Господа офицеры

Мне очень повезло, я лично знакома с автором, Владимиром Цикановым. Он сильно отличается от большинства участников боевых действий: очень добрый, вежливый, жизнерадостный, позитивно мыслящий человек. В его глазах совершенно нет озлобленности, какой-то вселенской тоски и грусти. Совершенно наоборот. Я согласна с теми, кто видел его больше поэтом, публицистом, а не боевым летчиком. Несколько слов о книге. Мне как женщине, далекой от авиации и от военных действий, было очень непросто читать некоторые главы, где подробно описывались нюансы боевых операций, трудности выполнения поставленных перед вертолетчиками погранвойск задач. Но всегда за эти строками порой жестокой правды ощущалось человечность, доброта и порядочность автора. 8 лет афганской войны сделали свое дело, Владимир Викторович Циканов принял решение уволиться в запас, хотя перед ним открывалась прекрасная карьера. Хочу обратить внимание на один эпизод, который тронул меня до глубины души. Когда читала, то слезы сами катились из глаз. Это эпизод о транспортировке и медицинской сортировке раненых в Пяндже в 1982 году. Как же тяжело было автору, который, несмотря на многочисленные трудности, доставил раненного в живот капитана на безопасную высоту, смотреть, как молодой врач, лейтенант медицинской службы, не направил его для дальнейшего лечения в госпиталь, так как капитан был уже обречен. Владимир Циканов даже и здесь оказался очень мудрым и порядочным человеком, признав впоследствии, что военврач, тоже «как и мы – летчики, делает работу, …. быть может, не всем понятную со стороны, но такую же нужную и необходимую». Книга прекрасно иллюстрирована и хорошо оформлена. Хочу пожелать автору, Владимиру Циканову, крепкого здоровья, отличного настроения и удачи на публицистическом поприще. Еще раз спасибо за книгу. С уважением, врач-кардиолог, кандидат медицинских наук, Малай Людмила Николаевна. 13.01.2019

Снова здравствуйте, Владимир. Понравилась Ваша книга Особенно, рассказы о коллегах и командире Захарове. Столько теплоты в них. Уважения. Хорошее было время. Хорошими люди и мы были чертовски молоды и бессовестно бесшабашны. До сих пор жалею об одном эпизоде связанном с вертолётчиками: Высадка с захватом площадки на равнине. (Для пянджцев ближе горы). Выпрыгиваю первым. Бросил рюкзак. Отбежал на десяток метров. Падаю в изготовке "к бою", обозначив своим бойцам центр "веера", на ходу достав фотоаппарат. Разворот, и фоткаю высадку боевой группы. В кадр с вертолётом попадает бегущий пригнувшись стрелок, и летящий рыбкой в груду рюкзаков, споткнувшийся в салоне пулемётчик. Снова разворачиваюсь и смотрю в зелёнку. Первая заповедь при высадке - Вертушка должна взлететь, и наша задача обеспечить её безопасность. Верчу головой и вдруг замечаю, что окно кабины открыто, а командир восьмёрки позируя приветливо машет мне рукой... старенькая "Смена" уже во внутреннем кармане под разгрузкой. "Вертушка должна взлететь", снова проносится в голове, и не мне её задерживать на десяток секунд возни с фотоаппаратом. А иначе кто же нас отсюда потом заберёт? Да...Хороший мог кадр получиться... Добрый. С уважением, ст сержант запаса пянджской десантно-штурмовой маневренной группы, побывавший благодаря вашему брату - вертолётчику, практически везде и не по разу, вдоль всей границы Афганистана с внешней её стороны от Китая до Турции, с баз подлёта трёх республик. Такая вот экскурсия получилась без погон и документов. Крепкого здоровья Вам и дальнейших успехов в творчестве.

Сложно читать, Владимир, потому как всё время со своей памятью перекликается . Один характерный эпизод: Утро неподалёку от кишлака Варг. Высота за 3000 м. Команда НШ ДШ принять борт и обменять аккумуляторы к станциям. Организовал на перешейке "аэродром" стрелкой из вбитых в землю пустых баночек. Подлетели вертушки. И вместо посылки, они стали поочерёдно делать имитацию посадки. На втором заходе все же обмен произошёл и тут я заметил что одна 24ка отклонилась и пытается сесть у летника под горой. (Пуля ДШК. заклинило рулевой) А потом пыль, пламя. "- СПГ на месте остальным всем бегом вниз" И помчался туда со своими ребятами. Борттехника спасти не удалось. У штурмана во лбу вмятина с грецкий орех. Ребята несут его. Командир после того как его вытащили из лежащего на боку борта. за пистолет хватился. Кое как уговорил убрать обратно. "- Смотрите все спокойно. Все ваши тут. Смотрите. Все бегут. Со всех сторон бежали экипажи машин из зависших, а где и заякорившихся одним колесом вертушек. И только второй 24-й нарезал круги вокруг летника. Грохот выстрелов, взрывы НУРСов из неотпавшей кассеты. Седой майор спокойно, словно это буднично негромко сказал -т "Сейчас ошмётки полетят. Отходим." Они буквально по минутам знали, что будет сейчас. Прекрасно видели что мы можем справиться и сами. Но бежали к нам и не уходили пока экипаж подбитой машины не был погружен в "борт". Улетали уже под шрапнельный визг разлетавшихся остатков корпуса, после взрыва топливного бака. Части двигателя и ключи находились позже далеко за местами посадки машин.Такие книги надо писать, Владимир. Это наша память. Спасибо Вам.

Пянджский аэродром. ставший родным, всем нашим ребятам пянджского ДШ. Муж сестры, возивший кундузский спецназ, так до конца и не вписался далее в мирную жизнь. Его, буквально, начинало трясти, когда речь заходила о чьих-то похоронах. Просто, запах смерти, даже неуловимый, для борттехника Ми-8, даже через десятки лет, преследовал его. Сколько двухсотых и трёхсотых вытаскивали они! Спасибо за память, Владимир.