Германия на ощупь

Посвящается моим любимым —
Жанне Ф. и ее семье

Обожаю старую Европу. Как и свойственно пожилой даме, она живет в квартире, набитой старыми вещами. Старые театральные программки, фотографии памятников, гравюры, афиши, расписные тарелки, серебряные пуговицы.

Когда ты гостишь у нее в стране или в городе, она берет тебя за руку и доверчиво ведет по своим комнатам, по чердаку и подвалам. «Смотри, — говорит она, — вот здесь у меня Прадо, видишь? А это Лувр. А сюда хаживал сам Моцарт, слышала? А вот тут у меня в Дрездене коллекция фарфора. А смотри, какая смешная кривая Пизанская башня!»

Старушка хоть и с большим жизненным опытом, но все-таки наивна, как ребенок, который не знает, что чужие бывают и опасны, и даже совершенно равнодушны и к ее сокровищам, и к ней самой.

Но иногда опасные чужие действительно заходят. Жадно хватают руками, мнут, щупают и спрашивают: «А сколько это стоит, продавать не собираетесь?»

Продать?

Bad Blankenburg.
Город, который в меня влюбился

Я ни разу не была в этом маленьком немецком городке. Но мне показалось, что он тут же бросился мне на шею, обнимая всеми своими переулками, дыша в лицо своими зелеными горами. Почему так? Что связывало меня с этим городом? Какие мои дальние-дальние предки оставили мне здесь свои тайные послания? Почему сердце мое забилось от вида этих мощенных булыжниками двориков? Город, как собака, лизал мне руки и лицо и говорил: «Ну наконец-то ты приехала! Сколько можно ждать?»

Узкие улицы, дома хоть и не новые, но чистота, и даже заборы выглядят доброжелательно.

Что это было? Что остановило мое сердце в этом городе? Я не знаю.

Вообще-то по Германии гораздо безопасней путешествовать, чем по Америке. Если судить по их фильмам, там опасно в отеле даже под душем стоять — сразу маньяк придет. В магазине на тебя может электропила напасть, а на улице — здрасьте — инопланетяне уже приземлились…

Нет. Германия — это другое дело. Вот говорят, что немецкие города уютные, тихие и приветливые. Но я бы сказала, главное, что немецкие города ПРЕДСКАЗУЕМЫЕ. То есть куда ни приедешь — будет тебе точно и кафе, и магазин, и пансион, и всюду висит расписание автобусов и поездов.

А если едешь на какую-нибудь крупную выставку или праздник, то, уверяю вас, возле вокзала будут стоять люди с флаерами и картами и толково объяснять, как проехать.

Кстати, стою на днях в своем Эрфурте возле вокзала на трамвайной остановке, а тут подходит молодой парень и спрашивает, куда я ехать собираюсь. Я уже обрадовалась, думала, что это такой повод со мной познакомиться, а не-а… Он, оказывается, ходит и всем объясняет, что трамвая не будет пару часов из-за аварии… Хотя вроде это и по вокзальному радио объявляют, и бегущая строка на табло… Но ведь некоторым из нас надо еще и по сто раз повторить…

Потому я и говорю, что по Германии можно путешествовать на ощупь.

Так и называется моя книжка. Еще раз:

ГЕРМАНИЯ НА ОЩУПЬ

Лично для меня Германия — это готические соборы, замки, Октоберфест, Карнавал, уютные маленькие города. Мне нравятся принятые здесь правила поведения людей на улицах, общение друзей и коллег, любовь к чистоте и порядку. И все это надо сохранить, как сохраняют камчатские гейзеры, финские леса, пляжи Таиланда. Если каждый унесет красивый камешек с пляжа Таиланда — останется унылый мертвый пейзаж. Уберите из Германии Октоберфест и Карнавал — и как тогда будет называться эта страна?

Мы едем в другие страны, чтобы увидеть пирамиды, и слонов, и уникальные народные обряды. И я тоже хочу показать вам свою собственную, персональную Германию.

Erfurt

И однажды в апреле наступает в моем Эрфурте Уткин день. В парке возле небыстрой мелкой реки Геры собираются несколько тысяч горожан… Со своими зарегистрированными и пронумерованными пластмассовыми уточками. И со старта в парке шустро плывут эти уточки по реке. А вдоль по бережку бегут их хозяева и болеют за них, как на футболе. И фотографируют. Дети подбадривают своих оранжевых с расписными клювами, в галстуках птичек. Ну а на финише самая быстрая, красивая и страстная уточка получает приз. В смысле хозяин получает, а пластмассовой-то утке приз по барабану.

В такие же весенние дни центр Эрфурта превращается в рынок. Ложки, горшки, свистульки, корзины. Тут же играет какой-нибудь полицейский диксиленд, а зрители глазеют на автошоу.

Интересно, что какой бы праздник ни объявляли в Эрфурте — хоть День архитектуры, хоть Дни Баха, хоть «Золотую джазовую милю» — обязательно откликнутся тысячи горожан. Если это День семьи — то, значит, на стадионе спортивно продвинутые родители с детьми. Если Винный фестиваль — то за длинными столами во дворе Ратуши усядется народ от 40 и старше и будет пить за здоровье сидящих рядом незнакомцев, хвастаясь перед ними фотографиями своих внуков.

А вот на Октоберфест ходит больше молодежь. Но если выглядишь как подросток, то при входе охране надо показать аусвайс. И яркое и шумное событие лета — Нью-Орлеанский джазовый фестиваль, когда музыканты со всего света привозят в Эрфурт все музыкальные жанры: поп, рок, классику, диксиленд, вальсы — и все это звучит на десятках открытых сцен города.

А Карнавал? Начинается 11.11 в 11 часов11 минут. Это как бы официальное открытие карнавальной недели. В общем, весельчаки просыпаются и начинают готовиться к карнавалу, и первые ряженые уже начинают бродить по улицам… Ну а сам Карнавал бывает в феврале. Идут платформы с огромными фигурами из папье-маше… Оркестры… Толпа зрителей в карнавальных костюмах охотно ловит разбрасываемые артистами жвачки и конфетки… В общем, детям и туристам интересно.

Один год был объявлен в Эрфурте годом Франции. И вот, вечером на Домской площади на пугающей высоте французские акробаты выполняли на проволоке головокружительные пируэты. Метались по темному небу лучи прожекторов, мы смотрели вверх, пили пиво и аплодировали.

А как вам пляжный волейбол, в который играют опять-таки на Домской площади? Привозится песок, натягиваются волейбольные сетки, ставятся трибуны, и к микрофонам садятся спортивные комментаторы.

Эрфуртская Соборная площадь выглядит очень театрально. Два собора на возвышении, а вокруг старые фахверковые дома. На ступенях собора ежегодно дают оперы. Яркая сценография, огромные декорации, разноцветные всполохи софитов в ночном небе.

А однажды эрфуртцы вовсю поприкалывались. Ведущий телевизионного шоу предложил желающим собраться на ступенях собора в собственных наполненных водой ваннах. В этот день неожиданно пошел снег, было зверски холодно, и вот мы увидели на телеэкранах почти сотню эмалированных ванн, полных снега и воды. В них сидели люди в плавках и купальниках и весело махали нам в камеру. Где они нашли эти корыта? Как привезли сюда? Остались ли живы после такого купания? По-прежнему для меня загадка.

Да, чуть не забыла сказать. Между праздниками эрфуртцы работают. Но это уже совсем другая тема.

Николай Карамзин в Эрфурте

В мае 1789 г. двадцатидвухлетний Николай Карамзин выехал из Москвы в сторону Риги. И оттуда началось его путешествие по Европе, и началась знаменитая книга «Письма русского путешественника».

Вот что он пишет в своей книге про Эрфурт:

«В два часа приехал я сюда… пошел на так называемую Петрову гору в бенедиктинский монастырь и просил там первого встретившегося мне отца указать то место, где погребен граф Глейхен».

И ему рассказывают такую историю:

«Когда святая ревность выгнать неверных из Земли обетованной заразила всю Европу и благочестивые рыцари, крестом ознаменованные, устремились к Востоку, тогда Глейхен, имперский граф, оставил свое отечество и с верною дружиною направил путь свой к странам азиатским. Не буду описывать вам великих дел его мужества. Скажу только, что самые храбрейшие рыцари христианства удивлялись его подвигам».

Однако граф фон Глейхен попал в плен. И стал садовником у знатного магометанца. Там он так усердно поливал цветы своими слезами, что произвел впечатление на чувствительную дочь этого магометанца. И влюбленная девушка ему помогла и бежала вместе с графом. Добравшись до дома, граф рассказал жене, что сарацинка его спасла.

Романтическая история продолжается!

«…сарацинка бросается на колени перед графинею и, рыдая, говорит: «Я теперь раба твоя!»

«Ты сестра моя, — отвечает графиня, подымая и целуя сарацинку, — супруг мой будет твоим супругом, разделим сердце его».

Граф удивляется великодушию супруги, прижимает ее к своему сердцу, все обнимаются и клянутся любить друг друга до гроба. Небеса благословили сей тройственный союз, и сам папа утвердил его. Мир и счастье обитали в графском доме, и верные супруги были погребены вместе — в Эрфурте, в церкви бенедиктинского монастыря — и покрыты одним большим камнем, на котором рука усердного художника вырезала их изображения. Я видел сей большой камень и благословил память супругов».

На сюжет этой истории написаны несколько картин, которые висят теперь в здании Ратуши. А вокруг Эрфурта до сих пор сохранились руины трех замков графа.

Карамзин видел у нас в Эрфурте еще келью, где Мартин Лютер жил с 1505 по 1512 год.

Но в Эрфурте еще и Фауст жил. И Тиль Уленшпигель. И здесь он научил своего осла читать. Между прочим, завидую я этому ослу. Я все-таки не так хорошо читаю по-немецки, как он.

Сударь, так жаль, что вы наш Naumburg не попроведали…

«В путешествии своем от Лейпцига до Веймара не заметил я ничего, кроме прекрасной долины, на которой лежит город Наумбург», — написали Вы, милостивый государь Николай Карамзин.

Разумеется, мимолетного взгляда из проезжающей коляски недостаточно, чтоб составить впечатление о городе… Ну, так я вам расскажу. Этот живой, зеленый, пахнущий цветами город принадлежит всего лишь 35 тысячам жителей. Когда на город набегают тысячи туристов, он становится похож на центр Барселоны: цветные зонтики кафе, ароматы капучино, сувенирные лавки с замершими у витрин праздными чужеземцами и столетней выдержки трамвайчик в две двери…

Однако зачем они сюда приехали, эти итальянцы, и англичане, и берлинцы, и шведы?

А вот он — Наумбургский собор святых апостолов Петра и Павла. Его начали сооружать еще около 1210 года… А в 1240 году в Наумбург приехал великий скульптор средневековья, имя которого, несмотря на упорные изыскания ученых, неизвестно до сих пор. Его называют просто Мастером из Наумбурга. Вершина его творчества — двенадцать фигур основателей Наумбургского собора, выполненных почти в человеческий рост. Эта портретная галерея не имеет аналогов ни в одной из стран. Образ жены Мейсенского графа Эккехарда Уты считается таким же шедевром, как скульптурный портрет царицы Нефертити из гробницы Тутанхамона. Она стоит гордо. Воротник ее плаща поднят с одной стороны, укрывая подбородок.

Удивительно, сколько людей спустя тысячу лет думали о ней… Исследователи творчества Николая Рериха считают, что ее образ читается в картине «Держательница мира». С ее образом связаны романтические баллады, пьесы, выдумки и факты — всего понемногу. В 1937 году Уолт Дисней использовал ее образ в своем фильме «Белоснежка и семь гномов». Это она — красивая и злая мачеха-королева. Помните: «Зеркало, открой секрет, кто красой затмил весь свет?» И Даниил Гранин в 1967 году написал в повести «Прекрасная Ута»:

«Неподалеку был Наумбургский собор, и в нем статуи, сделанные неизвестным мастером в XIII веке. Имя мастера не сохранилось, а имя женщины, которую он лепил, сохранилось. Ее звали Ута. Она придерживает сползающий плащ, рука ее закрывает воротником часть лица знакомым жестом, как это делала одна женщина, которую я знал. Только плащ у нее был нейлоновый, и стояла она у стоянки такси. Мы прощались, и поэтому она казалась мне такой прекрасной, и такой осталась в памяти. И лицо Уты было той же красоты и нежности, которую может выразить либо поэзия, либо фотография, ничем другим, даже музыкой, не рассказать про ее лицо. И я, знающий про электротехнику, и про кибернетику, и про то, что Вселенная наша расширяется, я стоял в холодном соборе, замирал от восторга, чувствуя себя счастливым и ничтожным перед этой красотой точно так же, как четыреста или пятьсот лет назад».

Из интервью с Умберто Эко в журнале «Панорама»:

«E.S. Кого Вы находите более привлекательной: Венеру Милосскую или Мону Лизу?

У. Э. Я не пригласил бы на ужин ни ту, ни другую. Не знаю, нашлось бы у нас достаточно тем для разговора. Венера, на мой вкус, слишком мускулиста, а Мона Лиза могла бы оказаться трансвеститом. Если мне представилась бы возможность пойти на свидание с каким-нибудь женским персонажем из истории искусства, я бы выбрал маркграфиню Уту из Наумбурга — статую, украшающую собор этого города.

E.S. Почему именно ее?

У. Э. Меня привлекает излучаемая ею грация, овал лица, взгляд, уходящий вдаль».

Готическая церковь Святого Венцеля украшена во внутренних помещениях работами Лукаса Кранаха — старшего. Здесь картины «Христос благословляет детей», «Поклонение волхвов». Эта церковь связана с именем еще одного выдающегося сына Германии — Иоганн Себастьян Бах играл здесь на органе.

Однако давайте выберемся из этого тысячелетнего тумана и окажемся перед домом знаменитого философа и писателя Ницше. Здесь он провел детство и часть своей молодости, и потом здесь же был в последние годы жизни. Как и в любой экспозиции — фотографии, документы, личные вещи…

Меня в Наумбурге очень впечатлила работа современного архитектора. У одной из лестниц в соборе необычные металлические перила. Это путь-дорога в небо, к которому карабкаются всякие живые существа: и люди, и вот епископ торопится, и змея, и черепахи, и слоны… Ты поднимаешься, проводишь рукой по перилам, а они поднимаются вместе с тобой.

Кстати, вы знаете, что Василий Жуковский тоже бывал в этих местах и упомянул их в своих дневниках 1804 —1833 годов? И Эрфурт, и Готу, и Ваймар. И упомянул наш Наумбург, друзья мои.

Германия как гурмания

Про еду здесь песни пишут. «Спросите меня, что ты любишь есть больше всего. Я отвечу: тюрингские клозы. Они для меня важней, чем пицца и спагетти. Я много где бывал и ел всякую еду, но тюрингские клозы для меня самые-самые…» Ну, такая вот простая песенка. Отношение к еде у нас в Тюрингии душевное, нежное, дружелюбное. Весной в Эрфурте в старинной крепости открывается гриль-сезон. Костюмированные стражники, немецкая музыка, запах сосисок, и все с пивом…