Грядущее и неизбежное

Посвящается родным и близким

Пролог

— Заяц, куда ты скакал?

Из-за угла вывернул смазливый неухоженный мальчишка. Смуглый, с черными, как уголь, волосами, весь в синяках и ссадинах — он больше походил на бродягу. Когда мальчик объявился в комнате, она тут же стала казаться еще более грязной.

— Я был в лесу, маман! — почесывая одной рукой грязное колено, а второй хватаясь за фартук молодой женщины, громко ответил он.

— Достроил свой скворечник?

— Ну не называй его так! Это настоящий дом! Мой!

— На дереве!

— Я тебя свожу туда!

— Ох, да! Только бы я в лесу рожать не начала, — белокурая женщина заулыбалась и, отойдя от плиты, внимательно посмотрела на своего сына.

— Маман! — бойко начал мальчуган, но тут же затих. — Мама! Ничего же страшного! Сейчас я умоюсь! Подожди, дай передохнуть! Я так бежал из леса! Никак не могу найти себе места! Все кажется, что вдруг ты тут без меня рожать начнешь! Ну, ты придумала, как назовешь ее? — легонько тыкая в сильно выпирающий живот мамы, спросил он.

— Нет, не придумала, — мама села на табуретку и устало потерла лоб.

— Ну а все же?!

— Может, Маша? Мария… Ксения.

— Фу!

— Ну а что ты можешь мне предложить?

— Я думаю, ей нужно дать какое-то очень интересное имя! Красивое! Необычное!

— О Боже, мне уже страшно.

— Ангелина, потому что она будет походить на ангела! — заулыбался мальчишка. — Или Альбина, если будет такой же белой, как ты! Можно назвать Алисой! Знаешь, как в стране чудес!

— Дорогой мой, у тебя разыгралась фантазия.

— А знаешь что? Я сидел сегодня в моем домике и думал о том, что лето подходит к концу, и теперь, когда заканчиваются последние денечки августа, я начинаю любить этот месяц как никогда прежде!

— Так. И?

— И я подумал, знаешь что? А что если назвать малышку в честь этого месяца?

На кухне на мгновение воцарилась тишина, и даже назойливая каша, стоящая на плите, перестала булькать и вырываться на свободу.

— Я не поняла, милый, что?

— Августа!

— Да что ты, это смешно! Первый раз в жизни слышу такое! Скажи мне хотя бы, как будет полное имя, я не имею представления об этом!

— Августина.

Девушка задумчиво похлопала глазами и улыбнулась.

— А если она родится в сентябре?

— Спорим, что не родится? А если все-таки родится в сентябре, то называй ее как хочешь! А если в августе, то пусть будет Августиной! Да! Спорим, что родится она в августе, скоро, совсем скоро! Прямо сейчас!

И в то же мгновение входная дверь распахнулась настежь. На пороге стоял молодой мужчина, «маманский ухажер», как называл его мальчуган. Он не был ему отцом, он был в принципе никем. Он окинул своих сожителей быстрым взглядом и проскочил в спальню.

— Что происходит? — побежав за ним, девушка немного покосилась от его испуганного взгляда. — Зачем ты собираешь вещи?! Что происходит?!

— Прости, я ухожу от вас, — второпях разыскивая глазами паспорт на столе, произнес он.

— Куда уходишь?

— Я ухожу насовсем.

— Как? А как же я? А как же наш ребенок? — хватаясь за живот, как за какую-то важную вещь, которую следует обязательно показать и как бы напомнить о ней, воскликнула девушка.

— Воспитаешь как-нибудь сама, — хладнокровно бросил мужчина, в то время как где-то дома, совсем поблизости, раздался грохот и детский крик.

— Господи! — девушка охнула и побежала, было, к ребенку, но дорогу ей перегородили незнакомые люди.

Они вошли в дом бесцеремонно, громко круша все на своем пути. Мальчуган, стоявший за ними, время от времени хотел пробраться к своей маме, чтобы защитить ее и самому оказаться под «маминым крылом».

— Что происходит? Кто вы? Что вам нужно? — ошарашенно проговорила мама, сжимая руками живот.

— Отвали! — проревел громадный мужик и, достав пистолет, впритык подошел к «убегающему ухажеру». — Где деньги, мать твою?!

Парень, умирающий от ужаса, не мог проронить и слова. Мужчины, стоявшие сзади громилы, стали поднимать и переворачивать все на своем пути.

— Мы договаривались с тобой по-другому!

— Парни, парни, спокойно!

— Доставай деньги, или мы прикончим тебя здесь же, на месте!

— Господи, оставьте его! — проревела девушка, все ниже и ниже спускаясь по стенке вниз. Мальчуган, попеременно оглядываясь на незваных гостей, присел к матери и что-то зашептал.

— На счет три… — прорычал громила, поднимая пистолет.

— Кто вы?! Что вы делаете?! — покрываясь холодным потом и часто моргая, повторяла испуганная девушка. — Пожалуйста, оставьте нас!

— Ничего нет, — подошедший мужчина разом прервал всеобщий гам и шум, стоящий в доме. Раздался выстрел.

— Уходим. Быстро!

Подошедшая к ногам матери кровь напугала мальчишку. Он вскочил на ноги и, увидев труп «маманского ухажера», испуганно вскрикнул. Мальчик стоял как вкопанный. Разгромленный дом, хаос, царивший повсюду, кровь, бездыханное тело посреди комнаты и крик матери, у которой начались роды, неизгладимо остались в памяти ребенка. Шок и ужас, сковавшие в то время сердце мальчика, превращались в панику. Он запомнил все в картинах. И эти картины были ужасны. Они всплывали в его памяти постоянно.

Сидя на холодной скамейке в больнице, он неустанно терял свои маленькие детские слезки. Мысль о том, что с мамой что-то случится, до смерти пугала его. Его тоненькие грязные ручки болезненно потрясывались и мурашки от холода и боли постоянно ежились на теле.

Вышедший из палаты врач по-доброму взглянул на него. Мальчишка выпрямился, внимательно сверкнул синими глазами и с надеждой спросил:

— Как мама?

Врач рассеянно улыбнулся и страх немного сжал его, но мужчина тут же расслабился и присел возле скамейки на корточки. Ему не впервой приходилось разговаривать на такие темы. Он был обучен, как железный человек с холодным сердцем, которое все же забилось сильнее при виде десятилетнего мальчика.

— С твоей мамой все хорошо, — наигранно улыбнулся врач.

Мальчик потерянно впился в глаза доктора.

— Правда?

— Правда, — еще более уверенно ответил доктор, после чего мальчик почувствовал себя еще хуже.

— А с Августой? — через слезы завопил убитый горем парнишка.

— С кем?

Мальчик опустил голову и, сжав кулачки, стал тереть глаза и громко хмыкать.

— Августа? С твоей сестрой все хорошо, — доктор встал и скрестил руки. — Я просто хотел спросить, есть ли у тебя родные? Родственники у тебя есть?

— Нет у меня никого.

Эта фраза, прозвучавшая в тишине, ошпарила врача по ушам и, развернувшись, он быстро ушел от ребенка. Свернув за угол, он встретился с коллегами и нервно почесал затылок.

В это время мальчуган бойко встал и пошел следом. Резко остановившись перед поворотом, он остался незамеченным.

— Машина не при чем, — послышался мужской голос, — скорая помощь выехала сразу же, как вызвали. Мы не знаем, сразу ее сын позвонил, или нет.

— Боже мой, да это ведь еще совсем ребенок! — запричитала какая-то старуха. — Слава богу, что он вообще позвонил!

— Дело не в этом, все равно бы не спасли. Околоплодные воды проникли в сосуды…

— Женщина просто очень перенервничала! Вы знаете, что случилось у них в доме накануне? Сильнейший стресс тоже повлиял на это.

— Тут хоть так, хоть этак рассматривай. Думаю, тут повлияли многие факторы…

— У девочки есть имя? В детдом лучше отдать с именем. Давайте напишем…

— Мальчик назвал ее Августой.

— Августина, прекрасное имя… И родилась девочка в августе. Так и напишем…

— Обоих в детдом?

— А как иначе?

Мужчина развернулся и, быстрым шагом дойдя до скамейки, нелепо поглядел по сторонам. Коридор был пуст.

Через несколько часов после пропажи ребенка на окраине Подольска заинтересованные прохожие показывали розыскному отряду места, где недавно видели мальчика. Отряд разделился — одни пошли проверять соседние дома, другие углубились в лес. Гораздо больше повезло тем, кто пошел проверять дома. Приветливые соседи открывали свои гаражи, сарайки, иногда предлагали выпить воды.

Тем, кто ушли в лес, повезло меньше. За первый час они израсходовали всю питьевую воду, началась жажда; назойливые мухи и голодные лесные комары окружили людей, не давая сосредоточиться на малейших, иногда неприметных, но важных деталях. Так они пропустили вековое толстое дерево, совсем неприметное, если не посмотреть на его верх, где за большой зеленеющей ветвью темнел самодельный маленький дом.

Солнце сменялось луной, луна сменялась солнцем. Через щели просвечивался свет, то лунный, то жаркий солнечный. Ребенок его не различал. Все было в дымке, все было будто бы не наяву. Птицы, поющие по утрам, почти не различались с птицами, которые пели ночью. Не различалось теперь и далекое «кукареку» петуха и громкое полуночное «ку-ку» пролетающей совы или кукушки. Все смешалось и слилось воедино.

Отойдя от глубокого сна или полудремы, мальчик медленно провел рукой по ноге, где краснел укус лесного муравья. Боль разрасталась с каждой минутой, и сон, затягивающий ребенка все это время, отошел на задний план. Тяжелые веки приподнялись и тут же закрылись. Раздался скрежет. Ребенок вздрогнул, и холодок пробежался по его худым плечикам. Звук раздался снова. И снова. Мальчик прислушивался к нему, а сам уже наблюдал следующий сон, снова охвативший его.

— Боже мой! Ты живой? Мальчик!

Забравшаяся в дом женщина проползла к мальчику, и тот распахнул глаза.

— Не бойся меня, не бойся, — зашептала она, притрагиваясь к нему.

Ее темные глаза расширились, на них появилась влага.

— Сколько ты тут лежишь? Три дня? Неделю? Нужно срочно в больницу! — испуганным голосом сказала она, взяв его худую, почти невесомую руку.

Мальчик не ответил. Он молча смотрел в глаза женщины и не понимал, что происходит. Ее лицо нахмурилось, брови опустились ниже к глазам — она видела все, что недавно видел мальчик. Всего за минуту она пережила то, что пережил он. Женщина дрогнула и, пододвинувшись к ребенку, стала брать его на руки.

— Повезете меня в больницу? — еле слышно спросил он.

— Нет. Как тебя зовут?

Мальчик обхватил шею женщины и почувствовал тепло, защиту и необъяснимое чувство доверия. Он немного приподнял уголки губ, и его голова обессиленно откинулась назад.

— Ян, — проговорила второпях женщина. — Тебя зовут Ян, я знаю.

Глава 1

Наши дни

— Августа! Августа!

Девушка резко обернулась и на ее лице засияла улыбка.

— Что ты орешь как ошпаренный? — спросила она у подходящего парня. — По какому поводу цветы?

Молодая пара свернула с аллеи и подошла к тенистому дереву.

— Августа, — начал он, вставая, как в фильмах, на одно колено и доставая из-за пазухи коробочку с кольцом, — выходи за меня замуж!

Ошарашенная девушка громко проглотила слюну и мнимыми жестами, будто потеряв дар речи, заставила его подняться.

— Я не поняла.

— Августа, я уезжаю. Я хочу, чтобы ты поехала со мной. Чтобы мы были вместе.

— Куда ты уезжаешь?!

— Меня переводят по работе в Америку.

— В Америку?! Но как? И ты едешь?!

— Августа, разве я могу отказаться?! Я ждал этого!

— Вот так значит! Значит, ты все бросаешь и едешь в Америку?! — в глазах девушки сверкнула ярость.

— Августа, почему ты всегда такая психованная! Почему ты уже все решила для себя?! Кто сказал, что я бросаю тебя? Я делаю тебе предложение! Предложение руки и сердца! Я хочу, чтобы мы с тобой жили там, вместе, не расставаясь! Чтобы мы там устроили себе беззаботную жизнь, чтобы у нас была семья!

— Ты забыл, у меня уже есть семья! Я не могу оставить их!

— Да какая к черту семья! — взорвался парень. — Ты — детдомовская девчонка, и всегда останешься ею!

Девушка на мгновение замолчала.

— Глеб, не говори так… Я открылась тебе вся, полностью, а ты…

— Ты не нужна этой семье.

— Ян делает для меня все! Они все любят меня!

— Ян делает это только лишь из чувства долга!

— Ах так! Убирайся отсюда! Ненавижу тебя! — загромыхала Августа и, схватив букет цветов, со злостью распотрошила его и бросила на землю.

Глеб растерянно посмотрел в глаза любимой, и горечь нахлынула на него.

— Прости.

— Уходи! Американец чертов!

— Мы больше никогда не увидимся, — тихо произнес он, и пыл Августы немного затих.

— Как это так?

— Или в лучшем случае я приеду сюда через три года.

— А! Вот так значит, да?! И что ты мне предлагаешь? Сидеть здесь и ждать тебя словно монашка?!

— А ты будешь ждать?

— Ха-х, конечно! Размечтался! — закричала Августа.– Так знай же, если ты уедешь, я найду себе другого! Выйду замуж за какого-нибудь богача, нарожаю кучу детей и буду самой счастливой, понятно тебе?!

Парень отчаянно опустил голову, поставил коробку с кольцом на скамейку и кинул на Августу прощальный взгляд. Девушка поняла это.

— Надо же! Пришел тут, понимаешь ли, с кольцом! Мне еще восемнадцати-то даже нет!

— Я все понял, Августа, — отходя от девушки все дальше и дальше, огорченно пробормотал парень. — Я все понял. Goodbye my love, goodbye!

— Вот и иди! Да! — крикнула она ему вслед. — Проваливай!

Она нервно села на скамейку и, проводив взглядом удаляющуюся фигуру парня, заплакала.

— Ну и черт с тобой! Завтра же помиримся и все! Дурак! — она поднялась со скамейки, все так же нервно, с агрессией во всех движениях. Тем не менее, Августа взяла коробочку с кольцом. Она двинулась к себе домой, убеждая себя, что ничего страшного не произошло. Однако переступив порог квартиры и увидев перед собой сидящую Анну, снова кинулась в слезы.

Анна — самый близкий и родной человек для Августы. Это неродная дочь ее брата, совершенно не похожая на свою мать Марию, супругу Яна, у которых, не считая Ани, есть еще четверо родных детей. Взрослеющая пятнадцатилетняя девочка почти все свое время проводила вместе с Августой. На то было множество причин, например дурдом, который творился в их доме из-за детей.

— У меня такое чувство, что я никому не нужна! — промычала через слезы Августа через некоторое время.

— Если Глеб уезжает, это не значит, что ты остаешься одна. У тебя есть я и семья.

— Я так сомневаюсь в этой семье…

— С каких это пор? — удивилась Аня. — Глеб сморозил глупость и не надо теперь думать о ней… И тем более искать здесь правду. Он это так от отчаяния сказал…

— Но у меня на самом деле никогда не было семьи. У меня есть только брат и его семья. Даже ты мне, по сути, никто!

— Пусть я и не родная Яну, зато только его я считаю своим отцом! Да ведь я даже не помню своего настоящего! — Аня придвинулась к Августе поближе и крепко-крепко обняла. — Не забывай семью. Верь в нее. Какая никакая, но у тебя она есть и ты не одинока… А самое главное, что у меня есть ты, а я есть у тебя! Ты моя лучшая подруга на века. Я всегда буду рядом с тобой.

— Да, это главное. Боже мой, как я тебя люблю!

— Ну! Хватит разводить сопли! — вскакивая с места, прокричала Аня, которая терпеть не могла телячьи нежности. — Быстренько собирайся, и пойдем к Зосиме.

Ее длинные рыжие волосы мелькнули в коридоре, и силуэт пропал. Через десять минут, собравшись, они вышли из квартиры Августы и, заказав такси, двинулись в больницу. Это место отвлекло Августу от мыслей о недавнем разговоре. Отвлекло полностью.

Зайдя в хорошо убранную палату, они увидели вазу с шикарным букетом цветов, и уже потом их внимание упало на взрослую статную женщину, которая, развернув газету, полностью скрылась за ней.

— Зосима? — окликнула Августа, ставя «передачки» на стол.

— Какой черт вас сюда притащил? — сворачивая газету, строго спросила женщина. — Ну дня я без вас провести не могу!

— Зосима, откуда такой прекрасный букет? — спросила Аня, непрестанно нюхая его.

— Папаша твой притащил вчера, кто ж еще! — ее глаза заулыбались.

Зосима была темноволосая, рослая, очень худая женщина. Ее волосы были заплетены в длинные косы, заделанные сзади в шишку или в ее жалкое подобие. Ее карие глаза почти всегда улыбались. Она казалась очень приветливой, доброй и вежливой. Особенно с этой семьей.

— Кто же меня навещал бы, если бы не вы? — задумчиво, но все еще улыбаясь глазами, спросила она. — Как жаль, что Бог не наградил меня детьми.

— Не могу поверить, чтобы у такой красавицы, как ты, не было романов, — вывела Августа.

— Что ты! Были! Да сколько! — засмеялась женщина, отмахиваясь рукой. — Да только все мужики эти через время сбегали.

— Не понимаю. Почему?

— Мало кто мог ужиться со мной, принять такую, какая я есть. Мои сверхспособности вызывали испуг — я видела всё и всё знала. Я прекрасно понимаю людей, которые не принимают это…

— Но если человек любит, то любит человека, какой он есть!

— Значит, не было такого человека! — подытожила Аня, незаметно поедая привезенную в «передачке» черешню.

— Нет, был у меня один, — задумавшись, пробормотала Зосима. — И есть.

— Вау! Кто же он?

— Твой отец, — Зосима улыбнулась и перевела взгляд на Августу. — И твой брат.

Девочки удивленно охнули и придвинулись ближе.

— С того момента, как мы встретились, мы всегда вместе…

— Зосима, а расскажи поподробнее! Как вы встретились?

Женщина улыбнулась, наклонила голову и полностью окунулась в прошлое, давно прошедшее лето.

— Был конец августа, — начала Зосима и мельком взглянула на Августину. — Я только что развелась с мужем. Это было смутное время для меня… Представьте, развестись с пятым мужем, да? — девочки захихикали от насмешливой фразы Зосимы, и Августа стала заламывать пальцы от непонятного нарастающего волнения. — Я решила проветриться, развлечься… Эта идея пришла мне спонтанно! Вообще-то я не люблю собирать грибы… Однако соскочила утром, взяла корзинку и нацепила на себя какие-то старые охотничьи штаны, оставшиеся от… по-моему, третьего мужа. Он был мал ростом, зато убежал от меня быстрехонько… только пятки сверкали. Я выехала за город, прошла все дома, углубилась в лес и вдруг я стала что-то чувствовать… Что-то необъяснимое. Мое тело, руки стало покалывать. На них нашел легкий жар, попеременно сменяющийся холодом. Я стала видеть какие-то отрывки. Я поняла, что я здесь неспроста: у меня есть цель, неведомая! Я шла по следу на ощупь, прижимаясь к деревьям, я чувствовала их энергетику, они показывали мне картины…

— Что за картины? — не выдержала Августа.

— Картины людей. Я слышала разговоры, видела следы — деревья мне не только показывали, но и рассказывали. Я сама не заметила, как бросила корзинку и побежала. Я бежала мимо деревьев и вдруг поняла, что я на месте. Я подошла к нужному дереву и поняла, что это оно. Это то, что тянуло меня сюда с самого утра. Я не сразу поняла, почему именно это дерево, и в меня закрались сомнения, но вскоре они рассеялись… я посмотрела наверх. Там был очень неприметный домик. Маленький отшельнический самодельный домик. Я, не раздумывая, полезла наверх по веткам и, заглянув в него, увидела маленького мальчика…

— Яна… — прошептала Августа.

— Я приблизилась к нему, и солнечные лучи, проникающие через щели домика, осветили мне ребенка. Он не шевелился и лежал, сильно сгорбившись, согнувшись, однако его глаза были распахнуты. Мальчик внимательно смотрел на меня, и, притронувшись к нему, я увидела всю ту историю, которая произошла на его глазах. Вы тоже знаете, что до родов в доме Яна были бандиты, убившие мужчину, с которым жила твоя мать… — Зосима понизила голос и погладила Августу по руке. — После этого она скончалась в больнице, но произвела на свет тебя, солнце…

— Но почему же папа лежал там? — спросила Аня. — Что с ним случилось?

— Ну, это же ребенок. Он убежал сразу из больницы, узнав, что его и Августу ждет детдом. Это шок, непонимание, желание скрыться ото всех, детская скорбь… Он пролежал там несколько дней. Я не знаю, был ли он худ в жизни, но когда я его нашла, он сильно истощал. Я подняла его и не почувствовала тяжести. Ян не ел и не пил несколько дней, у него было истощение. Я понимала, что его нельзя в больницу, и поэтому привезла мальчика к себе домой. Я откормила его, поставила на ноги… В этом мне помогал мой первый муж врач, Алексей, с которым мы до сих пор в хороших, дружеских отношениях. Ян стал мне сыном. Мы очень полюбили друг друга, а по ночам он шептал мне, что боится потерять меня…

Зосима тихонько засмеялась и подтерла подкатывающиеся слезки в уголках глаз платком.

— Теперь ему двадцать семь… Он обеспеченный женатый мужчина, у него куча своих детей, а все же не забывает про меня. Он рядом, — Зосима вздохнула с какой-то радостью и, пощупав нежные зеленые листья цветов, объявила девочкам, что наговорилась и хочет спать.

— Мы придем к тебе завтра!

— Сумасшедшая что ли, Августа? У тебя завтра день рождения! Давай как-нибудь без меня! — усмехнулась Зосима, переворачиваясь на правый бок.

Аня уже стояла у дверей, когда Августа подошла напоследок к Зосиме. Они обменялись парой-тройкой фраз, не расслышанных Аней, и попрощались.

— Стой! — вдруг крикнула Зосима и скорее приподнялась на локти. — Августа, подойди.

Удивленная тревожностью женщины, девушка быстро исполнила просьбу. Зосима нагнулась к ней ближе, впилась в глаза и больше их не отводила. Ее плечи заметно тряслись, по рукам бежала дрожь. Она медленно отодвинулась к стенке и, закрыв лицо руками, попросила Августу о приходе Яна.

— Да, пусть придет завтра…

— Что случилось? — повторила Августа.

— Пусть придет… Мне надо ему кое-что сказать…

Девушки посторонились, споткнулись об порог, осторожно прикрыли дверь и ушли от Зосимы в полном смятении.

Глава 2

Следующий день выдался пасмурным и прохладным. Небольшая квартира Августы оставалась темной и неуютной. Она сидела на своей кровати, спустив ноги на холодный пол, и думала, остановив свой взгляд на коробочке с кольцом. Оно тихо покоилось на стеклянном маленьком столике и привлекало внимание переливом лучей в камне. Настроение потихоньку катилось по наклонной вниз…

На самом деле все было не так плохо. Сопящая рядом Аня смешно подергивала ногами, которые торчали из-под покрывала. Яркие маленькие лампочки на потолке, все по последнему писку моды, приветливо дарили свое тепло. Но в квартире модные были не только лампочки, а абсолютно все. Ян сделал для своей сестры настоящий уголок рая. Все в бежевых тонах, красивая мебель, декоративный камин, кухня, как космос, и зал, как в пятизвездочном отеле. Все это становилось мрачным и тусклым для нее в такие дни…

— Августа, долго так будешь сидеть? — проворчала Аня.

— А ты? Долго так будешь валяться?

— Наверное, надо собираться и уже ехать к нам домой праздновать твой день рождения… С днем рождения!!!

Но Аня никогда не дарила подарков. Как было положено, точнее, заведено, подарок всегда был большой и дорогостоящий, но от всей семьи. Так планировалось и в этот раз.

Приехав домой к брату, Августа не застала его. В доме было на удивление тихо и спокойно. Она прошла в зал и увидела спокойно играющих на ковре двойняшек Пашу и Дашу.

— А где у вас мама? — озадаченно спросила Августа, осматривая дом.

Дети недоуменно посмотрели на девушку, о чем-то явно подумали и решили играть дальше.

— Так они и заговорили тебе в два года! — хохотнула Аня.

Девушки прошли в кухню, как в самое важное место для сегодняшнего дня, и встретили там пятилетнего Максима, загруженного работой. Он задумчиво, надув губы, тыкал вилкой в жидкое тесто и всем своим видом показывал лень.

— Максим, привет, — Аня бросила сумку на стул и подошла к холодильнику.

— Я думал, ты больше с нами не живешь, — заметил мальчик.

Девушки переглянулись, и послышался тихий смешок. Максим был довольно остроумным мальчиком…

— Где мама?

— В огороде…

— Иди к детям, я сама помешаю тесто, неумеха!

Августа подошла к окну и, присмотревшись, увидела молодую женщину с маленьким ребенком на руках. Мария тихо прогуливалась, ветер раздувал ее длинное светлое платье. Она показывала малышу деревья, стремящихся ввысь бабочек и колорадских жуков, поедающих листья картошки. Все было спокойно и тихо, малыш сосал соску, невероятно надув розовые щечки, и с интересом хлопал глазами.

К вечеру все было готово. Стол был красиво накрыт, Аня с Максом неутомимо надували последние оставшиеся шары, а Мария тем временем терпеливо усаживала маленьких детей на высокие стулья.

Через минуту в зал вернулась нарядная именинница. Дети в комнате мигом отбросили все свои важные дела и перевели свои взгляды на шикарное синее платье Августы, так подчеркивающее ее красивую фигуру. Ее светлые локоны свисали растрепанными кудряшками вниз, до плеч. Лицо светилось, синие глаза оглядывали всеобщий бедлам и суматоху, красивые скулы тотчас пропали с приходом улыбки, которая была еще красивее. Двинувшись вперед, девушка неожиданно качнулась и, всегда поражая людей своей неловкостью, чуть не вписалась в декоративный цветочный столб.

— Кто рассыпал бусины? Убирайте, — строго приказала Мария, присаживаясь за праздничный стол.

— Даша играла с ними! — недовольно ответил Максим, садясь на корточки рядом с бусинами. Надутая Даша молча сидела за столом, и приученный уже убираться за малышней, Макс делал свое дело.

Максим, удивительно добрый мальчик, во всем копия своего отца, делал всегда все правильно, без лишних упрашиваний, но постоянно что-то ворча себе под нос.

— Кто тебя опять обидел? — вошедший в комнату Ян по странности своей обошел ребенка стороной и остановился посреди комнаты.

Обстановка в комнате неожиданно изменилась с приходом мужчины. Он был одет в элегантный дорогой черный костюм, из пиджака выглядывала белая рубаха, а его взгляд казался потерянным и каким-то другим. Поймав себя на мысли, что он стал центром внимания, Ян переменился в лице и улыбнулся как бы под общий настрой, однако его темно-синие глаза остались такими же холодными и печальными.

— Где ты задержался? — обеспокоенно спросила Мария.

— Я был у Зосимы, — тихо ответил он, присаживаясь за стол.

В памяти Августы вспомнился вчерашний разговор с Зосимой перед уходом, и мелкая дрожь пробежала по ее телу.

— Она что-то сказала ему, — прочитав мысли подруги и наклонившись, шепнула на ухо Аня.

— Что-то плохое, — Августина съежилась.

Брат поймал ее взгляд и, встав с места, взял бокал.

— Начнем праздновать! — его лицо наконец-то скинуло мрак и, оглядев всех своих детей и жену, он снова остановил взгляд на сестре. — Ты прекрасна, Августа. Чем старше ты становишься, тем больше я понимаю, что ты копия своей матери…

Все за столом как-то по-разному вздохнули, и Даша ткнула ложкой в праздничный торт.

— Восемнадцать лет назад, 27 августа, на свет появилась ты. Появилась неожиданно, так некстати, осмелюсь сказать… Но ты появилась, и это главное. Ты с нами, — он указал открытой ладонью на людей за круглым столом. — И дай Бог, чтобы ты всегда была рядом с нами и не оставляла нас никогда.

Взрослые подняли бокалы, дамы расчувствовались, Даша засунула ложку с тортом в рот.

— Мы любим тебя! — Мария поцеловала Августу в щеку и торжественно вручила ей небольшую коробочку с ключами.

Праздник разразился неожиданно и ярко. Максим танцевал, схватившись за подол длинного платья мамы, Даша прыгала вместе с Пашей, попеременно падая и с истерическим смехом поднимаясь. А Ян с Аней довольно улыбались, находясь в гараже дома, тем временем как Августа неуверенно восседала в салоне новой спортивной машины.

— Теперь есть смысл сдавать на права, — заметил Ян и попятился назад к выходу.

— Пап, ты уходишь? — Аня отошла от увлеченной Августы.

— Сегодня ночью мы с мамой выезжаем в Москву. Мне нужно по работе, и на дом посмотреть, его почти достроили. Надо собираться.

Он кивнул головой в знак прощания и скрылся за дверьми. Поднимаясь по темным лесенкам в дом, он отчаянно проводил руками по холодной настенной штукатурке. Его шаги были медленными, голова казалась тяжелой… Стоящая в прихожей жена держала на руках семимесячного Германа. Малыш дергал ее темные волнистые волосы, и женщина устало закрывала добрые карие глаза. Ян посмотрел на нее так, как будто давно не видел. Как и всегда, она казалась ему взрослой, сильной и умной женщиной.

На самом деле Мария и вправду была старше Яна на три года. Ей было тридцать, и Ян действительно выглядел гораздо моложе. Когда пара была в городе, проходившие мимо девушки с интересом осматривали их. Мария видела, как внешность ее мужа притягивает женский пол: смуглый, темный, с глубокими синими глазами и тонкими губами, он представлялся женщинам в образе «мачо». Но как только через знакомых девушки узнавали, что у этого двадцатисемилетнего «мачо» есть жена и пятеро детей — их руки опускались сами собой. Они видели, как покоривший их сердце мужчина обнимает «темноволосую счастливицу» и тут же начинали обнаруживать в ней недостатки. Недостатки искали все, даже Мария, но только не Ян, постоянно затыкавший рот жены по поводу ее послеродового животика.

— Герман, твоя маман устала. Прекрати дергать.

Ян подошел к ней и ребенку, погладил животик и, сказав ей пару слов, ушел в спальню.

Закрыв за собой дверь, он наконец почувствовал себя спокойно в уединении и тишине. Его глаза сверкнули в темной комнате, и холодный пот крапинками выступил у него на лице. Скачок волнения встрепенул его, он закрыл дверь на замок и, подойдя к письменному столу, зажег старинную железную лампу.

Скрипнул стул, открылся ящик, дребезжащая рука достала чистый белый лист. Ян интуитивно нашел толстую ручку и дикими глазами уставился на листок. Во взгляде было какое-то необъяснимое чувство. Тут было горе и страх, любовь и ненависть, мучение и молитва, бешенство, непонимание, в конце концов, злость! Налетевшие на него воспоминания врезались кинжалом в грудь. На белую рубашку покатились соленые капли. Горестные глаза захватили расплывчатое изображение их семьи. Небольшая фотография в темной рамке приветливо стояла на столе. Улыбающиеся дети, жена, Августа и даже Зосима — все были на ней. Его взгляд просветлел, и как завороженный он несколько секунд неотрывно смотрел на Зосиму. После этого он пододвинул к себе листок поближе, взял ручку и начал прерывисто писать.

Зосима не спала. Она молилась. Ее общение с Яном могло происходить хоть когда, пускай даже так, через фотографию. Все было в каком-то напряжении. И плохо было не только Яну, плохо было почему-то всем.

Августа тоже попала в этот список. Возвращаясь домой довольная и радостная, она резко потеряла в себе все положительное, что несла домой. Самым грустным для нее в этот день было то, что Глеб не обмолвился и словом…

Августа решительно завернула в знакомый дворик, зашла в первый подъезд многоэтажного дома и тут скорость ее ходьбы потихоньку стала уменьшаться. Когда девушка дошла до третьего этажа, в ее голове зародилось желание уйти, но ноги сами стали подводить ее к чернеющей в углу двери. Августа подняла руку и с неожиданно налетевшей злостью стукнула по звонку. Еще раз. И еще.

— Чего ты долбишься? — толстая соседка по площадке выступила на порог, не расставаясь с семечками, завернутыми в конусообразную трубочку из газеты. — Не видишь, нет никого дома?

Августа с жаром выдохнула и словно не обратила внимания на женщину. Девушка все так же стояла у двери, опустив голову.

— Уехал он. Еще вчера ночью.

Соседка пнула обратно в квартиру выбежавшего рыжего кота и хлопнула дверью.

Улицы освещались хорошо и тени, бежавшие следом за девушкой, уже не пугали ее. По возвращении домой была уже глубокая ночь. Августа очень много времени провела на улице. Пустые дворы давали ей свободу мысли… Она думала о Глебе и пыталась уместить у себя в голове то, что его рядом больше нет. Пропал, оставив после себя глубокую дыру в груди. Она так сильно любила его, так сильно была привязана к нему, что ее самовнушение самопроизвольно стало угнетать Глеба за его поступок.

От любви до ненависти один шаг.

Лежа на неубранной расправленной постели, она завороженно смотрела на потолок. В памяти возникали самые святые, самые любимые моменты, связанные с Глебом. Августа вспомнила, как ехала с Яном и Максимом из роддома, только что проведав Марию и новорожденного Германа. Вся машина была завалена игрушками, Ян с улыбкой управлял машиной, на этот раз не сигналя и никого не обгоняя. Максим зачем-то нюхал кожаное сиденье, а Августа разбирала коллекцию его пистолетов.

— Макс, когда ты успеваешь их разбрызгивать? — с азартом проверяя пистолеты на наличие воды, поинтересовалась девушка.

— У меня есть полный в кармане.

— Дай.

Максим добродушно отдал Августе пластмассовый тяжелый пистолет и удивленно захлопал глазами, когда девушка опустила стекло.

— О! Стреляй! — радостно завопил он.

— Августа, ты в детство впала? — Ян кинул взгляд в зеркало на задние сиденья.

Широкая улыбка осветила лица детей, Августа высунула руку из окна и стала стрелять по всему, мимо чего проезжала машина.

— Сейчас я увеличу скорость, и ты не сможешь никуда стрелять, — пригрозил водитель.

— Ну Ян, пожалуйста!

Девушка на мгновение ощутила какое-то нелепое счастье. Детская забава увлекла ее, она стала выбирать мишени более внимательно и более четко попадать в них.

— Смотри, вон, велосипедист! — детский пальчик указал Августе нужное направление.

Цель приближалась к машине все ближе и ближе — точнее, машина к цели. Наконец-то велосипедист поравнялся с ними и, наверное, почувствовав что-то неладное, оглянулся. Вода атаковала его резко и неожиданно. Парень сильно пошатнулся, потерял управление и на всей скорости влетел в черный джип.

— Черт, Августа! — закричал Ян, резко останавливая машину.

От неожиданности Макс влетел в спинку переднего сиденья, Августа стукнулось головой, а на асфальте остался след от шин…

— Ты в порядке, парень? — вылетая из машины, крикнул Ян.

Пострадавший пошевелил рукой, оттолкнул ногой велосипед и при помощи Яна поднялся на ноги.

— Господи, простите, — виноватая Августа подошла к ним.

— Ладно… пустяки… — ответил парень, стряхивая с окровавленного колена песок.

Он сильно жмурился, сжимал губы, и явная сильная боль прослеживалась в его мимике. Он потер руки, прищурился от солнца, и наконец-таки подняв голову к подошедшей девушке, ощутил, как вдруг перестал чувствовать боль…

Секундное молчание перебилось с приходом Макса.

— Машина вроде бы цела, — обняв колено отца, пролепетал он.

Августа немного посторонилась. Сильный ветер раздувал ее волосы, она чувствовала себя как обычно: неловко и чудовищно нелепо.

— Глеб, — в конце концов, парень решил представиться и протянул «виновнице» руку.

— Августа, — очень смущаясь, отвечала она.

— Меня зовут Ян. Садись в машину, нужно отвести тебя в больницу, — скомандовал мужчина после крепкого пожатия руки. — Все же без вывихов, я думаю, у тебя не обошлось.

Все сели, велосипед поместился в багажник, и машина поехала, наконец, убрав за собой «пробку» на дороге.

Образ Глеба в воспоминаниях оставался все таким же светлым и приятным. Она боялась, что со временем забудет его лицо, походку, жесты и бархатистый голос.

Августа вспоминала тот момент, когда вышла из машины и увидела перед собой темноволосого невысокого мальчика. Его внешность показалась ей миниатюрной, милой и невероятно притягательной. Глубокие ямочки на щечках, красивый подбородок, большие глаза яркого песочного цвета и пара незаметных веснушек на лице. Темноватые недлинные волосы спокойно покачивались от ветра, и прямой нос с горбинкой резко вдыхал воздух. Глеб казался небольшого роста, но как только переставал сутулиться, принимал совершенно другой вид.

Его первый рассказ в машине был об утренней спешке, которая надоумила его ехать на велосипеде, дабы переплюнуть все пробки, бывающие в Подольске по утрам. В тот день он торопился на собеседование, и ему повезло с первой дорогой, однако не со второй, обратной. Хотя с какой стороны посмотреть!

Ян высадил Глеба возле больницы, достал никак не покарябанный велик и велел Августе пронаблюдать за процессом и потом все ему рассказать. Оставил денег, еще раз извинился за свою сестру и, засунув выглядывавшего Макса обратно в машину, поехал домой.

Августа скованно посмотрела на абсолютно открытого, улыбающегося как ни в чем не бывало юношу и проглотила язык. Так началась новая история о настоящей, безумной, но не вечной любви…

Хотя кто знает?

Глава 3

С каждым новым прожитым днем Августа все больше и больше склонялась к ответу «нет». Ее любовь, к сожалению, оказалась не вечной. Она всеми силами пыталась притупить все чувства к Глебу, хотела забыть думать о нем вообще.

Все шло ровно, по-тихому. Ян с Марией, а иногда без нее, по-прежнему мотался в Москву. Аня с Августой каждый день навещали Зосиму в больнице, и все выглядело так, как будто жизнь спокойно переворачивала страницу за страницей, день за днем, превращая все в нудную цикличность.

Между тем в разгаре был первый месяц учебы в институте, куда поступила Августа. Не сказать, что она была удовлетворена своим выбором, но от предложения Яна перебраться учиться в Москву она отказалась. На это было множество причин: это и семья, и Зосима, и глупая надежда на то, что Глеб вернется…

Августа равнодушно следила за своим учителем с высоты аудитории. Она садилась всегда подальше, немного с краю, украдкой попивала сок, слушала музыку и переглядывалась с каким-то мальчиком из их группы, с которым она еще не успела познакомиться. Ей было не очень интересно, но все же временами она брала себя в руки, выпрямлялась, освобождала уши и внимательно слушала пожилого высокого мужчину.

В тот день она так себя и вела. Она старательно погружалась в мысли о науке и теперь ее даже не отвлекали взгляды впереди сидящего одногруппника и звонки Ани, которые она сбрасывала, когда была на парах… Но что-то темное все-таки наваливалось на нее. Ужасное ощущение вдруг нахлынуло на нее и ей вдруг стало тяжело дышать. Ей неожиданно захотелось поговорить с Аней. Узнать, в чем дело и почему она так назойливо звонила несколько минут назад.

Она устало отложила ручку в сторону и, опустив наваливающиеся веки, почувствовала, как ее ведет в сон. Неожиданно двери в аудитории распахнулись и вошедшие три человека в форме угрюмо представились. Августа отвлеклась на них, но ее спокойствие снова ввело ее в сон.

— Алаева Августина здесь? — громко спросила женщина в форме.

От неожиданности девушка встрепенулась, огляделась по сторонам и поняла, что в считанные секунды стала всеобщим центром внимания. Августа настороженно встала с места и вопросительно посмотрела на вошедших людей.

— Собирайте вещи, — женщина отошла с коллегами подальше и, дождавшись Августу, они вышли в коридор.

— Что происходит? — испуганно заговорила девушка.

— Минуту, Августа, — с каким-то уважением и с особой добротой говорила женщина, — сейчас мы все объясним.

Они провели ее в пустую комнату, на время освобожденную специально для них, и, присев за стол, Августа почувствовала, что вся дрожит. Мимоходом они представились ей, и теперь эти трое, чьи имена она все равно не запомнила из-за волнения, сидели напротив и сосредоточенно смотрели на нее.

— В чем дело? — еще раз повторила Августа, начинающая нервничать из-за молчания.

— Дело в том, — тихо и взволнованно начала женщина, — что сегодня ночью ваш брат, Алаев Ян, вместе с его женой попали в автокатастрофу.

Сердце резко подскочило, ударило, все ребра будто заныли, подступила тошнота. Взгляд Августы говорил: продолжайте. Женщина переглянулась с коллегами и почувствовала, как сделала полдела.

— Оба погибли на месте.

В это мгновение внутри Августы все заклокотало. Будто сердце — вдребезги. Его осколки впились в плоть, потекла кровь и эта горячая бурлящая жидкость, переполняющая организм, поднимается выше и выше, в голову, которая сейчас же должна взорваться!

Именно так представилась Августе эта трагедия, которая не могла уложиться в ее голове. Столько мыслей, и все воедино, в одночасье, и все уже течет через край!

Ее ноги стали ватными, ледяные тонкие пальцы дотронулись до лица. Через секунду брызнули слезы.

— Огромный грузовик… — голос женщины дрогнул, — не справился с управлением. Был поворот… Он перегородил весь путь, и проезжающие машины стали просто жертвой случайности… Машину вашего брата выбросило с трассы, они перевернулись.

— Они мучились? — Августа, покачиваясь, встала со стула и отошла в глубину комнаты.

— Нет. Говорят, все произошло так быстро… Навряд ли они смогли полностью осознать, что происходило в те последние секунды…

Произошла пауза, во время которой комнату настигла тишина. Августа стояла спиной к представителям органов опеки, прижав руки ко рту, она завороженно наблюдала за седыми грузными облаками в окне.

— Думаю, вы понимаете, зачем мы здесь, — начала женщина. — У вас еще есть родственники?

— Нет, — глухо отвечала девушка.

Она даже не догадывалась, что несколько лет назад ее брату приходилось отвечать то же самое.

— И со стороны жены никого?

— Нет. Я одна.

— Сколько вам лет?

— Восемнадцать.

Люди сзади нее переглянулись.

— Вы осознаете, что теперь этим детям прямая дорога в детдом?

— Да.

— Повернитесь к нам, пожалуйста. Присядьте.

Августа поняла смысл этих слов не сразу. Она шевельнулась в их сторону, и людям стало не по себе. Девушка бесшумно села напротив них, ее лицо было влажное, темное, с выступающими синими венками. Ее глаза смотрели как-то ненормально, они были полны желчи, горечи, страдания. Глубина глаз пугала.

— Вы — единственный шанс для детей, чтобы остаться в семье, — внушающе заговорила женщина.

— У них больше нет семьи, — с неожиданной грубостью отрезала Августа.