Бесплатный фрагмент - Фон

От автора

Когда я писал эту книгу-игру, я хотел, чтобы она позволила читателю пройти определённый путь, для которого важен не пункт назначения, а само путешествие. В отличие от предыдущих проектов, в «Фоне» героя не направляет никакая общая для всего произведения цель. Поглощённый революцией окружающий мир меняется на его глазах, а он должен реагировать на это сразу на двух уровнях — как человек и как художник.

Цикл «Мегиддо»

Книга-игра «Фон» является составной частью цикла «Мегиддо». Этот цикл примечателен прежде всего тем, что в него вошли как интерактивные, так и обычные художественные произведения. Начало серии было положено в 2010 году, с выходом книги-игры «Стеклянная личина». В цикл также входят небольшой роман «Мегиддо» и рассказ «О власти».

Все произведения цикла сюжетно связаны. Так, действие «Фона» разворачивается спустя более чем пятьсот лет после событий, описанных в «Мегиддо» и рассказе «О власти», а «Стеклянная личина» знакомит нас с реалиями мира, в котором происходит действие всей серии. Как следует из названия, общей точкой для всех произведений служит Мегиддо — первоначально разрушенный, населённый изгоями общества город на восточной окраине королевства. Вселенная цикла — это альтернативный мир, чьё технологическое развитие примерно соответствует уровню нашего позднего Средневековья (в случае «Стеклянной личины» и «Мегиддо») и промышленной революции рубежа XVIII—XIX веков (для «Фона»). Здесь нет магии или других сверхъестественных сил, хотя и существует могущественная каста священников. Однако они не напоминают языческих или христианских служителей культа, а являются светским научным собранием, которое ревностно охраняет самые передовые технические знания, сохранившиеся в многочисленных книгах таинственных Древних — общих предков всех народов, населяющих Континент.

Введение

Перед вами книга-игра. Что это означает? Когда вы будете её читать, то возьмёте на себя двойную роль: вы будете героем и читателем одновременно. История будет складываться по-разному в зависимости от принятых вами решений. Чтобы понять, как играть, прочитайте нижеприведённые инструкции.

Правила просты, и следовать им не составит труда. Вам понадобится только лист бумаги и ручка, и это единственные «системные требования» (не считая свободного времени, конечно). Книга разделена на главы, а они, в свою очередь, — на отдельные параграфы. Не нужно читать их по порядку! В каждом параграфе вы найдёте одну или несколько ссылок на другие параграфы. Когда вы принимаете решение и выбираете свой путь, то переходите на параграф с нужным номером.

В этой книге-игре вы станете художником, живущим в городе Батер на самой окраине некогда могущественной Империи. Во время игры вы встретите отметки вида «Ключ 1», «Ключ 2». Записывайте их на Лист персонажа, так как доступ к некоторым параграфам зависит от их наличия или отсутствия. Собирать все Ключи не нужно, да это и невозможно, потому что некоторые из них относятся к взаимоисключающим сюжетным путям.

Как видите, правила очень просты. Если вы готовы принять вызов, перейдите на параграф 1 Главы 1. Удачи!

Глава 1: Увлечённый

1.

Три дня назад вам исполнилось тридцать шесть, и надо признать, вы немногого достигли. Да, как художник, вы можете похвалиться некоторой известностью, но уж точно не снискали славы заслуженного мастера. Вы хорошо рисуете и неплохо живёте, как и многие люди этого ремесла до вас. Несмотря на необычность своей профессии, вы всё же чувствуете себя «одним из сотен других». Осознание собственной заурядности годами не даёт вам спокойно спать.

В этот осенний полдень вы сидите на довольно высокой стене с альбомом для зарисовок, пристально наблюдая за зрелищем, которое разворачивается прямо под вами. В нетерпении вы смотрите вниз. Плотная толпа заполняет почти каждый метр овальной, мощёной площади, широчайшей в промышленном Батере — самом восточном городе королевства. Люди толпятся вдоль узкого проезда, от которого их отделяет кордон городской стражи, вооружённой длинными, металлическими прутами. Воины жёстко напирают на толпу зевак, расчищая путь для приближающейся свиты. На могучем белом коне гордо восседает сын короля в парадном облачении. Время от времени он наклоняется к сумкам, притороченным по обе стороны седла, зачерпывает горсть золотых монет и швыряет их то в одну, то в другую сторону на радость толпе. Спереди и сзади едут четвёрки гвардейцев из личной охраны, их ладони сжимают рукоятки револьверов. Один из тех, кто за спиной наследника престола, только что выхватил оружие, вызвав волну встревоженного ропота. Все оглядываются в поисках того, что же вызвало подозрения у телохранителя. Забавно наблюдать, как целое море людей крутит головами из стороны в сторону. Затем ваш взгляд, как и всех остальных, приковывает плавное движение руки гвардейца. Он взводит курок револьвера, прицеливается и стреляет, повторяя операцию дважды, прежде чем на него обрушивается бешеный град пуль разъярённых сотоварищей. Вы думаете, что для умирающего убийцы боль уже не имеет значения — его выстрелы достигли цели, а на безупречно белом наряде наследника престола проступили кровавые пятна. Тело дофина сотрясает дрожь, а затем оно бессильно сползает на мостовую. Напуганный белый конь бросается вперёд, лишь усугубляя воцарившийся хаос. Вы прячете альбом и спрыгиваете со стены, одержимый одной мыслью, которую наверняка разделяет большинство присутствующих — что теперь? Что будет, если единственный наследник короля не переживёт это покушение? Престарелый отец уже не породит другого сына, а правящая семья слаба, изнурена многолетними конфликтами. Вы продвигаетесь вперёд и уже задумываетесь о картине, которую хотите создать.

Внезапно в гуще разбегающихся во все стороны людей вы замечаете высокую женщину, которую грубо хватает один из стражников. Незнакомка оборачивается, взгляды встречаются, и вы понимаете, что уже каким-то образом оказались замешанным в это дело. Вы перестали быть сторонним наблюдателем. В её строгом взгляде явно читается просьба вмешаться (29). Однако желание помочь идёт вразрез со здравым смыслом, который подсказывает как можно скорее покинуть это место (42). Вы быстро принимаете правильное на ваш взгляд решение.

2.

Ключ 5

Вы пытаетесь прорваться к трибуне, но вас отпугивает угрожающий ропот толпы. Рабочие выказывают открытую неприязнь и от угроз могут в любой момент перейти к рукоприкладству. Необходимо как можно скорее покинуть этот район. В отличие от вас Омель здесь в полной безопасности. Вам почти удаётся вырваться из удушающих объятий толпы, когда вы замечаете племянника далеко позади. Он обнимает женщину, в которой вы узнаёте незнакомку, встрявшую в историю на площади после покушения на королевского сына. Пара исчезает за углом, а вокруг снова смыкаются волны толпы. Когда удаётся вырваться из этого омута, вы сразу же бросаетесь к переулку, где исчез ваш племянник. Пусто.

Вы отправляетесь прочь как побеждённый, гадая, что скажет сестра об этом провале. По крайней мере вы получили любопытные сведения, однако доставлять неприятности племяннику не хочется. Вы скажете матери юноши, что просто не нашли его, вот и всё (70).

3.

— В таком случае я приглашаю вас прийти в рабочий квартал. Если не побоитесь, конечно. Площадь Металлургов. В восемь часов там состоится митинг технократов.

Вы стараетесь скрыть свои чувства и спокойно отвечаете:

— Я подумаю об этом.

— А я в любом случае собираюсь провести вечер именно там. До свидания, сударь.

Вы прощаетесь с незнакомкой и сразу же отправляетесь домой. Если предстоит заглянуть в самое сердце рабочего квартала, то вам стоит переодеться во что-нибудь менее заметное. Вас начинают одолевать дурные предчувствия. Как заводские рабочие воспримут слова известных своим богатством технократов? Вы опасаетесь, что сестра окажется права. Сегодня вечером Омелю, да и вам, действительно может грозить серьёзная беда (38).

4.

— Вы очень низко оцениваете своего племянника. Он не такой наивный, как вы думаете. Да, он мне сразу понравился и как человек, и как мужчина, но я не пыталась затащить его в постель. Вообще-то я изо всех сил старалась сохранить дистанцию.

— Похоже, ваши усилия не увенчались успехом.

— Не издевайтесь, пожалуйста. Грядут перемены, а нас, технократов вскоре ждут серьёзные испытания. Люди искренне ненавидят нас, так что это будет либо славный поход к вершинам власти, либо полное истребление. На самом деле я бы предпочла, чтобы Омель не развивал бурную деятельность. Даже если он когда-то следовал за технократами из-за меня, то теперь он в первую очередь думает об общем деле. Предложи я ему выбор между фракцией и отношениями, я бы вполне возможно осталась одна.

— Кажется, вы начинаете понимать.

— Что именно?

— Чего вы в итоге добились. Вы втравили Омеля в это дело, и теперь он прыгает выше головы. Даже я понимаю, что происходит. Если вы не получите власть законным путём, то попробуете взять её силой. Оратор на митинге — куда ни шло, но я не смогу принять племянника в роли бунтаря с револьвером, палящего по городской страже или регулярной армии.

— Вы просто не понимаете…

— Интересно, вы правда не видите, к чему идёт ваша игра или не хотите признавать очевидное?

— Почему вам так трудно смириться с тем, что мы правы?

— Вы хотите вернуть диктатуру священников.

— А вы думаете, что сейчас в нашей стране всё прекрасно?

— Нет, я вижу все проблемы, о которых вы кричите с трибун. Королевская власть слаба, это общеизвестный факт. Но больного лечат, а не убивают, чтобы заменить его тем, кто кажется здоровым.

— Иногда лучшее, что можно сделать — это избавить больного от страданий.

— Я вижу, что мы не придём к согласию, — мрачно замечаете вы (36).

5.

Ключ 2

Вы идёте прямо к себе и в какой-то момент краем глаза замечаете ту самую женщину, которой помогли раньше. Однако когда вы оглядываетесь и пытаетесь её рассмотреть, она растворяется в толпе. А может, она вовсе и не следила за вами? Сейчас вы не хотите думать об этом — и так корите себя за то, что ввязались не в своё дело. В наши дни помощь незнакомцам может быть столь же опасна, как ночная прогулка по рабочим кварталам. Вы ускоряете шаг, пристально наблюдая за тем, как волны паники захлёстывают город (54).

6.

Вы ищете кого-нибудь, кто не занят разговором и выглядит не очень угрожающе. Наконец намечаете подходящего кандидата и вежливо спрашиваете:

— Простите, пожалуйста, не могли бы вы мне кое-что объяснить?

Рослый мужчина окидывает вас не слишком благосклонным взглядом и коротко бросает:

— Спрашивай.

— Благодарю. Почему технократы обращаются к вам, рабочим? Ведь в прошлом священники, которых они поддерживают, использовали таких, как вы, на самых тяжёлых работах.

— «Такие, как мы» — это нормальные люди, которые усердно трудятся, чтобы прокормить свои семьи. А сейчас нас просто используют. И что, это кого-то волнует? Нет! Ты говоришь, священники сто или двести лет назад эксплуатировали людей. И что с того? Я однажды слышал, как один технократ читал рабочим записи из исторической хроники об этом «ужасном рабском труде» на благо священников. Ну, я бы хотел, чтобы меня сейчас так эксплуатировали! У нас была работа, нам за неё платили, мы прилично питались, а жили в тех же кварталах, что и сейчас, только бесплатно! О, тихо! Посмотри на трибуну. Сейчас будет говорить один великий юноша. Очень мудрый человек (56)!

7.

Вы задаётесь вопросом, где бы мог проходить митинг технократов, но никакое конкретное место на ум не приходит. Конечно же, речь не идёт о главной городской площади — даже будучи заклятыми противниками правящей династии, технократы не осмелятся выступать там, где несколько часов назад расстреляли наследника престола. Большинство считает, что именно они стояли за покушением. Тем не менее, возможно, стоит дойти до окрестностей площади, ведь там находится принадлежащая фракции контора по сбору и распространению сведений (66). Если, конечно, она открыта, в чём вы, честно говоря, сомневаетесь. Ещё можно поискать плакаты, извещающие о предстоящей сходке (69). В этом году вы уже видели несколько подобных объявлений. Что бы вы ни решили, всё лучше, чем стоять посреди улицы и предаваться пустым раздумьям. Время поджимает, пора действовать!

8.

— Азуа… — потеряно бормочет Омель.

— Ей уже не помочь. Мы уходим!

Вы забрасываете всё ещё истекающего кровью племянника за спину и направляетесь к чёрному ходу. Выбегаете на улицу и от всей души благодарите стражников за глупость: они не догадались окружить здание. Юноша слабеет каждую минуту, но всё же успевает прошептать вам на ухо какой-то адрес, добавив, что речь идёт о рабочем квартале (72).

9.

К счастью, ваши опасения не оправдываются. Молодой организм довольно быстро оправляется от ранения, и через полдня юноша приходит в сознание. Он всё ещё очень слаб, но это пройдёт. Вы видите, что дежурство у постели уже не нужно и направляетесь к выходу. Азуа провожает вас и говорит на прощание:

— Спасибо, что были с нами так долго.

— Не за что, он же мой племянник. В любом случае, что вы собираетесь делать дальше?

— Подождать несколько дней и уехать.

Вы киваете, ничем не выдавая своих мыслей. Вы не любите, когда кто-то вмешивается в вашу жизнь, поэтому и другим мешать не собираетесь. Похоже, последние события стали своеобразным испытанием для влюблённой пары. Если они по-прежнему хотят быть вместе, то, видимо, у этих странных отношений есть шанс на успех. Вы прощаетесь с Омелем и возвращаетесь домой. В конце концов, вам предстоит написать очень важную картину (39)!

10.

— Согласна. Хотя разумная доля подозрительности мне даже нравится.

— Правда?

— Да. Недостаток бдительности сгубил эту страну.

— Полагаю, сегодняшние выстрелы пробудят её.

— Так и есть! Но что будет дальше?

— Не знаю, я плохо разбираюсь в политике. Может, иногда что-то услышу или прочитаю в газете. В последнее время все твердят о технократах.

— Это самая сильная оппозиционная партия со времён превращения Империи в королевство. А что вы о них думаете?

— Они просто рвутся к власти, как и все остальные (71).

— Всё, что я слышал — только сплетни, а этого недостаточно, чтобы составить собственное мнение (3).

— Я слышал о них много хорошего (14).

11.

— Я разберусь с этим, а ты возвращайся к себе. Ты выглядишь ужасно!

Вы нехотя благодарите сестру за помощь в освобождении из-под ареста и отправляетесь домой. На каждом шагу видны последствия подавления рабочей манифестации: следы от пуль на стенах, лужи крови на мостовой, тела раненых или даже убитых демонстрантов. Когда вы наконец добираетесь до дома, то никак не можете успокоиться и судорожно сжимаете дрожащие руки. Вы никогда не забудете эту ночь…

На следующий день вас навещает Азуа, благодарит за помощь и объявляет, что ей придётся на время покинуть город. Она также просит вас поговорить с Омелем с глазу на глаз, передать ему привет и объяснить, что им пока придётся расстаться. Их пути обязательно пересекутся, но сейчас все технократы должны сосредоточиться на деле.

— В такие времена чувства должны отойти на второй план, — пафосно заявляет женщина.

Вы со своей стороны считаете, что технократка может катиться на все четыре стороны, раз уж ей не хватает смелости лично поговорить со своим любовником. Азуа ненадолго останавливается на пороге и замечает:

— Забавно. Я мечтаю свергнуть королевскую власть и спасти страну, но у меня нет сил взглянуть в доверчивые глаза этого юноши и сказать ему, что всё кончено.

— Счастливого пути, — бросаете вы вслед уходящей женщине.

Наконец-то вы избавлены от необходимости заниматься чужими делами. По крайней мере, отчасти (39).

12.

Вы стоите у въезда в поместье сестры. Двухэтажный особняк на окраине города окружён небольшим парком. Высокие железные ворота с декоративным позолоченным колоколом отделяют его от окрестных улиц. Омель хватает цепь и несколько раз энергично дёргает за неё. Он спрашивает:

— Ты зайдёшь?

— Похоже, ты хочешь знать, доложу ли я матери о том, что видел?

— Так и есть. Я совру ей, скажу, что провёл вечер с друзьями.

— А я нашёл тебя в какой-то таверне.

— Да, точно.

— Это твоя жизнь. Я не собираюсь доставлять тебе лишние хлопоты, но и лгать не стану. Я иду домой, а ты рассказывай матери всё, что хочешь (40).

— Прости, но дело слишком серьёзное, и я молчать не буду. Впрочем, если ты действительно веришь в курс технократов, то не стоит скрывать свои убеждения от матери (46).

13.

Целый день юноша борется за свою жизнь. В конце концов молодой организм, пусть и с большим трудом, побеждает подкравшуюся смерть. После относительно спокойной ночи племянник достаточно окреп, чтобы вы рискнули перенести его в материнский дом.

С огромной ношей на плечах вы идёте по разрушенным улицам, полным людей, которые пытаются устранить последствия беспорядков. Когда вы доходите до особняка сестры, несчастная женщина при виде сына падает в обморок.

Следующие пару дней Омель проводит под бдительным присмотром нанятых матерью врачей и потихоньку выздоравливает. Вы ни с кем не делитесь своими соображениями, но уже знаете: юноша восстановится физически, однако страшный шрам на годы останется в его душе. Похоже, Азуа была истинной первой любовью молодого технократа, и теперь он впал в полную апатию, становясь безвольной марионеткой в заботливых руках своей матери (39).

14.

Ключ 3

— Слухи бывают ложными. Если хотите опираться на факты, то я приглашаю вас в рабочий квартал. Сегодня, в восемь часов, на площади Металлургов состоится митинг технократов. Вы придёте?

— Да, — отвечаете вы не задумываясь.

— Тогда буду ждать нашей встречи. Увидимся вечером.

Женщина лучезарно улыбается на прощание и исчезает в толпе. Вы довольны беседой и отправляетесь домой. Если митинг состоится в рабочем квартале, то нужно переодеться. Технократы выбрали довольно странное место для сходки, но, наверное, в этом есть какой-то практический смысл. К сожалению, для вас с Омелем визит в такой район не сулит ничего хорошего. Находиться там опасно, особенно для сына крупной фабрикантши, которую многие ненавидят за скаредность (38).

15.

Вы немедленно впускаете внутрь бледного как смерть Омеля. Он поддерживает окровавленную женщину, в которой вы узнаёте ту самую возмутительницу спокойствия, которая объявилась на площади сразу после покушения на дофина. Юноша получил пулю в плечо, а его спутница пострадала ещё больше. Когда она поворачивается, вы замечаете три кровавых пятна на полотняном платье возле левой лопатки. Несколько сбивчиво она произносит:

— Рабочих слишком захватил дух восстания… Они вышли на улицы… Стража…

Она замолкает на полуслове и с грохотом падает на пол. Ведомый смутным предчувствием, вы запираете дверь буквально за мгновение до того, как кто-то пытается её открыть. Снаружи раздаётся властный крик:

— Городская стража, отпирайте! В этом доме скрываются бунтовщики! Открывай, или мы вышибем дверь!

Вы с ужасом смотрите то на потерявшую сознание женщину, то на судорожно дрожащего племянника. Его всё ещё можно спасти, хотя вы не уверены, стоит ли рассчитывать на снисходительность стражников, если вы впустите их (64). Возможно, настал час обратиться к приспешникам юноши — технократам (8). Вы принимаете окончательное решение под аккомпанемент яростных ударов прикладами в дверь.

16.

Вы неуклюже бежите к выходу с площади. Почти сразу вас охватывает смущение. Напоминаете себе какого-то сопляка, стянувшего печенье из лавки. Кроме того, кажется, будто все смотрят на вас. Неприметное лицо в толпе стало видимым, и сразу ожили старые страхи — те самые, из-за которых вы несколько лет назад отрезали себя от внешнего мира, покрывая холсты тревожными пейзажами сгоревших руин. Вы знаете, что стражник не преследует вас, но иррациональное чувство опасности заставляет кружить по городу (34), вместо того, чтобы вернуться прямиком в свою мастерскую (5).

17.

Вы без особых препятствий возвращаетесь домой, где сразу же засыпаете. Сегодняшняя ночь в Батере проходит спокойно, хотя, возможно, это всего лишь затишье перед надвигающейся бурей. Утром вы возвращаетесь к работе над картиной и трудитесь до полудня, когда неожиданный визит сестры вновь прерывает ваше вдохновение. На этот раз она выглядит смущённой и с порога говорит извиняющимся тоном:

— Прости меня за вчерашнюю сцену. Омель вернулся сразу после полуночи и всё мне объяснил. Те самые памфлеты были лишь попыткой привлечь моё внимание. В последние дни я уделяла ему так мало времени. Фабричные дела оказались важнее единственного сына… Какой позор!

— Значит, он не ходил вчера на митинг?

— Конечно нет! Он провёл вечер с друзьями. Судя по запаху, немножко перебрал с вином, но я оставила мальчика в покое. Надеюсь, ты не потратил слишком много времени на напрасные поиски?

— Для тебя время всегда найдётся.

— Ещё раз спасибо, дорогой. Я ухожу, а ты возвращайся к работе. Я знаю это твоё выражение лица, брат. Ты наверняка задумал что-то особенное!

— Предположим. В любом случае, я рад, что Омель в порядке. Особенно если учесть, что…

— …парень влез в опасную игру. Он соврал тебе. Вчерашний вечер Омель провёл в рабочем квартале. Я своими ушами слышал его пламенную антиправительственную речь. Как мать, ты должна знать правду — он технократ (21).

— …вчерашний день мог и вправду закончиться бедой. Хорошо, что он отдыхал с приятелями, а не бродил по опасным улицам (24).

18.

Ключ 9

Вам не удаётся пройти вглубь рабочего квартала, где каждый переулок забит восторженной толпой до отказа. Кажется, что все жители, ведомые каким-то предчувствием, решили одновременно выйти из домов. Повсюду ощущается нервное ожидание. Где-то вдали слышны бурные овации. Люди во весь голос скандируют лозунги. Слова некого оратора (возможно, Омеля) передаются из уст в уста. Какой-то человек рядом с вами решительно произносит:

— Они призывают действовать.

С каждой минутой волнующая атмосфера всё больше захватывает вас, и вдруг раздаётся какой-то клич, на который отвечают со всех сторон. Вы не понимаете, что происходит, а тем временем волны толпы, подобно стремительному течению реки, влекут вас к «богатым» кварталам. Вы с ужасом обнаруживаете, что в руках идущих рядом людей внезапно появились вырванные откуда-то доски, молотки, палки, булыжники и бутылки с отбитым горлом. С четверть часа вы в полуобморочном состоянии идёте вперёд, зажатый в центре плотной группы кричащих людей. Внезапно раздаётся залп из десятка стволов, и крики на мгновение стихают. Какой-то человек падает на мостовую совсем рядом, зажимая окровавленной рукой простреленную шею. Ведомый слепым инстинктом, вы бросаетесь бежать вместе с остальными.

Непонятно как вы снова оказались в почти опустевшем рабочем квартале. Проходите мимо плачущей женщины, которая бормочет:

— Всё не так! Не так! Он говорил, мы должны писать петиции и достучаться до власти. С помощью петиций, петиций…

Ключ 5 — 73

Нет ключа — 74

19.

Вы молча покидаете рабочий квартал и, лишь пройдя ещё несколько улиц, осторожно заводите разговор:

— Как самочувствие после выступления? Ты достучался до этих людей, говорил как заправский оратор.

— Тут не нужен большой ораторский талант. Речь идёт об истине, которую скрывает правящая клика, а эти простые люди чувствуют правду. Технократия — лучший путь для всех, и неважно, обитаешь ли ты во дворце или в угольном подвале.

— Может, ты и прав, кто знает. Я художник и не ввязываюсь в политику.

— Раньше я тоже не вникал, но потом изучил доктрину технократов и понял, что они борются за правду и справедливость.

— У тебя хороший наставник, — осторожно замечаете вы.

— Так и есть. Азуа посвятила меня во многие политические вопросы. Она заставила меня понять, что нужно действовать.

— Выходит, ты расширил свой кругозор.

— Нет же! Она указала мне цель. Новые горизонты — это жалкая, утопическая чушь, придуманная для скованных страхом и бессилием масс, — племянник декламирует заученные фразы. — Широкий кругозор означает, что человек озирается во все стороны, теряет время и бродит с места на место как пьянчуга. Напротив, если упорно стремиться к единой, строго определённой цели, то мы рванёмся вперёд с точностью пули, нацеленной в сердце врага.

— Больше похоже на скачок зашоренной лошади (58).

— Очень уж воинственная риторика (35).

20.

Вы спрашиваете себя, куда бы молодой сторонник технократов мог отправиться в такой день. Самым вероятным местом кажется контора фракции в окрестностях злополучной площади (51). Однако вы совсем не уверены, что сегодня там удастся кого-то застать, а также сообщат ли «постороннему» информацию о запланированном митинге. Всё-таки члены этого общества открыто говорили о своей ненависти к королевской семье, и для многих из них сегодняшнее убийство — скорее повод для торжества, чем тревоги. А это, в свою очередь, могло спровоцировать некоторых ревностных монархистов на ответные действия. Кто знает, может, они громят контору технократов прямо сейчас? Можно поискать плакаты, извещающие о запланированной сходке, но, насколько вам известно, они не висят на каждом углу (25). Обычно только сами технократы и их сторонники знают, где искать новые объявления об очередном митинге. Кстати, именно на эту приманку «тайной» организации клюнули многие молодые активисты, вроде вашего племянника. Возможно, к тому времени, как вы найдёте афиши, собрание закончится, если его ещё раньше не разгонит разъяренная толпа. Вы раздражённо кусаете губы, зная, что не можете позволить себе роскошь спокойных раздумий. Действовать нужно немедленно.

21.

Ключ 7

— Но… Это же… — сестра на миг бледнеет, а затем её лицо заливает краска. — Это скандал! О, спасибо за честность, милый брат. Так больше не может продолжаться! Неблагодарный мальчишка ответит за свою ложь! Я не прощу его, не прощу!

Собеседница уходит не попрощавшись, зато хлопнув дверью. Вы только что втравили племянника в серьёзные неприятности, однако думаете, что случившееся всё-таки пойдёт ему на пользу. Лучше уж встретиться лицом к лицу с рассерженной матерью, чем с буйной толпой или городской стражей. А если он действительно верит в дело технократов, то пусть воспринимает ожесточённое сопротивление дома как испытание на прочность. В любом случае на какое-то время вы заимели смертельного врага (49).

22.

Одиночество длится недолго: вскоре в карцере оказывается и Азуа. Стражник грубо вталкивает её в каморку, и женщина с размаху ударяется о дальнюю стену. Тем не менее, она твёрдо стоит на ногах, хранит гордое молчание и вызывающе смотрит на своего мучителя, который с грохотом захлопывает дверь. Только тогда женщина замечает ваше присутствие и, всплеснув руками, радостно говорит:

— Мы снова встретились!

— Похоже, меня преследуют неудачи.

— Как скажете. Однако мы оба желаем добра Омелю, и ссориться нам незачем.

— Я и не собираюсь спорить. Просто меня раздражает, что я оказался замешанным во всё это дело против своей воли.

— Не всегда получается оставаться наблюдателем. Омель решил действовать, и вы можете им гордиться.

— Извините за прямоту, но вся жертвенность мальчишки объясняется очень просто. Его интересует вовсе не курс технократов, а интимное знакомство с вами (33).

— Зачем вы втянули его в это дело? Неужели причина в моей сестре? Хотите, чтобы о вас узнали все благодаря этой скандальной связи (41)?

23.

— Уверяю вас, далеко не многие поступили бы так, как вы, особенно в такой день.

— Я согласен в том, что эти несколько минут из жизни нас, глубоких провинциалов, явно изменят всё королевство.

— Надеюсь, изменят к лучшему, — решительно отвечает собеседница.

— Стражник не ранил вас?

— К счастью, нет. Благодаря вашему вмешательству.

— Хорошо. Могу я узнать о причине той стычки?

— Я крикнула кое-что, и ему это не понравилось.

— Вот как.

— В любом случае, ещё раз спасибо за помощь. В наше время мало по-настоящему смелых людей. А что вы думаете о технократах? — неожиданно спрашивает женщина.

— Они просто рвутся к власти, как и остальные фракции. Единственное их отличие — в организации. Думаю, они создают что-то вроде элитной касты (71).

— Боюсь, я слишком мало знаю об этих людях. Всё, что я слышал — только сплетни, а этого недостаточно, чтобы составить собственное мнение (3).

24.

— Ты прав. В любом случае спасибо тебе ещё раз. Я уже ухожу. Работай спокойно и обязательно сообщи, когда всё будет готово. Уже нашёл место в галерее?

— Я ещё даже толком не приступал к рисованию.

— Что бы ты без меня делал, несчастный? Искусство или бизнес — везде действуют одни и те же правила. Впрочем, не беспокойся: я как всегда обо всём позабочусь. Просто скажи мне, когда картина будет готова.

— Что ж, спасибо. Как всегда, — отвечаете вы с ноткой иронии.

Не похоже, что собеседница уловила вашу колкость, а может, просто решила не реагировать. Она прощается и, пожелав удачи, уходит. Вы можете вернуться к работе, что с радостью и делаете (27).

25.

Вы постепенно продвигаетесь вглубь города, по пути заглядывая в узкие улочки, сомнительные подворотни и первые попавшиеся кабаки. К сожалению, ваши изнурительные поиски безрезультатны. Когда вы направляетесь к последнему неизученному району, уже темнеет. Населённые в основном рабочими съёмные хаты выглядят ужасно. Это беднейшая часть Батера, и с каждым годом она всё больше увязает в нищете. Вы не собираетесь оставаться здесь ни одной лишней минуты и в действительности не ожидаете найти ничего, кроме неприятностей. Вы машинально осматриваете местность и в изумлении замираете, обнаружив на кирпичной стене какой-то лачуги афишу технократов. Удивление только возрастает, когда вы видите упоминание о запланированном месте встречи. Сходка состоится здесь, на площади Металлургов, в самом сердце рабочего квартала. И начнётся она совсем скоро. Не желая терять драгоценное время, вы отправляетесь на поиски племянника (30).

26.

Проходит целый день, прежде чем вы обретаете свободу. Стражники ведут себя очень любезно, и вы понимаете, что сестра в очередной раз потянула за нужные ниточки. Однако даже её связи не смогут защитить от скандала, который женщина, по всей видимости, считает чем-то в сто раз хуже смерти. По Батеру распространяется сенсационная новость: сразу после бунта ненаглядный сын вашей сестры сбежал из города вместе с женщиной, намного старше его самого. В довершение всех бед спутница оказалась технократкой. Вы улыбаетесь про себя, думая о привыкшей к беспрекословному подчинению сестре, которая внезапно обнаружила, что она не всесильна. Омель предпочёл тепло женских объятий холодному тону материнских увещеваний.

Мысли о семействе не слишком долго занимают ваше внимание — вы поглощены кропотливой работой над создаваемой картиной (39).

27.

Ключ 8

Вы рисуете пять часов без передышки, наконец придавая своим видениям определённую форму. Вы довольны и усаживаетесь перед мольбертом, обдумывая, какие цвета подойдут, чтобы лучше передать драматизм сцены. Раздумья прерывает неожиданный визит Омеля. Юноша извиняется за беспокойство и торжественно говорит:

— Вечером состоится очередной митинг. Дядя, ты не хочешь пойти со мной? Правда, сегодня я не выступаю, зато будет кое-кто из столицы.

— Не знаю, я готовлюсь к созданию новой картины. Как тебе эскиз?

— Выглядит интересно. Тут изображается покушение, и всё же королевский сын далеко не на первом плане.

— Здесь главный герой — общество. Каждый ряд зевак я изображу несколько иначе.

— А что скажешь о моём предложении?

— Если честно, оно меня не очень интересует.

— Знаю, но ты ведь можешь и передумать. Акция состоится в десять часов, там же, где и вчера.

— Что ты скажешь матери на сей раз?

— Что-нибудь придумаю.

— Ну, смотри сам.

— В любом случае, милости просим.

Племянник уходит, оставляя вас в растерянности. Сегодня у вас нет ни малейшего желания куда-то идти, особенно на сходку технократов, а с другой стороны, вы вроде как должны позаботиться о безопасности члена семьи. Вы поглядываете на эскиз, думая, что не стоит торопиться с решением. Пока есть дела поважнее (49).

28.

Тюрьма, расположенная на самом верху трёхэтажного штаба, забита под завязку. Десятки глаз следят за вами из-за решётки, и гневные крики только усиливаются, когда вместо переполненной общей камеры вы попадаете в тесный карцер с кирпичными стенами и массивной деревянной дверью. В ней имеется небольшое окошко и люк для подачи еды. Единственный источник света — это небольшой оконный просвет, забранный решёткой и расположенный приблизительно в трёх метрах от пола. К сожалению, он вне досягаемости. Перед тем, как бросить вас в эту тесную каморку, конвоир предупреждает своего напарника, сидящего за столом в нескольких метрах:

— Это политический. Не вздумай заговорить с ним!

Ключ 10 — 22

Ключ 21 — 26

Нет ключей — 52

29.

Вы пробираетесь к борющимся и с силой отталкиваете удивлённого стражника. Тот теряет равновесие и больно ударяется о камни мостовой. Темноволосая женщина лучезарно улыбается, исчезая в толпе. Сбитый с ног страж порядка изрыгает некое подобие яростного рёва и орёт во всю глотку:

— Стоять, сволота!

Вы чувствуете, как вас охватывает страх. Возможно, стоит объяснить ему свой поступок (37) или лучше броситься наутёк (16)? Теперь уже оба решения кажутся одинаково плохими, но это, увы, не отменяет необходимости что-то предпринять.

30.

Ключ 4

Маленькая площадь заполнена до краёв. Вы с радостью понимаете, что царящая здесь атмосфера выдаёт скорее волнение, чем недовольство публики. Жаль, что не удалось переодеться во что-то более подходящее. Ваша элегантная одежда явно раздражает рабочих. Вновь и вновь за спиной звучат резкие замечания, а люди неохотно расступаются, пока вы пробираетесь сквозь толпу в поисках племянника. Шансов протиснуться к трибуне нет, а ведь именно там может стоять ваш юноша. Смирившись с этим, вы оглядываетесь, но встречаете только гневные и презрительные взгляды. Внезапно в голову приходит мрачная мысль — вовсе не Омель подвергается опасности в этот вечер (56).

31.

Вы всерьёз задумываетесь о том, чтобы посетить рабочий квартал. Несмотря на то, что вы сказали племяннику, ситуация начинает понемногу вызывать ваш интерес. Разумеется, привлекательна не сама политика, а скорее атмосфера не совсем законных митингов с пламенными речами. Это была бы отличная тема для картины, хотя вы, конечно, не можете или, лучше сказать, не хотите её использовать. Вас сразу обвинят в симпатиях к «подрывной» деятельности, а вы не намерены открыто выступать ни за одну из сторон. Нужно сохранять нейтралитет до тех пор, пока позволяют условия, что, впрочем, не означает отказа от участия в сегодняшнем митинге. Можно ненадолго заглянуть в рабочий квартал и сразу уйти, если почувствуете угрозу (18). С другой стороны, перспектива домашнего отдыха выглядит соблазнительно, а рисковать лишний раз вы не любите (60). Размышляя, вы приносите из погреба небольшую бутылку вина. Она поможет несколько прояснить мысли перед тем, как принять решение.

32.

Вы изо всех сил пытаетесь вырваться из объятий толпы и пробиться в ту сторону, куда только что ушёл Омель. Следуя за ним на одну из пустынных улочек, вы надеетесь, что после выступления молодой человек просто вернётся домой. Вы почти вбегаете в переулок и застаёте племянника за беседой с какой-то женщиной. Её лицо кажется смутно знакомым. Внезапно вы вспоминаете обстоятельства, при которых встретили её. Именно эту женщину преследовала городская стража вскоре после покушения. В этот момент собеседники умолкают и с подозрением смотрят на вас.

— Дядя! Что ты здесь делаешь? — спрашивает встревоженный юноша. — Тебя мать прислала?

— Да, — спокойно отвечаете вы. — Она волнуется за тебя.

Ключ 2 — 68

Нет ключа — 65

33.

— Наши отношения здесь ни при чём. Мы случайно встретились на собрании, и вы не сможете обвинить меня в том, что я заманила Омеля в ловушку.

— Но ведь вполне естественно, что он решил поучаствовать в вашем деле. Он молод и хочет произвести на вас впечатление.

— Возможно. Однако мои намерения чисты.

— На мой взгляд, всё выглядит иначе. Вам очень выгодна эта связь. Омель обеспечивает вам привилегированное положение в среде технократов и, полагаю, удовлетворяет и другие потребности.

— Да, у нас роман. Не думаю, что в этом есть что-то постыдное. Ещё раз повторю: я не считаю его пешкой в своей игре. Мы оба верим в курс технократов и трудимся ради общего блага.

— А я думаю, что вы ни за что не откажетесь от молодого любовника и столь одарённого оратора. Он нравится вам как мужчина и позволяет занимать видное место среди технократов. Сплошные плюсы (4).

— Я уже говорил: к сожалению, меня впутали в это дело. Кто знает, может, вы и не лжёте. Сложно сказать, ведь мы с вами не знакомы. Всё, что я хочу — это мирная жизнь. Племяннику я желаю того же (57).

34.

Ключ 1

Время от времени вы оглядываетесь, опасаясь слежки. Вы с недоверием посматриваете и на проходящих мимо стражников, которые заполонили все улицы. По сути, им можно даже посочувствовать, ведь теперь их ждут тяжёлые дни. Кто знает, дело может дойти и до крупных беспорядков. Вот уже несколько лет фракция технократов набирает всё большую популярность в Батере и по всей стране. Вы решаете побродить ещё немного и в глубине души надеетесь, что небольшая прогулка позволит пропитаться атмосферой города, потрясённого покушением. Тогда её можно будет передать в своей следующей картине. В итоге вы долго расхаживаете по улицам, пока не решаете всё же вернуться домой (54).

35.

— Мы живём в смутные времена, дядя. Если не биться, то проиграешь.

— Я не воин.

— Но ты художник, а он гораздо важнее, чем воин. Одна твоя картина может отозваться громче, чем каждодневные протесты. Слова и картины — сильное оружие, с них всё и начинается.

— Однако на них, увы, не заканчивается. Часто бывало, что художник невольно разжигал огонь, который поглощал и картины, и его самого.

— Это правда. Но лучше скажи, что ты вообще знаешь о технократах? Факты, а не домыслы.

— Признаюсь честно — почти ничего. В основном то, что узнал от тебя сегодня.

— Самое главное в нашем учении — это гармония. Речь идёт о том, чтобы священники снова стали хранителями знания, а не купцами, сбывающими вверенный им товар.

— Тогда достаточно провести глубокие преобразования в самой касте. Так почему же вместо этого технократы хотят восстановить единовластие первосвященника?

— Потому что только так можно контролировать служителей культа. Имей в виду — лишь малая часть священников поддерживает технократию. Они предпочитают наживаться, продавая хранимые знания. Во времена Империи священные капитулы решали, какие именно идеи и изобретения следует обнародовать в определённое десятилетие.

— И если мне не изменяет память — убивали независимых конструкторов и изобретателей.

— Бунт всегда подавляется кровью, даже сейчас. Но подумай о чудесных преимуществах, которые даёт управляемое развитие техники. Многие годы тысячи мастеров вместе с военными работают над конкретными элементами грандиозных планов. Так было с насосами высокого давления, оружием, транспортом, который работает благодаря человеку, и воздушными шарами. Если бы железную дорогу построили во времена Империи, то рельсы покрыли бы всю страну и соединили бы не только богатые города, но и все местечки и окрестные деревни. И, конечно, вокзалы не принадлежали бы только купцам и магнатам. Они должны служить всем.

— Если у людей будет время путешествовать. Планы священников весьма полезны, не спорю, но их осуществление стоило дорого, а продолжалось долго. Создавая прекрасные условия потомкам, каждое поколение продолжало работать в поте лица с мыслью о детях. Наибольшую выгоду получили только военные.

— Само собой! Древние оставили нам необъятные пласты знаний и при этом предупреждали об угрозе извне, из-за пределов Континента. Значит, у них явно были причины для беспокойства. А что же делает нынешний кесарь? Он лелеет какие-то кощунственные фантазии о путешествии за границы Континента! Между тем, мы ещё не покорили его целиком!

— Мы владеем большей частью земель, и это не считая пустынь. Разве их мало?

— Слишком мало! Империя покоряла, собирала всё больше сил и средств, а королевство довольствуется доставшимся наследством. Сегодня никто не осмеливается начать войну. Кучка трусов и предателей!

— Давай оставим эту тему, — предлагаете вы, заметив, что племянник всё больше распаляется. — Мы почти пришли.

Вы замолкаете, и последние минуты совместной прогулки проходят в напряжённой тишине (12).

36.

Азуа решает не продолжать разговор, и, судя по измученному виду, всё, что нужно женщине сейчас — это глубокий сон. Вы смотрите на спящую технократку и в глубине души признаёте, что её красота вскружила бы голову любому, не говоря уж о молодом человеке без жизненного опыта. У юного Омеля, который пытается любой ценой вырваться из-под опеки матери, просто не было шансов.

Вы проводите в заключении несколько часов, а затем в карцере появляется стражник. Он вежливо извиняется за «допущенную ошибку» и провожает вас к выходу. Связи сестры в очередной раз оказались полезными, и вы встречаете её сразу после освобождения. Мертвенно бледная сестра начинает разговор, а её голос выдаёт страдание.

— Омель уже дома. Доктор сказал, что его рана не… Не смертельна. Он поправится.

— Это хорошая новость.

— Да, но всё остальное… Мне показывали какие-то бумаги, оказывается, за ним следили… Он… Он технократ! К тому же у него роман с какой-то женщиной. А ей за тридцать! Власти не знают, кто она, но их агент видел… Она совратила моего сына, — женщина буквально шипит от ненависти. — Я не хотела втягивать тебя, но ты же понимаешь — семейное дело… Никто посторонний не сможет…

— Конечно. Мы должны сами стирать своё грязное бельё.

— Твой цинизм порой пугает меня.

— Это не цинизм, и ты это знаешь. Я вижу и рисую мир таким, каков он есть.

— Разумеется. Извини, всё это так внезапно… Стражник сказал, что тебя держали в камере с какой-то женщиной. Ты её знаешь?

— Это та самая технократка… Подруга Омеля (47).

— Нет, они просто схватили первую попавшуюся девицу. Надеюсь, её скоро освободят (11).

37.

— Я очень сожалею… — неуверенно начинаете вы, глядя на разъярённого стражника, который только что вскочил с мостовой.

— Да чтоб тебя, дурачина! Эта дрянь громко радовалась покушению!

— Но я же не знал. Я видел только попавшую в беду женщину.

— Проклятый рыцарь! И кто ты вообще такой? Родословная, общественное положение?

Сохраняя невозмутимый вид, вы гордо рассказываете о своём происхождении, повергая собеседника в ужас. Ваш отец был не последним человеком в Батере, а старшая сестра управляет полученными от него в наследство текстильными фабриками. Стражник предпочитает не проверять, действительно ли вы тот, за кого себя выдаёте. Кроме того, сшитые на заказ одежды ясно показывают, что вы не являетесь бедняком, мелким ремесленником или купцом.

— Ладно, служба не ждёт, — мрачно говорит собеседник.

— Удачи, — на ходу бросаете вы, отправляясь своей дорогой.

Вы уходите, раздосадованный тем, что пришлось сослаться на своё происхождение. Вы терпеть не можете таких ситуаций, ведь вас с детства преследует чувство, что эта принадлежность к знати ничем не заслужена. Даже ваш талант к рисованию развивался не спонтанно, а под бдительным присмотром сонма нанятых отцом учителей.

— Довольно! — сердито шипите вы себе под нос.

Вы отбрасываете мысли о прошлом и концентрируетесь на настоящем. Нужно как можно скорее добраться до дома и начать рисовать (54).

38.

Небольшая, плохо замощённая площадь до краёв заполнена взбудораженными людьми. Заводские рабочие столпились перед высокой деревянной трибуной, примыкающей к стене одного из кирпичных домов, окружающих площадь. Ваш простой наряд выдержал экзамен — вы не вызываете подозрений, или по крайней мере никто не демонстрирует явную неприязнь к чужаку в этом мрачном, почти рабском мире. Несмотря на все усилия, вы так и не нашли Омеля и уже начинаете сомневаться, что это вообще возможно. Кроме того, вас занимает проблема связей технократов с рабочими. Почему знатные последователи священников ищут поддержку среди городской бедноты? Вас так и тянет спросить об этом кого-нибудь из собравшихся (6). С другой стороны, вы не решаетесь завязать разговор (61). Лучше оставаться просто лицом в толпе, а незнакомец с навязчивыми вопросами, который вдобавок совершенно не вписывается в этот район, может вызвать обоснованные подозрения.

39.

Жизнь в Батере постепенно приходит в норму. После насильственных рабочих восстаний, вдохновлённых технократами, власти запретили местную фракцию. Её участники стекаются в другие города или попрятались по домам, дрожа за свою жизнь. Между тем, возмущённые кровавым подавлением недавней демонстрации рабочие объявляют о столь же кровавом возмездии. Общую атмосферу опасности дополнительно подогревают вести из столицы. Отчаявшийся и совершенно сломленный после смерти сына король ищет утешение в постоянных спорах с первосвященником, неформальным лидером технократов. Отовсюду распространяются слухи о том, что кесарь устал от беспорядков в стране, а убийство сына считает последним доказательством краха своей модели правления. Для него это личное поражение. Раздавленный монарх потерял всякую волю к власти.

Тем временем люди с тревогой читают в газетах заголовки, трубящие о растущей поддержке технократов со стороны армии. Военные в свою очередь всё громче твердят о необходимости более радикальных мер и призывают «крепко взяться за штурвал для спасения тонущего корабля Отчизны».

Посреди этого океана растущей социальной и политической напряжённости застыли вы, полностью поглощённый созданием своего шедевра.

Перейдите к Главе 2 («На вольных хлебах»)

40.

— Спасибо, дядя.

— Надеюсь только, что этот роман с политикой не доведёт тебя до беды.

— Я буду осторожен.

Направляясь к дому, вы больше не думаете о настоящем и фокусируетесь на проработке замысла будущей картины. Вы не хотите углубляться в нюансы текущей политической ситуации и втайне надеетесь, что история с убийством дофина не сильно повлияет на вашу жизнь и творчество. К сожалению, в глубине души зреет мысль, что эти надежды весьма призрачны. Грядут перемены, и они заставят и вас, и других художников принимать непростые решения. В эти смутные времена талант может легко привести человека и в светский салон, и на виселицу.

Этой ночью вы постоянно просыпаетесь и даже во сне обдумываете детали будущей картины. Когда усталость наконец берёт своё, за окном уже светает. Вы встаёте ближе к полудню и после скромного завтрака охотно приступаете к работе. Творческий труд пойдёт вам на пользу (27).

41.

— Вы художник, но не видите картину в целом. Батер — всего лишь приграничный городок. В масштабах страны не важно, получат ли здесь технократы всю полноту власти. Настоящая политическая борьба ведётся в столице. А мы, рядовые члены фракции, просто хотим открыть людям глаза. Я верю в наше дело. Омель верит в него.

— А я не верю в эту благородную борьбу за правду. Может, Омель действительно так думает, но вы-то не производите впечатления наивной женщины. Если технократы победят, то начнут уничтожать политических противников по всей стране. Сторонники, напротив, будут вознаграждены. И тут возникает ваш интерес. Вы хотите во что бы то ни стало протолкнуть Омеля на вершины местной иерархии. Он обязательно отблагодарит вас, если, конечно, технократы обретут власть.

— Вы думаете, это всё, чего я хочу? Власти?

— Я не знаю ни одного человека, который бы не хотел расширить своё влияние. В том или ином виде.

— Значит, вы попали в компанию, которая достойна сожаления.

— Ну, по крайней мере, это не одержимые ненавистью фанатики, погрязшие в прошлом (36).

42.

Вы отворачиваетесь от преследуемой женщины, досадуя на самого себя и собственную нерешительность. Вы покидаете площадь быстрым шагом и грубо расталкиваете прохожих. Образ незнакомки стоит выкинуть из головы или по крайней мере попытаться это сделать. Кто знает, может, она чем-то спровоцировала стражника? В конце концов, он и его товарищи при исполнении и не будут бросаться на людей просто так. И во всяком случае не следует размениваться на то, что вас напрямую не касается. Сейчас вы в первую очередь должны сосредоточиться на живописи. Чем скорее вы запечатлеете сцену покушения на королевского сына, тем лучше. В артистической среде Батера только вы пользуетесь достаточным уважением, чтобы затронуть эту тему без обвинений в паразитировании на трагедии. Однако здесь хватает и молодых, амбициозных художников, которые, возможно, захотят обрести известность благодаря происшествию. Вы не собираетесь никому уступать эту арену — и ускоряете шаг, мысленно рисуя эскиз будущей работы (54).

43.

Омель смело оглядывает собрание и многозначительно молчит, дожидаясь, пока установится относительный покой и тишина. Затем, набрав побольше воздуха, он громко и резко объявляет:

— Сегодня мы стоим на распутье! Судьба неожиданно повернулась так, что наш город, самый далёкий от центра страны, стал ареной исторических событий. Из надёжного источника мне стало известно, что сегодняшнее покушение было успешным. Эрцгерцог мёртв!

— Смерть королевству! — громко выкрикивает кто-то из толпы и получает в ответ бурный залп аплодисментов.

Молодой оратор ждёт, пока толпа утихнет, и продолжает прерванную речь:

— Это исторический момент! Скажу больше: я доподлинно знаю и то, что убийца никак не связан с технократами. Если даже посторонние видят смертельную угрозу, исходящую от прогнившего королевского престола, то мы-то, находясь в авангарде прогресса, уж точно должны действовать и возродить нашу славную имперскую традицию!

— Да здравствует Империя!

— Долой короля!

— Слава монархии и да вернётся царь-первосвященник!

Вы с ужасом слушаете эти оголтелые крики. В другом районе города стражники могли бы без всяких последствий избить любого, кто решился бы произнести такое вслух.

— Друзья, — пылко продолжает Омель, — близится наше время! Время, когда вы, рабочие, кровь и плоть нашего народа, вновь займёте прежнее положение. Когда священники полностью контролировали развитие техники, никакие вельможи не могли скупить в библиотеках все чертежи и использовать их только для своей выгоды! Они бы не позволили столь легкомысленно обойтись со священным наследием, доставшимся нам от наших далёких предков. Какую пользу мы получили от паровых двигателей, которые служат единицам? Последний писк моды, поезд, какой с него прок? Кто может позволить себе путешествие? Богачи! Кто получает прибыль от продажи билетов? Вельможи! Что остаётся в государственной казне? Пустота! Жалкие медяки, прискорбно низкие налоги, которые платят купающиеся в золоте пассажиры! Да, богатые люди были и раньше, но с них требовали гораздо больше. За собственностью на имение следовала большая ответственность! Вам скажут, что во времена Империи люди жили под грозной, железной рукой царя-первосвященника. Всё верно! Но были и крепкие отеческие объятия. Нас удерживали от падения! Сейчас нет никакой железной длани, вместо неё — огромная жирная рука, она готова схватить за горло, раздавать тумаки, вырывать кошельки! Чего стоит король, который не способен принять ни одного самостоятельного решения?! Он вынужден советоваться с наместниками разных уделов нашей великой страны. Теперь эти губернаторы ведут себя как монархи, но заботятся только о своём клочке земли. Они не желают смотреть на вещи в перспективе и с точки зрения общего блага! У короля нет ни мудрости священников, ни власти царя. Он марионетка! Пять столетий назад Гриф, наш великий вождь, первый царь-первосвященник, начал строить Империю, которая веками гордо стояла на страже прогресса и справедливости, а теперь стала всего лишь воспоминанием, тенью старого доброго времени. Почти целый век мы наблюдаем это жалкое зрелище, игру бесталанных актёров — кесаря и его придворных. Настал час опустить занавес! Грядёт время перемен! Мы, технократы, есть светоч, фонарь в ваших руках, руках честных людей. Вам решать — отложить ли его в сторону и бродить как слепец во тьме или же идти на штурм будущего. Если вы жаждете перемен, если вы устали быть мусором, грязью под ногами жирных вельмож, идите в будущее вместе с нами. Да здравствует технократия! Да здравствует Империя!

После заключительных слов толпу охватывает настоящий восторг. Буря аплодисментов и криков совершенно оглушила вас. Вы чувствуете себя слабым, захваченным этим гневным, мстительным миром, о существовании которого даже не подозревали. Вы из последних сил пробиваетесь к трибуне, с которой спускается ваш гордый племянник, освобождая место следующему оратору.

Ключ 3 — 67

Ключ 4 — 2

Нет ключей — 32

44.

Это городской стражник, и он произносит дрожащим от волнения голосом:

— Рабочие вышли на улицы! В городе начался бунт! Никуда не ходите и никому не открывайте! Они идут сюда!

Стражник уходит, и вы видите, как жильцы дома напротив получают такое же предупреждение. Вас бросает в жар. Сами по себе беспорядки не так страшны — скорее всего, протестующие просто пройдут под вашими окнами. Вы беспокоитесь за Омеля. Сейчас вы уже не можете позволить себе роскошь равнодушия. Отперев дверь дрожащими руками, выбегаете на улицу. Вдалеке раздаётся чей-то крик, а сразу за ним следует залп. Мрак ночи расцвечен кровавым заревом пожаров, уничтожающих город. Очевидно, что Батер, каким вы его знали, погибнет в эту ночь. Посеянные недавним покушением семена раздора принесли кровавый урожай.

Ключ 6 — 50

Нет ключа — 48

45.