Давным-давно, в одном из множества норвежских фьордов далеко на севере жил тролль. Звали его Арнбьёрн. Был Арнбьёрн высок и могуч, самая высокая из сосен, росших на берегу фьорда, едва доставала ему до груди, а в обхвате была много тоньше, чем его рука. А ещё Арнбьёрн, как он думал, был очень красив, ведь борода у него была настолько длинной, что почти касалась земли. Правда как все тролли Арнбьёрн был неряшлив, и поэтому борода у него была очень грязная и настолько спутанная, что когда Арнбьёрн гулял по берегу фьорда, сосновые ветки, попадавшие в его знаменитую бороду, отламывались и в ней застревали, отчего борода частенько чесалась.
Жил наш тролль в огромной пещере в скалах над фьордом. В пещере повсюду были разбросаны кости, шкуры, валялась парочка проржавевших мечей и прочий хлам, но больше всего Арнбьёрну нравился самый дальний и тёмный угол, куда он сваливал золото, серебро и самые разные драгоценные камни, которых у него было несметное количество.
Когда Арнбьёрн только поселился в своём фьорде, любимым его занятием было сидеть перед входом в пещеру и наблюдать за людьми, которые иногда приплывали во фьорд. Людишки были такие маленькие и так смешно копошились внизу, что иногда тролль не выдерживал и начинал громко смеяться. От его смеха тряслись скалы и сосны пригибались почти к самой земле, а люди в страхе спешили уплыть подальше, что ещё больше смешило Арнбьёрна. Потом люди стали появляться всё реже и тролль целые дни просиживал перед своей пещерой один-одинёшенек, иногда чтобы развлечься, он отламывал от ближайших утёсов огромные валуну и швырял их в море. Со временем в устье фьорда появилось много маленьких островков. Такие островки называют шхерами и чтобы плавать в них, не боясь разбиться, нужно родиться норвежцем.
Так проходил год за годом, ничего не нарушало покой Арнбьёрна и не нарушило бы, наверняка, ещё много лет, если бы не зуб, жутко болевший уже неделю. Тролль расшвырял все подходящие булыжники в округе, едва не расшиб себе лоб о скалы, ревел так, что столетние сосны вырывало из земли с корнем, как в самую сильную зимнюю бурю. Ничего его не отвлекало, да ещё, как назло, Вагни, бонд, что жил в двух днях пути от фьорда Арнбьёрна, устроил весёлый пир по случаю дня рождения своей дочки, красавицы Гудрун. А ведь каждому известно, что у троллей очень острый слух и они слышат самый тихий шорох на много десятков миль вокруг.
Разъярился Арнбьёрн не на шутку, выскочил из пещеры и помчался, что было силы ко двору Вагни, бонда (бонд — в Скандинавии, в эпоху раннего Средневековья, свободный человек, имеющий своё хозяйство, но не относящийся к знати, — прим. автора). Прибежал, да как грохнет ручищей по крыше, Вагни с гостями едва из дому выбежать успели. А Арнбьёрн подхватил ногтем Гудрун и ревёт.
— Вот теперь будешь знать, Вагни, бонд, как шуметь!