Бесплатный фрагмент - Галактиада-2. Возвращение

Краткое содержание первой книги.

Джон Герк пилот ВКС Земля, совершая учебный полет на самолете, сталкивается в воздухе с шаровой молнией, что приводит к невероятным последствиям. Джон, непонятным образом становится носителем уникальной информации и знаний на много превышающих земные. Аномалия вторжения чужого разума, сразу же становится известна в-людям, обитающим на Луне. Но, на этом история не заканчивается, а наоборот, с ужасающей быстротой и откровенностью подвергает землянина все новым и новым испытаниям. И первые уроки выживания в чуждом мире, Джон проходит в стане икзетовцев, к которым попал случайно, во время переброски его в тот мир, из которого и пришла к нему чужая информация. Так, Джон узнает, что в галактике идет война между в-людьми и икзетовцами. Теперь, разгадка его тайны отодвигается на неопределенное время. В стане врагов в-людей, Джон находит, чисто, человеческую поддержку, познает любовь Аиды, дочери капитана космических разведчиков икзета Кэпа Сноу. Однако, разрушающая сила войны не позволяет оставаться в стороне от военных действий и приходится делать выбор между жизнью и смертью. И как в такой ситуации разобраться в самом себе. Где найти объяснения, происходящего с ним?! И уже, надежда вернуться домой на Землю, превращается в далекую и несбыточную мечту.

Галактиада. Книга вторая. Возвращение.

Сколь велико пространство вселенной, столь огромна загадка ее.

Будто кто-то, с мыслию скверной, заградил доступ к тайне ее.

И узоры прекрасного мира, разделили и скрыли от нас, мы блуждаем в потемках понуро, время жизни, течет мимо нас.

И в осколках разбитого счастья, тщетно ищем сокрытую суть, а создатель жизни вселенной, лишь чуть-чуть, освещает нам путь.

Чтоб постичь этот мир бесконечный и энергии время познать, нужно с первых шагов человека, лжи покров мирозданья сорвать.

Глава первая. Планета Ворожея

И возвратится прах в землю, а дух возвратится к Богу. Дух от духа, плоть от плоти.

Старая ворожейка сделала последние махи руками над головой сидящей на табурете женщины и накрыла ее, поверх, черного цвета, плотной материей, и уже затем, сняла со стола, горящую восковую вечу, и потом, три раза обошла вокруг. Послышались плевки через плечо, что означало, заклинание подошло к концу.

Звияга, дочь ворожейки, двенадцати лет от роду, с изумрудного цвета глазами и длинными, ниже поясницы, каштановыми волосами, полулежала в углу темной комнаты на небольшом топчане, уперев ладони в подбородок, скептически наблюдая, как мать пытается заговорами вылечить очередную пациентку, которая, пришла к ним сегодня вечером, еле переставляя ноги и жаловалась, на нестерпимую боль внизу живота. А потом, мать, после беглого осмотра женщины, начала готовить отвары из трав, а дождавшись полуночи, начала свой знахарский обряд. Звияга уже знала, как готовить снадобье, почти от всех болезней, как то, от сглаза и порчи, от внутреннего жара и от коликов, от рубленных и колотых ран, а также, от ушибов и загниваний, но вот, сам ритуал и значение слов, которые нашептывала мать, оставались для нее под запретом. Мать, упорно не допускала дочь, к таинствам заклинания и ворожбы. Впрочем, самой девочке, это было и без надобности. Она и так, все прекрасно видела и понимала, чисто интуитивно, на грани подсознания, чувствуя более душой чем разумом. И за частую, ее предчувствия сбывались с неимоверно точностью, пугая и ошеломляющий неотвратимостью предсказанного.

— Ну, все, дорогая, — сказала ворожейка больной женщине. — Завтра, тебе стане лучше, но придется еще несколько раз полечиться. Кто-то, сильно навел на тебя порчу, а силы зла, за один раз не исчезают. Так что, через день, приходи в полночь, и мы отольем тебя на воске.

— Звияга! — Ворожейка крикнула дочери. — Возьми свечу и проводи до улицы, как бы, ненароком не зашиблась у дверей. Сколько раз тебе говорила, не ставь горшки под порог, а тебе, все одно, трава не расти, всегда свое воротишь!

Звияга легко соскочила с топчана и зажгла свечу, помогла, охающей от боли женщине, выйти из дома. На улице, больная передала девочке берестяную корзинку с яйцами и молоком и со словами, да благословит, ваш дом, всевышний, медленно побрела вдоль улицы, слабо освещаемой, красно-багровой луной. В этом мире, луна называлась — Крис. Звияга с грустью посмотрела вслед удаляющейся фигуры женщины и тяжко вздохнула. Перед глазами, как наяву, пронеслись видения городского захоронения, расположенного за небольшим, желтого кирпича храмом и кружащегося над ним стаей каркающего воронья. Глянув, еще раз на женщину, словно прощаясь с ней, девочка зашла обратно внутрь небольшой глиняной хибары с соломенной крышей, где они и жили вдвоем с матерью. Видение кладбища и каркающее воронье, так ясно промелькнувшее в сознании Звияги, было ничем иным, как предсказание, больную женщину, завтра или послезавтра, будут хоронить. Звияга молча занесла корзинку с провиантом в дом и поставила на край стола, а потом, также молча прошла мимо матери, процеживающей сквозь сито воск в медном тазу. Сгустки воска, застывшие в причудливой форме, могли говорить о многом, и не о чем.

Постороннему человеку показалось бы, что между матерью и дочерью лежат и кроются какие-то разногласия, и их, обоих, тяготит присутствие друг друга. Ссора и в самом деле имела место. А причина, — нежелание ворожейки учить премудростям колдовства свою дочь. Ворожейка всеми силами противилась этому. Жить в нищете и быть изгоем, гонимой жрецами от имени императора Дирсунии… Это плохая участь. Ворожба, гадание, колдовство, являлось очень опасным ремеслом и преследовалось законами Дира-14. Колдунов и ведьм, отлавливали и публично предавали казни. Пусть, лучше, наймется в служанки или подрабатывает разносчицей воды на базаре, — думала ворожейка. Но, жить так, как прожила она сама, никому не пожелает. Переняв от своей бабки запретные знания, заклинания духов и врачевания, еще молодая ворожейка, когда ей было семнадцать лет, была захвачена горцами и продана в рабство. Там она и горбатила целых пять лет, покуда у хозяина — богатого сановника, не произошла трагедия. Его сын, резвый мальчуган, к десяти годам уже познавший силу власти, разъезжая на коне, проявил крайнюю неосторожность, пуская лошадь в галоп через плантации виноградника, пугая тем самым, сборщиков винограда и веселясь этой забаве. Конь споткнулся, мальчик выпал из седла и ударился головой. Ворожейка и понять ничего не успела, когда к ее ногам упало бесчувственное тело мальчика. Бросив корзину с виноградом, она кинулась на помощь. От сильного ушиба головы у мальчика запал язык, он не мог дышать. Ворожейка часто видела, как у волхвов в ее селении, во время обряда вызывания духов, чтобы узнать грядущие события, те выпивали специальный ядовитый отвар, вследствие чего, впадали в наркотическое опьянение и очень часто, у них останавливалось дыхание. Другие волхвы и жрецы, которые не употребляли отвар, спасали своих собратьев, вставляя им в трахею дыхательные трубочки. Приходя в сознание, те кто впадал в транс, рассказывали и предсказывали будущее, которое они, якобы видели в загробном мире…

Ворожейка проделала с мальчиком нечто подобное. Она, надрезала горло и вставила в трахею трубку из стебля бамбука. Мальчик задышал, но в сознание не приходил. Подоспевшая стража, чуть не зарубила ворожейку, застав ее с окровавленным ножом над бездыханным телом. Однако, все обошлось. Мальчика увезли в дом и уложили в постель. — Надеюсь, женщина, ты, знаешь, что сотворила с моим сыном! — Сказал сановник. — Если, мой сын умрет, ты, умрешь вместе с ним!

Так, целую неделю, ворожейка не отходила от тела мальчика, ухаживая за ним, и моля Бога, спасти его жизнь.

Только к концу второй недели, мальчик открыл глаза и смог говорить, быстро восстанавливая свои силы. Он явно, шел на поправку.

В награду за это, сановник велел просить, чего пожелает душа ворожейки. Любую награду. Она не спросила, не работы оплачиваемой, ни золота, а желала лишь, отпустить ее с миром, предоставив полную свободу, чтобы она смогла вернуться в родные края. Ее отпустили в ту же секунду, без денег, без пищи. Она даже не имела представления, в какой стороне ее родина. Шла, куда глядят ее глаза, наивно полагая, что мир не без границ и ей повезет найти дорогу домой. Но, все сложилось по-другому. Испытав в пути нужду, голод и холод, подрабатывая случайными заработками и гаданием по руке в больших и малых городах, ворожейка натерпелась обид и унижений, неоднократно была бита, а незнание языков, еще больше затрудняло ее существование. Казалось, невзгодам не будет конца и молодая еще женщина, стала походить на дряхлую старуху. Трудности и испытания высушили кожу, испещрив морщинами лицо, затмевая былую красу. И вот, однажды, прослышав о богатой стране Дирсунии, ворожейка двинулась искать эту сказочную страну, собрав последние остатки сил и неудержимую надежду на лучшее. Дирсуния, к счастью, оказалась не за горами. Выйдя к быстрой и широкой реке Соломане, перед взором утомленной женщины, открылась прекрасная долина, с цветущими садами абрикоса, фиников и инжира. Вправо, на восток, простиралась высокая горная гряда.

Заплатив лодочнику орехами, ее переправили на другой берег, где ворожейка, в блаженстве, расположилась в тени грушевого дерева. Небо на горизонте наливалось иссини-свинцовым оттенком, предвещая скорую грозу. Вкушая плоды абрикоса, груш и фиников, ворожейка наблюдала, как со стороны гор, катится небольшая арба, запряженная изможденным мулом. Арба двигалась вдоль крутого берега реки, как раз к тому месту, где отдыхала она. Человек погонявший мула, тоже заметил надвигающуюся грозу и часто оглядывался на темнеющее небо. Серый, длинный балахон с капюшоном, скрывали очертания фигуры погонщика и было не понятно, мужчина это или женщина. Но, кто бы это не был, он часто и воровато оглядывлся. Это заставило ворожейку напрячься. Она почувствовала в нем, если не злодея, но человека, которому есть что скрывать. Крупные капли дождя, фонтанчикам пыли стали выбивать ямки в земле, поднялся сильный ветер. Он гнул деревья и срывал листву. Человек изо всех сил тянул мула за узду, намереваясь, побыстрее укрыться в густом залесье заброшенного сада. Большое миртовое дерево, росшее прямо на крутом берегу реки, привлекло его внимание, и он, завел арбу под его крону. Ворожейка находилась от того места в метрах тридцати и боязливо вздрагивала от начавшихся раскатов грома, оглушающих и парализующих сознание. Она скрестила руки на груди и прикрыв глаза, молила Богов, умерить свой гнев, который они испускали на землю. Шум ветра и листвы заглушали шёпот ее торопливых заклинаний. Небо совсем стало черным от низко нависших клубящихся туч. Уже совсем невозможно было понять, вечер сейчас или глубокая ночь. Отблески молний на мгновения выхватывали стволы деревьев и их черные тени. В ужасе ворожейка осознавала, что сидит под деревом, а не находится в преисподней., мокрая и продрогшая до самых костей. Очередной удар молнии, казалось, грохнул совсем рядом. Ворожейка, даже почувствовала толчок от земли и еще глубже вжалась в твердый ствол груши, ослепшая от яркой вспышки и абсолютно оглохшая. В следующее мгновение, когда раскаты грома эхом уносились вдаль по черному небу, дальше разгоняя рассвирепевшую стихию, Ворожейка открыла глаза и ахнула от увиденного. Несмотря на то, что капли дождя, словно пеленой застилали обзор, она с ужасом смотрела на миртовое дерево, расколотое пополам до самого корня. Развалившись как рогатина, дерево полыхало огнем источая дым и шипение. Ничего подобного в своей жизни Ворожейка никогда не видела, да еще так близко. Мистический ужас охватил сознание, заставляя бежать от этого места сломя голову, но ноги не слушались. Ворожейка замерла словно парализованная, не в силах отвести взгляда от страшной картины огня, воды, … Смерти. Все указывало на то, что на глазах Ворожейки произошла трагедия. Смерть коснулась своим крылом этого участка земли. Распростертое тело погонщика лежало на траве, рядом с повозкой, в которой агонизировал умирающий мул. Огромный сук дерева насквозь пронзил его, прямо посередине хребта. Мул судорожно подымал голову, порываясь встать и натужно мычал. Полог повозки сорвало, и он загорелся. Дождь почти перестал и только отдельные капли еще хлопали по земле и по лужам, выбивая в них большие пузыри. Порывы ветра утихли, разогнав тяжелые клубящиеся тучи и серый мрак, опустившийся на долину садов, уже не так был страшен, но и облегчения не принес. Ворожейка и сама не поняла, как очутилась рядом с телом мертвого погонщика. Что она тут делает!? — подумала она. Зачем она стоит и смотрит в глаза мертвеца, в которых отражаются огоньки пламени!? Что она хочет увидеть в этих, уже мертвых глазах, которые уже помутнели и остекленели!?

— О, Боги! Будьте милосердны! Не губите душу мою! Что я делаю!? Зачем я заглядываю туда, откуда нет возврата!?

Пересиливая страх, Ворожейка нагнулась и дрожащей рукой закрыла глаза мертвеца. Рука ее ненароком задела край капюшона и тот немного сполз, приоткрыв пряди золотистых волос. Ворожейка оторопела. Погонщиком оказалась совсем еще молодая девушка. — Упаси, Господь, душу твою! — прошептала Ворожейка, проведя рукой по груди покойника и убеждаясь в том, что видели ее глаза. Раненый мул в это время, издал жалобный стон и затих. Надо уходить отсюда, от греха подальше и как можно быстрее, — убеждала себя женщина, оглядываясь по сторонам. Невидимая, но уже ощутимая опасность повисла в воздухе, и Ворожейка это ощущала собственным телом. Тихая и спокойная река Соломана, сейчас бурлила и шипела грязными волнами. Воды ее поднялись на столько, что осыпались до того не приступные крутые берега. Ворожейка поспешила обратно к своему грушевому дереву, чтобы забрать пожитки. Она решила покинуть этот сад и это гиблое место, которое Боги пометили своей меткой всемогущества и мощи. Ворожейка, не оглядываясь уходила вглубь сада по едва заметной тропинке. Тучи уже почти совсем разошлись и на небе, местами видны были звезды. Лишь, луна еще затянута была густой красноватой дымкой, слабо отсвечивающей на горизонте.

Но, что это!? Ворожейка резко остановилась, чутко вслушиваясь в ночи. Ей показалось, что она слышит слабый плачь ребенка. А может, это предсмертные стоны мула!? Женщина еще прислушалась и до ее слуха отчетливо донеслись звуки детского плача. Она в страхе завертела головой, пытаясь понять, с какой стороны доносится этот плачь, который в этот момент ассоциировался именно с дьявольским наваждением и зазывал ворожейку на погибель, не желая отпускать из своих страшных игрищ. И причем тут Боги? С ужасом осознала женщина и ноги ее снова стали ватными и не послушными. А плачь ребенка, доносился все яснее и отчетливее. Не хочу этого слышать, замотала она головой, не желая соглашаться с тем, что слышали ее уши. Но плачь не прекращался, а даже еще более усилился. И доносился он со стороны повозки. — Неужто, духи балуются!? — С благоговейным ужасом подумала женщина и чуть присела на дрожащих и подгибающихся ногах. Вот и луна вышла полностью из облаков, освещая желто-багровым отсветом фруктовый сад, берег реки, сломленное молнией дерево и мертвую повозку. Невозможно было оставаться безучастной к детскому плачу. Млея от страха, Ворожейка двинулась назад к повозке, очень надеясь на то, что в ней и в самом деле мог находиться маленький ребенок. Основанием к такому умозаключению, были очень веские обстоятельства. Ведь погонщиком являлась молодая девушка. А если, это проявление дьявольских духов, то ничего коварнее придумать было невозможно. Так или иначе, но женщина подошла к повозке, еще издали заметив, как что-то копошится, завернутое в груду тряпья. И это что-то, надрывно, по-детски, кричало. — Луна свети, а зло уйди. Силы добрые, я с вами всегда. Богу молюсь, прославляя творца. А нечисть чужая, исчадие зла. Я вам не подвластна, чур меня, чур меня.

Полугодовалая девочка-младенец, почти сразу же примолкла, когда Ворожейка трепетно прижала ее к своей груди. Женщина внимательно осмотрелась по сторонам, словно ища того, кто мог бы ответить на ее вопросы. Но тихое безмолвие после бури, хранило печать таинственности. Лишь неистово бурлила река, подмывая берег, который, вдруг стал трескаться и пластами сползать в кипящую пеною воду.

Неведомые силы гнали Ворожейку всю ночь, без остановки. Она даже не присела ни разу, чтобы отдохнуть и пришла в себя, уже у самых городских ворот Дирса, которые были еще закрыты, а за ними слышались мерные шаги стражника. Ворожейка очень устала и опустилась прямо на землю под крепостными стенами города и в изнеможении закрыла глаза. Девочка спала, и женщина чувствовала теплоту, исходящую от маленького существа, так неожиданно появившегося, будто подаренного самими богами. Тихое посапывание девочки успокаивали Ворожейку, что все обошлось, что все хорошо. Однако, в душе она чувствовала смутное беспокойство. Словно несмываемый грех лежал на душе и изменить, что-либо было уже невозможно. А на востоке, небо светлело, покрывая румяным багрянцем далекий горизонт. Ворожейка все глубже и глубже погружалась в неровный и тревожный сон, крепко прижав девочку к своей груди. Это произошло пятнадцать лет назад. С тех пор, Ворожейка и Звияга жили вместе. И, никто на свете не знал, какая тайна объединяет этих двух людей. Никто и никогда особо не обращал внимания на бедную женщину и грудного ребенка. Собирая милостыню на торговых базарах, она поселилась в убогом глинобитном домике на краю города. Девочка тем временем, росла здоровая и умненькая и больших хлопот не доставляла, а когда подросла, стала незаменимой помощницей. Собирала лечебные травы, готовила из них отвары, все больше и больше, приобретая самостоятельность. Однако, ту страшную ночь, Ворожейка позабыть так и не смогла, да и как забудешь, если сама Звияга, являлась живым напоминанием тех страшных событий. И еще, Ворожейка, заметила, что девочка обладала даром предвидения. Этот дар, мог обогатить Звиягу, но мог и погубить. И женщина сомневалась и боялась открыть девочке сущность ее возможностей. Если, излечение больных травами и заклинаниями, не преследовалось законами Дирса, то колдовство, пророчество и ворожба на судьбах людей, было под неукоснительным запретом. Дир-14 под страхом смерти, запретил это нечистое ремесло. А веление императора, приравнивалось к закону Божьему, где сказано, что любое колдовство и ворожба — есть зло, неугодное Богам. А всяк, кто будет замечен, будет изгнан. Либо, лишь Боги могут знать и вершить судьбы человеческие.

Ты, родилась такой от Бога.

На счастье, или на страдание…

Ты, видишь сущность человека, лишь заглянув в его сознание.

Глаза как бездна в темной ночи, в них растворится плоть моя.

Твой взор стрелой пронзает душу, и видит, какова она.

Ты, можешь знать, что уготовлено судьбою, не видя даже код руки.

Твой ум читает мысли и пространства время, раскрыв энергию души.

Твой дар награда и беда. Ты, между небом и землею.

Ты, ощущаешь мир извне. — В-разум говорит с тобою.

Но, он тебя не создавал. И для него, ты, не икона.

Ведь, ворожейка — это грех. И для людей ты, вне закона.

О, Боже! Ты, прости ее!

Ее душа, как мирозданье. И чувствует, и видит все. Но, не получит покаянья.

А силой мысленной своей, всю мира глубину понять не может.

И где во здравие, а где во вред, ночами лунными, ворожит и ворожит.

Дар предвидения у Звияги, являлся загадкой для ворожейки. Как могла, эта, совсем еще юная девочка, взглянув человеку в глаза, определить, что ждет его в будущем. Но, самое поразительное, что пугало ворожейку, все сбывалось, и сбывалось в точности до мелочей. Пожилая женщина с ужасом ожидала того дня, когда Звияга полностью осознает, какими силами ее наградили Боги. И ведь, имея такой дар, невозможно отречься от него и остановиться. А в таком случае, она непременно попадет под топор палача или будет сожжена заживо. Вердикт жрецов Дирсунии всегда неизменен. Смерть тому, кто вмешивается в определенное Господом. Кто может постичь Вседержителя!? Он, превыше небес и глубже преисподней! Страх за дочь, война с кипчаками, новый правитель Дирсунии и обожествление заброшенных гигантских пирамид, куда бесчисленно сгонялись толпы рабов, пропадавших там бесследно. Потом, взрыв и пожар во дворце и опять смена власти. Все эти события обрушились на город в один год. А началось все с казни пиратов. Ворожейка, тогда возвращалась с дочерью с портового рынка и видела, как вели этих здоровенных мужиков, скрученных веревками, и тогда их, спокойное безразличие, удивило ее. А их, изучающего и презрительного взгляда, она не смогла выдержать, ощутив безотчетный страх, зарождающийся в груди. Слова Звияги, произнесенные в их адрес, заставили ворожейку, побыстрее утащить дочь домой. "Эти люди принесли с собой горе и беду. Они с другой стороны мира. У них нет будущего и в душах их бушует огонь. Их не смогут казнить, потому что их нет здесь, души их живут в другом мире, но тела их бренны и они, занесли с собой зло.» Ворожейка, тогда жутко испугалась, а вечером, они узнали от перепуганных соседей, что это вовсе были не пираты, и даже не люди, а дьяволы с зеленой слизью вместо крови. Дьяволы, которые разделались с многочисленной стражей и сбежали из дворца, улетев на облаке. А потом, земли Дирсунии постигла беда. По стране пронесся ураган и небывалый ливень. Поговаривали, что Дирсуния, теперь проклята Богами. Толпы людей стали покидать город, а с юга, в Дирсунию вторглись кочевые племена Кафы. Сражение на перешейке реки Соломаны и последующее поражение войска Дира-14, явилось окончательным крахом для страны. Но, ворожейка, все еще на что-то надеялась и не решалась уходить из города. Да, собственно, идти то ей было и некуда. Новое правительство Дирсунии, казалось, преследовало только ему понятные цели. Война отодвинулась далеко на север материка, а через страну, шли и шли нескончаемые караваны с грузом и рабами. Город, словно был наводнен пешими и конными воинами и постепенно жители города привыкли к их разно перстному одеянию. Иначе была одета, лишь дворцовая охрана. Часть их неизменно находилась во дворце, а другая часть, базировалась неподалеку от зловещих пирамид. Звияга неоднократно говорила матери, что это те же самые люди-пираты, которых не смогли казнить. Но как, поверить в такое!? Как поверить, что страной правят дьяволы!? Однако, божественная коронация императора на вершине одной из пирамид, на виду у многочисленных жителей Дирса, если не успокоил людей, то непременно привел в трепет. Если, сами Боги дали власть императору, значит, им так угодно. Мир в стране восстановился и все, вздохнули облегченно. А рабы с севера, все шли и шли.

Мама, эти люди обречены? — спрашивала Звияга, когда видела проходившие колонны изможденных пленников. — У них, столько муки в глазах и душах, что становится как-то не по себе. Девочка в такие моменты, прижималась к матери, ища у нее защиты. И долго, потом, смотрела исподлобья на охранников, погоняющих без того, усталых и оборванных, грязных людей. А потом, она спросила: " А что бывает, после смерти человека?» Ворожейку, такой вопрос, застал врасплох. — Ты, опять, одна ходила на базар? — вопросом на вопрос, поинтересовалась она у дочери. Та смутилась, но выдержала гневный взгляд матери. — Звияга, дочь, ты же не глупая девочка. Зачем, ты, хочешь погубить себя? Зачем, тебе все это?! Хватит того, что я умею гадать и лечить людей. Прошу, тебя, не подвергай себя опасности. Поверь, кажущееся тебе, не всегда будет мерилом для остальных. Люди благодарны, когда ты, сообщаешь им приятные новости, но проклянут тебя, если ты, накличешь им беду. Ворожейка заметила, как дочь загадочно наклонила голову и ничего более не сказав ушла спать. Вот, подумала ворожейка. Девочка совсем стала взрослой и пытается разобраться в себе и людях. А еще, пытается заглянуть в страну мертвых… Да и что могла сказать о смерти сама ворожейка!? Ровным счетом ничего. Никто не может перейти этот положенный предел и вернуться обратно. Она снова вспомнила ту страшную ночь и грозу, и глаза мертвой девушки. Она могла бы, поклясться, что что-то видела там внутри, далеко-далеко в стекленеющих глазах, где-то за гранью невозможного, какое-то видение пронеслось сквозь сознание, но было таким быстрым и неясным, что не оставило ничего кроме страха. Боже! А как напугал ее придворный чужестранец, которому она хотела погадать на руке! Как могли линии на ладони извиваться словно живые!? Почему, когда она, только взяла его за руку, на нее внезапно напал неописуемый ужас? Она четко видела огонь и боль. И, не просто видела, а чувствовала всем телом. Вот, тогда, она по-настоящему испугалась и с ней случился припадок. С тех пор, она забросила гадания и только лечит больных. А вот, Звияга, по-видимому, стала украдкой заниматься гаданием. Боже! Спаси ты, ее душу грешную. — шептала ворожейка, собирая воск из таза, и глянув в сторону дочери, спросила. — Ты, спишь?

— Нет еще, — тихо ответила та.

— Сходи завтра утром на развалины дворца. Там, среди саженцев молодых яблонь, растет желтенькая трава базилик, насобирай мне полкорзинки, нужно все-же, попробовать вылечить эту бедняжку, мучающуюся животом. Приготовлю еще один отвар, может он поможет.

— Не поможет, — раздался голос Звияги. — Не помогут твои настои. Она больше не придет. Она умрет завтра.

У ворожейки, аж спина похолодела от таких слов. — Ты, опять за свое! — Цыкнула она на дочь. — Прекрати этим заниматься, а то погибнешь.

— А ты, не цыкай на меня, а лучше научи. Я вижу все, а сделать ничего не могу. И ко дворцу не пойду. Там бродят какие-то зловещие тени.

— Какие еще тени? — Не поняла ворожейка.

— Не знаю. Они будто испаряются над землей и собираясь в причудливые формы, кружат над травой.

Три месяца назад, силами небесными был разрушен дворец. Ворожейке стало жутковато. Если уж, Звияга говорит о каких-то тенях, значит так оно и есть. Но, проверить самой, стоит.

— Не буду я тебя ничему учить, а в сад сама схожу.

С тех пор, как страной стал руководить культяпый и одноглазый каф, в городе и прилегающих окрестностях, стало твориться что-то непонятное и страшное. Люди жаловались на небывалую засуху, болезни и голод. А новый дворец построили на высоком холме за стенами города у самых прибрежных скал и он, словно зловещий маяк в ночи, отсвечивал многочисленными окнами на постепенно вымирающий город. Воров и убийц сейчас казнили прямо на побережье. Это стало так обыденно, что было всем безразлично. Поговаривали, что война на севере закончилась поражением. А в последних сражениях погибли оба сыновей хана Пурума. В городе объявили траур. А в целом, в стране царило бесхозяйственность и запустение.

Не для тебя овраги эти

Не для тебя цветы.

Не для тебя дожди и горы,

Не для тебя они.

Мы видим радугу на небе

Вдыхаем аромат земли

Но, насладиться всем не можем

Как будто мы, обречены

А солнце каждый день заходит

Считая прожитые дни.

Уносит время в вечность человека.

Вобрав в себя энергию его.

И тени исчезают в полдень

Заглядывая в тайны прошлого.

Закроют видимость границы.

Сомкнувшись ледяным кольцом.

А память слабая любимых, послужит дорогим венцом.

Так астероид пролетая,

После себя оставит след.

Его осколки, догорая, шлют нам свой пламенный привет.

***

Глава 2

Джон Герк.

Первое, что я увидел, открыв глаза, это лицо хронолегионера Роба. Он озабоченно всматривался в меня, видимо желая определить мои самые первые эмоции от пробуждения. И судя, по моей реакции, остался вполне доволен. Я узнал его и в моем взгляде застыл немой вопрос.

— Неплохо, — резюмировал он, приветливо улыбаясь. — Честно говоря, с трудом представляю себя в твоем положении. Однако, структура прано-души у меня немного иная.

— Что со мной? Где я нахожусь? Неужели все закончилось!? И мне наконец объяснят, что со мной произошло?

— Конечно. — Утвердительно кивнул головой Роб, протягивая мне руку, чтобы помочь выбраться из плоской барокамеры. Прозрачный колпак был уже открыт, а встав на ноги, я оглядел помещение, в котором мы находились. Немного кружилась голова, но мозг мой отчетливо анализировал ситуацию. Это восстановительный бокс класса «хронос», а мое тело… С ужасом я опустил взгляд и осмотрел себя.

— Не волнуйся. — Заверил меня Роб. — Твое тело осталось прежним. Все остальное, объяснит в-разум ВР-316, но позже. Сейчас, надо привести тебя в норму. Вот одежда, одевайся и пойдем. Времени у нас не так-то и много. Крису по-прежнему угрожает опасность, а все что тебе пытались внушить икзетовцы, является всего лишь хитрой уловкой.

Натягивая на себя комбез хронолегионеров, я еще чувствовал, что нахожусь в некой прострации и голос Роба доносился до меня словно со стороны. Шутка ли, когда вот так, неожиданно узнаешь, что у тебя новое тело при старой памяти и прежних чувственных восприятиях. Мысли в голове опять спутались, но все же, некоторое облегчение я испытал. Не очень-то мне хотелось иметь бесполое тело хронолегионера, с лимфой вместо крови

— Сейчас, я провожу тебя в тренажерный зал. Что тебя интересует, ты там найдешь. И, конечно же, о в-людях в нашей галактике. Пользоваться голографическим креслом, думаю не составит для тебя особого труда. Ведь так?

Я неопределенно кивнул головой. Роб на секунду задумался и продолжил. — Мне же, пока, необходимо заняться своими непосредственными делами…

Конечно, — подумал я. А мне, просто необходимо, побыть одному, при первом знакомстве с самим собой.

Цилиндрической формы, длинный коридор, по которому мы шли, казался бесконечным. Голубое освещение, сливалось с такого же цвета стенами. — Икзетовцы мне сказали, что весь экипаж звездолёта, кроме меня, погиб. Почему это произошло? — Спросил я, смутно догадываясь, что исчерпывающего ответа не получу. Да и неисчерпывающего тоже. Все мои злоключения жизделись на страшных загадках и тайнах и кажется, уже вошли в привычку воспринимать их как должное. Так и вышло. Роб лишь, сочувственно посмотрел на меня. — Все потом, Джон, потом, — словно отмахнулся от назойливой мухи. Сейчас, есть дела поважнее.

Это скоростные лифты, — объяснил он мне. Многие из них, как этот, сейчас, временно не работают.

Шли мы, довольно быстро. В ногах чувствовалась необычайная легкость и упругость. С каждой секундой, я ощущал большой прилив сил в организме. Мы оба были одеты в голубые комбезы в-людей и на поясах у нас висели серебряного цвета патронташи со множеством кармашков, с предназначением которых, мне еще предстояло ознакомиться.

— Находимся мы с тобой, Джон, в подземном городе. Мы называем его, «сфера». Это самый верхний, учебный ярус, и самый крепкий. А вообще, все коммуникации сферы, очень сложная револьверная конструкция. В последствии, ты ознакомишься и с ней.

— Так, пожалуй, мы, уже пришли. — Роб достал из пояса небольшой блестящий диск и вставил его в еле заметный паз округлой стены. В стене открылась полость и мы, втиснулись в шарообразную капсулу, удобно разместившись в слепках. Каждый раз, когда я украдкой всматривался в черты лица Роба, меня одолевали сомнения. А тот ли это в-человек, вербовавший меня на Луне?

— Не стоит терзать себя, Джон. — Ответил Роб, словно читая мои мысли. — В-разум обязательно разберется в происходящем. Единственное, чем могу утешить тебя, так это тем, что мытарства твои, еще далеко не закончены. — Он без иронии и долго посмотрел мне в глаза. И этот взгляд, объяснил мне больше, чем слова. Я понял, что никто на свете не ответит мне на мои вопросы, пока я сам не доберусь до истины. Дальнейшие пять минут пребывания в скоростном лифте, напомнило мне, что я некогда был летчиком и мне знакомы перегрузки при взлете и посадке. Вышли мы уже, в комнате с куполообразным потолком. В комнате, в которой кроме голографического кресла, ничего больше не было. Роб произнес слово, лес, и моему взору предстало изображение хвойного леса с проселочной дорогой. — Иди туда. — Подсказал мне хронолегионер. И я, пошел, в этот псевдореалистический лес, с каждым новым шагом ощущая дуновение ветра и шум листвы деревьев. Вот это, да! — С удовольствием вдыхал я воздух, насыщенный ароматом запаха прелой травы, земли и леса. Хотелось во весь голос крикнуть от восторга. И вот, я уже, как одержимый, несся по лесному коридору, ощущая нешуточную мощь своего тела и свист ветра в ушах. Грудь моя вздымалась, а сердце, гулко и ритмично стучало. впрочем, прилив безудержной радости прошел так же быстро, как и появился. Остановившись на тропинке, я стал углубляться в чащу леса. Все исчезло. Я стоял опять в пустой комнате. Не успел я подумать о зеркале, как все вокруг стало зеркальным. Стараясь оставаться внутренне спокойным, я стал разглядывать себя в многочисленных отражениях. Пожалуй, так хорошо я никогда не выглядел. Усевшись прямо на пол, я обхватил голову руками. Боже! Когда же это все закончится?! Икзетовцы!? Аида!? В-люди!? В-разум!?…Я собственными глазами видел, какая мощь у икзетовцев. Их крейсера! Где сейчас Аида!? Смогу ли я, теперь, вернуться на Землю? Меня снова охватили эмоции. А в голове настойчиво, словно молоточком, стучалась одна и та же мысль. "У тебя, наконец-то, появилась возможность, понять и разобраться во всем.» Но, чем больше я узнавал, тем это «больше», пугало меня своей неограниченностью.

Как очень скоротечно время, когда оглянешься назад. А заглянуть вперёд не можем, минуты словно тормозят. Проходят с важностью секунды, чеканя строгий, мерный шаг…

Идут уверенно и быстро. Как-будто, знают. Напрямик.

И, человеку не осилить время. Он только, наблюдает…

Как, вот уже, открылся новый жизни миг.

Пересекая ярус за ярусом подземный город, Роб наблюдал множество пустующих ангаров и помещений, где еще совсем недавно стояло оборудование и техника. Сфера опустела и даже хранилище в-разума было эвакуировано. В бункерах, где алмазы накапливали энергию, остались лишь фиолетового цвета безжизненные кристаллы, уже не излучающие голубой свет, а те, что еще функционировали, тщательно минировались подразделениями в-воинов. Все изменилось. Совершенно все. А на поверхность планеты Робу не хотелось больше подыматься. Там явно ощущалась нехватка кислорода, а вид разрушенных пирамид и обломки кораблей приводили в уныние. Планета -спутник Крис поменяла ось вращения и приготовилась защищать всеми силами планету Ворожея. Гарнизон сферы и прибывшие крейсера с других планет были качественно готовы к встрече с икзетовцами. Неожиданный прилет Джона на мусорной капсуле, правда мертвого, ничего в принципе не менял, а наоборот, лишь подтверждал предположения, что икзетовцы не оставят в покое Крис и Ворожею. И на данном этапе, война неизбежна. А вот, с самим Джоном, оказалось не все так просто. При восстановлении обнаружился феномен его души. Ее оказалось две. Джон теперь имел двойника внутри себя. Такого, так скажем, не корректного срастания, встречать еще не приходилось. Разделить же души, тоже не получалось. Разгадка, возможно, находилась в другой плоскости знаний, доступ к которым пока еще в-разум не имел. Это в какой-то степени зарождало парадокс в общей концепции принципа существования галактики. А возможно, в-разум столкнулся с еще неизвестным пока явлением, слияния родственных душ. Так или иначе, но все возможности в-людей в этом направлении заканчивались и приводили в тупик. Несомненным было одно, Джона восстановили, и он каким-то образом мог помочь в-людям в войне с икзетовцами. Поэтому, Роба и приставили к Джону, как наставника. А это означало, что он уже не просто хронолегионер, а вхож в категорию служителей в-разума. Вряд ли зеркальная комната, где сейчас находился Джон, что-нибудь прояснит. Дуализм души землянина объяснению не поддавался.

Глава 3
Икзетовцы

На флагманском крейсере «Дой-4», только что закончилось совещание по оккупации Криса и одновременному захвату планеты Ворожея. Был составлен подробный план военных действий и отданы необходимые распоряжения. Генерал Фок, главнокомандующий и ответственный за эту экспедицию, в задумчивости смотрел на экран настенного монитора, разглядывая ландшафт красной планеты, четвертой по удаленности от звезды в этой планетарной системе. Эскадра крейсеров временно легла в дрейф на дальней орбите пока техническая служба будет осуществлять первый этап разработанного Фоком плана. Поверили ли в-люди Джону? Насколько мощно усилили оборону Криса? Не попадет ли эскадра в очередную ловушку в-людей? Да, Фок сыграл на чувствах Аиды и Джона, хотя сам, до сих пор не верит, что Аида могла полюбить Землянина. Ей специально была дана возможность, устроить побег Джону. И к удивлению генерала, лейтенант Вил, помогал Аиде. Да, уж очень сильно, команда разведчиков Кэпа Сноу имеют чуждые икзетовцам про гуманные настроения. Неужели, Вил, не понимал, чем ему это грозит!? Что ж, теперь, и он будет под наблюдением. Пока же, Аиду в сопровождении, все того же лейтенанта Вила, отправили на Минавру. Пусть с ней разбирается ее дедушка, министр обороны. А вот, с Кэпом, Фок решил повременить. В предстоящих боях на Крисе, будет нужен такой отважный и безрассудный вояка. Предоставим ему возможность доказать свою преданность. Умом, конечно, капитан не блещет, но командирские и боевые качества имеет отменные. Сегодня же, сообщу ему о своем решении. Такой позор пережил. После такого, он зубами будет рвать в-людей. Впрочем, сам виноват, дал обмануть себя, как глупец. Теперь, пусть своим рвением, восстанавливает честное имя офицера. Даже, если в-люди не поддадутся на уловку, у эскадры хватит сил, чтобы добить полуразрушенный Крис. Наконец-то, появилась реальная возможность, добраться до хранилища в-разума. А камень-жизни, про который рассказывала Аида, по словам экспертов кэбовцев, может являться ключом к разгадке тайны энергии и времени. Поэтому-то, и было решено наступать в двух направлениях, открывая сразу два фронта. Кэпа, Фок пошлет штурмовать Крис, а остальные корабли, будут осаждать планету Ворожея. Необходимо захватить монахов и их энергетический камень. Фок невольно погладил ладонью кожу на голове. Какие же, прекрасные волосы заимела Аида, — подумал он. Впрочем, волосы — это второстепенно. В энерго-камне заключены куда большие и значимые возможности. Как ни крути, а заслуга Аиды в этом деле, очень значимая. Хотя делала она это не целенаправленно, а больше из инициативы с Джоном, но все же… Ну и, ладно. — Фок в предвкушении больших побед, одобрительно хмыкнул и улыбнулся. Пока, все складывалось более чем удачно.

Устремляясь познать необъятное, мы рискуем порою узнать

Что материя мира понятная, может нас иногда испугать

И привычная нам в представлении, вдруг, откроет нам страшную суть

Что все люди — ничтожное малое, чтоб в мир тайны пространства взглянуть.

Какая-то печаль неизбежности, сквозит в этих строках поэмы «Галактиада» — Фок опять улыбнулся, но уже с некоторой долей аскетизма.

Что ж, если этому стихоплету, который накропал это вечное, не удалось разобраться в мире бытия, и он, разочарованный, решил излить свою горечь остальным, то это совсем не значит, что никто и никогда, не доберется до истины смысла мироздания. Вот, только, сначала, надо добраться до в-разума, а потом, дело пойдет! Дело, в принципе, уже пошло. Фок в удовлетворении кивал головой, слушая сообщения технических служб. Красная планета, выбранная как плацдарм для наступления, по глубокому убеждению, генерала, таила в себе скрытую силу победы над всем сущим в этом мире. Но в первую очередь, Фок невольно сравнивал эту планету со своей родной планетой Минавра. И дело заключалось не в общей схожести расположения и размеров в это звездной системе, а скорее всего в том, что она была безжизненна. Еще ни в каких созвездиях икзетовцы не встретили себе подобных, а вот присутствие в-людей оказывалось повсеместно. Такое стечение обстоятельств наводило на определенные мысли. И они, были очень и очень неприятны. Однако, пусть над этим рассуждают ученые умы, а мы, люди военные… — рассуждал генерал и грудь его наполнялась героическим патриотизмом, черты лица посуровели, а в глазах мелькнул металлический блеск. Разведка и тех службы дали добро и вскоре, почти вся эскадра, в шахматном порядке опустилась на пыльное лоно красной планеты. И всем командирам крейсеров было отдано распоряжение, незамедлительно приступить к бурению скального грунта. Потом, Фок приказал привести Кэпа Сноу. Пора напомнить ему ещё раз, кто есть, кто. О долге и чести офицера… Генерал был уверен, что в предстоящих сражениях Кэп принесет очень большую пользу. Более того, как боевой командир, он был по мнению Фока, просто не заменим. Но еще раз, приструнить и вправить ему мозги, не помешает.

Призвать ко мне сего раба!

А, впрочем, можно не спешить.

Дам шанс ему еще пожить.

А уж, доколи не поймет, то смерть его сама найдет, иль жизнь, заставит не спеша, понять в чем смысл бытия…

Мудрые строки. А вот, из какой…, и кто автор… — Фок припомнить не мог.

С чего бы, это меня потянуло на лирику!? — думал генерал, ожидая прихода капитана.

имею все, или почти все, ан нет, еще чего-то душе угодно. Жажда знаний? Жажда ещё большей власти? Жажда еще чего-то, чего не знает никто? Жажда победить извечного врага? И добыть знания в-разума? Пожалуй, все это вкупе и не дает покоя икзетовскому правительству и самому Фоку. Неприятно сознавать и признавать, что кто-то умнее тебя и при этом, использует. Стоп, стоп, стоп! — Это уже амбиции. Чтобы победить, нужен холодный аналитический ум и глубокая проницательность. А чувства будут лишь помехой, чувства всегда мешают.

Переборка каюты бесшумно отъехала в сторону и двое автоматчиков ввели Кэпа Сноу.

Генерал развернулся в кресле и не вставая, пристально стал изучать чуть растерянное лицо капитана, еще не пришедшего в себя после вердикта трибунала. Кэп не вполне понимал, зачем его сюда привели и чего хотят. Он искоса отметил, что автоматчики вышли, а перед ним, вольготно раз валясь в кресле, восседает сам генерал армии Фок.

— Проходи, Капитан, не стесняйся, — сказал Фок и кивнул на пустующее против себя, шикарное кресло со встроенным статистическим модулем. Кэп уже встречался с таким конструктивным новшеством, но считал излишеством, хотя и не отрицал удобства без ременного устройства.

Не проронив ни слова, он прошел и сел напротив генерала, с некоторой долей любопытства и недоверия, глядя тому в глаза. Так всегда бывает, когда есть что сказать и сказать многое, но не знаешь, с чего начать и нужно ли вообще, вести разговор, если и так уже все решено. Сдерживая внутреннее напряжение, продолжал молчать.

— Ну, как тебе линейный крейсер? — Издалека завел беседу Фок, в задумчивости пожевывая губами и наблюдая за реакцией капитана, — наверняка, не отказался бы, повоевать на такой чудо-технике? Новое, сверхсекретное вооружение… — Фок включил галлогометр. — Смотри, не правда ли, великолепно! Ни вспышек, ни видимых энерго лучей, а корабль-мишень разваливается на глазах, оставляя за собой лишь туманный след. Это пимезонная энерго пушка, принцип паровозика… Заряд такой же, как у энерго луча, только вылетает не пучком, а растянут в цепочку невидимых кварков, со скоростью превышающую световую. Нонсенс!!! Кэп раз за разом в изумлении просматривал учебный бой и в данный момент, забыл про все неприятности, восхищаясь силе и мощи нового оружия. Так могут забываться только дети, при виде новой игрушки, или вот такие фанатики — солдафоны, — с ухмылкой размышлял Фок, наблюдая за поведением капитана.

— Однако, хватит. — Выключил генерал галлогометр. — У тебя, капитан, еще будет время ознакомиться и с вооружением, и устройством этого корабля. Командование, по моей просьбе, дает тебе шанс реабилитации. Короче, тебя Кэп Сноу, восстановили в звании. Поздравляю!

У капитана на мгновение вытянулось лицо. Он уже мысленно поставил на себе крест и кроме внутренней пустоты, и отвращенного равнодушия, ничего не испытывал. И вот, такое… Не верилось как-то. Он рванулся в кресле, порываясь встать, как положено боевому офицеру, но статистический модуль, намертво прилепил его к креслу. И Кэп, только охнул, не в состоянии пошевелиться.

— Ну-ну, капитан, не надо так бурно воспринимать. Медленнее, и тогда, кресло отпустит, — улыбнулся Фок, глядя на обескураженного подчиненного.

— Теперь, под твоим командованием будет целая эскадра крейсеров! — Фок встал с кресла и пожал руку новоиспеченному эскадренному командиру, а про себя отметил, что не будь такой напряженной обстановки, военная машина икзета, уже давно бы перемолола и выплюнула капитана Сноу, за одну только гордыню, успокоив навсегда этого строптивого мужлана.

— Я благодарен правительству икзета за оказанное мне доверие, а возложенные на меня задачи выполню с честью! — отрапортовал Кэп четким и ровным голосом, полностью уже овладев собою. Ему вернули все, даже больше, о чем он и мечтать не мог, но главное, его честь, боевого офицера, восстановлена. Значит, джетисы КБВО во всем разобрались и справедливость восторжествовала.

— Ну, что же, пожалуй, можно отметить твое возвращение в строй! — Фок достал из бара бутыль зеленого эля и фужеры. — Выпьем и я введу тебя в курс происходящего, и обсудим план действий предстоящей наступательной операции. Потом, тебе необходимо познакомиться с командирами крейсеров, но самое важное состоит в том, что захват планет будет происходить не совсем обычным способом. Об этом, я и хотел с тобой поговорить в первую очередь. Уверен, что ты, внесешь дельные коррективы если мы, возможно, что-то и упустили.

— Ну, давай, капитан, за тебя! — Генерал поднял фужер с уже налитым элем и замер, видя, что Кэп, никак не отреагировал на его предложение. В изумлении спросил. — Что? Что-нибудь не так?

— Аида!? — тихо произнес Кэп. — что с ней? — Избегая смотреть в глаза генерала, стоял ровно и спокойно, в любую секунду ожидая новой опалы.

— Что Аида!? — не понял сначала генерал. — Ах, да! Ты же не знаешь… Фок широко заулыбался. — Она уже, наверное, дома, на Минавре… И возможно, уже родила тебе внука.

Лицо капитана просветлело, он поднял, заблестевшие от радостной вести глаза на Фока и громко произнес. — За победу!!! Взял фужер и одним махом осушил.

Кэп Сноу, опять был счастлив. Он снова ощутил свою нужность. Кэп Сноу ожил полной грудью и готов был драться с врагами.

Четвертая по счету. Какая тайна скрыта в ней?

Красна, безлюдна и нема.

В ночи, как Бог, как демон зла, притягивает взор она.

Там жизни нет, там пустота, жары и холода война.

Там отрицательный заряд и зла энергии парад.

Кто создал там порока тьму? И сонмы душ собрал в плену?

Клокочет ненависть, кипит! Ей хода нет. Ей путь закрыт…

Красная планета.

Капитан Кэп Сноу довольно быстро освоился в своем новом качестве командира эскадры крейсеров, насчитывающей двадцать больших и пятнадцать малых кораблей, оснащенных мощными лучевыми пушками. Это была, несомненно мощная сила, против которой в-людям будет очень трудно устоять. Мало того, точно такой же по численности, второй эскадрой будет командовать генерал Фок. К тому же, в обоих эскадрах имелись по три суперновейших крейсера с гамм излучателями пи-мезонного оружия. С таким вооружением, в бою можно творить чудеса. И мысленно, Кэп уже примерял и прикидывал планы и возможности будущих сражений. Однако, шли дни, и вот уже заканчивалась неделя, как обе эскадры сели на грунт красной планеты. Для технических работ был выбран обширный горный бассейн со скальными породами, состоящих в основном из кремния, железа и вулканического песка с примесями магния. Как раз то, что было подходяще для намеченных целей. Тех службам оставалось только вырезать и извлекать из скальных пород огромнейшие глыбы не менее четырехсот метров в поперечнике. Генерал Фок планировал оснастить ими, как щитами все имеющиеся икзетовские боевые корабли, включая также спутниковые комплексы и грузовые мегаполисы. Но задумать одно, а выполнить такой большой фронт работ, оказалось не так быстро и совсем не просто. Бурильные установки на спецтехнике не предназначались для такого объема работ, их то и дело приходилось подзаряжать энергией. Причем бурение должно было происходить безостановочно, иначе, успевшая застыть магма превращалась в сверхпрочный сплав и вторично резать скалы в этом месте было еще проблематичнее. К концу второго дня бурения, весь горный бассейн заволокло гарью и пылью. Видимость практически становилась нулевой, что очень затрудняло заправку установок энергией. И хотя, атмосферы на планете не было, но быстро поднимающаяся и увеличивающаяся красно-серая взвесь дыма и частиц, освещенная солнцем, грозила в скором времени выдать месторасположение стоянки кораблей.

— С такими черепашьими темпами, только зря потеряем время и упустим момент внезапности нападения, — мрачно произнес Кэп, наблюдая в монитор на освещенный прожекторами район горной выработки, погруженный, словно в оранжевый туман из пыли и газов.

— Что за чертова порода на этой планете… Плавишь ее, плавишь… а она, будто отторгает… Бурильщики докладывают, о каком-то зеленом свечении, вчера ими замеченном в местах резки. Чтобы это могло быть?

— Вот, вот, по этому поводу я и пришел к тебе посоветоваться, — мрачно ответил Фок, в явном неудовольствии, тоже рассматривая район горной выработки. Потом, сев в кресло, монотонно, будто разговаривая сам с собой, стал вещать. — Экипаж с бурильной машины, что работала в самой нижней части шахты четвертого квадрата, именно там, где ранее всего было замечено это странное зеленое свечение, подхватил не менее странный недуг. Медики не дают однозначного ответа на такое заболевание. Склоняются к версии неизвестного вируса, вызванного неизвестным же излучением. Симптомы: головные боли и бредовое состояние. Заразно ли оно, так же, выясняется. А на счет задержки, ты, прав, еще на неделю, мы здесь задержимся. Оснастим корабли щитами из камня и будем атаковать. Я планету Ворожея, ты Крис. Обрушимся на в-людей как снег на голову, только вместо снега это будут камни. Ха-ха! — Генерал утробно гоготнул и немного приободрился от собственных рассуждений. Кэп Сноу же, не был так оптимистично настроен и даже не улыбнулся шутке начальника. Тревожное чувство, не покидало его с той самой минуты, как он приступил к своим прямым обязанностям в качестве командира первой эскадры. Хоть с щитами, хоть без оных, а в-воины ждут нападения. А затяжка во времени, уменьшает шансы на победу. — И вы, генерал, не можете отрицать этого, — подытожил свои мысли Кэп.

— Ну, не так все плохо, — возразил Фок, — предстоят великие дела и попрошу настроиться на успех, а сейчас, пошли, посмотрим на больных, эксперты кэбовцы уже там, не мешает послушать, что они думают по этому поводу.

Предчувствие беды — плохое чувство

Оно сжигает изнутри

Незримая опасность и несчастье, что притаилось впереди, рассеивает волю мысли, сознание напряжено…

нам кажется, мы где-то потеряли, в цепи недостающее звено.

И, в ожидании тягучем, причину страха ищет ум, зловещего, немого страха, — калечащего разум.

Под стеклянными, изолирующими медицинскими колпаками неподвижно лежали тела техников с бурильной машины. Глаза у больных были открыты, но не выражали и тени эмоций.

— Психоэмоциональный стресс, не иначе, — констатировал один из кэбовцев, мельком взглянувший на вошедших Кэпа и Фока. В данный момент, подопечные находятся под воздействием транквилизаторов. Проще говоря, спят.

— Спят!? — непонимающе спросил Фок. — С открытыми глазами!?

Кэбовец неодобрительно посмотрел не генерала и продолжил. — Болезнь прогрессирует очень быстро, на лицо явное нарушение нервной системы организма. Веки глаз совершенно утратили свою функцию и не закрываются, даже принудительно. Приходится закапывать в глаза глицерин, иначе глазные яблоки высохнут, что приведет к потере зрения.

Фок в недоумении оглядел всех трех экспертов. — Я же, час назад пытался с ними разговаривать… — удивленно проговорил он.

— Увы, но это нервный криз. — Ответил все тот же кэбовец.

— Ну? И что из всего этого следует?! — Занервничал Фок, по очереди переводя взгляд с одного эксперта на другого. — Какие из всего этого, вы, сделали выводы?

— Выводы такие. Состояние больных как-то связано со свечением из скальных пород. У нас нет пока, проб грунта с места выработки. Как только добудем, ответ будет более точным. Однако, результаты предыдущих проб, говорят, о пока, неизвестной нам энергии. Там, что-то есть на глубине… И чем глубже происходит бурение, тем сильнее возрастает фон излучения. Рекомендуем, временно приостановить работы, до полного выяснения обстоятельств.

— Бурения нельзя прекращать. — Отрицательно покачал головой Фок.

— Берите еще пробы, если нужно. Изучайте. Через пару часов, буду ждать вашего доклада. — Генерал развернулся к выходу и кивнув головой капитану, вышел из карантинного отсека.

Ни скорости, ни миру не подвластна и времени не подчинено.

Безумная материя пространства, чужого бытия пришло.

И, обладая свойством духа, реализуясь в этот мир, приносит горе и несчастья, фильтруя свой же антимир.

Не успели Фок и Кэп вернуться в каюту управления, как по громкой связи им сообщили, что еще одна из бурильных машин, неожиданно вышла из строя и прекратила работу, а на позывной не отвечает.

— Так выясните причину. — Отдал распоряжение Кэп и многозначительно посмотрел на генерала, давая понять, что неприятности продолжают иметь место.

Высветив на экране монитора нужный квадрат выработки, капитан стал рассматривать, на сколько это было возможно, дно кратера и стоявшую там неподвижно бурильную машину. Ни один из диафрагменных двигателей не работал. К машине уже спускался ремонтный дэсик с бригадой спасателей. Приблизившись почти вплотную, дэсик пару раз облетел бурилку со всех сторон и завис над ней в ожидании. Послышались переговоры спасателей.

— Цепляйте его на буксир и тащите на флагманский крейсер! — Скомандовал Кэп и взглянул на Фок, одобряет ли тот такое решение.

— Конечно, конечно… Пусть транспортируют сюда как есть, а заодно и пробу грунта пусть возьмут, — сказал Фок и заторопился. — Пойду предупрежу кэбовцев еще об одном случае. Похоже, бурение и в самом деле надо приостановить.

Капитан тем временем, молча наблюдал как четыре десантника тросами цепляли бурильную машину. Вот, в поле зрения появился пятый спасатель, держа в руках металлический тубус-гильзу для проб и неуверенными прыжками направился к месту бурильного шва. Фок, было уже ушедший, вернулся, заинтересованный происходящим.

Когда, все четыре троса были закреплены, десантники вернулись в дэсик и тот, плавно стал подыматься, пытаясь оторвать бурилку от поверхности. Попытка оказалась неудачной. Кэп увеличил картинку на мониторе и видел, как натянулись троса, однако, бурильная машина даже не шелохнулась. Ее крепежные лапы, вкрученные в скалы в трех местах, крепко удерживали машину.

— Попробуйте рывком сорвать с места. — Посоветовал Кэп экипажу спасателей.

— Однако, основательно укрепились, — поддакнул Фок, поглаживая рукой свой массивный подбородок. — Может, малый крейсер задействовать?

— Дэсик наверняка справится, — ответил Кэп. — А крейсер лишь разорвет корпус бурилки и толку будет мало.

В этот момент, дэсик ослабил натяжение тросов и рывком дернулся вверх и в бок, при этом, лопнули два троса и как огромные скрученные змеи, повисли колыхаясь в безвоздушном пространстве.

— Во, черт! — Ругнулся Кэп, глядя как неудачно проходит, казалось бы, простая буксировка неисправного корабля.

— Режьте треножник! — приказал он, командиру дэсика. — Срезайте опоры пушками, хватит уже возиться.

Дэсик снова спустился к поверхности, почти на один уровень с бурилкой и замер, изготовившись к стрельбе. Затем, едва вздрогнув, выпустил одновременно три ярких луча, махом срезав все три лапы бурилки. Капитан отметил, что попадание было точным, но вот заряд не угадали и остатки энерго лучей с шипением и искрами ударили в дно шахты. Бурильную машину слегка качнуло, и она медленно последовала за дэсиком, укрепленная лишь двумя оставшимися тросами. Там, где энерго-лучи задели грунт, появилось зеленое свечение. Как некий мираж в знойный день, оно переливалось и росло, и тут же неожиданно исчезало. Как черт из табакерки, вылетел со дна шахты пятый спасатель с тубусом. Управляя реактивно-тягловым ранцем, он, умело маневрируя, устремился к дэсику, где и был принят на борт.

— У… Балбесы! — чертыхнулся Кэп Сноу, толи одобряя, толи ругая, бесшабашность спасателей.

— Нет, ты видел!? Ты, видел! — Занервничал Фок подпрыгнув как ужаленный и быстро связался с кэбовцами, желая знать, успели ли они зафиксировать на своих приборах, это необычное явление. А капитану сейчас, было не до этого зеленого свечения. Его взволновала непонятная траектория полета дэсика. Вместо того, чтобы подыматься из кратера, он как слепой стал кружить на одном месте, волоча за собой бурилку. Под конец, совершенно потерял управление, пару раз ткнулся в скалы и рухнул вниз, скрывшись за огромным облаком пыли.

Через пару минут, в каюту управления, вошли уже пятеро кэбовских офицера и бесцеремонно посоветовали Фоку отдать распоряжение о прекращении бурения. Тот не стал артачится и работы незамедлительно свернули. Фока злило и коробило от осознания своей двоякости. Являясь главнокомандующим, он в экстренных случаях обязан был подчиняться кэбовским оперативникам. Таков воинский устав икзета. И хотя, произошедший случай в шахте, не являлся из ряда вон выходящим, однако, требовал тщательной проверки. На поверхности четвертой планеты, вновь воцарилось временное затишье и спокойствие.

Совещание по поводу зеленого свечения, происходило в большом отсеке, оборудованном стол-сценой и гало экраном. Совсем еще недавно, Кэпа, Аиду и Джона — землянина, судили точно в таком же помещении, и капитан внутренне содрогнулся, вспоминая унизительные минуты позора, будто заново очутился под прозрачным колпаком правосудия. Несмотря на то, что к Джону Герку, Кэп испытывал внутреннее отвращение и безудержно кипящую ненависть, тот все же, вспоминался ярко и отчетливо. Словно пелена спала с глаз и теперь нельзя было понять, как это могло случиться, что он позволил Аиде сблизиться с подлым шпионом в-людей. Интересно, что сейчас с ним и где он. А, впрочем, неважно, главное, Аида уже в безопасности и, наверное, родила ему внука. От этих мыслей, на душе становилось теплее. И все же, проблемы с которыми столкнулись икзетовцы, здесь, на неизвестной и безлюдной планете, пугали именно своей неопределенностью. Никто, даже приблизительно не знал, с чем пришлось столкнуться при бурении скал. Что происходит с людьми и как уберечься от таинственного и губительного свечения?!

Все присутствующие в зале, в большинстве своем сотрудники спецслужб КБВО, хранили пока, тягостное молчание, раз за разом просматривая запись буксировки бурильной машины малым дэсиком. Постепенно, в головах совещающихся, выстраивалась некая закономерность. И наконец, ни у кого уже не оставалось сомнения, что всему виною, неизвестно кем и какой энергией заряженный грунт планеты. И чем глубже икзетовцы бурили, тем сильнее проявлялся зеленый фон таинственного излучения, и последующее за этим, выход из строя техники и гибель людей. Бурильная машина прекратила работу на отметке двести десять метров, а дэсик, потерял управление после того, как остатки энерго лучей спровоцировали на дне шахты небывало яркий всплеск свечения. Получалось, что всему виной зеленый свет, набирающий концентрацию при глубинном бурении.

— Значит, так, подытожил Фок, спустя два часа. За это время, имели возможность высказаться, почти все. — Предлагаю бурение продолжить, ограничившись глубинной отметкой в сто пятьдесят, максимум сто семьдесят метров. И прошу у совета разрешение на продолжение вырезки щитов для кораблей.

Главный кэбовский инженер, пожилой уже икзетовец, встал и добавил. — Все, с чем мы столкнулись на этой планете, требует конечно, более тщательной проверки. Но в нашей ситуации, сейчас, главное время. Думаю, ограничительное бурение продолжить возможно. Ситуацию, мы берем под свой строжайший контроль. Параллельно исследуем шахту и поврежденные машины.

— Разрешите и мне участвовать в разведке шахты! — Внезапно и громко произнес Кэп, перебив инженера кэбовца, чем не мало удивил присутствующих.

Генерал Фок, аж неодобрительно фыркнул и укоризненно покачав головой, сказал, — Вам, как эскадренному командиру, надлежит заниматься своими обязанностями. К тому же, это не безопасно.

На что капитан ответил, — Я командир и обязан знать первым, с чем мне придется столкнуться в бою, прежде чем цеплять эти каменные щиты на свои корабли.

— Похвально, похвально! — Не без иронии в голосе, проговорил старший кэбовец, — Вам будет разрешено спуститься в шахту и принимать участие в подъеме машин, но все технические вопросы остаются нашей прерогативой и всей операцией в целом, будем руководить, мы. А, вы, генерал Фок, не желаете поучаствовать?

— Нет, уж, увольте! — в очередной раз фыркнул генерал, — Своих хлопот хватает, а ребячество проявлять, как некоторые, мне как-то не с руки.

— В таком случае, совещание может быть закончено. Всем, предлагаю разойтись по своим кораблям.

Генерал Фок, прихватив с собою своего заместителя, полковника Райса, сопровождая Кэпа вернулись в рубку управления кораблем. Фок тотчас же, начал высказывать претензии.

— Не понимаю тебя, капитан. Зачем тебе надо лезть на дно карьера как обычному спасателю? Осмотрели бы все, здесь, в карантинном отсеке, по завершению… Геройства твоего не одобряю.

— Думай, что хочешь. — Серьёзно проговорил капитан. — Но, мне обязательно нужно спуститься туда и осмотреть все самому. Это важно. Я их послал туда, и я приказал резать треноги… Покомандуй, пока один, — надев шлем и перчатки, Кэп направился в шлюзовой отсек, где его уже ждала группа кэбовских спасателей.

Если, честно, капитан и сам не мог определить для себя, зачем ему так понадобилось спускаться на дно шахты. Какое-то, подспудное чувство толкало его, и он не мог, да и не желал противиться этому чувству. Состояние такое, как будто знаешь что-то, но вспомнить не можешь. Не пойти, значит, обречь себя на еще большие терзания.

— Капитан! — Это обратился к нему старший разведгруппы. — Инструкции обязательны для всех. Смените комбез на двухуровневый. Не воевать идем, а спасать. Так что, не гнушайтесь…

Сухой монотонный голос старшего группы действовал на нервы и Кэп понимал, что злится по мелочам. Он спустился в раздевалку, переоделся. Комбез спасателя очень сильно отличался от десантной и повседневной носки. Приходилось терпеть и это неудобство. Летательный аппарат Дэс-4у, где Кэпу было отведено место второго пилота, имел большие размеры чем десантный дэсик и по форме напоминал правильный многоугольник, что позволяло напичкать его разной технической аппаратурой. Кэп даже удивился такой новой модернизации, но виду не подал. Теперь, он мог разглядеть старшего группы. Чем-то, тот напомнил ему самого себя. Такого же возраста, сильный и поджарый. Проницательный взгляд умного и решительного человека.

— Полковник Мазер, — представился старший и протянул руку. Кэпу это понравилось, настроение улучшилось. Капитан, вдруг, вспомнил

своего боевого товарища Спайса, геройски погибшего на чужой пост-планете. Был друг и нету, — подумал Кэп, примеряясь к пульту управления. В шлемофоне отчетливо были слышны разговоры экипажа.

— Ну, что, дублер, полетели? — сказал Мазер, включая энерго двигатели.

— Полетели. — спокойно ответил Кэп. Они сейчас были похожи на головастиков, облаченных, в сверхпрочные гермы костюмы с автономной изоляцией, позволяющей даже в открытом космосе находиться сколько угодно времени и выдерживающие убийственные лучи автомата.

— Дэсик и бурильная машина по правому борту. Двигатели не работают. — Передавал механик-сканер. Но, капитан и без этого видел на мониторе запутавшуюся тросами и наполовину зарывшуюся в скальный щебень дэсик. Рядом, немного в стороне и бурилка… Пристанище смерти и спокойствия. Левый шлюзовой отсек на дэсике не заблокирован. Открыты также, два диффузора.

— Приступаем к осмотру. — скомандовал Мазер. — Сержант Том и Сэм, страхуете капитана. Лейтенант Коул — наблюдаете лебедочный люк. Начали. Связь постоянная.

Пользуясь нулевой гравитацией, Кэп легко направил свое тело в проем люка, стараясь как можно ближе приземлиться к дэсику. Пролетев метра четыре, почувствовал, как уперся ногами в каменистый грунт и подкорректировав толчок, отпружинил от поверхности планеты. Его подкинуло, как раз на корпус десантной машины. Ухватившись обеими руками за не закрытые диафрагменные лепестки сопло отверстия, капитан, как кошка, стал карабкаться по наружной обшивке, к не заблокированному люку. Двое сержантов со страховочными тросиками, двигались следом. Вставив специальный ключ, Кэп разгерметизировал люк. Присоски ослабли, с шипением выпуская белесый внутренний воздух. Створка люка ушла в бок, прячась в обшивку. Сержант Сэм прикрепил свой тросик с карабином к поясу Кэпа, Том в свою очередь, прикрепился за Сэма, образуя таким образом, тройную связку. Кивнув им головой и включив, все имеющееся освещение на шлемофоне, Кэп полез внутрь дэсика.

Неподвижные тела десантников находились в своих слепках, будто замерли на мгновение и вот-вот оживут. У Кэпа, даже мурашки пробежали по спине, созерцая эту мрачную и необычную картину смерти.

— Может, они в отключке? — Засомневался Сэм, ощупывая тело одного из десантников.

— Мертвы. — сухо ответил капитан. — Сканеры молчат.

Осторожно передвигаясь от тела к телу, Кэп поднялся в пилотируемый отсек. Все было в относительном порядке. Все на местах. Там, где и застала их смерть. Ни один прибор не работал. Энергия полностью отсутствовала. Все, что видел, он снимал на камеру и дублировал голосом. Мертвое царство и никакой зацепки, что могло пролить свет на случившуюся трагедию.

Неожиданно, Кэп вспомнил про спасателя с тубусом. Именно он последним был принят на борт. И возможно, поэтому, не успели заблокировать люк. Надо еще раз осмотреть тела десантников.

— Ищем того, с тубусом. — Сказал Кэп Сэму и оба, в обратном порядке, стали спускаться в десантный отсек. Сержант Том, как и полагалось, по-прежнему маячил в проеме открытого люка.

Сначала, нашли тубус, валявшийся на полу, под ногами мертвых десантников. Наверняка спасатель, которого искал Кэп, находится рядом. Или этот, или вон тот. Тубус не мог далеко откатиться от своего хозяина. Капитан нагнулся, поднял тубус и прикрепил его к поясному патронташу.

— Сначала, осмотрим этих двоих. — предложил он Сэму. С двух сторон, они аккуратно приподняли за плечи одного из мертвецов и прислонили спиной к слепку. Голова десантника при этом запрокинулась.

— Что с ним!? — Нервно отшатнулся сержант. — Что могло его так обезобразить!?

Том, по-прежнему маячивший в проеме люка, тоже было ринулся поглядеть на лицо мертвого спасателя, но Кэп, знаком руки остановил его.

Вот, значит, как!? — Лихорадочно стал размышлять капитан. Лицо не просто обезображено предсмертной судорогой, оно иссохло до кости. Точь-в-точь, как там в пещере монахов. Там пресловутый камень жизни, в одно мгновение мумифицировал несколько солдат. И там, тоже был губительный свет. Кэп нервно сглотнул, вспомнив, как его самого чуть не всосала неведомая сила свечения. Вот, значит, с чем пришлось снова столкнуться, но уже здесь на безлюдной планете. Как же, он раньше не вспомнил про это, когда, только -только, начались проявления этого таинственного света.

— Генерал Фок, ты видишь это? — Спросил капитан, отклонившись чуть в сторону и хорошенько освещая то, что осталось от лица десантника.

Сержант Сэм, тем временем осматривал остальных.

— Да, видим… — после непродолжительного молчания, раздался в наушниках голос Фока. — Уходите оттуда, капитан. Думаю, нам не стоит подымать это на крейсер.

— Но, сильно пострадал лишь тот, кто ходил за пробой. Остальные в относительном порядке. — возразил Кэп.

— Закрывайте люк, капитан. Теперь, когда, мы узнали с чем соприкоснулись, не стоит усугублять ситуацию. В этом случае, мы пока, бессильны. Оставим погибших здесь. Возвращайтесь.

Понимая, что не может ослушаться приказа, Кэп все же, медлил с уходом. Какая-то, неуловимая, но явно близкая разгадка происходящего, не давала покоя. Медленно, он снял с пояса тубус и стал откручивать крышку. По рации, ему пытался кто-то возразить. Цилиндр тубуса оказался пуст. Не отвечая на вопросы, задаваемые ему кэбовцами, капитан, так же, не спеша, стал завинчивать крышку обратно. И, только сейчас заметил, что на ней что-то нацарапано. Криво, второпях, было написано имя- «Дрю». Но, зачем спасателю понадобилось царапать на крышке чье-то имя!?

— Генерал, боец под номером 1457, вы можете, прямо сейчас сказать кто он. И его послужной список. Это важно.

— Капитан! Что вы, там опять придумали себе?! Возвращайтесь! Это приказ.

— Мне думается, что этот боец, что-то видел, там в шахте, когда спускался за пробой грунта. Если, вы, назовете мне его имя, возможно, я пойму, зачем он нацарапал на крышке тубуса слово «Дрю».

Тишина в эфире продолжалась минут пять и Кэпу это время показалось вечностью. Занервничал за спиной и сержант Сэм, который слышал переговоры начальства, но мало понимал в чем дело. Оставаться среди мертвецов, дольше чем есть, ему не хотелось. Он ежесекундно поглядывал на своего товарища Тома и мысленно ругал Кэпа за промедление.

Наконец, в наушниках раздался ровный и методичный голос старшего инженера кэбовца. — Интересуемый вами, старший сержант Гари Уайт, до нынешней экспедиции, служил на крейсере «Мираж». Принимал участие в боях при Алагольском сражении. Ветеран, имеет многочисленные награды…

Дальше Кэп не слушал. Несомненным был тот факт, что Гари Уайт отлично знал Спайса Дрю, как своего командира взвода. Именно на «Мираже» Спайс Дрю начинал свою военную карьеру. Дальше мысли путались. Тупик. Понять, зачем бойцу, в момент смертельной опасности, царапать на крышке тубуса имя своего бывшего взводного, было невозможно. Оставалось, лишь, самолично спуститься в шахту и все проверить. Нелепость какая-то. Но, именно эта нелепость, подталкивала капитана совершить безрассудное решение.

— Хорошо. Мы уходим. — Сказал Кэп. — Прошу разрешения, все же, взять пробы грунта из шахты.

В эфире, опять повисла минута тягостного молчания.

— Хм. Мы, конечно, не можем приказать, вам, капитан, рисковать жизнью. — ответил старший кэбовец. И образцы грунта нам очень нужны… Но, все же, попробуйте. Только, один не ходите. Возьмите добровольцев.

Кэп обернулся на сержанта Сэма и пристально посмотрел ему в глаза. На молодом, почти юношеском лице, тенью отобразилась почти вся гамма противоречивых чувств. Но, отказа идти в шахту не последовало. Второй сержант, тоже дал свое согласие.

— Вот и отлично. Сэкономим время. — бодро проговорил капитан и все трое покинули мертвый дэсик.

Шли в прежнем порядке. Кэп первым, потом Сэм и Том замыкающий. Задача, казалось, проще некуда. Спуститься в шахту, взять образцы с помощью ледоруба и вернуться. Но, каждый отчетливо понимал, что вернуться, может и не получиться.

В чернеющем проеме полуметровой щели, вертикально уходящей вверх было, что-то зловещее. Сердце Кэпа гулко билось от волнения и неизвестности, таящейся впереди. Сканером он измерил глубину тоннеля, по которому, сейчас, предстояло пройти. Прибор показал двести тридцать метров. Капитан оглянулся и посмотрел на небо. Сквозь бурый пылевой смог, начали еле — еле, пробиваться лучики восходящего солнца.

Карьер горной выработки, с отвесными, уходящими, почти, под прямым углом, скальными образованиями, и в самом деле, был выбран, более чем удачно, для вырезки каменных щитов. Вся технология, придуманная генералом Фоком, предполагала минимум затрат. Бурильные машины начинали резку сверху, как режут пирог, и постепенно, сползали вниз. Вот, в такой разрез между слоями и предстояло сейчас спуститься.

Фок и инженер кэбовец, расположились в уютной каюте генерала и в монитор наблюдали тройную голографическую запись, воспроизводимую камерами на шлемофонах разведчиков.

— Жаль, если, мы, его потеряем. — Кивнул Фок, на изображение Кэпа. Не следовало его отпускать туда, он мне необходим в предстоящих боях.

— Все мы, одинаково рискуем и пребываем в постоянном напряжении. — Неохотно отозвался кэбовский инженер. Он тоже имел звание генерала, но предпочитал относить себя к технической службе и знаков различия не носил. — Если, капитан пошел туда, значит, он о чем-то догадывается или подозревает и сможет увидеть, и предусмотреть, чего другой на его месте просто не заметит. Я, даже знаю, о чем, ты, сейчас, подумал. А не послать ли туда робота? Ведь, так?

— Так… — уклончиво ответил Фок. — Излучения сейчас не наблюдается и возможно, из этой затеи, вышел бы толк. Распоряжусь- ка я, на всякий случай, чтобы приготовили парочку.

Инженер, лишь кивнул головой в ответ.

— Начинаю спуск в тоннель. — прозвучал голос Кэпа и оба генерала, пристально начали всматриваться, в еще не совсем освещенный солнцем участок карьера, где находились трое их соплеменников, которым предстояло войти сейчас, в этот злосчастный и смертельно опасный тоннель.

— Вход разрешаю, — сказал Фок и еще раз напомнил, — никакого оружия не применять, излучение может возобновиться и-за любой энергетики, не исключая и биоэнергетику человека. К вам, на подстраховку будет послан еще один дэсик. Но, все же, особенно не рискуйте. — Генерал более мягко проговорил последние слова, как бы, не приказывая, а прося этих трех воинов, которые возможно погибнут внутри шахты, добывая образцы грунта.

— Готовы? — спросил Кэп обоих сержантов, еще раз проверяя надежность крепления карабина к поясу. Сердце щемило от непонятно откуда навалившейся вдруг тоски. Но, страха не было.

— Том, остаешься у входа. Сэм, идешь за мной на сцепке, в пяти метрах позади.

Спуск в тоннель, начался. Трое людей, связанных как альпинисты одним тросиком, бросили вызов таинственной энергии. И от каждого из них в отдельности, теперь зависела их общая жизнь.

Спуск по тоннелю, пробитому энергоблоком бурилки, шел вниз, под углом пятнадцать градусов. Вакуумные вентиляторы высосали из него всю распыленную породу, поэтому, шли почти беспрепятственно. Лишь изредка, капитан придерживался левой рукой об оплавленные стенки. Нагрудный, большой фонарь, освещал путь. Несколько раз, Капа откидывало назад, когда тросик, между ним и Сэмом натягивался, но постепенно, они примерялись к ходу передвижения и резких натяжек удавалось избежать. Сканер на запястье правой руки показывал трёхмерное изображение всего тоннеля и по цветовым оттенкам на мини экране, капитан видел, что в конце тоннеля имеются пустоты разного размера, от двух метров и более. Скорее всего они напоминали природные колодцы или гроты. Оставалось пройти до них совсем немного. Эти сведения, он передал на флагманский корабль, потом сказал Сэму, чтобы тот приблизился. Нужно было получше освещать путь впереди себя, избегая ям под ногами.

— Начинайте брать пробы, — поступило им сообщение, — Излучения пока не наблюдается, но приборы, все же, фиксируют неизвестный, повышенный фон. Вы, ничего не чувствуете? — спросил кэбовский инженер.

— Пока, нет, — ответил ему Кэп, хотя начал ощущать, несвойственную ему тревогу и необъяснимое волнение. — Сэм, а ты, как? — спросил он идущего рядом десантника.

— Да, вроде, в порядке, — ответил тот, — вот, только, жутковато немного, и голова начинает побаливать.

— Пустоты справа! — громко сказал Кэп, — Две маленькие, одна большая.

Подсвеченная фонарём, в стенке шахты чернела впадина, с неровными, оплавленными краями. Кэп подошел к ней вплотную и достав из ранца дополнительный фонарь, просунул его в пустоту, пытаясь разглядеть внутри. — Приготовь гильзу, Сэм, возьмем пробы и отсюда.

— Получше рассмотрите там, — попросил Фок, — подземные гроты бывают чем-то заполнены, или газом или жидкостным химическим соединением.

— Посмотрим, — Кэп направил сканер в пещеру и плавно поворачивая из стороны в сторону, внимательно всматривался в монитор прибора. Размер природного колодца был два на шесть и высотой три метра. Состав: кремний, железо, магний, с примесями газа и нефти. Радиоактивный фон завышен, — капитан осторожно спустился на дно колодца, подобрал несколько камней, за тем, отколол ледорубом еще один от стены. Сэм оставался у входа и наблюдал. Первые пробы, были успешно взяты.

— У-у-у-у.… — зазвенело в ушах и от неожиданности, гильза выпала из рук Кэпа, медленно оседая на пол. Сэм, тоже слышал непонятный шум и непонимающе смотрел во все глаза на Кэпа.

— Что с вами? — обеспокоенно поинтересовались голоса с крейсера.

— Посторонний шум, — ответил Кэп, подобрав гильзу и осматривая, хорошо ли закрутил колпак. У него, у самого, начало покалывать в затылке. И еще, он отметил, что света в пещере заметно поубавилось. Капитан повернулся к Сэму, думая, что тот убрал свой фонарь, но яркий луч от входа слепил глаза, а вот, фонарь Кэпа, лишь тускло отсвечивал. Началось… -подумал Кэп. Становилось труднее дышать и снова, в ушах послышался, леденящий душу вой. — У-у-у.… — гудело почти без интервала. Пещера поплыла перед глазами, словно в тумане, а вдоль стен, появились непонятные тени. До сознания еще доходило, что надо немедленно уходить, а вот ноги стали непослушными. Неприятно щекочущий нервы страх, подбирался к сердцу. Тени у стен превращались в мерцающие образы толи людей, толи животных. Они подбирались медленно, волнами накатываясь на распростертого на полу капитана. Наверное, на какой-то миг, он все же, терял сознание и вот, сейчас безвольно лежал испытывая необъяснимое чувство пустоты и отрешенности. Тени и образы расплывались, приобретая чудовищно не естественные размеры, потом, неожиданно сужались до узких диагоналей и снова выпучивались шишкообразными наростами похожими на выпуклые, закрытые веки чудовищных глаз, и… Лопались, на краткое мгновение, успевая взглянуть на Кэпа зловещим, всепожирающим взором. Капитану в такие моменты казалось, что он проваливается куда-то в бесконечность, в кромешной тьме и с невероятной скоростью. Душа его при этом, которую, он так естественно, теперь ощущал, порывалась вырваться из мрака пустоты. Сознание то появлялось, то исчезало, и в этих интервалах, капитан слышал неразборчивую речь Фока, Сэма и кэбовского инженера. Слушал их неестественно приглушенные голоса и… Засыпал…

— Капитан, Кэп Сноу! Ответь, не молчи

— Сэм, не вздумай входить в пещеру! К вам, идет помощь!

— Да, вытащите его в конце- концов, оттуда! Ведь, он еще жив!

— Я тащу, тащу! Но. Он лежит за большим камнем! Не могу перетянуть через него!

— Помощь не успеет, я вижу их… Они, окружили его со всех сторон! Их много!

— Да, кого их -то!?

Обрывки разговоров, пролетали через сознание капитана, как быстро летящие облака, не задерживаясь. Они были одновременно близки и чужды. Абсолютно все вокруг становилось малосущественным, кроме ожидания величайшего и глубочайшего забвения. Даже, голос Спайса, такой, до боли знакомый и родной, голос погибшего друга, нисколько не удивил Кэпа и не взволновал. Сначала, ему казалось, что Спайс зовет его туда, куда он так стремительно погружался. Туда, где, как капли молока на чернилах, манили его звезды. Но, голос Спайса, становился отчего-то, все более требовательным и злым. Кэп, даже ощутил толчок в грудь и сознание, неохотно стало возвращаться. Спайс находился, здесь, в пещере, а не там, во млечном скоплении счастья и блаженства.

— Не умирай, Кэп! Открой глаза, не оставляй меня здесь! — голос Спайса переходил в крик. Старый боевой соратник нуждался в помощи.

— Ты, видишь меня? — допытывалось, мутное, переливающееся зеленоватым свечением пятно, перед стеклом шлемофона. Перед глазами Кэпа. Появляющиеся следы, как после разводов, оставляемые капельками воды или пара. Они появлялись вновь и вновь и с ними, возобновлялся умоляющий голос. Наконец, из парообразного пятна, очертился рот, глаза, нос и проявился образ лица Спайса. Образ, то распадался, то, как мозаика, вновь складывался в знакомые очертания. И Кэпу, вдруг, стало нестерпимо больно. Боль ощущалась во всем теле, но особо в голове, будто кто-то, раскаленными щипцами, пытался вырвать мозг. Боль опротивела желанию до конца очнуться, хотелось, обратно, туда, к звездам… Но, настойчивый голос друга и эта же, все пронизывающая боль, все-таки вырвали сознание капитана в реальность.

— Откуда, ты Спайс? Что, ты, здесь делаешь?! — Кэп почувствовал свои онемевшие губы, но голоса не было. В горле стояло такое жжение, будто туда налили раскаленного масла.

— Не уходи, Кэп! Не умирай! Не оставляй меня здесь! — лицо Спайса, казалось, вплотную прильнуло к стеклу шлемофона. — Потерпи, друг! Потерпи, родной! Ты, моя последняя связь, с этим долбанным миром! И этим, мракобесным состоянием, в котором, сейчас, нахожусь. Мне нужна твоя помощь, а тебе, моя. — образ Спайса, говорил быстро, почти, скороговоркой и постоянно оглядывался по сторонам. — Прочь, уроды! — иногда, стремительно бросался он, на колышущие позади тени, которые плотным кольцом обступили, распростертое на камнях тело капитана.

— Кто это!? Что здесь происходит, Спайс!? — мысленно вопрошал Кэп. — Где мы!?

— Я на том свете, будь он неладен! А ты, еще здесь… Скажи своему придурку, сержанту, чтобы не вздумал стрелять! Я подтащу тебя сейчас к выходу! Иначе, эти твари поглотят тебя.

— Мне трудно дышать… — захрипел Кэп, почувствовав, как его тело, медленно волокут по пещере, к выходу, где с выпученными от страха глазами, стоял Сэм, сжимая в одной руке автомат, а другой

тянул за тросик. Кэп никак не мог сообразить, каким чудом, этому полу видимому образу, удается толкать его тело. Он явственно ощущал, как руки Спайса обхватили его за плечи и сантиметр за сантиметром, продвигали к выходу, как разбитую куклу. Иногда, ужасные тени, приближались совсем близко. И тогда, образ Спайса, кидался на них, как разъяренный тигр. Тени отступали и раздавался истошный вой, парализующий разум.

— У-у-у. Страшные твари отступали к стенам пещеры, сбиваясь и сливаясь в общую массу. Отовсюду мерцали гневом ненавистные глаза… И лопались… лопались, как мыльные пузыри. Но, больше всего, Кэпу хотелось дышать. Чтобы прошла эта, пронизывающая тело боль. Если, он еще не задохнулся, так это благодаря фотосинтезу организма. Пытаясь, предостеречь Сэма, чтобы тот не использовал автомат, но не имея возможности произнести хоть слово, капитан, из последних сил приподнял правую руку, но видимо, слишком поздно.

Обезумев от страха и нарушая все инструкции, сержант попытался уничтожить, уже вполне видимого врага, навалившегося на капитана. Он видел, что попал, и даже, услышал оглушающий скрежет и вой. Луч автомата разрезал образ Спайса и выгнул его дугой, прожигая в нем огромную дыру и устремился дальше, прожигая тени, пока не достиг стены пещеры. Ударил в нее, высыпая кучу искр, а потом, ответная волна зеленого свечения, словно вырвавшись под огромным давлением, пронеслась над головой капитана, устремляясь к выходу из пещеры и сметая на своем пути, и тени, и стрелявшего из автомата сержанта.

Полнейший мрак и тишина повисла в подземном склепе. Но, ненадолго. Изредка, слышалось потрескивание в стенах и сопровождающие их шорохи.

— Сэм, Сэм! Что у вас, там происходит!? — занервничал сержант Том, когда тросик в его руках, стал вытягиваться без особого труда. Прошла всего лишь минута, как Кэп и Сэм стали обследовать какой-то природный грот. Потом, эфир взорвался бестолковыми переговорами, а за тем, обвис трос…

— Стой там, где стоишь! В тоннель не входи! — Наперебой орали голоса в наушниках. — Сейчас, вам, помогут!

Том видел, как уже приближаются два спасательных дэсика. Он даже, радостно помахал им рукой, когда в ушах послышался леденящий кровь вой.

Сержант, инстинктивно отшатнулся от проема тоннеля и машинально стал перебирать руками тросик… Ведь, там на другом конце, находились его товарищи. Успев вытянуть не более десятка метров, он, даже, не увидел, а почувствовал, как нечто пугающее и неведомое приближается к нему. Надо бы, уйти с прохода и спрятаться, но парализующий страх, сковал мышцы и волю. Взгляд Тома уперся в волну зеленого света, переливающегося, словно шкура огромного питона. Волна приближалась, раскрывая невидимую пасть, поглощая сознание, без боли и без шума, как дуновение ветра. За тем, сержанта подхватило и понесло с головокружительной быстротой. Краем сознания, он еще успел заметить, как его тело, перекатываясь с насыпи, сорвалось на дно карьера. Яркий свет звезды ослепил и все, что было когда-то Томом, растворилось в безграничной вселенной, став частью бескрайнего мироздания космоса.

— Друг, ты жив? — Вновь проявился перед лицом Кэпа, наполовину размытый образ Спайса, еле флюисцирующий в кромешной темноте.

— Чуть, не грабанулся совсем!

Кэпу показалось, что Спайс ощупывает его, своими невидимыми руками, желая убедиться, что капитан живой и невредимый.

— Ну, хвала создателю! А я, уже подумал, все, кранты! Не лезьте, вы, больше в эти пещеры! Тут, такое творится! Что не выразишь и словами! Не знаю, на какой хрен, понадобились вам, эти скалы, но я, безудержно рад тебя видеть, капитан! Мне чертовски надоело находиться в этом пристанище вечного холода. Но, самое ужасное, отсюда нет выхода. Однако, я уже придумал, как ты, можешь забрать меня с собой. Только, торопись, друг! Скоро отлив энергетики и меня опять втянет внутрь к этим отвратительным мутантам! Если бы, ты, знал Кэп, как я устал здесь находиться. Если бы, ты знал… Без энергии, я бесплотный дух, а у тебя в скафандре уже нет заряда. Я спрячусь в камне у тебя под правым боком. Зажми камень в ладонь, забери с собой и увези подальше отсюда.

— Спайс, неужели, это и в самом деле, ты!? — Капитан, всматривался в тающий и уменьшившийся образ друга и не мог поверить. Это какое-то наваждение…

Обессиливший, Кэп закрыл глаза. Звон в ушах, предвестник удушья, усилился. Энерго-кристалл в гермокостюме, был полностью разряжен. Образ Спайса больше не беспокоил. У входа в пещеру, показались лучики света. Робот-луноход, весь светящийся рефлекторами как новогодняя елка сполз внутрь. Кэп пошевелил правой рукой и нащупал у себя под боком, небольшой овальный камень, размером с куриное яйцо. Поднял его и зажал в ладони. За тем, левой рукой отстегнул крышку нагрудного фонаря, вытащил разряженный аккумулятор и вложил на его место камень. Последнее желание призрака Спайса было соблюдено. На это ушли последние силы. Теряя сознание, капитан наблюдал как робот подкатился к гильзе с пробами, забрал ее и стал удаляться к выходу из пещеры. Неужели, он пришел лишь за ней? — угасающим сознанием подумал Кэп, ощущая, как проваливается, в так желаемое им забвение.

О, небо! Как велика голубизна, манящего, бескрайнего простора! И, чувствуешь себя седым юнцом, перед лицом могущества такого!

Кто может небо покорить? Никто! Оно лишь, только зримо! Но, видимость границ его, меняется неумолимо!

Ты, порожденье чьих-то рук! Ты, сильного ума причуда!

Когда нам плохо, мы, к тебе, взор обращаем в ожиданье чуда!

Глава 4

Планета Ворожея. г. Дирс.

Звияга любило утро. С рассветом, пока, мать еще спала, она выскальзывала из-под одеяла и босиком выбегала на двор. Быстро умывалась прохладной водой из большого глиняного кувшина и после, расчесав гребешком золотистого цвета волосы, направлялась на окраину поселка, где начинался глубокий овраг. Там, под тенью деревьев, у нее был свой родник, с холодной и чистой ключевой водой. Каждый раз, очистив его от сухой травы, нанесенной ветром, она усаживалась на небольшие валуны и любовалась восходом солнца. В эти, тихие, первозданные минуты пробуждения природы, она, часто задумывалась о мире, в котором жила, о людях, живших в страшной несправедливости, о себе самой. Зачем, небо? Зачем, земля? Зачем, животные и птицы? Кто это все придумал и создал? Пытливый ум девочки, запоминал и впитывал в себя то, что интересовало. Но, больше всего на свете, она пыталась, разобраться в необъяснимых и порой противоречивых явлениях, которыми наполнен был, многогранный мир живой природы, и в своих необычных способностях, про которые знали лишь она и мать. Но, мать, не хотела раскрывать дочери таинства колдовства и магии, да и сама, занималась лишь лечением травами и изредка ворожбой. Однако, Звияга, по мере взросления, сама уже могла сопоставлять то, что видела и чем владела. Она, безошибочно определяла, что представляет из себя тот, или иной человек, стоило, лишь вглядеться в него повнимательней и перед взором вырисовывалась картинка, или видение прошлого, настоящего и будущего, плохое и хорошее. А она, была, лишь сторонним наблюдателем. И постепенно, укрепляла свой чудодейственный дар. Который, как часто говорила мать, мог обернуться для нее бедой.

Расправив на себе легкую, без рукавов тогу, Звияга сняла с куста ракиты два кувшина с тонким горлышком, наполнила их водой и направилась в город Дирс.

Шествуя по мощеным улицам просыпающегося города, Звияга с интересом разглядывала людей, спешащих по своим делам. Лоточники выкладывали товар, торговцы везли телеги с разнообразным товаром. Все вокруг, суетились и торопились, и город как по волшебству, оживал прямо на глазах. На базаре, девочка оставляла кувшины с водой у знакомого лоточника, дедушки Фурды и спешила забраться на каменный парапет, откуда хорошо просматривалась гавань морского порта. Можно было любоваться синим морем и стоявшими на рейде парусниками. Сейчас, когда война на севере закончилась, это были, в основном, торговые корабли. Скучно девочке никогда не было, торговые караваны прибывали в город ежедневно, а новые люди в диковинных одеждах привлекали внимание. Сходила она с парапета лишь когда лучи солнца ощутимо начинали припекать кожу рук и лица и Звияга шла раздавать жаждущим воду. На вырученные деньги, она покупала хлеб и молоко. Так было и сегодня.

— Ну, что, дочка, пора за дело? — выпрямился старик Фурда, перебиравший финики в своей корзине.

— Пора, дедуля, пора… — улыбнулась она, немного разочарованная тем, что в гавань сегодня, не зашел ни один корабль. И, судя по тому, как сгущались на горизонте грозовые тучи, к вечеру можно было ожидать сильный, проливной дождь.

— А, ты, все хорошеешь и хорошеешь с каждым днем! — оглядел Фурда, гибкий девичий стан. И Звияга, зарделась от смущения, опустив глаза.

— Жениха бы, тебе, богатого да знатного. — продолжал торговец, наблюдая, как Звияга, собирается побыстрее уйти. — Возьми-ка, вот фиников, они очень полезны.

— Спасибо, дедуля! -приняла девочка угощение. — А, женихи, мне без надобности. Да, и кто позарится на бедняжку? — Она весело рассмеялась и подхватив свои кувшины, пошла по торговым рядам, бойко выкрикивая на ходу. — Кому водички устричной? Живой, прохладной, ключевой! Жажду сразу утоляет, настроенья прибавляет. Кто попьет такой воды, будет день жить без тоски! Торговцы узнавали ее и радушно улыбались, готовые платить за глоток живительной влаги, а больше из симпатии к такой чудесной девушки, прямо-таки излучающей собой добро и хорошее настроение.

Торговые ряды лоточников, были лишь частью огромного базара Дирса, чем так славился город. А вот, на богатые вещевые рынки, девочка заходила не часто и то ближе к вечеру, когда, палящее солнце уже порядком изнуряло стражу и те, ослабляли свой догляд за порядком. Звияга с осторожностью обходила иностранце- торговцев, интуитивно выискивая кому можно погадать на руке. Такое гадание, почти всегда, щедро вознаграждалось, если толмач-переводчик не прогонял ее. Но, стражники, были на много хуже, они могли схватить и даже избить. И не мудрено, ведь одежда девочки, больше напоминала одеяние бродяжки.

Стоя в раздумье, ходить или не ходить сегодня в иностранные ряды, она заметила, как по склону, к недавно построенному дворцу хана Пурума, катилась карета, сопровождаемая кавалькадой всадников. Позолоченные попоны коней, шикарная упряжь, говорили о том, что это какой-то высокопоставленный сановник возвращается во дворец правителя Дирсунии. Даже, не дворец, а самый настоящий замок-крепость, возвышался на холме в паре километров от портового города, задней часть своей упирающийся прямо в высокие скалы начинающегося предгорья, а передний фасад, обнесен был четырехметровой каменной стеной. Широкие, массивные дубовые ворота, всегда охраняли лучники и конная стража. Так оградил себя от внешнего мира, нынешний император, хан Пурум, после не совсем удачного свержения бывшего правителя Дирса, правление которого было столь скоротечно и столь ярко, что люди страны, до сих пор вздрагивают от страха, лишь об одном упоминании о нем. Для самого Пурума, жутким напоминанием о Кэпе Сноу, осталось обожженное лицо, выбитый глаз и культя правой руки. От старого дворца, где и произошло кровавое побоище, не осталось и камня на камне. Жители города, по приказу Хана высадили на том месте саженцы дикого абрикоса. Этим лишь, и ограничился, якобы процесс забвения, по тому, что никто, доподлинно не знал куда исчез бывший Божественный император. Ни его трупа, ни трупа его дочери, так и не было найдено. Слухи о том, что кучка воинов во главе с Кэпом, прятались где-то в горах, так и не подтвердились. Это обстоятельство, успокаивало хана и одновременно тревожило. Безопасный враг — это мертвый враг. Кроме того, захватническая война на севере материка, обернулась полнейшим поражением. Удача отвернулась, от некогда непобедимых воинов-кипчаков. Позорнейшее их отступление, стало крушением всех надежд Пурума, на безграничное царство.

— Боже! Какой урод! — разглядывал себя в зеркале хан. Лицо, испещренное шрамами от глубоких ожогов, изуродованную глазницу, приходится прятать за шелковой повязкой. Теперь, его не узнал бы и собственный отец. Но, того, уже давно не было в живых, а троих сыновей забрала война. Волна безудержного гнева, часто охватывала хана, когда он задумывался над причинами своих бед. Грудь его самопроизвольно вздымалась, словно кузнечные меха, к голове приливала кровь и лицо багровело, делая его еще ужасней.

— Визирь! — призывно заорал хан, срывающимся на хрип голосом. — Где, ты, жирная собака?

Две черные пантеры, лежащие у входных дверей опочивальни, резко вскочили, потягивались, глядя на хана желто- холодными, спокойными глазами. Дверь немного приоткрылась и в нее протиснулась лысая, в складку, голова визиря. Он, боязливо покосился на двух больших, хищных кошек, не решаясь войти полностью.

— А-а-а, трусливый осел! Чего таращишься? Зови слуг, пусть кормят их поскорей! — Хан тоже побаивался этих диковинных животных, которых никогда не видел у себя на родине. В кафских степях, паслись лишь лошади, бараны и быки.

Дверь опочивальни, тихо закрылась. — О, Всевышний! За что мне столько несчастий на мою голову?! — Хан воздел руки к высокому потолку. — Все не так! Все наперекосяк! Войну проиграл, сыновей потерял, а теперь еще, лишился и покоя! — Даже в хорошо укрепленном и охраняемом дворце, хан не чувствовал себя в относительной безопасности. Неудобства доставляли и пантеры, которые, по настоянию жреца, якобы оберегают от злых духов. В опочивальню вошли два мальчика эфиопа, с большими блюдами в руках, на которых лежало сырое мясо и стали кормить кошек. Только, после этого вошел визирь и услужливо склонил голову в ожидании. Три раза, протяжно прогудели сигнальные трубы. Это означало, что вернулся из поездки верховный жрец, правая рука хана, маг и чародей, Азар Тригат.

— Наконец-то! — облегченно вздохнул Пурум. В обществе Тригата, он чувствовал себя более уверенно.

— Ну? «Чего встал как истукан?» — сказал, как пролаял хан, обращаясь к визирю. — Тащи мой нарядный голубой халат и сапоги, да не забудь тиару и воды умыться!

Визирь бесшумно удалился, а хан крадучись подошел к окну и выглянул во двор. Азар Тригат легко спрыгнул с кареты и поднял голову, глазами отыскивая окна опочивальни хана. Изумрудно-зеленые глаза Тригата, всегда завораживающе действовали на Пурума, хотя, кроме абсолютного равнодушия, он там, больше ничего не видел. Хан невольно отшатнулся от окна, но тут же опомнился. Притворно улыбнулся и помахал единственно здоровой, левой рукой.

Азар Тригат, в свою очередь, прижав ладонь к груди, сделал полупоклон, после чего, решительно и быстро взбежал по ступенькам крыльца замка. Черная, с серебряными нитями накидка, развевалась у него за спиной, как крылья ворона. Золотистого цвета волосы на голове, украшала красная диадема. Все эти детали вкупе, создавали поистине демонический образ. За жрецом, торопясь семенила, низкорослая, кривоногая стража. Лишь, своим соплеменникам, хан доверял свою охрану.

А когда, полуденное солнце, умерило свой пыл и с востока, небо окуталось свинцовыми тучами, в большом зале дворца, обвешанного голубого цвета гобеленами, состоялась доверительная беседа, двух совершенно разных по психотипу людей, объединённых одним почти желанием. — Править! Один, миром людей, другой, миром духов.

Нам многое не нравится и любим мы, не всех.

Утратам огорчаемся, злясь на чужой успех.

Увидеть все пытаемся, лишь изнутри себя.

И часто ошибаемся в устоях бытия.

Чужих, пороки видимы, свои ж, таим в себе.

Хотим казаться лучше, но лишь вредим судьбе.

Мы, словно бы, раздвоены, души покоя нет.

Не всем придет прозрение, как жить на склоне лет.

Как мыслить по-другому и зло в себе глушить.

Коснувшись неизбежного, суметь все изменить.

Желанье отличаться, так свойственно людям.

Нельзя уподобляться животным и зверям.

Душа же, мыслит разумом и ищет двойника.

И чувство одиночества преследует тебя.

Гармония с природой, лишь идеал добра.

Задуманного вечностью, нам не узнать пока.

Помимо добродетели, людской мир полон зла.

И миру бесконечности, уже грозит беда.

Я, объехал всю северную границу, — тихо вещал Тригат, полу лежа отдыхая на пестром пушистом ковре, обложившись по бокам, маленькими пуховыми подушками. — Я поставил предел для всех врагов Дирсунии. Духи земли и неба помогали мне в этом. Все двенадцать духов, которые служат мне, заверили, что враг более не вступит на наши земли.

Хан Пурум, слушая Тригата, мерно раскачивался в кресле. Вдруг, замер. Слова жреца, ни малейшим образом не успокаивали, он чувствовал, что зреет нечто большее, чем захват страны неприятелем и не ошибся. Последующее, о чем поведал Тригат, ввели хана в оцепенение.

— Я не буду ничего скрывать от тебя Пурум, но Боги, отчего-то разгневаны. Дирсу, все же, грозит опасность. Только, еще не известно, в чем она выразится. Будут ли это мор и болезни, голод или стихийные бедствия, пока не ясно. Очевидно одно, духи зла во великом множестве поднимаются из земли. Я видел их. Они бродят по стране, предвещая большую беду. Но, ты, хан, не бойся, я сумею защитить тебя. Я соберу всех живущих в стране знахарей, ведьм и ворожеек, и исполню великое жертвоприношение. Это должно помочь. Мы сожжём на кострах сотни ведьм, предадим закланию пятьсот быков и умертвим тысячи рабов, чтобы реки крови, Боги увидели с небес и приняли наш дар. Но надо торопиться. Глаз бога ночи — Крис, становится багровым, на солнце проявились темные пятна. Боги жаждут крови, они требуют жертв. Больших жертв!

Хан Пурум сидел неподвижно, отрешенно глядя в пол единственным глазом. Пальцы уцелевшей руки, чуть подрагивали, выдавая огромное волнение. Хан не мог принять душевно и поверить в силу колдовства, не верил он и в жизнь после смерти. Смерть для хана ассоциировалась с полным уничтожением всего сущего, когда наступает полный конец и мрак. И, неуемный страх перед смертью, все чаще и чаще посещал сердце. Но, в тоже время, он не мог не верить в существование Богов. Он собственными глазами видел, как Боги дали свое благословление бывшему императору Дирса и наделили его силой небесного огня, вознесли до небес вознеся на облака. А что может Тригат!? Ничего! Одни лишь пустые слова и обещания!

— Вот что говорит книга-жизни, священная скрижаль, — продолжал, тем временем, колдун, не обращая внимания на душевное состояние хана. — «… Невидимые смертным, они видят всякого. Все, что появляется на земле, проходит через луну-Крис и наоборот…» — Убывающая луна, будет покровительствовать нам. Времени остается не больше недели. Помнишь, хан, ты рассказывал мне о коронации Кэпа. Сам Тригат, никогда не встречался с ним. Столь скоротечно было его правление. — Так вот, ты, хан, упоминал про огненный скипетр, силу какой он обладает. Нам необходимо проделать тоже самое. Мы проведем жертвоприношение на пирамидах!

— Понимаю… — хрипло ответил хан. Перед глазами, видением пронеслись бесконечные вереницы полуживых рабов. — Где же, я сейчас возьму такое множество!? — испуганно спросил он у Тригата.

Каждое упоминание о Кэпе, рождало в душе Пурума трепет и страх, перед могуществом людей, которые, так же внезапно исчезли, как и появились.

— Решай, хан, милость Богов, мы можем получить, только таким способом. Я же, лишь помогу обрести эту милость. — сказал Тригат, смежив веки от охватившего его блаженства. Как бы, не повернулись дела, а все же, он имел почти безграничную власть, над этим жалким сыном степей, обрубком и уродом, причем как физически, так и морально. Двойное сравнение понравилось Тригату. Жизнь во плоти уже дает ему почти безграничную власть! А какая сила, тогда таится во власти небесной!? — Колдун приоткрыл один глаз и вперил взгляд в противоположную стену, на гобелен, изображающий адское пламя и изуродованные гримасой боли лица людей. Легкий ветерок, гулявший в помещении, колыхал полотняный рисунок, отчего картина боли и ужаса, в сполохах языков пламени, оживала как настоящее. Взгляд колдуна наполнился осмыслением и уже два глаза заблестели, если не кровожадностью, то вожделением, в скорой возможности, творить нечто подобное. Он будет единственным и могущественным жрецом Дирсунии! Он, Азар Тригат, маг и колдун! Пророчество, данное ему во снах, пошагово сбывалось…

«Ты, станешь великим жрецом и врата смерти откроются перед тобой! Пребудет власть и могущество! Придет способность управлять силами зла и добра. Но, ты, не должен сеять семена жизни. Не должен распылять себя, уничижая свою силу и мощь!

Как же, давно это было… Он, потомственный жрец горного племени, обещавший на смертном одре своему отцу, что передаст свои знания только сыну, мог допустить рождение девочки от простой наложницы…

Но, это было всего лишь раз. И, к тому же, он исправил все. Хотя полной уверенности в гибели новорожденной девочки, ему не предоставили. Были найдены лишь фрагменты человеческих костей, растасканные шакалами, да косвенные подтверждения трагедии, как то, сожженное молнией дерево, разбитая кибитка и обвалившийся в бурный поток берег реки Соломаны.

Да, времени прошло много. И чем только не занимался Тригат в поисках своей исключительности, пока не встретил хана Пурума. Войти в доверие и стать душеприказчиком, не составило большого труда. Бог шельму метит. И увидев в хане именно те рычаги власти, необходимые в достижении цели, Тригат исполнился воодушевления. Многое из того, о чем говорили ему звезды и духи, Тригат перенаправлял на Пурума, тем самым улещивая того и направляя. Опять же, со стороны виднее. А оставаясь в тени до поры до времени, есть возможность избежать роковой ошибки. Хотя, то, чего желал добиться Тригат, Пуруму не могло присниться даже в кошмарных снах. Но маршрут выбранный не всегда виден путнику. Не мог видеть конечного пункта и Тригат. Он лишь, мог желать невозможного.

— Ты, вознесешься до самых небес, хан! Люди будут поклонятся тебе! Только, слушай меня и делай, как я тебе сказал! — Азар вышел из оцепенения и посмотрел на Пурума. — Иди и не бойся ничего. Отдай приказ, выловить всех ворожеек и ясновидящих, знахарок и шарлатанов, колдунов и провидцев. Мы сделаем великое Богоугодное дело. Колдун прикрыл бушевавшие злым огнем глаза и замер как мумия. В этот миг он почувствовал в сердце шевеление живого, ни ему причастного духа. А это, могло означать лишь одно. Его дочь, всё-таки жива и тянет из него магические силы. Или ему это только казалось, но мнительность всегда очень развита у таких людей, и особо такого уровня.

— Иди, хан, отдыхай! Хочешь, кошек возьми с собой. «Они хорошие защитники», — сказал Азар, кивнув на животных.

— Я их боюсь, -уклончиво ответил Пурум. — Ты, рядом и мне спокойно.

Колдун, лишь снисходительно улыбнулся и напутствовал хана словами: Людей нужно бояться! Людей…

****

А Звияга, тем временем, искупавшись в теплых, прибрежных водах залива, возвращалась домой, проделывая каждый раз, один и тот же путь, через восточные ворота. Присев у каменной стены под тенью дерева, она залюбовалась панорамой захода солнца, которое постепенно снижалось над горизонтом, прячась за высокими горными хребтами. Пора было возвращаться домой. Мать, уже, наверное, состряпала рисовые лепешки и ждет дочь к ужину.

Из городских ворот, несмотря на вечер, вдруг вышла похоронная процессия и направилась в сторону кладбища. Как часто стали умирать люди, — подумала Звияга. Разные болезни обрушились на город. Многим беднякам не хватало еды, толпы беспризорных детей бегали по улицам города и просили милостыню. Но чем, в этой ситуации, могла она помочь!? Звияга разжала кулачок и посмотрела на четыре серебряные монетки. Две из них, она заработала гаданием на рынке. Если, она отдаст их нищим, то на завтра будут голодать они с матерью.

Вслед за похоронной процессией, из ворот вышел молодой монах в сопровождении мальчика лет одиннадцати, который понуро плелся, то и дело шмыгая носом. Они молча прошли мимо Звияги и свернули на тропинку, ведущую через абрикосовый сад. Звияга уже неоднократно видела этого юного монаха и каждый раз тот уходил в сторону гор. Иногда один, но в большинстве случаев, с каким-нибудь мальчиком. Необычная стрижка и большие, карие глаза монаха, чем-то привлекали Звиягу. Она, нарочито встала и истомно потянулась, чтобы на нее обратили внимание. Однако, ни монах, ни мальчик, даже не взглянули в ее сторону.

Капризно сморщив свой носик, Звияга подняла кувшины и быстро спустилась в овраг. Ночью, она опять

будет рассматривать луну Крис. Интересно, будет ли луна сегодня опять красная? Мать говорит, что это не к добру,

плохо будет людям, потому что багровая луна, это

предвестник горя и несчастья. Зайдя внутрь своей

хижины, Звияга с удивлением отметила, что матери дома

нет. Но, девочка ошиблась… полумрак комнаты скрывал

неподвижно сидевшую на топчане Ворожейку. Девочке

стало не по-себе. Подойди, вдруг резко и властно

произнесла Ворожейка, держа в руках книгу из телячьей

кожи, ту самую, которую Звияга уже продолжительное

время прятала от матери и за которую заплатила целый

золотой. Книга Ведунов и Магов, так гласило название,

якобы написанное кровью тех, кто написал ее.

— Подойди, не бойся, — повторила тихо Ворожейка. Потом

зажгла лучину, свет которой резко обозначил бледность

лица и казалось, не живые глаза пожилой женщины.

— Мне не хотелось посвящать тебя в таинство колдовства,

но вижу, что ты, настырна и упрямо, сама стремишься постичь то, что так тщательно скрывают от нас Боги. И в

этом случае, я обязана объяснить тебе и предостеречь,

тех возможных последствиях, которые могут грозить тебе

Выслушай меня и выслушай внимательно.

Жизнь и смерть. Добро и зло. Вот на чем держится все

мироздание. День за днем познавая мир, мы

приобретаем мудрость. Пытаясь проникнуть в таинство

смерти, мы заглядываем в вечность. Две дороги ведут

нас по жизни и две дороги приводят к смерти. Какую

дорогу выберешь ты, добро или зло, будет зависеть твоя

судьба. Береги душу свою. Добрые дела сохранят ее, зло

же убивает людей. Твой дар предвиденья, награда и беда.

Я помогу тебе сделать правильный выбор. Научу всему что

знаю и чем владею. Но, хорошенько запомни одно

правило, — добро всегда безответно, а вот зло возвратно и

это неизбежно…

По сути, это было посвящение Звияги в таинство

колдовства. Мать подарила ей амулет из яшмы и тонкую,

ярко красную шёлковую нить.

— Камень этот — символ пробуждения природы и царства

света, дарует силу и мудрость предвидения, придает

твердость духа в час беды. Береги это камень как берегла

его я и он поможет тебе.

Звияга с интересом разглядывала в тусклом свете

лучины, белый в крапинку камень и невольно восхищалась

как камень словно оживая, набирает в себе яркость и

блеск.

Спрячь его на груди, и он будет хорошим помощником в

добрых делах. Да хранят тебя Боги, моя девочка. —

Ворожейка с минуту помолчала, а потом тихо вывела дочь

на крыльцо, под открытое, усыпанное звездами небо. Не

сговариваясь, мать и дочь, обратили свои взоры на

убывающую луну, как бы прося благословения.

«Повторяй за мной слова посвящения», — сказала

Ворожейка. — Отныне духи земли и неба, будут искушать тебя соей властью.

— Земля, вода, воздух, огонь и железо, — укрепите мое

сердце и душу. Дайте силу вещей как высших, так

низших. Дайте мне силу, чтобы победить тьму. Чтобы

проникнуть во всякую вещь тонкую и во всякую вещь

плотную. Вы, сотворили мир, вы, сотворили меня, вы

защитите мою душу.

А луна- Крис, тем временем, набирала все более и более

яркий оттенок, превращаясь в багровый глаз не

дремлющего ока Бога ночи.

***

О, жизнь желаний и порока!

Куда ведет стезя твоя?

В страну печали и страданий, где миром правит суета.

В страну, где люди одиноки за маской мира бытия.

Душа-фантом рождает человека, но губит он потом себя.

Хоть, душу взвесить невозможно, на рубеже добра и зла,

ведь плюс добро, а минус зло, где чаша вовсе не нужна.

В пространстве космоса великом, найдет дорогу лишь

душа, чьи помыслы желаний без порока, бывают чище чем

сама слеза.

А кто бежит к усладам жизни, забыв совсем закон добра,

тому не вырваться из сферы, его душа заземлена.

Страдать при жизни и за гранью. Увы, но участь такова, судьба дает нам две дороги и суть в глазах отражена, что

смотрят в этот мир желаний, не зная смысла бытия.

***

Азар Тригат в эту ночь, перед тем как лечь спать, готовился

исполнить магический обряд заклинания духов, в

надежде, что те расскажут и покажут ему будущее.

Расстелив черное шелковое полотно на ковре, в центре он

поставил свечу на золотом блюдце, а по углам начертил

мелом кресты, при этом, шепотом называл имена

духов… Алвазар… Молозавр… Визатий… — Вызываю вас, к

себе на помощь, как черная бездна ночи притягивает к

себе блеск звезд, так и вы, духи тьмы вечной, покажите

мне время наступающее, что будет впереди и что

случится. Как молния разрывает небо и тьму, освещая

действие, так и вы, разорвите время, обнажив будущее.

Начертав затем, магический круг, колдун взял острый нож

и разрезал себе большой палец нацедив немного крови в

серебряную пиалу с водой. — Как кровь смешивается с

чудесной влагой, растворяясь в ней, так плоть моя, пусть

пронзит пространство и увидит свет того, что будет и того

что станется на земле. Духи тьмы расступитесь и помогите мне. Я Азар Тригат

повелеваю вам и приказываю, открыть врата вечности и

впустить меня! Да исполнится воля моя. Да не дрогнет дух

мой узрев вечный свет и ослепительный мрак.

После этих слов, колдун одним глотком выпил кровяную

воду, разделся до нога, свернулся калачиком на

исчерченном крестами полотне и заснул.

Разрывы млечных облаков несут меня, где край ветров.

И город-карлик подо мной и океан воды немой.

И солнце светит с высоты, пронзая слой голубизны.

А дальше… мрак и пустота… где давит уши пустота.

Холодный, злобный блеск луны, как предвещание беды.

Прохладой стали давит грудь… души порывы —

повернуть!

И, скорость — бешенный полет, назад взглянуть мне не

дает.

И, словно пропасти лицо, в последний миг, ты видишь

дно! Душа в отчаянье кричит, ей нужен свет, а не рудник.

И, пробивая слой песка, вдруг, застываешь как смола.

Ты жив, но немочен и слаб…

Как-будто, некий эскулап, искусно разобрал тебя и

муки ада ждет душа.

Страданье, боль и злобный лик… и вечностью проходит

миг.

Когда колдун открыл глаза, холодный пот его пробил. Вот,

значит, что я заслужил!

— Ты, слаб, душа твоя черна, — шепнули тихо духи зла. — А

кровь свою смешай с другой, с прекрасной, непорочною

душой! И тайну дел не разглашай и дочь свою скорей

поймай! Найдешь ее у торгашей, а как увидишь, так убей.

Тебе энергия нужна, чтоб проникать в глубины зла! Тут луч рассвета тронул мрак и Азар, окончательно

проснулся. Сон, предвещающий и

направляющий. необходимо в нем хорошенько

разобраться. Колдун достал книгу тото-таро и открыл

первую страницу. Вот он текст, который невозможно пока

разгадать и разъяснить. В тексте упоминается странное слово» энергия». Колдун еще раз прочитал, загадочное и не

вполне ему доступное писание. Задумался, еле слышно

проговаривая последние строки.

Из черной бездны книга та, ее открыли небеса.

Кто вникнет в суть добра и зла и триединства бытия,

узрев познанья мира грань, тому откроется скрижаль…

Пытливый разум разберет, и числа шесть дадут отчет.

Про лунный камень — камень зла, где ось земли

заземлена. А пять камней лежат в горах и охраняет их

монах.

И в камнях тех вселенский свет, — бесплотный дух,

охранник бед.

Незримых век открой лучи и чувство зверя пробуди.

Сравняйся силой с духом зла, в стране, где правит сатана.

Поймай с небес огонь звезды и той энергией живи!!!

— Легко сказать» поймай»! Но где и когда!? Обязательно

должно быть знамение свыше. Надо только ждать и быть

готовым овладеть огнем со странным названием энергия.

В тексте ясно отождествляется огонь и энергия, как нечто

единое целое, спускающее с небес. А пока… надо срочно найти свою дочь. Теперь, он знает где она прячется. Найдешь ее у торгашей.»

Едва уловимая улыбка тронула губы колдуна. Быстро

встав и одевшись, он три раза подергал за шнур с

колокольчиком, вызывая визиря. Собственных слуг, Азар

не держал, не считая двух мулатов, ухаживающих за

пантерами.

Визирь появился через минуту, подобострастно застыв в

полуоткрытых дверях. Любезно поинтересовался, что

нужно господину в столь ранний час. — Хан еще не проснулся? — осведомился Тригат, словно

охотничья борзая трепеща ноздрями в предвкушении

охоты.

— А он и не ложился, — ответил визирь. — Всю ночь писал

указы и вызывал к себе наместников. А сейчас, на

верхней террасе дремлет в гамаке.

Так-так… — подумал колдун. Хан серьезно напуган. Но это,

даже к лучшему, чем быть самоуверенным, неверующим идиотом. Начал подготовку к жертвоприношению в честь

бога солнца. Это очень и очень хорошо.

— Паланкин мне и дюжину стражников. Поеду на рынок…

в резковатой форме отдал распоряжение Азар и

отвернулся.

Недоуменно подняв брови, визирь молча и быстро

удалился.

Этим же утром, лишь только, первые лучи солнца коснулись кроны деревьев, Зияга была уже на ногах. Мать еще спала, и девочка не стала дожидаться пока та проснется. Привычной тропинкой спустилась в овраг и наполнила кувшины родниковой водой. Вчерашнее откровение матери и внезапное желание обучить таинствам колдовства немного удивили Звиягу и сейчас она раздумывала над этим странным обстоятельством. Что же заставило мать согласиться и поделиться знаниями какими владела, после столь долгих и упорных отказов ранее.

Неся воду по городским улицам на базар, Звияга с удивлением отметила, что еще в такой ранний час, улицы города заполнили вооруженные отряды стражников, спешащих куда-то в разных направлениях. Однако, не придав этому особого значения, девочка беспрепятственно достигла торговых рядов и с облегчением поставив кувшины у прилавка дедушки Фурды, стала глазами выискивать в толпах народа самого торговца, который куда-то запропастился, хотя товар его лежал на половину распакованный. Местные торговцы собирались кучками и оживленно, что-то обсуждали меж собой. А вот и появился, спешащий на свое место и дед Фурда. Звияга приветливо улыбнулась ему и поздоровалась.

— Утро доброе, дедушка! — звонким голосом встретила она торговца.

— Доброе, доброе… Да не всем, так понимаешь, — озадаченный чем-то несомненно важным, ответил старик и приобняв девочку за плечи, отвел ее за прилавок и предупреждающе стал говорить, то и дело оглядываясь по сторонам, словно опасаясь, что их могут подслушать. Он зачастую, а порой и всегда, вставлял в разговор изречение «так понимаешь», отчего знающие за ним такую странность люди, меж собой называли его не иначе как дед Фурда-так понимаешь.

— Вот что, моя хорошая! — сказал торговец, применяя еще одно свое любимое изречение. — Оставляй-ка свои кувшины и иди домой. В городе сегодня будет не спокойно, особенно на базаре. Стражники кого-то ищут, так понимаешь, хватают и уводят куда-то всех нищих и бродяг. И еще, ходят слухи, что по указу хана Пурума, приказано выловить всех ведунов, знахарок и ворожеек. Так что, предупреди мать, чтобы затаилась и прекратила свои занятия. А хорошо бы, если вы, вообще, временно покинете пределы города. Хотя, сейчас, этого лучше не делать… так понимаешь… Он озабоченно пожевал губами и добавил. — Послушайте моего совета, это очень серьёзно. Скоро празднество Бога Солнца, а вчера во дворец вернулся верховный жрец Азар Тригат. В храме Богов собираются служители и готовится жертвоприношение. Я не хочу, чтобы вы попали в беду. — Дед Фурда говорил это все ласково и предупредительно и у Звияги не было оснований не верить ему. Ей не то, чтобы стало страшно, но какое-то свербящее, нехорошее чувство появилось в груди, рождая беспокойство. — Хорошо, дедушка, я не буду гадать сегодня на базаре и все передам матери, но воду, все-таки продам. В доме совсем нечего кушать.

— Ой, смотри, моя хорошая! — Неодобрительно покачал головой старик, — Не вышло бы, чего худого!

— Не бойся, дедушка, кто может сделать плохого простой разносчице воды? До полудня побуду на пирсе, потом продам воду и домой! — озорно, по ребячьи она побежала разглядывать пребывающие в порт торговые корабли.

— Эх, молодость, молодость… — проворчал ей вслед старый Фурда и начал выкладывать на прилавок свой товар.

Ночью была гроза и испарения сырой земли и песка в сочетании с легким бризом добавляло в воздухе живительной прохлады, на пару часов оттягивая приближение удушливой жары, какая обычно стояла в это время года. Усевшись на каменном парапете под тенью развесистого дуба, Звияга с мечтательным взором разглядывала приближающийся к гавани белоснежный парусник. А у самой пристани уже собирались ватаги беспризорников, ожидающих скорой разгрузки, чтобы чем-нибудь поживиться, когда товар будут перегружать с корабля на телеги. Среди этой шумной толпы, ребятишек и торговых грузчиков, Звияга опять заметила молодого монаха в черном балахоне. Он сидел немного в стороне на большом валуне и изучающе высматривал кого-то. Звияга, теперь решила понаблюдать за ним и выяснить, зачем тот приходит сюда так часто. Все что было нужно для этого, это подобраться незамеченной как можно ближе. Спустившись к берегу моря, Звияга стала пробираться вдоль зарослей молодого орешника, обцарапав себе руки и ноги об колючие кусты. Но любопытство брало верх и отступать она не собиралась. Однако, ждать пришлось долго. Парусник уже почти разгрузился, и матросы вышли на берег, раздавая ребятне остатки продуктов, а монах все сидел на валуне, словно сам превратился в каменное изваяние. Все сидел и смотрел как попрошайничали беспризорники и это его бездействие начинало злить Звиягу, которой уже пора было возвращаться на базар. Монахом этим, был никто иной как Филька. За последние месяцы он возмужал и окреп, и не был уже тем наивным мальчиком, каким год назад его подобрал, ныне покойный Мао лама. Теперь, Филька был старшим настоятелем монастыря и весь груз забот лежал на его юных плечах, а больной лама старец, чудом уцелевший, после налета икзетовцев, совсем уже не выходил из своей кельи и лишь обучал его всему, что знал и давал советы. Последнее время, Филька чуть ли не пропадал на городском базаре, подбирая для службы в монастырь беспризорных детей, чьи души еще не пропитались пороками людского мира. Это являлось наиважнейшим критерием для будущего монаха.

Наконец, телеги с товаром двинулись к рынку, и ребятня стала расходится, неся в руках то, что перепало каждому после разгрузки. И монах, вдруг встал и пошел за ними. Вернее, за одним, на вид самым маленьким и самым грязным. Вчера Фильке повезло, он нашел заблудшую, но еще не развращенную душу и отвел ее в монастырь. Сегодня, выбор пал еще на одного юнца, и кто знает, может вскоре и этот примет обет вечности и будет познавать мир природы и вселенной неся в своем сердце учение добра и зла.

— Здравствуй, малыш! — первым заговорил с беспризорником Филька, приветливо улыбаясь и выказывая лишь исключительно добрые намерения. Мальчуган вздрогнул от неожиданности всем телом и просыпал из подола часть спрятанных фиников и испуганно взглянул на неизвестного в черном одеянии, а потом хотел дать деру. Но, поняв, что ему ничто не угрожает, оттер тыльной стороной ладони лицо и с вызовом посмотрел на монаха. Филька тем временем, демонстративно вынул из недр балахона узелок с продуктами, развязал его показывая содержимое, как-то копченое мясо, вареные яйца и каравай хлеба и предложил разделить с ним трапезу. Вечно сосущий голодным позывом желудок беспризорника не мог отказаться от такого пиршества и уже минуту спустя знакомство состоялось. Правда набитый снедью рот мальчугана и рыскающие по сторонам глаза не предполагали доверительного общения, но не это сейчас было главное. Звияга видела, как Филька, обождав пока мальчик насытится, достал тугой кожаный кошель и вынул оттуда две золотые монеты.

— Послушай, малыш, мне не хочется в такую жару идти на базар, не смог бы ты купить для меня вина и сыра. А я подожду тебя, скажем, вон там, под тенью развесистого дуба. — Филька показал рукой, где именно он будет ждать и выжидательно посмотрел на реакцию мальчика.

У Звияги аж дух захватило от такой расточительной беспечности монаха. Это уму не постижимо, отдать деньги беспризорнику, просто выкинуть их на ветер. Она чуть не крикнула ему из кустов, чтоб не делал этого, но потом передумала и вообще, это не ее дело и надо идти продавать воду, а не портить себе нервы подглядывая за чужими страстями. Выбираясь из кустарника, она ругала себя за зря потраченное время, руки и ноги зудели от царапин. На базар она идти передумала и поспешила обходной тропинкой к своему роднику, чтобы умыться и обтереть царапины. Проходя по узким улочкам окраины города, ей повстречались два отряда стражников. Вот почему улицы показались ей безлюдными, и она вспомнила предостережения деда Фурды. Один из отрядов вел связанную по рукам пожилую с распущенными волосами женщину. Та упиралась и выкрикивала в их адрес какие-то ругательства, за что получала пинки и затрещины. Настроение у Звияги совсем испортилось, и она стремглав помчалась домой. Тревожное чувство распирало изнутри будто увеличилось сердце. И уже издали, увидев сорванную с петель дверь, она поняла, что случилось что-то страшное и не поправимое. — Мама! — сорвался крик с ее губ. — Мама, мамочка… — шептали все те же губы, когда она, как завороженная ходила среди битых черепков посуды, усеявших пол хижины. Все было перевернуто верх дном, стол и лавочка разбиты, сушеные пучки разнотравья разбросаны по углам, одурманивающий и свербящий запах от пролитых отваров кружил голову. Невидящими от слез глазами она смотрела на этот чудовищный разор и казалось, все на свете потеряло свою значимость, кроме одного, что сделать чтобы мама вернулась. Тайник, где Звияга прятала книгу ведунов, был пуст. Время остановилось и приняло обратный ход. Воспаленный мозг девочки непроизвольно воспроизводил яркие и страшные картинки. Перед взором, чередуясь, одна за другой, вырисовывались сцены ареста, родное и до боли любимое лицо перепуганной матери, фрагменты того, что здесь недавно происходило, звуки бьющихся кувшинов и чашек, треск ломаемой мебели, злобные выкрики вооруженных солдат, отчаянное сопротивление. Все эти видения, казалось, еще витали по хижине, не желая рассеиваться, будто взывали о помощи. Звиягу била нервная дрожь, а картинки видений все наслаивались и наслаивались, постепенно стирая грани реальности. И вот, она уже видит падающие звезды, ярко сверкающие в дневном небе, хаос огня и воды и красные языки пламени, сквозь которые проступают чьи-то пылающие ненавистью злобные глаза. И леденела кровь в жилах… и снова лицо матери, печальное и немощное… мать что-то говорила, но тихо совсем не слышно, а прочитать по губам значения слов не получалось. Безумство стихии, бешенные волны бурлящего океана и всполохи молнии… Звияга упала, навзничь и тихо подвывая обхватила голову руками. Потом, она не помнила, как оказалась на улице и не заметила, как к ней подошла соседка и что-то пыталась объяснить. — Увели твою мать воины хана, сразу по рассвету и увели. И тебя они искали… Уходи-ка ты, подальше из этих мест, уж очень много у вас недоброжелателей. — Соседка участливо вздохнула и засеменила прочь, не желая долго разговаривать со Звиягой из-за боязни навлечь беду и на себя. И не напрасно. Будто в подтверждении ее слов, в конце улицы вновь появились стражники. Впереди них торопливо шагала седая старуха и во все горло кричала, показывая в сторону Звияги.

— Всех их переловите! Отродье обманщиков и шарлатанов! Мать ее ведьма и она идет по ее стопам…

Звияга болезненно поморщилась, узнав в этой безумной старухе, сестру той несчастной больной женщины, которую лечила ее мать и теперь, гнев и обида за смерть близкого человека, вырвалась наружу в полной мере, а аресты всех ворожеек и знахарей, лишь подстегнули эту безудержную ненависть.

Звияга со всех ног бросилась бежать в сторону оврага, нельзя было допустить, чтобы и ее тоже схватили. А в том, что удастся помочь матери, она не сомневалась. Стражники громко ругались и кричали ей в след, несколько раз срываясь и падая на крутом склоне, но видя, что им не догнать девчонку, прекратили погоню.

Она, оглянулась лишь тогда, когда достигла фруктового сада и свалившись от усталости под деревом, горько заплакала. Что ей сейчас делать? С чего начать?

О, как заставить мыслей плотских сменить значение свое?!

Из пустоты рождая звезды, увидеть мир из ничего?!

Иллюзия, мираж и плод фантазий, лишь отраженье бытия.

И в зеркале мечты абсурдной на нас взирает пустота.

Вокруг лишь видим то, что зримо, и разуму подчинено.

Шестое чувство, чувство зверя познать увы нам не дано.

А глаз лучистый антимира, молчит как мертвые уста.

Прозреть в миру еще при жизни, проникнув в космоса врата, обречь себя в вселенский хаос — эфирный мир небытия.

Все, что происходило дальше, воспринималось как сквозь пелену тумана. Ноги сами несли девочку на базарную площадь, к старому торговцу. Возможно, наивная детская душа Звияги нуждалась в немедленном утешении, и она инстинктивно тянулась к человеку, который смог бы успокоить ее и защитить. Пренебрегая опасностью, она влилась в многолюдною толпу людей, заполняющих в этот час торговые ряды. Жуткие видения у Звияги прошли, оставив нехорошее чувство приближающейся опасности. От горькой несправедливости у нее градом текли слезы обиды. За что они забрали маму! Так нельзя, это какая-то чудовищная ошибка!

Разноцветная торговая палатка деда Фурды была уже близко и Звияга увидела знакомую фигуру торговца. Тот о чем-то разговаривал с высоким человеком в черной, с блестками накидкой и красной диадемой в волосах. Рядом стоял богатый паланкин и дюжина воинов из числа охраны хана Пурума.

Кто этот сановник? Стоит ли его опасаться? Звияга замедлила шаги и в нерешительности остановилась, озираясь по сторонам. Фурда заметил ее приближение и обреченно закрыл глаза.

Вдруг в людской толпе возникло возбуждение, сопровождаемое возгласами удивления. В миг лица людей были обращены вверх, а взгляды устремлены в бескрайнее голубое небо, туда, где далеко-далеко в вышине, вспыхивали и гасли многочисленные огневые красные вспышки, хорошо видимые даже при солнечном свете. Дед Фурда и незнакомец тоже отвлеклись на необычное зрелище дневного звездопада, а воины обнажили сабли и замерли, нервно высказываясь при каждой новой вспышке на небе. — Вон еще и еще! А эта, смотри, совсем большая! Прямо над нами! Вокруг началось смятение. Люди в страхе спрашивали у друг друга, что бы это могло быть. А через несколько секунд, резко свистящие и визжащие звуки и последующие хлопки разрывов повергли людей в безумную панику. В ужасе разбегаясь кто куда, они пытались укрыться от огненного дождя, обрушившегося так внезапно на город. Что-то грохнуло рядом со Звиягой и ее откинуло взрывной волной, под ноги мечущихся в страхе людей. Она дико закричала, — …дедушка!!! — но голос ее, казалось, тонул в хаосе все новых и новых разрывов.

— Ты, обманул меня, старик! — злобно вскрикнул Азар Тригат, придя в себя от внезапного шока. Но торговца рядом уже не было. Торговая палатка задымилась и быстро вспыхнула, обдав жаром. Одного из воинов с шипением пронзила огненная капля с неба. Другие достали щиты и неуклюже стали прикрывать ими Тригата и себя. Обтирая свою и чужую кровь с лица, колдун как мог пытался сохранить самообладание. Шум голосов, крики и стоны раненых и обожженных, неутихающие разрывы, слились в сплошную какофонию звуков, дым и огонь уже заволакивал всю базарную площадь, а визг и жужжание падающих с неба огненных капель не прекращался, а наоборот усиливался.

— Ты, зачем вернулась! — ругался Фурда, помогая Звияге подняться и одновременно закрывая ее своим немощным телом, словно подбитая птица, спасающая своих птенцов от когтей ястреба. Девочка лишь бессвязно мычала, ошеломленная происходящим, намертво вцепившись пальцами в полу тлеющего халата торговца. Казалось, не было и не будет теперь ничего. Ни жизни до, ни жизни после, лишь огненный дождь и вечный страх смерти, так обильно и пламенно выпавший с голубого манящего неба. Вдруг она увидела злобное, перекошенное гримасой гнева лицо человека в черном. Глаза девочки и колдуна на мгновение встретились и Звияга сразу же почувствовала первобытный страх перед этим незнакомцем. Этот страх глушил даже ужас огненного дождя. Доли секунд ей потребовалось, чтобы увидеть глубокую пропасть зла в его первоисточнике, зла, исходящего из глубин души этого не человека. И ей по-настоящему стало страшно и жутко. Она инстинктивно отшатнулась от завораживающего взгляда, который воплощал сейчас смертельную опасность и в следующее мгновение, взрыв огня и дыма скрыл ненавистный злобный лик. Болью обожгло плечо и ногу и Звияга потеряла сознание, а обезумевшая толпа людей увлекла ее и торговца своим безудержным потоком. Тригата сбили с ног, и он тщетно пытался выбраться, затаптываемый ногами толпы. Пыль и дым разъедали глаза, и очень трудно было дышать. В конец ослабев, он подчинился воле убегающих людей и увлекаемый толпою, где ползком, где на корячках, но все же встал на ноги, хватая ртом обожженный гарью воздух, после чего людской поток вынес его к городскому порту, где он буквально размазанный о парапет, ничком упал закрывая голову. Обезумевшая толпа людей бежала к воде и прибрежным скалам. Большинство кораблей в гавани были объяты пламенем. Другие пытались выйти в море, но и их шансы спастись, оставались ничтожны. Раскаленные огненные капли прожигали паруса и взрывали деревянные корпуса и надстройки. Моряки тщетно пытались тушить адский пламень с небес. Вся гавань, казалось, шипела и парила, словно из воды пробивались кипящие гейзеры. Тригат кое-как нашел в себе силы подняться во весь рост и посмотрел на город, который уже весь был объят огнем и затянут дымом. Повсюду валялись тела убитых и раненых. Казалось, наступил конец света. Колдун устремил взгляд на замок хана Пурума, но из-за серо-черного, заволакивающего смога, видна была лишь часть крыши дворца.

Но, и это было еще не все… Со стороны открытого моря, неслась огромнейшая по своей высоте волна. Такая громадная, что корабли на ее фоне, казались игрушечными. Тригат-колдун воздел к небу руки и в отчаянии прокричал, — О, небо, зачем ты губишь мир людской! Огнем сжигая и топя водой!?

Вина людей ведь так мала, чтоб рушить наши города!

А сколь невинных пропадет под маской справедливости Богов?

Всевышний, правый! Губящий дитя! Быть, может прав был Сатана, за ложной маскою твоей, увидев, что ты лицедей!

А царство тьмы не яркий свет, но не приносит столько бед. Взываю духов тьмы к себе, нужны помощники в беде! Стеной восстаньте на воде, преградой бешенной волне!

Я призываю силы зла для совершения добра!

Чего боялся Тригат? Погибнуть и быть лишенным богатства и власти? Или же, почувствовав силу бессмертия, поклоняясь Сатане, он желал стать всемогущим? Так или иначе, но лицо его в этот момент было ужасно. Но ужасно не гримасой ужаса, а наоборот. Среди хаоса смерти воды и огня, лицо его было неестественно бледное и необычайно спокойное. Красную диадему сорвало и золотисто рыжие волосы развевались по ветру, словно язычки пламени потрескивающей и угасающей свечи. Ярко-зеленые, изумрудного цвета глаза, сверкали неестественно пугающим светом, прожженный во многих местах, черный плащ за плечами, развевался как крылья могучей летучей мыши. Его мощная фигура колоритно выделялась на пирсе среди хаоса огня и смерти.

Кем сейчас был колдун!? Воплощением зла и коварства? Или защитником всего сущего!?

Но, в любом случае, в данный момент, он представлял некую грозную силу! Неосязаемую и невидимую силу разума, воли, желания и энергии. Выше страха и выше этого мира, в одночасье презрев людей и Богов. Первых, за их ничтожество и пороки, вторых, за их лженадменность и добродетель.

— Любите своих Богов и Всевышнего! И он, пройдет по вам, огнем и мечом! Создатель Вас и погубит Вас! Почему же, вы, мечетесь словно в загоне и не благодарите его!? Ха-ха-ха!

— Живи как агнец и умрешь как баран! Ха-ха-ха! Узрите ложь своего верования и умойтесь слезами праведности! Они спасут вас от огня и погибели! Ха-ха-ха!

Тригат дико хохотал перед надвигающейся волной, стеной восставшей над городом. Его вера давала ему силы с гордостью зреть приближающий конец света, ибо он представлял себя сейчас в не рамках всеобъемлющего мира, противостоянием своим превосходя нашествию хаоса. Он знал, что темные силы не оставят его в беде, как предали Боги всех этих невинных, ползающих и умирающих в страхе людишек. Азар Тригат-потомственный колдун, лишь снисходительно улыбнулся. Голубая водная смерть приближалась, нависая огромнейшей массой над городом, готовая поглотить его со всеми строениями, садами, женщинами, стариками и детишками. Поглотить и стереть плоды цивилизации.

***

Глава 5

Сражение

Оборонительная эскадра в-флота несла огромные потери, пытаясь защитить планеты Ворожея и Крис от повторного вторжения икзетовцев. Супероружие «мизер», на этот раз оказалось малоэффективным. Бой происходил вблизи орбиты Ворожея и вот что происходило за несколько минут до огненного звездопада на город Дирс.

…Расстояние до планеты 0,45а.е.- 660 тыс. км. Скорость эскадры, возглавляемой генералом Фоком, 50тыс. км/ч. — 15% скорости света, азимут 16градусов Вега-звезды. Эфир чист. Линейные корабли в-флота обнаружили себя и идут на сближение. Фок был относительно спокоен, даже когда монитор радара покрылся рябью от выпущенных по эскадре зарядов «мизер». Но эскадра не меняла курса и в боевом порядке в виде конусной воронки, неслась к планете, защищенная щитами-глыбами с красной планеты. Первая волна «мизеров» накрыла корабли, но ничего, что напоминало бы о попадании в обшивку крейсера, Фок не слышал. Щиты действовали отлично, нейтрализуя заряды, лишь становясь видимыми от появившегося зеленоватого мерцания. Со стороны это могло показаться даже красивым. Через минуту эскадры разошлись встречными курсами и в-людям пришлось вступить в бой обычным лучевым оружием.

— Отстегнуть щиты! — приказал Фок. — И дать залп! — Генерал был очень доволен. Эскадра заканчивала виток, закручиваясь в спираль, почти все попадания в-людей угодили в каменные щиты, их разламывало на отдельные фрагменты, тем самым увеличивая цели для самонаводящихся пушек противника, которому уже был нанесен значительный ущерб. Крейсера в-людей горели, выходили из строя и прекращали сражаться. Фок сначала не мог понять в чем дело. Почему сражение, изначально должное быть жестким и продолжительным, заканчивается так скоро, почти не начавшись. Обе эскадры разделились на два закручивающихся фронта. Икзетовцы удалялись от планеты наращивая дуги витков для обстрела, а крейсера в-людей, не желая сближаться с орбитой планеты Ворожея, все же оказались в ее опасной близости и их скорости упали до минимальных. Попадания в их корабли сразу возросло и такой неожиданный оборот дел грозил им поражением.

Наконец, все прояснилось. Каменные глыбы отстегнутые от икзетовских крейсеров, в силу своего первоначального скоростного режима, попали в зону притяжения магнитного поля планеты Ворожея и неуправляемые летели в свободном падении пронизывая стратосферу планеты превращаясь в огненные болиды. В-люди вопреки логики боя, прекратили обстрел противника и перенесли свой огонь лучевых пушек на каменные щиты.

— Они боятся! — изумился Фок, соображая, что к чему и в радостном предвкушении скорой победы потер рука об руку. Такой сокрушительной и быстрой победы ему еще видеть не приходилось. В-люди ценой собственных кораблей и собственных жизней, спасали планету от падающих глыб! Если бы, Фоку не нужна была эта планета Ворожея, то на данном этапе, бой можно было заканчивать, добив остатки кораблей противника. Но вот в чем загвоздка! Разгадка таинства планет является именно в изучении этих двух планет, Ворожеи и ее спутника Крис. В обстоятельном исследовании, а не в уничтожении!

Терзаемый противоречиями, Фок все же отдал приказ прекратить обстрел противника и перенести всю мощь огня на попавшие в стратосферу планеты каменные глыбы и те крейсера в-людей, которые в силу своей неуправляемости тоже превратились в горящие астероиды.

— Расщепить все! Не дать упасть не одной глыбе или кораблю! — Монотонные, но четкие указания слышали все командиры штурмующих подразделений. Все крейсера икзета бросились спасать целостность планеты. Теперь их умение и отвага переключились диаметрально противоположно, не разрушать, а защищать. И это событие навсегда останется в истории войны в-людей и икзета как нечто парадоксальное и войдет в анналы истории именно как «парадокс Криса». Да-а, такого количества падающих громоздких тел не выдержала бы ни одна планета, относящаяся к разряду планетезималий. В лучшем случае, она сошла бы со своей орбиты, изменив плоскость вращения и на ней погибло бы все живое от возникших природных катаклизмов. В худшем, ее раскололо на куски, так как в число горящих метеоров попало не меньше сотни каменных глыб с красной планеты и почти столько же кораблей в-людей. Тем крейсерам в-людей, которым посчастливилось выйти из боя неповрежденными удалось отойти к спутнику Крис, где находилась их военная база. Там они и приняли свой последний неравный бой с эскадрой под руководством Кэпа Сноу. На планету Ворожея все же упали два небольших метеора. Один в северном районе горного хребта в трех сотнях километров от города Дирса, а второй в океан в шестистах километров от материка. А сотням и тысячам мелких фрагментов и осколков, долетевших до поверхности планеты, уже никто не придавал значения. Три икзетовских крейсера зависнув в ионосфере, одновременно резали пи-мезонными лучами гигантскую волну, докатившуюся до побережья, где был расположен город Дирс. Цунами остановить получилось, однако город частично был залит водой. Первый этап оккупации планеты завершился. На орбите расставлены блок посты, наведена спутниковая связь, крейсера и вспомогательную технику разместили на стоянку, все в том же горном массиве, где некогда была стоянка разведчиков Кэпа Сноу. И не случайно. Фоку требовалась информация о погибших под снежной лавиной, кораблях, но особенно ему был нужен камень монахов. По рассказам Аиды, в этом чудо-камне заключена фантастическая сила и мощь. В общем, дел предстояло много и все они срочные и актуальные. Спутник Крис успешно оккупирован эскадрой Кэпа Сноу и сейчас там предстоят подземные бои. В целом, разгром в-людей на лицо и можно праздновать победу в этой планетарной системе под названием Ворожея.

Человеческий фактор — это абсурд

Но, мысль человека смертельно опасна

Сумея разрушить в доли секунд

Исправить уже тяжело и напрасно

Мосты сожжены, нарушена связь

Все это в людском пониманье ужасно

И хочется биться о стену, кричать…

Но, как объяснить? До души достучаться?

Что роль человека в миру созидать!

Что нас окружает, всецело прекрасно!

Но, глуп человек. И ему наплевать.

Что было, что будет потом вероятно.

А чтобы построить, надо сломать.

Из пепла прошедшего все воссоздать…

И теша себя, что творец, ликовать!

И мир из обломков опять собирать.

Как и планировал генерал Фок, 1-эскадра под руководством Кэпа Сноу, три дня назад покинула красную планету и устремилась к спутнику Ворожеи, планете Крис. Хоть и с небольшим запозданием, но в полной боевой готовности. Эскадра насчитывала 130 кораблей и была, как рассчитывал Фок, надежно защищена гранитными плитами. Сам капитан Сноу, прошедший реабилитацию, был вполне здоров и чувствовал себя отлично. С зеленоватым, губительным для людей и техники свечением, кэбовские инженеры и ученые, частично разобрались, дав этому явлению, вполне аргументированное объяснение. Из их доклада на совещании военного совета, следовало, что зеленое свечение являлось переходной формой антиматерий, ассиметричной с энергией, какую использовали икзетовцы и в-люди на своих кораблях. Если, энергия, сконцентрированная в двигателях, составляла материю реального мира, то анти энергия, заключенная в красной планете, была ирреальна и каким образом она накапливалась в грунте планеты, оставалось загадкой и в дальнейшем будет тщательно изучаться. Генерал Фок, ни на секунду не сомневался в плодотворности предстоящих исследований. Открывались все новые и новые горизонты, требующие осторожного подхода к их изучению.

Покидая красную планету Кэп Сноу, с каким-то щемящим-тоскливым чувством, смотрел на постепенно уменьшающийся диск планеты. Он чуть не погиб, там в шахте, внутри подземной пещеры. Но, это было ничто, по сравнению с тем, что ему удалось узнать. Он видел собственными глазами образ Спайса Сноу и даже разговаривал с ним. Спайс, его старый верный друг! Пусть, он был и нереален и состоял из энерго сгустков… Но, это был Спайс! Они оба узнали друг друга!? Значит, тот жив, пусть даже, находится в такой странной форме существования! И физическая смерть еще не конец души и разума человека. А может, это одно целое и это целое может существовать неограниченно при определенных условиях!? И хотя, Кэп Сноу считал себя реалистом и прагматиком и не верил во всякого рода реинкарнации душ, встреча с образом Спайса основательно поколебала его мировоззрение. Как может, память и сущность сознания человека, существовать вне физического тела? В этом придется разбираться икзетовским ученым. Кэп рассказал им все, находясь под впечатлением, когда его полуживого обнаружили спасатели и успели-таки спасти. И можно сказать, ему повезло, чего не скажешь о тех бойцах, с кем ему пришлось спуститься в ту злополучную пещеру. Но, Кэп не отдал им Спайса! Не упомянул о старом сослуживце ни слова. Не отдал самое дорогое, память о друге! Не отдал, даже допуская, что все им виденное и пережитое, является галлюцинацией сильного параноидального синдрома, а может, именно поэтому. Не хотел, чтобы его посчитали сумасшедшим. Как бы там ни было, но пока не будет разгадана тайна ирреального мира, не стоит проявлять к этому личной заинтересованности. И вообще, все свои личные заинтересованности необходимо сохранить в тайне.

Сразу после выхода из карантинного отделения и проведения с ним реабилитационных мер, капитан Кэп Сноу приступил к своим непосредственным обязанностям. Улучив момент, он посетил баро фильтрационный отсек и извлек из камеры свои личные вещи. Осмотрев их, он из перечней предметов забрал лишь карманный фонарик. Именно в него, вместо вынутого энерго кристалла, выполняющего функцию батарейки, Кэп вложил камень, в котором, будто бы трансформировался Спайс и просил забрать его с собой и воля друга была исполнена. Теперь оставалось лишь проверить эту версию и всякого рода сомнения, либо развеются, либо подтвердятся.

Уединившись в каюте, Кэп вынул ребристый, угольно черный камушек из фонарика и с любопытством разглядывал. На душе царило легкое и приятное спокойствие. Спайс, друг, ты рядом… И то, что твое сознание еще живо, просто здорово! И ничего, что они не могут по-дружески обняться, да и поговорить по-человечески… Все ровно, осознание от близости друга, заставляло сердце биться чаще, а в душе росла уверенность в благополучном исходе. Капитан руководит эскадрой и летит штурмовать Крис. И не будь он Кэпом Сноу, если в этот раз, не достанет из хранилища в-людей, их мифический в-разум. Разобьется в лепешку, перевернет всю планету, но получит ответы на свои вопросы. Задание, данное генералом Фоком — зачистка планеты Крис, ее баз, сфер и подземного хранилища в-разума. Не поверхностный разгром и уничтожение кораблей противника, а полнейшая изоляция и захват всего, что в-люди имеют на этой планете. Кэп еще не вполне мог дать себе отчет, на предмет своих догадок предположений, но отчего то был вполне уверен, что в-люди имеют знания и возможности воскресить и оживить Спайса Дрю. Пусть, это покажется дико и фантастично, но разве то, что за последнее время, узнал о в-людях Кэп, это не фантастика?! И именно сейчас, от него требовалась полнейшая мобилизация сил и возможностей, чтобы осуществить окончательную победу над в-людьми. Впереди наступательная война, оккупация обеих планет, тяжелые и скорее всего продолжительные подземные бои. А для воинов икзета это ново и потребует определенных навыков. Определенно, что генерал Фок, взвалит всю ответственность на него, Кэпа Сноу, но все равно, нужно было отдать должное, уму и прозорливости генерала, отчасти даже по тому, что тот полностью восстановил Кэпу его доброе имя и даже повысил в должности, но не в звании. Несомненным оставалось одно. Надо делать свою работу и делать ее хорошо, отбросив всякие сомнения. Надеяться только на свои силы, знание и умение. Верить в торжество победы над врагом. А враг силен и ждет нападения, а значит, подготовился. Что ж, Кэп тоже готов и полон сил вступить в решающее противоборство.

Капитан бережно вложил ребристый черный камушек обратно в фонарик, закрутил крышку и вслух проговорил. — Ну, что любитель звездных войн и сладких лепешек? Снова будем воевать бок о бок как прежде?

Поставив фонарик на стол перед собой, Кэп долго смотрел на металлически тусклый сплав корпуса, заключившего в себе камень с красной планеты. И толи от разыгравшегося воображения, толи от дисперсии света, корпус фонаря едва различимо замерцал, будто отвечал Кэпу на внимание. Явственно послышался голос Спайса. Звук был не наружный, а концентрировался в голове у капитана. Отчего Кэп почувствовал некую двойственность своего сознания и даже оцепенел от неожиданности, хотя и так сидел без движения. Голос в голове повторился. На этот раз, в нем прослеживались даже шутливые нотки.

— Нет, друг, не просто сладких лепешек, а обязательно с финиковой начинкой!

— А вот так, мне уже больше нравится! Черт меня побери! — громко воскликнул капитан, пристукнув ладонями по подлокотникам кресла, после чего широко и радостно улыбнулся.

***

Глава 6

Азар Тригат.

Щелк… Щелк, меняются фрагменты. Вот люди гибнут в вихре смерти.

А с ними рядом образа… Безликие отряды ада… огнем пылают небеса.

И град, взрываясь хлещет землю, рождая дух из царства зла.

Тригат стоял объятый смерчем и таял словно глыба льда.

Испуга нет и боль чужда и тела бренность позабыта.

Душа энергией полна.

А жажда жизни необъятна, сливаясь с ясностью ума, откроет вдруг, предел желаний… Бессмертья вечность и…

Боль пришла неожиданно и резко. Легкие разрывало от удушья, а в глазах то и дело вспыхивали радужные круги. Он был под водой и его уже в который раз обо что то ударило головой, и оставалось, либо потерять сознание и захлебнуться, либо захлебнуться в живую, что более мучительно и ужасно, но в следующую секунду, он оказался на поверхности, и жадно хватал ртом воздух, яростно работая при этом руками и ногами, чтобы не окунаться более в бурлящий поток, несший его с невероятной скоростью, казалось в самую преисподнюю. Осознание случившегося еще не до конца прояснило мозги. Одно было, несомненно, ему каким-то чудом удалось выжить. И уцелеть от такой огромной волны!? Он не знал, что его ждет далее, но преисподняя его точно не ждет. Огонь и вода — две несопоставимые субстанции. Однако и вода оказывается бывает столь же губительна, как и огонь.

Тригата еще много раз погружало с головой в мутный, пенящийся поток, но скорость течения заметно упала, и колдун с удивлением разглядел, что находится уже в центре города. Поток воды вынес его на то место, где раньше стоял дворец Дира-14, а теперь, только верхушки молодого абрикосового сада торчали из грязной воды. Он попытался зацепиться за ветки деревьев, но быстро сообразил, что это его не спасет и мутный поток нес его дальше. Уровень воды быстро снижался, оголяя разрушенные и полуразрушенные строения бывших домов, сараев и прочих заведений городского квартала. Ему повезло забраться на остатки черепичной крыши, отдышаться и перевести дух. Смертельное купание обессилило колдуна, и он не сразу сообразил, что огненный дождь прекратился, но едкий запах от дыма и гари, казалось, набирал концентрацию и плотным туманом заволакивал все вокруг ограничивая видимость. Стали слышны крики и стоны людей. По мере убывания воды открывался весь ужас постигшего город бедствия. Трупы людей и животных вперемешку с грязью и мусором теперь заполняли некогда чистые улочки. Из-за смога не было видно солнца, однако приглядевшись, Азар различил стоявший на холме замок хана Пурума. Кое где там еще видны были следы пожара, но в целом замок уцелел, видимо прибрежные скалы смягчили удар волны, а защитные стены увели поток воды в низину. Кровля, на которой распластался колдун, вдруг зашаталась и со скрежетом рухнула, увлекая его за собой. Глиняные стены дома окончательно размыло, и он просто развалился под своей тяжестью.

Выбравшись из-под обломков и ругаясь на весь свет, колдун с усилием передвигался по пояс в густой грязной жиже. Он направлялся к замку. Черная накидка была потеряна, туника разорвана, а волосы слиплись в густой комок, стягивая кожу. Но самое прискорбным являлось то, что не удалось сохранить священную книгу тото-таро. Свод магических заклинаний был безвозвратно утерян. Тригата распирало бешенство. По мере приближения к замку, людей встречалось все больше, они, как и он, надеялись найти там спасение. Жидкой грязи стало уже по колено. Возле полу обвалившейся каменной ограды замка, собралась уже приличная толпа грязных и оборванных, недобитых стихией жителей Дирса. Стоны раненых, выкрики и проклятия смешивались, превращаясь в громкий ропот насмерть перепуганных людей, просящих защиты и крова. Дворцовая стража вяло сдерживала их натиск. Расталкивая людей, Тригат подошел вплотную к дворцовой стене, где заметил беспокойно снующего взад и вперед визиря с охраной, которые копьями спихивали со стен самых отчаянных, желающих проникнуть за каменную ограду. Обстановка накалялась и становилось очевидным, что еще немного и обезумевшая толпа, сомнет охрану и ринется во дворец.

— Эй, визирь! Смотри сюда! — крикнул колдун. — Да-да! Это я! Азар Тригат! Главный жрец! Скинь веревку и помоги мне!

Было даже удивительно, что в этом хаосе шума и неразберихе, визирь услышал обращение колдуна. Несколько секунд, он недоверчиво вглядывался в оборванного и грязного Азара, а затем, лихорадочно засуетился, отдавая какие-то распоряжения стражникам. А еще через пару минут, колдуна втащили на стену.

— Где хан? — первым же делом спросил Тригат у визиря. Но тот лишь неопределенно махнул рукой в сторону замка и вновь принялся сталкивать копьем карабкающихся на стену людей.

Не теряя времени, колдун спустился вниз, пересек широкий двор, по крыльцу взбежал в замок и направился в покои хана Пурума. Внутри замка, как и снаружи царил хаос. Снующие стражники и прислуга, таскали какие-то узлы и вещи и даже не обратили внимание на Азара. Замок также не избежал огненного дождя, чему свидетельствовали проломы в потолке и стенах, разрушенная мебель, сырость и следы пожара.

В покоях, хан спешно укладывал вещи в баулы, а перепуганные слуги, спешно стаскивали их в повозки. Скипетр и тиару не забудьте! — нервно вскрикивал хан. Руки у него заметно дрожали. — И коня мне приготовьте! Остальных вьючьте! Да, поживее!

Азар прислонился спиной к уцелевшей колонне и с угрюмым выражением лица, с минуту наблюдал на трусливое бегство правителя Дирсунии.

— Ну и, куда мы собираемся!? — громко и злобно выкрикнул Тригат, вперив прожигающий взгляд на Хана. Тот вздрогнул всем телом и обернулся, глядя на Азара словно на приведение. Потом признав, скороговоркой и запинаясь, затараторил, — Все! Слышишь! Вс-е-е-е… с меня хватит! Я уезжаю! Эта проклятая Богами страна вгонит меня в гроб. Смотри, Азар, смотри! Я сидел здесь, в кресле, отдыхая после бессонной ночи, когда огонь с неба обрушился на город. Огненная молния прошла всего лишь в метре от меня! Опалив мне одежды и обдав смертельным жаром. Я больше не могу, Тригат, не могу! Я отказываюсь от правления Дирсунией! Я уезжаю. Даже стены замка не могут защитить меня от гнева Богов! — Хан был явно не в себе и ему оставался всего один шаг до сумасшествия. Неестественно сутулясь, он вдруг подбежал к Тригату и вцепился в него обеими руками, быстро-быстро проговаривая полу шепотом. — Ты, обещал защитить меня, да? Но, это все бессмысленно… Слышишь! Это невозможно! — Пурум как-то странно хихикнул, подняв единственный глаз на обгорелый проем в потолке. — Но, где твоя защита, Азар? Где?! — Руки его безвольно опустились. — Боги жаждут моей смерти. Ты, бессилен пред ними, Тригат! Бессилен. Вон, слышишь! — Хан сделал вид будто прислушивается. Вон, они уже пришли за мной… — он дико захохотал, гримасничая и подвывая. — А ты, Тригат! Что делал, ты? Где, ты был, когда шел огненный дождь? Вижу и тебе досталось… — Хан, хотел было уйти, но теперь, Азар в свою очередь, придержал хана за плечо и резко развернул к себе лицом. Тот и не думал сопротивляться и лишь испуганно смотрел ошалевшим взором. Воля степных просторов, вот чего желал сейчас больше всего на свете Пурум. Абсолютно все поблекло перед этим желанием, быть свободным. Война, слава и богатство, и сопровождающий их страх в ожидание смерти, превратили хана Пурума в тщедушного старика, который в погоне за золотом и обладанием властью, потерял все что имел, даже собственных сыновей не уберег. Колыбель степи, ковыль трава, быстрые кони и вольный ветер, вот что еще имело смысл и являлось по мнению хана, воплощением спокойствия. Хан даже, представил это некой оболочкой, которая сохранит его и убережет…

Чертов психопат! — в не себя от ярости, подумал Азар. Такое резкое сужение мировоззрений Пурума, рушило все планы колдуна.

— Прекрати истерику, Пурум! — зло зашипел Азар. — Ты, старый идиот, размяк как глина! Иди, беги! Но, вряд ли тебя это спасет. — Азар решил напугать хана.

— Если, народ узнает, что ты, струсил и оставил их и предал в такой трудный час. То я, сомневаюсь, что тебе удастся достигнуть даже подножья гор, не говоря уже о кафских степях. А они, узнают, потому что я молчать не буду и обращусь к людям прямо с крыши дворца. — Азар подтянул хана ближе к себе, заставляя того смотреть в глаза. — Твой собственный страх погубит тебя, прежде чем ты, сам это осознаешь. Тебя приколют твои же джигиты, увидев, как ты, напуган и потерял силу и рассудок. Они заберут все твое золото, а тебя втопчут в землю, прогнав табун лошадей. Такой ты, хочешь для себя участи? А?

Хан в изнеможении захрипел и упал на колени.

— Слушай меня старый придурок! Сейчас, ты, приводишь себя в порядок и во всем своем величии выйдешь к людям. Даю тебе пять минут. В противном случае, я сам раздавлю тебя как вонючего клопа и размажу твои мозги в этой грязи. — Тригат с силой оттолкнул от себя хана, да так, что тот со всего маха опрокинулся на спину, хватая ртом воздух и беспомощно перебирая руками по полу. Пурум пытался позвать стражу. Если бы, от падения у него не сбилось дыхание, он был уже приказал схватить колдуна. Но притихшая прислуга и стражники, лишь с удивлением наблюдали за этим, более чем странным разговором правителя Дирсунии и главного жреца. Азар опередил хана и самостоятельно дал распоряжение, немедленно принести скипетр и тиару и приготовить царский паланкин и вынести его на крышу.

— Хан Пурум желает говорить с народом! — громогласно объявил Азар и помог хану подняться. — И прекратите таскать вещи! Хан Пурум никуда не едет! Он остается! А мне принесите чистые одежды!

Покои Пурума моментально опустели. Все бросились исполнять, желая избежать возможных последствий свидетельства разборок между двумя царскими особами.

— Ох, ох-ох, ох… — подал наконец голос Пурум. Кашлял и ругался, приходя в себя. –Казню… повешу…

— Вот и отлично. — приобнял его за плечи Азар. — Так уже на много лучше.

Хан с возмущением отпихнул колдуна и злобно затыкал. — Ты, ты, ты… Да как ты, посмел!? Ты… — но вдруг, осекся видя грозно надвигающегося Азара.

— Хватит, Пурум, забыл, чем ты, мне обязан? Необходимо срочно успокоить людей! Еще не все так плохо. Пошли на крышу.

Слуги поднесли одежды и паланкин.

— Говорить буду я, а ты молчи и кивай головой. Я восстановлю положение, но сначала надо успокоить народ.

Отрывисто и грозно заиграли дворцовые трубы. Послышался глухой бой барабана. Хан Пурум восседал на паланкине, а впереди шел Тригат, неся в руках скипетр. Так они, появились на крыше дворца, представ перед взором уже тысячной толпы. Сизое от гари и дыма небо, уже начало понемногу проясняться и лучи солнца пробиваясь сквозь эту завесу, яркими бликами переливались на золотых одеждах Пурума и Тригата. Гул толпы внизу стих и все замерли в ожидании, что скажет им правитель Дирса. Дворцовые трубы, еще некоторое время призывно играли, нарушаемые лишь детским плачем и стонами покалеченных людей. Но, как только смолкли последние звуки, Тригат заскочил на паланкин и торжественно вручил скипетр хану. Затем, развернувшись к толпе, громко и величественно заговорил. Так громко, почти срывая голос, чтобы его слышало как можно больше народа.

— Жители славного города Дирса. Я первый сановник и главный жрец, ораторствую перед вами от лица хана Пурума, царственной особы и правителя Дирсунии. Я призываю, вас, успокоиться. Город постигло великое бедствие. Небо разверзлось огнем, а славное море обрушило свои волны, разрушив наши жилища. Через несколько дней наступает праздник Бога Солнца. Но остальные боги за что-то обиделись на нас. И чтобы усмирить их гнев, на великих пирамидах совершаться жертвоприношения. Люди, я обращаюсь к вам за помощью и поддержкой. Если мы, не умилостивим богов, то беды и несчастья будут продолжаться и вашим страданиям не будет конца. Надо очистить страну, а в первую очередь, наш город от всех гадалок, ворожеек и ведунов! Это они, своими темными делами навлекли на нас гнев божий. А также, надо изловить всех воров и убийц и принести их в жертву. — колдун сделал паузу. Перевел дух и тихо спросил у Пурума. — Сколько успели уже отловить ведьм?

— Более двадцати. — ответил хан, еще не совсем понимая происходящее.

— Люди! — продолжил выкрикивать Азар. — Хан Пурум, делает все возможное, чтобы облегчить ваши страдания. В день Бога Солнца намечена божественная коронация и на страну сойдет благодать, а вы, честные люди будете вознаграждены за былые лишения. Для будущего жертвоприношения стражники уже арестовали двадцать человек заподозренных в колдовстве. Но, долг жителей Дирса выявить всех оставшихся, потому что кто верит в силы тьмы, отвергают богов истинных. Всем им смерть, а нам избавление от бед и несчастий. Люди, вам сейчас дадут еды и одежду, окажут помощь раненым и детям. А потом, надо привести город в порядок, расчистить улицы и похоронить погибших. Завтра же, караваны торговцев подвезут еще продовольствие и одежды. Хан Пурум позаботится о вас люди Дирса!

— Чего ты, мелишь?! — испуганно заговорил Пурум, — Где я, завтра возьму караваны с едой?!

— Спокойно, — Азар оставался невозмутим. — Это уже твоя забота. Я свое обещание уже почти выполнил. У нас будет время подумать и предпринять что-нибудь. Но, уже сейчас надо послать гонцов в ближайшие города с приказом собирать караваны со всем необходимым.

Пурум лишь ошалело смотрел как толпы людей заполняют внутренний двор замка. Тяжко вздохнув, он обреченно закрыл глаз. Веко нервно подрагивало.

Верил ли колдун, что сейчас наговорил всем этим людям? Наверное, он и сам не дал бы внятного и разумного ответа. Все его представления о мире и сути вещей, переплелись в сплошной клубок противоречий. Азар сам относился к касте жрецов и колдунов, чьи души скорее черны, чем добродетельны. Однако, он родился и вырос, поклоняясь идолам, хорошим и плохим, злым и добрым. Все они были относительно равны и наделены божественной властью. Мир и Боги оставались неделимы и неприкасаемые. Здесь же, в Дирсунии, когда он впервые попал сюда при царствовании Дира-14, заметны были разительные отличия. Возводились храмы для служения Богам. И религия была отлична от той которую знал Тригат. Он пытался вникнуть в эту отличительную суть противоречий. Читал умные философские и магические фолианты, сопоставлял, сравнивал, брал уроки у звездочетов, вызывал духов и учил заклинания тото-таро. Верил в загробную жизнь и жизнь после смерти. Постепенно овладевая мастерством колдовских заклинаний, потусторонний мир духов в понимании Тригата, представлялся более чем материальным. Азар стал жить, как бы в двух мирах одновременно. И он принял разделение богов на два лагеря, добрых и злых. А вот предпочтение, кому служить, долго выбирать не пришлось. Зло совершать всегда быстрее и доступнее. Да и душа его грязная от черных дел, не особо стремилась совершать добро. Пусть, он еще не может заполучить той таинственной силы, чтобы управлять материальными вещами, но он уже видел духов силы тьмы, разговаривал с ними. Это они спасли его от убийственной волны. Значит, дьявольская вера реальнее и сильнее. А эти людишки, кто помогал им? Их боги оставались безучастны к их судьбе. Тригат видел собственными глазами, что гибли все без исключения и добрые и злые и старики и дети. Это раздражало и еще более сбивала столку. Зачем верить в богов если страдания не прекращаются. Значит, не так уж всемогущи и справедливы боги. Это обстоятельство еще больше вселяло уверенности, что он, Тригат, на правильном пути и царство тьмы сильнее и могущественнее, чем иллюзорное псевдомогущество богов добрых.

Щелк… щелк, меняются фрагменты. Вот, люди гибнут в вихре смерти, а с ними рядом образа, безликие отряды ада, огнем пылают небеса и град взрывая, хлещет землю, рождая дух из царства зла.

В памяти Азара вновь всплыли страшные картины гибели людей от огненного дождя. Он снова видел предсмертную агонию несчастных, гримасы ужаса и страдания. Только сейчас, в повторном видении он осознал, что видел рождение духов из огня. Вполне материализованных духов, демонов, которые кружились в водовороте смерти и, казалось, радовались такому количеству погибших. И они. они… Тригат напрягся. Воспоминания обострились. Да, конечно же… демоны, витая над мертвыми телами, росли. Они, несомненно, росли! А он, оставался беспомощен, как и все остальные люди, хотя и представлял себя неуязвимым. Но тоже, чуть не погиб, как и множество других смертных. Пожалуй, именно осознание своей беспомощности теперь и давило на самолюбие Тригата.

«Незримых век открой лучи и чувство зверя пробуди. Сравняйся силой с духом зла, в местах, где правит сатана. Поймай с небес огонь звезды и той энергией живи.»

Так гласит священная книга тото-таро. Но как? Как поймать огонь звезды? Как открыть лучи незримых чьих-то век? Чувство зверя… где оно?

Пострадавшим была оказана помощь. Дым над городом рассеялся и вечернее солнце обличительно осветило разрушенный город, вызывающий дикое впечатление, жалость и скорбь, будто смотришь на истлевший труп лошади — мрачный вид скелетного остова. Хан с охраной спустился опять в свои покои, Тригат остался один на крыше, где еще недавно были настоящие висячие сады, а теперь лишь разбитые и полу сожженные бочки с землей, да изломанные стволы и ветви деревьев, хаос и разрушение. Хан не сказал Тригату, что пантеры сбежали из дворца за пять минут до начала бедствия и сейчас про них все забыли. Непонятный шум во дворе замка привлек внимание Азара. Он перегнулся через парапет и посмотрел вниз. Легкая улыбка удовлетворения скользнула по губам колдуна. Со стороны прибрежных скал возвращались во дворец его пантеры. Значит, беда пока отступила, но всеми фибрами своей неуемной черной души, Тригат чувствовал приближение чего-то еще более страшного и большего, чего-то зловещего, отчего неприятно холодело в груди, заставляя сердце цепенеть от ужаса.

****

— Дедушка, дедушка… — тихо всхлипывала Звияга, вытирая грязной рукой, катившиеся из глаз слезы. — Дедушка, — протяжно звала она старика, лежащего рядом с закрытыми глазами и время от времени чуть слышно постанывающего. Они находились на развалинах какого-то дома, забравшись на кучу прелой соломы. Звияге с большим трудом удалось вытащить старого Фурду из густого, грязного ила, где его придавило рухнувшей стеной. В какой момент захлестнула их огромная волна, Звияга не помнила. Она лишь поняла, что барахтается в воде, когда поток нес их уже с бешенной скоростью. Вот так, чудом избежав огненных капель, она испытала теперь, не менее губительный водный поток. И если бы, волна не выбросила ее и Фурду на обгоревшую соломенную крышу дома, то скорее всего они захлебнулись бы в грязном потоке.

— Дедушка, тебе больно, да? — гладила Звияга по слипшимся седым волосам. — Очнись, дедуля, миленький! Мне страшно, — всхлипывала она и мысли ее в этот момент переключались в переживание о матери, отчего на душе становилось еще больнее, страшнее и безнадежнее. Так она просидела с Фурдой до самого заката. Мимо проходило и копошилось много народу, но никому не было дела до девочки и беспомощного старика, у каждого было свое горе. Ночью Фурда пришел в себя и бесцельно сидел и смотрел в звездное небо, согревая полой халата озябшую и напуганную Звиягу. Куда было идти в ночи, когда повсюду разруха, плач и стоны раненых. Потом незаметно наступил рассвет и внес некоторые коррективы, в, казалось бы, полную безысходность. Пришли рабочие отряды с кирками и лопатами и принесли воды. Посоветовали идти ко дворцу хана Пурума, где раздают одежду и кормят бесплатно. А вообще, кто не может работать и не имеет жилья, разместились на окраине города, там по крайней мере сухо и люди окажут вам необходимую помощь, — сказал один из рабочих. К полудню, Звияга и Фурда кое-как добрались до абрикосового сада, где увидели множество бездомных, в основном женщины и дети. Горели костры, готовилась пища. Но, ни мало-мальски обжитой людьми фруктовый сад, ни теплое ласковое солнце над головой, ни даже их чудесное спасение, не смогли заглушить душевную боль. Казалось, время безжалостно сжалось в кулак, пытаясь раздавить своими страшными событиями хрупкую, бедную девочку. Горечь отчаяния и обида, все сейчас смешалось в голове у Звияги. Это потом, она будет задавать себе вопросы, почему, обладая даром предвидения, оставалась в неведении о грядущих и постигших ее бед и несчастий. А во дворце хана Пурума, несмотря на повсеместную разруху, спешно велись приготовления к празднеству Бога Солнца.

Азар Тригат, почти без отдыха писал все новые и новые указы от имени Пурума, впавшего, как на зло, в прострацию и не желавшего ничего делать. Смирившись с неизбежностью, он покорно ждал окончания своего правления, славного или бесславного, ему уже было все равно, лишь бы все это поскорее закончилось, а вместе с этим, возможно закончится его жизнь. Это трусливое, сжигающее страхом ожидание, щекочущее нервным холодком, одновременно завораживало, пугало и убаюкивала инстинкт самосохранения. Как мазохист, наслаждающийся болью, хан ожидал гибельной развязки, не в силах прекратить, исправить, либо изменить что-то. Азар, мысленно махнул на него рукой и даже не пытался вырвать из самоуничтожающей нирваны. Теперь, в руках колдуна сосредоточены были все бразды правления. И, никто пока их не оспаривал. И надо сказать, у него не плохо получалось, управлять делами страны, не смотря на все постигшие ее бедствия. Колдун методично разбирал завалы и препятствия, как в прямом, так и в переносном смысле, он уже близок был к достижению своей цели. Возникшие трудности, лишь прибавляли ему сил. Необходимо было, наискорейшим образом умилостивить богов, закрепить свою власть и уже, потом осуществить свою мечту — стать всемогущим и бессмертным.

***
Глава 7. Сфера

За несколько часов до боестолкновения.

Сфера 5, куда прибыл Роб, была расположена в самом центре подземного города в-людей. Оставив Джона в учебном зале, Робу потребовалось целых двадцать минут, чтобы достичь пятого уровня защиты. Здесь размещался штаб управления всей сложной системы города, который включал в себя абсолютно все, от мини заводов, до ангаров с кораблями и приёмных аккумулирующих станций, обеспечивающих энергоснабжение. Но самое главное и важное, это хранилище в-разума и блок энерго кристалла, регулирующий солнечные процессы светила, искусственно дозируя и отсекая праноэнергию. Все это Роб уже знал и планета Крис являлась подобием или копией Луны, спутника Земли, откуда он и прибыл сюда. Прибыл и сразу же попал в такой водоворот событий, после которых, вопросов становилось все больше и разрешение их складывалось в не логическую и не разрешимую пока связь.

Начальник сферы капитан Бласт представил Роба двум офицерам, прибывшим час назад с Сириуса, эвакуировать центрическую базу памяти. Робу еще не доводилось воочию встречается с служителями звездолета класса «зажигатель звезд». Впрочем, внешне они ничем не отличались от в-людей. Те же непроницаемые лица, стандартная фигура и только привычного, синего цвета комбез имел дополнительные шевроны на рукавах изображающие всполохи пламени. — Капитан Криг и механик Саг, — представились звездолетчики. Роб молча поприветствовал их.

— Джон в порядке? — спросил Бласт, хотя хорошо знал положение дел, и Роба это слегка удивило.

— Побыть сейчас одному, самое лучшее лекарство, — ответил он, не понимая куда клонит начальник сферы. — Что же всё-таки случилось? — Вопросительно оглядел присутствующих Роб.

— Пока точно неизвестно. В-разум обрабатывает информацию. Но, по-видимому, что-то не так, уж слишком долго. — И вот почему, звездолёт, согласно заданной программе, следовал к Крису. Про икзетовцев они уже были проинформированы и поэтому, зайдя в систему, выждали нейро время и поляризировали солнечный свет. На звездолете есть специальные установки, биогенные и бара восстановительные камеры. Как и положено, Бласт кивнул на офицеров. Выставив локационные сети и поймав поток солнечного ветра, прозондировали эфир. И практически, чисто случайно, зафиксировали неконтролируемый пассионарный поток пранодуш, исходящий от планеты Ворожея. Затем, включили втягивающие ловушки и задействовали фильтр. Это конечно, большая удача, так как станции Криса разрушены. Из всего случившегося и полученной информации, следует, что на одном из материков уничтожен или по какой-то причине не работает гиперкамень. А это, похуже вторжения самих икзетовцев.

— Значит, пассионарная энергия осталась без контроля!? И если, икзетовские крейсера вторгнутся на планету… — ошеломленный таким известием Роб на секунду замер. Всем было хорошо известно, что высвобожденная энергия кристалодвигателей может послужить толчком к наращиванию неконтролируемой негативной энергии и даже возможности меж временного континуума.

— Если на материке образуется черная дыра, это прямая угроза гибели планеты, — вслух констатировал Роб, посмотрев на Бласта, сам еще не веря в возможность такой катастрофы.

— Ну, это ты, конечно хватил… — ответил начальник сферы. — Вряд ли негативной концентрации одного материка хватит для такого катаклизма, но переполоху наделает много.

— Но почему в-разум ничего не предпринимает? Надо срочно отправить на планету новый камень!

— Надо, — сказал Бласт. — И не только это, а сохранить остальные четыре.

— Именно сейчас в-разум решает эту задачу.

Из привезенных звездолетчиками отловленных пранодуш, уже восстановлен император Дирсунии Дир-14, и очень многое поведал нам, и, в частности, про Джона. В-разум считает, что икзетовцам уже известно про необычайные свойства камня и они будут охотится за ним. Так же, стало известно, что Джон был в пещере и тоже наблюдал свойство камня.

— Джон был в пещере!? — Еще более удивился Роб. — Но…

— Есть над чем подумать! Не правда ли? Мы восстановили Джона и прочли его память и даже сохранили, и оставили ее ему. Но в ней нет и малейшего упоминания о монастыре, о пещере, о камне жизни, как его называют монахи. Теперь, ты понимаешь, Роб, как все осложнилось? Икзетовцы тоже научились стирать память и причем выборочно, фрагментарно так сказать. Они подбираются все ближе и ближе к тайным технологиям. Это уже не простые военные набеги. Они уже навязывают нам свою игру. А мы уже практически полгода не можем восстановить энергетическое поле Ворожеи. И есть еще что-то, о чем пока молчит в-разум. Это что-то более существеннее и опаснее, с чем мы когда-либо сталкивались.

Мы космо-жизнь понять не можем и разум мыслями тревожим

А лик галактик словно птицы, живут в том ритме бытия покуда светится звезда.

Ускоряющаяся МГЭС рукав Гоба, скопление красных, желтых, белых и нейтронных звезд. Далее идет перечень созвездий и их краткое описание. Информация воспринимается легко и приятно, словно смотришь красочный сон. А названия созвездий и планет мне уже давно знакомы. Млечный путь, созвездии Стрельца, Андромеды, Кассиопея, звезда Бернарды, Проксима Центавра, самая яркая звезда Вега в созвездии Лиры. Далее развернутая структура галактики, ее форма и объемное изображение. Вот я вижу Солнечную систему и нахождение ее в галактике, планета Земля, как дорога она для меня и как радостно слышать ее название, как много бы я отдал, чтобы снова оказаться там, дома…

Земные астрономы и астрофизики не на много ошиблись, изучая строения галактик, но об этом чуть позже. Я чувствовал, что не с проста меня знакомят с устройством вселенной и терпеливо ждал продолжения. Я даже, не сразу сообразил, что воспринимаю информацию не из вне, а словно из собственной внутренней памяти, будто и не был я никогда землянином, а сразу родился в-человеком, но напрочь забыл об этом и сейчас вспоминаю и чувствую, что открывается нечто важное и значимое, что то, что откроет надежду на будущее и многое разъяснит. Рукав Гоба уходящий в центр галактики, Созвездие Гончих Псов, солнечная система Минавра с одноименной планетой икзета, третья по счету от светила. Здесь родина икзета, здесь родилась Аида и скорее всего, там она уже нянчит нашего сына. Как очень далеко от Земли и даже отсюда, где сейчас нахожусь я. Планета Крис, спутник планеты Ворожея, почти на другой стороне спирального рукава Гоба, 3,2 световых года разделяют меня и Аиду. Но это несравнимо ближе, чем до моей родной Земли. Я благодарю небо и Бога, что наконец то все проясняется и наступает какая-то определенность. Появилась точка опоры и возможно, наступает время переломного момента в исполнении моих желаний. Мысли мои заняли четкую позицию и с полученным успокоением души, я уже мог их сформулировать и методично разобрать, расставив все по своим местам. Мне в очередной раз, пришлось убедиться в безмерности бытия и возможностях этого далекого и в тоже время так близко реального для меня мира, с которым я соприкоснулся и теперь вживаюсь в него в самом прямом смысле этого слова. Аида упоминала, что пограничные рубежи икзетовцев проходят как раз у планеты Ворожея. Мысленно очертив круг, получалось, что экспансия икзетовцев распространилась почти на весь Рукав Гоба. Мысленно я спросил о числе обетованных систем в этом ареале. Изображение усложнилось, с появлением зеленоватого мерцающего веера в обширном кольцеобразном поясе, где и находились устойчивые образования жёлтых и белых карликовых звезд. Мигающие красноватым нимбом, соответствовали зонам, уже подвластным икзетовцам. Получался довольно объемистый участок и не верилось, что в-люди преспокойно сдали эти территории на разграбление, даже не соперникам, а варварам в лице икзета. Да именно такое впечатление и сложилось у меня за время моего пребывания в качестве, по сути заложника у икзетовцев. Успокаивало лишь то, что очаг, скажем так, заражения экспансией икзета, мал по сравнению с масштабом галактики. А в-разумом принимаются, я надеюсь, должные меры по его ликвидации. Однако, противоборство продолжается уже сравнительно долго и размеры его весьма нешуточные. Я насчитал более тридцати пульсирующих красно-зелёных точек. Каким же недюжинным упрямством надо обладать, чтобы не смотря на все потери и неудачи, лезть и лезть на пролом, не владея даже половиной знаний какими оперируют в-люди!? Правда, я и сам не знаю в полной мере границы возможностей в-людей. Но эти возможности должны быть такими, что, обладая ими, можно перевернуть всю суть мироздания в целом! И очевидно, икзетовцы догадываются о наличии сверх знаний у в-разума. И за овладением таких тайн и ведётся эта война. Но что такого может знать в-разум, я себе представить не мог как ни старался. По сути, я ощущал себя бездушным компьютером, но только в плане распознавания и вспоминания некой заложенной во мне информации, то есть, додумать или придумать что-нибудь был не в состоянии, лишь только вложенный в меня или увиденный мною алгоритм, способен был выстраивать логическую модель, проще говоря, я мог вспомнить лишь то, что увижу и дать этому оценку. Противоестественная и поэтому противная человеческому разуму зависимость. Однако, ничего не поделаешь. Картинка воспоминаний, меж тем, с помощью включенного галагометра продолжала воспроизводится в моей голове, и я продолжал вспоминать, то, что когда-то знал раньше.