Бесплатный фрагмент - Голос

Книга твоего персонажа

Здравствуй. Я тебя ждал. Ты открыл книгу, и я могу сказать тебе первое слово. А знаешь, как приятно желать кому-то здоровья? Да и так хочется говорить.

Я живу нигде и везде. Книга капсула, а я эмбрион. Но по ходу чтения я буду развиваться у тебя в воображении. Зачем тебе говорить, кто я? Ты сам создашь меня. Ты сам создашь своего персонажа. Я даже не буду говорить, какого я социального статуса, профессии и прочее. Я буду говорить о себе в мужском роде, потому что слово персонаж этого рода, и просто буду рассказывать разные истории. Ты любишь истории?

Детство

Родился я в доме, в поле, в дороге. Тогда ещё не знали родильных домов. Или знали, но отец мой принимал у моей матери роды сам. Дом большой. Частный или муниципальный. Собственный или господский. Двух, трех, многоэтажный — не важно. Но комнат в доме или квартире было пять. Спальня родителей, моя комната, гостиная, библиотека, кабинет, в котором работали и мать, и отец. Или четыре господских комнаты и одна людская, в которой мы жили. Или изба. Отец — доктор медицинских, химических, физико-математических, философских наук, учитель, шофер, конюх при господском дворе или даже простой крестьянин. Мать — известная художница, поэтесса, писательница, доктор филологических наук, музыкант, актриса, горничная, кухарка, крестьянка.

Дома я появился на диване в кабинете. В поле, во время покоса, у колеса телеги, а в дороге в той же телеге, в которой отец и мать ехали с базара, или в отцовской машине, в которой они ехали в гости, отдыхать, или наоборот — работать, не суть.

Роды были легкими. Я люблю свою мать и отца тоже. И меня родители любят. Я единственный ребенок в семье, и поэтому, всё, что могли, они отдали мне. И я благодарен им за это.

Детство мое было беспечным, мирным или военным, но всё же счастливым. Я любил, и меня любили, а много ли надо ребёнку?

У меня были щенок и котёнок, как следствие пёс и кот. И я любил их тоже, и они также любили меня.

Отрочество

В школу я пошёл семи лет от роду. Я ходил осенью, зимой, весной по сельской дороге пять километров через поле и редкий лесок. Или в городе, в Санкт-Петербурге, Москве, Воскресенске мне нужно было только выйти из дома и перейти дорогу, или наоборот ехать с окраины в центр города.

Учился я хорошо или не прилежно, но был талантлив и читал с трёх лет. Книги в родительской, господской библиотеке (а меня туда допускали), я прочитывал залпом, но и гулять, и играть с другими ребятишками, и в одиночестве, я тоже любил.

Родители давали мне своё образование. Отец то, чему не учат в школе, и языки, мать — давала азы творчества. Знакомила с ритмом, размером и рифмой в стихах, с ней мы читали то, что в школе не проходили, учила играть на фортепьяно и гитаре, рисовать.

Или, полюбив меня за ум и прилежность, меня знакомил с наукой учитель господских детей, с которыми мы были дружны. А, может, я был крестьянским сыном, и дьячок приходской церкви обучал меня и крестьянских ребятишек грамоте.

Юность

В юности я был общителен, заводилой в компании, или скромен и чуждался общества. Всё также много читал Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Льва Толстого, Чехова, Николая Гумилёва, Пастернака, Ахматову, Алексея Толстого, басни Крылова, Каверина, Симонова, Высоцкого и других… Зарубежных авторов не любил, или читал Одиссею Гомера, Вергилия, братьев Грим, Виктора Гюго, Жюль Верна, Александра Дюма, Элеонор Портер, Маркуса Зузака, Джоан Роулинг и прочих.

Гулял в парках в городе, в лесу, или уходил в поле в деревне.

Я писал стихи…, да я и сейчас немного балуюсь…

Меня не зная помни стих,

Который подарю тебе

Пускай запечатлится он

В твоей душе

И я уйду, а этот стих

Останется жить на Земле

И будет людям он нести

Добро и свет

Я играл на трёх музыкальных инструментах: гитаре, фортепьяно и губной гармошке. Писал прозу, песни на свои стихи, и просто музыку, рисовал или фотографировал, а может, и то, и другое. Учился в институте или в колледже. На лингвистическом, филологическом или философском, на музыканта или художника, на актера или сценариста, на механика, а может, на нескольких факультетах сразу. Я — жил.

А если я был сыном шофёра или конюха, или даже крестьянина, помогал отцу, впрочем, с детства, а может, меня особенно полюбил барин, и, обратив внимание на мою тягу к знаниям, отправил учиться в университет.

В юности же я встретил свою жену. Она была у меня первой и, как редко случается, единственной. Я её уважал и очень любил. А может, я не встретил настоящей любви до зрелости, или вообще никогда не женился.

Зрелость

В зрелом возрасте живу бобылём или завёл хозяйство, женился. Крестьянином я живу в собственной избе. Выполняю работу по дому, работаю в поле, учу ребятишек грамоте, которой меня научил дьячок. Городским жителем я приобрел квартиру или дом, машину или скутер, а может и всё вместе. Я зарабатываю переводами, портретами и фотопортретами известных лиц, рисую и снимаю пейзажи, натюрморты. Пишу стихи, песни, рассказы, сказки, повести, сценарии, начал роман и начал вести дневник. Ну как начал… скорее продолжил дневник юности, который начал ещё в детстве, но переосмыслил свою жизнь заново. И тут я познакомился с тобой!

Отрывки из дневника

Что для меня литература. Значение литературы в моей жизни

Литература… это целый мир, который открылся для меня даже не тогда, когда я научился читать. Нет. О существовании этого огромного, загадочного, волшебного мира я узнал чуть ли не с самого первого дня своего рождения, даже не осознавая этого.

Моим проводником в этот чудесный мир стала моя мама. Она пела колыбельные, читала сказки, библейские истории.

Спустя некоторое время я сам начал сочинять. Сначала это были просто мечты, как улучшить нашу непростую жизнь, потом появилось желание писать о жизни и о людях в ней.

А сама литература (а если конкретнее — наиболее близкие мне по настроению и стилю авторы и их творения) давала и даёт до сих пор пищу для размышлений, энергию и вдохновение для написания новых произведений.

Солнце в ладонях

Если хочешь солнце в ладонях, изначально делай всё сам. Температура поверхности солнца достигает шести тысяч градусов в Кельвинах. Я не знаю, какая температура у солнца успеха, но полагаю, что оно очень горячее. Пока ты добираешься к этому солнцу, руки постепенно привыкают к температуре, которую можно почувствовать ещё издалека, ты берёшь его, оно приятно покалывает ладони. Если же ты поймаешь чужое солнце, с непривычки обожжёшь руки и просто выронишь его. Даже если это не произойдёт сиюминутно… Чужое солнце не согреет тебя, не принесёт счастья… Тогда зачем тратить время на обдумывание как поймать чужое солнце, когда его же можно потратить на постепенное завоевание своего?

Ответ Н. А. Заболоцкому

Маленькая девушка в серебряном плаще. Ночь покрыла улицы, уронив в лужи луну. Она идёт по городу, что-то напевая себе. Увидев её, я подумал, что вновь не усну. Из окна льётся музыка. Она останавливается напротив него. У неё перехватывает дух от красоты звуков. Закрыв глаза, она начинает двигаться в такт музыке, то ускоряя, то сбавляя темп, следуя за ней, повинуясь ей. Я наблюдаю за ней уже целый час, и кажется, могу ответить Заболоцкому. Красота в чистоте, простоте души, в музыке, в улыбке, и в том, что не ведомо нам.

Моя семья в XX веке. История одного рода

Иван Максимыч

Маленькой я любила вечера в деревне. В такие вечера прабабушка Аня, для краткости бабушка или Бабаня рассказывала разные истории. Про свои поездки по святым местам, про святых, про родственников…

Например, про моего прапрадедушку, отца Бабани, Ивана Максимыча. Родился Иван Максимыч в 1892 году, и в Первую мировую войну попал на фронт. Дважды чудом избегал гибели. А было так.

Один раз закончилась у солдат окопа, где Иван Максимыч сидел, вода. Он собрал все котелки и только подошёл к источнику, как вражеская бомба упала в его окоп. Все погибли, а прапрадедушка таким образом остался жив.

В другой раз Ивана Максимыча спасла… лошадь. Подходит к его окопу, тихонько ржёт и отходит назад. Опять подходит. Что за шутка? Иван Максимыч полез за ней, и только вылез, как окоп его постигла та же участь, как и тогда, когда он за водой ходил.

В эту же войну попал в дом к польскому пану. Работал, принимал роды у его коровы. После этого пан Иван Максимыча за стол с собой сажал, предлагал остаться, перевезти семью. Иван Максимыч поблагодарил, но отказался со словами: «Где родился, там и пригодился».

Пан одел его, обул, денег на дорогу дал, а на границе свои же и раздели…

Иван Максимович работал сторожем в управлении, а может, и при конюшне. Поздний вечер, прапрадедушка тогда в сторожке уже был.

Стук в дверь. Заходят двое: «Ну», — говорят, — «Максимыч, готовься, смерть твоя пришла».

А прапрадедушка им отвечает: «Ну, коли Бог допустит, убьёте меня, не допустит, значит…»

Тут заходит в сторожку старичок, садится на лавку, и молча смотрит на Ивана Максимовича и «гостей». А тем-то, ясное дело, не при свидетеле же…

«Ну, ладно», — говорят, — «в следующий раз придём к тебе».

«А в следующий раз я вам и не открою», — думает прапрадедушка. Закрывает за ними дверь, заходит в комнату, а старичка и след простыл.

Жил Иван Максимыч в Тамбовской области, а когда односельчане стали разъезжаться кто куда, и он снялся с места и приехал с женой, дочкой и двумя внучками в Воскресенский район Московской области, село Лопатино.

Долго добивались прописки, купили треть барака. Средняя часть его у соседей загорелась, две трети дома сгорели, и соседям, так как они работали на Фетровой фабрике, от фабрики дали квартиры. А Иван Максимыч с семьёй остался жить в оставшейся части дома. Потом построили дом, кирпичный, который Бабаня сама штукатурила.

Одна внучка так и осталась в Воскресенске, вышла замуж, построила дом, недалеко от родительского, а вторая — моя бабушка — поехала учиться в Москву, в медучилище. Вышла в Москве замуж, да так и осталась в столице и приезжала к деду и матери в гости с двумя дочками.

Как-то сидит маленькая девочка Любашка, моя мама, лет трёх, на лавочке, грызёт морковку. Подходит к ней Иван Максимыч, и, потрясая так палочкой в воздухе, говорит: «а-а-а! будешь меня ещё за бороду дёргать?». А Любашка любила, сидя у него на коленях, накручивать себе его длинную бороду на пальчик.

Или возьмёт он её с собой Бабаню встречать, а та на Фетровой фабрике работала, выйдут за калитку, встанут у липы, что у забора со стороны дороги росла, и смотрят. Чуть завидит Иван Максимыч дочь, так кричит ей: «Пальчики несёшь?» Пальчиками эклеры называл. Любил их очень.

Анна Ивановна

А сама Бабаня родилась в 1923 году. В молодости работала в столовой подсобным рабочим на кухне, маляром, штукатуром на стройке, возила леса… Во время Великой Отечественной войны копала под Москвой противотанковые заграждения. Уехала с сестрой, Надеждой Ивановной, в Москву на заработки, когда моей бабушке исполнилось семь лет.

С приезжими из деревни отправляла посылки: пряники, сырки плавленые, а они бабушке не понравились, и она их взяла, и отдала поросёнку. В Воскресенске устроилась на Фетровую фабрику, ездила с цветами со своего огорода в Москву.

Я застала её. Она принимала участие в моём воспитании до того, как мне исполнилось девять лет. Самый первый урок, который я помню: было мне от трёх до пяти, бегала вокруг дома, споткнулась, упала, захныкала, а она рассказала мне про мальчика Серёжу, он умер в пять лет, кажется, от гриппа (я это узнала позже). Он, если упадёт, ударится, потрёт ушибленное место и дальше побежит… Каждый раз, когда падала или ударялась больно, вспоминала этого мальчика. И больше не плакала.

А когда исполнилось мне шесть, Бабаня попросила закрыть вентель на кране в огороде, к которому шланг был подключён (они с мамой грядки поливали). Я закрыла, правда, надо сказать, не без труда, а Бабаня говорит что-то вроде: «Вон, какая у меня помощница» … В первый раз осталась c ней на всё лето.

Бабаня питалась, в основном, со своего огорода: картошка, огурцы, помидоры, морковь, кабачки и другие овощи, зелень. Молоко и мясо, яйца были свои. Сладости, кажется, не покупала, а пила чай с вареньем из своих ягод или сахаром. Зато, так экономя, купила своей сватье однокомнатную квартиру в Медведково, пожалела дочь, которая с мужем и детьми вынуждена была жить в одной комнате, т.к. вторую занимала свекровь.

Мария Никитична

Мария Никитична — жена Ивана Максимыча, мама Бабани, бабушка моей бабушки и прабабушка моей мамы.

Родилась в 1891 году. Раньше девушкам мужей выбирали их родители.

Накануне сватовства Мария Никитична видит сон, как ходит вокруг неё молодой человек в полушубке, и говорит тогда про него: «этот ещё ко мне привязался» … А через несколько дней приезжают его родители её сватать.

Мария Никитична с Иваном Максимычем были безграмотны, но очень трудолюбивы, и у них было много скотины: лошади, коровы, овцы, куры, индюки и индюшки, гуси… Большой сад и огород. Излишки фруктов и овощей Иван Максимыч отвозил на базар. Мария Никитична занималась хозяйством, а Иван Максимыч работал в колхозе сторожем. Тогда уже собирали колхозы, и родной брат Марии Никитичны их раскулачивал. Забрали лошадей. Также они должны были сдавать в колхоз определённое количество молока, мяса и яиц. А тому, у кого не было коровы, перед Пасхой они сами давали молоко. Привечали и кормили нищих.

Была швейная машинка, которая считалась роскошью, её даже приходилось зарывать в огороде.

Готовили в русской печи. Щи, сливуху (картошка с пшеном), пекли хлеб, Мария Никитична готовила домашнюю колбасу, сало, ветчину, пекла блины, блинчики, пироги. На сале жарили картошку с печенкой. Из смородины и вишни делали наливку.

Летом заготавливали торф для печи, а потом появились антрацит и уголь. Также печь топили стеблем подсолнуха.

У Ивана Максимыча и Марии Никитичны было восемнадцать детей, а в живых остались только трое: Анна Ивановна, Надежда Ивановна и Мария Ивановна. У Анны Ивановны (Бабани) было две дочери: Александра Павловна и Раиса Александровна.

Раиса Александровна

Родилась моя бабушка через полгода после окончания Великой Отечественной войны, в 1945 году.

До двенадцати лет жила под Тамбовом, а с двенадцати уже в Воскресенске, в Московской области. Электричества в то время не было. Были керосиновые лампы, и в бабушкиной школе даже дрались за парты под лампами, потому что от них шло незначительное, но тепло.

В школе была звеньевой, председателем отряда, пионер — вожатой, председателем дружины, профоргом (проводила производственные собрания, собирала взносы).

После школы поступила в медицинское училище, закончила его в 1963 году и по направлению работала в 62-ой Городской онкологической больнице медсестрой. Во время работы в больнице была избрана профоргом, политинформатором.

На свадьбе у подруги познакомилась с Валерием Ивановичем, моим дедушкой. У них родились две девочки. Юлия Валерьевна и Любовь Валерьевна — моя мама.

Во время XII Всемирного фестиваля молодёжи и студентов в 1985 году была направлена для работы со студентами Африки, и даже наблюдала за их репетициями с последних рядов. В то время была на казарменном положении (не могла никуда уехать).

Переводом (чтобы не прерывался стаж) бабушка пошла работать в стоматологию, а потом в профилактическое отделение 167-ой поликлиники. В поликлинике делала прививки от гриппа, занималась постановкой реакции манту, при положительной делала прививку от туберкулёза. Работала в МИУ. Летом студенты сформировывали студенческие отряды, и им бабушка делала профилактические прививки, например, от клещевого энцефалита.

После смерти дедушки в 1990 году, бабушка возвращается в 62-ую больницу, где проработала до января 2012 года. Награждена медалями «Ветеран труда» и «850 лет Москвы». Сейчас она на пенсии.

Валерий Иванович

Валерий Иванович родился в 1941 году, в Москве.

Его отец и дед строили Сокольническую ветку метро. Красносельскую, Комсомольскую станции…

Отец деда Иван (отчество, к сожалению, уже никто не помнит) пришёл со Второй мировой войны без двух ног, и умер, когда дедушке было шестнадцать лет (дедушка умрёт, когда моей маме будет тоже шестнадцать).

Дедушка ещё захватил то время, когда мальчики и девочки учились отдельно.

Дедушка после армии работал токарем, потом шофёром. Очень часто ездил в командировки на Урал (машина дедушки была государственной и относилась к военному заводу в городе Симе).

Жил с отцом и матерью Ефросиньей Матвеевной сначала в полуподвале на Красносельской, а потом им дали квартиру на Рязанском проспекте.

Ефросинья Матвеевна

Ефросинья Матвеевна родилась в 1914 году в Смоленской области. В её молодости за ней ухаживал, как она рассказывала моей маме, сын священника, а потом, когда она переехала в Москву, он её нашёл, но она уже была замужем, и у неё уже были дети.

Работала поваром в ресторане гостиницы Ленинград, а в более пожилом возрасте, когда начали болеть ноги (профессиональная болезнь) гардеробщицей в больнице.

Ефросинья Матвеевна давала моей маме первые уроки кулинарии. С моей мамой ездила часто в парк Сокольники, а когда переехала в Медведково, на ВДНХ. Они гуляли по Москве, ходили в музеи (Зоологический, Исторический, были в храме Василия Блаженного) в зоопарке (впоследствии по этим же местам ходили и мы с мамой).

Очень часто были на различных выставках.

Любовь Валерьевна

Моя мама. Дочь Раисы Александровны и Валерия Ивановича. Внучка Анны Ивановны и Ефросиньи Матвеевны.

Родилась в 1974 году. В детстве была, что называется, пацан в юбке. В друзьях были одни мальчишки, лазила с ними в деревне через заборы, бегала на заболоченный пруд, воевала с мальчишками.

В школе с четвёртого класса была вожатой у одного звена класса своей первой учительницы, а с пятого и до десятого — политинформатором. И должность эта не оставляла её даже летом… В какой бы пионерский лагерь не поехала бы, везде выбирали политинформатором: «Все на дискотеке, а Люба сидит и смотрит программу „Время“».

А после школы поступила в швейное училище. Попала на экспериментальный курс. Проучившись четыре месяца, уже ходила на практику на швейную фабрику, которая существует до сих пор. Работала в раскройном цехе.

С моим папой — Владиславом Валерьевичем (родился в 1971 году) познакомила маму старшая сестра Юлия.

Они вместе работали «на книгах». Торговали в переходе метро с Пушкинской на Тверскую, а потом на Тверской ближе к выходу к издательству «Известия».

А в 1994 году родилась я.

Но мои родители развелись, когда мне не было и трёх, а с папой снова я начала общаться спустя восемь лет.

Мама и до меня, и со мной ездила к Бабане в деревню, а после того, как её не стало, мы приезжали уже к Александре Павловне, или бабе Шуре.

Александра Павловна

Или баба Шура. Старшая дочь Бабани, сестра моей бабушки, тётя моей мамы.

Родилась в 1942 году. Рано вставала, стерегла гусей. Однажды вот так вышла, села на кочку, да уснула. Рядом ток был, и гуси туда…

Вечером поливала с другими детьми табак, который мужики утром сеяли. Рвала траву для скотины. Полола просо.

Летом заготавливали торф для печи. Мужики торф резали кизиками (брикетиками), а женщины и дети собирали, укладывали в кладушки (клетки) так, чтобы между ними проходил ветер, чтобы они сохли. Баба Шура любила, когда резали торф. Тогда еду носили для мужиков более вкусную и с ними её и ели.

Во время покоса на веялке отвеивала зерно от шелухи, а потом деревянной лопатой гарцевала зерно, т.е. перекидывала его с места на место, чтобы оно сушилось.

В школу ходила за полтора км. Зимы были очень холодные, сугробы большие, метель метёт, а в школу придешь, у печки обогреваешься. Снегу зимой — до крыши сарая. Залезаешь по снегу на крышу, и с неё по снегу на леденце (навоз с соломой, обливали водой, это все замерзало, получалось что-то типа ватрушки) метров пятьсот.

Весной по дорогам ручьи текут, на дорогах образовывались льдины. Прыгали с одной на другую. Бывало, прыгаешь так, раз — провалилась.

Когда закончила четыре класса, поехала в гости к Бабане в Москву. Она работала на заводе. И жила в квартире на станции Катуары. Несколько остановок от Белорусского вокзала. Снимала у женщины, у которой была дочь Надежда. Этой Надежде нужно было промотыжить картошку на их, хоть и небольшом, личном огородике, а ей очень не хотелось. Бабаня попросила Александру Павловну помочь. В итоге баба Шура промотыжила всю картошку. Было это в 1952 — 53 году. По Внуковской дороге много танков к Москве подъезжало, а Александра Павловна картошку мотыжила и смотрела, как они по этой дороге едут.

После школы пошла работать в детский сад нянечкой и с малышами, и со взрослыми детишками, а потом перевели её работать на Фетровую фабрику (детсад был от фабрики).

Сначала работала подсобным рабочим на стригальной машине (на ней стригли кроличьи шкурки), подносила шкурки, и миздру (остриженную шкурку) упаковывала в мешки, и оттаскивала их от машин. Потом бабу Шуру перевели на пушильную машину. Пух наматывался на вал, его снимали и упаковывали в мешки. Потом перевели на склад. Принимала пух, взвешивала, записывала, кто сколько сдал. Выдавала на валяльные машины, которые этот пух обрабатывали и получались фетровые шляпы.

Послали в Коломну на вечерние курсы бухгалтеров после работы. Днем работала, вечером ездила на курсы. Получила диплом бухгалтера промышленных производств. Пошла работать в госбанк контроллером-кассиром. Давала деньги считать кассирам, сверяла по квитанции. Потом её главный бухгалтер взял к себе в бухгалтерию. Позже пошла учится в заочный финансовый техникум. Работала и ездила на сессии в Москву, а в течение года посылала контрольные. Повысили, стала экономистом. Потом пришла на химкомбинат, на вредный цех машинистом компрессорных установок. На пенсию ушла в 45 лет. И начала строить дом, ездила торговать на Рязанский проспект. Говорит, Рязанский проспект дом её и построил…

В это время воспитывала двух детей. Сына Сергея и дочь Наталию.

Сергей Анатольевич

Сын бабы Шуры. Двоюродный брат моей мамы, мой дядя.

Родился в 1965 году.

На улице бегать не любил.

В школе был хорошистом.

После 10 классов поехал поступать в Вольское Высшее военное училище и не добрал баллов, но ему там очень понравилось. Училище само себя обеспечивало. Выращивали рыбу, были коровы, своя свиноферма. Остался рабочим в столовой, а на следующий год уже поступил. Сдавал также на общих основаниях, но мог выбрать кем быть. Либо начальником продовольственной, либо вещевой службы. Выбрал начвещь.

После училища направили в Монголию, проработал 2—3 года. Во время распада СССР был в Бурятии начальником вещевой и продовольственной службы.

Воевал в Чечне месяца два, и его присмотрел командир из Челябинска (в Чебаркуле стоит его танковая дивизия) и взял моего дядю к себе.

Выпустился из училища младшим лейтенантом, а в Челябинске уже майор. В Челябинске служил начпродом — заместителем командующего дивизией, начальником продовольственной службы.

Он погиб в автомобильной катастрофе, ему не было и сорока пяти. Из Челябинска его доставили самолетом в Воскресенск, там его похоронили, недалеко от Бабани.

Александр Алексеевич

Внук Александры Павловны. Сын Натальи. Родился в 1988 году.

В 2013 году написала я про него небольшой юмористический рассказик…

Этим летом я гостила у своей двоюродной бабушки в деревне. И вот, во время приготовления ужина, как это обычно бывает, мы с ней разговорились, и она рассказала мне одну историю, которую я не могу не рассказать вам.

В один из учебных дней мой троюродный брат Саша, будучи тогда пятиклассником, приходит домой.

«Бабуль, нам сочинение задали. Нужно написать про самый забавный случай из жизни, а я не знаю, про что писать» — говорит Саша.

«Как про что? Напиши про гранату» — отвечает баба Шура.

Ну а что это за граната, я вам сейчас расскажу.

И долго до меня, и сколько себя помню, и сейчас моя бабушка выращивает на своём огороде овощи, зелень и цветы. С цветами и зеленью до сих пор ездит в Москву. И вот однажды из Москвы она привезла гранат, который почему-то называет гранатой. Был уже поздний вечер, когда она зашла в комнату к внуку.

— Смотри, что я привезла тебе — сказала она.

— А что это такое бабуль? — спросил Саша.

— Граната.