Избранник

В село он прибыл ранним утром. Розоватый свет солнечных лучей мягко озарял дощатые заборы, тёмные потрёпанные крыши и широкие, налитые летними соками листья плодовых деревьев. Невысокие, по большей части одноэтажные домики кособоко ютились вдоль дороги, своими резными крылечками и цветными наличниками вызывая стойкие ассоциации с дореволюционной Россией. Внимательнее присмотревшись к стареньким избушкам, Даниил подумал, что многие постройки действительно могли застать начало двадцатого века, и с невольным уважением дотронулся до почерневшего от времени бревна, благо отсутствие забора позволяло делать это всем желающим.

— Ну и чего мы тут стоим? — недовольно осведомились сверху.

Молодой человек вздрогнул и, подняв глаза, обнаружил в проёме чердачного окна юное, почти детское личико, которое при иных обстоятельствах наверняка можно было назвать миловидным. Сейчас оно неприветливо хмурилось, ясно давая понять, что нежданным гостям здесь не слишком рады.

— Доброе утро, — навесив на себя самую счастливую улыбку, выдал Даниил. — Не подскажете, где здесь можно снять комнату?

— У чёрта на куличках, — буркнула девушка. — Прямо и за кустами бузины налево.

Молодой человек впал в лёгкий ступор, а юная аборигенка с неохотой пояснила:

— Чёртовы Кулички — это местный холм, у его подножия одни пенсионеры живут, они любым деньгам рады. Только у тёти Клавы не снимайте.

— Спасибо, — обрадовался Даниил. — А почему не у неё? У вас тут жёсткая конкуренция, что ли?

— Да нет… — Девчонка мрачновато улыбнулась и напустила в глаза лёгкой таинственности. — Сами скоро поймёте.

Она исчезла из поля зрения, а молодой человек отправился в указанном направлении, с любопытством озираясь по сторонам. Село постепенно просыпалось и, прежде тихое, наполнялось шумным многоголосьем: отовсюду доносились звонкие крики детей, собачий лай и конское ржание. В нескольких дворах Даниил заметил телеги в рабочем состоянии и решил, что к автомобилям в поселении относятся с прохладцей, предпочитая более традиционный транспорт. Местные жители провожали его напряжёнными взглядами, однако вопросов не задавали, из чего он заключил, что приезжие тут хоть и редкость, но время от времени появляются.

Кусты бузины среди плотных придорожных зарослей молодой человек определить так и не смог, зато сразу увидел нужный холм. Указанный ориентир имел весьма своеобразную продолговатую форму, с двух сторон приподнимался к небу, к тому же был практически лыс. Теперь ясно, откуда пошло название достопримечательности — не надо обладать богатым воображением, чтобы признать в ней макушку с рогами.

Даниил остановился и принялся с интересом рассматривать возвышенность. Деревья на ней не росли, а трава была какой-то пожухлой, что особенно странно выглядело на фоне утопающего в зелени села. Зловещий вид слегка портил низкий домишко в полтора этажа, оказавшийся точно между «рогов». Оставалось только удивляться, кому пришло в голову поселиться в таком месте, да ещё на не облагороженном участке. Мысленно приписав жилище тёте Клаве, к которой ему категорически отсоветовали обращаться, молодой человек окинул задумчивым взглядом подножие холма, где тосковали приятные глазу ухоженные избушки, и решительно направился к ближайшей — с голубыми наличниками и припаркованным у крыльца трактором. Последний сиял свежей жёлтой краской, но чувствовалось, что на ходу он не был со времён «кукурузных» пятидесятых.

— Двести рублей в сутки, — донеслось из-за трактора.

Даниил не был уверен, что обращаются к нему, поэтому промолчал и медленно двинул вокруг древней техники.

У самой двери на низкой деревянной скамеечке сидел совершенно седой старик — испещрённое глубокими морщинами лицо, пронзительный взгляд выцветших, почти белёсых глаз и самокрутка в жёлтых потрескавшихся пальцах. Одет он был в свободные льняные брюки и рубаху-косоворотку. Где дед откопал такое чудо и сколько ему лет, сказать было затруднительно, но молодой человек прикинул, что меньше восьмидесяти быть никак не может.

— Здравствуйте, — громко поздоровался Даниил, понимая, что хороший слух в таком возрасте — большая редкость.

— Чего орёшь-то? — поморщился старик. Буквы «о» он проговаривал отчётливо и с каждой минутой всё больше напоминал персонажа русских сказок.

— Мне бы комнату…

— Сказал же — двести рублей. Чего понапрасну воздух сотрясать?

Молодой человек смутился и невольно бросил взгляд в сторону дороги. Видеть его за трактором дед никак не мог, да и вообще, похоже, мысли читать умеет… Он снова повернулся к собеседнику и успел заметить в старческих глазах откровенное ехидство.

— Согласен, — коротко буркнул Даниил, про себя подивившись местным расценкам.

— Это чтоб ты к Клавке не пошёл, — очень тихо пробормотал дед и, слегка прихрамывая, поднялся на крыльцо.

Молодой человек ошарашенно моргнул, решил, что задавать уточняющие вопросы — себе дороже, а загадочную Клаву теперь точно придётся обходить стороной, и последовал за стариком.

Сразу за крыльцом начинались просторные сени, в которых располагались огромный дубовый стол, заваленный всякими инструментами, алюминиевый умывальник и допотопный холодильник, своим мерным гудением разгонявший сонную тишину. Даниил потянулся было к тяжёлой закрытой двери, явно ведущей в жилую часть дома, однако немногословный хозяин недовольным покашливанием дал понять, что направление выбрано ошибочно, и указал в дальний конец помещения, где молодой человек, присмотревшись, сумел различить в полумраке деревянную приставную лестницу.

Особого доверия конструкция не вызывала, но под насмешливым взглядом старика он всё же вскарабкался на чердак, без особого удивления отметив, что гниловатые ступени, которыми ему придётся пользоваться по несколько раз в день, почти не закреплены и держатся на месте только благодаря паре ржавых гвоздей и редкому упорству. Сам чердак произвёл более приятное впечатление, и хотя из-за низких широких балок передвигаться по нему приходилось в полусогнутом состоянии, а ноги то и дело путались в соломе, зачем-то устилавшей пол, помещение казалось довольно уютным. У небольшого мутного окошка лежал старый, но вполне чистый матрас, рядом — сшитое из разноцветных лоскутков одеяло и подушка, набитая сухой травой.

Даниил бросил в угол свой рюкзак, улёгся и взглянул сквозь давно не мытое стекло. Улица просматривалась неплохо, но ничего интересного на ней пока не происходило: обычная просёлочная дорога, пара соседских палисадников за шаткими заборами и часть знаменитого холма. Молодой человек и сам не мог определить, отчего необычный природный объект занимает его так сильно, но взгляд всё время возвращался к узенькой протоптанной тропинке, ведущей наверх, а воображение услужливо рисовало образ таинственной тёти Клавы.

Отдохнув полчаса, Даниил со вздохом поднялся, переоделся, с облегчением сменив джинсы и рубашку на футболку и клетчатые шорты, и отправился на поиски своего арендодателя. Дед по-прежнему сидел у трактора, кажется, не меняя позы и держа в руке всё ту же самокрутку.

— Меня Даниил зовут. Вот деньги за неделю.

Старик молча кивнул и взял купюры.

— А к вам как обращаться? — начал терять терпение молодой человек.

— Матвей Лукьяныч я, — после долгой паузы просветил дед. — Можешь звать хозяином.

— Хоз… Кхм… — Даниил едва не возмутился, но вспомнил, что имеет дело с немолодым и, естественно, нездоровым человеком, а потому вовремя прикусил язык и чересчур вежливым тоном произнёс: — Матвей Лукьяныч, вы, случайно, не были знакомы с Ильёй Чупраковым?

Старик усмехнулся, окинул парня оценивающим взглядом и медленно опустил веки.

— А не знаете, с кем он близко общался?

Дед снова сделал утвердительный жест, и Даниил понял, что путешествие выдалось на редкость весёлым.

— Может быть, скажете? — ядовито протянул он, уже ни на что не надеясь.

— К Варваре сходи, — с неожиданным благодушием посоветовал старик и выразительно кивнул в сторону холма. — Только смотри, следующим не стань.

— Кем «следующим»? — уточнил молодой человек, с удивлением отметив, что дом на отшибе принадлежит не Клаве. Впрочем, судя по именам, контингент тут определённого возраста, а старушки вряд ли сильно интересовали студента.

Матвей Лукьяныч растянул сухие губы в улыбке и принялся терзать самокрутку.

Махнув рукой на упёртого деда, Даниил обогнул его участок и направился к тропинке. Соседка, женщина средних лет, которая с интересом наблюдала за вновь прибывшим, поняв, куда он собрался, перекинула полотенце с одного плеча на другое и тревожно перекрестилась. Молодой человек манёвр отметил, но проигнорировал, а потом решил, что в населённом пункте какая-то нездоровая атмосфера и стоит быть настороже, чтобы в самом деле не повторить судьбу Ильи.

Подъём оказался довольно крутым, однако закончился относительно быстро — перед лицом задумавшегося парня со свистом пронеслось лезвие косы, а в следующую секунду он запнулся о серый булыжник и растянулся на сухой лысоватой лужайке.

— Заблудился, добрый мо́лодец? — процедил звонкий девичий голос. — Али жизнь стала не мила?

Сказано это было с такой серьёзностью, что Даниил, сообразив, что дед из каких-то своих глумливых соображений отправил его к местной сумасшедшей, собрался тотчас ретироваться, но, подняв голову, совершенно остолбенел. Невероятным васильковым глазам проигрывало даже яркое летнее небо, изящное, слишком бледное лицо обрамляли густые волосы цвета вороного крыла, толстая коса со вплетённой в неё лентой заканчивалась почти у самых бёдер, едва прикрытых полупрозрачной ситцевой юбчонкой.

— Изучаете сельский колорит? — совсем уж хмуро полюбопытствовала девушка, перехватив его взгляд.

— Я… ммм… ищу Варвару, — выдавил Даниил. Он попытался встать, но засмотрелся на длинные босые ноги и снова оказался на земле.

— Варвару Никитичну, — с нажимом уточнила она.

— Да, её.

— Приворот, отворот, изгнание бесов?

— О боже, что? — Молодой человек всё же принял более-менее устойчивое положение и воззрился на неё с неподдельным изумлением. — Она ведьма, что ли? То есть это… колдунья, бабка?

Васильковые глаза сузились в притворном гневе.

— Помоложе некоторых.

Даниил наконец собрался с силами и мыслями, чтобы немного отвлечься, перевёл взгляд на стог сена, который не иначе как чудом удалось соорудить из пожухлых травинок, произраставших на лысоватом холме, и с философским спокойствием признался:

— Приворот мне бы сейчас не помешал, но вообще-то, я пришёл поговорить об Илье Чупракове.

Черты её лица на секунду исказились в злой гримасе, по губам скользнула неприятная усмешка.

— Конечно, — с неожиданной услужливостью согласилась она. — Говорите. Сколько угодно. Надеюсь, монолог вас устроит.

Девушка развернулась и зашагала к забору, по пути лёгким движением руки вогнав косу в стог почти наполовину.

Даниил постоял в оцепенении, бросил неуверенный взгляд в сторону её дома, но, поразмыслив, настаивать на общении не стал. Не село, а сказочный заповедник какой-то.

Тихо бурча себе под нос что-то о магии, в которую ни один вменяемый человек верить не может, он спустился с холма и был весьма удивлён, обнаружив у подножия уже примелькавшуюся соседку в компании трёх подруг. В самом их променаде не было бы ничего необычного, если бы женщины, заговорщически перешёптываясь, не глазели на него с явной опаской.

— Даниил, — представился молодой человек, которому выкрутасы аборигенов порядком надоели.

— Живой! — охнула одна из женщин.

Он поднял глаза к безоблачному небу, подавил тяжкий вздох и уныло спросил:

— Она буйная, да? То есть вообще без шансов?

Соседки озадаченно переглянулись и одна за другой медленно повернулись к избушке старика.

— Ну Лукьяныч, ну чёрт старый, совсем из ума выжил. Он тебя зачем к ней послал?

— Пообщаться.

— А про кладбище не сказал?

— Какое ещё кладбище? — окончательно запутался Даниил. — Я про Илью хотел…

— Лежит твой Илья в земельке сырой, — запричитала та, которая так удивилась его возвращению.

— Да я, в общем, в курсе…

— А если в курсе, чего ж сам полез?

— Вы хотите сказать, что это Варвара его укокошила? — фыркнул молодой человек. — Она, конечно, не в себе, но там просто сил не хватит. И при чём здесь кладбище?

— Так половину его занимают те, на кого у неё, по-твоему, сил не хватило.

Даниил невольно поёжился и покосился на холм.

— Что вы мне голову морочите? — разозлился он. Главным образом на себя — надо же настолько впечатлиться какими-то сельскими байками.

Соседка осуждающе покачала головой, мол, видали мы таких недоверчивых, и терпеливо, словно ребёнку, принялась объяснять:

— Варька, может, и не специально, но мужиков со свету сживает. Только за последние пару лет человек пять извела, да и до этого… Поначалу-то внимания не обращали, мало ли какие несчастные случаи бывают, а когда подросла, заневестилась да к нам насовсем перебралась, кладбище расширять пришлось, лишний ряд выкапывать.

Женщина говорила с такой убеждённостью, что молодой человек почувствовал, будто по спине бегут мурашки. В колдовство он перестал верить ещё в детсадовском возрасте, но если тётки не выдумывают и череда смертей действительно имеет место, стоит держаться от сельской ведьмы подальше. Он вспомнил васильковые глаза и тоскливо посмотрел на Чёртовы Кулички.

— Не совсем понял, что она с ними делает-то?

— А бог его знает, — пожала плечами седовласая пенсионерка в цветастом сарафане. — Кто вроде сам умирает, кого убитым находят, а только всем ясно, что с Варькой связываться нельзя. Как начнёт какой парень на неё засматриваться, родня уже на поминки собирает…

Даниил едва не засмеялся в голос, но решил, что наживать недоброжелателей пока не стоит, и очень серьёзно спросил:

— То есть чтоб на тот свет отправиться, в неё влюбиться надо? А если просто поговорить разок, ничего страшного не случится?

— Тут как повезёт… — начала седовласая, но соседка аутентичного старика её перебила:

— Не было ещё такого, чтоб не влюблялись. Всё село по ней сохнет, ворожит чертовка, не иначе.

Даниил хотел сказать, что с внешностью Варвары Никитичны никакая магия не нужна, но благоразумно промолчал — у женщин явно накопились претензии к более успешной сопернице. Понятно, что их немолодые мужья девчонку вряд ли привлекают, но вот обратную заинтересованность никто не отменял.

— Илье она тоже нравилась?

— Нравилась, а как же. Оттого и повесился.

— Повесили, — многозначительно поправила соседка. — Все в курсе, что не сам он…

— Почему не сам?

— Во-первых, его за Варькиным домом нашли, с другой стороны холма, где низина и берёзовая роща. Наши туда не ходят, нечего там делать. Во-вторых, сам он на такую высоту вскарабкаться не мог — астматик был, дышал через раз. Какие уж тут рекорды.

— А ты друг его, что ль? — подозрительно прищурилась седовласая. Остальные тоже посмотрели на Даниила с сомнением.

— Дальний родственник. Хочу убедиться, что это действительно самоубийство.

Среди собравшихся наметилось оживление. Скучающие пенсионерки явно не знали, чем себя занять, и молодой человек даже подумал, что колдунья приносит людям неоценимую пользу — по крайней мере, есть кому кости перемыть и кого обвинить во всех трагедиях. Не было бы Варвары, сидели бы женщины дома, сериалы смотрели, а так — держатся в тонусе, за мужьями небось приглядывают…

— Никаким самоубийством там и не пахнет, — с радостью поведала полноватая дама, на которой с трудом сходился застиранный халат. — Помучился паренёк и при жизни, и после…

— После-то почему? — мрачновато уточнил Даниил, которому местное общество окончательно перестало нравиться.

— Ты Клавку не слушай, — примирительно сказала седовласая, и молодой человек с благодарностью вспомнил совет заселяться куда угодно, только не к любительнице чужих бед. — Могилку твоего Ильи пару раз вроде как подпортили. Будто землицы забрали чуток, но ему-то теперь, конечно, без разницы…

— Варька это, — заявила соседка. — Кому ещё земля с кладбища нужна? Ею только живых изводить…

Некоторая осведомлённость в столь щекотливом вопросе, похоже, стала открытием для её подруг, и пока женщины взирали на неё с молчаливой укоризной, Даниил отступил в тень раскидистого тополя, после чего и вовсе исчез из поля зрения любопытных аборигенок.

Не зная, куда теперь направиться, молодой человек свернул налево и неторопливо побрёл вдоль чьего-то штакетника. За забором зеленели непроходимые заросли малины, старые яблони клонились к земле, выставив на всеобщее обозрение голые сухие сучья; где-то за ними мелькал облезлый дачный домик. Именно такой снимал Илья в свои последние месяцы. Даниил никак не мог понять, что заставило студента бросить учёбу, уехать из города и поселиться в глуши. Конечно, проблемы бывают разные, ему самому не раз приходилось прятаться от кредиторов и спешно ретироваться при появлении на горизонте не в меру ревнивых мужей, но село — это слишком. Старикам и детям тут раздолье, а всем остальным, скорее всего, просто нечем заняться. Разве что колдовством.

Он свернул на глубокую колею, которая шла по кромке широкого поля, и задержал взгляд на мелких придорожных васильках. Вот ведь загадка. Что девчонка с её внешностью забыла в глубинке? Проворачивать псевдомагические аферы намного выгоднее и безопаснее в мегаполисе, а если всё же с головой беда, местные давно обратились бы куда следует. Тоже парадокс — вроде и боятся и абсолютно уверены, что Варвара имеет непосредственное отношение к многочисленным смертям, но никаких мер не принимают. Так, обходят сторонкой…

Солнце припекало всё сильнее, а организм начал напоминать о необходимости хотя бы изредка подкреплять его пищей. Любопытно, есть ли в населённом пункте какая-нибудь столовая? Нет, конечно, откуда ей взяться. Придётся договариваться с дедом или, может, с одной из соседок — вряд ли они много возьмут за пару тарелок съестного.

Даниил огляделся и понял, что обитаемые дома остались довольно далеко. Справа боролись за жизнь две ветхие лачуги, явно давно покинутые людьми; слева, возле леса, виднелись скорбные верхушки крестов. Есть хотелось страшно, но второй раз плестись по жаре в сторону кладбища его вряд ли что-нибудь заставило бы, и, велев себе не думать о голоде, молодой человек двинулся к оградкам.

Поле было залито летним солнцем, ветер, казалось, заснул, не выдержав зноя, однако возле могил царила приятная прохлада. Он поёжился, списал внезапную смену погоды на тень от высоких осин, которые, будто специально высаженные, окружали кладбище плотной стеной, и медленно направился к свежим захоронениям. Соседки не обманули — дополнительный ряд, похоже сделанный совсем недавно, стал последним приютом именно для мужчин. Ни одного женского имени, ни одного пенсионера или ребёнка, сплошь молодые люди, старшему из которых не было и тридцати пяти. В принципе, ничего такого уж необычного: жизнь в селе должна быть довольно травмоопасной, особенно если чрезмерно увлекаться спиртным, при том что до ближайшей больницы километров двадцать по бездорожью… И всё-таки тенденция не радовала.

Могилу Ильи он нашёл почти сразу — ещё без памятника, но очень ухоженная, с двумя венками и букетиком живых цветов. Даниил машинально дотронулся до флоксов, которые стояли в высоком пластиковом стакане: совсем свежие. Выходит, кто-то заботится о покойном, может, даже чувствует вину… Родственников в селе у него нет. Успел обзавестись близкими друзьями?

— Живые к себе не пустили — и ты решил попытать счастья здесь? — ехидно донеслось с соседней могилы.

От неожиданности молодой человек едва не пополнил собой печально известный ряд, но поскольку в жизни насмотрелся всякого и был достаточно закалён, мгновенно навесил на себя самый скучающий вид.

— Тут тенёк, — лениво пояснил он незримому собеседнику. –Очень приятное место, чтобы отдохнуть перед обедом.

— Ты осторожней, как бы задержаться не пришлось…

От вкрадчивого голоса кожа покрылась мурашками. Даниил начал озираться, пытаясь понять, где находится говорящий, но как назло, поблизости никого не было.

— Бог? — язвительно буркнул он.

В могиле прыснули, и над землёй показалась всклокоченная голова. Девчонку, отправившую его к чёрту на кулички, молодой человек узнал моментально — на вид лет семнадцать, смуглая, темноволосая, с карими глазами. Внешность, пожалуй, немного восточная, очень приятная. Через несколько лет будет обвиняться в приворотах не меньше Варвары. Особенно если не бросит свои посиделки на кладбище.

— Марго, — представилась аборигенка, протягивая руку.

— Даниил, — сказал он, с некоторой опаской подходя ближе. Выяснилось, что школьница облюбовала не ту могилу, о которой он думал вначале, а следующую за ней — разрытую и, как молодой человек надеялся, пока не заполненную. — Кхм… Если не секрет…

— Чем я тут занимаюсь?

— Можешь не отвечать, — быстро предложил он, вовсе не считая, что действительно хочет знать все местные тайны.

Марго немного подвинулась и продемонстрировала измазанную в глине лопату.

— Похороны завтра, спасибо Варьке.

Даниил поперхнулся и во все глаза уставился на девчонку. Не село, а аномальная зона какая-то.

— И кто? — хрипло спросил он. — Отец? Брат?

— Костька-алкаш. Соседи счастливы, Варваре на косу собирают.

— О господи, на какую косу?

— На новую. Старую она утром сломала, а вещь в хозяйстве необходимая. Ну и вот, думали, что подарить. Решили, инструмент — самое то: и признательность выразим, и пользоваться точно будет…

— Вы ей этого алкаша заказали, что ли? — простонал Даниил.

— А её и просить не надо — и так всегда всем помогает. Вон в прошлом году председатель наш, царствие ему небесное, чтоб на том свете ещё раз сдох, деньги общественные собрал и, вместо того чтоб газопровод провести, Варьке машину хотел купить…

— Машины, я так понимаю, теперь нет… — обречённо перебил молодой человек.

— Председателя тоже, — кивнула Марго. — Зато газопровод — всем на радость. Вот что значит — о людях думать…

Даниил понял, что слышать о своеобразном ведьмином благородстве больше не может, и мрачновато буркнул:

— Вернёмся к алкашу. С чего вдруг тебя отрядили ему могилу рыть? Посильнее никого не нашлось?

— Ну как… Мужиков в селе теперь немного: кто рядом лежит, — она выразительно кивнула на свежие надгробия, — кто в город подался — от греха подальше. Те, что остались, кладбище за два километра обходят, нервные все такие… В общем, я решила свой бизнес организовать — а чего, я крепкая, работа непыльная, и благодаря Варьке клиентура всегда есть, семью могу прокормить.

— Какую семью? — охнул Даниил. — У тебя уже дети, что ли?

— Да нет, я про родителей. Болеют они, — поморщилась Марго, и молодой человек решил, что их нездоровье объясняется теми же наклонностями, что и у усопшего Костьки.

Девчонку было жаль, но сама она к превратностям судьбы, похоже, относилась с философским спокойствием и ещё умудрялась видеть в своей жизни что-то позитивное.

— Скоро школу-то окончишь? — Даниил со вздохом спрыгнул в могилу и взялся за лопату.

Марго немного посопротивлялась, на всякий случай дала понять, что доходами делиться не намерена, и с досадой ответила:

— Год ещё, скорее бы. Как раз восемнадцать исполнится, и свалю в… Да всё равно куда.

— А если бизнес попрёт? — усмехнулся молодой человек.

— Это у Варьки надо спросить, — серьёзно сказала девушка. — Мужиков у нас осталось мало, если только приезжие подтянутся… Вот ты — как себя чувствуешь?

Даниил замер, потому что именно в этот момент острая боль пронзила поясницу, и, изо всех сил делая вид, что просто задумался, опёрся на лопату.

— Насколько я слышал, чтобы в муках покинуть сей бренный мир, в вашу Варвару влюбиться надо, а мне это точно не грозит.

Марго издевательски изогнула бровь и уставилась на него с вопросительно-нахальной ухмылкой. Даниил внезапно смутился, хотя всю жизнь пребывал в счастливой уверенности, что в принципе на такое не способен, и поспешно пробормотал:

— Я имею в виду, что эти ваши чувства-эмоции не для меня, а не то, что ты подумала. Что за дети пошли…

— Я не ребёнок, — обиженно буркнула девушка. — Вот скажу Варьке, чтоб приворожила тебя…

— Так вы подруги? — нисколько не удивился молодой человек. Конечно подруги: одна могилы копает, вторая заказы обеспечивает… А соседи небось мелко крестятся при встрече.

— Деловые партнёры, — уточнила Марго, только подтвердив его подозрения. — Ты чего сюда приехал-то?

— Из-за Ильи Чупракова. Знала его? — Даниил наконец разогнулся и снова принялся ковырять лопатой твёрдую глину.

— Не особенно, — равнодушно пожала плечами девушка, а он вдруг подумал, что со смертью Ильи действительно не всё чисто и Марго отлично об этом известно.

— Чем он тут занимался? Местные не могли не интересоваться.

— Кроме того, что за Варькой бегал? Вроде диссертацию какую-то писал. По архитектуре, я думаю.

— Он, вообще-то, учёбу бросил, и специальность совсем другая была. Какая тут у вас архитектура?

— Ну, может, по религии. Он у церкви вечно торчал. Вряд ли так усиленно молился.

Молодой человек едва заметно усмехнулся, оценив разносторонность Ильи, который пал жертвой пагубной страсти к невменяемой ведьме и в то же время регулярно обращался к Богу, но решил, что привлекать внимание Марго к некоторым шероховатостям не стоит — и так чёрт-те что в голове творится.

— Познакомь меня с Варварой.

— Ага, а говорил — не такой… Все вы такие.

— Да я не с этой целью. И между прочим, я тебе помог.

Девчонка издевательским взглядом окинула неровную ямку, неизвестно зачем вырытую там, где у усопшего должна быть селезёнка, и почти сочувствующе сказала:

— Вот почему мужиков опыт других ничему не учит? Тоже хочешь навечно тут прописаться? Мне-то пофиг, только прибыль, но Варьке ты не понравился, и второго шанса она не даст. И насчёт Ильи ты это зря затеял — ему уже без разницы, а тебе жить ещё… Ехал бы отсюда, пока возможность есть.

С этими словами Марго забрала орудие труда и ловко вылезла из раскопа. Даниил немного постоял в оцепенении, а когда последовал примеру вредной девчонки, её уже нигде не было видно. Ощущая в душе лёгкий дискомфорт, он уселся прямо на землю и прислонился спиной к гладкому стволу осины. Вот что это было? Прямая угроза или дружеское предупреждение? Не может же она всерьёз думать, что сельская ведьма способна одним взглядом отправить на тот свет? Ладно ещё тётушки пенсионного возраста — им просто заняться нечем, но Марго производит впечатление вполне современной вменяемой старшеклассницы. Не без странностей, конечно, однако тут, похоже, всё село такое. Варвару и боятся, и недолюбливают, вот только при этом дружно благодарят за скорбную участь неугодных членов общества…

Молодой человек поднялся и встряхнул головой. Бред какой-то. Абсолютный бред. Местные пусть сколько угодно сходят с ума, но у него на это нет никакого права. Он здесь с определённой, очень важной целью и просто не может позволить задурить себя до такой степени. Девки ерундой страдают, однако это совершенно не значит, что их нельзя чем-нибудь заинтересовать. Во всяком случае, раньше проблем с противоположным полом у него не возникало и теперь не будет. На крайняк всегда можно заплатить за нужную информацию, но с двумя сельскими воображалами и без расходов сладить нетрудно.

Через полчаса он уже был на знаменитом холме — с букетом сорванных в чьём-то саду астр и обезоруживающей улыбкой. Даниил рассчитывал сразу войти в дом, но был остановлен преградой, на которую утром не обратил внимания — ветхое жилище окружал современный металлический забор, сплошной и с острым верхним краем. Как назло, сделать в нём щели для любопытствующих прохожих никто не додумался, и молодой человек вынужден был несколько раз подпрыгнуть, чтобы разглядеть хоть что-нибудь.

— Дурак, что ли? — вяло удивились с той стороны.

Собеседницу Даниил не видел, но ни за что не спутал бы голос с другим.

— Варвара Никитична, можно вас на пару минут?

— Непоправимые ошибки совершаются и за меньшее время.

— А если я готов рискнуть?

— В казино иди.

Молодой человек невольно фыркнул и наугад протянул цветы. После небольшой заминки астры у него забрали, но приглашения так и не последовало.

— Я зайду?

— Разумеется, нет.

— Тогда поговорим так. — Даниил начал терять терпение, но очень старался этого не показывать. — Мой родственник, Илья, погиб при не совсем обычных обстоятельствах. Лично у меня большие сомнения в том, что он пошёл на суицид. Да и не только у меня, как выяснилось. Некоторая часть местных склонна винить в душегубстве тебя. Я, как человек здравомыслящий, в колдовскую чушь не верю, но твоё нежелание общаться наводит на определённые подозрения…

— И чего? — безразлично осведомилась Варвара.

— Ты разве не хочешь, чтобы восторжествовала справедливость, на тебя перестали коситься…

— Нет.

Даниил скривился и начал испепелять враждебным взглядом ни в чём не повинный забор. Чёрт знает что в этом селе творится. Хоть бы прикидывалась порядочным человеком, какую-то видимость приличий соблюдала…

— А не боишься, что менты могут дело завести?

— Нет.

— Я не только об Илье, есть ещё статья, по которой привлекают за мошенничество.

— Грозить чертям в аду будешь, — прошипела Варвара, разом отбросив равнодушный тон.

— От тебя привет передам, — так же злобно процедил молодой человек и, круто развернувшись, зашагал прочь. С холма он спускался под ставшие привычными восклицания соседок — судя по всему, возвращаются сверху немногие.

Даниил раздражённо прошёлся по главной улице, сорвал несколько придорожных травинок и принялся хмуро их жевать. Ведьма и есть ведьма. Даже без выдающихся подвигов на ниве феминизма называть её, например, доброй колдуньей никто не додумался бы. Как бы заставить Варвару сотрудничать? Впрочем, на ней свет клином не сошёлся, есть ещё не менее своенравная Марго, которая явно знает больше, чем говорит, да и если среди сельской молодёжи поискать, наверняка можно найти его приятелей. Вряд ли Илья целыми днями сидел у церкви в гордом одиночестве, должен у него быть круг общения.

Молодой человек сам не заметил, как вернулся к дому Матвея Лукьяныча; задумчивым взглядом окинул жёлтый трактор, решил, что дед опять сидит на своём наблюдательном пункте с той стороны, и направился дальше. Ни к чему искушать судьбу, спрашивая у него про обед, лучше вообще свести разговоры к минимуму, причём старик, похоже, придерживается того же мнения.

— Не подскажете, где здесь церковь? — осведомился он у тосковавшей в теньке женщины с коляской.

— А вот это правильно, — горячо одобрила аборигенка. — Вера — она завсегда помогает.

Даниил недоумённо моргнул и, даже не став благодарить, молча двинулся в указанном направлении. Конечно, глупо было надеяться, что новость об очередной намечающейся жертве местной колдуньи не разлетится по селу, но скорость распространения информации била все рекорды.

Церковь находилась с другой стороны холма, почти напротив кладбища. А ровно между ними — низина с берёзовой рощей, в которой, видимо, и нашли Илью. Место выглядело топким и труднопроходимым, даже тропинки туда не вели; соседки правы — делать там совершенно нечего. Молодой человек обернулся и запрокинул голову. Чёртовы Кулички отсюда смотрелись почти устрашающе. Не удивительно, что церковь решили поставить именно здесь. На суеверных граждан холм должен просто ужас нагонять, заодно пополняя численность прихожан: с начала времён лёгкий террор — наиболее действенный метод приобретения новых адептов.

А Варвара со своего участка тоже видит церковь и, скорее всего, не нарадуется удачному соседству. Правда, в её поле зрения ещё и кладбище попадает. И место смерти Ильи. Даниил приставил к глазам ладонь козырьком и пристальнее вгляделся в тёмный на фоне солнца силуэт ведьминого дома. Окна на этой стороне есть — значит, она вполне могла заметить повешенного в роще парня. Тем более что дело было весной, листьев ещё не было, и всё отлично просматривалось. Даже если колдунья редко подходит к окнам, вероятно, могла слышать что-то подозрительное. Впрочем, не исключено, что свидетели есть и в церкви.

Он с трудом оторвался от созерцания холма и продолжил путь. Купола приветливо сияли на солнце, старые кирпичные стены, кое-где обросшие густым мхом, смотрелись почти нарядно, у входа белели крупные массивные гладиолусы; благоухание цветов смешивалось с запахом сырой земли и свежескошенной травы. Невольно остановившись, молодой человек зажмурился и принялся вдыхать непривычные для городского жителя ароматы.

— Бог в помощь, — через минуту услышал он и с некоторой досадой разлепил веки.

Мужчина, одетый в потёртые джинсы и синюю футболку, методично обрабатывал землю вокруг цветов. Не откладывая тяпки, он вопросительно смотрел на Даниила и, видимо, ждал какой-то реакции.

— Вам того же, — кивнул молодой человек, подумав, что местным жителям неплохо бы колокольчики на шею цеплять — ну как они умудряются материализовываться настолько бесшумно? — Красивая церковь.

— Всем приходом восстанавливали. — Мужчина отставил тяпку и приблизился, протягивая руку. — Отец Фёдор.

Даниил не сумел удержаться от ухмылки, однако священник благородно сделал вид, что ничего не заметил. Лет ему было в районе сорока, но мудрые серые глаза смотрели по-стариковски тепло и спокойно.

— Я бы хотел поговорить о своём родственнике Илье. Вроде бы он часто здесь бывал.

— У нас многие помогают, — сказал священник и провёл молодого человека к углу; оттуда было видно, что на скромном огородике вовсю трудятся уже знакомая тётя Клава и русоволосая девушка в цветастом бикини. Форма одежды последней выглядела немного неуместной, но в конце концов, на улице страшная жара, а к церковным канонам здесь явно относятся без особого пиетета.

— Илья тоже грядки полол? — по-настоящему изумился Даниил.

— Работы всегда хватает. Лучше спросить о нём у Надежды. –Отец Фёдор кивнул в сторону полуголой девицы и невозмутимо вернулся к своему занятию. Причина интереса к делам Ильи его, похоже, не волновала.

Молодой человек не испытывал никакого желания общаться с Надеждой в присутствии тёти Клавы, но просто уйти показалось невежливым, и он, поздоровавшись, предложил свою помощь. Его инициативе женщины чрезвычайно удивились, немного посовещавшись, так и не придумали для него достойного занятия и посоветовали осмотреть церковь.

— Иконы у нас потрясающие, — с восторгом заверила тётя Клава. — Наш отец Фёдор…

— Видел их уже, — покривил душой Даниил, который все отношения с церковью свёл на нет в четырнадцать лет, когда стащил со ступеней ящик для пожертвований. — Илья часто здесь работал?

— Не очень, — пожала плечами девушка. — То есть сидел тут постоянно, а вот чтобы что-то полезное сделать…

— Надька, думай, что несёшь, — разозлилась тётя Клава. — Нельзя о нём теперь так.

— Да? А можно на меня всю грязную работу сваливать? — огрызнулась она. — Пашу тут целыми днями, ни на речку пойти, ни в кино, а он сидит и пялится!

Последний упрёк был озвучен с некоторой гордостью, и молодой человек с надеждой подумал, что в поселении всё же имеются вменяемые барышни, адекватно реагирующие на интерес противоположного пола. Что, если Илья не за Варварой бегал?

— Так может, на речку? — очень безразлично предложил он. — В такую жару отдыхать надо…

— И то правда, — оживилась тётя Клава, хотя приглашали вовсе не её. Даниил тихо вздрогнул, но выяснилось, что нервничать начал преждевременно. — Сходи, Надька, покажи гостю, где у нас купаются. Да бутерброды захвати, негоже с пустыми руками…

Услышав о еде, молодой человек внутренне возликовал, но для женщин оставался абсолютно безмятежным.

— Я точно могу идти? — недоверчиво уточнила девица. — Прям до самого вечера?

— Да хоть до утра гуляй, — махнула рукой тётя Клава. — Лето же, каникулы, дело молодое.

Надежда выронила садовые перчатки, во все глаза уставилась на родственницу, но предпочтя не искушать судьбу, поспешно стряхнула оцепенение и почти бегом направилась к своему дому.

— Ты ещё школьница? — как можно разочарованнее спросил Даниил, по опыту зная, что досаду в его голосе она воспримет с восторгом.

— Студентка, — не обманув его надежд, надменно пояснила аборигенка. — Скоро с дипломом буду. А ты?

— Уже, — преспокойно соврал он. — А почему мы так бежим?

— Потому что тётя может опомниться в любую минуту. Меня только в церковь пускают. И на рынок ещё. Считается, что я воспитана как идеальная жена.

— А на самом деле? — фыркнул молодой человек.

Надежда скривилась и выудила откуда-то сигарету. Даниил окинул её купальник многозначительным взглядом, но восторженную речь оставил при себе. Что ж, на природе не так уныло, как он предполагал. Если постараться, и здесь можно найти развлечения.

— Подожди, я сейчас. — Она скрылась в доме и вскоре вернулась с увесистым пакетом. — Первый пикник за пять лет.

— Тебя прям муштруют, — чтобы ей было приятно, поддержал молодой человек, пытаясь разглядеть, что внутри.

— Не то слово. Чёрт, Марго.

Основательница славного бизнеса и правда показалась из-за угла, завидев Надежду, остановилась как вкопанная, явно хотела свернуть, но всё же передумала.

— Лучшими подругами вас не назовёшь, — отрешённо прокомментировал Даниил, стараясь не встретиться с Марго взглядом. Судя по предельно мрачному лицу, девчонка была не в духе, и что-то ему подсказывало, что причина — в его новом знакомстве.

— Да она ненормальная, — спокойно объяснила Надежда. — Я имею в виду — в прямом смысле. Через пару лет точно в психушке окажется. А может, и в петле.

На последних словах молодой человек невольно поёжился, но решил, что параллели с судьбой Ильи здесь проводить не стоит.

— И в чём это проявляется? — буркнул он, хотя и так догадывался.

Тут же последовал красочный рассказ о непотребной сфере деятельности, характере и, главное, дружбе с представительницей тёмных сил. По всему выходило, что именно общение с Варварой никоим образом не может довести до добра, а в недалёком будущем и вовсе грозит отлучением от церкви. Даниил едва заметно ухмылялся и слушал вполуха, всё больше глядя по сторонам. Миновав село, они вышли к узкому деревянному мосту, а сразу за ним свернули к тенистому перелеску, у которого художественно развалилась груда огромных валунов высотой метров семь.

— Туда, — указала Надежда и первой вскарабкалась на горячий камень.

— Чего они тут лежат? — удивился молодой человек, с трудом поспевая за проворной спутницей.

— Никто не знает. По слухам, они здесь были, ещё когда старую церковь после революции разграбили. Вроде как Варькины предшественницы тогда активизировались и устраивали тут свои… — Она задумалась, подбирая слово, и Даниил подсказал:

— Колдовские мероприятия?

— Ну да. Я бы тут и не появлялась, но это самое лучшее место для купания.

— А что, у неё были предшественницы?

— Сколько дом на Куличках стоит, столько они там и ведьмачат. А это уже пара веков…

— Дом вроде не такой старый.

— Ну его ремонтировали иногда… Почти пришли.

Молодой человек как раз собирался предложить передохнуть и обрадовался, что удалось избежать позора. Кое-как преодолев последние валуны, он присел на гладкую, испещрённую мелкими трещинками поверхность и, пытаясь отдышаться, сделал вид, что любуется пейзажем. Речка отсюда казалась абсолютно чёрной и какой-то бездонной, на обоих берегах возвышались совершенно непроходимые заросли, создававшие вокруг густую тень, а на воде покачивались крупные белые кувшинки, болотистый аромат которых доносился даже до камней. Неудивительно, что колдуньи издавна облюбовали это местечко.

Надежда ловко спустилась к реке и с разбегу бросилась в воду, опрометчиво оставив Даниила наедине с пакетом. Утолив первый голод несколькими бутербродами, он стянул кроссовки и футболку и, неспешно ступая по сочной прохладной траве, подошёл к кромке воды. Она оказалась неожиданно холодной, и молодой человек даже засомневался, стоит ли туда лезть, но вспомнив перипетии не самого удачного утра, решил, что отвлечься от них просто необходимо. Он отплыл на середину, пару раз нырнул, так и не достав до дна, и перевернулся на спину, чувствуя, как измотанное за день тело постепенно оживает и сливается с окружающей средой.

Когда голова окончательно избавилась от ненужных мыслей, а кожа начала покрываться мурашками, Даниил открыл глаза и резко принял вертикальное положение. Отвести взгляд Надежда не успела. Поджав ноги и вытянув шею, она скромно сидела на камушке у самой воды; во взоре — трепет и что-то ещё, тёмное, порочное.