Избранное. Поэзия. Драматургия

Адвертисмент

Книга сия, состоящая из нескольких тематических разделов, представляет собой первую эксклюзивную подборку поэтических и драматических произведений автора, находящего теперь, после пятнадцати лет самопроизвольно-предпочитаемого молчания в официальной литературной среде, необходимость, отныне, препоручения продуктов собственного творчества заслуженной и небездарной публичной дистрибьюции.

Наравне с произведениями, написанными на Русском, в сборник включен, также, ряд Английских коротких стихов и фрагментов, среди которых, к скромной чести автора, литературно-примечательные посвящения к особым ново-календарным датам и темам, и, также, поэтические философизмы. К сему, в разделе Дополнений, помещены авторские построчно-адаптированные Русские переводы, с надлежащими, к тому, пояснениями.

Отличительность сей книги — её разножанровость; последующие разделы включают в себя произведения крупных форм, в ряду коих: «Сердце Поэта» — романтическая поэма в свете истории погребения сердца П.Б.Шелли, в своём роде, гимн поэтической дружбе; сюрреалистическая драма «Морская Раковина и Духовник», по мотивам легендарного киносценария А. Арто; и пост-модернистическая оригинальная пьеса «Gloomy Sunday», выражающая в себе одну из основных дилемм в чувственной жизни творца искусства.

К сему: если драматическая импликация символических образов Арто произвелась, здесь, в большей степени, в предмет классического смысла, характера и действа, что вполне бы могло адвокатировать ту, и доселе, нередко кажущуюся абсурдной, амбицию самого поэта Арто, в претензии того на место во всемирной классике драматического жанра; и если, в сим случае, это потребовало некоей сюжетной версификации в пользу более эстетического метода (что, возможно, подверглось бы осуждению самим мастером Театра Жестокости); то, в случае пьесы, автор, совершенно обратно популярной, на сегодня, идеализации истории и линии судьбы характеров, предпочёл изобразить момент данной биографии героя в свете, не приукрашенном, в свете чистого события и, наперво известных фактов трагического исхода, и только это послужило источником представления о композиционных путях инверсии обыгрываемых чувств. (Так, даже Дьявол-Тофель, действующим лицом введённый в пьесу, вплоть до самого финала, не представляет из себя ничего дьявольского в его собственном образе, ибо ему не присуща никакая иная природа, помимо внезапного, феноменального визитёра.)

В отношении ж общей стилистики оформления текстового материала, по предполагаемому недоумению читателя в соблюдении тут правил Русской письменности и издательского такта, автор заблаговременно отправляет того заглянуть в раздел Дополнений, к грамматическому письму «Мёртвый Маленький я или Высоты Русской Строки», каковое интродуктивно поместить в начале книги автор не решился, единственно, лишь во избежание педагогического тона в начале сборника.

Во всемирной истории Русской литературы и книгоиздания, это уже вторая книга сего автора, где находят место все Принципиальные Озаглавливания, по его мнению, необходимые для поднятия авторитета Русского языка и, в нём, Самоутверждённого Собственного Смысла.

                                                                   Автор.

Поэзия разных лет

Малый Поэзиум

Сборник коротких произведений

Вечность

…Вечность темна и неясна,

      Но вот, возникает в ночи свет звёзд,

         Преисполненных неги страстной,

            Возымевших от Зеркала

               От глаз человеческих,

                  Любящих,

                     Ласковых

                        Судеб…

(Из уничтоженной поэмы 1994 г.)

В паузе

Когда падает вся наша слепая тоска

В бездну случайных мгновений, —

В стороне от привычных реприз судьбы или зеркала

Найдётся кружащей памяти след;

Эхом сполна не постигнутой, —

Потому не отторженной

И кротко смеющейся чрез прошлого плач, —

Безобъяснительной нежности

Встречаема временем скраденная фраза

О нелепом конце одной из божественных шуток,

Иль постылых трагедий,

Иль ко вкусу банальных фрагментов

Не пришедшихся, неуместных ролей.

Подспудная правда в том — видно, лишь

Преходящая несостоятельность слова

В комедии растрат чувственных,

Аль, тёмного смысла исполненных, иных сожалений,

        Аль слёз…

Остаётся, пожалуй…

Беспричинно лишь наследовать Паузу, —

        Где Легчайшее паузы

Плещется в свете, неумолимо и всегда,

        Враз застигнуть готовых,

                 Ненадеянных метаморфоз…

(Декабрь 2002; Лондон)

В театре звука Сати

Времени непомерность,… и…

В стремлении пространного шёпота,

Колышется ныне переплеск лишь клавишной грусти —

Этакая степень утраты, быть может, собственных фраз,

Сошедших к глубинным началам

На сегодня обличаемых тайн:

В театре звука СатиЭрик Сати (17.05.1866 — 01.07.1925), Erik Alfred Leslie Satie, Французский композитор-модернист, один из ярких представителей авант-гарда нач. 20 века; провозвестник прогрессивных жанров минимализма, сюрреализма и театра абсурда.,

Сцену долгих ночей обнажая,

Подъят уж занавес; —

Плачет, чрез танец играя,

Немая фатальность

В сей час…

(2003 год; Лондон)

Колдовство Грусти

О, страсти образо-рожденья в шаре:

            Огнь лунной сферы;

Мыслей черты во трепете теней, в оглядствах часа:

            След немых художеств;

Все-призрачность, ко знаку места, вспоминанных сродств:

            Иссохшее плодово древо;

Намёк о предначале жертвоприношенья скорби, в первом:

            Свет нощных свечных таинств;

В даль — пере-представление, сторонне телу, —

            Проблески забыта мира;

Признание, стремимо в одиночества пеансах, —

            Жизнь изолганной правды;

Глубь-проклинание о мерах мер и бреднях, —

            Сердце в крыльях ночи;

Искус о новом Дне и об освобожденьи вечном,

            Чудовище пред Детством на коленях.

(Июль 2006;

Дача в Зимняке, под Серг. Посадом)

Белейшее АМОАмо — в переводе с Латинского означает «любить».

                    Это белесое солнце…

В час снежный напомнишь мне, сколь настроению туч

                    Подвластен забывшийся.

                    Этот туман во глазах,

В едва желтоватых расплывах, карандашных дерев

                    Что сокрыл берега, —

                    Далью сгустившийся день.

                    Гирлянды немых снегирей,

Как сонм кардиналов, под лай неприкаянной суки вдали.

                            Художник Небес,

Не нарочно ль ошибся в выборе тонов совестей? —

                                     Ты —

                    Восходящий на холмы небес,

          Это твоё манное, твоё пасторальное АМО,

                           Это белесое солнце…

          Ошибись ещё раз, Художник, в выборе средств, —

                           Ты напомнишь мне,

          Сквозь полуденну времени рваность,

          Это, как если бы, помутненного Ангела

                                  Заново

                     Стремление в Светлость.

(Февраль 2008;

Дача в Зимняке, под Серг. Посадом)

На смерть Зимней Бабочки в остывающем Доме

               Ты непременно умрёшь,

               Ты уже умираешь;

               Боязливая нежность твоя, не знаешь,

               Не вкусит пряность тёплых ветров.

               Небесного рая не видишь,

               В землях очей не сомкнёшь;

               И летаешь, знамений и жалоб не зная, и ждёшь

               Погибая, совершенную в мире любовь.

               Зимний дождь умаляет,

               В хладе играет чувство тоски; —

               Ах, прости, милый Принц тебя не узнает

               В сонном коконе жизнь не прельстит.

               Слишком ранне созданье,

               Дом пустой не схранит грёзы души;

               Куколкой твоя память не станет

               В сожаленной грусти злата вершин;

               Ты теперь умираешь,

               Обречённо созданье, умрёшь;

               В часах, счастьем обманута, слепо витаешь, —

                            После ж,

                            Амбиентно,

               В непрожитый завтрашний день упадёшь.

               Лёгкая трепетность на холодном стекле;

               Глядя вслед змеистой тропе,

               Будто б вновь в мёртвую осень,

                            Ты засыпаешь.

(01 марта 2008,

Сергиев Посад — Москва, в пути)

Розовое в Голубом

Такой красивый закат.

Небо розовое и голубое,

Как одно из настроений любви;

Розовый чёлн бриллиантовых снов.

Розовый бог, в голубом, розовый мир.

Влекущий берег в арабесках небес;

Лучисто мерцающий бриз и

Розово-ласковый бред.

Такой красивый исход.

В волнах ожидания сумерек —

Голубой, по воде точно, голубой бег.

Играющий в звон розовый воздух,

Как небесно плывущий ребёнок,

Сокрывший свой смех.

Розовый миф, голубой жажды миг, берег…

Розовый свет в глазах, поющих цветы.

Какой красивый, — цвета Голубой, может, Розы, —

Будет однажды День,

В котором вновь Я, и есть ты.

Я… голубое в розовом… Ты там…

(Сентябрь 2009; Москва)

Страсти по Созиданию

Зачем Я так хочу писать?

Стать боле полнозвучным для себя?

Я ли хочу сказать себе всё то,

Чего не ведали мои глаза,

Чего твои глаза знать были неспособны?

Прежде? В Прошлом?… Завтра?

Я ли пишу Тебя?

Тебя — всё То, чего столь этак не хватает мне во днях; —

Ты состоишь из недосказанных ещё слов,

Их вздохов,

И их красок…

Ты обещаешь мне влюблённые глаза друзей?

Ты даришь мне шанс обладания своим преображением…

Я — жизнь иль маска слов в Тебе?

Любовь в Тебе?

Здесь, на земле? На небе?

Я ли дышу, влеку иль изгоняю?

Печаль или чарующ свет?

Знаменья и созвездия в душе ответной,

И вереницы бриллиантово-прекрасных лет,

Аль лет, — во станце скорбей, — незабытых,

Драматически-заветных,

В коих, всё ж —

Твоя улыбка…

Я — Твой?..

Я — Кто, в секундах зыбких сих?

Я источаю боль аль смех собою?

Я порождаю… Всё? — Всех женщин, гениев, героев,

Всяк непрощённый или искупленный грех,

И… всяко чувство в Тех, отдам сердцам чудовищ и изгоев,

Кто искусится

И поступится Тобою вслед?

Я созидаю Бога…

Я созидаю Жизнь аль, снова, Смерть?

(02.02.2010; Москва)

Крест Моцарта

/Для Г. Потоцкого, по поводу создания им

памятника Моцарту в Австрии/

…И говорить ещё им впредь о ранах и о смехе…

Вновь предлагать дешёвый яд«Не хотите ли табачку?» — так, в обидной форме, некто г-н Лангенмантелъ, раз, позволял себе отпускать шпильки в адрес Моцарта, тем самым, указывая, будто, на низшее положение пред собой этого гения., и снобствовать, и сеять лесть; —

И, в моде дней, не верить, в час напрасной их потехи, —

Им не верить в то, что аж и в малой боли гения, Есть…

                                     Злато«Он ведь не из золота, а из меди» — так обидчик нарочито пошло говорил о золотом кресте Моцарта, издеваясь, что может купить такое, и, тем самым, особенно оскорбляя кавалера Ордена золотой Шпоры..

           Сонм Стерв. Контральто. Скрипки, косовато.«Если б я мог отучиться от этого проклятого писания наискось!» (отцу в Зальцбург, Мангейм,18 дек.1777). — Замечательное пособие для образованных моцартозиторов, если тем представлять саму дилемму такого рода и её нотную анатомию, и то ещё, как бы мог Моцарт, в натуральности своей, научаясь тому и более, музыкально т. ск. «отучаться».

                     «Смех и грех. Крест. —

                     И, в повтореньях такта, —

                            Смех и Крест.

                            Смейся, смейся, Крест!»

 …И возвращать ему, по долгу вечности, залог науки:

И цену яда опускать их до морали блудных скук;

Хватать за лисий хвост«Она — мой друг, значит, и Я тоже… Ибо она — та, у кого в заднице торчит лисий хвост, а на ухе висит острая цепочка от часов, на пальце же –красивый перстень; Я это сам видел, да порази меня смерть, если Я вру, несчастный Я человек без носа.» (Отцу в З., Мюнхен, 13 ноября 1780). — Этот несравненный пример освобождения Поэзии из-под её гнётов, также, написан наподобие акро-стиха, где в определённых словах читаются только первые буквы, в сумме дающие слово «фаворитка»; — мне бы хотелось знать, в какой музыкальной текстуре, в уме, ему писались эти строчки., и нос выделывать, на муки

Обрекая круг их, делая шутами грёз и своего вдруг…

                                     Злата.

           Вступает Дух. Страх Стерв. Viva moderate.Viva moderate — Я подчёркиваю здесь этим усиление темы, торжественность муз. тактов, (произвольное мини-либретто к каковым Я успел сочинить в пространстве и во времени этого стиха), а, также, на поэт.-музыкальном, свойски-игровом языке, Я указываю читателю на момент изменения темпа в рост.

                     «Смех и месть. Крест. —

                     И в скорость, в повторенье такта, —

                            Смех и Крест.

                            Смейся, смейся Крест!»

…И нотам воспарять, игр торжествуя все-продленность,

И музыке нестись, точь будь под шпорой лунному коню,

И Кавалеру юности и сердца, там, златом одарить Вселенную…

(02.09.2010 — 07.09.2010;

Дача под С. Посадом)

Из Сожаления

Вернись, вернись ко мне, из той Мечты,

Какую погубил напрасный старый День

И злое там… Вернись, мой богоравный Смех.

Явись, явись мне, через хлад ночей,

Что был создан средою Страха там

И ложью снов… Явись, мой все-свободный Мир.

Проснись, О, великолепье дивных глаз;

                Прими сию Печаль;

Пребудь со мной, О сокровенна Даль Любви,

                Узнай свою здесь Тень.

(16.09.2010; Москва)

Тёмные Воды

Там Древо и Луна его, Свет их обоих в ветвях…

Других там пути: путь Реки и синей, в ней, Тени;

И птичий шёпот… о них;

Маленькой рыбки, летящей, нежен сколь поцелуй;

Поверхностью вод отражённый изгиб милого тела,

Мгновение вод — игрою маленьких губ…

Мысль по воде…

Грустящий матовый берег в редком тумане звёзд; —

В контуре Ночи всплывает сребристая Тема

Другое отражение здесь.

В октавности волн, стороною небес покачнувшись,

В Завтра уходит река;

В прошлое звёзд…

Позже, наверное, снова кто-то умрёт здесь,

В стихах.

(27.09.2010 — 03.10.2010

Дача, Сергиев Посад)

ЭклипсСия поэтическая кармина была инспирирована явлением затмения 2010 г.

Иное существо, Принц не помышленных Часов,

          Бог иcтемна натур из-под плаща,

          Из мысли, скраденной по свету Смерти,

          Мыслью станет Света.

По гласу Ново-коронованного, в Час Палача,

          Исходит новая печаль…

          Там Смех.

Там Око… Любовью слепленная Тень

Раздваивается по углам великого пространства;

Фантасм и Тризна правят тайным государством;

На Землю кособоко снизойдут слепые Небеса.

          Глазами хищных птиц,

          Над трупом мертвеца —

          Мир звёзд.

          Не слепленное хлебом, там пребудет хлебом,

          Как предание.

          Там голосами хладных лиц,

          Над кладом изо льда — страх слёз;

          И многие уйдут…

          И будет жить другое осознанье.В другом варианте, сия последняя строка может звучать, как: - "И нужно ль будет им там ваше пониманье?"...

(22.12.2010 — 27.12.2010; Moscow)

Завещание Поэту

                                               (В мыслях об Освобождённом

                                               Прометее в ИскусствеПоэма П. Б. Шелли «Прометей Раскованный» до сих пор является для меня образом поэтического благородства и нравственности, и хотя взгляды и вкусы меняются, — как меняется, впрочем, и космогоническое представление наше «о слове, его масштабе и методе», — в сочинении этого произведения, воображение моё невольно относилось той из ассоциаций, в какой мне виделся «Прометеистический» образ Поэта (вновь, как первоучёного и первоэтика, и первоиспытателя) уровня интеллекта, мной непостигнутого, непредвиденного, таковым становящегося из расколотых остатков нашего поэтического знания от сегодня. — В данном моём произведении, художественное своё воплощение нашли некоторые из поэтизированных идей этической концепции арт-фатализма.

                                               Истинной Поэзии Будущего

                                               Посвящается…)

                     …В Тебе потом —

Всё то, чему вдруг никогда не прослыть Нелюбовью;

          Смирись, улыбайся, люби это снова;

                        Или только играй…

                                 Ты

                        Само Совершенство

          Не постигнутой жизни в степени Сердца;

                                 Ты

Сама Не-Отторженность в степени Свободы Конца;

                        Последнее Знание;

          Грёзы желаний, не устрашённые явью;

          Цветов и пространств их далёкая тайна;

          Гласа — в призраках судеб и дней — начинанье;

          Одушевлённы движением в тебе небеса; —

                        Первое Чувство.

                        В тебе — почитание,

                               В тебе

          То, чем после назовётся искусство,

          Которого восхищенны глаза ещё не видали,

          Не слышал и слух, не ведал и вкус; —

          Не постигнуто мыслью иль осязаньем,

          То, чего всё ещё никак не бывает

                               На свете —

                               Искусство

                               В Тебе.

                               После тебя.

                        Но в том — Ты весь.

Раскаянья обо всех несвершённых признаниях, вместе

          С прощанием о наивной прелести здесь,

                               Навсегда,

                        Навсегда испытанной.

          О пространстве скитанья дней и о солнце,

          О времени человечьих теней и о сродстве

                        С природой, узнанной

                               По свойству,

                        Так, и обманному в ней…

                               Ты — сон и елей,

                               Свет и Ночь,

                               Свет и Плач

                        Живых лет и их весен.

          Меланхолии, грусти царство твоей,

                        В чудесных приливах

                        Редкостной песни, —

                               Созвездно

          Заветным пространствам умилия

          В слезных Сумерках чуткой Эмоции.

В преступленьи веленевом, мифотворного сходства

                               Таинствам

          Всех торжественных превосходств, —

                        Не во Зло, но о Зле, —

Бесподобство схороненного, в свадебных тризнах

                        Девственных пауз,

                               Дления

                        Бессмертного Голоса.

                        Восчеловеченный мир

                                   Там;

                        Возвеличенный тактВ слове «такт», здесь, имеется в виду человеческое чувства такта.;

                        Осознаваемый рок

                                   Тут;

                        Воссотворяемый круг;

                        Воспредставленна речь

                                   Так;

                        Воспространствленный нрав;

                        Восславляемый миг

                                   Вкруг;

                        Воссочувствован Человек.

Стереотип ограничения правды о свойствах свободы в тебе —

В несопротивляемом слове твоем, как во вздохе… по всем тем,

                               По ним всем,

                               По всем, —

                               Прехожден,

В наслаждении ненадуманной Воли, в вердиктах Любви,

                               По принятию

                    Вновь не ульстивленной мысли.

          Слово открыто тобой для внезапного гостя

                    Из мира непредвиденных Судеб.

                               (Впусти, с тем.)

                                    Ты

Само движение Красоты в превзойденном пределе;

                                    Ты

                    Его и рожденье и смерть;

          В Человеке ново-обретенных Пределов,

                        Вновь беспредельное —

                        Первое Знание.

                               Умереть…

          От одного только лишь невниманья;

          Проклясть цену слова чрез зло ожиданья;

          Изменить меру Бога в сердцепрощаньи

          С… Ты, как сам по себе, — для него этот путь; —

                       Фатальное Чувство.

                         Беспредельное.

                                 Estin.Estin — «существовать» (Др. Греч.)

На могилах грёз твоих взрастает драгоценный, наиболее, цвет.

          В сонме снов твоих пребудет завет

              Для нового вселенского сердца

                  О том, как сметь и суметь

                      Принять То,…

                          Чего на свете вновь ещё нет. —

                            …Эссенция…

                                   Суть Искусства.

(03.02.2011 — 08.03.2011; Москва)

Когда окончилась Война

                        (К 66 –летию окончания Второй Мировой

                         и Отечественных Войн 1939—1945 г.г.)

Когда окончилась Война,

Был после снова день ЕёКак известно, даты окончания Второй Мировой Войны и Великой Отечественной Войны в России отличаются на один день и есть, соответственно, 8 и 9 мая.;

          И спрашивал он Мир, воскресший:

Достойно ли отомщена

Зло-память, что в видениях,

          Знамёна взносит средь умерших?

Мир новый отвечал тогда:

Война есть прежняя страна,

          И время той грозит мне встречно;

Ему коль не сломить тебя,

Мне тоже пусть не ведать сна; —

          Да будет новый смысл сей вечен.

Войны тогда сын — новый День —

Страну отвёл туда, где Мир;

          Над Прошлым в склепе, Смерть взгласилаВ параллельном ходе мысли, обратно гуманистическому контексту стиха, мне вспоминаются, также, слова Гитлера из «Майн Кампф» о том, что «большее развитие своё идея фашизма найдёт именно в тех странах, которые наиболее сильно пострадают от этого».:

От солнца разве ль скрыта тень?

Но там, где монстр прочит пир,

          Новой стране — две ваши силы.

…Они и до сих пор живут на свете,

Деля пространство-время в том завете.

(08.05.2011; Москва)

Стремление к Звёздам

                            /Друзьям прогрессивных 90-х, сего XXI века,

                             Живым, или покуда ещё мёртвым,

                             С любовью, посвящается…/

Когда мы жили только лишь словом,

Мы, не правда ли, мы любили всегда иные слова;

Когда мы жили только лишь смыслом,

Нас встречала в людях вокруг пустота;

Когда мы откинули смысл,

Нас стали учить наши освобождены тела;

Когда мы предали раз глупое тело,

Сознание превозмогло отрицание дня;

Зачем мы потом прославляли Отрицанием тело!

Зачем мы взяли Отрицание за принцип в смертях?!

Нет-нет, не все доживали лишь только до сорока.

              Нет же и нет,

Не все переживали всю свою жизнь вслед смолкающим Нам.

              Да. —

Но в нас тогда это было стремлением к звёздам;

              В нас

              Иных,

Это ещё живо в стремлении к человеческим звёздам;

              К живым, истинно,

              К самым живым, неподкупным,

              И неизолганным, в истине,

              И где бы то ни было, в оргазм или в страх,

              К истинно человеческим,

              Любящим,

              Тем чувственным

              Звёздам.

Нас, уж после, стали встречать Новых Времён слепые глаза.

А-га… Так, когда мы любили ещё друг в друге себя,

Горизонт стал замыкаться линией стемненного круга;

Когда мы перестали в зеркалах грёз искать близнеца,

Мир и Свобода в тех, в новых, вновь убили друг друга;

Мы тогда стали учить в живом мертвеца,

Мы тогда стали палачами и тризнами вокруг Лжи и Испуга,

Этак, во избежании обесцененных слёз,

              Да. —

Но в нас тогда это было, также, стремлением к звёздам,

              В нас

              Иных

Это ещё живо в стремлении к человеческим звёздам;

              К самым живым,

              Неподкупным, освобожденным

              И истинным, в суицид или же в кайф,

              Человечески-истинным, любящим,

              Чувственным, full-life

              Сверх-чувственным звёздам.

Когда мы станем жить потом только лишь вздохом,

Снова тайная страсть станет душою в словах;

Когда мы сокроем усталость, в след, грубым смехом,

Философская даль томной тенью пребудет в глазах;

Когда выцветет после паденная тень,

Фантастичная гордость вздрогнет небом пред входом; —

Фантастичная, безнадёжная лень —

Будет тот день в оный раз,

              Да,

Но в нас это всё же останется стремлением к звёздам,

В нас иных это вспомнится в том же стремлении к звёздам,

              К тем же живым,

              К тем чувственным, неподкупным,

              К тем свободным, воистину свободным,

              Человечески-любящим, и истинно

              Бесподобным,

              Жизне-влекущим,

              Истинно-любящим звёздам.

(23.10.2011; Москва)

Чаадаевский ПлачНазвание стихотворения — именно, «Чаадаевский плач», не «Плач Чаадаева», а потому сие несёт упоминание о самом Чаадаеве, разве что, лишь только подспудно, в той прежде мере, в коей наши с ним, с Чаадаевым, западнические убеждения имеют некую, одну здесь, безвременную почву.

…Нет, Я вам не лгу, Я не люблю Россию…

Я страстно не люблю и ненавижу ту,

Да-да,…Россию,…дух мой что лишает сил, —

И пусть, в том, слышится вам плач Мессии,

Пусть, в том, обратно б меня люд поносил.

Я страшно, страшно ненавижу Её ту,

Которая есть враг здесь всей моей науки,

О, сколь же не люблю Её Я эту простоту,

Которая с меня снимает голубые брюки

И оставляет голым в валенках в углу.

О, ненавижу, не терплю Её Я ту свободу,

Какая предлагает веру несть, как бремя слёз,

Какая служит лишь грошу на полмечты в угоду:

На зависть в полдуши — царю, и в полу-честь — вору.

Я не люблю тот Оной вредный темперамент,

Кой прочит долгу быть перед чужим стыдом,

Я не приемлю тот Её собачьих чувств регламент,

Где мера правоты утверждена слепым скотом.

И мне не нравится Её тот в блеф менталитет,

Кой прочит дутым гонором огородить страну,

Тот «нравственный», по бабке сказан, «паритет»,

Кой, в ссудах зависти, казнит прекрасную судьбу.

Но Я… люблю, да… думаю, что всё же Я люблю:

Какую-то, должно быть, Ту одну Россию —

Страну, фантазию — средь всех иных Россий,

В какой Я смело отдаю свой смысл вниманну дню,

Когда приемлю настроение Её или стихию, —

Когда не сомневаюсь, что всё то, что говорю,

Не вымышлено мной, что не кривит мою стезю,

Что восприемлет истинный мой ум и стиль,

Что уж никак не враг того, что ищет быть собою; —

Когда греза о Продолжении не венчана с враждою,

Один лишь только Я вопрос себе, во вздох, и задаю:

А именно: — Где ж оная, Такая, среди всех россий?

(10.11.2011 — 06.02.2012

Москва, Россия)

Ангел Западных Крыл

«…Ничто не способно заставить Ангела Неба

поступиться собственной свободной волей, —

ничто не в силах заставить его поступить

не в меру присущей ему Мудрости и Любви;

ничто не в силах изменить его вечную орбиту,

ничто не заставит его отвернуться от своей духовной земли,

от небесной земли, данной ему его Высшим духовным Солнцем.»

(Авторская ретрактация мест из Э. Сведенборга)

Ангел западных крыл,

Ты приносишь мне весть;

Воссоздаёшь мой чувственный день,

Белым воссотворяешь свет.

Бездна сердца времён

Взносит тебя в мою даль;

Сколь роскошен твой мир в очах, —

Сколь пленительна твоя глубина!

Дотянись до меня,

Ангел таинства грёз,

Донесись к солнцу сна,

Залети в мой предел;

Обратись миром вех,

Обернись смерти вкруг;

Эта стройность свободных начал…

Эта гордость разомкнутых стен…

Вдохновение смелых ветров

И cоздание новых небес;

Это — воля твоя ко мне,

Это вечная воля пространств, —

Силой чувства свободных эпох,

Волей к жизни страстных детей…

С ранних звёзд снисходит любовь,

Ангел западных крыл, в тебе.

(18.12.2011 — 24.12.2011; Moscow)

Театр

                                         (Александру Федотову,

                                         сумасшедше-авангардному

                                         режиссёру и моему давнему другу.)

Таков он есть Театр Жизни: — поведенье ль…, смерть…

Рок — всюду слишком частое явление, и если захотеть

Смотреть одним, как если б, свысока в бездонный грех,

В других тогда увидеть сцену испытанья смехом.

Бог смеётся наиболее раскатистее всех.

Как правило, жест в междометьях объясняет его суть;

Он мог бы пережить ещё один бред иль успех,

Но он… Он снова алчет жертвы, коей не избегнуть.

Ах, нет? Не потому ли там не жертвенны другие

Столь счастливы использовать вдруг всякий денный блеф,

Чтоб предоставить Жизни-Скуке извинения любые,

И выяснить, кого манит здесь прорва Дама Треф?

И, вот, он — выбор сделан! Друг по самопроизволу,

Известно, вынужденное есть, в целом, существо.

Красавицы тоски пусть опускают очи долу,

Там в ожидании страстном чудо-принца своего.

Какая ж суть! — Ах, все банкноты из кармана грёз,

Все радости в дверях, все одержимости от века…

Ни Бог, однако, ведь, ни Смех не омрачат вопрос,

Что есть там утро вечно-молодого человека«Утро молодого человека», одноактная пьеса Островского, вполне объективно, может быть отнесена к ярким произведениям наираннего Русского абсурдизма. Режиссёру, кто был способен представить эту пьесу в совершенно новом, современно-психоделическом ракурсе, от меня искреннее уважение. — Тем, кто не знаком с этой вещью Островского, очень рекомендую прочитать сие с точки зрения перспективы прорыва в человеческую утопию..

(нач. 09.02.2012 в Москве —

законч. на даче 12.07.2012)

Видение Ада Цепей

(Ничто не есть проданно впредь…)

Бездны давней хладны времена;

Огромная гора, и там на ней,

Окованный в цепях, тот Образ,

Подымавший стылых своих глаз

Архангела ресницы на меня.

И, страх — не страх? — У стоп его там

Виделся мне… котелок, чернее

Что был сотканного бездной мрака; —

Да, котелок, как с Нищего главы

Иль Мима улиц, или Музыканта,

Отшедшего к теням, в мечтах трубы.

И только вслед видение Руки,

С ладони коей соскользнула горсть

Нетленна злата; металичен свет

Его тогда-то, — вдруг от монет

Исшедший разом, — озарил сей вид;

Тогда Я видел, предо мной стоит,

Уж боле не безглазо, Анти-Стыд,

Но он в растопленных очах, — да,

Он — ещё Страдание: Он… плачет?

Нет, он по себе лишь есть Палач.

И, вот, тогда повелевает Он

Руке громадной натянуть ту цепь,

И так, чтобы впивалась в грудь

Она, чтоб тела разорванна ткань

Вкруг изливала бы кровь голубую;

Тогда услышал какофонию Я злую,

И то был смех тех дьявольских монет,

Безумьем исходивших в котелке,

И…«Нет!», там трижды «Нет» кричавших,

Страшно извергавших в смехе смерть: —

«Нет, о, ничто ни есть проданно впредь!

О, нет же!» — О, не так, как прежде,

Я к нему смотрел, и этак видел,

Что этой истиной владеет Мститель,

Ещё злой Рок, но не Освободитель…

(10.12.2012, Москва)

Гимн сезонно-мечтанных Смен

(Вскоре; Ускоренное; Скорость)

Скоро начнут просыпаться деревья,

Скоро солнце играть примется небом,

Завороженным птицам — вскоре плыть во приливах света,

Весь мир обратится в круг насыщенной песнью.

День в объятиях тени станет плескаться лучами,

Расстояние сфер смерено будет в скорости утра;

Скоростью цвета там создаётся царствие ветра,

Преисполненность жизни — в скорости движения ночи.

Настроения чувств ускоряют пространство;

Романтических истин ускоренные одиночества

Преисполнены зовом, преисполнены юностным свойством,

Ускоренные судьбы, встречно скорости смысла….

(01.03.2012 — 03.03.2012, Москва)

Слова, красивые слова…

Слова, красивые слова,

Что говорите вы всегда,

Они чтобы судить и клясть, —

Чтоб были оне точно плеть

В руке Насильника Судьбы?

Иль есть они признание небес,

Так, в каждом из живых,

Кто не пришёл втоптать здесь

Честный смысл Души естеств

В отвратну грязь Анти-любви,

Где только порицание и месть,

И… месть там, всюду, повсеместно?

(08.03.2012; Москва)

Министрант

Добрый друг, министрантМинистрант — мальчик, прислуживающий священнику в Католической церкви; министрантом может быть любой из мальчиков, кто учится урокам катехизиса, и кто добровольно изъявляет согласие присутствовать при богослужении; многие из нынешних, хорошо воспитанных персон Европейски-Католического социума, из выходцев Католических школ в Европе, были в детстве, также, вольными министрантами.,

Сколь белы ваши дни,

Сколь легки ваши мысли

В белой одежде —

Министрант новой жизни

В первой надежде.

Ваш злачёный собор,

Господин министрант,

И вся память потом

О жизни безгрешной, —

Этот вяз, этот двор

Этот чёрт иммигрант; —

Это, новым уж днём —

В фантазии вешней.

Мир, взрослеющий в вас,

Честный друг мой, — мечта,

Кой движенье, в любом

Измерении, прежне:

Это — искренний час,

Это — чувств красота,

В океане ж людском —

Дум гармония смежных.

Весь ваш опыт души,

Приключенья во днях,

Вся любовь добрых дел,

Все признания в судьбах —

Чтоб злой свет не внушил, —

В миром чтимых словах,

То прейденный предел

Жизнетворчеств пусть будет.

Вспоминайте ж мечты,

Добрый сэр министрант,

Вспоминайте их ход

Что казался игрою;

В правдах всей Суеты,

Рок — злых тщет протестант,

И свершений исход

Свят ценой золотою.

Добрый друг, министрант,

Сколь белы ваши дни,

Сколь легки ваши мысли

В белой одежде —

Министрант новой жизни

В светлой надежде.

(19.05.2012 — 23.05.2012; — Moscow)

Столь неиспорченные женщины…

Столь неиспорченные женщины…

Сей коварный, деликатный жест. —

Всё наказание для взглядов

Тех, усомнившихся в весне;

Трагедии всех, с тем, отверженных

И мстящих за глаза, — всех тех,

Кто вами не любим и не утешен. —

Сколь неиспорченные женщины, —