Бесплатный фрагмент - Хранители

Хранители

Тайны снов

Книга Первая

Алекс

«Мы изменяем себя в основном

по одной из двух причин —

вдохновение или отчаяние»

Джим Рон

Пролог

Мужчина бежал, держа в руках сверток из одеяла и детскую сумку. Не успел он выскочить из здания, как его резко окликнули.

— Джонатан! — Мужчина обернулся на зов, яркий свет осветил его насыщенно-синие, сапфировые глаза, — Остановись!

Он еще раз взглянул на маленький сверток, тяжело дыша.

— Ты никогда ее не получишь! — прорычал он, не совсем уверенный, что его слышат.

Но ему было все равно.

Джон распахнул двери и выбежал прочь, унося с собой самое важное в своей жизни. Резкая вспышка молнии осветила его фигуру в темноте, и он скрылся во дворах густонаселенного Солт-Лейк-Сити. Ливень помог ему, покрывая завесой дождя весь город.

Он лихорадочно думал, что ему делать. Мужчина прекрасно понимал, что его скоро найдут — его мать не намерена надолго здесь оставаться, и сделает все, чтобы скорее убраться из отеля. Сейчас он скрылся в беседке одного из дворов пяти квартирного двухэтажного дома, надеясь лишь на то, что его никто не заметит — напрасно.

Двери одной из квартир открылись, мужчина с фонарем обвел светом весь двор, из дома послышался женский голос.

— Милый? Что там?

Джонатан поцеловал малышку, которая начинала плакать, на миг прижал ее к себе, потом аккуратно положил на стол беседки, и, поставив рядом сумку, скрылся за кустами.

Как раз в этот момент, накрыв от ливня голову курткой, мужчина с фонарем осветил беседку, приближаясь к ней на звуки плача. Их было еле слышно за шумом проливного дождя. Мужчина не верил своим глазам, когда поднял сверток, взяв его в руки.

— Здесь ребенок, — сказал он, будто сам себе.

— Что? — переспросила девушка, стоявшая в дверях.

Держа малышку, он прикрыл ее от дождя курткой и поспешил к супруге.

— Здесь ребенок, — повторил он, торопясь, входя в дом.

Округлив зеленые глаза, девушка взяла на руки девочку четырех-пяти месяцев. Она перестала плакать, улыбаясь потянула пухлую ручку к лицу девушки.

Один

«Одиночество обусловлено не

отсутствием людей вокруг,

а невозможностью говорить с людьми

о том, что кажется тебе

существенно-важным, или

неприемлемостью твоих воззрений для других»

В очередной раз просыпаясь от одного и того же сна, я села в кровати, измученная кошмарами. До восхода солнца еще было очень далеко. Я сонно потянулась к телефону — третий час ночи. О, Боже, за что?!

Прекрасно понимая, что больше не усну, я включила свет в своей комнате, дышать было нечем — слишком душно. Открыв настежь окно, я вдохнула прохладный ночной калифорнийский воздух. Большую часть года я проводила здесь, в частной школе Америго в Лос-Анжелесе, куда меня отправили родители. Я жила на первом этаже кампуса учеников средней школы. Точнее, учениц — корпуса для парней и девушек всегда раздельные. Мои родители всегда хотели дать мне все самое лучшее, и вот я учусь в самой лучшей школе Калифорнии. Здесь для каждого ученика предусмотрены одноместные или двухместные номера, пакет образовательных технологий поддержки курсов и прочие, в принципе, не нужные мне вещи. Главное, что мне здесь безумно нравилось, это Студия творчества, огромная библиотека и доносящийся шум Тихого океана. А вот что иногда сильно раздражало, так это жуткая, изнуряющая жара. А еще странные, выводящие из себя кошмары.

Я и забыла, насколько меня это бесило. Только вчера я вернулась в школу из родного Солт-Лейк-Сити, и завтра, точнее, уже сегодня, буду получать новые учебники и форму. Начало учебного года, наконец-то! Не подумайте, я совсем не зануда…

Ну, ладно. Я та еще зануда. Но это еще не значит, что здесь у меня нет друзей. Со мной в одном классе учились две девочки-близняшки — Таша и Кира Стилл, мы сдружились с пятого класса, когда я только поступила в Америго. Следом в моей жизни появилась и Мелисса Грант — неординарная личность, мягко говоря. Но зато с ними бывает интересно. За исключением тех моментов, когда заходят разговоры про парней, вечеринки, моду и прочую чепуху. Честно сказать, мне в них нравилось то, что они смотрели позитивно абсолютно на все — это был их дар, видеть во всем хорошее.

Ну, а в остальном — я своего рода серая мышка среди яркой толпы танцующих павлинов. И, как говорят иногда, местный ботан. Списать — пожалуйста, позвать на тусовку — не-а. Ни за что. Не мое это.

Выпрошенная у мамы простенькая кофеварка была освобождена от плена сумки, я поставила ее на столешницу у стены и сварила себе бодрящую порцию кофе. Мама удивленно смотрела на меня, когда я привела ее в магазин техники за этой бесценной вещью, и вначале утверждала, что мне, «юной четырнадцатилетней девочке», кофеин употреблять еще рано. Но я смогла ее убедить, заверив, что мне он будет просто необходим, чтоб успевать за сложной школьной программой.

Дожидаясь утра, я сидела и читала одну из своих любимых книг: Эмили Бронте «Грозовой перевал», и вот, захваченная произведением, я даже не заметила, как наступило утро. Вот черт, я опаздываю! Одевшись в привычную черную футболку с принтом группы «Linking Park» и короткие джинсовые шорты, я натянула белые кроссовки и, захватив с собой кружку-термос с кофе, я помчалась в главный корпус. По дороге я собрала непослушные иссиня-черные длинные волосы с белой прядью в тугой пучок на макушке.

Я получила свою форму, сунула ее в рюкзак за плечами, и пошла в библиотеку — получать книги, учебники и учебный леп-топ для уроков. Оказаться снова в библиотеке было так здорово, она располагалась на третьем этаже учебного корпуса, сплошные ряды книг по обеим сторонам у стен были похожи на фишки домино, а в центре помещения стоял длинный стол из массива дерева. Библиотекарь — Мисс Карен Войтл, с улыбкой поприветствовала меня, и дала список книг. Собрав все, я расписалась у нее в бюллетени, часть книг сложила в рюкзак, а часть взяла в руки и понесла к себе. К сожалению, стопка была очень высокой, и я практически не видела, куда иду, и я лишь надеялась, что все обойдется, спускаясь по ступеням. И все шло хорошо, пока один из группы парней, Крис Холли, поднимающихся мне навстречу, не счел забавным толкнуть меня плечом. Все мои книги полетели из рук и вниз по лестнице, а мой пучок из волос рассыпался по обеим сторонам лица. Раздался веселый смех, а я раздраженно выдохнула, замерев на ступени. Ко мне навстречу поднималась Мелисса, по пути поднимая мои книги, а я села на корточки, собирая часть книг в стопку.

— Придурки! — крикнула она им след. Снова раздался смех, — Не обращай внимания, — участливо сказала она, — Они того не стоят.

Я улыбнулась подруге.

— Верно, спасибо, — я встала на ноги, — Доброе утро.

— Привет. Ладно, — она коснулась моего локтя, — Мне еще книги получать. Увидимся.

— Ага, — кивнула я.

И уже без подобных происшествий добралась до своей комнаты в общежитии. Я понимала, что могу разом их всех проучить, но слова папы всегда крутились в моей голове: «Не надо выделяться, просто будь как все». Ну, все эти годы я только и старалась, чтоб быть как все, и все получалось. Точнее сказать, я стала практически невидимкой, и меня это вполне устраивало. И знаете, что? Невидимки всегда знают больше других — а все потому, что на них не обращают внимания, они слышат и видят все — все тайны, недостатки и достоинства. Но мне это было ненужно, у меня был собственный, наполненный эмоциями мир книг, искусства и музыки. Особенно музыки. Надев большие белые наушники, я включила музыку в плеере и стала раскладывать свои вещи и книги, вновь обустраивая свою комнату так, как раньше. Когда все стояло и лежало по своим местам, я добралась до подарка папы к началу учебного года — новенький скейтборд. Один минус — я совершенно не умею на нем ездить, хоть убей! Но родители настаивали на том, что мне просто необходим активный отдых.

Вначале я хотела закинуть его в дальний угол и забыть, но спустя несколько минут, я снова посмотрела на подарок. А вдруг получится и понравится? Я взяла его, заплела волосы в хвост, и с роком в наушниках пошла на спортплощадку. В тот момент я еще не понимала, насколько это ужасная затея. Долго не решаясь, я сидела на траве и смотрела на снующих туда-сюда студентов школы. А потом все-таки положила его на беговую дорожку, идущую по кругу газона, и встала. Вспоминая фильмы со скейтбордистами, я стала отталкиваться одной ногой. Несколько раз чуть не шлепнулась на землю, а потом набралась решимости и поехала уже более уверенно. Но я так только думала. Как только мой скейт начал набирать скорость, я была уже не в силах ни повернуть, ни остановиться. Мои наушники скатились на шею. Я съехала с дорожки и помчалась вниз по асфальту. Адреналин резко подскочил, и я с ужасом увидела стоящую впереди компанию старшеклассников.

— Берегись! — крикнула я, — С дороги!

Те, кто услышал, успел отбежать, а кто не услышал…

Я влетела в парня, что стоял спиной ко мне, и сбила его с ног. Ну, разумеется, мы упали на асфальт, и я чувствовала, что больно ободрала колени и ударилась локтем и головой. Но парню досталось больше. Однако встал он раньше меня, а потом подошел и подал руку мне. Я приняла ее и подняла голову. Вот черт — Джет Стилл, старший брат моих подруг и одноклассниц, он был из той компашки, которая встретилась мне сегодня на лестнице. Некоторые пряди волос выбились и прилипли ко лбу.

— Привет, — улыбнулся он.

— Извини, — ответила я, освобождая руку, — Я не хотела, чтоб так вышло.

— В следующий раз смотри, куда катишься, — грубо отозвался Крис, — Или очки надень, чтоб видеть!

Я пропустила мимо ушей его реплику, подняла скейт с земли.

— Постой, — окликнул Джет, и я обернулась, чувствуя, как горят колени и локоть. Он подошел и подал мне руку, — Я Джет, а это был Крис — не обращай на него внимания. Ты новенькая?

Я усмехнулась.

— Смешно, — все настроение вылетело в трубу, — Мне пора.

— А как тебя зовут-то? — не унимался он.

Я выгнула бровь.

— Ты серьезно? У нас четыре общих лекции уже года два!

Лицо Джета отразилось недоумением.

— Шутишь, что ли? Я тебя в первый раз вижу.

— Алекс! — окликнула меня Кира, махнув рукой, я махнула в ответ, кивнув ей.

— Алекс? — переспросил Джет, а потом крикнул сестре: — Ты что, ее знаешь?

Кира посмотрела на него, словно на чокнутого.

Я вздохнула, не желая больше ничего слушать.

— Катись к черту, а?

Бросив эту усталую фразу, а пошла к своему корпусу и надела наушники, чтобы больше ничего не слушать.

— Теперь я тебя запомнил, мелкая, — едва успела услышать я, с улыбкой в голосе.

Я уверена, что таким, как Джет или Крис, было, что сказать в ответ на эту реплику. Да плевать. Сегодня мне впервые стало обидно за мой статус «невидимки»

Два

«Чем больше человек молчит,

тем больше он начинает

говорить разумно»

Фридрих Ницше

Столько раз сестры Стилл приносили мне работы своего брата, чтоб я «помогла» ему с домашкой, и я, как дура, сидела и делала, а надо было сразу передать им, чтоб их брат шел куда подальше.

Джет Стилл — местная знаменитость школы, который чуть ли не каждую неделю встречался с новой девчонкой из старших классов. Наверное, остались только единицы, кто еще не побывал в статусе девушки знаменитого выскочки, который «так классно подтягивается». Ах, да, «а еще у него зубы классные». Боже, какая глупость! Зубы, как зубы. Слава богу, что он и его компания учатся в школе последний год, дольше наша бедная школа просто не выдержит. Пусть он в выпускном классе, но ведь для наших классов часто проводят общие лекции, а для некоторых учеников, отличников, как я, вообще очень часто проводились уроки по предметам наших специализаций в старших классах. И у нас было немало совместных предметов.

Я жутко злилась на него и всю эту свору. Иначе же их просто не назовешь! Но Мелисса была права — они нисколько не стоят того, чтоб я относилась к этому серьезно, и уж тем более, чтоб я из-за этого злилась!

На следующее утро я снова сварила себе кофе, пока он готовился, я выпрямила волосы щипцами, надела новенькую форму и, залив напиток в любимую кружку термос, пошла на занятия. Сегодня на мне были маленькие еле заметные наушники, спрятанные под волосами, и в них очень тихо играла музыка — чтоб учителя не заметили. Конечно, на уроках я их убираю, но на перемене или в библиотеке они были спасительным якорем для меня.

У входа учебного корпуса, рядом с круглым голубым фонтаном, стояли мои подруги. Я улыбнулась им, поприветствовав всех коротким объятием. Мое настроение сразу поднялось, и я осознала всю радость сегодняшнего дня! Теперь никто мне его не испортит.

— Как лето, Алекс? — улыбалась Таша, — Что новенького?

Мои глаза засветились.

— О, просто потрясающе! Вы не поверите, но на зимние каникулы отец наконец-то согласился на отпуск в Мюррене, я там уже года три не была!

— Ух ты, — отметила Кира, — Здорово! Может, мы тоже как-нибудь выберемся.

Мелисса устало вздохнула.

— Алекс, вот честно! Я не понимаю, зачем это тебе? Ты же живешь рядом с великолепным озером! Зачем куда-то ехать?

Кира засмеялась.

— Вот сейчас ты говоришь, прямо как мистер Дэли.

Таша и Кира уже видели моих родителей, как-то мы отвозили их в аэропорт, когда их родители не могли приехать за ними в Калифорнию.

Только не это… к нам подошел Джет, и сестры, улыбаясь, поздоровались с ним.

— Мелкая! И ты здесь, — послышалось за моей спиной.

Нет, ничто не испортит мне сегодня настроение. А что у нас является лучшей защитой? Правильно — нападение. Я с улыбкой повернулась к нему.

— А, говорящее одноклеточное! — просияла я, — Привет!

— Что?.. — сдвинув брови, удивился он.

— И пока, — я повернулась к подругам, — Ладно, мне идти надо, у меня история сейчас.

Девочки мне помахали, и я махнула им в ответ, шагая, довольная собой, и отпила сладкого крепкого кофе из своей кружки. Я была рада, что смогла ответить так Джету и совладать с собой, чтоб не сорваться. Жутко довольная собой, я пошла в свой класс, и даже не заметила, как он меня догнал.

— Ты чего такая грубая? — возмутился он.

Я вздохнула.

— Опять ты? Чего тебе?

— Я уже спросил!

Я шла дальше, но он остановил меня, положив руку мне на плечо, и я остановилась, посмотрев на него.

— Ну, и?

Он сдвинул брови, в золотисто-карих глазах явно читалось раздражение.

— Что «ну, и»? Почему ты такая грубая?

Я поставила кружку на подоконник и скрестила руки на груди.

— Не знаю, наверное, в ответ на вашу любезность вчера, на лестнице в библиотеку.

Джет хотел запротестовать, открыв рот, а потом оборвался.

— А, да. Это тебя Крис толкнул, — догадался он.

— Молодец, а мне надо идти.

— Подожди! — он взял меня за локоть, — Так ты за это злишься?

Он улыбнулся мне, решив, что я, как и остальные, куплюсь на его улыбку.

— Не только, — вздохнула я, опустив руки, — Не мне, правда, некогда. У меня история.

Я взяла кружку и пошла в класс.

— Подожди! — он пошел вслед за мной, взяв кружку из моих рук и сделал глоток, — А, кофе… — потом он вернул кружку, но даже не думал отставать: — У меня тоже история. А почему у тебя история? Ты же одноклассница Киры и Таши!

— Потому что у меня продвинутая программа, — ответила я, не глядя на него, — И я уже несколько лет сижу впереди тебя.

Мы вошли в класс, и я села на свое место, а он на свое.

Когда начался урок, профессор Холт поприветствовал всех учеников, а потом улыбнулся, увидев меня, и приспустил очки на переносицу.

— Рад снова видеть вас в этом классе, мисс Дэли.

Я улыбнулась в ответ.

— Приятно слышать, мистер Холт.

Здорово! Я не для всех невидимка. Но, если честно, я давно знала, что практически все учителя знают меня в лицо и всегда рады видеть в своем классе. Джет ткнул меня ручкой в спину, я обернулась.

— Надо же, ты не шутила про общие занятия, — улыбался он.

Я состроила гримасу.

— Надо же, а ты оказался полным идиотом.

— А ты серой мышкой, — парировал он.

— Дегенерат, — фыркнула я.

На этом наша короткая дискуссия подошла к концу, а по классу пошел шепот о том, что нельзя так разговаривать с самим Джетом, ибо он для них царь и бог. Бесит. Спасибо тебе, Джет Стилл, теперь я злюсь на тебя еще больше.

Занятия прошли быстро, и после них я переоделась и пошла в библиотеку. Найдя на полках отдела «фентези» серию книг Скотта Вестерфельда «Полуночники», я достала первую часть и устроилась поудобнее, на полу за самым дальним книжным шкафом, между полками и стеной. В больших наушниках играла группа «Limp Biscuit», и целиком погрузилась в свой личный мир, захваченная историей полуночников.

— Хватит нарушать мое личное пространство! — возмутилась я.

Джет только засмеялся. Он подошел ко мне и снял мои наушники, сев рядом на корточки.

— Я его не нарушал, — улыбался он, — Я его чуточку украсил своим присутствием.

Я вздохнула и заложила закладку в книгу.

— Ну? И что на этот раз?

Его светло-каштановые волосы были искусно взъерошены, а в тусклом свете библиотеки глаза казались темнее. Он протянул мне шоколадку.

— Мелкая? — позвал он, и я раздраженно вздохнула.

— Хватит меня так называть!

— Прости меня, — пожал плечами Джет.

Я вскинула брови, и с осторожностью взяла ее из его рук.

— И-и… за что?

Джет довольно хмыкнул.

— За то, что я козел, каких мало.

Я рассмеялась.

— Нельзя конкретнее?

Он вздохнул.

— Ты раньше ходила с двумя косичками и в корректирующих очках, и это тебе мои сестры давали мою домашку, — он наклонил голову набок, — Так что, мир?

— Знаешь, — усмехнулась я, — Ты тот еще псих.

Он хохотнул.

— Почему это?

— Я бы на твоем месте остановилась еще после «говорящего одноклеточного», — в этот раз мы рассмеялись оба, — Тебе срочно надо в психушку.

Он встал и подал мне руку, я поднялась.

— Ты, правда, полагаешь, что психи сидят в сумасшедшем доме?

Мы пошли к выходу из библиотеки, и я положила книгу с закладкой на свое место.

— А где же им еще быть?

Джет с улыбкой пожал плечами.

— Они повсюду. В психушке только те, кто спалился.

Я засмеялась, мы уже вышли на улицу, где в полной мере пекло яркое солнце.

— И? — вздохнула я, — Куда мы идем?

Он с наглой фамильярностью закинул руку мне на плечо.

— Пошли за твоим скейтбордом, — улыбался Джет, — Будем учить тебя ездить.

Три

«Радоваться жизни —

самое правильное решение, которое

надо принимать по несколько

раз в день»

— Что?! — воскликнула я, выворачиваясь из под его руки, и попыталась уйти, — Нет!

Он поймал меня одной рукой за талию и подтащил обратно, снова закинув руку.

— Да-да-да! — с улыбкой повторял он.

— Нет! Я ни за что больше на него не встану! — возмутилась я.

Джет волок меня к женскому корпусу.

— Да не трусь! — подбадривал он, — Все будет хорошо, я помогу тебе.

Я бросила на него сомнительный взгляд.

— Знаешь, вот нисколько не утешил!

Он засмеялся, немного наклонив голову, и прядь волос упала на глаза. Темная кожа немного вспотела, и сейчас блестела на солнце.

— Ты же знаешь, что я умею кататься, — не унимался он, — Я тебя научу, не переживай.

Вздохнув, я сдалась.

Ладно, пусть учит. Может, все-таки хоть какая-то будет от него польза. Придя в корпус, я сначала подумывала о том, чтоб остаться в комнате — пусть торчит на улице, сколько хочет! Но потом все-таки решила пойти. Будет, что рассказать папе, когда приеду на каникулы — он очень хотел, чтобы я научилась ездить на скейтборде.

Мы пошли на спортплощадку, которая, к сожалению, просто кишила студентами, желающими отдохнуть после учебы. Но я всегда умела делать это — просто представлять, что больше здесь никого нет, будто я одна. Но в этот раз я была с Джетом. Что ж, придется представить, что мы только вдвоем.

— Начнем? — улыбался он, — Не бойся, у тебя все получится.

— Ты так говоришь, будто научить меня ездить на скейте — это смысл всей жизни, — сказала я, положив скейт на беговую дорожку.

Он хохотнул.

— Нет, смысл жизни в том, чтоб найти себя раньше, чем алкозависимость найдет тебя.

Я засмеялась, вставая обеими ногами на скейт. Он взял меня за руки и медленно покатил по дорожке.

— А ты уже нашел себя? — улыбалась я.

— Равновесие держи! — усмехнулся Джет, когда я пошатнулась, — Я давно уже нашел себя.

— И в чем же?

Метров десять он просто катил меня, а потом отпустил одну руку.

— Теперь отталкивайся одной ногой от земли, — велел он, внимательно глядя то мне под ноги, то вперед.

Я послушно стала отталкиваться одной ногой, а Джет придерживал меня за одну руку.

— Так в чем? — не унималась я.

— Чтоб не дать тебе больше снести кого-нибудь с ног, — шутил он.

Я снова засмеялась, стараясь не упасть, и продолжала ехать.

— Да уж, великое предназначение!

— Так, сейчас я тебя отпущу, а ты медленно, потихоньку поедешь.

— Что?! — воскликнула я, вцепившись в его руку.

— Тише-тише! — смеялся он, — Ты же мне так руку оторвешь! Не бойся, я постараюсь держаться рядом.

— Джет, это плохая затея! — уже серьезно предупредила я.

Он только улыбался.

— Отпускаю!

Он отпустил мою руку, и вся моя уверенность куда-то исчезла, меня начало покачивать, и я выставила обе руки в стороны, чтоб не свалиться с доски.

— Это плохая затея! — повторила я, продолжая ехать.

— Только не разгоняйся! — предостерег он, следуя за мной.

Конечно, равновесие мне удержать не удалось, и я начала падать. Хорошо, что Джет был рядом, и я успела ухватиться за ворот его белой футболки. Мне показалось это хорошей идеей, но в итоге Джет полетел вместе со мной, когда скейт вылетел из под ног. Я упала в круг спиной на зеленый газон, а Джет бы упал сверху, если бы не выставил руки вперед. Он смеялся, нависая надо мной.

— Ничего смешного! — возмутилась я, стукнув его ладонями в грудь, — Я же говорила, что это плохая затея!

Тут я увидела скейт, который падал прямо в затылок Джета.

Еще секунда, и…

Я не смогла сдержаться, выставив руку вперед. Тепло из ладони прошло по всему телу, воздушный, невидимый купол из плотного воздуха защитил голову Джета, не дав скейту пробить дыру в его затылке. Скейт ударился о купол и упал — всем окружающим просто казалось, что он просто ударился о Джета, и я убрала руку, подтолкнув парня, чтоб тот встал. Он поднялся, я встала одновременно с ним, а он ошарашенно смотрел на меня, выпучив глаза. И зачем?! Зачем я это сделала? А что мне оставалось? Просто смотреть, как скейт прошибет его череп? И впервые за долгое время меня охватила паника. Что я натворила?! Боже, я же обещала папе! Никто не должен узнать об этом! Все эти мысли лихорадочно проносились у меня в голове, пока шокированный Джет смотрел на меня, точно на ведьму. Я быстро подняла скейт с земли, и, проведя рукой по волосам, попыталась унять свои мысли, чтоб они не были такими явными, отражаясь на моем лице.

— Мне пора, — буркнула я и зашагала в сторону корпуса.

— Нет, Алекс, стой! — Он попытался взять меня за руку, но я снова не сдержалась и выпустила небольшой огонь из ладони, который его обжег, — Ай!

— Я же сказала, мне пора, — прорычала я сквозь зубы.

Он посмотрел на свою руку широко раскрытыми глазами. Судя по выражению его лица, его давно так никто не удивлял. Я бы гордилась собой, если бы так сильно себя не возненавидела. Ох, какая же дура! Как можно было так оплошаться? Да еще перед кем? Джетом Стиллом! Как можно быть такой идиоткой? Он же всем на свете поведает о том, что случилось, лишь бы лишний раз впечатлить обожавшую его публику. Я носилась по комнате взад-вперед, соображая, что теперь будет, и что теперь делать.

— Думай, думай, думай! — требовала я от самой себя.

Может, сказать ему, что это все привиделось? Глупость какая… а что тогда? Угрожать? Этот идиот ничего не испугается, лишь бы тешить свое самолюбие. Только повод дай. И я дала. Я сама дала ему этот повод! Мама с папой всегда знали о моих силах, но они и понятия не имели, что это и откуда взялось. Просто появилось само собой — с самого детства я любила пользоваться стихиями природы, которыми могла управлять, и даже в самых обычных играх или домашних делах могла заставить воздух, воду, огонь и землю делать все, что я пожелаю. Однако, пришло время ехать в школу, а мои успехи все росли, и я практически во всем стала полагаться на стихию. Родителям пришлось учить меня жить, не используя силы, им пришлось учить меня прятать их от всех. С трудом, но я смогла с этим совладать, мне дорого стоило, чтоб контролировать себя и перестать обращаться к силам. И вот, спустя столько лет, столько стараний и трудов, я просто беру и ломаю это все ради этого индюка! Что за нелепость! Скорее всего, мне придется самой позвонить отцу и обо всем рассказать, а потом возвращаться в Солт-Лейк-Сити и больше никогда не показываться на глаза ни одному ученику Америго. Потому что завтра, я уверена, вся школа будет трещать о том, что случилось. Господи, я уже представляю это самолюбивую и наглую ухмылку Джета, ликующего от радости, что смог сломать мне жизнь. Ненавижу!

Четыре

«Самое сложное —

делать вид, что ты ничего не знаешь,

когда тебе известно даже больше,

чем надо»

Хью Лори

Я всю ночь не могла уснуть. Конечно, куда там! Приступы паники продолжали накатывать на меня тошнотворным чувством, я испытывала отвращение к самой себе.

Но уже ничего не поделаешь. Остается только встать и идти на занятия. Понадобиться кружка очень крепкого кофе — усталость и слабость давала о себе знать. Потрепанные волосы я собрала в хвост и неохотно вышла из корпуса. Я шла через кампус, боясь посмотреть по сторонам, а когда вошла в столовую на первом этаже учебного корпуса, вся внутренне сжалась. Проходя к столику, где сидели мои подруги, я таки огляделась, пытаясь вслушаться в разговоры студентов — ничего. Ни одна живая душа не пилила меня взглядом, никто не показывал пальцем. Все было как обычно — меня не замечали, как и раньше. Сейчас я этому как никогда радовалась. Он никому не рассказал! Я посмотрела на столик, где обычно сидит его компания — именно в этот момент он один и буравил меня карими глазами, которые казались темными. Я вздохнула и отвернулась, делая вид, что слушаю разговор девчонок. А сама все думала: почему он никому не рассказал? Это же Джет! Он всегда использует любую возможность порисоваться.

Или я в нем ошиблась.

Меня уколола совесть, из-за моего предвзятого отношения я буквально обвиняла Джета в его самолюбии. Он никому не сказал, и я была этому очень рада. И даже отчасти благодарна.

— Алекс! — позвала меня Мелисса.

И судя по их лицам, не первый раз, поняла я, когда повернулась к подругам.

— А? — недоуменно пролепетала я.

Таша подняла брови вверх.

— Ты ведь в курсе, что сейчас пялилась на нашего брата? — с усмешкой поддразнивала она.

— У-у-у, — со вздохом выдохнула Мелисса, — Мальчики.

— Что? — засмеялась я, — Никто же не запрещает смотреть!

Мы хором рассмеялись, и я еще раз посмотрела на Джета, уже улыбнувшись ему. В ответ уголки его губ приподнялись, и я вернулась к разговору с одноклассницами.

— Говорят, он вчера учил тебя кататься? — улыбалась Кира, — С чего бы?

Я усердно жевала сэндвич с арахисовой пастой.

— Я снесла его с ног позавчера, пока сама пыталась научиться кататься. А вчера он заявил, что просто обязан сделать так, чтоб я больше никого не сбила.

Девушки засмеялись.

— И? Что дальше?

Я проглотила кусочек и пожала плечами.

— Вряд ли уроки продолжаться, вчера я опять его сбила. Он же не самоубийца, — Мы снова засмеялись, и я взяла рюкзак, закинув его на плечо, — Увидимся позже.

Девчонки попрощались, и я пошла на урок литературы. Я разложила книги на столе, и в этот момент прозвенел звонок. К моему удивлению, рядом со мной сел Джет.

— Ты теперь будешь меня преследовать? — улыбнулась я.

Он пожал плечами.

— Может быть.

И снова он меня удивил — его лицо было абсолютно серьезным, под глазами были темные круги, которые было нелегко разглядеть на слегка смуглой коже, будто он тоже не спал всю ночь. Так и есть, догадалась я.

— Что с тобой? — успела я спросить прежде, чем в класс вошла профессор Блэк.

Джет усмехнулся, но ничего не ответил. Видимо, он не может просто сделать вид, что ничего не было и забыть о вчерашнем происшествии. Ну, я бы тоже на его месте не смогла. Он просунул мне под ладонь бумажку. Я перевернула его, там было написано лишь два слова: «Кто ты?»

Я вздохнула, и написала ответ: «Потом», и так же незаметно передала его Джету. Он прочел его и лишь вздохнул. Как ему что-то объяснить? Он же просто сочтет меня за чокнутую. Но тут я попыталась поставить себя на его место. Сейчас он, как и мои родители когда-то, считает, что он сам чокнулся. Нет, надо хоть как-то ему все это объяснить. Но как? Он сидел с таким видом, будто его предали, и я ничего не смогла придумать лучше, как накрыть его руку своей. Он немного вздрогнул, удивленно посмотрев на этот жест, а потом посмотрел на меня и немного смягчился. Я никогда его таким не видела, и меня это тоже удивляло.

После уроков мы столкнулись в коридоре второго этажа. То есть, в прямом смысле, столкнулись. Я шла, уткнувшись в лист бумаги со своим расписанием на завтра, а он в телефон. Я почти врезалась головой в его грудь, он лишь успел поймать меня за плечи, и я резко вскинула голову. Мне вдруг стало неловко.

— Хватит врезаться в меня, — усмехнулся он.

— Привет, — улыбнулась я, убирая лист в карман рюкзака, — Извини.

— Все нормально. Ты на ланч?

— Угу, — кивнула я, и мы пошли вместе.

— Мы можем сейчас поговорить?

Я вздохнула.

— Ты точно не можешь сделать вид, что ничего не было? — в сомнениях, проговорила я.

— Не-а, — категорично ответил он, мотнув головой.

Снова вздох. Только я собиралась открыть рот, как за окном послышался шум, свист и смех. Мы с Джетом одновременно подошли к открытому окну.

— Что там происходит? — задумчиво спросил он, вглядываясь.

— А, это твой друг само утверждается за счет других, — бесстрастно ответила я.

Крис задирал парня в очках из своего класса — Питера Лостра. Он буквально издевался над ним на глазах у всей школы. Джет решительно побежал вниз по лестнице, я последовала за ним. Он вылетел из школы, как ошпаренный. Крис в это время доставал книги из портфеля бедолаги и кидал в Питера, прижавшегося к стене корпуса. Никто не желал что-либо делать, все лишь смотрели на него, кто-то снимал на телефон, кто-то смеялся, подобно Крису, и более того, с радостью поддерживали его выходку. Джет подошел к Крису и выхватил портфель у него из рук, возвращая его владельцу.

— Вам понравилось зрелище? — с отвращением выплюнула я в толпу, — А теперь проваливайте, убогие.

Все стояли и недовольно глядели на меня.

— Оглохли?! — рявкнул Джет., сверкая глазами.

После этого все начали расходиться, недовольно друг с другом перешептываясь, а я подошла к Питеру, помогая собрать книги в портфель.

— Все нормально? — тихо спросила я и подала ему руку.

Он встал, отряхивая брюки — на них были пыльные следы от ботинок Криса. Вот же урод!

— Да, — кивнул Питер, поправляя треснутые прямоугольные очки в черной пластиковой оправе, — Спасибо.

Я улыбнулась парню.

— Иди, — посоветовала я, — Поверь, ему вернется.

Он еще раз кивнул и ушел.

В это время между Крисом и Джетом развязывалась потасовка.

— Ты совсем придурок, что ли? — кричал Джет, — Что ты творишь?

Крис простонал, подняв голову вверх.

— Да сколько можно? Ты из себя кого строишь?! Ты типа Робен Гуд? Решил защищать слабых и тусоваться с батанами из жалости?!

Последнее явно было сказано про меня.

— А ты кто тогда? — кричал на него Джет, — Ты чертов ублюдок, который только и делает, что издевается над другими!

Глаза Криса сверкнули.

— А ты кто тогда? — зло вопросил он, — Ты о своих подвигах забываешь упомянуть!

О чем это он? Ладно, сейчас не так важно.

Джет подошел к нему вплотную.

— Я хотя бы не отрицаю. А ты конченая мразь, который не способен признавать свои ошибки!

Крис с силой размахнулся и попытался ударить Джета. Тот ловко уклонился от удара и с силой врезал Крису по роже. Да! Отморозок немного отлетел и упал на землю. После этого он поднялся, зло пиля Джета взглядом.

— О, нет, — пробормотал подоспевший один из друзей из их компании — Джек Джейсон, следом за ним подбежали остальные, — Сейчас начнется…

Я нахмурила брови.

— Что начнется? — не поняла я, Алек Дрейс подкинул какой-то предмет в воздух, однако обратно ничего не упало, — Что происходит?

И тут началось.

Пять

«Как много в человеке бесчеловечия»

Н. Гоголь

Свирепо рванув вперед, Крис… выпустил из рук ледяные осколки, похожие на клинки. Я немного отскочила в сторону, думая о том, что эти льдины сделают с Джетом.

— Нет! — хотела я рвануть вперед.

Однако моя помощь была и не нужна. Из его рук вырвалось пламя, растопившее лед. И ответным ударом швырнул огненный шар в Криса. Тот не смог увернуться и снова отлетел. Теперь я стояла, разинув рот, и не верила своим глазам.

— Я убью тебя! — ревел Крис, бросившись вперед.

Ледяной поток летел в Джета, тот умело отбрасывал их и отвечал на выпады огнем. Они что, с ума сошли? Их совсем не волнует, что вокруг люди? Я рванула к ним, но кто-то поймал мою руку — Джек Джейсон.

— Ты рехнулась? — воскликнул он.

— Отпусти меня! — рявкнула я.

— Ты на тот свет собралась, что ли? — вопросил он.

Я еще раз дернула руку, посмотрев ему прямо в глаза.

— Я сказала — ОТПУСТИ!

Пальцы Джека разжались, и я выскочила между парнями, которые уже явно запыхались.

— Хватит! — крикнула я.

Однако они и не думали останавливаться.

Тут я поняла, что благодаря той штуке, которую Алек подкинул в воздух, нас никто не видит. Значит, пора все это прекратить.

— Алекс, уйди! — велел мне Джет.

В этот момент Крис выпустил ледяной поток со свирепой улыбкой. Он явно надеялся попасть в меня. Ага, не дождется. Джет в этот момент ринулся ко мне. Я быстро швырнула огненный шар в кристаллы Криса, которые моментально растаяли, и тут же мощной поток воздуха, отбросив обоих парней на газон.

— Я же сказала — хватит! — уже тише, повторила я.

Крис меня совсем не понял. Он снова кинулся в мою сторону, выпуская лед, однако он не успел соскользнуть с его рук, я быстро его погасила, а Джет тут же кинулся в его сторону.

— Какие же вы идиоты! — сорвалась я.

Все, теперь точно хватит! Я снова отшвырнула парней, те упали на землю, Крису я ответила его же оружием — бросила лед, и пока он отвлекся, лианами скрутила его руки и шмякнула об землю, лианы плотно вросли в газон, обездвижив его, а Джека просто связала жгутами кустов, а потом заморозила.

Теперь я тоже запыхалась — вот и перерыв. Я наклонилась, оперившись руками в колени, и тяжело дыша, сзади тоже послышалась какая-то суета, и я обернулась.

— Что происходит? — спросила я Алека.

— Отпусти его! — выдохнул он.

И тут я обратила внимание на Джека. Ах, да. Я совсем о нем забыла. Щелкнув пальцами, я отпустила Джека, он резко вдохнул.

— Ты с ума сошла! — хватая воздух ртом, проговорил он, — Я же чуть не задохнулся!

— Не надо было пытаться меня принудить! — фыркнула я.

Он виновато отпустил глаза.

— Да, прости. Но я же не знал, что ты тоже Хранитель!

— Кто?..

— Эй! — позвал Джет, и я не успела договорить, повернувшись к ним, — Мы все еще здесь!

Джет спокойно сидел на газоне, в то время как Крис елозил по земле, изо всех сил стараясь выбраться. Я отпустила их, вытерев пот со лба.

— Вы что устроили, идиоты? — вопросила я.

Крис стремительным шагом летел ко мне.

— Тебе конец, тварь.

Прятаться больше нет смысла.

— Ты уверен? — он подошел ко мне, протянув руку, и я повернулась к нему, глядя прямо в глаза, — Стой!

Через несколько секунд я отпустила его, и он пошатнулся.

— Вы что творите? — еще раз спросила я, — Вы совсем дебилы, что ли? Вам делать не хрен?! — я повернулась к Крису: — Ты! Тебе явно не хватает внимания, самовлюбленный ублюдок! — он хотел что-то сказать, но я оборвала жестом, — Заткнись! Не смей открывать свой рот! Твою словесную диарею слушать, сил уже нет, ясно?! — Джет хихикнул, и я повернулась к нему: — А ты?

Он округлил глаза.

— А что я?

— Ты придурок! Тебе так явно хочется показать себя, или шило в заднице сидит? Что было непонятного, когда я сказала «хватит»?! — он опустил глаза, — Вы понимаете, что было бы, если бы Алек не подоспел вовремя? Вам совсем плевать?!

Джек вздохнул.

— Она дело говорит, — вмешался он, — Мы еле успели.

— Вы понимаете, что случилось бы, если бы вас хоть кто-то заметил? Каким местом вы думали? Вы вообще думали?! — они стояли, молча уставившись в пространство. Я раздраженно провела рукой по волосам, и, вздохнув, подняла рюкзак с земли и пошла прочь: — Идите вы к черту! Я хочу есть.

Я оставила их, провела руку по кругу и резко отпустила вниз, невидимая стена распалась, и я пошла в корпус, в столовую. Желудок возмущенно заурчал — я потратила много сил.

Взяв свой ланч, я села за пустой стол — практически все уже поели, и мне досталось то, что осталось: картофель фри, салат из курицы с сыром и гренками, напичканный жирным соусом и ананасовый сок — и это сойдет. С тем же набором рядом со мной уселся Джет.

— Гадость, да?

Я вздохнула, пережевывая салат с гренками.

— Нормально. Ты хотел поговорить?

Теперь вздохнул Джет.

— О чем теперь говорить? Мы оба все и так поняли, — помолчав несколько секунд, он добавил: — Да, паршиво получилось.

Я бросила вилку в пустую тарелку и сделала глоток сока.

— Точно, — я принялась за картошку фри, — И что теперь?

— Если ты не сообщишь в Совет, то ничего.

Я выгнула бровь.

— Куда?

Джет чуть не подавился своей картошкой.

— Чего? — удивился он, и я пожала плечами, — Ты ничего не знаешь о себе?

Я усмехнулась, жуя, и покачала пальцем.

— Не-а, о себе я все знаю, а вот о вас — нет.

— Ты издеваешься? — он всплеснул руками, — Ты хоть знаешь, кто ты? Или ты сейчас просто смеешься надо мной?

К нам подошли приятели Джета.

— Что происходит? — спросил Алек.

Они сели за наш стол.

— Вы мне только аппетит портите, — пробурчала я.

— Она не знает, кто она, — развел руками Джет.

У ребят, как и Джета только что, выкатились глаза.

— Ты серьезно?

— Я знаю, кто я! — выдохнула я, — Я — Алекс Дели.

Джек покачал головой.

— В Совете нет никого с фамилией Дели, — спокойно проговорил он, — Кто твои родители?

Я снова вздохнула.

— Сабина и Ричард Дели, из Солт-Лейк-Сити.

— Ты не поняла, — отозвался Алек, — Они люди?

— Конечно, люди. А я кто, по-вашему?

Крис фыркнул.

— Это бред! Ты — чистокровная ведьма, оба твои родителя должны быть чистокровными ведьмой и демоном, и состоять в Совете.

— Кто?! — вскочила я, но Джет положил руку мне на плечо, посадив меня на место, — Вы с ума сошли?

— Н-нет, — явно забавляясь, ответил Джек, — Ты ведьма, и с этим ничего не поделаешь! Так кто твои родители?

Немного помолчав, я понимала, что мне придется сказать очень личную правду практически чужим мне людям. Я сделала глубокий вдох.

— Я не знаю. Я — приемный ребенок.

Наступило молчание, которое нарушил все тот же Джек:

— Обалдеть!

— Обалдеть? — вскинул брови Алек.

— Обалдеть! — повторил Джек: — Это же крышеснос!

Я глянула на него исподлобья:

— Нет ничего обалденного. И это совсем не круто.

Джет откашлялся.

— Вот именно, — он искоса глянул на Джека, — Совсем не круто.

Алек встал.

— Мне нужно сказать об этом Совету.

— Что? — снова вскочила я, на этот раз Джет встал вместе со мной, — Какой еще Совет?

— Это, можно сказать, наше правительство.

— Нет! — вырвалось у меня.

Алек пожал плечами.

— Я у тебя разрешения не спрашивал, — просто произнес он, я пристально посмотрела на него, но он снова пожал плечами, приподняв прозрачный камень на веревочке, что висел у него на шее: — Небольшая профилактика.

Я поняла, что не получится его принудить, и искала спасение, посмотрев на Джета. Он тоже пожал плечами.

— Прости, Алекс, он тут главный.

Все ушли, кроме Джета, а я сидела, закрыв лицо руками. Я пропала! Все, что для меня делали родители, вот-вот пойдет крахом. Если кто-то еще об этом узнает, они во мне разочаруются. Они всегда были лучшими родителями в мире, и я никогда не хотела их расстраивать. Джет положил руку мне на плечо.

— Эй? — позвал он мягко, — Что с тобой?

Я мотнула головой.

— Ничего, — потерев лицо руками, я посмотрела на него, — Я просто в полной заднице.

Он усмехнулся.

— Пока еще нет, — он встал, взял меня за руку и плавно потянул на себя, — Ну, идем.

Он улыбался, когда я подняла на него глаза.

— Куда? — скулила я, но послушно встала, знаю ведь, что сопротивление бесполезно.

Он мотнул головой в сторону выхода.

— Идем, надо немного развеяться.

Шесть

«Мы сами выбираем себе жизнь.

И вовсе не обязательно сразу хватать ту,

что предлагают»

М. Аксельссон «Апрельская ведьма»

Солнце пекло уже не так сильно, и было комфортно. Джет явно вел меня на спортплощадку. Но зачем?

— Что, опять заставишь меня мучить бедный скейтборд?

Джек засмеялся.

— О, нет! Он такого не заслужил.

Я тоже засмеялась.

— А что тогда?

— Да расслабься! — смеялся он.

Ладно, я перестала сопротивляться, и, держась за руки, мы пробежали спортплощадку. И к моему удивлению, он волок меня к воротам из Америго.

— Так куда мы идем? — улыбаясь, не унималась я.

Ответ пришел сам собой. У выхода стояла группа учеников, и, раз сегодня пятница, желающие могли пойти на пляж. Конечно, под строгим присмотром тренера по плаванию мисс Жаклин. Мы подбежали прямо к ней, оба немного запыхавшись.

— Мисс Жаклин! — позвал Джет, пытаясь отдышаться, она повернулась к нам.

— Да?

— Здравствуйте! — хором сказали мы, и засмеялись.

— Можно нам с вами? — вопросил Джет, она мгновение колебалась, и он сделал милое личико: — Пожа-а-алуйста!

Молодая тренер с улыбкой снисходительно вздохнула.

— Хорошо, если обещаете себя хорошо вести.

Джет хохотнул.

— Мы постараемся!

Мы рассмеялись.

— Спасибо! — поблагодарила я, а потом посмотрела на Джета, вспомнив кое-что: — я же без купальника!

Он пожал плечами.

— Спортивные топ и шорты с собой? Физкультуру же не прогуливала?

А, точно! Я кивнула, пошарив в рюкзаке, и нашла пакет.

— Да, все с собой.

— Отлично, — охранник открыл ворота, и он снова взял меня за руку, — Идем!

Вся группа вышла за пределы Америго, до океана было всего минут пять ходьбы — самое крутое расположение, которое можно было только придумать для школы. Быстро переодеваясь в кабинке, я надела коротенькие шорты и короткий спортивный топ. Джет просто снял с себя одежду, натянул спортивные шорты и с голым торсом сиял бронзовой грудью. И да, девушки не врали — фигура у него была что надо! Он довольно улыбался, оглядывая других девушек в бикини, чертов дамский угодник! Он ловил на себе не меньше взглядов, чем посылал. Но, в конце концов, он снова подошел ко мне.

— Ну что, хочешь искупаться?

Я вскинула брови.

— Я? Не-ет, я просто на пляже поваляться хочу, — Он наклонил голову на бок, поджав губы, — Что?

Джет быстро подхватил меня, словно я ничего не весила, и я взвизгнула. Он засмеялся.

— Нет, Алекс, мы пришли сюда купаться!

— Отпусти! — засмеялась я, но он и правда нес меня к океану, — Эй, я серьезно, Джет! — он уже зашел по колено в воду, — Джет, ты же не серьезно?

Он смеялся, а я начала барахтаться у него на плече.

— Еще как серьезно, мелкая, — весело заявил он, крепче удерживая меня за ноги.

— Не называй меня так, — в очередной раз возмутилась я.

Я начала барахтаться сильнее, чувствуя ногами воду. Тут он не удержал меня, и мы плюхнулись в воду. Я опять взвизгнула от неожиданности, и мы засмеялись. Джет сел в воде, в свете солнца светло-каштановые волосы стали золотыми, а кожа блестела от воды. Океан был прогретым и теплым, как парное молоко — зря я не хотела купаться. Мы плескались в воде, дурачились и веселились, и я была счастлива, и даже почти забыла о том, что произошло сегодня. Единственная мысль, которая меня успокаивала — я такая не одна, я не ошибка природы или неестественный урод. Просто я ведьма.

Я улеглась на песок, который моментально стал прилипать к мокрой спине, Джет сел рядом со мной. Я обратила внимание, что мне нравится, как ветер играет в его волосах, и то, что он с улыбкой смотрит на меня.

— Расскажи мне про все, про нас, — попросила я, — Кто мы? Почему «Хранители»? Чем мы вообще занимаемся?

Джет задумался, поднимая глаза к солнцу.

— Как тебе и сказали, мы — ведьмы и демоны, не просто какая-то там секта. Мы целая раса. Только у нас нет одной страны, где бы мы жили, Хранители есть по всей Земле, в каждой стране, но у нас есть королева, — увидев мой взгляд, он хохотнул, — Да, у нас монархия. Королева Рея правит нами уже лет пятьдесят. У каждой ведьмы или демона есть силы одной из стихий, а у таких, как ты, чистокровных ведьм и демонов, силы всех стихий.

Я села, сощурив взгляд.

— Что значит «чистокровные»?

Он почесал затылок.

— Наша раса когда-то давно жила обособлено. Мы жили одной огромной страной, не выходя на люди. Хранители знать не знали, что такое «люди». Тогда наша раса была целиком чистокровной. Все ведьмы и демоны могли управлять всеми стихиями. Когда мы открыли для себя мир людей, многие из нас создали семьи с людьми, и появились такие, как я — полукровки, и мы можем управлять только одной из стихий. Моя — огонь.

— Но… чем мы занимаемся? Зачем мы открыли для себя мир людей? Была какая-то нужда?

Он вздохнул. Было что-то печальное в его взгляде.

— Точно, — проговорил Джет, — Нужда. Мы узнали о других расах, фервольфах, вампирах и прочей нечисти.

Я выпучила глаза, пытаясь понять, шутит он, или нет. Нет, не шутит.

— Они и правда, существуют?! — чуть ли не воскликнула я, — Это же сказки!

Джет усмехнулся.

— А иметь власть над стихиями — не сказки? Ведьмы и демоны, тайные расы среди людей — тоже сказки?

Я задумалась — он в чем-то прав.

— А почему «ведьмы» и «демоны»? Не могли придумать название получше?

Он хохотнул.

— Да уж. Эти названия придумали для нас люди. Их пугают наши силы — поэтому мы и должны скрываться. Мы называли себя просто Хранителями.

Когда все уже пошли переодеваться, Джет подхватил меня и закинул на спину, словно рюкзак, и я обхватила его ногами. Ветер приятно обдувал мокрую кожу, я положила голову на спину Джета.

— Я рад, что у меня появился такой друг, как ты, — отозвался он.

Я слышала улыбку в его голосе, и мне самой захотелось улыбнуться.

— Я тоже рада, что у тебя есть такой друг, как я, — отшутилась я.

Мы засмеялись, и он все нес меня по берегу пляжа, волны плескались и покрывали ноги Джета, брызгами плескаясь на мои пятки, и день явно заканчивался лучше, чем начинался.

Он отпустил меня, я взяла свой рюкзак, и вместе с группой мы двинулись обратно в Америго. Я шагала босыми ногами по теплому асфальту, и сейчас мне было легко и уютно. Когда мы вернулись в кампус, закат уже озарил все багрово-красными красками. Джет проводил меня до корпуса.

— Увидимся, мелкая, — подмигнул он, уходя.

Я махнула ему рукой, и пошла в свою комнату.

Бросив рюкзак на стул возле рабочего стола, я рухнула на кровать, а потом просто лежала и думала о сегодняшнем дне. Для второго учебного дня он оказался очень насыщенным, и мысли в голове немного путались, ведь я все еще была разбита. Я узнала о том, что далеко не странная, по сравнению с этим сумасшедшим миром. Собравшись с духом, я сварила себе кофе и принялась за уроки, в этот момент мой телефон зазвонил — неизвестный номер.

— Да?

— Мелкая! — раздалось в трубке.

Я резко встала со стула.

— Откуда у тебя мой номер?!

Раздался смех.

— Мои сестренки, — просто ответил он.

«Предательницы!» — подумала я. Однако спросила:

— Что-то случилось?

— А, нет. Но дело к тебе есть.

Я вздохнула.

— Что за дело?

— В твоем корпусе на третьем этаже у девчонок будет вечеринка, и моя новая девушка меня пригласила. Можно мне воспользоваться твоим окном?

«Новая девушка»? Серьезно?!

— Что? Когда ты успел? — вопросила я.

Снова смех.

— Да ерунда. Так можно? Не хочу лезть на третий этаж.

Я усмехнулась.

— А ты бы полез?

— Нет, — хохотнул он.

Я вздохнула.

— Ладно. Я окно оставлю открытым.

— И я буду с друзьями.

— Да иди ты! — вырвалось у меня.

— Все будет хорошо, — заверил он.

— Но я…

— До скорого! — оборвал он и повесил трубку.

Я положила телефон на стол и села на кровать, шумно вздохнув. Ну и фиг с ними. Доделав уроки, я сходила в душ и надела любимую тонкую хлопковую пижаму черного цвета, на кофте которой красовался бежевый медвежонок с голубым бантиком на шее. Штаны этой пижамы были усеяны такими же маленькими медвежатами — это подарок мамы на прошлое Рождество, и она мне очень нравилась. Немного посидев без дела, я вспомнила, но на каникулах не успела прочесть роман Маргарет Митчелл «Унесенные ветром». Я достала книгу, открыв ее на закладке, и окунулась во времена последней гражданской войны Южных штатов.

Время прошло незаметно, и сидела на помятой расправленной кровати, скрестив ноги, когда послышался шорох — в окно залазил Джет. И, слава богу, он был один. Я подняла голову, на мгновение оторвавшись от книги.

— А где остальные? — спросила я, продолжая читать.

Он махнул рукой.

— Полезли через окно подружки Алека, — я посмотрела на него, и он продолжил: — На втором этаже.

Я усмехнулась, и он сел на мою кровать.

— Слишком сложно?

Джет пожал плечами.

— Просто лень, — он придвинулся ближе, — Что это? — я молчала, опустив глаза в книгу, и он сам посмотрел: — «Унесенные ветром»? Это действительно интересно?

Я шумно выдохнула и посмотрела на него.

— Ты никуда не опаздываешь? — сухо сказала я.

Сейчас я очень злилась. Нет, уже не на саму себя — на него. Как так? Серьезно? «Новая девушка»? Он приехал в школу три дня назад! Видимо, он и в этом году решил повторить все свои подвиги. Только вот чего я злюсь? Да черт его знает.

— Тебе читать интереснее, чем поговорить со мной? — спросил Джет, слегка наклонив голову на бок.

— У меня зрачки шире твоего мировоззрения, — буркнула я, снова опустив взгляд в книгу.

Да, я сильно ему нагрубила. И в этот момент, прямо сейчас, он это заслужил. Джет лишь только усмехнулся, молча встал с кровати и вышел из комнаты чрез дверь. Я сразу захлопнула книгу и вздохнула. Я только думала о том, обидно ли ему сейчас было, или абсолютно плевать?

С этими мыслями я улеглась в постель и долго не могла уснуть, а в голове крутились картинки, как он сейчас веселится на тусовке у «новой девушки». И только где-то через час мне удалось уснуть.

Но лучше бы не засыпала.

Семь

«Веди себя, как угодно, но с

таким видом, будто имеешь на это

право, и люди решат,

что так оно и есть»

Стивен Кинг

Этот сон был ужаснее, чем остальные. В этот раз я не смотрела со стороны, я была персонажем этого спектакля. Я смотрела на убийство женщины с холодными, льдисто-голубыми глазами, я смотрела, как без оглядки бежит маленький мальчик, как смотрят на меня сапфировые глаза мужчины — мои глаза. Дрожь пробивала мое тело от этого взгляда, полным слез. Было что-то еще в этом взгляде… Боль, отчаяние — полное и безграничное, решимость, прощание… Подушка накрыла лицо, я больше не видела этого взгляда, я задыхалась, пыталась кричать, плакать. Но я не могла, я ничего не могла! Меня трясло от беззвучного крика. Но тут в легкие ворвался воздух, и яркий свет, после глубокой тьмы, ослепил меня. И я все еще кричала.

Кто-то пытался меня разбудить, а меня лихорадочно трясло, я не могла сообразить, где я, и что происходит. С большим трудом я осознала, что я все еще в своей комнате в Америго.

— Тихо-тихо, — повторял кто-то, обхватив меня руками и пытаясь успокоить, — Алекс! Алекс, это я!

В холодном свете ночника-котенка я разглядела лицо Джета — он с тревогой будил меня и снова повторял мое имя. Я перестала вырываться, все еще хватая ртом воздух, Джет убрал мокрые волосы от лица, пытаясь посмотреть мне в глаза, а я не могла сфокусироваться на чем-либо. Меня трясло, лихорадило от страха.

— Джет, — пробормотала я.

Он взял мое лицо в руки и посмотрел в упор.

— Да, это я. Это только сон, слышишь? — он обнял меня, прижав мою голову к груди, — Это только сон. Все хорошо.

В его голосе слышалось явное беспокойство. А я искала, на чем сфокусироваться, чтоб успокоиться, и нашла — я отчетливо слышала стук его колотящегося сердца, которое, как и мое сейчас, готово было выскочить из груди. Он тоже боялся. Только за меня. Я чувствовала от него сильный запах алкоголя, немного пота от кожи и аромат одеколона. Еще я отчетливо ощущала, какой от него исходит жар. Странно — никогда его таким не видела. Скорее всего, это просто алкоголь. Но мне сейчас было не до этого.

Он положил ладонь мне на щеку и приподнял голову, мягко вытирая большим пальцем слезы с моего лица. Расплавленное золото в его глазах было наполнено беспокойством.

— Все хорошо, — шепотом повторил он, глядя на меня.

Резкий запах алкоголя овеял мое лицо, но я не обратила внимания, потому что чувствовала, как моя лихорадка утихает, а страх растворяется в воздухе.

— Спасибо, — так же тихо ответила я.

Он погладил пальцами мое лицо, пристально глядя на меня, как будто изучая. Я видела, как скользил его взгляд от глаз к губам, и обратно. Не выдержав долгого молчания, я тихо спросила:

— Что?

Он продолжал смотреть мне в глаза, одной рукой отведя волосы от лица, и заправил их за ухо, еле касаясь щеки.

— Ты красивая, — шепнул он.

Я замерла. Что он несет? Это шутка какая-то? Я внимательно вгляделась в его глаза, чтоб понять, издевается он или решил неудачно пошутить. Но в его взгляде не было ни единого намека на шутку. Он шумно выдохнул, слегка наклонившись, и его глаза остановились на моих губах. И тут, когда аромат алкоголя снова ударил мне в нос, я поняла, в чем дело.

— Ты просто перепил, — улыбнувшись, пошутила я.

Он замер, а потом улыбнулся, опустив голову, и почти беззвучно засмеялся. Его волосы слегка щекотали мой нос, он снова посмотрел на меня, улыбаясь.

— Наверное, ты права.

Я вздохнула, а Джет встал с кровати, выпустив меня из рук, и провел рукой по волосам.

— Мне пора идти, — пожал он плечами, — А ты постарайся заснуть без происшествий, хорошо?

Я легла в кровать и кивнула, а он поцеловал меня в лоб и погладил по голове — совсем как делали мои родители. Я не смогла сдержать улыбку.

— Хорошо, спасибо, — он раскрыл тюль, — Спокойной ночи.

Он повернулся в последний раз, тоже не скрывая улыбки.

— Сладких снов, мелкая.

С этими словами он выпрыгнул из моего окна, и я выдохнула, на моем лице играла глупая улыбка. Почему? А черт его знает. Я просто улыбалась. Пусть он был пьян в стельку, ничего не соображал, а я зареванная, лохматая и испуганная, он сказал, что я красивая. Плевать, что утром он ничего не вспомнит, и плевать, что он сказал это только потому, что нахерачился, я почему-то была этому рада. Я снова провалилась в сон, и, слава богу, в этот раз не было никаких кошмаров.

Наступило субботнее утро, и это говорило мне о том, что сегодня я, наконец-то, пойду в студию творчества! Я с самого приезда ждала этого момента — столько идей для рисования, меня просто переполняли эмоции, мне хотелось скорее написать пейзаж вчерашнего океана в закатном солнце. Я оделась в белую майку и джинсовые шорты, волосы скрутила в шишку на макушке и закрепила шпилькой. Студия располагалась на четвертом этаже учебного корпуса, большие панорамные окна, занавешенные легкой прозрачной тюлью, удачно открывали вид на океан, идеально-белые потолки были очень высокими — около пяти метров в высоту, на полу лежал дорогой паркет, цвета темного дерева. Вся мебель студии состояла лишь из мольбертов, четырех узких стеллажей с масляными красками, кистями и холстами для картин, и стульев для юных художников и натурщиков. Этим утром студия была пуста — все желали выспаться в первые выходные. Мне очень хотелось скорее приступить, и, надев свои большие наушники, я включила музыку, в этот раз выбрав плей-лист с творчеством Avril Lavigne, и принялась наносить первые штрихи. И вот штрих за штрихом на холсте появлялись голубое небо с ярким оранжевым солнцем и красным заревом у горизонта, насыщенно-синий океан, бело-голубая пена, которую вздымали ветер, всплески воды и тот нежный, теплый песок, который окутывали мягкие волны. Запах масляных красок был таким родным, и я чувствовала полную безмятежность.

Кто-то опустил руки на мои плечи, и я вздрогнула, оборачиваясь и снимая наушники одновременно. Ну, конечно, могла бы догадаться!

— Привет, Джет, — улыбнулась я, и снова повернулась к моему холсту, продолжая наносить штрихи мягкой кистью, во второй руке я держала палитру с красками.

— Привет, — ответил он сонным голосом, — Очень красиво.

Его руки все еще лежали на моих плечах, и у меня от этого пошла легкая дрожь и волнение. Тут одна рука коснулась моей руки, той, в которой была кисть.

— Плавней, — произнес он прямо над ухом, в голосе слышалась улыбка, и я послушалась, рука перестала дрожать, расслабляясь. Я чувствовала его дыхание прямо над ухом, а так же небольшой запах перегара, перебитый зубной пастой и мятной жвачкой, — Как ты себя чувствуешь?

— Все хорошо, — ответила я, задумавшись, чем был вызван этот вопрос: — Почему ты спрашиваешь?

— Вчера ты была не в лучшем состоянии, — просто ответил он.

А, вот о чем.

— Мне лучше, — заверила я, улыбаясь, — Удивительно. Ты вчера был так пьян, что я думала, ты ничего не помнишь.

Он издал короткий смешок, и я почувствовала спиной, как содрогаются его грудь и живот — так близко он стоял.

— Нет, я все помню.

Ох, а вот этого я не хотела. Что, прямо все? А то, как он сказал, что я красивая? Я немного напряглась, и он это, конечно же, почувствовал.

— И… что ты помнишь?

Джет посмотрел на меня, и я в ответ коротко глянула на него, мы все еще продолжали рисовать.

— Как я пришел в твою комнату, чтоб пойти к себе, а ты металась во сне и кричала в подушку, — грустно произнес он, — И ты плакала во сне, — он помолчал недолго, а потом добавил: — Я испугался. — Я выронила кисть, и тут же хотела ее поднять, но Джет взял меня за руку и повернул к себе, — Не волнуйся, я об этом никому не скажу.

Так вот о чем он думал — что я боюсь, что кто-то узнает о моей вчерашней панике и слабости. Я слабо улыбнулась, опустив голову.

— Спасибо, — произнесла я.

Пронесло!.. Или нет. Он поднял мою голову, приподняв двумя пальцами подбородок, на его лице была теплая улыбка.

— И ты, правда, красивая.

Мои щеки покраснели, но я решила свести все в шутку.

— Похоже, ты все еще пьяный.

Мы засмеялись, и он обнял меня. Через пару секунд он отпустил руки и сделал шаг назад, разглядывая нашу картину.

— По-моему, я все испортил, — хохотнул он.

Я пожала плечами, встав рядом с ним.

— А, по-моему, очень неплохо.

Джет хотел что-то сказать, но в Студию зашел Джек.

— Вот вы где! — обрадовался он, — Я весь кампус обыскал!

Джет моментально посерьезнел, нахмурив брови.

— Что случилось?

— Алек всех зовет в комнату отдыха, — он посмотрел на меня, — И тебя тоже.

Восемь

«Можешь быть

мерзкой дрянью и подлецом,

Или чистым огнем для людей сиять вдалеке.

Все равно у одних — кукла-вуду с твоим лицом,

У других — твоя фотография в кошельке»

А. Ардова

Мы поспешили в комнату отдыха для студентов на первом этаже учебного корпуса. Кампус только-только начинал просыпаться, студенты не желали раннего подъема в выходной день. В комнате уже сидели Алек и Крис, и вид у них был, мягко говоря, не особо бодрый и приветливый. Их разбудили, догадалась я.

— Доброе утро, — позлорадствовала я.

— Ага, — буркнул Алек.

Крис предпочел промолчать и не обращать внимания, что мы вообще зашли. Джет пожал руку Алека.

— Что случилось? — спросил он.

Алек вздохнул.

— Я сообщил Совету об Алекс, они попросили по возможности разузнать больше, — он посмотрел на меня, — Их удивило, что юной чистокровной ведьме удавалось скрываться столько времени. Совет выдвинул предположение, что ты ребенок кого-то из детей членов Совета — они нередко стараются скрыть подобные внебрачные связи, а совсем молодые и подавно, что только не сделают, чтоб не опозорить свою семью.

— И что конкретно они хотят разузнать? — не поняла я.

— Все, — ответил он, — Абсолютно все: кто ты, кто твои родители, где живешь и где родилась, и как столько лет скрывала свои силы. И более того — как и контролировала.

У меня просто глаза на лоб полезли.

— Это шутка какая-то? — молчание ребят ясно дало мне ответ, — Это моя жизнь! И вмешиваться в нее вы не имеете права!

— Уж прости, Алекс, — вздохнул Алек, — Но это приказ. Приказы не обсуждаются.

Новая волна паники накрыла меня. Они решили втянуть родителей? Они с ума сошли? Какого черта тут происходит?

— А с какого хрена ты решил, что можешь приказывать мне?! Я вообще не имею никакого отношения к вашему гребанному правительству! Это ваши дела, не мои!

Он упер руки в бока.

— Еще как имеешь! Если ты берешь и вмешиваешься в наши жизни, показав себя другим, то ты еще как имеешь отношение к нашему народу! Ты хоть понимаешь, как мало осталось таких, как ты?! Ты и понятия не имеешь, насколько ты важна для нашего выживания!

— Что ты несешь?! — ко мне подошел Джет и положил руки на плечи, — О чем он говорит?..

— Алекс, послушай меня, — пытался он успокоить мою панику, — Он прав. Как бы тебе не хотелось оставить все, как есть, теперь это невозможно, — я замотала головой, — Алекс! Успокойся, пожалуйста. Алек сказал тебе правду — ты слишком важна для нашего народа, таких как ты мало, и наше правительство хочет узнать все о тебе, чтоб уберечь.

— У меня все было хорошо и до вашего вмешательства! — тут же заявила я, — Если бы не все это — моя жизнь осталась бы такой, как прежде!

— Прошу тебя, Алекс, — он взял мои руки, — Нам это нужно! Хотя бы позволь нам выяснить все. И как только сама все узнаешь, то уже сама решишь, что тебе с этим делать, — я молчала, но была чертовски злой, и не понимала, зачем мне это нужно, — Алекс, — снова позвал он, и я посмотрела на него. Джет сжал мои руки, — Пожалуйста.

Я оглядела парней, которые наблюдали за нами, и снова обратилась к Джету.

— Хорошо, — тихо сказала я, и он обнял меня.

— Спасибо тебе.

— Но это не честно…

— Я знаю. Прости за это.

Он отпустил меня.

— Ты можешь идти, — отозвался Алек, — А нам с Джетом надо обсудить кое-что.

Я посмотрела на Джета.

— Иди, — мягко сказал он, — Я позже заскочу.

Он подмигнул мне, и я поняла, что он «заскочит» в окно моей комнаты. Я вздохнула и кивнула ему, а после просто вышла из комнаты отдыха. Я пошла в свой корпус, и мне казалось, что во мне образовалась какая-то пустота. Раньше моя жизнь была ясна и понятна. По крайней мере, меня и мою семью все устраивало, я была счастлива и никогда не думала о большем. Я не собиралась искать своих родных, я не хотела знать, кто я, меня не волновал этот другой мир вокруг меня. Моим миром были мои родители, наш домик в Солт-Лейк-Сити, школьные подруги…

Теперь же на меня навалился весь этот другой мир, и я совсем не хотела вмешивать в него свою семью. И, если бы не Джет, я бы послала этих выскочек к черту. Благодаря папиным тренировкам, я научилась контролировать себя, держать в руках свои силы и эмоции, управлять тем, что мне дано с такой точностью, что этим недодемонам и не снилось.

Я пришла в свою комнату, села на кровать, закрыв лицо руками, и стала думать. А думать есть о чем. Это было просто открытое безумие. Во что я вляпалась? Сейчас я очень жалею, что влезла в ту драку между Джетом и Крисом. Сейчас я понимала, что это было не нужно. Джет вполне бы справился с Крисом, а их никто не видел. Но ведь я и понятия не имела, к чему это приведет! У всего есть последствия, к сожалению. И мои действия привели меня к пропасти, загнали в тупик. Переставляя вещи с места на место, я прошаталась по комнате до самого вечера, не зная, чем себя занять и куда деть, пока ждала Джета. Что еще за «личные» разговоры? Они сами меня в это втянули, а теперь у них какие-то секреты. Бесит и раздражает. Мне не пришлось ждать ночи, он написал мне сообщение, что ждет меня на спортплощадке. Странно, что он попросил меня захватить скейт. Ладно.

Не став переодеваться, я взяла скейтборд в руку и вышла на улицу. Солнце уже почти село, и приятный вечерний ветерок освежал, Джет стоял на беговой дорожке, и, увидев меня, махнул мне рукой. Он был в компании своих друзей, которые что-то обсуждали, но замолчали, как только я подошла.

— Привет, — поздоровалась я, — А скейт зачем?

— Привет, — улыбнулся он и пожал плечами, — Ты все еще хочешь научиться?

Я вздохнула.

— Вот сейчас вообще не до этого!

Он закинул руку мне на плечо.

— Мелкая, для «этого» всегда должно быть время. Никто же знает, что может случиться завтра.

— Ты серьезно?

Он встал напротив меня и убрал прядь моих выбившихся белых волос за ухо.

— Как никогда. Поехали?

Я устало положила скейт на дорожку.

— Ладно.

— Так, давай, как в прошлый раз, — он взял мои руки в свои, — Вставай на доску и потихоньку отталкивайся.

Я послушно повторила все, что делала тогда, но в этот раз у меня не было ни малейшего желания веселиться.

— Что дальше?

Он остановился, расстроено проведя рукой по искусно растрепанным волосам.

— Так у нас ничего не выйдет, — буркнул он.

Я развела руками.

— А чего ты ждал?

Секунду подумав, он подошел ко мне, обнял, приподнял в воздухе и закружил. И что мне делать с этим идиотом?!

— Что ты делаешь? — хохотнула я, чувствуя, как мир вокруг поплыл.

Он остановился, смеясь, и поставил меня на ноги.

— Нельзя, чтоб ты грустила, — улыбнулся он.

— Что за хрень?! — раздался женский голос, мы оба повернулись, перед нами стояла Лизи Кристин, — Убери руки от него!

Джет отпустил меня.

— Привет, Лизи, — он посмотрел на меня, — Алекс, это Лизи, я говорил тебе о ней вчера.

Девушка с рыжими, явно крашенными короткими волосами, стрижкой боб-каре, идеальной персиковой кожей и афигеть какими длинными ногами была одета в короткие шорты, открывающие половину задницы, и майку с V-образным вырезом красного цвета. Из-за тонны косметики трудно было разглядеть, какого цвета ее глаза, но выглядела она, как топ-модель с обложки глянцевого журнала. Она была одноклассницей Джета, и я рядом с ней выглядела просто нелепо.

— Привет, Лизи, — попыталась улыбнуться я, протягивая ей руку.

Она ее не приняла, и я почувствовала себя еще глупее.

— Лизи, — спокойно проговорил Джет, — Алекс — мой друг.

Что ж, видимо, мисс Кристин я не очень понравилась.

— Джет, ты посмотри на эту мышку!

— Лизи, если ты сейчас не заткнешься… — предостерег Джет.

Однако девушка его не услышала.

— Да как ты только посмела обнять моего парня?

— Лизи, — глаза Джета сверкнули.

Видимо, она решила высказаться по полной программе, раз не услышала «своего парня».

— Ты просто самое нелепое создание на…

Джет не выдержал:

— Если ты сейчас не закроешь свой рот, я сам тебе его заткну!

Лизи оторопела.

— Джет, я…

— Я трижды просил тебя заткнуться! — рявкнул он, встав между мной и ей, — Ты своим куриным мозгом понимаешь, что тебе говорят?! Пошла к черту!

— Но Джет… — прослезилась девушка.

— Пошла к черту! — только лишь повторил он.

Он повернулся ко мне, а я смотрела, как ревущая Лизи бежит на каблуках в сторону корпуса. Я посмотрела на него.

— Мне очень жаль, — проговорила я.

Он покачал головой, взяв меня за руку.

— А мне — нет. Все хорошо.

Я пожала плечами.

— Ну, она же тебе, вроде как, нравилась.

Он усмехнулся, а потом улыбнулся.

— Да, «вроде как». Не хочешь мороженного?

Я улыбнулась.

— Хочу.

Девять

«Нет смысла утверждать: «я пережил,

что вам и не снилось».

У каждого свой ад. Каждый пережил,

что вам никогда не присниться»

Мы ели мороженое с карамелью в беседке на детской площадке начальной школы. Тут нас никто не видел.

— Что у вас за серьезный разговор был сегодня?

Джет задумался.

— А, это… Как раз хотел сказать: мы завтра утром уедем по делам на пару дней. Я, Джек, Крис и Алек.

Я сдвинула брови.

— Каким делам?

Он отмахнулся, словно это не имело никакого значения.

— Да, ерунда. По делам Хранителей.

Поняв, что сейчас он будет врать и извиваться, я больше не стала его расспрашивать.

— Спасибо, что вытащил меня, — искренне поблагодарила я, улыбаясь, — А то у меня от всего этого крыша едет.

Джет засмеялся.

— Неудивительно. Ты не против, если я лягу спать пораньше? Завтра выезд рано утром, надо выспаться.

Я хохотнула.

— Почему ты у меня спрашиваешь? Конечно, можно, идиот!

Он тоже засмеялся, а потом с доброй улыбкой посмотрел на меня.

— Просто ты стала мне очень близким другом, и я не хотел бы обижать тебя, вот и все.

Я вздохнула, и в этот раз сама положила голову ему на плечо.

— Точно, идиот. Давай посидим еще немного? — попросила я, — Тут так тихо.

Он ничего не ответил, просто молча сидел, накрыв мою руку своей, а мне было легко и хорошо. Через несколько минут я встала, и Джет тоже, мы пошли в сторону моего общежития.

— Ты очень хороший друг, Джет, — наконец сказала я.

— Что, правда? — с легким сарказмом переспросил он.

Мы засмеялись.

— Правда! Хоть ты и самовлюбленный придурок, я должна признать, что ты можешь быть другим.

— Спасибо, за придурка, кстати.

Я снова издала смешок. А мы тем временем были уже возле входа в женское общежитие.

— Ну, ладно. Иди спать, — улыбнулась я, — Спокойной ночи.

Он обнял меня и поцеловал в щеку.

— Сладких снов, мелкая.

Джет отпустил мою руку и пошел, а я зашла в свою комнату, прекрасно понимая, что он солгал мне о «безобидной поезде» по делам Хранителей. И я должна узнать, что это будет за поездка.

Дождавшись, когда все уснут, я, одевшись, как ниндзя, во все черное, выскочила из своего окна и побежала на стоянку, где была машина Алека — коричневая «Вольво». Если они собрались ехать рано утром, то наверняка собрали все нужное с вечера, и мне нужно было узнать, что это. Что хорошего есть в стихиях воды и воздуха? Плотный воздух в замке багажника я превратила в лед, открыла его и огнем растопила, чтоб не осталось никаких следов и помех для настоящего ключа. То, что я увидела, просто ошарашило меня — в одной спортивной сумке лежали пистолеты, в другой — метательные армейские ножи. И по каким, интересно, делам Хранителей с таким набором они собрались? Я услышала шаги, и не придумала ничего лучше, как залезть под брезент и сумки в багажник, захлопнув его. Смоюсь, как только люди разойдутся.

Я поняла, что я в полной заднице, когда услышала голоса Алека и Джета. Это они шли к машине. Кто-то открыл багажник и кинул на меня еще одну сумку с чем-то тяжелым. Все четыре дверцы хлопнули, и я поняла, что они все вместе. И машина тронулась с места.

Охранник открыл им ворота, и мы выехали за пределы Америго. А я все никак не могла сообразить, что мне теперь делать. Оставалось только надеяться, что они не едут свергать власть монархии. Но зачем им столько оружия? И что они собираются делать? Куда мы едем? Было столько вопросов, и я понимала, что, если я высунусь, мы тут же развернемся и поедем обратно. Однако мной завладело дикое любопытство, и я стала прислушиваться к тихим голосам.

— … мы пока не знаем, сколько их там, — говорил Алек, — Мне только дали знать, где они, и список всего, что они сделали. Это не просто стая вервольфов, это разумные твари, просто истребляющие сотни людей. Так же в их список входит организация покушения на Королеву.

— Значит, придется прикончить парочку вервольфов, — просто отозвался Крис.

Что?! Что, мать вашу?! «Прикончить вервольфов»?!

— Ты дебил? — услышала я голос Джета, — Это не просто парочка волков! Ты вообще слушаешь?

— Так и скажи, что струсил! — провоцировал его Крис.

— Я пытаюсь вдолбить тебе, придурок, что к этому нужно отнестись хоть немного серьезней!

— «Парочка» таких вервольфов тебе чуть голову не отгрызли в прошлый раз, — поддразнил Криса Джек.

Я услышала, как он фыркнул. «В прошлый раз»?! И как часто они это делают? Они что, думают, что это проще простого? Или для них это способ разнообразить жизнь? Им мало стычек между собой?! И во что я опять вляпалась из-за своего любопытства?!

Мне хотелось застонать. Но назад пути уже не было. Вскоре я отчетливо ощущала на себе все прелести грунтовой дороги и камней под колесами.

К счастью, долго ждать не пришлось. Мы ехали около часа, и мне уже было трудно дышать, когда машина остановилась. Я пока не знала, где мы, и что будет дальше — я молилась только, чтоб они быстрее ушли, и я смогла выбраться. Все дверцы хлопнули, открылся багажник, Все мои мысли были о том, чтоб никто из них не решил захватить этот брезент под сумками.

Когда дверь багажника захлопнулась, я выждала несколько минут, пока они разговаривали, а потом, когда все стихло, выбралась, жадно хватая воздух ртом. Черт, я думала, что задохнусь там! Мы оказались на границе штата Невада, в Национальном парке «Долина смерти». Пустынная местность, окутанная светом луны, была немного пугающей, а мои спутники брели в сторону горных хребтов. И что мы здесь забыли? Все это было странно и немного страшно. Я дождалась, пока они скроются за пригорками, я стала пробираться вслед за ними. Идти мешал аридный рельеф долины, однако и отступать назад я не собиралась, даже не смотря на свой страх. Я понятия не имела, как вервольфы могут быть связаны с этим местом, ведь как раз до начала учебного года мы с родителями ездили сюда на отдых, и, честно говоря, при свете дня это место не выглядело более дружелюбным. От моих спутников на песке оставались довольно четкие следы, в темноте хорошо прятаться помогали кустарники и редкие деревья секвойи. Парни шли тихо, не издав ни слова, иногда обмениваясь жестами. Я заметила, что мы приблизились к воде — недавно здесь внезапно образовалось озеро, а вдоль его берега, примерно в пяти километрах от нас, стоял соломенный домик, однако оттуда не доносилось не единого признака жизни. Я подошла уже слишком близко к ним и скрылась за песчаной волной, когда что-то под ногами напугало меня. Боже, это же карпозубик — пустынная рыбка. Я не заметила, как случайно наступила на кустарник, его ветки хрустнули. Черт! Резко присев, я стала прислушиваться.

— Койот? — раздался шепот.

Ответа не последовало, или я просто его не увидела. Но отчетливо слышала тихие, осторожные шаги. И буквально взвизгнула, когда острый армейский нож оказался прямо у моего горла.

— Какого?.. — на лице Джета было явное недоумение, — Алекс?! Ты что тут делаешь?!

Его шепот сейчас звучал, словно крик.

— Алекс? — повторил Алек, и я медленно встала, подняв руки.

Джет убрал нож в ножны на поясе.

— Я же мог тебя убить! — всплеснул он руками.

Поднялся небольшой ветер, который резкими порывами немного поднимал пыль, а я вздохнула — сколько трагедии в его голосе! Он часто бывает таким занудой?

— Но не убил же, — развела я руками.

Алек раздраженно выдохнул, тоже убрав заранее приготовленный нож, прошел мимо нас.

— Назад, в машину, — скомандовал он, — Быстро!

Однако я стояла на месте.

— Что ты здесь забыла? — вопросил Джет, — Ты соображаешь, что делаешь?

Я посмотрела себе под ноги и онемела.

— Джет, — позвала я, глядя на песок.

— И не надо сейчас оправдываться, или… — продолжал он.

Но я оборвала его.

— Джет!

— Что?! — сорвался он.

Я показала пальцем на песок, где были отчетливо видны следы босых ног — явно свежие, и явно не наши. Алек встал рядом с ним, и они оба вгляделись отпечатки.

— Уходим, сейчас! — скомандовал он, уже спокойным, но уверенным тоном.

Десять

«А характер, он как оружие. Пока

ты его не показываешь,

все думают, что ты мишень»

— Поздно, — отозвался Крис.

Тут в мгновение ока перед нами предстал человек с голым торсом, на нем были рваные по колено штаны, ноги были босыми. Мы и обернуться не успели, как нас окружила целая стая, замыкая очень тесный круг.

Алек выдохнул:

— Это была засада. Они просто ждали.

Чего ждали? Хотя, это не важно. Кто эти люди? Их было около двух десятков, среди них были и мужчины, и женщины. И в темноте я отчетливо видела, как их глаза отливали серебром. Что за черт? Это и есть вервольфы?

Мужчина втянул воздух носом и рассмеялся.

— Как мило, что вы привели на ужин чистокровную! — его взгляд был направлен на меня. Видимо, это вожак их стаи.

Парни встали кругом вокруг меня, достав свое оружие.

— Нас прислал Совет, — раздался голос Алека, обращенный к вожаку стаи, — Вы натворили много дел, Королева…

— Королева! — злобно фыркнул он, — Он для нас пустое место!

— Вы заключали договор! — возразил парень, — Но сами его же нарушили!

— Договор, — рассуждал вожак, — Это всего лишь бумажка! И это ваш народ нарушил его первым!

— Ты лжешь! — оборвал его Алек, — Королева…

— Для нас пустое место! — перебил тот, — И ей скоро придет конец! Как и вам.

По какому-то невидимому приказу, они начали обращаться, их тела стали покрываться редкой черной и серой шерстью, ноги неестественно выгибаться в коленях, уши и пасти вытянулись, ногти на руках и ногах стали жуткими огромными когтями, и они завыли. Какое отвратительное зрелище. Я почувствовала подступающую тошноту. Рыча и лая, они кинулись на нас. Они были не похожи ни на людей, ни на волков — отвратительный гибрид. Однако, по словам парней, это были самые настоящие вервольфы, и этим полу-превращением они отличались от оборотней, которые полностью принимают животную форму. Жуть какая. Хранители стали отбиваться, пуская в них огненные, водяные, ледяные и каменные атаки, стреляя в них и бросая ножи, только этого было мало — они стремительно прорывали их оборону, круг пришлось разорвать. Увидев летящую на Криса тварь, я выхватила из его ножен метательный нож, я бросила его в тварь.

— Отличный бросок, — поблагодарил он, пнув в грудь ногой другого волка.

Он отстегнул свой пояс, с десятками таких ножей, и отдал мне. И я уже знала, что делать. Соображать нужно было быстро, потому что эти твари были практически молниеносными, времени, что-либо придумывать, не было. Завязалась настоящая бойня, и мне с трудом удалось сдержать свой страх, который заставлял сердце колотиться, как в последний раз. Один из тварей схватил Джека за руку, и я метнула нож в него, попав в плечо. Он отпустил парня, зарычал и оскалил клыки, глядя на меня.

— Ах ты, сука, — рычал он, в один прыжок преодолев расстояние между нами.

Однако он ничего не успел сделать, Джет кинулся ко мне и вспорол ему глотку. Кровь брызнула на меня, но мне было плевать. Другой — тот вожак, с размахом ударил Джета по груди и животу, оставив огромные раны от страшных когтей.

— Джет! — воскликнула я, и хотела кинуться к нему.

Мир перед глазами пошатнулся. Нет-нет! Только не Джет! У меня было такое чувство, что я задыхаюсь, и в это мгновение я не могла даже пошевелиться. Это невозможно — это же Джет, как такое может с ним произойти?!

Вервольф схватил меня за волосы, собранные в конский хвост.

— Потанцуем, сука, — прошипел он, а я воткнула лезвие в его сердце, и он взревел.

— Я станцую на твоих костях, мразь.

Его рука ослабла, и вожак упал замертво, я села на одно колено, посмотрев на Джета, корчащегося от боли. Он был буквально распорот этим ублюдком. С отвращением глядя на тварей, я выпустила всю силу, которую так долго контролировала — взревев, ударила кулаком о землю, которая тут же стала гладкой, ледяной. И Хранители, и звери отлетели от мощной взрывной волны воздуха, пока последние пытались подняться, барахтаясь на льду, я поднялась на ноги, обвив оставшихся восьмерых волков лианами, плотно связала их по рукам и ногам, и, выпустив последние силы, сожгла их огромными столбами огня. Они взревели, а через несколько секунд все стихло. Мертвенная тишина вокруг нарушалась прерывистым громким дыханием Джета, и я бросилась к нему.

— Джет, — я села рядом с ним, на глаза выступили слезы.

Он захлебывался кровью.

— Это я виноват, — пробормотал он.

Я замотала головой, приподнимая его голову, и положила к себе на колени.

— Я не должна была идти…

Кто-то положил руку мне на плечо, я подняла голову вверх — Алек. Я снова посмотрела на Джета, он закашлял.

— Прости меня, — пробормотал он, прикрывая глаза и стараясь дышать.

— Нет, не смей спать, — мой голос сорвался.

На его губах появилась легкая улыбка, смешанная с болью.

— Я не могу, Алекс.

Он закрыл глаза.

— Не смей спать! — снова закричала я, но он уже никак не отреагировал, его грудь больше не вздымалась, он молчал, — Не смей спать!

— Алекс, он мертв, — тихо проговорил Алек.

Я скинула его руку с плеча, не в силах оторвать глаз от Джета.

— Нет! — не могла поверить я, — Он не умер, нет… открой глаза!..

Я посадила его, обняв сзади, его тело обмякло в моих руках, и я прижала обе руки к его ранам, зажмурив глаза. Не зная, что еще сделать, я старалась выдавить из себя всю силу, что только есть, через ладони. Объединив все стихии, что есть, я уже ничего не боялась — только потерять его. Черное свечение с моих рук обволокло его грудь, я будто видела с закрытыми глазами, отдавая все, что у меня есть, до последней капли.

В голове разразился пронзительный шум, как ультразвук, разрывающий мой разум. Я закричала, закрыв руки ушами, сдавливая их сильнее, будто могла заставить его прекратиться. Но он не прекращался, и я рухнула на землю, уже не чувствуя ничего, кроме боли, которая разлилась по всему телу. Хотя и тело свое я больше не чувствовала. Я не знаю, что было дальше, и уже ничего не соображало, моля Бога, чтоб это все поскорее закончилось. Я слышала голоса ребят, будто через ватную подушку. Перед глазами все мутнело, сливаясь в сплошное размытое пятно. И в одно мгновение уже не было больше ни мыслей, ни чувств, ни эмоций — я отдала все, что было, я была пустой и выжатой. Последнее, о чем я думала — это теплые золотисто-карие глаза Джета. Чернота заполнила все, и я потеряла сознание.

Одиннадцать

«Иногда безопаснее идти

в своей собственной темноте,

чем в чужом свете»

Энтони де Мелло

Я боялась открыть глаза, пока еще не понимая, жива ли я, и где я. Голова гудела так, будто кто-то сильно приложил меня чем-то тяжелым, а тело протестовало на любую попытку пошевелиться, отдавая болью на каждое мое движение. И, раз я чувствую боль, значит, все-таки, жива. Вздохнув, я открыла глаза, оглядев белоснежную комнату — я была в своей комнате в Америго.

— Она очнулась! — раздался голос Джека, и кто-то вышел из комнаты. Он подошел, оказавшись в поле моего зрения, и широко улыбнулся мне, нефритовые глаза с восторгом смотрели на меня: — Наконец-то! Привет!

Я попыталась улыбнуться.

— Привет, — каркающим хриплым голосом.

— Ты нас до жути напугала, крутышка!

— Ого, — хохотнула я тихо.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, сев рядом со мной на кровать.

— Нормально, — соврала я, а потом в моей голове всплыли все события, и я запаниковала: — Джет! Что с ним?!

Я попыталась встать, но Джек усадил меня, сунув подушку под спину.

— Успокойся, Алекс!

— Что с ним? — снова вопросила я.

Он не успел ответить, на поем подоконнике показались руки, в окно кто-то залазил, и я просияла.

— Джет!

Парень запрыгнул, выпрямился и быстро подлетел ко мне, крепко обняв, я обняла его в ответ, не веря в свою радость.

— Как? — вырвалось у меня.

Он засмеялся, сотрясая мое тело.

— Я так за тебя испугался, — только лишь проговорил он.

Я отодвинулась, возмутившись.

— Это ты мне говоришь! Джет, я видела, как ты умер!

Он хохотнул, тепло улыбнулся мне и погладил меня по щеке.

— Спасибо тебе.

— Мы все были бы мертвы, если бы не ты, — вмешался Джек, до сих пор стоявший в комнате, сунув руки в карманы, — Мы не знали, что это засада.

Я вздохнула, опустив глаза.

— Давайте не будем об этом, ладно? — сказал Джет, посмотрев на друга, — Все дела потом, — тот кивнул и вылез через окно, а Джет снова посмотрел на меня, — Как ты?

— Все хорошо, — я взглянула на часы: — Сколько я проспала?

— Пять дней почти, — пожал плечами он.

Я вздрогнула.

— Сколько?! Мои родители, наверное, с ума сходят! А учителя? Что мне сказать в школе?

— Алекс, успокойся! Таша и Кира отвечали родителям на сообщения, миссис Росли оформила тебе больничный, все в порядке!

Я попыталась усмирить поднимающуюся панику.

— Господи, нельзя же так пугать… — пробормотала я.

Джет тихо засмеялся.

— Сказала та, что была без сознания почти неделю.

— Что… там произошло? — полушепотом спросила я.

— Ты ничего не помнишь?

Я вздохнула, содрогнувшись от воспоминаний.

— Я помню, как ты умер, — проговорила я и сама не заметила, как по щеке скатилась слеза, — Помню, как ты перестал дышать, и сердце уже не билось…

— Тихо-тихо, — он обнял меня, — Я здесь, слышишь? Я живой! Я снова дышу! — Он положил мою руку себе на грудь, — И сердце снова бьется. Ты вернула меня, — хохотнул он и добавил: — В буквальном смысле, с того света.

— Это не смешно, — выдохнула я.

— Извини, — он погладил мои волосы, — Я просто очень благодарен тебе. Так благодарен, что никаких слов не хватит, — Он недолго помолчав, обнимая меня, а я чувствовала, как ровно и спокойно бьется его сердце, и он добавил: — Тебе надо поспать.

Я вздохнула, радуясь тому, что он жив. Не знаю точно как и почему, но сейчас это было самым главным.

— И тебе.

Он отпустил меня, и я легла в кровать, накрываясь легким белым одеялом. Джет поцеловал меня в лоб.

— Сладких снов, принцесса, — прошептал он с полуулыбкой.

— Спокойной ночи, — улыбнулась я.

Джет ушел, а я все думала о прошедшем. Как такое возможно? И что конкретно я сделала? Все было так странно, но я была рада, что он жив. Даже думать об этом моменте, когда он мертв, было больно. Было страшно даже представить теперь жизнь без него. Если бы мне еще неделю назад сказали, что я не смогу жить без кого-то, что буду настолько зависеть от чьей-то улыбки, я бы только посмеялась. А теперь? Теперь мне не хватает его даже во сне. Скажите, подростковые чувства — это глупость? Может быть. Только ни одному подростку в мире так не кажется. И пусть пока я не знаю, что будет дальше, но Джет Стилл стал родным мне человеком, он мне дорог. Я не знаю, как назвать это и как описать, но мне и не нужно.

Утром мне было намного лучше, и опять суббота! Что за несправедливость?! Для меня суббота была только вчера! Я надела красную футболку со спортивными шортами, и вышла на улицу. Яркое утреннее солнце еще не пекло, но уже нагревало воздух, день обещал быть знойным. Алек написал мне, чтоб я пришла в комнату отдыха, куда я сейчас и направлялась. Как я и ожидала, они все четверо были уже в сборе.

— Доброе утро, — поприветствовала я ребят.

Джет подошел ко мне и обнял, а потом и Джек, и Алек…

Крис с улыбкой подошел ко мне.

— Спасибо тебе, — поблагодарил он, — Ты не только вернула к жизни Джета, ты всех нас спасла.

Алек усмехнулся.

— Когда ты себя выдала, я хотел устроить тебе взбучку, — признался он, — Но это была засада, и они бы просто нас всех перебили.

— Вы ради этого позвали меня сюда в семь утра? — усмехнулась я, улыбаясь.

— Не только, — Алек сел на диван, а мы с Джетом сели на соседний, — Мы узнали, кто твои настоящие родители.

Улыбка была стерта с моего лица.

— Что? Кто вас просил?!

— Успокойся, пожалуйста, — проговорил он, — Мы же не желаем тебе ничего плохого. И при других обстоятельствах я бы сохранил это в тайне, и даже тебе ничего бы не сказал, но не могу, поэтому прости.

— Ты уже сообщил в ваш Совет? — тихо спросила я.

Он слабо кивнул.

— Да. Только прошу тебя: пожалуйста, не кричи, от этого ничего не изменится. Теперь наша с ребятами задача — это твоя охрана, и, прежде, чем я скажу, кто ты, ты должна мне пообещать, что о случившимся в «Долине смерти» никто не должен узнать.

Я вздохнула, а Джет сжал мою руку.

— Х-хорошо…

Алек выдержал паузу.

— Ты принцесса хранителей, пропавшая четырнадцать лет назад, внучка королевы Реи и единственная наследница престола.

Двенадцать

«Понимает ли он, что со мной

творится, когда его теплая ладонь

накрывает мою? Бьется ли его сердце так

же часто, как мое?»

С. Майер

— Чего? — я выгнула бровь, ожидая, что он сейчас скажет, что просто неудачно пошутил. Однако, он молчал: — С чего вдруг ты это взял?

— Мы сомневались, но подозревали — Принцесса Алексис, дочь Эмили и Джонатана Никсон, пропала четырнадцать лет назад, после смерти матери, — рассказывал он, — Это произошло в твоем родном городе, в Солт-Лейк-Сити. Мы решили, что это просто совпадение, пока ты не вернула Джета к жизни.

Я развела руками.

— И это должно что-то значить?

Джет рядом со мной вздохнул.

— Только члены королевской семьи способны на такое. Все, в чьих жилах течет кровь династии Никсон, способны были исцелять раны, лечить болезни, и только в самых редких случаях возвращать только что погибших. Мы поняли все, когда ты спасла меня. Тебя ищут уже много лет среди народа Хранителей, и было около трех сотен фальшивок, которые пытались выдать себя за наследницу престола, но ни одна из них не смогла даже залечить простой порез или царапину. Два года назад королева почти сдалась, и тут появилась ты.

На последних словах он улыбнулся, а я пыталась угомонить мое бешено-колотящееся сердце. Я молчала, пытаясь составить цепочку последствий, которая выстраивалась в моей голове.

— Алекс? — позвал Джек, и я посмотрела на него, — Твое полное имя — Алексис?

— Д-да…

— Королева уже знает о тебе, — сказал Джет, — Все сошлось, и она дает тебе время все осознать, понять, хочешь ты знать ее и свою семью, стать наследницей трона, или нет, — Я молчала, а Джет взял меня за обе руки, — Алекс, ты не обязана прямо сейчас давать ответ, и не обязана соглашаться. У тебя есть этот выбор.

Я кивнула, глядя в карие глаза.

— Хорошо, я все обдумаю.

— Что бы ты ни решила, — продолжил он, — Я тебя поддержу.

Все вышли из комнаты, мы с Джетом остались вдвоем, и я закрыла лицо руками.

— Ты в порядке? — спросил он, положив руку мне на спину.

— Угу, — помычала я, — Просто… все стало очень сложно.

— Точно, — усмехнулся он, — Ты, наверное, жалеешь, что столкнулась тогда со мной.

Я резко вскинула голову.

— Нет!

Через мгновение удивления он рассмеялся.

— Ладно, извини.

Я тоже засмеялась.

— Ничего. Если бы я в тебя не врезалась, у тебя бы и были мозги не в порядке, — я пожала плечами, — А так, хоть на место встали.

Джет снова засмеялся, а потом заговорил.

— Ты… — но тут же оборвался.

Я внимательно посмотрела на него.

— Что еще?

Он с улыбкой покачал головой.

— Ничего, просто хотел спросить кое-что.

Я подняла брови.

— Так спрашивай, — Джет опустил глаза, улыбаясь, а потом снова посмотрел на меня, и я вздохнула: — Если бы я тебя не знала, то подумала бы, что ты стесняешься!

Джет хохотнул.

— Немного, — кивнул он, — Ты пойдешь на бал со мной?

Я сдвинула брови.

— Какой бал?

— Сегодня будет Осенний бал, — объяснил он, — Ежегодный бал в нашей школе, ты забыла?

— И на него никогда не ходила. И ты хочешь, чтобы я пошла с тобой? — удивилась я.

Он кивнул.

— Да, очень, — я молчала под его пристальным взглядом, и он повторил свой вопрос: — Так ты пойдешь со мной?

Зря я это делаю, ох, зря…

— Да, — улыбнувшись, ответила я.

— Спасибо, — улыбнулся он в ответ.

Джет куда-то ушел, а я пришла в свою комнату, сварила себе кофе и пошла на завтрак. Подруги уже были в столовой, и я присоединилась к ним, взяв себе «греческий» салат и булочку с кунжутом.

— Алекс, ты поправилась! — обрадовалась мне Мелисса.

Я улыбнулась и села за столик.

— Да, вчера более-менее пришла в себя, — улыбнулась я, — Вы как? Нашли, с кем пойти на сегодняшний бал?

— Конечно! — отозвалась Таша, — Этот бал нельзя пропустить.

— А ты? — спросила Кира.

Я не успела ничего ответить, как рядом со мной поставил свой поднос Джет, взял свободный стул, развернул его и сел, сложив руки на его спинку.

— Приятного аппетита, — улыбнулся он.

Девушки посмотрели на него, открыв рот.

— Спасибо, — ответила я, смутившись.

— Так с кем ты идешь? — провокационно улыбаясь, спросила Кира, глядя то на меня, то на брата.

Я молчала.

— Со мной, — просто ответил Джет.

Мне хотелось сквозь землю провалиться.

Следом за Джетом к нашему столу подошла троица Хранителей.

— Девчонки, можно к вам? — ослепительно улыбнулся Джек.

— Нет, — ответила я.

— Конечно! — просияла Мелисса.

Джет засмеялся, а парень посмотрели сначала на меня, а потом на Мелиссу, пожал плечами и с улыбкой сел за наш столик.

Во время разговора Джет, как делал это обычно, закинул руку мне на плечо. Во время завтрака на нас смотрела вся школа — не удивительно: ничем не приметная Алекс и знаменитость школы Джет Стилл. Выйдя из столовой, Джет чмокнул меня в щеку и ушел, а подруги смотрели на меня, словно на приведение.

— Что? — вопросила я.

Таша и Кира засмеялись, видя мою смущенную улыбку.

— Рассказывай все! — потребовала Мелисса по дороге в наш корпус.

— Да, что рассказывать? — не поняла я.

— Как все получилось? — нетерпеливо тараторила Кира, — Вы уже целовались? Что он тебе сказал? Он предложил тебе встречаться, или ты ему? А, нет, на последнее не отвечай, ты бы никогда не…

— Стоп! — остановила ее, — Мы не целовались, и уж тем более мы не встречаемся! Мы просто друзья, ясно?

— Джет Стилл своих друзей в щечку не целует и за руку не держит! — возразила Таша.

Девушки засмеялись, а я задумалась. Еще бы, ему парней, что ли, держать за руку? К тому же, стоит посмотреть на его девушек — длинноногих моделей с гладкой кожей, можно сразу все понять. Я рядом с ними, действительно серая мышь. Почему-то мне стало обидно от этого — такая, как я, никогда бы не стала девушкой Джета. Но все же, сегодня он пригласил именно меня, и меня это радовало.

А дальше… дальше был кошмар всей моей жизни — сестры Стилл решили подготовить меня к балу. Ведь их брат «заслуживает самого лучшего». Боже, эти мучительные несколько часов они подбирали мне платье, потом себе, мы перемерили почти весь их обширный гардероб, потом туфли к нему, а потом (о, ужас!) макияж и прическа…

Я думала, что не выдержу и сорвусь на одну из них. Но стоило только мне подойти к зеркалу во весь рост в их спальне, я просто потеряла дар речи. На меня смотрела совсем другая девушка — на ней было легкое синее платье с глубоким декольте, черные босоножки на высокой шпильке, кожа была матовой и ровной, почти белоснежной, а ее черные волосы с белой прядью струились волнами до середины спины. Сапфирово-синие глаза были подчеркнуты подводкой и золотыми тенями, а ресницы были густыми и длинными. Я не узнавала себя. И, честно говоря, сама бы я с собой такого никогда бы не сделала, просто не смогла бы. Мне хотелось заплакать от радости, и я обняла девчонок.

— Спасибо вам! — я сжала их в объятиях, — Вы — самые лучшие!

— Мы знаем! — отозвалась Кира.

Мой телефон звякнул — сообщение от Джета.

— Он уже ждет, — улыбнулась я.

— Все, иди, — смеясь, прогоняла меня Таша, — Нам тоже собраться надо!

Мое сердце колотилось от волнения. Да что со мной?! Я вышла из корпуса, он стоял в метрах пяти от меня, и когда обернулся, его красивые карие глаза распахнулись в удивлении.

— Слишком? — спросила я.

Джет был одет в черные брюки и белую не заправленную рубашку, расстегнутую на две пуговицы, на шее висела не завязанная бабочка, а на ногах были красные кеды, что вызвало у меня улыбку. Каштановые волосы, как обычно, были в прекрасном художественном беспорядке. Бунтарь — есть бунтарь. Ладно.

— Ого… — просиял он, а потом покачал головой, — Нет, нисколько! Ты потрясающе выглядишь…

Его глаза остановились на вырезе.

— Смотри в глаза, — засмеялась я.

Джет тоже засмеялся.

— Точно, извини.

Он отодвинул локоть, приглашая меня, и я взяла его под руку.

Это был мой первый бал. И он шел рядом со мной, держа меня за руку, улыбаясь мне и смотря на меня так, будто я лучший человек в его жизни. Я легко могла найти этому объяснение — он был благодарен мне за спасение. Однако я предпочла верить в свои фантазии, и это так опьяняло, сводило с ума. Его улыбка сводила с ума! Господи, как сердце колотиться… Помните, я говорила, что не знаю, что это? Нет, теперь я знаю. Так глупо было полюбить его. Его! Того, о котором мечтала половина девушек нашей школы. Не просто глупо — безнадежно.

Тринадцать

«От радости до грусти —

один человек»

Большой зал был наполнен гирляндами теплого желтого цвета, обвивающие две колонны, свисающие шторами на панорамных окнах, и протянуты по потолку несколькими рядами. Они не были натянуты, а провисали над нашими головами. По обеим сторонам от стен стояли круглые столы с едой и напитками, куда и усадили всех учеников. Официальной частью Осеннего бала был концерт, организованный участниками музыкальной студии Америго. Перепетые песни звезд, стихи поэтов и инструментальные номера были неплохими, но все, конечно же, пришли сюда ради другого — танцы. Ребята старших классов пронесли с собой виски, а потом тайком добавили в колу. Джет тоже был не исключением. На мой удивленный взгляд он лишь пожал плечами с задорной улыбкой, и влил в бутылку с колой виски из серебристой фляжки. Ладно, пусть. Мне казалось, что сегодня ничто не способно испортить мое настроение.

Начались танцы, и, честно говоря, я совсем не умела танцевать, но сестры Стилл вытащили меня на танцпол под смех Джета. Ладно, отдыхать, так отдыхать. Это было трудно, если учесть высокий каблук. Играла ритмичная клубная музыка, которая так и манила двигаться. Я протанцевала несколько песен подряд, и уже чувствовала, что выдыхаюсь. И мне не стоило оборачиваться — Джет стоял у стены, он смеялся и улыбался, о чем-то говоря с двумя обнимающими его девушками. Что-то во мне ёкнуло, и настроение резко переменилось — как будто повернули выключатель. Одна девушка отошла, а вторая, блондинка в коротком красном платье, осталась, он ее поцеловал. Я отвернулась, сделав глубокий вдох — а чего я ждала? Это же Джет. Он не умеет по-другому, он всегда в центре женского внимания и всегда «занят». Я прошла и села за столик, наблюдая за ним. Ко мне сел Джек.

— Он тебе нравится, — спокойно сказал он.

И это был не вопрос, а утверждение.

— Это так очевидно? — спросила я, не глядя на него.

— Для всех, кроме него, — усмехнулся он, — Забудь, выбрось из головы. Он ничего так и не увидит, а тебе будет только хуже.

Я посмотрела на него.

— Почему?

Он пожал плечами.

— Потому что если сейчас не выбросишь, потом уже не сможешь.

Я снова посмотрела на него.

— Не говори ему.

Джек молча встал, когда заиграла медленная музыка, и подал мне руку.

— Потанцуешь со мной? — грустно улыбался он.

Я приняла его руку, и он взял меня одной рукой за талию — я не почувствовала того же, как от прикосновений Джета.

— А если уже поздно? — тихо спросила я.

Джек вздохнул.

— Тогда лучше сама ему скажи.

— Как? — усмехнулась я, а в горле встал ком.

Чья-то рука легла на плечо Джека. Это был Джет, он с улыбкой перехватил меня, кивнув другу, но не стал брать меня за руку, а положил обе руки мне на талию, и это были совсем другие чувства. Я шагнула к нему и положила голову на грудь — не мола посмотреть ему в глаза. Он ведь ничего не знает, и ничем мне не обязан. Но мне так хотелось накричать на него, только за что?..

— Устала? — спросил он полушепотом прямо в ухо.

— Угу, — промычала я.

Когда танец закончился, он взял меня за обе руки.

— Прогуляемся?

Я слабо улыбнулась и кивнула.

— Пошли.

Мы вышли на улицу, и я сняла туфли, взяв их в одну руку, другую руку взял Джет, смеясь.

— Я не представляю даже, каково это, — сказал он, кивнув головой та туфли.

— У сестер спроси, — отшутилась я, — Это они меня заставили.

Он посмотрел мне в глаза.

— Ты выглядишь уставшей, — прямо сказал он.

Я отвела взгляд.

— Так и есть.

— Давай я провожу тебя? — его глаза стали беспокойными.

Почему? Почему он так на меня смотрит? Почему так беспокоится обо мне? Зачем говорит мне все это, провожает каждый день? Это все было настолько бессмысленным и глупым!

— Хорошо, — улыбнулась я, — Очень хочу спать.

Он закинул руку мне на плечо, придвинувшись ближе, и поцеловал в волосы. И вместо привычного «спокойной ночи» возле корпуса, я лишь сказала короткое «пока», и зашла. Мне хотелось плакать, только смысл? Я сходила в душ, проведя там почти час, с трудом смыла с себя всю косметику, и снова переоделась в свою пижаму. Примерно через пятнадцать минут мне пришло сообщение, и я уже знала, кто это.

«Не спишь?»

«Еще нет» — ответила я.

«Мне опять нужно твое окно» — написал он, добавив улыбающийся смайлик.

«Ок»

Я положила телефон, понимая, что та девушка в красном платье — это снова его «новая девушка». Я отбросила порыв швырнуть телефон в стену, и просто села на кровать, продолжая читать «Унесенные ветром». Вскоре в окне показался Джет. Я коротко улыбнулась ему, и он сел на край моей кровати. Он уже переоделся и сидел передо мной в белой футболке и серых трико.

— Снова скажешь мне о моем мировоззрении? — спросил он, и я засмеялась, отложив книгу.

— Нет, не скажу, — пожала плечами я, — Ты и так уже знаешь.

Он тоже засмеялся.

— Ты раскрыла мне глаза, — я усмехнулась, а он, выждав секунду, продолжил: — Алекс, то, что я сказал тебе тогда, что ты красивая… я лишь хотел…

Я покачала головой.

— Не надо, ты был пьян.

Он пытался подобрать слова.

— Ты не поняла… понимаешь, то, что я держу тебя за руку, и то, что я…

Я прервала его, опустив глаза.

— Не надо, я поняла, — мы оба молчали, и я смотрела на свои руки, боясь поднять глаза, — Тебе Джек сказал?

— Да, — только лишь ответил он.

— Трепло, — вздохнула я.

— Точно, — грустно усмехнулся он.

Я чувствовала на себе его взгляд, но не могла заставить себя посмотреть на него. Чувства смешались, мы было горько, обидно, больно и стыдно. Я чувствовала, как жжет глаза, и я быстро сморгнула слезу, которая упала на рукав пижамы, в надежде, что он не заметит. Но он заметил, сбросил кеды и сел со мной на кровати.

— Не плачь, слышишь? — он обнял меня, — Даже не смей плакать из-за такого придурка, как я.

Я издала короткий смешок.

— Тогда почему? — тихо спросила я.

— Алекс, ты моя подруга, — проговорил он, — Ты единственная моя настоящая подруга! Что значат эти все «останемся друзьям» с остальными? Ты хоть одну такую «подругу» видела? Нет! Поэтому даже не думай плакать. Ты мне дороже их всех вместе взятых!

Я еле слышно всхлипнула.

— Хорошо, — проговорила я, — Я поняла.

Он отпустил меня, и я легла в кровать. Как и прежде, он поцеловал меня в лоб, погладив волосы.

— Сладких снов, принцесса.

— Спокойной ночи, — выдохнула я.

Он ушел, выключив свет, и закрыл дверь.

Я только друг. Странно — все говорят, что, как только ты признаешься в чувствах, становится легче. Но мне не легче, нисколько. Мне кричать хотелось, злиться, плакать. Но я не могла. Мне ничего не оставалось, кроме как уснуть.

Меня разбудил грохот, я вскочила, сев в кровати, и включила ночник. Холодный яркий свет слепил глаза, и я прищурилась. Джет запнулся об офисный стул, чуть не упал, но схватился за рабочий стол, уронив с него книги и лампу. Он встал, шатаясь, и вытянул руки вперед ладонями.

— П-прос-ти меня, — заикаясь, сказал он и почесал затылок, а потом сунул руки в карманы.

Я потерла глаза.

— Все хорошо, — я хлопнула рукой по кровати рядом с собой, — Присядь.

Он еле как добрался до кровати и плюхнулся рядом со мной, с трудом скидывая кеды.

— Извини, что разбудил, — проговорил он, подминая подушку под голову, — Я не хотел.

Я вздохнула.

— Я знаю, — от него исходил сильный запах спиртного, — Зачем так пить?

Он икнул.

— Я просто хотел отдохнуть.

Я усмехнулась.

— И как?

— Паршиво, — признался он.

Я взяла вторую подушку и положила себе под голову, ложась на бок напротив него. Он шумно дышал, закрыв глаза, а я взяла телефон, чтоб посмотреть время — пять утра. Ну, если он пил так же, как на балу, то совсем не удивительно, что он сейчас в таком состоянии.

— Как ты?

Он вздохнул.

— А не видно?

— Тебе уже пора, — шепотом сказала я.

— Еще немного, — попросил он.

Хорошо, я подожду. Я лежала и смотрела на него, смотрела, как он спит. Его дыхание стало спокойным и ровным, и это продолжалось до тех самых пор, пока не начало светать, и я снова дотронулась до его плеча.

— Джет? — он не отреагировал, — Джет!

Он слегка вздрогнул, приоткрыв сонные глаза.

— М?

— Уже светлеет, — тихо сказала я.

— Угу…

Он лежал, никак не реагируя на мои слова, около пяти минут, и я решила, что он уснул.

— Джет? Дже-ет! Тебе достанется, если останешься.

Он вздохнул, а потом вскочил и начал щекотать меня. Я заерзала на кровати, пытаясь вывернуться, но он не отпускал.

— Вот же приставала! — заявил он шепотом.

— Хватит, пожалуйста! — пропищала я, дергаясь.

— Ага, сейчас, — парировал он, продолжая атаки.

— Ладно, прости! Прости!..

Он остановился, нависая надо мной, но я все еще смеялась, как и Джет. Даже успокоив смех, он все еще счастливо улыбался. Но я замерла. Первые лучики солнца коснулись его лица, глаза снова стали расплавленным золотом, кончики его волос переливались, и я чувствовала запах алкоголя, его кожи и одеколона. Его рука все еще лежала на моем животе под пижамой, а губы были всего в нескольких сантиметрах от моих. Сердце бешено заколотилось, казалось, что оно вот-вот остановиться, дыхание перехватило. Он навис надо мной, упираясь локтем в кровать. Это был как будто инстинкт, и я потянулась к нему, а он ко мне, мои руки легли ему на грудь, и он вздрогнул, шумно выдохнув, а потом мягко, только на одно мгновение, он коснулся моих губ. Меня ударило током, я содрогнулась. Губы Джета были мягкими, теплыми, нежными…

Но это длилось лишь мгновение. Одно короткое, волнующее мгновение. Он приподнялся, через секунду на этих губах появилась улыбка, он опустил голову и бесшумно засмеялся, рукой, что лежала у него на груди, чувствовала, как сотрясается его тело. Я отпустила руку, пытаясь успокоить свое дыхание и бешено несущееся сердце. Он сел, проведя рукой по волосам, я села вслед за ним, смотря на него. Джет сидел, наклонившись вперед и оперев локти в колени, укусив губу, он все еще улыбался и посмотрел на меня. А потом снова тихо засмеялся и опустил голову.

— Прости, — полушепотом сказал он, — Я… я не должен был.

Он усмехнулся сам себе.

— Это жестоко, Джет, — проговорила я.

Джет встал, надев кеды, потом подошел ко мне, положив руку мне на шею, под волосами, и наклонился, коснувшись губами моего лба.

— Я знаю, — шепнул он, не поднимаясь, — Поэтому и прошу прощения.

Он выпрямился, отодвинул тюль и выпрыгнул из окна.

Четырнадцать

«Только не пиши мне больше вечером.

Думать, плакать совсем не хочется.

Знаешь, даже сказать тебе нечего.

Не целую.

Плохой тебе ночи»

Р. Бредбери

Всю следующую неделю я не хотела его видеть, я старалась избегать его всеми силами, не появляясь ни на спортплощадке, ни в Студии творчества. Я знала, что он приходил по ночам, и каждый раз делала вид, что сплю. Слышала, как он сидел рядом со мной на кровати, а потом уходил на очередную вечеринку. Я не спала, когда он уходил под утро через мое окно. На уроках я пересела в другой ряд, и лишь здоровалась с ним коротким «привет» при наших редких встречах. Мне было тяжело, и я в любой момент готова была сдаться, но в голове все вертелись слова Джека: «если сейчас не выбросишь, потом уже не сможешь». И он абсолютно прав — мне надо сейчас все это прекратить, перестать думать о нем, реже его видеть. Реже видеть очень даже удавалось, а вот думать — совсем нет. Я все время, постоянно думала о нем. И меня это злило. Я чувствовала злость постоянно, и даже не знаю, на кого я больше злилась: на него, за его поступок, или на себя, за то, что думаю о нем.

В вечер пятницы, когда закончились все уроки, я переоделась в синие джинсы и черный свитшот с принтом «Марвел», и ушла в свое «убежище» в библиотеке, надев наушники и погружаясь в произведение Уильяма Шекспира — по литературе задали прочесть «Ромео и Джульетта». Я уже прочла почти половину книги, когда он сел на пол рядом со мной, аккуратно опустив мои наушники мне на плечи. Он был одет в серую толстовку с капюшоном и такие же трико.

— Привет, — негромко произнес он.

— Привет, — ответила я, не отрывая глаз от книги.

— Ты меня избегаешь, — сказал он.

В его голосе слышалась… печаль?..

— Нет, — проговорила я.

— Это был не вопрос, — горько усмехнулся он. Боковым зрением я видела, как он покачал головой, — Я все испортил.

Мне тяжело было слышать боль в его голосе, и я посмотрела поверх книги.

— Нет, — снова повторила я.

И он так же повторил, снова горько усмехнувшись.

— Это не вопрос, — и Джет встал.

Он хотел уйти.

И я не смогла. Не смогла промолчать, не смогла остановиться, отпустить его вот таким — разбитым. Я бросила книгу на пол, вскочила и остановила, взяв за руку. Он остановился, стоя ко мне спиной.

— Джет…

Он медленно повернулся, и был… таким печальным. Я сделала шаг к нему и обняла. А он обнял меня в ответ еще крепче, обхватив меня большими руками, прижал к себе и зарылся носом в волосы и шумно выдохнул с дрожью прямо шею.

— Прости меня, — прошептал он.

— Сначала ты, — ответила я, и он бесшумно рассмеялся.

— Ты не должна просить прощения, — он немного отстранился, но я не выпускала его из рук, я слишком по нему скучала, и он взял мое лицо в ладони, — Это я во всем виноват, прости меня. Как я могу загладить свою вину?

Я улыбнулась.

— Мне ничего не надо. Просто посиди со мной.

Он издал короткий смешок.

— Хорошо.

Я отпустила его, и он сел на пол, я подобрала книгу и села рядом с ним. Он недовольно хмыкнул, сел ближе, перекинув одну ногу, и обнял меня сзади. В моих наушниках громко играла музыка — их даже не нужно было надевать, что ее слышать, и вот так мы сидели, я читала, периодически отвлекаясь на шутки Джета. А в основном он сидел, сцепив руки на моем животе. Он долго молчал, а я вполголоса читала вслух.

— Алекс? — прервал он меня, положив подбородок мне на плечо.

— М? — улыбнулась я.

— Я очень по тебе скучал, — почти шепотом произнес он.

На моих губах снова заиграла та глупая улыбка.

— Я тоже, — ответила я, и немного повернулась, чтоб видеть его лицо, — Очень.

Он улыбнулся мне в ответ.

— Я хочу провести с тобой весь вечер, — признался он.

Я засмеялась, закрывая книгу. И он крепко сжал меня, а потом выдохнул.

— Я только за.

— Тогда пошли, — хохотнул он.

— Куда? — засмеялась я, а он стал поднимать меня и встал сам.

— Я не знаю, — признался он, — Просто пошли.

Я поставила книгу на полку, а он взял меня за руку, и мы выбежали из библиотеки. Все студенты Америго сегодня одевались потеплее, холодный ветер с моря не позволял прогуливаться в коротких шортах. К моему удивлению, возле учебного корпуса стоял мопед.

— Что? — засмеялась я, остановившись и глядя, как он садиться на него, держа в руках шлем, — Где ты его взял?

Он весело пожал плечами, застегивая на руках спортивные полуперчатки.

— Взял в прокате. А еще у меня разрешение выехать сегодня в город.

— Врешь! — выпучила я глаза.

— Не-а, — хохотнул он.

Я взяла второй шлем и села сзади, обхватив его руками, и мы поехали. Охрана сразу открыла нам ворота, и мы помчались по вечернему Лос-Анжелесу. Из островка оазиса Америго, тихого и спокойного, мы вылетели на дороги шумного города, который был залит закатным солнцем и загорающимися вечерними огнями. Это было так потрясающе, я первый раз в жизни села на мотоцикл. Мне было даже плевать, что от холода онемели руки, я все равно ими чувствовала каждый мускул его живота и боков. Потом мы притормозили возле «Макдональдса» и купили по бургеру, Джет взял себе колу, а я кофе, сев за столики на улице.

— Опять кофе? — удивился он. Я лишь кивнула, жуя свой «Биг Мак», — Ты кофеиновый алкаш в вечном запое.

Я подавилась, закашляла и рассмеялась. Джет тоже засмеялся, похлопав меня по спине.

— Ты идиот, — смеялась я.

— Я не спорю, — он все не мог перестать смеяться.

После перекуса мы поехали дальше. Он привез меня на голливудские горы, и весь город отсюда был, как на ладони. Солнце уже село, огни города зеркалом отражались в воде, это было просто прекрасно, не считая того, что я жутко замерзла.

— Покричи, — сказал он, широко улыбаясь и прислонившись к каменному валуну.

— Что? — не поняла я, хохотнув.

Он взмахнул рукой.

— Выплесни эмоции!

Я выгнула бровь.

— Ты серьезно?

— Я так часто делаю, — пожал плечами он.

Я уперла руки в бока.

— Не верю.

Он подошел к краю, подставил руки ко рту, как рупор, и закричал так громко, что раздалось эхо.

Мы засмеялись, и он махнул рукой.

— Давай! — Я тоже закричала, но он не унимался и буквально крикнул на меня, весело улыбаясь: — Громче!

Тут я вспомнила обо всем, что произошло со мной за этот месяц, все, что я сдерживала, вырвалось диким криком, воплем, брошенным на город. И я на самом деле получила облегчение.

— Невероятно! — выдохнула я.

Джет засмеялся и подошел ко мне.

— Это было круто, — похвалил он, его глаза светились, — Умничка!

Я испытывала не просто радость, это был восторг. Он взял меня за руки.

— Спасибо, — искренне сказала я.

Он немного нахмурил брови.

— Ты замерзла.

Я хохотнула.

— Есть немного.

Джет обнял меня, прижав к себе.

— Надо возвращаться, — сообщил он.

Я кивнула ему.

— Хорошо.

После этого мы поехали в школу, и когда он подвез меня к корпусу, я уже не чувствовала ни рук, ни ног, ни лица.

— Заходи, — улыбнулся он, и добавил шепотом: — Я заскочу через пять минут.

Я улыбнулась.

— Хорошо.

Он чмокнул меня в щеку и погнал мопед к себе. Но не успела я зайти и раздеться, как он уже тихо постучал в окно. Я успела накинуть пижаму, при этом чуть не упала, подбежала к окну и открыла его. Джет влез в комнату.

— Быстро ты, — удивилась я.

Меня немного потряхивало от холода, и он закрыл окно, задвинув шторы.

— Бегом под одеяло, — скомандовал он, откидывая голубой плед.

Я послушно залезла в кровать, укрываясь одеялом, а Джет снял свою толстовку, кроссовки, и, оставшись в одной футболке и трико, лег ко мне на кровать. Он положил ладонь мне на лицо — она была теплой, и я улыбнулась. Боже, как же я по нему скучала!..

— Совсем замерзла, — проворчал он, а потом залез ко мне под одеяло.

Мы лежали на боку, глядя друг на друга, одной рукой он держал мою руку, другую положил мне на плечо.

— Я все равно рада, это был потрясающий вечер. Спасибо.

Он улыбнулся мне.

— Не за что.

Его телефон зазвонил, и Джет устало вздохнул, поднимаясь. Он достал телефон из кармана толстовки, просматривая сообщение. Я села в кровати, немного откинув одеяло, и ждала.

— Что такое?

Он отмахнулся.

— Не важно.

Джет сделал шаг ко мне, но запнулся о свои же кроссовки, и буквально упал на меня. Только не это!.. Одно мгновение, и я снова превратилась во влюбленную дуру! Я не могла даже выдавить слова, а он снова (снова!) смотрел на меня так…

Только в этот раз он медлить не стал, он наклонился ко мне и точно как в прошлый раз, еле коснулся моих губ — медленно, нежно, мягко. Я не могла дышать, сердце готово было выпрыгнуть из груди, а вкус его губ свел меня с ума, выкинул все мысли из головы напрочь. Были только он, его теплые руки и мягкие губы. Но все опять быстро закончилось.

Да черт бы его побрал! Если в прошлый раз все было списано на виски, сейчас то что?! Он быстро поднялся, тяжело дыша, нервно провел рукой по волосам, мотаясь из стороны в сторону, а потом одел кроссовки и открыл окно.

— Мне пора, — сказал он, остановившись на несколько секунд.

Только он даже не взглянул на меня, не дал ничего сказать, и ушел.

Это было уже просто смешно. Такое чувство, что он издевался надо мной. Какого черта?! Я взбесилась, бросив ночник в стену. И за что он так со мной?! Что я сделала?! Я сорвалась, слезы потекли сами по себе, я не могла их сдержать — это было уже слишком для меня. Я свернулась в кровати калачиком и плакала. На мой телефон пришло сообщение.

«Прости меня»

«Иди к черту»

«Алекс, пожалуйста»

«Иди к черту!»

«Не плачь, пожалуйста»

«Что тебе нужно?»

«Только не плачь»

«Почему? Зачем тебе это?»

«Потому что мне не все равно»

«Я тебе просто подруга, ты сам так сказал»

«Я солгал»

«Ты сам сказал, что я тебе лишь друг, а потом целуешь меня, определись!»

«Я же сказал — я солгал»

«И что тогда правда?»

«То, что мне очень жаль. Я лишь хотел стать тебе хорошим другом. Но играя на твоих чувствах, я сам не заметил, как влюбился»

Мое сердце екнуло. «Влюбился»?

«Ты меня любишь?»

«Мне очень жаль. Прости меня когда-нибудь»

«Что значит „когда-нибудь“, Джет?»

Ответа не последовало.

Я всю ночь так и не смогла уснуть. И, раз не захотел ответить на сообщение, я решила спросить у него сама. Придя в школу, я ждала его на завтраке, только он не появился. Ни он, ни его сестры. На занятиях их тоже не было. Я уже не понимала, что происходит. Но когда узнала…

— Джек! — позвала я, увидев парня в коридоре, — Привет!

Он улыбнулся мне.

— Привет, принцесса! Как жизнь?

Я поправила рюкзак.

— Все хорошо. Ты не знаешь, где Джет? Сегодня ни его, ни сестер на занятиях не было.

Он удивленно посмотрел на меня, его глаза стали немного грустными.

— Алекс, Джет уехал, — растеряно сказал он, — Он разве тебе ничего не сказал?

Я сдвинула брови.

— Нет, не сказал. А надолго?

— Алекс, они уехали… навсегда. Он не вернется в Америго. Сегодня ночью их забрал отец, — увидев мое выражение лица, он снова казался потерянным. Я чувствовала себя точно так же, — Прости, я думал, ты знаешь.

Я покачала головой и просто пошла дальше.

«Уехал навсегда»? Сердце перестало биться. Я чувствовала, что задыхаюсь, и поторопилась в свою комнату. Боль в груди стала острой, несносной, мучительной. Схватив подушку с кровати, я закричала в нее. Вчера он не просил прощения. Он прощался.

Книга вторая

Джет

Пятнадцать

«Воспоминания? Они как любимый

мягкий шарф на шее, на котором

ты рано или поздно сообразишь повеситься»

Э. Сафарли «Мне тебя обещали»

В тысячный раз я проваливался в эту пропасть. Я простонал сквозь зубы, отпуская из рук очередную девчонку — я не помню, как ее зовут, мне все равно. Я не целовал ее, не обнимал, мне этого от нее не нужно. Мне нужен был лишь секс. Да, он не мог дать мне покоя, но расслаблял, и я на время уходил от своих мыслей и воспоминаний. Она полезла обнимать меня, но тут раздался спасительный звонок телефона, я встал и принял звонок.

— Ответь на сообщения, — строго, без приветствия, сказал Алек.

— Понял, — коротко ответил я.

Я хотел скорее уйти из комнаты в общежитии, в штате Айдахо, в городе Регсберг, поэтому быстро оделся, и, не сказав ни слова, вышел. Я заменял ее другими — это было, как пить таблетки от кашля, когда у тебя болит голова. Только от моей болезни лекарства не было. Тогда, два года назад, в Америго, я потерял все, и я очень хотел начать заново здесь. Теперь я учился в частном университете Бригама Янга, округа Медисон. Только и это мне не помогло. Без капли эмоций на лице я спустился с высокого крыльца общежития, оставив там эту девушку. Все было честно, я ничего ей не обещал, как и она мне — мы не были чем-либо друг-другу обязаны. Вот только я чувствовал себя аморальным, грязным и мерзким. Сев на свой «кавасаки», я прочел сообщения — новое задание. Очередной волк-одиночка. В соседнем округе Льюис начали пропадать люди, их разорванные трупы находили в лесной и горной местностях. Мне же лучше — это был еще один способ ничего не чувствовать. Взревел мотор байка, и я помчался по координатам, высланным мне Алеком. Я живу все это время, как на автомате, делал все, чтоб не было ни мыслей, ни воспоминаний. Я ничего уже не боялся, потому что мне было все равно. «Все равно». Это был мой образ жизни.

Я доехал до лесов на моей карте, найти оборотня было не трудно — он и не старался прятаться, оставляя свой след повсюду. Но почему? Я понял это, когда нашел его. Он разрывал когтями дерево, с яростью размахивая лапами. Этот оборотень был обращен против воли — это бездумные существа, испытывающие только ярость и голод. Из-за сопротивления он не был обращен до конца, и его разум был практически уничтожен. В этом я ему немного завидовал — он остался без чувств и воспоминаний. Я медленно подошел сзади, он ничего не слышал и не чувствовал, я быстро развернул его и вонзил нож прямо в сердце. Его полностью черные, даже без белков, глаза, широко раскрылись, а потом потускнели. Я позвонил Алеку, вытирая нож и убирая его назад в ножны.

— Да?

— Все готово, — сухо ответил он.

— Я думал, ты сделаешь все завтра, — вздохнул низкий голос.

— Не хотел медлить.

— Ты не должен жить этим, — отозвался он.

— Это не твое дело, — ответил я и сбросил вызов.

Он тут же мне перезвонил.

— Что? — раздраженно ответил я.

— Ты отстранен от заданий на месяц, — сухо произнес он.

— Что?!

Я был в откровенном шоке и уже представлял, как я поливаю его матом.

— Я все сказал, — твердо произнес он и сбросил.

Я попытался ему перезвонить, но меня поприветствовал автоответчик.

— Черт! — выругался я и выбросил телефон.

Если я не буду жить этим, я вовсе не буду жить. Возвращаться в общежитие не хотелось — она наверняка еще там, и мне не нужно, чтоб она привыкала. Я не знал, куда себя деть, и поэтому просто ехал по горной дороге, пока датчик бензина не заморгал красным. Надо что-то придумать. Я подумал о своих сестрах и маме — надо их навестить, я уже больше двух месяцев не видел их. В моих силах хотя бы им не сделать больно. И я поехал в наш дом, который отец купил здесь два года назад. Двухэтажный коттедж в Рексберге не был мне настоящим домом, ведь как только мы переехали сюда, я доучился один год в старшей школе и поступил в Университет, как и хотел отец, если я выживу. А потом я сразу перебрался в общежитие — мне так было проще, потому что было меньше воспоминаний о ней. Но все же, здесь была моя семья. Двухэтажный дом выглядел роскошно. Все, как любит папа: квадратная коробка без чердака с панорамными окнами в отдалении от всех, за высоким глухим каменным забором в два метра. Только кованые ворота открывали обзор на дом, целиком и полностью выстроенном в стилях «лофт» и «минимализм» — камень, кирпич, дерево и стекло в белом, сером, кирпично-коричневом и черном цвете. Все строго и сухо, прямо как он сам. Пошел мокрый снег, который таял, едва коснувшись мокрого асфальта. Я остановился, посмотрев в небо, и немного сомневался в этом решении. Нажав на кнопку, я въехал на территорию дома, паркуя байк возле входа. Я вошел, дома было тихо, свет горел только в гостиной с большим газовым черным камином. На деревянных полках, покрытых темным лаком, стояли наши фотографии, а на одной из них — я, Таша, Кира и… Алекс. С того осеннего бала. В тот день я узнал о ее чувствах.

Как только я ее проводил, у меня на лице играла улыбка. Я был рад, что провел этот бал с ней. Ну, или почти — я нашел новую девушку. Я был уверен, что это тоже ненадолго, но мне большего было и не нужно. Я шел в свой корпус, чтоб переодеться — терпеть не могу рубашки, и меня догнал мой друг и товарищ по команде Джек.

— Подожди, — он немного запыхался.

Я остановился, и он потянул меня сесть с ним на лавочку около газона.

— Что-то случилось? — удивился я.

— Случилось, — ответил он.

Я моментально напрягся.

— Ну, и?

Он вздохнул.

— Дело в Алекс.

— С ней все в порядке, — хохотнул я, — Я только что проводил ее к себе, она пошла спать.

— Да ты не понял! Я сегодня увидел, как она смотрит на тебя, и…

— И что? — усмехнулся я.

— И я спросил, нравишься ли ты ей.

Я округлил глаза.

— А… она что?

— Угадай! — многозначительно ответил он.

Я открыл рот, но не знал что сказать, потом я занервничал, проведя рукой по волосам, но все же решил уточнить:

— Что она сказала?

Он поднял брови вверх.

— «Это так очевидно»?

Я занервничал сильнее, снова проведя рукой по волосам, и потер лицо руками.

— Это капец, — произнес я, облокотившись на свои колени.

— Вот именно! — всплеснул он руками.

Я лишь пожал плечами и развел руки.

— А что мне делать прикажешь? Во-первых, она принцесса Хранителей, а во-вторых… — я раздраженно выдохнул, а потом практически заскулил: — Она же еще ребенок! Сколько ей? Тринадцать?

— Четырнадцать, — пожал плечами Джек.

— Она одноклассница близняшек! — сокрушился я, а потом повторил: — Что мне делать-то?

— Поговори с ней!

— О чем? — удивленно пожал плечами я, — Что мне ей сказать?

— Все, как есть! — ответил друг, — Не морочь ей голову!

Я вздохнул. Да, он прав. Лучше сказать все сразу, иначе дальше будет только хуже. Я поблагодарил друга, написал ей, и, как только переоделся, сразу пошел к ней. Удачно было, что ее окна выходили не на кампус, а на волейбольную и футбольную площадки. Она сидела на кровати в своей милой пижаме с мишками — ей богу, ребенок… Я сел на кровать, Алекс подняла голову и улыбнулась, снова опустив сапфирово-синие глазки в книгу.

— Снова скажешь мне о моем мировоззрении? — тихо проговорил я.

Она засмеялась милым голоском

— Нет, не скажу. Ты и так уже знаешь.

Я хохотнул, и она закрыла книгу.

— Ты раскрыла мне глаза, — улыбнулся я ей, пытаясь подобрать слова: — Алекс, то, что я сказал тебе тогда, что ты красивая… я лишь хотел…

Она покачала головой, в ее иссиня-черных волосах колыхалась белая прядь.

— Не надо, — тихо ответила она, — Ты был пьян.

Боже, как же это, оказывается, трудно!

— Ты не поняла… — выдохнул я, — Понимаешь, то, что я держу тебя за руку, и то, что я…

Ее лицо помрачнело, а я не знал, как быть. Да, Джек, оказывается, это не так уж и легко, «просто взять и поговорить».

— Не надо, — ее голос стал тише и грустнее: — Я поняла, — я не знал, что ей сказать, совсем! И после недолгого молчания, она спросила: — Тебе Джек сказал?

— Да, — сдал я его.

— Трепло, — выдохнула Алекс.

— Точно, — хмыкнул я.

Только мне было совсем не весело. Вот на хрена он это мне рассказал?! Все шло нормально, только я не знал, что она влюбляется. Я все смотрел на нее, пытаясь понять ее эмоции, и ее лицо было открытой книгой — все ее чувства отражались в глазах, в том, как она поджимает губы, как краснеют ее щеки и в складке на лбу, как хмурятся ее брови. Ее глаза заблестели, с ресницы, прямо на рукав милой черной пижамы, упала слеза. Ох-ё… и что теперь?.. Не придумав ничего лучше, я забрался к ней и обнял ее, обхватив обеими руками.

— Не плачь, слышишь? Даже не смей плакать из-за такого придурка, как я.

Она грустно хохотнула. Ну и попал же я! Я не мог смотреть, как она плачет, я не хотел ее слез.

— Тогда почему? — пробормотала она.

— Алекс, ты моя подруга. Ты единственная моя настоящая подруга! — искренне ответил я, это была абсолютная правда, — Что значат эти все «останемся друзьям» с остальными? Ты хоть одну такую «подругу» видела? Нет! — Я вздохнул и погладил ее по волосам: — Поэтому даже не думай плакать. Ты мне дороже их всех вместе взятых!

Она выдохнула и кивнула.

— Хорошо. Я поняла.

Голос ее был до боли грустным, она и правда понимала многое, и в этот вечер я только хотел, чтобы она улыбалась, ведь она вернула меня, спасла. Если бы не эти милые большие синие глаза, я был бы мертв. Теперь я понимал, что только благодаря своим чувствам принцесса смогла разбудить в себе эту силу, но я не мог допустить, чтоб она страдала из-за меня, она очень важна для меня.

Я отпустил ее из своих рук, и Алекс легла в постель, накрываясь одеялом. Я наклонился к ней, убирая ладонью мягкие волосы от ее лица, и коснулся губами лба, как всегда делал сестренкам дома, целуя их на ночь.

— Сладких снов, принцесса, — шепнул я ей.

— Спокойной ночи, — тихо ответила Алекс, прикрыв глаза.

И я ушел. Ушел на тусовку к своей новой девчонке, и я сейчас даже не вспомню ее имени. Да и плевать. Я думал об Алекс — о плачущей Алекс, сидящей на своей кровати. Мне от этого тоже было грустно, и я переживал за нее — на нее и так столько всего навалилось, а потом еще и отдала все силы, чтоб помочь мне. А я? Я говорю ей, что не люблю ее. Я сильно накидался той ночью, и уже чувствовал, что пора валить к себе. На ватных ногах я дошел до комнаты Алекс, при этом несколько раз чуть не упал. И сейчас я жалел, что столько выпил. Тихонько открыв ее дверь, я попытался на цыпочках пройти к окну, чтоб не разбудить. С улыбкой я думал о том, что сказала бы администрация самой престижной частной школы в США, если бы узнала, что студенты ползают в окна по ночам на вечеринки. И тут я запнулся о стул, который с грохотом упал, я тоже чуть не свалился, но успел схватиться за стол, гора книг, сложенная в стопку, полетела на пол… Вот же черт! От такого она просто не могла не проснуться — Алекс села в кровати, белая прядь ее волос отражала свет холодной ночной лампы, она потерла сонные глаза, точно маленький котенок спросонья.

— П-прос-ти меня, — я был готов сквозь землю провалиться.

Алекс зевнула.

— Все хорошо, присядь.

Она хлопнула ладонью по кровати рядом с собой, и я завалился на кровать поверх одеяла, пытаясь ногами снять туго зашнурованные кеды.

— Извини, что разбудил. Я не хотел.

Я практически мямлил, не в силах совладать со своим языком, и очень старался говорить членораздельно.

— Я знаю, — шепнула она, — Зачем так пить?

— Я просто хотел отдохнуть.

Закрыв глаза, я слышал, как она выдохнула, а сам тем временем ловил прибывшие вертолеты, подступала тошнота, и старался ее сдержать — нехорошо было бы, если бы меня вырвало в ее комнате, жуть.

— И как?

— Паршиво, — ответил я.

А что еще сказать? Так и есть — сам во всем виноват, придурок.

Она немного повозилась в кровати, но я был не в силах отрыть глаза, мне казалось, что если я это сделаю, то меня стошнит. Все и так плыло и кружилось.

— Как ты? — раздался тихий шепот в темноте.

Господи, не заставляй только меня говорить сейчас! Я сам ощущал аромат всего того, что я сегодня выпил, и мне было стыдно.

— А не видно?

— Тебе уже пора, — только лишь ответила она.

Нет-нет, если я сейчас встану, я точно свалюсь, а утром меня найдут учителя Америго и тогда мне точно будет плохо, и уже не от алкоголя.

— Еще немного, — попросил я ее.

Я не заметил, как уснул, пока мой мир кружился перед глазами, и я проснулся от того, что меня будят.

— Джет? Джет!

От неожиданности я поднял голову, пытаясь понять, где я. Да, я все еще был у Алекс и не до конца пришел в себя.

— М?

— Уже светлеет, — шепнула она.

И что? Я встать не могу, я все еще был пьян в говно.

— Угу…

Пока я пытался прийти в себя, Алекс и не думала униматься, боясь гнева комендантши.

— Джет? — не отставала она: — Дже-ет! Тебе достанется, если останешься.

Боже, она еще доставучее, чем сестры! Я решил немного ее проучить, подскочил и защекотал, как делал это с Кирой и Ташей.

— Вот же приставала!

Она извивалась, как пойманная змейка, и тихо хохотала.

— Хватит, пожалуйста! — запищала Алекс.

Ну, нет. Сама лезла — получай теперь.

— Ага, сейчас, — смеялся я.

От ее звонкого тихого смеха мне самому было весело.

— Ладно, прости! Прости!..

Я перестал ее щекотать, улыбаясь, и оглядел ее лицо.

Она, и правда, была очень красивой — ее белая кожа была такой ровной и чистой, черные ресницы обрамляли красивые насыщено-синие глаза с голубым ободком у зрачков, а щеки покрылись румянцем от смеха. Это красивое лицо обрамляли длинные черные волосы, без укладки напоминая вороново крыло, ее пухлые нежно-розовые губы были приоткрыты в полуулыбке, она тяжело дышала от смеха. Я ощущал ее дыхание на гладком, идеально-ровном животике, где, под пижамной хлопковой кофтой, все еще лежала моя ладонь. Мои глаза скользнули вниз, к ее тяжело вздымающейся груди, потом снова к глазам, потом к губам. У меня перехватило дух. Это было не просто красиво, это было потрясно. Она смотрела мне прямо в глаза, и я не мог не думать об этой тонкой пижаме, под которой ничего больше не было. Я ощущал запах ее шампуня от волос, чувствовал ее дыхание на своих губах. Я не мог объяснить все это, не мог не хотеть ее. Я просто тянулся к ней, к манящим сладким губам. Ее ладони легли мне на грудь, я вздрогнул. Я вздрогнул, черт побери! Меня трясло от желания касаться ее снова, дрожь пробивала все тело, я чувствовал эту дрожь даже в своем дыхании. Я прикоснулся к ее губам. Перевернув весь свой мир, я был просто ошарашен ею. Но как? Как такая маленькая, такая простая, смогла вызвать такие эмоции?! Это было просто немыслимо, невероятно. Я такого никогда не испытывал. Ни с одной девушкой я не чувствовал такого желания. Но, она же…

Я с трудом заставил себя остановиться, и приподнялся, снова оглядев ее лицо — она смотрела мне прямо в глаза, и она тоже дрожала. Как? Как это все объяснить ей теперь? Я засмеялся сам над собой, закрыв глаза, а в голове были только секунды моей слабости. Я снова посмотрел на нее, маленькую, милую, такую нежную и манящую.

Поняв, что если снова взгляну на нее, я уже не смогу остановиться, я сел, отпустив ее из рук. Сейчас я понимал, что, возможно, это был мой самый дурацкий поступок — я хотел ее. Да, черт возьми, я хотел! И в тот момент мне было плевать, что это аморально. Но и остановиться было нужно. Жестоко, Алекс. Жестоко с ее стороны было быть такой. Но она не знала моих мыслей, не знала моих чувств.

Я сидел, оперившись локтями в колени, тихо смеялся над собой, и иногда смотря на нее. Она сидела рядом со мной, не отрывая от меня пристального задумчивого взгляда синих глаз, ее волосы были немного растрепаны, от чего она была еще притягательнее. Хотя, куда еще?

— Прости. Я… — и что я должен теперь ей сказать? Я читал ей лекцию «мы друзья», и теперь сам накосячил: — Я не должен был.

Какой же я дебил! Как можно было так облажаться? Головой думать надо, идиот! Идиот!

— Это жестоко, Джет, — прошептала она.

Да, я знаю, что это жестоко, я знаю, что это плохо и что я должен был сегодня просто тихо свалить из через ее окно! А теперь-то мне что делать?!

Я положил ладонь ей под волосы, на мягкую, нежную кожу шеи и поцеловал ее в лоб, мечтая целовать губы.

— Я знаю. Поэтому и прошу прощения.

Я тогда ушел. Это было самым правильным решением. Но я не мог понять, как одно это прикосновение могло вызвать во мне такую бурю чувств и желания? Как она, маленькая девочка, ровесница моих младших сестренок, заставила меня дрожать?

Я положил рамку фотографией вниз, не в силах видеть ее лица. Я очень скучал по ней, готов был скулить и выть, но я уехал, ни сказав ей ни слова, лишив себя всех чувств, кроме боли, не стал тащить ее за собой. Но я так и не смог помочь себе, не смог отпустить ее из своих воспоминаний, и не смог сказать ей, что я на самом деле к ней чувствую. Кто я для нее теперь? Никто. Я не стою ни ее, ни ее слез. Я с отвращением думал, как столько лет тащился сам от себя и закрывал глаза на других. Но мне проще было просто молча уехать, чем говорить ей, куда и зачем я еду. Она не отпустила бы меня.

— Джет? — я обернулся. По лестнице спускалась Кира, — Джет!

Она буквально подлетела ко мне и обняла, не обращая вниманию на мокрую и холодную кожаную косуху.

— Тише, — засмеялся я, — Я же мокрый весь…

Сестренка подняла на меня красивые золотистые глазки.

— Мы скучали, — возмутилась Кира.

Я снял куртку и повесил на плечики в шкаф-купе.

— Все спят? — спросил я, закрывая дверцу шкафа.

— Нет, — махнула рукой Кира, — Таша в душе, родители скоро спустятся.

Я кивнул, обняв сестру.

— С прошедшим днем рождения, — поздравил я, — Я пытался дозвониться на домашний, но никто не ответил.

Кира улыбнулась мне.

— Спаси-и-ибо! — просияла она, — Мы уезжали в коттедж на озеро.

Я хотел бы еще поболтать с Кирой, но нас прервала Таша. Она спускалась вниз в белом свитшоте и черных джинсах, и ее лицо явно омрачилось при виде меня.

— Привет, — попытался улыбнуться я.

— Шмотки постирать приехал? — отозвалась она и прошла мимо меня, доставая графин с апельсиновым соком из холодильника.

— Нет, — ответил я, — Просто приехал в гости.

Она не скрывала открытой неприязни ко мне, наши отношения с сестренкой испортились, когда мы переехали, и о своих чувствах она молчала. Просто всем своим видом показывала, что не рада мне. Это был ее выбор, и спорить я не хотел.

Шестнадцать

«Я ничего не ел.

Вы когда-нибудь были сыты болью?

Когда в горле комок и совсем не можешь есть.

Одно и то же»

А. Полярный «Сказка о самоубийстве»

После этого мы с Кирой немного поболтали, она была очень рада мне, а Таша лишь изредка косо смотрела на нас. Вскоре к нам спустились родители, отец просто пожал мне руку, сделав замечание, что я одет не как девятнадцатилетний юноша из представительной семьи, а как «байкер из пивнушки». Отлично, мне подходит. Мама же улыбнулась мне и обняла.

— Я рада, что ты здесь, — сказала она, пытаясь прибрать мои волосы.

Я со смехом вывернулся из под руки.

— Нет, — хохотнул я, — Не надо.

Мама вздохнула, и я поцеловал ее в щеку.

От отца мне и сестрам достались лишь каштановые волосы, все остальное было маминым — карие глаза, смуглая кожа, нос с маленькой горбинкой и губы. Мы трое были ее копиями, за тем исключением, что она была блондинкой. И я был рад, что не был похож на нашего строгого во всех чертах отца — его глаза были холодного серого цвета. Каштановые волосы буквально зачесаны на бок, брови угрюмо густились над глазами, а бледная сухая кожа говорила о любви к аристократии.

— Пообедаешь сегодня с нами?

Я немного замялся, и взглянул сначала на сестер, потом на маму, и сдался.

— Конечно, — улыбнулся я, — Я побуду в своей комнате.

Мама кивнула, показав мою любимую добрую полуулыбку.

И я поднялся к себе. Здесь было все точно так же, как я оставил. Мои вещи были в картонных коробках, я даже не думал тогда о том, чтоб их разобрать, Письменный стол со столешницей из темно-зеленого мрамора был завален моими старыми тетрадями со стихами — я не забрал с собой ни одной. Среди них были старые фото друзей, которых у меня уже нет, книги беспорядочно были разбросаны по разным углам комнаты, все было немного пыльным. И только большая двуспальная кровать, застеленная свежим постельным бельем и серым покрывалом, была идеально чистой. Панорамные окна открывали вид на наш задний двор, где стояли большие качели с навесом у усыпанного листьями бассейна. Снег продолжал падать, и я упал на кровать, закинув руки за голову, и стал смотреть в потолок. Я старался собрать всю свою волю в кулак, чтоб не думать ни о чем, но я просто не мог. Похожие чувства я испытывал тогда, после того прикосновения к ее губам. Она злилась, пыталась меня избегать. Я не раз пытался поговорить с ней, но так и не смог. И в один из дней, когда я возвращался с тусовки, я пришел в ее комнату. Она крепко спала, тихо сопев, и я сел на кровать рядом с ней. Алекс спала, лежа на животе, и ее волосы упали на лицо, разметавшись по белой подушке. Я осторожно убрал их пальцами назад, открывая ее белые щеки и густые ресницы. От прикосновения она немного поморщилась, но не проснулась — это вызвало у меня улыбку. Она дышала спокойно и ровно. Я вздохнул и сел на пол рядом с кроватью.

— Я не знаю, что ты со мной сделала, — прошептал я, опустив голову, и усмехнулся: — Это даже смешно. И я виноват… Но я очень по тебе скучаю, Алекс. Мне тебя не хватает.

Я шептал в темноту, хоть и знал, что она не слышит. Мне просто надо было сказать это ей. Я поднялся и тихонько коснулся губами ее теплой ото сна щеки.

Конечно, сейчас совсем другое. Тогда я попытался все исправить, но сейчас я уже ничего не могу исправить. В горле встал ком. Я все смотрел в потолок, где собирались все мои одинокие и больные чувства, и грохотом обрушались мне на голову воспоминаниями. Я нашел, наконец-таки, свою любовь, а потом потерял в нее всю веру. Я был для нее тогда самым лучшим, а что бы она сейчас сказала? Я не знаю. Я был разбит и раздавлен своими же поступками, и я не знал, что делать.

Я встал и раскрыл окно, закурив сигарету. Я осознанно травил себя каждый день, и я все больше стал молчать. От того Джета, который так нравился Алекс, веселого, болтливого придурка, уже ничего не осталось. Ну, разве что, придурок на месте. Первые несколько месяцев после того задания я ни с кем не разговаривал, я просто не мог. И сейчас я чувствовал, что задыхаюсь.

Я, наконец, дождался ужина и спустился вниз. Мама ставила на стол посуду и столовые приборы. Я тут же подскочил к ней и стал помогать — она по-доброму мне улыбнулась и кивнула. Это было моим любимым «спасибо». Мне определенно нужно было отвлечься от всего, я ведь все равно пока безработный. Мы вместе накрыли на стол мамин превосходный мясной рулет, и вскоре все были за столом.

— Как твои дела в Университете? — сухо спросил отец, отпив глоток красного вина.

— Нормально, — так же ответил я ему.

— А подробнее? Я не могу судить о твоей успеваемости только по одному слову.

— Все хорошо, — улыбнулась мама, накрыв его руку своей.

Он тут же высвободил руку с бесстрастным выражением лица, и меня задел этот жест — ему досталась лучшая женщина в мире, наша мама, а он ее не ценит. Я остановил на нем взгляд, с трудом проглотив кусочек мяса.

— Рулет холодный, — строго сказал отец, кинув ей короткий многозначительный взгляд.

Теперь я разозлился. И поджег его рулет. Девочки вскрикнули, а отец немного подпрыгнул на стуле — класс!

— Так нормально? — спросил я и встал из за стола.

Это напомнило мне о том, почему я не стал жить дома. Отец всегда относится к семье так, будто мы — само собой разумеющееся, и должны делать абсолютно все, что он говорит.

На самом деле от каждой семьи Хранителей должен хотя бы одни выполнять работу, и мой отец этим человеком быть не хотел, и уже с двенадцати лет отправил меня на обучение, а в четырнадцать я стал Хранителем под руководством некого Люка Рейди. Через год я стал работать с Алеком. А отец с самого того момента, как отправил меня на обучение, был свободен от всех обязанностей. У меня был выбор — я или одна из сестер. Или мама. Я не смог бы этого позволить. Отцу же было плевать. Мои сестры тоже проходили обучение, он так же отправлял их в двенадцать лет. И я понимал, что если я откажусь, в ход пойдет вся моя семья — кто угодно, только не он. Девочки не знают об этом, но и они не могут терпеть такого отношения к маме. Никто больше не захотел есть, и я ушел в свою комнату, но вскоре пришлось спуститься обратно — впервые за долгое время я слышал громкий голос мамы.

— Почему ты не можешь просто принять все? — кричала она: — Почему не можешь просто быть с нами? Ты не видел сына несколько месяцев! Я не видела его счастливым уже очень давно, а ты не можешь просто порадоваться, что он дома?

— Я рад, — сухо сказал он.

— И что, все, что ты бы хотел у него спросить, это учеба? — выдохнула она.

— Это самое важное, — не меняя тона, ответил отец.

— Что тут происходит? — спросил я, зайдя в гостиную.

Мама быстро вытерла слезы с лица.

— Ничего, сынок, — она попыталась мне улыбнуться, скрестив руки на груди.

— Твоя мать решила, что сейчас самое время для скандала, — ответил отец, сложив руки за спиной.

Мамины глаза были красными от слез.

На этом мое терпение лопнуло. Я вздохнул, взял маму за руку и пошел с ней наверх.

— Что ты делаешь? — спросила мама, взволновано глядя, как я упаковываю часть ее вещей — в основном зимние.

— Мы едем в отпуск, — просто ответил я.

— Что? — удивилась, стоящая в дверях, Таша.

Я обернулся и улыбнулся ей.

— Куда вы хотите на Рождественские каникулы?

— В Мюррен! — воскликнула подскочившая Кира.

Таша удивленно посмотрела на нее, но кивнула.

— Джет, но мы же… — начала было мама.

— Мам, семья хочет отдохнуть, — улыбнулся я.

Я пошел к себе в комнату и позвонил в частную авиакомпанию, забронировав самолет. Этот отдых опустошит мой счет, но я практически ничего не тратил. А за работу Хранителя платят очень даже неплохо. Я собрал нужные вещи, переоделся в джинсы, белую рубашку и серое пальто. Тут же вызвал такси. Все начали спускаться со своими сумками и документами.

— Куда вы собрались? — сурово вопросил отец.

— Моя семья едет в отпуск, — просто ответил я, пропуская девочек вперед, такси уже подъехало.

Мама прошла мимо отца, даже не взглянув на него, а вот его выражение лица стало растерянным, он проводил ее взглядом до самых дверей и снова посмотрел на меня.

— Но что это значит? — взмахнул он руками, — А я?

Я пожал плечами.

— А ты — не моя семья.

По дороге в аэропорт мне приходили смс с сообщением о попытке блокирования счета. Я усмехнулся, глядя на экран — я давно уже сменил все коды доступа. Вот так слабый и беспомощный человек, который не смог сказать нужных слов, теряя все в один момент, пытался схватиться за подлые и низкие уловки. Но это моя семья. И я никому не дам ее в обиду.

Семнадцать

«Я в тайну масок все-таки проник, —

Уверен я, что мой анализ точен:

Что маски равнодушья у иных —

Защита от плевков и от пощечин»

В. Высоцкий

Мы и обернуться не успели, как оказались в самолете, и уже летели в Швейцарию. Я забронировал номера в Отеле «Эйджер Мюррен» по совету сестер. Девочки уснули, сунув подушки под головы. Перелет обещал быть долгим, но я сел рядом с мамой и взял ее за руку.

— Из-за нас твои планы немного поменялись, да? — грустно улыбнулась мама.

Я покачал головой, наклонившись к ней, и взял ее руку обеими руками.

— Мне это тоже нужно, — признался я.

Свободной рукой мама погладила меня по щеке, и я тоже улыбнулся. Они самые теплые — мамины руки.

— Расскажи мне, — попросила мама, — Расскажи, что с тобой происходит.

Я покачал головой.

— Я не могу.

Мама вздохнула.

— Это больно, я знаю.

Я повернулся к окну.

— Очень.

Она повернула мое лицо к себе.

— Только не молчи опять, — попросила она, — Мне тоже больно, сынок. И ты помогаешь мне, ты и твои сестры. И я хочу помочь.

Я горько усмехнулся.

— Уже поздно, мам.

— Тогда что тебе терять?

Я вздохнул, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Я слышал вздох мамы, думая о ее словах, она подняла ладонь, чтобы убрать, но я крепче сжал ее руку.

— Ее зовут Алекс, — тихо сказал я, — Она учится в Америго, и она… Она была одноклассницей наших девочек. Она всегда была рядом, а я увидел ее только за месяц до отлета из Калифорнии. Она сбила меня на скейте, — с грустной улыбкой вспомнил я.

— Это… принцесса Алексис? — тихо спросила мама.

Не открывая глаз, я кивнул.

— Но дело не в этом. Я сам все испортил.

Мама крепче сжала мою руку, но больше ничего не сказала, а лишь положила голову мне на плечо.

А я вспомнил, как впервые пришел к ней в комнату ночью.

Она приняла меня не радушно, и я тогда не сильно расстроился, но, когда возвращался обратно, уже в коридоре услышал шум из ее спальни. Я чего только себе не представил — вампир, оборотень, кто? Но она была одна, когда я буквально влетел в ее комнату. Она металась и кричала во сне, я даже представить не мог, что ей сниться. Она чуть не упала с кровати, и я поймал ее и сел вместе с ней на постель, обхватив руками. Но она не проснулась. Алекс продолжала метаться, ее лицо было в слезах, она буквально рыдала во сне. Я испугался, моментально протрезвев. Никогда в жизни я не боялся так, как сейчас. Я стал звать ее, повторяя ее имя.

— Алекс, проснись! — просил я, с трудом удерживая ее, — Тихо-тихо, — Алекс! Алекс, это я!

Она широко раскрыла глаза, громко и судорожно дыша.

— Джет, — раздался шепот.

Я положил ладонь ей на щеку, она никак не могла успокоиться.

— Да, это я, — Я снова обнял ее, положив подбородок на ее макушку, и стал укачивать, как ребенка, — Это только сон, слышишь? Это только сон. Все хорошо.

Я был в панике, не зная, что делать, но старался не показывать этого, ей сейчас было хуже. Что ей снилось?

Я вытирал слезинки с ее лица.

— Все хорошо, — шепнул я, заглянув ей в глаза.

Она успокаивалась, восстанавливая дыхание.

— Спасибо, — ответила она на мой шепот.

Я оглядел ее лицо, заплаканные глаза. Я как будто впервые увидел ее. Ровные, гладкие черты лица, мягкая кожа, синие-синие глаза, обрамленные густыми черными ресницами, и пухленькие красные губы…

— Что?

Я не мог оторваться, снова и снова смотря на нее. Черные волосы прилипли к влажному лицу, аромат шампуня и геля для душа был сладким, я взял прядь ее шелковых волос, проведя большим пальцем по нежной коже щеки.

— Ты красивая, — признался я.

Она внимательно смотрела на меня непонимающими синими глазами-сапфирами. А я снова оглядел нежное лицо. Интересно, она не будет против поцелуя? Я опять посмотрел на ее приоткрытые губы, и у меня перехватило дыхание. Я хочу ее поцеловать. Я немного наклонился к ней, но тут эти губы изогнулись в легкой улыбке.

— Ты просто перепил, — прошептала Алекс.

Я остановился, чувствуя, что надо мной поиздевались — я всего стакана три выпил! Но потом понял, что это не так. Она просто не поняла меня — она никогда не целовалась. Это открытие заставило меня улыбнуться, и я опустил голову. О чем ты думаешь только, Джет? Поняв всю ее красоту, я думал, что она все-таки уже встречалась с кем-то, но нет. Я с улыбкой взглянул на нее — маленькая.

— Наверное, ты права, — соврал я. Я встал с кровати, жалея, что так и не коснулся ее губ, — Мне пора идти. А ты постарайся заснуть без происшествий, хорошо?

Она залезла под одеяло, и я поцеловал ее в лоб. Ее губы…

— Хорошо, спасибо. Спокойной ночи.

Я улыбался своим мыслям, и перед тем, как уйти, произнес:

— Сладких снов, мелкая.

Я вспоминал каждый миг уже не с улыбкой, а с болью. Этого никогда не повторить, прошлого я тоже изменить не смогу. И мне жить с этим. Оставшуюся час полета я проспал, и проснулся, когда мы были уже в аэропорту. Забрав багаж, мы сразу сели в такси и поехали на горнолыжную базу. Когда машина остановилась, я вышел, оглядывая прекрасные виды снежных гор. Наши вещи забрали и понесли в забронированные номера, а я глубоко вдохнул морозный воздух. На моих губах появилась улыбка. Я, мама и сестры вместе пошли в отель, непринужденно болтая, Кира сказала, что, если я буду бесить ее, она убьет меня и закопает на горнолыжной трассе. Я засмеялся, посмотрев на нее, и снова повернул голову вперед.

И тут я увидел ее.

Она стояла рядом с подругами из Америго, о чем-то смеясь. Но теперь она выглядела иначе. На ней были синие облегающие рваные джинсы, белый свитшот с мелким рисунком, сверху накинута распахнутая парка красного цвета с кислотно-зеленым искусственным мехом, на ногах белые кроссовки. Ее волосы были уложены в идеальные волны, которые развевал ветер, легкий макияж выделял красивые синие глаза, на пухлых губах фиолетовая матовая помада. Она была намного увереннее в себе, чем раньше. Взрослее, что ли.

Я замер, сердце бешено заколотилось, и я стал медленно разворачиваться, первым порывом было ее обнять, а вторым бежать прочь.

«Только бы не заметила! — молился я, — Только бы не заметила, Только бы не…»

— Дже-ет! — раздался ее звонкий голос, и я развернулся.

Она шла ко мне стремительными уверенными шагами, и остановилась в шаге от меня, внимательно и серьезно глядя на меня сапфировыми глазами, по которым я так скучал.

Я попытался изобразить улыбку.

— Привет? — от неуверенности это прозвучало скорее, как вопрос.

И тут же словил хлесткую пощечину. Ладно, заслужил.

— «Привет»?! Ты серьезно?! После того, что ты сделал, все, что ты можешь сказать мне, это «привет»?!

— Алекс, я…

— Заткнись! — велела она, — Ты последний придурок, Джет! Я поверила тебе, а ты бросил меня одну, когда был нужен! Ты даже не друг. Ты предатель. Ненавижу тебя!

Не дав сказать мне ни слова, она развернулась и ушла.

— Сынок? — раздался голос мамы.

— Это она, мам, — выдохнул я с улыбкой.

Она ушла, а я остался стоять там и смотреть ей вслед, мое пальто колыхал ветер, который я, наконец, чувствовал всем своим телом. Я как будто снова ожил. Она только что накричала на меня, сказала, что ненавидит и влепила пощечину, жар которой я чувствовал до сих пор. А я стоял и улыбался, как придурок.

Восемнадцать

«Что бы ты ни дал женщине,

она это преумножит. Если ты дашь ей семя —

она родит ребенка. Если дал квартиру —

сделает уютный дом. Если продукты —

приготовит ужин.

Женщина все преумножает и развивает.

И, если ты сделал ей какую-нибудь гадость —

жди тонну дерьма обратно»

Я заселил маму и сестер в большой семейный номер с тремя спальнями. Сам пришел в свой номер, состоящий из гостиной, спальни, ванной и балкона. Мысли лихорадочно проносились в голове. Она здесь! Как такое возможно? Не важно. Важно то, что у меня появился второй шанс, шанс, чтобы все исправить. Но как мне все объяснить ей? Я понимал, что она не поверит мне. Я бы тоже после такого не поверил. Но я должен был с ней поговорить! Волнение накрыло меня. Несколько часов назад я был уверен, что никогда ее не увижу. Но она здесь. Я вышел из номера, чтоб узнать у администратора, в каком номере разместилась Алексис Дели, но мне не пришлось. Я чуть не рассмеялся — она стояла, открывая двери соседнего номера.

— Алекс! — позвал я, подбегая к ней.

Она сначала удивилась, но потом устало вздохнула.

— Что тебе нужно, Стилл?

Я вошел в номер, вслед за ней. Он был очень похож на мой. Но мой номер был в серо-черных тонах, а ее — яркий, сине-фиолетовый, с точно такой же планировкой.

— Я хочу поговорить, — сказал я.

— А я не хочу, — вздохнула она.

Я хотел взять ее за руку, как раньше, но она отряпнула, будто ее ударили током.

— Хотя бы просто выслушай! — просил я, — Пожалуйста.

Она вздохнула, разбирая свою сумку.

— Я слушаю.

— Алекс, я… я идиот, прости меня.

— И это все? — усмехнулась она.

— Я не знаю, как все объяснить, — признался я.

Алекс повернулась ко мне.

— Джет, не надо, пожалуйста! Ты больше двух лет делал вид, что меня не существует, и я смирилась с этим. Ты исчез из моей жизни так, будто тебя и не было никогда. Ты узнал о моем существовании только тогда, когда я сбила тебя, хотя я всегда была рядом. Тебе плевать на меня. Теперь и мне плевать, наши чувства наконец-то взаимны, — она развела руками, — Зачем что-то менять?

Я занервничал.

— Алекс, я не понимаю…

Она вздохнула.

— Извини, но мне лень объяснять тебе смысл моих слов. Тебе больше сказать нечего, а я сказала все, что хотела.

Я ее совсем не узнавал — слишком равнодушная, слишком жестокая.

— Да что с тобой? — вопросил я.

— Ты удивляешься? Чему? — хохотнула она, — Тому, что я не кидаюсь к тебе с улыбкой, как раньше? Или что не позволяю больше себя касаться? Ты просто сволочь, Джет. Ты оставил меня одну.

— У меня не было выбора!

Она скрестила руки на груди.

— Какого выбора? Расскажи, — я молчал, и она усмехнулась: — Зато я знаю — очередные девки, без которых ты просто жить не можешь!

— Это не так!

— А как? Ты думаешь, я не знаю? Не надо мне врать, ладно? Я говорила с Ташей, ты не умеешь по-другому, Джет!

И кто ее за язык тянул?!

— Что ты хочешь сказать? — возмутился я.

— То, что ты трус! — она ткнула меня пальцем в грудь, — Ты жалкий трус, Джет Стилл!

— Не смей называть меня трусом, — сквозь зубы процедил я.

Она взмахнула руками.

— А то что? Снова сбежишь?

— Я и не знал, что ты станешь такой стервой, — разозлился я, мне хотелось сделать ей больно, — И сколько их у тебя было?

— Что?.. — выдохнула она.

— Сколько? Парней, что поимели и бросили тебя, как я это делал с другими?

— Замолчи, — она скрежетнула зубами.

— Почему ты не хочешь ответить? — усмехнулся я, — Ты, поэтому и злишься теперь, ведь так?! Так сколько?

Она глубоко дышала через нос, смотрела на меня большими глазами, полными болью, и сморгнула слезу.

— Мне хватило тебя, чтоб стать такой, — тихо ответила она.

Я замер.

Она быстро вытерла слезы, и я увидел ее. Ту самую Алекс. Она пряталась за маской равнодушия, а эта стервозность была лишь ее единственной защитой. Но сейчас я видел ее настоящую.

— Алекс, я…

— Убирайся, — отвернулась она.

— Алекс!..

Она ничего не ответила, и я вышел из ее номера. Я видел, как ей больно, а она лишь хотела защитить себя. Я чувствовал себя настоящей мразью, испытывал к себе такое отвращение, что мне хотелось сдохнуть. Я пошел в бар, который находился в подвале отеля. Ненавидя самого себя, я стал пить виски один стакан за другим. Я напился в говно, и уже практически не соображал, где я и что здесь делаю. Она не простит меня — ни за прошлое, ни за то, что я наговорил ей сейчас. Мне было все равно, как на меня сейчас смотрели люди. Я нажрался и почти уснул за своим столиком, когда услышал ее смех.

Я еле поднял голову, мир поплыл, и меня затошнило, но я сдержался и постарался сфокусироваться. Она стояла у барной стойки с каким-то парнем, явно старше ее, и он обнял ее за плечо. Раздраженный и злой от ревности я поднялся и, шатаясь и виляя, пошел в их сторону. Я схватил парня за плечо и дернул на себя. Он обернулся.

— Уб-ери от нее р-руки! — промямлил я и размахнулся, чтоб ударить его.

Только я был пьян, а он — нет. Он легко увернулся и врезал мне так, что я отлетел на столики и, кажется, рассек себе бровь.

— Стой-стой, пожалуйста! — раздался голос Алекс, — Не надо, я напишу позже.

— Ладно, — ответил голос мужика.

Что за черт?! Я попытался подняться, но мне стало хреново, и я чуть не упал снова. Алекс поймала меня, помогла встать подхватила меня под плечо.

— Идиот! — сердилась она, — Вот куда ты лезешь?

Я старался помогать ей, передвигая ногами.

— У т-тебя друг-гой, — икал я.

— Это мой старший брат, придурок! — выпалила я, — Принц Люк!

Я понял, почему он кажется мне знакомым, Люк Рейди, с которым я работал. Принц, отрекшийся от престола.

— П-рости меня, — проговорил я.

Она ничего не сказала, засовывая меня в лифт. Дотащив меня до моей двери, она прислонила меня к стене и стала искать ключ. Я скатился по стене и чуть не упал, она поймала меня и снова прижала к стенке.

— Стой ровно, алкаш! — ворчала она, наконец отыскав ключи от номера.

Она открыла двери, затащила меня в номер и положила на кровать. Раздела меня и накрыла одеялом. Она очень злилась, но все же помогла мне.

— Алекс, — выдохнул я.

— Что еще? — сдвинула она брови.

— Мне не хорошо, — выдавил я.

Она шумно вздохнула, подняла меня и потащила в ванную, к унитазу. Меня вырвало, а она стояла возле двери и смотрела. Как же было стыдно. Алекс помогла мне умыться, я прополоскал рот, и она потащила меня обратно в кровать.

— Все, спи, — буркнула она.

Она пошла к двери.

— Алекс? — позвал я, и она повернула голову, — Спасибо.

Я лишь успел увидеть слабую мягкую улыбку.

— Спи, Джет.

Она ушла, а я уснул, чувствуя, как плывет весь мир.

Девятнадцать

«Все через жопу.

Зато от сердца»

М. Фрай

Следующим утром я проснулся с дикой головной болью. Не удивительно — столько выпить. Но она начала болеть сильнее, когда я вспомнил, что творил вчера. Оказывается, на трезвую голову мне было еще более стыдно, чем вчера. Я сел в кровати, на тумбочке стояла бутылка минеральной воды и две таблетки аспирина. Рядом лежала записка.

«Выпей таблетки — голова пройдет.

И избавь меня от головной боли,

пожалуйста — перестань пить.

Алекс»

Я улыбнулся, тронутый ее заботой. Только эти ничего не меняет, она меня ненавидит. Мне нужно было прийти в себя и собраться с мыслями, попробовать жить, как прежде, и я принял контрастный душ, чтобы проснуться окончательно. Все-таки, я Джет Стилл, черт возьми, и я в лучшем отеле горнолыжной базы Мюррена. Когда я вчера увидел ее, я снова ожил, и надо сохранить это чувство. Я взял в прокате лыжный костюм и сноуборд, пора идти покорять лучшие трассы.

Я не забыл, каково это. Встречный ветер на спусках колол щеки, волна адреналина прилила в кровь, снег летел в лицо, я рассекал его доской. Ведь я же жил без нее прежде, смогу и сейчас. Я спустился, и с удивлением увидел знакомую из Аризоны, мы жили там до переезда в Айдахо. Кейтлин Фрос — одна из моих бывших девушек, стояла в лыжном оранжевом костюме, сняв шлем. Высокая девушка с приятным лицом и короткими белыми волосами искала что-то в своем телефоне, сдвинув тонкие брови. Я подошел к ней с ослепительной улыбкой.

— Боже, — просиял я, — Кого я вижу?

Она рассмеялась.

— Привет, Джет, — она наклонила голову на бок, улыбаясь мне, — Не ожидала тебя встретить.

Я усмехнулся.

— Я тоже, — я подошел ближе и обнял ее за талию.

Девушка закинула руки мне на шею, и я поцеловал ее. Все-таки, природное обаяние Джета Стилла все еще работает.

— Ты неотразим, — улыбнулась Кейти.

Я засмеялся.

— О, спасибо. Не хочешь сходить в бар?

Она сделала опечаленное лицо.

— Прости, не могу, — девушка отпустила меня и взяла свои лыжи, воткнутые в снег, — Меня парень ждет.

— Ну, о’кей, — пожал плечами я.

Она ушла, а я был немного ошарашен. «Парень»? Серьезно? А какого хрена, я спрашиваю, ты сейчас со мной целовалась? Я не стал особо расстраиваться, это было в порядке вещей. Ладно. Зато я поднабрался новой порцией уверенности в себе. Я поднялся наверх, и увидел там другую девушку. Она была в шлеме и ярко-голубой куртке, на глазах защитные очки, и привлекла мое внимание. Она пыталась скатиться с горки на трассе для начинающих. Я поставил свой борд, воткнув в снег, и уперся в него руками, положив на них голову. Я с улыбкой наблюдал за ее попытками снова и снова, иногда тихо смеясь. Но потом решил подойти.

— Девушка, — улыбнулся я и позвал ее, она обернулась, плюхнувшись задницей на снег, — Вам помочь?

Она вздохнула, задержала на мне взгляд и сняла шлем. Да ну на фиг! Это же издевательство! Из под шлема выпала копна волнистых черно-белых волос.

— Да как так-то? — психанул я.

Алекс рассмеялась.

— И тебе доброе утро, — она попыталась подняться, и я подошел и подал ей руку. Она хохотнула: — Что, не передумал помогать?

Я закатил глаза.

— Поднимайся.

— А как же твоя девушка?

Видимо, она видела мой поцелуй с Кейти.

— Это не девушка, — пожал я плечами, просто старая знакомая.

Она усмехнулась и взяла мою руку и встала.

— Я думала, что ты еще в отеле, умираешь с похмелья, — издевалась она.

— Нет, — я скрестил руки на груди, — Я в норме. Почему ты катаешься так, будто никогда на скейте не стояла? Я видел твои видео в Tik-Tok!

Она подняла брови.

— Ты их видел?

— Да! Но сейчас не об этом, — да, я немного следил за ней, и она просто отлично научилась ездить на скейтборде, но я совсем не хотел об этом говорить: — Ты же уже все умеешь!

Она указала обеими руками на доску.

— Потому что это — не скейтборд!

Я покачал головой.

— Это практически одно и то же, но…

— Как видишь — нет, — перебила она, скрестив руки на груди.

Я выгнул одну бровь, с большим желанием толкнуть ее в снег. Однако вместо этого я толкнул ее вниз, и она покатилась, выпучив глаза и выставив руки в стороны, старалась удержать равновесие.

— Джет, ты придурок! — выругалась она, а я засмеялся и побежал за ней, она взвизгнула и чуть не упала, а я поймал ее руки, — Ты идиот!

Я снова засмеялся, придерживая ее, и продолжал катить по склону.

— Успокойся ты, переноси вес не так как на скейте, а по центру доски — потом назад и вперед!

— Иди ты, знаешь куда, со своими советами!

Я снова засмеялся.

— Не за что, принцесса.

Она немного испуганно смотрела то на меня, то вперед.

— Я тебя убью! — злилась она.

— Я ведь могу и отпустить, — пожал я плечами.

— Не вздумай!

Но я все же отпустил, она вскрикнула, но поехала вперед, размахивая руками, и я снова засмеялся, побежав за ней. Она плюхнулась в снег, и раскинула руки на сугробе, глядя в небо. Я подошел к ней, она пыталась отдышаться.

— Вставай, — я подал ей руку.

Она села и приняла ее, но вместо того, чтоб подняться, она резко дернула меня, и я тоже упал на сугроб лицом в снег. Я засмеялся, а она принялась меня колотить, навалившись сверху.

— Ты придурок! Просто придурок! — ворчала она на меня, — Вот как можно так постоянно косячить?! Идиот! Идиот!

Я приподнялся и снова сбросил ее на снег, черные волосы разметались по сугробу, она тяжело дышала. Я улыбнулся и немного навис над ней., склонив голову на бок.

— Не «придурок, который постоянно косячит», а «незаурядная личность в творческих поисках», ясно?

Она раздраженно прорычала, оттолкнув меня, и села на снегу, снимая сноуборд. Алекс встала, взяв доску в руки.

— Ненавижу тебя, — буркнула она и пошла в сторону отеля.

Я хохотнул, подтянув колени, и положил на них локти, смотря ей вслед. Я просто не мог не улыбаться — пусть она еще хоть тысячу раз скажет мне, что ненавидит меня, я могу слышать ее голос, могу видеть ее раздраженное лицо и в редких случаях улыбку. Ее надутые пухлые губы и недовольные синие глаза. Мне этого было достаточно. Все почти так же, как было в Америго в самом начале нашего знакомства, и, даже если оно теперь так и будет всегда, я был на это согласен. Лишь бы снова видеть ее. Да, она стала другой. И я тоже. Но она все равно Алекс. И я все еще Джет Стилл, поэтому вечером я пошел в бар, но в этот не чтоб напиться, а чтоб с кем-нибудь познакомиться. И мне повезло — у барной стойки стояла высокая девушка, блондинка с длинными ногами в юбке-карандаш до колен, которая приятно обтягивала ее красивые формы. Она повернула голову, тряхнув прямыми волосами до середины спины, и ее кукольное лицо было довольно красивым. Я подошел к ней.

Мне все удалось. Все по классической схеме — коктейли, уверенные комплименты и прикосновения и постель. Я привел ее в свой номер, от которого восторженная Пэйч пришла в восторг. Даже скучно как-то. Но я был доволен, оторвавшись по полной программе.

Через пару часов девушка с довольной улыбкой вышла из моего номера. Я немного полежал, довольный собой, закинув руки за голову, а потом решил сходить поесть, и, одевшись, вышел из комнат. Закрывая дверь, я увидел Алекс, шагающую в мою сторону. Я улыбнулся и хотел поздороваться, но она прошла мимо меня с каменным лицом, не произнеся ни слова. Ее глаза были красными.

Двадцать

«Иногда нам не хватает некоторых

людей гораздо больше, чем еды и воды.

И этот голод, сука, самый сильный»