Бесплатный фрагмент - Игра теней

— Леша, давай не будем об этом. Я не готова к тому, чтобы подстраиваться под кого-то, менять свои планы. Мне еще рано думать про брак. Это такое дело, что решения надо принимать взвешенные, не бросаться, как в омут, очертя голову.

Разговор между Аделаидой и ее молодым человеком, Алексеем, проходил не по тому сценарию, который был намечен последним. Леша думал, что ему будет достаточно поднести красивое колечко, вручить его с букетом любимых белых хризантем и все, вопрос будет решен. Но Аделаида, которая предпочитала более короткий вариант имени — Ада, придерживалась другого мнения.

Аде недавно исполнилось двадцать три года. Вуз она закончила с красным дипломом, устроилась на работу в крупную компанию. Ее отец, Валерий Панкратович, был владельцем строительной компании и крупного агентства недвижимости. Поэтому про девушку многие знакомые заслуженно говорили, что она родилась с золотой ложечкой во рту. Правда, некоторые, особенно завистливые, считали, что ложка у нее была при рождении в другом месте. Но Ада ни на что не обращала внимания. Прилежно училась, осваивая премудрости бизнес-администрирования, посещала разные конференции и вела активную жизнь.

Отец с детства приучил ее заниматься спортом, и Ада обожала скалолазание, катание на лыжах и верховую езду. Поджарая, стройная, с развитыми мускулами, девушка оставалась при этом женственной и кокетливой. Единственное, что ей категорически не давалось, была готовка. Все ее попытки приготовить хоть что-то съедобное были настолько провальными, что даже прислуга в отцовском особняке вежливо просила молодую хозяйку не приходить на кухню, дабы обойтись без катастрофы.

Красотой природа Аду не обделила, но она не считала себя выдающейся красавицей. Насмотревшись на приемы отца, куда приходили сплошь богатые и влиятельные люди, девушка поняла только одно: надо уметь выбирать круг общения. Может, в силу еще юношеского максимализма, может, по причине собственного характера, но Ада терпеть не могла людей, которые говорили одно, но делали другое. А среди знакомых отца хватало таких личностей, но, поскольку девушка с детства обучалась в престижной языковой гимназии и к моменту получения аттестата свободно говорила на трех иностранных языках, ее присутствие на таких встречах Валерий Панкратович считал необходимым. От Ады требовалось обходить гостей, завязывая с ними легкую непринужденную беседу, и внимательно слушать, что они говорят. При этом она должна была иметь отсутствующий или скучающий вид, чтобы все думали примерно так:

— Богатой девчонке заняться больше нечем. Ходит с таким видом, как будто спит на ходу.

Поначалу Аде такие рауты приносили немало забавных минут. Она могла ляпнуть нарочно что-нибудь заведомо глупое, чтобы люди в ее компании расслабились, и дальше уже слушала, с полусонным видом. Однажды из-за этого близкий приятель Валерия Панкратовича даже забеспокоился:

— Валера, ты бы свою дочь отправил куда-нибудь на обследование. Она выглядит так, словно под кайфом все время ходит. Или ты заставляешь ее торчать среди нас, чтобы не сорвалась и не натворила глупостей?

Идея любящему отцу показалась не лишенной смысла. В том плане, что внешний вид дочери вкупе с неуместными вопросами-ответами даст ему больше преимуществ, чем доставит проблем. Мужчина предложил Аде:

— Тут недавно Паша за тебя переживал. Говорит, что ты как будто под кайфом ходишь. Даже дал мне адрес одной реабилитационной клиники, чтобы тебя с иглы сорвать.

— Вот и помогай тебе после этого, — притворно обиделась Ада. -Люди меня уже за обкуренную принимают.

— Пусть принимают, — усмехнулся отец. — Лучше скажи, что ты думаешь про Отто? Почему-то мне кажется, что он ведет двойную игру.

Отто Рюкле приехал из Маастрихта, где вел дела производителя строительных смесей, в Россию, чтобы попробовать освоить новый для себя рынок. Компания Валерия Панкратовича привлекла его внимание своим масштабом и возможностями. Поэтому Отто через знакомых добился встречи с хозяином компании и был приглашен на официальный прием. Это был моложавый мужчина лет за пятьдесят, в прекрасно сидящем на нем сером костюме, и с манерами европейского аристократа. Его появление произвело фурор среди постоянных посетителей приемов, и вокруг голландского гостя была целая толпа любопытных.

Отто любезно согласился с предложением Валерия Панкратовича выйти покурить и побеседовать в менее формальной обстановке. В качестве переводчика присутствовал личный референт Рюкле — некий Марк, обладатель крайне невзрачной внешности. Но русским языком он владел блестяще и без труда переводил даже сложные для иностранцев обороты и фразеологизмы. Ада через микрофон в петличке костюма отца, замаскированный бутоном цветущей розы, внимательно слушала беседу мужчин.

Когда встреча закончилась, Валерий Панкратович предложил гостю присоединиться к ужину, который должен был начаться с минуты на минуту. Сам пошел в потайной кабинет, откуда дочь прослушивала все переговоры.

— Что ты думаешь про Отто? — повторил он свой вопрос. Девушка задумчиво поскребла подбородок. Мужчина знал этот жест — он делал то же самое, если испытывал сомнение в чем-то.

— Я бы на твоем месте не торопила события, — медленно проговорила Ада. — Его переводчик несколько раз сказал, что надо присмотреться к другой компании, у которой более стабильные показатели на рынке. Его беспокоит, что у нас в последнее время были проблемы с реализацией акций.

— Пусть не переживает, — усмехнулся мужчина. — Я бы тоже не стал бежать сломя голову неизвестно к кому. Сегодня отправил запрос одному знакомому в Голландии, завтра утром получу полное досье на этого Отто. Вроде выглядит неплохо, но все равно, в нем что-то есть, что я не могу понять. А когда я чего-то не понимаю, это означает одно — где-то может быть засада. Проверено не раз.

— Да ладно, пап, ты же за километр учуешь, если что-то не так, — ответила девушка и подсела к отцу поближе. — Почему мне не везет с мужчинами? Я не могу найти такого, как ты. Чтобы он был таким же умным, заботливым и чутким.

Валерий Панкратович усмехнулся:

— Проблемы с Лешей? А я ведь говорил, что…

— Да я помню, — Ада взяла его руку в свои ладони и прижалась щекой к ней. — Пап, ты думаешь про маму? Уже столько лет прошло, а я не могу привыкнуть к мысли, что она не с нами. Тебе ее тоже не хватает?

— Каждый день, — хрипло ответил мужчина и поднялся с места. Отошел к окну и посмотрел оттуда на открывающийся с высоты вид. Но Аду встревожило выражение его лица -на нем была незнакомая прежде жесткость, даже жестокость. — Лиле всегда нравилось это место. Она обожала смотреть на закат из этого здания. Говорила, что весь город как на ладони и она держит солнце в своих руках…

Ада замолчала и подошла к отцу, но не стала его обнимать. Как ей было хорошо просто от осознания того, что он рядом, и она никогда не будет одна…

Девушка выросла в семье, в которой любовь между ее членами была видна невооруженным глазом. Аде было восемь лет, когда она осталась без мамы, но она всегда помнила, с какой нежностью родители относились к ней и друг другу. Отец с утра привозил любимые мамины рогалики с маком и корицей, заваривал ароматный кофе, а дочери готовил какао, который она просто обожала. У них было не принято валяться по утрам в постели, потому что у Ады начинались тренировки по верховой езде, куда надо было успеть без опозданий.

Лиля, мать Ады, была невысокой, бледной женщиной хрупкого телосложения. Рядом со своим крепким, рослым супругом, который был старше нее более, чем на десять лет, она выглядела этакой фарфоровой куколкой. Сходство с куклой дополняли пышные белокурые локоны, которые небрежной волной падали ей на плечи, и большие голубые глаза, обрамленные длинными темными ресницами. А какая у нее была улыбка… Ада мечтала, чтобы когда-нибудь, когда она сама станет взрослой, у нее тоже была улыбка, как у мамы — добрая, открытая, слегка мечтательная…

Ада вспоминала, как они втроем выбирались на природу, когда у отца было свободное время. Валерий Панкратович отключал телефон, чтобы никто не мешал ему общаться с семьей. Порой на мужчину находило странное состояние оцепенения, когда он смотрел на жену и дочь, но под пристальным взглядом супруги и веселый смех Ады он приходил в себя и присоединялся к общим играм.

Мама Ады, Лиля, замечательно плавала и хотела дочь отдать в секцию плавания. Однако у девочки сразу не сложились отношения с бассейном. Думая, что вода неглубокая, Ада смело шагнула в бассейн и едва не утонула в первый же день занятий. После часового рева она объявила, что никогда в жизни не переступит порог плавательной секции и слово свое сдержала. Девушка научилась плавать, только когда закончила десятый класс.

А все дело было в том, что ей очень нравился парень из другого класса — Максим, который оценивал девушек по фигуре. У него была своеобразная взрослая фишка — пригласить кандидатку на роль дамы его сердца в бассейн и оценить ее в купальнике и без макияжа.

Зная о таких его особенностях, Ада заставила себя преодолеть страх перед водой и научилась плавать. А поскольку она занималась спортом, то и выглядела в купальном костюме так, что с нее глаз не сводила добрая часть мужского населения в бассейне.

Максим вскоре обратил внимание на стройную красотку из параллельного класса и без долгих разговоров предложил сходить с ним в бассейн. Ада страшно волновалась, что не понравится ему, и перемерила все, что было в ее гардеробной. Ее подруга Лена, учившаяся на класс старше, посмеялась:

— Ты перед кем собралась показывать свои шмотки? Макс у нас такой признанный герой-любовник, что на одежду внимания не обращает. Поэтому и хочет, чтобы ему пришлось по минимуму стараться. Поглядел на фигуру в бикини и доволен, как слон. Потом еще и другим ребятам фотки девчонок показывает.

— Он мне нравится, — ответила Ада. Правда, она не понимала толком, чем он ей нравится. Может, холеная смазливая внешность парня сыграла ему на руку, и он пользовался этим без зазрения совести. А может, просто хотелось понять, что значит встречаться с представителем противоположного пола.

— Если у тебя к нему спортивный интерес, это даже лучше, чем влюбиться в него по уши, — Лена знала, о чем говорит. — Макса хватает от силы на месяц отношений. Потом без предупреждения загоняет контакты в блок и находит себе новую девушку. Так что, если у тебя к нему что-то вроде сердечной привязанности, забудь это раз и навсегда.

Но Аду тянуло к этому ловеласу с немыслимой силой. Она видела несколько раз, как Максим может красиво ухаживать за девушками, и хотела попробовать на себе — каково это быть объектом его внимания. Временами представляла себе, как его лицо оказывается очень близко к ней, как он смотрит на нее полными нежности и восторга глазами… и в такие моменты сердце начинало биться с такой частотой, что становилось тревожно. Почему она так на него реагирует? Может, Лена не права, и ей повезло в таком юном возрасте встретить человека, рядом с которым она готова быть до конца своих дней?

Перед глазами Ады вставали ее отец и мать, которые, взявшись за руки, медленно ходили по берегу реки или моря. Как они вдвоем сидели в беседке в парке и тихо беседовали о чем-то, при этом отец глаз не сводил с супруги.

Ада мечтала о том, чтобы и Максим посмотрел на нее таким же глубоким проникновенным взглядом, в котором отразится вся сила его чувств. Но из школьной истории любви ничего не вышло. Максим после посещения бассейна в компании Ады со скучающим видом сказал ей:

— Думаю, мы не сойдемся характерами. Ты, конечно, красивая и с тобой прикольно общаться, но нам лучше остаться просто знакомыми.

— По… почему? — только и смогла выдавить из себя Ада.

— Почему-то ты хочешь, чтобы я вокруг тебя порхал. А я так не хочу. Я привык, чтобы девчонки за мной сами бегали и спрашивали, что мне нравится.

Ада поняла его с первого раза. Выходит, этот красавчик, которому она была готова отдать свое сердце и в мыслях уже успела создать с ним семью, ничего к ней не испытывает. И никогда не испытывал, потому что привык, чтобы девушки бились за его внимание. А он бы только смотрел и оценивал силу их стараний.

— Ну что, как прошло свидание в бассейне? — позвонила Лена на следующий день. Ада беспристрастным тоном ответила:

— Волшебно. Оказывается, я ему не подхожу, потому что принцессой хочет быть он. Максимушка не привык, что принцесса — это девушка. Такое ощущение, что я ходила на кастинг для рекламы туалетной бумаги и именно для исполнения ее роли.

— Вот это сравнение, — захохотала Лена. — Но, если честно, на что ты рассчитывала? Я же говорила, что оно у нас жутко капризное создание, а ты слушать не хотела.

— Вот именно, что оно, — усмехнулась Ада. — Да ну на фиг этого Макса, не хочу больше про него слышать. Короче, я завязываю с романтическими увлечениями и настраиваюсь на то, чтобы с нормальными оценками закончить школу и поступить на учебу. Может, в вузе и встречу кого получше.

— То есть ты поступаешь, чтобы найти себе кого-то, а не учиться? — насмешливо спросила Лена.

— Просто я думаю, что там больше шанс встретить человека, с которым будут общие интересы, — ответила Ада.

Она оказалась права. По крайней мере, когда девушка познакомилась с Лешей, учившимся на другом факультете, он был для нее воплощением идеального мужчины, не считая ее собственного отца.

Первые два года обучения молодые люди лишь пересекались на общих поточных лекциях, но на третьем курсе, когда Ада победила в региональном конкурсе по скалолазанию, Леша решился подойти к ней.

— Я подрабатываю промышленным альпинистом, — поделился он с девушкой. — Давно занимаешься?

На вопрос, почему именно этот вид подработки, Леша деловито ответил, что за такую работу очень хорошо платят, потому что хороших специалистов мало.

Позже выяснилось, что Леша умеет ездить верхом.

— Моя мама родом с Алтая. Я был слабым и болезненным, поэтому отец, устав от моих болячек, предложил маме оставить меня у ее родственников на все лето. Я несколько раз падал с лошади, но научился ладить с ней… и в итоге при каждом удобном случае езжу в конноспортивный клуб. За мной закрепили одного жеребца по кличке Факел, и я ухаживаю за ним. Летом на каникулы уезжаю на Алтай, мне скучно и душно в городе. Хочется простора и тишины. Когда скачешь галопом, и вокруг ни одной живой души. Только ты и природа… и необыкновенное чувство свободы… — в глазах Леши горел такой огонь, что Ада даже залюбовалась им.

— Я уже не говорю о том, что перестал болеть. Раз в год, максимум.

Алексей действительно не пропускал по болезни ни одной пары и считался старательным студентом. Он принимал участие в работе кружка самодеятельности, писал сценарии к предстоящим мероприятиям и чувствовал себя среди толпы, как рыба в воде. Но Ада оказалась не такой. А позже, уже после окончания вуза и получения диплома, она поняла, что разница между ней и Лешей слишком уж велика.

И дело было далеко не в материальном благополучии, ведь родители Леши были не бедными людьми. По мере того, как развивались отношения между ним и Адой, парень начал настаивать на том, чтобы девушка начала уделять ему гораздо больше времени. Он хотел, чтобы она слушалась его беспрекословно, не задавала лишних вопросов. Но Ада была другого мнения о своем будущем.

— Леша, ты хоть понимаешь, что ты от меня требуешь? Я не для того поступала, чтобы бросить все на полпути и стать обычной домашней наседкой. Как я буду просто сидеть дома?

— У меня есть своя квартира, батя подсуетился. — ответил парень с легким удивлением. — Нам не нужно будет мыкаться по чужим углам. Просто заселимся после свадьбы и все. Ты сидишь дома, ведешь хозяйство. А я, как положено мужчине, зарабатываю и обеспечиваю семью всем необходимым, что не так?

— Да все не так, — с досадой ответила Ада. — Повторю еще раз — не хочу и не буду домохозяйкой. Я не против вести хозяйство, но ведь я готовить не умею. Много чего могу, но с плитой категорически не дружу.

— Ради семьи и не то научишься делать, — покровительственным тоном проговорил Леша. — Если хочешь, могу маму попросить, чтобы научила тебя. Она у меня готовит не хуже мишленовских поваров. У нас батя поэтому нигде не ужинает, только дома. Потому что не ест ничего из того, что приготовлено другими людьми.

— Знаешь, повар из меня никакой. — вздохнула Ада. — Я даже обычную яичницу не могу приготовить. Она у меня или сырая и бледная, или пересоленная, или сгоревшая. Но… — девушка помедлила, — тебе не кажется, что мы торопим события? Нам еще надо узнать друг друга получше, поработать, мир повидать.

— Хорошо, пусть будет, как ты скажешь, — Леша легко смирился с тем, что Ада пока не торопится замуж. С другой стороны, упускать выгодную партию он не хотел. Поэтому парень решил медленно, но верно, продавливать волю девушки до тех пор, пока она сама не потребует от него жениться.

Проблема была в том, что отцу Ады Леша не понравился. Зрелый мужчина насквозь видел, чем дышит жених, и не стеснялся говорить об этом открыто. Девушка вначале обижалась на его слова, но потом по мере того, как Леша стал чаще говорить о необходимости срочно пожениться, задумалась — почему? Слава богу, отношения между ними зашли не настолько далеко, чтобы жениться по залету. Но Леша в последнее время уже не просил, а практически приказывал выйти за него замуж.

— Странно все это, — высказалась Лена, когда Ада позвонила ей и рассказала про атаки Алексея. — У него там что-то горит, что ли? Почему так срочно? Вы же только в прошлом году получили дипломы, для начала было бы лучше поработать. Отправить жену в декрет дело нехитрое, но как потом ее обеспечивать? Он тебе хоть говорил о своих планах на этот счет?

Аде пришлось признать, что подобные вопросы они еще не обсуждали. И рассказала про свои сомнения по поводу поведения Алексея.

— Понимаешь, он вроде бы правильно себя ведет. Знает, какие цветы я люблю, какая еда мне нравится и многое другое. Но меня напрягает другое. Иногда он выглядит так, как будто хочет что-то сказать мне неприятное, но заставляет себя сдержаться и переключиться на что-то другое.

— Н-да, не самое приятное ощущение, — ответила подруга. — Ты могла бы и проверку боем ему устроить.

— Как это? — удивилась Ада.

— Посмотри, как он будет себя вести, если ты изменишь свое поведение, — усмехнулась Лена. — Вначале веди себя так, как будто он твой единственный свет в окошке, а потом начинай включать задний ход. Милый, сегодня я не хочу ничего делать, давай закажем ужин в доставке.

— Он всегда говорил, что терпеть не может готовую еду, -ответила Ада. — Обещает, что привлечет свою маму, чтобы та научила меня готовить, как мишленовский повар. А я… ну у меня просто душа к этому не лежит. А еще он хочет, чтобы я все бросила и просто ждала его дома. То есть у меня уже не должно быть никаких тренировок ни по какому спорту. Про скалолазание недавно заявил, что не верит в женские навыки и мне вообще-то опасно лазить по скалодрому даже со страховкой. Вдруг сорвусь и покалечусь, как ему тогда быть? И про конный спорт надо забыть, потому что меня могут сбросить. И на лыжную базу мне не стоит ехать на сборы, потому что такой спорт точно не для женщин. Говорит, что ему нужна здоровая жена, а не переломанный во всех местах инвалид. Только у меня такое чувство, что с подобными условиями совместной жизни я буду готова даже быть инвалидом, но не жить по его правилам. Сплошь ограничения…

— Ты же сама была рада, что вы встречаетесь, — заметила Лена. — И куда делся весь восторг?

— Утонул в бытовухе, — ответила мрачно Ада. — Реально, он меня просто утопит, если я соглашусь на его условия. Я буду за мужем не то, что как за каменной стеной, а как в темнице. Мне кажется, он найдет массу поводов, чтобы постепенно замкнуть весь мой мир на нем и только на нем. А я так не хочу… Да и папа сразу сказал, чтобы я была внимательнее с Лешей.

— Твоего папу я знаю, — засмеялась Лена. — У него за столько лет в бизнесе нюх на людей. Серьезно, если он так говорит, может, тебе стоит прислушаться к его словам? Все-таки не чужой тебе человек.

Но прошло немного времени, и для Аделаиды открылась совершенно другая сторона жизни ее родителей…

***

— Ада, ты могла бы подойти в мой кабинет, когда освободишься? — голос отца по телефону показался девушке слегка напряженным.

— Да, закончу примерно через полчаса, — ответила Ада и переключилась на изучение странного документа. Это была медицинская карта, заполненная, судя по датам, давно -прошло не меньше двадцати лет.

Обложка отсутствовала, нигде не значилось имени и данных пациента. Но, по сделанным записям, Ада поняла, что речь, скорее всего, идет о женщине. На момент внесения последней записи в карту пациентке было лет тридцать.

— Что за женщина? Откуда у нас ее карточка? Надо бы у отца спросить, -подумала Ада, продолжая изучать документ. Судя по записям, со здоровьем у пациентки все было в порядке. По крайней мере, чаще всего встречалась запись, что «жалоб нет» или «без особенностей». Но тут внимание девушки привлекла последняя страница, на которой скупым языком было описание человека после сильного физического избиения.

— Многочисленные гематомы в области головы, груди, спины, предплечий. На шее — следы от удушения, — с дрожью прочитала Ада. В воображении девушки встала ужасная картина: неизвестная женщина зверски была избита, не могла ни говорить, ни двигаться. Один глаз не открывался, до такой степени у нее не было живого места на лице.

— Доставлена в клиническую больницу города… отделение реанимации… пробыла две недели… выписана в удовлетворительном состоянии, — на глазах Ады стояли слезы. — Состояние стабилизировалось, пациентка может объясниться жестами… выраженная реакция страха на приближение лиц мужского пола. Рекомендована консультация у психотерапевта/психиатра.

Дальше шло описание того, что несмотря на предпринятые усилия, пациентка скончалась от геморрагического инсульта в день выписки. Смерть была зафиксирована в семь вечера… Дата…

— Не может быть, — на глазах Ады выступили слезы. Дата смерти совпала с днем, когда не стало ее мамы. Девушка помнила, как отец места себе не находил с того дня, когда мама попала в больницу из-за сердечного приступа. Он ездил к ней каждый день, причем мог появиться в палате жены два-три раза за день. Валерий Панкратович так заботился о жене, что почти забыл о дочери, но Ада не винила его. Понимала, что отец больше переживает за Лилю, потому что она всегда, по его словам, была очень слаба.

Девушка помнила, что, за день до того, как заболела мама, отец отправил ее в горнолыжный лагерь, где она провела почти три недели. Валерий Панкратович нанял для дочери лучшего инструктора, и тот с усердием взялся за новую ученицу. Благодаря этим занятиям, Ада получила отличную подготовку и уже могла заниматься самостоятельно. Однако, когда она вернулась домой, узнала ужасные новости.

— Мне было страшно говорить тебе, что маме плохо. Я так боялся потерять твою мать, и это случилось… — на лице мужчины не было никаких эмоций, когда ему позвонили из больницы. Ада сидела в гостиной и читала книгу, когда услышала дикий крик отца и выбежала ему навстречу. У Валерия Панкратовича было перекошенное от избытка эмоций лицо, чем он сильно напугал дочь.

— Папа, что случилось? Почему ты кричал? — испуганно спросила Ада, глядя на отца снизу вверх. Тот с трудом совладал с собой и ответил:

— Давай присядем, дочка… То, что я скажу тебе, может очень сильно ранить. Но ты должна знать, что в нашей жизни случается всякое, в том числе и такое… твоя мама… — его голос прервался, но мужчина заставил себя спокойно докончить начатое, — она ушла навсегда. Больше ее с нами не будет…

Ада помнила тот момент, когда ей показалось, что на нее обрушивается потолок и огромная хрустальная люстра… когда-то ее выбирала мама, а папа подтрунивал, что с такой люстрой им обеспечено звание цыганских баронов.

Сидя за столом и погрузившись в изучение содержания карточки, Ада не заметила, как прошли полчаса. Отец ждет ее и обязательно позвонит, если ему от нее потребуется что-то еще. Но у девушки в голове стоял гул голосов из воспоминаний прошлого…

Ворвался кто-то из отцовской службы безопасности и отрывисто бросил Валерию Панкратовичу:

— Сделали. Управились быстрее, чем рассчитывали.

Отец только показал подбородком в сторону дочери:

— Подробности в моем кабинете. Ни к чему столько говорить, когда у нас горе.

Начальник СБ только взял под козырек и встал навытяжку перед шефом. Ада гордилась, что ее отца так называют. Шеф. Это звучало очень необычно и сильно. Все равно, что «мой командир». Наверное, так и было, ведь папа был командиром для своего бизнеса. Начинал его практически с нуля. Хотя он и сам никогда не обсуждал вопрос, как он нашел средства для открытия компании, как строил ее каждый день и дошел до того, что сейчас она входит в десятку крупнейших строительных компаний Евразии.

Про компанию Валерий Панкратович говорит не любил. Для него работа хоть и была важна, но семью он ставил на первое место. Часто любил вспоминать, как он познакомился с Лилей и добивался ее внимания.

Валерию Панкратовичу было около тридцати, когда в его компанию, начавшую делать первые шаги на рынке недвижимости, пришла новенькая девушка-стажер по имени Лиля. При первом же взгляде на нее мужчина понял, что пропал. Потому что ему показалось, что эти большие небесно-голубые глаза смотрят ему прямо в душу… а терять душу он не хотел. Зато легко смирился с тем, что отныне его сердце принадлежит этой фарфоровой блондинке с тонкой, алебастрово-белой кожей. Лиля напоминала классических мадонн с картин знаменитого художника эпохи Возрождения Рафаэля.

— Я ее про себя так и называл — Мадонна. Один раз обратился, да забыл имя. Назвал Мадонной, она меня не поняла, — поделился как-то отец забавным воспоминанием. — Пришлось выкручиваться. Показал ей чашку из сервиза «Мадонна» и сказал, что она похожа на одну из тех девушек. Лиля поверила или нет, не знаю, но больше на меня не обижалась.

Когда Лиля поняла, что начальник проявляет к ней интерес, то смутилась. Ей казалось, что такого быть не должно и ее осудят, посчитав, что она строит глазки шефу ради выгодной карьеры. Лиля не придумала ничего лучше, как лично пойти в кабинет к Валерию Панкратовичу и сказать:

— Я собираюсь замуж за одного человека. Он очень порядочный, и, когда он вернется, мы поженимся.

— Значит, моим папой мог быть не ты? — Ада широко распахнула глаза, услышав эту часть отцовской истории. Мужчина усмехнулся:

— Откуда такие познания, милая барышня? Ее жених не вернулся, женившись на другой. А я стал сначала хорошим другом, потом — хорошим мужем. Надеюсь, что и как отец я неплох.

— Еще как, — Ада была счастлива, что сидит рядом с любимым отцом и может говорить с ним на любые темы.

Ада не очень хорошо помнила маму и ее родственников. Кажется, у нее был еще дядя Давид, с курчавыми светлыми волосами, но больше она ничего не помнила. К удивлению, дома девушка так и не нашла фотографий мамы и папы вместе. Хотя они, как говорил отец, делали снимки почти каждый день.

— Лиля превратилась в маньяка-фотографа, когда забеременела тобой, — посмеивался Валерий Панкратович. — Она напечатала столько снимков, что я порой боялся, что из-за них нам самим потом негде будет жить. Лишь когда ее не стало, я понял, что она, может быть, чувствовала, что когда-нибудь очень скоро может оставить нас… Люди такие вещи обычно не понимают. Думаю, я бы точно не понял и не поверил, что молодая красивая женщина в самом расцвете сил так рано уйдет…

Как проходили похороны, Ада не помнила. Для нее это осталось в памяти как бесконечная череда людей, лиц которых она даже не видела. Девочка не сводила глаз с закрытого гроба. Позже отец говорил, что у Лили так перекосило лицо от инсульта, что было решено не открывать его, чтобы не пошли разного рода кривотолки.

— Моя Лилечка была красавицей, — вздыхал Валерий Панкратович, — да только не довелось нам вместе увидеть, какой выросла наша девочка. Пусть она с небес смотрит и радуется, что Ада стала для меня настоящей помощницей во всем.

Но однажды Аделаида проснулась от того, что у нее возникло странное ощущение, как будто на нее кто-то смотрит. Девушка вскочила с кровати и включила фонарик на телефоне:

— Кто здесь?

Никого не было. Ада даже включила общее освещение в комнате, чтобы убедиться в этом, и снова легла спать. Но сон не шел, несмотря на попытки считать овец, как когда-то учила ее мама.

Аду нельзя было назвать истеричной или склонной к мистике особой. Но после той ночи у нее появилось стойкое ощущение, что в скором времени что-то произойдет. И первое, что случилось, она нашла непонятную медицинскую карту, которую кто-то небрежно засунул в старую коробку, где отец держал документы, которые сам лично пропускал через шредер.

Девушка не понимала, почему ее понесло в ту комнату, расположенную в самом конце коридора, неподалеку от отцовского кабинета. Туда практически никто не заглядывал, кроме владельца особняка.

Иногда Ада сама собирала бумаги, которые считала уже ненужными, и относила в ту дальнюю комнату. И там уже отец распоряжался этим хламом на свое усмотрение.

Собираясь уходить, девушка споткнулась об ножку стола возле полуоткрытого шкафа. И ей на глаза попалась медкарта, внешний вид которой резко контрастировал со всем остальным содержимым.

Карточка была покрыта толстым слоем пыли, и Ада хотела было просто засунуть ее обратно. Но тут ей в глаза бросилось кое-что другое — большая картонная коробка, крышка которой была сдвинута. В Аде проснулось неведомое до того времени любопытство. Она сдвинула коробку с места и открыла крышку… и там же, под толстым слоем пыли, обнаружила кучу старых фотографий. Часть из них была черно-белой, и на них были изображены люди, которых она никогда не видела и не знала. Зато среди цветных фотокарточек нашлось немало знакомых лиц…

— Странно, — подумала Ада, разглядывая изображения. — Если я правильно все понимаю, это же свадебные фотографии родителей. Только почему у мамы такой вид, словно она вот-вот расплачется? Да и папа выглядит совершенно не похожим на счастливого молодожена. Что у них произошло на свадьбе?

Невеста была совершенно молоденькой, с еще по-детски наивными большими глазами, и казалась куклой на фоне новоиспеченного супруга, едва доставая ему до плеч. Валерий Панкратович стоял под руку с женой и сурово поджимал губы. На другом фото он смотрит на Лилю так, что она почти теряет сознание от страха. Увиденное резко контрастировало с тем, что Ада раньше знала про отношения родителей.

Больше всего Аду удивило, что со стороны мамы гостей почти не было. Был один-единственный — такой же рослый, как и ее отец, статный молодой мужчина, который с холодным, непримиримым выражением в глазах смотрел на новобрачных. На другом кадре тот же мужчина чуть ли не со слезами глядел в сторону невесты, и она отвечала ему отсутствующим взглядом.

— Ого… — подумала потрясенная Ада, — такой фотограф на вес золота. Столько всего показал, что сразу возникает куча вопросов… особенно — что здесь вообще происходит? Это свадьба или похороны?

Когда послышался голос отца, громко говорившего с кем-то по телефону, девушка закрыла коробку с фотографиями и вернула на место. Зато медицинскую карту неизвестного непонятно почему спрятала под кардиганом и вышла из комнаты, чтобы подняться к себе и хорошенько все изучить.

Отец, занятый телефонными переговорами, так и не вышел на ужин. Сославшись на занятость, мужчина уехал ближе к восьми вечера. Когда он приехал, Ада уже крепко спала.

В ту ночь ей приснился странный и пугающий сон. Как будто мама, которая выглядела на свой возможный возраст, пришла к ней в комнату и уселась на кровать. Девушка не могла пошевелиться от ужаса. Ей хотелось кричать и звать на помощь, но она ничего не могла поделать…

Лиля смотрела на нее спокойно и доброжелательно, как всегда. Потом показала свое лицо и руки… на них не было живого места. Как говорил сам Валерий Панкратович, как будто танком переехали несколько раз туда и обратно. Ада с ужасом смотрела на покрытое засохшей кровью лицо матери и ее переломанные руки. В том, что они были сломаны, сомнений не было — кисти и локти были неестественно выгнуты назад и по бокам.

— Мамочка… — кое-как смогла произнести Ада, — что с тобой случилось? Кто это сделал?

За спиной матери появился мужской силуэт, но лица не было видно. Он встал за Лилей и положил свои темные руки ей на плечи. Женщина оглянулась назад, кивнула и они оба исчезли…

Ада проснулась в холодном поту. Образы, увиденные во сне, были настолько реальны, что казалось, они только что ушли. И она даже почувствовала запах любимых маминых духов — легкий аромат лаванды…

— Но этого не может быть, — прошептала девушка, — во сне нельзя почувствовать запах… или я себе настолько внушила?

Она удивилась еще больше, когда увидела, что медкарта, найденная в комнате для старых бумаг, лежит раскрытой на полу. Ада терпеть не могла, когда видела разбросанные вещи и бумаги, поэтому старалась убирать все на свои места. Взглянув на часы, девушка ойкнула:

— Сегодня важное совещание с Отто… Отец будет недоволен, если я опоздаю.

Она решила не завтракать. Быстро умывшись и одевшись, девушка побежала в гараж во дворе.

— Аделаида Валерьевна, Валерий Панкратович просил передать, что совещание перенесли на три часа, после обеда, — доложил помощник отца в голосовом сообщении.

Ада с облегчением вздохнула. Надо успеть приехать и подготовить бумаги, а потом, если останется время, просмотреть карту…

Ада заметила, что, когда отец хотел расположить к себе собеседника, первым делом начинал рассказывать не о своих успехах в работе, а о том, как важно иметь семейную поддержку. Собеседники при этих словах заметно расслаблялись, становились более сговорчивыми, чем предприимчивый Валерий Панкратович пользовался в полной мере. Но делал это очень тонко и деликатно, так что еще никто не почувствовал подвоха.

Вот и сегодня, пока шла беседа с Рюкле и пришедшим с ним представительным незнакомцем, неким господином Маттиасом, первая часть встречи прошла под лозунгом защиты и поддержки семейных ценностей.

— Вот что мне нравится у вас, в России, здесь никто не станет преследовать за то, что выглядишь и ведешь себя как нормальный мужчина или женщина, — заговорил Маттиас. — Идешь по улице и понимаешь, что навстречу тебе шагает парень или девушка. Все при них, ничего извращенного. А то на наших улицах даже страшно к людям обращаться. Не так скажешь, а вдруг перед тобой «оно» или «они», считай, нарвался на иск на ровном месте. Не умеют или уже не хотят давать нормальное половое воспитание.

— Я слышал, что у нашего уважаемого Валерия есть красивая дочь, — заговорил Отто. — Почему мы с ней не виделись?

— Ада очень занята, курирует работу целого отдела и не может к нам присоединиться, — любезно ответил Валерий Панкратович. — Мужчины, как считается, мечтают о сыновьях-наследниках. А я был счастлив до безумия, когда у меня родилась дочь. Целую неделю обмывал. Сурово так, по-нашему. Зато она сейчас настоящая железная леди. Спортсменка, умница и просто красавица. Прекрасная наездница, лыжница и скалолазка.

— Значит, у вас есть, кому передать бразды правления, если возникнет в этом необходимость, — заметил Маттиас. — Женщина во главе строительной компании — это не такая уж редкость в наши дни. Но для этого должен быть железобетонный характер, чтобы никому не уступать и не прогибаться.

— С другой стороны, нужно проявлять определенную гибкость, — ответил Валерий Панкратович. — Моя дочь умеет, где надо, действовать жестко, а где надо — мягко. Но всегда добивается своего.

— Надо полагать, это у нее от такого отца, как вы, — улыбнулся Отто. Ада с удивлением заметила, как по лицу Валерия Панкратовича пробежала еле заметная гримаса отвращения, но он мгновенно совладал с собой.

— Моя покойная жена, несмотря на внешнюю хрупкость, была очень принципиальной и жесткой. Видимо, все же больше Ада переняла от матери, чем от меня.

Дальше разговор перешел уже на сугубо деловые темы, но Аду не отпускало чувство раздвоенности, возникшее после той фразы, что у нее характер от отца.

— Обычно это то, чему радуются, а папа… словно ему это было дико неприятно. И почему он назвал маму принципиальной и жесткой?

Слова Валерия Панкратовича о покойной Лиле показались Аде чуть ли не вымыслом. Она все время вспоминала, как отец старался все время находиться рядом с женой. Как он беспокоился, если она задерживалась, и начинал обзванивать всех, кто ее знал. Другое дело, что, выйдя замуж за Валерия, Лиля перестала поддерживать отношения с прежним кругом знакомых. По словам отца, она хотела достичь определенного уровня, чтобы соответствовать статусу жены успешного бизнесмена и благодаря этому, помогать супругу продвигаться и дальше по социальной лестнице.

Вечером, когда семья встретилась за ужином, Ада задумчиво посмотрела на отца.

— Пап, можно вопрос?

Мужчина кивнул.

— Как ты думаешь, на кого я похожа больше — на тебя или маму?

Валерий Панкратович удивленно уставился на нее:

— Ты же знаешь, что на меня. Я тебе всегда об этом говорил. Если ты про сегодняшнюю встречу, то не бери в голову. Лиля была очень мягкой, временами даже слишком. Честно говоря, я рад, что ты не такая. В наше время нельзя быть мягким и слабым, а то люди затопчут.

— Почему-то в последнее время мне стала сниться мама, — с тихой грустью сообщила Ада. — Наверное, это потому, что уже давно не была на ее могиле. Может, когда у тебя будет время, вместе съездим? Ты же тоже давно ее не навещал.

— Конечно, съездим. Заключу сделку, тогда обязательно съездим к маме, — ответил отец. Но настороженный слух Ады не уловил в его ответе особой радости или тепла по этому поводу.

Вечером, когда она после душа собиралась лечь спать, в ее дверь постучали.

— Войдите! — крикнула девушка и полезла под одеяло. На пороге стоял Валерий Панкратович.

— Что-то ты меня совсем разбередила своими разговорами про маму, — сказал мужчина, садясь в кресло напротив кровати дочери. — Знаешь, я сегодня тоже вспоминал Лилю. Она была такая нежная и беззащитная, когда я ее увидел в первый раз. Прямо девочка-сказка, тоненькая, хрупкая, воздушная. И эти ее огромные глаза, в которых я потерялся раз и навсегда…

Голос Валерия Панкратовича звучал тихо и размеренно.

— Иногда мне было стыдно перед ней за свои чувства. Она ведь такая молодая, только-только поступила на учебу в университет, а тут я — великовозрастный жених. Сколько ни пытался себя отговорить, что она слишком молода для меня, ничего не получилось. Лиля стала моим наваждением, навязчивой идеей, если хочешь. Иногда я думаю, что, если бы не поженились, она была бы до сих пор жива… я чувствую себя виноватым за то, что ее больше нет и ты выросла без матери… Что ты вообще помнишь про нее?

— В том-то и дело, что почти ничего, — с грустью ответила Ада. — Помню, что на столике возле кровати всегда стоял флакон духов с ароматом лаванды. Помню ее тонкие руки с маленькими узкими ладонями, как у девочки-подростка. Но голос почти не помню, как и лицо… Иногда мне кажется, что у меня в памяти какие-то провалы. То есть память, как мозаика — там помню, а здесь — уже нет. Мне вроде рано себя в маразматички записывать, но иногда возникает ощущение, что я что-то упустила про маму. Оно крутится рядом, кажется, стоит только протянуть руку и поймаешь это воспоминание, а оно уже исчезло. И это напрягает меня…

Неожиданно девушка кое-что вспомнила. Ада рывком выскочила из-под одеяла и подошла к столу, откуда достала потрепанную карточку и протянула отцу.

— Пап, что это? Я сегодня отнесла ненужные бумаги в ту комнату для хлама и обнаружила вот это.

При виде медкарты лицо мужчины побледнело, что не укрылось от Ады.

— Тебе плохо? — она подошла ближе, но Валерий Панкратович оттолкнул ее от себя.

— Со мной все в порядке, — поспешил он заверить дочь. Поднялся, взял карточку и торопливо вышел.

— Это карточка жены моего покойного друга, — несколько нервно ответил он. — Он просил ее спрятать, пока идет разбирательство. Но я про нее начисто забыл… Хорошо, что ты ее нашла.

Его поведение показалось Аде нелогичным. Зачем прятать у себя то, что ему не принадлежит? Какой еще друг?

Снова возникло ощущение, что в комнате кто-то есть. Когда девушка обернулась, ей показалось, что это была мама… но через секунду все было, как прежде.

— Что нашло на эту девчонку? — Валерий Панкратович медленно прошел к своему кабинету, уселся в удобное мягкое кресло и погрузился в раздумья. Ада стала вести себя так, словно вновь стала любопытной девчонкой-школьницей, поддавалась эмоциям и порой действовала совершенно нелогично. Хотя он всегда учил ее, что надо полностью закрыться от чувств и смотреть на ситуацию со стороны, как посторонний человек. У Ады иногда это не получалось, потому что эмоции выходили на передний край. А это опасно…

— Никогда нельзя поддаваться влиянию эмоций, — мужчина сжал кулаки, но тут же постарался расслабиться. Он по-прежнему держал в руках карточку, которую забрал из комнаты Аделаиды.

«Вот незадача», — подумал Валерий Панкратович. Откуда она ее взяла? Неужели он действительно, как последний кретин, оставил эту «бомбу», даже не удосужившись спрятать как следует?

Если бы Ада была свидетелем кое-каких событий в жизни ее родителей, то тысячу раз бы подумала, прежде чем отдавать своими руками отцу ту найденную карточку…

Валерий Панкратович смолоду обладал пробивным характером. Выросший в более чем скромных условиях, мужчина дал себе слово обязательно добиться большого влияния и богатства. Да, со временем он пришел к тому, что у него есть. Но мало кто знал, какой ценой это обошлось другим, кто был рядом с ним долгие годы.

После окончания архитектурно-строительного вуза начинающий специалист Валерий решил, что должен получить и экономическое образование. Не хотел, чтобы кто-то делал за него расчеты, хотел сам быть в курсе всей бухгалтерии. Дело он замыслил масштабное -создать строительную компанию, чтобы имя ее гремело по всей России. А потом можно будет замахиваться и на другие страны.

Работая в архитектурно-дизайнерском бюро, Валерий Панкратович за свою хватку и умение «дожимать» клиента заслужил благосклонное внимание владельца организации. Демьян Николаевич был искренне рад, что у него появился такой шустрый сотрудник, обладавший нетривиальным взглядом на многие вещи. Он не боялся экспериментировать с разными архитектурными стилями и создавал такие макеты, что многие только ахали от неожиданности. После недолгого раздумья мужчина предложил молодому специалисту взять на себя бразды правления:

— Я человек одинокий, семьи и детей у меня нет. В свое время благополучно все профукал, думая только о работе. А теперь у меня на примете появился ты, и я хочу предложить тебе забрать себе бюро, когда надумаю отойти от дел. Разумеется, это будет оформлено, как сделка, условия которой ты будешь обязан выполнить. Если не хочешь ничего потерять.

Валерий Панкратович обещал подумать над словами начальника, хотя первой его реакцией было закричать от радости и провозгласить на весь мир:

— Вот я какой, видали? Я сделал первый шаг на пути к своей мечте!

Но внешне мужчина оставался совершенно невозмутимым. Сам того не зная, Валерий Панкратович заработал еще выигрышные баллы. Потому что Демьян Николаевич хотел посмотреть, как на его сногсшибательное предложение отреагирует потенциальный кандидат. Было видно, что он рад, но головы не потерял. И это было очень даже хорошо, как считал владелец бюро.

Демьян Николаевич начал помогать своему протеже быстрее осваиваться на рынке. Возил его с собой, показывал разные проекты, знакомил с влиятельными в той или иной сфере людьми. Благодаря ему, Валерий Панкратович быстро завел связи, могущие помочь ему в ближайшем будущем. Ведь полезные личности для любого бизнеса на дороге не валяются, надо еще знать, где их найти и какой к ним нужен подход. И молодой человек вовсю постигал тонкую политику общения, когда получил второй диплом о высшем образовании.

Новость о том, что его лучший сотрудник и возможный преемник теперь еще и специалист по экономике, вызвала искреннюю радость Демьяна Николаевича. Он пригласил молодого коллегу в ресторан и оба напились в стельку, обмывая сие знаменательное событие.

Утром Демьяну Николаевичу было плохо с сердцем. В больницу его отвез Валерий Панкратович, сетуя на то, что не остался присмотреть за стариком.

К вечеру сообщили, что Демьян Николаевич скончался от острой сердечной недостаточности. Когда стало известно, что незадолго до кончины мужчина позволил себе крепко выпить, то лишних вопросов задавать не стали.

— Не рассчитал старик, бывает. Печально, но дело это житейское, — подвели итоги сотрудники милиции и закрыли дело, даже не начав его производство. Через две недели после похорон нотариус объявил последнюю волю покойного:

— Владельцем бизнеса становится Валерий Панкратович, все имущество покойного отходит ему же.

Единственным условием, стоявшим в завещании, было сохранение архитектурно-дизайнерского бюро, без слияния с какой-либо иной компанией. Демьян Николаевич хотел, чтобы его детище стало памятью о нем, поскольку детей у него действительно не было. Новоявленный наследник не стал ничего менять в бюро, оставив тот же штат сотрудников и основные направления работы. У Валерия Панкратовича созрела мысль — использовать полученное наследство для расширения бизнеса, перейдя в сферу строительства, не только проектирования. В том и другом он неплохо разбирался и надеялся по-быстрому ринуться на штурм новых высот.

Однако на деле оказалось, что все не так просто. Мощную конкуренцию ему составила компания некоего Бориса Волкова, имевшего кличку в соответствии с фамилией — Волк. Волк был лет на двадцать пять постарше Валерия Панкратовича и тоже старался застолбить себе как можно больше места на строительном рынке. Поговаривали, что мужчина не брезгует нечестными методами ведения борьбы с конкурентами, но подробностей до известного дня Валерий не знал…

Когда у него появилась в конторе молодая очаровательная особа по имени Лилия, мужчина сразу потерял голову. Девушка буквально сразила его своей женственной красотой, и владелец компании принялся обхаживать Лилию. Лиля реагировала на знаки внимания с его стороны с каким-то испугом, что забавляло мужчину. Даже когда она заявила, что у нее есть любимый человек и они поженятся, когда он вернется из другой страны, Валерий Панкратович знал, что своего он все равно добьется. Только вряд ли он догадывался, каким образом у него получится за счет этого шага и конкурента прижать, и девушку любимую заполучить в свои руки…

Однажды вечером, когда все сотрудники уже разъехались по домам, включая и Валерия Панкратовича, мужчина, почти приехав домой, обнаружил, что забыл папку с документами в офисе. Чертыхнувшись, развернул машину и поехал обратно. Охранник улыбнулся, пропуская его назад:

— Второй главный трудоголик пришел?

— Второй? — удивился Валерий Панкратович. — Всегда думал, что я первый. А кто меня успел обойти?

— Да эта ваша куколка, Лиля, — усмехнулся охранник. — Сказала, что вы ей поручили доделать какой-то документ, и ей пришлось вернуться.

— Да, — медленно ответил мужчина, — забыл… Ладно, я пошел. Если что, могу задержаться, у нас завтра презентация важного проекта.

Он решил подняться не на лифте, а пешком. Потому что совершенно точно помнил, что ничего подобного никому не поручал. Не имел привычки давать сотрудникам работу на дом, предлагая вместо этого прийти пораньше или задержаться от силы на час.

Валерий Панкратович поднаторел в вопросах безопасности. Никто из сотрудников не знал, что у начальства был удаленный доступ к компьютеру каждого из них. Мужчина тихо проскользнул в свой кабинет, не включая свет, плотно задернул жалюзи и на всякий случай — плотные шторы. Включил компьютер и начал смотреть, кто чем был занят в течение рабочего дня. Ничего необычного за день он не обнаружил. Правда, на рабочем столе Лили стали появляться странные документы. Практически все они были из корневой папки, где были зашифрованные личные данные клиентской базы.

— Стерва! — прошипел он, глядя на то, как секретные файлы переходят из одной директории в другую. Это означало только одно: Лиля — засланный казачок. Который не просто так трется здесь и строит из себя святую невинность. Записав все, что она скопировала себе на переносное устройство, мужчина подкрался к кабинету Лили.

Дверь была полуоткрыта, на полу сидела Лиля и умоляла кого-то:

— Я больше так не могу. Меня скоро вычислят. Что тогда со мной будет?

Валерий Панкратович намеренно зашумел, чтобы девушка прервала разговор сама. Она так и сделала, торопливо бросив в трубку:

— Хорошо, я поняла. Мне пора.

— Лиля? Что вы тут делаете? Я-то думал, я один помешанный на работе, а оказывается, я ошибался, — громко и весело заговорил Валерий Панкратович. Девушка побледнела, но старалась сохранять самообладание:

— Да я забыла кое-что доделать, вот и пришлось возвращаться.

— Не помню, чтобы я вам лично что-то поручал, — глядя Лиле прямо в глаза, проговорил Валерий Панкратович. Лиля побледнела еще сильнее.

— Простите? — заикаясь, спросила она.

— Вы сказали охраннику, что я вас что-то попросил доделать. Но я точно знаю, что ничего подобного я вам не поручал, — в глазах мужчины появился нехороший блеск. Лиля пробовала подняться, но ноги уже не держали ее. Девушка понимала — попалась. Но какой будет за это расплата?

Опершись на стол, Лиля в полуобморочном состоянии смотрела, как Валерий Панкратович подходит к ней, закрыв перед этим дверь на ключ. На губах мужчины играла жесткая неприятная усмешка.

— За такие вещи обычно отрывают голову и все остальное, — прошипел он, хватая девушку за плечи. — Клянусь, я пальцем вас не трону, если вы мне расскажете, что вы тут задумали. Воруете личные данные клиентов? Что еще успели украсть?

Лиля зарыдала и бросилась на колени перед Валерием Панкратовичем:

— Пожалуйста, не надо… я всего лишь хотела помочь папе…

— Какому еще папе? — нахмурился Валерий Панкратович.

— Борис Волков, — прошептала девушка. — Он попросил меня устроиться к вам, чтобы отслеживать ваши сделки и клиентов…

— Так вот ты откуда взялось, чудо природы, — насмешливо проговорил Валерий Панкратович, взявшись обеими руками за хрупкие плечи шпионки. — За такое и кара будет соответствующей…

Он разорвал платье на девушке и швырнул ее на пол. Падая, Лиля больно ударилась головой о пол и потеряла сознание. Очнулась она от ощущения тяжести на теле и хриплого, громкого дыхания мужчины… между ногами чувствовалась невыносимая боль, и Лиля, как бы ни старалась, не могла даже пошевелиться. Кое-как открыв глаза, девушка увидела, что лежит совершенно голая, как и трудившийся над ее миниатюрным телом Валерий. На полу были разбросаны предметы одежды, причем — только Лилиной. Еще выше она увидела нависшую над ней камеру, которая беспристрастно записывала каждое движение любовников.

Заметив, что Лиля пришла в себя, Валерий Панкратович пробормотал:

— Потерпи, дорогая… еще секунда…

Через несколько мгновений мужчина вздрогнул всем телом и замер, после чего не спеша поднялся и выключил камеру.

— Было офигенно, мне понравилось, -проговорил он и подмигнул Лиле. — Надо бы повторить при случае.

— Ненавижу… — прошептала девушка и огляделась. — Что вы сделали с моей одеждой?

— Всегда хотел попробовать себя в роли грубого любовника, — весело ответил мужчина и жадно глотнул воды. Протянул бутылку Лиле, но она оттолкнула его руку:

— Нет, не надо. Дайте мне мою одежду.

— Все, что найдешь, это все твое, — ухмыльнулся Валерий Панкратович. — Я не понял… я у тебя первый, что ли? Даже не ожидал, что в наше время такое возможно. С дебютом, дорогая.

Лиля дотронулась до внутренней части бедер, которые были вымазаны кровью. Лицо девушки побледнело, затем вспыхнуло от гнева:

— Вы просто мерзкое животное, как же я вас ненавижу!

— Надо было раньше думать, прежде чем лезть в логово зверя, — рыкнул в ответ Валерий Панкратович. — Кем ты себя возомнила? Матой Хари или радисткой Кэт? Или решила воскресить библейский сюжет про Юдифь и Олоферна? Если бы ты не повела такую грязную игру, я бы прогнулся сам под твоего отца. Ради тебя. Но ты сама все испортила. Лично для себя. Хотя мне облегчила задачу…

Лиля, ничего не понимая, хлопала глазами.

— Никогда не думал, что буду объясняться девушке в любви в такой обстановке, — мрачно сказал Валерий Панкратович. — Выходит, у твоего папаши дела идут не ахти, раз решился на такой шаг — отправить собственную дочь в тыл врага. Хорошо, учтем. Скажи мне вот что, Лилечка… У тебя вправду есть жених? Ну, ты когда-то говорила, что собираешься за него замуж.

Лиля вызывающе посмотрела мужчине в глаза.

— Да, есть. Ему все равно, что у меня было с тобой, мы поженимся. Хочешь ты того или нет.

— И куда только делась вежливость? — пробормотал Валерий Панкратович. — Забавная ты штучка, чего уж там… Но я тебя разочарую. Он НИКОГДА на тебе не женится, потому что это сделаю я. А он получит от тебя видео нашей встречи, где видно твое лицо и прелестное голенькое тело… подо мной. Мужчины такое никому не прощают, вот увидишь.

— Ты этим видео сам себе приговор подписываешь, — зло сказала Лиля, решившись идти до конца. — За изнасилование получишь приличный срок.

— Думаешь, ты меньше получишь за кражу данных? — насмешливо спросил Валерий Панкратович. — И я похороню репутацию вашего семейства, если не сделаешь того, что я прошу. Я залью это видео на сайты для извращенцев, которым не с кем спать, и они любят себя сами при помощи подручных средств. Еще и выставлю такой фильтр, что его смогут посмотреть миллионы россиян, среди которых могут оказаться знакомые или родственники твоего гениального папочки. Как ты думаешь, он оценит последствия собственной идеи подложить тебя под меня? Да я бы сам в Анну Каренину сыграл, если бы увидел свою дочь в качестве главной звезды фильма для взрослых.

Лиля разрыдалась, когда поняла, что деваться ей некуда. Дальше все пошло так, как того хотел Валерий Николаевич: помолвка, пышная свадьба без родственников невесты, переезд в новый особняк, который был куплен специально по такому случаю. Дом был построен по эскизу одного из архитекторов, работавших на Демьяна Николаевича.

— Принимай хозяйство, любимая женушка, — провозгласил Валерий Панкратович, заводя молодую супругу в просторный холл. — Можешь сходить в душ и приготовиться к брачной ночи, я весь в нетерпении…

Лиля, чуть не плача от осознания того, что оказалась во власти этого страшного человека, молча прошла в спальню и сняла с себя свадебный наряд. На кровати был разложен сиреневый шелковый пеньюар — подарок мужа к первой ночи. Бросив на одежду безразличный взгляд, девушка взяла большое полотенце, банный халат и пошла в душ.

Она стояла под ледяной струей воды до тех пор, пока зубы не начали выбивать дробь. Очнувшись, Лиля сделала воду потеплее и усмехнулась про себя:

— Отличное начало семейной жизни. Теперь остается только дотерпеть до того дня, пока не сдохну…

Вопреки ее опасениям, муж не собирался брать ее силой. Валерий Панкратович принес бутылку шампанского, нарезанные ананасы с ломтиками экзотических фруктов, бельгийский розовый шоколад. Полностью одетый, мужчина пожирал молодую жену глазами, но не трогал. Его поведение порядком удивило Лилю, которая думала, что придется пройти через кошмар, подобный тому, что был в офисе.

— Давай поговорим, — предложил супруг. — Я бы пошел другим путем, попробовал бы завоевать тебя, но что случилось, то случилось. Все-таки мы теперь семья и я хочу, чтобы мы были ею не только на бумаге. Расскажи мне о себе. Все, что посчитаешь нужным.

— Давай тогда так, — подумав, предложила Лиля. — Сыграем в вопрос-ответ. Каждый задает под одному вопросу и отвечает на тот, который задали ему. Только честно. Пусть некоторые моменты будут неприятными, я это допускаю. Нам теперь вместе жить, поэтому будет лучше, если хотя бы попробуем узнать друг друга с иной стороны, в качестве простых людей, а не того, что было.

— Мне нравится твое предложение, — ответил Валерий Панкратович с улыбкой. — Но с небольшим условием. Если кто-то не захочет отвечать, выпивает бокал шампанского. А тот, кто задал вопрос, съедает что-нибудь из фруктов.

— Чувствую, закончится тем, что я напьюсь, — подумала Лиля, но не стала говорить этого вслух.

К ее удивлению, вопросы Валерия оказались не такими уж неприятными, как она полагала. Да и ответы его были предельно откровенными, хотя мужчина в какие-то моменты морщился и красноречиво смотрел на шампанское.

— Что ты подумала обо мне, когда мы впервые познакомились? — неожиданно спросил Валерий Панкратович. Лиля замерла, обдумывая ответ. Потом нерешительно ответила:

— Что ты не похож на матерого уголовника, которым мне тебя представляли. Ты показался мне приятным человеком. Но я считала, что внешность может обманывать.

— Вот как — уголовником? — поднял брови мужчина.

— Это уже второй вопрос подряд, — нахально ответила Лиля, а муж громко рассмеялся.

— Придется менять правила игры, — он приблизился к ней и вдохнул запах ее кожи, касаясь носом ложбинки на груди, провел губами по ее тонкой шее. — Ты хотя бы представляешь себе, как я ночами не спал, воображая, что ты в моих объятиях?

— Третий вопрос, — прошептала Лиля, пытаясь расслабиться и забыться. Мужчина приник губами к ее нежным губам, поводил по ним языком и томно прошептал:

— Я готов на все, лишь бы между нами все стало, как у нормальных супругов… Только дай мне шанс, любимая…

Его руки прошлись по телу Лили, не оставляя без внимания ни единого сантиметра ее кожи. Девушка вздрагивала от его прикосновений, особенно, когда он провел пальцами по внутренней стороне бедер, затем поднялся вверх — до груди. Отвечая на поцелуй Валерия, Лиля тихо выдохнула:

— Ты действительно любишь меня?

— Вот тебе мой ответ — да, — супруг уложил ее на постель и осторожно раздвинул ей ноги…

Лиля, понимая, что теперь она значится женой влиятельного человека, решила стереть из памяти все, что было до брака. Она постепенно открывала для себя мужа, как книгу, которую интересно и, в то же время, — несколько боязно читать. Ревновать Валерия Панкратовича к кому-либо не было никакого смысла — он с ума сходил, если не попадал вовремя домой. Начинал писать жене сообщения с извинениями и обещаниями приятных сюрпризов, как только он доберется до их уютного любовного гнездышка.

Борис Волков не простил дочери предательства. Лиля не посмела рассказать, что попалась в тот злополучный вечер с поличным, выдав планы отца. Вместо этого она сообщила, что отказывается участвовать в задуманной отцом афере, потому что влюбилась в Валерия и собирается за него замуж. Бывший жених Лили, получив от нее то видео, пришел в ярость и, как и предсказывал Валерий Панкратович, отказался даже думать о девушке и вспоминать, что когда-либо был с ней знаком. Он окончательно уехал из страны и больше не возвращался.

— Ну-ка, еще раз повтори, что ты сказала, — потребовал Валерий Панкратович от жены. Лицо мужчины было перекошено от гнева, глаза сверкали, жилы на руках и шее вздулись. Казалось, еще секунда — и он набросится на хрупкую красавицу. Лиля же вызывающе откинулась назад и, смакуя каждое слово, сказала:

— Ты — рогоносец. Неужели ты думал, что я тебе прощу разлуку с Филиппом? Если бы не ты, мы были бы вместе, и я была бы по-настоящему счастлива.

— Разве ты несчастна со мной? — Валерий Панкратович оглядывал Лилю с головы до ног, не веря, что ее слова могут оказаться правдой. — У тебя есть все, о чем другие женщины могут только мечтать. Ты ездишь на отдых в лучшие курорты, по несколько раз в год. К твоим услугам собственная горничная и повар, фитнес-тренер, стилист и прочие. Я никогда не спрашивал, сколько и на что ты потратила денег. Ты живешь, как хочешь. От тебя требуется только одно — быть мне верной и любящей женой.

— Какой смысл быть верной, если я не люблю тебя? — выкрикнула Лиля. — Забыл, почему мы поженились? Решил поговорить о любви после того, как изнасиловал и унизил меня? Ты про свой шантаж хоть помнишь? Про то, что я выходила замуж, как сиротка, когда на свадьбе не было никого, кроме моего брата Давида, помнишь? Ну да, на такие вещи у тебя память просто образцово короткая. Раз не помню, значит, ничего не было. Да меня тошнит с первого дня совместной жизни с тобой!

— Тогда я должен сказать только одно. Ты любому дашь фору в притворстве. Так изображала любовь, что я почти поверил… почти почувствовал себя счастливым, — мрачно усмехнулся Валерий Панкратович. — А как же Ада?

— Не твое дело. Я ее родила, чтобы рядом со мной был человек, который мне не противен. Остальные, начиная с тебя, вызывали во мне только рвотный рефлекс. Ты даже не представляешь, насколько было невыносимо находиться в одной постели с тобой. Мне везде мерещится мерзкий запах твоего тела, а после твоих поцелуев хочется почистить зубы или залиться хлоркой.

Лиля стояла перед мужем с ярко-красными от гнева щеками, сжав маленькие кулачки. Видимо, она давно мечтала сказать об этом мужу и получала удовольствие от собственных слов…

За десять лет брака Валерию Панкратовичу многократно приходила в голову мысль, что это было глупой идеей — жениться на девушке, с которой он так отвратительно поступил. Но Лиля старалась быть для него хорошей женой, и он постепенно начал верить, что доверительные отношения, терпение и забота помогут ему создать настоящую семью. Мужчина старался не оставлять жену одну, помогал смотреть за маленькой дочерью, в которой души не чаял, вывозил все семейство на отдых в красивые места.

— Хочу, чтобы Ада получила от жизни самое лучшее, — говорил он своим друзьям и знакомым. — Когда малышка подрастет, пойдет учиться в престижную языковую гимназию, выучит несколько иностранных языков.

Лиля равнодушно бросала, что ребенок сам примет решение, когда до этого дойдет дело.

— Ты что, всерьез строишь планы на дочку? Она же еще маленькая, пусть поживет без всяких правил и ограничений, — требовала Лиля от мужа. Но Валерий Панкратович был не согласен с этим.

— А если она выберет неверное направление? Как тогда исправлять ошибку?

— Это нормально — в начальной школе не представлять себе, чем будешь заниматься всю жизнь, — Лиля порой начинала вести себя чрезмерно агрессивно.

Между супругами действовал договор — что бы ни случилось, они должны были выглядеть, как идеальная семья. Даже если оба были готовы убить друг друга на месте, то со стороны это смотрелось совершенно иначе.

— Любимая, как мне повезло встретить тебя, — говорил Валерий Панкратович Лиле, которая в ответ одаривала его нежной улыбкой и посылала воздушный поцелуй.

Они на людях держались за ручки, трогательно обменивались признаниями в любви и страстными поцелуями. Но хуже всего было то, что маленькая Ада воспринимала их игру на веру. Девочка была уверена, что ее родители больше всего на свете любят друг друга и ее, мечтала, когда вырастет, встретить человека, который будет дарить ей такие же чувства…

Иногда Валерий Панкратович уезжал на несколько дней. Жену предупреждал заранее:

— Куда еду — не твои проблемы. Дома должен быть идеальный порядок, ребенок должен быть счастлив и доволен. Само собой, без каких -либо жалоб на здоровье. Делай, что хочешь, но чтобы никаких мужчин не было. Я ясно выразился?

Лиля с ухмылкой отвечала, что более чем. Сцена проводов мужа тоже была целым спектаклем для посторонних. Валерий Панкратович тщательно следил за тем, чтобы хоть кто-то из знакомых оказался тому свидетелем. Например, как его целует жена на прощание, как желает ему удачно долететь и сразу сообщить, когда он доберется до гостиницы. Чаще всего такие игры на публику проходили безупречно, как по нотам. Поэтому все окружение семьи было уверено в том, что Валерий Панкратович обеспечил себе крепкий тыл. Были и такие, кто открыто завидовал мужчине:

— Вот что значит умеет устраиваться. И жену красавицу взял, и дочку родил, и бизнес построил. С лицами из высших кругов за ручку здоровается, а некоторые и на поклон к нему ходят.

Такие пересуды приятно грели самолюбие мужчины. В глазах своего окружения он был безупречный семьянин, ставивший на первое место интересы самых близких для него людей. Но с тестем, когда-то конкурировавшим с ним на рынке сбыта жилья, иметь дела не собирался. Борис Волков, в свою очередь, заявил, что дочь его предала со всеми вытекающими отсюда последствиями. Единственный, кто иногда приезжал из родственников со стороны Лили, был Давид — ее старший единокровный брат. Его матерью была женщина, с которой Борис закрутил роман в молодости и уехал после стажировки. Позднее он встретил будущую мать Лили и женился на ней. А про сына узнал уже после смерти его матери, когда ему позвонили из службы опеки.

— Я не собираюсь отказываться от пацана, — решил мужчина и официально признал отцовство. Забрал к себе домой и воспитывал вместе с Лилей, несмотря на недовольство супруги.

Ко всеобщему удивлению, брат и сестра хорошо сдружились и сохранили такие же отношения во взрослом возрасте. Но даже Давиду Лиля не рассказала о прелестях своей семейной жизни, не желая делать его свидетелем того кошмара, которым по факту был ее брак с Валерием Панкратовичем.

Именно Давид познакомил девушку со своим другом Филиппом, который имел смешанное происхождение — наполовину русский, наполовину француз. Лиля была очарована им с первых минут общения, а молодой человек ответил взаимностью. Он тоже был из обеспеченной семьи, но жениться собирался ближе к тридцати годам, когда сможет внести самостоятельный вклад в семейное наследие. В отсутствие Филиппа, когда он уехал во Францию заключать какую-то сделку для отцовской компании по производству вина, Борис и предложил дочери устроиться на работу к Валерию Панкратовичу.

— Мне не нравится, что этот щенок так шустро прибирает к рукам рынок. Хочу, чтобы ты посмотрела, кто к нему приходит, как проворачивает дела, какими средствами располагает. Если все пройдет, как я планирую, Валерка уйдет в подполье уже через полгода…

Но через полгода Борис получил известие, которого никак не ждал.

— Пап, прости. Я полюбила Валеру и собираюсь за него замуж. Могу только сказать, что ничего подозрительного не обнаружила.

Это голосовое сообщение от Лили повергло мужчину в полнейший шок.

— Ты представляешь, сынок, эта дрянь меня предала! Она посмела влюбиться в это отродье и собирается за него замуж! Ты должен отговорить ее, иначе я лишу ее наследства и вычеркну из своей жизни, как будто у меня никогда не было дочери!

Давид не раз пытался отговорить сестру от опрометчивого шага, но Лиля словно не слышала его. С другой стороны, деваться ей было некуда: на кону репутация семьи и ее собственная. Если бы Валерий отказался жениться на ней, то всем бы стало известно о незавидной роли, которую родной отец отвел единственной дочери.

Жизнь в браке, где притворство стало обычной нормой, очень тяготила Лилю. Но она, помня о том, что месть — это блюдо, которое подают холодным, старалась держаться. До последнего играла роль преданной и любящей жены, искренне беспокоящейся за своего мужа…

Валерий Панкратович, перечитывая записи на последних страницах, полностью ушел мыслями в прошлое…

Это случилось в день, когда Ада позвонила с горнолыжного курорта и с восторгом сообщила, что ей там очень нравится.

— Здесь такие трассы, у меня слов нет. Мама, папа, вы тоже должны приехать. А то дядя Толя никуда не хочет ходить со мной, — пожаловалась девочка. Дядя Толя был личным помощником Валерия Панкратовича, отличался почти патологической преданностью своему патрону. Никогда и ничего не делал, не поставив в известность начальника. Если ему приказали следить за Адой, можно было быть уверенными в том, что он глаз с нее не спустит.

— Почему ты его отправил присматривать за Адой? — возмущалась Лиля. — Он же маленький и такой невзрачный. Не говоря о том, что на него смотреть больно — слишком уж щупленький.

— Кто? Толик? Щупленький? — Валерий Панкратович зашелся от хохота. — Если про него все так думают, могу их поздравить. Да он любого амбала за секунду сломает. И стреляет так, что в муху ночью из пистолета попадет. Нет, более надежного телохранителя, чем Толя, еще поискать надо. На него же внимания никто не обращает, это просто идеальный вариант.

— А что, разве Толя там один? Он же не может двадцать четыре часа в сутки не есть и не спать. В конце концов, ему в туалет надо выходить. Как он там справляется? — не понимала Лиля, беспокоясь за дочь.

— Не бойся, Толя не один. С ним еще одна особа есть, для отвода глаз. И тоже из таких, кому дорожку лучше не переходить. Не переживай по пустякам.

Заметив, как жена продолжает скептически смотреть на него, Валерий Панкратович вспылил:

— Лиля, ты уже задрала так смотреть на меня! Что на этот раз не так?

— Все. Начиная с тебя, — зло ответила Лиля. — Я уже не могу делать вид, что безумно счастлива с тобой. Давай тихо разойдемся, как все нормальные люди. Можно подумать, мы первая пара, которая подает на развод. Тем более, что в жизни часто такое бывает.

— В моем окружении не принято разводиться, особенно по инициативе женщины, — холодно заметил супруг и закурил. Он стал курить, чтобы отвлекаться от подобных малоприятных разговоров.

— Ради того, чтобы угодить своему окружению, ты готов плясать всю жизнь под их дудку? Повторяешь слепо все, что у них происходит? — ехидно спросила Лиля. — Они тоже сначала насилуют будущих жен, потом притворяются, что живут просто зашибись как хорошо?

— Я сделал с тобой такое один раз. Но ты насилуешь мне мозг при каждом удобном случае, — Валерий Панкратович начал повышать голос, что обычно не сулило ничего хорошего. Он уже начал «одаривать» благоверную толчками и тычками, но старался не доводить дело до крайностей.

Обычно все, кто видел Лилю, считали ее за образец нежности и женственности. Валерий Панкратович на своем опыте убедился, что хрупкая внешность может быть обманчивой… Она могла часами ходить за супругом и напоминать ему о его промахах и неблаговидных делах, среди которых первое место занимала та сцена в офисе. Даже Ада и та не подозревала о том, что мама была способна на изощренное моральное насилие. Доставалось от молодой женщины и прислуге, с которыми она иногда вела себя, как деспотичная сумасбродка. Требовала, к примеру, приготовить ризотто, но, когда все было готово, могла отправить блюдо в помойку. Мол, она хотела рыбу на пару с овощами. Повара только за голову хватались, когда хозяйка вытворяла подобные фортели.

После очередной супружеской ссоры Лиля решила, что ей пора разрубить одним махом узел, который связывал ее с мужем. Он на многое закрывал глаза, но факта супружеской неверности никогда бы не простил.

Давним деловым партнером Валерия Панкратовича был некий Леонид — рослый и привлекательный мужчина на пару лет младше первого. Он пришел в компанию, когда строительный бизнес только-только начинал развиваться. За время работы зарекомендовал себя очень толковым и грамотным специалистом, и в итоге Валерий Панкратович подружился с ним. Мужчина ценил в Леониде честность и профессиональные качества. Тому можно было с легким сердцем доверить любое дело.

У Леонида не было семьи и детей. Он был настолько помешан на работе, что не понимал, зачем ему дополнительные обязательства, которые нагоняют на него тоску. Любовницы у него были, причем менялись довольно часто. Леонид с ухмылкой говорил, что не готов расставаться со свободой в обмен на тарелку борща и гарантию выноса мозга.

Лиля после корпоратива в компании супруга попросилась домой, сославшись на усталость. Леонид, который был порядком навеселе, тоже захотел уехать. Он сам подошел к женщине и предложил:

— Давайте отвезу вас домой. А то наши водители тоже, видимо, решили расслабиться, на звонки не отвечают. Или сидят на подземной парковке, куда сигнал толком не доходит.

Лиле было все равно. Она очень устала и хотела домой после того, как супруг, подвыпив, оскорбил ее. Пусть не в присутствии других, но все равно было обидно. Снедаемая негодованием, Лиля решила выпустить пар своеобразным способом.

Как только они оказались в одной машине, женщина заблокировала кнопки на дверях и повернулась к Леониду:

— Насколько вы пьяны?

— А что? — поинтересовался тот.

— Я вам кажусь хоть сколько-нибудь привлекательной? Мне кажется, что раньше я вам нравилась, — ответила Лиля. — И если вы под градусом, то я вам должна очень даже нравиться.

— Вы всегда хороши, Лилия Борисовна, — ответил Леонид. В голове мужчины зазвенел тревожный сигнал. Особенно, когда Лиля спустила бретели платья и уткнулась грудями в лицо мужчины.

— Валера был очень груб со мной, — прошептала она. — А я хочу, чтобы вы тоже показали себя… только не надо так грубо…

Она ловко расстегнула молнию на брюках мужчины и принялась ласкать его плоть своими тонкими пальцами. Леонид, видимо, действительно хорошо выпил, иначе бы ему в голову не пришло идти на подобную глупость, как секс в машине с женой начальника и лучшего друга…

***

Лиля входила в дом мужа с высоко поднятой головой и довольной улыбкой: она смогла нарушить главный запрет Валерия Панкратовича, и он этого не знал!

— Если бы не ты, я была бы с Филиппом, — прошептала она, смывая с себя следы измены под тугими струями теплого душа. — Если бы не ты… у меня было бы хоть что-то похожее на самоуважение и чувство собственного достоинства…

Вернувшийся поздно ночью Валерий Панкратович вспомнил, что имеет право на ласку от жены, и овладел ею, даже толком не раздевшись. Утром он увидел, что рядом лежит Лиля вся в слезах, и ему стал совестно. Но тут же взыграло мужское самомнение — она не имеет права отказывать ему, потому что стала его женой!

— Лиль… — прошептал он, нежно поглаживая тонкую кожу супруги под разорванной ночной рубашкой. — Иди ко мне…

Понимая, что ничего другого не остается, Лиля отдалась ему. Женщина не сводила немигающего взгляда с лица мужа, на котором отражалась переживаемая плотская страсть…

Когда Лиля в пылу ссоры назвала Валерия Панкратовича рогоносцем, тот на мгновение даже подумал, что ослышался. Неужели она посмела ему изменить?! Как?!

— Если не веришь мне, спроси у своего Леонида! — закричала женщина, уже не владея собой.

— Почему у него? Он тебя видел? — Валерий Панкратович ничего не понимал. — Когда и с кем ты успела, дрянь?

— У него — потому что я спала с ним! — торжествующе закричала Лиля. — Да, дорогой рогоносец, Ада — не твоя дочь! Господи, как давно я хотела это ска…

Она не успела договорить. Удар, нанесенный мужем, застал Лилю врасплох и отбросил к стене. Что было дальше, скупо описывалось в медицинской карте неизвестной пациентки…