18+
Грань могущества

Бесплатный фрагмент - Грань могущества

Объем: 334 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

Пролог

Даже несмотря на то, что Кирилл Субботин представился своему проводнику как дайвер с опытом, тот на смеси из английского и итальянского языков упорно продолжал объяснять ему азбучные правила погружения. Слушая вполуха прописные истины, мужчина, наверное, в двухсотый раз проверял герметичность прозрачного пластикового контейнера, внутри которого располагалась его походная видеокамера. Кирилл предпочел бы, чтобы им пообедали акулы или давление воды расплющило бы его тело до состояния бумажного листа, чем что-нибудь случилось с драгоценной аппаратурой. Обнаружив, что его подопечный не особо внимателен к столь важным наставлениям, загорелый итальянец резко увеличил громкость своих слов и разразился длинной эмоциональной речью, из которой напрочь испарились все более-менее понятные Кириллу английские слова. По активно включившимся в беседу длинным рукам и без слов было понятно раздражение говорящего. Отложив камеру в сторону, Субботин, как мог, успокоил своего инструктора и постарался побыстрее принять позу внимательного слушателя. Крик почти моментально стих, однако жилистые руки еще некоторое время по инерции описывали круги в воздухе и складывались в недвусмысленные жесты, угрожая нанести туристу либо затрещину, либо чувствительный подзатыльник.


Кирилл не впервые был в Италии, но в этот раз цель его поездки была особенной. После долгого перерыва для посещений вновь открылся подводный город Байи близ Неаполя, и мужчина во что бы то ни стало хотел совершить погружение к этому памятнику античности и снять там любительский фильм. Субботин не был очень опытным аквалангистом, однако имел в своем активе более десятка погружений и смело считал себя, если и не бывалым дайвером, то и не совершенным новичком. В его видеоблоге о путешествиях это должно было стать вторым по счету сюжетом, снятым под водой, и при этом первым, связанным с подводной археологией. Своего проводника-гида он нашел через соцсети. В цене сошлись быстро, а учитывая, что у Кирилла имелась на руках еще действующая европейская виза, откладывать поездку в долгий ящик не пришлось.

Итальянского проводника звали Антонио Конти. Это был атлетически сложенный черноволосый мужчина ростом под метр восемьдесят с довольно длинными руками. Судя по данным из Интернета, ему было тридцать три года, а это означало, что он был на шесть лет старше Кирилла. Волосы итальянца, традиционно беспорядочно взлохмаченные, создавали впечатление, что они очень долгое время не соприкасались с шампунем, а расческу не видели практически с самого рождения хозяина. Шею мужчины украшала грубая черная веревка с кулоном в виде небольшого акульего зуба, на котором с трудом можно было разобрать не то букву, не то рисунок. Изображение было настолько тусклым, что как Субботин не старался, он не смог однозначно идентифицировать символ. Внешность Антонио была довольно типичной для мужчины апеннинского полуострова: мускулистое подтянутое тело, облаченное в смуглую загорелую кожу. Тонкие усики, чуть впалые щеки и легкая небритость добавляли к возрасту парочку дополнительных лет, а татуировка на плече в виде детально прорисованного массивного католического распятия лишь прибавляли имиджу брутальности. Молодого человека можно даже было бы назвать красивым, но общую картину портили слишком близко посаженные друг к другу небольшие глаза, расположившиеся под массивными черными бровями. Кирилл отметил про себя, что если долго смотреть на лицо Антонио, то почему-то начинаешь ждать, что один из этих карих глаз вот-вот перепрыгнет через горбинку носа и расположится рядом со своим собратом. Субботин обратил внимание, что практически все окружающие зовут его гида не по имени, а совершенно другим словом. Переводчик в смартфоне выдал однозначную трактовку этого прозвища — «камбала», что из-за близко расположенных глаз, идеально подходило итальянцу. С усилием подавив улыбку, Кирилл решил, ни при каких обстоятельствах не называть так своего нового напарника, разве что тот сам будет на этом настаивать.


В целом подводная прогулка обещала быть несложной: все, что осталось от древнего города-курорта располагалось довольно компактно и на глубине, не превышающей десятка метров. Антонио отводил на всю экскурсию около тридцати минут, примерно на столько должно было хватить воздуха в аквалангах. Кирилла это вполне устраивало: во-первых, на большее время он еще под воду не погружался, а во-вторых, ресурсы его видеокамеры были также не бесконечны. К тому же, как объяснил итальянец, получаса будет достаточно, чтобы составить общую картину о затопленном объекте и отснять самые интересные ракурсы.

На закате Римской империи Байи был популярным городом-курортом для знати, многие известные люди имели здесь свои виллы, а обилие горячих источников способствовало развитию банной и развлекательной индустрии. Набеги сарацинов, эпидемии и многочисленные землетрясения опустошили этот город и погрузили его на дно Неаполитанского залива. Дошедшие до нашего времени руины представляли собой довольно жалкое зрелище, но поскольку Субботин планировал в своем видеоблоге путешественника и дальше выкладывать подводные съемки — с чего-то начинать надо было.

Лодка неуловимо быстро доставила исследователей до нужного места. Немногословный седовласый помощник Антонио заглушил двигатель и, опустив якорь на дно залива, жестами скомандовал готовность к погружению. Как ни странно, но рядом с ними больше никого не было, хотя обычно в этом месте постоянно присутствует несколько групп, прибывших с теми же намерениями. Пока лодка была в движении, Кирилл и Антонио успели облачиться в черные резиновые костюмы, так что теперь дело оставалось за малым. Уже через считанные минуты два громких всплеска ознаменовали начало подводной миссии, ради которой Субботин преодолел не одну тысячу километров.


Первое, что увидел Кирилл, погрузившись на несколько метров в не самую прозрачную воду Неаполитанского залива, была небольшая стайка анчоусов, шарахнувшаяся в сторону при виде аквалангиста. Серебристые, напоминающие лезвие ножа, рыбки замерли в нескольких метрах от темной фигуры, источающей облако пузырьков, и внимательно наблюдали за ее дальнейшими действиями. Мужчина обратил внимание, что у всех членов стайки куцые хвосты выглядят так, словно большую их часть откусил крупный и хищный морской обитатель, оставив на прощание лишь жалкие обрубки. Однако даже с такими, не совсем полноценными, конечностями рыбы умудрялись передвигаться со скоростью пули, а сейчас медленно погружались вместе с Субботиным и внимательно следили своими большими глазами за каждым движением дайвера. Самый смелый представитель семейства отделился от группы и подплыл на расстояние вытянутой руки к мужчине. Словно позируя, рыбешка медленно покрутилась перед объективом камеры, позволяя во всех подробностях запечатлеть свое блестящее тело. Маленькие, похожие на крылья насекомого, полупрозрачные плавники шевелились в разные стороны, словно желая языком жестов о чем-то поведать новому гостю теплого моря. Кирилл вытянул вперед руку — анчоус отскочил от нее почти на метр, но через несколько мгновений вернулся на прежнее место. Смелая рыбешка ткнулась ртом в вытянутый указательный палец дайвера и с чувством выполненного долга поплыла в сторону находящихся неподалеку собратьев. Субботин через экран видеокамеры провожал морского обитателя, записывая в память аппарата каждое движение маленького тельца.

Прикосновение к руке заставило Кирилла очнуться, Антонио жестом показал, что не стоит терять время на рыб и нужно продолжать погружение. Мужчина двинулся за своим проводником и буквально через несколько мгновений оказался лицом к лицу с мраморной статуей Диониса. Из рекламных буклетов Субботин уже знал, что эта скульптура была одной из наиболее сохранившихся во всем подводном комплексе и ее как раз и оставили на морском дне для привлечения туристов. Другие изваяния были в более плачевном состоянии: у кого-то почти полностью отсутствовало лицо, другие не могли похвастаться полным набором конечностей. То и дело встречались торчащие из грунта статуи в разной степени разрушения. Одна из мраморных фигур и вовсе была лишена головы, однако держала в вытянутых руках довольно глубокую чашу, внутри которой суетились две длинные рыбешки с синими спинами и небольшими оранжевыми хвостами. Местами проглядывали нагромождения полуразрушенных стен, покрытых довольно толстым слоем растительности, ракушек и ила. Кое-где на дне лежали мраморные колонны, а из нескольких отверстий в камнях поднимались целые фонтаны горячих пузырьков, обозначающих место до сих пор действующего природного горячего источника.

Антонио держался немного в стороне от Кирилла, стараясь не попадать в кадр и не мешать вести съемку. Проводник лишь изредка тихонько касался руки своего подопечного, призывая долго не задерживаться на одном месте и переходить к съемкам следующего. Мимо дайверов периодически сновали различные виды морской фауны, рыбы были смелыми настолько, что позволяли чуть ли не трогать их руками. Из всех местных обитателей Субботин угадывал лишь рыбу дорадо, да и то лишь потому, что последние пару дней фактически только ею и питался. На родине мужчины в ресторанах эту рыбу преподносили едва ли не как деликатес, здесь же она считалась самым заурядным блюдом и стоила сущие копейки.

Практически на исходе отведенного на экскурсию времени Антонио подвел Кирилла к довольно большой площадке. Проводник принялся услужливо разгребать ладонями небольшой слой грунта, и перед Субботиным открылся вид на мозаичный пол одного из дворцов античного Байи. Мужчина навел объектив на открывшиеся древние узоры, не обращая внимания на то, как потревоженный итальянцем краб-плавунец несколько раз возмущенно взмахнул задними ногами-ластами и тут же снова зарылся в грунт в каких-то паре метров от дайверов. Антонио упорно продолжал очищать пол от мелких камней, но Субботин жестом дал понять, что в этом нет никакой необходимости — остальная часть мозаики имела точно такой же рисунок, как и та, что успел заснять турист. Итальянец развел руками, показывая своим движением, что больше тут смотреть не на что.

Кирилл обвел взглядом окрестности: действительно, вместе с запасом воздуха практически закончились объекты, достойные быть запечатленными на видео. Мужчина поднял вверх большой палец, фактически означающий согласие на завершение экскурсии и всплытие на поверхность. Одновременно со своим жестом боковым зрением дайвер заметил, как спокойно плавающие вокруг рыбы вдруг заметались и со скоростью пули ринулись в сторону открытого моря, поднимая со дна целые тучи мутного ила и наполненного античной историей песка.


Субботин хаотично закружился на одном месте и спикировал аквалангом на мозаичный пол. Баллон выдержал удар, однако его звук было слышно даже сквозь толщу воды. В каком-то метре от мужчины приземлился его проводник, больно ударившись коленями о мраморную поверхность. За прозрачным стеклом маски вода вдруг стала мутной и бурлящей, словно оба аквалангиста вдруг оказались внутри гигантского закипающего чайника. После парочки ощутимых подскоков на античной мозаике Антонио схватил напарника за руку и сквозь водную толщу показал Кириллу какой-то странный жест. Мужчина сразу не понял его, но по ситуации догадался, что он означает внезапно начавшееся землетрясение. Субботин знал, что они находятся практически в самом центре вулканической зоны под названием Флигерийские поля и землетрясения тут не редкость, однако как себя вести в таких случаях, да еще и оказавшись под водой, его никто не инструктировал. По немного безумному выражению глаз итальянца было понятно, что он тоже в некотором замешательстве. Аквалангистов болтало, будто в миксере, краем глаза Кирилл заметил, как стоящая неподалеку статуя начала медленно наклоняться вбок и наконец рухнула, подняв вокруг себя еще больше мути. Часы на запястье мужчины сигнализировали, что воздуха в баллоне осталось всего на несколько минут, однако, учитывая волнение и участившееся дыхание, верить этим данным было нельзя. Сильнейший толчок раскидал мужчин в стороны и вывел обоих из кратковременного оцепенения. Мозаичный пол, столетиями находящийся под водой без каких-то существенных изменений, вдруг треснул и вздыбился острыми краями в разные стороны, словно изнутри в нем взорвалась какая-то мощная взрывчатка. Это событие послужило дайверам негласным сигналом к всплытию. Повинуясь настойчивым жестам итальянца, Кирилл принялся проталкиваться к поверхности, однако бросив прощальный взгляд в сторону совсем свежих разрушений, ныряльщик резко остановился. Проследив за взглядом своего подопечного, Антонио тоже замер и лишь слегка шевелил конечностями, удерживая свое тело на месте. Встретившись взглядами и абсолютно не сговариваясь, оба аквалангиста круто развернулись и вновь углубились в темнеющую мутную бездну, совершенно не обращая внимания на непрекращающиеся толчки землетрясения и тревожные предупреждения наручных сигнализаторов о критическом уровне воздуха в баллонах.

Глава 1

— Ну наконец-то! — Выкрутас не стал дожидаться, когда Аркадий подойдет к их столику, а подбежал первым и обнял друга. Хирург в отношении приветствия был более сдержанным, однако его объятия оказались намного крепче, Дружинин даже крякнул, когда тот приподнял его над полом, вызвав подозрительный хруст в районе позвоночника, прозвучавший неожиданно громко в почти пустом зале небольшого ресторана.

— Тихо, тихо, мне еще двоих детей растить, — приложив немалые усилия, Аркадий освободился из крепких рук друга и взглянул на стоящего в сторонке Выкрутаса, — чего ты так улыбаешься?

— Да вот смотрю на вас обоих: если бы твои мозги и его силу распределить равномерно между вами — просто идеальные хомо сапиенсы получились бы! Хотя одному из вас, скорее всего, голову бы разорвало, — Выкрутас ухмыльнулся и, ловко увернувшись от подзатыльника Хирурга, в пару прыжков оказался у накрытого стола. Дружинину неожиданно стало очень легко на сердце: он реально сильно скучал по своим друзьям, а также по их бесконечным словесным стычкам. Следуя вглубь ресторана, мужчина пытался подсчитать, сколько времени прошло с их последней встречи: по его самым скромным прикидкам, получалось более полутора лет. Слава богу, что Торпеда уехала по каким-то неотложным делам, и эта встреча наконец-то смогла состояться.

— А теперь во всех подробностях рассказывайте, чем живете. Обо мне вы практически все знаете, — Аркадий сделал глоток только что принесенного кофе и взглянул на своих спутников, держащих в руках длинные бокалы с золотистым пивом.

— Мы же тебе в письмах описывали наше существование в нынешней действительности, — Выкрутас сделал внушительный глоток холодного напитка и облизал испачканные пеной губы, — к большому сожалению, кругозор не расширяется, адреналин практически не вырабатывается, эндорфин на запредельно низком уровне. Если перевести на язык, понятный нашему Хирургу — живем скучно и однообразно.

— А как же ваша частная практика? Не ты ли гордо величал вашу команду «частными детективами»? — Аркадий обратил внимание, как лица обоих его собеседников одновременно исказились кривой усмешкой.

— Скажешь тоже, — это я так, чтобы уж совсем не опустить наш статус ниже уровня мирового океана. Мы же нигде не регистрировались соответствующим образом, работаем на нелегальной основе, — Выкрутас звучно вздохнул, переведя взгляд на напарника.

— Даем объявления в Интернете, соцсетях… Типа оказываем различные конфиденциальные услуги: поиск, наблюдение, сбор информации и прочее, — Хирург раздраженно раздавил в мелкую труху неподатливую фисташку и решил вклиниться в разговор, — толпы из клиентов нет, но и с голоду не умираем.

— Для сведений: Хирург неделю учил, как правильно произносится слово «конфиденциальный», а еще неделю — как оно пишется, — Выкрутас ухмыльнулся и на всякий случай отодвинулся от стола подальше.

— Выражаясь моим языком — «чинарики сшибаем»! — Хирург никак не отреагировал на слова Выкрутаса и продолжил измываться над орехами.

— Торпеда дико не любит, когда он так выражается, поэтому в ее присутствии ты этого не услышишь, — Выкрутас сделал несколько больших глотков и опустошил кружку почти наполовину, — и сам не вздумай при ней так говорить, иначе любовь мгновенно превратится в ненависть.

— Куда вы, кстати, ее дели? — Дружинин залпом допил кофе и жестом попросил официанта повторить заказ.

— Она сейчас в командировке. Отслеживает передвижения одной «куклы», которую «папик», скорее всего, не без основания подозревает в желании наградить его атрибутами парнокопытного животного. Хирург, уточняю, я рога имею в виду, не знаю, что уж ты там подумал, — Выкрутас пальцами продублировал свое утверждение. — У Торпеды это неплохо получается: при ее внешности и небольшом росте она хорошо умудряется оставаться незамеченной и при этом успевает добыть нужные фото и видео в качестве доказательств.

— То есть женская солидарность ее не трогает?

— Нет, подобных «кукол» она как женщин не воспринимает. В ее личной иерархии они что-то среднее между блестящим брелоком на ключах от дорогого автомобиля и маленькой декоративной собачкой.

— Хорошо, с ней все ясно. А вы с Хирургом на чем специализируетесь? — Аркадий поблагодарил принесшего вторую порцию кофе официанта и вдохнул густой аромат полной грудью.

— У нашего Ивана неплохо получается разыскивать всякую хрень. На его счету уже пять велосипедов…

— Шесть! — Хирург громко поправил друга и взял в руку почти опустошенную кружку с пивом. — Последний я тоже нашел, просто хозяину еще не вернул.

— Да, точно, извини. Просто, видимо, у Хирурга было трудное детство (постоянно забываю расспросить об этом его сеструху, а сам он боится рот раскрыть), думаю, что велосипеды в этом детстве отсутствовали напрочь. Так что хозяевам он возвращает свои находки с задержкой на два-три дня, пока сам не накатается.

— Но ведь возвращаю в конце концов! — Хирург одним глотком допил остатки пива и громко стукнул кружкой о стол.

— Это точно, тут все по-честному! — Выкрутас посмотрел на друга сквозь замутненное стекло бокала. — Еще он каким-то образом умудрился найти две машины. За BMW с ним расплатились по-царски, что уж тут греха таить, а вот с Ладой Приорой вышел конфуз. На благодарность у хозяина денег не нашлось, зато нас щедро снабдили соленьями и вареньями с деревенского огорода. Так что у нас теперь запас маринованных огурцов, помидоров и вишневого варенья такой, что хватит пережить не один конец света.

— Очень приличные огурчики! — Хирург так недвусмысленно закатил глаза и облизал губы, что неожиданно Дружинину вместо кофе во рту представился вкус ароматного и острого рассола. — Вот только все обо мне да обо мне! Ты лучше поведай Аркадию про свою направленность.

— Да что там говорить, ничего особо интересного, — отвернувшись в сторону, Выкрутас поднес кружку ко рту и принялся медленно всасывать в себя остатки белой пены.

— Тогда я расскажу! — Хирург отодвинулся от стола и положил ногу на ногу. — Так уж вышло, что наш Выкрутас специализируется на кошечках и собачках. В смысле на их розыске. На его счету, если мне не изменяет память, уже семь собак и три с половиной кошки.

— Почему «с половиной»?

— Потому что одну кошку он вернул хозяевам вместе с котенком. Как уж он оправдывался перед ними — я не знаю, но котенок уж очень был похож на самого Выкрутаса, да и кошка сильно не хотела от него домой возвращаться.

— Я же не виноват, что кошки меня с детства обожают, — через призму бокала голос Выкрутаса прозвучал неестественно глухо.

— А это тебе не перед нами оправдываться нужно, — Хирург хитро улыбнулся, — бедная кошечка тебе доверилась, она к тебе, понимаешь, всей душой и всем телом, а ты с ней так… Не человек ты после этого, а животное!

— В общем, я смотрю, весело вы живете, — Дружинин окинул взглядом сидящих за столом мужчин, — а то я уж думал, что совсем зачахли мои друзья, после того, как перестали гоняться по всему свету за временными аномалиями.

— А что, скажи же, прикольно тогда было! — Выкрутас принялся катать по столу довольно большую фисташку.

— Ага, особенно тебе прикольно было, когда ты в Греции чуть «ласты не склеил». И нам, когда мы тебя практически похоронили.

— Но ведь не склеил! И не похоронили! И супруге твоей помогли, и других тоже не забыли. Так что этот период своей жизни считаю не зря прожитым! — Выкрутас щелчком отправил фисташку прямо в руки Хирургу. — Вот только в данный момент тишина и скукотища и никакой особой встряски на горизонте не предвидится.

— Возможно, это и не совсем так, — Дружинин понизил голос до уровня загадочности и пододвинулся ближе к столу, — я проделал такой путь до вас как раз затем, чтобы внести разнообразие в вашу велосипедно-кошачью рутину…

Глава 2

— Прежде, чем я озвучу свое предложение, расскажите мне, пожалуйста, как в вашей организации устроена властная иерархия, кто у вас главный и насколько вы свободны в своих решениях? — Дружинин убрал с лица улыбку и обвел внимательным взглядом придвинувшихся к столу друзей.

— В общем-то, какой-то жесткой властной вертикали у нас нет, — Выкрутас уставился на пустой пивной бокал, на стенках которого медленно высыхали пенные подтеки, — у каждого своя специализация, драки из-за клиентов — достаточно редкое явление. Как конкретно выполнять то или иное задание — каждый решает сам, если требуется совет, непосредственная помощь или совместное участие — решаем этот вопрос в рабочем порядке. Половину заработанных денег вносим в общую кассу — на обеспечение текущей деятельности, непредвиденные расходы и, так сказать, на житье-бытье. «Общаком» заведует Торпеда, на этом ее начальственные полномочия, собственно говоря, и заканчиваются. Квартира принадлежит Хирургу с сеструхой, это их наследство от безвременно ушедших родителей. В одной комнате живет она, другую я вынужден делить с этим «овощем», — коротким взглядом Выкрутас стрельнул в сторону своего напарника, — третья комната для нас является и кухней, и столовой, и гостиной, и общим кабинетом. Вашему покорному слуге, конечно же, тяжелее всех, но батюшка в церкви обнадежил меня тем, что все это послано мне в качестве воздаяния за какие-то прошлые грехи и в следующем своем воплощении я точно буду счастливее, чем сейчас. Вот так и живу, в ожидании реинкарнации и периодически отбиваюсь от Хирурга, который регулярно предлагает мне ускорить этот процесс.

— Пули его не берут, укусившая его собака вскоре издохла в страшных мучениях. Тонуть — не тонет! Даже падение с велосипеда и просроченные пельмени выдержал! — Хирург попытался изобразить зловещую улыбку и посмотрел на друга. — Мне уже и самому интересно, где то яйцо находится, что смерть Выкрутасову хранит!

— И вот с «этим» я живу под одной крышей, — Выкрутас наморщил лоб и перевел взгляд с Хирурга на Дружинина, — не поверишь, Аркадий, каждое утро пересчитываю все части своего тела, не дай бог, ему захочется где-нибудь поискать иглу Кащееву, а я еще даже наследниками не обзавелся.

— Да какая же дура захочет связать с тобой, малохольным, свою судьбу? — Хирург двумя пальцами раздавил очередную фисташку. — Ты же до брачного ложа донести ее не сможешь, скончаешься где-нибудь на половине пути.

— Зато тебе избранницу нужно искать там, где тусуются глухонемые — все равно общие темы для нормального разговора у вас вряд ли найдутся, — Выкрутас ловко увернулся от летящего прямо в голову ореха и показал Хирургу язык. — К тому же он еще и косой, но при этом крайне сильный, так что в постели этой бедной женщине останется только посочувствовать.

— Так, все, тайм-аут! — Дружинин сложил ладони буквой «Т» и продемонстрировал жест обоим друзьям. — Я знаю, что вы не подеретесь, но так мы еще долго до сути дела не доберемся, — удостоверившись, что сидящие напротив обратили свои взоры прямо в его глаза, мужчина продолжил, — если обойтись без долгих предисловий, я хочу нанять вас для одного важного дела!

— Книжку потерял, что ли? — Хирург примостил небритый подбородок на сомкнутые в кулаки руки и изобразил безграничное внимание. — У нас взрослые расценки, потянешь ли?

— Я тоже рад Хирург, что чувством юмора у вас обладает не только Выкрутас, — Аркадий улыбнулся и чуть понизил голос, — короче, нужно будет поехать в Италию и поискать там одного человечка!

— О-о-о-о! Италия! Мамма-миа, Санта-Лючия, каррамба-попперони… — Выкрутас почти лег на стол и вытянул руку к Дружинину. — Скажи, что за чел и когда выезжаем?

— Теперь обрисую ситуацию подробнее, — Аркадий звонко хлопнул по протянутой руке и откинулся на стуле. — У моей жены Дарьи есть родной брат. Зовут это чудо природы Кириллом, ему двадцать семь лет. До определенного момента жил этот товарищ шаблонно: школа, геологический факультет университета и так далее. После универа два с лишним года работал в составе геологических экспедиций: искали в Сибири нефть, алюминий, медь и прочую хрень. На определенном этапе все шло по накатанной, но потом он вдруг решил, что слава видеоблогера-путешественника ему подходит больше, и ударился в это дело. Кстати сказать, у него это действительно неплохо получается, есть у него и определенный индивидуальный стиль, и язык хорошо подвешен, и картинку, приятную для глаз, преподносит. Несколько раз и я ему помогал со сценариями, а сейчас он приловчился сам справляться. Дополнительно к обзорам своих странствий он делает выпуски про мистические места планеты, артефакты и аномалии, получается тоже неплохо, но послабее, чем просто про путешествия. Я думаю, это связано с тем, что амбиций много, а желания терпеливо изучить материал и на основе этого выдать сюжет, достойный внимания, пока не наблюдается. Возможно, это придет с опытом, ему есть куда расти и развиваться, было бы желание. За два с половиной года он уже объехал около тридцати стран, а фильмов на своем канале разместил больше полусотни.

— И в Италии он, судя по всему, потерялся?

— Да, Хирург, что-то типа этого. Кирилл поехал туда, чтобы вблизи Неаполя снять какой-то подводный город. Сразу же говорю: он не утонул, погружение прошло успешно. Вот только после что-то пошло не так. Во-первых, он позвонил Даше и еще одному своему другу и в крайне возбужденном состоянии признался, что нашел под водой нечто, что однозначно является мировой сенсацией и, скорее всего, стоит неимоверных денег. Теперь ему и его новому итальянскому другу-дайверу нужно кое-куда съездить и кое-что уточнить. С тех пор от него нет ни единой весточки: на связь он не выходит, телефон отключен и нигде не «светится». В общем, на данный момент никто не знает, где он и что с ним.

— А в консульство обращались?

— Конечно, Выкрутас. Первым делом с ними связались, у них тоже никаких данных нет. Обещали помочь, но как-то без особого энтузиазма.

— Времени сколько прошло?

— Достаточно для того, чтобы начать волноваться. Даша мне уже весь мозг вынесла, да и меня немного заразила своими тревогами. По безалаберности Кирилл чем-то напоминает Выкрутаса, вот только такого же везения за ним замечено не было.

— И ты решил самостоятельно найти этого балбеса? С нашей, так сказать, помощью.

— Именно так, Хирург.

— А как же твоя супруга с двойняшками одна справляться будет, бедняжка?

— Ой, вот тут можешь не волноваться! Во-первых, там куча бабушек и дедушек, а еще подруг — иногда их даже бывает слишком много, так что тут я не волнуюсь. А во-вторых, она сама меня умоляла и в буквальном смысле выпнула из дома на поиски своего братца, поэтому у меня особого выбора и не было!

— Вот ведь как классно! Хочу, чтобы и у меня в будущем так было! Чтобы моя жена выгоняла меня среди жаркого лета съездить поискать приключений на Средиземное море. В крайнем случае согласен и Черное…

— Тебе, Хирург, светит только море Лаптевых! — Выкрутас улыбнулся и откинулся на спинку стула. — И не забудь взять с собой трусы с подогревом, молоток, чтобы льдинами ничего важного не прищемило, еще оранжевый свисток, чтобы белых медведей отпугивать.

— А почему оранжевый?

— То есть на все остальное ты согласен, проблемы только в цвете свистка? — Выкрутас многозначительно развел в стороны руками, всем своим видом показывая, что абсолютно любой нормальный человек должен знать, почему свисток должен быть именно такого цвета. Хирург уже вознамерился выдать какую-то длинную ответную тираду, но жест Дружинина вовремя остановил его.

— Мужики, давайте продолжим, — Аркадий постучал ложкой по тонкому фарфору пустой кофейной чашки, — вкратце ситуацию я изложил, если вы согласны мне помочь, то завтра утром у нас рейс прямо до Неаполя, а дальше уже будем действовать по ситуации.

— В целом, все понятно, но вот один нюанс не дает мне покоя, — Выкрутас сощурил и без того узкие глаза и попытался проникнуть взглядом прямо в голову собеседника, — ты что, нашел запрятанные в стуле «Гамбсовской работы», прабабушкины драгоценности или благополучно спровадил на тот свет богатого родственника и оказался единственным его наследником? Откуда деньги на подобные вояжи, ты же вроде особым богатством не отличался?

— Ценю, Выкрутас, твою богатую фантазию, но все значительно проще. Ты же помнишь, я выпустил роман о наших приключениях. Книга получилась на редкость удачной, гонорар оказался даже больше, чем я мог ожидать. К тому же ее сейчас будут переводить на несколько языков и издавать за рубежом, а аванс за это я тоже получил. Не говоря уже о том, что, вполне возможно, по книге будет сниматься полнометражный фильм, а это еще пополнит мой кошелек. В жизни человек я довольно неприхотливый: все, что нужно, у меня есть. Семья не бедствует, а потратить деньги на благое дело совершенно не возбраняется. К тому же любая поездка, любое приключение для меня, как писателя, — это дополнительный материал, который я всегда могу использовать в будущих произведениях. Так что этим я делаю инвестиции в свое творческое будущее и плюсом к этому помогаю другому человеку. Еще я выказываю определенную благодарность своим друзьям, вы ведь тоже имеете некоторое отношение к этому роману!

— Почему бы и не помочь другу, который к тому же все это дело профинансирует! — Хирург перевел взгляд с заполненной фисташковыми очистками чаши на Дружинина. — Лично я «за»! Найдем мы твоего парня, где бы он ни находился.

— Я тоже не против, уж больно долго мы засиделись на одном месте, — Выкрутас посмотрел в том же направлении, — дождаться возвращения Торпеды не хочешь? Ну или хотя бы проинформировать ее?

— Да как-то не особо… Ты же сам сказал, что вы вольны сами выбирать себе задания, без всяких согласований, — Аркадий на мгновение задумался, — да и не думаю, что стоит лишний раз бередить прошлое. Она только-только меня забыла, а тут все начнется по новой. Я буду скованно чувствовать себя в ее присутствии, да и она, возможно, тоже. Так что не нужно. Поставить в известность — это да, но без лишних подробностей. Тем более что она до сих пор не одобряет наших контактов, вы и со мной-то скрытно от нее общались.

— Решено! Мы с Хирургом сами подумаем, как донести до нее все это, а ты пока подготовь для нас нужную информацию о Кирилле, — Выкрутас уставился на большую чашу, в которую его друг продолжал крошить перемолотые в порошок кожурки от фисташек, — а тебе Хирург однозначно нужно развеяться и заняться чем-нибудь полезным, а то я даже боюсь себе представить, что еще ты можешь сотворить от безделья этими вот пальцами…

Глава 3

Почти все время полета до Италии Дружинин проспал, прислонившись головой к пластиковой окантовке иллюминатора. Еще во время взлета у него резко разболелась голова, что на самом деле случалось с ним крайне редко. На этот случай у мужчины всегда имелась при себе миниатюрная аптечка: таблетки обезболивающего и снотворного сделали свое дело. Аркадий провалился в сон и не слышал, как его друзья, включив блютуз на обоих смартфонах, не на жизнь, а насмерть устроили сражение в «Морской бой», прерываясь лишь на еду и походы в туалет. Уже на подлете к Неаполю мужчину разбудила развернувшаяся вокруг него суматоха: и Выкрутас, и Хирург что есть силы пытались протиснуть свои лица и телефоны к иллюминатору, создавая при этом неимоверное количество шума и суеты. Однако полусонный писатель обратил внимание, что его друзья не единственные, кто мельтешит возле окон левого борта, аналогичный кипиш наблюдался и на соседних рядах. Сидящим в правом ряду, повезло меньше, однако и они вытягивали шеи и пытались хоть что-нибудь рассмотреть сквозь облепленные головами оконные проемы. Дружинину в этом смысле не было нужды напрягаться: всего лишь повернув голову, он увидел на некотором удалении от заходящего на посадку лайнера величественный купол самого знаменитого вулкана в мире — Везувия. Яркое полуденное солнце уже успело в достаточной мере подсветить одиноко взирающую на Неаполитанский залив гору, позволяя всем желающим сделать на память изумительные по красоте кадры. Чтобы не мешать друзьям, Аркадий слегка отодвинулся в сторону и практически моментально две руки впечатали свои смартфоны в прозрачное стекло иллюминатора. Еще какое-то время восторженный гул многочисленных голосов заглушал рев двигателей, и вот уже резкий толчок от соприкосновения с взлетной полосой ознаменовал для кого-то прибытие в солнечную и гостеприимную страну, а для кого-то — начало новых и совершенно непредсказуемых приключений.


Все оставшееся до вылета время друзья провели на квартире команды: Выкрутас с Хирургом и слышать не хотели о гостинице и чуть ли не силой затащили Дружинина к себе домой. Напарникам было чем заняться: Аркадий привез с собой ноутбук Дашиного брата, теперь предстояло проанализировать его переписку и прочие сведения, чтобы определить исходную точку для начала поисков. За последнее время Выкрутас неплохо поднаторел в компьютерных премудростях и первым делом он подключил свой компьютер к ноутбуку пропавшего. Пока специальные программы взламывали пароли от почтовых ящиков и аккаунтов, хозяева накормили гостя пельменями, которые, судя по всему, тут являлись и дежурным, и праздничным, и обычным повседневным блюдом. Как оказалось, напарники Торпеды не часто баловали себя каким-то разнообразием, а если это и происходило, то было приурочено к успешному окончанию очередного дела.

Над взломом паролей Кирилла Субботина ноутбук Выкрутаса трудился минут сорок. Из прочитанной переписки стали известны контактные данные неаполитанского дайвинг-клуба и конкретно того человека, с которым шурин писателя вел все переговоры. Последнее письмо было отправлено за день до прилета Кирилла в Италию. Уже со своей почты Дружинин отправил сообщение на адрес того самого гида-подводника (его звали Антонио Конти), а заодно и позвонил ему сразу с трех телефонных номеров. Впрочем, обратной связи команда не дождалась: письмо так и осталось непрочитанным, а электронный голос в телефонах неизменно сообщал о невозможности связаться с конкретным абонентом.


— И как, сыщики мои, будем действовать? — Аркадий первым начал разговор, когда все трое вышли на балкон и расселись по стульям, чтобы переварить полученную информацию.

— Думаю, надо будет прочесать все места, где этот Кирилл появлялся и еще планировал появиться, — Хирург перевел задумчивый взгляд с друзей на краснеющий солнечный диск, который почти наполовину растворился в кронах слегка покачивающихся от ветра высоченных тополей, — в первую очередь гостиница и этот самый дайвинг-клуб.

— Наш Капитан Очевидность дело говорит, — Выкрутас поднял вверх большой палец и продемонстрировал его всем, — было бы просто замечательно пообщаться с этим Антонио, вот только что-то мне подсказывает, что это будет крайне проблематично, раз они вместе куда-то направились.

— Главное — найти какую-нибудь зацепочку, — Дружинин следил взглядом за небольшой стаей голубей, перелетающей с одной крыши на другую, — а там уже клубок начнет сам разматываться. Меня больше интересует, что они там такое нашли и почему столько воплей и одновременно с этим таинственности. По идее, в Байи ничего такого быть не должно.

— Это почему так?

— Да потому что Байи — это самый заурядный, по нашим меркам, курортный городишко. Эдакая большая сауна размером с нынешний микрорайон с лупонариями или меретриксами, не помню уже, как там, в Древнем Риме, проституток величали. Что-то типа Куршавеля или Лас-Вегаса, только без Интернета и сотовой связи. Ничего экстраординарного, мистического или имеющего какое-то божественное значение там априори быть не должно.

— А если кто-нибудь особо ушлый что-нибудь у кого-нибудь влиятельного «подрезал» и спрятал там, где никто искать не будет. В этом самом Байи, в бане какой или публичном доме, — Хирург интенсивно потер ладони друг о друга, — место людное, никто шмонать не будет и не заподозрит. Говорят же, если хочешь что заныкать понадежнее — положи на самое видное место!

— Теперь понятно, почему ты ширинку не застегиваешь: чтобы все считали, что внутри ничего важного нет. Оно, конечно, так и есть, но ты сам не забудь, что где прячешь, — Выкрутас увернулся от летящего подзатыльника и спрятался за Дружинина. — А вообще… Какая-то логика в этом есть. Знать бы еще, что за хрень они нашли?

— Меня волнует то, что Кирилл озвучил Даше, — Аркадий наблюдал, как внизу довольно большой внедорожник пытается вписаться в пятачок, который размером едва ли не меньше самого джипа, — он произнес слова «мировая сенсация» и «неимоверные деньги».

— И что в этом такого?

— А то, Хирург, что не все вещи в этом мире предназначены для того, чтобы становиться «сенсациями». Некоторым лучше всего оставаться подальше от людских глаз, и за этим пристально следят публичные, а чаще всего совсем не публичные, но достаточно влиятельные структуры. Словосочетание же «неимоверные деньги» и вовсе звучит крайне тревожно: тут желающих, мягко говоря, поучаствовать в дележе пирога, а еще лучше в его отъеме, может быть неимоверное количество. И те, и другие особой вежливостью и миролюбием никогда не отличались, и непонятно еще, кто из них опаснее…


Небольшой и очень скромный хостел, где не так давно останавливался Кирилл Субботин, не дал друзьям совершенно никакой полезной для поисков информации, кроме той, что здесь более-менее чисто и можно довольно недорого переночевать. Вторым плюсом этого места было то, что с него открывался отличный вид на море и все тот же Везувий, который, как оказалось, было прекрасно видно практически из любой точки города. Минусом же являлось его значительная удаленность от занимающейся подводными экскурсиями конторы, но друзья в любом случае туда бы и не успели. Дело близилось к вечеру, а Выкрутас с Хирургом буквально умоляли Дружинина приступить к поискам с утра следующего дня. Аркадий и сам несколько вымотался от интенсивных перемещений за последнюю пару дней, так что особо не возражал. Путешественники оплатили номер и, избавившись от лишнего багажа, отправились на прогулку по городу. Хирург во что бы это ни стало хотел искупаться в водах местного залива, но, как оказалось, ввиду практически полного отсутствия пляжей в черте города, сделать это было крайне проблематично. Воспользовавшись случаем, Выкрутас принялся подшучивать над расстроенным другом, однако утомленный тридцатиградусной жарой быстро угомонился и теперь просто молча шел немного впереди их небольшой команды, разглядывая невысокие и не очень похожие друг на друга дома, приткнувшиеся по обе стороны узкой и кривоватой улицы.

Как и во всех южных регионах, темнело в Неаполе довольно рано, однако жизнь на этом не прекращалась. К этому моменту большая часть жителей и гостей города просто перемещалась в небольшие бары и ресторанчики, словно опасаясь надвигающейся ночной тьмы и стараясь держаться поближе друг к другу. Дружинин не стал долго издеваться над проголодавшимися друзьями и, не встретив с их стороны совершенно никакого сопротивления, затащил обоих в ближайшее кафе. Путешественники расположились на плоской крыше старого трехэтажного дома, все этажи которого были оборудованы под залы для приема пищи. Пока друзья ожидали заказанные порции пасты и одну огромную пиццу «Маргарита» на всех, солнечный диск окончательно утонул в темных водах Неаполитанского залива. Морской воздух почти моментально наполнил свежестью раскаленные за день улицы мегаполиса, принеся с собой прохладу и легкий запах соли, однако даже он не смог существенно разбавить густой запах свежевыпеченной пиццы, который преследовал напарников на протяжении всей прогулки по узким коридорам города. Везувий наконец-то скрылся из виду и перестал отвлекать Выкрутаса, который до этого момента с завидной регулярностью бросал внимательные взгляды на гору, словно проверяя, на месте ли она и не готовится ли прокашляться в их сторону фонтанами раскаленной лавы и пепла.


Из-за большой разницы во времени искатели проснулись, когда город еще наслаждался безмятежным спокойствием ночного сна. Утреннее солнце уже активно разгоняло редкие облака, готовясь представить пробуждающимся жителям Неаполя безупречное по своей чистоте и голубизне небо. Аркадий и Выкрутас особого чувства голода не испытывали, однако Хирург с неподдельным энтузиазмом «приговорил» остатки вчерашней пиццы, которые Выкрутас, хорошо знающий своего друга, предусмотрительно упаковал и унес в номер хостела. Этих холодных и засохших кусков вполне хватило, чтобы мужчина не терроризировал своих напарников, и все благополучно дожили до открытия ближайшего кафе. Дружинин удивился, что даже в семь утра в заведении они были далеко не первыми. В помещении стоял настолько густой аромат свежесваренного кофе, что казалось, его будет достаточно не пить, а всего лишь вдыхать. Одной чашкой кофе обойтись не удалось, чтобы избавиться от расслабленного утреннего состояния, Аркадию и Выкрутасу их потребовалось целых три, а Хирургу и вовсе четыре. Торопиться друзьям было некуда, так как львиная доля заведений города открывались ближе к десяти часам, а тот дайвинг-клуб, куда они намеревались наведаться, и того позже.


Когда такси доставило путешественников к берегу залива, часы Аркадия показывали половину десятого. Не особо надеясь увидеть кого-нибудь в бюро подводных экскурсий, мужчины обошли не самым удачным способом припаркованный серебристый Ауди и направились в сторону офиса. Коряво нарисованная выцветшая вывеска подтверждала правильность выбранного направления. Возле порога дайвинг-клуба валялся разодранный в клочья и покрытый слоем пыли костюм аквалангиста. Друзья молча переглянулись: судя по количеству пыли, этот аксессуар лежал тут уже долгое время и никак не мог принадлежать ни Кириллу, ни его гиду Антонио. Дружинин подумал, что вне зависимости от того, каким образом этот костюм, возможно, и его хозяин, получили свои увечья, для компании, специализирующейся на экскурсиях в морские глубины, это должно было быть не самой лучшей рекламой. Однако, судя по тому, что никого, кроме них, этот вопрос не волновал — у хозяев заведения на этот счет было совершенно иное мнение. Выкрутас первым подошел к обшарпанной деревянной двери и осторожно подергал за ручку. Дверь оказалась незапертой и поддалась очень легко. Не обращая внимания на противный скрип петель, мужчина распахнул ее и смело шагнул внутрь полутемного помещения. Громкий удивленный возглас заставил его напарников резко ускориться и вслед за ним нырнуть вглубь заведения, ради посещения которого они проделали путь длиной в несколько тысяч километров.

Глава 4

Нижний ящик стола никак не хотел поддаваться, при том, что Франческа точно знала, что ее брат никогда его не запирает. Сам стол был жутко перекошен — складывалось впечатление, что на его поверхности прошла не одна оргия, либо его специально испытывали на прочность, делая ставки на то, в какой конкретно момент своей жизни он превратится в груду совершенно бесполезных досок. Опасаясь испортить дорогой маникюр, женщина взяла валявшуюся на полу отвертку и, приложив некоторое усилие, все же добилась своего: неподатливый ящик распахнулся и предъявил напористой посетительнице свое содержимое. Франческа принялась бесцеремонно выбрасывать на стол все то, что находила внутри: мужские журналы трехлетней давности, замызганные инструкции на сотовые телефоны и акваланги, переплетенные в клубок провода от зарядников и неисправные наушники в разной степени разодранности. Ничего из того, что могло бы заинтересовать женщину, внутри ящика не было. Смахнув со лба проступившие капельки пота, она в очередной раз выругалась в адрес неисправных кондиционера и вентилятора, а также безалаберных хозяев этого помещения, которые умудрялись принимать клиентов в таких, совершенно недопустимых для этого, условиях. Франческа сняла с себя уже ставшую влажной рубашку и бросила ее рядом с компьютерным монитором, на экране которого почтовая программа упорно не хотела впускать гостью в личную переписку ее брата.


В свои тридцать шесть лет Франческа Конти считала себя вполне успешной и состоявшейся женщиной. Она была совладелицей бизнеса по прокату автомобилей, причем фирма имела три подразделения: в Риме, Флоренции и Неаполе. Как раз Неаполитанский филиал фактически был в полном ее ведении, и дела там шли очень даже неплохо. Помимо этого, она была обладательницей весьма незаурядной внешности: женщина имела потрясающую фигуру, которой вполне могли бы позавидовать многие фотомодели, а в совокупности с ростом в сто семьдесят сантиметров это выглядело вдвойне привлекательным. Лицо также было под стать фигуре: правильные и тонкие черты в сочетании с карими глазами, ярко выраженными бровями, аккуратным носом и чувственными губами делали женщину очень красивой во всех отношениях представительницей слабого пола. Длинные темно-каштановые волосы Франческа изредка собирала в самый обычный хвост, однако большую часть времени они находились в распущенном состоянии и свободно ниспадали на женственные плечи их владелицы.

Несмотря на яркую внешность и на то, что она выглядела лет на десять моложе своих лет, женщина совершенно не стремилась связать себя постоянными узами с кем-нибудь из представителей противоположного пола, хотя от желающих сделать ей соответствующее предложение не было отбоя. Франческа предпочитала семейному счастью краткие и ни к чему не обязывающие отношения, которые она могла прервать в любой удобный для себя момент. Обычно такие отношения длились не больше пары месяцев. Единственным мужчиной, который интересовал женщину на постоянной основе, был ее брат Антонио, за которым она приглядывала после ранней смерти их родителей. Ему она в определенный момент не позволила сгореть в алкогольном угаре и помогла организовать совместный с друзьями подводный экскурсионный бизнес. Будучи более опытной во многих делах, она не отказывала брату в советах и при этом очень ненавязчиво приглядывала за его финансами. Антонио любил сестру и, несмотря на излишнюю упертость и всю сложность своего характера, прислушивался к ней и даже частенько шел на поводу ее наставлений. У них было принято обязательное правило: дважды в неделю созваниваться, а дважды в месяц они встречались за обедом или ужином в одном из своих любимых заведений. Последние две недели Франческа провела в Корее, на переговорах по поставкам ее фирме туристических электромобилей. Диалог получился очень непростым, однако в итоге женщина добилась того, чего ожидала. По приезде домой она очень хотела поделиться с братом своим успехом и отпраздновать это дело в ресторане, однако за время ее отсутствия Антонио странным образом исчез из ее поля зрения, как, впрочем, и из поля зрения своих компаньонов. Все, что смогла выяснить женщина: вернувшись после одного из самых обычных своих погружений, вместе со своим русским подопечным туристом ее брат чуть ли не на полдня засел за компьютер, а затем оба спешно собрали вещи и, никого не предупредив, исчезли в неизвестном направлении. В тот день в Неаполе произошло стандартное для этих мест землетрясение, однако окружающим было понятно, что вовсе не оно было причиной чрезвычайного возбуждения обоих мужчин. С того момента прошло уже десять дней. На всякий случай Франческа имела ключи и от квартиры Антонио, и от дайвинг-клуба. Посещение жилища брата совершенно не внесло ясности в тайну его исчезновения, как и невнятные домыслы его друзей и напарников. Оставался единственный вариант — по максимуму собрать информацию из его компьютера, за которым, как выяснилось, перед своей пропажей мужчина провел немало времени. Приехав в контору Антонио раньше всех остальных работников, женщина уже второй час тщетно пыталась преодолеть многочисленные пароли, которыми мужчина закрыл доступ к большинству программ и приложений. Вся эта ситуация в совокупности с духотой в помещении уже начинала откровенно бесить ее: избавившись от промокшей рубашки, Франческа откинулась на стуле и, скинув туфли, взгромоздила ноги на стол. Чтобы попытаться отвлечься от нахлынувших на нее тревожных мыслей, женщина закрыла глаза и расслабленно запрокинула назад голову. Именно в такой позе ее и застали достаточно бесцеремонно ворвавшиеся в контору Выкрутас и Аркадий с Хирургом.


Упершись взглядом в стройные и загорелые ноги полуобнаженной женщины, писатель сразу сообразил, к чему относился громкий возглас его друга. То был не вскрик испуга или опасности, а откровенное выражение одновременно и неожиданности, и неподдельного восхищения. Практически не меняя позы, женщина также внимательно изучала внезапно вторгшуюся троицу, не обращая никакого внимания на буквально пожирающие ее фигуру взгляды. Лишь когда глаза вошедших дружно остановились на ее груди, едва прикрытой тончайшим кружевным бельем, Франческа выпрямилась. Взяв со стола так и не успевшую просохнуть рубашку, женщина набросила ее на плечи. Голодные мужские взгляды, не отрываясь, следили за каждым движением ее тонких пальцев. Последняя застегнутая женщиной пуговица стала сигналом для одновременного и довольно звучного выдоха, который прозвучал предательски громко в этом полупустом помещении. Едва уловимый взмах яркого маникюра послужил негласным сигналом к финалу завораживающего зрелища, стоявший позади всех Аркадий настойчивым движением протолкнул друзей вглубь комнаты и позволил входной двери окончательно закрыться, издав напоследок протяжный скрип, больше похожий на жалобный стон.


— Вы кто такие? — воспользовавшись остатками замешательства, Франческа первой задала интересующий ее вопрос.

— Мы ищем здесь одного человека. А точнее даже двух, — Аркадий по интонации уловил смысл заданного на итальянском языке вопроса и встречные слова произнес уже на английском, надеясь, что их прекрасная собеседница автоматически перейдет на него тоже.

— Кого конкретно вы ищете? — английский язык женщины был практически безупречен, а итальянский акцент придавал ее речи неповторимый сексуальный шарм.

— Мы из России, разыскиваем одного соотечественника, моего родственника. А заодно и его местного знакомого по имени Антонио Конти, чтобы задать ему кое-какие вопросы, — Дружинин изо всех сил толкал в спину своих друзей, вынуждая тех шаг за шагом приближаться к обворожительной незнакомке.

— Меня зовут Франческа Конти, я сестра Антонио и, к сожалению, вопросов задать ему не получится. Я сама безуспешно ищу его вот уже два дня, так что здесь мы, можно сказать, единодушны в своей цели. Надеюсь, Тони не должен вам денег, за ним такое частенько водится.

— Очень приятно, Франческа! — Аркадий растолкал в стороны своих напарников и протянул девушке руку. Во время ответного рукопожатия мужчина в полной мере смог оценить тонкие пальцы собеседницы и всю теплоту ее смуглой кожи, на фоне которой бледная рука писателя смотрелась чуть ли не как рука мертвеца. — Меня зовут Аркадий. Когда мои друзья, потерявшие дар речи от вашей красоты, придут в себя, они тоже смогут представиться.

— Алекс! — Выкрутас перенял эстафету знакомства у Дружинина и следующим пожал руку итальянки.

— Франческа! — женщина вполголоса повторила свое имя и подмигнула Выкрутасу. От неожиданности тот сильно моргнул глазами и неприлично сильно сжал протянутую руку. Женщина лишь слегка поморщилась, но руку не отдернула.

— Айвен, — Хирург удивил друзей не только тем, как он представился, но и тем, что вместо рукопожатия приложил к губам руку Франчески. Поцелуй получился несколько неуклюжим, однако женщина по достоинству оценила любезность и несколько секунд не забирала ладонь из довольно жестких рук мужчины.

— Если я правильно вас понял, Франческа, вашего брата здесь нет, причем давно, — Выкрутас не стал дожидаться, пока Хирург закончит процедуру знакомства, и первым перешел в наступление, — когда вы видели его в последний раз?

— Меня какое-то время не было в городе, — женщина вновь села на стул и закинула ногу на ногу. Гости постарались устроиться поблизости, предпочитая не терять из виду ее стройную фигуру, — однако Антонио пропал еще раньше. Думаю, это случилось дней десять назад, тогда еще в Неаполе произошло землетрясение. Исчез он вместе с каким-то новым другом, это, судя по всему, и был твой родственник, — женщина внимательно посмотрела на сидящего дальше всех Дружинина.

— Скорее всего, это так, — Аркадий обвел взглядом помещение, заваленное различным инвентарем для подводных погружений, — а что-нибудь еще удалось выяснить?

— В его квартире — нет. Оставалась надежда на контору и его компьютер, — Франческа раздраженно кивнула на монитор, — вот только я не могу пробиться через его многочисленные пароли. Даже и не думала, что мой братишка такой мнительный!

— Думаю, что здесь мы сможем помочь, — Выкрутас вскочил со своего места и повернулся спиной к Хирургу, — Айвен, достань, пожалуйста, мой компьютер, похоже, не зря я его с собой в Италию тащил.

— Как скажешь, Алекс, — Хирург нарочито сильно дернул замок на рюкзаке друга, отчего тот едва не упал на колени прямо перед вытянутыми ногами Франчески. Следующим движением мужчина резко выдернул ноутбук, умудрившись довольно ощутимо ударить товарища по затылку. Громко охнувшему Выкрутасу он несколько раз дружелюбно хлопнул по шее и, едва сдерживая улыбку, отвернулся, остановив взгляд на облупившейся желтой краске лежащего неподалеку акваланга.

Глава 5

Следующие пару часов ушли на то, чтобы как можно быстрее получить доступ в компьютер, принадлежащий Антонио Конти. С целью придать своей персоне больше значимости Выкрутас активно суетился возле своего ноутбука, хотя программа взлома отлично справлялась и без всякого вмешательства. В то же самое время Франческа с Аркадием вели довольно оживленную беседу: Дружинин рассказывал про Кирилла Субботина и даже демонстрировал на смартфоне отрывки снятых им видеороликов. В ответ женщина описывала своего брата и его деятельность в последние годы. Плохо владеющий английским Хирург сидел рядом и в основном кивал головой, делая вид, что абсолютно каждое слово беседы ему понятно. Периодически мужчина демонстративно отводил взгляд, когда тот неприлично надолго задерживался на глубоком вырезе рубашки или красивых коленях симпатичной итальянки.

Пока программа подбирала пароли к личной почте дайвера, Выкрутас смог покопаться в истории поиска интернет-браузера Антонио. Последние запросы заинтересовали мужчину настолько, что он счел нужным позвать к экрану всех присутствующих. Как прокомментировала эти запросы Франческа, Антонио искал упоминания о какой-то то ли призме, то ли пирамиде. Эти слова неизменно присутствовали в каждом вопросе, но при этом они склеивались с совершенно разными прилагательными, такими как «золотая», «хрустальная», «кристальная», «инкрустированная». Временами фигурировали слова «клинопись», «древние символы», «артефакт», «Байи», «Неапольский феномен» и прочие, зачастую совершенно бессмысленные сочетания. Как ни странно, Всемирная паутина ничем особо не помогла ни хозяину компьютера, ни тем, кто в данную минуту пытался в этой белиберде найти для себя хоть какую-то информацию, полезную для поиска пропавших. Лишь один раз во время запроса всплыла фамилия какого-то австрийского ученого, но в тот момент никто особо не придал этому значения.

Когда искатели уже отчаялись найти что-нибудь для себя ценное, ноутбук Выкрутаса просигналил о проникновении в почту Антонио. Как единственный среди присутствующих человек, понимающий по-итальянски, Франческа выгнала всех из-за стола и принялась читать переписку брата. Чуть ли не отталкивая друг друга, мужчины столпились за ее спиной, пытаясь интуитивно проникнуть в смысл замысловатых предложений. Здесь полезных данных оказалось значительно больше, чем до этого. Буквально в предпоследнем письме были сведения о покупке двух авиабилетов до Каира на фамилии Конти и Субботина. До этого было несколько писем, где оба мужчины переписывались с тем самым австрийским профессором, который, как оказалось, был известным египтологом, а также исследователем других древних цивилизаций. Он уже долгое время на постоянной основе жил в Египте, а сейчас буквально умолял их немедленно доставить к нему находку, соблюдая при этом все возможные меры предосторожности. Еще он просил в обязательном порядке удалить всю переписку, но по каким-то причинам Антонио этого не сделал. Исходящие письма в адрес этого же ученого принесли еще больше интересной информации. В одном из них Франческа обнаружила несколько наспех сделанных фотографий. По совокупности всех параметров и поисковых запросов, на них и был тот самый артефакт, о котором сообщил Даше Кирилл и который он вместе со своим новым другом, судя по всему, повез в Каир. Изображение на снимках заставило всех присутствующих недоуменно переглянуться, а Франческа еще и разразилась каким-то длиннющим комментарием на непонятном остальным итальянском языке. Теперь становилось более-менее понятно чрезвычайное возбуждение Субботина, однако для всех окружающих все это совершенно не объясняло слишком поспешный отъезд и последующее исчезновение обоих.

Итальянка переслала все интересующие ее письма на свою личную почту и, следуя просьбе профессора, удалила их с компьютера брата. Перед окончательным стиранием она прочитала два последних письма, которые пришли уже после отъезда Антонио и не были им изучены. В одном австрийский профессор еще раз упрашивал направляющихся к нему мужчин быть максимально осторожными, а другое было вообще каким-то странным. В графе получателя значился электронный адрес ее брата, а в качестве отправителя фигурировали какие-то непонятные каракули. Тематика письма была пустой, в то время как оно само содержало внутри себя какое-то вложение. Женщина уже было хотела открыть его, но в этот момент твердая мужская рука уверенным движением убрала ее ладонь с компьютерной мыши. Другой рукой Дружинин в один клик удалил подозрительное послание и на вопросительный взгляд итальянки молча покачал головой. На этом исследование компьютера Антонио Конти было завершено, и Выкрутас с чувством выполненного долга отсоединил от него свой изрядно нагревшийся ноутбук. Продемонстрировав мужчинам намокшую рубашку, Франческа предложила всем покинуть это душное помещение и продолжить обсуждение где-нибудь в более уютном и прохладном месте. Никто возражать не стал, и дайвинг-клуб довольно быстро опустел. Поворотом ключа поставив финальную точку на этом этапе розысков, женщина приглашающе махнула рукой в сторону серебристого Ауди. Уже подходя к машине, Аркадий смог ощутить на своей коже всю выжигающую силу полуденного южного солнца, вот только мокрую рубашку итальянки оно довольно быстро высушило, в то время как его футболка почти моментально покрылась предательскими липкими пятнами. Не меньше других страдающие от пекла Хирург с Выкрутасом шли позади всех, и теперь уже они периодически пихали писателя в спину, вынуждая ускоряться и буквально наступать на пятки идущей впереди женщины.


Расположившись под живительным потоком прохладного воздуха работающего на полную мощность кондиционера, Франческа продолжила на смартфоне изучать переписку брата. Трое сидящих вокруг нее мужчин сейчас больше походили на выброшенных на берег глубоководных рыб и пока не очень были способны к нормальному диалогу. Заказанная пицца вот-вот должны была появиться на столе, в ожидании изможденные русские туристы прижимали к разгоряченному лбу покрытые изморосью кружки с ледяным пивом.

— Что-нибудь новое увидела? — Дружинин первым обратил внимание на озабоченное лицо их спутницы.

— Иркэдя… Арки… Можно я буду звать тебя Эрик, мне трудновато выговаривать твое русское имя, — Франческа взглянула на мужчину таким взглядом, что тому оставалось лишь молча кивнуть в знак согласия.

— Так вот, Эрик, я нигде не нахожу телефона этого профессора. Он дал Тони и Киру лишь свой адрес в Каире и объяснил как удобнее до него добраться. Интернет также не выдает никаких контактных данных ученого, странно это как-то.

— Может, Франческа, стоит ему письмо написать. Напрямую спросить его про наших парней, посмотрим, что он ответит, — Аркадий чуть развернулся и подставил другую часть тела под холодные струи воздуха.

— Думаю, что это не прокатит! — Хирург, неважно знающий английский, не утруждал себя склеиванием предложений из своего скудного словарного запаса и поэтому разговаривал исключительно на русском языке. — Если все так таинственно и опасно, как этот академик пугает, он, скорее всего, не ответит. Возможно, он и не зря чего-то боится, вот только мы пока не знаем чего.

— Что сказал Айвен? — Франческа укоризненно посмотрела на Хирурга, но тот только виновато пожал плечами и взглядом попросил Дружинина перевести его речь.

— Айвен сказал, — произнеся это имя, Аркадий непроизвольно улыбнулся, — что раз прозвучала целая куча предупреждений об опасности, профессор нам ничего не расскажет. А может, и вовсе не ответит. От себя могу добавить, что, возможно, он и прав. Своим письмом мы можем только еще больше испугать его, и он вообще исчезнет. Придется еще одного человека разыскивать, а сейчас он — единственная ниточка к парням и той хрени, которую они нашли.

— Значит, нужно как можно скорее попасть в Египет. Ты со мной?

— Конечно, Франческа! И мои верные амигос тоже, — Аркадий добродушно подмигнул Выкрутасу с Хирургом, — возможно, до поры до времени эти парни и не особо заметны, однако каждый из них в нужный момент может «выстрелить» так, как ты и не ожидаешь. Я их затем с собой и взял, так что едем все вместе.

— Да я разве против! — женщина игриво улыбнулась и, поправив упавший на лоб каштановый локон волос, одарила всех троих кокетливым воздушным поцелуем.

Глава 6

Путь до Каира дался искателям значительно тяжелее, чем они рассчитывали. В общей сложности на него ушло больше полутора суток. Прямых рейсов в Египет на ближайшие дни не нашлось, так что путешественникам пришлось вначале добираться до Рима, а уже оттуда через пересадку в Стамбуле прилететь в столицу Иордании Амман, где они были вынуждены заночевать в гостинице. Лишь на рассвете их самолет направился в сторону Каира, где и приземлился в районе восьми часов утра. Практически всю дорогу галантные мужчины развлекали разговорами и рассказами свою прекрасную спутницу, поочередно занимая кресло рядом с ней. Больше всех суетился Выкрутас, который каждый раз с огромным нетерпением ждал своей очереди. О чем они общались, окружающим не было слышно, однако во время его «смены» искренний женский смех слышался чаще обычного. Но самым удивительным было то, что суммарно дольше всего Франческа находилась в компании Хирурга. Как мужчина с таким скудным запасом английских слов и с крайне ограниченной способностью складывать их в более-менее адекватные предложения умудрялся завоевывать внимание итальянки, было для его друзей полнейшей загадкой. Разгадка раскрылась довольно неожиданно, уже пролетая над Суэцким каналом, Аркадий с Выкрутасом обнаружили, что в лексиконе Хирурга внезапно начали проскакивать итальянские слова. Франческа не теряла времени даром и чтобы наладить общение с немногословным мужчиной принялась обучать того своему языку. Выкрутас не преминул поиздеваться над другом, заявив, что совершенно пустой кувшин проще всего наполнить жидкостью. Неожиданно для всех итальянка сыграла роль адвоката, сказав, что лучше сразу наполнять кувшин чем-то стоящим, чем иметь внутри него кашу из всякого бесполезного мусора. Слово «мусор» женщина произнесла по-русски, чем моментально ввела в ступор и Аркадия, и Выкрутаса. Дружинин мысленно подытожил счет этот словесной стычки как «один-один», а «Алекс» провел весь остаток полета в напряженном молчании, лишь изредка бросая кривые взгляды на сияющего от удовольствия «Айвена». Писатель догадывался, что эту словесную оплеуху Выкрутас однозначно не оставит безнаказанной, но при этом отыгрываться он будет не на Франческе, а на Хирурге. В таком смешанном настроении вся команда и вышла из здания Каирского аэропорта: несмотря на раннее утро, солнце уже обещало прожаривать путешественников еще круче, чем до этого на берегу Неаполитанского залива.


Дом профессора-египтолога удалось обнаружить далеко не сразу: во-первых, он ничем не отличался от других таких же двухэтажных строений этой части города, а во-вторых, номера домов здесь зачастую отсутствовали вовсе, и догадаться об истинном адресе здания можно было лишь приблизительно. Путешественников выручило только отличное знание таксистом своего города и точность навигационной программы, установленной в смартфонах. Уже приближаясь к нужному месту, Дружинин понял, почему египтолог выбрал именно этот район для своего постоянного проживания: три основные египетские пирамиды просматривались с этого места как на ладони. Не сговариваясь, Хирург с Выкрутасом одновременно попросили водителя остановить машину в четырех кварталах от конечной точки. Подмигнув Аркадию и Франческе, друзья разными путями отправились на место «разведать обстановку». Вспоминая их предыдущие приключения, Дружинин счел это вполне разумным шагом и постарался спрятать себя и свою спутницу в тени ближайшего небольшого магазинчика. Увидев иностранцев, хозяин лавки моментально выскочил им навстречу и на чудовищной языковой смеси принялся расхваливать какой-то особенный сорт мороженного и набор специй на основе шафрана за какие-то смешные два с половиной евро. Столь «дешевый» шафран заставил мужчину и женщину неприкрыто усмехнуться, однако от мороженного они не отказались. Поглощая обильно сдобренный миндалем холодный цилиндрик, Аркадий поймал себя мысли, что, почти не мигая, пристально смотрит на итальянку. Она выглядела несколько уставшей и отрешенной, но при этом настолько эротично ела мороженное, что заставила даже скромного египтянина рассыпать по мощеному каменному полу отданные посетителями монеты. Неожиданный звон заставил Дружинина вздрогнуть и моментально перевести смущенный взгляд на полки магазина. Он не успел заметить, как уголки рта Франчески вздернулись в едва заметной улыбке, а ее карие глаза сопроводили движение мужчины вполне ощутимыми игривыми искрами.


— Внешне ничего необычного нет, — Выкрутас первым вернулся из своего разведывательного похода и, вытирая со лба капли пота, с завистью посмотрел на наслаждающихся тенью напарников, — машин рядом с домом не наблюдается, есть или нет внутри кто-нибудь — не понятно. Хирург остался приглядывать за обстановкой, — все это мужчина умудрился выпалить одной скороговоркой, не утруждая себя переводом на английский язык. Франческа сразу же наморщила лоб и укоризненно взглянула на вошедшего, однако Аркадий всего несколькими простыми словами пояснил женщине суть сказанного. Та довольно быстро сменила гнев на милость, однако все равно показала кулак Выкрутасу, так как внутри вновь образовавшейся команды установилось негласное правило: в ее присутствии общаться только на понятном всем языке.

— Я давно хотела поинтересоваться у вас обоих — почему вы зовете своего друга «врачом»? — Франческа убрала со лба закрывающий глаза каштановый локон и посмотрела на спутников. Аркадий уже было дернулся, чтобы опередить Выкрутаса, но вовремя сдержался и решил выслушать версию, которую преподнесет итальянке «Алекс».

— Не «врачом», Франческа, а Хирургом. Тут мы имеем в наличии очень печальную историю, — Выкрутас демонстративно громко вздохнул и постарался изобразить на лице максимально грустную мину, — в раннем детстве наш «Айвен» упал с велосипеда и сильно повредил один, довольно важный для каждого мальчика и мужчины орган. Врач, который им занимался, что-то там сделал неправильно, так что в чем-то он и взрослый мужчина, а в отдельных местах, к сожалению, остался двенадцатилетним пацаном. Чтобы хоть как-то загладить свою вину и немного отвлечь мальчика от грустных мыслей, тот самый доктор подарил ему стетоскоп и скальпель. Утраты это, конечно, не вернуло, но на какое-то время пилюлю подсластило. После того, как наш «Айвен» в первый раз похвастался перед друзьями своими подарками, он и получил это прозвище. Вот как-то так, — мужчина с донельзя серьезным лицом покачал головой, призывая всех слушателей безоговорочно принять его версию.

— Звучит занимательно и одновременно с этим прискорбно. Однако я отношусь как раз к тем людям, которые не доверяют простым словам и привыкли лично проверять истинность тех или иных измышлений, — Франческа многозначительно улыбнулась обескураженным мужчинам и грациозно выскользнула из магазина, оставив тех вопросительно смотреть в удивленные глаза друг друга.


Когда троица приблизилась к дому ученого, из какого-то крошечного и незаметного переулка, им навстречу вынырнул раскрасневшийся от пекла Хирург. Сложив пальцы определенным образом, он показал друзьям, что за время их отсутствия ничего экстраординарного не произошло. Оставшееся до цели их похода расстояние он шел впереди группы, не обращая внимания на изучающие взгляды, которыми его одаривала единственная женщина их команды. Дневное солнце нещадно прожаривало кожу путешественников: привыкшая к его южным лучам итальянка чувствовала себя вполне сносно, в то время как северные гости Египта уже вовсю изнывали под его нестерпимым гнетом. Серая деревянная дверь в дом профессора на вид особой крепостью не отличалась, на последних метрах Хирург предложил просто выломать ее, если этот «ботаник» вздумает заартачиться и не открыть ее перед издыхающими от жары искателями. Словно опасаясь прозвучавшей угрозы, дверь неожиданно распахнулась, едва не оглушив идущего спереди мужчину. Возникшая после этого безмолвная пауза почти всем показалась вечностью. Придерживающая ручку сморщенная рука пожилого старика безвольно опустилась, а глубокий вздох, в сочетании с немного напряженным и сильно уставшим взглядом глубоко посаженных серых глаз дал понять всем присутствующим, что следующие несколько часов они проведут за очень непростой, но крайне необходимой многим участникам беседой.

Глава 7

Проявляя максимум гостеприимства, мужчина распределил гостей по своей, довольно просторной гостиной, которая выполняла еще и роль столовой. Аркадий наблюдал, как семидесятидевятилетний Гюнтер Кауфманн (а именно столько лет было ученому, судя по данным из Википедии), очень бодро перемещался по комнате и, не меняя выражения лица, таскал с места на место довольно массивные деревянные стулья. Благородная седина уже давно и окончательно одержала победу в битве за волосяной покров головы профессора, даже аккуратная бородка и усы мужчины имели насыщенный белый цвет. Хозяин дома имел довольно опрятный вид, особенно если учитывать то, что после смерти супруги он так и не удосужился с кем-нибудь сблизиться и уже долгое время жил жизнью одинокого вдовца. Однако, по мнению Дружинина, без заботливой женской руки здесь явно не обходилось, уж слишком в доме все было чисто. Решив, что эта загадка рано или поздно все равно разрешится, писатель уселся на предложенное хозяином место и принялся терпеливо ждать, когда суета с распределением мест все же закончится. Взгляд его встретился с пустыми глазницами какого-то древнего идола, чья плоская и несколько корявая фигура взирала на незваных гостей из дальнего угла помещения. Шею изваяния украшала довольно грубая веревка, на конце которой болтался деревянный диск, сильно напоминающий солнечный. В единственной оставшейся руке идол держал кривоватое копье с грубо выструганным острым наконечником, а неестественно огромный рот изваяния демонстрировал не то момент воинственного крика, не то желание проглотить наиболее неприятных хозяину гостей. Мысленно Аркадий решил, что в своем доме он ни за что бы не поставил такую страшноватую скульптуру, уж больно неживой и устрашающей она выглядела даже при ярком дневном свете.

— Сеньорина Франческа, вы не поможете мне организовать кофе для всей нашей компании? — ученый устало присел в кресло и махнул рукой в сторону кухни. — Моя домработница взяла выходной на пару дней, а варить кофе по-египетски я так и не научился, хотя обожаю его до безумия, вопреки всем предупреждениям врачей.

— Конечно, господин профессор, — женщина направилась в указанном направлении, но на половине пути остановилась и оглянулась в сторону напарников, — кто-нибудь мне поможет?

Выкрутас с Хирургом моментально вскочили со своих мест и тут же затеяли громкую возню, стараясь оттолкнуть и вновь усадить соперника на место. Этих нескольких секунд суеты хватило, чтобы женщина успела удалиться в соседнюю комнату в компании более проворного Дружинина, а два других члена команды вновь опустились на стулья и демонстративно отвернулись в разные стороны. Наблюдавшему за этим представлением ученому оставалось лишь усмехнуться в усы и разразиться длинной тирадой на немецком языке, из которой друзья не поняли ровным счетом ни единого слова.


— Я так понимаю, раз вы все здесь — с Тони и его товарищем приключилась нечто нехорошее, — Гюнтер отставил в сторону наполовину выпитый кофе и внимательно посмотрел на лица своих гостей. Английский язык профессора был так же безупречен, как и у итальянки, однако в нем вполне ожидаемо присутствовали резковатые немецкие оттенки, — кстати, спасибо, сеньорина Франческа, за этот божественный кофе, у вас он получился даже лучше, чем у моей домработницы Шамиз.

— А чем «кофе по-египетски» отличается от какого-нибудь другого? — Выкрутас посмотрел на женщину слегка прищуренными глазами и наклонил голову в знак вопроса.

— Я тебе, Алекс, это потом отдельно, на ушко, расскажу, — Франческа многозначительно двинула черными бровями, заметив, что Хирург моментально схватил смартфон и принялся что-то быстро набирать на экране. — Да, профессор, к сожалению, вы абсолютно правы. Мой брат Тони и его русский друг Кир пропали, а мы представляем из себя команду единомышленников, которые объединены одной целью — найти их.

— Вот ведь я так и предполагал, что находка этого злополучного Тареса ни к чему хорошему не приведет! — ученый громко стукнул чашкой по блюдцу, едва не расплескав по столу остатки ароматного напитка. — Столетия, может быть, даже тысячелетия мир не видел его, лучше бы так и было дальше!

— Что такое этот «Тарес» и почему он так опасен? — Аркадий несколько мгновений рылся в своем телефоне и продемонстрировал снимок хозяину дома. — Я ведь правильно понимаю — речь идет об этой найденной пирамидке?

— О ней самой! — профессор залпом допил кофе и откинулся на стуле. — Для понимания того, что могло случиться с вашими друзьями, вы должны осознать то, с чем вы имеете дело. А имеете вы дело едва ли не с самым могущественным артефактом за всю историю человечества! — мужчина обвел внимательным взглядом своих гостей, удостоверившись, что его слова произвели на присутствующих должное впечатление…


— Начнем плясать, так сказать, от истоков, — ученый жестом призвал слушателей устраиваться поудобнее и внимательно слушать его последующие слова. Ради такого случая Хирург даже включил онлайн-переводчик на своем смартфоне, а Выкрутас с Дружининым придвинулись ближе к столу и демонстративно уложили подбородки на свои ладони. Франческа отодвинулась подальше и в знак повышенного внимания закинула ногу на ногу. Смуглые женские колени на какие-то пару мгновений отвлекли находящихся в комнате мужчин, однако следующие слова профессора заставили всех вновь вернуться к начатой теме.

— Что есть наше тело и наша душа? — Гюнтер знаком дал понять слушателям, что этот вопрос является риторическим. — Для лучшего восприятия я иногда буду оперировать знакомыми всем вам понятиями и по ходу дела прошу не мучить меня лишними вопросами. Постараюсь сделать так, чтобы их не возникло, но в любом случае все обсуждения потом! — мужчина дождался утвердительных кивков в свой адрес и продолжил.

— Рассмотрим человеческую жизнь с самого момента ее рождения. Когда младенец покидает лоно матери, он представляет собой всего лишь биологическую оболочку, своего рода контейнер. Выражаясь компьютерным языком — это сошедший со сборочного конвейера компьютер. Новенький, лишенный всякого программного обеспечения и даже основополагающей любого подобного механизма — операционной системы. В этот момент у него есть только БИОС — начальная оболочка. То есть тело знает, что у него есть руки, ноги, сердце, глаза, уши, рот и так далее. Переводя на компьютерный язык: механизму известно, что у него есть процессор, столько-то памяти и есть устройства ввода-вывода. Чтобы все это начало нормально функционировать и правильно взаимодействовать между собой и с внешним миром, нужна «операционная система». Говоря по-другому — душа. Она и попадает внутрь рожденного «биологического контейнера» с первыми же секундами его появления на свет. Попадает, естественно, извне — из кладовой «Вселенского разума», «Единого информационного поля» или «Хроник Акаши» — можно это называть как угодно, суть все равно не изменится. Всю последующую жизнь эта душа, подобно операционной системе компьютера совершенствуется, обрастает навыками, способами взаимодействия и влияния, эмоциями, наконец. Так или иначе пытается реализовать свое текущее предназначение и выйти на максимум своих возможностей. По окончании достаточно короткой жизни биологической оболочки эта операционная система изымается и, прежде чем вновь прописаться в следующем компьютере, проходит через очищение. В некоторых религиях это даже прописано, как попадание в Чистилище. Так вот, при очистке из операционной системы удаляются все воспоминания о предыдущей биологической оболочке, кое-что чистится и корректируется, а затем фиксируется в скрытых до поры до времени областях памяти этой системы-души. В зависимости от того, какие навыки душа уже получила, какие еще предстоит обрести, а какие лучше всего будет вытеснить чем-нибудь другим — операционная система ждет своего часа и устанавливается в следующую биооболочку, подходящую под эти параметры. И так происходит от раза к разу, до тех пор, пока, с точки зрения Вселенского разума, душа не достигнет того самого предела совершенства. Тогда она окончательно сливается с глобальным информационным полем, а все то, что было приобретено за периоды всех ее воплощений, вновь активируется и теперь уже служит во благо Вселенной. Есть среди присутствующих кто-нибудь несогласный или непонимающий всего сказанного?

— Нет, конечно! Я даже могу сказать, что в прошлом своем воплощении… — Выкрутас осекся, увидев направленный в его сторону кулак Аркадия. Хирург в то же самое время с силой сжимал свой смартфон, однако напряженный взгляд его почему-то пытался просверлить дно опустевшей кофейной чашки.

— Как католичка я исповедую несколько другие взгляды, — Франческа поменяла положение своих длинных ног, чем вновь привлекла к себе всеобщее внимание, — однако я совершенно не исключаю наличия альтернативных мнений и никому не запрещаю их придерживаться.

— Вот и отлично! Значит, обойдемся без сломанных костей и сжигания меня на костре, — Гюнтер погладил двумя пальцами свою бороду и подмигнул гостям. — Тогда можно и продолжить. На самом деле операционная система не полностью находится внутри биологической оболочки, то есть человека. Часть ее никогда не покидает Вселенских информационных хранилищ и в режиме онлайн взаимодействует с другой частью и самой биооболочкой. Часто именно это помогает человеку в тех или иных его решениях: внешняя часть сознания вытаскивает из своеобразной «Глобальной библиотеки» нужную конкретно в этот момент информацию, а дальнейшее уже дело техники. В этом и заключается гениальность одних и ограниченность других: у каждой операционной системы в зависимости от ее опыта и предназначения разная степень доступа к «Вселенской информационной базе». При этом каждая душа имеет свой единственный и уникальный так называемый идентификационный номер. С каждой прожитой жизнью к этому номеру лишь добавляется несколько символов, что делает его еще более уникальным. Поэтому никогда и не получится полноценно клонировать человека, как не получится полностью клонировать информационную и системную составляющую компьютера, часть информации и вычислительных данных которого хранятся во внешних источниках, например в Интернете или облачных хранилищах. Иногда, по очень разным причинам, прочная связь между внешними и внутренними составляющими сознания рвутся, либо начинают работать с перебоями и искажениями. Отсюда сумасшествия и прочие подобные проявления, когда внутренней части операционной системы хватает лишь на поддержание простого функционирования биологической оболочки, ни на что больше. Яркий тому пример — фильмы про так называемых «зомби». Понятно, что все это вымысел, однако он хорошо демонстрирует ситуацию, когда внешняя часть операционной системы отключена полностью, а внутренняя, зараженная вирусом, работает лишь на уровне удовлетворения основных физических потребностей живого контейнера. Или могут возникать перекосы, когда одна часть сознания начинает чрезмерно превалировать над другой: появляются гении с элементами безумия, либо безумцы с проблесками гениальности. Ну и еще одна из крайностей: гений в биооболочке, которая не способна по какой-то причине нормально функционировать. Неординарных людей я привел лишь в качестве примера, все эти и многие другие отклонения от нормы возможны и в самых обычных случаях, примеров которым тысячи и миллионы. К сожалению, что-либо изменить в сложившейся ситуации, как правило, не представляется возможным — наука и медицина тут бессильны. Да на самом деле это вовсе и не в их компетенции. И вот тут на сцене появляется… — ученый внезапно замолчал и обвел своих гостей хитрым взглядом.

— Тарес! — Аркадий одним словом подытожил длинную речь хозяина дома и одновременно с этим высказал свою догадку, которая резонно напрашивалась после всех услышанных им умозаключений.

Глава 8

— Тарес, Тарес… — Выкрутас устремил внимательный взгляд прямо в глаза престарелого ученого, — что за штуковина такая загадочная? Про то, как сделать ядерную бомбу в домашних условиях Интернет выдает и то значительно больше информации, чем про этот Тарес!

— Дорогой Алекс, по моему глубокому мнению, этот артефакт значительно опаснее любой бомбы, — профессор вышел из-за стола и буквально через несколько секунд вернулся, держа в руках ноутбук. — Скрывать не буду, в этом мире тех, кто хоть краем уха слышал о нем можно пересчитать по пальцам, а тех, кто хотя бы приблизительно понимает, что это такое и как оно работает — и того меньше. Ваш покорный слуга по крупицам собирал скудную и разрозненную информацию на протяжении почти сорока лет, так что вряд ли на Земле найдется кто-нибудь, кто знает о Таресе больше меня. За исключением, может… Хотя ладно, об этом пока не буду.


Мужчина нажал несколько кнопок на пульте дистанционного управления: раздалось едва различимое жужжание и через считанные мгновения плотные шторы лишили солнечные лучи доступа в охлажденное кондиционером помещение. Одновременно с этим яркими красками вспыхнул экран огромного плоского телевизора, висящего на одной из стен в окружении каких-то непонятных фигурок и масок. Появившаяся на нем картинка полностью дублировала информацию с ноутбука, принесенного хозяином. Первая же картинка была одной из тех смазанных фотографий, которые возбужденные необычной находкой Антонио с Кириллом выслали ученому перед самым своим приездом. Гости профессора, как по команде, развернули свои стулья в сторону монитора и принялись вновь разглядывать снимки, которые транслировались на экран в цикличном режиме. Некоторые фотографии были несравненно четче и качественнее других, судя по всему, они были сделаны уже здесь старой, но все еще не утратившей должную твердость, рукой пожилого ученого. Именно на этих снимках и можно было во всех мельчайших деталях рассмотреть таинственный артефакт, собравший в небольшом египетском доме столь разношерстную по своему составу команду.

Тарес представлял собой небольшой идеальный тетраэдр, то есть пирамидку, составленную из абсолютно одинаковых равносторонних треугольников. Из-за этого не было никакой возможности понять, какая из граней здесь является основанием, а какие — чем-то совсем другим. Длина ребра не превышала десяти сантиметров, а изготовлен он был из казавшегося на первый взгляд монолитного и прозрачного кристалла. Что это был за материал, не знал даже профессор, однако, по его словам, кристалл был довольно тяжелым и настолько твердым, что оставлял царапины не только на стекле, но и на металле. Каждую из граней украшали многочисленные узоры, нанесенные с помощью чистого золота. Внешне эти рисунки напоминали нечто среднее между шумерской клинописью, китайскими и египетскими иероглифами, а также дорожками компьютерной печатной платы. Ни один из символов Гюнтеру Кауфманну знаком не был, однако у того не исчезала надежда рано или поздно расшифровать их, даже если на это уйдут все оставшиеся ему годы. Судя по тому, как при этих словах горели выцветшие за долгие годы глаза профессора, было понятно, что от своих слов он ни за что не отступится.


— Честно говоря, не выглядит этот Тарес, как что-то страшное, — Франческа не отрываясь от экрана, несколько равнодушно разглядывала сменяющие друг друга картинки.

— Я того же мнения, — Аркадий протер немного уставшие глаза и перевел взгляд на ученого, — больше напоминает какой-нибудь сувенир или даже игрушку.

— Вечно вы, молодежь, торопитесь со своими выводами, — немного дрожащим пальцем профессор поставил одну из фотографий на паузу и окинул взглядом гостей, — тогда слушайте про Тарес дальше.

— Всю озвученную мною информацию я искал в самых различных древних источниках десятки лет. Анализировал, домысливал, читал между строк, — мужчина устало откинулся на стуле, всем своим видом показывая, насколько титаническую работу он проделал. — Если честно, до недавнего времени я даже не был уверен, что все это правда и артефакт действительно существует. Но раз я его несколько дней назад держал вот в этих руках, то и остальные предположения с большой степенью вероятности имеют право на существование. А чтобы понять, для чего Тарес создан, я лучше объясню принцип его действия.

— Итак, берем эту пирамидку, кладем ее на бетонную плиту. Выбираем кувалду потяжелее и бьем по артефакту до тех пор, пока кристалл окончательно не превратится в пыль, — мужчина засмеялся, увидев удивленные лица своих гостей, — видели бы вы сейчас себя со стороны! Конечно же, друзья мои, это шутка. Это я чтобы окончательно привлечь ваше внимание, хотя судя по поднятому вверх большому пальцу, нашему Алексу мой юмор пришелся по душе. Так вот, если одним словом описать предназначение Тареса — это прибор коррекции и управления одной конкретной биологической оболочкой и той операционной системой, которая в ней установлена. Не волнуйтесь, сейчас поясню подробнее. Как я уже говорил, каждая «операционная система» или по-нашему «душа» имеет свой уникальный порядковый номер в глобальном информационном поле. Чтобы с ней производить какие-либо действия, нужно вначале ее идентифицировать. Для этого внутрь пирамидки помещается кусочек человеческой ткани: волос, кожа, капля крови, неважно что. После этого артефакт сможет воздействовать только на конкретный единичный объект.

— А как это происходит? — Дружинин попытался представить описываемый профессором процесс, но пока у него ничего вразумительного не получилось.

— Если по порядку, то происходит это в несколько этапов. Когда Тарес долго не использовался, то для начала его нужно активировать. Так же, как мы компьютерную флешку форматируем, приводя ее в готовность к работе, принятию новой информации и избавляя от остатков старых данных. Для этого пирамиду в определенное время нужно поместить в определенное место на нашей планете: тогда она обнулится, откроется и будет готова к дальнейшей работе. Затем ее нужно заполнить специальной жидкостью — универсальным информационным проводником. В эту жидкость для идентификации конкретной операционной системы нужно будет поместить кусочек ткани того человека, с которым в дальнейшем планируется работать, и закрыть пирамиду. Все — наш управляющий механизм готов к работе. Теперь нужно попасть в то место Земли, где есть узел связи со «Вселенским информационным полем», и уже оттуда при помощи Тареса производить все действия. Это понятно?

— И да, и нет! — по наморщенному лбу итальянки было ясно, что почти каждое слово ученого требует подробного пояснения.

— Я так и думал, поэтому теперь объясню каждый этап подробнее. Форматирование Тареса обычно происходит в так называемых древних обсерваториях. До нашего времени дожили лишь некоторые из них: британский Стоунхэндж, мексиканский Эль-Караколь, французский Карнак и им подобные. В каждом таком месте обязательно присутствуют парочка специальных камней-порталов, разместив внутри которых пирамиду, можно добиться эффекта полной информационной очистки. Сделать это нужно непременно на восходе солнца: с первыми лучами нашего светила Вселенский разум передает своеобразные коды обнуления, при желании так можно отформатировать не только Тарес, но и саму операционную систему, правда в этом случае методика совершенно другая. Если все сделано правильно — пирамида раскроется и будет готова к приему идентификационного образца новой души.

— А что является универсальной информационной жидкостью? Ртуть какая-нибудь или оливковое масло?

— Нет, Алекс, все значительно проще. Это всего лишь вода. Однако вода не простая, а природная. Лучше всего с горных или подземных источников, чистых ручьев. Лишенная всякой технической и химической обработки, а самое главное — абсолютно информационно очищенная. Отформатировать воду на самом деле просто, достаточно прогнать ее через разные агрегатные состояния: быстро заморозить, а затем так же быстро разморозить или выпарить, а потом этот пар снова сконденсировать в воду. Вот только делать это нужно исключительно в особых местах.

— Опять какие-то ограничения!

— Нет, Алекс, не ограничения, а предосторожности. Мы же не хотим, чтобы в процессе информационной очистки вода напиталась чужими энергиями. Для этого по всему свету разбросаны специальные помещения, обычно их «дольменами» называют.

— А-а-а, знаю такие! — Выкрутас внезапно оживился. — Такой мощный каменный ящик с толстой плитой сверху и дыркой спереди.

— А я вот не знаю про такие штуковины, — Франческа повернулась к мужчинам и демонстративно наморщила лоб, — что за «талмены» такие?

— Я тебе про них на ушко потом расскажу! — молчащий до этого Хирург стрельнул глазами в сторону итальянки и вновь уткнулся в экран смартфона.

— Возвращаясь к дольменам… Благодаря особым, зачастую почти невидимым рисункам, камням с повышенным содержанием кварца и своей формы замкнутого ящика они полностью изолируют небольшой пятачок пространства от внешнего информационного воздействия. Вот только людям долго там находиться тоже нельзя, так как дольмен временно разрывает связь между внутренней составляющей твоей операционной системы и той, которая находится в распоряжении Глобального разума. Пробудешь внутри дольше, чем нужно, и дальше произойдет что-нибудь из того, что я описывал: сумасшествие, «зомби» или потеря памяти.

— И сколько безопасно можно внутри находиться? — Аркадий мысленно попробовал угадать ответ ученого, но тот своими словами разочаровал писателя.

— Не знаю, уважаемый Аркадий, дольмены — это не моя тема. Но думаю, что очень немного: минуты, может, считанные часы, но никак не дни. Про эти сооружения также известно очень мало, версий об их предназначении много, я лишь озвучил одну из них. Однако вернемся к нашему Таресу. Будем считать, что мы уже его отформатировали, активировали и загрузили внутрь информационно чистую воду вместе с образцом биологического материала. Осталось только установить нашу идентификационную «флешку» в разъем соответствующего «компьютера» и начать делать то, ради чего все это затевалось. Как вы догадываетесь, этот «компьютер» имеет хороший и постоянно действующий двухсторонний канал связи со Вселенским информационным полем, что в нашем случае является необходимым условием для всех дальнейших действий.

— А где этот самый «компьютер» находится? — Франческа еще раз взглянула на экран телевизора и остановила взгляд на ноутбуке профессора.

— К этому вопросу, моя дорогая сеньорина, мы еще вернемся. Сейчас, что касается нашего Тареса. У этой пирамидки целых четыре вершины, а значит, существуют четыре варианта установки «флешки» в разъем. В первом случае мы получаем возможность корректировки или более точной настройки операционной системы. Можно будет отрегулировать уровни тех или иных эмоций и чувств, память, скорость восприятия информации и реакции на нее и даже уровень интеллекта. Списка всех настроек у меня, конечно же, нет, можете фантазировать как угодно. Естественно, все корректируемые параметры можно увеличивать, уменьшать и отключать полностью. Это и есть первое положение нашей флешки-Тареса.

— Круто! — после долгого молчания Хирург первым решился прервать затянувшуюся паузу. — А другие варианты?

— Следующее положение — это воздействие через операционную систему на биологическую оболочку. Попросту говоря, корректировка физического состояния конкретного человека-носителя. Понятно, что оторванную руку Тарес не способен отрастить, однако кое в чем он сможет помочь. Возможно, он способен активировать те или иные защитные или восстановительные функции организма для победы над конкретным недугом или травмой, либо просто добавить сил и энергии. Наверно, при правильной настройке может даже добавить какое-то количество лет жизни. Как и в предыдущем случае, пирамидка может как что-то улучшить, так и ухудшить, а то и совсем выключить биооболочку.

— Круто и при этом жестко, — Хирург продолжал быстрее всех подытоживать слова ученого.

— Третий вариант использования Тареса довольно интересный. При установке пирамидки в определенном положении оператор получает возможность как бы все видеть и слышать глазами и ушами того человека, чей идентификационный код был загружен в нее. Это примерно как если бы кто-нибудь дистанционно взломал камеру вот этого ноутбука, — пожилой профессор похлопал по крышке своего компьютера, — и теперь наблюдал бы через нее за всем происходящим в этой комнате. Как это реализовано в реальности, я даже не берусь себе представить, однако такое описание в этом артефакте тоже присутствует.

— Круто и теперь даже прикольно, — Выкрутас так торопился опередить Хирурга, что даже перешел на русский язык, однако все присутствующие отреагировали на его слова с пониманием.

— Что-то я даже боюсь подумать, что может скрываться за четвертым предназначением Тареса, — Дружинин попытался встретиться взглядами со своими напарниками, однако все, включая итальянку, были погружены в какие-то свои мысли.

— Как раз с четвертым все просто и понятно, — Гюнтер Кауфманн демонстративно вздернул вверх брови и указательным пальцем разгладил свои густые седые усы, — в этом варианте происходит полное форматирование операционной системы. В сложных гаджетах даже есть такой экстренный режим, когда система по каким-то причинам уже не может нормально функционировать и никакие манипуляции уже не помогают — сброс системы к заводским настройкам. В нашем случае — это Чистилище еще при жизни биологической оболочки. Все, что успела впитать твоя «операционная система» за все годы жизни, стирается, и ты фактически начинаешь жизненный путь заново. Вот только в этот раз он будет значительно короче. — Мужчина отключил режим паузы — на большом экране вновь замелькали фотографии пирамиды, инкрустированной замысловатым золотым орнаментом, безмолвно отражаясь в расширенных блестящих глазах его внезапно замолчавших и обескураженных гостей.

Глава 9

— А откуда вообще взялся этот Тарес? — Хирург вопросительно посмотрел на престарелого ученого.

— Да, интересно, кто его создал и с какой целью? — Дружинин тоже отвлекся от мелькающих на большом экране фотографий и подобно другим принялся сверлить хозяина дома внимательным взглядом.

— Вот тут, дорогие мои, информации еще меньше, — с помощью нескольких нажатий на клавиатуру ноутбука профессор вновь поставил на паузу одну из картинок и максимально увеличил ее на огромном экране телевизора. — По моим сведениям, Тарес был не в единственном экземпляре. Всего их было двенадцать. В нашем мире с завидной регулярностью всплывает эта цифра, но тут уж я ничего не могу поделать. Количество пирамидок в точности соответствует количеству «небесных богов Олимпа», которым они принадлежали. Больше добавить на этот счет мне нечего, так как другой информацией не располагаю. А для чего эти артефакты созданы — ну тут и так все ясно. Тарес — это очень мощный механизм контроля и коррекции проживающих на этой планете существ. Боги, а тем более Боги небесные не могут обходиться без механизмов влияния, а он, — жестом морщинистой руки седовласый мужчина указал на монитор, — он, наверное, самый могущественный из всех подобных рычагов.

— Профессор, вы говорите, что их двенадцать! — Франческа придвинулась к столу и положила на него свои локти. — Это значит, что где-то в мире еще одиннадцать таких же пирамидок ждут своего часа.

— Милая сеньорина, до недавнего времени я даже не был на сто процентов уверен, что Тарес вообще существует, — Гюнтер Кауфманн настолько пристально посмотрел в глаза итальянки, что даже немного смутил ее. — Однако вот этот символ, — мужчина еще больше увеличил картинку и навел курсор на один из совершенно непонятных непосвященному человеку знаков, — очень напоминает обозначение числа восемь по-шумерски. Вполне возможно, это порядковый номер пирамидки, хотя тут я могу и ошибаться. С этими рисунками еще работать и работать, я этим занимаюсь практически все свободное время, хотя пока не очень-то и продвинулся. Что касается остальных артефактов — я не имею ни малейшего понятия, где они могут находиться, и где сейчас их могущественные владельцы. Может, эти Боги вернулись домой, а может, живут сейчас среди нас. Вопросов больше, чем ответов, боюсь, тут никакой жизни не хватит, чтобы во всем разобраться. Моей жизни — уж точно!

— Вот теперь, мне кажется, настало время вернуться к нашим Кириллу и Антонио, — Аркадий подмигнул итальянке и, найдя в ее глазах полное понимание, продолжил, — где сейчас находятся наши парни вместе с этой инкрустированной хренью, и как бы их побыстрее найти?

— Понимаю вас, друзья мои, — профессор очень аккуратно закрыл свой ноутбук и не спеша провел ладонью по его крышке, — однако боюсь, дальнейший рассказ будет для вас уже не таким позитивным, — с этими словами мужчина покинул стол, оставив своих гостей в некотором замешательстве.


— Ну и кто, что думает по этому поводу? — воспользовавшись временным отсутствием хозяина, Франческа первой нарушила молчание и обратилась к своим спутникам. — Вы верите всему тому, что нам этот ученый наговорил?

— А нам и остается только верить ему на слово, — Дружинин дотянулся до стоящей на столе вазы с конфетами и выбрал одну, — все равно ни доказать, ни опровергнуть его слова никто не сможет. Относительно этого артефакта он чуть ли не единственный на планете специалист, кто хоть что-то о нем знает. Так что выбор у нас не велик.

— В Интернете о нем, как о специалисте по разным древностям, отзываются только положительно, — не отрывая взгляда, Хирург пальцем пролистывал страницы на своем смартфоне, — у него целая куча книг и научных работ, а эта пирамидка для него что-то вроде увлечения.

— Лично меня вначале поразило то, как он ловко для своего возраста оперирует компьютерной терминологией. Однако, после того, как я увидел вот это, — Выкрутас махнул рукой в сторону лежащего на столе ноутбука, — я его понял и искренне зауважал. Компьютер самой последней модели, я такие пока только в рекламе видел. У него характеристики такие, что с его помощью можно космические корабли в другую галактику запускать…


— Как я уже говорил, для того чтобы начать работать с Таресом — вначале его нужно отформатировать и активировать, — хозяин дома появился очень неожиданно, а разговор начал еще до того, как уселся на свой стул. — Подходящих для этого мест на нашей планете осталось не так много: спасибо природным катаклизмам, набегам варваров и действиям излишне самоуверенных цивилизаций. После того, как я рассказал вашим молодым товарищам все то же самое, что и вы сейчас услышали — их было уже не удержать. Они ни в какую не хотели оставить мне артефакт для исследований, хорошо хоть позволили сделать несколько качественных фотографий. Для активации Тареса, по моему совету, они направились в Армению, там есть древняя обсерватория с названием Карахундж. По некоторым данным, она мало подверглась безжалостному влиянию времени и кое-какие свои функции до сих пор способна выполнять. Отсюда до нее не так далеко, хотя при этом добираться тоже не очень просто. Хорошо, что другим я догадался сосватать совершенно иное место — определенный выигрыш во времени наши ребята точно получили…

— Каким другим? — Аркадий и Франческа почти одновременно выкрикнули свой вопрос и устремили напряженные взгляды прямо в усталые глаза пожилого профессора.

— Так я к этому и веду: примерно через сутки после отъезда Антонио и его друга ко мне в дом буквально вломилась одна странная троица. Все трое — американцы лет пятидесяти. Крепкие и дорого одетые мужики с трудно скрываемой военной выправкой. Я их потом промониторил через Интернет: главный у них — некто Брайан Горман. Бывший военный, впоследствии наемник, а ныне миллионер и владелец компании, занимающейся системами безопасности аэропортов, вокзалов и прочих крупных объектов. Двое других — его бывшие армейские сослуживцы, а теперь ближайшие друзья и соратники, — ученый вновь задействовал ноутбук и вывел на большой экран телевизора фотографии трех мужчин. — Вот это сам Горман, с тонкими усиками — это Люк Брэдли, а вот этого гиганта с грустными глазами и бородкой зовут Фил Харбор. Я сброшу вам всю информацию про них, по крайней мере, ту, что смог найти в Сети. Раз вы ищете своих друзей, а вместе с ними и Тарес, боюсь, встречи с этой компанией вам точно не избежать.

— Почему они? Зачем? — Хирург впопыхах не смог нормально сформулировать свой вопрос на английском, однако все поняли, о чем он хочет спросить.

— Для меня самого, уважаемый Айвен, это было полной неожиданностью, — несколькими нажатиями клавиш профессор максимально увеличил фотографии американцев, — я даже не думал, что про Тарес кто-то знает едва ли не столько же, сколько я. Оказалось, что эти люди услышали упоминания об этом артефакте еще во время своей службы на Ближнем Востоке. С тех пор они были одержимы желанием, во что бы это ни стало найти его. Уже впоследствии, когда финансовые и технические возможности позволили им расширить круг поисков, они стали отслеживать любые запросы в Интернете по интересующим их вопросам. Конечно же, они не могли не уделить должного внимания моей скромной персоне, как человеку, который так много знает про интересующий их предмет. Судя по всему, с какого-то периода времени ими контролировались все мои средства коммуникации, включая телефоны и компьютеры. Об этом они, конечно, мне не рассказывали, о многом я уже сам догадался из нашей весьма содержательной беседы. Письмо от ваших друзей с фотографиями пирамиды, естественно, не прошло мимо них, как только смогли, они тут же вылетели в Египет, но разминулись с Тони и Киром буквально в несколько часов.

— О чем вы им рассказали? Они вас пытали? — Франческа более внимательно оглядела лицо хозяина дома в поисках возможных следов насилия.

— Нет, дорогая сеньорина, обошлось без мордобоя, хотя этот громила Харбор сломал бы меня пополам всего лишь одной рукой. Все, что я вам рассказал про Тарес, они знали и без меня. Боюсь, что большую часть этих сведений они почерпнули, просто благополучно взломав мой компьютер, однако это сейчас уже не так важно. Их больше интересовало, куда направились молодые люди для активации пирамиды. Я много пожил и не привык, когда со мной так бесцеремонно и грубо обращаются. Геройского во мне маловато, однако просто так сдаваться я тоже был не намерен. Мне пришлось обмануть американцев, сказав, что Тони и Кир сейчас летят в Шотландию, в древнюю обсерваторию Калланиш. Так я выиграл парням немного времени, а тут уже и вы подоспели.

— Почему вы, профессор, не сказали им правду? Это ведь в первую очередь для вас же опасно было! — Дружинина очень интересовало, совпадет ли его догадка с тем, как ответит на вопрос престарелый ученый.

— Я думаю, Аркадий, вы уже знаете ответ на этот вопрос, — Гюнтер пожал плечами и пристально посмотрел в глаза писателя, — я всегда чувствую, когда человек лжет и когда его обуревают нездоровые страсти. Кир и Антонио в этом смысле довольно бесхитростные люди, в основном жаждущие приключений. Все вы, по моему глубокому мнению, люди весьма порядочные, смелые и движимы благородной идеей поисков близких вам людей, а у американской троицы на уме нечто совершенно иное. Этот Горман буквально одержим Таресом, и мне даже страшно представить, как он им может распорядиться, если дотянется до него своими, не отличающимися особой чистотой, руками.

— А не было у вас, профессор, мысли заявить об этом артефакте каким-нибудь властным структурам, чтобы за ним присмотрели более серьезные, в каком-то смысле, люди?

— Нет, Алекс, такого даже и в мыслях не было. Еще неизвестно чьи руки хуже: этого нездорового Гормана или каких-нибудь оголтелых спецслужб и тех, кто отдает им приказы. Вот поэтому сейчас и считаю, что всех вас ко мне послал буквально какой-то счастливый случай.

— Вы хотите, чтобы мы добыли вам этот Тарес?

— Я даже не знаю, чего больше хочу в данный момент: исследовать этот артефакт или раздавить его гидравлическим прессом, чтобы он уж точно не попал не в те руки. Вы же понимаете всю его огромную мощь и одновременно с этим чрезвычайную опасность для любого человека на этой планете.

— Тогда что же нам делать? — женщина резко встала из-за стола и принялась расхаживать по комнате, бросая взгляды то на экран телевизора, то на лица своих новых друзей.

— Боюсь, милая моя Франческа, ни у кого из находящихся в этой комнате уже нет выбора, — Гюнтер Кауфманн окончательно выключил компьютер и громко хлопнул крышкой монитора, — лично я уже очень стар для приключений и могу лишь ограничиться поддержкой в виде консультаций. А всех вас слишком большое количество обстоятельств и событий свели вместе, значит, судьба Тареса, а возможно, и всего мира теперь будет находиться в ваших руках.

Глава 10

Когда Кирилл смог, наконец, раскрыть глаза, то обнаружил, что весь сценарий сегодняшнего дня путешественниками фактически был провален. Активировать пирамидку нужно было непременно с первыми лучами солнца, а, судя по времени, этот момент был безнадежно упущен. Тот свет, что настойчиво пытался пробиться сквозь плотно закрытые жалюзи, конечно же, обладал пробуждающей силой, но теперь мог активировать лишь двоих, проспавших все свои планы, молодых людей. Проснувшийся мужчина расстраивался всего несколько мгновений, как и его новый друг, он смотрел на многие вещи достаточно спокойно и беззаботно. Вот и теперь, Антонио, спящий на соседней кровати, отмахивался от всех попыток Субботина разбудить его и что-то невнятно бормотал по-итальянски, лишь еще больше закутываясь в коричневое одеяло. Когда Кирилл настежь распахнул жалюзи и окончательно впустил свет внутрь их гостиничного номера, поток ругательств лишь усилился, но почти моментально заглох — итальянец просто спрятал взлохмаченную голову под подушку и для большей верности прижал ее обеими руками.


Добраться до древней армянской обсерватории оказалось не так-то просто, вместо запланированного дня путешественники потратили на дорогу почти три. В Армении они смогли оказаться, лишь проделав четыре пересадки в разных странах: то на нужные им рейсы не оказывалось свободных мест, то необходимый им самолет улетал раньше, чем они успевали приземлиться. К концу этих трех дней друзья были неимоверно вымотаны и больше походили на только что переплывших довольно неспокойное море экстремалов. Двести финальных километров от Еревана до крошечного городка Сисиан молодые люди практически проспали на сидениях полупустого автобуса. Уже на месте они из последних сил доползли до приличного на вид хостела и, клятвенно пообещав друг другу быть на ногах за пару часов до рассвета, завалились спать. От места их ночлега до древнего сооружения под названием Карахундж было всего чуть более трех километров, но в тот момент друзья даже и не думали, как они будут добираться до конечной точки их путешествия.


Утром хозяйка хостела накормила мужчин традиционным армянским мясным супом. И Кирилл, и Антонио на завтрак обычно ограничивались лишь кружкой горячего кофе, однако на сей раз оба с неподдельным аппетитом умяли по целой порции, а итальянец даже попросил добавки, чем растрогал пожилую женщину до глубины души. Глядя, как его товарищ поглощает содержимое довольно внушительной тарелки, Кирилл вялыми движениями собирал остатки своего супа куском мягкой хлебной лепешки и параллельно с этим размышлял о планах на сегодняшний день.

— Скорее всего, даже хорошо, что мы не успели к сегодняшнему рассвету, — Субботин откусил пропитавшийся ароматным бульоном край лаваша и продолжил свое занятие, разглядывая дно почти пустой тарелки, — нам еще нужно найти тот самый камень, а их там аж целых двести двадцать три штуки. Днем это точно будет сделать сподручнее.

— Там же не все с дырками! — набитый рот не давал итальянцу нормально говорить, и он с усилием пропихивал в себя большие куски отварной говядины. — Немец дал нам хороший ориентир — что конкретно мы должны искать!

— Он не немец, а австриец, — Кирилл положил в рот очередной кусочек мокрого хлеба, — да, я помню, что на нужном нам камне должен присутствовать знак перевернутой пирамиды. Вот только будет ли он там? Этой обсерватории сколько-то там тысяч лет, никто даже не знает сколько точно. Ветры, дожди и даже люди могли уничтожить все что угодно. Что тогда будем делать, если никакого символа не найдем?

— Сколько там камней с отверстиями? Сорок? Пятьдесят? — Антонио помешал в тарелке остатки супа и до краев наполнил им ложку. — Будем каждое утро пробовать по одному булыжнику. На такой еде, — мужчина отправил в рот очередную порцию бульона, — я месяц-полтора, скорее всего, протянуть смогу.

— У них еще шашлыки очень вкусные, — Субботин махнул рукой в сторону висевшей на стене картины, где была изображена шеренга шампуров с плотно нанизанными на них румяными и сочными кусками мяса. Художник настолько точно передал все нюансы и оттенки популярного блюда, что мужчине уже начало казаться, что он полной грудью вдыхает запахи капающего на раскаленные угли жира и даже слышит, как те с громким шипением возмущаются столь бесцеремонным с ними обхождением.

— Тогда тем более, — итальянец отставил в сторону пустую тарелку и похлопал себя по животу, — была бы эта армянка лет на сорок моложе — женился бы, не раздумывая.

— Подожди, сейчас схожу узнаю, может, у нее дочурка какая-нибудь незамужняя имеется! — Кирилл принялся демонстративно отодвигаться от стола, делая вид, что ищет глазами хозяйку столовой.

— Тут, скорее всего, не про дочку, а про внучку надо интересоваться, — Антонио откинулся на стуле и подмигнул своему русскому другу, — и вообще, спрашивай сразу о двух. Женимся, будем дружить семьями, поселимся на берегу моря. У тебя же тоже пока никого нет.

— Постоянного — никого, но тут я тебя огорчу. В Армении нет моря, так что о доме на побережье и дайвинге тебе придется забыть. В лучшем случае баранов будешь пасти на склонах местных гор!

— А в худшем?

— В худшем — уедешь в какую-нибудь соседнюю страну и будешь там на рынке поддельными кроссовками торговать…

— Кстати, не такой уж и вкусный суп на самом деле, — итальянец демонстративно скривил лицо в сторону кухни, — можешь передать хозяйке, что на Антонио Конти она может губу не раскатывать.

— Это ты ей сам скажи, — Кирилл кивком головы показал другу, что они уже не одни в этом помещении, — вон она к нам направляется.

— Есть желающие ехать в Зорац-Карер? — в дверном проеме столовой внезапно показалась всклокоченная голова небритого мужчины средних лет, — есть еще три свободных места!

— Мужик, ты даже себе не представляешь, насколько ты вовремя, — оба постояльца быстрее пули откланялись накормившей их хозяйке, и итальянец быстрым движением подтолкнул товарища к выходу. Получив несколько толчков в спину, Субботин едва не столкнулся с так кстати появившимся мужчиной. Пожилая армянка несколько мгновений наблюдала картину поспешного бегства молодых людей, а затем принялась спокойно убирать со стола грязную посуду, бормоча под нос какие-то обрывистые фразы на родном наречии.


Зорац-Карер было как раз другим названием той самой древней обсерватории, ради которой мужчины проделали столь длинный путь. Помимо Кирилла и Антонио, в небольшом минивэне сидели уже три человека. Эти трое были белорусскими туристами, которые уже вторую неделю путешествовали по региону. Дорога до археологического памятника не была длинной, так что пассажиры успели лишь познакомиться, но на полноценное общение времени не хватило. Последние полкилометра были и вовсе не самого лучшего качества: грунтовая дорога заставила всех пассажиров как можно крепче ухватиться за автомобильные ручки, а о разговорах можно было и не думать. Две вещи радовали Субботина больше всего: куда не кинь взгляд, глазам открывался дивный вид на окружающие это место пусть и не очень высокие, но все же горы, что делало поездку достаточно живописной и запоминающейся. Вторым успокаивающим фактором было то, что дорога вела практически к самому Карахунджу, и не было ни малейшей необходимости идти остаток пути пешком. Белорусские туристы договорились с водителем, что он заедет за ними через три часа. Антонио же с другом решили добираться до города самостоятельно. Кирилл особо и не возражал: три километра до Сисиана можно было спокойным шагом преодолеть минут за тридцать-сорок, а погода для прогулки была вполне подходящей. К тому же у мужчин не было даже приблизительного понимания того, сколько времени им потребуется на все их дела.


Еще не дойдя до центрального круга с торчащими в небо камнями, Субботину внезапно пришла в голову идея. Оставив Антонио медленно брести вдоль выстроившихся в не очень прямую линию мегалитов, мужчина ускорил шаг и вскоре догнал идущую впереди белорусскую группу. Итальянец еще издалека увидел, как после не очень продолжительного разговора троица туристов утвердительно закивала головами и по очереди пожала его напарнику руку.

— О чем говорили? — Антонио поправил висящий на плечах рюкзак и вопросительно посмотрел на возвращающегося друга.

— Я решил вопрос с поиском нужного нам камня, — от удовлетворения своей находчивостью Кирилл буквально сиял, — сказал этим бездельникам, что нашедший на мегалите символ перевернутого треугольника получит от меня двадцать евро. Они теперь перероют тут все, а если не найдут, то голыми руками выдолбят.

— Умно, — итальянец поднял вверх два больших пальца и взглянул в сторону суетящихся среди древних сооружений людей, — а если я найду, мне тоже двадцатка светит?

— Нет, если найдешь сам, считай, что сэкономил свои деньги, — Субботин хитро улыбнулся, — потому что десять евро в этой двадцатке — твои!


Даже несмотря на неожиданную помощь, поиски нужного символа заняли довольно много времени. Вначале все пятеро исследовали только камни, имеющие в своей структуре хоть какие-нибудь отверстия. Поскольку в главном круге древней обсерватории таких практически не было — вся группа рассредоточилась по двум, расходящимся в противоположные стороны, линиям, почти через равные расстояния утыканных напоминающими остроконечные зубы мегалитами. Дырки в этих каменных клыках больше напоминали отверстия от гигантской бормашины дантиста, причем некоторые из них были сделаны на высоте, значительно превышающей человеческий рост. Высокие камни исследовать было намного сложнее: никакого подобия стремянки поблизости не было и часто приходилось взбираться на плечи напарника. В итоге через пару часов поисков белорусская троица потеряла всякий интерес к возможному вознаграждению, а еще через час, после целой серии фотосессий, туристы покинули археологический памятник на приехавшем за ними автомобиле. В этот раз черноволосый водитель привез всего двоих желающих лицезреть каменные нагромождения. Вновь прибывшие оказались очень молодой парочкой азиатской внешности. Влюбленные создавали неимоверное количество суеты и фотографировали буквально все подряд, а самое главное — себя в самых немыслимых ракурсах на фоне древних мегалитов и открывающихся с вершины видов на соседние горы. Шума от них было так много, что несколько уставший и раздраженный итальянец уже всерьез начал подумывать над тем, чтобы запихать обоих вглубь наполовину раскопанной гробницы и сверху накрыть одним из тех самых щербатых гранитов. К счастью парочки, все тот же водитель довольно быстро вернулся за ними, и Антонио с Кириллом, наконец, остались наедине с двумя сотнями торчащих из земли камней.


— Что-то меня уже мутит от этих булыжников, — итальянец демонстративно раскрыл рот и высунул наружу язык, — мне кажется, мы так никогда и ничего здесь не найдем. Может, пора позвонить этому немцу, пусть предложит какое-нибудь другое место для активации этой пирамидки.

— Нет, Тони! Мы не для того полностью отключили и заизолировали от внешнего мира свои сотовые, чтобы теперь беспокоить Кауфманна своими соплями. Он же сказал: связываться с ним только в случае крайней необходимости и только по тому мобильнику, который он нам выдал. И не включать этот аппарат без лишней надобности, — Кирилл оглянулся по сторонам, — к тому же мы с тобой еще не все булыжники просмотрели. Думаю, надо вон в ту сторону еще раз пройтись, мне кажется, наши славянские братья слишком поверхностно там поработали.

— Ну тогда иди, а я пока вот эту каменюку поизучаю, — Антонио уселся рядом с мегалитом довольно причудливой формы. Верх выбранного им камня выглядел так, словно его вершина совсем недавно была отломана, и теперь на ее месте красовалась глубокая полукруглая ложбина. Впрочем, та самая обломленная вершина лежала прямо тут же, и именно на ней сидел сейчас итальянец. Камень казался склеенным из двух совершенно разных материалов: чуть меньше половины торчащего из земли столба имела кирпично-красный цвет, остальная же его часть была насыщенного серого оттенка. Практически на границе цветов красовалось сквозное отверстие, которое располагалось почти на уровне глаз наблюдателя. В отличие от многих других мегалитов на линии этого отверстия не было никаких других камней и даже намеков на них. Обратив внимание на эту особенность, Антонио принялся осматривать ближайшую к нему поверхность с особой тщательностью. Отличное зрение и длинные руки дайвера позволяли ему это делать даже из сидячего положения. Закончив с одной стороной, мужчина огляделся: Кирилл находился метрах в десяти от него и, взгромоздившись на какой-то каменный обломок, что-то рассматривал сквозь отверстие похожего на высокий обелиск мегалита. Обойдя свой камень с другой стороны, итальянец продолжил осмотр, периодически помогая себе руками. Пальцы довольно проворно скользили по нагретой солнцем поверхности, изредка задерживаясь на отдельных многовековых трещинах и выпуклостях. Одна из таких неровностей чем-то особо заинтересовала мужчину, после тщательного прощупывания и осмотра он даже отошел на несколько шагов в сторону и устремил немигающий взгляд на конкретную точку древнего столба. Через довольно продолжительный промежуток времени лицо Антонио озарила улыбка. Путешественник спешно сбросил на землю рюкзак и достал из бокового кармана уже успевшую основательно нагреться бутылку с водой. Обильно смачивая теплой жидкостью указательный палец, он в несколько приемов соединил отдельные неровности в одну четкую и правильную фигуру. Оглушительный крик восторга и радости едва не сбросил его друга на землю и многократно отразился громким эхом в горных ущельях и вершинах, изборожденных тысячелетними морщинами и хранящими еще неисчислимое количество тайн.

Глава 11

Окрыленные своей находкой мужчины решили обратный путь проделать пешком. Хорошенько запомнив местоположение нужного им мегалита, они почти сразу отправились в сторону города. Занятые до этого поисками они не особо задумывались о еде, однако, глядя на быстро высыхающие контуры нарисованного водой треугольника, обоим почему-то вспомнилась гостиничная картина с изображенными на ней чрезвычайно аппетитными шашлыками. Как минимум половину дороги Кирилл рассказывал своему итальянскому другу о своем опыте маринования и приготовления мяса на углях, в то время как Антонио раз за разом в шутливой форме делал попытки вытрясти из товарища обещанную премию в двадцать евро, периодически сокращая запрашиваемую сумму наполовину. В таком приподнятом настроении молодые люди достаточно быстро преодолели отделяющие их от города три километра, проигнорировав приглашение встреченного на дороге уже знакомого им шофера за чисто символическую плату проделать остаток пути в минивэне. Уже на входе в Сисиан им попалось небольшое кафе, проведшие больше половины дня на солнце мужчины не стали утруждать себя дополнительными поисками и устроились на обед прямо там. Заказанного шашлыка ждать пришлось недолго: уже через пятнадцать минут оба друга жадно впивались зубами в горячие кубики сочного и нежного мяса, запивая все это великолепие прохладным самодельным вином, которого расщедрившийся хозяин заведения презентовал мужчинам аж целый графин. Несмотря на довольно большие порции, молодые люди быстро справились с поздним обедом, при этом из-за стола оба поднялись с большим трудом. То ли от усталости, то ли от казавшегося на первый взгляд слабеньким вина ноги у путешественников были немного ватными и настойчиво требовали определенного количества покоя. Через считанные минуты Кирилл с Антонио приземлились прямо на берегу небольшой речушки, разрезающей практически на две половины крошечный армянский городишко. Будучи опытным дайвером, итальянец оказался более выносливым: в отличие от безвольно распластавшегося на траве Субботина он спокойно восседал на обломке железобетонной плиты и наблюдал, как на соседнем берегу компания из нескольких ребятишек пытается что-то выловить в мутной воде небольшой городской запруды. Пару раз на конце лески мелькало нечто крошечное и блестящее, однако с такого расстояния что-либо отчетливо разобрать было нереально. Наконец, полностью завладев его другом, усталость решила добраться и до него самого. Лежать на мягкой траве было действительно комфортно, Антонио напоследок легонько пнул вздрагивающую ногу сопящего рядом Кирилла и почти моментально провалился в крепкий сон. Последнее, что он успел сделать, будучи еще в состоянии бодрствования, это крепко накрепко обмотать вокруг руки лямку от рюкзака, на дне которого покоился завернутый в несколько слоев одежды драгоценный древний артефакт.


Спали друзья не больше получаса, однако молодым организмам этого вполне хватило, чтобы восстановить силы. Следующие пару часов путешественники потратили на почти бесцельное хождение по крошечному городку. Каких-то захватывающих достопримечательностей в нем не было: расположенную на окраине небольшую древнюю церковь мужчины рассмотрели издалека, а призывы местных таксистов съездить к находящемуся неподалеку водопаду и вовсе проигнорировали. В местном магазине Антонио успел приобрести себе футболку с изображением обсерватории Карахундж, в то время как Кирилл купил себе брелок в виде грубоватого камня с просверленной посередине дыркой. На выданный австрийским ученым смартфон Субботин сделал несколько фотографий и снял минутное видео, однако молодой человек пока не очень понимал, как сможет использовать эти кадры в своем блоге о путешествиях, уж слишком невыразительными они получились. До этого мужчина уже успел запечатлеть виды древней обсерватории, в том числе и тот самый искомый мегалит. Все это Кирилл перекинул в свое облачное хранилище, оставив в памяти смартфона лишь один единственный снимок почти испарившегося треугольника на двухцветной поверхности торчащего из земли камня. В случае успеха их миссии этот кадр молодой человек планировал впоследствии отправить Кауфманну в качестве доказательства правоты ученого в выборе места для активации пирамиды.


В хостел друзья пришли еще засветло. Радушная хозяйка встретила гостей дежурно приветливо и предложила поужинать одним из традиционных национальных блюд. Мужчины вяло отреагировали на приглашение — сытный шашлык приятной тяжестью лежал в желудках обоих, недвусмысленно намекая, что никакого соседства в ближайшее время он видеть не хочет. Пока итальянец принимал душ, Субботин взгромоздился на кровать и листал каналы телевизора: ничего особо примечательного и интересного в эфире не было, к тому же подавляющее число передач было на армянском языке, из которого мужчина не понимал ровным счетом ни слова. Когда до Кирилла дошла очередь идти в ванную комнату, он не обратил внимания на хитрые глаза итальянца. Лишь потом он понял тот, едва уловимый смешок, который издал его друг, падая на свою кровать: из душа лилась только холодная вода, горячей же не было и в помине. Субботин чуть не отломал ручку смесителя, пытаясь выкрутить соответствующий кран на максимум, однако теплее от этого ничуть не стало. Подпрыгивая и матерясь, мужчина кое-как ополоснулся, но поделиться своим возмущением ни с кем не смог: Антонио уже благополучно спал, когда Кирилл вернулся в номер. Мужчина еще раз проверил будильник смартфона и установил громкость на максимум: следующим утром вставать им предстояло очень рано. Уже закрывая жалюзи, Субботин обратил внимание, как остаток солнечного диска таял за ребристыми вершинами окрестных гор и испускал прощальные лучи, чем-то напоминающие длинные желто-красные щупальца, словно пытаясь из последних сил зацепиться за торчащие в небо каменные макушки.


Луна еще господствовала на ночном небе, когда невыносимый по громкости звук будильника буквально заставил подпрыгнуть на кроватях обоих путешественников. Итальянец привычным движением натянул подушку на голову, в то время как Кирилл уже поставил босые ноги на холодный утренний пол. Вспомнив, что горячая вода в хостеле почему-то отсутствует, мужчина решил, что это даже к лучшему. Обернувшись полотенцем и пообещав напарнику вернуться с целым ведром ледяной воды, Субботин направился в сторону душевой комнаты. Следующие несколько минут оттуда доносилось лишь напряженное кряхтение вперемешку с повизгиванием и целым набором совершенно нецензурных реплик. За это время будильник успел напомнить о себе повторным сигналом, заставившим Антонио буквально вкрутить концы подушки себе в уши. Однако на такой случай Кирилл не собирался отказываться от своей угрозы и прихватил из ванной целую кружку ледяной воды. В следующие несколько мгновений соседи по хостелу при желании вполне могли бы пополнить свой словарный запас целым букетом ругательств на итальянском языке, изрыгающихся непрерывным водопадом из номера двух путешественников. Громко завывшая за окном собака заставила этот поток слегка утихомириться, но приглушенное и весьма раздраженное бормотание доносилось из комнаты еще долгое время.

Дорогу до древней обсерватории друзья преодолевали в практически полной тьме и тишине. Идти было реально жутковато, спасали лишь непрерывные разговоры и свет от трех фонарей, третьим из которых была луна, которая уже готовилась окончательно спрятать свою мордочку за гребнем ближайших гор. Помимо ночного мрака, некоторое количество тревоги периодически нагоняли различные звуки, которые молодые люди никак не могли однозначно идентифицировать. Споры про то, какому из ночных животных или птиц принадлежал тот или иной голос, позволяли путникам чуть-чуть отвлечься, хотя кое-какие из догадок наводили страха еще больше. Лишь один из звуков Кирилл с Антонио смогли опознать без всяких споров: это был звук заходящего на посадку небольшого самолета. Субботин признался напарнику, что видел на карте неподалеку от этого места небольшой аэродром, но даже и не подозревал, что он является действующим. Последние полкилометра путешественники прошли практически молча: приходилось все время подниматься в гору, и даже опытному итальянскому ныряльщику иногда не хватало дыхания. Первый же встреченный на своем пути мегалит мужчины чуть ли не расцеловали от радости, приветственно похлопав со всех сторон успевший остыть за ночь камень. В свете фонарей торчащие в небо столбы больше напоминали замершее в ожидании своего часа войско богатырей, которых злой колдун за какую-то провинность превратил в неподвижные изваяния. Некоторые из этих каменных мумий смотрели на незваных ночных гостей своими укоризненными одноглазыми взорами, а других свет фонарей заставлял отбрасывать такие замысловатые тени, что становилось даже немного не по себе. Чтобы избежать подобных приступов страха, друзья договорились по большей части светить себе под ноги, однако оба периодически вздрагивали и шарахались от очередной, неожиданно возникающей из темноты долговязой фигуры.

Когда путешественники добрались до нужного им мегалита, дыхание обоих больше напоминало учащенное всхлипывание. Не сговариваясь, молодые люди присели на каменные обломки: затяжной подъем и ночные страхи заставляли сердце каждого чуть ли не выпрыгивать из груди. Пока Кирилл пытался расслабиться, Антонио достал из рюкзака плотно скрученную толстовку и медленно развернул ее. Луч фонаря многократно отразился в замысловатых золотых узорах стеклянной пирамидки, отбросив на окружавшие мужчин каменные столбы множество необычных по своей форме искрящихся сполохов. Субботин молча забрал артефакт из рук друга и, наверное, в сотый раз принялся рассматривать его. Вращая пирамиду в разных направлениях, молодой человек по рисункам пытался определить, где же у нее находится основание, однако его опять постигло разочарование. Все грани имели абсолютно одинаковые размеры, а многочисленные изображения не говорили непосвященному в древние символы исследователю ровным счетом ничего. В принципе, как говорил их австрийский наставник, для активации Тареса это не должно иметь никакого значения, главным было установить его в нужное место и строго в определенное время. Кирилл немного помассировал все еще ватные от напряжения и усталости ноги и подошел к мегалиту. Приладить пирамидку в круглое отверстие камня — оказалось делом совсем не простым: она ни в какую не хотела нормально фиксироваться и постоянно норовила выпасть наружу. На помощь мужчине пришли мелкие камешки, которые он принялся подкладывать под стеклянные грани. Сидящий рядом Антонио во всех этих манипуляциях участия не принимал и лишь подсвечивал фонарем место действия. В конце концов, он выдвинул идею, что артефакт до нужного момента можно просто придерживать рукой. Субботина такая мысль не особенно вдохновила, он честно признался напарнику, что боится обнулиться вместе с Таресом, и предложил тому самому воплотить предложенное в жизнь. Вместо ответа итальянец довольно бодро вскочил с места и, держа в руках пригоршню мелких камешков, принялся помогать другу. В итоге инкрустированная пирамидка оказалась плотно вмурована в отверстие вертикально стоящего столба и, по мнению обоих мужчин, держалась там довольно надежно. Теперь им оставалось лишь отдыхать и ожидать нужного часа. Программа на смартфоне показывала, что рассвет в этой местности наступит не раньше, чем через сорок минут.


18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.