Бесплатный фрагмент - Истории любви знаменитых людей прошлого

Предисловие

История человечества сохранила для нас множество историй любви. Трагических или счастливых, радостных или печальных, занимающих всего лишь несколько дней жизни или длящихся десятилетия.

Но каждая из этих историй хранит в себе настоящую тайну: тайну рождения любви и преображения души человека, который готов выйти за пределы своего «я», чтобы обрести себя в личности Другого. Это повествования о любви, которая оказалась сильнее смерти.

Влюбленные жили в разных веках, но при этом их судьбы чем-то похожи. А вечно спешащее куда-то человечество как бесконечное «море житейское» шлифует эти истории, переходящие из века в век, рассказывая нам о смысле жизни, смерти и любви.

Поэтому, наверное, эти истории не умирают. Их передают каждому новому поколению людей, им посвящают стихи и снимают кинофильмы. Именно они формируют национальное самосознание наших современников.

Давайте и мы сегодня попытаемся вчитаться в старинные манускрипты, узнавая в легендах прошлого вечные образы Влюбленных…

Глава 1. Подвиг любви и смирения Древней Руси. О Петре и Февронии Муромских

История о Петре и Февронии сегодня больше напоминает сказку, чем реальное историческое повествование. Но между тем ее главные герои причислены к лику святых. Это свидетельствует о том, что они существовали в реальности.

До наших жней дошло литературное произведение Ермолая Еразма, написанное в XVI веке, которое называется «Повесть о Петре и Февронии Муромских» [4].

Перед нами рассказ о любви между князем Петром и простой крестьянской девушкой Февронией, которая смогла излечить князя и поразила его своей мудростью.

Обстоятельства любовной истории необычны, они восходят к сюжетам о мудрой деве и сказаниям об огненном змее. Князь Петр, узнав, что огненный змей, превращаясь в человека, соблазняет жену его брата, убивает змея. Однако тот, умирая, обрызгивает Петра своей кровью, отчего у князя начинается проказа. Петр долго и безуспешно лечится. По совету знающих людей он обращается к девушке Февронии, которая соглашается его исцелить взамен на обещание жениться на ней.

Петр дает согласие на брак, однако не выполняет своего обещания, и болезнь к нему возвращается. Князь, поняв, что согрешил, нарушив свое слово, женится. Феврония становится княгиней, что вызывает недовольство бояр и окружения Петра. И только спустя годы она добивается уважения и признания. В конце своего жизненного пути Петр и Феврония добровольно уходят в монастырь, они умирают в один день и их погребают вместе.

Отметим, что даже современникам эта любовная история казалась особенной. Петр женится не обуреваемый сильным чувством, а исполняя свое слово, и только потом он понимает, что Феврония — дана ему Богом как его жена в «Вечности». Этому браку сопротивляются окружающие, но они не могут противиться Воле Всевышнего, поэтому их козни ни к чему не приводят.

Образы влюбленных одновременно традиционны и необычны. Петр — человек важный, он правитель, воин и защитник, однако все это он оставляет в конце жизни ради служения Богу. Феврония всего лишь простая крестьянка, но наделенная живым умом и христианскими добродетелями. Заметим, что образы влюбленных практически лишены эротизма. Это в целом близко народной традиции, согласно которой, показывать свои чувства на людях считалось недопустимым.

Любовь между Петром и Февронией — это глубокой духовное чувство, пронизанное взаимным уважением и верой смысл Божественного провидения. Любящие верят в милосердие Господне, и Бог позволяет им умереть в один день, победив тем самым смерть, и вместе войти в райские обители.

Так, в нашей стране была создана легенда о «идеальных» влюбленных, которые служат Богу, людям и тем самым обретают святость. Эта легенда была достаточно популярна в Древней и Средневековой Руси. Она сохранилась и в наше время, проявляя себя в почитании Муромских супругов по всей России.

Глава 2. «Любовь по Домострою». Протопоп Аввакум и его кроткая супруга

Русская история XVII «бунташного» века сегодня далека от наших современников. А между тем это было время острых политических, экономических, социальных и религиозных противоречий, которое завершило эпоху Русского Средневековья.

Сама эпоха строила на идеях «Домостроя», в котором четко регламентировались отношения между людьми, личность подчинялась воле церковных канонов и народных традиций [6].

Согласно «Домострою», супруги должны вступить в брак по воле родительской, хранить себя в чистоте, рождая детей, муж должен защищать свою жену, а та в свою очередь жить в послушании мужу, следуя за ним туда, где ему доведется быть [6].

Именно этот идеал христианской семьи считался богоугодным и спасительным. На него следовало ориентироваться.

Идеал всегда трудно воплотим в жизни, но бывали и исключения…

Стремился жить по «Домострою» протопоп Аввакум — один из самых известных вождей русского старообрядчества. Он происходил из небольшого села Нижегородской земли, подростком потерял отца, и его мать выбрала для него невесту — осиротевшую четырнадцатилетнюю дочь кузнеца Настасью Марковну.

После свадьбы и рукоположения молодые жили в мире и согласии. Однако семейная жизнь усложнялась необыкновенной ревностью в вере, которая была характерна для молодого священника.

За свой аскетизм, стремление к исполнению церковных правил еще в молодости Аввакум был неоднократно бит прихожанами и осуждаем другими священниками. Но он не боялся ничего и стремился во что бы то ни стало донести до людей слово Божие и заставить их жить по канонам Церкви.

Много лишений выпало на долю священника и его семьи! Настасье Марковне на сносях с маленькими детьми пришлось однажды бежать из села, где служил супруг, в итоге ее дочь родилась в доме у чужих людей, приютивших их по дороге. Но, казалось бы, мытарства их закончились, когда Аввакума заметили церковные деятели Москвы. Даже царь Алексей Михайлович оценил его обширные познания, рвение к благочестию и помог стать протопопом и получить хорошее место для службы.

В то время патриарх Никон задумал церковную реформу для того, чтобы привести русское Православие в соответствие с древними общепринятыми канонами. Москва рассматривалась в смелых планах Никона и царя как «Новый третий Рим» — великая держава, которая объединит все христианские народы. Реформы касались, в том числе, и исправления богослужебных книг. Однако этому горячо воспротивился Аввакум, считавший, что книги переписывать — это изменять само Слово Божье, а значить служить не Богу, а его известному оппоненту.

Протопопа переубеждали, как могли, но он стоял на своем. В итоге мятежного Аввакума вместе с семьей, которая в ту пору стала уже многодетной, сослали в Сибирь. В своем Житии, написанном на склоне лет, протопоп рассказывает о тех лишениях, которые довелось пережить ему и верной жене Настасье Марковне. А испытаний на их долю выпало немало: это была и трудная дорога в Тобольск, и распри с местным воеводой Пашковым, и голод, от которого у Аввакума и Настасье Марковны умерло двое малолетних сыновей.

Описывая подвиг своей жены, Аввакум рассказывает о таком разговоре с ней:

Приду — она пеняет:

«Долго ль муки сей нам будет, протопоп?»

А я ей: «Марковна, до самой смерти».

Она ж вздохня ответила:

«Добро, Петрович.

Ин дальше побредем» [1].

Кротость и смирение Марковны Аввакум рассматривает как важнейшую христианскую добродетель, как покорность воле Бога и жертвенную любовь к мужу и детям.

Ссылка протопопа и его семьи в Сибири продолжалась 10 лет. Но царь Алексей Михайлович благодаря заступничеству своей жены Марии повелел Аввакуму вернуться. В то время в Москве произошли перемены: патриарх Никон был в опале, и ссыльных встретили ласково. Но протопоп ничего не хотел слушать, а твердо выступал за возвращение «старой веры». Он читал проповеди, отказывался служить по-новому в храме, не слушая просьб жены, которая умоляла его ради детей смириться и замолчать.

Аввакума вновь уговаривали прекратить свое горячее сопротивление, но он оставался все таким же твердым, как кремень. Начались новые гонения. Аввакум снова вместе с семьёй был сослан. На этот раз в Окладникову слободу на реке Мезень, в самую даль и холод Архангельской земли. Верная Марковна, накануне родившая Аввакуму их последнего девятого ребенка, отправилась с детьми в новую ссылку.

Правда, здесь мятежный священник пробыл только полтора года, его вернули в Москву, стали вновь уговаривать принять новые церковные обряды, потом расстригли и предали анафеме, вызвав недовольство народа и консервативной части боярства и духовенства.

Многих соратников Аввакума подвергли пытками и казням, его же только наказали кнутом и посадили в земляную тюрьму в заполярном городе Пустозерске, который находился в тысяче километров от Москвы.

В этих нечеловеческих условиях Аввакум и трое его искалеченных сподвижников с усечёнными языками и обрубленными кистями рук провели 14 лет. Но даже здесь верная Марковна не забыла о своем супруге, пересылая ему с верными людьми посылки. Узников содержали на хлебе и воде, поэтому забота протопопицы была очень востребованной.

Впрочем, и самой семье Аввакум на Мезене пришлось трудно. Настасью Марковну и ее двух старших сыновей посадили в тюрьму. Детей приговорили к повешению, которого они избежали, написав вместе с матерью письмо царю, что не являются врагами церкви «соборней и апостольской церкви ни в чем не противны». Приговоренных не казнили, но и свободы им не дали. Дочери Аввакума при этом были лишены всякого пропитания и вынуждены были жить на то, что им приносили люди из милости.

Между тем дух Аввакума нечем нельзя было сломить. Даже узнав об отречении сыновей и верной Марковны, он не осудил их, а только пожалел, что те, устрашившись смерти, не захотели надеть на себя «венцы мученические». Сам же он был готов к любому концу и желал умереть так, как это делали первые христиане. Протопоп потерял всякий страх, рассылая по стране свои письма с осуждением царя и с призывами отрекаться от новой веры.

Это переполнило чашу терпения царя Федора Алексеевича, который приказал подвергнуть бывшего протопопа и его сподвижников казни. В 1682 году Аввакум и его соратники были заживо сожжены в деревянном срубе в Пустозерске.

Узнав о смерти мужа, Настасья Марковна написала слезную челобитную царю с просьбой об освобождении ее и сыновей. Ее просьба была исполнена только спустя 10 лет. Вдова вернулась с детьми в Москву, где и скончалась в 1710 году, пережив своего супруга на 28 лет.

Так завершилась жизненная история супругов. История, которая не во всем понятна нашим современникам, но вызывающая уважение к твердости убеждений протопопа и смирению его верной жены.

Глава 3. Как царь Петр свою племянницу Прасковью замуж по любви отдал

Во время правления реформатора Петра в царской семье произошла еще одна любопытная история, которая характеризует серьезную трансформацию традиций. Эта история связана с браком царевны Прасковьи, дочери соправителя и брата царя Петра Ивана.

Расскажем эту историю подробнее.

Как известно, Иван был пятым по счету сыном царя Алексея Михайловича и Марии Милославской. После смерти его старшего брата Федора Алексеевича, который не оставил наследника, разгорелось восстание. Государями одновременно были объявлены два юных наследника династии Романовых: Иван и Петр, который имел другую мать и выдвигался представителями ее рода. Правительницей при них стала небезызвестная царевна Софья.

Софья поспешила женить родного брата, желая получить законного наследника и отстранить Петра от власти. Старшая сестра выбрала для Ивана в жены Прасковью Салтыкову — девушку властную, со строгими религиозными убеждениями.

Впрочем, дождаться сыновей от этой пары Софье не довелось. У супругов родилось подряд пять девочек, трое из которых достигли совершеннолетия.

Болезненный Иван не мешал царствовать Петру, поэтому когда в возрасте 29 лет он умер, то Петр отнеся с ласкою к его вдове и дочерям, отдав им в пользование село Измайлово.

Там и выросла Прасковья со своими старшими сестрами Екатериной и Анной. По приказу дяди девочками наняли лучших немецких учителей, однако интереса к наукам никто из них не проявил. Их одевали в европейские платья, учили хорошим манерам, умению танцевать и достойно выглядеть на публике.

Царь Петр решил использовать племянниц в своей дипломатической игре, найдя им мужей среди представителей европейской знати.

И это было уже большим достижением, так как на протяжении всего XVII века царских дочерей замуж просто не отдавали, оставляя вечно томиться в теремах. Женихи-иностранцы им не подходили по вере, а свои бояре, получив жену царского рода, могли возомнить себя равными законному государю.

Таким образом, за иностранцев были выданы старшие сестры Прасковьи Анна и Екатерина. Впрочем, браки и той, и другой сложились несчастливо, царевны постоянно писали письма родным в Россию, жалуясь на свою судьбу, безденежье и жесткое обращение с ними.

Вероятнее всего, пример сестер показал Прасковье, что выйти замуж за герцога или принца — это не такая уж и радость. И она стала искать себе суженого среди «своих».

Но это было сложно сделать. Прасковья неотлучно жила при матери, строгость которой с возрастом только увеличивалась. Она подчинялась ей, не выражая свое недовольство, часто болела и была практически незаметна. Так продолжалось до смерти царицы Прасковьи в 1723 году.

Современники мало обращали на царевну внимание, однако буквально через год после кончины матери она поразила всех до такой степени, что царь Петр запретил своим приближенным обсуждать этот случай, чтобы не вызвать лишних пересудов в Европе.

А случилось следующее.

В октябре 1724 года царевна Прасковья, который в ту пору исполнилось 30 лет, родила мальчика. Подобное событие не могло не вызвать серьезных разбирательств со стороны Петра. Он приказал тайно вести розыск виновного в произошедшем. Все пытки допрашиваемых по этому делу велись в кабинете царя при его личном присутствии. Удалось выяснить, что отцом ребенка и тайным любовником царевны является генерал Иван Ильич Дмитриев-Мамонов. В ту пору ему было 44 года, он являлся вдовцом, имеющим на руках дочь.

Дмитриев-Мамонов происходил из рода Рюриковичей, однако княжеский титул утратил, был храбрым воином, участвовал во многих сражениях.

По всей видимости, Петр не только прекрасно знал заслуги своего генерала, но даже испытывал к нему симпатию. Вероятно, поэтому Дмитрий-Мамонов не был строго наказан и отправлен за содеянное в Сибирь, а отпущен подобру-поздорову.

Более того, Петр согласился на тайное венчание своей родной племянницы и генерала. Где состоялось это венчание неизвестно. Брак остался «необъявленным». Также неизвестно имя сына Прасковьи и Ивана. Существует лишь предположительный портрет этого мальчика кисти художника Никитина.

Таким образом, супруги были вынуждены скрывать свои отношения от посторонних глаз. Так продолжалось до 1730 года. Именно в этом году на престол взошла родная сестра Прасковьи Анна Иоанновна. Иван Дмитриев-Мамонов был осыпан милостями. Казалось бы, теперь Прасковья и ее супруг будут жить богатой и счастливой жизнью.

Однако всем мечтам не суждено было сбыться.

Сопровождая царицу Анну Иоанновну в Измайлово в мае 1730 года, Иван Ильич простудился и скоропостижно скончался. В тот же год умер и их с Прасковьей сын. Не пережив такого удара в возрасте 37 лет скончалась и сама царевна.

Ее похоронили с особой пышностью, однако даже Анна Иоанновна повелела не указывать на могильной плите, что сестра была замужем. Тайна так и осталась тайной. Тем более что все непосредственные участники этих событий к тому моменту уже покинули бренный мир.

Так в начале XVIII столетия русской царевне удалось выйти замуж по любви. И сам суровый Петр Первый разрешил осуществить эту мечту.

Глава 4. 24 дня счастья и жизнь, полная скорбей. Судьба княгини Натальи Долгорукой

Имя этой женщины по-настоящему открыли в XIX веке, когда в 1810 году были опубликованы мемуары Натальи Борисовны Долгорукой «Своеручные записки…» [18]. В них простыми словами она описывает свою судьбу, историю детства, юности, замужества, ссылки и трудных испытаний. Сочинение это поразило современников своей глубиной и нравственным осмыслением тех несчастий, которые выпали на долю княгини. Имя Долгорукой на долгие десятилетия стало примером верности, любви и христианского служения ближним.

Расскажем более подробно о судьбе и любви этой замечательной женщины.

Наталья Борисовна родилась в 1714 году в семье сподвижника Петра Великого графа Бориса Шереметева. Отцу ее тогда сравнялось 62 года, этот возраст считался весьма солидным. Неудивительно, что через 5 лет отец ушел в мир иной.

Девочка росла с матерью Анной Петровной, братьями и сестрами. Ее — наследницу богатого рода — любили и баловали, ей прочили счастливую жизнь и удачное замужество. В 14 лет Наталья потеряла мать, что стало для нее большим горем. Ее многочисленные родственники стремились выдать девушку замуж. Недостатков в женихах она не знала.

«Я очень была счастлива женихами, — напишет она в своих воспоминаниях. — Я не имела такой привычки, чтобы сегодня любить одного, а завтра другого, в нонешний век такая мода, а я доказала свету, что я в любви верна» [18].

Наконец, к ней посватался человек, которого Наталья полюбила от всего сердца. Звали его Иван Долгорукий. Он был старше своей невесты на 6 лет, но, несмотря на молодость, мог позволить себе вершить дела государственные.

Иван был ближайшим другом императора Петра Второго, который взошел на престол еще ребенком. Влияние Ивана Долгорукого на Петра было огромным. Долгорукий быстро добился того, что Петр отстранил от себя свою невесту — дочь всесильного Александра Меншикова Марию, лишил Меншиковых всего имущества, а самих их сослал в далекий и холодный город Березов.

Иван тут же сосватал императору в невесты свою родную сестру Екатерину, которая мечтала о браке с другим человеком, но воле брата подчинилась. В тот момент молодой князь Иван считался самым влиятельным вельможей в государстве.

Родственники Натальи Шереметевой с радостью приняли предложение князя Ивана. А сама невеста, влюбленная и счастливая, считала, что «вся сфера небесная переменилась» [18].

Молодые готовились к обручению. Их свадьба должна была состояться в один день со свадьбой царя. Обручение проходило в атмосфере особой торжественности. Молодые были осыпаны дорогими подарками. Казалось, что у них впереди огромная и полная радости жизнь.

«Думала, я — первая щастливица в свете, потому что первая персона в нашем государстве был мой жених, при всех природных достоинствах имел знатные чины при дворе и в гвардии. Я признаюсь вам в том, что я почитала за великое благополучие, видя его к себе благосклонность; напротив тово, и я ему ответствовала, любила ево очень, хотя я никакова знакомства прежде не имела… но истинная и чистосердечная ево любовь ко мне на то склонила» [18], — вспоминала Долгорукая впоследствии.

Но судьба подарила Наталье и ее избраннику всего 24 дня счастья.

Все закончилось мгновенно. Император Петр внезапно заболел и скоропостижно скончался накануне своей свадьбы. Родные Долгорукого заставили князя Ивана подделать подпись царя на завещании, в котором он якобы передает власть своей невесте. Но никто из вельмож не был готов поверить Долгоруким, показывавшим это завещание. Из Курляндии для царствования была приглашена племянница Петра Великого дочь его брата Ивана Анна.

Стало ясно, что все семейство Долгоруких ждет неминуемая опала.

Наталье настойчиво предлагали отказаться от своего жениха. Но она не предала человека, которого любила, и обвенчалась с ним накануне ссылки.

В своих воспоминаниях она писала: «Войдите в рассуждение, какое это мне утешение и честная ли эта совесть, когда он был велик, так я с радостию за нево шла, а когда он стал нещаслив, отказать ему. Я такому безсовестному совету согласитца не могла, а так положила свое намерение, когда сердце одному отдав, жить или умереть вместе, а другому уже нет участие в моей любви. Я не имела такой привычки, чтобы севодни любить одново, а завтре — другова… я доказала свету, что я в любви верна: во всех злополучиях я была своему мужу товарищ. Я теперь скажу самую правду, что, будучи во всех бедах, никогда не раскаивалась, для чево я за нево пошла, не дала в том безумия Бога; Он тому свидетель, все, любя ево, сносила, сколько можно мне было, еще и ево подкрепляла» [18].

Все родственники отвернулись от Натальи, боясь гнева новой императрицы. Венчание прошло в атмосфере страха и ожидания кары.

И эта кара наступила. По повелению Анны Иоанновны Долгоруким подлежало уехать всем семейством в отдаленные деревни. Позже их сослали еще дальше — в тот самый город Березов, в котором отбывал свое наказание Александр Меншиков, в ту пору уже погребенный на кладбище города рядом со своей дочерью Марией.

Теперь в бедной избушке Меншикова жили лишенные всего имущества, титулов и званий князья Долгорукие. Семья была недружная, родственники часто сорились, и молодой княгине Наталье приходилось трудно. Но она не сдавалась, мирила окружающих, с кротостью и смирением переносила все несчастья, выпавшие на долю семьи. Княгиня смогла умилостивить сердца охранников и даже местных властей, которые стали проявлять благосклонность к ссыльным.

Но для ее мужа князя Ивана та перемена, которая с ним произошла, была невыносима. Из фаворита императора он был превращен в узника. Он позволял себя лишние разговоры, и однажды один из его собеседников написал в Петербург донос о том, что князь Иван хулит Анну Иоанновну, устраивает кутежи, ведет жизнь вольную и прочее. Сначала князя заперли в земляной тюрьме с минимальным питанием. Но уморить его с голоду не удалось только потому, что его жена умолила охранников и каждую ночь приносила Ивану немного еды, передавая ее через маленькое окошко.

Позже Наталья писала: «Истинная ево ко мне любовь принудила дух свой стеснить и утаивать эту тоску и перестать плакать, и должна была и ево еще подкреплять, чтоб он себя не сокрушил: он всево свету дороже был. Вот любовь до чево довела: все оставила, и честь, и богатство, и сродников, и стражду с ним и скитаюсь. Этому причина все непорочная любовь, которою я не постыжусь ни перед Богом, ни перед целым светом, потому что он один в сердце моем был. Мне казалось, что он для меня родился и я для нево, и нам друг без друга жить нельзя» [18].

В ту пору на ее попечении было уже двое сыновей Михаил и болезненный Дмитрий. Также Наталья помогала сестрам мужа, заботясь о всей большой семье.

В 1738 году началось новое следствие по делу Долгоруких, которое выяснило, что князь Иван участвовал в создании подложного завещания императора Петра. Князя пытали, а потом казнили, вместе с ним на гибель обрекли многих его родственников, сестер же сослали в отдаленные монастыри. Свидетели произошедшего вспоминали, что смерть князя Ивана была особо мучительна, но он сам никого не винил в ней, а во время казни только просил прощения у Бога и читал молитвы.

Наталья Борисовна долго не знала о смерти мужа. Она прожила в Березове вплоть до восшествия на престол императрицы Елизаветы Петровны, которая разрешила ей вернуться с детьми в Петербург. Там молодая вдова остановилась в доме старшего брата. Все свои силы она отдавала воспитанию сыновей. Когда старший сын вошел в лета, княгиня вместе с младшим душевнобольным сыном уехала в Киев, где постриглась в монахини под именем Нектария.

Именно старший сын, навещая мать в монастыре, попросил ее написать воспоминания о своей судьбе, что княгиня и сделала перед тем, как принять великую схиму.

Заканчивая свои мемуары эта мужественная женщина отмечает, что не винит никого в своей судьбе: «Я по сей час в одном разсуждении и не тужу, что мой век пропал, но благодарю Бога моево, что Он мне дал знать такова человека, который тово стоил, чтоб мне за любовь жизнию своею заплатить, целый век странствовать и всякие беды сносить. Могу сказать — безпримерные беды…» [18].

Любовь ее к мужу была необыкновенна еще и потому, что многие современники считали князя Ивана вполне заурядной личностью. Да, он был красив и обаятелен, любил веселье и приключения, но Наталья Борисовна смогла увидеть в этом человеке то главное, что открывается лишь любящему сердцу. Она говорила о душевной чуткости и благородстве своего супруга, рассказывала о его добродетелях.

Наталья Борисовна скончалась в 1771 году и была погребена на территории Киево-Флоровского монастыря.

Когда записки княгини были опубликованы, то ее судьба стала широко известной. Ее образ навсегда вошел в русскую культуру, он отразился и в народных песнях, и в стихах поэтов, и в литературных произведениях.

Глава 5. Как Михаил Ломоносов в Германии жену себе нашел

Декабрь 1730 года в Холмогорах выдался холодным. Мороз и стужа заставляли крестьян прятаться по своим избам. Дома сидел и 19-летний Михайло, который с горечью думал о своей судьбе.

Отец Василий Дорофеевич решил его женить. А Михайло совершенно был к этому не готов. Отец настаивал. Сын у него был один, наследник имущества, продолжатель рода. Суровый родитель не понимал, почему Михайло отказывается вступать в законный брак, и винил во всем книги, которые он читал.

Опасное это занятие — чтение, так и с ума сойти можно.

А Михайло мечтал получить образование, он догадывался, что его ждет судьба необыкновенная и стремился попасть в Москву. А свою невесту он даже не видел, но сразу сказал отцу, что жениться отказывается. Отец рассвирепел и, догадываясь, что сын задумал от него сбежать, спрятал его зимнюю одежду. Добротный тулуп одолжил Михаилу его друг, так он с маленькой котомкой в руках и сбежал в Москву, присоединившись к рыбному обозу, идущему в старую столицу.

Больше в родных краях он никогда не бывал.

Московская жизнь оказалась бедной, но счастливой. Михайло, назвавшись дворянским сыном, смог поступить в Славяно-греко-латинскую академию, где с упорством изучал науки тех лет. А потом талантливого юношу отправили на обучение в Германию.

И вот когда Михаилу было уже 28 лет, он неожиданно увлекся дочерью своей квартирной хозяйки. Девушка была младше его на 9 лет, звали ее Елизавета Цильх. Мать ее — почтенная вдова бюргера долго не догадывалась, какие отношения связывают ее постояльца-студента и дочь, а узнав правду, была в ужасе.

Елизавета могла потерять репутацию. Ведь ее отношения с иностранным студентом без юридического оформления брака и венчания были всего лишь сожительством. Понимая, что дочку ждет общественное презрение и в Марбурге ее после этого случая никто не возьмет замуж, мать стала требовать хотя бы гражданского оформления союза. Ломоносов согласился на это, однако венчаться ему — православному на лютеранке было запрещено. К тому же он должен был получить разрешение на этот брак от Академии Наук, ведь считался командированным.

Он оформил гражданский брак в 1739 году, а через год у него родилась дочь, названная в честь бабушки Екатериной-Елизаветой. Девочку крестили в реформаторской церкви, а молодой отец с трудом находил средства, чтобы содержать жену и ребенка. Правда, его дочь так и считалась незаконнорожденной, потому что появилась на свет без венчания супругов. Ломоносов уступил уговорам жены и тещи и тайно на свой страх и риск обвенчался в лютеранской церкви города Марбурга с Елизаветой. По тем временам это был смелый шаг, ведь за такую вольность его могли на родине подвергнуть строгому наказанию. Елизавету он любил, но понимал, как непросто узаконить их отношения.

Теща хотела, чтобы ее зять остался в Германии. С его образованием он бы смог найти себе работу, но Михайло не для того бежал от властного отца, чтобы запереть себя в германском городишке под надзором бдительной немецкой бюргерши.

В 1740 году он возвращается на Родину, обещая беременной жене забрать ее с дочерью, как только представиться такая возможность. В Петербурге Ломоносов и становится адъюнктом Академии наук и художеств в Санкт-Петербурге. Засилье немцев в Академии ему претит, он ссорится с ними, доказывая, что ученый должен служить России своими трудами, а не просто получать жалование. В итоге бурного конфликта с немецкими профессорами бунтаря заключают под стражу на 8 месяцев.

Тем временем его жена ждет от мужа хоть каких-нибудь вестей. Она стремится рассказать, что родила Михаилу сына Ивана, который прожил на земле всего месяц. Но никаких писем из России несчастная женщина не получает. Муж ее исчез, а дома мать бесконечно ругает ее за то, что она связалась с «этим русским студентом», когда вокруг было столько добропорядочных людей, готовых предложить ей руку и сердце.

Елизавета пишет письмо русскому посланнику, прося передать его в Академию наук. В нем она подробно рассказывает о своем браке и о том, что разыскивает супруга. Письмо доходит до Петербурга и производит много шума. Никто не знал, что увлеченный наукой Ломоносов умудрился в Германии жениться. Да еще нарушил всевозможные законы. Михаилу Васильевичу за подобный проступок могло грозить серьезное наказание, да и врагов у него было предостаточно, но все окончилось благополучно.

У него нашлись защитники, которые вспомнили, что браки с иноземцами и иноверцами были разрешены еще Петром Великим, что жена Ломоносова может приехать в Россию, принять православие и венчаться с ним уже по православному обряду. Сам же Михаил Васильевич был рад такой развязке и, собрав последние деньги, выслал их жене на дорогу. Так немка Елизавета Цильх с дочерью приехала в Россию и осталась в этой стране навсегда.

Нет точных данных, в каком из православных храмов Петербурга состоялось вторичное венчание супругов. Но то, что оно было, нет никаких сомнений. Ведь это узаконило сомнительный брак ученого. К сожалению, молодую мать после обустройства в столице ждало горе. Ее четырехлетняя дочь скончалась. То ли виноват в этом был болезненный климат Петербурга, то ли роковую роль сыграло одно из заболеваний. Предположительно, у супругов был еще один ребенок, который тоже вскоре умер, а вот в 1749 году родилась дочь Елена, которой суждено было дожить до совершеннолетия. Младшую дочь Ломоносов любил, видя в ней живой ум и способности. Но он горевал, что так и не дождался сына.

Елизавета жила подле мужа тихо, между ними сохранялись добрые отношения, омрачаемые лишь большой заряженностью Михаила Васильевича, который главным делом своей жизни считал занятия наукой. В России Елизавета часто болела, сохранилась даже записка Ломоносова к Академии наук с просьбой выдать ему денег, так как жена хворает, а средств на лекарства нет.

Умер Михаил Васильевич на пике своей карьеры в 53 года от воспаления легких, так и не успев сделать многое из задуманного. Жена ухаживала за ним до последнего дня, пережив всего на полтора года. Дочь Елена после смерти отца вышла замуж за Алексея Алексеевича Константинова, родила ему четверых детей и скончалась в последних родах. Ей было всего 23 года. Именно ее дети и являются многочисленными потомками великого русского гения, который во многом опередил свое время.

Глава 6. Запрещенный брак. О венчании А. Радищева и Е. Рубановской

Летом 1790 года по разбушевавшейся Неве в Петропавловскую крепость пробиралась лодка, в которой рядом с гребцом сидела хорошо одетая женщина, прижимающая к груди небольшой ридикюль. Ее трудно было назвать красавицей, но в выразительных карих глазах читался ум и решительность. Ей было 33 года. Звали ее Елизавета Васильевна Рубановская.

В Петропавловскую крепость эту женщину привела… любовь. Любовь тайная, непозволительная, которая она много лет скрывала ото всех.

В одном из мрачных кабинетов крепости ее ждал всесильный и страшный Степан Иванович Шешковский. Фигура в те времена значительная. Он был начальником тайной полиции, советником и доверенным лицом Екатерины II, призванным выполнять ее особые поручения. Именно Степану Ивановичу было поручено разобраться с делом дворянина Александра Николаевича Радищева, посмевшего выпустить в свет книгу, которая до глубины души возмутила императрицу. А разбираться с недругами государыни Степан Иванович умел превосходно, организуя допросы «с пристрастием» да такие, что, бывало, люди под пытками умирали.

Елизавета Васильевна отдала Шешковскому все свои драгоценности с единственной просьбой — проявить снисхождение к ее зятю Александру Николаевичу. Шешковский драгоценности взял. И просьбу выполнил.

Две сестры

В семье чиновника Главной дворцовой канцелярии Василия Кирилловича Рубановского воспитывалось трое дочерей. Семья была небогатой, и дворянство обрела недавно. Отец Василия Кирилловича происходил из украинских певчих и получил возможность стать представителем высшего сословия за красивый голос и верную службу императрице Елизавете Петровне. Поэтому когда к старшей дочери Анне посватался богатый и знатный Александр Николаевич Радищев, Рубановские обрадовались. Но родители Александра Николаевича, напротив, были недовольны дерзким желанием сына.

Александр вообще вызывал опасения своими вольнолюбивыми мечтами, страстной любовью к чтению, юношеской жаждой справедливости. Вместо чинов он искал в жизни правды. Но к чему могло привести такое правдоискательство?

Вот и жену выбрал себе под стать. Умную, но бедную «смолянку» — выпускницу Смольного института благородных девиц, у которой и приданного толкового не было. Но, несмотря на недовольство родных, в 1775 году Александр Николаевич и Анна Васильевна обвенчались.

Молодая жена за 8 счастливых лет супружества родила мужу 6 детей, четверо из которых смогли выжить. Но частые роды подорвали ее здоровье. Анна Васильевна скончалась в августе 1783 года после появления на свет младшего сына Павла. Горю ее мужа не было предела. Чуть позже Радищев написал стихотворение, рассказывая в нем о постигшей его утрате и даже высказывая сомнение в возможности встретиться с любимой женой «на том свете», что было в те годы очень дерзким заявлением:

О! если то не ложно,

Что мы по смерти будем жить, —

Коль будем жить, то чувствовать нам должно;

Коль будем чувствовать, нельзя и не любить.

Надеждой сей себя питая

И дни в тоске препровождая,

Я смерти жду, как брачна дня;

Умру и горести забуду,

В объятиях твоих я паки счастлив буду.

Но если ж то мечта, что сердцу льстит, маня,

И ненавистный рок отъял тебя навеки,

Тогда отрады нет, да льются слезны реки.

Тронись, любезная! стенаниями друга,

Се предстоит тебе в объятьях твоих чад;

Не можешь коль прейти свирепых смерти врат,

Явись хотя в мечте, утеши тем супруга…

(«Эпитафия»)

Заботу о его осиротевших детях взяла младшая сестра Анны Васильевны Елизавета, которая окончила Смольный институт с золотую медалью, за что полагалось звание фрейлины, но ее кандидатуру императрица отвергла и отправила девушку к родителям. Елизавету Васильевну замуж не выдали. И лицом она была не привлекательна, и приданого практически имела.

Но тонкая и глубокая душа ее искала человека, которого бы смогла полюбить. И нашла. Тайным избранником стал муж ее сестры. Но не о каких отношениях не могло быть и речи! Даже когда Анна умерла, Елизавета должна была молчать о своих чувствах, потому что жениться на свояченице по законам Православной церкви было невозможно.

Арест, приговор и ссылка

Родители Радищева не жалели денег на образование сына, в чем потом им пришлось раскаяться. А юный Александр усвоил новые идеи эпохи Просвещения с ее верой в благие возможности воспитания и образования, убежденностью в природном равенстве всех людей, в необходимости выстроить новый социальный порядок на основах разумности, свободы и гармонии. В крепостной России Радищев видел источник несправедливости и нравственной деградации. Обо все этом он смело написал в своем «Путешествии из Петербурга в Москву». И издал книгу (правда, анонимно) в мае 1790 года.

Издание попало в руки престарелой императрицы Екатерины. Она прочитала ее очень внимательно, испещрив множеством заметок на полях. Сказать, что царица была в ярости — ничего не сказать. 30 лет она создавал миф о себе как просвещенной и добродетельной правительнице, подданные которой, разделенные на сословия, живут счастливо. А крестьяне у хороших помещиков просто благоденствуют. А тут Радищев со своей правдой жизни.

Императрица тут же вызвала Степана Шешковского и распорядилась этого «бунтовщика похуже Пугачева» арестовать, книги изъять и сжечь. Началось следствие, и верные слуги царские быстро приговорили писателя к казни. Радищев приготовился мужественно принять смерть. Даже составил духовное завещание детям, где написал им о важности в любой ситуации сохранять человеческое достоинство. Но казнь (в том числе и благодаря хлопотам близких Радищеву людей) заменили на 10-летнюю ссылку.

Узнав о пpигoвopе, Елизавета Васильевна плакала навзрыд.

Но сам Радищев принял его спокойно, написав ныне знаменитые стихи:

Ты хочешь знать: кто я? что я? куда я еду?

Я тот же, что и был и буду весь мой век.

Не скот, не дерево, не раб, но человек!

Дорогу проложить, где не бывало следу,

Для борзых смельчаков и в прозе и в стихах,

Чувствительным сердцам и истине я в страх

В острог Илимский еду.

Недопустимый брак

Александр Николаевич был отправлен в Сибирь. А спустя несколько месяцев к нему приехала Елизавета Васильевна с двумя младшими детьми. Сам писатель вспоминал, что обрадовался этому. На самом деле для молодой дворянки это был мужественный поступок. Она добровольно приехала к государственному преступнику в ту часть страны, которая считалась местом каторги, наказания и страдания.

Но судьба вознаградила ее. Радищев обратил на Елизавету внимание уже как на женщину. Его сын Павел пишет в своих воспоминаниях, что в Сибири Александр Николаевич и Елизавета Васильевна обвенчались. Скорее всего, при венчании они скрыли факт своего родства или заплатили священнику за то, чтобы он закрыл на это глаза. Здесь же у пары стали рождаться дети. Всего за 6 лет брака две дочери и сын.

В 1796 году Екатерина II скончалась, и ее сын Павел, противостоящий матери в ее начинаниях, разрешил Радищевым вернуться. Но Александра Николаевича ждала новая утрата. По дороге домой Елизавета Васильевна простудилась и умерла в возрасте 40 лет.

Сам Радищев пережил свою вторую супругу на 5 лет. Обстоятельства его смерти до сих пор вызывают вопросы (был ли это естественный уход или самоубийство), но похоронили его по христианским обычаям, что свидетельствует, скорее, в пользу первой версии.

Спустя более 200 лет после этого события имя Радищева стало хрестоматийным, но мало кто знает, что за судьбой этого великого мужчины стоит судьба одной скромной женщины, не побоявшейся в непохожий день переплыть Неву, чтобы спасти человека, который был ей по-настоящему дорог.

Глава 7. Запретная любовь В. А. Жуковского

Судьба русского поэта Василия Жуковского похожа на роман: так много в его истории жизненных коллизий, взлетов и падений.

Он родился в конце января 1783 года в поместье своего отца — богатого дворянина Афанасия Ивановича Бунина. Мальчик был сыном пленной турчанки Сальхи, которая служила в доме Бунина экономкой. Сам Афанасий Иванович находился в браке и имел законнорожденных детей. Но за два года до рождения Васеньки в его семье произошло большое горе — Бунины потеряли единственного сына Ивана. Поэтому новорожденного мальчика приняла даже суровая жена Афанасия Ивановича Мария Григорьевна, полюбив его как собственного ребенка.

Для того чтобы узаконить рождение мальчика, Бунин попросил одного из обедневших дворян Андрея Жуковского дать ребенку свое имя. Так Василий стал Жуковским. В доме отца его любили, баловали, дали блестящее образование. Особенно благосклонно относилась к Жуковскому его старшая сестра по отцу Екатерина Афанасьевна Протасова. Екатерина Афанасьевна из-за недостойного поведения своего мужа была стеснена в средствах, поэтому обучать двух ее дочерей — Машеньку и Сашеньку — взялся в 1805 году после окончания Благородного пансиона при Московском университете сам Василий Андреевич.

Девочки были умны и хороши собой, отлично учились. Но по характеру они отличались разительно: Сашенька была весела, легка на подъем, привлекательна внешне. А вот Маша более напоминала по характеру пушкинскую героиню Татьяну Ларину. Она было задумчива, тиха, послушна, глубоко религиозна.

Постепенно между 23-летним Жуковским и его племянницей Машей, которая переживала период юности, вспыхнуло сильное любовное чувство. Поначалу Жуковский скрывал свое особое отношение к ней, выражая свои переживания только в стихах:

Мой друг, хранитель-ангел мой,

О ты, с которой нет сравненья,

Люблю тебя, дышу тобой;

Но где для страсти выраженья?

Во всех природы красотах

Твой образ милый я встречаю;

Прелестных вижу — в их чертах

Одну тебя воображаю.

Позже они стали вести переписку, и в одном из писем Маша признавалась: «Когда мне случится без ума грустно, то я заберусь в свою горницу и скажу громко: „Жуковский!“ И всегда станет легче…» [16]. Жуковский и Маша мечтали о семейном счастье, и поэт в 1811 году просит руки своей любимой у Екатерины Афанасьевны Протасовой, но получает твердый отказ. Сестра в суровой форме отмечает, что де-факто Жуковский и Маша являются друг другу родственниками, что такой брак не может быть одобрен церковью. Следовательно, он не допустим.

Жуковский, пережив глубочайший душевный кризис, все равно не теряет надежду переубедить сестру. Он обращается к родственникам, которые поддерживают его стремление к семейному счастью. Позже поэт просит благословение на этот брак даже у самого митрополита Филарета Московского (ныне причисленного к лику святых) и получает его.

Проходит время, Жуковский становится известным, его стихи печатаются в ведущих изданиях, он ополченцем проходит через Отечественную войну 1812 года. И вот он снова просит у сестры руки своей любимой. Но снова получает жестокий отказ. Екатерина Афанасьевна берет с брата слово, что их чувства с Машей останутся навсегда платоническими, что они никогда не вступят в телесную связь. Жуковский дает сестре это обещание.

Влюбленные пишут друг другу письма, выражая в них то, что они должны скрывать от людей. «Чего я желал? — пишет Василий Андреевич. — Быть счастливым с тобою. Из этого теперь должно выбросить только одно слово, чтобы все заменить. Пусть буду счастлив тобою. Право, для меня все равно — твое счастье или наше счастье. Моя привязанность к тебе теперь уж точно без примеси собственного, и от этого она живее и лучше» [16].

В это время мать подбирает для Маши хорошую, на ее взгляд, партию. Претендентом на ее руку становится профессор медицины из города Дерпт обрусевший голландец Иван Мойер. Мойер был добрым и порядочным человеком, что заставляло Машу относиться к нему с уважением. Жуковский в своих письмах одобрил этот брак, хотя сам и пережил новый душевный кризис.

Свадьба Маши Протасовой и Мойера состоялась в 1816 году. Несмотря на душевную рану, Жуковский даже был на свадьбе и улыбался гостям.

Анна Петровна Керн, светская дама и лирическая героиня пушкинского стихотворения, позже писала в своих мемуарах о супругах Мойерах, с которыми была хорошо знакома: «Между ними не было страстной любви, только взаимное уважение. Она любила прежде всего Жуковского — и любовь эта, чистая и высокая, кажется, не угасла никогда» [16].

Мария Мойер продолжала писать письма Жуковскому, не скрывая от мужа своей любовной привязанности к нему. Она изучала медицину, помогала заключенным в женской тюрьме, занималась благотворительностью.

Мария скончалась в родах вторым ребенком в 1823 году. До этого она успела написать прощальное письмо Жуковскому, которое он потом хранил всю оставшуюся жизнь: «Друг мой! Это письмо ты получишь тогда, когда меня подле вас не будет… Тебе обязана я самым живейшим счастьем, которое только ощущала! Не огорчайтесь, что меня потеряли! Я с вами! Жизнь моя была наисчастливейшая. Ангел мой! Сколько вещей должна я была обожать только внутри сердца, — знай, что я все чувствовала и все понимала. Теперь — прощай!»» [16].

Жуковский не успел на похороны своей Маши. Позже он вспоминал, что ехал к ее могиле и испытывал глубочайшую тоску, но взглянул на небо и почувствовал, что «в небе, которое было ясно, было что-то живое. Я смотрел на небо другими глазами; это было милое, утешительное, Машино небо» [16]. На смерть любимой он написал стихотворение «Ты предо мною стояла тихо…», позднее названное «19 марта 1823».

Ты предо мною

Стояла тихо.

Твой взор унылый

Был полон чувства.

Он мне напомнил

О милом прошлом…

Он был последний

На здешнем свете.

Ты удалилась,

Как тихий ангел;

Твоя могила,

Как рай, спокойна!

Там все земные

Воспоминанья,

Там все святые

О небе мысли.

Василий Андреевич пережил свою любимую на 29 лет. Он стал известным человеком, воспитателем детей императора, много занимался благотворительностью, помогал своей сестре Екатерине Афанасьевне Протасовой, взяв на себя заботу о ее внуках. Любовь к Маше поэт пронес через всю жизнь, изливая его в своих стихах, воспоминаниях и глубокой вере в то, что они смогут встретиться в райских обителях.

Глава 8. Когда любовь сильнее смерти. Александр Грибоедов и Нино Чавчавадзе

Грузинская земля дала миру немало имен известных художников, поэтов, актеров. Она же подарила нам удивительную женщину, об истории любви которой еще при ее жизни ходили легенды.

Ее звали Нино Чавчавадзе. Она родилась в трудном для России 1812 году в семье известного грузинского князя, поэта и общественного деятеля Александра Чавчавадзе. Ее отец дружил с Александром Грибоедовым, который часто бывал в доме князя в Тифлисе.

В ту пору юной Нино исполнилось всего 10 лет. Она была необыкновенно хороша собой, прекрасно образована. Кроме того, девочка отличалась чуткостью и душевной добротой. Грибоедов проводил много времени с княжной, читал ей книги, учил играть на фортепьяно.

Спустя несколько лет в 1828 году Грибоедов проездом вновь оказался в Тифлисе и был поражен красотой выросшей Нино. Он сделал ей предложение и получил согласие отца. Молодые венчались в Тифлисе, жениху было 33 года, а невесте всего 15 лет. Согласно преданию, в момент обмена кольцами Александр Грибоедов случайно уронил обручальное кольцо. Свидетели торжества сочли это дурным знаком.

Но тогда молодые были счастливы, они обрели друг друга и теперь, казалось, впереди их ждали долгие годы счастливой семейной жизни. А пока они прожили вместе всего лишь несколько недель. Грибоедов, находясь на дипломатической службе, поспешил к месту своего назначения в Тегеран. Молодая жена сопровождала его. Однако из-за своей беременности она была вынуждена вернуться домой в Грузию.

В Персии вспыхнуло восстание религиозных фанатиков, которые ворвались в русское посольство в Тегеране и убили всех, кого там нашли. Среди убитых оказался и Александр Грибоедов. Его тело было настолько изуродовано, что его опознали только по руке, прострелянной когда-то на дуэли [5].

Сегодня историки склоняются к мысли о том, что успешная деятельность Грибоедова на дипломатической службе не нравилась представителям Великобритании, которые стремились усилить влияние англосаксов в этом регионе. Убив Грибоедова, англичане получали дополнительные козыри в своей «дипломатической» игре.

Родные долго скрывали от Нино Чавчавадзе известие о трагической гибели супруга. Когда же молодая женщина узнала об этом, горе ее было безмерно. Начались преждевременные роды, и ее ребенок умер в день своего рождения.