Бесплатный фрагмент - Глаза в глаза

Посвящается Дашке Цивилёвой

***

Он молча сидит у огня,

И смотрит куда-то далёко…

Там за кронами тихо мечта

Затолкала себя в обойму.

Может, он не совсем серьезен,

Может, молвит чужими словами,

Он шифрует стихи как Морзе

За двумя с половиной столами…

А он молча сидит у огня

И мечтает о чем-то обыденном,

Он стал кем-то получше меня,

Чем-то скованным, добрым и мизерным.

Чем-то более скромным,

Чем-то бледным и серым как пламя,

Что потухло беспечным изгоем

Акварельными полутонами.

Зай…

Мы на фото такие счастливые, зай…

Мы тогда намного больше улыбались,

И сердце издает лишь громкий лай,

В ответ на то, чем долго клялись.

Ты знаешь эти шрамы, милая,

Тебе они, наверно, как родные,

Они померзли тонким инеем,

На руки бледные, иные.

Я дурак, набил твои инициалы

На правом, сбитом в кровь колене,

Надеясь… Что до гроба…

И то мало,

     Остался до сих пор я верен.

И пусть висит в закрепе эта запись,

Когда-нибудь ещё вернусь,

И удалю ее к чертям собачьим,

Тогда… Когда опять… влюблюсь.

Ангелок из камня

Плачет ангелок из камня,

Эпитафии скуля,

И хоронит божью матерь

За бутылкой коньяка.

Солнце тут, нередкий случай,

Меркнет, долго не встаёт,

Ангел каменный поручит

Мертвым встать за упокой.

Постоят немного молча

И к надгробью припадут,

Ангелок из камня мучал

Грунт могилоньки сырой.

Каждый лепесток тюльпана

Иссыхает на глазах,

И в убийственной прохладе

Ангел молча поминал.

Грел то взглядом, то тоской

Покрывало серых туч,

То слезами, то росой

Плакал, ныл, явился ключ

От его воспоминаний

Бледных, красных и немых,

У могилки состраданье

Морду скорчило как жмых.

Ангел каменный уснул,

И уснуло небо,

У пригорка два питбуля

Смотрят молча в землю.

Плачут эти два питбуля,

Тихо, тихонько скуля,

Нет хозяина, ангел он,

Взмыл как голубь в небеса

И сидели два питбуля,

Ждали тихо, про себя,

И, как ангелок, уснули,

Молча, тихо, навсегда.

Как мак

Богиня, разрешите дотронуться

До ваших причудливых мест,

Ну и вам, в качестве бонуса,

Стать мне одной из невест?

Буду для вас наилучшей сладостью,

Дорогущим кофе со вкусом ванили,

И, что я сделал бы с радостью,

Все серии Симпсонов глянул в обнимку.

Разрешите вот, частью быть,

Ну, хотя бы малой крупинкой,

Атомом в вашей пробирке,

Чтоб вернуть желание жить.

Разрешите хотя б на секунду,

Увидеть совсем без одежды

Все то, что хотел бы запомнить,

Что выше, чуть ниже, и между.

Простите, прозвал я вас так,

Ведь не видел пока что лучше.

Распластаюсь в мечтах, как мак

Рассыпается в грузной луже.

Тридесятое

Ищи меня в закоулках и книжках,

Можешь проверить в шкафу,

Я вместо глухой дислокации в нишах

Выбрал свою страну.

Брусчатка где вместо асфальта,

И вместо машин — колесницы.

Где, в море, сидя на мачте,

Ноги вниз, и можно напиться.

Где гарем собрать как султан

Не составит совсем проблем,

Где, наполнив огромную ванну,

Ты в ней будешь как вольный дельфин

Бороздить огромную яму

Подводного синего мира,

Свое фото повешу в рамку

Победителя всех турниров.

В этой малой стране я лучший,

Как с мечтой не играйся, так,

Вот, налей мне холодного пунша

В мой хрустальный гранёный стакан.

Меня поищи под ковром,

Или в дверях у парадной,

Я сплю, держа в лапе свой лоб.

Вот такое оно, Тридесятое.

Вместо

Кораллом укрась гостиную,

На кухне поставь самодельный стол,

Вместо паркета заставь всё минами,

И тряпки повесь вместо штор.

Пакет тетрапак вместо вымени,

Вместо ведра — гранёный стакан,

Я забыл о твоём милом имени,

Не развидев в нём гордый обман.

Вместо сердца мотор от машины,

Вместо черт лица — акварель,

Наше счастье давно за спинами

Ненужных ущербных людей.

И в стихах рассказать его

Я смысла не видал, доколе,

Любовь — прокисшее вино,

И бытовуха, съеденная молью.

Чипполино

Если я твой Чипполино,

То тогда ты не чеснок,

Если ты шматок дельфина,

То я рыбины кусок.

Если я плохой эклер,

То ты самый сладкий ром

Если это дамский пир,

То хочу быть языком.

Если я простой пивас,

То ты красная настойка,

Если это балабасы,

То пригрелась горлу водка.

Если я противный гном,

То ты просто великан,

Я захавал утром бром,

Чтоб не звать тебя на бал.

Сначала

Моя мечта в узорах клетчатого мира

На грани фолла крутит на ветвях

Любовь мою оттенками пломбира

На наших серых треснувших губах.

В кувшине поросла тюльпаном

Твоя простая и любимая печаль,

И я опять твоей помадой

Рисую иней на свечах.

И в мудрости акаций находил

Наш мир в лианах нынешних реалий,

Тебя я вновь, наверное, взлюбил,

И ты… Взлюби меня… Сначала.

Минор

Выдыхаю пар куда-то в воздух,

Понижая частоту сердцебиения,

Вот так я ожидал успокоения,

Сворачивая в стопку свои кости.

И я бьюсь об заклад, что спорно,

Что когда-нибудь все закончится,

И в этом погибшем миноре

Овладею с концами творчеством.

Хуйня

Забронировало меня безумие

На каком-то онлайн-букинге,

И живёт там себе спокойно,

Меня измывая и мучая.

Надоело молится Пушкину,

Охуевать от картин Ван Гога,

Походу съебалась кукушка

С парковки в моем остроге.

И укутала серая мука

В свои рваные шмотки меня,

Я хотел написать стишок,

Как всегда получилась хуйня.

Стори о двух поэтах

Прикиньте, вчера видел Пушкина,

Прям на Невском, на повороте Думской,

Он сказал, что стихи — не поэзия

И затер мне немного за прозу.

Прикиньте, он руку пожал мне,

И открыто со мной говоря,

Предложил поехать на Стачек

И малость бухнуть коньяка.

Прикиньте, он мне рассказал,

Что я круто пишу и есть шарм

В моих классных, прекрасных стихах,

И чтоб я продолжал писать.

Прикиньте, я пил с великим,

И был с ним так сильно похож!

Красивая стори про двух поэтов.

Красивая. Жаль, что пиздеж.

Название

Двери… И вроде снова открыты,

Молчанию нет сил больше себя выдавать.

Жизнь пропахла дешёвыми сигами и общепитом,

Мне точно не так завещала всё мать.

Тяжело тащить груз, когда тащишь его в одиночку,

Странно, но к этому шёл и стремился,

Теперь на полном серьезе в Гугле ищу стоимость почки,

Отдавая себе отчёт, что когда-нибудь всё получится.

Наивность стала врагом, ни разу меня не подняв с колен,

Теперь подыхаю в свои восемнадцать,

Теряю с долгами свой кровообмен,

Вырезаю на вене: «Я так заебался…»

Забавно. От того и грустно, что уже совсем не смешно,

Что ебланские шутки уже не бодрят,

Что никто не смеется, когда это надо,

А шлют к черту, меня в чем-то все время виня.

Я пытаюсь выглядеть лучше,

не выпускать всех внутренних демонов,

Но они так и рвутся наружу…

Пытаются сделать всё зрелищней.

Это какая-то чушь, все кажется сном идиотским,

Жаль, что каждая точка в жизни

Имеет свою невозвратность,

Я б сохранился, загрузившись где-то, когда-то.

Но сейчас я был бы очень доволен,

скипнуть вот эту заставку.

Шлюха-каннибал

Грубая сука юзает, качая скорость,

Сжимает зубами головку члена и, надрывая, доводит до десен.

Ей хуй по плечо,

От того не по силам.

Опасность свалилась с небес и на землю:

Сначала прекрасный блаженный минет,

А потом ни с того пизда-людоед

ни с сего не твоя Стихия.

Что ловит от крови частицы экстаза,

А потом зазывает на бал.

И да, она — шлюха в руках пидораса,

и чистейшей воды каннибал.

ressurection

И восстанет из мертвых Муму,

Перестанет шагать победный парад,