Видение
Город январский притих, отсыревший как старые спички.
Порохом тянутся тени по снегу, по следу, по смычке.
Крошится ветер соленый — лицо обжигающий лед,
Скорбная молния-птица забытую песню поет:
«Иван, иди домой, не твоя война.
У тебя дети плачут, у тебя — жена.
Сдайся без боя, брось-ка ружье,
Шею подставь под веревку — мы не зверье!».
Славная ночка — бессонница выдалась, крепкий каркас.
Все это было в промозглой Одессе не раз.
Речи кликушечьи некогда сильных мужчин,
Бабы и дети в передней шеренге: «м-АА-чи!».
Как у нашей Родины холодные руки,
Как у нашей матушки родовые муки.
Печки заслонку сними, расплетай волоса,
Сдерни веревки узлы, приготовь образа.
Ходит и ходит по комнате бедная мать…
Да что с нее взять — не рожает!
Город январский притих, отсыревший как старые спички,
Топчется нервно толпа в затяжном ожидании стычки.
Кто бы ты ни был за небом стеклянным — дай сил!
В нашем безумии нас сохрани и спаси.
Guano 15.03
дай силы разум объективный, разум нужный нам,
одинаково взирающий на крым и рим,
ты, ладно, големов своих давно не слушаешь,
но давай, сегодня, мы поговорим.
как живется челяди на сдутом шарике,
где вишневой патокой измазан кнут?
ничего, когда вся жизнь твоя расшатана,
ничего, когда тебя под ребра пнут.
людские тени вышли на парад, боясь: «преследуют»,
крылами белыми в душе голубки бьют,
тень «сопричастность», а за нею тень «востребован»
житейский свой покинули уют
в год истеричек мы застали кровь и патоку,
шальные шрамы в нас рубцами зарастут…
а тени сцены так прекрасно пели-плакали,
всё подростковый празднуют весенний бунт.
Виртуальным, но таким зримым И. Е, И. К, А. Д
Успокоится — будет вода,
Будет мелкий холодный песок,
В глубине, где размеренный ток
Темень-чаша морская чиста.
Успокоится — будут стрижи
На лоскутики небо делить;
Крика резкого чистого нить
По дворам проходным задрожит
Подытожить бессонную рань,
Поднатужить исходную лень,
Просто жить, не копаясь во лжи,
Файлы памяти в рифму вложив
***
Пятно слепое.
Злейшие друзья.
Вот весь итог бессонной ночи.
***