Бесплатный фрагмент - Грустные размышления ангела, посетившего Мытищи

Мытищи 2018

Используемые изображения взяты с бесплатного сайта PIXABAY. Их адреса приведены в конце книги.

Предисловие

Я почему-то с сомнением отношусь к высказываниям трёх четвертей россиян и своём счастье, о чём читал в средствах передачи сведений… Прилетел в Россию — и царящий здесь дух жёстко вынудил писать вовсе не об этом, а о лжи, о воровстве… Очень не хочу писать такое — но дух России просто душу заламывает. Сквозь радостный и благополучный внешний вид Отечества я впитываю бесконечную внутреннюю тоску, загнанное в подсознанье горе, бессмыслицу происходящего и описываю всё это… Тоскую о доме — о Бразилии, потому что там хочется писать об ангелах. Это мне куда приятнее. А тоска — она предвестник смерти, я думаю…

В России особый дух. Он затягивает. В отличие от смерча — медленно. Раньше его цвет представлялся чёрным. Сейчас — цвéта не вижу. Но действие то же — убивающее… И в самом деле, оказывается, чаще, чем в современной России, люди умирают только в Центральноафриканской республике и Чаде…

Дух России производит против желания изменения в душе. Они кажутся отрицательными… Смешно думать, что этот дух можно изменить какими-то действиями извне, военными или хозяйственными… Поэтому политика Запада ошибочка на корню: к России благо только приспосабливаться и мирно, осторожно сосуществовать с ней, но не бороться…

Прилетел же я в Россию по грустному поводу — дом родительский продать. Поэтому тоже книга невесёлая. Вспоминаю и страдаю… Душа всё помнит…

Мне тут объяснили, что чувствительность суть признак сумасшествия. Современный здоровый человек должен порвать штаны, разрисоваться и то ли тупо, то ли настойчиво делать деньги, неумеренно есть, пить, веселиться, блудить и по отпускам полоскаться в иноземных морях… Как-то так… Сознаюсь, я безусловно больной, но тихий, а потому не опасный: ничего из этого не делаю — душу жалко… Это болезнь, понимаю…

Читать меня — непонятно. Потому что повествование строится на других — не библейских, не православных — представлениях о Земле и Небе, о Высшем, об обычае и в связи с этим — обо всей истории человечества… Да, в моих работах я осмеливаюсь предлагать другой путь, потому что тот, которым следуют люди, и соотечественники, в частности, представляется смертельным…

Думаю, грош цена тому, кто только критикует… Возможно, моё предложение не глупость или болезненное состояние, а следствие существования в иной плоскости, взгляд на жизнь с другой стороны… Очень другой… У жизни много сторон, не правда ли?..

Хожу по улицам, смотрю на людей — и даже смешно: не вижу ни одного моего читателя… «А их и нельзя увидеть, — объясняю я себе. — Ибо те, кто внимают мне, с кем общаюсь, бытийствуют в тонком мире: они — духи, уже исшедшие из человеческих тел или только ещё готовящиеся войти в них…»

Для меня большое счастье, что есть Интернет, а вместе с ним и возможность свободно говорить на весь свет то, что думаю, и печатать книги. Иначе на Земле их не увидел бы никто и никогда — не узнал бы о духовном огне, возожжённом Всевышним в моём духовном сердце… Землянам оно не надо, понимаю, да… Но, согласитесь, помойный бак для твоих работ — оно немножко грустно, не так ли?.. Осознание будущего своих трудов как помойки может убить творческого человека. Хотя многие скажут, читая: «А тебя, …, как раз и нужно убить».

А, впрочем, это суета. Во-первых, творчество, обращённое исключительно к Предвечному, не уничтожится и при гибели планеты. А во-вторых, если великому Непостижимому такое будет угодно, предлагаемое мной будет воспринято. А нет — воля Всевышнего непознаваема и священна всегда.

Проповедник в конечном счёте непременно обманщик. Особенно сейчас, в век Интернета… В самом деле, зачем убеждать? — Все и так всё знают… Каждый из россиян — пророк… Звезда сияет. Будет благословенно — её увидят… Нет — нет. Потому что человек не видит того, что ему видеть не благословенно…

Почему проповедник непременно обманщик? — Потому что в словах правды быть не может: и я прав, и вы, и тот, и этот, и те, и они… — все пророки, все правы по-своему и безусловно… И что доказывать? — Недоказуемое?.. Мне очень странно читать в Интернете, как подобным страдают как будто умные люди, руководители государств…

Прав только огонь в вашем духовном сердце, если вам будет подана свыше благодать его возжечь. — Всё!.. И, когда он возгорится, вы будете настолько правы, что утверждать об это станет нелепо…

Можно молча принять или нет то, что я предлагаю. Но — не обсуждать. Потому что слово гасит Истину — огонь духовного сердца. Заговорили о нём — значит вы ничего не поняли… Разговор будет ни о чём… Истина горит в сердце при сомкнутых телесных устах…

О Интернет, ты спас мне жизнь… Я погибал, раздавленный буржуазной Россией… И вот, теперь я могу писать и публиковать то, что считаю нужным, без оглядки и на государство, и на народ, и на знатоков. Я обращён только к непостижимому Небу. Я — Его поэт…

Нужны ли мои работы Предвечному? — Как будто нет… Только мне. Потому что распространение их оказывается не благословенным… Но я-то ликую! Я свободен от общества, от общества потребления в том числе… И эта свобода воистину упоительна. Она — неописуемое счастье и огромная радость!..

Да, из Советского Союза я бы не эмигрировал… Служил бы советской Родине и родному народу, такому, каким он был, конечно. И понимал бы это высоким долгом… Но советская действительность по-прежнему непроницаемо закрывала бы от меня Правду Неба. И я сошёл бы в могилу, так и не узнав главного в жизни, а потому по большому счёту был бы несчастлив и жалок.

Вышеслав Филевский, Мытищи, сентябрь 2018 года

1. * * *

Птички чирикают. Капают слёзы.

С радости, с горя ли? — Сам не пойму.

Родина-мать. Старый дом под берёзой.

Чертополох и крапива в саду.

Прошлая жизнь, неудобная вроде:

Печка, колодезь с святою водой,

Яркий рушник и страда в огороде,

Лад меж людьми и сердечный покой…

Нет, не пропало оно, то, что было,

Спит под покровом сомнительных лет.

Люди с Россиею Русь разлучили.

Только с земной, а с небесною — нет.

Русский, ты помнишь ли бабушкин говор

Сочный, цветистый, живой, как родник,

Песни вечёрок, невестины сборы?..

Помню и плачу. Дух русский проник

Так глубоко в мою суть, что напрасно

Ложные звёзды с экранов смердят…

Помню, любовью сыновней горя.

Плачу, Россия. И это — прекрасно.

2. Тот рай

Путями Земли не прийти к Небесам.

Путь в Небо стяжателю странен и страшен.

О нём не расскажет пресыщенный хам,

Лукавый пророк не укажет.

А Небо так манит, так душу влечёт!

Духовные снеги пречисты и белы.

Дорога из звёзд в запределье течёт.

Иду, замирая от неги.

— Куда ж ты бредёшь, — обыватель кричит, —

Неверен, погибелен путь твой, безумен. —

Но ищущий рай, улыбаясь, молчит,

Загадочен, как в полнолунье

Луна, его лик в излученье молитв.

Туманности смерти победно ликуют.

Он жаждет любви и поэтому жив.

Он всею душою взыскует

Тот рай, бесконечно далёкий Земли.

Находит — и гибнет в счастливом рыданье,

Небесный чертог предпочетши стяжанью,

И радость вышний над дольным царит.

3. Ложь

На вкус сладка. Для духа — ядовита…

Доступна… Смутная любимица толпы.

Как бабочка, пестра и плодовита.

В ней мысли, страсти, вожделенья и мечты —

Царица Ложь, умна и говорлива,

Сметающий всё на своём пути поток,

Чертополох, злак душащий глумливо,

Благословляющий стяжанье бог,

Наперсница и власти, и народа —

Желанна всем, как хлеб, как воздух и вода,

Строительница жизни, воевода

И в ад земных страстей широкие врата…

Люблю, как всё, что создано Предвечным,

И Ложь, но не участвую в делах её.

С лжецами смирен, вежлив безупречно.

Но, не приемля царский смертоносный мёд,

Живу в огне любви, благоговенья

Перед Землёй и Родом, славя Небеса…

Пою я Правду, только сомкнуты уста.

И посвящаю духам пламенное пенье.

4. * * *

Ангел в Мытищах… Смешно и нелепо:

Ангелы в церкви под кумпол летят.

А в этом — от них не единой приметы:

В брюках, футболке, престар, не крылат

И — не поучает лукаво с амвона,

Свечи не жжёт, не целует икон,

Смотрит, рыдая, на город влюблённо

И излучает небесный огонь.

Сей огнь незаметен, бесцветен, любовен.

Огонь бесполезен. Его и не ждут.

Ангелом слыть — нет прекраснее доли.

Ангелом быть — благодатнейший труд

Сердце любовью палить безответной

К сущим в Мытищах в мирской суете…

Глупость? — Но ангелу это потребно —

Петь о любви в темноте, в пустоте.

Ангел поёт — не язвит и не судит:

Песня — огня обличений чужда.

В ней есть всё то, в чём мирская нужда:

Жаждая каждого к сердцу прижать,

Ангел бесстрастно мытищинцев любит.

5. Белоликая звезда

— Иисус ли создатель, — спросил у огня я.

Сердечное пламя молчало в ответ.

Таинственен круг сокровенного знанья.

Вне правды и лжи. Он не Тьма и не Свет.

Сердечный огонь вне земного лукавства.

Ему безразличны писанья отцов.

Огонь этот — светоч Небесного Царства,

Что выше обычаев, веры и слов.

Огнь — Истина. Вот он, горит — я пылаю.

Я — огненный мир, неизвестный Земле.

«Всё ложь, что не огнь, — я, скорбя, понимаю, —

Всё вымысел: сказ о Добре и о Зле,

Мечта о коммуне, свободе и братстве,

Мираж демократии, капитализм… —

Они пред сердечным огнём — святотатство.

Гори же небесною правдой, лучись,

Душа моя, плачь и звездой белоликой

Сияй во весь мир и о правде гласи,

Что милостью вышней я втуне вкусил

И миру несу в песнопении тихом.

6. Насмешка над цивилизацией

Всё в ангельском обыкновенье бесит:

Живёт инако, думает не так,

Убог и глуп, не по земному честен…

Он подозрителен! Как будто враг:

Ничто не хает и не прославляет,

Мирской уклад ему презрен, нелеп.

Стяжанье ангел не благословляет,

Прохладен к церкви, избегает треб…

Оклеветать, ограбить и унизить

Святошу неосознанно хотят:

Он говорит, что ложь — в основе жизни,

Что на Земле построен сущий ад,

Дух тли, что в каждом, ладаном не выгнать

И согласительной мольбой не истончить.

Любить Творца мнит счастием великим;

Считает: лишь молитвой благо жить,

Но — не церковной — солнечной и светлой,

Смиренно в тихой радости рыдать,

Стремясь любовью суету объять

И сжечь до основания бесследно.

7. Концерт

Духовный смрад. Веселье. Жёсткий хохот.

Концерт. Свистки. Блуждания огней.

Смотрю. Теряю душу. Будто робот.

Един с толпой… — Что может быть больней

Для духа сердца, чья природа — пламя,

Естественность — в молитвенной тиши…

От визга прочь взлетел над облаками,

Чтоб жить иначе и иной обряд вершить:

Воспеть, рыдая, Небу гимн бессловный,

Любовью вспыхнув, во весь свет блеснуть —

Зарницею смутить на миг мир дольный

И пламенем духовным оболкнуть…

Зачем?.. — Без смысла. Грохот будет длиться,

Кричать — певицы, барабаны — бить.

Веселью не дано остановиться,

А миру — Присносущее любить…

Бесчинство. Вой. Адреналин. Бесчувствье.

Здесь тонкость чувств смешна. Она — порок.

Как будто поощряет страсть ваш бог

И самовыраженье нечистот в искусстве.

8. Рай мой, Мытищи

Рай не на небе. В душе он, вот здесь —

В белом огне, что из сердца исходит.

Рай мой — Мытищи, старинная весь.

Пусть не ликует петух на восходе,

Вместо него электрички свистят.

Время меняет и жизнь, и сознанье…

Грустно, Мытищи… Но встрече я рад,

Тая в сердечных любовных признаньях.

Град насыщаю полыменем я —

Травы, строенья, машины и души.

Огнь этот твой, Мать-сырая-Земля.

Я лишь небесный сосуд, огнь несущий,

Голос Руси, что из бездны времён

Дивно исшёл и невольно перечит

Жизни Мытищ. Я в Мытищи влюблён.

Гимн мой блаженен, беззвучен, сердечен,

Тих — где любовь, там звучит тишина.

Звон её — рай, материнская святость.

Рай же в Мытищах. В нём горняя сладость —

В белом огне, что сжёг тело дотла.

9. Пробой*

Славят власть, не отлипая от помоек.

Державность, православья скрепы — тут, как тут.

Дежурят долго и упорно. Молча ждут,

Когда врата кладовки настежь распахнут

И изнесут просроченное с полок.

Пенсионер и пьянь — им некуда спешить…

Но чу — пробой! С телегой полною таджик,

Вразвалку, не спеша влачится к баку.

И страждущие люди, как собаки,

К нему… — Тележка опустела вмиг.

Для брюха — саму малость. Главное — продать:

Кому-то к пенсии кусок добавить,

Кому упиться в дупель, петь, базарить:

«Крым наш, мать вашу!», — президента славить,

Креститься и на милость божью уповать…

Привольно летом. А зимой голодным — страсть!

Сидят у бака все в снегу, не шевелясь.

Снег падает. Они, как изваянья.

Мраз умертвил и чувства, и сознанье,

И смерть готовится, напружившись, напасть…

Но чу — пробой!.. Счастливый, сытый азиат

С спасительной телегой, улыбаясь, прёт.

И, отряхнувшись, бомж от радости ревёт.

Взыграла кровь. Он, зубы в колбасу вонзив

И, ящик запалив, возликовал: я — жи-ив!

* Пробоем мытищинские нищие называют вынос из магазина просроченных продуктов в помойный бак.

10. Скучная любовь

Как ты скучна, молитвенная скромность,

Как тупость и бесчувственность ярка!

Интимна настоящая влюблённость,

Чья сдержанность, как светоч, дорогá.

Как целомудренна псалмов одежда,

Как ласков огнь, бушующий внутри!

Как тяжелы от слёз духовных вежды…

Пылай, любовь, и дух животвори

Незримо потребительскому оку.

Ты — воплощенье Неба, рай в аду.

Тебе присуща девственная строгость.

С распущенностью, страстью не в ладу,

Так сдержана! На холодность похожа.

Не жжёшь, но, будто бездна, глубока.

Во сне, сияя, озаряешь ложе.

Безмолвна, словно Времени река,

Едва ли ты течёшь. Застыла в неге.

Мытищи надо мною, словно мать —

Сама Любовь склонилась к колыбели,

Чтоб плач любовный к Родине унять.

11. Казалось бы, так просто

Свет — это день, костёр, лампада.

Иное — тьма, в ней не видать ни зги.

Сердечный огнь — божественная правда.

А ложь — блужданья в представлениях мирских.

Всё просто: Небо или бездна,

Покой иль суета, мольба иль ор.

Вещать о Вышнем без любви — бесчестно.

Вражда из-за обычаев и вер — позор.

Духовный мир — в горенье тихом.

В нём ясен тлен, безумие идей.

Жизнь строить, не благоговея — дико.

Рассудок, я в любви избег твоих сетей.

В огне — тебя я чую тьмою.

Полымя духа — ангел-поводырь.

Течёт огонь к огню струёй святою

Прочь вечной лжи. Пусть ей упьётся тварный мир

И к счастью ищет путь в потёмках.

В веселье корчится Земля, хрипя.

И смерть, в трубу иерихонскую трубя,

Поёт об удовольствиях разврата звонко.

12.Безмыслие

Что может быть страшнее рассуждений

Для сердца, что стяжает Небеса?

О мыслеблудье, ты предтеча тленья.

Обман и горе на твоих стезях.

Люблю — и разум дерзко отвергаю.

Благоговенью мысль — смертельный яд.

В любви к Творцу безмысленно сгораю.

В ответ — такой же огнь: любовь и лад.

Согласье с Небом, но разлад с Землёю.

Прещенье тут, благословенье там.

Безмыслье потрясает глубиною.

Его личина девственно чиста.

Она — родник. Он Истину извержет.

Слова пусты, а Божество вне слов.

Гореть благоговеньем, вот моя надежда —

К Предвечному и сущему любовь.

Молитвы слёзы — ангельские крылья.

Родник в духовном сердце в Небо стих сочит.

Сознанье в вышних царственно молчит

И знает — верен путь, что совершился.

13. Не понимать, не верить, но — любить

Я не пойму Отечество умом,

Путям, народом избранным, не верю.

Но сердце в душу предков влюблено.

Я расточаю огнь любви без цели

И без корысти. Лишь боготворю

России душу, чуждую стяжанья.

И путь иной, в любви горя, торю,

Неверной жизни предпочтя изгнанье.

Огнь сердца лишь тогда, как Небо, свят,

Коль пестуется совестию чистой.

Подобных нет тебе, огонь, наград.

Ты — горний дар и высшая из истин.

Сошёл, объял — и душу разбудил.

Я выше облаков, пылая, взвился.

Гореть в любви — желанней нет пути.

В него влюбился и — обожествился…

О нет, не телом: к праху сходит прах.

А дух забыл о плоти, приобщившись

Огню Небес. И в Вышнего влюбившись,

Со ангелы парит в превыспренних мирах.

14. Вино любви

Далёк от мира. Неуспешен.

В любви к Непостижимому горю.

Презренен. Счастлив. Бесконечно грешен.

За радость жить в огне — Творца благодарю.

Любовь — вино. Безумен. Пьян. Блаженен.

Свобода куплена огромною ценой.

Пусть не поэт, зато духовный гений.

Лечу над утопающей в страстях Землёй

И обнимаю духов благодати.

Жизнь на Земле в другую сторону течёт.

Теки, коль нравится, к такой-то мати.

Лишь пламенеть в любви… Всё прочее — не в счёт.

Быть ангелом. Пока что в теле? — Что же,

Придёт пора — Всевышний узы разрешит.

Влюблён в Тебя я, безымянный Боже.

Иное — срам. Лишь так благословлён я жить…

Спасибо… Счастью нет границ… Рыдаю…

Стихи, как язычки от пламени летят…

Любовь, воистину в тебе и рай, и ад,

В которых я восторженно сгораю.

15. Крапива

«В саду ягода малина»

И смородина растёт.

А меж них цветёт крапива

И малину бережёт.

— Жалишь ты почто, крапива,

Ты малину ведь не ешь? —

— Так, по вредности, — глумливо

Она скалится в ответ.

«Что ж причина её злобе, —

Размышляю я в себе. —

Будто с матерней утробы

Прилепилось люто к ней.

Так весь век и прострекает,

Пустит в жизнь шальных детей…»

Сад родимый зарастает.

Кто ж России лиходей?..

Злобе враг — благоговенье,

Смерть в нём падлам и ворам.

Только кто ж сердечный храм

Полнит дивным псалмопеньем,

Приобщается дарам

В тихом счастье с упоеньем?

16. Разные счастья

Не правда ли, приятно ближних поносить,

Своей вины в упор не видеть

И, веселясь, угрюмо в барабаны бить,

Чтоб засмеять тоску, на жизнь обиду

За пустоту в душе, бессмысленность пути…

Нет-нет, вы счàстливы, не спорю.

Ничто не может и в сравнение идти

С уделом вашим, мнящимся мне горем.

Всё относительно. Единой правды нет.

Но благо не навязывать всем прочим

Ваш взгляд на Истину, на белый свет,

Стараться выцарапать очи…

О, как же из-за облак ваша стать странна,

Как чисто, тихо там, прекрасно!..

Небесный рай, родимая до слёз страна,

Я рад: Россия над тобой не властна.

И можно без оглядки Небеса любить

Вне церкви и общественного мненья…

Покой, моление, забвенье

И счастье Дух за жизнь благодарить…

17. Благословение

Огромный, древний, вездесущий —

Довлеет над Землёю дух —

Властитель мира всемогущий,

Вращает коло — жизни круг.

Сменяют крáсны вёсны зимы.

И всяк, чтоб жизнь начать с нуля,

Благословясь, крадёт полтину

И от неё прёт до рубля.

Коль избран, дух зарницей взблещет.

Ей имя — первый миллион.

Возобладав, истец трепещет:

Он духом Денег освящён.

От миллиона к миллиарду…

Теперь пошёл, па-ашёл вперёд!

Кричат «ура!», трещат петарды,

В осаннах глотки рвёт народ.

Как царь, под вышним он покровом.

Сатрап, святее всех святых.

И велий дух под рёв толпы

Его провозглашает — богом!