1
Жека предложил фотосессию самой страшненькой девушке курса. А она отказалась.
Эта тема жужжала по углам факультета уже три пары подряд.
Жека старше всех на потоке, он восстановился на третий курс биологического факультета педвуза, отслужив в армии после скандального отчисления. Поговаривали, он тогда горячо отстаивал какую-то либеральную идейку студсовета, столкнулся с бескомпромиссным завкафедрой, перешёл в споре на личности, за что и поплатился.
Подробностей никто не знал, это делало образ Жеки ещё более романтичным.
И теперь не было для девушек-биологов фигуры интереснее и притягательнее. Наблюдательницы висели на подоконниках гроздьями, когда Сафронов, припарковав черно-желтую «Хонду», снимал мотоциклетный шлем, старался пригладить растрепавшиеся тёмные пряди пятерней в спортивной перчатке и взлетал по лестнице — торопливый, веселый, шумный. «А давайте…!!!» — поминутно слышали голос Жеки. Жизнь вокруг него закручивалась немыслимыми разноцветными спиралями, казалась интересной и удивительной.
Сегодня в рюкзаке у Сафронова уютно устроился новенький зеркальный «Canon 1000D». Едва метнувшись на скамейку в аудитории, Жека выхватил его на свет и жадно защёлкал кнопками — настраивал режим съёмки:
— По пути в магазин заехал, прикупил себе аппарат…
— Жеееень, а объектив у тебя какой? Хороший? Бокэ делает? — длинноногая одногруппница в сетчатых чулочках согнулась пополам, опираясь на стол. У нее была репутация местной модельной музы и пара коммерческих съёмок.
— Не очень пока. «Китовый», — признался Жека.
— А чегооо? — алый помадный ротик разочарованно округлился. У Сафронова же батя автомастерской владеет, мог бы отпрыску самый лучший объективчик подогнать, раз дитятко в креатив решило удариться.
— Да пока не решил, что снимать буду. К этому сначала приноровлюсь, подумаю. Шедевры можно и на телефон штамповать, если умеючи, — подмигнул Сафронов темно-зеленым хитрым глазом.
— Аааа… Ну ладно, обзаведешься нормальной оптикой, зови меня на сьёмку, — протянула «модель».
— Точно-точно, как-нибудь в другой раз. А сегодня я Аню приглашаю, — Сафронов кивнул в сторону маленькой круглолицей толстушки, что-то старательно записывающей в тетради. — Ааань! Пойдем прогуляемся сегодня. Ты свободна? Я тебя пофоткать хочу.
Девчонки вокруг расхохотались.
— Давай, тренируйся пока на ней, учись, — томно закатывала глазки «модель».
— Да пошел ты нафиг, Сафронов, — резко ответила Аня, не отрываясь от своих записей. И Жека заметил, как мучительно заалели ее уши под крупными кольцами кудрей.
2
На большой перемене он нашел Аню в столовой. Она пробиралась от раздачи с подносом. Жека хотел галантно подхватить ее ношу. Но девушка вцепилась в пластмассовые края так, что пальцы побелели:
— Отвали!
Она добрела до столика у окна и села. В тарелке дымилась рисовая каша. В граненом стакане переливался на солнце сладкий чай. Было видно, как у чёрного входа курят одногруппницы, как они хохочут в табачном дурмане. Аня почувствовала, как опять разгораются щёки и злобно уставилась на кашу. Каша подмигивала ей желтым масляным глазом.
— Приятного аппетита, — тихо сказал присевший на соседний стул Жека. Аня еще не слышала, чтобы его голос был таким осторожным и мягким. — А хочешь — можешь мне на башку эту тарелку надеть, если тебе легче станет, — он не улыбался.
— Сафронов, уйди, а? По-хорошему, — Анин голос звучал уже не так решительно. — Уйди! — в беспомощном «и» дрожали слёзы.
— Глупо получилось. Я совсем не это имел ввиду, когда звал тебя фоткаться…
— Оправдываешься теперь?
— Я не хотел обидеть. Я ещё когда фотик покупал, подумал, что хорошо бы сегодня тебя пофоткать где-нибудь в парке.
— Врешь, ты нашу красавицу хотел снимать. А она вдруг не согласилась.
— Не, она не подходит. Ее надо в студии, в жестком свете, чтобы глаза резало от глянцевого великолепия…
— Сафронов, сгинь отсюда уже, дай поесть спокойно. Мне стрёмно. Каша эта…
— А чего каша? Классная. Я давно такую не ел. Как в детстве.
— Да хорош, вы ж из сушной себе всякую дорогую дрянь таскаете. Ты кашу и не будешь есть, — усмехнулась девушка.
— Буду! — Жека так забавно тряхнул головой, что Аня вдруг вручила ему ложку:
— На, ешь! Посмотрим! — сама встала, чтобы принести ложку себе.
Ручейки топленого масла заполняли вырытые траншеи. Каша исчезла почти мгновенно.
Сафронов едва успел сфотографировать, как пар над тарелкой растворяется в утреннем осеннем свете, похожем на тающее янтарное масло.
Потом он притащил на подносе каких-то салатов, блинчиков, булочек… Угощал девушку, пришлепывал на место непокорно вылезавшую встроенную вспышку, восхищался, снимал всё вокруг. Острую, но беззащитную нежность салфеток в пластиковых стаканчиках. Пальцы кассирши, выбивавшие треск и чеки из допотопной кассы. Первокурсниц, которых рассмешило набранное на печатной машинке меню. Очередь с подносами в узком коридорчике, мелькание половников стряпух и рук, хватающих стаканы с чаем: «Вам первого положить? Так, котлету рыбную с картошкой… И пирожок с капустой. Следующий. Проходите, проходите».
Аня оттаяла, спокойно поглядывала на одногруппника, даже посмеивалась про себя.
— Так пойдем после занятий фоткаться? — не сдавался Сафронов.
— Нет.
— Почему?
— Я не люблю это. Плохо получаюсь и расстраиваюсь.
— Обещаю, что не расстроишься.
— Самоуверенный…
— Есть немного…
— Покажи завтра, какие фотки вообще у тебя получаются. И я решу. Может, соглашусь.
— Жестокая, я ж только учусь!
— А я и не хочу быть учебным материалом…
Они болтали и не замечали, как удивленно на них поглядывает студенческая братия, отученная экранами телефонов от дружеских живых бесед.
3
На следующий день Жека был замечен на скамейке у корпуса с двумя одногруппницами. Они что-то рассматривали на экране его ноута, наклонялись, восклицали. Аня гадала поодаль — подойти-не подойти. Всё же свернула с дорожки и встала позади них. Облокотилась на дощатую облупившуюся спинку, любопытно вытянула шею, заглядывая Жеке через плечо.
Да, вчера он всё-таки нашёл себе моделей для съёмки — они убежали в парк, нырнули в его медовое осеннее золото. И вот теперь любовались остановленными вчерашними мгновениями. Героями кадра становились веснушки на носу, отблеск солнца на изящной сережке, волосы, разметавшиеся в теплом небе, глаза, в которых отражалась осень, пальчик с кремовым ноготком, приложенный к пухлым губам — тише -, книга в руках, заложенная кленовым листом, каблучки-туфельки, перевернутые в зазеркалье луж. Детали были живы, колоритны, говорящи. Угловато-стеснительные девушки на снимках выглядели загадочно и притягательно, Жека поймал в кадр всё лучшее, что в них было — собрал по крупинкам образ-алмаз, в котором отразилась душа каждой девушки.
— Цвета красивые…, — Аня кашлянула и засмущалась.
Жека запрокинул голову и глянул на нее снизу вверх:
— Да? А какие?
— Осенняя палитра — бежевый, кофейный, шоколадный, пурпурный, медовый, шафрановый, — Аня увлеклась перечислением.
— Я подумал, что твои медные косы как раз вписались бы.., — совершенно непонятно, шутит он или говорит серьезно.
Девушки продолжали листать фотки, удивлялись и прыскали от неудержимого счастливого смеха.
— Ну так как тебе мои снимки? Годятся? Достоин ли я сохранить для благодарных потомков твой прекрасный облик? — Жека прищурил от солнца один глаз, заслонился ладонью и ждал ответа.
Аня вспыхнула:
— Опять издеваешься? — и почти повернулась, чтобы уйти.
Зашуршало и грохнулось в траву яблоко.
Жека захлопнул ноут, сунул его в рюкзак и галантно раскланялся со своими моделями:
— Буду счастлив запечатлеть вас ещё. Непременно. — и перепрыгнул через спинку скамейки к Ане. — Пойдем, до реки дойдем, ты сядешь на камешек и будешь совсем Алёнушка… А знаешь, зачем вообще нужно фотоискусство?
Аня сама не заметила, как уже шла с ним рядом и сухие листья, прилегшие на тропинку, хрупали под ногами:
— Находить красоту и отражать её? Но во мне вовсе нет ни гармонии, ни меры — один хаос и беспредел — девушка сердито загребла и пнула охапку листвы.
— Фотограф — как художник — выуживает из своего сознания образы и накладывает их на действительность. Помогает увидеть красоту там, где мы её обычно не замечаем. Не глазами надо смотреть, а сердцем. Непонятно, наверное… Сейчас…, — Жека приземлился под деревом и снова включил ноут, — Вот, глянь. Что ты видишь?
Аня аккуратно опустилась рядом.
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.