18+
Кассандра

Объем: 570 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

КАССАНДРА

Утратив души и тела,

Мы стали тенью во плоти,

Творцами вашего пути,

И этот путь покроет мгла

Часть первая

Экзамен

Глава 1

Роман рассеянным взглядом смотрел на монитор, стараясь ни о чем не думать. Одна и та же картинка несущегося навстречу космоса порядком его утомила. Прошло всего два с половиной астрономических часа вахты, а он готов уже надеть видеошлем и насладиться любимой музыкой, или посмотреть какой-нибудь старый фильм, коих на «Прометее» всегда было в избытке. Нередко именно так Роман и поступал в самый разгар своей смены, включая маяки на переборках, предупреждающие о приближении кого-то из экипажа.

Это вовсе не означало, что второй помощник капитана грузового космического тягача «Прометей» двадцативосьмилетний Роман Игнатов был легкомысленным любителем развлечений, которому нельзя поручить ответственное дело. Он прекрасно понимал, чем чревато отсутствие контроля курса и работы сенсоров. Однако они уже десятые сутки приближались к очередной расчетной точке, замедляя скорость, и опасность столкновения была минимальна, к тому же Игнатов сам проверял перед рейсом навигационные и защитные системы и был в них уверен на все сто, как и в своем таланте навигатора.

Исключительные способности к анализу макропространства и астрофизике Роман проявил еще в школе на Галилее. Потом — пятилетние курсы навигатора, и вот — он здесь.

Вся его жизнь протекала ровно, как по маслу, словно, кто-то опекал его свыше, впрочем, это порой и тяготило. Вторым помощником капитана Роман Игнатов стал быстро и без особых усилий, хотя знал, что такой шанс другие ждут не один год.

Между тем, несколько месяцев полетов к планетам системы «Хронос-25» показали, в том числе и ему самому, что должности он достоин. Роман мог за секунду оценить обстановку и дать правильную команду компьютеру, что помогало избежать серьезных проблем экипажу, и не раз. После первого же рейса ему поручили рассчитывать курс, правда, не без помощи старшего навигационной группы Свана Мельена.

Роман закрыл глаза и откинулся в кресле, погрузившись на несколько секунд в свои мысли, не заметив, как переборка бесшумно раздвинулась, и в каюту вошел человек.

Спустя мгновение, почувствовав чье-то присутствие, Игнатов едва не вскочил с кресла, увидев невысокую фигуру склонившегося над монитором седовласого Мельена. Главный навигатор «Прометея» уже пятнадцать лет служил на корабле и пользовался непререкаемым авторитетом мастера своего дела. Если речь шла о контроле полета, он не доверял никому, даже капитану, появляясь в рубке управления в самое неподходящее время, изучая звездные карты и отчеты бортовых систем. На Романа Мельен смотрел с легким раздражением, воспринимая его как неоперившегося птенца, возомнившего о себе, Бог знает, что.

— Спим на посту? — Не отрываясь от экрана, спокойно произнес Мельен.

Иногда, один на один, он позволял себе фамильярность в отношении Игнатова, несмотря на более высокий должностной статус последнего. Роман немного смутился от неожиданного появления дотошного коллеги, но скоро взял себя в руки.

— А Вы, Сван, видимо, хотели меня подменить раньше времени? — усмехнулся он. — До Вашей вахты еще три часа, можете отдохнуть.

Мельен поморщился, не оценив шутку, и взял магнитный карандаш, которым начал молча строить фигуры на навигационном стекле. Через пятнадцать минут скрежетания, наложив траектории, он покрылся испариной, хотя в рубке было прохладно. Опершись на спинку кресла, Мельен побагровел.

— Господин второй помощник! — воскликнул, наконец, он, обращаясь к наблюдавшему за ним с неподдельным интересом Роману, — Вы давно проверяли курс?

Игнатов скорчил гримасу недоумения.

— А что, его нужно проверять каждую вахту?

— Если надо, то, каждый час!

Мельен достал откуда-то смятый платок и стал протирать им свой морщинистый лоб.

— Пригласите капитана в рубку! — выдавил он.

— Зачем? — Спросил спокойно Роман и почувствовал, как дыхание участилось.

Было видно, что старший навигатор едва сдерживал эмоции, покрываясь испариной.

— Зови капитана! — прохрипел он, сверля выпуклыми глазами Романа. — Мы сбились с курса!

Сван Мельен тяжело опустился в кресло и, закрыв глаза, откинул свою седую голову на подголовник.


— Но как же так? Ведь такое не могло случиться! Просто невозможно! Кто рассчитывал траекторию?

Габриэлян вскочил с кресла и схватился руками за голову. Если б каюта для совещаний была больше, старший группы по обеспечению Самвел Габриэлян наверняка стал бы ходить из угла в угол, как он обычно делал в дурном настроении, разнося запах пота вокруг. К счастью помещение, в котором едва помещался начальствующий состав корабля, было небольшим, и он снова сел, нервно мотая головой, не желая верить в происходящее.

Габриэлян появился на «Прометее» около года назад. Роман слышал, что раньше тот имел сеть закусочных в одном из колониальных поселков на Стексе. Был богат, имел несколько жен в разных уголках вселенной и кучу детей. Однако что-то пошло не так, и после банкротства Габриэлян потерял почти все. Ударившись в бега от кредиторов, он купил должность на одном из грузовых судов за двадцать тысяч галато и улетел на полгода в рейс. Видимо там Габриэляну не понравилось, да и деньги еще остались, только вскоре его представили экипажу «Прометея», да еще и в высокой должности.

— Хватит истерики! — капитан Роббинс оглядел всех сидящих за овальным столом. — Потом будем разбираться, кто виноват. У кого есть предложения?

Он остановил взор на Мельене, опустившем глаза в стол. Сван виновато изредка поднимал их в поисках поддержки, однако натыкался на холодные лица членов экипажа.

— Господа! — нерешительно начал он, — Я рассчитывал курс сотни раз, и… никогда не ошибался. Я не понимаю, что произошло…

— Может быть, еще раз проверить? — Перебил его Кулагин, возглавлявший группу по вооружению. Он был почти ровесником Игнатова и, видимо, до конца еще не осознавал всю скверность создавшегося положения.

— Я проверял трижды, — буркнул Мельен.

— Где мы сейчас? — спросил капитан.

— Где-то здесь, — Мельен ткнул пальцем в карту звездного неба, — точных координат не знаю. Этот участок не изучен.

— Мы можем ускорить торможение и вернуться по своей траектории?

Все с надеждой уставились на навигатора. Однако Мельен помотал головой. После некоторого замешательства он сказал.

— Для обратного ускорения не хватит топлива.

— Ирония судьбы! — Вздохнул капитан. — Это с пятьюстами тоннами берония на борту.

— Жаль, что у нас нет лучевой установки. — Игнатов понял, что ляпнул глупость.

— Это получается, что мы летим со скоростью в два раза больше световой, черт знает, куда?

Все посмотрели на первого помощника капитана тридцатилетнего худощавого Константина Реуса. Он летел на «Прометее» во второй раз, всегда держался особняком, был немногословен, и, пожалуй, никто из знавших его членов команды, не мог сказать, что видел, как тот нервничает, злится или грубит. Всегда предельно учтив и спокоен.

Роман и не знал, с какого времени появилось правило полетов — на борту всегда должен быть человек Совета Семнадцати. Реус и был таким человеком. Электронное досье на него хранилось в архиве капитана только на время полета, однако и тот мог его открыть лишь по согласованию с представителем Совета и в его присутствии в экстренных случаях. Какие это случаи, нигде не оговаривалось. Все знали лишь одно — у Реуса первый уровень допуска, а это означает, что главный здесь скорее он, чем капитан.

— Мы уже, черт знает, где, — капитан тяжело поднялся с кресла, — господин Реус, если сможете, свяжитесь с Галилеей. Может, они по импульсу определят наше местоположение.

Роббинс еще раз окинул уставшим взглядом подчиненных, ощутив их почти осязаемый страх.

— Всем по местам! Идемте за мной, — кивнул он Мельену. Тот с готовностью вскочил и, согнувшись, захромал вслед за капитаном.

Пожалуй, на борту не было человека, с которым Том Роббинс прослужил дольше, чем с Мельеном. Так случилось, что тот был рядом в трудные для капитана времена, когда он потерял семью после катастрофы пассажирского звездолета, на котором жена и сын летели к ее родителям на S-27. Роббинс был в рейсе, когда узнал о случившемся, и едва не погубил свою карьеру. Мельен вытащил его из депрессии с помощью каких-то гипнотических примочек, которые освоил еще в юности. С той поры капитан доверял ему практически во всем.


— Что скажешь, Сван?

Роббинс запер дверь своей каюты и жестом пригласил навигатора присесть. Пока тот подбирал слова, неловко усаживаясь на край небольшого дивана, капитан достал из шкафа бутылку с янтарной жидкостью и налил немного в два бокала. Дрожание рук выдавало его состояние.

— Господин капитан, — начал было Мельен, но его собеседник махнул рукой, мол, давай проще. — Том, я все проверил, что-то произошло в самой системе. Сбой компьютера.

Он искал во взгляде Роббинса поддержку и доверие.

— Послушай, друг мой, я ничуть не сомневаюсь в тебе. Будем вместе искать выход из этого дерьма, — капитан пододвинул бокал Свану и взял свой, — десять лет вожу с собой. Отличный коньяк. Думаю, теперь в самый раз. Кто знает…

Его прервал резкий звук полиофона, раздавшийся с полки. Роббинс переключил сигнал на проектор. В каюте возникла голограмма Игнатова, который все время куда-то оглядывался.

— Капитан! Вы должны прийти в рубку!

— Что случилось? — раздраженно спросил тот, но уже стало ясно, что произошло что-то чрезвычайное. Ответить Роман не успел, сигнал прервался.


— Что у Вас? — ворвался в рубку Роббинс.

Находившиеся здесь члены команды молча закивали на монитор главного сенсора, на котором появились очертания космического корабля. По всем признакам это был военный звездолет Корпорации, однако без опознавательных знаков.

— Связь есть?

Игнатов помотал головой.

— Сигнал проходит, но они не отвечают.

— Какой у него курс?

— Он идет за нами, капитан.

— Господин капитан! — раздался спокойный, но твердый голос Реуса, сидящего в центре рубки, — У меня есть секретное предписание на случай подобных ситуаций.

Все повернули головы к нему.

— Каких ситуаций?

— Встречи с неопознанным объектом в космосе при отсутствии связи с межпланетными базами Корпорации.

Капитан не отводил взгляд от монитора.

— Я слушаю.

Реус протянул плоский кристалл Роббинсу, и тот нехотя подошел и взял миниустройство. Включив его, он прочитал текст и посмотрел на первого помощника, а потом на остальных.

— Но ведь, угрозы пока нет.

— Там указано, уничтожить. Не нам решать, капитан. Никаких условий и исключений, не так ли?

Роббинс опустился в кресло за пультом и снова стал наблюдать за летевшим за ними кораблем, следовавшим тем же курсом.

Мельен, нахмурившись, производил какие-то расчеты.

— Он приближается, господин Роббинс, догоняет.

Реус напряженно ждал.

— Господа, если вы не выполните приказ, я буду вынужден вас нейтрализовать.

— Это как? — усмехнулся Кулагин, который в юности серьезно занимался рукопашным боем и даже занимал призовые места на Галилее.

Первый помощник с абсолютно непроницаемым лицом сделал странное движение рукой, и Роман почувствовал резкую боль в голове, потом слабость, головокружение. Очнулся на полу, где лежали и остальные.

— Мы поняли! Достаточно! — Крикнул капитан.

— Что это значит, Реус? — Кулагин, пошатываясь, направился в его сторону, но Мельен оттеснил его и прижал к стене.

Судя по всему, представитель Совета владел каким-то психоническим приемом, воздействующим на жизненные функции, но почему об этом их никто не предупреждал? Игнатов на миг даже забыл о преследовавшем их корабле. Чертовщина какая-то! Происходило что-то немыслимое, среди членов экипажа нарастала паника.

На мониторе высветилось сообщение.

— Это он! Они отвечают!

Все сместились к пульту, злобно поглядывая в сторону сидевшего на прежнем месте побледневшего Реуса.

«Остановитесь и приготовьтесь к стыковке! Вас не тронут! Среди вас представитель Совета, его нужно уничтожить»

Сообщение повторялось трижды. Корабль стал резко приближаться.

— Как он далеко?

— Десять тысяч миль, капитан.

— Дайте мне с ним связь! — Роббинс нажал на кнопку. — Если вы меня слышите, ответьте! Мы сбились с курса, требуется помощь!

Ответа не последовало.

— Капитан! — голос Реуса прозвучал звонко и четко, — Если Вас это успокоит. Нас преследуют пираты. Они лгут. Им нужен корабль. Вы еще не забыли, что у нас на борту и сколько это стоит?

Роббинс исподлобья взглянул на него и прищурился.

— Вы в этом уверены?

— Судя по желанию разделаться с представителем Совета они — наши друзья, — негромко произнес Кулагин, но так, чтобы его мог слышать Реус.

— Абсолютно уверен в намерениях наших преследователей, — тот пропустил последние слова мимо ушей.

— Что мы можем сделать?

— Я же сказал, уничтожить!

— Вряд ли получится, капитан, — вновь вмешался в разговор Кулагин, — если я не ошибаюсь, это «Скорпион» — военная машина. Наше вооружение — рогатка по сравнению с их импульсными пушками. Скоро мы будем на расстоянии выстрела.

— Стреляйте, капитан! — настаивал Реус, — Иного выхода у нас нет.

— Если Вы можете нас контролировать, то Вам и командовать.

Роман заметил, как на лице у Роббинса задергалась мышца.

— Это была крайняя мера. Надеюсь, что больше не придется к ней прибегать. Вы — капитан.

— Отдайте мне то, чем Вы это делаете!

— К сожалению, не могу, — Реус развел руками.

Роббинс едва не зарычал, но взял себя в руки и сел в свое кресло.

— Старший группы вооружения, приготовиться к бою!

— Есть! — вскочил Кулагин и выбежал из рубки, на ходу включая полиофон и раздавая команды подчиненным.

— Том, ты же понимаешь, что это самоубийство? — прошептал Мельен, склонившись над пультом рядом с капитаном.

Тот еле заметно кивнул. Навигатор показал большой палец и прикрыл глаза, показывая, что все понял.

— Как ведет себя корабль? — громко спросил капитан.

— Приближается. Семь тысяч миль, командир, — Мельен заметил, как тот весь напрягся.

— Господин, первый помощник, Вы пробовали связаться с базой?

— Да. Результат отрицательный. Нужно направление, а мы его не знаем.

— Не могли бы Вы нам помочь? — капитан указал на кресло рядом.

— Я готов.

Когда Реус уселся в кресло и поднял руки, ожидая приказа ввести команду в компьютер, сзади на него набросился Мельен и стукнул по затылку металлопластиковой подставкой для проектора. Удар оказался хлестким, и первый помощник свалился с кресла без чувств.

— Свяжите его! — крикнул капитан.

— С удовольствием! — подскочил Кулагин и легко, сцепив руки Реуса специальной нитью, препроводил его в угол рубки.

Роббинс схватив полиофон и скомандовал.

— Огонь не открывать! Залп только по моей команде!

— Будем включать обратную тягу? — спросил Мельен.

— Следуем с той же скоростью, тем же курсом.


— Капитан! Они нас догнали и следуют параллельно, — доложил Игнатов. — Мы получили еще одно сообщение.

— Что там?

— Требуют стыковки.

— Хорошо. Готовьте отсек. Это лучше, чем удар импульсной пушки.

Через полчаса на мониторе, затаив дыхание, они наблюдали, как на борт через шлюзовой отсек прошли пять фигур в скафандрах. Переборка раскрылась. Спустя несколько минут в рубку зашли двое в шлемах. Один из них отстегнул от пояса портативный импульсный резонатор и выстрелил в сидящего в углу без сознания Реуса, от головы которого остался лишь дымящийся окровавленный кусок подбородка.


***


Егор увидел дикие глаза противника, а потом удар. В глазах сверкнуло и все потемнело. Он интуитивно пригнулся и ушел от второго кулака, летевшего с огромной скоростью, а затем отскочил и перекатился в кувырке на другой конец площадки. Кто только придумал этот зачет? Здоровенный детина лупит щуплых учеников почем зря.

Придя в себя, он увидел, как стокиллограмовый мускулистый мужик в шортах в прыжке летит на него, выставив вперед ногу. Хватило доли секунды, чтобы он уклонился и нанес сопернику удар снизу прямо в пах. Тот рухнул на пол, но сразу же поднялся, намереваясь отвесить наглому юнцу оплеух. Настала очередь Егора. Выбрав момент, он нанес серию ударов руками в живот, в поясницу и шею. Все произошло автоматически, неожиданно даже для него самого. Парень еще несколько мгновений стоял на ногах, а затем свалился лицом в площадку.

— Неплохо для начала, — похлопал его по спине тренер Руанда, — еще три боя. Как ты?

Егора пошатывало, но он дошел до раздевалки сам, так и не ответив тренеру. Ничего себе, это оказывается, только начало! И на кой черт будущему сотруднику управления Службы энергетической безопасности умение бить морду?

Егор Астахов уже третий год успешно обучался в спецшколе по подготовке руководителей подразделений СЭБ Корпорации на Галилее. Из своих двадцати пяти лет восемнадцать он постигал науки и уже давно хотел начать службу. Шел период выпускных зачетов и тестов.

Сегодня он дерется на свой десятый зачет. Учеба в целом далась легко, уровень его знаний и навыков оценивали в среднем на девять целых и пять десятых по десятибалльной шкале. После получения образования Егор планировал пройти практику в месторождениях берония на далеких планетах. Предстояло еще два теста, не считая «мордобоя». Если все пройдет нормально, через неделю он отправится на старушку Землю выполнить особое поручение.

Следующий соперник оказался проворнее и в первые минуты изрядно потрепал Егора. Однако и к этому противнику он нашел подход. Вскоре тот уже лежал с вывихнутым плечом и сигнализировал об окончании поединка. В конце концов, он набрал максимальное количество очков, и едва не падал с ног.

Избитым, но счастливым его отвезли домой в сектор Греймонт, где он обитал вместе со своим напарником Роем Тиммонсом на двадцати квадратных метрах жилого отсека.


Егор открыл глаза и поморщился. Возле постели сидел Рой и внимательно разглядывал его лицо. Смутившись, Рой закряхтел и неуклюже приподнялся со стула, пряча глаза. Невысокий и полноватый он иногда раздражал Егора своим любопытством, но вообще-то Тиммонс был неплохим парнем.

Держась за бок, Егор медленно сел на кровати и свесил ноги. В этот момент Рой зашуршал пластиковыми упаковками с искусственными продуктами.

— Завтракать будешь? — донеслось из соседней комнаты, служившей кухней.

Егор нащупал ногами ботинки и направился в туалет.

— Позже.

— Ну, как хочешь, — пробубнил Тиммонс.

Он включил настенный монитор, и в отсеке раздался голос ведущей новостного канала.

«На улицах мегаполиса сегодня невиданное количество людей» — вела репортаж симпатичная брюнетка. «Желающих покинуть Галилею становится все больше…»

Рой переключил на музыкальную программу, и из вмонтированных в стену динамиков полилась приятная мелодия. Он довольно кивнул и приказал монитору прибавить громкость.

Егор смотрел на свое слегка распухшее лицо в зеркало. На него смотрел еще совсем юнец с выпуклыми глазами и торчащими вихрами. Он никак не мог привыкнуть к ощущениям, сопровождавшим действие препарата по ускоренной регенерации. Между тем, ссадины уже почти затянулись, а огромная еще вчера гематома на плече имела желтоватый цвет и практически не болела.

После зачета по рукопашному бою всегда чувствуется опустошение, словно из тебя выбили не только силы, но и мозги. Обычно он приходил в себя лишь через два три дня, приняв несколько доз стимуляторов.

Когда-то много лет назад Егор решил стать сотрудником Службы энергетической безопасности, хотя и не помнил, как это произошло. Кажется, был особенный урок в школе, где каждому раздали маленькие таблички. На его табличке было несколько незнакомых символов. Затем, компьютер выдавал такие же символы рядом с их именами, определяя специальность будущего выпускника.

Иногда Егор пытался вспомнить себя маленьким, но не мог. Ему показывали записи, где он с родителями, которые, со слов наставника, погибли на какой-то планете во время извержения вулкана, когда Егору было два года.

Наставника звали Вахо. У каждого ученика был наставник, который следил за развитием воспитанника. Вахо был немолод, горбат, но силен и терпелив. В день его шестнадцатилетия Вахо попрощался и тихо исчез, оставив в душе Егора тоску, которая вскоре притупилась, а через несколько месяцев исчезла совсем. Его захлестнули впечатления, связанные с постижением науки выживания во враждебной среде.

Учеба строилась по жесткому графику, свободных дней практически не было. Егор получил навыки в области астронавигации, геологоразведки, изучения макропространства, межпланетной биофизики. Примерно раз в месяц их группу забрасывали на Землю, на поверхности которой вот уже семь сотен лет с каждым годом становилось все холоднее.

Еще тогда семьсот лет назад людям удалось сохранить свой вид лишь на международной космической станции, превратившейся через столетия в огромный город Галилею. На Земле он учился выживать без помощи технических достижений цивилизации. Был лишь костюм с подогревом и простейшие приспособления, как то: снегоходы, огонь и сухое топливо. Если условия на других изучаемых планетах такие же, то Егор мог бы продержаться там довольно долго, чтобы провести геоисследования.


— Егор, как тебе это удается? — спросил Рой, откусывая кусок искусственной курицы.

— Ты о чем? — Астахов наконец-то выбрал понравившуюся часть птицы и положил себе в тарелку.

— Ну… это… — Он помахал в воздухе кулаком, имитируя удар.

Егор не любил говорить об этом, во всяком случае с Тиммонсом. Он вообще за эти три года так и не решил, как он относится к соседу по отсеку. Рой поначалу казался ему замкнутым и зажатым. Первое время нормального общения не получалось. Потом тот осмелел и начал даже откровенничать. Они часто гуляли вместе коридорах, шахтах, посещали увеселительные места. Спустя год Тиммонс увлекся галлюциногенами, и когда у них в отсеке побывал представитель префектуры с предупреждением о выселении и об отчислении их из школы (Тиммонс успел попасться с порошком), Егор готов был раздавить соседа, однако тот резко изменился, превратившись в его подобострастного поклонника, что злило Астахова не меньше. По крайней мере, Рой стал избегать злачных мест, и практически все время сидел дома. Как-то он обмолвился, что если его отчислят, то отец отправит его в экспедицию в самую дальнюю галактику подальше от цивилизации.

— Вас что, не учат драться? — спросил Егор.

— Немного. Зачем это связисту?

— У тебя что, проблемы с кем-то?

Рой на секунду опустил глаза, и Егор сразу понял, что у него неприятности.

— Проблем нет, — тихо произнес Рой и принялся за какое-то овощное пюре, точнее за его молекулярную копию.

— Ясно. Можешь не говорить. Как-нибудь покажешь мне своего обидчика.

Рой, казалось, смутился, но лишь на мгновение. Через секунду он уже сменил тему.

— Сегодня выходной. Пойдешь к Экранам?

— Чего я там не видел?

— А тут ты чего не видел?

Помолчав, Егор согласился.

— Прав ты. Надо развеяться. Я только приведу себя в порядок.

Он заметил, что Тиммонс мнется, потирая ладони.

— Выкладывай, не темни!

— Я тут недавно с барышней познакомился…

— О! Молодец! Поздравляю, — слегка сыронизировал Егор, наливая себе сок. — Зачем меня зовешь? Погуляй с ней!

Рой улыбнулся.

— У нее подружка есть.

— Предлагаешь развлечься? — задумчиво спросил Астахов.

Рой виновато смотрел исподлобья. Егору даже показалось, что тот именно для него и старался. Он уже с месяц ни с кем не встречался после того, как разругался с девушкой по имени Эрика. По большому счету ничего между ними серьезного и не было, но Егор переживал почему-то. Может, потому что Эрика предпочла другого.


В нижнем тамбуре было безлюдно. Лифт приятным женским голосом пожелал им всего наилучшего и закрылся. На выходе Тиммонс замешкался, словно забыл что-то, но, махнув рукой, двинулся к стеклянным дверям, оглядываясь на Егора.

— Что-то не так?

— Нет, все в порядке, — бодро ответил Рой.

В нос ударил спертый воздух. Уже несколько дней недостаток кислорода ощущался во всех общих коридорах. В жилых отсеках, обычно, стояли насосы, но на узких улочках Галилеи все было иначе.

— Говорят, генераторы запускают реже, — произнес Тиммонс.

— Я слышал. Вроде бы запасы берония исчерпаны. Город живет на резерве.

— Ага. Смотри, — Рой кивнул на колонны людей, растянувшиеся на сотни метров. — Народ улетает.

Они вышли к одной из главных магистралей города и замерли, наблюдая за происходящим. Егор уже видел большое скопление людей, в основном, во время общих праздников и спортивных состязаний. Но теперь было все по-другому. На лицах проходивших мимо жителей читалась тревога и усталость. Мужчины и женщины, держа за руку детей, с небольшими сумками на плечах брели, устремив взгляды куда-то вперед, словно там их ждет лучшая жизнь.

Несколько недель назад на мониторах и электронных щитах появились сообщения Совета об ограничениях, связанных с ухудшением энергетической обстановки. Учащихся школ корпорации, как и сотрудников органов власти, это практически не коснулось. А вот остальным досталось с лихвой. Перебои начались со связью, а затем — возросли цены на еду и кислород. Многим приходилось экономить даже на питании, лишь бы была вода и чистый воздух.

За все годы, Егор не помнил такого. Он слышал, что добыча берония резко сократилась из-за истощения основных месторождений. Нужно было открывать новые, а техники и специально обученных людей не хватало. Особенно после гибели пяти экспедиций на Тессе.

Егор повернулся на шум. По краю коридора мужчина катил коляску с сидевшей в ней молодой девушкой.

— Стой! Я потеряла…

Мужчина наклонился к полу и стал что-то искать. Подойдя ближе, Егор заметил неподалеку небольшой светло-коричневый предмет, закатившийся за бортик.

— Вы это ищете? — он протянул прозрачный кусочек девушке, заметив ее странный взгляд, как бы сквозь него.

— Она Вас не видит.

Мужчина взял предмет и положил ей в ладонь.

— Кто это? — спросила девушка и жестом попросила остановиться. — Как Вас зовут?

Егор вопросительно посмотрел на мужчину, но тот только пожал плечами.

— Соня, молодые люди спешат…

— Все в порядке, — улыбнулся Егор, обратив внимание, как Рой нахмурился, — меня зовут Егор.

Он прикоснулся к ее руке и почувствовал, что она очень горячая. Девушка невидящими глазами смотрела в сторону. Взяв его ладонь, она положила только что найденный кусочек ему в руку.

— Возьми! Это тебе.

— Что это? — Егор поднес странный подарок к глазам.

— Это янтарь… с окаменевшей бабочкой внутри.

Он где-то слышал о застывшей смоле, хранившей в себе иногда экземпляры древних земных животных.

Девушка неловко помахала им и нажала кнопку на пульте управления коляской. Та дернулась и медленно поехала вперед.

— Соня, постой! Я помогу, — мужчина поспешил за ней.

— Куда Вы летите? — спросил Егор, но его вопрос так и остался без ответа.

Мужчина догнал коляску и что-то начал строго говорить своей спутнице. В этот момент в Егора влетел плечом какой-то чернокожий парень и, по-видимому, совсем не случайно. Он хотел было ответить, но подбежавший Рой потащил его в сторону.

— Идем, их человек пятнадцать.

Только сейчас он заметил несколько физиономий, готовых кинуться в драку по малейшему поводу. Когда Тиммонс увел Егора к резервной переборке, позади послышались ругательства и наглый смех.

— Не связывайся. Они все равно не изменят своего мнения о тебе.

— Но я ведь ничего им не сделал, — возмутился Астахов.

— Ты остаешься здесь. Этого им уже достаточно, чтобы ненавидеть.

Егор потер болевшую руку и покачал головой.

— Что со всеми нами происходит?

— Парень, тебе срочно надо расслабиться. Идем другой дорогой! — Рой потянул его за рукав.

Они поднялись на лифте к служебной ветке переходов, и благодаря своим личным электронным чипам, вживленным у основания большого пальца левой руки, без препятствий попали на нужный этаж и прошли до туннеля, ведущего к Экранам. По пути им попадались в основном служащие Корпорации в темно синих новеньких комбинезонах, не обращавшие на них никакого внимания. Только один раз их остановил лысый тип с недовольным выражением лица и потребовал пройти проверку на идентификацию.

— Что нужно на служебных этажах ученикам школы?

— Мистер, как Вас называть, не знаю, мы движемся к Экранам, — съязвил Егор, заметив, как тот дернулся.

Тиммонс нарочито покашлял.

— Общие коридоры забиты людьми. Мы решили, что доберемся быстрее.

Внезапно у лысого засигналил полиофон, и только это спасло молодых людей от неприятного допроса. Он просто молча пошел дальше, ответив на вызов, словно их тут и не было.


— Слушай, Тиммонс, я не могу понять, что происходит? Неужели действительно так дерьмово стало жить в этом городе?

Егор поставил на стойку бокал с хайсом.

— А чего тут понимать. Перенаселение. Естественный процесс. Выживает сильнейший.

— Ну, да. Это ты-то сильнейший! А если нас с тобой завтра метлой под зад?

— Я думаю, что этого не произойдет, — смутился почему-то Рой, — надо радоваться, что нас это не коснулось… пока.

— А ты не очень-то сочувствуешь им, — усмехнулся Егор, но приятель только скорчил гримасу, мол, хватит тоски.

По новостям он уже несколько дней слушал репортажи об ухудшающейся ситуации на Галилее, но лишь сегодня, увидев своими глазами масштабы бедствия, ужаснулся по-настоящему. Он был все время занят, и происходящее на экране мониторов казалось ему всего лишь чем-то существующим за пределами его жизни, такой интересной и сытой.

Схватив стакан, Егор одним глотком допил мутную жидкость. И так неважное настроение испортилось окончательно.


— И все-таки здорово, что эти безмозглые автоматы заменили на такую красотку, — пропел Тиммонс, улыбаясь подошедшей девушке-бармену.

— Все просто, мистер. Мне платят в два раза меньше, чем стоит обслуживание тупого механизма, — усмехнулась девушка.

Отвлекшись на минуту на другого посетителя, она вскоре снова повернулась к ним.

— Еще что-нибудь?

Егор поднял указательный палец, давая понять, чтобы ему налили еще порцию.

— Егор, скоро откроют Экраны, а ты нахрюкаешься.

— Чего я там не видел. И потом, этого пойла нужно выпить ведро, чтоб хотя бы слегка зашумело в ушах.

Вероятно, услышав последние слова, барменша покачала головой.

Примерно два раза в сутки огромный диск, форму которого имел город, делал оборот вокруг своей оси. В определенное время все развлекательные заведения, находящиеся на стороне, повернутой к Земле, включали внушительные экраны, и взорам посетителей открывалось захватывающее зрелище. Тусклый солнечный свет выхватывал из звездной бездны клочок серой планеты, поверхность которой была во власти снегов и бурь. Время от времени мимо проносились маломерные суденышки. В кафе и барах за отдельную весьма не малую плату были оборудованы специальные куполообразные комнаты, в которых можно было наблюдать более масштабную панораму. Защитное поле искажало масштаб изображения, однако делало его более четким и ярким, словно в фильме с эффектом присутствия.

Астахов видел все это тысячу раз, но Экраны всегда тянули его к себе. Он бывал на Земле несколько раз, однако чувствовал привязанность к этой планете лишь вот так, на расстоянии десятков тысяч миль. Даже не верилось, что несколько веков назад она была покрыта зеленью и океанами. А людей было десять миллиардов. Все изменилось.

— А вот и они, — тихо произнес Тиммонс, незаметно кивнув в сторону входа, — светленькая — твоя.

Не успел Егор спросить, как ее имя, как две стройные и симпатичные девушки подошли к стойке и уселись рядом.

— Рой, чего твой друг так смотрит хмуро?

Брюнетка закинула ногу на ногу и наклонила голову.

— Он хороший, только расстроенный, — Тиммонс подмигнул приятелю и положил руку девушке на бедро. — Кстати! Это Хелен, а это — Мари.

Рой незаметно пихнул Егора ногой. Астахов вдруг подумал, что не прочь сегодня напиться. Мари оказалась девушкой милой, все время смущенно улыбалась, пыталась даже поддержать разговор, который, в конце концов, сводился к диетам, косметике, да негодяям мужского пола, к несчастью попадавшимся именно ей. В конце концов, Астахов понял, что надолго его не хватит.

— Тиммонс! — склонился к нему Егор, — Ты ведь наверняка, что-нибудь с собой взял?

Тот сначала не уловил, но затем изменился в лице и замотал головой.

— Ты что, идиот? Я — пас.

Однако заметив, что приятель с наглой ухмылкой продолжает смотреть на него, сдался и зашептал прямо тому в ухо.

— Ладно, иди в коридор. К тебе подойдут.

Неуверенной походкой Егор вышел из душного помещения и присел на корточки у стены. Здесь было прохладнее, однако воздух, судя по всему, содержал меньше кислорода. Голова стала тяжелеть. Сколько он так просидел, неизвестно, видимо, даже задремал.

— Ты — от Роя?

Рядом вырос паренек лет тринадцати в затертом сером комбинезоне без эмблем и шевронов.

— Предположим, — Астахов сделал усилие и встал на ноги.

— Пять.

— Чего пять?

— Галато, — парень нервно озирался по сторонам — вот счет.

Егор протянул руку к вмонтированному в стену устройству, и когда монитор запросил номер, он ввел цифры и перевел пять галато на указанный счет. Парень проверил поступление денег и уронил капсулу на пол.

— Это твое.

Когда Астахов поднял пилюлю, тот уже растворился в коридорах.

— Ну, как? — спросил Рой, когда Егор вернулся.

— Порядок.

Девушек у стойки не было. Тиммонс кивнул в сторону туалета, мол, ушли туда, хотя Егора это никак не волновало. Играла ритмичная музыка. Несколько человек сидели за дальним столиком и говорили о чем-то веселом, так как время от времени с их стороны доносился хохот. Экраны уже отключили.

После того, как он проглотил капсулу, началось невообразимое. Сначала Егор стал слышать голоса за спиной, но там никого не оказалось. Еще он помнил, как опрокинул стол, бросил в кого-то стаканом. Потом вокруг были огни, какие-то люди в черном, одного из которых он ударил в лицо. Затем крики, сигнал тревоги и… темнота.

Глава 2

— Что случилось, Марта? — Сит Гудвер почувствовал, как пульсирующая кровь давит виски.

— Я не знаю! — кричала в трубку жена, — возвращайся скорее домой!

Офис Службы по социальным вопросам, где Сит исполнял обязанности специалиста, располагался в центральном кольце города. Он прикинул расстояние. Нужно пройти семь секторов, чтобы попасть в свой. Это сорок минут быстрым шагом. Бегом — минут пятнадцать.

На бегу он снова связался с женой.

— Доктора вызвала?

— Какой доктор, — всхлипнула она, — у нас нет на это денег.

— Как она?

— Пока стабильно, я дала ей болеутоляющее…

Гудвер прервал разговор. Год назад его двенадцатилетняя дочь Ненси на прогулке вдруг почувствовала себя плохо и потеряла сознание. Тогда они с Мартой еще не знали, что вскоре их ребенку поставят страшный диагноз. Марта ушла со службы и сидела с ней, а Сит разрывался в поисках средств на лечение. Обозначенная сумма была не по карману, но шансов найти более оплачиваемую работу в Галилее с каждым днем становилось все меньше.

Первое время он не находил места и от отчаянья даже хотел наложить на себя руки, но вовремя одумался. Тот злополучный день он старался не вспоминать. Жена с Ненси были в медицинском секторе, когда Сит вернулся домой, прилично накачавшись алкоголем. Какой-то волосатый парень там в баре все время подливал ему, а затем интересовался его жизнью. Когда Гудвер выговорился, тот посоветовал ему решить проблему быстро и безболезненно, и дал ампулу. Сит уже собирался сделать инъекцию. Если бы не звонок Марты… Позже он узнал, что этого волосатого время от времени видели в разных уголках города, а потом какой-нибудь отчаявшийся делал себе укол. Служба охраны общественного порядка даже объявила награду за информацию о нем, только все напрасно.

Так или иначе, Сит, словно, родился заново. Бороться до конца! Теперь это была главная мысль, с которой он вставал и ложился. Желание видеть Ненси здоровой и веселой стало смыслом их с Мартой существования. Сит занял деньги, но собрал лишь половину нужной суммы.

Сегодня утром все было вроде спокойно, но несколько минут назад позвонила жена и сообщила, что девочка потеряла сознание. Чем он мог помочь? Врачи уже давно к ним не приходят, считая Ненси безнадежной.

Он пробрался сквозь толпу людей, идущих к отсекам распределения, свернул в боковой коридор, едва не столкнувшись с пожилой женщиной, раздававшей какие-то карточки. На ходу она сунула ему в руку одну из них, которую Сит машинально положил в карман.


— Ну, как она?

Он осторожно задвинул за собой переборку, видя, как Марта поднесла к губам палец.

— Уснула.

Заглянув в комнату дочери, он тихо подошел к кровати и сел на край. Ненси тут же открыла глаза и улыбнулась.

— Привет, — прошептала она, — все уже хорошо, мне совсем не больно.

— Отдыхай малыш, нужно поспать.

Сит поцеловал ребенка в лоб и поправил термоодеяло. Он гладил ее руку, пока она не задремала.

Вернувшись в комнату, Сит остановился у входа. Жена сидела в кресле и молчала, глядя на него. Ее уставшие глаза уже не выражали ничего. В свои двадцать восемь лет она сильно сдала. От былой красоты не осталось и следа.

— Марта, — позвал Сит, — я свяжусь с начальством.

Она лишь кивнула. Выйдя в столовую и закрыв за собой дверь, он голосом вызвал номер руководителя своего отдела. В воздухе возникла худощавая фигура Геннадия Боркова.

— Да, Гудвер.

— Геннадий! У моей дочери был приступ. Я вынужден был уйти со службы.

Проекция слегка задрожала. Борков нахмурился.

— Не хотел тебя огорчать. Но раз уж ты сам позвонил… — медленно выговаривал он каждое слово, стараясь не смотреть в объектив, — в общем, сегодня пришли списки из Совета.

— Какие списки? — напрягся Сит.

— Через два дня лишатся работы пятьдесят человек. Мне жаль, Сит. Твоя фамилия тоже там.

Руки похолодели, по спине пробежал озноб. Ну, конечно, как же иначе! Он ведь неудобный служащий! Часто отпрашивается, опаздывает, допускает ошибки, так как не высыпается по ночам! Сит опустился на стул и молча отключил связь. Он готов был запустить полиофон в стену. Порывшись в ящике для продуктов, Гудвер достал начатую бутылку с зеленой жидкостью и сделал из горлышка несколько глотков, не заметив, как вошла жена.

Обернувшись, Сит тут же отвел глаза, избегая ее взгляда. В последнее время он превратился в неухоженного сутулого мужчину с редкими немытыми волосами. Поставив бутылку, Гудвер вышел из отсека. Кажется, Марта все поняла, по крайней мере, не спросила. Сначала он подыщет что-нибудь, а потом скажет. Зачем расстраивать. Сит твердил себе, что все получится, хотя и сам в это уже не верил.

Просидев пару часов в баре, он немного пришел в себя и набрал на портативном мониторе свое резюме, которое выставил в общей сети с пометкой «любая работа». Сунув руку в карман, нащупал толстый кусок пластика. Это было приглашение, которое ему дала незнакомая женщина по пути домой. Он, как и многие другие, приглашался в поисках работы и лучшей жизни принять участие в программе по освоению новых планет, пригодных для жизни. Примерно то же самое Сит слышал каждый день по телеканалам, но лишь сейчас, потеряв работу, взглянул на эту рекламу по-новому. Терять ему, по сути, больше нечего, а на лечение Ненси нужны деньги. Решение созрело само собой.


Марта складывала в пластиковый ящик вещи мужа, время от времени останавливаясь и задумываясь о чем-то.

— Хватит тебе так беспокоиться, — Сит бросил в ящик свои ботинки, — обживусь и прилечу за вами.

— Ты уже все решил, — грустно улыбнулась Марта, — от нас ничего не зависит. Дай знать, как долетишь.

Она не разделяла его энтузиазма по поводу полета на неизвестную планету на край космоса, однако его решение восприняла спокойно, понимая безвыходность их положения.

— Папа! Привези мне какой-нибудь камушек оттуда.

Ненси повисла на его шее и крепко обняла.

— Обязательно, — ответил Сит, — если карантинная служба пропустит.

Прощание было коротким, он оставил им все деньги, какие были, сохранив на своем счете только немного на первое время. К тому же билет был бесплатный.


Стенли Кроун за те пять лет, что работал на Корпорацию, не видел такого потока желающих покинуть Галилею. Жил он в секторе Претория с матерью и младшим братом. Учился на курсах службы общественного порядка, а сейчас подрабатывал контролером отдела по распределению. Сегодня Стенли обработал данные уже более сорока человек. Денек выдался «жаркий», и Кроун нажал на кнопку автомата, который, немного подумав, наполнил пластиковый стакан дымящимся напитком. Стенли провел пальцем по меню и заказал у устройства бутерброд, который вдруг выпал из его рук и шлепнулся на пол, чем вызвал его бурное до неприличия негодование.

Подняв глаза, он увидел перед собой худощавого мужчину с вытянутым лицом и редкими слипшимися волосами.

— Извините, — Стенли поднял упавший кусок и бросил его в мусоросборник.

— Меня зовут Сит Гудвер.

Кроун устало кивнул и потянулся за идентификатором.

— Вашу руку, мистер.

Тот провел местом, где был вживлен чип по интерактивной зоне сканера. Стенли несколько секунд внимательно изучал персональные данные. Парню явно не повезло. Больны почки, слабое сердце, да еще специальность такая, что…

— Вы куда-то конкретно хотели полететь?

Судя по всему, мужчина немного растерялся.

— Я думал, что у Корпорации есть для меня несколько предложений, из которых можно выбрать…

— Я не решаю такие вопросы, Вам нужно пройти в восьмой отсек, — отчеканил Стенли заученную фразу, — это там.

Он показал рукой направление.

Восьмой отсек имел среди посвященных дурную репутацию. Там распределяли тех, кто не попал в другие, то есть тех, у которых не было ни здоровья, чтобы выполнять тяжелый физический труд в экстремальных условиях освоения новых территорий, ни востребованной специальности.

Каждый раз, направляя туда мужчин и женщин, Кроун морщился, словно, это он виноват, что у претендента нет шансов на достойную работу, а значит, и жизнь. Самое неприятное было то, об этих людях больше никто ничего не слышал. Может, пристраивались где-нибудь на далекой планете чернорабочими, а может, умирали от мучительных болезней при отсутствии качественной медицины в тех местах, куда они отправлялись.

Видно, Галилея действительно перестала быть безопасным местом для ее жителей, раз они решаются на отчаянные попытки найти свой дом на краю вселенной, подальше от некогда родной остывающей планеты.

Стенли проводил сочувствующим взглядом очередного искателя лучшей жизни и повернулся к аппарату полон решимости все-таки выудить из него что-нибудь съедобное.


— Проходите, прошу садиться.

За широким полированным до зеркального блеска столом в небольшой матовой комнатке с приглушенным светом, лившимся со всех сторон, сидела приветливая худенькая женщина лет сорока и указывала рукой на кресло. Сит улыбнулся ей в ответ, решив, что такой доброжелательный прием сулит большие возможности, и поздоровался. Усевшись в чересчур глубокое, но удобное кресло, он позволил себе расслабиться, однако тут же выпрямился и приготовился к диалогу.

— Сит Гудвер?

— Совершенно верно, — все еще улыбался он.

Женщина внезапно на мгновение застыла, казалось даже, что она впала в транс, однако через секунду снова ожила и принялась нажимать на клавиатуре какие-то кнопки. Ее широкое декольте слегка смущало Гудвера, он даже старался смотреть только на ее руки, между тем, сотрудница отдела распределения не обращала на его неловкость никакого внимания. Через некоторое время она оторвала взгляд от монитора и спросила.

— Мистер Гудвер, а куда бы Вы хотели полететь?

— Понимаете, — он сцепил пальцы в замок, — моя дочь… она больна. В общем…

— Поняла. Что-то поближе?

— Да, — тут же выдохнул Сит.

Она снова нажала кнопки. Ее лицо не выражало ничего кроме заученной приветливости, и как он не старался, но по ее виду понять, что его ожидает, не смог.

— Ну, что ж, есть кое-что. Вот.

Женщина включила настенный монитор и Сит увидел перед собой безлюдную горную местность, несколько строений странной формы, видимо, являлись поселением. Потом аппаратура стала менять слайды, и на экране замелькали шахты, огромные машины, карьеры, улицы небольшого городка, которые Сит видел раньше лишь в фильмах, да в новостях.

— Это Тиберон-16. Находится в звездной системе Омега-Леона. Могу предложить этот вариант. Соглашайтесь! Здесь вполне развитая колония. Планета малоизученная. По данным геологов, там весьма вероятны крупные месторождения берония, а это значит — серьезные прибыли компаний, нуждаемость в рабочей силе и высокая заработная плата.

Женщина говорила четко и внятно. Ее голос завораживал, и Сит даже несколько раз ловил себя на том, что повторяет за ней. Конечно же, он согласен. Разве может быть вариант лучше? Через минуту он был готов любому доказывать, что Тиберон-16 — самая достойная планета из всех возможных.

Оформление проездных и миграционных документов заняло несколько минут. Через полчаса Гудвер уже сидел в зале ожидания и пытался дозвониться до жены.

***


Все вокруг завибрировало, Егор почувствовал, как «прыгун» отстыковался от стартового отсека и начал заходить на траекторию по направлению к Земле. В наушнике он услышал голос инструктора Дюбона.

— Всем приготовиться к невесомости! Ремни пристегнуть! Сопли подобрать!

Дюбон не отличался вежливостью, однако в подобных операциях ему не было равных, и руководство школы закрывало глаза на его тупой юмор. Егор слышал, что пять лет назад тот вытащил из кратера целую экспедицию, которую ожидал неминуемый конец, не окажись рядом такого как Дюбон.

Пятнадцать курсантов с сосредоточенными лицами строго по инструкции проверяли снаряжение и привязные ремни. На табло у входа в каюту пилотов загорелись цифры — обратный отсчет. Десять секунд, девять, восемь… Вскоре Егор почувствовал, как его внутренности потеряли вес, и тело слегка оторвалось от кресла, но ремни вернули его обратно. В эфире снова раздался грубый голос Дюбона.

— Что приутихли, парни? Обделались что ли? Астахов! Почему без шлема? — заорал он.

— Я сейчас, — Егор поймал летающий над головой шлем.

— Была мы моя воля, я бы тебя вообще выпер из школы, — прошипел инструктор, — всем внимание!

После того случая с галлюциногеном, Егора едва не отчислили. Только благодаря успеваемости ему дали последний шанс, однако штраф за побои инспектора Службы общественного порядка в тысячу галато все-таки выписали. Тиммонс потом долго извинялся, между тем, Егор не винил приятеля, не он же ему эту дрянь в рот пихал.

Дюбон говорил громко и четко.

— У каждого из Вас в кармане есть кристалл с заданием. Теперь активируйте его, — он назвал код.

Перед Егором в воздухе повис кусок планеты, потом запись:

Высадка, изучение местности, поиск диких жителей и захват одного из них, доставка его на базу. Квадрат пятьдесят два.

— Введите ваши данные в бортовой компьютер и ждите сигнала пилота, — продолжал инструктор.

Егору выпало нелегкое задание, он даже подумал, что Дюбон лично подобрал категорию специально для него. Захватить дикого жителя без оружия — крайне сложно.

Около трехсот лет назад жители Галилеи узнали, что после глобального похолодания на Земле выжили люди. Попытки переселить их в околоземный город успехом не увенчались. Аборигены истребили экспедицию, очевидно, посчитав ее угрозой. Это были уже не те люди, которые когда-то улетели жить в космос. Это были настоящие дикари, говорившие на малопонятном языке, ведущие совершенно немыслимый образ жизни. Они жили племенами глубоко под землей, выходя на поверхность лишь на охоту в самые слабые морозы.

Решение об уничтожении диких потомков землян Совет так и не принял, несмотря на то, что эта идея была весьма популярна у жителей мегаполиса. Теперь Земля была в распоряжении различных служб Корпорации, использовавших планету и ее обитателей в учебных и научных целях.

Раньше Егор высаживался на Землю, но в составе группы в качестве ученика или помощника. Полученный опыт по захвату дикаря он должен был применить сегодня на практике.

Пилот объявил готовность номер два — дистанция сто миль. «Прыгун» задрожал, появился свистящий звук. Вскоре тряска прекратилась, появилась гравитация. Один из курсантов отстегнулся и направился к выходу. Во время посадки Егор услышал странный скрежет, а потом жуткий стук. Курсанты начали переглядываться.

— Первый пошел! — скомандовал Дюбон. — Все приготовились. У нас возникли проблемы с посадочной платформой. Высадка будет с воздуха.

По салону пробежал ропот. Первому курсанту повезло, он сошел ногами с трапа. Со стороны выхода внутрь ворвались клубы пара.

— На поверхности сейчас разгар слабых морозов — минус тридцать восемь по Цельсию, — термокостюмы — единственная ваша защита, — кричал Дюбон, — следующий, приготовиться!

Машина взревела двигателями и оторвалась от скалы, на которой остались части сломанной платформы. Через пятнадцать минут настала его очередь. Егор чувствовал, как кровь прилила к лицу. Началось!

В лицо хлынул поток ледяного воздуха, и, несмотря на герметичный костюм и маску, он ощутил, как вокруг сжимается жуткий холод. Отряхнув с себя снег, Егор проводил взглядом уплывающий вдаль серый силуэт корабля, а затем стал искать свой рюкзак и санки. Найдя их метрах в двадцати от того места, куда спрыгнул сам, Астахов с трудом, преодолевая ветер, направился к исходной точке. Ноги, несмотря на специальные ботинки, постоянно увязали в снегу и скользили. Пару раз он упал, едва не разбив маску.

Пятьдесят второй квадрат представлял собой скалистую местность с огромным каньоном в центре. Где-то здесь, по сведениям Службы геологоразведки, находится место обитания дикого племени. Тусклый солнечный свет становился все слабее, смещаясь на запад. Нужно сделать остановку на ночь. Скоро температура опустится до минус пятидесяти, и его костюм не выдержит.

Егор включил фонарь на плече и наклонился к саням, где лежала складная лопата. Вырыв в снегу яму глубиной метра три, он стянул в нее санки со снаряжением и принялся устанавливать шатер из теплосберегающего полимерного материала. В центре своего временного жилища Егор водрузил портативный обогреватель, батареи которого хватит на три-четыре дня. Через полчаса он снял костюм и ботинки. Датчик показывал плюс семнадцать. Надев видеошлем и скользнув в теплый спальный мешок, Егор погрузился в виртуальный мир, в котором увидел цветущую зеленую планету и огромные города.

Только через два часа, вспомнив, что пропустил сеанс связи, он нашарил в рюкзаке полиофон. Однако на вызов никто не ответил. Егор пробовал еще и еще — ответа не было. Нужно протестировать прибор. Нет, все в порядке, полиофон исправен. Откуда-то из глубины памяти возникли воспоминания о том, как на Земле терялись геологи, военные и даже курсанты. Стало не по себе. Только этого не хватало! Его обязательно будут искать. Нужно лишь выполнить все предписания по графику и ждать в условном месте, успокаивал он себя.

До рассвета оставалось несколько часов. Спать не хотелось. Может, просто на этой стороне не было базы связи. Боже! Они есть везде, да и отразился бы сигнал от любого объекта. Получалось, что он не может вызвать спасательный корабль. Однако и спасать его пока нужды не было. Егор немного успокоился и достал заветную фляжку, которую им выдавали перед каждой высадкой, как в медицинских целях, так и для того, чтобы согреть организм в условиях вечной мерзлоты. Сделав пару глотков, он почувствовал, как огонь разливается по телу. Астахов попробовал заснуть, но все время виделись какие-то кошмары, отступившие лишь под утро.

Сначала Егор не понял, что произошло. Его шатер вдруг стал двигаться, сползая куда-то вниз. Не растерявшись, он включил фонарь и судорожно стал надевать на себя костюм, а потом сбрасывать в рюкзак все подряд, что попадало под руку. Вскоре раздался треск ткани, в палатку ворвался ледяной воздух и поток снега. Он все еще куда-то двигался. Потом удар, Егор почувствовал боль в боку, однако движение прекратилось.

Часы показывали шесть утра земного времени. Астахов пошевелился, вроде цел, правда, сильно болел бок. Осмотревшись, он увидел разорванный рюкзак. После нескольких попыток ему все же удалось дотянуться до своих вещей, вернее, до того, что от них осталось. В снаряжении у курсантов всегда был сканер для диагностирования функциональных изменений организма, который очень бы сейчас пригодился. Ну вот! Еще одна неприятная новость — сканера нет.

Егор прощупал ребра, вроде целые, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул — нормально. Только через час упорного раскапывания пока еще рыхлого снега он выбрался на поверхность. На горизонте появился мутный свет. Наконец, стало ясно, что произошло. Ночью пошла снежная лавина и потянула за собой палатку. Остановил ее, видимо, каменный выступ, о который он и ударился.

До исходной точки было километров пять, и Егор подумал, что его экзамен может с треском провалиться. Полиофон все еще был пристегнут к руке, однако дисплей подозрительно моргал красным цветом. Ну, конечно, иссяк заряд. С помощью портативной батареи он бы мог решить проблему быстро, только был один нюанс — эта самая батарея погребена под трехметровым слоем снега, и искать ее бессмысленно. Датчик показывал минус сорок.

Такой Землю он еще не видел. С востока поднималось едва пробивавшееся сквозь снежные тучи солнце, освещавшее белые вершины скал, местами проступавших черными островками камней. Но главное, что угнетало — это зловещая тишина, нарушаемая время от времени порывами ветра. Порой на несколько минут буря прекращалась совсем, и мертвое безмолвие давило на сознание так, что Егор готов был кричать, лишь бы был хоть какой-то звук.

Порывшись в рюкзаке, Астахов понял, что выдержит не больше суток. Не было палатки, обогревателя, трех четвертей продуктов, да и много чего еще. Можно для заряда полиофона использовать фонарь, но у него не было соответствующего штекера, а разобрать прибор на таком морозе невозможно. Ситуация получалась паскудная, если не сказать гнусная.

Егор решил двигаться к исходной точке и ждать там, по крайней мере, это шанс вернуться. Через несколько часов солнце снова начнет уходить, идти нужно быстро. Взвалив рюкзак на плечи, он начал подниматься в гору, заметив боковым зрением какое-то движение справа. Могло показаться, подумал Егор, однако в нескольких метрах от него из-под снега вынырнуло нечто, похожее на голову животного.

На курсах он слышал, что большинство выживших животных здесь обитает под землей, а передвигается под снегом. Как-то во время очередной высадки он видел одного из представителей местной фауны. Прямо сказать, зрелище не для слабонервных. Длинное тело, огромные сильные челюсти. Существо выныривало прямо из снега и хватало все, что движется. Животное пришлось уничтожить, поскольку оно набросилось на одного из курсантов.

Сейчас все гораздо хуже. Оружия попросту не было, а голыми руками такого зверя не одолеть. Егор сбросил рюкзак и огляделся. Еще три головы торчало из снега сзади. Из закрепленных на ноге ножен он достал нож, не очень-то надеясь на его поражающие свойства. Астахов невольно вдруг представил себе, как свора голодных тварей выгрызает его внутренности, вытягивая из живота кишки, и поежился. Сердце бешено стучало, кровь била в виски, словно молот.

Таких животных он еще не видел. Они были мельче того зверя, однако их было четверо, а может и больше. Один Бог знает, что там под снегом. Вероятно, убедившись в своем превосходстве, твари нырнули, и Егор был уверен, стали приближаться к нему. Выбрав направление, он побежал. Ноги проваливались, и бег превратился в неуклюжий шаг, а потом он и вовсе упал, стараясь перевернуться на спину. Первая тварь напоролась на нож и захрипела. Ему не дали подняться. Еще две вцепились в ноги, но костюм выдержал. Они пытались вырвать куски прочной ткани, Егор перевернулся и встал, наступив на что-то рыхлое. Ноги провалились, и он ушел под снег. Сколько продолжалось падение, трудно сказать, однако перед глазами успела пронестись вся жизнь. Последней мыслью был то, что теперь его точно не найдут.


Открыв глаза, он увидел над собой метрах в десяти полоску бледного неба и смыкавшиеся ледяные стены ущелья. Егор знал, что без посторонней помощи из таких ущелий выбраться невозможно. Пошевелив ногами и руками, удостоверился, что цел. Повезло, упал в огромную кучу снега. Он сел и, оттянув маску, сплюнул. Рюкзак, а с ним и последняя надежда, остались там наверху. Наверное, пришло его время. Егор не знал, верил ли он в загробную жизнь. Скорее всего, просто не задумывался, считал, что жизнь будет долгой и интересной. А получилось… Печально! На Астахова внезапно напал дикий хохот. Он буквально заливался смехом, ржал, задыхаясь в припадке. Через минуту он уже рыдал, уткнувшись в колючий снег.

Твари все же повредили костюм, нога кровоточила. Егор попробовал встать, получилось, хотя и с трудом. Осмотревшись, он увидел камень, чернеющий посреди ущелья. Подковыляв ближе, Астахов обратил внимание на какой-то предмет, величиной с карандаш. Это был клочок полимерного материала, из которого был сделан его шатер. Только его палатка была красного цвета, а этот кусок — синего. Значит, здесь до него были люди! Упав на колени, Егор стал искать хоть что-нибудь от цивилизации и… Нашел! След ноги. След не был похож на отпечаток обуви для передвижения по снегу. Он был гладкий без протектора и шипов и вел к камню, где внезапно обрывался.

Егору пришлось повозиться, чтобы сдвинуть камень, благо тот оказался подвижным. Его взору открылась пещера, завешанная тем самым синим материалом. Что это? Похоже — вход, но куда? Он поежился от догадки.

Осторожно отодвинув ткань, заглянул внутрь, но кроме зияющей черноты ничего не увидел. Луч фонаря осветил острые выступы камней, покрытых ледяной коркой, в пещере было явно теплее, чем снаружи. По крайней мере, датчик показывал минус пятнадцать. Выбор был невелик — погибнуть в вечной мерзлоте или попасть в руки диких сородичей. Егор вдруг вспомнил, что должен был как раз одного из них захватить с собой на Галилею. Неисповедимы пути господни! Теперь еще неизвестно кто кого захватит. Он сделал шаг в пещеру. Мысль о мучительной смерти от переохлаждения страшила его больше.

Пройдя несколько метров, Егор взглянул на датчик — минус пять. Можно снять маску. Дышать стало тяжелее. Тропа сначала вела вниз, а затем выровнялась и стала шире. Между тем, потолок опускался все ниже, и вскоре пришлось пригибаться, чтобы не задеть его головой. Примерно через полчаса Егор вышел к площадке округлой формы, имевшей несколько выходов. Нос уловил едва доносившийся запах дыма. Стало еще теплее, на голову упало несколько капель.

Посветив фонарем во все туннели, Егор выбрал левый. Пройдя несколько метров, он внезапно с грохотом провалился в замаскированную яму-ловушку. Вот и приплыли! В этот раз упал не очень удачно. Потрогав болевшее плечо, почувствовал, как рука стала липкой. Фонарь погас. Достав из чехла на поясе аварийный светодиод, он надломил наконечник. Яма наполнилась ровным зеленоватым светом. Плечо оказалось здорово разодранным, пришлось даже ввести дозу препарата по ускоренной регенерации, предварительно обработав рану.

Подняв глаза вверх, Егор обмер. На него смотрели три пары глаз, принадлежавшие косматым существам, напоминавшим человеческий облик лишь издали. Один из них что-то говорил остальным на незнакомом языке, похожем больше на лающие звуки.

— Если вы люди, помогите мне! — Его голос гулко отозвался в пещере.

Один из туземцев что-то выкрикнул в его адрес и бросил камень, от которого Егору еле удалось увернуться. Да уж! Люди!

Аборигены о чем-то совещались, а потом ушли. Через несколько минут в яму сбросили веревку.

Выбравшись из ловушки, Егор огляделся. Возле него на некотором расстоянии стояли те же трое с палками в руках, на конце которых были привязаны острые наконечники. Один из дикарей, постарше, что-то крикнул, видимо, обращаясь к нему, и слегка ткнул наконечником в ногу. Решив, что тот хочет знать, кто он и откуда, Астахов представился, похлопав себя рукой по груди.

— Егор. Я с неба, — показал он пальцем наверх.

Его новые знакомые молча наблюдали за пришельцем, изредка переглядываясь между собой. Одеты они были в какие-то лохмотья, похоже — шкуры животных, ноги обмотаны чем-то гладким, вероятно того же происхождения. Светодиод исчерпал свой заряд и медленно стал гаснуть. Вынув еще один, Егор заметил, как дикари шарахнулись от него и забормотали что-то, но, увидев, что это всего лишь источник света, подошли снова.

— Мне нужно домой. Проводите меня наверх.

Астахов жестикулировал в надежде объяснить им, что он не собирается причинить вред. Казалось, хозяева пещеры, его понимали. Потом они начали подталкивать его своими палками, давая понять, чтобы он вставал и шел с ними.

С каждым шагом пещера преображалась, и Егор даже засомневался, такие ли уж они дикие — жители Земли. На стенах туннеля появились чашки с горевшим в них каким-то маслянистым веществом. Тропа стала прямой и широкой, кое-где встречались ступени, явно рукотворные. В одном из ответвлений он заметил источник воды — небольшой ручей. Прямо в стенах были выбиты ниши, в которых горели такие же чаши, но поменьше. Боже! Там жили люди. Им навстречу выходили фигуры в лохмотьях, в том числе несколько детей. Тропа упиралась в большой валун, на котором лежал человек, как предположил Егор, главный из них. Человек поднялся и уставился на него, медленно опустив взгляд на кровоточащую ногу. Укус местной твари, очевидно, оказался заразным.

Мужчина показал пальцем на ногу и что-то сказал стоявшей неподалеку женщине. Та дала кому-то указание, и к Егору осторожно стали подходить двое с широкой посудиной в руках. Он отстранился и прижался к стене, но потом сдался. Люди обработали рану чем-то пахучим и тянущимся. Только сейчас Астахов почувствовал смрадный запах, пропитавший все подземное поселение.

Ему сунули кусок, похожий на мясо, однако, понюхав его, Егор вежливо отказался от трапезы, хотя голод становился нестерпимым. Достав из кармана упаковку сушенного искусственного мяса, он предложил дикарям, насыпав на камень пригоршню, и принялся есть. Однако никто к цивилизованному продукту не притронулся. Ну, как хотите! Он принялся осматривать плечо и сделал еще одну инъекцию регенератора.

Наблюдавшая за ним темноволосая девушка с перепачканным лицом, подошла ближе и что-то спросила. Егор попытался объяснить предназначение препарата, видимо, она это имела ввиду. Девушка переговорила с вождем и жестом позвала Астахова с собой. Тот поковылял следом, провожаемый взглядами ее сородичей.

В одной из ниш лежал старый больной мужчина. Он бредил в забытьи. Девушка подтолкнула его к больному, возле которого сидела маленькая девочка, больше похожая на зверька. Егор осторожно присел рядом. Мало ли какая инфекция? Отодвинув шкуру, он понял, что туземец не жилец. Вся нога его была покрыта язвами, из которых вытекали гнойные массы. Астахов сразу сообразил, что нужна ампутация, хотя, вероятно, уже поздно. Он покачал головой, но приведшая его сюда девушка подталкивала его снова и снова к больному, указывая на карман, где находилось портативное устройство для инъекций.

Ясно! Она хотела, чтобы он поставил укол. У Егора созрел план. Он применил все свои знания языка жестов, объясняя, что ему нужно наверх, домой. Взамен же он обещает вылечить мужчину. Очевидно, поняв его просьбу, девушка замотала головой, однако через некоторое время согласилась. Гарантий никаких не было, и Астахову пришлось довериться своему потенциальному проводнику на слово.

Укол немного облегчил страдания мужчины, и тот открыл глаза. Девочка-зверек вытерла ему со лба пот и взяла за руку. Она что-то лопотала ему в ухо, а он отвечал. Егор тактично вышел из ниши и присел на камень, обдумывая свое незавидное положение. С момента входа в пещеру прошло уже четыре часа. Наверху теперь ночь и сильный холод. Выходить нужно как минимум часов через шесть. Судя по направлению подземной тропы, он находился сейчас южнее исходной точки всего на несколько сотен метров. Это плюс. Однако, где будет выход, и сколько потом идти до этой точки, неизвестно. Это минус. А главное, сдержит ли слово юная чумазая особа в звериной шкуре.

Ощутив толчок в спину, Егор оглянулся. Двое аборигенов пихали его палками, показывая на свободную нишу. Освободившийся отсек, надо полагать. Добравшись до каменной комнатки, Астахов прилег, наблюдая за дикарями, и убеждаясь, что народ этот вполне смышленый и организованный.

Он обратил внимание, что несколько мужчин периодически проходили по тропе, проверяя чашки с огнем и помогая что-либо поднять, унести и сдвинуть. Женщины носили воду в большой котел, под которым уже разгорался огонь. Все были заняты. Мужчин было мало. Егор вспомнил, что в сезон слабых морозов дикари охотятся. Не хотел бы он дождаться возвращения их с промысла.

В какой-то момент он задремал, проснувшись оттого, что его кто-то тряс.

— Что! Что случилось?

Та самая девушка закрыла ему рот рукой и приложила палец к своим пухлым губам. Когда он понял, что к чему, кивнул и последовал за ней. В туннеле был мрак, но дикарка, казалось, видела в темноте. Она схватила его за руку и потащила куда-то наверх. В кромешной тьме, он трижды спотыкался, но хватка у нее была крепкая. Через полчаса, а может через час, девушка остановилась. Егор зажег последний светодиод. Стало значительно холоднее. Значит, они рядом с поверхностью.

— Куда дальше? — Спросил он.

Она показала направление.

— Проводи!

Девушка оттолкнула его, но Егор схватил ее за руку и потянул за собой. Она сопротивлялась, ударила ему по больной ноге. Сдерживая крик от боли, он стукнул ее ребром ладони по шее, поймав бесчувственное тело. Дикарка оказалась совсем легкой. Он выбрался на поверхность, оказавшись почти на вершине одной из скал, окружавших каньон. Солнце еще не показалось. Обмотав лицо пленницы шкурой, чтобы не обморозила, сел на снег.

Все то же пугающее безмолвие. Полиофон «скончался». Неизвестно теперь, что лучше, остаться здесь или вернуться к дикарям. После его выходки там под землей его теперь не ждут с распростертыми объятьями, скорее всего, в том котле и сварят. Время еще есть. Нужно ждать. Тело остывало, появилась дрожь. Прошло еще полчаса.

Наверное, никогда в жизни Егор так не радовался появлению «прыгуна». Посадочные огни он заметил сразу. Нащупав в кармане сигнальную шашку, он взмолился, чтобы она сработала. И она… сработала. Ярко-оранжевую вспышку не заметить было невозможно. «Прыгун» медленно подплыл к нему, обдавая жаром из сопел. Из люка спустили страховочное кресло, в которое Астахов готов был вцепиться зубами. Он обвязал девушку и пристегнулся сам, после чего лебедка потянула их вверх.

— Почему, черт возьми, не было связи? — закричал Егор, когда люк закрылся. — Что происходит?

— Успокойся, парень! Все нормально!

Он заметил ехидную улыбку Дюбона и понял, что это его рук дело. Астахов, сжав зубы, бросился к нему, готовый врезать инструктору со всей силы по улыбающейся роже, однако находившиеся здесь курсанты, схватили его и оттеснили на место.

— Сынок! Ты молодец! Справился! Это была часть задания. Так что все претензии предъявляй авторам экзаменационной программы.

Дюбон покачал головой и отвернулся.

Глава 3

— Ну, что, парень! Пойдем развлекаться?

— Без меня, Рой, — Егор еще помнил, чем закончилась для него последняя вечеринка.

— Да ладно, брось. Ты ведь закончил школу. Все! Понимаешь! Все!

Не разделяя восторгов приятеля, он покачал головой. Впереди был еще один экзамен. Что-то вроде практики. Только, в чем он заключается, курсанты не знали. Для каждого экзаменационная комиссия приготовила свой вариант. Говорили, что всегда было что-то оригинальное. Да и от высадки на Землю Астахов все еще не мог отойти. Балл ему поставили наивысший, только было одно «но» — девушка. Он вроде как обманул ее. Хотя зачем расстраиваться. Ее отмоют, оденут, обучат, дадут работу, короче, превратят в нормального цивилизованного человека. Получалось даже, что он вроде как ее спаситель. Бр-р! Роль спасителя — это уже слишком!

— Слушай, Тиммонс, гуляй один. Мне нужно отдохнуть.

— Как знаешь, герой, — усмехнулся приятель, — надумаешь, звони.

Когда Рой вышел из отсека, Егор включил монитор. Полистав каналы, оставил новости. Пресса сообщала, что город покинуло уже около пяти миллионов человек. Так скоро в Галилее закроют половину производств и служб.

Раздался звук полиофона. Он лениво подошел к полке и взглянул на дисплей. Интересно! Раньше директор школы ему на персональный номер не звонил.

— Мистер Астахов, Вы должны срочно прибыть в учебный отсек.

— Но мне вроде бы положена неделя отпуска, — пробормотал он, понимая, что в данный момент это собеседника не волнует.

— Ситуация чрезвычайная. Жду Вас через полчаса.

Связь прекратилась, в воздухе лишь осталась вращаться голографическая эмблема Службы энергобезопасности. Егор почесал голову и взял комбинезон.

Через пятнадцать минут он быстрым шагом приближался к учебному отсеку, причем не один. Со всех сторон собирались курсанты. У одного из них Егор попытался выяснить, что случилось, но тот отмахнулся, мол, сам не знает.

— Хорошо, что Вы здесь, мистер Астахов, — директор повернулся к человеку в ослепительно белом комбинезоне, стоявшему за его спиной и представил Егору, — это Тед Каминский, член Совета по делам науки и образования.

Каминский приветливо улыбнулся и подал руку. Кабинет директора Сунжи был довольно просторный и обставленный недешевой мебелью из далекого прошлого, вернее ее молекулярной имитацией.

Когда люди покидали землю, они взяли с собой образцы растений, минералов, химических элементов и еще много чего. Спустя сотню лет ученые Галилеи изобрели способ искусственного воссоздания естественных объектов. Появилось производство вторичной древесины, продуктов питания, металлов. Сырьем для всего этого были ископаемые, обнаруженные на других планетах. Первое время химические элементы добывали на Земле, но потом с глубоким промерзанием грунта это стало дорогим удовольствием, и добыча сконцентрировалась на нескольких планетах близлежащих систем.


— Давайте присядем, господин Сунжи, — предложил Каминский и энергично направился к столу.

Пока все усаживались, он взглядом изучал Егора. Тому даже стало не по себе. Не часто приходилось общаться со столь высокими чиновниками Корпорации. Каминский на секунду замер, пауза затягивалась, Егор кашлянул.

— Мистер Астахов, мне жаль, что прерван Ваш отпуск, но нам нужна Ваша помощь.

— Кому это нам? — выдохнул Егор, тут же проклиная себя за дерзость.

Казалось, собеседник, даже не изменился в лице. Он был так же приветлив.

— Нам, это Корпорации, жителям Галилеи. Перейду сразу к делу, — он посмотрел на директора, потом на Егора, — найдены крупные залежи берония. Нужен человек, который возглавит делегацию.

— Куда нужно лететь?

— Планета называется Тиберон-16. Это в системе Омега Леона. Неделя полета. Положение осложняется тем, что это частное месторождение. Компания, предложившая контракт, в нашей информационной базе отсутствует. Нужно все проверить и заключить соглашение. Вы понимаете?

— Да, господин Член Совета. Только…

— Что?

— Я еще не закончил школу.

— Это детали. Вам вручат диплом досрочно.

Егор от волнения покрылся румянцем. О таком предложении он и мечтать не мог.

— Господин Каминский, а можно вопрос?

— Конечно, курсант.

— Все как-то неожиданно. Ведь у Корпорации достаточно специалистов с дипломом, чтобы выполнить это поручение…

— Я понял, парень, — Каминский встал из-за стола и стал прохаживаться по кабинету, — ты должен пообещать мне, что о нашем разговоре никто не узнает.

Егору ничего не оставалось, как пообещать.

— Хорошо. Две недели назад на подходе к очередной расчетной точке в где-то в системе звезды «Т-557» пропал грузовой звездолет с пятьюстами тоннами берония на борту. Поисками сейчас занимается военный флот. Это уже пятый случай. Объявлена ограниченная мобилизация. Большинство специалистов всех служб сейчас на пути к месту последнего сеанса связи «Прометея». Планируется прочесывание сектора максимальным числом кораблей. Это займет месяц, может больше. В школе СЭБ ты самый способный, и принято решение поручить тебе эту важную миссию.

Егор молчал, переваривая только что услышанное. Он буквально засветился, узнав, что его персону так высоко ценят, ни где-нибудь, а в самом Совете. Уже почти герой. Егор даже представил себе, как он важно спускается с трапа межпланетного лайнера во главе делегации…

— Ну, как, парень? Готов? — донеслись до слуха слова.

— Так точно, мистер Каминский! — Егор вскочил с кресла.

Член Совета окинул курсанта взглядом и кивнул.

— Инструкции получите в офисе своей службы.


Тысячу раз Егор фантазировал о своем поступлении на службу после окончания курсов, но произошло все совсем иначе. Складывая вещи в контейнер, он снова представлял себя большим человеком. Как ответственному сотруднику Службы энергетической безопасности ему доверили коды доступа к главному серверу энергощита, что придавало происходящему самый серьезный смысл.

— Ты куда? — На пороге стоял Тиммонс.

— Все, Рой, выхожу на службу. Вылет через два часа.

Приятель сел на край кровати и с завистью посмотрел на него.

— Здорово! А куда?

— Рой, ты же понимаешь, что я не могу…

— Ну, скажи! Я никому…

Егор застегнул контейнер и поместил его в багажный туннель, который есть в каждом отсеке, ввел на мониторе номер рейса и время отправления.

— Ладно. Планета называется Тиберон-16.

— А что там?

— Работа там! Тиммонс! Работа! — Повысил он голос, раздраженный тупостью приятеля.

— Зачем так орать, — казалось, тот обиделся.

Егор подумал, что напрасно психует. Рой — добрый парень, просто… неудачник.

— Прости! Нервы.

Тиммонс вышел из его комнаты и зашуршал упаковками от продуктов.

Астахов даже был рад, что улетает с Галилеи. Рано или поздно это все равно бы произошло. Столько лет в одном и том же отсеке, в этой школе. Видеть одни и те же лица людей, с которыми по-настоящему так и не смог подружиться. Он был уверен, что его ждет сумасшедшая карьера, масса новых ощущений. Все меняется!


В летном отсеке было многолюдно и шумно. Егор прошел к нужной посадочной площадке. У округлой стены стояли ряды кресел, а на противоположной стороне голопроектор показывал информацию о рейсах. То и дело звучали полиофоны, напоминая пассажирам о начале посадки. Между рядами парами ходили люди в черных комбинезонах с эмблемами Службы охраны общественного порядка. Егор опустился на свободное кресло и уставился на табло.

— Егор Астахов? — рядом стоял среднего роста коренастый мужчина лет сорока в таком же комбинезоне, как у него.

— А Вы, верно, Сергей?

— Совершенно правильно, Сергей Братцев. Геологическое управление.

По указанию руководства с Егором летел представитель исследовательского центра, который должен был определить качество предлагаемого продукта. Егор пригласил его присесть. В ответ Братцев покачал головой.

— Пройдусь. Надо домой позвонить.

Астахов понимающе кивнул и взглядом проводил нового знакомого до конца зала ожидания. Странноватый тип. Смотрел как бы не на него, а сквозь и все время приветливо улыбался. В общем, производил впечатление слегка тронутого. Что ж, зато не в одиночестве.

— Все в порядке? — спросил Астахов, когда мужчина вернулся.

— Да, все хорошо, — снова улыбнулся тот. — Когда наш рейс?

Егор удивился. Электронный билет сразу же отображался на персональном файле. Может, господин из исследовательского центра не успел просмотреть его, усмехнулся он про себя.

— Через полчаса объявят посадку.

Братцев сел рядом и огляделся вокруг. Егор с самого начала обратил внимание на широкий нос своего попутчика, отметив про себя, что тот похож на теннисный мяч. Да еще потертые ботинки, которые давно пора выбросить. Сам-то он для такого случая одет был с иголочки. Амуницию берег для выпускного. Теперь диплом в кармане, как и новое пластиковое удостоверение старшего инспектора СЭБ Корпорации, так что тема выпускного отпала сама собой.

Они перебросились парой фраз, однако беседа не складывалась, и оба предпочли молчание до самой посадки.

На входе в ангар собралось десятка четыре пассажиров. Они озабоченно столпились у трапа, ожидая, когда начнется посадка. Вот, наконец, заработал терминал, и люди, проводя по лучу сканера рукой, после подтверждения личности проходили к звездолету. После формальных инструкций, зачитанных приятым женским голосом, звездолет с названием «Молния-515» запустил двигатели.

Каждому пассажиру досталась отдельная каюта метра три на два с отдельным умывальником и столом. Минимум удобств в виде двух комплектов блестящей металлической посуды, свежего постельного белья, небольшого раскладного столика и шкафчика. Прием пищи по расписанию в общей каюте. Для удобства было предусмотрено целых пять туалетов с душевыми комнатами во избежание очереди.

После полутора часов ускорения, голос из динамиков разрешил отстегнуть ремни и свободно передвигаться по кораблю. Егор знал, что сейчас они наберут скорость в сотню раз превосходящую световую. Изобретение берониевых энергетических блоков позволило заключить в относительно небольшом объеме адскую энергию. С помощью этой энергии и импульсного ускорителя человек перешел на сверхсветовые скорости полетов. Военные же корабли могли перемещаться в десятки раз быстрее гражданских. Это позволило за считанные десятилетия освоить множество более или менее пригодных для жизни планет, однако, в основном использовались их природные богатства. Люди не спешили покидать обжитую Галилею и менять комфорт на тяжелые условия жизни в колониях. Центром цивилизации по-прежнему оставался околоземный мегаполис, где сосредоточены органы власти и основные производства, а, значит, и деньги.

Братцева поселили в соседнюю каюту, но тот, в отличие от Егора так до ужина и не вышел. И что можно делать на шести квадратных метрах? Астахов все это время изучал корабль, побывав почти во всех доступных для пассажиров местах. Посетил оранжерею, комнату отдыха, где можно было смотреть фильмы и разные ролики в записи, тут же он увидел электронные игры. В коридоре у стены можно было полюбоваться роликами о красоте космоса.

По внутренней связи объявили время ужина, и пассажиры стали выходить из своих кают, подтягиваясь к столовой. Егор выбрал столик в углу и махнул появившемуся в дверях Братцеву. Тот с дурацкой улыбкой поспешил в его сторону и неуклюже плюхнулся в кресло.

— Интересно, что у них на ужин?

Егор тоже был голоден. Принесли цыпленка, овощи и чай с булочкой.

— У вас не занято?

К столику подошел худощавый мужчина и виновато улыбнулся.

— Пожалуйста, — Егор пододвинулся и освободил часть стола от своих тарелок.

— Сит Гудвер, — представился незнакомец.

— Егор Астахов, а это мой коллега — Братцев Сергей.

Тот кивнул и слегка наклонился к новому знакомому.

— А Вы тоже работаете в Корпорации?

Мужчина ответил не сразу.

— Работал. До недавнего времени.

— Уволили? — спросил Егор.

— Сократили штат.

— И зачем в такую даль отправились?

Следующие двадцать минут Сит рассказывал о своей непростой жизни.

Егору стало жаль парня, он даже пообещал помочь устроиться, если это будет в его силах.

— А вы, с какой целью на Тиберон?

— По службе, — бросил Астахов, тоном давая понять, что это обсуждать не намерен.

— Мне сказали, что там, куда мы летим, вполне благополучно, — Сит явно надеялся услышать подтверждение.

— Возможно, мистер Гудвер, возможно. Я не обладаю всей информацией о состоянии дел в колонии.

— Там непросто, — вставил фразу Братцев и, заметив, что взоры теперь обращены на него, добавил, — говорят, что колонии нужны физически здоровые люди, не обремененные интеллектом.

— Вы хотите сказать, что нужны тупые амбалы?

— Вроде того.

— Интересно! Я мне как же быть? — возмутился Сит.

— Успокойтесь. Это ведь только слухи. Вас распределили туда?

— Ну, да.

— Значит, обязательно есть что-нибудь подходящее, — бросив укоряющий взгляд в сторону Братцева, Астахов подумал, что утешать совсем не умеет.

Вскоре все разбрелись по кораблю, кто-то вернулся в каюту, кто-то прогуливался по коридорам. Егор решил лечь спать пораньше.


Сон никак не шел. Надев комбинезон, он вышел в коридор. Свет в отсеках был приглушен, двое мужчин сидели в комнате отдыха и смотрели видеомонитор. Егор прошел до конца коридора и собрался было возвращаться, но внезапно почувствовал слабость. Появилось ощущение, словно, кто-то копается у него в мозгах. Боль в области затылка нарастала так стремительно, что он едва удержался на ногах и оперся о поручень. В противоположном конце коридора Астахов заметил силуэт, но лица разглядеть не смог. Через несколько минут все прекратилось также мгновенно, как и началось. Человек исчез. Егор попробовал идти, его пошатывало, но до каюты он добрался уверенно. Сил больше не было, и он отключился.

Проснувшись, он прислушался к организму. Вроде все в порядке. Поначалу даже подумал, уж не приснилось ли? Потом решил, что вчерашний приступ, скорее всего, связан с переутомлением.

Завтрак он пропустил, поэтому попросил принести пару бутербродов в каюту. Сотрудник столовой — молодой парень, неодобрительно зыркнул на него, но так ничего и не сказав, положил на стол пакет. Умывшись и подкрепившись, Егор вышел в коридор. Весь день он просидел в комнате отдыха, наблюдая за пассажирами и персоналом, а также пялясь в видеомонитор. Несколько раз обменялся пустыми фразами с Братцевым и Гудвером. Перелет становился скучным и утомительным.

Следующий день Егор провалялся в постели, периодически надевая видеошлем и просматривая музыкальные ролики. К концу суток по внутренней связи объявили прибытие ко второй расчетной точке.

Весь маршрут в зависимости от расстояния состоял из нескольких отрезков, а, соответственно, прерывался в расчетных точках, где навигаторы прокладывали курс с учетом движения небесных тел. Запредельные скорости требовали чрезвычайно ответственного подхода к расчету времени и направления вылета, иначе — неминуемое столкновение с кометой или с чем похуже. Поэтому навигаторами становились лишь самые способные, прошедшие жесточайший отбор.

Подойдя к экрану, передающему изображение снаружи корабля, Егор ахнул. Такого он еще не видел. Из черного пространства на треть экрана как на громадной картине вырисовывалась часть коричневой планеты, освещенной двумя солнцами. Вокруг планеты местами была видна оранжевая дымка, которая время от времени закручивалась в вихри и вспыхивала яркими пятнами, а затем темнела, светлела, потом мерцание повторялось, вызывая восхищение.

— Красиво! — рядом стоял Братцев, не отрывая взгляда от экрана. — Знаете, как она называется?

Егор вопросительно посмотрел на коллегу и нахмурил лоб, словно, пытаясь вспомнить.

— Мессина. В среднем — пятьсот градусов на поверхности. Мы здесь проводили исследование грунта года три назад.

— Ну и как?

— Робот из сверхпрочного металла выходил из строя через пятнадцать минут.

— Нашли?

— Вы о чем?

— Ну, что искали?

— А-а! Нет, проект свернули. Слишком жарко.

Из-за огромного шара выплыл объект пирамидообразной формы явно рукотворный. Навигационная база. Именно там и готовят маршрут.

— Сколько еще остановок до конечного пункта?

— Кажется, еще одна, — пожал плечами Братцев.

Ужин пришлось отложить в связи со стартом и часовым ускорением. Полет проходил спокойно, однако Егор больше не решался гулять по безлюдным коридорам во время отбоя.

На восьмые сутки «Молния-515» закончила торможение и начала спуск на Тиберон-16. На экранах он выглядел не слишком приветливо, и после посадки это впечатление усилилось еще больше. Воздух был вполне пригоден для дыхания, только сухой и пыльный. На планете время от времени господствовали песчаные бури. Температура в средних широтах — плюс десять — пятнадцать, минимум источников воды, поверхность пустынная и скалистая. Вновь прибывших также предупредили о магнитных вихрях, вызывающих тошноту и боли в суставах.

— Хорошенький климат, — усмехнулся Егор, спускаясь с трапа и застегивая теплую куртку, — нас должны встречать.

Он повертел головой и кивнул на двух высоких парней в серых комбинезонах.

— Наверное, эти.


***


Карго шел следом за Тором, самым искусным охотником их племени, время от времени оборачиваясь, чтобы не терять из вида добычу, которую тянули трое юношей, волоча по снегу на санях. Замыкал колонну Гинто. Он должен был в случае чего отразить нападение шитов или охотников из другого племени. Карго досталось нести оружие, и он, связав копья жилами тронга, взвалил их на спину.

Охотники уже двое суток находились за пределами подземного поселения и изрядно вымотались. Одного из юных учеников покусал шит, и нога никак не прекращала кровоточить. Карго знал, если в первые несколько часов рана не затягивается, то дела плохи. Юноша хромал и изредка морщился от боли, но ни разу не попросил остановиться. До входа в пещеру оставалось два часа пути, и Тор объявил короткий привал. Солнце садилось, становилось холоднее. Охотники приготовились к последнему рывку.

— Небо! Небо! — закричал Гинто, показывая вверх. — Корабль!

Укрыться было негде, и охотники, схватив оружие, стали готовиться к сражению.

Карго оказался на замерзающей планете десять лет назад, когда с помощью друзей из Патрульного управления Корпорации бежал от властей Галилеи. Поначалу было тяжко, и он уже готовился к голодной и холодной смерти, когда кончились припасы. Однако его нашли охотники одного из местных племен и привели в пещеру. Там его выходили, научили добывать пищу и выживать в условиях холодов и метелей. Имея крепкое и здоровое тело, с хорошей реакцией, он быстро стал частью племени, превратившись в сильного охотника, обросшего густой заплетаемой в косички шевелюрой и посеребренной сединой бородой.

Несмотря на суровые условия здешний уклад пришелся ему по вкусу. Все было предельно понятно и просто. Подлецы, тунеядцы и трусы тут не приживались. Их либо прогоняли, либо казнили, если те совершали серьезные проступки. Да и не выжило бы племя иначе.

Люди, входившие в их небольшое сообщество, знали, кто и чем должен заниматься и старались добросовестно выполнять свои функции. Карго ходил на охоту, у него неплохо получалось выслеживать добычу и ставить ловушки. С ним всегда была удача, и в племени он пользовался уважением. Но главное, он встретил здесь девушку, с которой собирался создать семью.

Жители пещеры знали, что прилетающие люди зачастую несут беду. Иногда они привозили лекарства и пищу, но забирали с собой кого-нибудь из племени, как правило, сильных и здоровых мужчин, иногда просто убивали ради забавы. Без охотников племя погибнет, но, похоже, людей, прилетающих с неба, это не волновало. Однажды мужчины из племени, живущего на Ледяной Горе, воспротивились и убили несколько гостей. Прибыли другие корабли и взорвали Ледяную Гору, все погибли.

«Прыгун», зависнув на несколько секунд над ними, унесся прочь. Карго вздохнул, но они еще долго смотрели вверх, ожидая возвращения непрошенных гостей. К входу в родное подземелье подошли затемно. Затащив тушу тронга, охотники плотно закрыли отверстие камнями и снегом, и, пройдя несколько десятков метров, разожгли огонь, так как юному Пату стало совсем худо.

Племя, принявшее Карго, поселилось внутри западного склона Большого Озера две сотни лет назад. В пещере было все, что нужно для выживания нескольких десятков человек — вода, корни растений, насекомые, после обработки годные в пищу, и черная маслянистая жидкость, которая хорошо горела, а без огня их ждала бы неминуемая гибель.

Гинто сходил за помощью, и вскоре добычу и юношу доставили в поселение. Уже на подходе к деревне по лицам соплеменников Карго понял, что произошло что-то скверное. Заглянув в хижину своей девушки Весты, он помчался к Большому камню.

Глава племени Хеттат казался обеспокоенным. Перемещаясь от одного края камня к другому, он проклинал небесных людей. В свете пляшущего пламени факела Карго увидел глубокую скорбь и злость на лице Хеттата.

— Что случилось, Большой Отец?

Тот остановился и уставился на Карго, потом зарычал и сел возле камня.

— Садись, Карго! Твоя невеста исчезла.

— Как! Куда?

— Думаю, ее забрал тот, что с неба.

Карго начала бить мелкая дрожь. Он еле сдерживался, чтобы не вскочить и не побежать прочь.

— Мы видели корабль, Большой Отец. Это они? Но, как ты отпустил Весту на поверхность?

— Нет. Ты не понял. Один из них был здесь.

— Что!?

— Его привели сыновья Ранта.

Карго заскрипел зубами.

— Как ему удалось сбежать?

— Веста помогла ему.

Охотник вскочил и быстрым шагом направился к хижине Ранта, но по приказу Хеттата его схватили трое мужчин и удерживали до тех пор, пока он не успокоился. Ночь Карго провел в уединении возле водяного источника. К утру он принял решение.


***


— Я — Астахов. Это — Братцев. Полагаю, вы нас встречаете? — спросил Егор у того, что постарше.

Тот секунду колебался, видно не ожидая, что представитель Корпорации будет так молод.

— Вы — представитель Совета?

— А что Вас удивляет? — Егор похлопал того по плечу. — Показывайте, куда идти?

— Прошу сюда, господа.

Мужчины в серых комбинезонах провели их через служебный выход к парковке. Улица встретила порывами сильного ветра и песком, который тут же набился под одежду, в уши и нос.

— Ничего, привыкнете, — осклабился один из сопровождающих, тот, что помоложе, когда они сели в вездеход.

— Сколько же раз в день вы тут принимаете душ? — выплевывая песок, поинтересовался Егор.

«Серые комбинезоны» переглянулись и заулыбались.

— Обычно, это бывает пару раз в месяц, если повезет с водой.

— А что с водой?

— На этой планете ее попросту почти нет.

Егор заметил, как веселятся их новые знакомые, и больше ничего не спрашивал.

Окна в вездеходе были узкими, и Астахову приходилось приближаться к ним практически вплотную, чтобы разглядеть то, что снаружи. Одноэтажные строения с высокими мачтами, возвышавшимися над куполообразной крышей, едва выступали над поверхностью. Егор слышал, что в колониях дома стараются строить вниз, а не вверх, и подумал, что под куполом может быть подземных этажей пять или шесть. Видимо, песчаные бури здесь действительно норма, решил он, глядя на огромные кучи песка вдоль улиц. Чудный климат!

Через пару часов вездеход подъехал к сооружению, отличавшемуся от остальных лишь наличием ограждения и башни с двумя импульсными пушками. На площадке перед зданием, огороженной трехметровым забором, ветра почти не было. Вдоль стен стояли вооруженные люди в масках. Над входом Егор заметил табличку с названием компании «Фобос».

— Прошу за мной, — к ним подошел еще один человек в сером комбинезоне и повел к лифту. На седьмом этаже по направлению вниз лифт остановился, и гости оказались в огромном сверкающем холле. Звуки бури сюда уже не доходили. Интерьер показался Астахову странным. Такой он видел в сети, когда листал архивы земной истории. Стены и пол отполированы до блеска, с потолка свисает несколько вычурных светильников. Мебель исключительно из темного дерева. По самым скромным подсчетам стоило все это целое состояние.

Человек молча провел их к комнатам, и когда Егор зашел в одну из них, обомлел. Это тебе не конура на Галилее, да еще и с потным соседом в придачу. Размах площади, как и художественной мысли был по истине, достойным восхищения.

— Ничего себе, апартаменты! — присвистнул он. — Пожалуй, здесь можно жить. Братцев! Ты уже устроился?

Из соседней комнаты донеслось что-то вроде «угу». Астахов слегка удивился, что тот не разделяет его восторга, но потом решил, что, вероятно, его попутчик бывал во многих местах, и такое ему не в диковину.

Оглянувшись, Егор вспомнил про сопровождавшего их человека, стоявшего с услужливым видом в дверях.

— Побеспокойтесь о багаже!

— Хорошо. Обед подадут через два часа.

Егор махнул, мол, все понятно, можешь идти. На минуту он даже забыл, для чего их сюда отправили.

Ровно через два часа доставили обед. Он видел раньше, как обслуживали высших чинов Корпорации, но это было выше всяких ожиданий. Все расставили на столе, налили какого-то красного ароматного напитка, положили столовые приборы. От здешней пищи закружилась голова. Мягкое сочное мясо, скорее всего, натуральное, свежие овощи, приправы, соусы, какие-то хрустящие шарики, и все это он запивал древним напитком под названием вино. Егор даже позволил себе лишнего и откинулся в кресле, поглаживая тугой живот. Посетив ванную, он прилег на шикарную кровать и задремал.

Часы показывали двадцать два тридцать. Он подумал, что нужно их настроить на местную протяженность суток. Егор протер глаза и потянулся. Осмотрев комнату, он к своему недовольству не обнаружил никаких средств связи. Полиофон сообщал об отсутствии сигнала. Отрезанным от внешнего мира быть не хотелось, и Астахов вспомнил про лифт.

Вызвать его не получилось ни с первого, ни со второго раза. Он усердно давил кнопку, однако та никак не реагировала на его попытки. Размахнувшись, Егор ударил по дверям лифта ногой, и… они разъехались в стороны. Заглянув в кабину, он осмелился зайти не сразу. Нажал на нулевой, двери закрылись, но лифт и не думал подниматься.

— Что за хрень? — закричал Астахов, начав колотить по дверям.

Свет внезапно погас. Он и раньше оказывался в темноте, и это никогда не было проблемой. Теперь же Егор испытал такой ужас, что когда через минуту освещение снова зажглось, он почувствовал, как по спине стекает холодный пот, а руки ходят ходуном. Лифт выпустил его через секунду. Егор буквально выполз и сел у стены.

В холле имелось семь дверей в комнаты, и он начал дергать каждую из них по очереди, однако они были заперты. Боже! Он совсем забыл про Братцева!

— Сергей! — позвал Егор и подошел к его двери.

Тишина. Дверь оказалась не заперта. В комнате работал видеомонитор. Братцев лежал на кровати с открытыми глазами. Егор ощутил холодок в районе позвоночника. Лицо его товарища было неподвижным.

— Братцев! Ты живой? — потрогал он его за плечо.

— Ты чего? — резко спросил тот.

От неожиданности Егор едва не отпрыгнул.

— Ты за каким чертом меня пугаешь, идиот?

— Сам ты — идиот. Хватит бродить, иди к себе.

— Слушай, Братцев! Нас заперли! Тебе это интересно?

Тот сел на кровати и свесил ноги. Взяв с пола стакан с водой, сделал несколько глотков.

— Никто нас не запирал. Просто лифт на ночь отключен. У тебя в комнате в ящике в шкафу есть спикерфон. Что нужно, попроси.

— Ты откуда это все знаешь?

— Надо было с прислугой поболтать, — Братцев устало посмотрел на Егора.

— Ладно, проверю.

В шкафу действительно лежал предмет цилиндрической формы с табло и кнопками. Он лег и выключил свет. Вот дурак! Чего всполошился? Егор закрыл глаза. Ночью он несколько раз вскакивал с постели и всматривался в темноту, а затем включил свет и, наконец, задремал.


Разбудил его стук в дверь.

— Мистер Астахов! Вас ждут.

Сев на кровати, Егор не сразу понял, кто его ждет и где, однако, оглядевшись, выругался и пошел в душ.

— Дайте мне пятнадцать минут.

В этот раз лифт послушно открылся и поднял их Братцевым в сопровождении все того же слуги на несколько этажей вверх, где их встретил примерно такой же роскошный холл и комнаты с прозрачными стенами.

— Рад Вас приветствовать, мистер Астахов, мистер Братцев! — в центре одной из комнат у такого же прозрачного стола стоял, расставив руки, уже немолодой мужчина с короткой стрижкой. — Добро пожаловать на Тиберон!

Мужчина представился Тиэном Даггсом. Он приветливо улыбался, и эта заученная приветливость Егора начинала раздражать. В комнате кроме стола, у которого стоял Даггс, был ряд блестящих невысоких шкафов, широкий рабочий стол в углу, кресла, а также несколько комнатных растений в чашах и горшках. С потолка на двух тонких кронштейнах свисал монитор. Кошмарный дизайн, отметил про себя Астахов.

— Чай, кофе, а может, тейхо?

Обстановка Егора слегка смущала, но он старался вести себя естественно.

— Пожалуй, чай.

Братцев пожал плечами и тоже согласился на чай. Господин Даггс медленно налил в чашки темно-коричневый напиток и пододвинул к гостям две стеклянные вазы, имеющих форму звездолетов, с печеньем и какими диковинными бутербродами.

— Простите, что не дали вам позавтракать, но… слишком долго спите, господа, — по его лицу скользнула снисходительная улыбка.

— К сожалению, временные сдвиги сказываются, — такой же улыбкой ответил Астахов.

— Угощайтесь, прошу.

— Спасибо, — Сергей взял бутерброд и откусил кусочек.

После получасового чаепития и пустых светских разговоров Даггс приказал унести все со стола и пригласил их в другую комнату, стены которой внезапно стали матовыми. Все трое сели за круглый стол, на котором по всему периметру были укреплены небольшие мониторы и клавиатура.

— Наша компания готова предложить Корпорации большой контракт… — начал было их новый знакомый, но Астахов перебил его.

— Мистер Даггс, каковы расчетные объемы?

После некоторого замешательства Даггс продолжал.

— По нашим подсчетам — это до пятнадцати тысяч тонн в год.

— Неплохо! — поднял брови Братцев. — А образцы есть?

— Конечно, уважаемый коллега.

Егор заметил, как Сергей слегка кивнул, прикрыв глаза, вероятно, соглашаясь, что все идет, как и должно. Даггс по спикерфону вызвал служащего и предложил Братцеву пройти в соседнюю комнату.

— Мистер Астахов, — заговорил Даггс, когда тот с сопровождающим вышли, — Я восхищен Вами.

Егор вопросительно посмотрел на собеседника и нахмурился.

— Что Вы имеете в виду?

— Вероятно, Вы очень способны, раз такому молодому сотруднику поручили столь серьезное дело.

— Не стоит преувеличивать мои скромные таланты, мистер Даггс. Так сложились обстоятельства.

— Ну, не скажите, — Даггс откинулся в кресле и положил ногу на ногу, все так же приветливо улыбаясь.

Егор даже залился румянцем. Слова Даггса приятно пощекотали его самолюбие, и он немного расслабился.

— Скажите, откуда здесь такая вкусная еда? — попытался сменить тему Астахов.

Даггс явно не ждал вопроса.

— О! Я полагаю, Вы попробовали лишь малую часть всего, что выращивается на Тибероне. Здесь огромные оранжереи, где растут целые плантации овощей, фруктов, ягод, в том числе земного происхождения. Немос щедро одаривает эту землю. Только воду приходится привозить. Есть пастбища, где разводят животных, которых потом употребляют в пищу.

— А зачем все это. Ведь дешевле создать молекулярную копию.

— Но Вы же согласились, что еда была вкусной.

— О да!

— Вот и ответ на Ваш вопрос.

В комнату вернулся Братцев.

— Ну, как?

— Все в порядке. Даже лучше, чем я мог ожидать.

— Что ж. Будем работать над контрактом, — Егор встал, давая понять, что им нужно время.

Даггс заметно дернулся, но старался не подавать вида. Он услужливо проводил их до двери.

— Мистер Астахов, можно Вас на минутку? — Егор ощутил прикосновение на локте и вздрогнул. Через все тело пробежала неприятная волна.

— Что-то случилось?

— Это очень важно, уважаемый, — настаивал Даггс, буквально удерживая его за руку.

Кивнув Братцеву, Егор нехотя вернулся к столу. Оставшись с ним наедине, представитель компании заговорил не сразу. Он медленно дошел до стены, в которую был вмонтирован сейф. Вынув из него небольшой предмет, Даггс принес его к столу и положил перед Егором.

— Это электронный контракт. Все готово, мистер Астахов. Вас что-то смущает?

— Да, в общем, нет, — Егор насторожился.

— Тогда в чем же дело? У Вас нет полномочий? — наседал тот.

— Есть. Я просто хочу все обдумать.

— Это, пожалуйста. Только Вы обдумайте еще одно мое предложение.

Астахов с любопытством смотрел на собеседника. Даггс несколько секунд изучал его, а потом произнес.

— Нам не нужны деньги.

— Вы о чем? — спросил Егор.

— О контракте. Но Вы понимаете, что все это небезвозмездно?

— На ангела Вы не похожи, на идиота тоже, — Егор не моргая смотрел на Даггса, однако тот взгляда не отводил.

— Что ж, хорошо, когда люди понимают друг друга.

Он на несколько секунд замер с остекленевшими глазами. Астахов заволновался, уж не «отключился» ли?

— Чего же вам нужно? — вопрос прозвучал громче обычного.

Даггс вновь «ожил» и улыбнулся.

— Коды.

— Какие коды?

— Доступа к главному серверу энергощита Галилеи.

Глава 4

Сит уже второй час сидел на скамье возле пластиковой матовой двери с красной надписью «отдел распределения». Находившиеся здесь же две молодые девушки то и дело настороженно поглядывали в его сторону, очевидно видя в нем конкурента, однако вскоре их пригласили в офис, и они победоносно прошествовали мимо. Несколько раз Сит вставал и нервно прохаживался по коридору, пытаясь успокоиться, но волнение только нарастало. Что-то шло не так.

Наконец на табло загорелась его фамилия, и матовая дверь, громко щелкнув замком, отворилась. Глубоко вдохнув и с шумом выдохнув воздух, он шагнул внутрь.

В центре небольшой комнаты стоял терминал с экраном, с которого улыбалась миловидная девица, тут же пригласившая его присесть.

— Мистер Гудвер, мы можем Вам предложить работу по уборке территории в административных помещениях префекта.

Сит готов был услышать все что угодно, только не это.

— И каково вознаграждение? — не скрывая сарказма, с трудом сдерживая дыхание, спросил он.

— Два галато в час.

Барышня продолжала улыбаться.

— Вы что, издеваетесь? — Гудвер почувствовал, как кровь ударила в голову с новой силой. — Я не для этого приперся на край света, чтобы подтирать дерьмо!

Он почти орал, подойдя к экрану вплотную и не обращая внимания на призывы сотрудницы к спокойствию. Через секунду экран погас, а в комнате появились двое верзил в серой форме, которые завернули ему руки и затащили в какую-то дверь сбоку, после чего усадили за металлический блестящий стол, скрепив ему большие пальцы на руках специальной нитью за спиной. Любая попытка освободить руки доставляла резкую боль, и Сит прекратил сопротивление. Человек в медицинской маске подошел и сделал ему укол в плечо прямо через одежду. В глазах поплыл туман.


Ну, что, успокоился?

Напротив сидел коренастый немолодой мужчина в комбинезоне службы охраны общественного порядка. Гудвер не мог вспомнить его появления, как и того, в какой момент ему освободили руки. Он с трудом положил их перед собой. Во рту пересохло, голова гудела.

— Что вы мне вкололи? — прохрипел Сит.

— Ничего, что бы Вам повредило.

Мужчина включил проектор, и перед ним засветились буквы, вероятно — из анкеты Гудвера. Изучив текст, листая виртуальные страницы интерактивной насадкой, надетой на палец, чиновник выключил устройство и встал.

— Мистер Гудвер, я понимаю причину Вашей реакции, но…

— Я тащился сюда, чтобы найти работу и достойный заработок. Ведь это вы обещали? Моя дочь больна! — Сит чувствовал, как каждое сказанное слово отдается болью в груди.

— Слушай парень! — перебил его блюститель порядка, нависнув над столом. — Ты кто такой, чтобы возмущаться? Тебя сюда никто насильно не тащил! Ты свою анкету видел?

— И что там?

— Что там!? Он еще спрашивает! Энциклопедия болезней. Да ты загнешься здесь через несколько дней.

— На Галилее они мне не мешали…

— Вот и возвращайтесь, мистер Гудвер, на Галилею, — уже спокойно произнес полицейский, снова сев на стул и скрестив руки перед собой.

Оба молчали. Перспектива вернуться вот так, ни с чем, казалась немыслимой. Он готов был спрятаться куда-нибудь подальше от всего этого и оставался лишь один способ забыть о проблемах хотя бы на время — алкоголь. Кажется, это в его жизни уже было. А что потом? Безысходность? Депрессия? Инъекция? Это пропасть, из которой уже не выбраться.

Сит вдруг вспомнил, как они с отцом в первый раз ходили к Экранам. В тот день он узнал, как выглядит «колыбель» человечества на расстоянии нескольких десятков тысяч миль. Было странно осознавать, что люди, построив цивилизацию на Земле, вынуждены были ее покинуть, создав оплот разумной жизни во враждебном бездонном космосе, совсем не предназначенном для обитания такого уязвимого существа как человек. А теперь и в стенах Галилеи человечеству не было места, и вот он, один из жителей огромного околоземного мегаполиса, здесь, на краю того самого ледяного космоса, на Богом забытой планете сам стал таким же забытым и ненужным, как и многие. Что-то необъяснимое происходило вокруг, Гудвер ощутил это совершенно отчетливо. И его чувство не было отголоском овладевшего им отчаяния, а появилось уже давно, еще там, на Галилее, когда он вдруг понял, что мир изменился, стал другим, что-то случилось с людьми, их переполняли страх и тревога, однако все предпочитали ничего не замечать, потому что так было легче и привычнее.

Ситу нестерпимо захотелось домой. Однако денег на обратную дорогу не было, а, получая жалование уборщика, на билет придется копить года два.

— Ну, что, надумали? — инспектор равнодушно смотрел на него, всем своим видом давая понять, что разговор его утомил.

— Мне нужно время.

— Воля Ваша. Только вынужден предупредить. Еще одна выходка, и Вам будет предъявлено обвинение, а уж исправительные работы я обеспечу.

Чиновник усмехнулся и кивнул на дверь.


Через десять минут Сит стоял у терминала по продаже билетов на межзвездные рейсы, не переставая думать о Ненси и Марте. Мысленно попрощавшись с ними, он развернулся и, прихрамывая, зашагал к выходу, стараясь не оглядываться.

Поселение состояло из нескольких десятков подземных сооружений, расположенных в границах кольца энергощита. В центре возвышались куполообразные крыши префектуры, медицинского учреждения и бизнесцентра. Каждое из строений было спроектировано так, чтобы в случае изоляции от внешнего мира находившиеся внутри люди могли автономно существовать около трех-четырех месяцев. Это становилось возможным благодаря аварийному комплексу жизнеобеспечения, независимому источнику энергии и специально обученному персоналу. Войти внутрь можно было, имея карту, выданную отделом распределения. Однако на планете обитали и другие, те, кто не смог найти достойное место в системе перераспределения благ. Для таких существовали два так называемых приюта на окраине. В один из них Гудвер и направился.

Песчаная буря немного улеглась, однако порывы сухого ветра время от времени забрасывали пригоршни песка в лицо, и Сит почувствовал его скрип на зубах и зуд за воротом. Закрыв платком нос и рот, он добрался до очередного строения, однако дверь открывалась только магнитным ключом, и он сплюнул. От души ударив по металлу, Гудвер поплёлся дальше. Несколько раз ему встретились остроносые вездеходы, медленно плетущиеся между куполов, периодически пробуксовывая на свеженаметенных песчаных кучах. Ну и погодка!

К счастью вскоре ветер утих, вокруг стало светлее. По крайней мере, можно было нормально дышать и не щуриться. Показались люди, выходившие из куполообразных сооружений, медленно бредущие в одном направлении.

— Здравствуйте! — кивнул Сит поравнявшемуся с ним мужчине.

Однако тот, не обращая на его приветствие никакого внимания, прошел мимо. Ему показалось странным, что все шли в одну сторону, причем с лицами истуканов. Засмотревшись на колонны одетых в темно-коричневые комбинезоны людей, Сит едва не попал под вездеход, оглушивший его трубным звуком. Коричневые комбинезоны тем временем все прибывали, и он, наконец, понял, куда они направлялись. Возле одного из строений стояло несколько грузовых тягачей, в которые и шла посадка людей. Что-то зловещее было во всем этом шествии. Сит поежился и двинулся дальше.

К закату он, наконец, достиг цели. Внешне приют ничем не отличался от других строений, только двери были с ручным приводом, и Гудвер с трудом раздвинул их, оказавшись в сером неухоженном тамбуре. Засаленные стены, местами в каких-то темных разводах оптимизма не добавляли. Через узкий еле освещенный коридор Сит по указателю пробрался к лестнице, ведущей вниз. Пахнуло чем-то кислым и прелым. «Хорошее» местечко! В огромной комнате прямо на полу сидели люди, от внешнего вида которых, как и от смрада, царящего вокруг, ему стало не по себе. Местные обитатели были похожи на дикарей с Земли, которых Сит видел в новостных репортажах по монитору на Галилее. Такие же немытые и заросшие. Некоторые спали тут же у стены, другие что-то ели, зажав в кулаке. Бегали дети, одетые в лохмотья, время от времени слышались крики ругательств не поделивших что-то женщин.

Заметив Гудвера, многие с раздражением, а то и с ненавистью уставились на выделявшуюся фигуру в комбинезоне. В конце комнаты он увидел стол, за которым на возвышении сидел грузный человек в форме. Стараясь ни на кого не наступить, Сит пробрался к столу и, заметив, что служащий не обращает на него никакого внимания, постучал костяшками пальцев по исцарапанной поверхности.

— Эй! Мистер!

Человек поднял голову и состроил недовольную гримасу, однако, оглядев его с ног до головы, смягчился.

— Я слушаю.

Сит почему-то смутился, то ли от унижения, то ли от ужаса, охватившего его после увиденного скотского состояния людей. Через несколько секунд, наконец, подобрав слова, он срывающимся голосом произнес.

— Я… прилетел с Галилеи… и… мне нужна крыша над головой… и работа. Пожалуй, все.

Сит с тоской посмотрел на выпуклый лоб служащего, терпеливо выслушавшего эту скомканную фразу.

— И зачем ты сюда прилетел? — спросил тот задумчиво, еще раз оглядев его сверху вниз.

Гудвер оперся на стол. Он уже порядком устал, ноги монотонно гудели, хотелось пить.

— Вам какая разница?

— Абсолютно никакой, — усмехнулся мужчина, — будь как дома, место еще есть.

Он обвел рукой комнату. Ситу показалось, что тот едва сдерживает смех. Ему вдруг захотелось схватить этого клерка за редкие волосы и приложить рожей к столу, но, оценив разницу весовых категорий, в последний момент удержался, сжав зубы так, что они заныли. Как гостеприимно! — подумал он. Человек в форме тем временем перестал обращать на него внимание и уткнулся в монитор, однако через секунду закряхтел и поманил его пальцем.

— Если есть десять галато, могу дать ключ от отдельной комнаты на нижнем этаже. Там даже душ имеется.

Клерк огляделся по сторонам. Денег на счете осталось немного, но он мог себе позволить жить в более приемлемых условиях.

Через десять минут Сит оказался на нижнем уровне, где действительно имелись отдельные комнаты, правда, с прозрачными стенами, кровати и два общих душа, за которые нужно было платить отдельно. Жалюзи задвигались лишь на ночь, а все остальное время обитатели с любопытством смотрели друг на друга, однако вскоре Сит к этому привык и не особо стеснялся.

Ему досталась комната под номером двадцать. Народ на уровне собрался разношерстный, в основном приезжие в погоне за лучшей жизнью. Были здесь и беженцы с Галилеи и других планет, не сгодившиеся для работы в колонии, как и Сит. Постояльцы в основном держались особняком, равнодушно бросая взгляды на вновь прибывшего.

По утрам уровень был почти пуст. Все уходили на заработки. Кто-то имел постоянную работу, кто-то разовые доходы. Люди, возвращаясь усталыми, порой обозленными, замыкались и старались отоспаться перед очередным хмурым утром, не сулящим ничего хорошего. Срывы тоже были, и не такими уж редкими.

Однажды Сит услышал дикий вопль в коридоре, где один из постояльцев с безумными глазами махал вокруг себя стулом, рыча, как зверь что-то нечленораздельное. Вскоре прибежала охрана и, сбив мужчину с ног, усмирила его слабым разрядом шокера, после чего двое верзил волоком утащили обмякшее тело за дверь.

Сит еще некоторое время стоял у выхода из комнаты и смотрел, как уборщик вытирал пятна крови на полу. Взволнованные инцидентом жильцы переглядывались между собой, а затем разошлись по своим углам.

В день своего вселения Сит познакомился с соседом по имени Штефан, жившим здесь уже несколько месяцев. Штефану было тридцать семь лет, и он прилетел с Авагалы в поисках работы подальше от голода и болезней, которые лечить в заброшенной колонии стало попросту не кому и не чем. Как и Гудвера, его забраковали по здоровью, однако возвращаться было бессмысленно, и он остался, найдя работу помощника механика в мастерской.

Поначалу он отнесся к странной веселости нового знакомого с недоверием. Однако потом понял, что каждый здесь борется со стрессом по-своему. Штефан, к примеру, просто делал вид, что у него всегда отличное настроение, и много улыбался, что нравилось не всем.

Желания общаться у Гудвера не было, но Штефан, не получив отказа изначально, решил продолжить разговор, полагая, видимо, что собеседник попросту застенчив.

— Ты уже нашел работу? — Штефан уселся на кровать, не обращая внимания на недоуменный взгляд соседа.

Стоя у стены со скрещенными на груди руками, Сит отрешенно смотрел куда-то поверх головы своего нового знакомого, пытаясь собраться с мыслями, которые совершенно отказывались ему подчиниться. Гудвер вспомнил, что не спит уже вторые сутки, чем, вероятно, и можно объяснить тяжесть в голове и рассеянность.

Шутообразный улыбающийся Штефан, учитывая еще и его солидный возраст, как-то диссонировал с той чуждой атмосферой, в которую попал Сит. Однако в данный момент он не был уверен, что его заботило больше — странный сосед или потребность выспаться.

Штефан крутил головой, рассматривая голые прозрачные стены, абсолютно такие же, как и в других комнатах, вероятно, пытаясь заполнить неловкую паузу, однако сдаваться не собирался.

— Неплохая квартирка. Я тоже в такой же живу.

Сит нахмурился, поняв, что до него долетели какие-то слова, силясь их осмыслить, и через несколько секунд, то ли оценив тупую фразу соседа, то ли от нервного перенапряжения, черты его лица разгладились, а еще через мгновение, закрыв лицо руками, сотрясался от дикого хохота, объяснить причину которого, наверное, не смог бы сейчас никто.

— Эй! Мистер сумасшедший! — маячил перед ним руками Штефан, не зная, присоединиться к этому ненормальному смеху или подождать, пока Гудвер успокоится.

Сит умолк также быстро, как и начал. Вытирая кулаками слезы, он все еще не мог отойти от истерики. Штефан покачал головой.

— Ну, ты, брат, напугал! Чё закатился-то?

— Все нормально, — выдавил Сит, — нервы.

— Понимаю. Сам иногда срываюсь. Хорошо, что не головой о стену.

Сит поискал в комнате клавиши автобагажа и развел руками, подумав, что его ждет очередная проблема.

— По багажу — это там, в коридоре, — словно, прочитав его мысли, махнул рукой Штефан.

— Ты телепат?

— А то! — Штефан собрался уходить, — Когда пожелаешь поболтать, я в двадцать пятой.

— Не обижайся! Устал я.

Сит не без труда нашел клавиши и вызвал свой багаж, а через несколько минут спал, не успев даже раздеться.


***


Внутри у Егора что-то оборвалось, сломалось, и он почувствовал, как холодеют пальцы на ногах. Было бы здорово, если это было глупой шуткой или кошмарным сном, но с самого начала Астахов боялся, что во всей его экспедиции было что-то не то, какой-то подвох. И вот… случилось! Как же так? Ведь он, Егор Астахов, представитель Совета Семнадцати! Он прилетел по особому поручению… А тут… Егор вдруг ощутил прилив возмущения и гнева. Он готов был закричать, чтобы Даггса арестовали. Как тот посмел!

Представитель «Фобоса», словно, прочел его мысли, и взгляд его стал каким-то колючим и едким. Даггс уже не производил впечатления дружелюбного партнера, однако это ощущение продлилось всего несколько секунд. Он снова улыбнулся, наклонил голову и мягким голосом спросил.

— Может, еще тейхо, или чего-нибудь погорячее?

Егор едва не свалился со стула. На мгновение ему показалось, что это все-таки шутка. Он с надеждой ловил взгляд Даггса, чтобы увидеть хотя бы намек на розыгрыш.

— Господин Даггс, — наконец выдавил Егор, — может, я ослышался? Ведь то, что Вы мне предлагаете — гарантированный смертный приговор.

Даггс оставался все также добродушен, хотя улыбка с его губ сползла, и лицо выражало крайнее недоумение.

— Мистер Астахов, мы взрослые люди. О чем Вы говорите. Какой приговор? Вы — сумасшедший?

— Что Вы имеете ввиду? — вспыхнул Егор.

Астахов абсолютно точно знал, что разглашение кодов к серверам энергощитов по межгалактическому кодексу являлось едва ли не самым тяжким преступлением. Суд обычно в таких случаях скор и жесток. Ведь на карту поставлены жизни миллионов людей. Где-то в уголках сознания Егора едва уловимой мыслью возник вопрос, который он должен был задать себе с самого начала. Зачем? Зачем какой-то фирме, добывающей бероний у «черта на рогах», совершенно секретная информация, связанная с безопасностью целого космического города?

— Я все-таки налью.

Даггс достал странные пузатые стаканы и налил в них из бутылки с яркой этикеткой янтарной жидкости.

— Прошу. Вам сейчас нужно.

Представитель фирмы демонстративно сделал внушительный глоток, и Егор посмотрел на стакан, не решаясь однако к нему притронуться. Но потом все-таки осмелился и тоже глотнул. По пищеводу разлился приятный огонь, а на языке остался сладковатый вкус.

— Ну, так, что? Поясните мне ситуацию? — Егор повысил голос, словно, пытаясь напомнить, кто хозяин положения.

На Даггса его тон ровным счетом не произвел никакого впечатления, и он медленно допил остатки алкоголя.

— Ну, как Вам наше виски?

Не получив ответа, Даггс, казалось, немного смутился, и виновато убрал бутылку в шкаф.

— Хорошо. Давайте откровенно. У Вас есть то, что нужно мне. Конечно же, не бесплатно. Сумма нашего контракта Вас устроит?

Смысл сказанного до Егора дошел не сразу. Для заключения контракта в его распоряжении была восьмизначная сумма, вернее, он мог ее перечислить на счет поставщика, зная пароль к электронному счету. Деньги астрономические, и для Егора просто немыслимые. Пока эти деньги были средством оплаты контракта, они казались всего лишь безликими цифрами. Однако теперь, когда он услышал предложение Даггса, что-то предательски зашевелилось в его душе. На миг Егор представил, сколько возможностей могло бы у него появиться. Удовольствия, путешествия, женщины, вкусная еда, корабли — в один миг все это пронеслось перед глазами. Только где-то в дальней части мозга свербела назойливая мысль, которая скоро превратила все восторги Астахова в одну липкую и дурно пахнущую кучу. На миг ему показалось, что даже Даггс смотрит на него, как на кусок дерьма. Боже! Что со мной? Егор залпом допил остаток виски.

— А ты не боишься, что я сейчас пойду и свяжусь с Советом?

— И что Вы скажете? — Даггс снова улыбнулся.

Егор подумал, что эта скотина права. Ему попросту не поверят, мол, молодой сотрудник на радостях от важности поручения тронулся головой.

— У меня есть время подумать? — спросил он, решив потянуть время.

— Конечно, есть, мистер Астахов. Только ведь Вам нужно заключить контракт, как можно быстрее. Не так ли? Что же с Вами произойдет, если поставок не будет?

Егор поморщился, отчетливо понимая, что в таком случае его карьере придет конец. Почувствовав жуткую усталость и слабость, он с трудом встал со стула и направился к двери. Егор кожей ощущал на себе испепеляющий взгляд Даггса, ожидая оклик в любую секунду, однако его никто не остановил. В какой-то момент Астахова озарило. Ну, конечно же! Это банальная провокация! Проверка. Если он согласится, об этом сразу же доложат начальству. Ну, нет! Егор потрогал карман, где лежало новенькое удостоверение. Еще посмотрим!

В коридоре к нему подошли двое верзил и вежливо попросили следовать за ними. Вскоре он оказался в лифте, на пути к своему уровню. Егор так был ошарашен разговором, что не сразу вспомнил про Братцева. Не получив от сопровождающих его охранников вразумительного ответа, где его коллега, он забеспокоился. Попытка подняться на лифте на поверхность успехом не увенчалась. Его втолкнули обратно в фойе и направили жерло резонатора прямо в лицо, после чего сомнения в том, что он пленник, развеялись окончательно.

Когда двери лифта закрылись, Егор еще несколько минут стоял, упершись в стену руками, а затем, пнув по ней со всей силы, направился в свою комнату. В надежде, что Братцев у себя, он заглянул в соседнюю дверь, однако помещение пустовало.

Поначалу Астахов, переполненный возмущением, еще сжимая кулаки, был готов обезоружить охрану, найти центр импульсной связи и доложить на Галилею о предательстве, однако, находясь здесь на глубине нескольких десятков метров в полной почти осязаемой тишине, усиленной этим чуждым ему великолепием интерьера, Егор вскоре ощутил свое бессилие с такой ясностью, что заломили суставы в руках.

Все его розовые мечты об исключительной миссии во имя спасения Галилеи и о героическом возвращении, молниеносной карьере, захватывающих путешествиях в один миг разбились о зловещую суть фирмы «Фобос».

Сквозь пелену мерзких ощущений стали проглядывать обрывки мыслей, которые он с трудом собрал в одно целое и попытался спокойно оценить свое незавидное положение. Как ни скверно было осознавать, но, скорее всего, предложение Даггса — не розыгрыш и не провокация. Иначе давно бы уже все закончилось. Испытание он прошел. Да и не шутят такими вещами, черт возьми! Вот теперь начиналось самое дерьмовое. Если все по-серьезному, то в живых его не оставят, по крайней мере, после того, как получат коды. Значит, нужно бежать. Только, как это сделать, если выбраться отсюда можно только на лифте, который контролируется днем и ночью. Но ведь это бред! Так не может быть! Ни одна нормальная строительная компания не предусмотрит лишь единственный выход. А если пожар, газ, взрыв? Один лифт и все???

Первым делом Егор обошел весь уровень. Кроме комнат здесь было несколько вентиляционных отверстий, размер которых полностью исключал возможность прохода через них взрослого человека. Обследовав дальнюю часть округлого коридора, он к своему удовлетворению обнаружил ничем не выделяющуюся на фоне стены дверь. По всем признакам — запасной выход. Попытка ее открыть успехом не увенчалась, чего и следовало ожидать, успокаивал себя Егор. Вернувшись в комнату, он оторвал от порога металлическую пластину и снова осадил злополучную дверь. Ему удалось немного расшатать замок, но не более того.

После часа тщетных попыток Егор, обессиленный и взмокший сел на пол у стены. Что ж, пойдем другим путем! Изучив потолок, он заметил несколько подозрительных точек. Камеры! Астахов вдруг представил себе, как местная охрана потешается над ним у мониторов. Очевидно, что даже если бы он открыл злополучную дверь, шансов все равно бы не было.

Всего он насчитал пять камер, наверняка работающих автономно. Угол обзора был выбран грамотно, практически вся площадь оказывалась в поле зрения. От осознания, что за каждым его шагом следят, стало не по себе. Егор решил разыграть представление, хотя совершенно не был уверен в его успехе. Шанс один из сотни, что все пойдет по сценарию.

Он еще несколько раз пнул по дверям, а потом, подойдя к лифту, помахал руками, выкрикивая ругательства. Оказавшись в своей комнате, Егор с обреченным немного глуповатым выражением лица лег на кровать и уставился в потолок. Дав команду монитору, перевел взгляд на него. Тишину разорвали громкие звуки какой-то незнакомой энергичной мелодии. Здесь, видимо, популярна своя музыка. Вскочив с кровати и измерив несколько раз шагами комнату, Егор взял спикерфон. На том конце ответили сразу.

— Отведите меня к Даггсу, я хочу с ним говорить, — уверенно проговорил он.

Связь тут же прервалась, но он почти не сомневался, что скоро за ним придут, и вышел в коридор. От напряжения сердце едва не выпрыгивало из груди, Егор с трудом старался сохранять ровное дыхание и отрешенное выражение лица. Он не ошибся, створки лифта вскоре раздвинулись. Охранник пригласил его внутрь, и он сделал несколько шагов. Все остальное произошло в считанные секунды. Отработанными ударами в живот и шею он сбил противника с ног. Выхватив резонатор, Егор двинул охраннику ногой в челюсть и несколькими выстрелами уничтожил камеры, затем подхватил приходящего в себя охранника и тихо произнес.

— Будешь всё делать правильно, останешься в живых. Если понял, кивни.

Дождавшись подтверждения понятливости, Астахов тем же спокойным тоном спросил.

— Ключ от запасного выхода есть?

Тот помотал головой, после чего Егор для острастки в полсилы щелкнул охранника по челюсти кулаком.

— Нету ключа! — тот схватился за щеку, — Открывается с лестницы.

— Верю.

Положение осложнялось. Голова работала как никогда ясно и четко.

— Ладно, поехали! В лифте камеры есть?

— Да.

Парень дрожащей рукой показал на точку в углу, которую Егор тут же разнес из резонатора. Втолкнув охранника внутрь, он подставил оружие к его спине.

— Давай наверх!

По его расчетам группа захвата должна была уже быть у запасного выхода. И точно! Зуммер открывающегося замка. Лифт двинулся наверх. Наверняка регистрируется каждое его перемещение.

— Жми на «стоп»! — прошипел Егор, когда они почти достигли поверхности. Охранник не сразу сообразил, что от него требуется, но через секунду нажал на красную кнопку.

— Теперь назад, вниз, туда, откуда начали!

Лифт послушно заскользил вниз. Только бы дверь была открыта, думал Егор. От напряжения он раскраснелся, ноги ходили ходуном. К его счастью дверь на лестницу оказалась распахнутой. Кто о ней позаботится в такой суматохе? В глазах охранника он прочел ужас, видно тот решил, что час его близок. Однако Егор молча ударил его в затылок и нажал на кнопку самого нижнего этажа, выскользнув из лифта.

Когда несколько человек с оружием пронеслись мимо двери вниз по лестнице за лифтом, он осторожно вышел через запасной вход и бесшумно стал подниматься по широкой спиральной лестнице. Двери на уровнях были с электронными замками. Скверно! Если сверху начнет теснить вторая группа, укрыться будет негде. Датчик резонатора показывал, что заряд на исходе. Немного успокаивало то, что в данный момент Даггсу он был нужен живым, хотя в этой суете никто особенно разбираться не будет. Разнесут голову и всё.

К облегчению Егора никаких звуков сверху не доносилось, между тем, это ни о чем еще не говорило. Могла быть засада. Вот он добрался до верхнего уровня. На лестничной площадке никого. Егор осторожно выглянул в коридор. Ноги гудели от напряжения, палец на спусковой кнопке резонатора буквально окостенел, готовый привести механизм в действие в любой миг.

Четыре охранника в полной экипировке, держа под прицелом дверь лифта, заняли боевую позицию. Выход на поверхность был только один — мимо засады. Времени на раздумье не оставалось, скоро первая группа поймет его фокус и поднимется на лифте, но прежде дадут сигнал на прочесывание лестницы. Вот, точно! После короткого разговора по переговорному устройству все четверо перебежками ринулись к лестнице. Егор спрятался за выступом. Он готов был расцеловать архитектора этого здания за вычурность проекта. Остальное было делом техники. Выбравшись из укрытия, когда мимо пробарабанили шаги, он побежал к выходу. Лифт с охранниками уже прибыл. Пока сообразят, что к чему, у Астахова было секунд тридцать.

Он выглянул из двери, пахнуло пылью и прохладой. В голове засела гнусная мысль, что все не может быть так просто.

Ну, вот, началось! К зданию приближалось несколько серых фигур. Счет шел на секунды. Сзади раздались тяжелые шаги, выстрел, рядом осыпалась часть стены. Егор кубарем выкатился наружу и, вскочив на ноги, бросился навстречу бегущим к зданию людям, выстрелив вслепую в сторону двери. Поле боя покрылось снопами пыли. Один из охранников, видимо, командир, поднял руку. Фигуры с оружием тут же растянулись в цепь и залегли. Егор закричал, чтобы они не стреляли, показывая на здание, из которого только что выбежал. Он сделал еще пару выстрелов за спину, тем самым, спровоцировав ответный залп, а поскольку находился между двух отрядов, оставалось надеяться, что его не заденут.

Егор прыгнул в сторону как раз в тот момент, когда между двумя группами завязалась перестрелка, и пока они разобрались, что к чему, он уже находился у вездехода, под которым обнаружил двоих, судя по всему, из экипажа.

Заметив приближающегося Астахова, один из них выхватил резонатор и прицелился в него. Занятия по скорострельности не прошли даром. Он выстрелил раньше, вырвав из бедра противника кусок мяса, заметив, как темные брызги обдали броню. Пнув на ходу второго, Егор приказал запрыгнуть в машину и последовал за ним.

— Гони! — заорал Астахов, тыча резонатором в затылок водителю. Тот, вжав голову в плечи, провел рукой по сканеру и вездеход завибрировал.

— Щит врубай!

Парень бледный, как снег, нажимал кнопки и щелкал тумблерами. Машина понеслась к воротам. Егор проходил курс подготовки по управлению такими механизмами, поэтому найти нужные кнопки и расстрелять ворота труда не составило.

— Курс на поселок! — крикнул он, когда они вырвались за периметр.

Машину несколько раз подбросило от ударов импульсных пушек, но энергощит к счастью выдержал. По его подсчетам предстояло проехать километров пятнадцать до попадания в сенсорное поле башен селения. Тогда их должны заметить и помочь. Но пока вездеход оказался под шквальным огнем, и как бы виртуозно водитель не уворачивался, заряды несколько раз попадали в щит, датчики которого показывали уже тридцатипроцентный уровень.

Внезапно все стихло. На мониторе заднего вида Егор заметил, что преследователи остановились, выпустив несколько залпов в его сторону. Слишком легко, снова подумал он. Только сейчас Егор понял, что его руки ходят ходуном, а ноги с такой силой уперлись в пол, что свело мышцы. Вездеход прыгал по песчаным склонам так, что порой все внутренности, казалось, отрывались от своих мест, перемешиваясь между собой, но главное — вокруг не вздымались от взрывов кучи грунта, и машина не подпрыгивала от прямых попаданий.

Вскоре в сумерках появились огни периметра поселка. Оставшуюся часть пути они проехали без приключений. Только возле ворот Егор осознал, что всё кончено. Теперь все изменится, он знает, что делать. Показав охране удостоверение, он потребовал, чтобы его проводили к префекту. Водителя Егор заставил идти с собой, как живое подтверждение случившегося.

На смену дикого напряжения пришел гнев по поводу наглого и безнаказанного отношения к сотруднику Корпорации здесь в далекой провинции, где, казалось, его, человека Центра, должны охранять как зеницу ока. Вместо этого его заперли где-то посреди пустыни в какое-то подземное сооружение и силой хотели заставить выдать секретные сведения.

На фоне этой клокочущей ярости ощущение нарастающей тревоги поначалу казалось неуместным, однако по мере приближения к офису префекта оно становилось все заметнее, пока не захватило все его существо. Боже! По сути, он здесь совершенно один! Кто такой этот префект? Чем он может помочь? Какие тут вообще порядки? Наверное, здесь можно сгинуть также незаметно, как сходить в туалет за кучу песка. Егор сбавил шаг и остановился, однако, поразмыслив минуту, решительно направился к двери. Больше податься было некуда.

Глава 5

Карго стоял на вершине скалы, закутавшись в шкуры, и смотрел вверх. Уже третий день Карго поднимался сюда и с надеждой наблюдал за ползущими по серому небу тучами. Все его существо сотрясалось от ненависти к тем, кто забрал смысл его жизни — Весту. Все эти дни охотник не мог думать ни о чем, только о ней, и о том, как он с наслаждением вонзит в сердце врага свой дротик.

Ветер беспощадно хлестал по лицу, заставляя огрубевшую кожу сжиматься до ломоты, ноги и руки порой деревенели настолько, что Карго приходилось растирать их клочком шерсти почти без перерыва. Время слабых морозов уходило, впереди были жуткие времена, когда даже глубоко под землей племя нередко недосчитывалось с десяток замерзших сородичей. Огонь приходилось поддерживать постоянно, и в то же время нужно было экономить топливо, состоявшее в основном из черной жидкости, и сухих корней подземных растений.

Веста появилась в их пещере случайно. Вождь соседнего племени расплатился ею за несколько туш тронгов. Девушка не подпускала к себе никого, и племя решило избавиться от лишнего едока, но Карго выступил против, взяв на себя заботу о девчонке. Тогда он еще не знал, почему сделал это, однако вскоре понял, что с каждым разом на охоте все чаще думает о родной пещере, ставшей теперь и просторней, и теплее, где непременно его ждала она. Он старался всегда принести Весте что-нибудь диковинное, будь то клык большого животного или прозрачные камешки из расщелин.

Девушка выросла и похорошела. Она тоже тянулась к своему опекуну, день их соединения был все ближе. И вот ее похитили! Карго не находил выхода своему гневу, отчаянно рвавшемуся наружу. Спал он только тогда, когда ноги отказывались его носить, а сознание меркло от усталости. Все остальное время он ждал.

И дождался. Недалеко от него, извергая пламя, сел орбитальный «челнок». Две фигуры в синих комбинезонах направились в его сторону, неуклюже ступая по плотному снегу. Если бы захотел, Карго легко бы мог скрыться от них в узких ущельях склона, но не это было его целью. Терпеливо дождавшись гостей, он раскинул руки в стороны, показывая, что безоружен.

На секунду, потеряв над собой контроль, Карго готов был вцепиться в этих людей зубами, сломать их шеи, сил на это у него хватит, но охотник вспомнил про свой план и опустил глаза, стараясь не выдать порыв ненависти.

Обойдя его, двое в масках назвали его лохматой обезьяной и приказали встать на колени. Карго не шелохнулся и тут же получил удар чем-то твердым под колено, а затем в живот. После удара в затылок он рухнул на землю. Его обыскали, потом, стянув чем-то за спиной руки, подняли на ноги и, тыча оружием, дали понять, что он должен идти к кораблю.

Карго буквально вполз внутрь и лег на пахнущий металлом ребристый пол, а затем, морщась от боли, с трудом прислонился спиной к борту. Здесь было еще несколько человек, с любопытством разглядывающих дикаря. На лицах находившихся внутри парней он заметил презрение и усмешки. Его привязали ремнями к полу, однако на взлете его бросало из стороны в сторону, как тушу тронга на крюке.

Карго почувствовал оцепенение во всем теле. Сжавшись, он превратился в один упругий сгусток костей и мышц. Потом тело стало необычайно легким.


Его вели через ярко освещенный коридор двухметровой ширины по рифленой металлической дорожке, подталкивая сзади резонаторами. Озираясь по сторонам, Карго невольно замедлял шаг, ожидая очередного толчка, однако сопровождающие с усмешкой лениво наблюдали за дикарем, пока тот топтался на месте, глазея на лампы и потолок, и лишь, когда пауза затягивалась, окрикивали в полголоса, показывая жестами на плавно уходящий вправо коридор.

Вскоре начались ответветвления в обе стороны, из которых то и дело выходили люди в разноцветных комбинезонах, однако, завидев обросшее дурно пахнущее существо, шарахались от него в сторону, стараясь прижаться к стене, пока процессия не пройдет мимо. Карго поежился и больше не останавливался, уткнувшись взглядом в стриженый затылок впереди идущего конвоира.

Понемногу приходя в себя после изнурительного полета, он поневоле стал сравнивать свою пещеру с этим сказочным великолепием, и сравнение это принесло смятение, сменившееся бессильной обидой и жалостью к самому себе и к тем несчастным, что остались там на Земле.

Карго не мог не заметить, что относились к нему совсем не как к пленному врагу. На лицах он видел брезгливость, удивление, интерес, но не ненависть. Руки были свободны, и он мог легко скрыться от своих конвоиров, предварительно их, как минимум, покалечив, однако эта идея сейчас казалась преждевременной.

Вскоре они остановились возле полупрозрачного помещения с несколькими мелкими отверстиями на потолке и стенах.

— Заходи! — приказал конвоир, но Карго сделал вид, что не понимает языка.

Один из сопровождавших потянулся к его одежде, но тут же оказался на полу, корчась от боли. Остальные, видно, не ожидая от него такой прыти, не сразу сообразили, что к чему, но потом сбили охотника с ног и несколько раз основательно приложились ботинками к его ребрам.

Пока Карго приходил в себя, с него сорвали вонючее, свернувшееся клочками шерсти, грязное одеяние и заперли в комнате. Ударившие по телу струи холодной воды моментально вернули Карго ясность мысли, и он, отскочив, попытался прижаться к стене, но вода била изо всех отверстий, не оставляя ему не единого шанса. Вскоре вода стала теплее, а затем и вовсе пошел пар.

Через десять минут поток прекратился, и из стен хлынул горячий сухой воздух. Дверь открылась, выпуская взлохмаченного пленника на свободу. Ему бросили комбинезон и ботинки. Новая одежда сидела как влитая, и Карго отметил, что тело памятью откликнулось на комфортное одеяние. Давно забытые запахи, ощущения и краски на мгновение унесли его куда-то в прошлую жизнь, где было тепло и сытно.

Убедившись, что бить его больше не собираются, Карго выпрямился и почувствовал, как ноги свело судорогой. В соседней комнате его ждал щуплый человек с какими-то блестящими предметами на поясе. На этот раз конвоиры повели себя более предусмотрительно и сначала продемонстрировали, что они хотят. Когда Карго, наконец, якобы понял, что ему хотят состричь волосы, он повиновался, после чего его затолкнули в стерильно белую комнату с кроватью посередине и закрыли дверь снаружи. Стены и пол на ощупь были мягкими, он готов был поспорить, что и потолок тоже. Подергал дверь — заперто.


***


Ирония настоящего заключается в том, что лишь оно одно существует в реальности, в отличие от прошлого и будущего, которые есть продукт нашего воображения — одно живет в воспоминаниях, а другое — в мечтах. Упрямая правда в том, что этот порядок соотношений неподвластен человеку. Как же сложилась бы жизнь каждого, если хотя бы на время все поменялось местами? Сколько можно было бы исправить ошибок! Или… наделать новых.

Потребность изменить свою судьбу зрела в сознании Гудвера с того момента, когда он начал понимать, что миру совершенно наплевать, кто он и что он думает о себе и об окружающих. Зрела, но так и не обрела видимые очертания. А может и не нужно ничего менять, может нужно наблюдать и вовремя «закрывать глаза» и «умывать» руки. Да и что такое судьба? Пожалуй, найдется немало тех, кто в нее верит, и столько же с ними несогласных.

В данный момент, лежа на кровати, Сит вообще с трудом понимал, где находился и что он здесь делал. Его рассеянный взгляд был устремлен к еле заметной точке на потолке, время от времени передвигавшейся то в одну, то в другую сторону. Потом насекомое, словно, решившись на смелый поступок, быстро заскользило на невидимой паутине вниз, едва не достигнув его лица, на котором не дрогнул ни один мускул. Повисев несколько секунд, раскачиваясь из стороны в сторону, паук, видимо, ощутив чужое дыхание, стремительно бросился назад к потолку и в один миг слился с ним, замерев темной точкой, растворившись среди множества таких же.

С прибытия на Тиберон прошло уже несколько дней, а подходящей работы Сит найти так и не смог. С каждым разом, когда ему с заученным сочувствием отказывали, отчаяние вспыхивало с новой силой, но тут же затухало, постепенно притупляясь, пока не превратилось в гнетущее безразличие, а затем и вовсе в нежелание что-то менять.

Сквозь сонное марево до Сита донеслись голоса. Открыв глаза, он заставил себя сесть. Вернулось несколько жильцов, которые о чем-то громко переговаривались друг с другом. Еще не до конца проснувшись, он поднялся и подошел к умывальнику. Вода была на учете, и Сит старался не расходовать больше, чем нужно. Здесь вообще все было на учете, впрочем, как и на Галилее, где это меньше бросалось в глаза, покуда была работа и неплохой доход. С комнатой тоже все складывалось скверно. Через неделю нужно было ее освобождать, так как денег на продление аренды не было.

Смочив веки, Сит застыл с закрытыми глазами посреди помещения, пытаясь настроиться на предстоящий день. Хотя какой там день? Скоро вечер уже. Время суток для него, в общем-то, не имело сейчас решающего значения. Следить за часами приходилось лишь перед очередной встречей с потенциальным работодателем, коих оказалось меньше, чем пальцев на руке, так что Сит нередко находился вне времени, позволяя себе бесцельное и бессмысленное существование, отчаянно понимая, что скоро все закончится.

Поначалу он с энтузиазмом воспринял бодрые уверения соседа Штефана, что проблему с работой можно решить за несколько дней, которые пролетали, унося последнюю надежду, а потом Штефан сделал сконфуженный вид и развел руками. Гудвер замечал, что у того у самого в мастерской какие-то неприятности, и однажды услышал историю о том, как Штефану удается удерживаться на работе лишь благодаря взяткам мастеру, аппетиты которого в последнее время росли в геометрической прогрессии.

— Поищи другую работу! — посочувствовал Сит.

— Думаешь, это просто?

Сит был готов испепелить приятеля взглядом. Его бездумная непосредственность порой выводила Гудвера из себя. Он справился с эмоциями и отвернулся.

— Спасибо, что напомнил, — пробормотал он, — я это знаю не хуже тебя.

Штефан, казалось, смутился, но ненадолго. Вскоре он с сосредоточенным выражением лица убрался в свою комнату и не показывался пару дней.

Сит не был уверен в том, что там, на Галилее он стал бы общаться с таким как Штефан. Как ни старался, не смог он до конца принять эту навязчивую веселость на фоне серых, монотонных дней, превратившихся в непрерывный поиск средств к существованию. Но здесь, где Гудвер воспринимался не более чем назойливым насекомым, пытающимся выжить, дружба со Штефаном выглядела иначе. Их общение в основном представляло театральную постановку со Штефаном в главной и единственной роли. Парень к месту и не к месту выдавал истории из своей или чьей-то еще жизни, мастерски изображая персонажей и описывая события. Это отвлекало Сита, скрашивало вечера, он даже подыгрывал Штефану, стараясь вжиться в роль того или иного героя.

Иногда тот пропадал на день или два, возвращаясь каким-то изможденным, но на вопросы предпочитал отвечать уклончиво. В последнее время во взгляде Штефана проскальзывало что-то обреченное, и это настораживало Гудвера, но тот по-прежнему молчал, позволяя себе лишь редкие односложные ответы. В конце концов, Сит отстал от товарища с расспросами, демонстрируя полное безразличие. Гудвер был терпелив. Ничего! Придет время! Сам расскажет!


— Мне нужно тебе кое-что рассказать, — заявился однажды Штефан раньше обычного.

Лежа на кровати, Сит выглядел спящим, но с открытыми остекленевшими глазами. Взгляд его слегка оттаял, и он повернул голову. Штефан навис над ним, не мигая, уставившись на его лоб. Опять этот взгляд! По телу пробежала неприятная волна, и Сит сжался.

— Перестань на меня так смотреть!

— Мне нужно с тобой поговорить, — повторил тот.

Сит спустил ноги на пол и указал глазами на стул.

— Если со мной что-нибудь произойдет… — Штефан запнулся и вскинул подбородок, — короче, ты должен кое-что знать.

Сит нахмурился, пытаясь сообразить, что происходит, а его приятель, вытерев рукавом пот с лица, наклонился и, понизив голос, продолжил.

— Я еще и сам толком не разобрался, но что-то здесь не то.

— Ты о чем?

Было видно, что Штефан с трудом подбирает слова.

— Точно не знаю. Несколько дней назад я встретил старого знакомого, который прилетел, как и я, с Авагалы. Он меня не узнал.

— Вот новость! — усмехнулся Гудвер, проклиная себя за то, что так легко попался на таинственный тон приятеля, уверенный, что это его очередная шутка.

— Ты послушай сначала, а потом огрызайся! — зарычал тот, и Сит решил дослушать.

Налет бесшабашности испарился. По телу Сита пробежал легкий разряд неприятной дрожи. Штефан мутными глазами обвел комнату и уперся взглядом в его переносицу, словно хотел проникнуть внутрь и покопаться в мозгах. Жутковатое ощущение. Таким он его еще не видел.

— С Дмитрием мы выросли вместе. Когда нам было по пятнадцать, он и его родители переселились на спутник Авагалы — Гаю. Мы переписывались, несколько раз встречались. На Тибероне оказались почти одновременно, встретились, вспомнили прошлое. Он собирался устроиться на добывающую компанию проходчиком. Потом Дмитрий исчез. Я столкнулся с ним позавчера нос к носу. — Штефан перешел на шепот, — Теперь ты понимаешь, что он не мог меня не узнать!

— Постой, может, твой друг просто не хотел с тобой разговаривать, — предположил Сит, заметив, как приятель тут же замотал головой.

— Если не понимаешь, лучше молчи!

Штефан изменился до неузнаваемости. Как же он мог так в нем ошибиться? Теперь его знакомый был похож на пойманного тигра, мечущегося по клетке в поисках выхода и готового разорвать любого, кто к нему приблизится. Вспухшие на шее вены выдавали дикое напряжение Штефана, глядя на которого, Гудвер и сам почувствовал, как похолодели пальцы ног.

Не решаясь вымолвить хоть слово, Сит внезапно вспомнил встречу с одним из рабочих со стеклянными неживыми глазами там, в поселке, странное обреченное шествие и погрузку людей в вездеходы, что придало словам Штефана новый зловещий смысл.

— Я думаю, что-то сделали с его мозгами.

Сит непонимающе уставился на соседа, который, словно, собравшись с силами, заговорил взахлеб, как будто давно ждал этой минуты, позволившей, наконец, не молчать, не удерживать в себе сомнения, предположения и страхи.

— На прошлой неделе к нам в мастерскую пригнали вездеход на ремонт. Те парни… Ну, которые управляли машиной… в общем, они почти не разговаривали. Мне удалось вытянуть из них только, как их зовут и в какой они бригаде. Все вопросы, касающиеся их прошлого, их семей… Они попросту не понимали о чем речь. И мне показалось странным, что между собой они вообще не общались, хотя понимали друг друга без слов.

Штефан снова вытер потное лицо и, подойдя к застывшему как монумент Гудверу вплотную так, что тот почувствовал жар его тела, зашептал.

— Есть люди, которым небезразлично, что происходит с нами. Я познакомился с одним из них. Его зовут Отец Герман. Он говорит, что бероний здесь добывают старым способом.

Сит знал только два способа добычи современного топлива, и оба они были вполне безопасны, поскольку все делали запрограммированные механизмы, а люди, только обслуживали их.

— Что ты имеешь ввиду? — спросил он.

— Я смотрю, ты совсем отстал от жизни. В ручную добывают, понимаешь?

Штефан медленно отодвинулся от выпучившего глаза Сита.

Когда бероний был открыт, его стали добывать ручным способом и поплатились сотнями жизней, унесенных неизвестным еще тогда излучением. Добывать топливо таким образом — значит подписать приговор всем, кто находился в зоне облучения. Люди буквально сгорали изнутри за считанные месяцы.

— По-моему, это — чушь! — нахмурился Сит, — все знают, что это опасно, никто не захочет…

— Правильно. Никто не захочет, если у него есть возможность решать самому. Здесь иное. Решения принимает кто-то другой.

— Но почему? Ведь проще использовать роботов! А что делать, когда все рабочие умрут от облучения? Где набрать других?

Штефан усмехнулся и похлопал его по плечу. Ему не нужно было ничего говорить. Сит и так уже догадался, где набрать других, вспомнив целые потоки беженцев, готовых на любую работу.

Его замутило. Нет! Не может быть! Это, конечно, отчаявшиеся люди, но не самоубийцы. Нужно быть сумасшедшим, чтобы пойти на такое добровольно. А если…? Похоже Штефан прав. Без манипуляций с мозгами здесь не обошлось, согласился Сит, хотя эта идея по-прежнему казалась ему бредовой.

— Вот, возьми, — Штефан протянул клочок бумаги, — это адрес Отца Германа. Если не найдешь работу, обратись к нему. Хотя… решай сам… Это небезопасно.

Сит, невольно оглядевшись по сторонам, сунул бумагу за пазуху.

— А у тебя есть повод считать, что будет иначе?

Лично он уже давно утратил веру в удачу. Между тем, собственная участь после рассуждений о гибельном излучении уже не казалась ему настолько скверной. Может быть, не так уж и плохо оказаться в числе забракованных безработных, по крайней мере, продолжительность жизни в этом случае не зависит от дозы облучения.

Скользнув по лицу Штефана, Сит понял, что словесный запал приятеля израсходован — так не похоже на соседа-балагура. Уперев рассеянный взгляд в стену, тот, казалось, силился на что-то решиться, но по отрешенному виду Гудвер понял, что разговор закончен.

Штефан оказался не тем, за кого себя выдавал, и это факт, требующий констатации. Кто же он? За все дни Сит находился сейчас, пожалуй, дальше всего от ответа на этот вопрос.


Когда все уже спали, на уровень ворвались полицейские. Быстро рассредоточившись по комнатам и коридору, они взяли на прицел всех без исключения. Раздались резкие до боли в ушах команды, предписывающие оставаться на местах.

Молодой офицер службы охраны общественного порядка молча склонился над ним и пальцем поманил к себе. Немного отойдя от шока, Сит медленно поднялся и сел на кровати. Гудвер не мог себе это объяснить, но что-то подобное он ожидал увидеть, может, только не так скоро. Не стоило даже гадать, кому он был обязан столь раннему визиту стражей порядка, которые в первую очередь переворачивали вверх дном комнату его «таинственного» друга Штефана.

— Мистер… Гудвер. Не так ли? — протянул офицер, отсканировав его чип.

Сит с деланным равнодушием посмотрел на полицейского и едва заметно кивнул.

— Отвечайте!

Во внешне спокойном тоне представителя власти прозвучала сила, готовая раскрошить Сита на мелкие кусочки.

— Да.

Полицейский сел на стул.

— Мне известно, что Штефан Харви Ваш друг. Это так?

— Мы общались, — уклончиво ответил Сит.

— И о чем же?

Что же натворил этот клоун, если по его душу пригнали половину тиберонского полицейского корпуса, гадал Гудвер. Его совершенно не устраивало то, что он по милости своего непутевого соседа оказался в центре не самого приятного внимания властей. Одному Богу известно, какую роль полиция отводила ему, имевшему сомнительное удовольствие пообщаться несколько дней со Штефаном.

— Я жду ответа, мистер Гудвер. Может, Вы желаете разговаривать в префектуре?

Чем префектура была хуже этого места, Сит не особенно себе представлял, но, судя по направлению разговора, а скорее — допроса, там ничего хорошего его явно не ожидало. Однако при этом совсем не хотелось обсуждать с полицейскими их вчерашний разговор, интуитивно Сит чувствовал, что именно вчерашнее откровение Штефана неразрывно связано с утренним наплывом полицейских в их стеклянный барак.

— Он говорил о сложностях на работе.

Офицер выгнул бровь, наигранно выражая заинтересованность.

— И какие у него были сложности? На работе?

Сит решил, что немного правды совсем не повредит, скорее наоборот — добавит очков.

— Его работодатель оказался не очень порядочным.

Офицер, судя по его виду, сразу же потерял интерес к теме и встал. Подойдя к стене, он извлек из нагрудного кармана небольшой предмет и, нажав на кнопку, осветил им угол. В фиолетовом спектре на стене оранжевым цветом запульсировала точка.

— Это камера, у которой есть передатчик. Ваши разговоры зафиксированы на импульсных носителях. Что-то скрывать бессмысленно, — предупредил полицейский.

Поначалу Сит ощутил слабость в ногах, руки стали влажными, но потом, восстановив в памяти содержание разговоров со Штефаном, он справился с дрожью и выпрямился. Мандраж постепенно прошел. Ему стало даже весело.

— Послушайте, если вы все записали, зачем спрашивать?

Но вопрос проигнорировали. Офицер получил какое-то неслышное сообщение по внутренней связи, приложив ладонь к уху, и тут же махнул рукой, после чего полицейские также быстро покинули уровень, как и заняли его, оставив в недоумении сонных постояльцев.

Когда все успокоились и разбрелись по своим прозрачным комнатам, к Гудверу заглянул полный охранник, сидевший раньше у входа.

— Гудвер, тебе приказано, не покидать здание до особого распоряжения.

— Хоть Вы мне можете объяснить, что происходит?

Охранник протиснулся в дверь и понизил голос, хотя при наличии камер слежения в этом аквариуме конспирация ни имела никакого смысла. Однако парень, видимо, не опасался того, что его услышит какой-нибудь техник-полицейский, а просто сообщаемые им сведения носили, на его взгляд, конфиденциальный характер, и он, как официальное лицо, должен был соблюсти ритуал секретности.

— Твой приятель вляпался по самые уши. Говорят, он забрался в запретную зону, а при задержании убил полицейского.

— Его поймали? — Сит поначалу не поверил услышанному.

— Смылся. Только ненадолго, — съехидничал охранник, показавшись в этот момент Гудверу тупым довольным боровом.


Так или иначе, благодаря Штефану Гудвер, и без того проклинавший свою участь, оказался в полном дерьме. От него явно не отстанут, пытая день и ночь, восстанавливая каждую секунду их общения, чтобы понять, где может скрываться этот спятивший тип. Но отвратительность всей ситуации была не в том, что его принимали за сообщника убийцы полицейского, а в том, что в мозгу Сита уже давно засела и проросла мысль, что этот Штефан не такой уж спятивший. Гудвер в какой-то момент понял, что оставаться здесь больше нельзя.

Собрав немногочисленные пожитки, Сит отправил их по автоматике в космопорт, чтобы запутать следы. Самое необходимое вошло в небольшой рюкзак, заботливо вложенный в багажный контейнер Мартой. На уровне уже приглушали свет, и Сит добрался до лестницы незамеченный. Оглядев коридор и очертания двери своей комнаты, он вздохнул. Как никак, на несколько дней это было его домом. Он болезненно поморщился, невольно вспомнив свой настоящий дом, образ которого уже начал размываться в памяти.

Подняться на уровень вверх не составило труда, лестница была пуста. На первом этаже посреди зала на расстоянии нескольких метров друг от друга стояли трое полицейских в полной экипировке, ревностно следивших за грязной людской массой, разделенной на две части. В конце зала шла идентификация находившихся здесь бродяг, после чего их перегоняли из одной группы в другую. У выхода расположились двое офицеров, держа импульсные резонаторы на перевес.

«Приехали!» — усмехнулся Сит и прислонился к стене. Если его данные в полицейской базе, идентификацию не пройти. Чего он так переполошился? Ему ведь ничего неизвестно! Ну, разговаривали! Ну, делился сосед какими-то своими страхами! Да, мало ли! Сит встряхнулся. Куда бежать? Зачем? Он готов был рассмеяться, но вместо этого, Гудвера заколотила крупная дрожь. Ему сказали, оставаться в комнате. Значит, будут вопросы. Но, ведь, он ничего не совершил! Значит, отпустят! А если нет? А если он станет таким же, как те рабочие, которым не суждено дожить до конца сезона? Клубок навязчивых кошмаров вращался бешено, подминая под себя остатки здравого смысла.

На мгновение голова стала ясной, но лишь для того, чтобы созрел план, дерзкий, фантастический, однако оттого и кажущийся реальным. Гудвер на негнущихся ногах направился к выходу, с каждым шагом теряя остатки смелости, но, подойдя к полицейским, выпрямился и четко произнес.

— Я — Гудвер. Меня вызвали в префектуру, — он старался смотреть мимо офицера, вскинувшего оружие, — срочно.

Второй полицейский остановил товарища, прикоснувшись рукой к его плечу, и достал из прикрепленного к поясу чехла сканер.

— Подойди сюда, только медленно.

Сит подчинился, показав ладони. Изучив показания сканера, полицейский попытался с кем-то связаться, приложив руку к уху. По выражению его лица трудно было определить, что именно он слышит в миниатюрном динамике, однако на Гудвера блюститель порядка практически не смотрел, что вселяло надежду, что план удастся. Положение усложнилось неожиданно. Закончив разговор по передатчику, офицер подозвал одного из находившихся неподалеку полицейских и сухо скомандовал, чтобы тот проводил Сита в префектуру. Только этого не хватало! Его бросило в жар. Смахнув со лба струйки пота, Сит, стараясь выглядеть естественно, как ни в чем не бывало кивнул и пошел к дверям.

— Постойте, мистер Гудвер, — раздался за спиной голос полицейского.

Казалось, в затылок ударили прикладом, ноги готовы были бежать, что есть сил, но он, сделав мучительное усилие, все же остановился. Сит подумал, что все сейчас откроется, они поймут, что это обман и запрут обратно в ненавистной стеклянной комнате. Однако его страхи оказались напрасными. Офицер давал краткие наставления его сопровождающему, что и повлекло задержку, после чего полицейский направился в его сторону, а старший потерял к происходящему интерес, повернувшись к залу.

На улице было необычно светло, несмотря на ночное время. Все пространство между куполами освещали мощные прожекторы, расположенные на башнях полицейских вездеходов. Видно, убийство сотрудника службы охраны общественного порядка здесь весьма чрезвычайное происшествие, подумал Сит, насчитав в радиусе пятидесяти метров около десятка полицейских.

Впрочем, убийство вообще за последние триста лет стало редким явлением, даже в густонаселенной Галилее, а уж убийство работника полиции..! Когда практически каждый, будь он на службе или на отдыхе, постоянно оказывался в прицеле тысяч камер слежения, совершать преступления стало попросту глупо. С помощью системы идентификации и поиска преступник оказывался перед судьей за считанные часы.

Эффективно работала система отбора потенциальных правонарушителей, которых отсеивали еще в детстве с помощью специальных психологических и биохимических тестов. Их склонность к повышенной агрессии корректировали, а тех, кто не поддавался коррекции, изолировали, помещая в закрытые группы, о судьбе которых никто ничего не знал. Говорили, что они выполняют самые рискованные задания, связанные с освоением новых планет. Попытки выступить против системы были единичными. Большинство родственников выбракованных верили в непогрешимость результатов тестирования, к тому же общественное спокойствие служило прямым тому подтверждением и критерием правильности политики властей.

Парень в форме шел справа от него, немного приотстав. Их пару раз останавливал патруль, но после недолгих объяснений с провожатым благополучно отпускал. До префектуры оставалось несколько минут, показавшихся Гудверу вечностью.

Мозг работал на пределе. Порой казалось, что буря мыслей в его голове производит характерный гул, различаемый окружающими. Одна его часть твердила, что выход один — нейтрализовать и бежать, а другая протестовала — причем здесь этот мальчишка, на вид ему лет двадцать. Да и не был он уверен, что справится с вооруженным обученным человеком, пусть даже не готовым к нападению. А если все же..? И что потом? Скитаться? А вдруг пристрелят! Кто тогда найдет денег для лечения Ненси? Все это за мгновение пронеслось в сознании и зависло где-то глубоко, отрезвив и встряхнув его. Нет! Он пойдет в префектуру и расскажет все, что ему известно. Приняв решение, Сит обернулся к полицейскому и незаметно улыбнулся ему, почувствовав облегчение.

Дальше все происходило быстро, словно в фильме с эффектом присутствия. Его сопровождающий вдруг замер и завертел головой. Сит и сам заметил яркие вспышки справа. Мимо вслед за полицейским вездеходом, пронеслось несколько человек в форме. Попутчик Гудвера резко развернулся и привел резонатор в боевое положение.

— Укройтесь где-нибудь, будет жарко! — крикнул он и бросился за остальными туда, где разворачивались какие-то непонятные события.

Подбежав к ближайшему куполу, Сит попытался войти, но двери оказались запертыми. Ругая всех и вся, он упал на песок недалеко от строения, очутившись в углублении. Центр вспышек быстро приближался, и вскоре Гудвер в разрезающем ночное пыльное пространство свете прожекторов различил фигуру человека, перебежками старающегося уйти от преследователей. Человек пробежал совсем близко, и Сит даже разглядел его мечущийся испуганный взгляд. Боже! Это был Штефан. Где-то совсем рядом послышались плевки резонаторов, и песок разлетался в разные стороны от зарядов, один из которых попал убегающему в спину, из которой тут же вылетел кусок дымящегося мяса с обугленными позвонками. Тело Штефана мешковато свалилось на землю и замерло.

Глава 6

— Послушайте! У меня в голове не укладывается то, что Вы рассказали, мистер Астахов!

Помощник префекта Лайон Ковач впился в него едким взглядом, словно хотел прочесть мысли. Он все время щурился, и Егор не мог понять, то ли у немолодого уже чиновника такая манера изучать собеседника, то ли дефект зрения.

С того момента, как он переступил порог префектуры, его преследовало странное ощущение того, что жизнь в этих стенах течет непривычно медленно, с каким-то неестественным замиранием. Полусонные клерки даже не поинтересовались, что это за тип в испачканной одежде с эмблемой одной из ведущих служб Корпорации бродит по коридорам. Словно все пребывали в благостном расположении духа, которое не могут потревожить никакие катаклизмы.

Когда Егор буквально ворвался в кабинет помощника префекта, курирующего полицию, тот с довольной физиономией о чем-то любезничал с секретаршей. Сфокусировав свой прищур на нем, а в большей степени на знаках отличия, Ковач отправил девушку и пригласил Астахова к столу.

Уже десять минут Егор сбивчиво пытался объяснить чиновнику, что с ним произошло в резиденции фирмы «Фобос», а тот качал головой, отказываясь в это верить.

— Господин Нияши, президент компании, очень хороший друг префекта, и он бы никогда не позволил такое безобразие.

— Безобразие!? — вскочил Егор, — Вы вообще понимаете, что происходит? Немедленно направьте отряд и арестуйте этого проходимца Даггса!

От резких воплей Астахова Ковач даже слегка отклонился, сморщив лицо, однако, не принять никаких мер, в данной ситуации он решительным образом не имел права.

— Хорошо, хорошо! — помощник префекта потянулся к полиофону и вызвал командующего полицейским корпусом.

В кабинет вскоре зашел высокий подтянутый мужчина в форме и без приглашения уселся за стол, скользнув взглядом по Егору. Ну и порядки тут! — отметил он про себя тоскливо.

После краткого описания ситуации «высокий» недоверчиво исподлобья посмотрел на Астахова и, как бы делая одолжение, нехотя поднялся.

— Все ясно, мистер Ковач. Сделаем.

Здешняя вальяжность и неуместное спокойствие жутко злило Егора, однако, не посвященный в местные обычаи, он решил не выливать все накопившиеся «ласковые» слова на голову Ковача, по крайней мере, пока. Кроме того, по опыту знал, что эмоции, часто не ускоряют, а наоборот, тормозят решение вопроса. Однако сдержаться стоило ему нечеловеческих усилий.

В местной власти он в данный момент видел скорее не союзника, а глупого капризного малыша, обиженного тем, что его оторвали от любимой игрушки. Интересно, они все тут такие? Егор вдруг вспомнил строгие порядки и дисциплину на курсах в Галилее. Такого экстрима эти «одноклеточные» точно не видели.

Пока служба охраны общественного порядка проверяла рассказ Астахова, последний не покидал кабинет префекта ни под каким предлогом. Ковач оставался в кресле, время от времени отвечая на вызов полиофона и нервно перекладывая предметы на столе. Неловкая пауза продолжалась довольно долго, и Егор успел разглядеть помещение. Кабинет по меркам Галилеи был огромным с двумя тяжелыми столами и зоной отдыха. Он не сомневался, что где-то есть потайная дверь, ведущая в укромную комнатку, где можно расслабиться, место позволяло.

Напряжение нарастало, но Егора это волновало меньше всего. Он, наконец, почувствовал подобающее к себе отношение местного чиновника и решил оторваться на страхах Ковача по полной программе, сохраняя суровое молчание.

Помощник префекта несколько раз заискивающе предлагал напитки, но он качал головой, ворча что-то вроде «сначала разберитесь с бардаком». К концу второго часа тот был на грани истерики, и уже не скрывая волнения, достал из стола бутылку и налил в стакан бесцветной жидкости, тут же выпив ее залпом. Лицо Ковача порозовело. Егор усмехнулся.

Налет высокомерия в миг пропал, когда вернулся «высокий». На его лице отпечатались недовольство и легкое злорадство. Бросив недобрый взгляд на Астахова, командующий в ответ на немой вопрос Ковача ровным тоном произнес.

— Все сделали.

— Что там? — нетерпеливо спросил тот.

— Ничего.

— Как?

— Все спокойно. Господин из Корпорации вчера переусердствовал с местным вином, — усмехнулся «высокий», бросив взор в сторону Астахова — и еще — сотрудника по фамилии Даггс в компании «Фобос» нет.

Ковач сначала нахмурился, видно, осмысливая услышанное, а затем торжествующе посмотрел на Егора.

— Вы уверены? — спросил у полицейского чиновник, словно, хотел еще раз убедиться в нелепости обвинений Астахова.

— Абсолютно.

— А как же мой коллега? — спохватился было Егор, не веря своим ушам.

— Жив и здоров. Кстати, это он рассказал нам про… Ну, в общем, про вино. Разрешите идти? — «высокий» переминался с ноги на ногу.

— Идите! Жду отчет через час.

Пока Ковач фокусировал свой прищур, Егор старался восстановить потерянный дар речи. Уж чего-чего, а такого поворота он никак не ожидал. Ведь должны быть следы перестрелки, раненый охранник!

— Там же была стрельба. Я ранил одного из их людей, — как бы сам с собой рассуждал он.

— О чем Вы, мистер Астахов? Вы же слышали, что ничего, что бы подтвердило вашу историю, не обнаружено. Ваш товарищ прекрасно себя чувствует. Вам явно не повредит хороший отдых.

— Ну, уж нет! Я должен побывать там еще раз. Собирайте новую группу. И свяжите меня с Галилеей.

Егор готов был оказаться в логове врага снова, лишь бы доказать этому бюрократу из префектуры, что он прав, а его подчиненные — тупицы, которых обвели вокруг пальца. Угнетало вдобавок и то, что поставленная задача по заключению контракта не выполнена и вряд ли выполнима после случившегося.

Космический город останется без жизненно необходимого топлива, и одному Богу известно, что ждет его жителей. И вместо того, чтобы вытрясти из «Фобоса» поставки берония, он сидит здесь и доказывает твердолобому местному чиновнику, что он не сумасшедший.

— Мистер Астахов, сейчас уже десять часов вечера. Если Вы хотите, мы еще раз нанесем визит господину Нияши. Однако прошу отложить сие мероприятие хотя бы до завтрашнего утра. Нам всем нужно отдохнуть.

Тон Ковача приобрел властные нотки. Егор подумал, что тот, скорее всего, людей никуда на ночь глядя не отправит, и решил не злить раньше времени помощника префекта, от которого зависело сейчас многое, успокаивая себя тем, что эта уступка лишь до первого контакта с Галилеей, после которого, он был уверен, сюда прибудут военные.

— Мне нужна связь!

Ковач изобразил сожаление.

— Импульсная связь в земном направлении будет доступна через восемь часов. В данный момент мы находимся на другой стороне.

— Дьявол! — стукнул по столу Егор.

Похоже, действительно до утра придется сидеть на месте, что было совершенно неприемлемо в сложившейся ситуации.

— Хорошо, — согласился он, — где я могу принять душ и переодеться?

Чиновник недоверчиво посмотрел на Астахова, видно не ожидая такого скорого согласия, а затем с заметным облегчением нажал кнопку полиофона. Через минуту все было улажено.

— Номер строения — семнадцать. Тут рядом. Уровень пять, комната — десять. — Ковач положил перед ним кусочек металла — электронный ключ.

В префектуре уже никого не было кроме двух угрюмых охранников у выхода. Только сейчас Егор почувствовал как жутко устал. Вспомнив про водителя, который привез его сюда, он остановился, но потом махнул рукой и вышел.

Несколько часов, оставшихся до запуска импульсной связи казались Егору сейчас вечностью, отделявшей его от родного понятного и безопасного мира. Пока же предстояло справиться с мерзким ощущением никчемности и бессилия и найти этот чертов семнадцатый купол.

В дыры разорванного в нескольких местах комбинезона прорывался ледяной ветер с песком, и вскоре он совсем продрог. Добравшись, наконец, до нужного строения, Астахов провел по сканеру ключом, и дверь бесшумно отъехала. Внутри было конечно не так богато, как у фирмы «Фобос», но вполне прилично. Пластик, керамика, древесина — все было подобрано умело. У входа скучало несколько охранников, оживившихся с его появлением. Формальности заняли пару минут, и Егор вскоре оказался в уютной чистой комнате, пахнущей цветочными ароматами.

Ему хотелось даже застонать от наслаждения, когда горячие струи воды покрыли тело с головы до ног. Основательно отпарившись, Егор обтерся огромным бордовым полотенцем и замер у длинного во весь рост зеркала.

Нет, его собственное отражение ничем не отличалось от того, что он видел несколько минут назад. Между тем, что-то изменилось, и даже не внешне. Что-то вползало в мозг. Внезапная головная боль застала Астахова врасплох. Схватившись за перегородку, он едва не свалился на пол. Ощущения были такие, словно в голову заталкивали раскаленные клещи, пытаясь оттуда выхватить содержимое, и потянуть.

Очнулся он на полу, голова казалась наполненной свинцом. Через минуту Егор окончательно пришел в себя и забрался на кровать. Только этого не хватало! Он вспомнил о таком же приступе во время перелета. Через пять минут никаких признаков боли не осталось, но с организмом явно было что-то не то. Страшило то, что приступ был уже не первым, и мог повториться где угодно в самое неподходящее время. Искать врача на этой планете показалось ему неуместным и даже небезопасным. Егор решил обязательно обследоваться, как только закончит дела здесь на Тибероне и вернется домой. Надев свежий комбинезон, он прислушался к себе и, не ощутив никакого недомогания, направился в кафе, расположенное на втором уровне, о котором заранее расспросил охранников.

Кафе оказалось не похоже на развлекательное заведение Галилеи. Здесь было светло и как-то буднично. Скорее, оно походило на пункт приема пищи для сотрудников какого-нибудь офиса. За стойкой стояла молодая девушка и смотрела на него. Впрочем, больше смотреть было не на кого. Кафе пустовало. Что-то в этой девушке показалось ему необычным. Вскоре Егор понял — пожалуй, впервые человек улыбался ему искренне без намека на лицемерие. Он невольно улыбнулся в ответ и побрел к стойке.

— Здравствуйте! — девушка опередила его, — могу я Вам предложить что-нибудь?

На миг он смутился. У нее оказался очень мелодичный голос, который вряд ли кого оставит равнодушным, тем более мужчину, уже давно позабывшего женскую ласку. Егор почувствовал слабость, по телу прокатилась приятная волна. Девушка же продолжала приветливо смотреть на него, хлопая густыми длинными ресницами, явно заметив его интерес.

— Как Вас зовут? — спросил он, сообразив, что сглупил, поскольку на груди у нее висела табличка с именем «Мила».

Девушка округлила глаза, тут же опустив взгляд на табличку, мол, там все написано. Потом, застыв на секунду, слегка присела в приветствии.

— Мила, — представилась она, едва сдерживая смех.

Такая немного легкомысленная сцена знакомства сразу же отразилась на лице Егора, и он почувствовал облегчение, словно неподъемный груз накопившихся проблем свалился с плеч, позволив, наконец, выпрямиться в полный рост.

— Егор, — в ответ представился он, совершенно забыв, что голоден.

— Неважно выглядите, Егор, — пропела Мила.

Потрогав щетину на щеке, он подумал, что вид у него сейчас не самый привлекательный. Девушка показалась ему и впрямь очень искренней, да к тому же еще и красивой. Было даже странным увидеть такое создание в столь позднее время в пустой столовой на этой далекой планете. Ей бы сейчас развлекаться где-нибудь на вечеринке в такой же молодой компании с хорошей музыкой и выпивкой. К своему смущению Астахов поймал себя на мысли, что даже слегка ревнует ее к своей же фантазии. Ему вдруг захотелось остаться рядом с ней и слушать ее голос, усиливающий кровоток и вызывающий учащенное сердцебиение.

После порции жареного мяса Егор почувствовал себя лучше. Мила с неподдельным интересом слушала его истории из школьной жизни, умело вставляя фразы в разговор, и как-то грустно улыбаясь время от времени.

— Мила! А где ты живешь? — поинтересовался он.

— На десятом уровне. Там живет персонал, — Егору показалось, что девушка смутилась.

Когда-то он мог легко покорить женщину и затащить ее в постель. Здесь же все не так. Собственно интересна ему была сама Мила, а не ее формы, хотя и привлекательные. И он боялся выпустить ниточку, протянувшуюся между ними всего за каких-то двадцать минут. А вдруг порвется, если он даже намекнет на продолжение вечера? Вот сейчас посмотрит на часы и скажет, что ей нужно домой… выспаться. Егор почувствовал, что лицо горело, а руки дрожали.

— Может, пойдем ко мне? — он затаил дыхание.

Девушка пожала плечами.

— Только ненадолго. Моя смена все равно уже закончилась, — она кивнула на часы.

Астахов раскрыл рот, но тот час же спохватился.

— Идет. Давай собирайся!

Она согласилась так быстро и естественно, что он даже и мысли себе не позволял, что между ними может что-то произойти на первом же свидании. Через несколько минут он открывал электронным ключом свою комнату, так похожую на каюту межзвездного корабля. Мила нерешительно зашла в помещение, все осмотрела и повернулась к нему.

— Очень даже ничего!

Банальная фраза прозвучала в ее исполнении как невероятный комплимент. Астахов усадил ее на кровать и принялся возиться в шкафу, где стояли напитки. Мила обхватила себя руками, словно озябла, смущенно поглядывая на него.

Вскоре он разобрался с посудой, фруктами и вином, и они, увлеченные друг другом вновь болтали о всякой всячине без умолка. В какой-то момент Егор начал терять нить разговора, чувствуя ужасную усталость. Глаза слипались. Он не помнит, когда такое было — уснуть рядом с роскошной женщиной. Позорище!!! Пожалуй, это была его последняя мысль перед тем как отключиться.


Когда он открыл глаза, свет заслоняло чье-то широкое лицо. Егор не сразу узнал главного полицейского, склонившегося над ним. Поначалу он решил, что еще находится по ту сторону сознания, однако неприятный запах изо рта этого верзилы в форме определенно говорил, что это не сон.

— Кажется, проснулся, — голос больно резанул по ушам.

Только сейчас Астахов понял, что вокруг много людей, ходивших по его комнате, и глазевших вокруг. Память с трудом вернула его к девушке и прекрасному вечеру, от которого во рту остался странный вяжущий вкус. Язык наотрез отказывался слушаться, и Егор поморщился.

Он лежал в одних плавках на кровати и пытался сообразить, что же все-таки происходит. Попытка приподняться не удалась, и, тряхнув головой, он застонал. В глазах все стало расплываться. Рядом ощутил какое-то движение, и ему поставили укол в руку. Через пару минут сознание прояснилось. Он с помощью одного из полицейских сел на кровати и огляделся.

— Что вы здесь делаете? — пробормотал Егор, заметив в дверях Ковача.

Но тот с презрением посмотрел на него и вышел, позвав за собой старшего. Из коридора донеслось что-то вроде «везите его в управление».

— Что происходит, в конце концов? — почти закричал Астахов, с трудом сдерживая дыхание.

На мгновение все замерли, удостоив его секундным вниманием, но потом снова, как ни в чем не бывало, занялись своими делами. Вся эта возня была похожа на осмотр места преступления. Преступления?! Спина похолодела. А где девушка? Может быть, с ней что-то? Гадал он, замечая на себе укоряющие и даже злобные взгляды полицейских.

— Меня зовут Саймон Лоу, я судебный следователь, — раздался голос из-за спины, принадлежавший худощавому с землистым цветом лица мужчине с залысинами. — пройдемте со мной!

Мужчина говорил совершенно спокойно, отчетливо и гулко. Наверняка, ни у кого и мысли не возникало не подчиниться такому голосу. Чем ближе Егор неуверенным шагом подходил к душевой кабине, тем холоднее становилась спина.

— Вы знаете ее?

Следователь широким хлестким движением отодвинул матовую шторку. Чтобы не упасть, Егор оперся на стену. Боже! Обнаженная девушка лежала навзничь в темно-красной луже с раной в левой части груди. Взглянув в ее открытые замутненные мертвые глаза, Астахов отвернулся. Его начало рвать прямо на пол. За спиной кто-то угрюмо сказал.

— Небось, когда убивал, не блевал, сволочь!

Его подвели к раковине и сунули голову под струю ледяной воды.

— Все! Хватит!

Егор поискал глазами того, кто это сказал, но все смотрели на него с одинаковым отвращением.

— Никого я не убивал! Эту девушку я знаю под именем Мила. Мы познакомились с ней вчера в кафе… — он не узнавал свой голос.

— Как Вы можете это все объяснить? — невозмутимо спросил Лоу.

Егор растерянно посмотрел на следователя и обхватил голову руками.

— Не знаю.


Помещения для задержанных располагались на самом нижнем пятнадцатом уровне одного из подземных строений неподалеку от префектуры. В комнате стояла кровать, стол и стул. Был еще монитор в углу, по которому непрерывно с повторами шла текстовая информация о правилах поведения в изоляторе. Центр комнаты был очерчен желтой полосой, а по периметру вдоль стен шла красная. С электронным браслетом на ноге выход за красную линию вызывал реакцию устройства, и тысячи невидимых иголок впивались в плоть в поисках нервных окончаний. Сигнал передавался на болевые точки всего тела, и шок мгновенно сковывал все движения, делая из заключенного абсолютно неподвижное бревно, корчащееся от боли. Егор знал, что попытка снять браслет приведет примерно к такому же результату.

Уставившись невидящим взглядом в потолок, он лежал на кровати в ожидании допроса. Мысли хаотично роем носились в затуманенном сознании, наотрез отказываясь выстроится хоть в какое-нибудь подобие порядка. Паскудность ситуации была еще и в том, что ему недоступна теперь связь с Галилеей, поскольку, как ему объяснили, подследственные лишаются всех свобод, в том числе и права на импульсную связь.

Впервые Егор увидел смерть в пятнадцать лет, когда во время пожара в одном из жилых комплексов их сектора погибла семья — родители и пятилетний ребенок. Они задохнулись продуктами горения. Вместе со сверстниками он тогда ходил смотреть на посиневшие обгоревшие тела, после чего несколько дней мучился ночными кошмарами.

Затем покойников Егор видел еще не раз, но реагировал уже спокойнее, поймав однажды себя на мысли, что со временем стал более безразличен к чужой смерти. С какой-то необъяснимой подростковой бравадой он понимал, что преодолел незримую черту, после которой мертвое тело воспринимается не более чем органические соединения, подверженные разложению, считая такое рациональное отношение к усопшим необходимым условием взросления.

Так уж случилось, что не приходилось Астахову терять близких людей, да и некого, по сути, было терять. Друзей не приобрел, родителей не знал, девушки, и те долго не задерживались.

Когда же он увидел Милу там, в душевой, ему почудилось, что это он сам обескровленный лежит в липкой подсыхающей луже и смотрит в реальный мир откуда-то извне. И пустота! Бесконечная, жуткая, неживая. Словно оторвалась часть его самого и безвозвратно упала в зияющую под ногами бездну.

Как бы то ни было, но он теперь главный подозреваемый. Да еще и в полном неведении. Перебирая возможные варианты объяснений, Астахов, стараясь подавить подступающее отчаяние, понимал, что его злоключения, связанные с компанией «Фобос» имеют свое неизбежное и преотвратительное продолжение. Вся эта история с убийством, наверняка, рассчитана на то, чтобы вывести его из игры и запугать. Между тем, мысль о том, что его с легкостью признают виновным, уже давно назойливо скребущая мозг, казалась теперь не такой уж абсурдной.

Егор вдруг вспомнил свою жизнь на Галилее, расписанную по часам, хотя и казавшуюся в последнее время монотонной и утомительной. Он двигался к понятной и вполне осязаемой цели, не раз представляя себя на вершине карьерной лестницы, понимая, что нужно изрядно попотеть, чтобы приблизиться к ней хотя бы на несколько шагов. И он шагал, упрямо, падая и поднимаясь. Ведь там, куда он устремлял свой пытливый взор, его ждала качественно иная жизнь, захватывающая и наполненная высоким смыслом. И что теперь? Разве об этом он мечтал? Егор огляделся и сплюнул.

Конечно, можно сколько угодно себя успокаивать и убеждать, что все происходящее — это ошибка, скоро все поймут и извинятся перед ним, обеспечат полную безопасность и вызовут специальную комиссию для расследования фактов вопиющего беззакония. Только всем своим нутром Астахов даже не понимал, а чувствовал, что стал участником каких-то непостижимых событий, и его судьба заботила таинственных режиссеров этого жутковатого кино не более, чем участь кролика, которому полагалось в кадре стать центральным блюдом праздничного стола.

Он уже несколько часов изучал выцветший бледный потолок, а за ним никто не приходил. Не то чтобы это обстоятельство удручало Егора, где-то в душе он даже надеялся, что все обойдется без изнурительного допроса. Мало ли по каким правилам его здесь проводят, и какие пытки у них разрешены?

Еще вчера эти страхи показались бы ему смехотворными, потому как уже несколько столетий подследственных не пытали в силу примитивности и неэффективности такого способа получения показаний. На этот счет у Корпорации были свои правила. Однако, оказавшись в изоляции несправедливо обвиненным в ужасном злодеянии, за сотни световых лет от тех, кто мог бы за него вступиться и во всем разобраться, он готов был поверить во что угодно, только не в торжество законов.

Между тем, столь долгое отсутствие внимания к его персоне со стороны следствия могло означать, что в его деле попросту нет никаких неясностей и белых пятен, и допрос самого преступника, по сути, ничего не изменит. Именно эта мысль делала ожидание мучительным, и участь его казалась еще более безрадостной.

Как бы не старался Егор применить все свои знания по самогипнозу, но усмирить мечущуюся психику не удавалось. В какой-то момент ему показалось, что он теряет рассудок, но гнусавый голос, раздавшийся прямо из стены, вырвал его из потустороннего состояния и вернул в реальность.

Заключенный Астахов, приготовьтесь к открытию двери. Вам надлежит пройти для допроса в бокс номер три.

Что значило, приготовиться к открытию двери, Егор не знал, однако, приподнявшись на кровати, он спустил ноги на пол, чувствуя, как по телу пробежала волна напряжения.

Дверь медленно отошла в сторону, открывая выход в коридор. Механический голос, доносящийся из стен, еще раз назвал номер бокса, куда следовало идти, однако Астахов не спешил выходить из своей камеры, помня о браслете.

Успокойтесь, мистер Астахов, — пропел монотонно голос, — Ваши биоритмы превышают допустимое значение. Браслет реагирует на Ваши нервные импульсы.

Видимо, электроника фиксировала его состояние и не отключала систему безопасности, пока он не успокоится. Уж чего-чего, а технологии по контролю за арестованными были на высоте. Человечество всегда изолировало себе подобных, не вписывающихся по разным параметрам в установленные рамки, и способы усмирения арестантов совершенствовались на десятилетия вперед.

Наконец, на табло браслета загорелась зеленая зона, и Егор, поглядывая на щиколотку, неуверенно направился к выходу. Ни в коридоре, ни на площадках перед боксами охраны не было, вероятно, все передвижения заключенных контролировались дистанционно с помощью видеонаблюдения и звуковых команд.

В третьем боксе у стены напротив входа за большим блестящим столом сидел Лоу и изучал свои руки. Вид у него был болезненный и неряшливый. Подняв взгляд на вошедшего Астахова, судебный следователь кивнул на стоящий в центре помещения тяжелый железный стул.

— Садитесь!

Егор ждал вопросы, но Лоу молчал, пристально рассматривая его, словно хотел прочесть мысли. Потом откинулся в кресле и прикрыл глаза. После нескольких минут тишины, Егор заерзал и подал голос.

— А разве мне не положен адвокат?

Зыркнув на него, Лоу щелкнул какой-то кнопкой и официальным тоном произнес, обращаясь к кому-то невидимому.

— Допрос подозреваемого Астахова сто пятнадцатые сутки по местному исчислению, две тысячи семьсот тридцать седьмого года земного времени, колония Тиберон шестнадцать. Назовите себя!

Теперь следователь обращался к нему.


Допрос продолжался уже больше часа. Егор рассказал все, что знал, собственно, скрывать ему было нечего. Лоу слушал внимательно, не перебивая и практически не задавая вопросов. Несколько раз он вставал, прохаживался по комнате, замыкая руки за спиной, потом подходил к стене, отвернувшись от Астахова, и проводил по ней пальцем, словно чертил какие-то странные замысловатые знаки. Когда рассказ был окончен, следователь не сразу заметил что подозреваемый умолк. Когда же он повернулся, Егор нахмурился. Вид полицейского говорил о том, что его разум сейчас не здесь, среди серых осыпавшихся стен комнаты для допросов, а где-то далеко за пределами этого подвального помещения. Лоу рассеянно взглянул на Егора и вернулся в кресло.

— Вы закончили? — спросил он уныло, словно, заранее знал все, что он скажет.

Казалось, ответ его не интересовал вовсе. У Астахова защемило в груди. Неужели действительно все уже решено? К чему тогда этот цирк? В животе завозилась неприятная тянущая боль.

Однако в поведении Лоу появилось что-то необычное, хотя откуда Егору знать, как ведут себя следователи обычно. С полицией он сталкивался нечасто, да и то, по мелочи. В общем, чиновник явно мыслями продолжал пребывать где-то в другом месте, причем, судя по всему, те не доставляли ему особой радости. Ничем Лоу свое смятение не выдавал, но у Астахова на этот счет были свои соображения.

— Что со мной будет? — осторожно спросил Егор.

Словно, очнувшись, следователь вздрогнул и уставился на него. Что бы тот не скрывал, Астахова эта недосказанность стала раздражать, и он постарался изобразить на лице нетерпение. Однако, несмотря на то, что Егор приготовился ловить каждое слово, голос следователя все равно пронзил тишину неожиданно, заставив его сжаться.

— У Вас есть возможность вернуться в гостевой купол.

— Я не понимаю, — Егор нахмурился.

Лоу приблизился и направил тонкий прямоугольник на ногу Астахова. Браслет жалобно пискнул и отстегнулся, отвалившись, как напившееся крови огромное насекомое. Не отрывая взгляда от лежащего на полу устройства, Егор спросил.

— Почему Вы это делаете?

Лоу ответил не сразу, но его лицо разгладилось. Будто решившись на что-то, он ровным тоном произнес.

— Наружная камера зафиксировала, что за десять минут до вашего прихода в номер заходил неизвестный.

— Кто? — Егор опешил.

— Лица не видно, — Лоу помолчал, наблюдая, как он трет виски и морщит лоб, — да, и еще, в вине мы нашли сильный транквилизатор, как и в Вашей крови. Но советую Вам не расслабляться. Вы все еще под подозрением, пока мы это не проверим.

Егор едва унимал дрожь. Ну, конечно! Подсыпали снотворное, убили… подставили!

— Я надеюсь, Вы, наконец, понимаете, что кто-то хочет упрятать меня за решетку?

Лоу выгнул брови и усмехнулся.

— Можете идти. Вам следует находиться в номере и не покидать его.

— Могу я связаться с начальством?

— Боюсь, что нет.

Только что появившийся просвет, показавшийся в конце туннеля, снова потух, и Астахов заскрипел зубами от отчаяния. Все по-прежнему оставалось неясным. Может быть, это освобождение и само не более чем фарс?

— Меня отпускают? — словно, проверяя серьезность сказанного, выдохнул он.

Лоу вновь окунулся омут размышлений, однако по глазам было видно, что вопрос услышал, но отвечать, скорее всего, не собирался.

«Разговорчивый господин!» — сыронизировал про себя Егор, смутно вспоминая, что собирался сообщить следователю что-то важное. Мысль все время ускользала, как не пытался он ее ухватить. Внезапно Астахова осенило. Боже! Конечно!

— Господин Лоу! — едва сдерживая порыв, воскликнул Егор, — Я же не рассказал, что меня похитили и требовали выдать государственную тайну, предлагали деньги.

Он не стал уточнять, что деньги были не просто большими, а огромными.

— Мне известна Ваша версия, — резко оборвал его следователь, словно, полоснув ножом по сердцу.

Егор скис и поплелся к выходу, понимая, что ему по-прежнему не верят. Вероятно, репутация президента компании, как его там, «Ниша», что ли, неприкосновенна! Что ты! Друг префекта! Егору захотелось выругаться, но он сдержался. Ну-ну! Ломай теперь голову, заумный идиот! Строй версии!

В следующую секунду, почти скрывшись за дверью, он обернулся, но лучше бы этого не делал. То, что запечатлело зрение, можно было объяснить по-разному, однако ни одно их этих объяснений не могло его убедить в реальности произошедшего.

В тот момент, когда Астахов бросил последний взгляд на следователя, тот вытянул вперед руку, и лежавший на полу браслет сначала пополз, а затем, оторвался от бетона и прилип к руке Лоу, который, заметив ошеломленный взгляд Егора, как-то виновато пожал плечами и быстро вышел через другую дверь.

Глава 7

Яркий свет вывел его из шока.

— Кто Вы? Что Вы здесь делаете?

Прямо в лицо Ситу уперся слепящий луч полицейского фонаря. Не получив вразумительного ответа, вооруженный мужчина махнул рукой и подтолкнул его в сторону ближайшего строения.

— Уходите отсюда!

Как пьяный Сит поковылял прочь, все еще не понимая, что произошло. Вокруг того места, где упал его товарищ, собралась толпа полицейских. Только сейчас он заметил зависший над головой патрульный катер, чей прожектор накрыл голубоватым светом площадку, в центре которой окруженное темными фигурами лежало тело.

Раньше ему не приходилось видеть, как стреляют в человека. Гибель Штефана показалась ему чем-то нереальным, каким-то театрализованным представлением. Он даже вообразил, как режиссер командует «Мотор!», а каскадер, приводя механизм имитации ранения в действие, бросается на песок. Только запах горелого человеческого мяса, доселе еще незнакомый, резкий и удушливый, не оставлял от этой постановочной фантазии камня на камне.

Вскоре Сит был уже далеко от того кошмарного места. Подавляя спазм в желудке, он остановился и вспомнил о том, что нарушил запрет покидать стеклянное жилище. Наверняка, его уже разыскивают. Хотя зачем? Штефан же уже… Его трясло.

Порыв ветра хлестнул в лицо колючим песком. Найдя в рюкзаке майку, Сит сделал из нее повязку, оставив открытыми только глаза. За те несколько дней, что он провел в прозрачном приюте для бездомных, со Штефаном они так и не сблизились настолько, чтобы оплакивать его смерть. Однако гнетущее горькое чувство не оставляло его, превращая окружающий мир в какую-то иную действительность, где Сит Гудвер — это уже совсем другой персонаж, а происходящие с ним события становились теперь по-настоящему реальными.

Что же Штефан искал в запретной зоне? Да и вообще, черт возьми, зачем в колонии запретная зона? Фразы из последнего разговора о странных рабочих невольно всплыли в памяти. Там в приюте они говорили о массовом облучении людей и их необъяснимой покорности. Эти слова так и остались бы словами, если бы пять минут назад не обрели бы самое ужасное воплощение в виде остывающего трупа приятеля. Похоже, Штефан что-то узнал. Но тогда… он, Сит Гудвер, последний, кто с ним общался, находится в опасности! Нужно где-то отсидеться и все обдумать. Но где?


Купол, находящийся перед ним, ничем особенным не отличался от остальных. Пожалуй, только наружное освещение было каким-то блеклым, а дорожка, ведущая к входу, заметена песком. На востоке небо стало приобретать багрово-фиолетовую окраску. Странный рассвет. Сит невольно засмотрелся на нарождавшуюся из-за горизонта звезду. Совсем не так как на Земле. Немос был намного крупнее Солнца, но его энергия не сжигала все на своем пути радиацией. Тут даже небо имело розоватый оттенок, а погода всегда была пасмурной, потому как местное светило скорее согревало, чем несло свет. Эдакая гигантская печь. Хотя особого тепла Сит так и не ощутил за все время пребывания на планете.

Вскоре красный диск выполз из-за песчаных холмов, и у предметов появились тени, а тусклый розоватый свет разлился по поселку, преобразив его до неузнаваемости.

Дверь купола оказалась запертой, и открыть, по всей видимости, ее могли только изнутри, поскольку никакого табло, сканера или клавиш для набора пароля попросту не было. Сит еще раз посмотрел на клочок бумаги, которую дал ему Штефан. Все верно. Строение тринадцать. Он постучал. Гулкий звук утонул в порывах ветра. Ничего. Он мог стучать весь день, и, скорее всего, так и было бы, если б…

Дверь натужно заворчала и отъехала в сторону. От неожиданности Гудвер отпрянул назад. Из нее вышел человек в коричневом комбинезоне и медленно пошел прочь. Боже! Тот же мертвый взгляд. Мужчина мерными шагами удалялся, а Сит не мог оторвать взгляд от этой жуткой механической походки. Только сейчас он понял, что дверь начала двигаться назад, и, опережая сознание на доли секунды, рефлекс буквально втолкнул непослушное тело в уменьшавшийся с каждым мгновением проем.

В тамбуре его встретили все те же безмолвие и пустота. Озираясь по сторонам, Сит неслышно двинулся в сторону коридора, где помещение расширялось, объединяя несколько изолированных комнат. Похоже, все строения здесь однотипные. Он без особого труда добрался до лифта и нажал на стрелку, указывающую вниз.

Когда блестящие створки сомкнулись, заперев его в узкой кабине, Сит слегка запаниковал. Как-то неожиданно легко все получалось. После остановки лифта дрожь усилилась. Он вдруг испугался, что его здесь непременно ждут. Скоро ловушка захлопнется, и… Однако на площадке было безлюдно. Здесь вообще-то живет кто-нибудь?

Словно в ответ на его мысленный вопрос откуда-то слева послышались голоса. Сит прислушался. От напряжения лоб и виски стали влажными. Оказавшись перед выбором, он никак не мог решиться, идти к людям или наоборот — бежать от них в противоположную сторону. Пожалуй, без помощи будет трудно найти того, кто ему нужен.

Голоса приближались. Вскоре в конце дугообразного коридора он заметил двух мужчин, один из которых пытался в чем-то убедить второго, а тот резко перебивал, не особенно слушая собеседника. Из обрывков фраз Гудвер понял, что они обсуждали какие-то состязания. Похоже, один из них здорово проигрался на тотализаторе. А другой, по всей видимости, желал вернуть долг.

Мужчины тоже заметили его и умолкли, стараясь рассмотреть гостя получше. Замедлив шаг, Сит продолжал приближаться к спорщикам, явно вызвав у них беспокойство.

— Здравствуйте! — громко, но, как можно приветливее, произнес он.

После некоторого замешательства тот, что пониже ростом с короткой стрижкой спросил.

— Ты кто, приятель?

Гудвер остановился и попытался сформулировать свой вопрос.

— Мне нужен один человек…

— Ты сам-то кто? — настаивал стриженый, сделав в его сторону небольшой шаг.

Судя по впившимся в него подозрительным взглядам, ничего хорошего от этой встречи ждать не приходилось. Сит поежился, почувствовав, как кровь хлынула к голове, мешая соображать. Невысокий медленно приближался, и он слышал уже его алкогольное дыхание. Развернуться и бежать! Но это даст им возможность убедиться, что он слабее.

Когда он был подростком, сверстники нередко задирали его, так, от скуки. Однажды он оказался в темном углу один против пятерых старшеклассников. Они здорово потрепали его, Ситу даже пришлось отваляться в медицинском отсеке пару недель, но он не убежал и не умолял о пощаде. Его необъяснимое глупое упорство как-то магически подействовало на школьных забияк, и издевательства прекратились. Более того, с ним стали считаться, просить совета и дружить.

Образ героя не очень подходил худощавому продолговатому Ситу, однако в этот раз он решил не отступать. Будь, что будет! Отведя, на всякий случай, правую ногу назад и сжав кулаки, он назвал имя.

— Отец Герман. Мне нужен Отец Герман.

Что-то произошло. Озлобленность и алчность на лицах его новых знакомых сменились на интерес и настороженность. Стриженый обернулся к озадаченному приятелю и выпрямился.

— Кто тебе назвал это имя? — прорычал высокий.

Сит понял, что Отца Германа здесь знают, и, по всей видимости, его авторитет непререкаем, если одно только его имя так резко может изменить рожи этих уродов. В любом случае он решил сказать правду.

— Штефан.

Они снова переглянулись. Вероятно, Гудвер знал достаточно, чтобы к его персоне стали относиться с осторожностью.

— Как он?

— Кто?

— Штефан, — стриженый с ехидцей посмотрел на Сита.

— Умер.


Комната изнутри казалась металлическим ящиком для хранения всякого барахла. Стальные стены, потолок и пол давили на мозг и криво отражали предметы и людей. О порядке здесь явно не догадывались. Какие-то железки, плахи, заготовки, инструмент валялись повсюду, делая свободное перемещение по комнате невозможным. Лишь в центре был чистый пятачок, где стоял большой диван, столик и огромный видеомонитор. На этом диване и сидел сейчас Гудвер, разглядывая седого мужчину в инвалидном кресле, уныло переводившего взгляд то на него, то на стоявших за его спиной двух крепких парней. Потом «седой» кивнул, и те удалились, задев по пути какую-то жестянку, тут же жалобно зазвеневшую и через секунду затихшую в метре от него.

Мужчина, назвавшийся Отцом Германом, откровенно говоря, не соответствовал образу подпольного лидера, однако личностью был, судя по всему, неординарной и волевой. Сит вспомнил, как магически подействовало его имя на тех, кого он встретил в коридоре, и как беспрекословно подчинялись этому человеку здоровые парни, в сопровождении которых он оказался здесь.

Седой мужчина отнесся к появлению Гудвера спокойно и даже как-то обыденно. После нескольких секунд визуального контакта Отец Герман, казалось, знал о нем все. Однако в его взгляде сквозь любопытство проглядывало смутное недоверие, заставляя Сита чувствовать себя подопытной крысой, которую вот-вот усыпят и начнут полосовать, изучая дрожащие внутренности.

Отец Герман, манипулируя кнопками на пульте управления коляской, объехал вокруг стола и, выдвинув тяжелый ящик, достал бутылку и два стеклянных бокала. Налив темно-коричневой жидкости в оба бокала, он взял один из них и сказал.

— Подойди, возьми.

Голос старца был хрипловатый, гудящий, пронизывающий до костей и явно принадлежал человеку, знавшему цену словам.

— Спасибо, — Сит не знал что делать: остаться у стола или вернуться на диван.

— Расслабься, будь как дома! Я слышал, ты знаком с парнем по имени Штефан?

Сит не стал садиться и находился почти рядом с собеседником.

— Мы жили с ним по соседству.

— Что он тебе наговорил обо мне?

— Он сказал, что Вы — человек, которому не все равно, что происходит.

Отец Герман вдруг осклабился, отчего Гудверу сделалось зябко.

— Неплохо. А зачем ты сюда пришел?

Сит опешил, и совсем не оттого, что не ожидал такого вопроса, а скорее, потому, что ответить на него решительным образом ничего не смог бы, даже под пыткой. Глупость его положения предстала во всей своей красе. Отец Герман внимательно наблюдал за ним, развалившись в коляске и прищурив один глаз.

— Я подумал, что у Штефана должны быть друзья. Он говорил мне только про Вас. Кто-то должен был узнать о его смерти. Разве нет?

Мужчина, сидящий перед ним, преобразился. Он как-то виновато скользнул по нему взглядом и налил себе из бутылки еще порцию алкоголя. Затем, словно, отогнав внутренние сомнения, достал странное шипящее переговорное устройство и вызвал помощников.

— Иди с ними, раз уж ввязался в эту игру. Тебе ничего не угрожает, если ты не лжешь, — старец устало посмотрел ему вслед и махнул рукой.


Сит оказался в маленькой комнатке, посреди которой стояло жутковатое кресло, совершенно не понимая, что он здесь делает. Только по виду сопровождавших его парней стало ясно, что ввязался он действительно во что-то непонятное, и пути назад, похоже, не было.

Произошло то, чего он больше всего надеялся избежать. Его усадили на этот дьявольский трон и привязали руки и ноги широкими толстыми ремнями, разорвать которые он бы не смог ни при каких обстоятельствах. Спина стала липкой, дыхание участилось.

— Успокойся! — сказал один из верзил.

Краем глаза Сит заметил, как сбоку к нему приблизился человек в светло-зеленом комбинезоне. Потом ему на голову надели что-то вроде шлема. В плечо уколол инъектор, и в глазах поплыли круги, а затем сознание поглотил сумрак.


Он сидел на холме. Вокруг раскинулась каменная пустыня с растрескавшейся от жары поверхностью. До самого горизонта простиралась серая безжизненная гладь, соприкасаясь в конце с голубым небесным сводом. Он знал, что час его близок, и был готов к этому. Только что-то все время заставляло его долго всматриваться вдаль, где в раскаленном мареве происходило нечто странное, необъяснимое и оттого вызывающее беспокойство. В голове зашипело, затрещало, а затем наступила тишина, абсолютная, густая, неживая.

«Беги!» — раздался знакомый голос, но Сит никак не мог вспомнить его. Он понимал, что бежать некуда, что скоро все закончится, но изо всех сил старался вспомнить. Наконец, его словно ударило током. «Марта! Что происходит? Где ты?» Его крик утонул в стонущем гуле, доносившемся со всех сторон. Небо померкло, земля на глазах начала расползаться пока не исчезла совсем, и его взору открылась бездна. Пылающая и одновременно холодная как тысячелетние льды. Он закричал от ужаса и боли, пронзившей все тело…


— Эй, парень! Очнись!

Над ним склонился человек в светло-зеленом комбинезоне.

— Хорошо, что мы вовремя тебя начали реанимировать, — мужчина вытер потный лоб и взял его за запястье.

— Сколько я здесь? — потрескавшимися губами прошептал Сит, вспоминая, злополучное кресло.

— Вторые сутки. Что ж ты не сказал, что у тебя сердце такое слабое? — сокрушался тот.

Сит хотел было возмутиться, что это они, идиоты, затеяв над ним свои опыты, могли бы сначала о его здоровье полюбопытствовать, но сил не хватило, и он закрыл глаза.

Страха уже не было, только слабость и безразличие. Оказавшись во власти некого Отца Германа, Ситу оставалось лишь проклинать ту секунду, когда он решил последовать совету покойного Штефана, прийти сюда. Между тем, он понимал, что иначе поступить и не мог, поскольку это был единственный адрес, где можно было рассчитывать на ночлег, черт бы его побрал! Так или иначе, они его не убили, значит не все так скверно.

На третий день Гудвер уже мог вполне сносно передвигаться и начал настойчиво требовать объяснить ему, что происходит. За все время, что он находился в одиночной палате, к нему заходил лишь доктор и санитар, приносивший еду и воду, которые самым неприличным образом игнорировали все его вопросы, отвечая только, что скоро ему все объяснят. А после того, как он едва не попал в санитара стаканом, к нему заглянули два амбала, пообещав успокоить, если он не угомониться. Однако через несколько часов дверь открылась, и в палату заехала инвалидная коляска.

— Я смотрю, ты пришел в себя, — Отец Герман, оценивающе посмотрел на него и кивнул на выход, — идем со мной!

Он резво развернул свой спецтранспорт и скрылся за дверью. Сит поспешил за ним, надевая на ходу комбинезон. В конце коридора он заметил две высокие фигуры, неотступно сопровождавшие старика.

Остановившись у кабины лифта, Гудвер вдруг засомневался, но это продлилось всего несколько мгновений. Решительно шагнув внутрь, он вдруг подумал, что возможно сейчас в его жизни происходят те самые перемены, которых он подспудно ждал все это время. Слишком уж затянулось его подавленное состояние неудавшегося колониста. Какая-то необъяснимая эйфория охватила Сита, притупляя инстинкты и стирая грани между фантазией и реальностью. Его спасли и оставили в живых. Значит… он, наконец-то, стал кому-то нужен!

Створки бесшумно закрылись, и они стремительно понеслись вниз. За эти полминуты Гудвер постарался успокоиться, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов. На этот раз они оказались в комнате, отделанной под старину. Деревянные арки, резные плинтусы, цветы, кафель, декоративный камень. Массивная мебель, в том числе высокие шкафы с книгами. Такой интерьер Сит видел лишь в архивных видеодокументах.

Двое парней остались у входа. Отец Герман докатился до стола и по-хозяйски занял за ним место, указав ему на жесткое потертое кресло напротив. Озираясь по сторонам, разглядывая непривычную глазу обстановку, Сит невольно задавал себе вопрос, кто такой этот Отец Герман, в распоряжении которого огромные апартаменты, охрана, медицинский блок с современной аппаратурой? Лидер неформальной подпольной организации или глава какой-нибудь местной компании? Скорее всего, этот дядя явно не сотрудничает с правительством, иначе давно бы уже сдал его властям. Наверняка, во всех электронных информационных базах поселка его личность фигурирует в списках разыскиваемых преступников.

Глядя на своего нового таинственного знакомого, Сит не мог понять, что же все-таки движет этим человеком с именем, созвучным, скорее, древнему церковному сану. Деньги, власть, месть, а, может, что-то ещё?

Между тем, Гудвер отчетливо понимал, что каким бы не был на самом деле Отец Герман, от этого старца зависела в данный момент его судьба, потому как пойти ему было совершенно некуда. Загнанный обстоятельствами в угол, Сит готов был на любые условия взамен на убежище и пищу, смея в душе надеяться, что может рассчитывать и на большее.

Отец Герман молча изучал картину на стене с изображением живописного уголка природы, явно не местного происхождения. В центре полотна в лучах яркого солнца серебрилась небольшая речушка, окруженная со всех сторон лесом, через которую был проложен рубленный, тронутый временем мост. Сит был уверен, писалась картина с натуры, потому как придумать такое, казалось совершенно невозможным.

— Так, кто Вы такой, мистер Гудвер? — неожиданно сухо спросил Отец Герман, пока Сит любовался пейзажем.

Он еще не до конца осмыслил вопрос, а слова уже начали слетать с языка.

— Меня зовут Сит Гудвер…

Поперхнувшись, он вдруг понял, что от него ждали другого ответа. Ну, конечно! Они, наверняка, знают о нем все, что есть в его личном файле.

Отец Герман невозмутимо наблюдал за его терзаниями в поиске нужных слов.

— Я не понимаю, — наконец, признался Сит, — что Вы имеете ввиду?

Он ждал внятных пояснений, начиная между тем постепенно постигать смысл интонации. Неужели опять подозрения? Чего же им еще нужно? Гудвер все еще чувствовал накатывающую волну возмущения, когда собеседник заговорил.

— Откуда ты взялся, парень? Что ты делаешь здесь?

Выражение лица Отца Германа в тусклом свете единственной горевшей в комнате лампы угадывалось смутно, однако Сит был уверен, что тот буквально прожигает его недоверчивым взглядом.

— Я же все рассказал, — осторожно произнес он, — в поисках заработка я прилетел с Галилеи примерно месяц назад, жил в приюте для бездомных, где познакомился со Штефаном, который и дал мне Ваши координаты. Вы же помните Штефана?

Сит с мольбой смотрел на «седого», всей душой надеясь, что тот сейчас улыбнется и скажет, что это шутка, что он — Сит Гудвер, замечательный парень, и что ему обязательно помогут.

— Да не знаю я никакого Штефана!


***


Очнувшись от невнятной прерывистой дремоты, Карго почувствовал, что голоден. Следующие несколько часов прошли в полузабытьи, сменившееся душевным подъемом и приливом сил. Долгие годы существования в условиях каждодневного выживания позволяли быстро восстановить жизненную энергию даже после таких потрясений.

Карго приподнялся на своем стерильно белом ложе и осмотрелся. Несколько кругов вдоль стен быстрым шагом вернули былую подвижность мышц и чувство целостности тела. Убедившись, что он в своей прежней форме, Карго снова сел на кровать. Охотник еще не забыл, зачем он здесь.

Попытки найти ответ на мучивший его вопрос не приносили ничего утешительного. Нужна информация о Весте, и где ее получить, он пока не представлял.

От щелчков открывающейся двери по спине поползли мурашки. Голова соображала мгновенно. Карго изобразил на лице озлобленность и отскочил в угол, как подобает загнанному дикому животному.

На пороге стояли двое в герметичных комбинезонах, правда, без масок. Один из них, тот, что постарше и ниже ростом с редкими вьющимися волосами, быстро оценил ситуацию и сделал знак напарнику, означающий, что нужно быть осторожным. Молодой тут же вскинул импульсный резонатор, направив его в сторону подопытного. Охотник прекрасно знал, что это такое и как оно сжигает все на своем пути, но не подал виду, оставаясь сгустком напускной ненависти и невежества.

Старший сделал несколько нерешительных шагов к центру комнаты и медленно поставил на кровать небольшой ящик.

— Спокойно, парень! — проговорил он, не спуская взгляда с Карго, — Если он приблизится, стреляй!

Карго вздрогнул, но ничем не выдал своего страха, еще сильнее вжавшись в угол.

— Зря мы без охраны зашли, доктор, — послышалось из-за спины низкорослого.

— Не отвлекайся, Джон! — проговорил тот.

Несколько секунд все трое находились в оцепенении. Первым зашевелился доктор, открывший ящик и доставший оттуда какой-то пакет. Карго практически сразу догадался, что там находится, едва до него донесся аппетитный аромат запеченного мяса, который он бы не перепутал ни с чем.

Разложив еду на кровати, ученый попятился к двери, неслышно ступая по мягкому полу.

— Может, вызовем охрану, и свяжем его? — спросил Джон.

Доктор задумался, наблюдая за охотником, но промолчал, едва пошевелив рукой, давая понять, что ничего предпринимать пока не нужно. Что ж, Карго понял, что его хотят накормить, и он не имел ничего против, прислушиваясь, как в животе жалобно заурчало. Проанализировав поведение вошедших, он решил, что ему ничего не угрожает, и приблизился к заветному пакету. Благо, голод ему изображать было не нужно.

Стремительно пережевывая пищу, Карго исподлобья изучал своих новых знакомых, с интересом наблюдавших за его торопливой трапезой. Каждое его движение фиксировалось миникамерами, и охотник догадывался об этом, стараясь как можно громче чавкать и даже рычать, хотя там, на Земле, его соплеменники питались совсем иначе. Существовали правила, ритуалы, но они, наверняка были недоступны для жителей мегаполиса, а, поэтому, нужно придерживаться соответствующего образа дикого полуразумного существа.

Закончив, Карго вытер руки о белоснежную накидку и снова отошел в угол, уставившись на озадаченных посетителей. Старший, уже менее осторожничая, собрал одноразовую посуду и остатки пищи обратно в ящик и, поставив его на пол, толкнул в сторону напарника.

Глава 8

В колониальном поселке царило серое запустение, вероятно, привычное для здешних обитателей. Свинцовое небо, казалось, вот-вот накроет вершины металлических куполов вросших в песок. Мрачная картина, представшая перед глазами Астахова, стала продолжением бессильного отчаяния, укоренившегося в измотанном сознании. Меня подставили! Подставили! — упрямо твердил рассудок, теряя с каждой минутой последние остатки надежды. Связи нет, помощи ждать неоткуда, а местные блюстители порядка будут теперь неотступно следить за каждым его шагом.

Услышав свистящий скрежет, Егор обернулся и увидел, как массивный сегмент одного из куполов начал медленно раскрываться, выпуская несколько автомобилей-внедорожников. До обоняния донесся запах гари. Видно, те работали на древнем топливе, практически не используемом уже более двух столетий.

Энергетические блоки из обогащенного берония были самым экономичным и мощным источником энергии для современной космической и наземной техники. А тут… три автомобиля, напоминающих огромных пресмыкающихся, выползли из ангара и скрылись за поворотом, оставив за собой облако едкого дыма.

В номере было прохладно и чисто, о произошедших здесь жутких событиях и об обыске напоминала лишь красно-желтая лента, опоясывающая душевую кабину. Полиция разрешила ему заселиться в ту же комнату, хотя запрет на пользование ванной снят не был, о чем гласила табличка, висевшая на двери. Плюнув на все запреты, Егор включил воду и, вглядываясь в белизну полимерной емкости, еще долго не решался встать под горячие струи.

После душа его стало трясти. Нервная лихорадка продолжалась всю ночь, и лишь под утро ему удалось забыться. Проспав несколько часов глубоким тяжелым сном, он не сразу смог вернуться в реальность, когда в помещении назойливо заверещал зуммер полиофона. Прошло еще полминуты, пока Егор сообразил, что это.

— Слушаю, — отозвался он сонным голосом, обратив внимание, что номер абонента не идентифицировался.

На том конце какое-то время молчали, но он слышал чужое дыхание, решив, что еще немного, и отключит связь. Что-то необъяснимое мешало ему это сделать. Время остановилось. Егор все прислушивался, придя в себя ото сна окончательно.

— У меня есть для Вас информация, — вдруг раздалось в трубке.

— Кто Вы?

Егор почувствовал, как к нему возвращается дрожь.

— Ваш друг.

— У меня здесь нет друзей.

Астахов подумал, что голос, наверняка, искажают, отметив его неестественную металлическую тональность.

— И все же…, — замялся собеседник, — никогда не поздно ими обзавестись. Мне известно о Ваших неприятностях.

Егор прошелся по комнате, поежившись от озноба. Кто-то хочет войти с ним в контакт. Но для чего? Это или очередная провокация, или…

— Вы знаете, кто меня подставляет?

— Я бы предпочел…

— Вы знаете? — резко оборвал его Астахов.

Пауза затягивалась. Наверняка, очередная попытка втянуть его во что-то гнусное. Только теперь он будет играть по своим правилам.

— Да, я знаю.

— Что Вы хотели мне рассказать?

У Астахова защемило в груди. А вдруг, правда? Может быть, это и есть, выход?

— Подходите к северному сектору внешнего периметра через час.

Егор понимал, что должен принять решение немедленно. Сомнения сменились возбуждением перед чем-то неизвестным, но, чрезвычайно важным. Он должен что-то делать, использовать малейшую возможность, иначе сойдет с ума. Однако подсознательно мозг протестовал, выстраивая упрямые аргументы о крайней рискованности назревавшего рандеву. Звонивший, очевидно, догадывался о творившейся сейчас в его голове сумятице и не торопил с ответом, лишь прерывистое дыхание выдавало волнение собеседника.

Егор намочил под краном ладонь и провел ею по лицу, посмотрев на свое отражение в зеркале. Выглядел он как призрак, потерявший смысл своего существования.

— Хорошо, я буду.

Прикоснувшись к сенсорной поверхности, он прервал связь.


На улице было также сумрачно как вчера, словно, новый день так и не наступил. Между одинаковыми как в инкубаторе строениями изредка проезжал вездеход или автомобиль, взрыхляя песок и поднимая пыль. Люди, если и встречались, то какие-то странные, с полумертвыми глазами. Поначалу он приостанавливался, ожидая приветствия или хотя бы заинтересованного взгляда, однако ни того и ни другого так и не дождался.

Астахов понимал, что глупо идти на встречу неизвестно с кем без оружия, но найти портативный импульсный резонатор или хотя бы какое-нибудь раритетное огнестрельное оружие за такое короткое время было невозможно. Да и на выходе из гостевого купола сканеры сразу же подняли бы тревогу. Поэтому сердце то и дело набирало обороты, тревожно сжимаясь и нагоняя дрожь в ногах.

Впереди замаячили десятиметровые столбы внешнего периметра, между которыми голубым свечением натянулся трехслойный энергощит. Вот и северный сектор. Ни души. Может быть, рано? Егор посмотрел на часы. Нет, все правильно. Напряжение нарастало, однако площадка между двумя цилиндрическими конструкциями неизвестного назначения оставалась безлюдной. Зуммер полиофона застал Астахова врасплох. Он вздрогнул и выругался.

— Планы немного изменились, мистер Астахов, — заговорил незнакомец, как только он ответил на звонок, — Вам нужно пройти до двадцать седьмого строения. Там Вас ждут.

— Я надеюсь, больше не будет осложнений? — раздраженно буркнул Егор.

— Извините!

До нужного места оказалось около ста пятидесяти метров вдоль периметра, которые он решил преодолеть не спеша, приглядевшись к обстановке. Вокруг по-прежнему было уныло и пыльно. Однако что-то смущало. Он остановился и осмотрелся по сторонам. Вроде бы все спокойно. Но что же тогда было не так? Астахов понял это не сразу, спустя несколько секунд, таких нужных и спасительных. Это был запах, удушливый, резкий, запах гари.

Внедорожник появился из-за ближайшего купола и преодолел расстояние до Егора гораздо раньше, чем тот сообразил, что происходит. Еще пару мгновений, и Астахов лежал на земле, сбитый передней частью автомобиля. Он отлетел на несколько метров, но сознание не потерял, рефлекторно пытаясь понять, какие повреждения получил. Удар по голове гулко отозвался во всем теле, и свет погас.


Он не сразу понял, откуда доносились монотонные прерывистые звуки. Сказать, что голова болела, значит не сказать ничего. Адская боль насквозь проколола затылок. С трудом удалось открыть глаза и повернуться к источнику бубнящего звука. В пяти метрах от него возле круглого отверстия, очевидно служившего выходом, два коренастых парня в черных комбинезонах вполголоса что-то усердно обсуждали. Слов было не разобрать, но рукояти резонаторов, выглядывающих из узких чехлов, прикрепленных к внешней стороне бедра, он рассмотрел сразу.

Что касалось самого Астахова, то он со связанными за спиной руками лежал на полу в углу комнаты, напоминающей тренировочный зал. Здесь располагалось несколько тренажеров, отражавшихся в зеркальном покрытии стены, тут же недалеко стояло приспособление, в котором Егор узнал аппарат для диагностики различных расстройств, связанных с повышенными физическими нагрузками.

Не обращая на него никакого внимания, охранники по-прежнему бубнили друг с другом, полностью увлекшись разговором. Стараясь не подавать вида, что пришел в себя, Егор осторожно потянул руки, однако тяжелые металлические наручники надежно удерживали затекшие и онемевшие кисти. Следующей была попытка выяснить, все ли кости целы. Незаметно пошевелив конечностями, он удовлетворенно расслабил мышцы. Значит, пострадала в основном, голова. Для этого ему не нужно было прислушиваться к ощущениям. Затылок ныл, болезненно реагируя на каждое биение сердца.

Теперь предстояло осмыслить, что же произошло. Его похитили, это понятно. Зачем? Скорее всего, тоже ясно. И как только он мог на это купиться? Ему снова стало дурно, и он застонал, чем привлек внимание охраны.

— Кажется, оклемался, — донесся голос одного из них.

Они приблизились к Егору, намереваясь убедиться в том, что он пришел в себя. Потом один из них прижал ладонь к уху и, видно, обращаясь к кому-то на другом конце связи, громко отчеканил.

— Это пятый. Клиент пришел в сознание. Жду распоряжений.

Через секунду, вероятно, получив команду, охранник достал резонатор и привел его в боевую готовность. Второй последовал его примеру, заняв позицию у входа за спиной напарника.

Парни, наверняка, прошли подготовку в войсках, подумал Егор, наблюдая за их грамотными действиями. Явно не новички. С такими справиться не так-то просто. Он снова потянул руки, стараясь размять и одновременно понять, что за наручники на нем. Скорее всего, электронная версия «СУ-2». Открывается магнитным ключом. Уже легче. Осталось только выяснить, у кого из двоих этот ключ.

— Эй! — попытался приподняться Астахов, чем вызвал напряжение в позах охранников, — Можно наручники ослабить?

— Лежи спокойно! Надо будет, ослабим!

— Ну, люди вы или твари? — он намеренно провоцировал их на агрессию, которая неизбежно повлечет ошибки.

Охранники не двигались. На их лицах застыло безразличие и готовность в любую секунду нейтрализовать пленника. Такой расклад устраивал Егора меньше всего. Оставив бессмысленные попытки усыпить их бдительность, он с болезненным усилием сел, уперевшись спиной в стену.

— Замри, а то…

— И что? — усмехнулся Егор, — грохнешь? А как будешь объяснять начальству, что убил того, кого тебе поручено охранять и сохранить жизнь любой ценой?

Похоже, Астахов попал в точку, поскольку тот на мгновение задумался и недовольно покачал головой. Значит, его действительно похитили люди Даггса, и он нужен живым, вернее его память. В последнее время наука в области психокоррекции скакнула далеко вперед. Разработаны десятки технологий, способных заставить человека вести себя определенным образом. Появилась масса возможностей развязать язык любому, чьи воспоминания представляли интерес.

Все это Егор проходил на курсах, а, кроме того, около года назад ему, как и остальным курсантам вживили имплант, блокирующий память в случае насильственного в нее вторжения. Главное, чтобы его недруги не знали об этом, иначе все может закончиться плачевно. В лучшем случае станет овощем.

Астахов пытался заставить себя думать, искать варианты выхода из скверной до коликов ситуации. Для начала предстояло определить, где он находится. Подобного интерьера на Тибероне Егор еще не встречал. Может быть, поинтересоваться у скучавших плохих парней?

— Орлы, а где это мы? — спросил он даже слишком обыденно, и вопрос прозвучал неестественно.

Охранники переглянулись, но никак не отреагировали, продолжая изображать монументы. Через мгновение они вдруг преобразились, выпрямившись и сместившись к центру комнаты. В проходе показалась фигура, уже не оставившая сомнений в причине, по которой Астахов оказался здесь.

— Рад Вас видеть, мистер Астахов, — нараспев произнес Даггс, пытаясь улыбнуться. — Что ж Вы сбежали не попрощавшись?

Вошедший приблизился к нему, жестом дав понять охране, чтобы их оставили наедине. Странно, но Егор не почувствовал ни страха, ни отвращения, лишь усталость и надежду, что скоро все закончится. Не нужно быть провидцем, чтобы догадаться, что с ним произойдет в ближайшее время. Казалось, Даггс почувствовал состояние пленника и не начинал разговор, пока тот окончательно не смирится с неизбежным.

Егор поднял глаза к потолку, стараясь не смотреть на Даггса.

— Расстегни наручники! — прохрипел он.

Не долго думая, тот достал магнитную пластину, и Астахов почувствовал, как распухшие руки возвращаются к жизни. Даггс был каким-то другим, более раздраженным, что ли, неприветливым. Видимо, и у преступников бывают неприятности. Егор мысленно позлорадствовал, как знать, может, кислая физиономия этого бандита как раз и связана с его персоной. Наверное, большие силы задействовали, чтобы изъять его из поселка и поместить в это помещение с круглой дверью. Очень, видно, он им нужен со своими паролями, хранившимися в самых отдаленных уголках памяти.

Пока Егор растирал запястья, Даггс задумчиво прошелся из угла в угол и остановился у противоположной стены, явно намереваясь заговорить. Искоса посмотрев на него, Астахов потрогал опухший затылок и поморщился от сжавшей виски боли, начавшей перед этим понемногу стихать. Говорить сейчас ни с кем не хотелось, но он знал, что все только начинается.

Почему-то Егор решил, что Даггс не из тех, кто для достижения поставленной цели не чурается самых мерзких и бесчеловечных методов. Может быть, интеллигентный вид противника позволял так думать, или проскользнувшее на один только миг сочувствие во взгляде. Конечно, внешность часто обманчива, и Егор не собирался без оглядки доверять интуиции, но сбрасывать со счетов появившееся предчувствие он тоже не хотел.

Чего Астахов ждал в следующую минуту, наверное, он и сам бы не ответил, только где-то глубоко в груди вдруг противно заныло. Будут использовать химию, чтобы развязать язык. Интересно, как работает блокировка? — с грустью подумал Егор.

— Слушай, Астахов, — ровным тоном начал Даггс, — ты ведь понимаешь, что все равно мы вытащим из твоей головы то, что нам нужно?

Он говорил отчетливо, очевидно, чтобы каждое слово отложилось в сознании Егора, устало глядящего на него снизу вверх.

— Вопрос в том, сможешь ли ты после этого остаться прежним — способным перспективным парнем со светлой головой и кучей денег на счете, или предпочтешь быть никому неизвестным героем с развороченными мозгами без шанса когда-либо вновь научиться удовлетворять самостоятельно хотя бы некоторые естественные потребности.

Даггс без выражения на лице спокойно наблюдал за реакцией Астахова.

Неплохо, даже очень. Видно, знаком с техникой вербальной психокоррекции. И тон, и тщательно подобранные слова. Егор поморщился.

— И чего ты от меня ждешь? Я принял решение еще тогда, и менять его не собираюсь, — голос прозвучал, словно, со стороны.

Он представил, как блестящие металлические щупальца, подчиняясь специальной программе, локализуют центры оголенного мозга, ответственные за память и вонзают в мягкую розовую живую ткань биоэлектроды, моментально срастающиеся с серым веществом и скачивающие информацию на компьютер. По телу проползла волна липкого страха, заставив мышцы сжаться.

Как быстро все изменилось. Из целеустремленного и мечтательного парня Егор за несколько дней превратился в потерянное и жалкое существо, смирившееся с самым худшим, что могло произойти с ним на этой дьявольской планете. Однако именно эта обреченность странным образом придавала сил, позволяя прямо и даже с ухмылкой смотреть в лицо самой смерти. И он смотрел и готов был рассмеяться диким раскатистым смехом, если бы это помогло ему взять себя в руки хотя бы на минуту. Егор чувствовал каждый удар сердца, превратившийся теперь в бой молота. Он никогда не думал, что можно считать мышечные толчки, гонявшие по телу кровь. Теперь перед неизбежным концом были на счету даже они.

Даггс наклонил голову, как бы удивляясь упрямству Астахова, и помассировал себе лоб, после чего с болезненной гримасой посмотрел на пленника.

— Уговаривать тебя я не буду. И так потратил много времени. Даю минуту, прими окончательное решение. Только знай, эта минута последняя.

Он посмотрел на наручный полиофон и отошел к выходу. Время сначала потянулось, потом пошло, и, наконец, полетело. Что может изменить эта несчастная минута? Наверняка, его участь уже решена. Гарантий, что оставят в живых, никаких. Пусть хотя бы помучаются с его мозгами, твари!

Когда послышалась команда Даггса, Егор даже не пошевелился.

— Несите инъектор!

Значит, начнут с химии.

В комнату зашли двое тех самых охранников и невысокий человек в белых перчатках, несший небольшой пластиковый ящик. Вскоре в руках этого человека с мертвенно-бледным лицом появился инъектор с мутной жидкостью внутри прозрачного резервуара. Астахову вновь надели наручники и усадили на высокое кресло так, что ноги едва касались пола. Движения у этого «бледного» существа были четкими до тошноты.

Укол он почти не почувствовал, только легкое жжение в области шеи. Ожидаемые ощущения пришли не сразу. Вначале головокружение, потом жуткая тяжесть во всем теле, наконец, прострация и полное безразличие к происходящему.

— Как тебя зовут? — откуда-то прозвучал первый вопрос.

— Егор Астахов.

Ему казалось, что он на уроке перед учителем, которому обязан отвечать только правду. Он уважает учителя и боится его ослушаться и расстроить. Только никак не может сообразить, зачем он здесь, ведь секунду назад он был в плену у бандитов. Вскоре наваждение стало рассеиваться.

— Зачем ты прилетел на «Т-16»?

Что такое «Т-16»? — спрашивал себя Егор, но язык уже отвечал на вопрос.

— Тебе известны коды доступа к главному серверу энергощита?

«Да» — гордо хотел ответить Егор, поскольку это подчеркивало его принадлежность к авторитетной службе, однако губы замерли, словно, окоченев, а память выдала:

— Нет.

— Что-то не так, — забеспокоился тот, кто спрашивал.

— Спроси еще!

— Может, он действительно не знает?

Через мгновение Егор затих, и уже не услышал следующего вопроса. Его голова повисла, а сам он повалился на пол, но был подхвачен подоспевшим охранником.

Он слышал, как кто-то кричал, но не понимал, что именно. Потом были удары по лицу, однако больше это походило на стук по набитой песком груше. Ни боли, ни страха. Среди полуживых застывших мыслей Егор смог ухватить самую важную — блокировка сработала.


— Скажи, Вахо, а почему люди умирают?

Они с наставником сидели друг против друга в комнате для релаксации. С потолка лилась тихая успокаивающая музыка, парило ощущение тепла и уюта.

— Это непростой вопрос, Егор, тем более для восьмилетнего мальчика.

Вахо внимательно посмотрел на него, словно пытаясь понять, нужно ли продолжать разговор. Вероятно, убедившись в серьезности интереса воспитанника, он возвел глаза кверху.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.