Бесплатный фрагмент - Ферзь

Синопсис

После баскетбольной игры Рико попадает в больницу, где чаще обычного начинает видеть сны. Он расспрашивает лечащего врача, но тот, лишь пожимая плечами, советует мальчику самому во всем разобраться.

Подростка выписывают и, когда он едет домой, вновь видит ужасный сон, который долгие годы отравляет жизнь.

Минул месяц, и все, вроде как устаканилось, голова прошла, дни вернулись в обыденное русло. Но ночь дает понять, что жизнь уже не будет прежней, мальчик видит прекрасный сон, как наяву, но наутро не придает тому значения. Очередной день, школа, уроки, ужин с родителями, и перед сном чтение.

Мама берет Рико с собой к тете, где картина разворачивается точь-в-точь, как в книге перед сном. Детская комната и ребенок, игрушечная железная дорога и паровозик. Будильник обрывает все, но в этот раз в руках мальчика лежит локомотив, что только недавно казался вымышленным.

Очередная ночь завладела мальчиком, который, робко, словно без спроса, продолжал пользоваться ей.

Следующая неделя окончательно показала, что дневная жизнь не сравнится с ночной. Отрок ходил по разным местам, крал вещи и разговаривал с людьми, которые лишь льстили в ответ.

В это время картина переносится по ту сторону, где создание золотого песка (Сеятель) под ночным небом дарит сны, после, наутро возвращается в свой песочный мир, где замечает недостаток волшебной материи и решается отыскать виновника.

В один из дней после очередного похождения, главный герой возвращается с головой в свой мир и задается вопросом, что вообще он творит.

Мальчик пробуждается во сне и решается воплотить в нем свой день. Он встречает девушку в магазине. В голову приходит идея вытащить красавицу из сна, который обрывается от рук Сеятеля.

Парень со страху на неделю забывает о снах, но не может забыть о девушке, поэтому решается вытащить ее вновь.

Мальчик просыпается в поту и видит Сеятеля, который прямо дает понять, что главному герою здесь не рады и говорит, чтобы тот довольствовался обычными снами, после чего уходит, забирая ворованные вещи.

Рико не собирается с этим мириться и вновь засыпает, но вокруг себя видит ничего. Он кричит, ругается, плачет и призывает Сеятеля, который дает ему шанс все исправить.

Мальчик попадает в мир песка, где случайно наведывается в чужие владения, что пронизаны страхами, от которых парень пытается сбежать, и в конечном счете натыкается на Сеятеля.

Мужчина отчитывает и отчитывается, и в момент прощания знакомит мальчика с Киббо – пауком и нянькой.

На следующую ночь Рико возвращается в кабинет, где его ждет Киббо, который провожает мальчика до лавки торговца.

Там они встречают Бонвивана, которого Киббо и Сеятель недолюбливают, поэтому мальчика оставляют наедине, до этого наговорив гадостей про торговца.

Главный герой находит подход к купле-продажнику, и даже просит того помочь избавиться от плохого сна, что оказывается кошмаром, который чуть не выбирается из головы и не разносит лавку.

Когда главный герой просыпается, ему разрешают не идти в школу. Вместо этого его отправляют в парк развлечений, где из детского сознания уже в материальный мир просачивается кошмар. Он разносит почти весь парк, но с помощью внутреннего Сеятеля мальчик справляется со страхом и отправляет его в мир песка.

На следующий день мальчик и Киббо идут к Нирване, так зовут хозяйку комнаты, где мальчик приближается к главному ответу жизни.

Рико роднится с миром снов, что замечает Сеятель, поэтому берет юнца на работу, где показывает и объясняет все, что происходит, тем самым сближается с ребенком, которого приходится выпроводить из-за неполадок с миром.

Мальчик не собирается сдаваться, он принимает снотворное и возвращается, но кабинет пустует. Судьба приводит к Бонвивану, который рассказывает герою свои историю. Мальчик просыпается в кабинете, где его встречает Киббо и отправляет к Сеятелю, который просит о помощи.

Двое прогуливаются по выгоревшему кварталу Гонконга, где находят дом, с которого все началось. Сеятель отматывает время, чтобы понять, с чего все началось. Герои находят ребенка и его кошмар в прошлом. Теперь остается повторить это в будущем.

Искать не приходится, так как кошмар сам открывается. Он создает огненное кольцо вокруг больницы, где находится девочка.

Сеятель и Рико принимают бой. Пока Сеятель противостоял кошмару, Рико искал дитя в больнице.

Девочка выходит на улицу, но без Рико, который отправляется в материальный мир от рук незнакомца. Сеятель побеждает кошмар.

Мальчик просыпается и узнает из интернета, что больница не пострадала. Главный герой возвращается к Сеятелю, который открывает еще некоторые тайны вселенной песка.

Рико расспрашивает Сеятеля о черных сосудах, что видел пару раз у властителя снов. Сеятель говорит, что в них хранятся семь побежденных грехов.

В первую ночь Сеятель рассказывает о «Гордыне» и том, как он с ней справился. После чего мальчик идет к Нирване, где узнает о том, что в ней главное.

На следующую ночь Рико слушает историю, как Сеятель победил в человеке «Зависть». Мальчик просыпается и проводит прекрасный день.

Когда герой возвращается, Сеятель рассказывает о победе над «Чревоугодием» и сразу переходит к «Похоти», а на последок вещает о «Гневе».

Ферлиз возвращается к себе и уезжает с родителями в поход.

При встрече Сеятель уходит. Мальчик, недолго думая, залезает в ящик стола, достает книгу, которая открывается посередине на истории об «Алчности». Он узнает еще, что Самсон Кергнистон, владелец дневника, а также еще о некоторых тайнах мира сновидений и Сеятеля.

В кабинет к мальчику врываются создания из комнаты страхов, герой запрыгивает в вагончик, что везет его к разбитому Бонвивану, который рассказывает, почему его ненавидят. Рассказывает о парне, который был до Рико, о том, что он вернулся и намерен отомстить, что мир в опасности, и, что только Рико может его спасти.

Мальчик читает вместе с торговцем про победу над последним грехом, история оказывается не законченной, и вместе с этим узнает, как здесь замешан другой мальчишка и страхи Сеятеля.

Бонвиван рассказывает о том, что в нем главное и отправляет Рико одного сражаться со злом.

Парень попадает в комнату с вещим аквариумом, где все разбито. Его встречает Рукри. Рико сражается с мужчиной, но все тщетно. На помощь приходит Сеятель.

Двое бьются и изливают друг другу душу. Сеятель оказывается на коленях после удара в спину, поэтому выкидывает Рико из мира песка и разбивает сосуды с грехами.

В Сеятеля вселяются пороки, и он убивает Рукри. После чего двенадцать монументов в главном зале оживают, чтобы уничтожить зло.

В это время Рико с Киббо откручивают стрелки волшебных часов, и мир золотого песка умирает, и Киббо вместе с ним.

Рико встречает Сеятеля, который говорит, что выжил, потому что забыл забрать локомотив, тем самым оставил волшебный песок в мире людей. Двое прощаются, главный герой просыпается и не понимает, было ли все или только в его голове, но теперь он знает, что точно живой.

«Вокруг темнота или я просто сплю?

Кто-то правит мной или я сам по себе?

Подарок судьбы или взгляд с усмешкой?

…

Взаправду мир таков или только в моей голове?

Не знаю, не понимаю, но ищу…»

Глава первая

— Вот, это тебе, — прозвучал заводной голос девочки.

Мальчонка взял в руки разукрашенный бумажный лист.

— Спасибо, яркий же у тебя получился…, — произнес парень, недоуменно разглядывая детские каракули.

Люси запрятала руки за спину, а лицо ее приняло красноватый оттенок.

— Я нарисовала тебя здоровым. Ты обычно грустный ходишь, а тут улыбаешься.

Он расценил слова подруги, как сарказм, не придал им особого значения.

— Ой, мне пора бежать. Скоро вернется доктор. Будет делать мне болючие уколы, — проболталась девочка. Она чуть корчилась оттого, что крутила в голове ежедневный процесс.

— Если тебе от них больно, то почему ты все равно идешь их ставить?

— Они хорошо мне помогают, лечат меня. Моя мама говорит, что иногда нужно потерпеть боль, чтобы потом стало легче.

— Твоя мама, наверное, очень умная.

— Да, она такая. Всему учит меня.

— Тебе еще не пора?

— Ой, да. Надеюсь, меня не потеряли.

Люси развернулась. Топот ее маленьких ножек по холодному кафелю раздавался в коридоре, даже когда та добежала до его конца.

Люси была из тех восьмилетних девочек, которые могут даже взрослому дать дельный совет, перенятый от других взрослых. Ее светлые волосы доходили до самой поясницы. Лицо хаотично усеяли веснушки, а выбитый при неудачном падении зуб и ямочки, придавали улыбке еще большую игривость. И весь этот образ, разбавленный щепоткой хвастовства, выделял девочку среди остальных детей.

Возможно поэтому он с ней и подружился, разглядел родственную душу.

Немного погодя, когда в просторном зале стало на одну пару ног меньше, парень двинулся прямо. По пути он поздоровался с гардеробщиком, который и в этот раз поделился долькой гематогена. Затем, уже дойдя до комнаты, мальчик лег на кровать, откуда стал высматривать своего вечно опаздывающего врача.

Тянуть же время в палате никогда не было томительно. Каждый лежебок по болезни обладал свойственным только ему складом природы. Самыми запоминающимися были девушка в углу комнаты и толстяк, какового поселили прямо посередине. Первая, постоянно, даже когда рот ее был занят больничной едой, мычала одну и туже мелодию, а второй почти круглые сутки непробудно спал, безостановочно храпя.

Негромкий стук в дверь отвлек от бездумных мыслей.

— Здравствуйте, Егор Васильевич, — приветствовал наперед парнишка. Хотел показаться воспитанным.

Но в палату вошел владелец грязного фартука, волоча тележку с похлебкой и другими оздоровительными блюдами.

Посреди трапезы в комнату как раз вошел лечащий врач, застав момент, когда пациент доставал из бульона остатки овощей и засовывал их в рот. Увидев же доктора, молодой человек просто помахал в знак приветствия.

— Здравствуй, Рико. Как твои дела? — поинтересовался дружелюбный мужчина. Его пациент тем временем продолжал догрызать клетчатку без эмоций.

Сам же Егор Васильевич был мужчиной расчета, каждую минутку для себя выкраивал. И сейчас не изменил принципам, сразу перешел к сути, минуя характерные выходки мальчика.

— Ладно. Зачем ты хотел меня видеть?

Лицо доктора приняло серьезное, несвойственное ему выражение.

— Когда меня уже выпишут?

Часто врач слышал этот вопрос, и также часто находил все новые ответы на него. Иногда приходилось врать, иногда — говорить правду. Все зависело от тягостей жизни.

— Рико, хоть ты и получил довольно легкое сотрясение мозга, тебе следует еще недельку задержаться у нас. Для твоего же здоровья. Мы с тобой уже об этом говорили.

Подросток вспомнил научения мамы Люси и не стал скандалить.

— Что-нибудь еще?

Натура Егора Васильевича в момент испытала облегчение, что разговор, возможно, так быстро кончится. Больной же еще содержал некоторые вопросы.

— Есть еще…

Подросток каплю помялся, но в оконцовке заговорил.

— Как меня забрали с площадки и привезли сюда, я стал чаще видеть сны, и не всегда хорошие.

Рико померк.

— Все из-за сотрясения, ведь так?

— Дорогой друг, здесь нет причины для волнений. Лучше радуйтесь. Некоторые вообще их не видят. Закрыли глаза и лишь темнота вокруг.

— И что мне тогда делать?

Мальчонка взглянул исподлобья, казалось, ждал подходящего совета.

— Пойми, деятельность моя корнями в другой области, но, если желаешь узнать больше о своих ночных видениях, тебе следует углубиться в астрономию. Да и сайтов на подобные темы много.

Доктор выдохнул с облегчением.

— Ладно, спасибо…

Для Рико подобные слова были красноречием.

Егор Васильевич вышел из палаты, не попрощавшись. В дальнейшем он еще выпил чашечку кофе и немного поболтал с медсестрами. Так врач готовился к вечернему обходу.

Рико же вновь остался без потехи. Он улегся на больничную койку и начал отсчитывать скрежет секундной стрелки часов, что перед входом. Уже через считанные минуты из комнаты доносилось легкое, детское сопение.

Автомобиль семьи подъехала к заскорузлому домику старой деревушки. Из машины вышли, постучали в металлическую калитку, что еле-еле держалась за хлипенький забор, за которым раскормленная дворняга неугомонно лязгала цепью. Трое дожидались ответа хозяев.

Через пару минут дверца со скрипом отворилась владельцем, после чего взрослые начали обмениваться приветственными жестами, пока мальчик стоял в сторонке.

— Проходите, он не тронет.

Мужчина сурово посмотрел на скалившегося.

— С последнего вашего приезда здесь мало, что изменилось.

Семья петляла за старым другом.

— Вот туда дальше по тропинке. Лидка скоро стол накроет, — указывал коренастый мужичок глубже во двор.

Позднее, пока все старшие теплились возле стола, маленький, четырехлетний Рико изучал поросшие территории огорода, стороной обходя места с излишком крапивы.

Так, четверть часа ребенок просто слонялся по округе, пока не набрел на завалинку, где погодя и обустроился. Только потом парень понял, что насыпь дома принадлежала серому подранному в уличных драках коту, который ни за что бы не разделил своего с чужаками.

И вот, когда зверь вернулся с очередных побоев, весь грязный, израненный, и увидел непрошеного гостя, внутри вновь проснулся уличный задор. Дикий кошара набрасывался на мальчика, со всей озлобленностью рвал старые штанины и отступал в сторону перед новым рывком.

Рико же охватил животный страх, ударивший прямо в ноги, которые без приказа головы в мгновение донесли вспотевшее тело к столу, где яро о чем-то спорили взрослые.

Ребенок дрожал, просил помощи, показывал на лежавшего возле бревен кота и на свои едва исцарапанные штаны, но в ответ получал лишь смех.

— Малыш, все хорошо, садись радом, ­– в отличии от всех поддерживал такой сладостный голос.

Но сынишка не послушался, пошел в сторону яблони, оглядываясь через каждую пару шагов.

Вдруг трава в стороне зашевелилась, из нее вылетел комок серо-бурой, земляной шерсти и…

Рико дернулся в машине, спустя неделю летевшей по раздольным дорогам домой, провел по коже в месте, где были рубцы.

Оказалось, он уснул в тот момент, когда сел в автомобиль отца, который приехал, дабы забрать сына с больницы.

Рядом с сонным телом лежали полноразмерные наушники, какие-то документы о выздоровлении и прорва различных рисунков и записей. Тихо играющее радио, настроенное отцом, полностью вернуло бодрость парню, который уже предвкушал запах родного дома.

Глава вторая

Спустя один месяц

Утренний свет жаждал пробиться сквозь плотную ткань занавесок, еле сдерживающих атмосферу ночи внутри. В углу комнаты, рядом с окном разложился небольшой шкафчик, на полках которого гнездились пару десятков книг и различные настольные игры. Неподалеку от него стоял чугунный обогреватель, что часто сдерживал нападки холодных зимних ночей. На другом конце комнаты, ровно по диагонали обустроился внушительных размеров стол, который сумел поместить на себе персональный компьютер и парочку живучих фикусов, длительное время обходившихся без поливки. Над входом висели небольшие настенные часы и сейчас они показывали желание часовой стрелки добраться до одиннадцати.

Несмотря на такой поздний час, кровать, разместившаяся посреди, все еще находилась во власти мальчишки, сонное тело которого особо ничем не выделялось из рядов шестнадцатилетних школьников: русые, кучерявые волосы, имели способность быстро засаливаться, сползали прямиком до угловатых бровей, нуждались в танце ножниц; худощавое сложение, заработанное с помощью нередких отказов от еды, непринужденно просвечивалось через светлую майку; рост несильно меньше двух метров — некий стандарт для его семьи, прибавлял немного совершеннолетия, а довольно смуглая кожа, в некотором роде, дарила родственную связь с вампирами.

Если же браться за натуру парня, то можно, пожалуй, сравнить его с ларчиком. Такой нрав часто давал о себе знать в разговорах с людьми, когда с незнакомыми мальчонка подавал робость, а при друзьях был в меру открытым и пылким. Да и отроческие гормоны вносили свою лепту.

И вот, когда стрелка лихим движением перемахнула одиннадцать, царство сна отпустило парня, который прошлым вечером довольно долгое время не мог уснуть из-за сладкого кофе.

Казалось, мальчику нужно просто встать и встретить очередной прекрасный день, но теплые пленившие покрывала отсрочили очередной момент еще на полчаса. Наконец, вялое тело все же отделилось от кровати и поплелось к креслу, где свешивался, касаясь пола, домашний халат.

Напялив теплый балахон, Рико спустился по винтовой, деревянной лестнице, прошел зал и направился в кухню.

Пока мальчишка готовил завтрак, аромат поджаренных яиц, ползком, пытался найти выход из жилого помещения, а Бонифаций, так звали беспородного пса черного окраса, крутился возле ног хозяина в надежде на грош-кормежку, которую, в большинстве случаев, все-таки удавалось выпросить.

После легкого завтрака Рико собрался выгулять собаку, нужду которой можно было бы справить намного раньше, но перед уходом на работу родители об этом забыли. Хорошо, что записка на столе обо всем предупредила.

В дальнейшем, чтобы обошлось без последствий, мальчуган быстро натянул на себя теплые вещи, взял упакованного пса и перешел границу между градусами.

День выдался довольно теплым, потому снег и лед медленно меняли свое состояние, а несильный потоп пленил площадь огорода, который даже под защитой тени, отбрасываемой частным домиком, был полон воды.

Рико, обходя лужицы, подошел к калитке, чуть поборолся с замочной скважиной, что давно не смазывали, и направился на вынюхивание улиц со своим другом.

Выйдя из родного переулочка, названного в честь сочного брата изюма, главный герой, хлюпая, побрел вдоль оживленной улицы, где согревающие лучи солнца и машинные шины оставляли чуть больше грязных последствий.

Тем временем, пока старый пес отчаянно искал место для неотложного дела, Рико жаждал попасть снежком по громоздившейся на краю соседской крыши сосульке. Спустя пару десятков минут пес все-таки справил нужду, и после, уже сидя, наблюдал за хозяином и за снежками, что летели мимо нерушимой ледышки.

Сосулька осталась величественно висеть, а два товарища удалились по мокрым дорогам прямиком до дома.

Как только оба вошли в прихожую, белый снежок на ботинках и на лапах превратился в черные разводы, отдававшие запахом улицы. В таком случае молодой человек мог просто оставить грязные ботинки в одном месте. С четвероногим было куда сложнее, его пришлось мыть.

Бонифаций лаял довольно долго, пока сидел в ванной и возмущенно ждал, когда принесут новое полотенце, которое, чтобы найти, мальчику пришлось растормошить весь шкаф.

После водных процедур собаки, а заодно и своих рук, Рико вспомнил о будничных заботах. Первым, что попало на темно-зеленые глаза, была грязная посуда, которой после завтрака трех членов семьи накопилось, по меркам главного героя, довольно много.

Минуты прошли, недовольства высказались, бормотания кончились, а тарелки стояли на полках шкафчика чистые и сухие. И уже в тот момент остальные заботы вылетели из головы человека, который после первого же полезного дела поднялся в свою комнату, дабы вернуться к чудачествам, что, в случае его возраста, проходили достаточно беззаботно.

Очередной выходной день, когда можно убить время в видеоиграх или послушать музыку, изредка вспоминая о пище. Бесспорно, иногда Рико посвящал себя образованию, пополняя мозговые пластинки книгами, журналами, различными семинарами, но сейчас это не входило в его планы. Телевизор же мальчика не привлекал, чего нельзя сказать о сериалах. И этот день был не исключением.

Вечерний просмотр любимого сериала пришлось остановить, когда родители вернулись с работы. Понять это было несложно, так как радостный приветствующий граммофон неугомонного пса был слышен в каждом уголке дома.

Пока отец с матерью отбивались от счастливых нападок собаки, главный герой уже раскладывал вчерашнюю пищу по тарелкам. Через пару минут, когда пес успокоился, взрослые все-таки добрались до кухни, где их встречал свистящий чайник, а на столе парило сочное мясо с картошкой.

После совместного ужина, что запомнился лишь обыденными расспросами родителей и, разве что, опрокинутой на пол хлебницей, которую моментально растормошил вечно голодный Бонифаций, мальчик пошел досматривать киносериал.

Проматывая очередную часть, юнец бросил беглый взгляд на часы и понял, что пора бы уже заканчивать.

Через несколько минут он спустился в зал, в котором ютилась ночная тишина, и не только в нем. Весь дом уже спал, кроме кухни, где горел свет, словно маятник кораблям, дававший ориентир. Еще несколько метров мимо света в темноту — ванная комната.

Пока главный герой сушил волосы, вода, образованная паром, медленно стекала по душевой кабине, оставляя после себя рисунки, похожие на те, что люди примечают на окнах в дождливые весенние утра.

Выключив фен, Рико взялся за щетку, почистил зубы, затем немного поковырялся ушными палочками там, где надо, погасил остатки света, поцеловал на ночь сопевшего Бонифация и направился в свою комнату, ощупывая темные стены руками.

Еще мгновение и тело уже нежилось в кровати.

Глава третья

Он открыл глаза, и первое, что увидел — наваленная гора одежды в углу. С верху на него смотрели старинные платья и сюртуки, и другие потрепанные вещи вечного пользования. На полу стояли одни пошарпанные туфли и несколько пар более легкой обуви, явно ниже всякой цены.

Бегло оценив скудное, изъеденное дерево вокруг, мальчишка не сразу понял, где оказался, но, когда рассудок все-таки встал на место, мозг смог припомнить банальные черты любого шкафа.

Немного посидев, Рико поднялся с колен, и в это мгновение что-то коснулось затылка. Обернувшись, он заметил, как рукав одного их сюртуков тянется к запонкам его новой рубашки. Отрок снял застежки и протянул их живой ткани, которая с радостью приняла гостинец.

Парень слегка опешил то ли от своего наряда, то ли от живой одежды. Сейчас ему хотелось, как можно скорее, выбраться из теснящей комнатки, поэтому он открыл дубовую дверцу громоздкого шкафа и вышел наружу.

Несмотря на несуразное начало, дальнейшие сцены показались парнишке более привычными. Рико очутился в огромном зале с хорошо продуманным, для того времени, убранством. Стены комнаты, кроме той, что вбирала в себя замысловатый пейзаж пустыни, который буквально продолжал мир, украшались расписными обоями, что делали гостиную более объемной. Статуи, видимо, ручной работы, облокачивались на бордовый паркетный пол из красного дерева. Как раз эти статуи, которые воспринялись главным героем сначала, как живой персонал, наполняли комнату скульптурной этикой. Также, к потолку гвоздиками крепились картины, наверное, знаменитых, в этих кругах, деятелей. Вдобавок, над головой красовалась, слегка покачиваясь, гигантская люстра с сотней свечей, которые стояли преградой мраку.

Взгляд ребенка пал на движимые детали комнаты.

Несколько столиков, вырезанных из цельного куска дерева, носили на себе различную закуску отменного качества, пользуясь деревянными ножками. Шерстистый ковер, который разлегся посреди праздника, немного похрапывал в такт музыки, что струилась из органа, басившего на весь зал. Стоять голопятым на ковре было приятно, казалось, будто под ногами облако из сладкой ваты. Как раз такие облачка летали по комнате и кусочками попадали в рот зазевавшимся, оставляя после себя сладкий и немного горьковатый привкус, как после ложки гречишного меда. Даже от обычного внутри шкафа, из которого вылез главный герой, внешне отдавало чином величия и красоты, как минимум второй степени, если бы такой, конечно, существовал. Хотя, казалось, здесь существовало все, на что способно детское воображение.

Но из всего изобилия красок можно заметить, что главным украшением сего мероприятия были все-таки люди. Каждый одет сполна всей моде, ограниченной только внутренними установками. Девушки, ходили в шикарных накрахмаленных платьях, каждое из которых переливалось всеми цветами радуги только в разные промежутки времени. К ногам застежкой, в виде тонкой золотой цепочки, цеплялись туфельки, при ходьбе звуки которых заглушал все тот же ковер. Мужчины, что очень странно, захватили более молодую эпоху, накинув на себя все, что мальчонка встречал по будням. Складывалось ощущение, словно два исторических мира пронизывали друг друга.

Но несмотря на величие и роскошь, кое излучало окружение, главному герою все-таки захотелось покинуть банкет и посмотреть, что еще таит этот мир.

Рико окинул беглым взглядом комнату, но не нашел ни одного намека на дверь.

«Может, их пока не придумали?», — всплыла догадка, моментально обвиненная в глупости.

И тут отрок заметил, что рядом с настенным пейзажем, где была рисована пустыня, насыпано немного песка. Он подошел ближе, чуть подождал, набираясь решительности, а затем просто, без единой эмоции стал частью настенной картины, пройдя на нее.

На глубочайшее удивление молодого человека красивая изнутри комната была, скорее, каким-то подобием обтянутого плотной тканью шатра, что находился в центе той самой рисованной пустыни. Парень попытался пробраться обратно, но, видимо, переход работал только в одну сторону.

«В начале было как-то получше», — парила на устах фраза, когда окружающий мир из спокойного места, тишину которой обрывали только кустики перекати поле, обрушил снежную бурю.

Становилось холодно.

Еще чуть-чуть и Рико полностью перестал понимать происходящее, когда в воздухе, помимо ветра послышался какой-то гул, а затем возник, пикируя, военный самолет, что упал в паре метров от красивого, в душе, шатра.

Хоть и при крушении воздушного судна довольно трудно выжить, находясь в нем, пилот все-таки смог это сделать. Больше, он смог даже самостоятельно вылезти из кабины, выбив уже далеко не прочное стекло.

Тем временем подросток, жаждущий хоть каких-нибудь объяснений по поводу творившегося, побежал навстречу пилоту. Видя худую фигуру, надвигающуюся прямо на него, участник военных действий нервно замешкался, а главный герой, не беря этого во внимание, продолжал настигать жертву крушения, которая всячески тормошила металлический ящичек в кабине.

Приблизившись к мужчине, Рико проглотил слюни, давившие комом из-за короткого марафона, немного отдышался, а затем вымолвил, — Простите…

Звук гулкого выстрела прервал робкую речь шестнадцатилетнего мальчика, тело которого, без движения, упало, образовав выемку, на песок, припорошенный свежим снегом.

Глава четвертая

Звук гулкого выстрела вывел Рико из равновесия, заставил еще недолгое время мотать головой, оценивая свою комнату, где было достаточно холодно, так как уснув, мальчик забыл про открытое окно. Вдобавок половина кровати и большая часть волос впитали влагу, что явилась под руку с ночным снегом.

Придя, наконец, в себя, он встал, закрыл оконце, навертел стрелку обогревателя больше, а затем в два довольно размашистых прыжка преодолел расстояние от кровати до стола, достал фломастеры и начал что-то рисовать и писать со свойственной быстротой человека, что только проснулся.

Пара резких зарисовок и цветной листок уже висел на одной из стен.

Было в комнате главного героя кое-что еще, отличавшее ее от обычных детских и ускользнувшее от первичного описания. Значительная площадь обоев и даже местами потолок, завешивались цветными рисунками и записями, которые, на сколько хватало ночной памяти, сохраняли события снов.

Рико начал записывать сны еще в больнице. На следующий день, после разговора с Егором Васильевичем молодой человек полез в интернет, который, опираясь на запросы, сразу же, первой ссылкой, открыл астрологический сайт. Там-то Рико и узнал все о сновидениях, о способах взаимодействия внутри них. Как раз одним из таких способов и было фиксирование сновидения после пробуждения на бумагу в мельчайших подробностях, что в свою очередь должно было помочь, по мнению сайта, лучше прочувствовать сознание и научиться контролировать свои мысли. Также, порыскав в интернете еще около дня, мальчик научился понимать и сами значения снов, что, возможно, выручало его в жизни.

Спустившись вниз и отмыв руки от линий, оставленных фломастером, главный герой начал раздумывать о возможном завтраке. Порыскав по полкам и в холодильнике, он отыскал банку с деревенским молоком и овсяные хлопья, от которых после еды пришлось сразу же отмывать тарелку.

Расправившись с завтраком, подросток в ванной комнате привел себя в порядок, а затем стал оживленно собираться в школу — забил портфель учебниками и натер кожаные туфли губкой.

Через двадцать минут автобус, часто довозивший до здания школы, и теперь вбирал в себя живую массу учеников, что забавлялись у остановки.

Пока маленький отбойный молоточек, благодаря которому и появлялся звук, коробил школьный звонок, Рико думал о возможном ужине. Ведь сегодня у матери выходной, значит можно надеяться на царский стол.

Жареная курочка, оладьи, запеканка, мясные горшочки — все любимейшие блюда боролись за первенство до недолгого времени, пока со стороны не послышались знакомые буквы.

— Рико Ферлиз присутствует? — отмечал полусонный учитель.

— Да, я здесь… — послышался такой же невнятный отклик.

Очередной день в школе проходил довольно естественно: уроки тянулись все также долго; озорная ребятня из младших классов устраивала гоночные соревнования друг с другом, что иногда приводило к авариям, после которых на площадку прибегал школьный врач; грозные учителя, как казалось ученикам, задрав голову, искали на кого бы спустить свою злобу; а непонимающие на уроках дети, поначалу честно пытались слушать и вникать, но каждый раз находили новый повод, чтобы отвлечься.

Но для парня вся школьная суета проходила мимо. На протяжении всего учебного дня главный герой находился в своей вселенной, постоянно думая о насущных вещах. Он не участвовал в жизни школы, не помогал учителям, редко разговаривал с одноклассниками, и еще реже замечал их поступки, только иногда, если те хулиганили.

Ферлиз, по своей натуре, не любил изменения, не терпел, когда ему говорили, мол, чтобы стать лучше, нужно переделать себя, считал стабильность лучшим проводником жизни, которую постоянно откладывал на следующий раз в надежде, что скоро все будет гораздо лучше.

Уроки пролетели, и Рико уже спешил к выходу, но в самый последний момент замешкался, так как недавно поставленная дверь вновь не поддалась в привычную сторону.

После пары нервных попыток пластиковая плита на петлях все-таки открылась, и растерянное тело, медленно спустившись по лестнице, побрело в сторону родного дома.

По дороге обратно оно подралось с трехметровым снеговиком, который пережил несколько теплых денечков, но не нападки мальчика. Теперь уже нескоро зима порадует ребятишек своими белыми покрывалами.

Через полчаса юнец, петляя переулками, все же добрался до череды частных домиков, где из одного, словно из бани, объемистыми клубнями пара выбиралась густая завеса мясного аромата.

— И тут Бобби берет горшок с папоротником, и выкидывает его с третьего этажа, — вещал родителям мальчик за столом, в центе которого ютилась запеченная с грибами курица, а по сторонам от нее — множество закусок.

Родителей Рико, еженедельно слышавших такие истории, уже давно не удивляли некоторые дети класса, где учился их сын.

После рассказа о девочке, что решила включить воду в туалете на первом этаже и повернуть кран в сторону от раковины (это привело к потопу в школе), предки перестали обращать внимание на пакостные поступки детей, так как поступок девушки было сложно переплюнуть.

Когда званный ужин в кругу семьи кончился, Рико отправился допивать апельсиновый сок в свою комнату. Там он лег на кровать, включил пару светильников, висевших прямо над ней, открыл книгу и погрузился в свободное плавание по недочитанным страницам.

Лора взяла ребенка на руки и отнесла в комнату, где на полу, в одиночестве распласталась шестилетняя девочка, а сама, оставив дитя играть со старшей сестрой, закрыла дверь и пошла заниматься бытовыми делами. Дочка, понимая, что малолетнее чадо оставили на нее, направилась в угол, где порылась в пакете с игрушками и нашла то, чем можно было бы развлечься.

Спустя мгновение дети, ползая по полу и не давая друг другу протиснуться, словно комната была размером метр на метр, начали собирать новенькую железную дорогу. По истечению нескольких минут весь маршрут был проложен, за исключением места в углу, где не хватало одной детали.

Дело оставалось за малым — собрать небольшой длины паровозик и пустить его в завораживающее приключение, на которое только способна фантазия ребенка, однако с упомянутым приключением возникли некоторые трудности. Проблема заключалась в том, что у всех вагончиков было одинаковое крепление, кроме одного, что цеплялся за самим локомотивом и не находился на полу детской.

Затратив на обыск комнаты значительное время, ребята, наконец, решились еще раз проверить другой пакет с игрушками — одинокий вагончик лежал на самом его дне.

И вот спустя час на корточках, с момента ухода матери, вся конструкция была в полной готовности.

В дальнейшем девочка дала своему младшему брату тыкнуть на красную кнопку, после нажатия которой последовало озарение комнаты красочными цветами, бликами и воодушевляющей музыкой.

На этом моменте Рико начало клонить в сон. Он дочитал до конца абзаца, с которого можно было продолжить, не оставляя закладку, убрал книгу, выключил все источники света и укрылся с головой одеялом.

Часы показывали ровно двадцать три пятьдесят пять. Даже секундная стрелка короткий промежуток настаивала на этом.

Глава пятая

— Не хочешь ли сходить со мной к своей тете? — взывал голос матери.

Рико, понимая, что выбора у него особо нет, ответил своим добровольным согласием, при этом заранее выдавил из себя принужденную улыбку.

— Да ладно тебе, всего-то на пару часов. А на обратном пути можем заглянуть в пиццерию. Возьмем твою любимую семислойную, — открыто подкупала мама.

Подобные предложения матери зачастую означали некий контракт, который, в общем и целом, удовлетворял каждую из сторон. Так и сейчас, после очередного подкупа улыбка парня стала искренней.

Было уже довольно темно, когда замочная скважина издала звук, похожий на одноразовый рык сторожевого пса, словно тот оскалился. Дверь открылась, перед гостями с раскинутыми руками стояла радостная тетя. Кэрри (так звали тетю) нежно поцеловала свою сестру и, в тот момент, Рико понял, что его ждет та же участь.

После нескольких телячьих нежностей главный герой смог все-таки вырваться из цепких, словно скотч, рук тетушки. В подобные моменты Рико представлял тетю на ринге, где она проводит коронный захват над противником.

Квартиры же тонами не выходила за рамки классики. Стены, потолки и даже полы буквально боролись за обладание черными и белыми красками. Не хватало лишь шахмат до полной картины.

Кэрри не стала задерживать сестру и племянника в скучном коридоре, а пригласила их на кухню, разрисованную в том же стиле.

Пройдя в кухню, парень огорчился, так как никто не предупредил его о ребенке, который сидел возле стола в детском кресле и болтал ножками.

«Ну конечно, мне, наверное, и сидеть с ним придется», — подумал мальчишка, закатив глаза.

Вообще, по своей судьбе главный герой не сильно любил младенцев. Сказать по правде, не только младенцев, но и большинство окружающих. По своей натуре у него не очень получалось ладить с людьми, хотя некоторые отдельные личности все же ему симпатизировали.

Но несмотря на то, что Рико был не в духе, он сразу переменился, как только приметил главное блюдо чаепития. Бисквитный торт, приготовленный тетей, стоял во главе стола и медленно ждал своей участи.

Не прошло и минуты, как племянник уже отрезал громоздкий кусок торта. Если приблизить сей процесс и добавить воображения, казалось, будто расходится огромная глыба айсберга.

Пока в течение получаса парнишка растягивал вкусное удовольствие, мамы делились новостями, все время отвлекаясь на дитя, что сопровождалось излишними, по мнению подростка, комментариями по типу «какой красивый мальчик» или «такие милые щечки, так бы и съела их».

И вот, когда сестры насмотрелись на ребенка, Кэрри решила отнести его в соседнюю комнату.

Вернувшись, женщина переключилась на своего племянника, а точнее на его личную жизнь. Но расспросы тети быстро сошли на нет, когда та шустрыми глазками заприметила новые золотые сережки сестры.

У Рико моментально отлегло.

«Теперь можно ненадолго расслабить булки», — понадеялся мальчик, но быстро опомнился, когда тетушка, увидев, что племяш сидит без дела, предложила ему сходить в детскую, присмотреть за ребенком. А сама продолжила обсуждать золотой подарок.

Молодой человек, несильно радуясь, принял приглашение, встал из-за стола, поблагодарил сестру матери за вкусное лакомство, и неторопливыми шагами побрел вдоль коридора.

Когда он вошел, то увидел самую обычную игровую комнату, что в отличии от других отказалась от черно-белых тонов в пользу светлых красок.

Стены обволакивали желтые обои, расписанные в некоторых местах шаловливым фломастером. Люстра плотно крепилась к потолку на каждый шурупчик; видно, что на безопасности здесь не экономили. Пол покрывал оранжевый ковер, который, к тому же, сдавали на чистку каждые две недели. В углу стоял комод, несильно громоздкий, так как детских вещей, занимавших его, было не так уж много. Но одну из стен подпирал просторный шкаф, купленный, видимо, на будущее. По центру стояла качающаяся кроватка, где растянулась лишь игрушка обезьянки. Также по комнате валялись кубики и коллекционные машинки, которые, ровной дорожкой вели до ящика с развлечениями.

Находясь посреди сего великолепия, Рико не понимал, почему все окружающее так знакомо.

Ребенок же, каким-то чудом выбравшийся из кроватки, весьма расстроился, когда заметил, что в комнате находится не его мама, а какой-то смуглый тип, немного знакомый на лицо, если бы это лицо было обмазано кремовой начинкой торта.

Тем временем Рико отогнал от себя дурные мысли и решил, что сможет найти что-то для себя в таинственном ящике, несмотря на возраст. И он нашел. Но когда это произошло, пульс подскочил, руки задрожали, в горле пересохло, а пот бисером начал стекать по лицу и, казалось, весь окружающий мир на мгновение остановился. Мальчишка опомнился, задумался о творившемся. А затем выложил из ящика уменьшенную версию железной дороги и несколько разноцветных вагончиков. Он в буквальном смысле воспроизводил действия из книги.

«Этого просто не может быть. Это не взаправду. Или я сплю?», — фраза, висели на языке и пульсировали в висках, попадая в ритм на каждом слоге.

Парень решил не экспериментировать с судьбой. Он просто как ни в чем не бывало собрал железную дорогу, что имела брешь из-за недостающей в наборе детали. Перерыл весь ящик в поисках локомотива, который уже через несколько секунд держал на руках. Оставалось только скрепить всю конструкцию и запустить процесс.

В то время ребенок, пока его двоюродный брат неподвижно сидел среди деталей, взял в руку погремушку и начал звенеть ей, что есть мочи.

Зов будильника, словно молодой шахтер, пробирался через серу давно не чищеной ушной раковины. Нетерпимый жар шел от обогревателя, который, видимо, включил ночью один из родителей.

Рико левой рукой выключил безжалостную сирену, оперся на руки, размял шею и свесил ноги на пол, что впитал тепло комнаты. Парень хотел было встать и выключить чугунную печь, как вдруг что-то весомое упало, отскочило от пола, издав резкий скрежет, и залетело прямо под кровать.

Протерев глаза, юнец опустился на колени и заглянул под нее. Он не видел ничего кроме двухнедельного слоя пыли, которая, словно непроглядный туман, рассеивала любые источники света.

Молодой человек протянул руку, нащупал твердый кусок и вытащил его из власти тьмы.

Глаза без любого намека на живость смотрели на маленький локомотив, что трясся в неспокойных руках.

Глава шестая

Он еще около пяти минут смотрел на дрожащие руки, пока его мама не поднялась на второй этаж, дабы разбудить, возможно, еще спящего сына.

— Пара вставать, — звучал голос пять минут, как открывшего глаза родителя, еще не вошедшего в комнату.

Мальчик не откликался.

— Дорогой, пойдем завтракать. Если ты просидишь так еще минут пятнадцать, то придется заказывать такси.

Теперь мама с улыбкой смотрела на растерянное дитя.

— Да мам, хорошо. Я уже иду…

Когда женщина вышла из детской, Рико перестал без эмоций пялиться в одну точку, отложил локомотив в сторону, катнув к портфелю и, чуть пометавшись, удалился из комнаты.

Тем временем запах драников шерстил по кухне в поисках места, куда можно было еще просочиться кроме собачьего носа. Парень же почувствовал желанный аромат будучи еще в постели, но мысли о случившемся не давали покоя.

Когда Рико спустился вниз и взглянул на стол с любимым лакомством, аппетит все же малость проявил себя. Утреннего желудка хватило на кружку горячего кофе и на половину лепешки. Мальчик все быстро закинул в себя, чуть позже умылся, оделся, быстро вбежал в комнату, где стояла еще не заправленная кровать, забрал заранее сложенный портфель и стал дожидаться такси, которое вызвала волнующаяся мать.

Путь до школы был весьма радужным, так как в отличие от автобуса, автомобиль гладко скользил по восточным дорогам, не вызывая у школьника рвотных рефлексов.

По прибытии к адресу молодой человек вылез из машины, поблагодарил водителя, который, на удивление, всю дорогу молча. Рико нравилось подобное в людях. Он еще чуть постоял, выдохнул и вбежал по ступенькам в школу.

День выдался гуманитарным. Уроки Рико состояли из истории и литературы и не выходили за рамки своих полномочий.

По природе мозг парня был не особо расположен к техническим наукам. Особенно математика давалась ему с трудом. Но что касается гуманитарной сферы, то тут все было на высоте.

Возможно, как раз отсутствие технических предметов сегодня не слишком заводило пакостников класса. Два урока обошлись без особых происшествий.

Освободился отрок далеко после полудня. Когда он вернулся домой, грязная посуда уже стояла в раковине. Такой жест давал понять, что Рико не успел к семейному приему пищи, а именно из-за того, что задержался в кофейне, рядом со школой.

Парень разделся, прошел прихожую и проскочил в зал. Мальчик почти прошмыгнул к лестнице, однако голос отца издал басистое «кхм».

— Ты собирался удрать в комнату без обеда?

Отец с серьезным выражением лица глядел на сына.

— Хорошо пап. Я как раз хотел только закинуть вещи и сразу же спуститься.

Рико глядел исподлобья и слегка улыбался.

Папа мальчика был из тех, кто ценит старые традиции и не пропускает обеденные приемы пищи. Суровый нрав и привычки рабочего класса сделали из него такого человека. Да и спорить тут было не о чем.

После скоропостижно принятой похлебки, молодой человек добавил грязную тарелку в раковину, а затем, не вызывая подозрения, медленно поднялся в комнату.

— Где этот чертов локомотив, — звучал голос рассерженного ребенка.

В течение нескольких минут сверху доносились звуки, похожие на поиск посылки на складе одинаковых товаров. Отец, привлеченный знакомыми возгласами, поднялся в комнату, хотел проведать сына.

Задняя часть туловища торчала из-под кровати. Рико, вылезая, смог зацепить с собой пару клубков пыли, которая давненько не видела солнечного света.

— Что ты делал под кроватью?

Папа мальчика, приподняв одну бровь, удивленно смотрел на запачканное лицо ребенка.

— Я икал паровозик. Ты его случайно не видел? — отряхиваясь, с полной серьезностью спрашивал Рико.

— Твоя мама утром была в твоей комнате. Может, она забрала…

— И куда могла отнести?

— Посмотри в нашей спальне, может, чего найдешь.

Отец не стал дальше расспрашивать сына о детских забавах. А даже если бы и стал, то Рико всячески увиливал бы от дальнейших вопросов, не давая конкретных ответов.

Они оба спустились в зал. Папа пошел в гараж заниматься своими делами, а парнишка тихо пробрался в комнату родителей и стащил локомотив, который через несколько минут уже красовался посреди стола.

«Какая-то бессмыслица. Этого просто физически не могло произойти. Это нереально», — думал паренек, осматривая игрушечную модельку.

Локомотив не извергал языков пламени, не светился неоновым светом, не издавал звуков, подобно рождению сверхновой звезды, не испускал запахов. Это была обычная игрушка сине-зеленого цвета.

Спустя еще пару минут Рико вышел из-за стола и начал наматывать километраж по комнате. Если бы можно было сотворить вечный двигатель, то за его основу нужно было брать мальчонку, который долго о чем-то думал, а затем, резко сорвавшись, зарисовал уменьшенную копию. После он повесил рисунок на свободную часть стены.

Ферлиз вдруг подумал, что в данный момент, возможно, спит, тогда он сильно ущипнул себя за руку, но лицо скривилось от боли.

Глава седьмая

«Боже, свежий воздух, как приятно», — думал мальчишка, в развалку передвигаясь по парку, пока морозный, вечерний воздух наполнял легкие. После утреннего потрясения тело просило новую, такую питательную порцию.

Рико довольно часто в одиночку гулял здесь и мечтал — кем бы мог стать. За долгое время жизни он сроднился с зеленым местом, доверился ему, находясь здесь, он отстранялся от мира, от насущных проблем.

И вот, насытившись, парнишка отправился в сторону дома.

Он вошел, снял слегка запачканную темную обувь. В этот миг о себе дала знать поздняя зима, вызвав огромные хлопья снега на просторах улиц.

Пробравшись на кухню, подросток почувствовал запах тушеного на мангале мяса. Запах так ударил в конец носоглотки, что пришлось несколько раз сглотнуть, чтобы не подавиться.

Оказалось, пока Рико гулял, его папа приготовил сочное лакомство, что украшалось картошкой с угольной пылью.

«Давненько такого не было», — на радостях подумал мальчик, когда ужин кончался. Отец ушел к печи, где развернул газету и углубился в рассказы, а мама осталась порхать на кухне.

Первый раз за несколько месяцев Ферлиз сровнялся с кроватью до девяти часов вечера. Наверное, из-за утреннего потрясения и вечерней прогулки. Странно, но веки моментально сомкнулись и уже через несколько вздохов не пропускали даже малейшей полоски света.

Механизм показывал три часа ночи, когда Рико спустился на кухню, дабы промочить горло. Он достал стакан, взял графин с водой и начал медленно наполнять кружку.

Хоть мозг и находился в едва активном состоянии, парню показалось странным, что жидкость, вместо стакана, выбрала потолок. И теперь ровной струей расширяет и без того не скромную лужицу сверху.

Рука задрожала, и вода еще немного пролилась. Мальчик поставил графин, похлопал по щекам, но ничего не почувствовал.

Легкая улыбка слетела с лица только от одной мысли, что можно было здесь натворить.

Много времени не понадобилось, чтобы подросток, позабыв обо всех неотложных делах, вбежал в родную комнату, где на верхушке стола величественно парил, словно живой, сине-зеленый вагончик.

Паренек сел на кровать и решил начать с самого простого, на что было способно его воображение.

Так, одно мгновение спустя мальчуган, левитирую, порхал по комнате, словно носимое ветром перышко. Ко всему добавилась оркестровая музыку и порция рахат-лукума — любимой сладости.

Странно, но в полете смачное чавканье разносилось по дому с еще большей громкостью, наверное, потому что у звука не было возможности глушиться об пол, и он сразу придавался округе.

Как уже упоминалось, Рико до жути любил сладкое. И все это на ряду с его приобретенными способностями, привело к полному желудку, а затем и к рвоте, а точнее к ощущению рвоты после очередной съеденной конфеты.

Впоследствии неприятного казуса парень все же выбрался из дома, что загонял его в рамки полета и доступа к сладкому. За пределами огорода можно было дать больший простор желаниям.

На свежем воздухе, как заметил мальчик, думалось гораздо легче, или все-таки уличное раскрепощение и некоторая взрослось освободили руки.

Поле действий было огромным, так как Рико переместился на школьную площадку, которая, как ему казалось, нуждалась в ремонте.

Через пару мгновения творилась магия. Лишь по одному велению, ничем не примечательная территория переменила зимний снег на летний песок, ночь уступила дню, а футбольное поле одело пляжный халат, на котором уже завывал морской бриз. Школьный забор, тянувшийся по всей округе, отрастил огромные, плотные листья и кокосы. По разным местам двора выросли высочайшие тропические деревья. От лесных они отличались большим дружелюбием, так как каждому соседу протягивали руки-лианы. И только живых звуков не хватало в прекрасном месте, где мечты о летнем отдыхе становились явью.

Еще один щелчок пальцами дополнил природу до собранной картинки — появились животные, которых Рико видел когда-то в зоопарке.

И вот все, как в сказке. Слоны от жары отмахиваются листами пальм. Львы, как радостные дети, плескаются на мелководье. Змеи зарываются в горячий песок. Крокодилы и пингвины соревнуются в задержке дыхания. Обезьяны заново проходят все ступени эволюции. А попугаи рисуют в воздухе невидимые картины. Не обошлось и без джазовой музыки.

Но были и те представители царства животных, имена которых отрок не знал, но один раз в жизни видел на отдыхе таких обитателей, похожих на что-то среднее между бобром и ежом.

Рико стоял в центре всего великолепия и редкий раз наслаждался, потирая подмерзавшую ногу. Тут, вокруг парня, были все его радостные эмоции, которых ему зачастую так не хватало. Ни одной плохой мыслишки не мелькало в потемках души.

В том числе и страх не посетил детскую вечеринку. Что было странно, ведь детям частенько снятся кошмары. Становится жутко от одной мысли, на что способна фантазия ребенка, когда ему страшно. Молодой разум, может по незнанию, а может по природе своей, наивен. Он верит в то, что взрослый давно перестал воспринимать, и создает таких тварей, от которых даже скелеты закрывают глаза и накрываются одеялом.

Несмотря на всю радость, Рико понимал, что когда-нибудь забавам придет конец. Всегда приходил… Во сне время летит незаметно, а счастье очень быстро сменяется антонимичными ощущениями.

Поэтому он не стал дожидаться, сам все испарил, вернул неизменную школу и сел неподалеку на лавочку, спинку которой уже доедало время. Первый урок можно было считать оконченным.

Когда будильник прозвенел в положенный час, молодой человек понял, что создавало во сне неприятное ощущение холода — права нога, словно суслик, выглядывала из-под одеяла.

Глава восьмая

Следующая неделя жизни главного героя, а точнее выразиться, неделя сна, была наполнена самыми насыщенными событиями. Все началось с вечера пятницы. Именно в выходные дни Рико тратил на сон гораздо больше времени, чем в будние, что позволяло в полной мере раскрыть свои новые способности.

Несмотря на то, что на данный момент мальчишка довольно хорошо орудовал сознанием, ему пока не хотелось углубляться в вещи, что лежат за гранью реальности сего мира. Сейчас парню хватало возможностей логики, при этом он немного пренебрегал законами физики и истории.

Так, в первую осознанную ночь подросток решил исполнить давнишнюю мечту — путешествия. Имея в своем арсенале возможность попасть в любую точку мира, перед ним возник выбор, откуда стоит начать.

Для такого нелегкого решения пришлось вообразить глобус, преждевременно крутившийся в ожидании резкого «тык».

Выбор пал на озеро Байкал.

Одно движение пальцами перенесло Рико до нужного места или нужное место до Рико, это оставалось загадкой бытия, которое, хоть парень и видел озеро только на картинках, смогло воссоздать образ, пылая конкретикой и контрастом.

И вот он тут. Здешние просторы были потрясающими, такими, как сотворил его автор. Казалось, что здесь и родилась душа земного шара. Первое, что понравилось мальчику — воздух, настолько чистый и свежий, насколько это позволяли воображение и приоткрытое на ночь окно. Величественность байкальского леса требовала отдельного уважения, а прозрачность озера могла сравниться с прозрачностью слезы радости, только сошедшей с глаз ребенка.

И эта прозрачность манила мальчишку, который, не раздумывая ни минуты, уже стоял по колено в воде. Он ступал по крупным булыжникам, обходя водоросли, что скрывали тайны глубин и удивительных озерных обитателей.

После освежающего купания Рико, как когда-то его далекие предки, вылез на берег, осушил тело с помощью полотенца, что делало все движения самостоятельно, без рук хозяина, и задумался.

«Вот бы так всегда», — зависли отголоски фразы глубоко в душе.

Как только Ферлиз припомнил, что в его власти находятся и времена года он с легкостью вообразил зиму, а заодно, придерживаясь некоторой логики, и теплейший альпинистский костюм со всем необходимым.

Казалось, новую пленку вставили в мозговую кассету, и картинка переменилась. Как мать укутывает младенца, также и зима укутала тайгу белым покровом, заботясь обо всем. Величественные деревья сменили парадные костюмы, а лед, как линза обволакивает глаз, покрыл озеро, придав ему большей четкости.

Чуть позже парень переместился в северные районы Байкала, нафантазировал тюбинг и отцовскую машину, водителем которой являлся отголосок сознания, тот, что разбирался в дорожной тематике.

Нетрудно представить, что было дальше.

Отрок уселся в тюбинг, уже крепленный тросом к автомобилю, который начал медленно набирать скорость.

Когда на спидометре стрелка перешла отметку в тридцать километров в час, обдувающий все тело ветер стал по привычке предавать обжигающие чувства. Складывалось ощущение, будто кто-то достает из костра горящие угли и бросает их прямо в лицо.

Нафантазировав в добавок маску лыжника и шерстяной шарф, ощущения от катания заиграли старыми красками. Мальчик погрузился в детские годы, когда они семьей выезжали за пределы города на какую-нибудь открытую местность, где была обкатанная дорога и несколько горок, и катались на санках добрую половину суток.

Именно тогда мальчик сел за руль старенького отцовского Prado, и именно тогда он испугался, испугался чего-то неизвестного, чего-то, что рано или поздно случается с каждым, когда машину, нарвавшуюся на лед, вдруг занесло и вся семья чуть не полетела кубарем. Благо отец в машине быстро исправил ситуацию, что частенько встречалась в его жизни за долгое время вождения.

И теперь, когда маленький мальчик уже скользил со скоростью пули, сознание вспомнило печальное прошлое и опасения снова зазвучали, как пророчащий голос.

В тот момент, когда машина на крыше скользила по заснеженному льду, а вместе с ней и парнишка кубарем на тюбинге, уже не Рико контролировал свой разум, а разум контролировал Рико. Страх снова испортил момент, прервал сон на самом радостном месте.

Главный герой покосил сонный взгляд на часы, которые вещали три часа сорок семь минут. Полежав немного с закрытыми глазами, мальчик понял, что больше не уснет, то ли из-за кошмара, то ли из-за тюбинга на его кровати, который занимал большую ее половину, то ли из-за синяка, оставляющего неприятные ощущения.

Глава девятая

Из субботнего путешествия парень понял две вещи: первое — страху в его сновидениях не место, и второе — во сне можно менять время. Как раз такое он и хотел провернуть в ночь на воскресенье.

Элегантный щелчок двумя пальцами перенес главного героя прямиком в разгар Бородинской битвы 1812 года. Мальчика всегда интересовало, как разворачивались боевые сражения в реальном времени, и правда ли то, что о них писали в школьных учебниках. Только теперь все происходило в детской голове.

Поначалу оживленный процесс поразил подростка да так, что тот слегка разинул рот. Ведь все было далеко не так, как в видеоиграх, не так, как в страйкболе, и не так, как на постановках в театре. Все предстало по-настоящему, чересчур реальным, таким, что можно протянуть руку и потрогать.

Каждый миг пылал возбуждением. В воздухе стоял запах смрада и пыли. На поле чувствовались дух каждой армии и заветное желание — победить. Щепки летели в разные стороны. Сапоги месили грязь, которая так изрядно пыталась приклеиться к каждому наступившему в нее. Хотела остановить, сказать, — да незачем туда идти, нет смысла! Дым клубился над пушками и над краснеющим полем, стремясь хоть как-то скрыть стыдливое лицо человека. Чего стоили все душераздирающие крики людей?

Здесь то и заканчивался интерес, на этой однообразной разрухе, на этом сумбуре.

Поэтому парень скоропостижно сменил наскучившую картину на центр боя, где, кроме огненного шквала, ничего не было видно.

Неожиданно в нескольких метрах от юного тела что-то вошло в землю, сильно напылив. Рико подошел к месту, где только что плюхнулось пушечное ядро, и затем засунул руку в неглубокую выемку. Вот уже утренний будильник зовет в школу.

Самое забавное тут, пожалуй, то, что молодой человек добрых пять минут выкручивался из-под прижавшего пушечного ядра, норовя выключить гадкий звук.

Глава десятая

Он смотрел на все с высоты птичьего полета золотыми глазами. В городе царил полумрак. Лишь фонари, расположенные на расстоянии нескольких метров друг от друга, образовывали круглые, желтые островки на асфальте, давали возможность свету проникнуть в темные закоулки улиц, откуда вся живность перебиралась в еще не затопленные подвалы. Где-то в этих сырых комнатках каждого бродягу согревали уютные огоньки, где-то и вовсе не было света.

Но темень не мешала его работе. Неизвестный джентльмен дождался, пока домишки потемнеют, а после распахнул плащ, проверил темную семерку, что держали в себе черную живую массу, и достал из внутреннего кармана старинные часы на цепочке.

Циферблат был почти естественным: те же римские цифры, идущие в правильной очередности, те же три стрелки, верные своему направлению. Но было и кое-что необычное. Под циферблатом не виднелось самого механизма, казалось, стрелки и цифры буквально плавали в рамках корпуса, словно укроп, что только попал в тарелку супа.

Мужчина выставил на часах «24:00», нажал на основание всех стрелочек, закрыл крышку и подбросил механизм в воздух. Через пару секунд часы распахнулись, разбрызгали искры, а за ними и солнечные, песочные реки, которые заплывали в каждый дом, где спало хоть одно живое существо. Рядом с такими спящими и собирались желтые облака, что парили вокруг здания, будто пчелы над ульем.

Тем временем, когда весь сыпучий материал разошелся по живым уголкам, ночные улицы озарились красками. Каждое облако начало превращаться, менять форму, обличие под своего владельца, казалось, развивало собственную жизнь.

Джентльмен видел идеи и мечты, радость и разочарование, надежды и страхи в этой парящей вате. Он видел настоящие эмоции. Видел все, что тайно хранят в себе люди. Такое ни с чем нельзя было сравнить.

Своим чередом сюжеты, в общем, как и ночь, подходили к концу, а вместе с ними и работа джентльмена, который уже набирал на циферблате «00:00» и готовился к обратной процедуре.

Еще несколько махинаций позволили вобрать весь сыпучий материал обратно в механизм прямо перед началом рассвета.

И вот ночь полностью отступила. Незнакомец выставил на часах естественное время и снова проделал обыденную забаву. После, упавшие в руки часы, переместили и его.

Он очутился в маленькой уютной комнате, больше похожей на деловой кабинет, дверь которого выходила в коридор, что тянулся по обе стороны в бесконечность. Где-то этот извилистый проводник сего мира удлинялся, где-то сужался, где-то вообще менял привычную угловую форму. Кроме того, через каждые несколько метров в этом коридоре располагались разного размера и формы двери, они были прямыми или перевернутыми, скрывали в себе много тайн, а вместо глазка имели самый настоящий глаз, не только человеческий. Также по обе стороны пути расстилалась железная дорога, парила, извивалась, шла без конца между дверьми.

Вдобавок была и маленькая вагонетка, что парила над рельсами, а внутри обшитая бархатом. Поверх бархата, на лицевой стенке крепился старинный циферблат с миниатюрным отверстием, как в часах с кукушкой. Места же хватило бы на пару десятков различных обитателей.

Незнакомец сел в вагончик, повернул стрелки на «05:16» и нажал на их основание. В механизме открылось маленькое окошко, из которого вылезла пустынная кобра, что выбросила естественный звук «трс».

— Корпус номер 05, хранилище 16 трс, — прошипела змея с хрустальными глазами.

После чего вагонетка отправилась в путь по изгибающимся рельсам коридора. По дороге до места вся движимая масса меняла свою форму и цвет, агрегатное состояние и происхождение. Вокруг все становилось то точкой, то объемной картинкой. Для мужчины дорога длилась целую вечность, а относительно стен все заняло сотую долю сотой доли секунды.

Вагончик остановился возле сейфовой двери, формы солнечных часов. Надпись «05:16» появлялась в виде светового отпечатка и хаотично всплывала в разных местах. Понятия верха и низа в данной ситуации отсутствовали.

Мужчина потянул за ручку, если осколок стекла можно было так назвать, и погрузился в привычные стены.

Хранилище представляло собой объемное помещение с огромным количеством полочек и ячеек в стенах. Все вещи в основе своей закладывали песок, но с разными примесями. По периметру комнаты кто-то наделал много дырочек, размером с ладонь, а также двенадцать монументов, посвященных неизвестно кому. В середине зала стоял большой запечатанный аквариум, что содержал мутную воду с песком. Этот аквариум держался за счет четырех колон, по одной на каждый угол. Также всякий сантиметр комнаты, даже потолок был уставлен колбами и пробирками, причем разного размера. Каждый до краев захлебывался чем-то сыпучим, поверх же стекла были подписаны имя, номер дома или другие знаки, а иногда и то, и другое. Свет, казалось, распылялся сам по себе.

И за всем этим хаосом, что творился в округе, следили обладатели самого милого взгляда на планете, особенно если брать во внимание, что у некоторых особей этих паукообразных было больше шести глаз-бусинок.

Сольпуги своими мощными хелицерами спокойно справлялись с многообразием сосудов. Каждое членистоногое знало, что и куда нужно поставить, чтобы сохранить существующий порядок беспорядка.

Но все-таки, пока хозяин работал, кто-то должен был следить за всеми делами в насыщенном мире, ограниченным далеко не одной комнатой. На эту роль джентльменом был выбран Киббо — умевший говорить пустынный паук, на брюшке которого красовалась метка с золотым верблюдом.

Тем временем, покамест обычные рабочие выполняли свои обязанности, главный обладатель золотой татуировки медленно подкрадывался к мужчине, который в какой уже раз напивался окружением.

— Хозяин, — обращалось многоглазое животное, играя эмоциями, которые олицетворялись лишь движением лапок.

— ЧТО ТЕБЕ НУЖНО?

Хозяин, по натуре своей, словами на ветер не разбрасывался.

— У нас, как мне кажется, небольшие проблемы с вещим аквариумом. Он грешен на песок.

Мужчина с подозрением взглянул на Киббо, а затем направился к вещей чаше.

— ПОКАЖИ МНЕ, ЧТО ТЫ ВИДИШЬ? — прикасаясь лбом к стеклу, просил незнакомец.

В таре с раствором начали вырисовываться однотипные символы и руны.

— Может оно ошибается?

— СТЕКЛО НИКОГДА НЕ ВРЕТ.

Киббо всегда знал это, но, когда происходило что-то нехорошее, ему так хотелось верить в противоположное.

Джентльмен снова дотронулся до огромного сосуда.

— СКАЖИ МНЕ, ГДЕ? — шептал рассерженный голос.

Золотой паук, чтобы взбудоражить обстановку еще больше, пропищал: — А если он вернулся?

Взгляд мужчины стал затуманенным. Вопрос главного паука заставил на секунду вспомнить о тяжелых временах, которые отставили сильные отпечатки в голове.

— Что вы намерены делать, хозяин?

Сольпуга взволнованно фигурировала передними лапками, оставляя в воздухе светлые, секундные блики.

— ИСКАТЬ…

Незнакомец захлопнул дверь хранилища, уселся в вагонетку, набрал нужные цифры и переместился к первой двери, табличка которой вещала название района.

Он вышел в реальный мир, встречавший его с распростертыми объятиями, и начал обследовать все населенные места, двигаясь со скоростью света или чуть-чуть быстрее к каждому последующему часовому поясу.

Глава одиннадцатая

Уже несколько дней подряд мальчик ложился спать гораздо раньше.

Вот и сейчас на часах показывало не больше девяти вечера, когда Ферлиз поворачивал ручку из кафельной комнаты.

Он заварил себе кружку зеленого чая, который за последнее время сумел вытеснить крепкий кофе из рациона, и поднялся в детскую. Бонифаций медленно провожал хозяина тоскующим взглядом, перед которым Рико просто не смог удержаться и продал несколько минут ласки любимой собаке в обмен на мокрые руки.

Сидя за столом, мальчишка растормошил чайный пакетик, чтобы тот обделил воду вкусом спокойствия, а затем продолжил дорисовывать недавние видения. Надобности в этом особой не было, так как парень просто держал их в памяти. Но для развития сознания продолжал пачкать листы бумаги с надежной на возможное открытие еще каких-либо способностей.

Когда стрелка перевалила за девять, разрисованная бумага отправилась на остатки свободного места, а юнец после погасил настольную лампу и лег в постель. Но, только закрыв глаз, Рико вспомнил о недавней просьбе матери. Поэтому он спустился в зал, взял переполненную водой лейку и полил фикусы, что усыхали на столе. Затем со спокойной душой закрыл глаза в ожидании нового приключения.

Раздался звук щелчка (парень очень любил так делать перед чем-то эффектным), и Рико оказался в огромном концертном зале, в котором уже вот-вот должно было начаться музыкальное представление, где бы обязательно выступили любимейшие исполнители мальчика.

В то время, пока все вокруг медленно заполнялось людьми, Ферлиз решил погулять по земле собственника, которая появилась благодаря выступлениям, что недавно смотрел парень. Он так хотел здесь оказаться вживую.

И вот еще одна мечта сбывается, пока мальчонка радостным взглядом поедает гримерную.

Так вышло, что парень не знал точно, как должно выглядеть помещение, в котором собираются артисты перед выходом на сцену. Поэтому фантазия в данном аспекте чересчур разгулялась.

В первую очередь комната оказалась не единственной, поэтому помещений было несколько и еще больше коридорчиков. В одной из комнат бесспорно расположилась гримерная, которая могла похвастаться большим зеркалом, размером два на два метра, с десяток осветительных приборов, внушительных размеров столиком с кучей бутылочек и флаконов. Рядом со столом лежали миниатюрные стульчики, а неподалеку, в углу стоял с кожаными складками диван, над каковым висели фотографии. На полу развалился, словно медведь, мягкий белый ковер, покрытый лепестками роз.

Короткий коридор из гримерной вел в просторную гардеробную, где обустроившиеся по периметру зала костюмы придавали неопределенность во времени, так как здесь можно было отыскать как одежду наших далеких предков, так и современную униформу. Также, хоть зал и предназначался для музыкантов, фантазия Рико проявила одежду всевозможных жанров. Казалось, тут сомкнулись опера и балет, показ мод и музыкальный концерт, театр и футбол.

— Х-э-э-э-й, — во всю раздался возглас мальчишки.

Это промчалось по округе так сильно, словно Рико кричал в каньоне.

Помимо гримерной и гардеробной, были еще склад и спальные помещения. На складе находились музыкальные инструменты и инвентарь, что не принадлежал ни к одной из известных каст. Гитары и саксофоны, виолончели и скрипки, другие инструменты величественно облокачивались на подставки и на голые, картонные стены. В коробках лежали разобранные манекены и деревянные фигурки, похожие на людей. Декорации обволакивали остальные вещи, которые никто никогда не видел при таком тусклом свете. В дополнение ко всему где-то в углу прятался старинный орган, тихо издававший естественные звуки, словно старый дед, когда никого рядом не было.

Дальше по коридору все остальные комнаты являлись спальнями в своем естественном виде. Обычные двухъярусные кровати прилипали к стенам, где рядом стояло по одной тумбе. Внизу валялся все тот же ковер, тянущийся по всему полу и заползающий во все щели. Тускнеющим светом отзывались недорогие светильники.

Но, несмотря на всю естественность, кое-что необычное все-таки было. На одной из указанных тумбочек стоял маленький черный будильник, а в углу комнаты — открытый чемодан с одеждой.

Не успел Рико подойти ближе, как детский механизм резко заверещал, словно предупреждал кого-то. Главный герой струсил, сразу вырубил маленькую сирену, которой отдавал внимание еще на протяжении минуты.

Скрип раздался за спиной.

— Я как раз хотел отключить этого маленького дьявол, — приветствовал мягкий, приятный голос.

Молодой человек резко обернулся.

Его взгляду предстал господин средних лет. В нем не было ничего необычного. Классический черный костюм, белоснежная рубашка, что стягивала величавое тело, и гладко выбритое лицо. Если бы Рико встретил такого мужчину в реальной жизни, он бы подумал, что перед ним стоит охранник торгового центра.

— Вы меня сильно напугали. Я не ожидал кого-то здесь увидеть, — говорил мальчишка, голосовые связки которого слегка дрожали.

— Прошу прощения. Я просто делал преждевременный обход, чтобы проверить порядок или беспорядок. Некоторые из участников шоу весьма нечистоплотны. А вы, наверное, выступаете? — вещал запыхавшийся охранник.

— О, нет. Я… я просто уборщик.

В тот момент фантазия Рико продумала все кроме своего одеяния. Пижама в полоску и разноцветные носки не сильно смахивали на одежду уборщика. Но этот момент мужчина опустил.

— Пойдемте отсюда, скоро комнаты заполнятся артистами.

Они оба вышли из спальни и проследовали к короткому выходу на трибуны, где недолго искали пару удобных кресел, пока концертный зал забивался народом.

Спустя несколько заметных жестов между героями завязался разговор.

— Вы тут, кажется, новенький? — скрестив ноги, выбросил мужчина.

Хоть в такого рода сне Рико бывал впервые, для охранника, видимо, этот случай был не в новизну.

— Я довольно давно работаю уборщиком, но в таком замечательном месте, признаться, я первый раз.

Подросток до сих пор не понимал, почему должен врать в собственном сновидении и откуда взялся именно этот образ.

— А вы, наверное, уже долго носите этот костюм и часто бываете в таких местах? — парировал мальчик.

— Не так уж часто, как вы можете себе представить. Все зависит от того, как редко люди находятся в осознанном сне.

Мальчонка опешил.

Мужчина довольно ухмылялся.

Рико повернул голову на своего собеседника, который медленно растворился в воздухе, словно чеширский кот в моменты опасности.

Похоже, что отрок схватил раздвоение личности.

— Что это б…

Громкая музыка взорвалась в помещении, свидетельствуя о начале представления.

Вопрос снова разорвался между сновидением и реальностью, оставив после себя неприятное волнение.

Мальчишка с недоумением и потом на лбу старался выключить маленького раздражающего дьявола.

— Боже… голова, — промычал сонный замученный голос. Казалось, парень ночью работал, а не спал.

Чуть полежав, Рико встал с кровати, взял в руки чистый лист бумаги и хотел запечатлеть сон, но в отличие от предыдущих, этот плохо отпечатался в памяти. В голове осталось лишь утоленное желание.

Главный герой отбросил прямоугольник в сторону, помассировал вески и спустился в зал.

В доме тем временем стояла сонная тишина. У каждого члена семейства был выходной, даже у Бонифация, что лежал в своем логове, дергая ухом и тихонько сопя. И только Рико со смирением побрел в ванную.

Сидя за партой, Рико мечтал, чтобы день прошел как можно скорее.

Казалось, он уже не жил настоящим. Еда была не такой вкусной, воздух не таким чистым, а состояние не таким праздничным. Днем он был обычным робким подростком, а ночью примерял маску бога.

Несмотря на всевозможные способы ускорить время, день тянулся все также неминуемо долго. Так еще из уроков были только технические науки.

После полудня, по дороге домой Ферлиз думал, что можно бы поспать и днем, поэтому после прихода он немного перекусил и принял горячий душ, дабы затем в комнате пробудить ленивца внутри.

И мальчик на самом деле задремал, но уснуть глубоким сном так и не получилось. То мама загремит на кухне посудой, то собака отзовется на раздражающий звук. И в таком состоянии, словно размякший в воде хлеб, подросток дотянул до вечера.

Прошло, по ощущениям, несколько часов и только позже мальчик оторвался от экрана компьютера. Стрелки показывали «23:41», а спать так и не хотелось.

Рико подумал, что нужно просто отвлечься от забот, расслабить себя, не зацикливаться. Он вышел из комнаты, спустился по лестнице, оделся и пошел на встречу со свежим воздухом в глубину огорода.

В дальнейшем, как и ожидалось, после получаса на улице, тело расслабилось, а может просто эффект энергетика закончился. Парень прямотоки клевал носом. До комнаты он добирался чуть ли не ползком, подражая собаке, которая, удивляясь, медленно провожала хозяина тоскующим взглядом.

Приятны взгляду были стены из бархата, на которых через каждый метр висели горящие фонарики, и оригиналы знаменитых картин, что придавали роскоши этому помещению, расширяли его. Удобнейшие кресла располагались ровными рядами, имели вокруг себя много свободы, что помогало держать дистанцию между людьми. Расписные перила ручной работы являлись отличной облицовкой. Смотровые площадки и балкончики, покрытые золотом и драгоценными камнями, каждый раз ломали границу богатства. Рабочий персонал, одетый по последнему визгу моды, разносил напитки и ухаживал за гостями, которые, в свою очередь, играли величайших людей.

Тут были и актеры, и научные деятели, каковые за свою жизнь заработали немало премий. Уровень талантливости во сне просто зашкаливал. Казалось, даже воздух становился чуть горячее.

Перед сидениями красовалась сцена с микрофоном, что стоял посередине.

Более чем через несколько минут должно было начаться вручение Оскара. И Рико присутствуя на этом мероприятии, до сих пор не верил своим глазам. Он сидел со всеми, как равный.

По такому случаю мальчишка принарядился. На нем красовался его школьный костюм с прошлого года. Пусть пиджак и не был сделан на заказ от какой-нибудь знаменитой брендовой фирмы, он давал главному герою взрослой статности, пусть и без солидной бороды.

И вот на сцене появляется девушка, которая, видимо должна оглашать результаты. Прекрасная особа была облачена в темную юбку, что обрывалась чуть выше колен, и белоснежную блузку, верхняя пуговица которой расстегнулась, что сулило огонек страсти. Ярко-красные туфли гармонировали с того же цвета помадой, которая внешне богатила и без того пухлые губы. Темные шелковистые волосы спускались до самой талии. Складывалось ощущение — девушка была дочерью великолепия.

На протяжении всего сна, казалось, именно ей посвящались бурные аплодисменты, а не тем, кто прибывал в конверте.

Признанные умы и деятели выбирались на сцену, с заранее подготовленными текстами, которые затем и разглагольствовали. Темы были разные. Кто-то говорил о счастьях жизни, о семье, о своем творчестве. Кто-то затрагивал смерть и нелепость человечества. Кто-то вспоминал поучительные истории из детства.

Так продолжалось очень долго, пока зал не опустел и Рико не остался в гордом одиночестве. Он брал от момента все до последней капли.

Тем временем девушка на сцене распаковывала последний конверт.

— И лучшим сценаристом этого года становится (драматическая пауза) Рико Ферлиз, — со всем умением выкрикнула девушка, аж до мурашек.

Молодой человек не поверил свои ушам, так как его сознание, явно, не рассчитывало на подобный конец.

— Прошу поднимайтесь на сцену.

Ферлиз взял всю свою смелость в виде алого носового платка и поднялся на площадку.

Юная особа со всем обаянием протянула заветную статуэтку в руки мальчика.

— Прошу вас, скажите несколько слов.

Отрок собрался с мыслями, но все равно не смог выдавить из себя ни единого достойного слова в присутствии пустого зала.

— Хорошо, давайте я вам помогу. Расскажите о себе. Ведь всем так нравится ваше творчество.

— Простите, что? Какое еще творчество?

Парень переминал платок в руке.

— Ну, например, ваша постановка в пустыне с самолетом, или военное сражение.

Глаза Рико застыли в недоумении.

— Откуда вы знаете?

— Я ведь в твоей голове или…

Глава двенадцатая

Рико проснулся от того, что кто-то увлажнял его лицо чем-то шершавым, и, частично от звенящего звука откуда-то сверху. Когда мальчик полностью открыл глаза и пришел в себя, он увидел пса, который, недоумевая, разглядывал заспанное лицо.

Несмотря на свою упитанность, Бонифаций все же добрался до пятой ступеньки лестницы, на которой, словно на кровати, разлегся уставший хозяин.

Через несколько минут главный герой все же нашел в себе силы и дополз до заполненной пением будильника комнаты, где почему-то огляделся, будто хотел заметить какие-то изменения, но, не нашел ничего необычного кроме ядра и тюбинга, что торчали из-под кровати.

Пока Ферлиз спускался, он ненароком запульнул статуэтку, что валялась у подножия лестницы, прямо в пышную гортензию в углу зала.

— Черт, — словно разорвавшаяся картечь, вырвалось и пролетело по всему дому, когда мамин цветок развалился надвое.

Подросток, как смог убрал за собой, а затем прошел на кухню. За ночь, что он провел не в кровати тело знатно подмерзло и местами, где мышцы соприкасались с острыми углами, побаливало. Поэтому утро началось с легкой разминки, а продолжилось водяными ласками.

Когда бодрое тело вышло из ванной, чайник как раз закипел. Парень не стал долго раздумывать, он хотел поскорее себя побаловать, поэтому в утренней кружке заварил темный, как сгоревшая смола, кофе. Чтобы приготовить большее времени и желания уже не осталось. Молодой человек без церемоний сразу отправиться в школу, не засиживаясь дома.

По дороге он посвятил самую малость времени на уединение с собой. Рико уже и забыл, что значило жить в обычном мире.

Мальчик прогулялся по любимому, старенькому парку, немного задержался возле железной площадки, где частенько проходили его детские будни. Казалось, сейчас откуда-то выйдет отец, держа в руках только купленное мороженное. И что изменилось с того момента? Куда все унеслось?

Пока парнишка ходил в воспоминаниях, время неумолимо приближалось к учебе.

Отстранившись от мыслей, Рико взглянул на наручные часы, которые пару лет назад ему подарили на день рождение, а затем вошел в школу с ощущением, что сегодня все пройдет благополучно.

Когда мальчишка шел домой, он ни о чем не думал, он лишь наблюдал за обычной жизнью, по которой, признаться, немного соскучился.

Отрок зашел в дом и первое, что сделал — уделил внимание Бонифацию, который долго не получал должной ласки, поэтому с удовольствием забирал свои законные пол часа за прошедшую неделю.

После длительных нежностей с собакой Рико налил немного куриного супа, дабы пообедать, а затем, усевшись, позвал к столу отца, спокойно читавшего газету возле теплой печи и также спокойно принявшего предложение.

Комната налилась семейной идиллией.

После обеда Рико пришлось знатно погреметь посудой.

Как ни странно, главный герой во второй половине дня практически не бывал в комнате. Он помогал отцу в огороде или матери в уборке дома, он даже помогал Бонифацию выпросить дополнительную кормежку. Не обошлось и без очередной поливки фикусов, которые по своей живучести, в отличии от гортензии, были сравнимы с кактусами.

И теперь, когда все дела были выполнены, парень мог спокойно отдохнуть — взять книгу и отправиться в парк.

Хоть в конце зимы и темнело довольно рано, это ничуть не мешало чтению, так как маленький уличный фонарик возле любимой лавчонки горел круглые сутки, и светил он так сильно, словно внутри пылал огонь Прометея. А от холода лишне спасали тонкие перчатки.

Домой парнишка возвращался примерно в начале десятого, и в тот момент он хотел уже было уснуть, но неведомая сила все же вела его до переулка.

Зайдя в дом, Рико посвятил еще пол часика любимой собаке, после поужинал, сходил в обаятельный душ, а затем прибрался на кухне.

И вот, когда под конец дня мальчик лежал в кровати, он не думал, кем будет во сне, он думал — кем является в жизни.

Маленькая соленая капля пересекала нежное лицо.

«Ладно, я просто себе накручиваю», — фраза, что вертелась в сонном разуме, что так и не решилась сорваться с уст.

Глава тринадцатая

И он проснулся, во сне, в своей родной комнате, не задумываясь о том, что можно было позволить себе сегодня, потянулся в кровати, издал несколько китовых звуков, и вышел в рутину, где недолго побыл в ванной, закинул в себя заранее запаренную овсяную кашу, прополоскал рот, вернулся, потормошил спящего Бонифация, оделся и отправился в утреннюю прохладу.

По дороге неизвестно куда, втягивая воздух через нос, Рико чувствовал все, что так скреблось в душу. Хотелось просто взять и уехать куда-то. И как по велению сердца рядом появилась остановка.

Дождавшись пустого автобуса, главный герой сел на первое свободное место и, отыскав в кармане несколько весомых монет, которые затем положил на сидение кондуктора, накинул на голову старые наушники, так как до крайней остановки было довольно далеко и долго.

Спустя около получаса общественный транспорт все-таки доехал до последней станции в окраине города, где уже не было тихой наскучившей дороги от дома до школы. Здесь, вокруг кипела другая жизнь.

Чуть порыскав вблизи, Ферлиз приглядел для себя не известный ранее супермаркет, куда в дальнейшем и наведался. Когда мальчик вошел внутрь, он вспомнил, что уже бывал здесь когда-то с родителями, но внешне измененная облицовка не сразу задела давние воспоминания.

Также, кроме облицовки, изменения затронули и внутренние отделы, которые теперь вживались более устойчиво.

Хоть во сне чувство голода и не проявляло себя, Рико то ли по традиции, то ли по другой причине хотел выпить чашечку чего-нибудь горячего. Благо магазин с подобными товарами все же имелся в торговом центре.

Заглянув в небольшую лавчонку, подросток увидел стеклянную витрину с разложенными на ней чаями, кофе и другими волшебными зельями, что делали утро каждого спокойнее.

Во всем этом великолепии копалась прекрасная девушка, светлые волосы которой сползали по женственному телу, а белое личико, усеянное веснушками, содержало простоту, и еще фигура, словно песочные часы, излучала идеализм.

Неожиданно в голове мальчонки возникла спонтанная мысль, что можно бы подойти и даже познакомиться. Но для него это было очень не просто. Разговоры с противоположным полом, слабо сказать, пугали его. Рико не знал, что говорить, как говорить, с чего начать, и, в принципе, большинства тонкостей.

«Но я во сне. Если что-то пойдет не так, я могу просто отмотать время и попробовать снова», — подумал про себя отрок и с напором направился к юной особе, но, не успев вымолвить из себя и словечка, запнулся и рухнул прямо на девушку, оборвав часть ее платья.

Дабы исправить ситуацию, понадобился дополнительный щелчок пальцами, вспотевшими от волнения и давшими еще одну попытку.

В этот раз молодой человек встал рядом, не зная, с чего начать манящий разговор, и молча уставился на прилавок. Благо девушка попалась не из робких.

— Вы случайно не знаете, что из этого будет лучше при столе? — вырвался игривый голосок из уст юной особы.

— Простите, но собственной персоной я тут бываю довольно редко, — парировал Рико, сам от себя, не ожидая таких слов. Только потом он понял, что вопрос задавали не ему.

— А я могу посоветовать королевский зеленый с кусочками манго. Его часто берет моя …, мои друзья.

— Благодарю. Без вас я бы не смогла.

Парень всячески пытался раскрутить жалкий, чересчур вежливый разговор. Он подумал, что можно было, наверное, узнать имя светловолосой.

— Так, как вас зовут?

— Я Кира. А вы представитесь?

Девушка улыбалась.

— Можете звать меня просто Рико, — с небольшим румяном на лице проговорил парень.

И тут в его голову влетела простейшая идея, о которой раньше он и не догадывался.

«Вот бы вытащить ее из сна», — бессознательно грызлись от любопытства мысли.

— Не хотите ли прогуляться по магазину?

Красный пигмент теперь одолел лицо Киры.

— У меня больше нет планов, так что, думаю, можно.

Так продлился остаток сна: они медленно прохаживались мимо прилавков, разговаривая об обычных вещах, заходили в каждый отдел, обсуждая ассортимент и при этом ничего не покупая, играли, иногда бегали и веселились. Время в таком чувственном урагане летело с невероятной скоростью.

И вот две тени подходили к последнему магазину с детскими игрушками, к одной из которых через несколько мгновений тянулась девушка, а парень тянулся вслед за ее рукой.