Бесплатный фрагмент - Истории про Сашу, Славу и Антона

Предисловие.

Самое интересное в каждой истории про ССА, что всё это правда, только правда и ничего кроме правды. Ну, может быть, иногда к двум столовым ложкам правды добавляется щепотка выдумки, потому что никто уже точно не помнит, что именно шепталось, говорилось и оралось на самом деле.

Саша, Слава и Антон, действительно, устраивали дома каток, снимали кино, спасали голубя, разрисовывали подъезд и делали всякие прочие вещи, о которых рассказывается в книге. Несколько раз, обнаружив мой компьютер без присмотра, Саша или Антон шустро хватали клавиатуру и, радостно хихикая, вносили свои изменения и дополнения в начатую историю. Эти изменения и дополнения так и остались в рассказах, выделенные жирным курсивом. Потому что кто лучше всего поведает миру, как действительно было дело, если не сами участники событий. Так что «Истории про ССА» вдохновлены Сашей, Славой и Антоном, написаны при их нахальном содействии, а так же прошли проверку их корректной (и не очень) критикой и здоровым детским смехом.

История про Бима

Однажды мама Саши, Славы и Антона сошла с ума. И зачем-то решила пригласить домой кролика. Чтоб он пришел навеки поселиться. В поисках подходящего ушастика мама Саши, Славы и Антона обратилась к Интернету. Посмотреть фотографии, умилиться и узнать, чем эти очаровашки питаются и какую пользу наносят домашнему хозяйству и воспитанию детей. Интернет рассказал, что милые создания чрезвычайно много едят, долго спят, требуют нечеловеческих запасов травы и терпения, а так же очень любят плодиться и размножаться. Мама приуныла. Щелкнула мышкой и очутилась на страничке любителей кошек. Но и кошки маму не порадовали. Они обещали нестерильный лоток, повсеместную шерсть, мартовский вой и откровенное презрение к хозяевам. Мама возмутилась и перешла к собакам. Собак Интернет горячо одобрял, всячески хвалил и щедро рекламировал. Проживание в доме самого непрезентабельного пса сулило массу нечеловеческих радостей. И один-единственный минус. С питомцем нужно было гулять. Представив поводок, с преданным другом на одном конце и с замерзшей, промокшей или не выспавшейся собой на другом, мама задумалась. Картина выходила сомнительная. И тут маму осенило: а пусть это будет маленькая собака! И в качестве довеска к ней — кошачий лоток! С наполнителем! Конечно, перспектива возни с лотком не вдохновляет, но зато гулять в пять утра, в снег и дождь никакая собака меня не выгонит. Так рассудила мама и принялась искать информацию о местных, продажных собаках карманного размера. В это время вирус маминого безумия незаметно распространился по всему дому. Потому что ознакомленный с планами по немедленному вселению в дом четвероногого друга, папа не задал никаких адекватных вопросов, вроде: «ты что, с ума сошла; какая собака; почему именно сегодня и что, вообще, происходит?» Вместо этого папа отодвинул маму от компьютера и с энтузиазмом включился в поиски. В итоге было обнаружено многообещающее объявление: «Отдам в добрые руки щенка, помесь скай-терьера, рост маленький (20 см), цвет светло-коричневый, звоните…» И папа немедленно позвонил. Он уже заранее проникся теплыми чувствами к помеси маленького роста и светло-коричневого цвета. Трубку взяли сразу. Адрес тоже дали быстро. Немного настораживало, что на вопрос о возрасте щенка хозяйка отвечала слегка уклончиво. И про рост тоже не конкретно.

— Ладно! — решил папа. — Поехали, посмотрим. Если не подойдет, брать не будем.

И дружно обезумевшие родители сообщили Саше, Славе и Антону о том, что «мы сейчас едем смотреть щенка. И может быть…» Дальнейшую речь о размерах, лотках и строгом естественном отборе возможных собак в небольшой квартире перекрыл рев восторга.

Семья погрузилась в машину. Светло-коричневая мечта ждала в селе под Белгородом, и время в пути решили скоротать, выбирая достойное имя будущему члену семьи.

— Мам, а это мальчик? — первым делом уточнила опытная Саша.

— Да.

— Точно мальчик? Вы уже знаете?

— Да, папа специально спросил, к девочке мы пока не готовы.

— Ага, потому что мальчики лучше, — радостно съехидничал Слава.

— Слава! — призвал к порядку папа, и Саша удовлетворенно показала брату язык.

— Давайте подумаем, как можно назвать щенка, — быстро сменила тему гендерных преимуществ мама.

— Я об этом и думала, — проворчала Саша. — Я думаю, Шарик. Или Дружок.

— Саша, ну это банальные имена. Надо поинтересней. Например… Атос! Вы же любите трех мушкетеров. Хорошее имя. Необычное.

— Нееет! — дружно забраковали необычное имя Слава и Антон.

— Пуск! — Антон, проиграв «крысиные выборы» пару лет назад, всё еще лелеял мечту использовать такое красивое и элегантное имя.

— Нет, — взбунтовался папа. — Никакого Пуска! Для крысы еще ладно. Но для собаки — нет!

— Почему? — возмутился Антон.

— Потому что, — подробно и доходчиво объяснил папа.

Мама подождала, не скажет ли папа еще чего-нибудь. Убедилась, что папа закончил с аргументами. И, вздохнув, добавила:

— Я думаю, что несколько неудобно ходить и кричать на всю улицу «Пуск», если наш щенок далеко убежит.

— Пуск! Пуск! — попробовала на вкус Саша и все, кроме Антона, хихикнули, представив маму, бредущую по улице и время от времени оглашающую окрестности унылым криком «Пуск!»

— Только прохожих пугать, — решительно отвергла предложение мама.

— Или смешить, — фыркнул папа.

— Не важно! Пуск отменяется. Еще версии?

— Серёжа, — предложил Слава имя лучшего друга.

— Нет! — зарубила идею на корню мама.

— Я не буду придумывать, — активизировался Антон. — Раз не хотите Пуск, сами думайте.

— И я не буду, — обиделся Слава. — Серёжа — хорошее имя.

— Оно человеческое, собаке не подойдет. Некрасиво будет. И перед Серёжей неудобно.

— Перед каким? — сердито поинтересовался Слава.

— Перед всеми! — отрубила мама. — У нас пять знакомых Серёж! Думайте! Нужны другие варианты.

— Волосатик? — робко предложила Саша.

Мама застонала и обратилась к папе:

— Долго еще ехать?

— Уже подъезжаем, — бодро сообщил папа. И машина въехала на заснеженную улицу села, где на Красноармейской улице в ожидании добрых рук смотрел в окно светло-коричневый щенок. Навигатором машина ещё не обзавелась, и папа просканировал местность на предмет аборигенов. Несмотря на мороз, а может в связи с праздничным настроением (собачье безумие обуяло маму ровно 23 февраля) на лавочке у ближайших ворот беседовала компания местных жителей.

— Здравствуйте, — вежливо обратился к ним папа. — Подскажите, пожалуйста, как проехать на Красноармейскую?

— А вам зачем? — неожиданно заинтересовались старожилы.

— Нам ни за чем, — растерялся папа. — Мы туда по делу едем.

— А по какому? — продолжал светский допрос старичок в ватнике.

— По личному, — папа начал нервничать.- По объявлению.

— Ааа, — сидящие на лавочке глубокомысленно покивали друг другу. — Мы такую улицу не знаем. Здесь рядом нет. Ехайте вон туда, к магазину, может там кто подскажет.

На площади у магазина прогуливались разные веселые люди. Увидев микроавтобус, все подтянулись поближе. Папа, стоя на подножке, неожиданно стал походить на Ленина, выступающего с броневичка перед революционными селянами. Мама тихо хихикнула.

— Здравствуйте, — вежливо обратился к народным массам папа. — Подскажите, пожалуйста, как проехать на Красноармейскую?

Самый пожилой дедушка ответил:

— А вам зачем?

— Надо.

— Надо, значит, — задумчиво протянул дедушка. — Ага. А кто у вас там?

— Никто! — папа быстро терял остатки самообладания. — Где у вас улица Красноармейская? В какую сторону? Влево, вправо?

— Ага, — так же задумчиво продолжил дедушка. — А вы из Белгорода?

— Да! — Папа глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Потом по слогам произнес — Крас-но-ар-мейская у-ли-ца! Есть тут такая?

— Вот по этой дороге, прямо, потом направо и еще раз направо, — сжалился над папой мужчина с трехлитровой банкой огурцов в руках.

— Спасибо! — папа чуть не добавил «добрый человек», но вовремя прикусил язык.

Через пять минут машина каталась туда-сюда по Красноармейской улице, а папа звонил по телефону хозяйке щенка. Еще через пять минут выяснилось, что по какой-то неведомой причине, в селе ДВЕ Красноармейских улицы. Еще через пять минут папа подъехал к очередной лавочке, широко улыбнулся и заговорил:

— Здравствуйте. Подскажите, пожалуйста, как проехать на Красноармейскую улицу, мы из Белгорода, туда едем щенка забрать, по объявлению.

Папа явно прогрессировал, быстро усваивая правила общения с местными жителями. На этот раз дополнительных вопросов не возникло. Парень в лохматой шапке долго указывал папе направления, размахивая руками туда и сюда, папа сосредоточенно внимал. И еще через десять минут кружения и блуждания, на ближайшем доме обнаружилась заветная табличка. Из-за забора донесся громкий и дружный лай. Похоже внутри располагался филиал местной псарни. Папа снова позвонил, сообщить что мы, наконец, приехали. Еще что-то уточнил. Развернулся и торжественно объявил:

— Сейчас вынесут щенка!

А потом предложил всем выйти из машины. Впрочем, Саша, Слава и Антон без папиных инструкций уже ломились к выходу, топча друг друга по ногам, пинаясь и тихо переругиваясь. Громко ссориться в такой важный момент было чревато.

— Не забудьте, — настойчивым шепотом внушала мама. — Нам нужен маленький щенок! Маленький! И чтобы он не сильно вырос! Если он будет крупный, мы его не берем. Поищем другого! МАЛЕНЬКИЙ!

Мама еще раз воззвала к коллективному разуму и замерла, потому что где-то во дворе хлопнула дверь, а через минуту в отворившуюся калитку вышла женщина, неся на руках объемистую светло-коричневую тушку, завернутую в остатки одеяла. По своим габаритам тушка уже в юном щенячьем возрасте превосходила все допустимые размеры. Мама тихо ахнула и с последней надеждой уточнила:

— А это точно он? Мы же, вроде, про маленького договаривались.

— Так он и есть маленький. Куда ж еще меньше-то? — добродушно сказала хозяйка, и, окинув взглядом детей, выбрала самую старшую и устойчивую.

— Вытяни-ка руки, — попросила она и водрузила «щеночка» на руки обалдевшей Саше.

Несколько секунд царила тишина, нарушаемая только лаем собак за воротами. В щелях мелькали морды немецких овчарок. На их фоне, щенок у Саши на руках, действительно, казался трогательным крошкой.

Потом все очнулись. Саша прижала растерянное светло-коричневое существо к груди, Слава и Антон принялись его гладить и пищать несолидными для пяти- и восьмилетних мужчин голосами. Папа напряженно обдумывал сложившуюся ситуацию. А мама тщетно пыталась прекратить этот балаган, напоминая о размерах предполагаемого щенка.

Лицо Саши вскоре приобрело решительное выражение. И становилось все решительней по мере того, как уставали руки, прижимавшие пса к груди.

— Давайте его возьмем! — в конце концов, хором взвыли Саша, Слава и Антон.

Папа посмотрел на Сашу, прижимавшую к себе увесистый комок светло-коричневой шерсти, на Славу и Антона, на сам комок, печально свисающий со всех сторон неуклюжими лапами и толстым, пушистым хвостом, и обреченно махнул рукой.

— Ладно, забираем.

— Надо денег дать, сколько-нибудь, примета, — пискнула мама, вспомнив поверье, слышанное в туманной юности.

— Да, да, — обрадовано поддержала маму хозяйка щенка.

— Вот. — Папа вручил ей 50 рублей.

— Если какие-то вопросы, звоните, — весело прощалась дама. — Я сама биолог, преподаю и собак развожу, всегда помогу. Советом. Телефон у вас есть.

— Спасибо, до свидания.

— До свидания, — радостно прощались Саша, Слава и Антон, до конца не веря свалившемуся на них счастью.

— Саша, дай теперь я подержу, — послышалось из машины.

— Нет! Ты уронишь, я сама! И, вообще, мне его дали!

— Его дорогой может стошнить, не пугайтесь, одеялом прикройте, он еще маленький, такое случается, — информировала напоследок женщина-биолог и проворно захлопнула калитку.

В машине воцарилась тишина. Потом раздались голоса:

— Ну ладно, держи!

— Нет, тебе дали — ты и держи!

— Антон, возьмешь?

— Не-ет. Я боюсь, его тошнить может.

Саша на секунду замерла. Подумала. И быстро передала драгоценный сверток севшей в машину маме.

— Он тяжелый, — жалобно заявила дочь. — А дома я вам буду с ним помогать. Просто сейчас руки устали.

Папа заботливо поправил одеяло, сползавшее с напуганного, темноглазого щенка. И сел за руль.

Темнело. В окно машины бился мелкий снег. Пёс тихо сопел в мамин рукав. Саша, Слава и Антон умильно посматривали на него и шепотом радовались найденному имени: «Бим».

Счастливая семья возвращалась домой.

История про злостную афёру

Однажды Саша и Слава затосковали. Тоска была строго гастрономическая. Саша и Слава желали есть. Но не ту полезную оскорбительную гадость, которую вечно готовили садисты-родители, а настоящую, порядочную еду. Антон в то время ел по часам и проблемы меню его не волновали. А вот Саше и Славе приходилось несладко. Пользуясь тем, что мама укладывала юного Антония, они в пятый раз обыскивали кухню. Результаты не радовали. В ящиках не наблюдалось россыпи чупа-чупсов и киндер-сюрпризов, на полках не ждали своих ценителей пачки чипсов и пудов этак пять или шесть молочного шоколада. Холодильник, в который они заглядывали уже десятый раз, издевательски демонстрировал яйца, молоко, кефир и масло. Горчицу. Кетчуп. И огромную кастрюлю с гречневым супом.

— Гадость какая, — страдала Саша при виде молока.

— Ага, — соглашался Слава, заглядывая в дальние углы в поисках колбасы. — Может наверху? Давай я стул принесу.

— Нет там ничего, я уже смотрела, — расстраивалась сестра.

Слава печально закрыл холодильник и, глядя куда-то вдаль, со всем доступным трагизмом, задал Главный Вопрос:

— Ну почему у нас никогда ничего вкусного нет? Чипсы только в кино покупают, шоколадки тоже… по праздникам. Едим всякие супы, каши и йогурты.

— И спаржу, — поддержала брата Александра, вспомнив недавний папин экспериментальный суп.

Слава передёрнулся.

— А может мы бедные? — с ужасом предположила Саша.

— Как бедные? — поразился Вячеслав.

— Ну, бедные. Денег нет у мамы с папой на шоколад и чипсы. Только на молоко хватает. И на суп. Со спаржей. Так и будем до старости это есть.

Перспектива нищей и обделённой жизни выглядела пугающе.

— А может они копят на чёрный день, — попыталась успокоить себя Саша.

— Какой день? — обалдел брат

— Чёрный какой-то. Бабушка, когда с нами гуляла и подругу свою встретила, про это говорила. Что копить надо на чёрный день. Может и мама с папой где-то копят. Вот там, где документы лежат и куда нам залезать нельзя.

— В ящике? — уточнил Слава.

— Ага. Там у них деньги на шоколад, чипсы и чёрный день.

Слава задумался. Звучало убедительно. Но для полной уверенности стоило удостовериться лично.

— А давай посмотрим? — не выдержав сомнений, предложил он. — Ничего трогать не будем, просто заглянём. Мама все равно занята, Антон ещё долго засыпать будет. Никто не узнает.

Саша засомневалась, но бросив взгляд на мерзкий пустой холодильник, решилась.

— Только быстрей. И стул возьми, мы же не достанем.

Слава, пытаясь издавать как можно меньше грохота и скрежета, потянул по полу тяжёлый стул, а Саша побежала вперёд — разведать обстановку.

Через минуту оба интересанта ворошили непонятные бумажки и листочки. Среди всякой макулатуры, частично украшенной фотографиями родителей, никаких денежных запасов не наблюдалось

— А это что такое? — вдруг заинтересовалась Саша, вытянув со дна голубую книжечку. — «Сбе-ре-га-тель-на-я книж-ка»…Вот!

До Саши дошёл смысл слова «сберегательная».

— Это оно!

— Где? — заволновался Вячеслав при мысли о том, что сейчас увидит Накопления На Чёрный День.

Саша торжественно открыла книжечку. Но оттуда ничего не выпорхнуло и не посыпалось. Слава потух. Сестра не сдавалась.

— Написано же «сбе-ре-га-тель-на-я», — бормотала она, пролистывая странички. На пятой страничке книжечка закончилась. Тогда Саша вернулась к началу и взялась за тщательное изучение текста.

— Смотри! Вот тут написано «руб» — это значит рубль. А тут — банк… Поняла! Я поняла! — заорала Александра и тут же захлопнула себе сберкнижкой рот.

— Тише, — зашипел брат. — Мама придёт, увидит, куда мы залезли, и будет тогда чёрный день.

— Вот, смотри, — зашептала Саша. — Это и есть деньги, только они в банке, видишь — тут написано. Мама и папа умные, они спрятали деньги в банк, потому что домой могут прийти воры и всё украсть. А в банке охрана с пистолетами и пусть попробуют.

— Молодцы, — одобрил родителей Слава.- А сколько там денег?

— Не знаю. Тут много написано. В столбик. Только непонятно. Зато я точно вспомнила, как мы с мамой ходили в банк. И она эту книжечку отдавала и брала деньги. Помнишь, много бабушек всяких сидели, ждали долго и скучно было?

Саша вдруг замерла с книжкой в руках. Её настигло Озарение.

— Получается, что маме выдадут столько денег, сколько тут написано… И если мы сюда немножко допишем, денег станет больше. Мама придёт получать и ей ка-ак выдадут!

— И они с папой купят шоколад! И колбасу! — обрадовался Слава, но тут же засомневался. — А так можно?

— Можно, — успокоила его Саша. — Мы немножко подпишем. Неси ручку! Нет, лучше фломастер. Красный! Чтоб сразу заметили! Только тише, а то мама увидит.

Слава сполз со стула и через минуту приволок три красных фломастера.

— Я не знаю, какой из них пишет, — пояснил он.

— Сейчас проверим. — Саша аккуратно положила книжку на полку. Открыла новую страничку. Сосредоточилась, пытаясь вспомнить как она училась с мамой писать цифры. Нахмурила лоб и принялась выводить красным фломастером на чистой странице: «1 00». Слава заглядывал ей через плечо.

— Не толкайся, — ворчала Саша. — А то не получится. Трудно деньги рисовать.

— Может ещё немножко написать? — нервничал Слава.

Саша подумала. Согласилась. И добавила два нуля. Подумала ещё немного. Пририсовала дополнительную единицу. После чего жадность заглушила остатки разума и когда несчастную сберкнижку спрятали на место, на её поруганных страницах красовалась надпись «10000001000» и на соседней странице «0000».

— Ну вот, — удовлетворённо вздохнула Саша, задвигая ящик. — Теперь маме будет сюрприз.

…И он действительно был.

Когда мама подала в окошечко паспорт и сберкнижку, а дама-кассир открыла её и вытаращила глаза. И мама сперва решила, что даме нехорошо, а потом заинтересовалась, что такого поразительного написано в её документах. Присмотрелась. И поняла, что нехорошо будет парочке злостных мошенников, когда она, мама, вернётся домой. Только сначала ей придётся выслушать длинную лекцию дамы-кассира о том, что документы надо хранить в местах, недоступных для детей, потом писать заявление на выдачу новой книжки, потом переоформлять документы, ну а потом она всё же вернётся домой и…

История про грибы. Длинная

Часть первая.

Однажды дедушка пригласил Сашу, Славу и Антона поохотиться за грибами. Мудрый Слава сразу покаялся в нелюбви к природе, в целом, и грибам, в частности, и от похода отказался. Зато Саша и Антон с радостью решили составить дедушке компанию.

В назначенный день дедушка застал внуков в полной боевой готовности.

Антон был вооружен до зубов. Из карманов торчали две лупы, три фонарика и, выпрошенный у брата, перочинный нож. На шее болтался бинокль. За спиной висел рюкзак, набитый тем, что не поместилось в карманы. Саша выглядела скромнее. Тщательно подобранная нарядная шляпка безупречно сочеталась с маленькой сумочкой через плечо, где начинающая грибница несла расческу, зеркальце и отглаженный носовой платок.

Внимательно осмотрев свою команду, дедушка слегка загрустил. И нерешительно предложил сходить в парк аттракционов. Идея была с презрением отвергнута.

— Я неделю собирался, — обиделся Антон и принял гордую позу, выронив при этом из рукава второй перочинный нож, который реквизировал у Славы уже без всякого разрешения.

— Да, так нечестно, — поддержала брата Саша, — раз обещал, пошли в лес! А еду ты взял? — спохватилась она.

— Взял, — вздохнул дед. — Бутерброды, печенье, яблоки и компот.

— Хорошо, — одобрила внучка. — Нам еще мама с собой обещала огурцов и помидоров дать. Ма-ам!

— Да? — из кухни выглянула мама. — Сейчас, несу.

И вручила дедушке «набор туриста» с едой, водой, перевязочными средствами, зонтиком, двумя парами носков и свитерами на случай неожиданных природных катаклизмов.

Дедушка в ужасе посмотрел на гигантский пакет и, тяжело вздохнув, спрятал его в свой полупустой рюкзак. Рюкзак обрадовался, раздулся и стал гордо выглядывать с разных дедушкиных сторон. Антон пришел в восхищение и немедленно решил добавить себе багажа, чтобы быть, как дедушка.

Но тут отчаявшийся дед заявил, что грибы вот-вот расхватают всякие проходимцы и надо торопиться, поэтому компания бросилась обуваться. Дети зашнуровывали кеды, мама поливала всех без разбора жидкостью от клещей и комаров и давала последние наставления: от дедушки ни на шаг, мухоморы не есть, по деревьям не лазить, медведей не дразнить.

Наконец, команда грибников выстроилась у входной двери, гордо отсалютовала и двинулась в путь.

Выглянув в окно, мама увидела, как двое детей идут рядом с огромным рюкзаком на ножках, держа его за руки и что-то увлеченно обсуждая.

— Ох, — сочувственно вздохнула мама, которая хорошо помнила, КАК это — ходить с дедушкой в пешие походы.

Часть вторая.

До места высадки решили доехать на маршрутке. Едва усевшись на заднее сиденье, Саша обрадовала дедушку новостью:

— Давайте есть!

Дедушка опешил. Он не привык питаться в общественном транспорте. Или кормить внуков. К тому же, традиция требовала побродить по лесу, подышать прохладным, осенним воздухом, нагулять аппетит, найти десятка три грибов, а уж потом, с чистой совестью, расположиться у широкого уютного пенька, развернуть скатерть-самобранку и неспешно угоститься хрустящим огурчиком, свежим хлебом с толстыми ломтями румяной колбасы и запить всё это ароматным чаем из крышечки термоса.

Из мечтательной задумчивости дедушку вывел Сашин громкий голос.

— Я голодная, — твердила внучка.

— Я не дойду до леса, — пугала она дедушку.

— У меня уже живот урчит, — сообщала Александра попутчикам.

Дедушка сдался и, оставшиеся пятнадцать минут пути, Саша поглощала бутерброды, заедая их яблоками. Антон, тем временем, рассматривал в лупу поручни и громко радовал окружающих новостями о том, сколько микробов он видит.

— О-о! — объявлял он, — вот еще! И еще! Ужас как много! Здесь ни за что нельзя браться!

Пассажиры тревожно прислушивались к возгласам с заднего сиденья.

К счастью, ехать было недалеко. На выходе Саша пожелала водителю доброго пути, Антон сообщил, что поручни надо вымыть с мылом, а дедушка ловко притворился, что эти дети не имеют к нему никакого отношения.

Автобус рванул с места так, словно боялся, что Саша и Антон передумают оставаться и решат ехать обратно.

Дедушка облегченно вздохнул и повел отряд в сторону леса, видневшегося вдали.

Через десять минут внуки начали тихо скулить. Через пятнадцать — громко ныть. Через полчаса — крикливо стенать. Дедушка шел, стиснув зубы, повторяя про себя волшебную мантру «Спокойствие, только спокойствие!»

Через сорок минут пути компания уперлась носом в забор.

— Пришли? — радостно спросил Антон. — А где грибы?

— Тут же забор! Как мы теперь попадем в ле-ес? — расстроилась Александра.

— Гм, — удивился дедушка. — Год назад никакого забора здесь не было. Ну, ничего! Мы пойдем вдоль забора! Когда-нибудь он кончится! Пошли!

И дедушка бодро направился вперед, призывно махнув рукой насторожившимся внукам.

И это был роковой стратегический просчет. Дедушка забыл, что вместо проверенных, выращенных собственными суровыми руками, детей, рядом с ним совершенно неприспособленные к долгим пешим переходам, избалованные мамой и наличием автомашины, внуки.

Дедушка проворно нёсся в светлую даль.

— Конец забора близок! — напевал он себе под нос. И вдруг подумал, что давно не слышал никаких стенаний, нытья и жалоб, с которыми сроднился за последние полтора часа. С тревогой обернулся. И увидел внуков далеко позади. Они ползли вдоль края ямы, заполненной строительным мусором, помогая друг другу выбраться из щелей и буераков. Пришлось ждать. Через десять минут измученные внуки приблизились на расстояние звука.

— Где твой лес? — вопрошал Антон со слезами в голосе. Вид у него был уже не такой бравый. Кепка где-то потерялась, лицо в грязи, рюкзак болтается на поникших плечах.

— Мама сказала, чтобы мы от тебя не отходили! Мы могли в яму упасть! Нам нельзя в такие места ходить! — возмущалась Саша.

Дедушка понял, что дело плохо. И надо приступать к плану Б.

— А кто будет конфету?

Но внуков (в отличие от детей, выросших в трудные времена дефицита) конфетами удивить было сложно.

— Воды! Мы пить хотим! — требовали неправильные внуки.

Дедушка немного растерялся, налил в стаканчики воды и подумал, что, пожалуй, пора собираться домой.

Но, напившись, Саша и Антон быстро вернулись к жизни.

— Пошли, — призвал Антон и зашагал вперед.

Дедушка опасливо поспешил следом. Рядом семенила Саша, вцепившись в его руку, чтобы неповадно было сбегать.

Компания шла-шла-шла, забор тянулся-тянулся-тянулся и даже не думал заканчиваться. Вдруг впереди замаячил лес.

— Лес! — завопил Антон так, что распугал все грибы в округе.

Впрочем, о них уже никто не думал. Саша требовала пищи!

К счастью, прямо у входа в лес кто-то заботливо оставил столик и две лавочки. Но тут в дедушке властно заговорил голос привычки.

— Нет! — решительно заявил дед Саше и Антону, — есть мы сейчас не будем! Что это такое: не успели в лес прийти и сразу есть? Кто так делает? Вы что для этого сюда пришли? Надо погулять, побродить и потом уже есть!

— Нет! — так же решительно заявила Александра и прочно уселась на лавочку, — я хочу есть!

— Я больше с вами ни в какой лес ходить не буду! — в отчаянии возопил дедушка. — Только знаете: есть-пить, есть-пить! Ничего вокруг не видите: ни природы, ни красоты. Да ну вас!

И обиженно уселся на стоявший в сторонке пенек.

Саша подумала, сползла с лавочки и примирительно сказала:

— Ну ладно, пошли, походим.

Дедушка облегченно вздохнул и для успокоения внуков и совести предложил:

— А давайте на столике оставим наши стаканчики, чтобы было видно, что место занято. Погуляем тут, недалеко, грибы поищем, а потом вернемся, перекусим и домой.

Саша подозрительно осмотрела стол. Обвела взглядом окрестности. Задумчиво глянула на верхушки деревьев. «Безопасно ли оставлять без присмотра такую ценную вещь, как стаканчики?» — читалось на ее лице.

— Нет, — в конце концов, решила она. — Все стаканчики оставлять не будем. Оставим два: твой и Антошкин. А то мало ли что.

И, оставив на столе два стакана, компания двинулась в лес.

В лесу было прохладно и тихо. Уютно шуршали под ногами желтые листья. Дедушка искал всякие занятные коряги и показывал нашлепки древесных грибов. Антон перебирал бурелом, выбирая подходящую дубину народной войны для игр во дворе. Саша внимательно следила за тем, чтобы стол с бесценными стаканчиками не исчезал из ее поля зрения. Побродив таким манером минут сорок, почувствовали, что «пора к столу». Первой резво неслась Саша. Подскочив, быстренько уселась и, подхватив стакан, крикнула дедушке:

— Воды! Пожалуйста!

— Сколько можно? — заворчал дедушка, торопливо наливая воду. — Есть такое правило: чем больше пьешь, тем больше хочется! Я вот могу даже в пустыне выжить, потому что приучил себя мало пить. Вообще не пить!

Антон с уважением посмотрел на дедушку и решил, что когда вырастет тоже приучит себя вообще не пить. Но пока что пить хотелось, и он протянул свой стакан.

— Ааа! — взвыла Саша, вспугнув стаю галок с ближайших деревьев. Стакан, из которого она собиралась пить, улетел далеко в сторону. Вода праздничным фонтанчиком плеснула на застывшего дедушку.

— Что? Что такое? — всполошился Антон.

— Там улитка сидела, — глядя на всех огромными глазами, пролепетала Саша. — В МОЁМ стакане. Под водой!

Услышав такое, Антон осмотрел свой стакан со всех сторон. Даже в лупу и в бинокль. И протянул Саше.

— Пей, у меня чисто всё, я проверил.

— Не хочу больше! Я домой хочу!

— Да! — активировался несчастный дедушка. — Хватит приключений для одного похода за грибами! Всё! Собираемся домой!

И принялся упаковывать недоеденные запасы провизии обратно в рюкзак.

Саша тем временем, с опаской осмотревшись, решила отойти подальше от места, где наглые улитки лезут прямо в душу. Отступив на несколько шагов, она аккуратно присела на кучку хвои и веточек. Через минуту ещё один отчаянный вопль разогнал лесную живность по гнездам и норам. Саша кричала не переставая, прыгала, размахивала руками и лупила себя по чём зря.

— Что? Что еще?! — в отчаянии завопил дедушка.

— Аааа! — верещала Саша, исполняя свой странный танец.

— Да что такое?! — дедушка семимильными шагами приближался к инфаркту.

— Аааа!

Дедушка, слабея, опустился на ту же кучку, с которой только что вскочила Саша. И тут же взлетел в воздух.

— Это же муравейник! Саша!

— Аааа! — продолжала Саша уже тише, стряхивая с себя последних насекомых. Муравьи срывались с Сашиных пальцев и тут же деловито убегали за стройматериалами. Муравейник нуждался в капитальном ремонте.

Дедушка тоже нуждался в капитальном ремонте. Или хотя бы в длительном отдыхе. Поэтому был чрезвычайно рад, что обратная дорога обошлась без приключений.

— Нет, с такими детьми за грибами лучше не ходить, — решил он.

И больше не ходил. Сначала. А потом передумал. Но это уже совсем другая история.

История про Сашу и дикую природу

Однажды мама, папа, Саша, Слава и Антон гуляли по городу. Прогулка выдалась так себе. Папа разговаривал по телефону. Саша и Слава немного ныли и слегка ссорились. Антон уныло брел сзади, держа маму за руку. Вокруг было скучно, тускло и печально.

И тут. Папа выключил телефон. Осмотрелся. Вдохновился свежим воздухом. И предложил зайти …в зоомагазин. Внести здоровое оживление. Посмотреть рыбок и хомячков. Приобщиться к дикой природе, наконец.

Прогулка обрела Цель. Семья обрадовалась. И через пять минут дружно ввалилась внутрь маленького магазинчика.

Внутри было полутемно. И выразительно пахло.

Опытные родители направились в глубь. В глуби громоздились многочисленные аквариумы.

— Рыбки, ребята, смотрите, рыбки. И вот! Какие большие! А эту я знаю, это меченосец! У нас дома такой был, когда я была маленькая! И вот эту знаю! Это гуппи!

Мама громко радовалась у самого большого аквариума. Антон скептически смотрел на рыбок и маму. Саша и Слава вежливо кивали.

После беглого осмотра водоплавающих, дети бодро направились в сторону попугайчиков.

— Какие они шумные, — с оттенком легкого презрения, заметила Саша.

— Ага, — согласился Слава. — И крикливые.

— И невоспитанные, — отчеканила Саша, глядя прямо в глаза шумным и крикливым. Те продолжали верещать, игнорируя посетителей.

— И, вообще, наш Яша лучше!

— Конечно! Он умный, ручной и яйца несет! Хотя у него на это уходит много кальция, я читала! Но он всё равно несёт, потому что хороший!

— И любит, когда его гладят!

— И цвет у него самый красивый! Не то, что эти желтые и зеленые!

Смешав, таким образом, с грязью всех попугаев в округе, Саша и Слава с достоинством развернулись и направились к папе.

Папа медитировал над клетками мелких грызунов. Папу одолевали воспоминания. Обнаружив рядом Сашу и Славу, он решил немедленно поведать им историю своего несчастного детства.

— Вот у вас Яша есть, — начал он, — а мне, когда я был маленьким, дедушка Валера никого не разрешал заводить! Да! Потому что у меня была аллергия! А мне очень хотелось хоть какую-нибудь зверюшку. Любую. Даже самую маленькую.

В глазах Саши и Славы читалось горячее сочувствие. Папа ощутил прилив красноречия.

— Собаку, кошку, попугая, хомячка, даже рыбку! Хоть одну маленькую рыбку! Нельзя было никого! И даже бабушке Маше никого не разрешили завести, чтобы я приходил и играл в гостях!

От последнего душераздирающего факта слушатели потрясенно ахнули.

— Бедный папа, — глядя на отца огромными глазами, шепотом констатировал Слава.

В этот момент за спинами детей появилась мама. И сразу продолжила:

— А потом папа вырос, женился, и мама ему ничего не запрещала.

— Да, — согласился папа. — И тогда я завел маленькую мышку.

— Ух, ты! — восхитилась Саша и поинтересовалась, — а долго она у тебя жила?

— Один день, — опередила папу мама. И ехидно захихикала.

— Как?! Всего один день?! — Слава собрался было заплакать от жалости к мышке и к папе, и мама поспешила уточнить.

— Папа просто её обменял.

— Как обменял? — поразилась Саша.

— Обыкновенно, — сообщил папа. — Сходил на птичий рынок. Вернул им мышку и получил взамен крысу. Крысенка. Серебристого, очень красивого. Кузьку. Вон на того похож был, только лучше.

Семья дружно уставилась на собрата Кузьмы.

Помолчали. Подумали о разном.

Немного понаблюдав за шуршанием и возней в крысином мире, Саша двинулась дальше.

Впрочем, магазин уже заканчивался. У кассы висели нарядные платья для гламурных собак, стояли парами псиные ботинки и кеды, висели блестящие поводки и ошейники. У Саши разбежались глаза. Медленно осторожно она приблизилась к этим россыпям собачьего счастья. Уставилась на сокровища сияющими глазами. И замерла, впитывая прекрасное.

А в это время далеко внизу…

Сантиметрах в пятидесяти от Сашиных распахнутых глаз…

Наступали неприятности…

Прямо под прилавком стояла довольно объемная клетка. С премерзким содержимым. Звали содержимое — хорек.

По какой причине этому ходячему воротнику не понравилась Сашина правая нога, неизвестно. Возможно, закрывала шикарный вид на пустые аквариумы для черепах. Или выглядела слишком худой и длинной. А может, хорек боролся против синих джинсов в отдельно взятом магазине. Но пока Саша любовалась нарядным платьем для субтильного бобика, коварный хищник аккуратно просунул голову через прутья решетки, прицелился и надкусил Сашину ногу, чуть ниже колена.

— ААА! — заорала Саша.

— ААА! — не зная в чем дело, на всякий случай, завопил Слава.

— ААА! — поддержал брата Антон.

— ААА! — от неожиданности заголосила продавщица.

— Что случилось?!! — в один голос закричали мама и папа, бросаясь на звук.

И только хорек молчал. Слегка дергая глазом, он с остервенением сжимал челюсти.

— ААА! — продолжая орать, Саша опустила глаза и уставилась на меховую горжетку, висевшую на ее ноге вместе с клеткой.

— ААА! — надрывались Слава и Антон, в ужасе уставившись туда же.

— Брысь!!! — рявкнул папа, отдергивая кровожадное животное вместе с клеткой, обрывком джинсов и кусочком Сашиной ноги.

— Осторожней! Это денег стоит! — мгновенно пришла в себя продавщица.

— Это?! Я ЭТО сейчас собственноручно на шубу пущу! — бушевал папа, размахивая клеткой. Внутри с ненавистью глядя на папу, трясся как в миксере, несгибаемый хорек. — Почему он у вас в такой клетке?! Кто за это будет отвечать?!

— Не знаю, — решительно заявила продавщица. — Я за хорьков не отвечаю.

Мама, тем временем, изучала повреждения на Сашиной конечности. Укус оставил небольшой кровоподтек.

Слава медленно бледнел и планировал упасть в глубокий обморок. Антон сосредоточенно о чем-то думал. Вероятно, пытался понять, что произошло.

— Надо рану обработать, — решила мама.

— У вас есть перекись? — обратился к продавщице сердитый папа.

— Нету, — неуверенно ответила та.

— Йод, зеленка, бинт, пластырь? — продолжил допрос папа.

— Аптека за углом, — поджав губы, сообщила продавщица.

— В аптеку, быстро! — и мама, взяв Сашу за руку, вылетела из магазина.

Слава и Антон кинулись за ними. Папа устремился следом, все еще сжимая в руках клетку.

— Стойте! Хорька верните, — взвизгнула продавщица.

— Заберите свой пылесборник!

И клетка с грохотом опустилась на порог. А папа побежал догонять семью.

В аптеке прониклись ситуацией и вывалили на прилавок всевозможные антисептики. Пробивая чек, фармацевт поинтересовалась:

— Вам же, наверное, теперь и уколы от бешенства делать надо?

Саша негромко заскулила.

— Нет! — решительно отрубил папа. — Это хорьку теперь уколы надо будет делать. И то вряд ли поможет!

Однако мама заволновалась и немедленно принялась звонить Знающему Доктору. Доктор долго выяснял, где в центре города водятся дикие хорьки, а по существу дела ответил, что бешенство Саше не грозит, можно выдохнуть и расслабиться.

Что все и сделали.

С тех пор прошло довольно много лет. Злопамятная Саша до сих пор ненавидит животных семейства хорьковых. Время от времени посматривает на маленький шрам на ноге. И громко грозится вырасти и купить себе Очень Длинную Шубу. Из самого натурального хорькового меха. Внутри и снаружи. Только тогда, считает Саша, она будет полностью отомщена.

История про глупый пикник

Однажды Саша, Слава и Антон поехали на пикник. Точнее, туда поехали родители Саши, Славы и Антона. С друзьями. А Саша, Слава и Антон, накрепко связанные с мамой и папой отсутствием мамок и нянек, оказались жертвами нездорового родительского желания провести время на природе.

Пока взрослые шумно разжигали костёр, раскладывали еду, настраивали гитары, Саша, Слава и Антон сидели в сторонке на поваленном бревне, кормили комаров и тихо злились.

— Я скоро погибну в расцвете лет, — сердито ворчал Слава, — я уже всю кровь потерял.

— Да, — соглашалась Саша. — Зачем нам вообще сюда было ехать? Оставили бы нас дома мультики смотреть под моим присмотром. Я уже достаточно взрослая.

— Ну да, — не поверил Антон, — взрослая. А в воскресенье, когда мама и папа в кино пошли, вы со Славой мишень чёрной краской на стене нарисовали. На новых обоях. Только бабушка отвернулась. А без бабушки вы ещё хуже это… учините!

— Нам надо было тренироваться! Мы хотели научиться стрелять! — возмутилась Саша. — А бабушка успела отвернуться потому, что ты чашку на кухне разбил! И ей пришлось всё убирать!

— А бабушка потом сказала маме и папе, что мы это тихий ужас, — с удовлетворением в голосе вспомнил Слава.

— Нельзя нас одних оставлять, — резюмировал Антон.

— Да, зато на съедение комарам в скучный лес везти можно, — продолжала бунтовать Саша.

Тут вдали образовался дядя Игорь. Не один, а с футбольным мячом. Саша и Слава немедленно заинтересовались и потянулись поближе. Дядя Игорь ловко дал пас Славе, и процесс пошёл.

Первое попадание мячом в мангал вызвало бурную реакцию зрителей. Второе — почти создало овации, переходящие в мордобитие. Третье — лишило тёплую компанию мяча и родительского благословения. Дядя Игорь ушёл собирать рассыпанные возле костра куриные тушки, а Саша, Слава и Антон снова очутились на знакомом бревне.

— Подумаешь, один раз их дурацкие шашлыки уронили, сразу мяч забирать! Первый раз в мангал вообще дядя Игорь попал. Ему почему-то ничего особенного не сказали, — страдала от мировой несправедливости Саша.

— Ага, — поддержал сестру Антон. — А мы сразу виноваты! Хотя попал в их дурацкие шашлыки Слава. Вот его бы и ругали. А не нас всех.

— Я, между прочим, тебе пас отдавал. Я не виноват, что ты такой косой! — сердито буркнул Слава.

— Сам ты косой, — немедленно парировал младший брат. — И дурак! И играть не умеешь!

Тут Антон осознал, что демократия и свобода слова в его жизни закончились, сорвался с места и понёсся в спасительные кусты. Но не добежал: споткнулся, проехался руками по траве, вскочил, громко ойкнул и замер, стоя в странной позе и слегка покачиваясь. Слава, погнавшийся за братом в воспитательных целях, едва успел затормозить, чтобы не разрушить эту странную композицию. Оба брата принялись что-то горячо обсуждать, причём Антон старательно балансировал, бурно жестикулируя, но не двигаясь с места. Через несколько минут Саша поняла — «там» что-то произошло. Убедившись, что обратно возвращаться никто не собирается, Александра лениво потащилась к братьям. Метров за десять до события, стало ясно, что дело плохо.

— Давай я маму позову, — убеждал Антона Вячеслав. — Или папу. Или Мишу, он же врач.

— Нет! Не надо никого звать, — со слезами в голосе отвергал идеи Антон.

Слава выдерживал короткую паузу. Растерянно всматривался в братскую ногу. И снова начинал агитацию:

— Давай Настю, если маму не хочешь. Надо же кого-то позвать.

Антон только отрицательно мотал головой, стараясь не смотреть вниз. Разумеется, Саша тут же заинтересовалась, что же там видит Слава и отказывается видеть Антон. Присела на корточки, присмотрелась и тут же вскочила с лёгким визгом: из ноги Антона остриём вверх торчал гвоздь. Точнее, он торчал из кроссовки. Но нога была внутри, а значит…

— Ой, — только и смогла выговорить побледневшая сестра и уставилась на несчастного Антония.

Шок сестры придал Славе уверенности, и он с новыми силами накинулся на брата:

— Всё, я иду за мамой! Это же ГВОЗДЬ! — Слава решительно развернулся к видневшейся в отдалении группе взрослых, колдующих у мангала. Но Антон тоже что-то решил, быстро нагнулся, расстегнул кроссовок и …вытянул из него ногу. Не продырявленную, не залитую кровью, а наоборот — совершенно новую и целую ногу. Все трое уставились на это чудо природы. Антон осторожно пошевелил пальцами.

— Работает, — почему-то шёпотом констатировала Саша.

Троица снова перевела взгляд на кроссовок. Тот, сиротливый и опустевший, по-прежнему стоял на земле. И изнутри по-прежнему торчал гвоздь. И носок. Антон плюхнулся на траву и принялся внимательно осматривать ногу. Умеренно пыльная конечность несанкционированных дырок, пробоин и лишних отверстий не содержала. В это время Слава зачем-то потянул из кроссовки опустевший носок. Тот не поддавался. Первая поняла Саша:

— Да он же просто между пальцами прошёл! Гвоздь! А я уже испугалась, что Антон привидение.

— Сама ты приведение, — буркнул Антон, который в душе успел помечтать о собственных, неожиданно открывшихся супер-способностях. Хотел кинуть в сестру шишкой, но ойкнул и уставился на руку. Потом на вторую. Обе являли печальный вид — ладони были сбиты и кое-где кровоточили. А ещё испачканы в земле и траве.

Антон поднял на родственников большие печальные глаза. Протянул к ним маленькие раненые руки. И приготовился погибать во цвете лет. Но у Саши были другие планы.

— Надо обработать! Скорее, чтобы инфекция не попала!

— Я маму позову, — в который раз предложил Слава.

— НЕТ! — Антон не хотел маму, не хотел обрабатывать, не хотел вообще ничего.

— Нельзя, если не обработать — может начаться заражение и тогда тебе руки отрежут, — нашла веский аргумент начитанная сестра.

— Как отрежут? — перепугался Антон. Он много раз переживал разного рода разбитые колени и ладони, но такими перспективами его никогда не обнадёживали.

— Всё, я бегу за мамой! — объявил Слава, но Саша ловко поймала его за футболку.

— Не надо маму. А то сейчас в травмпункт поедем. Здесь скучно, но там очередь и ещё скучнее. Помнишь, когда в прошлый раз с Антоновым пупком ездили, как долго ждали. Надо просто обработать раны. У папы в машине есть аптечка. Принеси тихонько, мы помажем Антону руки, и никто не узнает. Микробы погибнут и всё заживёт.

Слава побежал к машине. Быстро вернувшись, сообщил:

— Там закрыто.

— Теперь мне руки отрежут, — в ужасе сообразил Антон, вскочил с травы и с горестным криком «Маа-маа!» кинулся к последней спасительной инстанции. Но Саша не дремала. Перехватив сразу обоих братьев, она сурово отчеканила:

— Хватит ныть! Раны можно обрабатывать вином и водкой. Водки у нас нет, а вино вон, у взрослых стоит. Надо просто забрать стаканчик с вином, мы польём Антону на руки и…

— Все микробы напьются и сдохнут, потому что пить вредно, — удачно пошутил Слава.

— Дурак! — среагировал на шутку Антон. — Я не буду вином! Вы что — хотите из меня алкоголика сделать?!

— Мы чуть-чуть, на руки. Ты же не будешь его пить, — попробовала объяснить Александра.

— Нет! Если вы польёте меня вином, оно впитается и я стану алкоголиком!

— Не станешь!

— Стану!

— Не станешь! — Саша поняла, что дискуссия зашла в тупик, и рявкнула на Славу, — иди за вином, быстрее!

Окончательно растерявшийся, Слава послушно побежал туда, где находились залежи лечебного вина. То есть, к столу для пикника. Однако к вину прилагалась группа хаотично перемещающихся вокруг взрослых, и стащить незаметно стаканчик с красным вином оказалось задачей не из лёгких. Использовав все наличные знания о работе ниндзей, Слава справился и вскоре возник перед Сашей с почти полным стаканом красного вина.

— Хорошо, — одобрила сестра, зачем-то посмотрев вино на свет.

— Я не будуу! — заорал не своим голосом Антон, но коварная Александра быстро выплеснула всё содержимое стакана на многострадальные Антоновы руки, заодно полив ноги и футболку. Антон взвыл и кинулся к маме, голося что-то про своё печальное алкоголическое будущее. Добежал. Долго что-то рассказывал маме, размахивая руками и рыдая. Дальше Антону что-то рассказывала мама. Потом Антон с маминой помощью тщательно мыл руки и лицо. Потом из машины достали аптечку и заклеили пару самых выдающихся царапин лейкопластырем. А ещё потом вымытый и успокоенный Антон сидел за столом, болтал ногами и ел бутерброды с колбасой. И жареные на костре сосиски. А когда наелся, они с мамой пошли туда, где покоился пострадавший кроссовок. Сняли бедолагу с гвоздя (а гвоздь забрали в мусорный мешок), нашли недалеко носок и восстановили мировую справедливость. Обутый и счастливый Антоний побежал играть в футбол. А потом в твистер. А потом снова есть сосиски. И снова играть в футбол. И только дома, снимая футболку, покрытую пятнами красного вина, вспомнил все пережитые потрясения и сердито проворчал: «Сделали всё-таки из меня алкоголика! Дураки!»

История про дым и сковородку

Однажды Саша, Слава и Антон сидели дома и ждали жареную картошку. Картошка задерживалась. Время тянулось. «В конце концов, это просто неприлично! Заставлять себя так долго ждать!» — обиженно заявила картошке Саша и предложила братьям что-нибудь предпринять. Например, организовать теплую и гостеприимную сковородку.

Антон к идее отнёсся равнодушно. Он вообще не слишком любил еду. Даже жареную. Даже если она картошка. А вот Слава горячо одобрил эту мысль.

Сообщники отправились на кухню. С жутким грохотом извлекли из духовки самую огромную сковороду (понятно ведь: чем больше сковорода, тем больше картошки в ней образуется). Поставили кулинарного монстра на плиту. Включили газ. Полюбовались делом своих умелых рук. И пошли играть.

Сковорода не привыкла к такому обращению. Пришла в недоумение. Подождала несколько минут для приличия. И решительно запротестовала.

Первым почуял неладное Антон.

— Откуда так воняет?! — сердито поинтересовался он, наморщив нос.

— С улицы, — беспечно отмахнулась Саша.

Прошло ещё несколько минут. И стало очевидно, что улица здесь не при чём. Саша, Слава и Антон покрутили носами. Принюхались. Немного подумали. И рванули на кухню.

Там ошеломленную троицу встретил противный дурно-пахнущий дым. Дым густо валил с оскорбленной сковороды и (явно по ее наущению) лез в глаза и мешал нормально дышать.

— Это что, пожар?! Из-за сковородки?! — озарило Сашу.

— Пожар?! — подпрыгнул от ужаса Слава.

— Не ори мне в ухо, — потребовала сестра.

— Да я не вижу ничего. Думал, ты тоже, — оправдывался брат, — а когда кричишь — лучше слышно.

— Я отлично вижу. И слышу, — отрезала Александра и закашлялась.

— Надо пожарных вызывать, — опомнился Антон.

— Не надо никого вызывать! Надо газ выключить, — сообразила Саша.

По уши в дыму, кашляя и вытирая слезы, три героя направились к газовой плите. Оскорблённая сковородка, почуяв опасность, усилила оборону. Дым почернел и прямо-таки кидался в лицо и в легкие. Наконец, Слава сделал последний шаг, нащупал ручку и выключил газ.

— Ха! — победно вскричала Саша и тут же снова закашлялась.

— Рано радуемся, — прохрипел Вячеслав. — Дым никуда не делся.

Для борьбы с дымом нужен был план.

Вот когда пригодились уроки ОБЖ, общая начитанность и врождённый авантюризм.

Для начала распахнули окна и обмотали лица мокрыми носовыми платками. Дышать стало легче. Думать тоже.

Крыса, обитающего на кухне, вместе с клеткой эвакуировали в детскую.

Затем немного поссорились. Каждый предлагал свой, правильный способ победы над стихией и язвительно критиковал встречные идеи. В конце концов, решили действовать одновременно. И опытным путем выяснить: чей план лучше.

В дыму замелькали странные фигуры. Одна размахивала большим банным полотенцем. Другая дула во все стороны феном. Третья поливала всё без разбора водой из кружки.

Попутно, Саша, Слава и Антон интеллигентно обсуждали сложившуюся ситуацию.

— Какой дурак сковородку без присмотра оставил?

— Ты!

— Я?! Я думала, ты на кухне читать будешь и проследишь!

— А почему это я должен был следить?

— Потому что Антон играл в детской!

— Да, я играл в детской. А вы тут чуть пожар не устроили!

— Осторожней своим полотенцем маши, ты мне в глаз попала!

— Да я сама ничего не вижу! И скользко ещё! Антон, куда ты столько воды льешь?

— Это чтобы легче дышать было.

— Что-то не заметно.

— А от твоего фена, как будто, заметно!

— Отстань!

— Сама отстань!

Дыму это увлекательное шоу очень нравилось. И он явно не собирался никуда уходить. Планировал посмотреть, что будет дальше. А может и навеки поселиться.

Между тем, веселье набирало обороты.

Пережитый стресс пробудил в Антоне атавистическое знание народной медицины. Он неожиданно вспомнил, что подсолнечное масло прекрасно помогает от ожогов. Ожогов ни у кого не наблюдалось, но вдруг, почему бы и нет, и мало ли что. И заботливый брат полез за бутылкой подсолнечного масла. По доброй семейной традиции, бутылка радостно выскользнула из рук именно тогда, когда Антон снял крышку. И пол, щедро политый водой, быстро и качественно заполировался поллитрой рафинированного подсолнечного масла. Антон тихо ойкнул и замер. Слава выпустил из рук полотенце, и оно плавно опустилось в самую большую лужу. Саша открыла и закрыла рот, очевидно, не находя слов. На несколько секунд в кухне наступила тишина. Надо было что-то делать.

— Придётся мыть, — наконец, сообразила Саша.

— Ага, — согласился Слава. — Для мамы. В подарок. Она придет домой, а тут и сковородка теплая и пол чистый и блестящий. Обрадуется.

Мыть умасленный пол оказалось очень трудно. Зато кататься на нем — легко. И весело. Кто-то еще включил музыку…

— Каток! Каток! — радовались Слава и Антон

— Билеты продавать начнем, денег заработаем, — мечтала о выгоде Саша.

Но тут пришла мама. И всё испортила.

Каток был немедленно закрыт, дым заскучал и быстро ушел, а Сашу, Славу и Антона отчитали и выгнали на улицу. Не навсегда. Только до появления на столе жареной картошки.

История про Деда Мороза

Однажды в гости к Саше, Славе и Антону пришёл Дед Мороз. Со Снегурочкой. Такой визит бывает раз в год. И от него всегда приятно и немного страшно. В этот раз, заслышав бас Деда, Слава, на всякий случай, решил выяснить обстановку из безопасного места. Идеальным наблюдательным пунктом была назначена Антошкина «подкровать». Слава оперативно скрылся там, в темноте, пыли и в засаде, не сообразив впопыхах, что за год сильно разросся и «подкровать» уже не вмещает полноценного брата.

Дед Мороз пересчитал встречающих детей и взрослых. Двух не хватало. Насчет первого всё было ясно: он спал в своей люльке и, знать не знал про каких-то дедов морозов.

— А где же еще один мальчик? — хорошо поставленным голосом вопросил Мороз и вошел в комнату.

И сразу увидел ИХ. Две худые ноги в цветных носках предательски выглядывали из-под кровати. И немного дрожали. От волнения.

— А кто это живет у нас тут, под кроватью? — заинтересовался Дед Мороз.

Ноги дёрнулись и попытались скрыться. Но было некуда.

— А! — сообразил Дед, — это же ноги! Они живут под кроватью! Как замечательно!

— Это Слава! — пропищала Саша, сдавая брата с потрохами.

— Ах, Слава! — удивился Дед Мороз, — Ну что ж, я тут как раз Славе подарки приготовил. А вот ногам ничего не припас. Но раз уж Славы нет, придется его подарки тебе отдать.

Саша засияла, как новогодняя гирлянда. Под кроватью послышался шорох, шебуршание, глухой удар, негромкое «ой!», ноги закрутились, завертелись, и появилась голова. За ней подтянулся остальной Вячеслав. Целиком. Найденыш громко чихнул и с подозрением уставился на Деда Мороза и Сашу. «Заговор! За моей спиной! Не выйдет!» — говорил его пыльный и решительный вид.

— О, а вот и Слава, — обрадовалась Снегурочка.

— Ну, раз все в сборе, давайте-ка, расскажите дедушке, что нового за год узнали, чему научились? — потребовал Дед Мороз, усаживаясь на диван, поближе к ёлке.

И начались гладиаторские бои. Слава читал стишок. Саша вылезала вперед и заявляла, что ее стишок длиннее. Слава пел песенку. Саша сообщала, что может не только спеть, но еще и сплясать. Слава показывал свои машинки. Саша хватала Деда Мороза за бороду и тянула к себе в комнату, полюбоваться на плюшевых мишек.

Наконец, раскрасневшийся Дед Мороз и побледневшая Снегурочка приступили к раздаче подарков. Досталось всем: и Саше и Славе и Антону и даже папе с мамой.

— Ну что ж, увидимся в следующем году, — пробасил Дед Мороз. — Растите большими и сильными!

— Ка-ак? — Саша расстроено заморгала. — А чаю попить?

— Нельзя дедушке чаю, Сашенька, он же растает, — увещевала Снегурочка.

— Разве только холодного, через трубочку, — усмехнулся дедушка.

— А я же вам еще мою поэму не прочитала.

Саша впала в отчаяние и собралась рыдать. Дед Мороз собрал волю в кулак и, глубоко вздохнув, сдался.

— Поэму? Сама написала? Надо послушать, Снегурочка, надо.

— Пойдемте ко мне в комнату! — захлопотала Саша, — Садитесь! Я сейчас…

Саша полезла в ящик и вытащила три толстых тетради. Разложила на столе.

— Такая большая поэма! — то ли испугался, то ли восхитился Дед Мороз.

На помощь пришла мама.

— Саша, ты, пожалуйста, всю поэму не читай. Дедушке надо же и к другим детям успеть, всех поздравить.

— Я быстро! — радостно отозвалась Саша, и приступила к чтению.

— Поэма «Про любовь». В ролях…

Через двадцать минут из Сашиной комнаты вывались измочаленные Дед Мороз и Снегурочка.

— Ну, спасибо, внученька, порадовала дедушку, хорошая поэма, замечательная, — умирающим голосом твердил Мороз.

— Да, очень интересная, ты пиши, обязательно, у тебя хорошо получается, талантливо, — вторила ему Снегурочка.

Спотыкаясь, гости решительно рванули к выходу. Неожиданно на пороге вырос Вячеслав.

— Что? Еще поэма? — с плохо скрываемым ужасом спросил Дед Мороз и пополз вниз по дверному косяку.

Слава молча протянул маркер.

— На газете расписаться забыли! — закричала Саша и потащила Снегурочку к домашней стенгазете.

Ещё через пару минут Дед Мороз и Снегурочка стояли у лифта и прощались с папой.

— Нам еще два спектакля работать сегодня, — задумчиво говорил Дед Мороз.

— Там и отдохнем, — успокоила его Снегурочка.

А Саша, забыв подарки, увлечённо строчила новую поэму. Впереди у нее был целый год…

История про Антона и аппендицит.

Однажды Антон ложился спать. Для лучшего засыпания, традиционно, следовало попрыгать на кровати, поскакать по комнате и попадать на пол. Всё это Антон добросовестно и разнообразно проделывал. Минут пятнадцать. И вдруг. В развороте самого эффектного падения сказал «ой» и улегся на диван.

— Заболело. Вот здесь, — сообщил Антон маме и откинулся на подушку с умирающим видом.

Мама озаботилась и отправила Антона на консультацию к папе. Через минуту встревоженный отец внёс страдающее дитя в комнату, сообщил, что «заболело» подозрительно напоминает аппендицит. И решительно заключил:

— Надо звонить в «скорую»!

В «скорой» задумчиво сказали, что на улице мороз минус тридцать, машины не заводятся, и «если всё так плохо, приезжайте, пожалуйста, сами, а мы уж тут, как положено, встретим.»

Семья заволновалась. Антон лежал на диване, время от времени закатывал глаза и издавал торжественный стон. Слава готовился рыдать и прощаться с братом навсегда. Саша не знала о трагедии, разыгрывавшейся через стену. Потому что была очень занята: сидела в своей комнате и энергично презирала весь мир.

Родители организовали срочный медицинский консилиум. Папа демонстрировал шрам от аппендицита и красочно рассказывал, как в десять лет ходил на ёлку с приступами нечеловеческих болей:

— И я терпел! Потому что очень хотел на ёлку. И подарков. Целый день терпел. Да! А потом меня, прямо в маскарадном костюме, везли на операционный стол!

Антон аккомпанировал папиной истории тихими, выразительным стонами. Слава восторгался и ужасался. Мама завистливо слушала. Её аппендицит был на месте и пугать семью было нечем. Пришлось расстроиться и выгнать папу на мороз. Под предлогом того, что надо привезти Знающего Доктора, а не травить байки.

Через двадцать минут приехал Знающий Доктор. За это время Антон, используя слабые стоны, мамину панику и Славину доброту, получил братский планшет и с головой ушел в очередную игрушку. Знающий Доктор ожидал увидеть бледное, измученное, тихо лежащее существо. Но планшет оказался идеальным обезболивающим. Антон цвёл как майская роза, лихо проходил уровень за уровнем и громко вопил в случае неудачи.

Доктор окинул родителей подозрительным взглядом. И приступил к тщательному осмотру.

— Тээ-эк, — говорил доктор. — Подними ногу. Тээ-эк. Теперь опусти. Согни в колене. Тээ-эк. Подними повыше. Тээ-эк. Урони на диван…

Пока Антон занимался этой принудительной физкультурой, Доктор давил на его живот и поминутно интересовался: «А так больно? А так? А вот так?»

Через пять минут, Антон смотрел на Доктора, как на свекольную котлету. В глазах ясно читалось желание пнуть педантичного медика ногой в живот и сочувственно спросить: «А так больно?» К счастью, осмотр был закончен до того, как пациент решился на крайние меры.

Знающий Доктор вызвал родителей в соседнюю комнату и, покачав головой, посоветовал мужаться и собирать зубную щетку, полис и тапочки.

Папа повёз Доктора домой. Мама кинулась набивать сумку нужными вещами.

В детской команда спасателей собирала Антона. Антон смахивал набегающие слезы, и мужественно интересовался, что именно может понадобиться в больнице. Слава предлагал свой рюкзак, свою зарядку для телефона и вообще, все свои ценные вещи. Александра, наконец, заинтересовалась происходящим, выползла из своей комнаты и приняла посильное участие в сборах.

— Блокнот положи, — шипела Саша. — Он там будет впечатления записывать.

— Какие?

— Разные! От врачей, от лечения, от соседей по палате. Потом книжку издаст. Денег заработает.

— И ручку положите, — оживился Антон при мысли о возможном богатстве. — А то чем я впечатления писать буду.

— Кровью, — опрометчиво пошутила Саша.

У Антона задрожали губы. Слава собрался применить к Саше запрещенный воспитательный приём. Но сестра и сама сообразила, что увлеклась.

— Извини, Антоша, я тебе сейчас еще карты принесу, будете там играть.

В итоге в рюкзак поместили ручку, блокнот, колоду карт и кое-что по мелочи. Когда Антон отвернулся, добрая Саша запихнула сверху еще три увесистых книжных тома. Всё было готово. Антон взвалил на спину рюкзак, удивленно крякнул, но отдавать свои сокровища маме отказался.

Сашу и Славу оставили на хозяйстве, под присмотром Бима. Остальные погрузились в машину и, в печальном молчании, понеслись через морозный ночной город сдаваться в больницу.

Каждые три минуты мама спрашивала у Антона: «Болит живот? А как болит? А где болит?» и тому подобные занимательные вещи.

В больнице семью встретил сонный дяденька-хирург. Пригласил пострадавшего прилечь на жесткий диванчик. Антон заподозрил, что сейчас снова начнется физкультура с «подними ногу, согни и опусти». Но ничего не началось. Дяденька-хирург нажал на живот в двух-трех местах. Покачал головой. Укоризненно посмотрел на маму с папой. И устало посоветовал ехать домой и не мотаться ночами по больницам только потому, что у Антония Великого Первого кольнуло в боку. Родители обрадовались, мысленно пообещали купить Антону бочку варенья и ящик печенья и радостно понеслись по морозному ночному городу домой. Где их встретили совершенно не спящие Саша и Слава.

А на следующий день Антон не пошел в школу. Потому что не выспался. Это был приятный прощальный сюрприз от неудавшегося аппендицита.

История про масло

Однажды Саше было скучно. И грустно. И некому руку подать.

«Надо срочно что-то совершить», — подумала Саша, — «Например… поесть». Это был проверенный способ, всегда помогавший в случаях неконтролируемой скуки, расстройств и прочей душевной тоски.

Саша направилась на кухню. Задумчиво посмотрела в холодильник. Выдвинула пару ящиков. Открыла шкаф. И обнаружила бутылку оливкового масла. Тихую. Скромную. Молчаливую, блестящую, почти полную бутылку. От её печальной прелести как-то странно было ждать неприятностей. Вот и Саша тоже. Не ждала. А напрасно. Потому что под видом бутылки в кухне скрывалась подлая, коварная и невероятно скользкая аферистка. Затаившись на полке, притворяясь невинной и безответной, бутылка терпеливо ждала. И час пробил!

Завидев Сашу, бутылка напряглась и выпрыгнула ей навстречу, блеснув скользким боком в лучах заходящего солнца. Через секунду на полу кухни разливалось море оливкового масла. В море причудливыми архипелагами и отдельными островками блестели осколки. В центре масляного моря торчала Саша. И орала. Долго, громко и возмущенно. Однако, сочувствующих зрителей не наблюдалось. Ногам было мокро и жирно. В душе крепло подозрение, что пора действовать. Поэтому, основательно прокляв анафемскую бутылку, Саша выплыла на масляных ногах в коридор. И позвонила маме.

Саша знала, что у мамы большой опыт по части битых тарелок, чашек, бокалов и даже бутылок с маслом. Правда, с катастрофой подобного масштаба мама ещё не сталкивалась, так как масла в почившей бутылке было ровно полтора литра. И сейчас все эти полтора литра с комфортом устраивались на кухне.

Но Саша верила в мамины супер-способности.

— Ма-аам! У нас все хорошо! Антон читает. Слава гуляет. И у меня все хорошо. Да. Я хотела тебе помочь. На ужин что-нибудь приготовить. А ты скоро придешь? Нет, ничего не случилось. Всё хорошо. Только бутылка разбилась, нечаянно. Ну, такая… С маслом. Оливковым. Да. Выпала как-то из шкафа. Прямо на пол… И теперь это мерзкое масло растеклось по всей кухне.

Пока мама переваривала информацию, Саша обнаружила, что масло выползло в коридор и с интересом прислушивается к обличительным речам в свой адрес. Саша пнула масло ногой, поскользнулась, и принялась высказывать всё, что накипело. Через минуту в монолог прорвалась очнувшаяся от шока мама и выдала список инструкций.

— Саша, слушай внимательно. Во-первых, убирайтесь все подальше от кухни! И не входите туда вообще никогда. Никогда! Понятно? Во-вторых, где Бим?

— Не знаю, — затосковала Саша.

— Так! Если собака в кухне, живая и не контуженная, заберите его оттуда и спрячьте подальше. На руках заберите! Аккуратно! … И в-третьих… Приду и всех убью!

Мама повесила трубку. Саша задумалась. Масло ехидно блестело с пола и, кажется, планировало экскурсию по квартире. Нужно было что-то срочно предпринимать.

— Анто-он! — закричала сестра.

— Чего-о? — раздался ответный крик из детской.

— Иди сюда-а!

— Зачем?

— Надо!

— Я занят!

— Анто-он! — Саша добавила в голос тонкие нотки угрозы.

— Ну, чего?

— Иди сюда, срочно!

— Зачем?

Саша топнула ногой. Поскользнулась. Сообразила, что диалог зашёл в тупик. А масло тем временем, вот-вот захватит мир. И решительно сменив тактику, издала вопль полный истинного трагизма с оттенком непривычной вежливости.

— Антон, помоги! Пожалуйста!

Способ подействовал. Раздался топот и крик:

— Антон спешит на помощь! — и разбежавшийся брат эффектно затормозил в Сашу, чуть не уронив её в лужу масла.

Через минуту, посвященный в ситуацию и ознакомленный с мамиными инструкциями, Антон взял командование на себя.

— Бим в детской, он все время со мной сидел, давай его там и закроем. А вход в кухню… перекроем диванными подушками! Сейчас я принесу! Уууу!

И, погрозив маслу кулаком, Антон понесся изолировать собаку и вооружаться заградительными подушками. Однако, при первой же попытке установить кордон, выяснилось, что предательские подушки работать не хотят. Они нахально кривлялись и ломались. Лениво падали то внутрь, то наружу. И саботировали любые попытки прислонить их к дверному проему. План трещал по швам. Масло победно перемещалось дальше и дальше.

Антон озверел. Ворвался в оккупированную кухню, вытащил оттуда два трофейных стула и немного пленного масла. Соорудил из стульев и подушек крепость под кодовым названием «Враг не пройдет!» И скромно принял Сашины бурные и продолжительные аплодисменты.

Победители сделали надежно запертому маслу ручкой и направились в детскую. Но по дороге Саша кое-что сообразила. И замерла посреди коридора.

— Антон! — трагически воззвала сестра. — А еда?!

Мысль о том, что вся еда осталась ТАМ потрясла Сашу. Это было второе потрясение за последние полчаса. Саша поняла, что день, определенно, «удался».

— Что еда? — удивленно поинтересовался Антон, который не испытывал потребности в пище. Во всяком случае, по мнению родителей, ежедневно пытавшихся впихнуть в сына хоть немного белков, жиров и углеводов.

— Еда! Она же вся ТАМ! — простонала Саша и бессильно опустилась на пол.

В гаснущих глазах Александры отчетливо читалась мысль о том, что час (а то и два) до прихода мамы и снятия блокады, грозят растущему организму мучительной голодной смертью.

Антон скептически осмотрел упитанную сестру и сурово нахмурился.

— Кажется, уже рези в желудке начались, — прибавила Саша драматизму и слегка закатила правый глаз, а левым продолжила зорко следить за братом.

Антон заволновался. Немного подумал. И снова продемонстрировал чудеса инженерной мысли.

— У нас же есть подушки! — сообщил он.

— И что? — не поняла Саша.

— А вот что! — с триумфом воскликнул юный изобретатель, уронил одну из подушек на пол и «поплыл», скользя как по маслу (вернее, просто по маслу) к источникам еды и питья.

— Смотри, я не запачкался! И не порезался! — Антон с энтузиазмом рекламировал преимущества своего изобретения. — Вот так, скользишь, спокойно и приятно. Ой! Все-таки масло чуть-чуть попало. Ну ладно, ничего! Потом руки вымою. Смотри, я подплываю к холодильнику…

В этом месте Сашино сердце (или желудок) не выдержало. И, схватив вторую подушку, Александра рванула тем же фарватером.

— Ура победителям масла! Диванные подушки — лучшее изобретение человечества! — доносилось из кухни.

Запасшись провизией, храбрые маслоплаватели вернулись к родным берегам, возвели на месте прибытия крепость и отправились отдохнуть.

Еда кончилась быстро. Вечно голодная Саша повторила трюк. Антон сопровождал её в качестве сторожевого судна, надев капитанскую фуражку и радостно размахивая флагом с надписью «Делика-клуб».

Плавать (то есть, простите, «ходить») по масляному морю в поисках пищи оказалось невероятно интересно. И ещё не раз на утлых подушечных суденышках, среди коварных осколков, пересекли Саша и Антон кухонные просторы, пополняя запасы провизии. Летний ветер с балкона бил в лицо. Отважные маслоплаватели с радостными криками открывали неизведанные земли и изведанный холодильник. Жизнь казалась прекрасной и полной приключений.

А потом пришла мама.

Масло было с боем выдворено из кухни, а Бим торжественно водворен обратно, на свое любимое место под столом.

И только Слава пропустил все веселье, потому что гулял с друзьями. Но он верит, что есть еще в мире справедливость и когда-нибудь на кухне появится такая же прекрасная бутылка свежего и «плавучего» оливкового масла.

История о любви к искусству

Однажды Саша, Слава и Антон решили подарить человечеству праздник. А именно, грандиозное представление Домашнего Кукольного Театра. С участием звезд мировой величины, то есть себя.

Человечество содрогнулось в сладком ожидании. И затаилось.

Подготовка к Зрелищу началась незамедлительно. По квартире полетели вещи, обломки стройматериалов и добрые советы. Советов накопилось много, они раздавались щедро, широко и от души. В пылу строительных работ то и дело слышалось возмущенное:

— Ну, куда ты это ставишь? Убери! Да не сюда! И не туда! Вообще, унеси и выкинь!

— Сам унеси! Это занавес! Он здесь должен быть!

— У нас в театре не будет занавеса!

— Я в театре без занавеса играть не буду!

— Ну и не надо! Без тебя обойдемся!

Но жажда славы побеждала, и через минуту принципиальный защитник театральных занавесов уже тащил на стройку века новый девайс.

Наконец, храм искусства был закончен.

Сцена представляла собой оживший ночной кошмар. Хаотичное нагромождение бело-сине-полосатых диванных сидений. Торчащие по сторонам стулья. А сверху покачивался из стороны в сторону дом из картонной коробки, сделанный когда-то папой для школьных надобностей. Конструкция явно носила следы символизма и отражала шаткое положение театрального искусства в мире.

В прорехах мелькали части тела кукловодов. За сценой царил творческий бардак. Валялись какие-то бутафорские шляпы, кубики и найденные в закромах подходящие куклы (две тростевые и десяток перчаточных). Пьесу решили создавать по ходу действия, черпая вдохновение в восхищенных глазах зрителей.

Все было готово к мировой премьере. Не хватало пустяка. Публики.

И актеры отправились на охоту. Любой, попавшийся на их пути, домочадец был обречен. Из этих цепких рук не было выхода. Только вход. На величайшее представление кукольного театра.

За пять минут выловили троих. Маму, папу и слабо сопротивлявшегося дедушку. С каждого вытрясли полную стоимость билета. Из дедушки, путем лести и угроз, дополнительно извлекли несколько карамелек. Затем публику втолкнули в зал и оставили изучать стульно-подушечные баррикады.

Когда зрители «созрели», в комнату вошел Слава и торжественно объявил:

— Спектакль Домашнего Кукольного Театра! Иван Царевич и Собачка! Выступают Александра Токтарёва Павловна, Антон Токтарёв Павлович и Вячеслав!

Публика разразилась кратким испуганным аплодисментом и затихла.

Актеры чинно проследовали за сцену. Оттуда немедленно послышалось сердитое шипение Александры Токтарёвой Павловны:

— Положи! Не эту куклу! Собаку бери, я сказала!

В ответ доносилось негромкое шуршание и злой шепот:

— Эту? А какую тогда? Я не хочу быть собакой!

— Я тоже!

Наконец, актеры пришли к единому мнению, на сцену выползла Собака и запищала:

— Здравствуйте, уважаемые зрители! Меня зовут Собачка! Я иду гулять! Ля-ля-ля-ля-ля! Ой!

Собачка увлеклась прогулкой, споткнулась обо что-то невидимое и, мелькнув черным хвостиком, с грохотом исчезла за сценой.

Зрители оживились. Представление набирало темп.

В домике появилась голова волка. Невидимый кукловод нещадно размахивал палкой, на которую было насажено тряпочное животное. Волк явно бился в жестоком приступе лихорадки. Но это не мешало ему жизнерадостно петь тонким басом:

— Ля-ля-ля-ля-ля!

Публика заподозрила, что спектакль в последний момент заменили довольно однообразной оперой.

Вдруг Волк перестал трястись, бессильно уронил лапы, повесил голову и сообщил:

— Меня зовут Волк! Я ищу здесь Собачку! Вы ее не видели?

Народ безмолвствовал.

Голова Волка странно дернулась и снова упала на грудь. Видимо, это была неудачная попытка осмотреться. Из-за сцены донеслось:

— Наклони его! Еще! Сильней! Да нет, назад!

Волк в это время судорожно подергивал руками и бился головой о стены домика.

— Дай я! Отпусти!

Волк еще раз дернулся, стукнулся об крышу и исчез где-то в подвале.

За сценой слышалась возня и сопение, подушки подозрительно шатались. Театр трещал по швам.

Тут в дальнем углу сцены появилась ещё одна кукла. Девочка с косичками в оранжевом сарафанчике брела к подозрительному домику, зачем-то воздев обе руки к небу. И, разумеется, пела:

— Ля-ля-ля-ля-ля! Ой! — девочка развернулась к публике. — Кто это? Что вы здесь делаете?

Тишина.

— Может быть, вы видели собачку? Видели, да?

Публика упорно молчала. Девочка немного подождала, сообразила, что с этими истуканами говорить бесполезно и продолжила свой путь.

— Ля-ля-ля-ля-ля!

Зрители, затаив дыхание, наблюдали, как ничего не подозревающий ребенок, приближается прямо к эпицентру землетрясения. Домик шатался все сильней и сильней, вокруг ходили ходуном стулья и подушки.

Пьеса стремительно неслась к трагической развязке.

— Ля-ля-ля-ля-ля! ААААА!!!

Девочка так резко перешла на ультразвук, что, задремавший было дедушка, подскочил на диване и некстати зааплодировал.

И в этот момент, с печальным вздохом диванные сиденья распались в разные стороны, открыв глазам изумленных зрителей незабываемую картину. Два актера с ожесточением лупили друг друга куклами по голове, а третий, стоя над ними на одной ноге, возмущенно орал:

— Какой дурак здесь кубики раскидал?!

…

Это был настоящий успех.

История БЕЗ Славы и Антона, зато с майским жуком

Однажды Саша гуляла. На продлёнке, в школьном дворе. Было скучно.

Внимание Саши привлекли две одноклассницы. Девочки печально стояли в дальнем углу, опустив головы вниз и уставившись в одну точку.

Саша заинтересовалась. Подошла. И озвучила классическое:

— А что это вы тут делаете?

— Вот, — мотнула головой одна из девочек, Настя.

Саша посмотрела вниз и увидела мёртвого майского жука.

— Он умер. А нам его жалко. — Пояснила вторая девочка, по чистой случайности, тоже Настя.

Саша снова взглянула на жука. Подумала. И тоже печально застыла, опустив голову. Траурная группа из трёх человек понуро стояла в молчании, тоске и размышлениях о смысле жизни. То есть, смерти. Время ползло. Первой очнулась Саша.

— Слушайте, а давайте его похороним.

— Кого? — не поняла Настя Первая.

— Жука, конечно, — пояснила Саша. — Пусть он хотя бы после смерти узнает, что не все люди злые и жестокие.

— Давайте, — одобрили идею девочки.

Жук тоже не возражал.

Свежесозданная компания по упокоению майских жуков приступила к работе.

Настю Первую откомандировали искать приличный гроб. Насте Второй поручили выкопать подходящую яму.

— А я пойду, наберу цветов. И может, что-то для памятника найду, — дала себе задание Саша.

И все трое занялись делом.

Минут через десять девочки встретились у маленькой ямки. Настя Первая несла в руках мятый спичечный коробок. Саша тащила несколько хилых одуванчиков и крошечный камешек.

Осмотрев работу коллег, все дружно приступили к здоровой критике.

— А почему цветов так мало? И вялые какие-то?

— А чего яма не глубокая? Он сюда и без коробочки не поместится!

— А коробок не такой мятый трудно было найти?

Только жук тихо лежал в траве, спокойно сложив лапки, и никаких претензий к миру у него не было.

Ответы на критику разнообразием не отличались.

— Ирина Николаевна за забор не выпускает, а здесь все цветы третьеклассницы на венки порвали. Я еле-еле на той стороне за школой нашла!

— Сами попробуйте руками землю копать, неудобно вообще-то! Я их теперь еще и не отмою! А Ирина Николаевна на полдник с грязными руками не пустит!

— Я за этим коробком в мусорку лазила, если такие умные, найдите сами не мятый! Вон у Ирины Николаевны попросите «А нет ли у вас спичечного коробка, мы покурить хотим»!

Захватывающее выяснение того, кто хуже подготовился к похоронам, могло бы длиться ещё долго. Но близился полдник, и девочки сообразили, что жук может остаться непогребенным. Великодушно простили друг друга. И приступили к церемонии.

Жука бережно, при помощи веточек, листиков и испуганного визга:

— Ой, падает!

— Руками бери!

— Я его боюсь!

— Да, он уже мёртвый!

— Это ещё страшнее!

погрузили в коробку. Коробку аккуратно уложили в ямку. Ямку присыпали песком и сухой землей. Сверху положили одуванчики. Потом Насти тщательно выложили крест из травинок. А Саша создала надпись для потомков. Надпись звучала лаконично и пронзительно (для тех, кто понимает, конечно). «Майский жук». Годы жизни жука остались тайной, и написать их Саша затруднилась.

Траурные работы, вместо похоронного марша, сопровождались тихими переругиваниями. Дело в том, что места для ритуально-творческого вдохновения оказалось мало, компания то и дело сталкивалась локтями, плечами и лбами и это сильно мешало проникнуться правильным настроением.

В конце концов, всё было сделано. Если бы жук мог оценить результат, он, наверняка, остался бы доволен.

Похоронное бюро приступило к официальной части. Саша произнесла надгробную речь.

— Дорогие девочки! И родные жука, если вы нас слышите. Нам очень жаль, что ваш жук погиб. Хотя, конечно, нам говорят, что вы вредные и вас нужно уничтожать, нам все равно жалко. Потому что мне кажется, что этот жук был хорошим человеком и не уничтожал растения или что там вы жуки делаете плохое, за что вас надо уничтожать. И еще он, наверное, был хорошим папой и мужем, и где-то плачут его детки и ждут его.

Насти захлюпали носами. Это неожиданно вдохновило Сашу на целый ряд печальных подробностей. Выяснилось, что смерть настигла жука внезапно, в тот момент, когда он заботливо нёс своим маленьким деткам немного свежего корма. Чей-то безжалостный ботинок сломал маленькие хитиновые крылья и хрупкий позвоночник.

Девочки разрыдались. Саша крепилась из последних сил.

Было решено закончить похороны минутой молчания и дать обещание никогда не убивать жуков, бабочек, муравьев и всяких других насекомых, которых много и всех не упомнишь. Потому что у каждого из них где-то есть дети и старенькие родители.

На этом процедура похорон завершилась. Вся компания, тихо шмыгая носами, побрела в сторону школы. Но оказалось, что странные действия девочек привлекли внимание четвероклассников.

Циничные негодяи, десяти лет от роду, давно забыли, что майские жуки тоже люди. И, выяснив в чем дело, по трогательной надписи на маленьком холмике, решили разорить могилу. Над последним пристанищем жука нависла нешуточная угроза. Нужно было срочно что-то делать.

Помочь могли только высшие инстанции. Зарёванные девочки понеслись к Ирине Николаевне.

Пока Ирина Николаевна вникала в сбивчивые жалобы, малолетние вандалы разгромили жучиный склеп и разбежались кто куда.

Саша разозлилась. И, назло этим болванам, предложила провести процедуру перезахоронения.

— А что это такое? — спросила расстроенная Настя Вторая.

— Это когда первую могилу испортили нечаянно или такие дураки как эти, всё раскидали — последнее было сказано погромче и в нужную сторону (рядом стояла Ирина Николаевна и Саша ощущала себя небывало смелой и справедливой), — и тогда хоронят еще раз.

— Я снова в мусорку за спичечной коробкой не полезу, — испугалась Настя Первая, — и, вообще, там только один коробок был.

— Не надо, — успокоила её Саша. — Они же гроб не трогали.

И, действительно, бедный жук остался в своей коробочке, которую зачем-то вытащили из земли, разбросав цветы и стерев надпись.

— Смотрите, эти опять пришли, — сердито сообщила Настя Первая, — сейчас мы его перезахороним, а они снова всё сломают.

— Не сломают! — решительно заявила Саша. — Я им тогда руки сломаю! Ну, не я, а папу попрошу! И папа сломает.

— И ноги пусть, — кровожадно потребовала Настя Вторая.

— И ноги. Мой папа всё может сломать!

— Давайте за школу пойдем! Если они за нами пойдут, Ирине Николаевне скажем, — предложила Настя Первая. — А если не пойдут, тихонько перезахороним, и они не узнают.

— Пойдем, — согласились девочки.

Четвероклассники, видимо, почуяли, что пора спасать руки-ноги и куда-то беззвучно исчезли.

За школой было тенисто и ветрено. И пусто. Компания выбрала уютное место в клумбе, у самой стены здания.

Процедура перезахоронения прошла тихо и торжественно.

А потом за Сашей пришли мама с Антошкой.

И грустная Саша огляделась по сторонам. Заметила солнце и голубое небо. Свежую зелень и теплый ветер. Улыбнулась. И унеслась туда, где ее одноклассники по очереди гоняли на новом Антошкином самокате.

История про Важнейшее из Искусств, неожиданно, в двух частях

Однажды Саша, Слава и Антон пришли из кинотеатра и задумались: «Почему это все кругом снимают кино, а мы нет?» И тут же принялись исправлять мировую несправедливость.

Саша, Слава и Антон никогда не искали легких путей. Поэтому работу над фильмом начали с написания оригинального сценария. Саша уселась за письменный стол, изобразила творческое лицо и принялась Искать Сюжет. А поскольку комната была завалена сочинениями Александра Дюма, которые его тезка усиленно штудировала, идея нашлась мгновенно. Только про мушкетеров! Братья книг Дюма не читали, но кино, где актёр Боярский одной левой побеждает злобных гвардейцев и коварного кардинала, смотрели раз двадцать. Так что замысел горячо поддержали. Сценаристка уселась поудобнее, занесла над тетрадным листом самую красивую ручку и …в комнату просунулась голова Антона:

— Ну что, готово? — с надеждой поинтересовалась голова.

— Нет, конечно, — отозвалась Саша. — Только начинаю.

— Ааа, — разочаровалась голова и исчезла.

Саша устремила взгляд вдаль, в голове зашевелились мысли и образы, зазвучала музыка, ручка застрочила по листу…

Дверь с грохотом отъехала в сторону, и на пороге возник Вячеслав.

— Ну что, готово? — радостно спросил он.

— Нет! — потихоньку зверея, заорала Саша. — Пишу, не видишь, что ли?!

— Ааа, — уважительно протянул Слава и осторожно прикрыл загрохотавшую дверь.

Саша предала назойливых братьев анафеме. Пожаловалась авторучке и томику Дюма. Горестно покачала головой и с новыми силами принялась строчить в специальной тетради.

Через минуту за дверью послышались осторожные шаги. Затем наступила тишина, и донесся тихий шёпот:

— Ну что, готово?

Разъяренная Саша рывком отволокла несчастную дверь в сторону и обнаружила на пороге застывшую скульптуру из двух оторопевших братьев.

— НЕТ!!! — заорала в побледневшие лица Александра, швырнула авторучку и бабахнула дверью так, что у соседей снизу что-то упало и разбилось. Вероятно, люстра.

Чтобы немного успокоиться, Саша изорвала тетрадь с начатым сценарием, пнула стул, побила кулаками стенку и упала на диван. Отдыхать.

После чего идею со съемками фильма отложили на неопределенное время.

Неопределенное время пришло через полгода.

В этом месте мама оставила компьютер и отлучилась по своим делам. А когда вернулась, обнаружила Антона, который с увлечением лупил по клавиатуре, создавая продолжение истории. А поскольку стиль Антона почти не отличим от маминого, было решено оставить всё, как есть.

Саша, с победным выражением лица, вошла в детскую и гордо продемонстрировала какой-то пакет.

— Та-даммм! — возвестила она и жестом фокусника достала сложенный вчетверо помятый лист бумаги. — Вот теперь готово!

Братья занимались своими делами, не обращая внимания на озадаченную их реакцией Александру.

— Вот теперь готово! — повторила она с плохо скрываемым волнением в голосе.

— А? — еще не понимая, чего от них требуют, уставились на Сашу Антон и Слава.

— СЦЕНАРИЙ НАПИСАЛА! — в сердцах крикнула Александра и кинула в Славу и Антона листом. Братья сообразили о чём речь, кинулись на сашино творение, как голодные орлы на цыпленка и начали вырывать друг у друга лист, стараясь прочесть первым.

— Осторожно, порвёте! — отчаянно завопила Александра. — Я его целый месяц сочиняла!

Слава и Антон замерли и исподлобья посмотрели на Сашу.

— Что? Порвали?! — похолодела сценарист.

Братья, отойдя на безопасное расстояние, аккуратно выложили на пол несколько кусочков того, что недавно было сценарием.

— Дураки! — заорала Александра. Но неожиданно быстро успокоилась и, пожав плечами, буднично решила:

— Да ничего, сейчас склею.

Убежала в комнату и через пять минут вернулась.

— Вот! Вот что из-за вас получилось! Еле склеила!

В ответ раздалось неразборчивое: «Гхмптху». Саша пронзила недовольным взглядом братьев, а потом не найдя ничего, что бы еще можно было пронзить, посмотрела на свой лист и вдруг поняла что так потрясло мальчиков. Лист выглядел так, как будто провел месяц на помойке. У Саши задрожали губы.

— Да ничего, прочитаем! — поспешили успокоить сестру Слава и Антон.

Спустя десять минут сценарий был прочитан, переварен и горячо одобрен. К репетициям приступили немедленно…

И тут слово снова дали маме. То есть, Автору. А мама подумала и решила, что такая история заслуживает Двух Частей. Посему

Часть вторая. Фильма.

Долгие и кровопролитные репетиции показали, что нужно привлекать рабочую силу со стороны. Потому что в пылу ссор и недопониманий съёмки могли кончиться не начавшись. Кинодеятели осмотрелись по сторонам и назначили жертву. В смысле, режиссера, оператора, главного по монтажу, улаживанию творческих конфликтов и разниманию творческих драк. Девушку Настю. Настя героически отбивалась и даже попыталась сбежать, но быстро поняла, что бесполезно. Тогда опытная тетушка применила другую тактику.

— Чем быстрей снимем, тем быстрей я смонтирую, и вы получите свой фильм.

— Да! — взревели актеры.

И немедленно приступили к съемкам.

В доме закрутились многочисленные смерчи.

— Ма-ам! Нам нужен сервиз! Самый красивый!

— Где мой мушкетерский плащ?!

— Настя-я! Он декорации поломал!

— Да я не специально!

— Тихо! Сейчас вообще снимать не буду!

— Ма-ам! Свари нам кофе!

— Зачем?!

— У нас по сценарию кардинал кофе пьет!

— А из пустой чашки он пить не может?

— Нет! У нас все по-настоящему!

— Бима уберите из кадра!

— У меня усы стерлись!

— Да ты их по лицу размазал! Ха-ха-ха!

— Сейчас вообще сниматься не буду! Ма-ам!

— Иди сюда, я все исправлю. В ванную бегом!

— Все готовы? ТИХО!

На квартиру обрушилась неожиданная тишина. И начались съемки.

В замок кардинала проникал шустрый мушкетер и похищал фамильный перстень. Кардинал отчитывал верного, но не слишком сообразительного слугу Славьера и требовал вернуть перстень в родную шкатулку. Славьер выслеживал сытого и довольного мушкетера, закатывал его в ковер, но проигрывал в неравной борьбе и оказывался в заточении, а кардинал получал анонимное письмо, в котором мушкетер нагло требовал три миллиона луИдоров за информацию о Славьере. В финале, посрамленный находчивым мушкетером, кардинал рвал на себе волосы, а мушкетер, оседлав коня, отбывал на воды в Форж. Вернее, на море, с кардинальским перстнем и тремя миллионами луидоров в кармане.

Со всеми ссорами, приступами склероза, повторными дублями и припадками истерического смеха у актёров, съемки уложились в два с половиной часа.

Для финала требовался верный конь, способный без радикулитов и прочих травм удержать на спине бравого мушкетёра Антона. На роль коня волевым решением назначили ничего не подозревающего дедушку. Отобрали чашку чаю, вытащили из кухни, оседлали и отправили в кадр. Закаленный дедушка и глазом не моргнул. Сыграл коня, не зная слов и сценария, и, несомненно, удостоился бы «Оскара» за актерское мастерство, если бы фильм увидели маститые кино-академики. Правда, лошадь была странной зебро-тигровой масти, потому что пледа подходящей расцветки не нашлось, а без грима дедушка всё-таки мало напоминал парнокопытное. Но эти мелочи никого не смутили и кадры с лихо гарцующим в сторону Форжа мушкетёром стали достойным завершением фильма.

За неделю Настя смонтировала видео, добавила спецэффектов и титров и объявила Грандиозную Премьеру.

Актеры скромно дефилировали по ковролиновой дорожке. Гости неуверенно топтались в сторонке. Фотографов и приглашенных звезд почему-то не наблюдалось. Но премьера прошла великолепно. Фильм произвел фурор, побил все рекорды по кассовым сборам, вызвал к жизни три сиквела и поныне с успехом идет во всех семейных кинотеатрах квартиры.

А Саша, Слава и Антон, тем временем, замахнулись на экранизацию Гарри нашего Поттера. Дедушка уже репетировал Хагрида, маму заставили летать на швабре и только проблемы с режиссером приостановили съемки очередного шедевра. Потому что Настя, устав от бесконечных авантюр, спешно родила Полину и теперь отбивается ею от попыток втянуть себя в очередное кино-безобразие. Но Саша, Слава и Антон верят, что Полина скоро подрастет и непременно захочет сыграть Гарри Поттера в раннем детстве. И тут уж Настя ни за что не отвертится. Да.

История про полный беспредел

Однажды Саша, Слава и Антон отдыхали на море в компании мамы, папы, Жени и Серёжи. Женя и Серёжа были вовсе не два мальчика, а совсем даже наоборот. Серёжей звали почти молодого человека, а Женей его подругу. Саша, Слава и Антон знали Серёжу с ранней юности и считали кем-то вроде родного дядюшки самых честных правил. На Серёже ездили верхом, требовали сказок на ночь и ставили разные интересные эксперименты. Серёжа тоже хорошо знал Сашу, Славу и Антона. Но однажды, впав в оптимизм и затмение, решился провести в их обществе свой единственный отпуск. И даже пригласил совершенно неподготовленную девушку Женю. Оказалось, однако, что Женя обладает крепкими нервами и хорошим чувством юмора. Поэтому Саша, Слава и Антон глубоко зауважали новую знакомую. Из этого уважения и вышел, в итоге, «полный беспредел».

В представлении Серёжи смысл поездки на море заключался, прежде всего, в крепком здоровом сне. Желательно, до обеда. А потом после. Перед ужином. И, наконец, ночью.

А Женя вставала рано. И мечтала прогуляться с Серёжей за свежими булочками по пустынному утреннему пляжу. Но при любых попытках деликатно разбудить его, Серёжа ловко притворялся мертвым. И спал дальше. До обеда. Через три дня отчаявшаяся Женя обратилась к плану Б. А именно, попросила помощи у Саши, Славы и Антона.

Для тренированных авантюристов это был нежданный подарок судьбы. Тем более, что папа и мама где-то гуляли и пресечь безобразие на корню не могли.

Троица с энтузиазмом взялась за дело.

— Нужен план, — сказала опытная Саша. — Пошли наверх, посовещаемся.

И команда юных «палачей-будителей» понеслась на второй этаж занимаемого домика, громко топая по гулким деревянным ступеням.

— Стойте! — вдруг замер Антон.

Все застыли. В тишине отчетливо слышалось ворчание Серёжи из спальни на первом этаже:

— Ну, кто там топает? Что вы носитесь? Тише нельзя, что ли?

Озарённые одной и той же мыслью, Саша, Слава и Антон переглянулись и, не сговариваясь, понеслись по лестнице вниз, стараясь топать как можно громче. Развернулись и рванули вверх. Опять вниз. Вверх. Вниз. Вверх. Наконец, выдохлись и попадали на ступеньки. Из комнаты, где находился подопытный, слышался скрип дивана и невнятное бурчание.

— По-моему, он не проснулся, — задумчиво протянул Антон.

— А я уже устала бегать, — расстроилась Саша.

— Давайте по полу постучим, — предложил Слава. — Из комнаты мамы с папой. Она как раз над Серёжей.

Сказано-сделано. Через секунду Саша и Слава колотили по полу кулаками, Антон долбил стулом и иногда подпрыгивал сам. От избытка чувств и эмоций.

Внизу царила мертвая тишина.

— Не получается, — огорчилась Саша. — Что делать?

— У меня есть план! Пошли вниз, — и Слава тихо, на цыпочках, пошел по лестнице. Саша и Антон потащились за братом.

Подкравшись к комнате, где Серёжа надеялся провести тихий и спокойный отпуск, Слава приоткрыл дверь и завыл в темноту громким противным шепотом:

— Сере-ё-ежа! Просыпайся-я-я! Проснись и по-ой! Сере-ё-ежа!

— Дай я! — вдохновилась сестра и, оттолкнув Славу, завыла в свою очередь, — Сере-ё-ё-жа! Пора встава-ать! Серёжа-а-а!

— Теперь я! — решился Антон, набрал в грудь побольше воздуха, приоткрыл дверь и замер. Потому что прямо к нему несся разъяренный Серёжа, собственной персоной.

— Что вы творите?!! — заорал он и так хлопнул дверью, что Антон еще минуты три моргал и покачивался, забыв выдохнуть заботливо набранный воздух. Саша и Слава с тревогой смотрели на брата. Наконец, Антон выдохнул и помотал головой, приходя в себя.

— Кажется, получилось, — шепнул Слава.

— Ага, — согласилась Саша.

Из комнаты доносился грохот передвигаемой мебели и громкое сердитое бормотание.

— Проснулся, — радостно констатировал Антон, и все трое с чистой совестью отправились читать на веранду.

Тем временем, с прогулки вернулись веселые и довольные мама и папа. Мама осталась на веранде, папа прошел в дом. Встретил выходящего из душа Серёжу. Поговорил несколько минут. И вылетел обратно, пуская дым из ноздрей и прожигая взглядом притихших детей.

— Что вы вытворяете?! Вы, вообще, умеете себя вести? Что за свинство?!

Папа орал минут пять. Наябедничавший Сережа удовлетворенно выглядывал из окна кухни. Саша пыталась объяснить, что дело было в Жене, но её никто не слушал. В конце концов, папа выдохся и упал в кресло. Саша, Слава и Антон тихо сползли со стульев и уныло пошли наверх, в свою комнату.

— Нам надо объяснить, что мы не виноваты. Потому что нас Женя попросила! А сама ушла! — обиженно объявила Саша

— Конечно!

— Да! Мы все сделали, а нам еще досталось! — дружно поддержали ее братья.

— Мы напишем Серёже ультиматум! — решила сестра. Схватила ручку, вырвала лист из тетрадки и задумалась.

— Многоуважаемый Серёжа! — подсказал дипломатично настроенный Слава. И Саша застрочила.

«Многоуважаемый господин Серёжа, — гласил Ультиматум, — просим вас нас выслушать и не винить во всем. Это всё госпожа Евгения. Поругайте ее, а мы здесь не при чем. Мы маленькие наивные дети. Мы не могли до такого додуматься сами. Поэтому все вопросы к ней. Подпись: Саша, Слава, Антон».

Удовлетворенно оглядев плод коллективного творчества, нарушители тишины и порядка осторожно отправились вниз, стараясь не попасться на глаза папе. Злой и сонный Серёжа пил чай на веранде. Получив ультиматум, не читая, смял его и выкинул в мусорное ведро. Затем оглядел своих мучителей и, в приливе вдохновения, разразился речью.

— Не нужны мне ваши ультиматумы, — вещал он. — Отстаньте от меня! Я хочу спокойно попить чай!

Подумав, добавил с пафосом:

— И выспаться!

Выплеснул остатки чая в кусты и ушел в дом.

И в этот драматический момент, наконец, вернулась Женя.

Обрадованные дети вытащили из мусорного ведра ультиматум и, наперебой начали жаловаться на несправедливые обвинения, тяжелую жизнь и на то, что Серёжа выкинул такой важный документ, даже не прочитав. Женя забрала Ультиматум, пообещав немедленно передать его адресату.

— Пойдемте, посмотрим, — тут же придумал Слава, и все трое понеслись за дом, туда, куда выходило окно Серёжи-Жениной комнаты.

Прячась за шторами, толкаясь и переругиваясь, увидели, что Серёжа машет руками и жалуется, а Женя внимательно и сочувственно слушает. Ультиматума нигде не было видно.

— Не отдала? — волновалась Саша.

— Не знаю, не видно ничего, — пыхтел Слава, выкручивая шею, чтобы заглянуть как можно дальше.

— Вон, на диване валяется, — заметил, наконец, Антон.

Тут Серёжа обернулся, и все трое с писком рухнули вниз. Потом, пригнувшись, понеслись обратно, взбежали на веранду и столкнулись с выходящим из дома Серёжей.

— Да что же это такое?! — только и сказал Серёжа.

А на следующий день, проснувшийся ни свет ни заря, Антон увидел в окно, как Серёжа с Женей, держась за руки, выходят за калитку в тихое солнечное утро.

— Получилось, — удовлетворенно подумал он и вернулся в постель. Досыпать.

История про Мишку на шаре

Однажды у Саши в школе случился выпускной. Не главный, а так. Тренировочный. В честь окончания первых четырех классов. А после выпускного в доме образовались три совершенно замечательных воздушных шара. Шары были яркие и летающие. И, конечно, Саша, Слава и Антон не могли позволить таким потрясающим шарам болтаться без дела под потолком.

— Давайте что-нибудь придумаем, — предложила Саша, задумчиво разглядывая шарики.

— Давайте, — сразу согласился Антон.- А что?

— Не знаю. Что-нибудь. Вот что бы ты сделал, если бы тебе подарили такие красивые шары?

Да еще и летающие!

— Я бы их повесил над кроватью. — Начал перечислять Антон. — Или, например, разрисовал. Или привязывал бы к ним игрушки, чтобы они висели…

— Можно запустить воздушный шар! — сообразила Саша. — Я сделаю корзинку, нас на технологии учили! И посадим туда какую-нибудь маленькую игрушку! Кого-то из моих мишек!

— А я сниму видео! — обрадовался Вячеслав.

— Устроим торжественный запуск первого в мире медведя-путешественника на воздушном шаре! — с восторгом подвела итоги Саша.

— На трех шарах, — пробормотал себе под нос Антон.

За дело взялись всерьёз. Мероприятие планировалось пафосное, с размахом, с многочисленными зрителями и, разумеется, с участием прессы.

В качестве зрителей Александра пригласила коллекцию своих медведей. Целых сто человек. Сначала мишки выслушали речь о том, что не каждый день их плюшевый собрат отправляется в полет на воздушном шаре. Убедившись, что медведи существа молчаливые и оваций не будет, Саша вздохнула и начала снимать с полок первую партию зрителей. Чихнула. Еще раз чихнула. Внимательно посмотрела на полку и поняла, что сейчас из ниоткуда материализуется мама и скажет: «вот как раз и пыль вытри». Быстро задвинула снятых медведей обратно и понеслась к братьям, которые готовили зрительские трибуны.