Бесплатный фрагмент - Иероглифические знаки

«ВЕЧЕРНЯЯ СВЕЖЕСТЬ СПУСКАЕТСЯ С ГОР…»

Вечерняя свежесть спускается с гор.

Мерцают подкрылки причудливых штор.

Какой-то томительный час, но

Ты встала, как будто бы и не спала,

Свечу здесь зажгла и глядишь в зеркала,

Не зная, насколько прекрасна.

Ты горечь внутри, ты свобода вовне,

Лиловые шрамы на белой спине,

Японские чёрные знаки.

Ты вышла из гладких холодных палат.

Ты любишь эротику и шоколад.

И вовсе — неправда — не зла ты,

Хоть носишь под платьем старинный кинжал.

Любой бы, наверное, принадлежал

Тебе без сомнений, не споря,

Но мир к перемене ролей не привык.

Смежаешь страницы зевающих книг.

Идёшь к неспокойному морю.

Оно шелестит и ложится к ногам.

Ты знаешь секрет мастеров амальгам.

Всё держишь конфету во рту ты…

А без разговоров ты будешь скучать.

Прозрачная радость ушла под печать

Из сплава металлов и ртути.

Подземные твари выходят из нор.

Никто не целует в нечёткий пробор,

Не скажет «Моя Королева».

И властная плоть равнодушно-сыта,

И гаснет свеча, и лежит темнота

Повсюду — и справа, и слева…

(27—28.08.2014)

«СТРАСТЬ — ХРУПКАЯ, КАК ДОРОГОЙ СЕРВИЗ…»

Страсть — хрупкая, как дорогой сервиз.

Пусть часто наши мнения расхожи,

Но заставляют обрываться вниз

Прекрасная фарфоровая кожа,

Влекущие кофейные глаза

И тронутые сладким блеском губы

(Мне даже жаль тот образ истязать —

Сравнения всегда выходят грубо) —

Сердца поэтов. Ветер кораблю.

А мы цепями ржавыми скрежещем.

Я жадно и порывисто люблю,

Ведь так порой случается у женщин.

Но выбираю лёгкий внешний путь —

Стезя Души была бы непростая.

И утешаюсь тем, что кто-нибудь

Который год мои стихи читает,

Скрываясь маской ложного стыда.

Меня пугают давящие стены,

Но я бываю счастлива, когда

Пишу, опять сильна и вдохновенна,

Владея всем — поток многоголос.

Приятно быть свободным и крылатым.

Плесни волной каштановых волос

И драгоценным тонким ароматом.

Сон — это ключ, не вымысел и бред.

Не уловить движений гибких, лисьих,

Не сохранить нечаянный портрет

Средь синевы и жёлто-красных листьев,

Не исцелить болезненной души,

Вкусившей беспечального порока.

Течёт строка, у ног лежит дорога.

Терпи, поэт: любуйся и пиши…

(28.08.2014)

«СНЫ МОИ ЧАСТО БРЕДОВЫ НА ТРЕТЬ…»

Сны мои часто бредовы на треть.

Трудно пытаться заглядывать впредь.

Как справедливо указывал Фрейд,

В них мы желаниям вторим.

Путь мой надмирен, поскольку высок.

Слабо целую в горячий висок,

Вместе с тобою сажусь на песок

Рядом с колеблемым морем.

Может, ищу перспективы иной?

Но и в любви, откровенно-земной,

Нет ничего, что бы не было мной, —

Страсть меня не обогрела б.

Чувствуешь, каждый спасается сам?

Я прикасаюсь к твоим волосам.

Жук осторожно ползёт по часам

Против движения стрелок.

Вечная жизнь, торжество естества.

Из-под земли прорастает трава.

Я заношу золотые слова

В книгу юродств и пророчеств.

Замкнутый круг испытаний и мук.

Вдруг залюбуюсь сплетением рук

(И расплетением тоже, мой друг) —

Мы не похожи на прочих.

О, пусть тебя не терзает вина.

Видишь, над городом всходит луна.

Я на морском берегу не одна.

Если бы не было казни.

Если бы вместо рубина — сапфир,

Если бы новый причудливый мир.

Я подаю тебе плед (вечер сыр),

Плод моих странных фантазий…

(29.08.2014)

«МЫ СЯДЕМ ЗА СТОЛИК, ДРУГ С ДРУГОМ НАПРОТИВ…»

Мы сядем за столик, друг с другом напротив.

Посмотришь в окно на пленительный вид,

А я закажу себе чашечку кофе

И влажный от крема бисквит.

Не правда ли, трудно в себе разобраться —

Со мной, впечатлительной и молодой?

Запомню сплетённые тонкие пальцы

И птицу над тёмной водой.

Зачем восхищаться стихами моими,

Прохладными струями медленных строк?

Гроза собирается в Ершалаиме,

Где царствует страшный порок.

Мне нечем, увы, защитить твою душу.

Ты просишь оставить хотя бы тетрадь,

Но я отнимаю её, потому что

Тебе всё равно выбирать.

Никто на земле совершенно не связан,

Хотя иногда направляем судьбой.

Желая избегнуть положенной казни,

Начнешь торговаться с собой.

Мучительный день подступает всё ближе,

Действительно неумолима скрижаль,

Монеты звенят — я всё это предвижу,

И мне тебя искренне жаль.

Ты будешь в растянутой бежевой кофте,

Тебя засосёт отвратительный быт…

Но что же ты? Пей остывающий кофе,

Разламывай свежий бисквит.

Мы рядом пока ещё. Море из окон,

Любимых стихов перечитанный том.

Лишь в небе луны недреманное око —

Но стоит ли, право, о том?

(29.08.2014)

«У ТВОЕЙ МИМОЛЁТНОЙ МУЗЫ…»

У твоей мимолетной Музы —

Кожа цвета слоновой кости.

В тонких пальцах приносит грузный

Сочный солнечный абрикос там.

Что успеешь за миг сказать ей?

Легкокрылый наряд узорен.

Пронизает тебя глазами

Цвета горьких кофейных зёрен.

В бренном мире, леплёном грубо,

Где художник безумцем прозван,

Как-то страшно за эти губы,

Тяжесть бледной старинной розы.

Жизнь случалась, и время шло так

Вдохновенно. Пусты палаты.

Пробудившись, ты видишь что-то

От Иуды и от Пилата

В плавном облике, в самом лике.

Вас связали иные узы.

Ты желал бы не стать великим,

Не коснуться ни строчкой Музы,

Не услышать порочной бронзы

Громкозвучной, остаться косным,

Праздным, властным, бесслёзным, грозным

Для Красавицы с абрикосом…

(30.08.2014)

«РАССЛЫШУ СТРОКУ — И ПРИМЕРНО ЕЩЁ НЕДЕЛЮ…»

Расслышу строку — и примерно ещё неделю

Брожу, повторяя её в голове, как эхо.

А в городе осень, и россыпи ягод спелых,

И жёлтые листья. Тянет куда-то ехать.

Обрывки животных — ваши кусочки меха.

Да вы и друг к другу так же порой жестоки.

Посмотришь на лица спешащих к вечерним парам.

С утра принесли сюда ярких цветов потоки —

Последуй совету и сделай себе гербарий.

Со временем каждый станет ненужным, старым.

А кто-то, отдав свои молодость, силы, время,

Внезапно очнётся вытолкнутым за двери.

Пока же — верхушки пирожных в тяжёлом креме;

В фаянсовой кружке кофе; листы и перья.

Но в их долговечность я как-то, увы, не верю.

Ты хочешь забыться от будущего в сейчас, но

Пульсация белого света в пустых палатах.

Любовь — только образ: тонкий, сквозной, прекрасный,

В разбросанных локонах, в светлом плаще крылатом

На фоне листвы, и неба, и циферблата.

А я?.. О, боюсь, что останусь такой же самой,

Что необустроенность будет всегда точь-в-точь, как

Сегодня. И я буду слать тебе телеграммы.

Прохладная осень. Отбрось опасенья прочь-ка.

Взгляни, как по кругу без выхода бьётся строчка…

(31.08.2014)

ХОЧУ, ЧТОБЫ МЕНЯ ЧИТАЛИ…

Не надо нас ни с чем соединять.

Мы сами по себе — за снегом талым,

За лиственным дождём, за гранью дня.

Я эти строки много раз читала —

Увы, в стихах всего не передашь.

Уже не припадёшь к моим устам ты.

В окне преображается пейзаж.

Ты тоже не останешься константой.

Нелепо это вечное «а вдруг?».

Уедешь к морю — значит, так и надо.

Под южным солнцем кожа тонких рук

Приобретёт оттенок шоколада.

В холодных зеркалах чужих квартир

Мне больше не бродить и на губах у

Кого-нибудь не таять, как зефир.

Поглажу задремавшую собаку,

От скуки выпью кофе. Только миг

Мне будет как-то тягостно и пусто.

Так сладко целовать страницы книг,

Где выражено родственное чувство.

Дешёвый пупс, тряпица и тесьма,

Картинка нераскаянного детства,

Есть образ моего к тебе письма,

Придуманного сердцем, — не надейся.

Жук осторожно бродит по часам,

А сны и явь расчерчены нерезко.

Погладить бы тебя по волосам.

Разбив сервиз, я склеила лишь фреску.

Собака, огрызаясь на шнурок,

Забавно прикрывает лапой морду.

Мне остаётся пытка вещих строк —

И я приму её, сказавшись гордой.

Останусь здесь одна, зажгу свечу.

Все, по большому счёту, одиноки.

Но, глядя ввысь, пойму, как я хочу,

Чтобы и вы читали эти строки…

(3.09.2014)

«В ДОМЕ НИ ЗЁРНЫШКА КОФЕ, НИ КРОШКИ ПЕЧЕНЬЯ…»

В доме ни зёрнышка кофе, ни крошки печенья —

Нечем унять затяжную осеннюю скуку.

В городе дождь. Состояние зданий плачевно.

Он бы хотел тебя взять за усталую руку.

Стал бы браслетом на тонком запястье, по цвету

Близкому к айвори. Ты ему снилась — не вдруг ли?

Чудных ореховых глаз не хватает поэту,

Как и изящной улыбки фарфоровой куклы.

Тонкое платье из бежевого крепдешина.

Слабый — едва уловим — аромат флёрдоранжа.

Может быть, ты не подумала и поспешила?

Жизнь — зазеркалье, иллюзия, просто игра же.

Он постоянно спасался бессмысленным «если».

Все в этом мире — как капли на тёплом стекле мы.

Он не желает искать наслаждений телесных —

Лишь нанесёт на плече и лопатке эмблемы.

Как не хотелось ему б никуда торопиться.

Сладкие взгляды подруг ожидают внизу, и

Он напряжённо глядит в миловидные лица —

Что под румяной эмалью, молочной глазурью?

Вечером, в кресле, за книжкой, укутавшись в шали,

Смотришь на яркое пламя в камине. Принцесса,

Ты ещё спрашиваешь у него, хороша ли.

Просто стреляй — всё получится, больше не целься.

Ты ошибёшься, решив, что впервые так сильно

Кто-то влюблён. Он поэт — и в реальности серой

Черпает строки. Устало глядишь на часы, но

Он наделит тебя в мыслях картонной герберой —

Ты никогда уже более не постареешь.

Он же выходит в кафе через пару кварталов,

Чтобы забыться и освободиться скорее,

Чтобы рассеяться в листьях и ягодах алых —

И возродиться. Он точно не знает, готов ли

К этому разум, достаточно крепок ли дух — но

Слишком печально глядеться в жестянку от кофе

И любоваться дождливым пейзажем из кухни…

(3.09.2014)

«ЭТИ ЧУВСТВА ЕДВА ЛИ РАЗДЕЛИШЬ ТЫ…»

Эти чувства едва ли разделишь ты,

Но спасаешь меня от тоски.

Я не знаю пока, что мне сделать, чтоб

Мы действительно стали близки.

Я хочу к тебе страстно, безудержно.

Ты мне снишься опять и опять.

Силой воли себя и разбудишь, но

Невозможно же вовсе не спать.

Брежу внутренними разговорами —

Наслаждения не передашь.

Наяву же столкнёмся нескоро мы —

Ты мой вымышленный персонаж.

Ты сгораешь во мне этой осенью,

Освещаешь и греешь, но дым

Так горчит. Мы становимся взрослыми —

Муки свойственны не молодым.

Почему я ещё не отправила

Ни письма, хоть обычно пряма?

Мне казалось, что это отрава, а

Это игры больного ума.

Любоваться волнистыми прядями,

Замирая на тёплом плече.

Я бы очень хотела быть рядом, но

Совершенно не знаю, зачем…

(4.09.2014)

«СУМРАЧНО, ХОЛОДНО. ВРЕМЯ ЛОЖИТЬСЯ В КРОВАТЬ…»

Сумрачно, холодно. Время ложиться в кровать.

Тронуть волнистых волос шелковистую прядку.

Может быть, я перестану тебя ревновать

Или писать о тебе. Но давай по порядку.

Пусть наша грустная осень придёт в свой черёд.

Снимок на фоне заката у моря — совместный —

Тихо остынет под рамкой. Его уберёт

Старый слуга, напевающий плавную песню.

Что почитать тебе на ночь? Занятный рассказ?

Добрую притчу? А птицы сбиваются в стаи,

Горько кричат и легко улетают от нас.

Только печальных стихов никогда не читаю.

Или давай поболтаем, сердца обнажив.

Что тебе снилось, кого ты теперь обнимаешь?

Я не хочу уходить в королевство чужих

Масочных лиц, где царит ледяная зима лишь.

Снов тебе ласковых. А для поэта — табу

Эти душевная близость, сердечная нега,

Прикосновения сладких коралловых губ.

Мне — целый город фонарного света и снега…

(5.09.2014)

«Я РАСТЯГИВАЮ ФРАЗЫ, КАК ТИПИЧНАЯ ЮЖАНКА…»

Я растягиваю фразы,

Как типичная южанка.

В незатейливых браслетах —

Обнажённая рука.

Я хочу всего и сразу.

Ты меня коснёшься… Жалко,

Всё почти случайно — летом

Трудно знать наверняка.

А тем более — у моря,

Над которым реют чайки,

Наслаждаясь солнцем. Парус

Путь прокладывает свой.

Мы уже почти не спорим

За пирожными и чаем.

Золотистого загара

Безмятежно-ровный слой,

Стайка беглых строк в блокноте,

Фотография в обнимку,

Штрих надрыва на билете

Горсть ракушек — общих тем,

Близких мыслей — для чего-то

В городской осенней дымке

Станут памятью о лете.

Что последует затем?

Предугадывать не трудно:

Сны — предшественники муки,

Разукрашенные клёны,

Пара бликов на стене.

А ещё дожди пойдут, но

Есть зонты. Тогда поймут, как

Мой поэт самовлюблённый

Прорывается вовне.

Ты заглянешь на страницу —

Слушать аудиозапись,

Что вынашиваю в сердце

С этих самых пор — как дар.

А потом тебе приснится

Взгляд короткий, смех внезапный.

Ты очнёшься — город сер, всё

Так же мелочен и стар.

А попробуй убежать-ка

От морали, склейки вазы,

Узких будней. Тот, кто против,

Не спасётся в лжи и рже.

Но пока светло и жарко.

Ты растягиваешь фразы,

И они звучат, как строки, —

Для меня

звучат

уже…

(10.09.2014)

«СУМАСХОЖДЕНИЕ НА ДАЧЕ…»

Сумасхождение на даче…

Мечты и чувства погребя

Под маской, от тебя я спрячусь —

Куда мне деться от себя?

Мой ум остёр и желчен, въедлив —

Но и душа ему под стать.

Уже от мысли, что уеду,

Я успеваю подустать.

Дойти б до крика, до предела

В тоске, в отчаянье, в строке —

И исцелиться. Что мне делать

В провинциальном городке,

Где, как жуки по зимним рамам,

Ползём, не зная, что умрём?

Я задохнусь там тем же самым

Дождливым серым сентябрём.

Пусть семинар, потом фуршет — но

Я не рассеиватель смут.

Боюсь, меня там совершенно

(Хоть дружелюбно) не поймут.

Ведь у меня так долго здесь всё:

И стол, и жёсткая кровать.

Придумать персонажа действа

И этим именем назвать,

Чтоб повторять без счёта… Повесть

Не открывала (что ж, среда?).

Не бойся, я не сяду в поезд

И не уеду никуда.

А так и буду — не иначе:

Я родилась уже такой —

Сходить с ума на старой даче

Да рисовать тебя строкой…

(10.09.2014)

«ВЕЧЕР. РЕДКОСТНАЯ КНИГА. ПРИГЛУШЁННЫЙ СВЕТ…»

Вечер. Редкостная книга.

Приглушённый свет.

А зимы со снежным игом

В этом мире нет.

Не отвечу, враг ли, друг ли.

Смотришь, чуть дыша.

Я фарфоровая кукла —

Слишком хороша:

Щёки тронуты румянцем,

Губы (прочь, толпа).

Слабо шепчешь мне: «Останься».

Я не так глупа

И предвижу всё, что будет.

Рассказать? — Увы:

Парки, сумрачные люди,

Ворохи листвы;

Поцелуи, слёзы; платья,

Тени из угла.

Не желала б передать я,

Если б и могла,

Жадной муки слушать Грига,

Вечно жить тая.

Наслаждайся этим мигом:

Рядом ты и я.

Сладость сна, стыда и страха,

Если я приду.

Белоснежные, как сахар,

Лебеди в пруду.

Легкокрылые качели.

Вот и редкий том

В круге лампы. Ах, зачем я

Думаю о том,

Что случается с форелью,

Как струится след,

Почему тебе в апреле

Будет сорок лет;

Для чего сама, внезапно

Глянув в зеркала,

Вижу: нет садов и замков —

Вся земля бела.

Пустоты не перепрыгнуть.

В сером небе ряд

Чёрных птиц. И только книги

Так и не горят…

(10.09.2014)

«ПОТОМ МЫ ПОВЗРОСЛЕЕМ, А ПОКА…»

Потом мы повзрослеем, а пока

Жизнь кажется приятна и легка —

Поэту не пристало быть серьёзным.

Прекрасны эта тонкая рука,

И эти щёки цвета молока,

И эти губы — алые, как розы.

И самый мир, что, грезится, таков,

Как будто воплощён из дневников,

От внешних обстоятельств независим.

Затем, когда ты станешь далеко, в

Мечтах я буду ждать твоих звонков,

Твоих коротких электронных писем

С инициалом в подписи. К тому ж,

Писать придётся редко. Сохнет тушь.

Я посмотрю в Сети прогноз погоды.

Что дождь для двух влекомых чувством душ?

Но нам не обещают серых луж —

Сентябрь будет ясным и холодным.

Проснусь среди огарков и бумаг.

Опять я что-то делаю не так —

И пусть, упьюсь страданием и мукой.

А ты молчишь, чтоб слышать каждый шаг;

Ты добавляешь в булки синий мак

И запиваешь горьким кофе. Ну-ка,

Скажи, у сигареты тонкий вкус?

Я в чёрном платье с ниткой красных бус?

Ты всё живёшь случайной встречи ради?

Ты всё гуляешь в парке на ветру с

Собакой? Извини, ты просто трус.

Сожги мои тяжёлые тетради.

Тоска распространяется, как яд.

Ты не решишься сотый раз подряд.

Я трепетная, тёплая, живая —

И не с тобой. Расставлю снимки в ряд.

Лишь рукописи так и не горят —

Я постоянно это забываю…

(11.09.2014)

«КОРИЧНЕВОЙ ТУШЬЮ ПОДКРАСИТЬ РЕСНИЦЫ…»

Коричневой тушью подкрасить ресницы

Над серой поверхностью льда.

Но ты обещаешь хотя бы мне сниться —

Пусть бегло и лишь иногда?

Без этих минут — долгожданных, искомых,

Без едких чернил для письма

Я буду среди остывающих комнат

Сходить постепенно с ума.

Останься… На улице холод, и ветер,

И мороси мелкая сеть.

А я постараюсь найти, что ответить,

Куда поудобней присесть,

Чтоб видеть друг друга, особенно лица

И нервные пальцы. Прости…

Ну, надо же было так страстно влюбиться

К своим двадцати девяти.

А думала, что исцелилась, — но где там.

Которую муку подряд

Склоняешься к влажным душистым букетам,

Изящно берёшь шоколад,

Несмело бросаешь короткие взгляды,

Оттискиваясь, как печать,

Мне в сердце. Стирать ли из памяти кадры,

Когда нестерпимо молчать,

Когда, как лиса под туникой спартанца,

Обида вгрызается в грудь?

Скрывайся… Ну что же, пусть дверь отперта — всё

Равно мне сейчас не уснуть.

Какая теперь уже разница, чем я

Займусь, как замру у стекла.

Случайным и очередным увлеченьем

Я только-то здесь и была.

Попробовать волосы, кстати, не стричь-ка —

Пусть будут чуть ниже плечей.

О мир мой, давай огоньки, электричку

Да пару весёлых ночей,

Чтоб вновь поскорее ничьей, чтоб и след не

Остался, чтоб падали ниц

Преграды. Не жалко ни губ этих бледных,

Ни этих дрожащих ресниц,

Которые крашу коричневой тушью,

Глядясь в отражающий лёд.

Послушай, внутри — утомлённые души.

Но нет, этот мир не поймёт…

(16.09.2014)

«ОНИ ТЕБЕ ВЛОЖИЛИ В РУКУ КАМЕНЬ…»

Они тебе вложили в руку камень

И приказали коротко: ударь.

Всё выглядит так буднично, пока мы

Сидим вдвоём. Качается фонарь

На улице, поскрипывая ржаво,