Бесплатный фрагмент - Кисточкин и прочие чудеса

Доброе дело от горя спасает

Если очень захотеть…

— Не бойся, малыш. Выходи. Мир ждёт тебя. Он добрый. Смелее, — вкрадчиво шептали солнечные сосны.

— Смелее! — подхватил быстрый ветер. — Навстречу приключениям! Сделай первый шаг!

— Р-р-рау-у-у… — робко отозвался куст папоротника и вздрогнул. Средь листьев промелькнули настороженные кисточки и испуганные конопушки.

— Не-а, не верю, — улыбнулось ясное небо, подмигнуло редким облаком ветру и соснам. — Разве так рычит отважный охотник и грозный зверь?

— Р-р-рау! — куст снова вздрогнул, и на опушку выскочил… Рысёнок. — Р-р-рау! Я отважный охотник! Я грозный зверь! Р-р-рау!

— Другое дело! — радостно зашумел лес. — Здравствуй, охотник! Здравствуй, грозный зверь!

— Добрый день, — Рысёнок неуклюже улыбнулся в ответ и плюхнулся на мягкий мох, облизнул лапу, прошёлся по шёрстке. Выдохнул. Первый шаг сделан. Первый шаг без мамы. И совсем не страшно. Ну, разве чуточку.

— Ква!

Рысёнок оглянулся: поодаль на старом пне свернулся калачиком… Ух ты! Дракон! Ослепительно изумрудный, с чудными перепончатыми крыльями. Лениво зевал и выпускал колечки дыма.

«Ха! Что за вздор! — скажете вы. — Разве не видишь? Это всего лишь древесная лягушка. Греется на солнце».

Отвечу: «Всё может быть… А может и не быть».

«Вот так добыча!» — обрадовался Рысёнок, подобрал лапы, приготовился к прыжку.

— Ква! — «вот так добыча» заметила Рысёнка, надула щёки. — Что ты делаешь?

— Тише! Я охочусь! — нетерпеливо забил хвостом Рысёнок.

— Уж не на меня ли? — поинтересовался Дракон.

— Ага! Пожалуйста, не мешай, — Рысёнок всегда старался быть вежливым, особенно с добычей. Так учила мама.

— Ну уж нетушки! — возмутился Дракон и выпустил сизый дым из ноздрей. — Это ты мне не мешай! Я первый начал охотиться! Ква!

— А это как? — удивился Рысёнок. — Ты же просто сидишь на пне и ничего не делаешь.

— Зачем мне что-то делать? Так я только всё испорчу. Главное в охоте — очень сильно захотеть! — Дракон зажмурил глаза. — Хочу большую вкусную муху!

Вжик, хлоп, ням! И большая муха, на свою беду пролетавшая мимо, исчезла в пасти у Дракона.

— Ух ты! — восхищённо воскликнул Рысёнок. — А если я очень сильно захочу, у меня получится? И мне тоже ничего делать нельзя? Просто сидеть? Или, может, лучше лежать? Нет, правда получится? Если прям сильно-сильно-сильно?

— Ещё бы, комары да мушки! — хмыкнул Дракон и важно пошлёпал прочь. Ему бы расправить чудные перепончатые крылья и взмыть к солнцу, но кое-кто обозвал его древесной лягушкой. А драконы невероятно обидчивы.

Ворон Карлос и потерянная мечта

— Хочу огромного-преогромного вкусного тетерева! — громко произнёс Рысёнок и зажмурился.

— Осторожнее в желаниях, amigo, — раздался скрипучий голос.

Рысёнок открыл глаза и… возмущённо фыркнул: вместо тетерева по опушке бродил ворон. Птица казалась расстроенной и, похоже, что-то искала. Рысёнку стало любопытно.

— Добрый день! — заговорил он с Вороном. — Я тут немного занят, но могу помочь. Что-то потерялось?

— Потерялось… — рассеянно повторил Ворон, осматриваясь по сторонам, заглядывая под кусты. — Мечта потерялась.

— Чья?! — изумлённо спросил Рысёнок.

— Моя, конечно! Caramba! Мне чужая не нужна, — огрызнулся Ворон.

— А зачем тебе мечта? — не унимался любознательный Рысёнок.

— Летать без мечты не могу, — вздохнула птица и нахмурилась.

— Вот дела… — задумался Рысёнок, но тут же догадался, довольно заурчал.

— А ты зажмурься и сильно-сильно её захоти! Сразу найдётся!

— Лягушку встретил? — Ворон скосил глаз на сообразительного советчика.

— Не-а, Дракона. Неважно! Попробуй! Ну же! — Рысёнку не терпелось увидеть мечту.

— Не получится. Я слишком взрослый для этого. Lo siento mucho… — буркнул Ворон.

— Пфф! — фыркнул Рысёнок от досады. — Тяжело с тобой… А чем пахнет твоя мечта?!

Ворон закрыл глаза, прислушался к себе. Рысёнок переминался с лапы на лапу.

— Весной… Утренней росой… Песней жаворонка… Радугой! — неожиданно улыбнулся Ворон, но тут же смутился и добавил: — Хотя не уверен. Давно это было.

— Ух ты! Сложно, но справлюсь! — заявил Рысёнок. — Да, забыл представиться: Рысёнок, отважный охотник и грозный зверь! Мама зовёт меня Кисточкиным.

— Ворон Карлос, — ответила птица. — А la madre… мама… не заругает?

Маленький охотник прижал уши, дрогнули кисточки. Тихо сказал:

— Не заругает… Сейчас я тебе больше нужен.

По опушке пробежался ветер, растрепал листву, потревожил травы. Рысёнок уловил тонкий мятный аромат приключений и свободы. Свобода чуть горчила.

Ежонок

Кисточкин плутал меж высоких деревьев, вынюхивал мечту. И не заметил, как оставил Ворона далеко позади. Тяжело птице, разучившейся летать, угнаться за резвым следопытом. Осмотрелся по сторонам: Карлоса нигде не было видно.

«Главное — мечта! — решил Рысёнок. — А за Вороном после вернусь, да!»

Вдруг конопатый нос учуял запах, вполне себе весенне-радужный. Неужели?! Кисточкин встрепенулся, рванул вперёд и выскочил на луг, залитый солнцем. Луг встретил отважного охотника шумным роем сочных ароматов, оглушил, сбил с лап. Напрасно Рысёнок пытался вычихать яблочные ромашки, сладкий медовник, терпкую полынь. Голова шла кругом.

— Почему вы не вальсируете? Раз-два-три, раз-два-три! Это же чудо чудное!

Рысёнок обернулся и увидел маленького Ежонка, танцующего среди всего этого цветочного безобразия. Грациозно покачивая колючками, он плавно кружился под неведомую музыку в пёстром облаке из мотыльков и бабочек. Кисточкин слегка насторожился.

«Какой…» — подумал он и из любопытства уточнил:

— Как же мне танцевать без музыки? А-а-а-апчхи!

— Разве вы не слышите эту дивную мелодию? Будьте здоровы! Раз-два-три, раз-два-три! Вот скрипка! Пронзительная грусть! Сверчки — виртуозы струнных… Раз-два-три, раз-два-три! Цикады и их невероятные цимбалы! Восхитительное лирическое вступление… Раз-два-три, раз-два-три! А это… Это же тихий стук маракас. Стрекозы! Ах, нет, обознался! Мотыльки… Но о чём я, простите великодушно. У вас должна быть своя мелодия! Разве не слышите? — Ежонок искренне удивился и застыл в ожидании ответа.

— Ну не то чтобы не слышу… — Кисточкину совсем не хотелось расстраивать малыша. — Цветочные запахи отвлекают, но я уже почти… вроде… А-а-а-апчхи!

— О, это не беда! Растите большим! Раз-два-три, раз-два-три! — оживился Ежонок и вновь завальсировал. — Закройте глаза, впустите музыку. И цветы тотчас раскроются яркими нотами.

Рысёнок вздохнул, но глаза закрыл. Представил маму. Волнуется, наверное… Ничего. Вот найдёт Карлосу мечту и вернётся. Тихо зазвучала нежная убаюкивающая мелодия… Стало легко и уютно…

— Наконец-то! Нашёл тебя, amigo! — неожиданно выпал из леса взъерошенный Ворон. Музыка исчезла, испугалась чужака.

Отдышавшись, Карлос недоумённо уставился на вальсирующего Ежонка:

— Caramba! Что делает этот старый Ёж?

— Какой он старый? Это же малыш совсем, — изумился Рысёнок. — И он танцует под волшебную музыку.

— Странный ты всё-таки, Кисточкин. Пожилого Ежа малышом называть. И какая такая музыка? Только мошкара жужжит, да бабочки крыльями шуршат. Похоже, что немного loco твой Ёж, — настаивал на своём Карлос. — Не связывайся, а то неприятностей не оберёшься. Идём же! Я, кажется, слышал жаворонка за лугом. Может, там моя мечта… Ведь ты мне ещё помогаешь?

— Ага, — рассеянно ответил Рысёнок и последовал за птицей. Та музыка казалась знакомой и будто напоминала ему о чём-то важном… Но о чём?

— Это ты странный. В мечту веришь, а в маленького Ежонка и его музыку нет, — фыркнул он Ворону и на прощанье махнул лапой малышу.

— Теперь музыка с тобой! Она в твоём сердце! Навсегда… — улыбнулся Ежонок и вновь закружился в вальсе. — Раз-два-три, раз-два-три…

Обида

Ворон осторожно вышагивал по малоприметной тропке, время от времени перепрыгивая через кротовьи кочки. Хмурился. Рысёнок же беззаботно кружил поблизости, увлёкшись охотой на бабочек-пеструшек.

— В мечту я верить перестал, потому она и потерялась… — сказал вдруг Карлос.

Маленький охотник остановился, озадаченно посмотрел на птицу:

— А почему ты перестал верить?

Ворон тяжело вздохнул:

— Я ведь не всегда в лесу жил. Когда-то у меня был друг. Человек. Мы жили вместе. В городе. По утрам мы гуляли в парке, я летал для него. А вечерами читали Кастанеду, учили испанский и строили планы. Было так хорошо…

Карлос замолчал, а Кисточкин подумал, что нелепое всё-таки занятие — строить с кем-то планы.

— Но потом пришла Она… — продолжил Ворон. — Они стали гулять в парке, читать по вечерам, строить планы без меня… И однажды Человек отвёз меня в лес…

Иссиня-чёрный Карлос вдруг стал серым, как прошлогодний мох.

Рысёнок испуганно замер, почувствовал гадкий ком в горле. Подался обнять Ворона, лизнуть в клюв, промурлыкать что-нибудь доброе, тёплое. Но гордая птица, заподозрив неладное, отстранила Кисточкина, горько ухмыльнулась:

— Кра! Я ведь верил в Человека. В нас. А он… даже в глаза не посмотрел. Не попрощался. И ушёл. Оставил одного. Разве так друзья поступают? Тогда мечта и пропала…

Ворон отвернулся. Притих Рысёнок. Сердце подсказывало, что Карлос запутался, но как объяснить, как подобрать верные слова… Прислушался. Из луговых трав доносились трели цикад.

«Да!» — Рысёнок не сдержался и широко улыбнулся.

— Только не перебивай, пожалуйста, а то собьюсь! — поймал он тяжёлый взгляд Ворона. — Мне очень жаль, правда, что так случилось. Но послушай, глупо обижаться на дождливый день или назойливого слепня. Обидой тучи не разгонишь, а, пфф, слепня не перевоспитаешь.

Рысёнок сделал многозначительную паузу и доверительно заметил:

— Пробовал. Не выходит. Да. Зато обида ТЕБЕ вредит. Мечта вот пропала? Пропала. Летать не можешь? Не можешь. Легко любить только за хорошее, но опасно.

— Caramba! La scolopendra me bajo la cola! Умный какой! По-твоему, расцеловать Человека за то, что он трусом оказался? — огрызнулся Ворон.

— Это не я умный, а мама. И мама говорит, если любить мир таким, какой он есть, обижаться не на что будет. А хорошего будет случаться больше, чем плохого. Вот! — ответил Рысёнок и, помедлив, осторожно добавил: — А ещё глупо строить планы. Логово построить или гнездо… Это пожалуйста. Да. А планы не стоит. Глупо. Извини.

Карлос разозлился. Что вообще понимает этот chico! Клюнуть бы в этот наглый конопатый нос! Но не стал. Задумался.

А что Журавль?

— Беда! Катастрофа! Апокалипсис!

Рысёнок и Ворон оглянулись: прямо на них пикировала Сорока и стрекотала во весь голос:

— Что же это делается?! У Барсука Синица из лап улетела! В небо! С концами! Что ж теперь будет?! Хаос! Ар-р-рмагеддон!

У Рысёнка загорелись глаза, затрепетали кисточки. Барсук! Синица! Ух, как интересно!

— Прости, пожалуйста. А почему улетела? И почему Синица у Барсука в лапах? А что Барсук? И что будет? — засыпал вопросами Сороку, не успела она приземлиться.

— Как — что будет? Пре-цен-дент будет! Это ж теперь любая Синица из лап в небо попросится! — горячо застрекотала Сорока. — А что Барсук? А вот он сам и расскажет, что Барсук. В грусти Барсук. Не ест, не спит Барсук.

— Ойюшки-и-и… Айюшки-и-и… Уйяйюшки-и-и… — раздалось позади, и из высокой травы вышел, кряхтя и причитая, Барсук. — Это что же делается? Среди дня порядочного Барсука Синицы лишили… Не хочу, мол, больше в лапах… Хочу в небо к Журавлю… А мне, несчастному, что делать?

— Пойдём скорее. Не наше это дело, amigo, — шепнул Ворон Рысёнку. На горизонте замаячили непредвиденные приключения, и Карлос забеспокоился.

— Как же так?! Выхухоли на тебя нет, вредная ты ворона! — рассердился конопатый amigo. — Неужели мы не поможем? Тебе добро только на пользу пойдёт! Мама говорит, доброе дело от горя спасает. А вдруг выручишь Барсука и от обиды излечишься?! Уважаемый Барсук, а без Синицы никак?

Ворон страдальчески закатил глаза: вляпались.

— Никак! — развёл лапами Барсук. — У моего отца была Синица, у моего деда была Синица, у моего прадеда и у прапрадеда! Это, конечно, не Журавль, но зато своя, родная. Разве не слышал? Лучше Синица в лапах, чем Журавль в небе! Я даже не знаю, как иначе. Что же теперь делать? Ойюшки-и-и… Айюшки-и-и… Уйяйюшки-и-и…

— А ты попробуй полюбить мир вот таким, какой он есть. Без Синицы, — ехидно предложил Ворон, но тут же стушевался, заметив укор в глазах Кисточкина.

— А что Журавль? — вдруг спросил Рысёнок. — Если Синица в небе. Может, с Журавлём поговорить? Не пробовали подружиться?

— Как? — ахнули хором Барсук и Сорока. — Он же Журавль! И всё время в небе! Не-до-ся-га-е-мый он.

— Пфф! Думаете, Журавлям не бывает одиноко? — удивился Рысёнок. — И не всегда они не-до-ся-га-е-мы, пфф. Главное, сильно захотеть — и всё получится. Идём! Знаю, где одного искать.

Совсем недавно мама учила Рысёнка охоте возле заболоченного озерца на окраине луга. Там он и увидел впервые Журавля. Туда он и привёл новых знакомых. Грациозная птица спокойно выхаживала среди кувшинок, выискивала на ужин особо нерасторопных лягушек.

— Какой же он красивый… — затаив дыхание, прошептал Барсук. — Я всегда мечтал о Журавле, но боялся. Не по мне птица. Лучше уж Синица, как у всех.

«Потому Синица и улетела», — догадался Ворон, но благоразумно промолчал.

— Здравствуй, Журавль! — громко поздоровался Рысёнок. — Как поживаешь?

Птица-мечта внимательно оглядела странную компанию, заговорила медленно, нараспев:

— Добрый вечер и вам. Тоскливо. В лесном сообществе сложилось ошибочное мнение, что я недосягаем, только небом одержим. Поэтому меня сторонятся, боятся лишний раз потревожить.

— Ошибочное? — робко переспросил Барсук.

— Безусловно! — воскликнул Журавль. — Одиночество стало невыносимым, даже в заоблачных далях! О, как я жажду дружеских бесед за завтраком и душевных прогулок на закате!

— Я люблю завтраки! — быстро отозвался Барсук.

— Правда? — обрадовался Журавль. — Прелестно! Может, заглянете ко мне с рассветом? Вы любите лягушек?

— Уже да! — радостно ответил Барсук и неожиданно взмыл в небо. Куда ж ещё стремиться счастливым барсукам! Журавль взмахнул могучими крыльями и быстро нагнал своего нового друга. Сорока спешно последовала за ними. Как же без неё.

Кисточкин повернулся к Ворону: птица заворожённо смотрела на парящих в безбрежной облачной дымке Барсука и Журавля. Кажется, впервые Карлос улыбался. Рысёнок повёл носом и заурчал от восторга.

— Поразительно! Ты чувствуешь? — Ворон закрыл глаза, вдыхая воздух.

Маленький amigo кивнул.

— Запах утренней росы! Мечта! — птица расправила крылья, взмах… Нет, рано.

Блуждающий огонёк vs светлячок

— У-у-ух история, правда?! — не унимался Кисточкин. — Побежали мурашки, когда Барсук полетел?! Чудо, да? Ведь удивился же, да? Признайся! У-у-ух!

— Не побежали! И не чудо это! Журавль — сильная птица. Запросто Барсука в небо поднимет. А барсуки сами не летают. Es una ilusión! — отмахивался от назойливого Рысёнка Ворон.

— Ага! А запах утренней росы?! Любопытно просто! — хихикнул Кисточкин.

— Кра! — разозлился Карлос. — Говорю же: показалось! И вообще! Любопытство к хорошему не приведёт! Всегда всему есть логическое объяснение, наивный мой amigo. Вырастешь — поймёшь!

Тем временем стемнело. И друзья нашли укромный лаз в зарослях дикой ежевики, устроились на ночлег.

— Пфф! Нет, ну ты и выхухоль! Прости, пожалуйста. А сейчас почему не смогу понять? Обязательно ждать, когда вырасту? — разочарованно фыркнул Рысёнок, свернулся колечком под кустом, посмотрел на яркое звёздное небо. — Неужели все взрослые такие скучные? Посмотри, какие звёзды, какая красота! И даже теперь не веришь в чудеса?

— Что необычного в звёздах? — устало зевнул Ворон.

— Пфф! — Рысёнок собрался совсем расстроиться, как вдруг одна звёздочка мигнула, качнулась и сорвалась с небосклона. Мгновенье — и маленькая путешественница мягко опустилась на ближайший ежевичный куст, подмигнула оторопевшему Кисточкину.

— Смотри… Блуждающий огонёк… — прошептал Рысёнок Ворону и важно добавил: — Мама говорит, это добрые духи. Они присматривают за нами, оберегают и подсказывают верный путь, да…

Ворон пригляделся к мерцающему огоньку, прищурился и ехидно скрипнул:

— Кра! Это всего-то жук-светляк!

Но Рысёнок уже не слышал: сморил наконец, плотно укутал байковый сон малыша. Только кисточки подрагивали в такт сладким дрёмам.

«Ну уж нет, amigo. Мы не закончили. Поймаю твой блуждающий огонёк и докажу, что чудес не бывает», — упрямо подумал Карлос и устремился за огоньком-светлячком.

Погоня выдалась тяжёлой: огонёк-светлячок ловко уклонялся от Ворона и каждый раз проворно перелетал с ветки на ветку, увлекая рассерженную птицу всё дальше в заросли.

— Фрш-ш! — огонёк вдруг вспыхнул и исчез перед самым клювом.

— La scolopendra me bajo la cola! — в сердцах выругался Карлос.

— Ну уж прям scolopendra, — раздался за спиной резкий скрипучий голос.

Ворон обернулся и увидел… ворона, старого, седого, сгорбленного. Карлос встретился взглядом с незнакомцем и вздрогнул: глаза ворона-старика были пустые и равнодушные.

— Прости, старина. Не видел, куда блуждающий огонёк улетел? Только что тут был… — спросил он у ворона.

— Огонёк? — рассеянно повторил незнакомец. — Огонёк… Неуместная шутка. Не бывает, ста-ри-на, огоньков. Скорее это светляки или чьё-то глупое воображение…

— Полностью с тобой согласен! — оживился Карлос: наконец здравомыслящий собеседник. — Мне бы ещё эту мысль до одного Кисточкина донести…

— Как не бывает мечты, чудес и верных друзей… — продолжал старый ворон. — Знал я одного Кисточкина, который верил в эти… хм…

Карлос насторожился:

— Случайно, не рысёнка Кисточкиным звали?

— Рысёнок, да. Навязался мечту мне искать, со всякими фокусами приставал. Прогнал его, — ворон безразлично рассматривал землю у лап. — Одному проще жить. Спокойнее.

— А ты в небо летаешь? — с надеждой спросил Карлос. Страшная догадка подобралась совсем близко, и хотелось поскорее её прогнать.

— А зачем? Внизу лучше, — старик вырыл клювом ямку и выудил жирного червяка. — Здесь всё есть: и еда, и приют. А в небе одни сквозняки.

Карлосу стало холодно и колко. Съёжился:

— Прости, дедушка, мне пора. Спешу.

— Какой же я дедушка? Ровесники мы с тобой, глупый мой amigo, — хмыкнул ворон.

— Caramba! — испуганно вскрикнул Карлос и зажмурился. Крепко-крепко, как в детстве, когда прятался от неприятностей.

Спустя мгновенье снова открыл глаза и… с облегчением выдохнул: рядом мирно посапывал Рысёнок, в соснах только-только занималась заря… А седой незнакомец исчез. Был ли то сон или явь? Уже неважно. Ворон устроился возле Кисточкина и накрыл крылом маленького охотника. Карлос не заметил, как с ежевичного куста сорвался блуждающий огонёк и полетел прочь, увлекая за собой тихую убаюкивающую музыку… Или всё-таки светлячок.

Не будь Выхухолью

«Ну сколько можно дрыхнуть! Соня Кисточкин!» — досадовал Ворон, но будить Рысёнка не решался.

Наконец Кисточкин тихо заурчал, потянулся и приоткрыл один глаз.

— Ага! Соизволил-таки, amigo! Пока ты тут… Я там… Caramba! Видел твои блуждающие огоньки! Верю! И барсуки летают! Кто ж с мечтой не полетит?! Пойдём уже скорее мою искать! Не хочу, чтобы одному спокойнее… — протараторил Ворон.

Рысёнок только рот открыл от изумления:

— Видел? Веришь?

— Видел! Верю! Правда! — выпалил Карлос, потом добавил: — И мне очень важна твоя помощь. Спасибо!

На душе стало светлее.

И тотчас высоко над головами зазвучала пронзительная песня. Песня о весне и жизни. Песня жаворонка! Шустрый ветер подхватил её, смешал с ароматами полевых цветов и расплескал по синеве утреннего неба.

— Ух ты! — ахнул Кисточкин. Яркий запах волновал и будоражил.

Ворон закрыл глаза, сделал глубокий вдох, взмахнул крыльями… Нет, ещё не время. Но птица чувствовала: мечта совсем близко. Там, где радуга.

— Теперь дело за грозой! Да! — сказал Рысёнок, будто прочёл мысли Карлоса.

Друзья посмотрели вверх: на небе ни облачка.

— Вот дела… Придётся ждать, — расстроился Рысёнок.

— И подождём. — успокоил Ворон.

— Оу-эу-уа-уооо! Кхррр-пхррр-хррр! Оу-эу-уа-уооо!

Рысёнок вопросительно посмотрел на Карлоса. Ворон пожал крыльями и прислушался: странный звук доносился из дупла расколотой молнией сосны. Он подошёл ближе и с опаской заглянул в темноту расселины.

— Кажется, там выхухоль, amigо.

Рысёнок вдруг выгнул спину, попятился назад, зашипел:

— Вы-вы-выхухоль?! Бе-бежим, пока целы! Эт-т-то же са-самый с-с-страшный зверь!

— Да ну?! — искренне удивился Карлос. Теперь ему стало любопытно.

— Т-ты что! Пшшш! Он та-такой! Д-д-даже мама боится! Пшшш! Знаешь, кто по ночам за плохими рысятами приходит?! Ага! Вы-выхухоль! Пшшш! Хуже выхухоли зверя нет! — прошипел Рысёнок и для убедительности выпучил глаза, повёл кисточками.

— Твой страшный зверь a proposito плачет. Похоже, он в беде, — сказал Ворон и снова заглянул в дупло.

— Оу-эу-уа-уооо! Кхррр-пхррр-хррр! Оу-эу-уа-уооо! — всхлипывал невиданный зверь.

Да, это была выхухоль, но странная: шёрстка торчала клоками, хвост был скорее змеиный, на перепончатых лапках выросли уродливые когти, а нос-хобот казался длиннее и нелепее обычного. Из пасти почему-то торчали жуткие кривые клыки. На спинке зверька виднелся гребень из острых шипов.

— Кра! — вырвалось у Ворона.

Выхухоль обернулась и пробуравила непрошеного гостя огненными глазами-бусинами:

— Сто?!

— Может, помощь нужна? — выдавил из себя Ворон и попробовал улыбнуться.

— Сем мне мозно помоць, оу-эу-уа-уооо! Я зе такая узасная! Мною зверят пугают, кхррр-пхррр-хррр! Только и слысно: хоросего зверя выхухолью не назовут… Непослусных выхухоль забирает… Будесь маленьких обизать — выхухолью станесь…

— Хуже выхухоли зверя нет… — тихо пробубнил в клюв Карлос.

— Сто? — переспросила Выхухоль.

— Так, ничего. И ты всему этому веришь?

— А как зе не верить, если говорят? — Выхухоль растерялась. — Просто так говорить не будут. Не любит меня никто, оу-эу-уа-уооо!

Тут Ворон догадался, в чём беда.

— А ты сама-то себя любишь? Никто тебя не полюбит, пока сама себя ценить не будешь. Веришь глупым наговорам, а себя не слушаешь.

Выхухоль призадумалась, неуверенно возразила:

— Я зе страсная… Все это знают… Смотри, какие сипы на спине, а клыки какие… — выбралась из дупла, покрутилась на месте. — Смотри зе…

— Пфф! И не страшная вовсе! Придумают тоже!

Любопытство победило: Рысёнок подкрался к сосне и изумлённо смотрел на Выхухоль.

— Извини, пожалуйста, что тебя боялся. Ты красивая! И какие такие шипы-клыки? Ничего не вижу. Ничего, кроме милой пушистой шёрстки и очень симпатичной мордочки.

Карлос скосил глаз на Кисточкина: не было похоже, чтобы тот лукавил. Опять эти его чудеса.

— В самом деле?! — хрюкнула Выхухоль, кокетливо прикрыла мордочку лапкой, вытерла слёзы.

Рысёнок кивнул, заурчал. И случилось то, что должно было случиться: шипы, клыки стали меньше. Выхухоль замерла.

— Хороша выхухоль! Какой хвост, какие лапки! — подхватил Карлос.

Хвост вмиг стал глаже, а когти совсем исчезли. Выхухоль недоверчиво оглядела лапки, вильнула хвостом и засветилась от счастья.

— Спасибо! А я ведь правда хорош-ш-ша!