Бесплатный фрагмент - Избранное. Время слов/5
ПРЕДИСЛОВИЕ
________________________________________________________________________
________________________________________________________________________
________________________________________________________________________
________________________________________________________________________
________________________________________________________________________
________________________________________________________________________
________________________________________________________________________
________________________________________________________________________
________________________________________________________________________
________________________________________________________________________
________________________________________________________________________
________________________________________________________________________
________________________________________________________________________
________________________________________________________________________
________________________________________________________________________
________________________________________________________________________
________________________________________________________________________
________________________________________________________________________
________________________________________________________________________
________________________________________________________________________
________________________________________________________________________
________________________________________________________________________
С уважением, автор_________________________________________________
________________________________________________________________________
Вероника Владимировна Богданова
Родилась в 1971 году в республике Казахстан. В 1994 году приехала на Ямал, который считает своей второй творческой — Родиной. Много лет отдала журналистике. В настоящее время работает в пресс-службе Администрации города Лабытнанги.
Член Союза писателей России, Международного Союза Русскоязычных Писателей. Лауреат Всероссийской литературной премии имени Д. С. Мамина-Сибиряка в номинации «Поэзия» 2019 года.
БИБЛИОГРАФИЯ
1. Сборник стихов «Под сиянием Севера» — Салехард: ГУП «Издательство «Красный Север», 2000.
2. «Полуночная душа» — Москва: Издательский дом «Один из лучших», 2003.
3. Сборник стихов «Душой рождённые слова…» — Харп: типография «ЮрТа», 2005.
4. «Тайники женского сердца» — Салехард: ЗАО «СПЭЙБ», 2005.
5. Сборник стихов ямальских поэтесс «Женщина талантлива от Бога» — Екатеринбург: ООО «Баско», 2007.
6. Антология ямальской литературы, т.4 — Салехард — Екатеринбург: Креативная Команда «Кипяток», 2011.
7. «До шестнадцати и старше» — Екатеринбург: Издательство «Баско», 2011.
8. Сборник стихов ямальских поэтесс «Женщина талантлива от Бога» — Салехард — Екатеринбург: ГУ «Северное издательство» — ООО Креативная Команда «Кипяток», 2013.
9. «Семь ключей от ворот Ямала»: фотоальбом — Красноярск: ООО ИПК «Платина», 2013.
10. «Сердце России — Ямал»: фотоальбом — Красноярск: ООО Студия полиграфии «Абрис», 2015.
11 «Танцы на крышах» — Новокузнецк: Союз писателей, 2019.
12. Сборник стихов «Русская душа» — Москва: Издательские решения, 2019.
13. Сборник стихов «Вчера закончилась война» — Москва: Международный Союз Русскоязычных Писателей, 2020.
Печаталась в журналах «Ямал — сокровищница России», «Ямальский меридиан», «Северяне», альманахе «Обская радуга». Стихи вошли в Антологию ямальской литературы.
Автор множества песен, в том числе в соавторстве с композиторами Ю. Юнкеровым, А. Климашевым, О. Фадеевой.
Я снегом был
…Я снегом был минувшей ночью,
Спускался с ангельских пределов.
Весь мир казался чёрно-белым,
Торжественным и непорочным.
Я снегом был… Я был холодным,
Но — парадоксы неизбежны —
Я землю обогрел так нежно,
Став неподвижным — и свободным.
Я снегом был… Меня пятнали
Следов звериных партитуры,
Что вечной жизни песнь с натуры —
На белом — чёрным — рисовали.
Я снегом был и до рассвета
В графичность мира свято верил.
Следы оставившие звери
Меня поддерживали в этом.
Я снегом был… Но утром рано
Явившееся в мир светило
Гравюру алым окропило,
Как кровью из звериной раны…
Я снегом был… Но боль потери
В то утро испытал напрасно.
И понял я: цвет жизни — красный!
Как кровь в горячем сердце зверя…
Освободите для танцев крыши!
Освободите для танцев крыши!
Сегодня ночью, под вальс метели,
Вдвоем — в обнимку, и нас не слышат,
Ведь все, конечно, давно в постели.
Нас обнимают ладони ветра,
И слезы снега нас обжигают, —
И далеко еще до рассвета,
А звезды гаснуть так не желают.
Мне горячо от шального вальса,
Хоть зимний холод — не понарошку,
А утром снова нам расставаться,
И оттого лишь — знобит немножко…
И, в легком платье скользя над вьюгой,
И плечи шалью закутав снежной,
Я понимаю, что, круг за кругом, —
Мы ближе к звездам в ночи безбрежной.
Освободите для танцев крыши, —
И будем мы, не боясь сорваться,
Кружить средь вьюги все выше, выше,
В своем безумно-счастливом вальсе…
Вальс белой ночи
Белая ночь — день ото дня — темней,
И, наконец, станет обычной ночью.
Нехотя прочь лето уйдёт за ней,
Сквозь иван-чай, вспыхнувший вдоль обочин.
Так каждый раз — звёзды сквозь небосвод
Смотрят на мир, осенью опалённый.
Полночи час в дальней дали пробьёт, —
Ориентир брошенных — и влюблённых.
И никогда миру не стать иным, —
Этот закон принят единогласно.
На провода инея ляжет дым,
Ты на перрон выйдешь опять напрасно.
Ждёшь целый год в холоде стылых дней,
Ночь напролёт ты проклинаешь память.
В вихре забот легче смириться с ней…
Лето придёт…
Белая ночь настанет…
* * *
Утоли моя печали, утоли,
Словно жажду, что сжигает изнутри.
Фитилёк свечи потухшей запали
И губами моё имя повтори.
При свечах иным всё кажется, поверь:
Небо звёздное у ног мне расстели
И, прильнув ко мне, как приручённый зверь,
Утоли моя печали, утоли…
В чём печаль моя, не спрашивай меня
И простого избавленья не сули.
Став звездой вечерней на излёте дня,
Утоли моя печали, утоли…
На последней фазе тающей луны
В небеса глаза с мольбою подними,
В миг, когда давно другие видят сны,
Что витают невесомо меж людьми…
Обними! — да так, чтоб грешница-душа
Враз отмякла, с крыльев путы отряхнув,
И в блаженстве воспарила, чуть дыша,
Задевая истончённую луну…
* * *
Мне быть дано женой твоей невенчанной,
Любить издалека, сквозь пепел лет…
Ты просто приручил однажды женщину —
А для меня — перевернулся свет.
Часы судьбы отбили нам прощание, —
Я так хотела их остановить!
И в вечности, наполненной отчаяньем,
Я жить должна, чтоб небо не гневить.
Сложны пути, по жизни нас ведущие, —
Но все они приводят к одному:
Обречены на горе счастья ждущие,
Что сердцу верят больше, чем уму.
Все в этом мире строго и размеренно,
И истине одной подчинено:
Когда одна душа в любовь поверила,
Другая знала: все обречено…
От счастья отказавшись, станешь прежним ты, —
Суровым, недоступным для меня…
Что делать с нерастраченною нежностью
И с сердцем, полным жаркого огня?
Не так уж много было мне обещано:
Я — слабый отсвет всех твоих побед…
Ты просто приручил навеки женщину, —
А мне теперь за все нести ответ…
Вороной белой с сердцем соловья…
Моя душа, ты ветру откликаешься,
Его дыханье трепетно ловя,
Бескрылой птицей в клетке тела маешься,
Вороной белой с сердцем соловья.
Как тесно в этом мире, где расписано
Все по минутам: и любовь, и смерть.
Лишь ночь, наедине оставив с мыслями,
Приостановит эту круговерть.
И, провалившись в сон, с его кошмарами
Ты справишься играючи-легко,
И ангелы ночными санитарами
Сойдут с небес и принесут покой.
Но ты его отринешь, бесшабашная,
Моя душа, родник среди песка,
Расставшаяся с песнями вчерашними, —
В них только отболевшая тоска.
И только ветер, нашептав пророчества,
Промчится мимо, всколыхнув в тебе
Надежду на любовь — средь одиночества,
И жажду счастья — вопреки судьбе.
Ожидание весны
Да что мне лето? — Заболела я весной,
Я окунуться не хочу в июльский зной, —
Апрель милее мне.
Он заманил меня прозрачностью берез,
И я брожу с глазами, влажными от слез,
Его аллеями…
Я не заметила, что вновь пришла весна,
И так давно я не бывала влюблена,
Что и не хочется.
И запираюсь вновь от света в этот мир,
Затертый серостью до безобразных дыр, —
Мир одиночества.
А может, стоит утром окна распахнуть,
Весенний воздух, ветром пахнущий, вдохнуть,
Забыв сомнения.
И в эту жизнь ворваться, позабыв покой,
Махнув на прошлое отчаянно рукой, —
И стать… весеннею!
* * *
Ты шанса мне не дал последнего
Исправить все и все вернуть,
И знойный шорох ветра летнего
Мне вспомнится когда-нибудь.
Не знаю, для чего, — но вспомнится, —
До исступления, до слез!
О чем мечтаю — все исполнится,
Но понарошку, не всерьез.
И, летней памятью измучена,
Я ей отдамся на беду,
И над речной пройду излучиной, —
Не по траве, увы, — по льду.
И разом вспыхнут звезды летние
И, полыхнув, сорвутся в рожь…
Ты шанса мне не дал последнего,
Но памяти — не отберешь!
Чёрная речка
Ни чёрту кочерга, ни Богу свечка…
Так давит беспросветность бытия,
Что Чёрная на ум приходит речка:
Она у нас — у каждого — своя.
Ложится утра раннего завеса,
Туманом пыльным заслонив рассвет…
Как измельчали новые Дантесы! —
Нет, им уже не нужен пистолет,
Они тебя не встретят на дуэли
Лицом к лицу, не опуская глаз.
И не поймёшь порой на самом деле:
Дантес перед тобой или Данзас?
И, как бы горько это ни звучало, —
Честь нынче не в чести… Ищу ответ
И возвращаюсь я душой — к началу,
Чтоб только в сердце не погиб поэт!
Достучаться до небес…
Достучаться попробуй до совести —
Королевы закрытых дверей,
Что кружит на космической скорости
В лабиринтах ночных галерей.
Достучаться попробуй до жалости,
Что лежит на кровати ничком
И открыла бы дверь, — да пожалуйста! —
Но стоят костыли далеко…
Достучаться попробуй отчаянно
До субстанции той небольшой,
Что в сердечную мышцу запаяна
И зовётся — твоею душой…
Ты стучи! — И да будет отвечено!
Пусть откроют — с охотой иль без…
А потом — на пороге у Вечности —
Достучишься, даст Бог, до небес…
Счастья — мало…
Счастья — мало, боли — много,
Далека в ночи дорога,
Далека в ночи дорога,
Свет небесный — от луны…
Кони — ходу от порога,
Не судите слишком строго,
Не судите слишком строго,
Подождите — до весны.
И наступит день весенний
Без прощаний и сомнений,
Без прощаний и сомнений
Станет просто и легко.
Птицы в лужах встрепенутся —
И захочется вернуться,
И захочется вернуться, —
Как бы ни был далеко.
Бог простит, и ближний — тоже,
Да и дальний — если сможет,
Да и дальний — если сможет,
А не сможет — наплевать!
Вот он я, хотите — бейте,
Только слышите — не смейте,
Больше — слышите! — не смейте
На чужбину прогонять!
* * *
Мы собираем память по крупицам,
Когда не спится ночью нам в тиши,
И скармливаем, словно крошки — птицам,
Воспоминанья — пустоте души.
Нам кажется порой: она — бездонна.
И что же в ней тогда болит, скажи,
Когда в глуши отчаянно-бессонной
Мы прошлого возводим этажи,
Их наполняя призраками теми,
Что раньше, осязаемы вполне,
Смеялись и отбрасывали тени —
Теперь они — лишь пятна на луне…
Лицедеям
…Их хоронили за оградами погостов,
И к ним испытывали зависть, а не жалость.
Чужой судьбою обрастая, как коростой,
Они мечтали, чтобы пьеса не кончалась.
Они вне времени седые — молодели,
Или старели так легко и безнадежно…
Их называли, как клеймили — лицедеи,
Звучало слово — то безжалостно, то нежно.
И, к небесам глаза шальные поднимая,
Они хотели, чтобы роль судьбою стала,
И, средь придуманных другими слов — немая,
Она, как крылья сквозь лопатки, прорастала…
* * *
Мы с возрастом становимся мудрее
И силимся отчаянно понять:
Не оттого ли тело так стареет,
Чтоб душу на отлёте не догнать,
Освободить от пут земных, как птицу,
И небесам отдать, как выйдет срок?..
И с этим невозможно примириться,
Страшит нас перед вечностью порог.
Но всё равно — шагнуть вперёд придётся
И свет вдохнуть — ну, а кому-то — тьму…
Не оттого ль порой так сердце бьётся,
Что замолкать не хочется ему?
Но миг придёт — и мир замрёт. И сердце
Раскроет с болью сжатый свой кулак…
И вырвется душа, чтобы согреться,
Летя на вечный свет… Да сгинет мрак!
Времена года
Лето
Шлёпанцы, панама и очки
На песке лежат, забыты нами…
Море — вечность между временами,
Звёзды в небе, словно маячки.
Летний вечер плавится в костре
Жаркого курортного романа,
Что остынет поздно или рано,
Как костёр на утренней заре…
Осень
Осенним утром я иду по зеркалам.
Они хрустят, под каблуками разбиваясь,
И рыжих крон очаровательный бедлам
Чуть кружит голову, с шуршаньем осыпаясь.
Вот так всегда: вся обнажённость бытия
Перед тобою раскрывается внезапно,
И ничего уже не отложить на завтра,
Глаза зажмурив и дыханье затая…
Зима
Дышу тихонько на стекло,
Чтоб увидать сквозь иней стылый
Луны морозной шар унылый.
Ей — холодно, а мне — тепло.
Тепло, хоть за окном — зима,
И серебра надолго хватит…
А лунный шар по небу катит,
Заглядывая к нам в дома…
Весна
Не стоит спешить:
Всё свершится и сбудется в срок,
Растают снега
После этой зимы бесконечной,
И ступит опять, улыбаясь, весна на порог,
Добавив в унылые будни смешинки беспечной.
Захочется в купол зонта постучавшийся дождь
Под зонтик впустить,
Как весеннего дня неизбежность…
И верится:
Ты в этот день непременно придёшь,
Чтоб мне подарить
В холода сбережённую нежность.
Без любви
А мне сказали, что любовь — невечная,
Что выше, чем она, — лишь неба синь.
А я смеялась, — глупая, беспечная, —
Где высота? Лицо лишь запрокинь,
И небо — вот оно! Руками трогаю
Я белые смешные облака,
Что проплывают важно над дорогою,
Стремящейся вперед издалека.
И досмеялась! Небо — не дотянешься
И лишь с тоскою смотришь в синеву.
Никто ведь не сказал: одна останешься,
Когда вдвоем мы были наяву.
Зализываем бесконечно раны мы,
Иль, плюнув, привыкаем жить в крови.
И жизнь свою мы постигаем заново:
Без неба, облаков. И без любви…
* * *
На грани неба и земли
В тиши рассвета
Тревожат песней соловьи
Начало лета.
На грани мира и войны —
Почти за гранью —
Досматривают люди сны
Июньской ранью.
Но чуток сон, и ночь кратка
Солнцеворота…
Уже, пронзая облака,
Мчат самолёты,
С нечеловеческой тоской.
Натужно воя…
А где-то ночью над рекой
Сидели двое,
Слова чуть слышные любви
Уносит ветер…
Любовь, Господь, благослови —
На грани смерти…
Помолюсь…
…Помолюсь за тебя я тихонечко,
Хоть неверием сердце измучено…
Мир июньский — беспечный и солнечный —
В ночь сменила война неминучая.
И пришла эта боль несказанная —
Та, которой теперь всё измерено,
И, сквозь боль, наполняю я заново
Душу — верой, отринув неверие…
Я молитву шепчу обережную,
А сердечко трепещет — поможет ли,
Одолеет ли смерть неизбежную
Крест, тайком в вещмешок твой положенный?..
Даже ангелы — светлые вестники —
Пред войной оказались бессильными!
…Под рубаху надетые крестики
Обернулись крестами могильными.
Над бомбёжками и над атаками,
Над пожарищами рукотворными
Кровью белые ангелы плакали.
Становясь от бессилия — чёрными…
Я — не ангел, я женщина. Стало быть,
Мне бессильно рыдать не положено,
Я до лучших времён свои жалобы
Отложу — но свершу невозможное!
Помолюсь за тебя! Слышишь, милый мой?
И плевать мне, что ангелы — чёрные!
Это скорбно кружат над могилами
И не ангелы вовсе, а — вороны!
Для тебя, мой любимый, всё сделаю,
Злую долюшку переиначу я!..
Но в атаку — за Родину! — смело вы
Умирали, вчерашние мальчики.
Но, покрытый бинтами кровавыми,
Выжил ты в лазарете горячечном…
Сгиньте, вороны: были неправы вы,
Милый в списках убитых не значится!
…Похоронку — бумажку обманную,
Ту, что после атаки досталась мне,
Молча пальцами рву деревянными.
И боюсь я поддаться усталости,
Чтоб молитва моя исступлённая
Не смолкала ни ночью, ни днём!
Плачьте, ангелы! — Сердце влюблённое,
Слёзы спрятав, спасёт под огнём…
Глаза Победы
Июньская душная ночь разразилась грозой,
И капли дождя, торопясь, отстучали морзянку,
Что эта гроза обернётся войной спозаранку,
И каждая капля прольётся кровавой слезой.
Всё дальше к востоку гремели раскаты войны.
Горели деревни. Стонал Ленинград под блокадой.
Дымились снега… Только, путая гром с канонадой,
Сжимались сердца от предчувствия новой весны
И верили свято: она непременно придёт,
Под Курском неистово танковый строй размыкая,
Цветами над каменоломнями Аджимушкая
Приветствуя степь, — и на запад наш путь повернёт!
Давно за спиной Сталинграда ночные огни,
Форсирован Днепр, и пылают навстречу закаты…
И, майской грозой умываясь, считают солдаты
Уставшей войны по минутам последние дни.
Теперь уже майская ночь на излёте войны
Салютные залпы транслирует в чутком эфире,
И смотрит Победа на радость в израненном мире —
Глаза Богородицы юной девчонке даны,
И в этих глазах — сыновей потерявшая мать,
Голодный ребёнок, в атаке погибший солдат,
Успевший шепнуть перед смертью: «Ни шагу назад!»
И эти глаза нам нельзя ни забыть, ни предать…
Баллада о матери
По этой гулкой лестнице из камня
Не ходят люди в гости и домой.
По ней к солдату-сыну ходит мама
И просит, чтоб вернулся он живой.
Уже давно салюты отгремели
Над крышами в победном том году,
И почтальонши просто не посмели
После победы в дом нести беду.
Одна из них, совсем ещё девчонка,
Сказала: «Может, это ерунда,
Наверное, ошиблась похоронка
И не к тому пришла, и не туда?..»
…Конверт смертельный спрятан был надёжно
От глаз людских, а после — позабыт…
А мама ждёт и верит, что, возможно,
Война лихая сына возвратит.
Быть может, он тоскует на чужбине,
В беспамятстве живя за годом год…
А мама вечно молится о сыне
И ждёт его. Зимой и летом — ждёт!
…По лестнице взойдя, гранит шинели
Вновь гладит лёгкой сморщенной рукой…
Ах, как давно салюты отгремели,
Но матери не принесли покой.
У каменного строгого солдата —
Знакомые мальчишечьи черты.
Таким он на войну ушёл когда-то,
Таким — над постаментом он застыл:
Серьёзные глаза и чуб упрямый,
Цветы у ног, когда приходит май…
О, Боже, дай здоровья нашим мамам
И сыновей у них не отнимай!
* * *
Их никогда не будет с нами рядом:
Погибшие не встанут во плоти.
Нарушен был космический порядок,
Не дав ушедшим в жизни воплотить
То, что мальчишку делает мужчиной
И ценится в любые времена:
Ни дома нет, ни дерева, ни сына —
Мужчинами их сделала война,
Их женщиной единственною стала
И уложила в землю, как в постель…
Кого-то возвела на пьедесталы —
Гранитные — за тридевять земель,
Ну, а иных, в безвременье оставив,
Лишила вовсе права на погост…
Лишь журавлей тоскующая стая
Проводит души их до самых звёзд.
И смотрят звёзды сверху виновато
На мир, лишённый сыновей своих…
А здесь, внизу, состарились девчата,
Что в бой когда-то проводили их.
Мы — прошлой войны незажившие раны…
Мы — прошлой войны нерождённые дети.
Погибли мальчишками наши отцы.
Один — в сорок первом, другой — в сорок третьем…
На плач наш беззвучный никто не ответит, —
Кровавую жатву собрали жнецы.
Мы — концлагерей бесприютные тени,
Нас жгли и душили за то, что мы есть.
И нас — миллионы, ушедших в забвенье…
Убив, не поставили нас на колени, —
Нас с дымом печей вознесли до небес…
Мы — с мёртвых полей не взлетевшие птицы.
Нам не было места для гнёзд на земле,
А небо, где нам на крыло становиться,
Изранили в кровь артобстрелов зарницы…
А птицы не могут гнездиться во зле!
Мы — вечной разлуки заложницы — вдовы.
Не выплакать слёз нам до самого дна.
Мы ждать до скончания века готовы
И рваться на зов, если снится нам снова,
Что мужа живым отпустила война.
Мы все — той войны незажившие раны,
Нам в памяти вашей болеть суждено.
Болеть отрезвляюще и постоянно —
За всех, кто погиб. За живых ветеранов.
Лишь с этою болью вам выжить дано!
* * *
Нынче утро — совсем как с картинки,
Что порой возвращается в сны:
На траве серебрятся росинки,
Будто нет в этом мире войны.
Улыбается солнцу ромашка,
Из окопа нас жизнью дразня.
Я тебя вспоминаю, Наташка, —
Не проходит без этого дня.
Так некстати в бою передышка:
Враг опять затаился — и ждёт.
Лейтенант наш — безусый мальчишка —
Нас в атаку сейчас поведёт.
Фляжка — в круг, на троих — самокрутка,
Непривычно звенит тишина…
Эх, Наташка, в такую минутку
Забываешь, что в мире — война…
Что ж, прощай, недотрога-ромашка,
Никому на тебе не гадать.
Ты прости, дорогая Наташка,
Если жизнь мне придётся отдать.
Всё закончится страшно и быстро:
Крик: «За Родину!», шаг по росе.
Упаду я, споткнувшись о выстрел, —
Из атаки вернутся не все.
Но, пока мы в окопе лежали
На рассвете, готовые в бой, —
Над окопом ромашки дрожали,
Подарив мне свиданье с тобой.
Помнишь, как мы рассветы встречали,
Что роняют росу на траву?
Я тебе напишу на привале,
Если я до него доживу…
Моя Одиссея
Я помню день, в котором счастлива была
И так легко постигла этой жизни суть:
В ней всё по-доброму, в ней места нет для зла!
И я поверила. А ты сказал — забудь.
Я помню ночь, в которой обнулился мир.
Зачем мне вакуум, где счастью места нет,
Где вместо звёзд — лишь вечный голод чёрных дыр?
И я шагнула к ним. А ты сказал — привет!
Как ты поймёшь, коль бесшабашный зов дорог
Однажды принял за судьбы колокола:
В разбитом сердце места нет для новых строк!
А ты в ответ: «Но Пенелопа ведь ждала,
Когда вернётся к ней бродяга — Одиссей,
Хоть в ожиданье — сколько лет прошло — бог весть!
И, чтоб забыть любовь, не хватит жизни всей,
Коль та любовь на самом деле в сердце есть,
Что тот, кто любит, непременно бы простил
Слепого странника, прозревшего в пути:
Он у порога появляется без сил…»
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.