Они летели вдвоем уже тринадцать минут и только сейчас осознали, что являются двумя экзотическими животными в автономной клетке. Клетка была случайно выброшена в космос и безнадежно дрейфовала в звездной черноте. То, что служило бы иному рассказу неожиданной концовкой (герои общаются словно человеческие астронавты, а потом оказывается, что это потерянные экспонаты галактического зоопарка) в нашем случае является только началом.

Дело в том, что Глиноматод страдал типичной для его вида немощью — раздвоением личности. И сейчас он всячески пытался установить, является ли Жабурик частью его воображения или же существует как объективная данность. Сначала Глиноматод надеялся, что его попутчик скажет что-нибудь такое, чего не знает сам Глинаматод и этим докажет свою подлинность. Но, увы, Жабурик сильно отставал в умственном развитии от сокамерника, а значит, можно было допустить, что он всего лишь имитация болезненного рассудка — ведь притвориться глупцом легче, чем гением.

Глиноматод широко зевнул, продемонстрировав товарищу длинные острые клыки, и потерся чешуйчатой спиной о прутья решетки. Разговаривать с бестолковым попутчиком не было никакого желания, а потому он опустил на веки густые мохнатые брови, активировал ушные перепонки и экранировал мозг на случай, если Жабурику вздумается поболтать. Через две минуты он уже безмятежно спал.

Снилась ему охота. Он, предводитель стаи, преследует странного розового толстячка, который прыгает, как лягушка и заходится в кваканье от ужаса. И этот кусок вкусного мяса кого-то ему напоминает. Глономатод совершает длинный прыжок, впивается когтями в мягкую тушку и зловеще спрашивает у жертвы:

«– Кто ты, пища?».

«– Жабурик…»

22 января 2159 года по земному календарю. Космос.

Глиноматод потянулся, пробуждаясь ото сна. Хороший сон, вкусный и радостный. Выходит этот жирный Жабурик лишь плод его воображения.

Он открыл глаза и замер. Жабурик по прежнему сидел в другом углу клетки.

Глиноматод потряс головой и выругался. Сокамерник растопырил небольшие перепончатые крылья и старательно вылизывал их длинным фиолетовым языком.

— Летать умеешь? — без всякого интереса спросил Глиноматод.

— Нет, — ответил Жабурик, — Это всего лишь рудименты. Но в космосе помогают.

— Руди что? — удивился Глиноматод. Такого слова он не знал.

— Органы, утратившие своё основное значение в процессе эволюционного развития организма. — спокойно объяснил сосед по клетке. — Предки могли летать — мы нет, но крылья остались.

— Вот как, — хмыкнул Глинамотод, — А ты не так прост, толстячок. Ишь как кучеряво выписываешь. А я думал, ты полный кретин. — Настроение у него заметно улучшилось. Теперь он знал, что Жабурик в самом деле существует.

— Я не позиционирую себя, как высоко разумное существо. По всем объективным данным хищники действительно умнее травоядных. У них гораздо крупнее мозг относительно собственного тела, а потому, я не могу соперничать с тобой в разумности.

— Ха! — оскалился Глиноматод, — Травку, значит, кушаешь? Забористая она у вас, как я погляжу, такие словесные рулады выводишь. Как ты оказался в зоопарке ящероида Билли, умник?

— Меня поймали, — бесхитростно ответил Жабурик.

— Да-а-а, — протянул Глиноматод, — Не повезло тебе, мягкотелый.

— Нам, — поправил Жабурик.

— Э, нет, — рассмеялся хищник, — Я здесь по собственной воле. Подписал годовой контракт. Пока буду изображать тупого зверя — на мой счёт в банке будут капать денежки. А они мне очень нужны. Я собираюсь повысить свой статус в прайде. Идиоты во вселенной никогда не видели таких клыкастых красавцев, как я. Когда Билли встретил меня — сразу предложил сделку.

— А если ящероид обманет тебя?

— Не рискнет. Мои родичи найдут его в любой галактике и растерзают. Это очень опасно, злить глиноматодов, малыш.

— Очень надеюсь, что Билли отыщет нас…

— Разумеется, отыщет, — покровительственно подмигнул соседу Глиноматод, — Это в его интересах. Видишь мерцающий диод на крыше нашей клетки? Это маячок.

— Не хотел тебе говорить, — разочарованно развел крыльями Жабурик, — Пока ты спал двое суток, нас засосало в гиперпространственный туннель. Мы теперь за тысячи парсек от транспортника Билли. Я старательно сканировал пространство. На две сотни парсек вокруг ни одного корабля.

— Проклятье! — выругался Глиноматод, — Это сильно ухудшает дело! Ты хочешь сказать, что мы можем сдохнуть в этой дырявой темнице?

— Я не исключаю такой возможности. Но надеюсь на лучшее. Мы дрейфуем в сторону Синих астероидов, а там проходит один из главных караванных путей. Кто-нибудь, наверняка, обнаружит сигнал.

— Тогда к чему паниковать?

— Наше путешествие займет около трех месяцев…

— Вот это неприятный нежданчик, — расстроился Глиноматод, — Ровно столько мой вид может обходиться без пищи.

— Я способен не есть почти год. Но твоя жизнь для Билли намного ценнее.

— А что толку? Мои родичи намотают ящероиду кишки на гребень за то, что он заморил меня голодом, но мне от этого будет не легче.

— Ты выживешь, — успокоил его Жабурик. — Потому что съешь меня.

— Ты в своём уме, толстяк?! — вытаращил глаза Глиноматод, — Я представитель древнейшей цивилизации! Да, я жру мясо животных, но никогда не разевал пасть на братьев по разуму! Меня прикончат свои же родичи, если узнают, что я совершил такое злодейство!

— Но никто не узнает, — смущенно квакнул Жабурик, — Тем более, твоей вины нет. Знаешь, в чём предназначение моего вида? В жертвенности! Мы никогда не отказывали хищникам в желании полакомиться нами. Благодаря этому мы и существуем.

— Да это же бред! — вскричал Глиноматод, — Если вы добровольно подставляете башку, то должны исчезнуть, как вид! Это же — азбука!

— И, тем не менее, мы живём и процветаем, — улыбнулся Жабурик.

— Странно, — усомнился хищник, — Не укладывается в голове. Но ты не спровоцируешь меня, парень. Я лучше протяну ноги от голода, чем убью такого высокоразвитого чужого. До встречи с тобой, считал свой вид венцом творения. Свободно перемещаемся в космосе, выдерживаем любые температуры, общаемся телепатически, но ты можешь много больше. Поэтому, заверяю тебя — Глиноматод никогда не заберет жизнь Жабурика!

Пушистое крылатое существо лишь лукаво улыбнулось в ответ.

20 марта 2159 года по земному календарю. Космос

Лучший способ притупить чувство голода — хороший долгий сон. Но сны были какие-то неправильные. Глиноматод видел себя сидящим за богатым пиршественным столом. И главными блюдами были деликатесы из мяса жабуриков. Жабурик жаренный, Жабурик пареный, Жабурик в маринаде и Жабурик в яблоках. И во сне розовый толстячок не представлялся собратом по разуму. Глиноматод с удовольствием вгрызался в нежное сладкое тельце, обсасывал крылышки, с хрустом отрывал мясистую сочную ляжку и щедро поливал заячьи ушки зверька кроваво-красным кетчупом.

Пробудившись, Глиноматод глядел на соседа затуманенными глазами и спрашивал:

— Сколько нам еще до Синих Астероидов?

— Месяц, — тихо отвечал Жабурик.

Разговаривать не хотелось. Они уже успели всласть наговориться.

— Тогда я еще посплю, — сообщал Глиноматод и засыпал.

1 апреля 2159 года по земному календарю. Космос

Однажды наступил момент, когда хищник понял, что умирает.

— Прощай, брат, — прохрипел он, — Позаботься о моем теле. Я хочу, чтобы меня похоронили по ритуалу моего народа.

— Извини, — с сожалением развел перепончатыми крыльями Жабурик, — Это глупые предрассудки. Тебе уже будет все равно, а мне понадобятся силы.

— О чем ты говоришь?

— Мне придется съесть тебя…

— Как? — от неожиданного признания соседа, в сердце Глиноматода вспыхнула слепая ярость, — Я столько терпел, а ты посмеешь так подло поступить?!

— Я же предлагал съесть меня, но ты отказался. Поэтому я с удовольствием употреблю тебя. Что в твоем теле самое вкусное? Мне представляется, что мозг, не зря же ты такой умный…

— Гадина! — взревел Глиноматод к которому от злости вернулась сила, — Убью, предатель!

Когтистая лапа, словно кузнечный молот, опустилась на ушастую голову Жабурика. Брызнула синяя кровь!

Хищник долго смотрел на мертвое тело. Затем решительно подошел и принялся разделывать мертвеца.

— Съест он меня, — бурчал Глиноматод, вгрызаясь в сочное мясо клыками, — Давно надо было сожрать тебя, неблагодарное животное!

Набив брюхо, он сытно рыгнул и развалился на дне клетки. Опять потянуло в сон. В мерцающем тумане видений сознание медленно раздвоилось. Два Глиноматода сидели в клетке и ожесточенно спорили:

— Зачем ты убил брата по разуму?!

— Он сказал, что съест моё мёртвое тело!

— Как он может съесть, если питается исключительно травой?!

— Но он так сказал…. Я поверил.

— Ты поверил потому, что хотел поверить.

— А может, он хотел, чтобы я поверил?

— А зачем ему это понадобилось?

— Не знаю. Он говорил, что в жертвенности предназначение его вида.

Глиноматод понимал, что проигрывает спор двойнику. Отчаянно попытался привести решающий аргумент, но запутался в деепричастных оборотах и проснулся. Перепончатые крылья чесались, как у новорожденного Жабурика. Видимо, Глиноматод попал в одно из тех сновидений, где приходится просыпаться раз за разом, пока сон не кончится сам по себе — ведь никаких крыльев у Глиноматода никогда не было. Он попытался проснуться заново. Ничего не вышло. Тогда Глиноматод начал вылизывать свои перепончатые крылья длинным фиолетовым языком, как это раньше делал Жабурик. Он так сосредоточился на этом занятии, что и не заметил, как задремал. Когда он пробудился, никакого Глиноматода уже не было.

20 апреля 2159 года по земному календарю. Синие астероиды. Космодром.

На этом, собственно и завершается эта история. Когда ящероид Билли, наконец, нашёл пропажу, то был неприятно удивлён, не обнаружив в клетке клыкастого монстра. Сделка оказалась невыгодной. Он с тоской подумал о громадной неустойке, которую, несомненно, потребуют кровожадные глиноматоды за исчезновение родственника. Самое обидное, что в голову не приходила ни одна мысль, как объяснить странное происшествие. В клетке смиренно сидел похудевший, но живой Жабурик. Билли со вздохом швырнул ему пучок соломы и розовая длинноухая зверушка радостно заквакала.

«Тупая травоядная пакость», — сплюнул ящероид и понуро поплёлся прочь, волоча по потрескавшимся плитам космодрома длинный толстый хвост.

Жабурик смотрел ему в след и улыбался…

Сергей Михайлович Кулагин. Фантазёр, мама меня называла

Я не строил модель пространства и времени, чтобы проложил путь к пониманию того, как загораются и светят звёзды. Я просто иногда смотрел на них без какого-либо глубинного смысла, потому что — красиво.

Пространство как понятие интересовало меня лишь в рамках определённой туристической поездки, туда, где солнышко, песок и тепло. Чтение сборников фантастики в немалой степени послужило причиной беспокойных снов. Проваливаясь в темноту, я пилотировал космические корабли, покорял галактики, но проснувшись всегда оставался самим собой. Сновидения обеспечивали отдых организму — главное. Случались периоды многосерийных снов, может, поэтому я никогда не ходил в кино и редко смотрел телевизор, хватало собственных развлекательных историй. В детстве я робко пересказывал их маме. Она смеялась и называла меня фантазёром. С возрастом я стал неплохим рассказчиком, душой любой компании. Мне всего-то нужно пару часиков вздремнуть и «родить» новую байку.

Время незаметно приближало к полтиннику, но оно интересовало меня ещё меньше. Все годы жизни его не хватает, но это если за ним следить. Хочешь жить долго — живи по своим законам. И я жил, не особо забивая голову о том, что творится вокруг. Парадокс заключается в том, что думать о прошлом или будущем, не хватало времени, жизнь неслась галопом. Я находился в придуманном физиками пространстве на поверхности голубой планеты, время вело свой отсчёт, и вдруг умер.

Чтобы разобраться в сути данного скорбного события, нет необходимости знать теорию относительности Эйнштейна. Меня просто не стало, так бывает — судьба.

Не хочется о печальном, но как бы сказал мой друг автослесарь Дмитрий Зайцев: «Клапана прогорели, тормоза в хлам». Лежу на ручнике, как старое корыто АвтоВАЗа и вроде запчасти есть, а толку нет, в общем поздняк метаться. «Если бы это была лошадь, то я бы её пристрелил», заканчивая осмотр «убитых» авто резюмировал Димка, мы вместе смеялись, но почему-то в этот раз мне было не смешно.

«Не паникуй!», мысленно успокаивал я сам себя. Против судьбины не попрёшь, но обидно, уж очень мало пожил. Сижу, смотрю на себя со стороны и не могу вспомнить последний сон. Главное страха нет, а есть легкая растерянность. Ада — это не географическое понятие, а психологическое. Рая тоже не существует — его придумали, чтобы успокоить человеческие души. Иными словами, с точки зрения атеиста — всё кранты, я труп. Сейчас начну остывать, чуть позже покроюсь пятнами, потом: окоченение, высыхание и разложение… фу, мерзко. Стало так противно, что я уснул…

Вы не поверите! Стою у окна, смотрю на себя (на мертвого и спящего) со стороны и тихо схожу с ума. Поверьте, «есть от чего в отчаянье прийти», как говорил Чацкий.

Первыми в квартиру проникают санитары и миловидная дама в белом халате. Ей около сорока-сорока пяти. Выглядит элегантно и стильно. Кольцо на левой руке. В общем мой вариант. Чёрт! Как же не кстати я умер. Санитары — молодые люди, скорее похожие на электриков, чем на медработников, неторопливо подошли к моей кровати.

— Нинель, ему уже не помочь — отошел, — сказал один из них, тот, что выше и попрыщавее. — Оформляй кончину, и валим дальше, сегодня ещё девять вызовов.

— Правильно! Дедок идиотом оказался. Какого фига он медицинский браслет отключил? Инфа только утром на сервер упала, — фыркнул второй, низенький и пухлый. — Таймер настроен на включение по будильнику. Одним словом — суицид.

— Ах ты, сопля зелёная! Какой же я тебе дед? — подчеркнуто громко возмутился я, но на меня никто из присутствующих не обратил никакого внимания.

Нинель сняла халат, бросила его на стул, а сама очень изящно села на стол, закинула ногу за ногу, незаметно приподняла подол платья и уткнулась в планшет. Бесспорно, ноги хороши, особенно вон та родинка выше колена…. Намного выше колена, если точнее. Я покраснел, насколько возможно призраку, молодняк потупил взор.

— Мама о нём часто рассказывала, — оторвав взор от экрана гаджета, бархатным голосом произнесла Нинель и тут же пояснила: — Наши родители дружили.

— Тогда за дело! — скидывая рюкзак, сказал высокий санитар.

— Вытащим, не сомневайся, — добавил толстый санитар и многозначительно добавил. — Но, за тобой должок!

— Сочтёмся парни, — весело ответила Нинель, и приподняла подол ещё выше.

Прыщавый снова покраснел, толстяк застыл, облизывая вмиг высохшие губы. Я тоже остолбенел, боясь неосторожным движением спугнуть удачу — у меня появилась надежда воскреснуть. Забившись в угол, я принялся молиться всем богам, которых только мог вспомнить, мысленно даже перекрестился, и тут в комнату зашли ещё двое.

— Он мой, — спокойно заявила демонесса, то расправляя, то складывая чёрные как смоль крылья.

— Если санитары не разбудят, — глухо ответил её спутник, невысокий мужчина с абсолютно неприметной внешностью школьного учителя.

— Пусть только попробуют! — не сдержавшись, гневно воскликнула девушка-демон. — Сожгу!

— Жанна, успокойся. Мы обещали не вмешиваться.

Если убрать крылья; небольшие рожки, копыта и хвост, то Жанна спокойно могла выиграть любой конкурс красоты. У её спутника тоже были крылья, но белого цвета, как у ангела.

Неплохой сюжет для очередного рассказа нарисовался, но не для моего умершего мозга, который всё происходящее воспринял как мистический бред. Может, Эйнштейн прав и Вселенная устроена совсем не так, как мы думаем.

Относительно пространства и времени я умер — факт, чтобы не говорили Нинель и санитары. Надо отдать им должное, они старались. Ассортимент трубок, подведенных к моему телу, был поистине грандиозен. Все они сводились к моему аквариуму, в котором что-то бурлило и, судя по тому, как медики, морщась, затыкали носы, жутко воняло. Рыбок жалко, но себя жальче, воскресну куплю новых. Судя по появлению девушки-демона и ангела скорость моего вознесения на небеса или падения в тартар соизмерима со скоростью света в вакууме, составляющая сколько-то там миллионов метров в секунду. Проще говоря, через восемь минут моя душа пролетит мимо Солнца, а значит «Прощай, родной Млечный Путь» и «Здравствуй, Туманность Андромеды» Я понял, что обречён, и в первый раз после смерти потерял сознание….

— Постойте, если он сможет довести скорость разложения своего тела до скорости света, то где-то в другом мире появится возможность построить машину времени, способную перенести его тело в любую точку истории.

Это первое, что я услышал очнувшись. Говорила Нинель не со мной. Плакала. Поди пойми, о чём именно женщина рассуждала, но в её голосе чувствовалась какая-то обречённость, от которой мне стало совсем не по себе.

Трубки с тела исчезли. Понятно, взывала к разуму санитаров, которые тоже пропали, видимо ушли, не поверив в возможность моего возвращения с того света. Второй я все ещё спал, сладко похрапывая. «Счастливчик тот кто не видит снов» подумал я и посмотрел на себя другого, третьего по счёту. Он лежал на полу в отключке. Определённо после смерти начинают происходить странные вещи, решил я.

— Он сможет отправиться в период до своего рождения и случайно или преднамеренно помешать себе умереть? — спросила у ангела Жанна.

— Это неплохой сюжет для фантастической литературы, но не для воскрешения из мертвых, — печально ответил ангел и тихо добавил. — Теперь он твой.

— Эй, вы чего творите! Не бросайте меня! Не отдавайте демону! — яростно завопил я.

Я кричал, метался, молил о пощаде, но все без толку. Сверхъестественные существа и доктор меня не слышали. Друг друга они тоже ни как не воспринимали. Всех видел и слышал только я. Разбираться в том кто я теперь или что не оставалось времени, заканчивалась пятая минута. Встал извечный вопрос: «Что делать?» Все мы знаем о нём ещё со школьной скамьи, но, к сожалению, ответа ни у кого до сих пор нет. Всё, что у меня имелось — бред двух симпатичных особ. Из их слов я понял, что моё спасение зависит от скорости света и массы моего мёртвого тела. Как это связано с машиной времени, которая должна отправить меня во времена где я ещё не существовал, не понятно. Ещё есть относительность, но никто из меня четверых не Эйнштейн. Тщательное обдумывание полученной информации завёло мой разум в тупик.

«Пространство и время настолько тонко переплетены, что подобные парадоксы недопустимы» рассуждал я к концу третьей минуты. Однако всё что происходит, имеет свою значимость, и в данном случае главное — я.

Чтобы не случилось я всегда становлюсь в конец цепочки. Моё первое «я» умерло. Но есть ещё я — второй, который спит. Я никогда не жаловался на сердце, но допустим, моё второё я, проснувшись, увидит своё мёртвое тело и тоже скопытится от инсульта — цепная реакция смертей в пространстве. Плевать! Есть ещё я — третий. Даже если он, придя в сознание, увидит, что второго забирает Жанна и его постигнет та же участь, есть я — четвертый. И тут детали головоломки сложились. Все возможно изменить при перемещении из одного я в другое. Оставалось меньше минуты, но не зря же меня при жизни называли и дразнили фантазером…

Место куда я попал — мистический мир моих же фантазий. Во-первых, из мужчины пятидесяти лет, я превратился в восьмилетнего мальчишку. Во-вторых, идёт урок. В-третьих, физику преподаёт Айвенго. Я не помню его лица, поэтому забрало шлема закрыто. На доске знаменитая формула E = mc2. Из неё следует, что любой перенос энергии связан с переносом массы. Я давно её знаю, поэтому мне не интересно, но сижу и слушаю, сам придумал. Ещё я знаю, что за окном бороздят небо космолеты, а слева от доски мой рисунок, прости Эйнштейн, я тебя люблю, но физика не учит рисовать. Если в этом мире я вечером лягу спать и просплю восемь часов, то к моменту пробуждения перемещусь более чем на 800 тысяч километров. А если со мной что-то случиться, перемещусь в любое фантастическое место, теперь у меня их наготове сразу несколько.

Безусловно, я вернулся в свой первый мир и позволил нам с Нинель любить друг друга. От Жанны я тоже не смог отказаться. Второй я до сих пор спит у её ног, в одном из фантастических миров. Третьего забрал ангел. Пятый только учится жить. Я — четвёртый. Я живу в каждом из них, и моя жизнь растянулась почти до бесконечности.

Артем Фокин. Таксист

Когда крайне назойливый, высокочастотный писк будильника раздался в утренней тишине, Тим Дерек еще находился в пленительно-сладком царстве Морфея. Одновременно, с этим звуком, включился телевизор оставленный на новостном канале. Каждый уголок квартиры наполнился голосом, безупречно одетого и причёсанного, диктора, который, с натянутой улыбкой, принялся сообщать о происходящем в мире. В комнате зажегся холодный и безжизненный свет и коротко пикнув, с последующим довольным урчанием, активировался и выкатился с платформы подзарядки домашний робот JD-8, которого Тим называл попросту ДжеДи.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.