Бесплатный фрагмент - Каникулы с секретом

Расставание

— Леонид! Как ты себя ведешь!? Отпусти немедленно! — бабушка вцепилась в ручку рюкзака обеими руками и тянула его на себя.

— Я сам понесу, я уже большой! — и это было правдой, в свои десять Лёнька почти догнал бабушку по росту. Бабушка была другого мнения:

— Он тяжёлый. Заработаешь искривление позвоночника, что мне потом твои родители скажут?

— Ничего не скажут, — пыхтел Лёнька, — они не заметят.

Он рванул рюкзак на себя, зацепился свободной рукой за косяк и, практически, повис в воздухе. Перевес оказался на его стороне, и в игре «перетягивание рюкзака» бабушка проиграла «один — ноль»:

— Это не честно! — возмутилась она и отпустила ручку.

Лёнька и рюкзак с грохотом шлёпнулись на пол, а бабушка растёрла ладони, надела шляпку и прошла к двери:

— Долго ты собираешься валяться? Лодка тебя ждать не будет.

Один–один. Ничья.

Они шли по пристани. Лёня впереди, вприпрыжку, с огромным рюкзаком на спине. Бабушка приотстала. Этот год был таким чудесным. Они много времени проводили вместе. Она читала ему по вечерам. Вслух. Жюль Верн, Дюма, Марк Твен, Стивенсон — они так полезны детскому воображению. А он звал её смотреть с ним кино или показывал, как мочит врагов в своих невероятных играх на компьютере — это оказалось таким захватывающим. И, вот, сейчас, её мальчик спешит уплыть. На всё лето. Эх, «два — один». Что за глупая привычка всегда объявлять счёт? Надо избавляться.

То, что бабушка назвала лодкой, на самом деле было быстроходным катером, оборудованным по последнему слову техники, и их уже там ждали. Капитан пообещал доставить мальчика в целости и сохранности, и собственноручно облачил его в спасательный жилет. Бабушка пригладила Лёне волосы, застегнула на жилете карабины, и выискивала, что бы такое ещё проверить.

— Ба, ну чего ты? — Лёнька с нежностью прильнул к ней, — я же вернусь.

Крепко обняв своё сокровище, бабушка поцеловала его в светловолосую макушку. Всю дорогу она зарекалась, что ни за что не заплачет, но слёзы предательски пробрались в уголочки глаз

— Родителям передавай привет, — прошептала она. Догадливый капитан развернул Лёню к себе:

— Хочешь управлять катером? Встанешь за штурвал? — капитан подмигнул бабушке, которая уже успела промокнуть глаза.

— А можно? — Лёнькины глаза заблестели.

— Можно! Прокатимся с тобой так, что дух захватит! — он хлопнул Лёньку по плечу и подтолкнул вперёд, — Неси вещи в рубку и заступай на вахту, — сам же галантно подставил руку даме и проводил её на берег. Бабушка была очарована, её всегда восхищали мужчины в форме.

Как и обещал, капитан поставил Лёню за штурвал. Управлять настоящим катером было круче, чем любая компьютерная игра. На секунду Лёня огорчился — штурвал был такой же, как руль в автомобиле, а он ожидал увидеть большое деревянное колесо с ручками, как в книжках про пиратов. Но у пиратов не было такой панели управления! Экраны, приборы, кнопки — всё это работало по его, Лёнькиному приказу. Мотор ревел, катер скользил по поверхности, а впереди бескрайний простор из воды и неба.

— Я понял, почему говорят «захватывает дух» — крикнул Лёнька капитану, — Потому что это так здорово, что хочется смотреть только вперёд, а говорить совсем не хочется.

На горизонте показался остров. Из маленькой точки он превратися в огромный трюфель с зелёной посыпкой и взбитым кремом, а потом прояснилась гора в зелени и пляж, на который набегали бурлящие волны. Лёнька зажмурился от предвкушения — целое лето на острове. Вот это будут каникулы!

….и встреча

Родители ждали его на пристани. Лёня хотел сойти на берег чинно, как бывалый моряк, но мама всё испортила. Она схватила его в охапку, и затискала, словно он маленький. Лёня смущался и ворчал:

— Мам, ну, поставь меня на ноги, люди смотрят.

Папа поздоровался с ним за руку, по–мужски. Всё что он позволил себе, это потрепать сына по волосам и похлопать по плечам, приговаривая:

— Как же ты вырос, дружище! А окреп– то, окреп!

Пока семья радовалась встрече, команда выгрузила ящики, и катер покинул остров. Лёня удивился, как ловко мама и папа расправились с грузом — мама командовала, а папа перевозил всё на маленьком погрузчике в ангар.

Лёнькины родители были орнитологами и работали в экспериментальном биоинженерном центре. Сейчас они были на острове в длительной командировке и вели здесь научные исследования. Как только Лёня приехал к ним, они стали самыми счастливыми людьми. Между собой они часто мечтали о том, чтобы и сын увлёкся их наукой, и тогда у них будет династия орнитологов.

По дороге к дому, Лёня взял родителей за руки, как когда — то в городе на прогулках, и вприпрыжку скакал между ними, его рюкзак при этом, спокойно висел на папином плече. Мама расхваливала здешнюю жизнь. На их биологической станции птицы живут в огромном вольере, внутри есть даже свой водоём, а в кронах деревьев устроены смотровые площадки и от дерева к дереву идут подвесные мостики.

— Лёнь, как же мы рады, что ты приехал! И лето вместе с нами проведёшь и нам поможешь. Мы думаем, ты сможешь за молодняком смотреть, готовить смеси для подкормки, измерять их и взвешивать, и тесты кое–какие проводить, — Лёня замедлил шаг, а мама то и дело прижимала его к себе и с восторгом продолжала. — Там всё просто, измеряешь и результаты в таблицу записываешь. Тебе понравится!

— В таблицу? — Лёнька вспомнил школу и поморщился.

— Конечно, для четкости и ясности, — перехватил ответ папа и стал рассказывать о своих питомцах.

— А в поход мы пойдём? — перебил его Лёня.

— У нас важная работа, мы не можем надолго отрываться, ты с нашим смотрителем сходишь, он здесь всё знает.

— Пап, мы рыбачить будем?

— Лёнь, не понимаю я этого занятия, ты как-нибудь сам.

— А купаться?

— Как получится…

— Я машинки на управлении привёз, погоняем?

— Машинки?

— Да, и модельки вертолётов. Чтоб вместе с тобой склеить, — Лёнькин голос совсем потух.

Родители растерянно переглянулись, а Лёнька остановился и насупился — планы на лето рушились на глазах.

— Вертолёты — это хорошо, я люблю клеить модельки, — нашёлся папа, но Лёня подозрительно на них косился.

— Сын, ты чего?

— Ничего, — пробурчал он. — Забыл сказать, бабушка вам привет передавала.

Папа скинул рюкзак и сделал быстрый выпад в его сторону:

— Какой — такой привет? — прорычал он нарочито грубым голосом. — Отдавай его сюда! — подхватив Лёньку под мышки, папа подбросил его вверх, поймал и закружился вместе с ним. — У бабушки самые вкусные приветы на свете!

Лёнька смеялся, папа кричал про приветы и самого лучшего сына в мире, а потом он подхватил маму, не удержался, и все вместе они свалились на землю и устроили настоящую кучу–малу, и еще долго хохотали, как сумасшедшие.

Вот, это совсем другое дело! Лёнька обнял родителей за шеи и притянул к себе:

— Как же я соскучился.

— И мы.

Новые знакомые

Кроме мамы с папой на острове жил смотритель и две его собаки. Когда прибыл катер, они были заняты, и пришли знакомиться с Лёнькой только вечером. Гости входили в дом и мама всех представляла:

— Сергей Павлович, знакомьтесь, это наш сын, Леонид, — она подтолкнула Лёню вперёд.

Смотритель был похож на военного — выправка, камуфляж, строгий взгляд. Он крепко пожал Лёне руку:

— Можешь звать меня дядей Сережей или Палычем.

— Нет, нет, — вмешалась мама, — пусть зовёт по имени–отчеству.

— Не возражаю.

Он окинул Лёньку с головы до ног и удовлетворённо кивнул головой.

— Я думал, ты маленький, а ты, вон какой– богатырь! И так на мать похож! Счастливым будешь.

Лёня засмущался, а мама засветилась в улыбке, поправила сыну чёлку.

— Глаза отцовские… Проходите к столу, –спохватилась она, — муж скоро подойдет.

Следом прошла овчарка. Мама сказала, что её зовут Лада, и она — штатный сотрудник Центра, ей даже еду присылают. Последней просеменила чёрная такса.

— А это Люся, — мама улыбнулась, — Смотри, какая…. деловая!

Лёнька про себя продолжил: «..колбаса, — потом поправился, — нет, сарделька. Деловая сарделька!», а вслух спросил:

— Разве так собак называют?

— Я тебе позже объясню, — шепнула мама.

Вечер удался. Когда гости ушли, мама рассказала, что у Сергепалыча (она произносила имя смотрителя быстро, на одном дыхание, и оно сливалось в одно слово) на материке есть жена и дочь, и это их зовут Лада и Люся.

— Они его бросили? — испугался Лёня.

— Что ты! Нет! Они работают в городе и не могут жить здесь, но ты не переживай, они каждый вечер общаются по скайпу.

Сергей Павлович был рад. Лёнька внёс в их жизнь приятную суету. У него появился нормальный собеседник (родители–то его только о птицах и говорят), а у собак приятель по играм.

Утром все занимались работой. У смотрителя — обход и отчёты, у Лёни — птичий детский сад. В первые дни он облазил весь птичий вольер, прошелся по навесным мостам, заглянул в каждый доступный уголок. Всё- таки интересно там было всё устроено. Но теперь, расправившись с обязанностями, он бежал на пляж, а Лада и Люся присоединялись к нему и не отставали даже в воде. Ладе было не сложно, а вот Люсе приходилось усердно работать короткими лапами. Она гребла изо всех сил, шумно сопела и, если Лёнька оказывался рядом, пыталась залезть на него. Раз он поднырнул под неё, чтоб прокатить на спине и поплатился за это. Такса дрожала, соскальзывала и расцарапала ему спину и плечи. Больше он так не рисковал.

На берегу у них было два любимых занятия — бегать по пляжу и строить песчаные бастионы. Строил, конечно, Лёня. Он нагребал кучи и превращал их в башни и стены, а собаки рыли рядом ямы. Люся копала так усердно, что порой полностью уходила в песок, а снаружи торчал её тонкий хвост. Лада такого рвения не выказывала, она делала несколько скребков и ложилась сверху отдыхать. Лёньке всё было на руку. Из ям получались подземные ходы, а вокруг овчарки вырастали крепостные стены. Когда приходил Палыч, начиналось настоящее веселье. Песочные снаряды летели во все стороны, собаки лаяли, хватали их на лету и рушили всё вокруг.

На обратном пути Лёня заходил к ним в гости.

У Палыча

В доме смотрителя только спальня имела привычный для Лёни вид — шкаф, кровать, ковёр. Зал служил всем сразу. Это и прихожая, и гостиная, в одном углу кухня, в другом — «кабинет», ещё и стеллаж во всю стену. Книги, статуэтки, коллекционные машинки, разноцветные минералы, несколько диковинных масок, рамки с фотографиями, совершенно незнакомые Лёни предметы и даже камень с отпечатком листа папоротника! Полки манили, и пока смотритель заваривал чай, Лёнька с его разрешения перебирал их содержимое и с благоговением расспрашивал обо всём, что попадало в руки.

Кабинетом считался угол с письменным столом и большим кожаным креслом. Стену за ним украшали большие рамки с фотографиями и детскими рисунками. В глаза бросался рисунок на ватмане, на котором улыбались слон с большущими ушами и розовыми ногами и девочка с красными бантами. Палыч сказал, что это нарисовала Люсенька, когда была маленькой. У неё талант, а это — слонозавр. Она его выдумала, потому что любила слонов и динозавров. Лёня тоже придумывал разное, например, младшего братишку, но про слонозавра, это она круто.

Как–то он поразмыслил, и у него вышло несовпадение:

— Мне кажется, ваша Люся ошиблась. Слонозавр не такой. В древние времена жили мамонты, это и есть слонозавры.

— Логично, — Палыч поднял обе руки вверх, как будто сдавался, — я скажу Люсеньке об этом. А кто тогда это лопоухое создание?

Лёня пожал плечами:

— Может не надо рассказывать? Пусть остаётся слонозавром, мне не жалко.

— Договорились, дай пять!

Рядом с кабинетом был вход в комнату, которую Сергей Павлович называл пультом наблюдения. На двери висела табличка «Посторонним вход запрещён», но Палыч, по дружбе, один раз разрешил туда заглянуть.

Такое Лёня видел только в кино. На стене в три ряда висели мониторы, под ними приборная панель с разными датчиками, кнопками и переключателям. Всё это хозяйство гудело и жужжало.

Ещё там была карта. Огромная, на полстены, со стрелочкой в верхнем правом углу «ЮГ–СЕВЕР». На сине–голубом пространстве посередине был нарисован остров, идеальной овальной формы. На противоположных концах желтели пляжи, коричневая гора с острой вершиной делила остров поперёк. С одной стороны по горе среди зелёных кружков — деревьев тонкой голубой змейкой извивалась река и упиралась в такой же голубой кружок. Сергей Павлович сказал, что это водопад. Кое–где чернели круги с цифрами. По жёлтому пляжу карандашом была дорисована жирная ломаная линия. На другой стороне были две группы квадратов, пара голубых кружков и длинный прямоугольник, уходящий в море.

— Это же наш остров! — Лёня тыкал издалека в квадратики, называя, что это, — А почему он такой… ммм… правильный? — подыскал он нужное слово.

Палыч хитро прищурился:

— Не догадался? — он дал Лёньке ещё несколько секунд подумать, и когда тот только недоумённо пожал плечами, торжественно объявил, — Потому что наш остров искусственный! Его сделали специально для научных исследований.

— Искусственный? — Лёнька растерялся, уж не разыгрывают ли его? — Остров нельзя сделать, так не бывает!

— Бывает! Уже много островов сделали, особенно в Эмиратах, но наш такой один. Остров — лаборатория! В этой части твои родители работают с птицами, а на другой был секретный проект, но его давно закрыли, а на пляже установили ограждения, как скалы, вон та линия, видишь?

— Вижу, а цифры?

— Там раньше вольеры стояли для животных.

— Для каких животных?

Палыч неопределённо покрутил руками:

— Ну, над кем там опыты ставят… хомяки, суслики…

Лёнька недоверчиво хмыкнул, но дальше выпытывать не стал. Суслики, так суслики.

Сюрприз

Катер приходил на остров по расписанию, раз в две недели. Следующим рейсом на остров приехали жена и дочь Сергея Павловича и привезли с собой сюрприз, а, точнее, целых два. Первым был Борис, жених Люси, а вторым — водный скутер.

Смотрителю жених не понравился. Тот слишком много улыбался, нагло тянул руки к талии его дочери, в общем, он испортил долгожданную встречу. Влюблённые этого не заметили и ни о чём не догадались, потому что Палыч сразу же занялся грузом. Лада Львовна, его жена, наоборот, всё поняла. Она дождалась, пока он наведёт порядок, и по дороге домой всё время восхищалась Боренькой, какой он внимательный и заботливый. Палыч слушал её, скрипел зубами от Бореньки, и сокрушался, что она не проговорились про такой сюрприз, тудыж–его–разтудыж, и пропуск даже сама выбила.

Остальным Боря понравился, особенно Лёньке. Он много шутил, играл с ним, и каждый день катал на скутере. Люсю он катал больше и, даже, объехал с ней несколько раз вокруг острова. Лёнька тоже хотел вокруг острова, но попросить об этом стеснялся, а ещё он думал, что мама с папой будут недовольны. Они и так его упрекали, что он теперь меньше помогал им, а всё больше гостил у Сергепалыча. Мама говорила, что с его стороны бестактно, навязывать своё общество взрослым людям. Лёня с мамой не спорил, но он ничего не навязывал. Палыч занимался работой, а его гости приехали отдыхать и постоянно звали Лёню составить им компанию. Гулять вчетвером было гораздо интереснее, чем втроём. Лада Львовна высматривала вдалеке место и объявляла туда послеобеденный променад, потому что Люсеньке нужны были этюды, она ведь училась на художника. Лёня не знал, что такое «променад», но помогал Борису нести мольберт и сумку с красками, а ещё брал свои машинки, и пока Люся ловила свет и полутени, а её мама читала какой–нибудь французский журнал, они с Борей устраивали гонки. У Бори отлично получалось управлять машиной. Он с каждым разом забирался выше и дальше, а Лёнька от него не отставал. Лёнька, даже, заметил, что Боря на него сердито посмотрел из–за этого, и с досады пнул по коряге, так, что она разлетелась на мелкие щепки. А что такого? Это же гонки. Всё по–честному.

Когда вдохновения на этюды не было, все купались, и ваяли песчаные фигуры, а овчарка и такса, как всегда, рыли глубокие ямы.

Одним из вечеров все островитяне собрались вместе. Шашлыки, костёр, разговоры, шутки. Лёнина мама вместе с Ладой Львовной прогуливались вдоль берега и о чём–то увлечённо беседовали, а когда Лёня оказался рядом с ними, то услышал, что они обсуждают мамину работу. Утром он сделал маме выговор — с её стороны совершенно нетактично было заставлять Ладу Львовну весь вечер слушать про своих птиц! Мама только улыбнулась:

— Сын, нам обеим было интересно, Лада Львовна работает в нашем Центре.

У Лёни от удивления открылся рот. Как так?

— Сергепалыч тебе не рассказывал? Раньше они работали вместе, а потом он переехал со своими питомцами сюда, а она не смогла — Люсю не с кем было оставить. Вот так уже лет десять живут на расстоянии. Хорошо у нас есть бабушка.

Лёнька не нашелся, что ответить. Для него это стало полной неожиданностью. Зато, он понял, почему Бориса взяли на остров, и что Сергей Павлович точно знает, кто живёт за горой, а ему не говорит, а вот почему, не понял. Они же друзья, и друзьям надо доверять.

Смекалистый жених нашел–таки способ подружиться со смотрителем. Ещё в первый день он заметил, что тот приглядывался к скутеру, и предложил прокатиться. Палыч отказался. Он пробурчал что–то насчёт баловства, но жена запретила ему портить хорошую идею и живо заставила сменить любимые камуфляжные штаны на шорты. Борис сделал вид, что ничего такого не произошло, и хотел было показать, как управлять своим плавсредством. Хмурый смотритель отодвинул его в сторону и уверенно взялся за руль. Мотор заурчал, Палыч ухмыльнулся, выжал полный газ и умчался вдаль. Вернулся. Сделал несколько виражей, а потом спокойно плавал вдоль берега. Всё это время Лада Львовна сидела в шезлонге и любовалась мужем, Боря с невозмутимым видом стоял в стороне, Лёня с Люсей аплодировали, и только собаки кидались в набегающие волны и недовольно лаяли.

Палыч вышел на берег помолодевшим. «Хорошая техника, дай пять», — первый раз он похвалил жениха, и довольный растянулся подле жены. Лада Львовна тайком показала Люсе большой палец вверх.

Боря на этом не остановился и напросился в обход. Обширная экскурсия с подробным рассказом дала понять ему, что на этом острове Сергей Павлович выполняет важную миссию. Ещё, смотритель прямо сказал, что за свою дочь любому шею свернёт и признаёт только серьёзные отношения. Борис был согласен. Они обменялись рукопожатием и вернулись домой друзьями.

Две недели пролетели, и встречать катер, а, заодно, и провожать гостей пришли все островитяне. Прощались недолго. Катер просигналил и умчался на материк, взрослые разошлись по делам, а Лёня остался сидеть на берегу. Отчего–то ему взгрустнулось. Прибежали Лада и Люся и улеглись рядом. Лёня вздохнул — вот она, его компания на оставшееся лето.

Мир, в котором ты живёшь

Прошёл месяц, как Лёня перебрался на остров. После отъезда гостей, он убедил родителей, что уже неплохо разбирается в островной географии, и может свободно везде гулять. Они согласились при условии, что он не будет забираться в горы, потому что случись что, помощь придёт не скоро. Лёня обещал. Утром он, как и раньше, помогал им, а после обеда — рюкзак на плечи, бинокль на шею и вперёд.

Гулять одному оказалось не так уж и плохо. Стоило сделать первый шаг, и он становился знаменитым путешественником. В его рюкзаке появилась самодельная карта, на которой он прокладывал новые маршруты и помечал свои открытия. Когда все белые пятна исчезли, он стал охотником, который в одиночку выслеживает дикого зверя. Сергепалыч подарил юному следопыту складной нож и зажигалку, а ещё помог сделать лук и стрелы. Несколько вечеров они вместе стреляли по мишеням на берегу. Там же Палыч научил Лёньку хитрости, как быстро разжигать костёр, но делать это в других местах запретил. А Лёнька и не расстроился, а представил себя Робинзоном Крузо.

В укромном месте он соорудил из палок и одеяла шалаш. С берега принёс пустой ящик, который по необходимости был то стулом, то столом, и между деревьями натянул гамак. Он забирался в него, брал бинокль, и удивительный мир появлялся перед ним.

Грозные пираты высаживались на берег и отрывали под старой пальмой сундук с драгоценностями. Коварные сирены сидели на скалах и заманивали своими песнями плывущие мимо суда. Русалки с дельфинами играли в догонялки на морском просторе. Они пулей вылетали друг за другом из водной глади высоко вверх, распугивая вечно голодных чаек, и тут же стремительно возвращались в пучину. Капитан Немо погружался в «Наутилусе» на морское дно, ПеппиДлинныйчулок плыла к своему папе — негритянскому королю с золотой короной на голове, а дети капитана Гранта советовались с ним, как найти своего отца.

Лёнька вдруг понял, что не сделал самого главного. Во–первых, надо водрузить флаг и объявить себя губернатором, а во–вторых, нужен был Пятница. Он свернул гамак, прикрыл шалаш и пошёл искать хоть какого–нибудь туземца. Сошёл бы и суслик.

В поисках Пятницы он тщательно обследовал каждый доступный уголок, нашёл замаскированные камеры наблюдения и много необычных растений. Палыч сказал, что их сюда привезли из дальних стран для эксперимента на приживаемость. Лёнька на несколько дней бросил искать сусликов, залез в интернет и сделал первое в своей жизни открытие — некоторые кусты и деревья выросли в несколько раз выше естественных размеров.

Мама и папа похвалили Лёню за наблюдательность и, даже сообщили об этом в свои научные круги. Родители радовались — их сын прирождённый исследователь! Лёня загордился. Он вспомнил, что теперь взрослый и решил сделать ещё много открытий. Азарт гонял его от дерева к дереву, от поляны к поляне. Открытий больше не получалось, и Лёня сник. Следующий рейс катера навёл тоску. Никого нового, ничего интересного. Он помог взрослым с разгрузкой и ушёл в самый дальний угол, свой любимый.