И та ж в душе моей любовь!

Если в чудо сердце верит,

Если ждут его всерьёз —

В Новый год откройте двери,

На пороге — Дед Мороз!

Всё он знает, всё о помнит

И туда, где ждут — спешит:

Все желания исполнит,

Все мечты осуществит!

---

Аист спит на одной лапке

Не бросай меня, не надо,

Если любишь — потерпи.

Аист кружится высоко

Возле дома моего

Значит, скоро аистята

Клацать клювиками начнут.

Мнится мне, что наши дети,

Покорив простор науки,

Завели свою семью, и у дома,

Где теперь живут они,

Аист спит на одной лапке,

Сторожит покой семьи…

Не бросай меня, не надо,

Если любишь — потерпи.

И на шумном юбилее

Нашей свадьбы Золотой,

Внуки нам стихи расскажут

Как во время сенокоса

Много-много аистят

Не боятся тракториста

И в низине, у воды,

Поле ровное обходят, —

Соревнуются в поимке

Ошалелых лягушат.

Не бросай меня, не надо,

Если любишь — потерпи.

Бегущая строка

Когда бегущая строка

Не помещается в страницу,

Знай, это только от того,

Что они ищут путь к тебе короткий.

Терпением до тебя дойти

Слова в строке не обладают —

Они домчаться скороходом

До слуха твоего желают.

И знать хотят наверняка,

Что в твою душу западают,

И могут почерк твоего ответа

Срочно передать тому,

Кто их к тебе направил!

Беспечно-неизменная фригидность

Уселась кошка на руках у

Мраморной скульптуры

Девы юной.

Мурлычет,

Лижет каменную грудь и,

Согревая своим мехом,

Ждёт от неё взаимных ласк.

А дева сердца не имеет и

Полированные её плечи

Едва закрыты тонкой шалью.

Она не чувствует тепло и

Легких колкостей когтей

В подушках мягоньких

Кошачьих лапок.

Ничто не может оживить

Ни взгляд её

И не застывшую улыбку…

Так ты не ведаешь

Участие моё, мою заботу

И сердце в камень остудив,

Ты даришь мне свою

Беспечно-неизменную фригидность.

Душу свою об себя сломав

Говорил себе, что занят не тем,

Что нет смысла в наборе слов,

Чистотой которых хотел дышать —

Драил пОтом, жёг слезами и

Скоблил их ножами —

Блеск желая придать,

Как когда-то полы мыла мать.

Что теперь, говорить, разве что

Канарейкой пропеть с чужого листа,

Нотой чужой напиться и огорчиться —

Душу свою об себя сломав.

Если в пробелах и запятых

Нет и капельки чувств,

Вздохов и расставаний,

То для чего мысли во мне выцветали,

Встречу готовя с пустоты созерцанием,

Щёки цитат из седых словарей

Воздухом свежим не раздувая?

Нежность мечтаний

Делаю что-то не так —

Извините!

Первый, ведь, раз я живу на земле.

Где-то влюблялся в кого-то случайно,

Что-то где-то ломал, где-то строил не то —

В том я не вижу большого греха:

Раз я пришёл мять траву на рассвете,

Петь по утрам с петухами восход —

Значит нашёл я призвание в этом,

Значит тебя не случайно нашёл.

Стрелки часов будут мчаться куда-то

В даль времён унося

Память той встречи желанной,

Мне без которой прожить не дано.

Если вернусь через сотню столетий,

Я навещу тот берёзовый рай,

Где обниму с хрустом нежным колени,

В взгляде твоём ночь желаний прочтя…

Явление двойной звезды

Я в тайну масок все-таки проник…

Зачем скрываться под чужим лицом,

Когда свое, воистину, прекрасно?

Как доброго лица не прозевать,

Как честных угадать наверняка мне?

Они решили маски надевать,

Чтоб не разбить свое лицо о камни.

Маски В. Высоцкий

Твоё лицо мне не знакомо,

Но видя поступь плавного движения

И слыша речь — википедию смысла,

В догадках не теряюсь — я уверен:

Передо мной явление двойной звезды,

Что поочерёдно лик свой предъявляет —

Алголь (Глаз Дьявола) в созвездии Персея.

Когда одна в тени,

Другая плавится от Солнца.

Так в настроении твоём сменяются

Печаль и радость.

Улыбкой одаряя всех,

Меня ты в сумрак ночи прогоняешь

И хладным словом просьбу отвергаешь.

А я молю всего лишь об одном:

Дай образ твой запечатлеть,

Чтоб в памяти своей иметь

Кристально чистый диамант,

Который не сравним с другими…

Но в голосе твоём нет больше ласки,

В глазах твоих нашла приют прохлада —

В мерцании двух звёзд,

Под маской отчуждения одной,

Нет места для любви другой:

Может мне без тебя,

Без любви твоей,

Станет лучше?

Я не боюсь распада двойных звёзд,

Где чувства спрятаны под маской.

Любовь открытой быть должна

И крепче там, где нету маскарада!

Души сонет выискиваю я…

Ловлю твой запах

В каждой новой строчке,

Чтоб страсть перехлестнула за края и,

Потеряв сомнения обиду,

Сверлю глазами край сорочки,

Чтоб насладиться плотью естества…

Ты там, я это точно знаю,

Ты вся там, в чём-то не моя,

Но я стремлюсь запомнить запах

Твоих стихов,

Духи Сонет выискиваю я…

Хочу тебя на кромке глади моря,

Вдавив косу в песчинки камыша,

Любить хочу, мечтаю отравиться

Дурманом слов, окутавшим меня.

Хочу и не прошу другого:

Сегодня, присно и всегда!

Ты говоришь

Ты говоришь:

«Излишки портят вкус,

Зачем писать витиевато,

Когда за словом

Смысла не понять и

Грана чувства не находишь?»

Молчальница,

Тебе ли не понять,

Что золото совсем не то,

Что немотой нас покоряет!

У Слова есть предел:

Оно одето лаконичности плащом,

Но под плащом есть шпага с ядом.

Удар её оправдан на дуэли,

В которой Честь отстаивает право,

Стремясь сразить измену Лжи!

Так Слово может приласкать,

А недомыслия беззлобность —

Невинного в темницу заточить.

Друг мой,

Коль послушание ты принял

Писать стихи,

То меру Слова должен понимать и

Растекаясь мыслей по древу,

Себя не восхвалять и чаще вспоминать

О тех дарах, что принесли Младенцу:

То ЗОЛОТО,

То СМИРНА (МИРРА),

То ЛАДАН.

В них Смысл Бытия ниспослан нам

И ты традиции святой в стихах не нарушай:

Дари читателю Слова, идущие от Сердца!

Чтоб души наши отогреть

Александру Лукину — Достойнейшему

Все падают к ногам,

К стопам твоим —

Великий Маг и

Чаровник от Слова!

Пусть дней,

Неторопливый шаг,

Приносит новые изыски и

Слово дивное поёт о

Красоте Вселенской,

Где ты нашёл ни кем

Не занятое место!

Я Музу попрошу помочь

Тебе пройти по жизни долго,

Чтоб Души наши отогреть

От стыни тёмной зимней ночи.

Твори Великий Маг

Благое, нужное всем дело и,

На обломках синих льдин,

На радость всем,

Тебе и

Мне —

Лучами яркими играет Солнце!

Не охладеют чувства, согревающие нас

Камин остыл.

Лишь память треплет шторы…

Рассыпаны поленья, как укоры,

На выцветшем рассохшемся крыльце.

В шкафу разлук опять сломалась дверца…

И тень чихнёт от пыли, как от перца,

Вдруг отразив из прошлого тебя.

И сердце вздрогнет, снова проходя

Сквозь взгляды, звуки, словосочетанья,

Сквозь будни, звезды и сквозь имя Таня…

Сквозь прошлое, где мы с тобой наивны,

Безудержны и звонки, словно ливни.

Питая влагой зреющие травы,

В своей отваге правы и неправы.

Насквозь промокли платье и рубашка…

Полы и стены, словно промокашка,

Впитали сок всех переспевших чувств…

Пока тепло в камине не угасло —

Дуй на огонь! И знай, что жизнь прекрасна.

Татьяна Сокольникова

Москва

Пока дрова не превратились в пепел,

Дай мне,

Сквозь прошлое,

Где твоё имя

Владело мною,

Как владеет Солнце светом,

Надеяться на то,

Что на сгоревших углях,

Не охладеют чувства, согревающие нас.

В сердце родился цветочек

Солнечный свет наливая в бокал,

День восхищенно в окошко махал

Веткой цветущей сирени.

Прыгали радостно тени

С пола ко мне на колени.

Я отхлебнула глоточек —

В сердце родился цветочек.

Яркая прелесть цветущего дня

Пусть вдохновляет меня.

Теплые губы его разбужу.

Нежно улыбку на них посажу.

Близкий такой, но — таинственный.

Много есть дней, он — единственный.

Завтра уже обещают грозу.

Дождь захлестнёт на лету стрекозу,

Грустно роняя свои лепестки,

Лягут ромашки ему на виски.

Много чего еще будет…

Сердце любовь не забудет…

Татьяна Сокольникова

Москва

Тёплые губы твои разбужу —

Буду любить их

Пока я живу!

Парней усатых хоровод!

Как хочется пройти по залам Лувра,

Запечатлеть себя среди картин, но…

Но рядом только куры — дуры,

Да чёрный кот, не ловящий мышей…

Ах, как же хочется умыться,

Накинуть новое пальто и туфли,

Что купил когда-то

Заезжий парень мне в Сельпо…

То были годы молодые и

Я была так хороша!!!

Давно уж волосы седые,

Своих осталось — зуба два.

Вы, девки, времени не тратьте,

Мышей пусть ловит рыжий кот,

Достаньте лучшую помаду,

Раскройте шире груди молодые

И туфелькой украсьте ноженьки литые,

Билет купите — выпрыгните у моря —

За вами следом будет виться

Парней усатых хоровод!

Клокот аорты — как цунами разлив!

До сих пор как сумели быть розно мы?

Я навстречу пойду, не спеша,

Только щёки зардеются розами

И забьётся, как птица, душа!

Нина Беланова

«Слава Богу, мы дожили,

А казалось — умру без тебя…».

Милая, вдумайся только,

Сколько даёт нам любовь!

Трепетность переживаний

И нежность объятий твоих!

Клокот аорты — как цунами разлив!

А ожидания и расставания —

В них столько страдания,

Страсти и обожания!

Как нам без этого жить?

Ты меня опоила

Ты меня опоила

Отваром бедовой травы и

К себе приковала

Страстью пылкой любви.

Вот и мечется сердце

Между мной и тобой,

Только цепь неразлучно

Рядом держит уста.

Сколько может так длиться,

Ты в себе разберись —

Вода мельницу крутит,

Не даёт нам уснуть.

Реку чувств перекрою,

Заморожу всё льдом,

Но и там, подо льдом,

Ты меня согреваешь

Отваром хмельным…

Как любить могут пальцы слепого отца

Рембрандт Харменс ван Рейн. Возвращение блудного сына. 1668—1669. Эрмитаж, Санкт-Петербург

Я любил тебя, как любить может Бог,

Отстрадавшее тело сына.

Я любил тебя так, как любит

Раскалённый песок пустыни

Майский дождь и его прохладу.

Я любил тебя так, как любить может дочь,

Потерявшая рано мать,

Дав дочурке своей имя мамы.

Я люблю тебя так, как любил Соломон

Красоту Суламифь, подарив ей всё царство.

Я люблю тебя так, как любить может шмель,

Ароматы цветущего сада.

Я люблю тебя так, как любить может Ночь

Шлейф цветного Заката, что стучится к ней

В дверь в час вечерний с уходом светила.

Я люблю тебя так, как любить может Бог

Избрав тех, кто страдает за Веру.

Я люблю тебя так, как любить могут

Пальцы слепого отца,

Изучая черты, дорого лица,

С покаянием вернувшимся

Блудного сына!

Я буду ждать

Я буду ждать, спокойно и смиренно,

Тот миг, когда озябнув вновь,

Вы с дрожью в голосе, облокотясь на стену,

Произнесете что-то про любовь.

Вы будете хранимы моим сердцем и

Боль души едва ль коснётся Вас.

Вам будет, где согреться в стужу,

Вам есть, куда уткнуться лбом.

Покуда вы живёте в моём сердце,

С его биеньем и его теплом,

Поверьте — я иного не желаю,

И благодарной тенью остаюсь.

Я наслаждение пью

Я наслаждение пью

Из Ваших строк, но

Сердце разрывает ревность

К недостижимой Вашей красоте —

С годами спорить невозможно?!

…Картина Вашей Красоты

Блистать должна

В мужской надёжной раме!

И сделала с собою равным

Уснуть мне хочется сейчас,

Не думая о Вас,

Но мысли тонкая струя

Мне говорит: «Проснись.

Отринь, не свойственное ей,

Отбрось всё наносное и

Пристальнее посмотри

На отражение себя в её

Общении с тобою:

В походке, по земле скользящей,

В улыбке — на твою улыбку,

На ту надежду, что нашла в тебе,

На ту мечту, что для тебя

Собой являла, и при этом

Быть тебе собой она тебе

Нисколько не мешала».

И вспомнив трудные места,

Осмыслив тайные хода,

Куда увлечь желает слабость,

Ты понял, что она исправила тебя,

И сделала с собою равным.

Вернись к ней сам и

Попроси прощения,

За то, что был ты с ней не прав,

Обидой часто наделял

Её стремление быть рядом.

Любовь рассудком не узнать,

Её понять лишь можно сердцем!

Нельзя у страсти только прихлебнуть

И мне Тебя с годами не избыть,

Не вымолить светиться вполнакала.

И никогда уже не научить

Пить чопорно и чинно из бокала.

Жить с этим, Эля, мне невыносимо

Нельзя у страсти только «прихлебнуть»,

Поняв в себе рождение большого:

Что есть во мне одна лишь Ты —

«Смешливая, беспечная девчонка!»

Твой образ бестелесный

Мне кажется, тебя на свете нет.

Нет женщины, которую люблю.

Я как художник, что писал портрет,

Портрет не той, которую любил.

Как музыкант, не ту я ноту взял

В честь женщины, которую люблю и

Как поэт, не дописал сонет для той,

Которую сто лет люблю.

Как часовщик, что ход часов сверял

По чёткости её шагов —

Шагов той женщины, которую любил,

Как юноша, что воспылал к прекрасной даме,

К той, у которой есть семья и дети…

Я не могу в себе твой образ бестелесный,

Как кандалы тяжёлые носить и… не любить,

И… не любить,

Той женщины, которой нет на свете!

Рыбой бьюсь на берегу

Не хочу теперь на волю,

Жить хочу в твоей любви.

Понимай сама, как знаешь,

Без тебя я не могу.

Не могу читать глазами,

То, что видеть не могу —

Ты прости, но я губами

Рыбой бьюсь на берегу —

Алых губ твоих касание

Возвращает жизнь мою!

Сольвейг

Для меня не имеет значение:

С кем ты раньше была

В этот зимний морозный вечер.

Я же раньше был тоже с другой

И она мне тогда говорила:

«Что оставишь меня ты одной»,

Что любовь, как январской метелью,

Лисьим рыжим хвостом прошмыгнёт,

Не согреет мехами густыми и

В весеннюю светлую пору,

Когда сад весь в угаре цветном,

Соловей не споёт нам «Сольвейг».

Так она говорила, оттого,

Что сама не любила,

Оттого, что другому себя берегла…

Вот и ты,

Чувств своих от меня не скрывая,

Пригубила вино из бокала и

Не знаешь, что делать с собой —

Оттого, что метель завывая,

Нас ошпарила лисьим хвостом.

Сольвейг — воплощение

извечной мужской мечты

о женской верности,

которая не зависит от времени.

Может быть, и…

Мы теперь уходим понемногу

В ту страну, где тишь и благодать.

Может быть, и…

Слишком я люблю на этом свете

Все, что душу облекает в плоть.

Мир осинам, что, раскинув ветви,

Загляделись в розовую вод!

Много дум я в тишине продумал,

Много песен про себя сложил,

И на этой на земле угрюмой

Счастлив тем, что я дышу и жив.

Счастлив тем, что целовал я женщин,

Мял цветы, валялся на траве

И зверье, как братьев наших меньших,

Никогда не бил по голове.

Знаю я, что не цветут там чащи,

Не звенит лебяжьей шеей рожь.

Оттого пред сонмом уходящих

Я всегда испытываю дрожь.

Знаю я, что в той стране не будет

Этих нив, златящихся во мгле…

Оттого и дороги мне люди,

Что живут со мною на земле.

Плохо тем, кто на больничной койке

Не услышит детское, родное:

«Деда, милый, погоди, не у — хо — ди!…»

Я держусь и в эти сени,

Где не слышно запаха сирени,

Где нет шума стайки воробьёв,

Где держать из сил последних

Не смогу я руку внука дорого, —

Я пока — туда не тороплюсь.

Не спешу расстаться с книгой,

С музыкой, картиной и с тобой —

С женщиной, любимою моей.

С теми, кто меня душой обогатил,

С песней этой, что сложил Есенин и

Струной, разорванной Высоцким,

Танцами Нуриева и Павловой, и

Со всем, чем жить я так хотел.

Потому и сыновьям желаю,

Жизнь любить, как я её любил!

Messenger

Чёрная роза

Сокольниковой Татьяне

(в ответ на присланную наклейку)

Messenger мне принёс кусочек хрупкого сердечка

И кругом голова пошла, от мысли:

Что же с ним мне делать?

Для меня и закат лишь предвестник рассвета,

А здесь пульсом в висок — обнажённое сердце!…

Да, любимы мне белые Розы и Каллы,

Лотос крахмально чистый, в том пруду,

Где два лебедя парой плывут.

Люб мне Ландыш душистый и нежный,

Шапки крупных, как выпавший снег, Хризантем.

Я в восторге от срезанных утром с росой,

Высоких и стройных, смело под нож положивших,

Тонкостью талий в размер обручальных колец —

Гладиолусов, что впервые в букете сплотились,

Красоту свою нам всецело отдав!

Но мне дороги скромные Мальвы,

В палисаде растущие низком, родном…

Как они бесподобны и невинны в своей белизне,

Из глубокой души излучая согласие в жизни,

Донося до нас мир и покой!…

А сегодня, простите меня, я в ответ посылаю Вам

Чёрную Розу в бокале, золотого как небо Аи —

В её скромности столько красы!

Потому, что люблю!

Не мой удел вас огорчать!

Мне зайчик солнечный в ладошку

Беспечно спрыгнет с высоты.

Искусно вышьет на дорожке

Ворона крестиком следы.

Ушастый зайка быстроходный

Под ёлку спрячется сейчас и

Будет долго грызть морковку,

Что на крылечко положила

Зверюшкам малым Бабушка Яга!

И будет долго мне казаться,

Хоть не со мной, но рядом ты,

Что я целую твои плечи,

А обнимает их другой…

И добрых слов не забывая,

Я посылаю всем привет,

Тем, кто тебя обнять стремится, —

Не мой удел Вас огорчать!

Ведь это ваши ожидания

Ты «ожидания» мои не облачаешь

В «обещания» свои и

Неучастие ко мне

Стремишься просьбой оградить:

«Не обижайтесь, мол,

Ведь это ваши «ожидания»,

А не мои вам «обещания».

И если оправдать я не могу

Всего лишь: «ожидания»,

То грош цена такому «обожанию»!

Иное «совершенство»

Пусть сна вам не даёт…

Я умиления прошу и

Безрассудного желания

Одной лишь мною обладать,

И восхищение своё

Моими стройными ногами,

Чтоб побуждало вас

Ниц пасть и целовать

Колени острые мои

Испепелёнными губами!

И вот тогда, с вершины

Сладострастия, я снизойду

Царицей ночи и любви,

Сторицею воздам

За упоительную власть

Божественного тела и

Золото украденного счастья

Готова буду с вами разделить

За чувства нежные ко мне и

За любовь, похожую на муки…

Губы твои для них — дар!

Голос твой всюду слышится,

Эхо его поймав,

Руки к тебе протягиваю —

Не расплети их жар!

Мысли гоню печальные,

Скрыть не дадут обман,

Годы мои незримые —

Губы твои для них — дар!

Ты подойди ко мне близко и

Загляни в омут глаз,

Где на воде качается

Лилий нарядных бал!

Где за Луной в сиянии

Вижу я образ твой и

У рассвета раннего

Страстно поёт соловей!

Принесу вам глинтвейн!

Странно как-то,

Непостижимо и просто,

Что мелодия жизни

По нотам слагается:

Вот в аллегро звучит,

Здесь в анданте срывается.

Где-то в форте взлетит,

С сединой и годами она

В пьяно спускается.

И по струнам души

Звучно переливается —

От тебя до меня

Километрами дат и

Часами разлук

Она в ритме стаккато

Нервно бьётся в висок

И скрипичным ключом

Чувства наши скрепляет.

…Наиграйте — Шопена,

Принесу Вам глинтвейн!

Прекрасных черт

Я напишу тебе портрет

На фоне идеала.

Не кистью. Нет.

Прекрасных черт

Прекрасный след

Отдать холсту — кистями!

О, нет!

Нет! Нет!

Я напишу его.

Словами!

Пусть — недоделанный поэт.

Зато живу тобою.

Вами!

И…

Очень,

Очень жаль —

Не с Вами!?

Крестит веткой тополь

Крестит веткой тополь

Трудный путь к тебе,

Коромыслом по небу

Проплывает месяц —

Толи ищет что-то,

Толи ждёт кого.

Губы мои помнят

Имя лишь твоё,

От чего же ноет

Сердце ретиво —

Не судьба знать слышать

Доброе словцо…

Я сегодня буду,

Буду ждать тебя и

Просить не стану

Большего, чем есть,

Лишь бы нам с тобою

Месяцу помочь…

Эману Эльке, поэтессе

Не запрещай мне, Эля, говорить

Словами, что придуманы не мною.

Я в них хочу формат перегрузить,

Тех лет, что прожиты без Слова!

Оно меня само нашло, —

Так на исходе дня луч Солнца

На холсте небес

Выводит Зори колдовские

И ночи тьма

Его благоволит за краски золотые.

Благодарю Всех тех,

Кто поэтическое Слово

В ранг Дара

Крестным Знаменем рукоположил,

Явив нам Чудеса общения,

Дав радость сопричастным быть к

Души прекрасным откровениям и

Музой трепетно живой в лице твоём,

Перед недостойным мной,

В Стихах представил!

Стало уютно

В Петербурге туман

И сырость

Жёлтым фонарём

Висит под окном…

Я сегодня в стихах

Её встретил и

Тотчас влюбился,

И холод ушёл в туман…

Стало уютно

И я улыбнулся —

Себе и Тебе…

И понял:

Без Тебя —

Уже не смогу…

Карантин возраста

Мои губы целуют

Отражение губ твоих и

Нет сил удержать свой порыв

От манящей зеркальности их.

Мои руки ловят тень рук твоих и

Не могут поймать

Тонкой талии нить

В облегающем платье с цветами.

Мои мысли вбегают

По ступенькам наверх

К той двери, за которой

Улыбка живёт

И искринка в глазах согревает.

Мои строки летят

К книжной полке твоей,

Что висит на стене над диваном и

Стихам рядом хочется быть,

Им так хочется жить,

Чтобы ты их читала!

Жаль, что годы летят и

Седины висков

В отражении мчащихся будней,

Мне всё чаще твердят,

Чтоб для сердца важней

Стала проза…

Оно

Оно нахлынуло нежданно,

Стеснив дыхание моё;

Оно беззлобно мне сказало,

Что время страсти отошло;

Оно останется вне рамок

Суждений модных, скоротечных;

Оно напомнило о том,

Чему все возрасты подвластны;

Оно сказало: будь упрям и

И чувств своих не бойся;

Оно рассудит нас само и

К алтарю во Храм введёт;

Оно за трепетом ресниц,

Слезу твою от счастья скроет;

Оно деянием моим

Дом радостью наполнит;

Оно в пути для нас с тобой

Звездою станет путеводной…

Оно — Благоволение Твоё —

Я с ним живу отныне!

Обмираю сердцем и грущу

Взглядом я тебя не потревожу,

Поцелуем губ не обожгу.

Не тебе шептать всю ночь на ушко:

Я тебя, желанная, люблю!

Так зачем же я ищу повсюду

Встреч с тобою вечером в сети?

Так зачем, стихи твои читая,

Обмираю сердцем и грущу?

Теперь в груди его тесно

Художник написал портрет,

Который в миг один в

Мадонну превратился!

Покинув рамку золотую,

Она художнику с улыбкой в

Ладонях сердце принесла и

В его Душу положила.

Теперь в груди его тесно:

Там трепетать за гранью века

Сердцам отныне суждено…

Любовь не может долго жить

Без превращения такого!

Светите, Ангел во плоти!

Дарите Счастье Неземное!

Верна себе

Я знаю, ты верна себе

И твёрдо знаешь, что святое —

Семья, детишки и жена.

Живи судьбину не кляня,

Отдай тепло в мои ладони,

Я подарю тебе заботу

И не позволю ждать субботу

И за улыбкой прятать боль.

Живи святою Магдаленой

И светлым таинством Его…

В круговороте этих дней,

Не дам тебе нести расплату

За то, что кто-то и когда-то

Забыл о нежности твоей.

Ты неисправим!

Вы достойны всех сокровищ книжных,

Что хранят прекрасные Слова,

Тех, кто посвятил Вам строки,

Очень часто, сердце не щадя!!!

Я мечтаю от Тебя услышать

Только то, что даст мне смысл

Словом твои чистым наслаждаться и

В ответ услышать: Ты неисправим!

Скажет кто, что я тебе лишь пара!?

Моим стихам о юности и смерти,

— Нечитанным стихам! —

Разбросанным в пыли по магазинам

(Где их никто не брал и не берет!),

Моим стихам, как драгоценным винам,

Настанет свой черед.

Марина Цветаева
Май 1913, Коктебель

Скажет кто, что я тебе лишь пара,

Пепел седины моей забыв,

Но для сердца есть одна услада —

Размышлять о том, чего не может быть…

И сейчас, на образ юной девы,

Что сидит на каменной гряде,

Я гляжу совсем нестарым взором —

Невозможно, это невозможно,

Но мне кажется, что я её люблю…

Насытить взор я не могу

Творение юное,

Портрет твой бегло поглощая,

Насытить взор я не могу —

В нём магнетизм притяжения и

Страх потери навсегда.

Сандро великий Боттичелли

Красы подобной не писал, но

Смысл плотского влечения

В картинах явно завещал.

Полны небесного сиянья

Твои глаза. Твоя рука

Так восхитительно легка

Так тонок стан.

Очарованье твоё влечёт,

Как мотылька в огонь,

Как к картам игрока.

Хмельною страстью опаляет,

Кипит, как юное вино,

От плевел грубых отделяет

Плодоносящее зерно —

Не нами это решено!

Милей всех ценностей на свете,

Всех благ земных —

Родные дети;

Равны здесь пахарь и король.

Доколь вращается планета,

Благословенна данность эта —

Любовь, похожая на боль.

Природа наделила форму

Античным образам сродни и

И душу Ангела вложила

В твои небесные черты!

Как здесь, скажите, Бога ради,

С порывом сердца совладать,

Оковы лет своих разбить,

Взойти на эшафот с улыбкой и

Палачу оставить выбор:

Без красоты твоей не жить

Иль

В клетку серых будней,

Себя навечно заточить!?

Ты — любовь моя… слишком поздняя

Я с тобой могу невозможное.

Ничего с тобою не страшно мне.

Ты — любовь моя… осторожная.

Я — любовь твоя… безнадёжная.

Друг для друга зачем мы созданы,

Если в сердце моём твоя боль,

Если день для меня начинается

Красотою твоих стихов?

Ты — любовь моя… слишком поздняя,

Но весна отменяет зиму и

Метелей февральских стужу

Отогреет подснежник весной.

Ты — любовь моя бесконечная и

За маской годов минувших

Мне не скрыть висков седину…

Без любви твоей жить не могу!

И не важно, что было,

И не важно, что будет

Лишь бы день начинался,

И кончался тобой!

Ты — любовь моя… Богом данная —

Оттого и живу, что люблю!

Открытое письмо

Открытое письмо Президенту РФ «О недомыслии Министра культуры РФ Мединского В. Р.»

На смерть поэта

29 января — начало февраля 1837

Отмщенья,

Президент, отмщенья!

Будь справедлив и накажи растяпу,

Чтоб отстранение его в позднейшие века

Твой правый суд потомству возвестило,

Чтоб видели злодеи в том пример.

Погиб поэт! — невольник чести, —

Пал, оклеветанный молвой,

С свинцом в груди и жаждой мести,

Поникнув гордой головой!..

Восстал он против мнений света

Один, как прежде… и убит!

Убит!..

Мединский,

Не вы ль ТV каналы заполонили

Пустой для просвещения шелухой

И для коммерческой потехи

Программы многие забыли.

Что ж? Веселитесь…

Растлевая народа русского культуру

Потоком смехопанорам,

Вы обрекаете на угасание

Любовь к поэзии высокой,

Забыв о Пушкина значении

Для всех времён и языков.

Вы, как убийца, хладнокровно

От недомыслия изъяли

Из афиши памятных мероприятий

В святилище российской славы —

Российской национальной библиотеке —

Час памяти в 180-й год и день гибели поэта.

У Совести не дрогнул Ваш

Персональный «недогляд»…

На что Вы руку поднимали!.

Иль, прежний сняв венок, — венец терновый,

Увитый лаврами, надеть решили на Поэта,

Коварным шепотом насмешливых невежд,

Вы встали в ряд с надменными дельцами

Известной подлостью ограбившими наш народ.

Вы, жадною толпой стоящие у трона,

Свободы, Гения и Славы палачи!

Таитесь вы под сению закона,

Пред вами суд и правда — всё молчи!..

Но есть и божий суд, наперсники разврата!

Есть грозный суд: он ждет;

Он недоступен звону злата,

И мысли и дела он знает наперед.

Тогда напрасно вы прибегнете к злословью —

Оно вам не поможет вновь,

И вы не смоете всей вашей черной кровью

Поэта праведную кровь!

07 февраля 2017 года
Санкт-Петербург

Вот зачем тебя целую

Любовь, словно хорошее вино —

Чем больше ему лет, то тем оно ценней!

А это свойство, право, редкость у людей.

Вот зачем тебя целую

В губы трепетно и жарко!

Не в вине ищу усладу —

В нём лишь горечь оседает

На поверхности сосудов.

Я ищу в тебе другое:

Что-то, просто, неземное,

Чтобы било через край,

Но пойди его, узнай!?

Не существует безупречных слов

Не существует безупречных слов,

Что могут передать твою любовь.

Но есть слова,

Которыми вся грудь моя полна.

Они не могут в ней таиться,

Они должны к тебе одной стремиться.

Я ими рассказать тебе хочу

Как сильно и как нежно я тебя люблю!

В стихах, иль прозе, в мыслях на ходу,

Я донести до сердца твоего могу

Любовь и преданность свою.

Поэтессе Т. Сокольниковой

Пусть бренность тела

С каждым часом

Нас в прошлое с тобою отправляет.

Но не приму в условиях начала

Ту безысходность уходящих дней.

Душа моя — с твоею рядом —

В заветной лире нас переживут.

Я это никогда не полюблю…

Не полюблю КУЛЬТУРУ на задворках и

Лесть в лицо правителю страны,

Не понутру российскому народу

Навязанные сверху телешоу и

60 минут около «окопной суеты».

Зачем хвалить того, что быть не может

И может быть не будет никогда?

К чему вещать ЧТО где-то за ГРАНИЦЕЙ,

Когда молчание о том, ЧТО здесь, внутри…

Я это никогда не полюблю…

Не вини. не жалей

Через несколько дней

Недокуренный флирт

Вперемешку с соблазном.

Не вини. Не жалей.

Потерял я границы реальных событий —

Оказались случайно в одной западне.

Позвоню в понедельник под вечер и скажу:

«Приедешь?

До встречи».

Предадимся опять без любви куражу,

Ну а вдруг повезёт!

Все обиды собою залечим…

Шерше ля фам

Всем любящим моё пожелание:

обретите Счастье!

Не гляди на ее запястья

И с плечей ее льющийся шелк.

Я искал в этой женщине счастья,

А нечаянно гибель нашел.

Я не знал, что любовь — зараза,

Я не знал, что любовь — чума.

Подошла и прищуренным глазом

Хулигана свела с ума…

В зеркалах до утра всё летали

Тени рук, как два сильных крыла.

На рассвете она зарыдала —

Пальцы рук мне царапали грудь.

Нет, не знала она крепче яда,

Нет не ведала боли сильней —

Как ножом, полоснув меня взглядом,

Рассмеяться над чувством моим…

Не забавно, не смешно

Не забавно, не смешно, вспоминать,

Что волновало даже если и давно.

Вспоминать, что я недодал,

Волновать, что ты забыла

Даже если и хотела, —

Воли явно не хватило.

В жертву принести себя не можем

И границу отделив, между можем и

Не можем, о любви не говорим.

Только нам легко не стало —

Словно не было меня

И тебя не существовало.

Ключ от счастья потеряли

И глазами не поняли,

Что сердца наши таили

И… не слиться им в одно!

Спасибо, что остался

Как хочется услышать:

«Останься только Ты!»

Останься со мной рядом,

Войди в мои мечты,

Закрой мои сомнения и

Молча обними!

И я тогда останусь,

Останусь навсегда,

Чтоб только быть нам рядом,

Любовь скреплять мечтою,

Не сетуя на возраст,

Обнять своих детей!

Но это всё возможно

С желанием твоим

Остаться в моём сердце

На долгие года и

Седина не страшна,

Когда в глазах любимых

Читаю благодарно:

«Спасибо, что остался,

Остался навсегда!»

Прощеное воскресенье

Я хочу тебя простить,

Но за что — не знаю.

Разве может грешным быть

Ангел мой любимый?

Да, во мне грешкам уютно —

С ними интересно жить,

Только Дьяволу не быть

Меж тобой и мною.

Только Злу не ворожить

В отношениях наших…

Если можешь, ты прости

Буйну голову мою, т.к.

Нет страшней Суда —

Без тебя остаться!

Все мы уходим в небо

Все мы уходим в небо,

Души расправив Свету,

Мы улетаем к звёздам,

Чтобы для тех, кто не с нами,

Млечным путём пройти и

На дороге этой выставить маяки.

И для того, кто счастье, здесь,

На Земле, не обрёл,

Мы своим сердцем добрым —

Лучшим, что есть у нас,

Вымостим магистраль

К самым ярчайшим звёздам,

Видимым всем с Земли.

Путь этот будет долгим,

Вечным в масштабах живущих,

А для ушедших раньше —

В наших сердцах — бескрайним!

И если, за гранью ночей,

Стать суждено мне крайним

В первых лучах рассвета,

Я своё сердце

Скромной зажгу лампадой,

Чтоб рядом с тобой быть,

Вместе с тобою

К звёздам далёким плыть…

И таким каков есть

Цепь взаимных поклонов

Приводит к войне.

Мне не нравишься ты

Без любви и тепла,

Параллельные мысли,

Слова и дела.

Вот и хочешь простить,

Но не делаешь — зря!

Мой прощальный поклон —

Перемирия знак и

И таким каков есть —

Принимаешь меня!

Определившись с кодом

Срывает маски ветер… поделом…

От маскарада отголоски вьюги,

А чья-то тень хохочет за углом

И ночь разносит хохот по округе…

Неисчислим, безропотен исход

Перелицованных одежд,

Чтоб мимоходом вписать

В скрижаль раздумий эпизод,

Определившись /накануне/ с кодом…

Людмила Аристархова

Чтобы исчислить код распада —

В нём силу надо усмотреть.

Здесь версия простая:

Сила малых государств находится

В стремлении к единству.

Напротив, слабость их —

В отсутствии причин зависеть от чуть больших

И периферийно сознавать ненасытность центра:

Всё отдав центру,

Тянуть постыдное существование от милости его,

Прикрывшись знаменем Единства!

Ведут зиму на казнь, на тёплый эшафот

Последний день зимы, невысохший просёлок…

Ведут зиму на казнь, на тёплый эшафот.

Не уподобься им, бессмысленно весёлым, —

Будь тихим мудрецом, всё зная наперёд.

Останься сам собой, не путай труд и тщенье,

Бенгальские огни и солнца торжество.

Юрий Визбор

Февраль растаял,

Март стучит капелью

И сердце дышит глубоко

Лучами вен, глотая тёплый воздух.

И воробьи беснуются всей стаей —

В тени ветвей устроили базар.

В твоих краях, где рядом море,

Уж крокусы засыпали полянки

Небесно-голубыми чашками цветов

И напоённость радостью и светом

Несёт в сады весенний первый дождь.

Но грусти тоненькая нить

Приносит мне зимы ушедшей белизна,

Где за метелями, трескучими морозами,

Весна уносит картины снежного покрова

И скрип полозьев с хворостом из леса,

И ноздреватый пар натруженных коней.

А снегири — услада взору,

Уже не так отчётливы в досуге —

Раскрас их блекнет на фоне

Верб пушистых лапок,

Комочками рассеянных по веткам…

Уходят месяцы и годы:

За круговертью снега и дождя

Они к чему-то нас влекут усердно,

Одновременно что-то унося.

За чередой времён,

Ушедших безвозвратно,

Свой путь не омрачая суетой,

Проходим мы от холода зимы

К теплу весеннему и свету,

Скорьбя, переживая и любя,

И где-то там, за гранью лет,

Становимся такими,

Которыми нас будут помнить —

Меня и Вас, конечно, навсегда!

За что тебя люблю?

Спросила ты:

«За что тебя люблю?».

Без глянца и без ретуши,

Без напускной надменности,

Такой тебя люблю:

Со всеми недостатками,

Слезами и припадками,

Скандалами и сдвигами

И склонностью к греху —

Считая их глубинами,

Считая их загадками,

Неведомыми тайнами

Твоей большой души.

И для меня нет лучшего,

Чем лучезарный смех

И искорка интимности

В прищуренных глазах.

И то, как ты отчаянно

Отбросила всё в прошлое,

Что нам мешает жить.

И нет сомнений вечером

Как новый день пройдёт,

Когда на блюдце тоненьком

Ты чай мне подаёшь…

Не могу не любить

Наша любовь

Как

Неизбежность,

Не находящая выхода нежность,

Наша любовь

Как

Безнадёжность

И бесконечная душ разобщённость

Нами,

Самими,

Прекращена.

Знаю,

Страдаешь и любишь.

И я

Не могу не любить.

Вот и живу,

Времени не замечая,

Чтоб, уходя,

Уходом своим,

Не убить тебя.

Как услышать мне ответ

Годы стены возвели

А за ними — пропасть.

Как же мне к тебе дойти,

Разве что — словами?

Как услышать мне ответ

На моё желание:

Надышаться я хочу

Красотою юной,

Раз губами не обжечь

Губ твоих манящих!?

Лучше нет тебя на свете

Я и Ты. А все, что кроме,

Не имеет больше смысла.

Я и Ты. А все, что кроме,

Не имеет больше смысла.

Я и Ты. А все, что кроме,

Не имеет больше смысла.

Для меня теперь неважно:

С кем я был, с кем ты была.

Лучше нет тебя на свете,

Не сыскать таких, как я.

Превратила будни в праздник,

Став любимой навсегда.

Нет в словах ни лжи, ни фальши,

Взгляд наполнен пониманием.

И от этого всего

Сердце места не находит —

Бьётся трепетно в груди и

Пьянею я от счастья —

Губ коралловых изгибы,

Согревают жизнь мою!

Любовь — Шерри-бренди

Дай хоть

Последней нежностью выстелить

Твой уходящий шаг.

В. Маяковский

Вспомнил —

За этим окном

Впервые

Руки твои, исступлённый, гладил.

Сегодня сижу вот,

Сердце в железе.

Сердце и Слово

Дрожат от Счастья —

Видеть твой белый локон…

Медленный выдох и

Резкий вдох — тот,

Что сжигает желание.

Может нырнуть в подвал,

Где разливают Бренди и,

Пригубив тебя,

Ночь разорвать на

До и После.

Любовь — Шерри-бренди,

Вывернув наизнанку,

Жизненный путь

Она привела к разлуке.

Дай хоть

Последней нежностью выстелить

Твой уходящий шаг —

Сердце моё пополам разломила и

Унесла его наисветлейшую часть.

Нашепчут губы об одном

Бог мне подскажет твоё имя,

Не обмануться чтоб другим и

Губы, требуя сближений,

Найдут заветные слова.

Мне невозможно разминуться

С любовью нежною твоей,

Как нереально прыгать с ветром

Иль кутать плечи в облака.

Но даже если, даже если

Вдруг ты отступишь от меня,

В Святом Писании отыщем строфы,

Чтоб нераздельно слились души.

Чтоб боли стало в мире меньше

И ярче солнце в витражах.

Моя любовь охранной цепью

Давно прикована к тебе.

Но если вдруг, гроза ударит,

Дождь хлынет, молния распорет

Небесный свод во тьме ночной

И сердце болью отзовётся,

На переменчивость Судьбы —

Нашепчут губы об одном:

«Не дай мне, Боже, обмануться

Однажды в имени родном!»

Желание

Смотришь ты голодным взглядом,

Бюст мой взором прочертив и…

Раздев меня глазами,

Торопливо закурил.

Подо мной зашевелился в танце

Деревянный стул резной —

У тебя дрожат колени,

Пепел падает на стол.

Разрывает грудь бюстгальтер

От желанья снять его,

Но сидишь ты без движений,

Пьешь горячее Клико.

Обещала встреча розы

И шампанского бокал.

Как же ты не смог решиться

И послать мне поцелуй?

Проводив меня до дома,

Утром вместе выпив чай,

Мы могли б договориться

Дальше жить одной судьбой!

Разлетелось сердце в щепки

Роза, сбрось свои шипы,

Подари огонь соблазн.

Ждёшь беспечного Амура

Ты, скучая, по ночам.

Взгляд мой — стрелка Купидона,

Говорит тебе: «Лови,

Стань мне Музою Любви!».

Разлетелось сердце в щепки,

Как кружится голова,

Отчего не могут губы

Губ твоих ловить слова,

Почему не знают руки

Шелковистость пряных локон,

И зачем, как лист осенний,

Ниспадает на ладони шаль,

Открывшая мне груди,

Страстью жгучей напоив?!

Ушла

Мальвине плакать надоело.

Сменила цвет волос и тела.

Ушла. Хранить чужой очаг.

Ушла. Игрушки не убрала.

Артура Грея — капитана

Морская удаль соблазняла.

А Буратино? Что Буратино?

Остался с носом на причале.

Теперь казнит свою судьбу.

Под Алым парусом Мальвина

Ассолью губы раскрывала

Губам отважным капитана и

Папу Карло не ругала за

Длинный носик трюкача.

Я каждый раз хочу вернуться

Живу, не ожидая чуда,

Но пухнут жилы от стыда, —

Я каждый раз хочу отсюда

Сбежать куда-нибудь туда…

Туда, где ходят твои ноги,

Быть там, где ты была и не было меня.

И пусть года всё выше-выше

Уносят нас в мечтах своих —

Я каждый раз хочу исправить

Всё то, с чем жить здесь нам

Никак нельзя, смириться с чем

Душа не может и не должна.

И убегая от себя, в себе самом

Ищу стоически поддержки

От заволакивающей лжи,

Не скрытой в 25-ом кадре,

А вывешенной напоказ,

Где рейтинг Короля растущий

Доносят СМИ с пометкой: «Срочно»

Как самый честный аргумент!

Я каждый раз хочу вернуться

В страну довольствий и труда,

Но взор печально замечает

Везде невежества убийственный позор.

О если б голос мой могла услышать

Всех партий депутатских толкотня,

Что утром издают законы, а вечером

Их умело правит казнокрад.

Я каждый раз отечества свободой

Вдохновлённый и просвещения

Раздвинутых границ, хочу юдоль земную

Звездой прекрасной россиянам осветить!

Скоро море!

Я хочу, чтоб стало лето,

Было море, была пена,

Но чтоб не было тоски.

Чтобы мы купались в волнах,

Чайки спорили над нами,

Не поняв, кто между нами

Любит больше: ты меня

Или, что вполне серьёзно, —

Больше я люблю тебя!?

И ты меня… распял!

Всё понимала ль я?

Скорее, НЕТ, чем ДА!

Но шла в порыве бешеном

К тебе с поклоном, с нежностью!

И стало неизбежностью,

Что ты распял меня!

К тебе пришла безгрешная

С любовью и надеждой,

И ты меня… распял!

Забрал, что даром отдано,

Ничтожно растоптав.

Теперь осталась с гордостью,

Что попрана неведением,

Стремленьем быть особенной,

Без уважения к опыту,

Без знанья горьких слёз.

Забыв совета матери:

Не верить никому!

Зима ушла

Рассеялись холодные туманы и

Хлопья снега на прощанье

Капелью звонкой,

Как выпускницы,

На бале школьном

С грустинкой малой

Танцем вальса отстучали.

Весна пришла и солнце

Требует беречь глаза,

А ветерок, ещё прохладный,

Морозцем пробегает по спине и

Воробьи, в кустарнике ветвистом,

Прогноз погоды шумно обсуждают.

Зима ушла и тонкие ручьи

Искрятся дивным отражением —

Так лён, елеем напоённый,

В лампадном светит хрустале и

Понуждает к тишине.

Как отказаться от такого счастья:

Быть сопричастным к обновленью мира

И перемены к лучшему встречать!

Нет!

Если

Собрать

Все

Слёзы,

То

Получилось бы

Целое

Море…

Такое

Безбрежное

Моё

Личное

Горе…

От

Твоего:

«Нет!»

Губ твоих касание

Трогаю губами я,

Затаив дыхание,

Каждую проталинку

Твоего желания.

Сладость его чистая

По ветвям сочится.

Т. Сокольникова

Мысли лихорадочно

Ищут обстоятельства,

Встретить твой порыв.

Так вода из озера,

Сносит дамбу начисто,

Если переполнена

Сила её чувств.

И рука художника,

Режет холст с подрамника,

Если нет взаимности

Между сердцем мастера

И моделью юною.

Монолог закончить

На высокой ноте

Не даёт артисту

Остановка сердца

От избытка страсти.

Слов твоих гармония

Вносит смысл жить,

Губ твоих касание

Может и… убить!

Когда уходит музыкант

Посвящается музыканту Чаку Берри

/Dedicated to Chuck Berry/

Когда уходит музыкант и

Струны его пальцы не ласкают,

Лишь тихо-тихо память напевает

Мелодию сходящих ангелов с небес.

Высокий, стройный, смуглый парень

Любимцем стал для миллионов,

Ловящих хриплый голос

И ту улыбку, что звала в полёт

За самой — самой,

Синей — синей птицей.

Он не играл — творил магическое действо

И волшебство

Шквал аплодисментов обрывал,

А он смеялся и играл,

Играл и наслаждался

Той удивительной,

Прозрачно — нежной нотой,

Которая меня звала

Бежать в неведомую даль

И встретиться с любимой…

Когда уходит музыкант,

То сердце разрывает мука,

А музыка его живёт

И здесь — за горизонтом,

И там, где не была она давно,

Где ждут и примут, как родную!

Поцелуем нежным отслужите

Я спросил у костюмера

Как мне нарядить умело ту,

Что в сон мой стала приходить?

Он сказал: «Люби её такой,

Как она себя тебе являет!

Знай одно: одежда лишь для глаза.

А для счастья важно понимание,

Доброта и искренность во всём!

Офтальмолог предъявил мне право

По глазам о девушке судить:

Если частокол ресниц раскрыт

Лепестками нежно-чистых красок,

Значит в самый трудный час

Свет любимых глаз тебе подскажет,

Для кого ты должен

Жизнь свою достойную прожить!

Пожилая женщина на свадьбе внука

Обратилась с просьбой к молодым,

Чтоб они ни разу не снимали горечи

С прекрасных, милых губ.

И в тот час, когда закроют веки

Дорогих для сердца тебе глаз,

Поцелуем нежным отслужите,

Тем губам, что мёдом радовали вас!

Может ли счастье разбиться?

Может ли

Счастье

Разбиться?

Может,

Если

Оно

Из

Стекла!

Если

Любовь

Не

Слита

С

Чувством

На

Дне

Души!

Если

На

Крик

О

Боли

Сердце

Твоё

Молчит!

Если

Венецианский

Мастер

Совесть

В

Расплав

Стеклянный

Просто

Забыл

Задуть!

Но всё, что имел, я бы отдал

Возможно, так ангелы пели

У ног самого божества —

Такое сложилось видение

При виде твоей красоты.

Возможно, так страсти кипели,

При виде нагой Суламифь, но

Сила любви Соломона,

Погублена прежней женойНо Астис мстительна и Ревностью объята… Ах, и служанка тут… Для Суламифь не ведома И злоба, и коварство Отвергнутой царицы….

Возможно, я что-то не знаю,

Что знамо лишь было тебе,

Но всё, что имел, я бы отдал

За тихое слово: «Люблю!»

Пронзённая мечом

Безумца Элиава,

Младое тело

Падает на пол.

Когда мне было б лет осьмнадцать

Простим горячке юных лет

И юный жар и юный бред.

А. Пушкин. Евгений Онегин,

(Гл. 2, стр. XV)

Когда б мне было лет осьмнадцать,

Я б размышлял как нофелет

И исхитрился ненароком

Невесту Вам найти с дворцом,

Каретой и ежегодными балами.

Но дело в том, что в 40 лет

Вас седина не столько красит,

Как удивляет среди дам и

Шансов мало оставляет,

Для тех, кто ведает дворцами.

Мой друг, не хмурьте брови —

Средь многих равных по годам,

Созданье юное вседневно бредит счастьем

И сердце юное её не принадлежит другому.

Вам следует визит им дать,

И радовать трепещущую мать

Надеждою земного рая для

Дочери любимой — опоре надвигающихся лет.

И сердце матери поймёт,

Что счастье дочери в руках надёжных,

А к осени, уж, батюшка Вас вкруг аналоя

Трижды обведёт и обвенчает чинно.

Дорожа секундами

Есть стих и перевод достойный,

Знать о котором нужно всем!

В нём суть

Всего земного и неземного бытия.

Мне жаль, что я прожил неведав

Всю глубину, изложенную в них.

Не знал, что время растяжимо и

Наполняется лишь тем,

Что сами мы в сосуд его положим

И, дорожа секундами, помножим

Всё то, что предначертано лишь нам!

Rudyard Kipling

(Перевод С. Маршака)

О, если ты спокоен, не растерян,

Когда теряют головы вокруг,

И если ты себе остался верен,

Когда в тебя не верит лучший друг,

И если ждать умеешь без волненья,

Не станешь ложью отвечать на ложь,

Не будешь злобен, став для всех мишенью,

Но и святым себя не назовёшь, —

И если ты своей владеешь страстью,

А не тобою властвует она,

И будешь твёрд в удаче и в несчастье,

Которым в сущности цена одна,