прочитаны.

Но сейчас она была здесь, в Которе, в одиночестве, и всё изменилось. В её голове крутились воспоминания о том, как они вместе мечтали о будущем. Камилла ощущала, как её сердце сжимается при воспоминании о тех моментах, когда они говорили, как им будет хорошо вместе. Но теперь она не могла вернуть всё это. Всё, о чём они говорили, осталось в прошлом, которое уже никогда не вернётся. Камилла потеряла не только близкого человека, но и картину будущего, которую она так уверенно рисовала у себя в голове.

Она сделала глубокий вдох, пытаясь прогнать мучительные мысли. Видимо, она сделала правильный выбор, решив уехать сюда, в этот город, чтобы перезагрузиться. Дидье оставил её, и она по-прежнему не могла понять, что пошло не так. Но жизнь продолжалась. Всё ещё оставалась возможность попробовать изменить свой путь. Это было трудно, но в её душе зарождалась странная уверенность, что, возможно, новая история только начинается.

Камилла села на скамейку у моря, наблюдая за закатом. Вода, отражавшая розовый свет солнца, была спокойной и умиротворённой. Горы на горизонте казались молчаливыми свидетелями тысячелетий истории.

Камилла задумалась, как трудно бывает отпускать прошлое и двигаться вперёд. Но, вероятно, именно так и нужно поступить — это мог быть шанс начать всё заново. В её сердце ещё оставалась пустота после разрыва с Дидье, но она понимала, что ей будет необходимо научиться жить по-новому.

Она ощутила, насколько важно для неё быть здесь и сейчас, не пытаясь найти ответы на все вопросы сразу. Просто быть в моменте. Не гоняться за чем-то недосягаемым, а ценить красоту и покой, которые дарит этот мир. Быть готовой открыть новые страницы своей жизни, даже если они ещё не написаны.

Глава 4. Руины старого мира

Черногория, первые недели после Великого Освобождения

После долгого ночного путешествия в Черногорию Алесь и Джейсон заселились в один из отелей Котора. Город словно старался впечатлить гостей живописными улочками и атмосферой многовековой истории, но молодые учёные, погружённые в свои мысли, почти не замечали этой красоты. Всё, что их занимало, — результаты, полученные в лаборатории минувшей ночью. Часы, проведённые в поисках объяснений, не внесли ясности, а только увеличили количество вопросов.

Вместо того чтобы отдохнуть с дороги, они решили действовать: конференция была единственным шансом получить хоть какие-то ответы. Тревожные мысли не давали им покоя.

— Как тебе кажется, сколько ещё человек зафиксировали эту аномалию? — спросил Джейсон, его взгляд был устремлён куда-то вдаль, словно он надеялся найти ответы там. — Мы уехали на конференцию, не переговорив с ребятами с Телескопа. Возможно, кто-то из них уже с утра разобрался, в чём дело.

Алесь хотел было что-то сказать, но Джейсон сразу продолжил:

— Ведь как-то надо получить подтверждение нашему открытию… Я уверен, что на конференции должен быть кто-то из Национальной лаборатории Лоуренса Беркли. Они участвуют и в проекте LUX-ZEPLIN, и в обзоре DESI. LZ способен фиксировать редкие взаимодействия частиц тёмной материи с веществом, а DESI отслеживает крупномасштабную структуру Вселенной и может заметить любые аномальные отклонения в распределении материи. Если тёмная материя действительно исчезает со скоростью света, детекторы могут показать резкое падение числа событий, а космологические данные — первые следы изменения структуры космоса.

Алесь кивнул, его мысли продолжали вертеться вокруг той странной и невозможной мысли, что тёмная материя исчезла.

— Согласен. Кроме того, нам стоит поговорить с коллегами из обсерватории «Ферми», — сказал он, не отвлекаясь от дороги. — Хотя её основная задача — изучение гамма-излучения от далёких астрофизических объектов, обсерватория также ведёт поиск возможных фотонных сигналов, которые могут возникать при взаимодействии частиц тёмной материи с обычным веществом или в сильных магнитных полях. Если такие процессы происходят в пределах Солнечной системы, теоретически наши коллеги из «Ферми» могли бы их зафиксировать, хотя ожидаемый сигнал был бы ничтожен.

Когда они наконец-то нашли здание, в котором планировалась конференция, Алесь остановился, чтобы оглядеть фасад. На миг ему показалось, что он уже бывал здесь — будто этот момент происходил с ним не впервые. Всё вокруг было новым и одновременно узнаваемым. Он моргнул, отмахиваясь от ощущения. Наверное, просто усталость после перелёта.

Войдя в конференц-зал, Алесь и Джейсон заметили, что каждое место подписано — к креслам были прикреплены карточки с именами. Заняв свои места, они ощутили странную тишину. Несмотря на количество людей, не было привычной суеты, перешёптываний, звона телефонов. Каждый был погружён в свои мысли, и казалось, что даже воздух пропитался напряжённым ожиданием — чего-то значимого, что вот-вот должно было произойти.

Зал постепенно наполнялся, люди занимали свои места. На сцену поднялись несколько человек, среди которых были именитые учёные. Алесь внимательно наблюдал за их лицами: они казались серьёзными и уверенными, как будто конференции такого масштаба были для них чем-то привычным.

Первый спикер подошёл к микрофону, оглядел собравшихся и произнёс вступительные слова:

— Добро пожаловать, уважаемые коллеги, — сказал он с лёгкой улыбкой. Его голос звучал располагающе и тепло. — Рад приветствовать вас на этой важной конференции. Мы собрались здесь, чтобы обсудить последние достижения в области теоретической физики, с особым акцентом на тёмную материю, её поведение и влияние на физические законы, которые мы изучаем. Могу смело заявить, что этот год стал переломным для научного сообщества, и то, о чём мы будем говорить, касается каждого из нас. Надеюсь, что в ходе обсуждений мы сможем раскрыть новые горизонты в нашем понимании Вселенной.

Зал наполнился аплодисментами, и выступающий продолжил:

— Как вы все знаете, тёмная материя остаётся одним из самых загадочных и трудных феноменов современной физики. Мы подошли к тому моменту, когда можем с уверенностью утверждать, что это, безусловно, существующий элемент Вселенной, но её поведение в некоторых областях до сих пор вызывает множество вопросов.

Алесь и Джейсон сидели, буквально заставляя себя сосредоточиться на словах выступающего. Законы и концепции, которые озвучивались, были им знакомы, однако их собственные исследования привели к таким данным, которые не укладывались в привычные теории. Ведь то, что они обнаружили, меняло представление об известных процессах.

Пока спикер продолжал углубляться в обсуждение моделей, описывающих поведение тёмной материи, Алесь снова и снова задавал себе один и тот же вопрос: обнаружили ли другие исследователи то, с чем столкнулись они с Джейсоном этой ночью? Если да, то будет ли это кем-то озвучено сегодня?

Зал вновь наполнился аплодисментами, и выступающий сделал небольшую паузу, позволяя зрителям выразить свою благодарность, прежде чем продолжить.

— Завершая вступительное слово, хочу сказать одно. Всего за неделю нам удалось собрать на этой конференции лучших физиков современности. Считаю важным поблагодарить каждого из вас за то, что вы нашли время приехать в Котор, несмотря на столь сжатые сроки! Надеюсь, что мы оправдаем ваши ожидания. — Спикер улыбнулся и продолжил: — А теперь с большим удовольствием приглашаю к микрофону нашего первого докладчика. Уверен, что многие из вас знакомы с его трудами. Он один из ведущих специалистов в области тёмной материи. Его работы стали основой для целого ряда прорывных исследований, меняющих наше понимание возможности манипуляции фундаментальными частицами. Также он является сотрудником Aether — компании, которая активно спонсирует исследования в области тёмной материи и квантовой физики в целом. Дамы и господа, встречайте! Не побоюсь этого слова: настоящий гений современности, лауреат Нобелевской премии по физике — Винченцо Моретти.

Зал снова взорвался аплодисментами, и на этот раз овации были ещё более бурными. На сцену вышел стройный мужчина с тёмными, аккуратно уложенными волосами и серьёзным выражением лица. Винченцо Моретти был настоящей легендой в мире физики последних лет и воплощал в себе образ научной элиты, но при этом обладал необыкновенным обаянием, которое никого не оставляло равнодушным. Винченцо уверенной, почти властной походкой подошёл к микрофону, его взгляд сразу охватил весь зал, как будто каждый присутствующий был частью важнейшего открытия.

— Добрый день, уважаемые коллеги, — начал Винченцо, его голос звучал глубоко и уверенно. — Мне действительно приятно быть здесь, среди вас, лучших учёных нашей эпохи. И я рад поделиться с вами последними достижениями и новостями в области тёмной материи.

Он сделал небольшую паузу, давая своим словам раствориться в воздухе, и вновь заговорил:

— Как вам известно, наши исследования не ограничиваются только теоретическими открытиями. Мы стремимся воплотить их в жизнь, и наша компания, Aether, играет ключевую роль в реализации этих амбициозных целей. Мы не просто наблюдаем за тем, что происходит в теоретической физике, — мы создаём будущее.

Винченцо продолжил своё выступление, но Алесь не мог избавиться от ощущения, что за словами докладчика скрывается нечто гораздо более значительное. Он уже интуитивно чувствовал, что речь Моретти касалась не только научных достижений, но и чего-то гораздо более таинственного. Что, если он тоже обнаружил аномалию?

— Дорогие коллеги, друзья, — произнёс Винченцо, и его голос стал более напористым, почти торжественным. — Мы собрали вас здесь не просто так. В течение последних дней мы наблюдаем чрезвычайно необычное явление. Это событие невозможно игнорировать, и что особенно важно — оно имеет серьёзные последствия для всего человечества.

В зале воцарилась тишина. Все присутствующие начали с ещё бо́льшим интересом вслушиваться в каждое его слово.

Винченцо продолжил, его голос стал более холодным:

— Мы собрали здесь вас, передовых физиков со всего мира, чтобы сообщить эту информацию напрямую, избегая кривотолков и ненужной паники, — сказал он, оглядывая аудиторию. — Это важнейший момент в истории науки и человечества. Мы понимаем, что эта новость может вызвать беспокойство. Поэтому для нас важно, чтобы вы, профессионалы, узнали о происходящем именно от нас, а не через сплетни или слухи. Мы не могли позволить себе, чтобы эта информация поступила к вам через СМИ, поскольку ситуация требует особой ответственности. Мы сталкиваемся с настоящим вызовом, и наша задача — донести до вас, что именно происходит. Ведь именно вы, коллеги, обладаете необходимыми знаниями и компетенциями, чтобы правильно интерпретировать эти данные и разобраться в их сути. Важно отметить, что последствия этого явления будут радикальными для той жизни на Земле, которую мы знаем. Поэтому я призываю вас, коллеги, внимательно выслушать то, что я сообщу далее.

Тишина в зале стала абсолютной, в ней отчётливо слышались чьи-то нервные вздохи и редкие перешёптывания. Казалось, что Винченцо довёл атмосферу до предела напряжённости. Даже те, кто раньше казались безучастными, теперь не могли скрыть явного интереса.

— Итак, господа, — продолжил Винченцо, — в это будет сложно поверить, но в последние несколько дней мы наблюдаем за тем, как тёмная материя…

Внезапно он сделал паузу, его взгляд скользнул по залу, и в этот момент раздался оглушающий взрыв. Стены дрогнули, воздух сотрясся, и резкий звук удара, напоминающий раскат грома, прорезал пространство. Зал мгновенно окутали облака пыли и дыма, и почти сразу отовсюду понеслись невыносимые крики. Паника охватила всех присутствующих: люди, спотыкаясь и падая, метались в поисках выхода, но никто не мог его найти.

Алесь и Джейсон, ошеломлённые, едва успели среагировать на взрыв. Весь зал поглотил хаос, и, не понимая, что происходит, оба вскочили с мест, пытаясь пробиться сквозь клубы пыли и людей, метавшихся в панике в разные стороны. Тут и там раздавались крики боли, звуки падения тяжёлых предметов — части стен и элементы конструкции здания рушились. Ощущение, что зал вот-вот развалится, было всё реальнее, и каждый шаг в этом аду становился всё тяжелее и опаснее.

— Быстро, выходим! — закричал кто-то рядом с Алесем, пытаясь найти выход. Толпы метались по залу, не зная, куда бежать.

Алесь схватил Джейсона за руку и потянул его за собой, пытаясь сориентироваться в этом кошмаре. Всё вокруг превратилось в сущий ад, и была лишь одна мысль: выбраться, спастись, выжить.

— Ну вот, а говорят, что учёные — самые спокойные люди! — с нервной ухмылкой пробормотал Джейсон, но его глаза оставались полными страха.

Вокруг кричали и метались в поисках выхода все, кто ещё остался цел.

— Джейсон, завязывай со своими шутками. Я не знаю, как нам… — не успел закончить Алесь, как раздался второй, ещё более мощный взрыв.

Всё вокруг содрогнулось, и пространство наполнилось грохотом масштабного разрушения. Второй взрыв был настолько силён, что целые участки стен и потолка зала моментально обрушились. Здание лежало в руинах.

Тем временем улицы рядом с конференц-центром охватил хаос. Люди, выбежавшие из соседних зданий, стояли в оцепенении, не зная, что делать. Кто-то кричал, кто-то в замешательстве пытался понять, как помочь тем, кто находился в разрушенном здании. Шок и ужас, охватившие прохожих, не оставляли им шанса на какие-либо организованные действия. Лица людей были искажены тревогой и страхом, глаза — полны слёз.

Вскоре послышались звуки сирен. Пожарные и полиция, добравшись до места происшествия, пытались взять ситуацию под контроль. Однако густой дым и огонь всё больше поглощали здание, где ещё совсем недавно обсуждались важнейшие научные вопросы. Пламя, вырывающееся из окон, отражалось от стеклянных фасадов, а тяжёлое облако дыма с каждым мгновением всё больше затягивало небо, словно беспросветная тень накрывшей город беды.

Камилла, находившаяся в нескольких кварталах от конференц-центра, почувствовала, как сердце учащённо забилось, едва уловив звук первого взрыва. Ноги инстинктивно понесли её в сторону шума. Она обогнула старинные здания, избегая толп людей, и ускорила шаг. Мысли путались, но одно было ясно: там, где ещё несколько часов назад она наблюдала за учёными, собирающимися на конференцию, произошла трагедия. Камилла ощущала, как сердце зовёт её туда, к оглушающим крикам и ревущим сиренам. Она хотела помочь.

Когда она подошла ближе, перед её глазами открылись чудовищные масштабы произошедшего. Почти все стены были разрушены, огонь, жадно пожирающий всё на своём пути, охватил ещё не обвалившуюся часть здания, с яростью устремляясь в небо. Пламя, затмевающее собой предзакатное солнце, поглощало камни, металл, стекло — всё, что ещё недавно было частью конференц-центра. Пожарная машина, тяжело работающая насосами, без устали поливала струями воды бушующий огонь, но пламя продолжало неукротимо ползти вверх, как голодный хищник, свирепый и несокрушимый.

Камилла остановилась, в её груди всё сжалось. Холодный ужас осознания ледяными пальцами проник в её душу, сковывая тело. Взрыв произошёл в том самом месте, где она была всего пару часов назад…

Спасатели, пробираясь через груды обломков, начали проникать внутрь горящего здания. Они с усилием растаскивали каменные глыбы, раздвигали металлические конструкции, казалось, что их движения полны уверенности и решимости.

Наблюдать за происходящим было почти невыносимо. Конференц-центр, поглощённый огнём и пылью, почти полностью разрушился. Найти живых среди завалов было крайне трудно. Каждый раз, когда спасателям удавалось обнаружить тело, ощущалась невыразимая тяжесть: казалось, что все находившиеся здесь перед взрывом были мертвы, а на лицах жертв застыла гримаса боли.

Звуки тяжёлых шагов спасателей и шум их оборудования, пронзительные вопли и плач, бушующий огонь и запах дыма сливались в симфонию ужаса, эхом разносившуюся по соседним улицам. Камилла стояла рядом, стараясь не смотреть на трупы, но никак не могла оторвать взгляда от ужаса, который разворачивался перед её глазами. Спасатели, словно существа из мира супергероев, бесстрашно извлекали из-под завалов всё больше и больше тел. Когда очередную жертву взрыва вытащили на свет, Камилла поняла, что кто-то наконец оказался жив. Она увидела лицо этого человека — светловолосого парня лет тридцати. Его глаза были полны страха, а выражение лица не оставляло сомнений: он находится в глубоком шоке.

Следом за ним спасатели извлекли из завалов ещё одного выжившего — темнокожего мужчину примерно того же возраста. Камилла почувствовала, как при виде этой картины адреналин холодной волной окутывает её живот. Состояние второго спасённого было схожим: физически он был, по всей видимости, цел, но вот глаза… Его глаза были такими же пустыми, как и у первого, они были полны боли и страха. Казалось, что эти глаза, отражающие в себе неописуемую тяжесть произошедшего, не могли больше выражать никаких иных чувств.

Камилла заметила, как светловолосый повернул голову в её сторону. Их взгляды встретились. И всё то, чем были наполнены его глаза, — всё это передалось Камилле в одно мгновение.

Очередная человеческая боль растворилась в камнях Котора — в этих вековых стенах, что молчаливо хранят всё, что видели за сотни лет.

Глава 5. Невидимая угроза

Китай, первые недели после Великого Освобождения

Ху Шан, полковник китайской полиции, человек, совсем недавно разменявший шестой десяток, с наслаждением вдохнул полной грудью: здесь, в Гималаях, на границе Индии и Китая, среди величественных гор, устремляющихся в облака, воздух был особенно чистым.

Недалеко от Ху Шана расположилась штурмовая бригада группы специальных сил Народно-освободительной армии Китая. Они стояли посреди безжизненного пустыря, сурового и холодного, как и сама природа вокруг. На лицах бойцов не было сомнений — только спокойная уверенность и решимость.

— Полковник Ху, — обратился старший инспектор индийской пограничной полиции Хариш Гупта, скрестив руки на груди, — теперь мне остаётся только пожелать вам удачи…

— Спасибо, Хариш. Свою часть ты уже успешно выполнил, — ответил Ху Шан, его голос звучал спокойно и уверенно. Как человек, лично руководящий этой операцией, он знал, что от него ждут точных указаний. — Команда, всё чисто?

— Всё в порядке, полковник, — ответил один из спецназовцев, проверяя оборудование. — Мы готовы к зачистке.

— Хорошо. Начинаем через минуту. Будьте готовы к любому развитию событий. Чёрт его знает, что именно там происходит внутри.

Команда выстроилась вокруг Ху Шана. Тишина висела в воздухе тяжёлым бременем — последняя передышка перед тем, как они должны будут штурмовать здание.

Полковник резким движением руки подал сигнал.

— Вперёд!

Группа спецсил выдвинулась в сторону постройки. Ху Шан ещё раз мысленно сверял все данные. По информации индийских коллег, это место использовалось для тайных экспериментов группировки религиозных фанатиков, дислокацию которой пытались установить последние месяцы.

Спецназовцы подбежали ко входу. Здание, искусно замаскированное среди гор, выглядело старым и заброшенным. Массивные двери с ржавыми петлями казались запечатанными временем, словно сюда никто не заходил уже несколько лет. Не колеблясь, бойцы установили детонатор, чтобы взорвать преграду и проникнуть внутрь.

— На три, — скомандовал Ху Шан. — Раз, два, три! — И тотчас прогремел мощный взрыв, разорвав двери в клочья.

Воздух наполнился дымом. Штурмовая бригада с осторожностью проникла внутрь, держа оружие наготове.

Как только спецсилы ворвались в здание, кромешная тьма, словно живое зловещее существо, поглотила их, лишив ощущения пространства. Полковник, почувствовав напряжение, остановился и отдал команду — сигнал к включению ручных фонарей.

В мгновение мрак рассеялся, уступив место искусственному свету, что заиграл на обломках разрушенных стеллажей и обшарпанных стенах. Перед ними открылось помещение, напоминающее склад, но зловеще пустое, как покинутая комната, где время застыло, оставив лишь призрачные тени прошлого.

Каждый взгляд на эти стены, на покрытые пылью полки и пустые ящики вызывал в Ху Шане необъяснимое беспокойство.

Один из спецназовцев, пробираясь сквозь это тревожное помещение, заметил лестницу, ведущую вниз. Он осторожно подошёл, посветив фонарём. Лестница, несмотря на общую ветхость окружающих конструкций, оставалась в удивительно хорошем состоянии, словно кто-то намеренно ухаживал за ней.

— Полковник! — крикнул боец, взмахнув рукой в сторону Ху Шана, который находился немного дальше.

Командир, не теряя времени, подбежал и внимательно осмотрел лестницу, коротким резким жестом приказав остальным следовать за ним.

Спустившись, они оказались в помещении, затопленном мраком, где густые тени, едва рассеиваемые лучами фонарей, скрывали детали, словно ночь, не желавшая делиться своими тайнами.

В воздухе чувствовался резкий, химический запах, чем-то напоминающий запах медицинского кабинета. На полу едва можно было разглядеть разбитые стеллажи с медицинским оборудованием, среди которых хаотично валялись пробирки и контейнеры — немые свидетели того, что это место когда-то использовалось для загадочных и, скорее всего, противозаконных экспериментов.

Ху Шан медленно прошёл по комнате, его взгляд скользил по беспорядку, оставшемуся после спешного бегства. Разбросанное оборудование, обрывки бумаг, чашка с остатками какого-то напитка, стоявшая на столе, и, наконец, влажные следы на полу рядом с разбитыми пробирками — всё говорило о том, что кто-то был здесь совсем недавно и покинул это место в спешке.

— Н-да… — произнёс Ху Шан глухим, холодным голосом.

Он сделал шаг вперёд и осмотрел полку с пробирками, окидывая взглядом остатки исследовательского оборудования.

— Кажется, мы немного опоздали.

Он посмотрел на своих людей, его лицо оставалось невозмутимым, но в глазах читалась жёсткая решимость.

— Часть группы спецсил, — голос Ху Шана стал ещё более твёрдым, — отправляйтесь на прочёсывание окрестностей здания. Возможно, мы найдём какие-то следы. Если рядом кто-то ещё есть, мы должны их обнаружить как можно быстрее.

Он сделал паузу, внимательно осматривая помещение.

— Так. Срочно вызовите сюда отдел по борьбе с организованной преступностью и экспертную группу по высокотехнологичным преступлениям. Пусть они разберутся, что здесь, чёрт возьми, происходило. Думаю, уже всем стало понятно, что это далеко не домик старого отшельника или поселение горных гномов. Тут творилась какая-то бесовщина, и нам нужно срочно во всём разобраться.

Ху Шан достал мобильный телефон, набрал номер и, не дожидаясь ответа, твёрдо произнёс:

— Я лечу в Чэнду. Буду с вами на связи. В течение двух дней жду полный отчёт.

Он повернулся к Харишу Гупте, старшему инспектору индийской пограничной полиции, и с лёгким кивком сказал:

— Хариш, если ты сможешь присмотреть за парнями, я буду признателен. Благодаря тебе мы вышли на это место, и нам нужна твоя помощь, чтобы контролировать ситуацию, пока мы не выясним, что здесь происходило на самом деле.

Хариш, отметив уверенность и хладнокровие китайского полковника, кивнул в ответ, без колебаний соглашаясь с его просьбой.

— Конечно, полковник. Я могу приезжать сюда с границы пару раз в день. Специальный пропуск у меня уже есть, так что проблем не будет.

Ху Шан, будто что-то вспомнив, снова поднял взгляд на своих людей.

— И кто-нибудь, принесите сюда мощный свет! Иначе мы все рискуем тут остаться навсегда. Нам нужно осветить это место как следует.

После этих слов он подал знак подчинённым, и группа немедленно принялась за работу.

***

Прибыв в Чэнду, Ху Шан первым делом направился домой, решив передохнуть после насыщенного дня. Приняв душ и переодевшись, он лёг на диван.

Мысли о произошедшем не давали ему расслабиться. Он включил телевизор, надеясь хоть на мгновение отвлечься.

На экране сменялись кадры рекламных роликов: новая зубная паста, затем кошачий корм без глютена, а после — вечерние новости. Обычные сводки о происшествиях, политика, ничего необычного. Показали и торжественный репортаж о возвращении очередной миссии с Марса: кадры посадки капсулы, аплодисменты в Центре управления, улыбающиеся астронавты. Всё это выглядело как привычный информационный фон, событие, которому уже не удивлялись. Но вдруг один из сюжетов привлёк внимание Ху Шана.

В новостях рассказывали о неожиданных и необъяснимых проблемах на рыбных фермах в разных регионах страны. Уже четвёртый крупный разводчик сообщал о том, что рыба в инкубаторах не может произвести жизнеспособную икру. Это звучало почти фантастически, ведь невозможно было представить, чтобы естественный природный процесс, безотказно работавший веками, вдруг нарушился на нескольких фермах одновременно.

Но ещё более странным было то, что сбой затронул не только рыбу, но и креветок, кальмаров и других морских обитателей. Казалось, что водные существа разом перестали давать жизнеспособное потомство. Приглашённый в студию кандидат биологических наук пытался объяснить происходящее с научной точки зрения, но полковник не стал досматривать сюжет. Чем дольше он слушал, тем абстрактнее и невнятнее становились комментарии эксперта.

Ху Шан выключил телевизор, тихо выругался, после чего закинул в рот таблетку привычного снотворного и запил её стаканом воды. Потягиваясь, он вышел из гостиной, лёг на кровать и закрыл глаза, провалившись в сон почти мгновенно.

Этой ночью ему снились гигантские рыбы с белоснежными зубами, работавшие в заброшенной лаборатории и пытавшиеся вырастить в пробирках безглютеновых котов.

***

В то время как Ху Шан спокойно спал в Чэнду, в нескольких километрах от Чираддикулама, маленького посёлка на севере Шри-Ланки, четыре вертолёта приземлились на площадку в пустынной местности. Рядом стоял старый склад: его стены покрывала ржавчина, глубокие трещины прорезали бетон, а окна давно были выбиты. Когда-то здесь простирались плодородные поля, засаженные сельскохозяйственными культурами, но теперь они заросли высокой травой и дикими кустарниками, окончательно превратив это место в заброшенный уголок прошлого.

Эти земли некогда были полями сражений, на которых гражданская война оставила глубокий шрам, уничтожив поселения и инфраструктуру. В радиусе нескольких километров царило запустение — ни единого признака чьего-либо присутствия, лишь обветшавшие остовы домов и груды старого мусора напоминали о когда-то кипевшей здесь жизни, теперь окончательно канувшей в Лету.

Разгрузка контейнеров шла быстро. Люди работали с безупречной точностью, несмотря на усталость: они не задавали вопросов — их действия были чётко отлаженной частью заранее утверждённого плана. В контейнерах находилось оборудование, предназначенное для будущего применения. Среди ящиков, которые они переносили, можно было заметить медицинские приборы, крупную технику, а также огромные коробки, скрывающие нечто более странное, чем стандартное оборудование.

В окрестностях не могло оказаться случайных наблюдателей, способных понять, что именно здесь происходит. Операция была детально продумана и находилась под полным контролем. Группа людей, разгружающая контейнеры, также не была случайной — все они преследовали единственную цель: выполнить свою миссию как можно быстрее, соблюдая максимальную конспирацию.

Трое мужчин укрывали вертолёты камуфляжными сетками, скрывая технику от посторонних глаз. Плотная маскировка, сливавшаяся с окружающим ландшафтом, превращала их в невидимые тени среди пустынного пейзажа.

После окончания войны этот район долгое время оставался заброшенным и никому не нужным, но теперь его пространства наполнялись новым смыслом. Разрушенные здания теперь становились частью тщательно спланированной миссии благодаря труду людей, прибывших сюда с конкретной целью.

— Я сразу говорил, что устраивать базу в Гималаях — плохая идея. Мы не продержались и двух месяцев, — нервно бросил один из разгружающих, худощавый мужчина лет сорока — сорока пяти.

— Послушай, неизвестно, как долго нам удастся здесь оставаться. Возможно, эти два месяца в Гималаях ещё покажутся нам долгим сроком, — ответил ему другой, на вид более молодой. — Главное, чтобы наш эксперимент дал результат. Без успеха можно хоть на Марсе скрыться — смысла не будет, — добавил он, ставя большую коробку на землю.

— С этим не поспоришь. Но пойми, если мы будем мотаться по всему миру каждые полтора-два месяца, то только на одну погрузку и разгрузку уйдёт уйма времени. А, как ты понимаешь, времени у нас осталось немного. — Худощавый, договорив, вытер пот со лба.

— Ты же прекрасно знаешь, что у нас есть план Б, если мы не успеем. Да, он рискованный, но он есть, — парировал молодой, его голос звучал уверенно.

— И кто же захочет стать участником плана Б? Этот план не просто рискованный, он безумный. Немногие согласятся оказаться первыми испытуемыми, знаешь ли. Поэтому хотелось бы реализовать всё в рамках плана А.

— Если что, я лично готов воплотить в жизнь план Б. — Молодой заявил это твёрдо, всем видом показывая решимость.

Худощавый остановился, внимательно посмотрел на него, затем тихо, с нотками сожаления произнёс:

— Ох, поверь, такое безрассудство ещё никого до добра не довело. И запомни мои слова: для тебя этот план тоже ничем хорошим не закончится, Дидье.

Глава 6. Нити судьбы

Черногория, первые недели после Великого Освобождения

Алесь и Джейсон проснулись в больнице Котора. Поздно вечером, при поступлении в палату, им дали большие дозы успокоительного и снотворного. Наутро врачи, осмотрев учёных, пришли к выводу, что физически они практически не пострадали, но их психологическое состояние всё же требовало нескольких дней под наблюдением. Алесь не мог сдержать чувства раздражения: они только что пережили катастрофу, за которой стояли неизвестные, а теперь вынуждены оставаться в больничных стенах, сложив руки и не имея возможности разобраться в ситуации. Умом он понимал необходимость этого, но вся его сущность противилась таким ограничениям.

Утреннее солнце наполняло палату мягким оранжевым светом. Несмотря на спокойную обстановку, внутри них всё ещё бушевали переживания о недавних событиях и боль утраты, ведь в конференц-центре погибли их многочисленные коллеги. Алесь осматривал свои перебинтованные руки, Джейсон молча смотрел в потолок. Оба сидели в тишине, поглощённые своими собственными мыслями.

— Невероятно, — наконец произнёс Джейсон, его голос звучал подавленно. — Мы чуть не погибли. Нам очень повезло, дружище. Скольким людям, кроме нас, удалось выжить? По тому, что я помню, кажется, что не выжил почти никто.

Алесь молча кивнул, его взгляд был уставшим, но сосредоточенным. Он не мог избавиться от ощущения, что Винченцо Моретти хотел сообщить на конференции о том же явлении, которое удалось обнаружить Джейсону. Но, судя по всему, Винченцо знал о нём гораздо больше, чем они.

— Мы должны выяснить, что там произошло, — наконец сказал Алесь. — И кто стоит за этим. Для начала надо узнать, выжил ли Винченцо. Я не видел, чтобы первый взрыв повредил сцену, на которой он стоял. А во время второго на сцене уже никого не было.

Сделав небольшую паузу, Алесь продолжил:

— Возможно, кто-то не хотел, чтобы мы узнали правду. Или хотели устранить Винченцо. Я не знаю… Но если подумать, теперь мне кажется, что вся конференция была устроена ради какого-то открытия, о котором должен был сообщить Моретти. Он что-то узнал и хотел срочно рассказать об этом миру. Возможно, именно поэтому конференция была организована всего за неделю… Джейсон, теперь я даже не знаю, безопасно ли нам говорить кому-то о том, что мы обнаружили аномалию. Вдруг Винченцо хотел рассказать о том же, что нашли и мы? Но с другой стороны, я почти уверен, что это открытие уже сделали учёные с других детекторов гравитационных волн. Более того, наши коллеги с Телескопа Ньютона должны были заметить эту аномалию уже на следующий день. Я думаю, нам нужно узнать все подробности вчерашних событий как можно быстрее.

Джейсон покачал головой, как бы намекая на их состояние.

— Ты действительно хочешь ввязаться в это? — Его голос был тихим и настороженным. — Ты видишь, что происходит? Мы чудом остались в живых. Возможно, в следующий раз нам повезёт меньше. Я уверен, что за этими взрывами стоят серьёзные организации, которые не хотят, чтобы о природе аномалии узнали люди.

Алесь встретился взглядом с другом и коллегой. Он знал, что Джейсон прав. Ситуация была крайне сложной. И всё же, несмотря на все угрозы и опасности, его научное любопытство, стремление разгадать тайны, которые они только начали раскрывать, было сильнее.

— Джейсон, но мы не можем просто сидеть и ждать, — сказал Алесь, не скрывая решимости в голосе. — Если мы не узнаем, что происходит, кто-то, возможно, принесёт в этот мир ещё больше разрушений. Ты ведь сам это чувствуешь.

Джейсон задумался. Он был умным и осторожным человеком, и его слова всегда отличались взвешенностью, но сейчас в его глазах блеснула беспокойная искра. Алесь знал, что его друг точно так же не мог спокойно пережить произошедшее, как и он сам.

— Ладно, ты прав, — сказал Джейсон после паузы. — Я в деле.

Они ещё раз переглянулись и поняли друг друга без лишних слов: несмотря на все возможные риски, нужно было действовать.

Тем временем дверь их палаты открылась, и в комнату вошёл высокий человек, улыбаясь и держа в руках несколько бумажек.

— Здравствуйте, — сказал он, подходя к пациентам. — Меня зовут доктор Ружич, я главный врач больницы. Я бы хотел проверить ваше состояние. Разрешите осмотреть вас?

Алесь и Джейсон встали с кроватей и подошли ближе.

После нескольких минут осмотра доктор Ружич дал заключение:

— Думаю, через несколько дней вы сможете вернуться к обычной жизни. Но пока вам ещё нужно отдохнуть и побыть под наблюдением.

Алесь знал, что его тело нуждается в отдыхе, но разум не позволял ему безучастно оставаться в больнице.

— Доктор, — обратился он к Ружичу, — как насчёт того, чтобы отпустить нас пораньше? Мы чувствуем себя хорошо и хотели бы вернуться к важной работе.

Доктор Ружич улыбнулся и, как будто предвидел этот вопрос, ответил:

— Ваша преданность работе, даже после таких драматических событий, конечно, похвальна. Но, возможно, вам стоит подумать о сне и отдыхе. Давайте я ещё раз оценю ваше состояние завтра, и если всё будет в порядке, то отпущу вас. Не забывайте: важно, чтобы ваше тело и особенно психика восстановились.

Алесь не стал возражать. Конечно, как разумный человек, он прекрасно осознавал важность здоровья. Однако навязчивая мысль о том, что в мире происходят невероятные события, непосредственно связанные с их открытием, а они вынуждены просто ждать, не покидала его.

***

На следующий день, после утреннего осмотра, доктор Ружич подтвердил, что состояние Алеся и Джейсона не вызывает опасений, и их, как и было оговорено, выписали из больницы. Несмотря на всю усталость, друзья чувствовали себя лучше, чем ожидали.

Прощаясь с пациентами, доктор попросил их оставить контактные данные, объяснив, что полиция намерена связаться с ними в ближайшие дни. Учёные без колебаний передали свои номера, ведь казалось, что их желание поговорить с полицией и узнать подробности происшествия было даже сильнее, чем у самой полиции допросить их.

Предыдущий вечер друзья провели просматривая новости. Среди множества материалов внимание привлекла одна статья: Винченцо Моретти не значился среди погибших на конференции. Это породило новый вопрос: если он выжил, то где он теперь?

— Джейсон, кажется, я нашёл списки погибших… Ты бы видел, скольких учёных мы потеряли… — сказал Алесь, осознавая всю глубину утраты для научного мира. — Профессор Короткевич, профессор Радзинский, Чэнь, Мейер, Уолтс, Иванов, Спенсер, Ким, Сингх… Просто катастрофа! Ведь это лучшие умы современной физики. Огромное количество наших коллег с Телескопа Ньютона, ЦЕРНа, ведущих специалистов из многих известных центров и институтов. Честно говоря, мне кажется, что вряд ли все эти жертвы случайны. Кто-то пытался целенаправленно устранить участников конференции.

Джейсон кивнул и тяжело вздохнул.

— Думаю, что нам нужно найти Винченцо Моретти. Раз его нет в списке погибших, значит, он жив. И он наверняка знает больше, чем мы. Возможно, он уже успел что-то выяснить, — сказал Джейсон. — Начнём с этого.

Выходя из больницы, учёные зашли к доктору Ружичу, чтобы узнать, не поступал ли к ним Винченцо Моретти. Получив отрицательный ответ, они направились в утренний город.

— Давай для начала пойдём по самому простому пути. Бросим клич среди знакомых в Телескопе Ньютона — возможно, кто-то из них знает, как связаться с Моретти. Может, у кого-то есть его номер, и мы просто спишемся с ним в мессенджере, — предложил Алесь.

— Алесь, ты что, думаешь, я сам до этого не додумался ещё вчера? Среди наших ребят с Телескопа Ньютона его контактов нет, и в социальных сетях его, к сожалению, тоже нет. Я уже проверил, — ответил Джейсон. — Если бы всё было так просто, мы бы могли продолжать лежать в больнице пузом кверху и разбираться со всем не вставая с койки, — добавил он, улыбнувшись. — К тому же, Алесь, спешу тебя порадовать: несколько коллег с Телескопа уже прислали мне сообщения, подтверждая, что аномалия, которую мы зафиксировали, была зарегистрирована не только на нашей станции, но и на других детекторах гравитационных волн по всему миру, в том числе в США и Южной Америке.

Алесь на мгновение замер, переваривая информацию. С одной стороны, он был счастлив, что аномалия подтвердилась, но с другой — это означало большие перемены для всего научного мира.

— Да… Значит, всё серьёзно, — наконец произнёс он, слегка наклонив голову. — Ну, хотя бы радует, что мы не ошиблись в своих расчётах.

Голод давал о себе знать, и коллеги направились в ближайшее кафе. Заказав завтрак, они продолжили обсуждение.

— Если Винченцо знал больше нас, то, вероятно, у него есть представление, кто стоит за этими взрывами, — сказал Алесь, поглощённый мыслями. — Возможно, он прямо сейчас скрывается от тех, кто устроил теракт. Надеюсь, что они его не убили. Кто знает, может быть, он был главной целью этих атак.

За соседним столом сидела девушка, внимательно наблюдавшая за учёными. Почти сразу она поняла, что перед ней те самые выжившие, которых спасли из завалов конференц-центра: светловолосый и темнокожий.

— Извините, что прерываю, — произнесла она. — Меня зовут Камилла, я была свидетелем последствий взрыва позавчера. Кажется, вас двоих я помню. Вы одни из тех, кто выжил, да?

Друзья прервали беседу и тут же переключили внимание на незнакомку. Она говорила с лёгким французским акцентом, что выдавало её происхождение.

— Думаю, что это могли быть мы, — ответил Джейсон. — Учитывая, как мало было выживших, вероятность того, что вы видели именно нас, велика. Меня зовут Джейсон. Это мой коллега Алесь. И, как вы уже поняли, мы были участниками той самой конференции по физике.

— Приятно познакомиться! Я очень рада, что вы оба в порядке. Все эти дни я не могла избавиться от мыслей о том, что произошло, о разрушениях, о глазах людей, полных недоумения и страха… И вот случайно встречаю вас здесь, в кафе. Как вы себя чувствуете? — спросила Камилла, искренне интересуясь состоянием учёных.

— Всё хорошо, отделались лёгкими ушибами, спасибо, — ответил Алесь, вздыхая. — Могло закончиться гораздо хуже. Потихоньку приходим в себя.

— Камилла, вы говорите, что были свидетелем произошедшего. Тогда, может быть, вы видели там вот этого человека? Возможно, он был рядом с конференц-центром либо вы заметили, как его спасали или, не дай бог, как доставали его тело? — спросил Джейсон, показывая Камилле фотографию Винченцо Моретти, которую только что нашёл в интернете.

— А вы по адресу! — с улыбкой ответила Камилла, удивлённая совпадением. — Я не видела его на конференции или рядом с конференц-центром, но встречала его в своём отеле. Мы поговорили в холле, после чего разошлись по номерам. Он представился как Винченцо, фамилию, к сожалению, не помню…

— Моретти, его зовут Винченцо Моретти, — радостно произнёс Джейсон, понимая, что наконец-то они нашли хоть какую-то зацепку. — Камилла, а в каком отеле вы остановились? Покажите, пожалуйста, где он находится.

— Да, конечно. Если вы уже закончили завтрак, я могу показать вам этот отель прямо сейчас. Он совсем рядом, — предложила девушка с готовностью.

— Ради такого дела мы бы согласились даже пропустить завтрак полностью! — с воодушевлением сказал Джейсон, его глаза засверкали от предвкушения удачи. — Мы готовы.

Покинув кафе, они молча последовали за Камиллой по узким улочкам Котора. Город был почти пустым, туристы ещё не успели заполонить его, а свежий утренний воздух приносил с собой лёгкую прохладу. Камилла шла немного впереди, время от времени оборачиваясь, как бы проверяя, что мужчины точно идут за ней. Алесь и Джейсон не знали, что их ждёт, но чувство, что всё происходящее является частью какого-то плана, не отпускало их.

Через некоторое время они подошли к маленькому отелю, уютно расположившемуся у самого моря, в одном из уединённых уголков города. Камилла остановилась у двери и, оглянувшись, улыбнулась им.

— Это тот самый отель, — сказала она, и её улыбка была полна радости оттого, что она могла помочь. — Я остановилась здесь несколько дней назад и встретила Винченцо в холле. Зайдём внутрь?

Когда они вошли в отель, Алесь и Джейсон огляделись, невольно прислушиваясь к каждому звуку. Камилла не знала номера, в котором остановился Винченцо, поэтому, не теряя времени, направилась к стойке регистрации.

— Добрый день, — обратилась она к молодому сотруднику отеля, стоявшему за стойкой. — Извините, можете ли вы нам помочь? Мы ищем гостя по имени Винченцо Моретти. Если это возможно, мы бы хотели узнать, в каком номере он остановился.

Работник отеля внимательно посмотрел на них, его лицо выражало лёгкое недоумение. Он потёр лоб и неохотно ответил:

— Извините, но я не могу предоставить информацию о номере этого гостя. Это противоречит политике отеля. Мы обязаны соблюдать строгую конфиденциальность данных наших постояльцев.

Алесь и Джейсон обменялись взглядами. Камилла на несколько мгновений задумалась, а затем задала новый вопрос:

— Мы понимаем, что, возможно, это тоже не по правилам, но, может быть, вы нам сообщите хотя бы, до сих пор ли он проживает в отеле?

— Сейчас проверим… Он уехал в день взрыва на конференции, — ответил сотрудник, слегка покачав головой. — К сожалению, это вся информация, которую я могу предоставить. После этого никаких новостей о нём к нам не поступало.

Возможно, Винченцо что-то знал и был заранее готов к такому развитию событий. Шанс поговорить с ним, который ещё недавно казался реальным, растаял, как кусочек льда под жарким солнцем.

— Спасибо, — сказал Джейсон, пытаясь скрыть разочарование в голосе. — Мы продолжим искать его. Пожалуйста, дайте знать, если появится какая-либо информация. Это очень важно. Вот мой номер.

— Конечно, — ответил сотрудник, его голос оставался вежливым, но сухим и официальным. — Однако, как я уже говорил, я смогу предоставить информацию исключительно в рамках политики отеля.

Когда все трое вышли из здания, Камилла повернулась к парням. Её глаза излучали живой интерес.

— Простите, — начала она, внимательно глядя на Алеся и Джейсона. — Но зачем вам так нужно найти этого Винченцо? Почему он так важен?

Алесь остановился, слегка ошарашенный её прямым, но логичным вопросом. Он перевёл взгляд на Джейсона, оба явно не ожидали, что Камилла заинтересуется подробностями. Однако её глаза светились искренним любопытством, и это не оставляло сомнений в том, что она искренне хочет услышать ответ.

Джейсон замолчал на мгновение, подбирая слова.

— Винченцо Моретти — учёный, который участвовал в конференции, — начал он осторожно. — Мы обнаружили аномалию, связанную с тёмной материей, и предполагаем, что он мог знать об этом больше, чем мы. Возможно, он что-то подозревал или был как-то связан с происходящим. Мы не знаем это точно. Есть вероятность, что и взрывы имеют отношение к нему. Именно поэтому нам нужно понять, где он, и задать ему несколько вопросов.

Камилла молча выслушала Джейсона. Она немного задумалась, её взгляд стал более настороженным, как будто она пыталась осмыслить услышанное.

— Так он может быть важным свидетелем или даже частью всех этих событий? — спросила девушка. Улыбка пропала с её лица, а голос теперь звучал серьёзно. — Вы действительно считаете, что он может знать что-то важное?

Алесь нахмурился, услышав её вопрос. Он понимал, что их поиски Винченцо могут выглядеть странно, даже нелепо. Однако всё, что они узнали об исчезнувшей тёмной материи, и то, что Винченцо пытался донести в тот вечер, явно вели к нему.

— Да, это так, — ответил Алесь, пытаясь сдержать нервозность в голосе. — Моретти был на конференции и, судя по всему, обладал важной информацией. Есть вероятность, что сама конференция была организована с учётом его доклада. Он работает в крупной компании, и, возможно, именно его исследования стали причиной того, что кто-то устроил эти взрывы. Он мог быть близок к разгадке чего-то важного, чего нельзя было раскрывать публично, и, возможно, он искал помощи у коллег. Но взрывы заставили его замолчать. По крайней мере, на время. Сейчас он, вероятно, в опасности и…

Телефон Алеся завибрировал, он машинально достал его из кармана и увидел новость.

— Что за… — Голос Алеся дрогнул, когда он пробежался глазами по заголовку. — Читаю дословно: «Глобальный кризис. Зафиксированы массовые аномалии в развитии эмбрионов у всех известных биологических видов, включая икру, яйца и млекопитающих. Биологи и врачи сообщают о полном прекращении эмбриогенеза у животных. Совет ООН созывает экстренное заседание».

Алесь бросил взгляд на Джейсона и Камиллу и, заметив их удивление, добавил:

— Кто-нибудь уже слышал об этом? Это что-то новенькое, да?

— Камилла, мы с Алесем точно не умерли и не попали в ад? Ты подтверждаешь, что видела нас живыми? — с саркастичной ноткой в голосе спросил Джейсон, ожидая реакции Камиллы.

Девушка, улыбнувшись, ответила:

— Да, могу гарантировать, что вы живы, ребята. Что касается новости, то совсем недавно я слышала кое-что, возможно, связанное с этим. И как бы это странно ни звучало, от продавца рыбы на рынке. Он рассказывал, что его знакомый, местный разводчик рыбы, столкнулся с проблемой в своих инкубаторах — икра перестала развиваться. Но, если честно, я не придала этому большого значения.

Камилла сделала паузу, затем, взглянув на двух удивлённых физиков, добавила:

— Так получилось, что моя профессиональная сфера — биология. И если эта новость соответствует действительности, то, по меньшей мере, она заслуживает внимания. А с учётом рассказа продавца рыбы, похоже, у неё действительно есть реальная основа.

Алесь немного помолчал, а затем, взглянув на Камиллу и Джейсона, сказал:

— Говоря откровенно, я не знаю, что и думать. Столько всего произошло за эти несколько дней…

Джейсон кивнул, вытирая лоб от пота.

— Это точно. Каждый новый факт и каждое новое открытие только усложняют картину. Такое ощущение, что мир рушится на наших глазах, а мы лишь свидетели происходящего.

Камилла немного задумалась и добавила:

— Я не могу утверждать, что эти события связаны, но ощущение от всего этого действительно странное. Давайте сделаем так: вернёмся в холл отеля, и вы постараетесь объяснить мне простыми словами, что произошло с тёмной материей. Я пока что ознакомлюсь с новыми данными о жизнеспособности эмбрионов, и, возможно, мы сможем обнаружить какую-то связь. Либо, наоборот, поймём, что эти события между собой не связаны. В любом случае пока не ясно, где именно искать Моретти, но мы можем попробовать разобраться и без него.

Алесь взглянул на неё, немного удивлённый её решимостью.

— Отличная идея. Давай так и сделаем.

Джейсон усмехнулся и с улыбкой сказал:

— Вот это поворот! Чип и Дейл спешат на помощь, да? А теперь ещё и Гайка.

— Джейсон, меня поражает глубина твоих познаний в мультфильмах двадцатого века, — подыграл ему Алесь, открывая дверь отеля и пропуская собеседников.

— А меня — твоя. Иначе откуда ты знаешь, что это герои мультфильма двадцатого века? — рассмеялся Джейсон, и все трое вошли в отель.

Глава 7. Бог покинул нас

Италия, первые недели после Великого Освобождения

«Бог покинул нас! Бог покинул нас!» — эхом разносилось по улицам Рима. Толпа, словно живое существо, двигалась к Ватикану, наполняя город громкими криками. Эти слова выражали нарастающее отчаяние перед лицом глобальной катастрофы, которая пошатнула не только веру, но и научное представление о жизни. Люди скандировали с яростью, переходящей в истерику, словно сила их голосов могла остановить происходящее.

Свежие новости потрясли мир: крупнейшие медицинские центры и клиники заявили, что за последние дни не было зафиксировано ни одного случая успешного зачатия. Ни один эмбрион за последние несколько дней не начал клеточного деления.

Учёные сообщали о том, что бросили все свои ресурсы на поиски объяснения. Политики выступали с экстренными заявлениями, но в их речах не содержалось ясных ответов. Медики, всегда стоявшие на передовой борьбы с новыми болезнями, оказались бессильны, ведь даже болезнью назвать это было невозможно.

В каждом уголке планеты разыгрывалась катастрофа, против которой не существовало вакцины, лекарства или плана спасения. Мир балансировал на грани паники, а острые вопросы звучали всё громче. Что случилось с природой жизни? Почему это происходит? И главное — что будет дальше?

Человечество, столкнувшись с этой новостью, переживало не просто страх, а тотальное отчаяние. Что-то столь фундаментальное, как сама жизнь, внезапно дало сбой, пошатнув основу существования. Люди стекались к Ватикану, надеясь, что на священной земле они найдут ответ. Или хотя бы утешение. В их глазах читался первородный ужас: мир, который они знали, рушился, а Бог, в которого они верили, словно отвернулся от них.

Возле стен базилики Святого Петра стоял старик, опершись на трость, будто на последнюю опору своего бытия. Его седые волосы были спутаны, лицо иссечено временем, а глаза горели необычным светом, словно в них отражалась сама Вселенная. Он не пытался влиться в ряды скандирующих, не выкрикивал проклятий и не молился. Он просто стоял, словно статуя, существовавшая здесь вечно и наблюдавшая, как мир медленно и неуклонно распадается на части.

— Люди сами привели себя сюда, — тихо прошептал он.

В его голосе не было ни осуждения, ни гнева — лишь молчаливое принятие неизбежного. Человечество поднималось и падало, раз за разом стремясь к истине, но не осознавая, что сам этот путь и был его высшей целью.

Толпа продолжала кричать, но глаза старика, устремлённые в пустоту, не замечали её. Он был тем, кто молчал, потому что слово в этот момент не имело смысла. Бог всегда рядом, но люди не готовы увидеть его. И этот человек, стоящий перед концом мира, был частью этого молчания, частью вечности, которую человечество, несмотря на все свои усилия, не может постигнуть.

На площади перед базиликой замерли священники. Они были мрачными, напуганными, и в их взглядах читалась тревога. Что, если слова, которыми они столько лет укрепляли веру людей, сегодня окажутся ложными?

Толпа требовала ответа.

Внезапно один из священников, ещё молодой, ещё не потерявший надежду, сделал шаг вперёд и направился к кафедре, чтобы воззвать к разуму, к вере, к спасению.

Но когда он увидел перед собой ярую, обезумевшую толпу, ему не хватило слов. Он понял, что ничего из того, что он мог сказать, не остановит этот страх.

Его голос дрожал, когда он произнёс первое слово:

— Бог не покинул нас…

Он сам не был уверен в этом.

— Бог не покинул нас, — повторил он, пытаясь придать голосу твёрдость. — Он… Он верит, что мы сами найдём путь к спасению.

Но его слова тонули в шуме, в гневе, в отчаянии. Толпа не слушала. Она не хотела слов — она требовала чуда. Немедленного. Такого, которое рассеяло бы страх и вернуло мир на привычные рельсы. Но чуда не было. Мир оказался слишком хрупким для чудес.

Когда человеческие чувства сталкиваются с неизведанным, с тем, что кажется невозможным, всплывает одна истина: всё что угодно, даже самое устойчивое, может в одно мгновение рухнуть. Мы строим свою реальность, цепляясь за неё, но в самой её основе всегда скрыта хрупкость.

«Да, чёрт побери, мир хрупок. И только осознав это, можно найти в себе силы двигаться дальше», — подумал Ху Шан, выключая новостные ролики, которые раз за разом показывали кадры шествий и митингов по всему миру.

Он открыл рабочую почту. С минуты на минуту должны были прислать отчёт о заброшенном складе в Гималаях. Несколько минут спустя на экране вспыхнуло уведомление. Долгожданные данные.

Ху Шан пробежал глазами по тексту, но взгляд невольно задержался на одном разделе. Его подготовила экспертная группа по высокотехнологичным преступлениям. Среди стандартных пунктов о конфискованном оборудовании и зашифрованных файлах было нечто более тревожное: подозрение на проведение несанкционированных экспериментов с использованием подопытных животных.

Из отчёта следовало: «На территории заброшенного склада в Гималаях, где проводились неизвестные эксперименты, были обнаружены следы манипуляций с биологическими структурами, предположительно с использованием методов генной инженерии».

Пробы, взятые из найденных останков животных, позволили экспертам сделать несколько тревожных выводов:

— генная инженерия и клеточные манипуляции. Эксперименты явно включали в себя технологии генного редактирования или воздействие на клеточные структуры, что свидетельствует о попытках модификации биологических систем;

— аномальные изменения клеточной структуры. В извлечённых образцах зафиксированы значительные отклонения, нехарактерные для известных видов. Клетки подверглись воздействию факторов, природа которых остаётся невыясненной;

— неизвестные биологические цели. Судя по полученным данным, исследования могли быть направлены на создание организмов с нетипичной физиологией. Однако конечные задачи и мотивация этих экспериментов остаются загадкой.

Он пролистнул дальше. Судя по всему, исследования проводились в течение полутора-двух месяцев. Оборудование соответствовало самым высоким стандартам биоинженерии. В лаборатории нашли инкубационные капсулы, содержащие остатки неизвестных биологических образцов.

Кто бы ни стоял за этим, у них были ресурсы, знания и, что самое важное, причина скрываться.

Ху Шан сидел за столом, погружённый в размышления. Кто мог стоять за этими экспериментами? Частные структуры или государственные организации? Какова их истинная цель?

Государство… Полковник задумался. За этим действительно могли стоять китайские секретные службы. Как и другие ведущие державы, Китай активно инвестировал в биотехнологии, а исследования такого масштаба вполне могли быть связаны с разработкой оружия нового поколения. В конце концов, многие виды биологического оружия начинались с несанкционированных экспериментов — тех, за которые позже никто не хотел брать ответственность.

«Ладно. Версию с государством можно рассмотреть и позже», — подумал Ху Шан.

Вернувшись к отчёту, он отметил: за несколько часов до облавы на заброшенный склад в Гималаях в этом районе были зафиксированы несколько вертолётов с отключёнными транспондерами. Они вошли в воздушное пространство Непала и вскоре исчезли с радаров. Вертолёты направлялись курсом на юг, но куда именно — оставалось загадкой.

Ху Шан дошёл до финальной части отчёта, подготовленной полицейской нейросетью, — длинного списка потенциальных организаций, которые могли стоять за этими экспериментами. Частные корпорации, независимые исследовательские группы, несколько государственных агентств — алгоритм отметил десятки возможных причастных.

Полковник пробежался по списку. Большинство названных структур не имели даже косвенной связи с биотехнологиями или генной инженерией. Нейросеть, очевидно, выдала всё, что хоть как-то совпадало с профилем, но это было слишком расплывчато, слишком неопределённо.

«Чересчур общий список», — подумал он с раздражением.

Он почесал затылок, пытаясь сузить круг поисков. Тайные исследования такого уровня могли вестись только хорошо организованной и обеспеченной группой. Это исключало хаотичные маргинальные объединения — здесь работали люди с ресурсами, связями и чётким планом.

Развернуть лабораторию в горах, скрыть её от спутникового наблюдения, провести сложные эксперименты и затем исчезнуть, не оставив следа, — такое требовало превосходной координации. Очевидно, что это были не просто учёные-энтузиасты. Скорее всего, это была сила, обладающая достаточными возможностями, чтобы развернуть целую военную операцию.

Но главный вопрос был не в том, кто они.

А в том, что именно и зачем они пытались создать.

Сам факт, что эти люди предвидели полицейскую операцию и успели исчезнуть, тревожил Ху Шана. Это означало одно из двух: либо внутри их расследования была утечка, либо у лаборатории имелись свои осведомители и источники разведданных. Оба варианта были неприемлемы.

Полковник задумчиво перечитал часть отчёта, где упоминались вертолёты с отключёнными транспондерами, которые вошли в воздушное пространство Непала и исчезли с радаров. Если эти машины принадлежали экспериментаторам с заброшенного склада, то, возможно, именно здесь была ключевая зацепка.

Кто мог использовать воздушные суда без идентификаторов, свободно покинуть территорию Китая и не оставить следов?

Вдруг ему пришла в голову мысль о том, кто может помочь.