Бесплатный фрагмент - И снова март…

---

В оформлении обложки использованы авторские работы Ирины Телесовой из цикла «Каменные истории»

Телесова И. В.

И снова март… Стихи, сказки. 2022.

***

И снова март. А значит, тает снег.

Весна сплетёт защитный оберег

Из птичьих слов и бусинок капели.

Чернила — в стол. Стереть февраль с ресниц.

Гадать на встречу по полёту птиц.

И открывать окошки, души, двери.

Читать стихи и верить в чудеса.

И тоненькие слушать голоса

Далёких звёзд в небесной колыбели.

Построить замки. Возвести мосты.

И точно знать, что есть на свете Ты.

И чувствовать — мы встретимся в апреле.

***

Однажды ты меня найдёшь.

В сентябрьский сумрак, серый, рваный,

Засунув пустоту в карманы,

Забыв про зонт, шагнёшь под дождь,

Пигмеем став от нелюбви,

Дрожа от холода и страха.

Большая подойдёт собака,

Лизнёт ладонь, мол, по пути.

Там, где, срастаясь с тишиной,

Деревья сторожат границы

В иное, этот мир иной

Меняет город, судьбы, лица.

Скрипит цараписто фонарь.

Медовый сумрак пьян и весел.

И хоть сентябрь отнюдь не май,

Сиренью пахнет рыжий ветер.

Свернёшь направо. За углом,

В твоём родном привычном сквере,

Увидишь вдруг возникший дом.

Толкнёшь незапертые двери.

---

Приветливо мигнёт окно

И медью звякнет колокольчик.

Ты словно посмотрел кино

Про холод, страх, тоску и дождик.

И позабыв, как страшный сон,

Все неудачи и потери,

Вернёшься в свой любимый дом.

И вспомнишь про миры и двери.

Здесь лунных бабочек ажур.

За стойкой дремлет фрау Марта.

И украшает абажур

Географическая карта.

Разносят водку и абсент

Героям вечного Ремарка.

И на ходу прибрав акцент,

Котяра чёрный шаркнет лапкой.

Ты прячешь радость под ребро,

Ты счастлив, что каноны лживы,

Что ты живёшь давным-давно,

Что смерти нет, а сказки живы.

Я буду ждать и слушать дождь

За дальним столиком у двери.

Однажды ты сюда придёшь.

Однажды ты в себя поверишь.

***

Он не помнит, кто он и откуда,

Дождик, заплутавший в сентябре.

Просто он умеет это чудо —

Помогать упавшему тебе.

Если ты несбывшееся море,

Если ты погасший звёздный свет,

Если ничего нет, кроме боли,

Он звонит и говорит: "Привет".

И играет до утра на скрипке —

А ты слышишь нужные слова.

И ты снова море, скрип калитки.

И ты снова можешь подпевать.

Если слышишь, плачет скрипка-ветер,

Знай, что кто-то помнит о тебе.

Просто он дежурит в этот вечер

По твоей заплаканной судьбе.

В сентябре не переживший боли.

Как струна звенящая тонка.

Просто он когда-то был тобою,

Так и не дождавшимся звонка.

***

Драконья мама делает печенье.

Драконьей маме по ночам не спится.

У сына сто десятый день рожденья.

Сын любит шоколадное, с корицей.

Сказал: "Уеду! — начитался мифов. —

В тот книжный город, где дома и люди.

Им плохо без драконов, гиппогрифов.

Они живут... но думают о чуде".

— Пойми, малыш, нам путь туда заказан.

У них коты, собаки, птицы, звери.

Для них мы персонажи страшных сказок.

Неверье закрывает в чудо двери.

Володьке пять. Он, раздобыв бумагу,

Пускает самолётики с балкона.

Ему хотели подарить собаку,

А он всё просит завести дракона.

И печь побольше каждый день рожденья:

Корица, шоколад, чуть кардамона.

В карманах вечно крошки от печенья.

Нет, сам не любит. Это для дракона.

---

А лет в двенадцать каждый понимает —

Здесь взрослый мир, и в нём свои законы.

Но выше крыши по небу летает

Воздушный змей, похожий на дракона.

Потом по кругу: школа, ВУЗ, работа.

Айтишник с бородой. Слетали в Ниццу.

Рутина, быт, проблемы и заботы.

И вроде, говорят, решил жениться.

А ночью — крыша. Если вдруг не спится.

Чердак давно обжит и обитаем.

— Держи вот. Шоколадное, с корицей.

— Запрыгивай, дружище, полетаем.

***

Крылечко, окошки, ставенки.

Плетень, воробьиный рой.

В избушке жил гномик маленький.

А думал, что он большой.

Скорлупки, сюртук поношенный,

Залатанный колпачок.

В кормушке — для птичек крошево.

За печкой поёт сверчок.

На ветках висят фонарики,

А в печке сидит калач.

Он был не сильней комарика,

А думал, что он силач.

Кормил мотыльков и ёжиков.

Растил под окном цветы.

А в дождь перочинным ножиком

Своим мастерил мосты.

И шёл по мостам над лужами

Жучков, муравьёв народ,

И думал, что очень нужен им,

Кто в бурю весь мир спасёт.

***

— Мама, сказочку мне, я без сказочки не усну.

Про избушку, про доброго духа зимы и птиц.

Где могучие сосны кусают за бок луну,

И катаются эльфы у спящих детей с ресниц.

Новогодней позёмкой по лесу бежит зима,

Заметая тропинки хвостами седых лисиц.

Пироги из печи — ароматный грибной туман.

Да под крышей соломенной пара волшебных птиц.

Будто углем рисованный, как порожденье тьмы,

Старый ворон. Да снежная белая ночь-сова —

Не понять, то ли прячется здесь от лихой зимы,

То ли это ночует под крышей сама зима.

А зима серебрила снежинками лунный свет,

Оставляла на стёклах узоры волшебных рун.

— Вы поймите, мамаша, что это усталый бред.

Мальчик в коме, не слышит, а Вам бы прилечь, уснуть.

---

Вскрикнет ночь по-совиному и полетит сквозь снег,

Унося на совином крыле все несчастья прочь.

Открывает глаза очень маленький человек.

— Всё в порядке, вернулся. Уж думали — не помочь.

Врач снимает халат и устало глядит на снег:

— Обошлось. Полно плакать. Устали и мы, и Вы.

А Вы — сказки. Наука! У нас двадцать первый век!

Невесомо кружится в палате перо совы.

***

Сидели в сквере почти что люди,

О чём-то спорили горячо.

А кошка... Кошка пусть тоже будет,

Хоть кошка, в общем-то, ни при чём.

Потом на кухне за чашкой чая:

"Намажь варенье", "отрежь батон",

"Я беспокоюсь", "люблю", "скучаю".

Ну а без кошки и дом — не дом.

Они б, наверное, удивились,

Но вряд ли стали б о том жалеть,

Что пропустили коронавирус,

Что пропустили войну и смерть.

А ночью звёзды. А ночью крыша.

"Укутай горло", "надень пальто".

И кошка с ними на крышу вышла.

Без кошки крыша — совсем не то.

Сегодня, завтра... всё так же будет.

И даже, скажем, лет через сто.

А кошки... Кошки почти что люди.

Почти что ангелы. Если что.

***

Вместе с солнцем клонился к закату день.

Старый ворон баюкал своих детей:

— Этот мир для орлов и для лебедей.

Здесь ворон не любят.

Будут камни, рогатки — судьбы печать.

Не носите на сердце своём печаль.

Не копите обид, чтоб рубить сплеча —

Вы другим не судьи.

Завтра снова займётся чудесный день:

Запоёт соловей, протрубит олень.

Но кому-то дан свет, а кому-то — тень.

Вы держитесь тени.

Только кто станет слушать такой совет,

Если ты крылат и тебе мало лет.

Да к тому же любовью семьи согрет.

Ты отваги гений.

И пускай я дожил до закатных дней,

Не видал той тоски и любви сильней.

Как хоронят вороны своих детей —

Боль их сердце студит.

---

На минуту утихнет их скорбный грай.

Ждёт крылатых детей их вороний рай.

И вернутся назад, заглянув за край.

Вороньё — не люди.

У ворон нет воздушек, ножей, гранат.

Каждый солнцем, крылом и семьёй богат.

И, пугая всех добрых людей, в закат

Унесётся стая.

Если ты поднимешь с земли перо,

Если ты помашешь им вслед крылом,

Если ты ответишь добром на зло —

Ты уже другая.

***

Там далеко-далеко, где кончается день,

Бродит по тропкам лесным белоглазая чудь,

Пьёт из ключей серебристых прекрасный олень,

Ходит Душа заплутавшая, ищет свой путь.

— Вот тебе, совушка, ягодка цвета зари.

Пусть я не буду любить, но останусь жива.

Что мне от вечного жара и боли в груди?

Дальше идёт, о любви вспоминая едва.

— Реченька тёмная, воды твои глубоки.

Омут бездонный, даруй мне желанный покой.

Просит забвенья Душа у холодной реки.

Память-голышек бросает озябшей рукой.

— Сколько брожу в темноте, а самой невдомёк.

Манят огни светлячков и болота огни.

Может я просто усталый больной мотылёк?

Добрый огонь, ты надежду и веру возьми.

Так и осталась Душа в заповедном лесу

Капелькой крови с блестящим брусничным листом,

Лёгким крылом, превратившимся в злую золу,

Криком совиным да камешком, скрытым песком.

***

Он приходит с работы и сразу к ней,

Не снимая пальто, не закрывши дверь.

Он целует любимый курносый ноc:

— Посмотри, моя лапа, что я принёс.

Ты спала? Не вставай, — поправляет плед, —

Подожди, приготовлю тебе обед.

Закупился едой... Только  то? Не то?

Наконец, он снимает с себя пальто.

А она отрешённо глядит в окно.

За окошком позёмка, февраль, темно.