Бесплатный фрагмент - Фантастические приключения детей

ФАНТАСТИЧЕСКИЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ДЕТЕЙ

О, царица светлых фей,

Ты летаешь без усилий

Над кустами орхидей,

Над цветами белых лилий!

Пролетаешь над водой, —

Распускаются купавы,

И росою, как звездой,

Блещут ласковые травы.

Ты везде роняешь след,

И следы твои блистают,

И тюльпан, и златоцвет

За тобою расцветают.

Пролети в душе людской,

О, властительная фея.

Пусть гвоздика и левкой

В ней вздыхают пламенея.

О, царица светлых фей,

Мы — невольники усилий,

Мы не видим орхидей,

Мы не знаем белых лилий.

К. Д. Бальмонт (1867–1942), русский поэт — символист.

Пролог

Однажды в далеком Северном королевстве среди лесов, полей и рек на берегу холодного моря появился злой колдун Визард. До его появления жизнь там текла быстро и весело. Горожане и сельские жители занимались своими делами. Они целыми днями работали не покладая рук, чтобы прокормить семью, а дети ходили за руку с нянями в школы и детские сады. Вечером семьи устраивались у себя дома в квартирах, ужинали на кухне и ложились спать со спокойной совестью, чтобы на следующий день продолжить свои важные дела.

Само королевство было очень богатое, красивое, большое и высокоразвитое. Все самые новые научные открытия: айфоны, телефоны, компьютеры, роботы, летающие тарелки, дроны, ракеты, космические корабли и даже инвалидные коляски имели дистанционное управление. Про это королевство во всем мире ходили слухи как о самом красивом и демократичном государстве.

Все облагороженные сады плодоносили; в полях зрели хлеба; много рыбы водилось в бассейнах, природных впадинах и резервуарах; на пастбищах паслись олени, лани, косули, коровы, козы, овцы, лошади. Свиньи и домашняя птица: гуси, утки, куры, индейки получали вовремя корма, принося хороший доход заботливым фермерам, построившим на земельных участках свои дома и загоны. В лесах среди снегов прятались пушные звери: медведи, куницы, соболи, рыси, лисы, зайцы. В сколоченных домиках разводили нутрий, кроликов, норок, а в отдельных заповедниках подальше от волчьих нор — кабанов.

По берегам холодных морей, рек, озер, прудов, маленьких расщелин в горах, наполненных кристально чистой водой, горячих целебных источников, бивших из-под земли, искусственных водоёмов росли водоросли, в которых прятались чародейки — феи в изумительных ярких нарядах, украшенных драгоценными камнями, золотыми и серебряными нитями, сверкающими на солнце всеми лучами радуги, что невозможно было оторвать взгляда от этого великолепия.

В каждое время года феи меняли свои волшебные наряды в соответствии с сезоном: осенью они превращались в жёлтые листочки, скользящие по земле и летящие по воздуху, как окрылённые парусники, белоснежной зимой вьюжили мириадами столбиков и бусинок снежинок, весной струились ручейками, а прохладным летом замирали после дождя радужным многообразием красок. Всё им было подвластно. Все они были настолько невесомые и активные, что их нельзя было разглядеть в воздушном пространстве.

Кровожадному и злому колдуну Визарду противостояли шесть волшебных красавиц: фея Лёгкости, фея Детских снов, фея Доброты, фея Нежности, фея Таланта и самая младшая из них — фея Образованности. Особенно феи любили танцевать после тёплого весеннего или летнего дождя, когда природа набирает силу.

Все феи вначале жили как обычные горожане: посещали школы, слушались родителей, помогали по дому, но кроме этого обладали существенными отличиями: они были очень талантливыми и сладкоголосыми, восхищали всех своими весёлыми песнями, задорными танцами, прекрасными нарядами и красивой внешностью.

Фея Лёгкости воспевала земные красоты и морские дали, очаровывая день за днём своих поклонников. Она была беспечной и смешной, но не выдержала успеха у зрителей и поклонников, поэтому растаяла как снегурочка на солнце, превратившись в феерически обворожительную фею.

Фея Детских снов очень много песен посвящала переживаниям детей. Она как бы убаюкивала, укачивала малышей в колыбельках, навевая им сказочные сны, чтобы они безмятежно спали. Однажды она сама также уснула и не проснулась, взлетела в небо как фея, окутанная счастливыми сновидениями.

Фея Доброты была необычайно красивой, но не гордилась, а стремилась раздавать свои душевные мелодии и чудесные напевы направо и налево, спокойно наблюдая за всем миром, но этих мелодий было недостаточно, чтобы люди не болели и не умирали от разных горестей, тревог и напастей. Ей пришлось пережить много всевозможных трудности в жизни. Она не выдержала накала, неожиданно сломалась, обернувшись самой доброй феей.

Фея Нежности блистала как все одарённые певицы, но еще была настолько привлекательной, что стала звездой, сияя на небосводе своими лучезарными глазами, которые однажды внезапно погасли, закатились за горизонт. Она обернулась феей, прилетающей во все дома и квартиры, где её прежде любили слушать, одобряя и восхищаясь красотой и чудесным голосом.

Ни у кого не оставалось сомнений, что фея Таланта родилась сразу вундеркиндом. Будто она появилась из другой космической жизни, прилетела с другой неизвестной планеты звуков, собираясь со временем туда вернуться, вдохновляя подростков стать такими же талантливыми и щедрыми как она певцами и музыкантами. Музыка лилась из неё гигантским потоком. Однажды так случилось, что она всё-таки обернулась феей, улетела на свою собственную музыкальную планету, но иногда появлялась незримой феей среди простых людей с их постоянными заботами и трудностями, помогая обрести счастье и возвышенные чувства.

Все феи были добрыми волшебницами — чародейками, часто принимая образ то русалок, то пери, то нимф, то ундин или кудесниц. Они по звёздам могли предсказывать удачу, благоденствие, покой, вдохновение, обильный урожай, предвещать удивительно благоприятные природные явления: радугу над полем, рощей или густым лесом, капельки росы, солнечные лучики или маленькое дождевое облачко.

На этом добродетели волшебниц не кончались. Иногда, если случалось, что люди вели себя плохо или омерзительно, то феи превращали неугодных хулиганов в животных, рыб или птиц, напевая своими убаюкивающими, нежными голосами пленительные мелодии.

Дружили волшебницы с молодыми девушками, маленькими девочками и мальчиками. С порывами лёгкого ветерка волшебницы прилетали к ним ночью во сне в сказочных нарядах, а потом утром преображались в яркие цветы, принося с собой бесконечно трепетное волнение, радость и ликование. У этих космических красавиц были чудесные фантастические голоса, прекрасные лица, необычайные покрывала, пленяющие невообразимыми красками, расцветками, мягкими воздушными складками.

Коварному Визарду хотелось очень много: зверствовать, завладев всеми феями, получить богатство всего королевства, поэтому он стал обдумывать и, наконец, разработал ужасный план, как стать во главе всех открытий, смести слабое правительство, чтобы самому управлять людьми, а затем захватить достижения всех народов мира.

С превеликим удовольствием Визард постоянно привлекал на свою сторону, без ущерба для собственного драгоценного здоровья, злобных, уродливых, коварных и мстительных помощников: ядовитых змей, жаб, жуков, тараканов, тарантулов, крокодилов, вампиров и даже зомби, которые ночью вставали из могил, шатались по заброшенным кладбищам, косогорам и оврагам королевства, выискивая крыс и мышей, чтобы полакомиться мертвечиной.

Каждый вечер колдун в своей комнате, украшенной пентаграммами, надевал на себя хитроумное подобие галстука — украденный им из универмага, когда-то ярко-красный с жёлтыми цветами шейный платок, засаленный, с чёрными полосками на сгибах, сложенный в длинную неровную ленту, натягивал с неимоверными усилиями грязный, непонятного цвета, полотняный халат с рваными дырами. В таком отвратительном виде он с удовольствием разглядывал себя в осколок прокопчённого стекла, довольный напевал хриплым голосом, как злой Бармалей или его помощник Дуремар, свои любимые слова:

«Обращу в вечное рабство всех людей. Лишу их свободы, мира, братства, равенства. Уничтожу верную дружбу, весеннее процветание. Посмотрим в какую кабалу попадут маленькие детишки, шалунишки и врунишки. Закрою школы. Пусть всё погрязнет в тле, моле, тараканах, жуках, микробах, вирусах и бактериях. Напущу эпидемии, войны, катастрофы, засуху, наводнения. Пауки опутают паутиной все дома, парки и скверы, а черви съедят под корень плодовые деревья, ягодные кустарники и цветники. Аллилуя!»

— Где мои верные помощники — вампиры? — кричал Визард в исступлении, когда начинал сигналить большим дырявым чёрным платком с клоками волос, торчащими из ткани (такой флаг он придумал для демонстрации своего могущества), коллекции летучих мышей, которые жили у него в клетке и пустом аквариуме, в пристенке.

— Мы тут, — пищали летучие мыши, осы и комары, вылетая из окна его квартиры, распространяясь везде как чума или оспа.

— Летите повсюду. Нещадно убивайте своими жалами всех, кто встретится на вашем пути. Жуки, мухи и тарантулы последуют за вами. Они будут способствовать распространению инфекций, запутывая паутиной свои жертвы… Я отомщу всем, отниму покой, заставлю работать на себя, — хохоча, Визард кидался в дырявое кресло с торчащими наружу пружинами, начиная извиваться как удав.

Такая сцена повторялась каждый вечер, забавляя Визарда своей непредсказуемостью. Он зажигал свечку в тёмном углу, хрипя, присвистывая и суетясь рядом с каплями гноя, ручейками помоев, катышками мышиного помёта, смешивая все ингредиенты в одно целое, как самое «лучшее» лекарство от чистоты и опрятности.

1. Два егеря

У Визарда была сварливая подруга Ульсера по кличке Кувалда, кому он доверял свои секреты, — очень толстая старуха такая же как Гаргантюа или Пантагрюэль из романа французского писателя Ф. Рабле. Она называла себя всемогущей царицей царства мёртвых. Она была гораздо выше Визарда ростом, с мощными руками, в которых помещались чугунные ядра, железобетонные сваи, бордюрные камни, тротуарная плитка, брусчатка.

Занималась Кувалда тем, что воровала содержимое из наиболее громоздких посылок на почте, куда являлась каждую ночь, чтобы не терять свои формы, насыпая керамзит, асфальтовую крошку, камни вместо содержимого посылочных коробок с конфетами, печеньями, учебниками, книгами для детей и подростков, сухими фруктами, консервными банками с вареньем или джемом, посылаемых родителями своим любимым чадам или бабушками и дедушками внучатам.

— Сегодня у меня тяжёлый день. Я должна съесть за час пару-тройку посылок, а потом буду дремать в углу, наслаждаясь съеденными припасами. Никакого Деда Мороза не существует. Пускай студенты голодают, а инвалиды, такие как я, уставшие от красивых, блестящих и цветных обёрток от печений и ярких, хрустящих конфетных фантиков, процветают, — как львица рыкнула Кувалда.

Она громко икнула, по-звериному рыгнув, внушая свои правила закоренелой воровке — своей напарнице — Чулле, по воскресеньям на рынке обожавшей торговать вещами, выпотрошенными из посылок: платками, кофтами, юбками, шерстяными носками, шапками, тюбетейками и халатами разнообразных фасонов.

— У меня свои запросы, Ульсера. Ты меня не пугай и не путай. Предпочитаю свежую сырокопчёную колбаску, чей приятный, незабываемый, опробованный мной не раз, вкус и душевный аромат чувствую за километр. А сладости оставлю на потом. Вместе поделим ужин: ты отдашь мне свои шоколадки, а я тебе — свои любимые сосиски, — не глядя как Ульсера высыпала из посылки в карман потайного фартука целую коробку конфет, промямлила Чулла, разбрасывая вокруг себя пустые коробки, запихивая под юбку в специальный объёмный мешок чьи-то пожитки, выловленные из самых больших посылок.

— Ты мне не начальница и не монашка. Греби отсюда, пока тебя не скинула с лестницы, — громогласно съязвила Кувалда, источая сильное амбре: сочетание кошачьей мочи и собачьих испражнений.

— Позабавимся когда-нибудь на славу, если полетим на юг в жаркие страны. Мы с тобой там произведём настоящий фурор. Все будут преклоняться перед нами на коленях, забрасывать цветами и подарками, принося в жертву самых жирных и упитанных домашних животных и птиц. Я смогу даже превратиться в гнедо-чалую кобылу.

— Ты что, Чулла, совсем сошла с ума? Как ты превратишься в лошадь, если ты такая неповоротливая и маленькая по сравнению с лошадьми?

— Мне приснился сон, что скоро я буду сильной и красивой, как чалая кобыла. Полечу в поднебесье на крыльях.

— Царице царства мёртвых, — осклабилась Кувалда, — не нужна такая примитивная подруга, которая не уважает меня, а все время хочет что-то вытащить из чужих посылок. Тебя поймают и посадят в тюрьму, а я самолично подтвержу, что это ты все посылки съела у меня на глазах. Давай сюда всё, что ты выпотрошила из коробок и убирайся прочь. Здесь моё царство. Никто не сможет меня отсюда смести.

Так они, переругиваясь, мечтали о дальних странствиях и сказочных землях, где непременно хотели появиться в своих дырявых нарядах с потайными фартуками.

Ответственные егеря Александр Чурин и Леонид Ломатин, призванные правительством выследить, кто ворует посылки, стали замечать большую недостачу, когда Кувалда появлялась ночью на почте. Они сразу решили следить за Кувалдой и Чуллой, пока те не драпанули, куда глаза глядят.

— Надо навести порядок в посылочном отделении, — Чурин строго сказал своему напарнику. — Большая недостача грозит серьёзными последствиями и отменой Новогодних праздников.

— Заманим в ловушку тех, кто ворует, а потом сдадим с потрохами, — Ломатин согласился с ним упрямо.

— Ловко придумано. Надо появиться там, как нищие, чтобы воры нас не заподозрили, что мы следим за ними.

— Спрячемся за посылками и снимем на камеру все ночные события. Тогда сами увидим, что там такого жуткого происходит.

— Правильно. У нас появятся неопровержимые доказательства вины этих отпетых негодяев.

Так егеря договорились прийти ночью туда, где Кувалда с Чуллой разбойничали, разоряя честных людей. Парни надели старые рубашки, сильно поношенные ботинки, и мятые истёртые брюки. Спрятались за большими мешками в посылочном отделении, накрывшись обычной холщовой тканью, изображая из себя крупные посылки. Притихли, дожидаясь, что последует. Вскоре появилась голодная Кувалда. Она тяжело вздохнула. Стала осматривать территорию просторного посылочного отделения, не догадываясь, что за ней уже следят егеря.

— Как я устала от скуки, — стала причитать Кувалда, обходя вокруг мешки с посылками. — Где же вы, мои конфетки и печенья?

— Ты что там говоришь, Кувалда? — спросила, неожиданно появившаяся, Чулла, позёвывая и почёсывая спину.

— Я тебе никакая ни Кувалда, а Ульсера — царица царства мёртвых. Запомни это, пройдоха, — небрежно задевая ткань, которой был накрыт Чурин, ответила гневно воровка.

— Ты не царица, а простая жрица. Все съедаешь на своём пути. Ты вели меня казнить, тогда я поверю, что ты царица.

— Ого, вот это посылочка! Такая большая и мягкая. Прямо настоящий куль с шербетом! — не обращая внимания на слова Чуллы, восхитилась мордатая Кувалда, трогая мешковину, в которую был завёрнут Ломатин. — Надо взрезать и выпотрошить, как можно скорее, пока эта несносная Чулла не нашла её.

Почти квадратная Кувалда пошла за ножом, а Ломатин еле передвинулся в мешковине на другое, более надёжное место, откуда всё было видно достаточно плохо, но он был абсолютно не заметен среди груды разнообразных мешков, свёртков, картонных коробок и фанерных ящиков.

— Где же та драгоценная посылочка с шербетом, которую я так долго ждала, — вслух стала жаловаться Кувалда, осматривая прежнее место, где прятался егерь Ломатин.

— Иди сюда скорей, жрица, — стала звать Чулла, заранее зная, что Кувалда никогда не подойдет. — Нашла настоящий клад с припасами.

— Поговори у меня ещё! — разозлилась Кувалда в поисках обещанного мешка с шербетом.

Чурин заблаговременно намазал свою голову касторовым маслом и чесноком, чтобы от него исходил резкий аромат.

— Чем в этом углу несёт? — стала волноваться Кувалда, ощущая запах чеснока, отходя подальше от тёмного угла, где находился егерь Чурин с фотокамерой, фиксируя происходящее.

— Наверно, кто-то положил в посылку гнилое сало, — со знанием дела объяснила догадливая Чулла, столкнувшись нос в нос с Кувалдой.

— Придумали бы что-то получше, чтобы травить тараканов, — почёсывая щёки, лоб и нос, Кувалда схватила, лежащий на полу, мешок с сухофруктами и стала трясти изо всех сил, чтобы порвать. — Наберу припасов на компот, чтобы не умереть от жажды в этом скопище посылок.

— У меня из-за тебя, Ульсера, кровь из носа потекла, — застонала Чулла. — Пойду домой. Надоело здесь мучиться.

Она исчезла из виду егеря Чурина, а Кувалда продолжала свои злачные дела. Она порвала мешок ножом, вынутым из отдельного кармана, наложила себе в фартук побольше сухих фруктов, предназначенных для рыночных торговцев курагой, изюмом, орехами и черносливом. Случайно наступив ногой всей своей тяжестью на ногу егерю Ломатину, стоящему сзади, накрытым мешковиной, обернулась, легко отодвинув от себя холщовый мешок. Мешковина сдвинулась на бок. Кувалда неожиданно заметила подобие человека рядом с собой.

— Ты что здесь делаешь, неизвестный ворюга? — удивилась она, с нахрапом хватая егеря за плечо. — Говори немедленно, а то я разгневаюсь. Здесь всё принадлежит мне, тебе понятно?

— Слежу за твоими незаконными действиями. Нам поручено тебя арестовать и доставить в полицию.

— Я что — космонавт на Луне без паспорта или ореховый пудинг?! — Кувалда грубо неожиданно пошутила. — Сейчас я вас всех арестую. Ходят здесь всякие отщепенцы, мешают мне поправлять здоровье, — грозным голосом протрубила Кувалда, отталкивая от себя егеря Ломатина прямо на груду мешков.

— Собирай свои вещи и спускайся вниз в подвал. Оттуда доставим тебя в отделение и запишем как нарушительницу порядка, замеченную в грабеже. Ты видно давно пригрелась на чужих харчах.

— Ты что мне свидание назначил в моём царстве мёртвых? — Кувалда спросила с дьявольской ухмылкой.

— Считай, что так.

— Приду, жди. Я вас не боюсь. Мне положено потреблять как можно больше витаминов, чтобы не похудеть и не выглядеть как фонарный столб без извилин и выпуклостей.

— Буду тебя ждать там внизу. Ты уже не сотрудница, а с сегодняшнего дня уволена за воровство по статье закона о правонарушениях, — сообразил, что сказать егерь, чтобы как следует припугнуть Кувалду, не боясь встречи с такой отъявленной и жестокой грабительницей детских новогодних подарков, даже не предостерегаясь от её нападения, но он быстро по стационарному телефону успел предупредить полицию, что точно выяснил причину исчезновения коробок с конфетами, вафлями, печеньями и ящиков с мандаринами.

— Если надо уволюсь по собственному желанию. Ты мне не указывай, что делать, нищий каторжник, — разъярилась «царица царства мёртвых».

Егерь Ломатин, закрыв ворота на засов, чтобы Кувалда не сбежала, быстро спустился в подвальное помещение, где ездили автокары для погрузки особо тяжёлых грузов и контейнеров с мебелью. Он стал дожидаться появления полицейской машины для арестованной, а егерь Чурин продолжал следить за хваткой Кувалдой.

Она не торопясь, с аппетитом съела часть добытых сухофруктов, вспомнила, что её ждёт незнакомец внизу и, тяжело, вразвалку, отправилась в тёмное, подвальное помещение, будто для проверки своих владений, а на самом деле её мучило крайнее любопытство, что же такого ей скажет этот невзрачный соглядатай.

«Вот повезло мне встретить нищего…» — рассуждала Кувалда с досадой, топая как слон по лестнице, ведущей вниз.

2. Помощь гномиков в спасении новогодних подарков

В этом громадном, тёмном подземелье находились садовые, малюсенькие, но очень остроумные гномики. Летом они жили на приусадебных участках, а зимой перебирались в подземелье, где не было ни снега, ни сосулек, от которых у гномиков болели зубы. Круглые сутки они по очереди следили за летучими мышами, прятавшимися в тёмных углах потолка, повиснув как тени. Иногда гномики ловили летучих мышей, сушили их, как воблу, потребляя себе на обед. Но, в основном, они добывали себе пищу выходя наружу, собирая летом ягоды и грибы в лесочке, заброшенных садах и огородах, а зимой с удовольствием поглощали летние запасы.

Гномики не вмешивались в почтовые посылочные дела, никогда не обращались к людям с просьбами, так как сами справлялись с временными неудобствами и трудностями, но хорошо знали график появления автокаров с посылками. Даже иногда катались на них, пристроившись сзади на последней тележке с посылками, следующими к поездам. Так они развлекались. Никто из сотрудников вокзальной полиции и почты не замечал их, настолько они были незаметные и крошечные.

Изредка по воскресеньям гномики устраивали у себя весёлый праздник, усаживаясь вместе на полу со своими запасами еды, которой хватало на долгую холодную зиму. Сытно наевшись, гномики обычно начинали танцевать или тихо петь свои разудалые куплеты:

Гномик быстрый, как олень

Срочно он разгонит лень.

Рассмешить сможет любого

Даже самого большого

Человека или птицу.

Никого он не боится.

Если гномик заболеет,

То его постель согреет.

А фонарики у нас

Заменяют третий глаз.

Всё найдём мы этим глазом,

Выследим мышонка сразу.

Вообще-то, гномики были очень довольны жизнью в подземелье, так как там было сухо и не было сквозняков, что человечки очень не любили. Спали они на пустых посылочных мешках, сложенных стопкой, а под голову клали вместо подушек, свёрнутые в рулоны, те же мешки. На этот раз гномики только что поели и уже собрались ложиться спать, как увидели, что кто-то незнакомый пришёл в подземелье. Гномики, бросившись врассыпную, быстро спрятались. Они стали с интересом наблюдать за происходящим.

Заметив на стене чётко очерченную, чёрную тень егеря Ломатина, спустившего гораздо раньше Кувалды в длинный, высокий подвал, как в пещеру, гномики стали переговариваться:

— Смотрите, кто-то явился к нам в гости.

— Не будем напоминать о себе. Будем молчать, а то нам не поздоровится.

— Потушите фонари, чтобы не напроситься на драку.

— Давайте дружно будем следить за этими пришельцами.

— Наверно Кувалда решила заманить кого-то в ловушку, — предположил самый старший из гномиков, который уже однажды видел здесь свирепую Кувалду, шатающуюся между кипами пустых мешков.

Хитрая, как лиса, опасная, как змея и хищная, как волк, Кувалда подошла ближе к егерю Ломатину, осматриваясь, не замечая ни гномиков, ни даже двух серо-коричневых летучих мышей, прилипших к потолку. Вокруг витали враждебно настроенные духи, прилетевшие из самого адского пекла вулканов, распространяя своё влияние на все окружающие предметы.

— Подождём пять минут. Сейчас приедет машина, — егерь Ломатин сказал строго Кувалде, стоя в полупустом помещении.

— Какая машина? Я никого не вызывала, — Кувалда взбесилась, что её никто не слушается.

— Сейчас узнаешь какая. Никуда не уходи отсюда, — гномики услышали странный разговор.

«Наконец расправлюсь с этим противным приставалой, как с моим пленником. Запру его сама в отделении для пустых мешков. Пусть посидит, подумает, с кем имеет дело, если не уважает мое Величество — царицу царства мёртвых», — Кувалда раздумывала, подходя ближе, почти вплотную к егерю Ломатину, намереваясь закрыть решётку почтового отделения на замок, который она никак не могла нащупать.

На полу там хранились подсобные предметы и пустые мешки. Гномики иногда пользовались этими старыми, забытыми вещами.

Резким движением рукой со столовым ножом, оттолкнув от себя егеря Ломатина, лютая, не чувствующая жалости к детям, Кувалда отошла подальше от обмякшего тела егеря, падающего на пол. Внезапно она заметила приближение егеря Чурина и, приняв безразличный вид, двинулась к нему прямо навстречу.

— Что вам здесь всем надо в моём владении царства мёртвых? — спросила с сильным нажимом ожесточённая Кувалда, без сожаления покидая место убийства егеря Ломатина, намеревавшегося навести порядок в почтовом посылочном отделении вокзала.

— Говори, что тут произошло? — плохо различая, придвигающуюся к нему, серо-чёрную тень огромной, разъярённой Кувалды, урезонил егерь Чурин, освещая фонариком пространство перед собой: сложенные в стопку мешки, решетку и, лежащее на животе, истекающее кровью, тело умирающего егеря Ломатина.

— Ты тоже хочешь получить по заслугам? — бесчеловечная Кувалда, не церемонясь в объяснениях и вежливых эпитетах, вторично взялась за нож.

Она снова с исступлением стукнула другого егеря прямо в грудь кухонным ножом, не теряя ни малейшего самообладания, но лишаясь терпения от злости и коварства. Затем она спокойно вытерла нож о полу своего халата и край рукава. Гномики, от ужаса происходящего, разбежались ещё дальше от места страшной казни безвинных егерей. Они попрятались, кто куда. Никто из них не хотел бы оказаться на месте вахтенных сотрудников почты.

— Ты что делаешь? Где егерь Ломатин? — успел спросить мужественный егерь Чурин, теряя сознание, хватаясь рукой за грудь, откуда сквозь одежду стала медленно просачиваться кровь.

Через минуту в подвале появилась полицейская машина. Дежурный вышел оттуда, осмотрел место преступления, увидел два мёртвых тела и с досадой, что произошло непоправимое, вызвал скорую помощь, а сам велел шофёру помочь ему перенести тела, когда приедут медики.

Гномики, наблюдая за страшной трагедией, тут же сплотились вокруг самого старшего своего товарища. Они немедленно поклялись вывести злодейку на чистую воду и наказать по всей строгости закона, отомстив за ужасные преступления.

— Клянёмся следить за Кувалдой везде, куда бы она ни пошла, чтобы она не вздумала скрыться от полиции.

— Отдадим её под суд. Пусть судья с ней разбирается и накажет по закону.

— Поможем, как можем. Расскажем, что мы здесь видели, журналистам и телерепортёрам.

— Вернём детям их новогодние подарки в целости и сохранности.

— Будем дежурить в больнице у палаты раненных в грудь егерей.

— Позаботимся, чтобы никто не обижал маленьких ребятишек.

— Отомстим за егерей сами.

— Надо сделать наш мир лучше. Уничтожим злых колдунов.

— Придумаем самое страшное наказание Кувалде. Пусть содержат её в тюрьме, в одиночной камере. Никто не будет разговаривать с ней.

Последний, самый маленький гномик призадумался, так как всё, о чём он думал, было уже сказано, но всё-таки он не выдержал, подпрыгнул, снял свой смешной колпачок и пропищал:

— Никогда Кувалда не увидит солнечного лучика, весенних ручейков, летнего дня.

Разгневанные гномики наперебой повторяли свои клятвенные слова, переживая за жизни егерей. В то самое время скорая помощь доставила оба тела: егеря Ломатин и егеря Чурина в больницу. Два гномика успели запрыгнуть в машину и спрятались в углу. Они наблюдали за ходом хирургической операции. Вернувшись из больницы, они, тяжело вздыхая, докладывали своим товарищам:

— Первого егеря уже нельзя было спасти. Он скончался от большой потери крови, не приходя в сознание, а второй егерь всё-таки выжил. Перенёс серьёзную операцию. Кровь доноров вернула его к жизни, — сетовал первый гномик, когда они уселись в круг в подземелье.

— Крепкий организм оказался у егеря Чурина, — рассказывал второй гномик своим друзьям. — Он будет выздоравливать. Врачи сделали всё возможное.

На другой день в почтовом отделении появилась следователь Таня Иванова в полицейской форме. Ей поручили расследовать преступления, отразить свои наблюдения в текущем отчёте, расспросить всех кто, что видел относительно случившегося.

У испуганных гномиков не было других забот, как окружить следователя кругом и доложить честно о том, что случилось. Они затараторили, гневно перебивая один другого:

— Кувалда — подруга злого колдуна Визарда, который прячется от всех в своей убогой комнате.

— Там он проводит эксперименты с летучими мышами, крысами и жуками. Очень хочет уничтожить весь мир.

— Они давно спелись в своих кровожадных деяниях.

— Жаждут покорить себе всё земное пространство вместе с населением.

— Мы не боимся Кувалду. Хотим её наказать за жадность, жестокость и корыстолюбие.

— Она виновата в том, что расхищает коробки с конфетами, печеньями и книгами.

— Прячет сладости где-то у себя в фартуке, уносит всё наворованное к себе домой, а там складывает и съедает ночью, когда все нормальные люди спят крепким сном.

— Она хочет свалить всю вину в убийстве отважных егерей на нас маленьких человечков или на воздушных фей.

— Постоянно ругается. Надеется стать во главе Вселенной и даже захватить все планеты Солнечной системы.

— Призывает злых духов к себе в помощники. Проклинает людей и всех живых существ.

— Называет себя царицей царства мёртвых.

— У неё есть помощница — Чулла, которая мечтает стать настоящей лошадью с гривой и хвостом.

Однако показания гномиков нельзя было приобщить к делу, так как они были бездоказательны, а потом не смогли бы выступить свидетелями на суде из-за маленького роста и других существенных отличий.

— Будем искать доказательства виновности этой Кувалды, — следователь ответила гномикам, понимая их волнение и ненависть к почтовой воровке, окружённой злыми духами.

Настойчивая Таня Иванова, вооружившись линзой, стала осматривать все шкафчики, где хранились старые, забытые прежними владельцами, вещи. Случайно она наткнулась на серый, дырявый халат с пятнами крови на нём.

— Интересно, чей это халат? — спросила она гномиков.

— Сейчас сама увидишь, — хором ответили гномики, чтобы не спугнуть появившуюся рядом с ними Кувалду, которая вошла через ворота. Как раз подходил час, когда она обычно являлась за поживой. Кувалда не здороваясь, не медля ни минуты, переоделась в грязный, окровавленный халат, не собираясь ни с кем делиться своими планами и едой.

— Расскажи, что ты делала вчера? — сыщица спросила сразу, без подхода и подготовки, приближаясь к угрожающего вида Кувалде, демонстрируя свое удостоверение.

— Кто ты за птица такая? — взревела Кувалда с сарказмом и злобой, как неистовое чудовище.

— Таня Иванова — следователь из прокуратуры, — сыщица спокойно озвучила свою фамилию и звание.

— Я работала в поле лица, — с избытком чувств ответила воровка, изрядно вспотевшая от переживаний за последние сутки.

— Откуда у тебя эти пятна? — фотографируя подозреваемую в двойном убийстве, злясь, что занимается не своим делом, сыщица спросила снова.

— Варенье пролила. Испачкалась случайно, — не обращая внимания на гномиков, выглядывающих из-под грубого, квадратного стола, ответила Кувалда, мечтавшая всё-таки найти и съесть целый мешок шербета.

— Не гномы же тебя здесь стерегут? — сыщица дипломатично поинтересовалась, поглядывая на маленькие, едва заметные башмачки гномиков, торчащие из-под стола.

— Никаких гномов не знаю, учтите. Я — царица царства мёртвых.

— Поехали в полицию, царица царства мертвых. Там поговорим начистоту.

— Ладно, поеду, чтобы поставить всех вас на своё законное место, упыри проклятые, — проклиная весь белый свет, согласилась негодующая Кувалда.

— Можешь свой дырявый халат не снимать. Так надежнее мы воспримем Ваше появление у нас в части.

Гномики облегченно вздохнули. Они все десятеро выкатили из-под стола, когда Кувалда без наручников сама села в полицейскую машину на заднее сиденье. Они двинулись к цели. Наступила щемящая тишина… Потолкавшись рядом с посылками, полных подарков для детей, гномики рьяно, ностальгически стали выражать свои нахлынувшие чувства:

— Какая гнусная эта Кувалда.

— Мы не боимся таких злодеек без алиби.

— Надо отпраздновать победу над этой мерзавкой.

— Хорошо, что сбили с нею всю спесь.

— Застрелите меня, но ждать пока она убьёт кого-то еще, мы не собираемся.

— Большое дело удалось провернуть. Осталось доказать её вменяемость и виновность в коварных преступлениях.

— Сущие пустяки для такой умной сыщицы. Она доведёт дело до конца. Посадит лжецарицу, куда надо, под замок.

— Наведём здесь сами порядок. Не будем надеяться на авось, а покажем, на что мы способны.

— Утрём нос каждому, кто не верит нам — настоящим разведчикам земных недр с фонариками.

Как обычно самый маленький гномик, не зная, что добавить, подпрыгнул на этот раз очень высоко и закричал тоненьким голоском:

— Ура-а-а, ребята!

Присмиревшая Кувалда задержалась надолго в полиции, доказывая свой липовый авторитет. Все вещественные доказательства подтвердили её виновность в смерти егеря Ломатина и сильное ранение с большой потерей крови у егеря Чурина.

Оценив трезво ситуацию, Таня Иванова пошла по следу подельницы Кувалды — Чуллы. В тот день Чулла явилась на вещевой рынок с большими мешками, где она хранила много разнообразных вещей из посылок, предназначенных для детишек. Разложив костюмчики, шапочки, пальтишки, носочки, ботиночки около себя, она с гордым видом стала дожидаться покупателей, чтобы получить деньги за краденые вещи. Первый покупатель не заставил себя долго ждать.

— Сколько стоят все эти детские вещи оптом? — сыщица Таня скромно спросила, доставая своё просроченное удостоверение сотрудницы прокуратуры, показывая в раскрытом виде Чулле.

— Бери все даром, — испуганно пролепетала воровка, понимая, что её заподозрили в краже.

— Поедешь с нами в полицию. Там и расскажешь, откуда у тебя эти модные вещички, — внимательно разглядывая каждое изделие, сказала сыщица бесстрастно, обводя взглядом торговку краденым товаром.

— Какое безобразие! Не разрешают торговать! — Чулла громко возмутилась, метнув на сыщицу сердитый взгляд, мечтая сбежать или спрятаться даже на краю земли.

— Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав, — аргументировала сыщица здраво.

— Никуда я не поеду. Вы не имеете права меня арестовывать, я же — лошадь, а лошадей не арестовывают, — взвилась Чулла, краснея от жадности.

— Ах так, раз ты — лошадь, тогда вези все вещи на себе к нам в полицию, а там мы посмотрим, сколько тебе дать за эту уголовщину — «сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем», — соглашаясь с Чуллой, сыщица процитировала статью Уголовного кодекса.

Тут же Чулла захотела резко отпрыгнуть куда-то, чтобы изменить ситуацию в свою пользу, но сзади неё оказались помощники Тани — студенты юридического вуза. Они подхватили Чуллу за локти, не дав ей шевельнуться ни вправо, ни влево.

— Ладно, — опешила Чулла. — Поеду с вами.

— Вот и правильно, — сыщица сказала с облегчением, провожая Чуллу до полицейской машины с чувством исполненного долга. — Расскажешь всё в подробностях о себе: где такая породистая лошадь родилась, куда прячет краденное из посылок? А иначе, сама знаешь, не получишь овса, то есть питания.

— Согласна пойти на перевоспитательный срок, — у Чуллы созрел план, как избежать наказания и всеобщего презрения.

— Ну и денёк выдался! Сплошные законопослушные граждане. Нам, сыщикам, нет никакой работы, — иронично добавила сыщица, обращаясь к своим помощникам, сидя в кабинете, когда Чуллу с товаром доставили в полицию.

— Простите меня, простите, пожалуйста, — умоляла лицемерная Чулла с долей ехидства и меркантильного благоговения перед сотрудниками уголовного розыска, но затаившаяся, чтобы никто не понял её дальнейших преступных действий.

— Здесь мы не сдаём в наём прощение. Виновата, значит, будешь отвечать по всем правилам по закону.

— Больше не буду воровать конфеты, вафли и печенья из посылочек.

— Нет, — полицейские ответили твёрдо. — Мы тебе не верим. Ты же пока не лошадь бельгийская на скачках, кого можно было бы простить, если не пришла к финишу первой.

— В другой жизни обязательно буду красивой лошадкой, чтобы выступать в цирке для детишек и их родителей.

— Вот в другой жизни мы тебя простим, когда выскочишь на арену вся в плюмаже. Встанешь на дыбы, а зрители тебе будут аплодировать. Поняла? — у полицейских всегда были веские аргументы для задержанных при свидетелях, подозреваемых в преступлениях, граждан.

— Ну какие вы непонятливые? Я же не в другой жизни, а в настоящей, — выворачивалась Чулла, стараясь избежать правосудия, пока полицейские заполняли акт задержания арестованной, виновной в регулярных кражах содержимого посылок на почте и сбыте, добытых вещей, на рынке.

— Не стоит препираться и врать нам. Убедились в твоей нечестности, когда застали тебя на рынке с чужими вещами.

— И что? Разве я не могу там появиться?

— Появиться можешь, а воровать нельзя ни при каких условиях. Понесёшь теперь заслуженное наказание вместе со своей подельницей Кувалдой. Та тоже намерена устроиться поудобнее в камере заключения лет на двадцать за убийство егерей.

— Так меня к ней опять приставят?

— Никого ни к кому приставлять не будут. Каждый ответит за свои плохие дела, — лицо полицейского было бесстрастным.

— Поймите, она виновата, а я — нет.

— Не стоит перекладывать свою вину на другого. Этим ты увеличишь себе срок. Вот тебе лист бумаги и ручка. Пиши признательные показания, суд рассмотрит, чтобы вынести правильное решение. Да и тебе легче будет на душе, когда признаешься в содеянном.

Сидя за столом напротив дежурного полицейского, Чулла с неохотой придвинула к себе лист бумаги, взяла ручку и начала строчить мелким почерком слово за словом свои мысли относительно законодательной системы, вынесения приговора лошадям, мечтавшим выступать в заграничном цирке «Шапито», переезжать из страны в страну, получать достаточно овса и кланяться зрителям, вставая на одно колено, то, о чём она говорила сотруднице госдепартамента, что сильно бередило ей душу.

В конце живописного признания с новой строчки она, вздохнув и громко кашлянув в маленький кулачок, подписалась:

«Прошу учесть моё признание от имени лошади Чуллы».

Других слов из себя она не могла выдавить.

У полицейского, внимательно прочитавшего сделанное шизофреническое признание, глаза округлились до невероятных размеров. Хотя он привык к разного рода откровениям, но на этот раз ему предстояло стать обычным профессиональным коневодом, чтобы правильно оценить создавшуюся необычную ситуацию: не навредить стойлу с такими же проблемами. Пожав сотруднице сыскной службы — Тане Ивановой — на прощанье руку, он, обращаясь к задержанной, сурово сказал:

— Хорошо подумай, а когда решишь рассказать о своих «подвигах», тогда добро пожаловать к нам. Пока посидишь в камере предварительного заключения для острастки.

— Вам надо научиться ухаживать за такими лошадьми, как я, — хамоватая воровка честно сказала.

Сластолюбивую Чуллу отвели в КПЗ, чтобы она не скучала об ипподромах, седле, мягком потнике, частных конюшнях, конезаводах, стойле со свежим овсом, а как можно быстрее пришла в себя после своей невероятной криминальной лжи, раскаялась в проделанных махинациях, чистосердечно признавшись следователю.

Через три дня, когда у туповатой Чуллы окончательно пропала надёжная, как ей казалось, защита от дармовой похлёбки, она всё-таки решила сделать признание через адвокатскую коллегию, сообщив об этом дежурному полицейскому.

Рискнув пообщаться со следователем, она сама напросилась на свидание с адвокатом, чтобы тот в письменной форме подробно рассказал о её бедах.

— Пожалуйста, напишите, как трудно живётся лошадям, — слёзно просила она молодого юриста в лице Тани Ивановой.

— Напишу, что ты просишь, но сначала подпиши эту страницу внизу, чтобы я знала заранее, что ты согласна с тем, что я напишу, — посоветовала сыщица, передавая Чулле чистый лист бумаги и ручку. Чулла расписалась, как ее просили, где на обратной стороне был уже готов акт задержания арестованной на месте преступления.

— Только прочитай мне потом свои замечания, — прокомментировала хитрая, фартовая фифа, а иначе воровка и грабительница.

Наблюдения сыщицы были уже готовы к подаче руководству полиции и начальнику тюрьмы, куда без промедления Чулла была доставлена со всеми почестями. Там уже находилась Кувалда в отдельной камере, лицезрея своих соседок, причастных к другим незаконным действиям, дожидаясь отправки в места не столь отдалённые на долгие, томительные годы.

Теперь детям не было риска лишиться подарков к Новому году, чему они вместе с родителями очень обрадовались, начали строить планы, когда отправиться в магазины за ирисками, мармеладками и шоколадками к Новогоднему празднику, чтобы повесить эти лакомства на ёлку или положить в пакетиках под новогоднюю красавицу.

Все конфетные фабрики страны спокойно отправляли в магазины и другие города свою сладкую продукцию: шербеты, пряники, батончики с орехами, изюмом, а также леденцы монпансье в железных баночках с изображением Деда Мороза и лесных жителей. Какая после этого началась предпраздничная суета около магазинов трудно представить! Взрослые с большими сумками, рюкзаками, сетками и кошёлками метались от одного прилавка к другому на ярмарках и рынках, с вожделенной надеждой и страстным желанием скупить все сладости, которые попадутся на их торном пути, чтобы доставить удовольствие своим любимым малышам.

— Поедем на саночках за подарками на почту? — спросила маму Ниночка, воодушевлённая хорошей новостью, что Новый год не за горами. Девочка сильно переживала за доставку детям конфет и печений в картонных коробках.

— Тогда надо постараться выучить стихи о зиме, чтобы Дед Мороз знал, что ты ждёшь от него подарка, — мама ответила, улыбаясь.

— Ладно, — согласилась Нина.

Она выучила стихи о зиме и вместе с мамой на саночках поехала на почту, чтобы получить посылку с подарками для себя и брата Сёмы от Деда Мороза и от своей родной бабушки.

На почте их встретила оператор в костюме Снегурочки и очень вежливо сообщила:

— Дед Мороз прислал много подарков для детей. Вот смотрите сколько их у нас.

Она показала на открытую дверь на склад, где хранились ценные и сладкие посылки из разных концов страны, предназначенные для отправки далее по пути следования саней Деда Мороза.

— Настоящий клад! — восхитилась Ниночка от радости получить подарок от Деда Мороза для себя и брата.

— Да, видим. Но нам нужна наша посылка, — сказала настойчиво мама Нины, подавая квитанцию оператору в костюме Снегурочки.

Та внимательно посмотрела на квитанцию, нашла по номеру их посылку и с большой радостью отдала им со словами:

— Всегда рады вас обслужить. Приходите ещё.

— Спасибо, — поблагодарила Ниночка за вручение столь дорогого для неё груза. Она сама везла посылку на саночках домой.

Дома, когда вся семья собралась вместе, они открыли посылку, а потом с удовольствием пили чай с шоколадными конфетами от Деда Мороза и родной бабушки.

На другой день Ниночка и Сёма отправились вместе с родителями в далёкие края, где заснеженные вершины граничили с высокими, вечнозелёными елями и соснами.

Там они быстро научились кататься на лыжах, спускаться с гор, подниматься на фуникулёре, весело играли в снежки, пили натуральные соки из яблок, груш, мандаринов, гранатов, апельсинов. Время летело незаметно.

— Мы будем приезжать сюда снова и снова, — они решили все вместе. — Здесь так чудесно проводить время в зимние каникулы, закаляться среди естественных красот, вдыхать кислород снеговых вершин, получая заряд бодрости и здоровья.

3. Месть колдуна Визарда

Однако злой колдун Визард немедленно решил жестоко отомстить за вероломную убийцу Кувалду и её пособницу Чуллу.

«Такой верной подруги как Кувалда — царицы царства мертвых — у меня никогда не было. Уничтожу всё королевство полностью. Сотру с лица Земли все ясли, детские сады, школы, больницы, кинотеатры, парки», — мечтал он злонамеренно. «Призову своих помощников — ведьмаков, вооруженных до зубов автоматами. Дам им волю. Пусть свирепствуют, где хотят», — стонал он от ненависти.

Он срочно созвал своих преданных друзей: крыс, летучих мышей, вампиров, тараканов, тарантулов, мух, жуков, вурдалаков, удавов, гремучих змей, скорпионов, ос, ядовитых муравьёв, куколок моли, червяков, уродов из мира живой и мёртвой природы, заражённых болезнями уклеек, лесных чудовищ, тварей болотных, оборотней, гнилые стволы, пни, усеянные поганками, ухабистые кучи мусора, найденные в оврагах, серо-бурых зубатых акул, кусачих бешеных собак, злонамеренных, свирепых и хищных орангутангов, злокачественные опухоли, супостатов, жаб и пустые куриные яйца. С искривлённой гримасой он фанатично приказал им:

— Летите, ползите, прыгайте мои изумительные мироеды, паразиты. Морите голодом коготками своими всех, кого встретите на своём пути. Дорогие крысятки, жабята, таракашки, змейки, мышки, призовите ко мне ведьмаков. Во всех концах земли сообщите им, что я их немедленно требую к себе для важного мщения всем добрым людям, кто ещё не знает, кто такой колдун Визард.

Поползли, полетели, запрыгали коварные осведомители злого колдуна в разные стороны в поисках вооружённых ведьмаков, чтобы разжечь войны, мор, засуху, болезни, эпидемии, кораблекрушения, наводнения, землетрясения. Но не тут-то было.

Слишком слабыми они оказались перед законами природы-матери, которая встала против них стеной высотой до самого неба, осветив солнцем каждую щёлку. Тогда некоторые из зловонных тварей попрятались в пещеры, впадины, на самое дно. Затаились, дожидаясь сумерек, чтобы ночью кинуться на поиски.

— Разлетимся, разбредёмся, застигнем врасплох. Будем стеречь на поворотах, — увещевали злодеи.

— Приручим к своим правилам. Истощим, возьмём измором, заморочим голову, — угрожали враждебные силы.

— Затянем в трясину, — кривлялись, хихикая, кикиморы болотные, призывая к себе на помощь упырей и зомби.

— Унесём в открытое море, потопим корабли, — клялись смерчи и ураганы, подмигивая цунами, как своим конкурентам.

— Собьём с курса, размагнитим стрелки компаса, — визжали вихри, хохоча раскатами громов.

— Сожжём и разрушим города, сотрём с лица земли растительность, отправим в преисподнюю, — заверяли кровожадные вулканические извержения, булькая обжигающей лавой.

— Р-р-р-р, — огрызались, грохоча костями, скелеты мёртвых тел, ночью поднимаясь из могильных ям, так как сказать они не могли, а способны были только трещать и угрожать.

— Принесём только дурные вести о климате, — слабо поддакивали всем чёрные дыры во Вселенной и катастрофы мирового уровня.

— Захватим в плен, потребуем огромный выкуп, компенсацию за наши колоссальные услуги, — внушали псевдоясновидящие, спекулируя на чувствах верующих.

— Отравим наркотиками, забьём насмерть, — воровато шептались, навязчивые до тошноты, наркодилеры, маскируясь под лучших друзей, не замечая внезапного порыва тёплого ветерка и появления с ним весёлых гномиков в красных колпачках с фонариками, занятых обезвреживанием каждого проявления насилия.

— Все эти жуткие предсказания мы разобьём вдребезги нашими кирками. Мы — горные землекопы и настоящие спасатели Земли, — повторял по несколько раз отряд ледорубов-гномиков.

— А мы поможем вам своим нектаром набираться сил, — хлопоча об успехе, встали в ряды неутомимых гномиков волшебницы-феи.

Для колдуна Визарда наступили тяжёлые времена. Он стал претерпевать всё то, чем так ожесточённо грозил честным людям, симулируя слабое здоровье.

— С-с-с-сколько я могу терпеть, — истошно стонал колдун Визард в припадке бешенства, заикаясь от злобы. — Т-тоска зелёная, — мучился он от разлившейся лягушачьей желчи, хранящейся у него в литровой банке.

— Не грусти, мы добавим тебе твоих же вонючих ядов, — смеялись волшебницы-феи. — Пей и кушай своё приготовление.

— Уж-жасно отс-сырели мои бедные суставы, хочу с-съесть весь мир, — бормотал колдун, усердно раскладывая и расставляя рядом с собой на столе всякие грязные сосуды с инородной жидкостью, отравленной вредными химикатами, налитой из сточных труб, банки с болотной трясиной, изобилующей микробами и бактериями.

— Коросты обнимите Визарда, он заслужил оспу, холеру и чуму, — прячась за оконными рамами, переговаривались между собой волшебницы-феи, наблюдая через оконное стекло за опытами алхимика, мечтавшего добыть за счёт работы трудолюбивых гномиков тонны золота или золотоносной руды.

— Плюну в бутылку с соляной кислотой. Пусть усилится эффект, когда предложу выпить кому-нибудь из противных родителей с детьми, — клялся колдун, сатанея, трясущейся рукой размешивая свои сильнодействующие яды: белену, стрихнин, кураре, рыбы фугу, цианистый калий.

Старый, обезображенный ненавистью, колдун тайно затевал очередное кровавое преступление. Коварный, но тщедушный Визард грязный, весь в пыли и паутине, спускавшейся с разбитой люстры, с огромными усилиями сдвинул всю свою мебель на самую середину комнаты, намереваясь поджечь, чтобы полыхнуло пожаром, и огонь перекинулся на другие дома, но он потерял спичечный коробок, который никак не мог отыскать среди целого вороха грязного белья и заплесневевшей посуды.

— Как только загорится, я успею немедленно скрыться за поворотом. Ну какая-то напасть с этим маленьким коробком. И куда он мог запропаститься, не понимаю? — удивлялся колдун желчно, не замечая, что феи, проникнув к нему через щели в окне, выкинули сгоревшие спички, хранившиеся в коробке, в уличный сугроб.

— Будем следить, чтобы никто из пешеходов не вздумал ему принести спички, — договорились остроумные феи.

— Выйду на улицу, поищу там. Может быть я потерял спички, когда выходил на прогулку с моей любимицей крысой Чарли, — сказал вслух колдун с опаской, соболезнуя себе в нерасторопности.

Накинув на плечи одеяло, изображая из себя бомжа, колдун вышел из дома, шлёпая по лужам в резиновых галошах. Оглядываясь на странного вида человека, прохожие обходили его стороной или срочно переходили на другую сторону улицы, боясь испачкаться о брызги, летящие из-под его ног.

— А вот и злосчастный коробок, — Визард, узрев мокрый, пустой коробок в большом сугробе, схватил в надежде отыскать там хоть одну целую спичку. — Как же я забыл, что потратил все спички год назад. Мог бы спросить у любого гражданина взаймы одну спичку, чтобы разжечь пламя, но тепла от этого не будет, зато пожар согрел бы мне душу. Как назло все прохожие разбежались куда-то…

Повертев пустой спичечный коробок в руках с длинными, неаккуратными и чёрными ногтями, колдун запричитал жалобно, упрекая всех людей в вопиющей несправедливости к его персоне:

— Жуть настоящая! Где же хранятся у людей сухие спички? Надо раздобыть из-под земли чёрный мор, мухомор или бледных поганок, чтобы отравить моих врагов, — разочарованию колдуна не было предела. — Подумаю на досуге, что предпринять, чтобы навредить всем заразными болезнями, ядовитыми травами, если мне не удалось поджечь город.

Так ни с чем он медленно вернулся к себе в дом, источая бессилие и змеиный характер в поведении.

«Надо пригласить к себе старуху Утицу. У неё наверняка найдётся пара-тройка спичек, хотя бы чтобы разогреть мне ужин. А то голод и холод окончательно одолели меня такого слабого и немощного, что жизнь превратилась в настоящий ад», — цепенея от изморози, проникшей к нему в комнату, прячась от сквозняка под столом, мечтал колдун Визард, с отвращением отпихивая от себя связку гнилых скелетов рыб.

«Вот эти косточки мне здесь надоели, но буду хранить, пока не найду им замену в качестве иголочек, чтобы воткнуть кому-нибудь в подушку. Пусть мучаются от боли. Где же моя верная крыса?» — Визард спрашивал себя в темноте.

— Иди сюда, моя голубка. Сбегай к Утице, пригласи её ко мне со спичками и лекарством от несварения, — приказал колдун Визард, заметив шуршащую рядом крысу.

Крыса недовольно проскользнула в приоткрытую дверь на улицу, исчезнув среди подтаявших сугробов.

«Теперь буду ждать Утицу. Она очень проворная, если её о чём-то просят, то обязательно выполнит за вознаграждение. А как она любит навещать больных?! Сама готова вылечиться, чем угодно, лишь бы не помогать бескорыстно», — колдун Визард опять вспомнил о нужных ему рецептах мора для тараканов, чтобы приготовить ядовитую смесь.

Он вылез из-под стола и продолжил смешивать в банке сухих мух и ос.

— Спрячем всех детишек подальше от заразы злого колдуна, — договорились заботливые волшебницы-феи.

Они уговорили белых кроликов найти им хорошие места для безмятежного сна маленьким деткам.

— Мы принесли добрые вести, — звонко запищали и высоко запрыгали белые кролики вокруг волшебниц-фей, намереваясь спасти малышей любой ценой. — Сами нашли самые укромные и тёплые места, где можно расположить, выстланные кроличьим пухом, колыбельки для новорожденных.

— Очень хорошо! — обрадовались волшебницы-феи, с восторгом взлетая. — Теперь младенцы будут в безопасности, а их родители обретут покой.

— Пойдёмте, мы приведём вас туда, — белые кролики стали указывать извилистую дорожку к горам, которую стерегли гномики, где летом было много ягод и лесных орехов, а в большой пещере, куда они пришли, пол был устлан пуховыми покрывалами, а в углах лежали белые подушечки.

По дороге волшебницы-феи собрали много замороженных, сладких ягод и лесных орехов. Сложили в маленькие корзинки и принесли в пещерку.

— Как здесь тихо и хорошо! — восхитились волшебницы-феи. — Позовём сюда всех нянь со своими младенцами.

Так и произошло. Все няни благородных семейств принесли малышей в крахмальных, кружевных покрывальцах и чепчиках, положили на мягкие, пуховые перинки, чтобы дети были в тепле и уюте, не чувствуя голода и холода.

Рядом в горах паслись овцы, лошади и коровы. Они давали много парного молока младенцам, а те стали расти не по дням, а по часам, как на дрожжах.

Пастух внимательно наблюдал за своим стадом домашних животных, выгоняя их в зелёные долины, где было много сочной травы, но не было снега. Он всегда сидел на пеньке рядом с костром с деревянным посохом в руках, в большой, пушистой, белой папахе и чёрной, войлочной бурке, так как ночи были очень холодные. Часто он кипятил себе чай с шиповником, заедая вкусными, круглыми бубликами или сухариками.

У пастуха было золотое правило — все делать раньше других, поэтому он успевал следить и за погодой, и за своим стадом домашних животных, и за детьми, которые любили приходить к пастуху в гости, послушать его рассказы или покататься с заснеженных горок на лыжах.

— Дети — мое продолжение, — часто бодро повторял добродушный пастух, любуясь природой, заснеженными вершинами гор и детьми, съезжающими на лыжах с крутых горок. — Без детей мне было бы скучно здесь следить за животными. Дети такие весёлые и смелые, что, кажется, я молодею рядом с ними.

— Дедушка, ты всегда был старым? — спрашивали его дети, смеясь, играя в снежки.

— Нет, у меня тоже были лыжи и санки, когда я был маленьким мальчиком. Я тоже любил кататься с горок, чтобы ветер свистел в ушах, а сзади стояла пелена снежного облака, — отвечал им пастух, лукаво улыбаясь.

Так проходил у пастуха день за днём в постоянных заботах о своём стаде.

4. Разбитый кувшин с золотыми монетами

Однажды к пастуху в гости приехала девочка Ниночка и её старший брат Сёма с родителями. Они остановились в красивой гостинице, окружённой высокими соснами и заснеженными вершинами. С дороги они немного устали, но зато на другой день отправились познакомиться с окрестностями.

Пастух очень обрадовался их появлению и сказал, сидя на пеньке, размешивая крепкий чай в кружке:

— Безмерно рад приезду новых гостей. Вы сможете здесь отлично отдохнуть, покататься в горах на лыжах.

Дети облепили старика со всех сторон. Они стали наперебой просить его рассказать им что-нибудь забавное из его детства.

— Ну что вам рассказать, мои дорогие? Помню, что раньше на вершине одной из гор, — старик начал не спеша, — жил огромный белый великан в пещере. Его никто из жителей этого селения никогда не видел, но знали о его существовании, потому что он спал днём, а ночью выходил из пещеры и гулял по лесам в поисках еды. Питался он чем придётся: иногда ловил рыбу в источнике, вытаскивая её из воды прямо руками, иногда собирал грибы и ягоды в лесу. Он охранял селение от нападения волков. За это люди угощали его кто чем мог. Кто пирогами, кто молоком, кто овощами, а кто даже свежими фруктами. Но как-то раз днём, когда великан спал, волки напали на селение, окружив его со всех сторон. Тогда мы с друзьями разожгли костры по периметру нашего селения, и волки не подошли к нашему стаду. На другой день обрадованный великан принёс людям целую корзину свежей рыбы в благодарность, чтобы они не обижались на великана, что он случайно забыл про стадо.

— Где же этот щедрый великан сейчас? — спросил Сёма, потому что он особенно любил слушать разные интересные рассказы.

— Давно великан покинул эти места, так как волков всех изловили. Жители теперь не боятся за своих лошадей, овец и коров.

— Сегодня мы узнали от кроликов и волшебниц-фей, что они охраняют младенцев от ведьмаков в той самой пещере, где раньше жил великан. Но местные жители сказали, что они тоже боятся появления у них злых колдунов, поэтому мы с сестрой решили помочь всем, чтобы злюки не смогли пересечь границу посёлка, где отдыхают другие дети постарше с родителями.

— Как же вы намереваетесь сделать это? — спросил пастух, а глаза его заблестели живым интересом.

— … Хотим устроить фейерверк или нужно разжечь костры вокруг пансионатов и гостиниц, как делали вы, когда защищали, полюбившееся людям, место от нападения волков.

— Вот это дело, — от всей души пастух похвалил детей. — Нужно обязательно предпринять меры безопасности, чтобы не спалить дома местных жителей.

— Но как нам предпринять эти самые меры?

— Поставьте рядом с собой ведро с водой, а вокруг костра сделайте небольшую ложбинку, чтобы огонь не перекинулся дальше.

— Ладно, мы так сделаем, как посоветовали нам. Пойдем, Нина, возьмём две лопатки и колышки, чтобы наметить места, где разводить костры, и выкопаем ложбинки, — Сёма сказал твёрдо, намереваясь защитить селян от нападения ведьмаков.

— Мы тоже будем участвовать в защите стада от всяких чудовищ, — загалдели остальные дети с жаром. — Бежим скорее. У нас у всех есть лопатки и вёдра.

— Надо вам разделиться по двое, чтобы успеть затемно всё сделать, — снова посоветовал мудрый пастух, опираясь на свой посох. — Мы так тоже делали, когда оградили посёлок от нападения волков.

Дети, предупредив родителей, последовали совету пастуха. Они до наступления темноты наметили колышками места вокруг посёлка, где нужно было разжигать костры, принесли туда немного хвороста из леса, окопали эти места ложбинками, запаслись водой в вёдрах.

Сёма с рвением принялся за дело. Ему помогала сообразительная сестра. Они стали вбивать не колышек, а большой шест, чтобы потом отрезать ненужную часть, а остаток отдать своим друзьям. Забивая в землю, неожиданно палка наткнулась на что-то очень твёрдое.

— Нина, подержи палочку, а я буду пилить, — скомандовал брат, взяв маленькую пилу, начиная укорачивать шест. Сестра обеими руками взялась помогать, еле удерживая шест в руках, отступив на два шага, а Сёма продолжил пилить гораздо ниже.

Но шест стал скользить, и в итоге вывалился из небольшого отверстия, разворотив землю вокруг.

— Неудачное место выбрали, — с грустью сказала Нина, бросая палку на землю.

— Сейчас посмотрим, что там нам мешало вбивать колышек.

Воодушевленно Сёма отгреб немного земли лопаткой от места вбивания палки и в глубине заметил что-то блестящее.

— Что там такое? — спросила Нина, подойдя ближе, помогая брату своей лопаткой раскапывать ямку, освобождая от песка и сухих листьев.

— Дай сюда твой рюкзак, куда можно было бы положить вот эти черепки и какие-то старые деньги, — предположил Сёма с азартом. — Их здесь очень много. Смотри…

Любознательная Нина взглянула на зарытый на небольшой глубине клад древних монет. Она протянула брату маленький рюкзак. Они наполнили детскую сумочку тем, что было закопано в земле между черепков.

— Наверно из этих глиняных черепков была сделана банка, где хранился клад, — глубокомысленно сказал Сёма.

— Да. Не будем их выбрасывать, — согласилась Нина.

Считать дети умели, поэтому когда всё откопали, там оказалось семьдесят восемь монет древней чеканки. Ямка после раскопок оказалась довольно-таки глубокая и широкая. При дневном свете Сёма оттёр от земли одну из монет, она сильно заблестела, а на аверсе они увидели изображение лица в шлеме в профиль, а на реверсе появилось изображение женщины с венком в левой руке и длинным православным крестом или стилусом в правой.

— Здорово блестит! Нравится? — восхищенно спросил Сёма, медленно поднимая монету вверх.

— Да, ещё бы. Спросим у мамы и папы, что с этим кладом можно делать, — серьёзно заявила Нина, а Сёма свободно снова воткнул палку в землю и легко отпилил длинный конец, чтобы продолжить вбивать колышки для разведения костра.

Сделать ложбинку теперь не представляло больших трудностей. Начертив лопаткой круг вокруг колышка, они придвинули землю к центру и разровняли, оставив узкую, длинную ямку вокруг.

Добросовестным детям очень понравилась их находка. Они сложили все монеты отдельно от личных вещей в рюкзаке вперемешку с черепками, глиной и песком, который наполнился почти наполовину ценными историческими реликвиями, забытыми или специально спрятанными кем-то очень давно. Оставив Сёму одного, Нина смело отнесла остаток палки ребятам, дожидавшимся её и сразу вернулась назад.

— Сбылось предсказание гномика, — Сёма отчётливо вспомнил сон, где гномик помог ему найти карту с крестиками, указывающими места кладов.

С наступлением сумерек дети разожгли небольшие костры в намеченных местах, расселись вокруг, дожидаясь, что будет дальше. Они нисколько не боялись ведьмаков, хотя знали, чем это грозит им. Вдруг подул сильный восточный ветер, нагоняя целую стаю чёрных воронов. Воронье так громко каркало, что эхо разносило эти устрашающие звуки далеко в горы.

— Будем следить за костром, если огонь станет гаснуть, туда надо подбрасывать небольшие сухие ветки и листья, — сказал Сёма, остерегаясь появления ведьмаков в лесу.

— Мы сразу заметим этих людоедов, — поддержала его сестра, кидая в костёр две сухие ветки. Костёр загорелся сильнее.

— Вон смотри, Сёма, сколько летает чёрных воронов, — она показала на высокое дерево, где обосновались несколько птиц.

— Не бойся, справимся, — успокоил ее Сёма, наблюдая за воронами.

Три крупные птицы слетели с дерева, присели на землю, обретая расплывчатые очертания вооруженных людей — ведьмаков, но дымовая завеса не давала им приблизиться ближе из-за плохой видимости. Дым от пламени костров стал распространяться всё дальше и дальше к озёрам, за пределы посёлка.

Вороны то приближались, то удалялись, но ни один из них не решился пересечь границу тех мест, где дымились костры. Дети кипятили воду в котелках, пили чай с шиповником, что им дал пастух. Все вороны исчезли. Они улетели назад туда, откуда появились.

К утру не весь дым рассеялся, костры продолжали долго дымиться, а родители, кто наблюдал вместе с детьми за пламенем в кострах, отправились снова в горы кататься на лыжах. Никто из малышей в пещере не пострадал, ни одно домашнее животное не было угнано благодаря заботе мудрого пастуха.

Удачливые Сёма и Ниночка тоже залили костёр водой. Они вернулись к родителям, чтобы отдохнуть и показать, что они нашли в земле.

— Это, по-видимому, золотые монеты времён Александра Македонского, — предположили родители, внимательно изучив находку. — Отнесём клад в археологический музей. Там нам скажут точнее.

— Вероятно, это те самые золотые статеры, выдаваемые самим полководцем своим генералам и боевым офицерам за подвиги в сражениях или врученные в дар высокопоставленным весталкам, верно предрекающим окончательную победу над противником, — предположила мама, изучавшая нумизматику в университете. — Здесь даже стоит подпись «Александр».

Дети от удивления открыли рты. Они не ожидали, что окажутся владельцами такого несметного богатства, уходящими своими корнями в древние века.

— Значит мы не сможем оставить этот клад себе? — с грустью спросил Сёма неожиданно. — Обидно…

— Нам дадут хорошее вознаграждение за эту находку, — успокоил его папа великодушно. — Мы сможем ещё раз приехать сюда покататься на лыжах и санках.

— Здорово! — обрадовалась Нина. Она хорошо научилась одна, без поддержки кататься на лыжах с горы, красиво поворачивать и тормозить, оставляя за собой белое облако снега.

Вскоре родители отнесли клад в археологический музей, где их отблагодарили памятным дипломом, им рассказали значение этой находки, высоко, по заслугам оценив сделанное научное открытие. Пригласили приезжать к ним почаще всей семьёй, выделив в дар бесплатные апартаменты на долговременное пользование.

— Вот видите, как всё благополучно закончилось: вы спасли селение от нападения ведьмаков и нашли очень ценный клад, уходящий в древние века, примерно в 336—323 годы до нашей эры, — констатировала мама, так как разбиралась в истории.

— А мы получили хорошее вознаграждение за вашу находку, и теперь все вместе можем чаще приезжать в эти красивые места на отдых, — подвёл итог папа.

Радости детей не было предела.

5. Колдунья Утица и её племянница Халда

Затевая новое кровавое преступление, зловредный колдун Визард не успокоился. Он постоянно накалывал пауков, тараканов, мух и мокриц на ниточку, сушил у себя под кроватью. Потом толок этих высушенных насекомых в ступе и размешивал с водой, предлагая вместо перца тем, кто к нему наведывался, чтобы получить рецепт от бессонницы или несварения. Частенько он записывал другие свои наиболее изощрённые рецепты в большой талмуд, хранящийся у него под столом в пыли и паутине. Изредка извлекая из-под стола эту толстую книгу, переворачивая страницу за страницей, он разыскивал рецепт вечной жизни, что было его самым сильным желанием — никогда не умереть.

В итоге, наконец, он понял, что надо съесть и выпить все записанные в талмуде рецепты сразу, тогда вечная жизнь явится к нему обязательно. Поэтому он трудился не покладая рук, днём и ночью, изготовляя рецепт за рецептом, выливая и складывая все ингредиенты в одну десятилитровую, стеклянную бутыль, дожидаясь, когда же наступит тот долгожданный момент, чтобы он смог начать принимать этот «Эликсир вечности» — так он назвал свое ядовитое снадобье. Но ещё было очень далеко до последней страницы, так как талмуд был исписан весь от корки до корки.

Алхимик не сидел сложа руки, а нашёл еще одну свою поборницу — названную сестру и старую приятельницу — толстушку Утицу со своей племянницей Халдой, которая была замужем за каждым из ведьмаков по очереди. Проживали ведьмаки в болотах, прячась от людских глаз.

Крикливая Утица тут же явилась к нему одна, когда получила приглашение Визарда от крысы. Накрытая большим, клетчатым платком с кистями, в коричнево-красных резиновых ботиках, шаркая и переваливаясь с ноги на ногу, громко крякая при каждом шаге, чтобы пожаловаться, что наступили плохие времена для воровской династии, Утица зашла к Визарду в комнату без стука, принюхиваясь к каждому флюиду, дующему ей в лицо.

Навстречу вылетело бесчисленное множество комаров и ночных бабочек. Они облепили нос Утицы, который моментально распух, вытянулся, стал красным и твёрдым, как настоящий клюв у птицы, а сама она тут же превратилась в большую, лохматую, дикую утку с перепончатыми лапами.

— Забыл свою старую подругу Утицу, — стала ворчать Утица, стоя у открытой двери его комнаты.

— Нет. Помню. Ты очень похорошела, растолстела. Принесла мне лекарство и спички, что я тебя просил?

— Спички принесла, а лекарство принесу в следующий раз. Так устала добираться до твоего дома. Слышала, что ты остался без поддержки, — закрякала Утица, как бы вспархивая внутрь, перепрыгивая через порог входной двери, на всём ходу влетая в захламленную комнату колдуна и усаживаясь в его драное кресло с вылезшей наружу пружиной, пока Визард собачился сам с собой относительно сквозняков, собирался включить свет, зажигал от спичек спиртовку, стоящую на полу около плитки, чтобы получше рассмотреть, появившуюся у него на горизонте, старуху Утицу.

«Какой ты, Визард, стал легкомысленный, все твои мысли выдул сквозняк. Надо посмотреть, кто это явился к тебе среди бела дня, разбрасывая вокруг себя перья. Наверно колдунья Утица пожаловала», — предположил он язвительно, щурясь при свете, забыв, что он сам пригласил Утицу прийти к нему.

— Не люблю нежданных гостей, — с недовольством вслух сказал озлобленный Визард, озябший от ветра, проникающего из щелей, не заклеенных бумагой, окон под его грязный халат с прорехами.

— Как у тебя здесь уютно! Можно поживиться тараканами, пауками, червяками, лягушками и мухами. Просто настоящий пир для твоей сестры Утицы, — прикидываясь ослабленной от усталости, ожесточенно стала кашлять воровка Утица, смачно пережёвывая бумажку с рецептом какой-то жидкости, оставленную забывчивым Визардом на столе.

Из любопытства Утица вытянула свою длинную шею из платка, схватила лист бумаги клювом и стала ожесточенно жевать, чтобы как-то насытиться.

— Смотри не съешь всю мою живность, а то мне нечем будет травить людей, — раздосадовался хозяин алхимической лаборатории.

— А ты получил мою записку, что я приду к тебе в гости? — спросила Утица с упрёком.

— Да. Тараканы принесли мне много сору и твою грязную бумажку с каракулями. Вот могу тебе сказать откровенно, я стал плохо спать. Все думаю о ведьмаках. Дожидаюсь их появления у себя, — сгоняя рукой Утицу с кресла на пол, визгливо стал жаловаться, а потом захрипел Визард, садясь в рваное, скрипучее кресло, откуда поднялось облако пыли и посыпалась солома.

— Так тебе и надо. Много зла ты сделал людям. Вот они поэтому не помогают тебе, отшельнику проклятому.

— Смотри, чтобы тебя саму не изжарили в печке и не съели в Новогоднюю ночь с яблоками и черносливом. Подкинь мне что-то вкусненькое, чтобы я мог уснуть, — закашлял Визард.

— Есть у меня только красивый фантик от конфеты с названием «Коровка». Могу подарить.

— Такие бумажки мне не нужны. Хотя давай сюда. Напишу что-то на обратной стороне твоего фантика. Например, чтобы ты никогда не показывала сюда свой длинный клюв, а то отвалится от тонкой шейки, — хитро пригрозил Визард.

— Начни считать своих жаб, мышей, пауков и тараканов, когда ляжешь спать, если не собьёшься.

— Чудесная идея, но мало пользы в ней, — самолюбивый Визард сузил глаза от злобы до неузнаваемости. — Этого крайне недостаточно. Мне нужно что-то основательное и фундаментальное для приготовления коктейля из желчи петуха. Знаю очень эффективный рецепт колдовского зелья. Но где же он? — возмутился Визард.

Он стал спешно искать на столе тот самый рецепт, который дожевывала и быстрей проглотила жадная Утица, чтобы Визард вдруг не заметил, что она уже поживилась за его счёт.

— Чего не знаю, того не знаю, — сварливая Утица хитро отказалась.

— Но ничего. Я могу вспомнить.

— Вот видишь, ты сам можешь справиться со своими насущными проблемами, а не перекладывать груз забот на плечи других, — снова закрякала бестолковая Утица, высматривая на его столе что-то повкуснее, чем лист бумаги с каракулями злобного колдуна.

— Люблю куриные лапки. Купи и принеси мне курицу, чтобы я сварил себе ароматный суп на обед.

— Какой ты привередливый, — Утица, не найдя на столе ничего съедобного, стала критиковать Визарда от всей своей жадной душонки.

— Знаешь какой-нибудь хороший рецепт, чтобы не болеть хандрой? — спросил наобум злой колдун.

— Знаю. Надо смешать куриный помёт с тараканьими усиками, добавить немного земляных червей в придачу с мухами.

— Ты уже пробовала эту бурду?

— Я каждый день ем такое блюдо на завтрак.

— Поэтому ты такая толстая и глупая, — ехидно усмехнулся короткошеий злой колдун Визард, принимая величественную позу, растопыривая пальцы с длинными, грязными ногтями. — Пригласи ко мне ведьмаков. Мне они нужны для важного разговора. Твоя Халда наверно хорошо знает, где они обитают.

— Передам ей привет от тебя и твоих таракашек и паучков, — сжалилась Утица на его просьбу.

— Вот и отлично, — проскрипел чуть слышно злой колдун.

Визард стал икать от радости и холода в его комнате, так как он экономил тепло и никогда не включал батареи, чтобы не платить.

— Видимо, они вспоминают меня сейчас эти красавчики-ведьмаки, — Визард похлопал себя ладонью по лбу. — Осталось их у меня всего трое. Где мне их отыскать? Ты знаешь, старая Утица?

— Не знаю, но Халда наверняка знает всё о них, — Утица вспомнила, что Халда часто говорила с ней о ведьмаках.

— Тогда попроси Халду позвать этих воронов ко мне на чай. Они обязательно слетятся.

— Ты щуришься зря, старый дуралей. Еле хожу. Никакой помощи для меня у тебя нет. Можешь приобрести сам себе всё, что пожелаешь на деньги, которые ты припрятал в пристенке, продавая свои зловонные смеси самым отъявленным головорезам. Могу только посоветовать что-то для хорошего аппетита… — Утица громко крякнула, а потом прошептала свой секрет, приложив ладони ко рту, сделав загадочное лицо, резко откидывая пряди седых волос назад со лба.

— И что же это за мрачная тайна, которой ты так дорожишь?

— Помогу тебе прийти к власти, но ты тоже должен подумать обо мне и своей племяннице Халде.

— Что о тебе думать?! Ты и так хорошо живёшь. Клюешь всё подряд без разбора. А Халда целыми днями кричит, что есть мочи на людей, но я её не боюсь. Посоветуй, что мне делать, чтобы разбогатеть? — стал просить Визард, деревенея от жажды мести, золота и денег.

— Пригласи к себе гуманитарную помощь в лице студентов, если так устал от своей алхимии. Пусть они помогут тебе очистить комнату от грязи, а ты их потом наградишь по-своему чем-то. Можешь какой-нибудь вкусный ягодный джем мне дать за полезный совет? — настаивала Утица, показывая жёлтый язык.

— Купи себе сама, что хочешь: зерно или семечки, — ответил Визард в негодовании от наглости Утицы, бросая на неё жадный взгляд. — У меня никакого сладкого джема нет. Хотя постой, сейчас съем тебя на обед вместе с перцем и горчицей, если ты не возражаешь, противная сплетница.

Разъяренный Визард схватил острый нож и кинулся на Утицу, чтобы зарезать птицу, а потом сварить по частям в большой кастрюле с овощами. Та еле успела унести ноги из его тёмного жилища, взмахивая крыльями платка. За ней вылетели осы, провожая Утицу жужжанием.

— Га-га-га-гадкий га-га-га-гангстер! — стала сокрушаться Утица, крякая, быстро перебирая ногами. — Га-га-га-гангрена на твою го-го-го-голову, — грозила она, гневно возмущаясь, спотыкаясь, стремительно перепрыгивая через порог, вылетая на улицу, хлопая дверью так, что задребезжали стёкла. — Га-га-га-гадюка го-го-го-голландская, старая га-га-га-галиматья, го-го-год от го-го-года не легче, — она продолжала ругаться, никого не замечая, успокаиваясь метров через сто около своего дома, стоящего недалеко от продуктового ларька.

Она перевела учащённое дыхание после быстрого бега, хватаясь за малейший каменный выступ, будто окончательно потеряла ориентир.

— Га-га-га-галоши промочила. Чуть га-га-га-газон не проскочила. В га-га-га-гастроном нужно га-га-га-галопом, — обдумывала она дальнейший план действий. — Заверну на минутку внутрь, чтобы закончились мои га-га-га-галлюцинации, — крякала она от чрезмерного восторга и страха после посещения отъявленного злодея, постепенно обретая человеческий облик, обнаруживая в своём кармане пригоршню гороха, прихваченного у Визарда с обеденного стола, пока он медленно грел что-то на спиртовке.

— Какой вкусный горошек! Съем, чтобы не состариться и не попасть снова в лапы этого мздоимца, — хрустя на зубах засохшим горохом, она старалась немедленно насытиться.

Посетив небольшой продуктовый ларёк, подкупив там пшена и семечек, снова прикинув в голове количество нужных ей зёрен, Утица целеустремленно направилась к своему дому, разбрасывая по дороге семечки.

— Надо угостить Халду чем-то вкусным. А то боюсь, она когда-нибудь меня сварит или изжарит на сковороде к новогоднему столу, — перебегая на другую сторону улицы, всполошилась Утица после таких страшных мыслей.

— Наконец-то дошла до своего родного убежища, — сказала она вслух, когда лихорадочно стала искать ключи, обшаривая каждую складку своей юбки с всевозможными карманчиками-кошельками. — Неужели забыла или потеряла где-то, — ужасалась она. — Вот будет незадача…

Вдруг ключи случайно выпали из её сумки с хитроумными замочками. Она схватила связку ключей с неизмеримой радостью, намереваясь попасть домой как можно быстрее.

— Что ты здесь делаешь, Утка? — возмутилась Халда, завидев, что Утица долго копошится около двери, так как выходила из их дома, чтобы пересчитать ворон на ближайшем дереве.

— Ищу тебя.

— Вот я тоже жду, чтобы узнать от тебя, где ты так долго ходишь? — спросила Халда заискивающе, надеясь, что Утица угостит её чем-то вкусным.

— Была в го-го-го-гостях у нашего общего друга — колдуна Визарда. Он просил тебя сообщить ведьмакам, что ждёт их к себе в го-го-го-гости для важного разговора, — стала заикаться Утица, придерживая дверь открытой, чтобы снова не искать ключи, так как она всегда теряла что-нибудь.

— Так бы и сказала, что колдун Визард хочет собрать всех ворон вместе.

— Какая ты хитрая. Сразу догадалась, то этот колдун затеял.

— А что ты мне за это дашь? — спросила голодная Халда, заглядывая в пустую сумку Утицы.

— Принесла тебе пшена и зёрен на обед. Можешь сварить себе кашу, — щедрая Утица быстро предложила Халде выход из затруднительного положения.

— Где же эти зёрна? — удивилась Халда.

— Я их растеряла по дороге. Ты пойди и купи ещё, — Утица предложила с гонором.

— Ладно, сварю нам двоим что-то вкусное. Нужно ещё сахара, соли, молока и немного масла, — сообразительная Халда вспомнила, как нужно готовить кашу. — У тебя есть эти продукты?

— Чего нет, того нет. Пойди и купи на свои деньги, что хочешь, — Утица стала повторять Халде слова Визарда, когда они вдвоём ввалились через протёртый, с дырами порог в большую комнату, заваленную старой мебелью и стали вместе отряхиваться от уличной пыли.

— Ну и хитрая же ты птица. Прими к сведению, что я могу сделать с тобой, чего ты заслуживаешь, если нет у тебя элементарной совести и денег, — Халда нравоучительно стала призывать Утицу к благородным побуждениям, чтобы та дала ей несколько монет для покупки еды.

— Вот тебе две монеты, остальные две добавишь сама, — занудная Утица вытряхнула из своего кошелька мелочь.

— Конечно этого не хватит даже на соль, но если сейчас ощиплю тебя, отнесу на рынок и продам за сходную цену вместе с твоими потрохами, то тогда буду ходить сытой целый месяц, — сказала с апломбом Халда, взъерошивая свои длинные, кудрявые волосы, делая угрожающе широкий шаг в сторону Утицы. Та от страха даже похолодела, потому что от природы была очень боязливой и жестокой, стараясь всегда свалить всю вину или на климатические отклонения, или на других людей, обвиняя их во всех смертных грехах, включая всемирный потоп и наводнения.

— Ну и жадина! Научись сначала считать, а потом говори, — предупредила запасливая Утица, выискивая у себя в другом кармане целую пачку бумажных денег, которые она обычно прятала, чтобы случайно не съесть, приняв за хлебные крошки или кусочек чёрствого хлеба.

Завидев деньги, расторопная Халда схватила почти всю наличность, спрятала за пазуху и без слов бросилась к порогу с дырами, немедленно выбегая наружу, с трепетом представляя, как она с аппетитом будет есть кашу с молоком, маслом, сахаром и солью.

— Беги, беги, Халдочка! Принесёшь всё назад только в другом эквиваленте, — без тени сожаления Утица распрощалась с ненасытной Халдой.

Пока Халда ходила за продуктами, запасливая Утица отыскала у себя в тайном месте в буфете баночку с джемом и засохшую корку хлеба. Намазав джем на хлеб, она немедленно съела всё разом, запив холодным чаем и легла отдыхать, обдумывая что же ей дальше предпринять, чтобы было больше продуктов на её пустых полках.

«Какая я умная! Сколько дел сделала,» — думала жадная Утица о себе с гордостью.

Вернулась экономная Халда не скоро, ей пришлось обойти всех торговцев крупами, маслом, салом, мясом и овощами, чтобы продемонстрировать свою платежеспособность и незаурядный талант покупательницы. Наконец она купила крупы, выбрала свежую куриную тушку, заплатила сущие пустяки, затем ещё купила смальца, наисвежайших сливок, ссылаясь, что ей надо отнести этот калорийный продукт в больницу к родственнице, а сама по дороге съела половину баночки жирных, как масло, сливок и тяжело вздохнула от усталости. Возвращаться к Утице ей совсем не хотелось.

— Ах, какие изумительные сливки! Прямо настоящее сливочное масло ощущается во рту, — восхищалась она, облизываясь. — Скажу, что все продукты подорожали и пришлось долго торговаться с продавцами, — решила она, представляя, как нетерпеливая Утица будет её спрашивать относительно сдачи, которой у неё осталось не так мало.

Проходя медленно ряды продавцов, она со счастьем лицезрела, что люди заискивающе на неё смотрели, как ей казалось, понимая её занятость и добропорядочность, а на самом деле, они видели, что лицо Халды перепачкано сливками.

Выбирая продукт за продуктом, Халда забыла купить соль, поэтому ей пришлось вернуться назад, докупить еще литр молока, пачку соли, картофель, свёклу, шпинат и хотела купить ягод, но не стала больше тратиться, дабы показать туповатой Утице свои незаурядные экономические способности. Она спешно по дороге доела оставшуюся половину баночки сливок и вернулась назад, снова забыв вытереть рот носовым платком или салфеткой.

— Откуда у тебя вокруг рта белое пятно? Ты что-то съела в тайне от меня? Наверно мороженое или заварное пирожное? — подозрительная Утица осыпала вопросами Халду, стараясь догадаться, что у той на уме, когда Халда появилась с покупками в комнате своей приёмной матери, умеющей превращаться в настоящую птицу с большим клювом и утиными лапками.

— Нет, ты дико ошибаешься. Это я, наверно, обморозила щёки в прошлом году зимой. Вот сейчас пятна и выступили на моём нежном лице, — объяснила Халда происхождение пятен.

Подозрительная Утица, принюхавшись, поняла, что капризная Халда не хочет рассказывать о съеденных ею сливках, поэтому выхватив сумку с продуктами из рук Халда, закричала:

— Уходи от меня навсегда, а то я разозлюсь и ущипну тебя за щёку, потому что ты такая сластолюбивая.

— Щипай, мне не больно, — убедительно посоветовала Халда, вытираясь о руку Утицы, когда та пыталась схватить Халду за лицо.

— Чувствую, ты хорошо заправилась, пока гуляла по рынку с моими деньгами, но да ладно. Что у тебя осталось, показывай?

— Вот тебе сдача, — сказала самодовольно Халда, отдавая Утице почти всю сдачу от полученных от неё денег.

Остальное она решила потратить с толком: сходить в кино, покататься в парке на карусели и выпить лимонада в кафе.

— Купишь мне в следующий раз два пирожных и бутылку кефира. Деньги у тебя остались, поэтому приходи завтра пораньше с тем, о чём я тебе сказала, — такой замысловатый рассказ заставил Халду осмотреться по сторонам и глубоко зевнуть, напустив на себя усталость от проделанной работы.

Так они долго обменивались любезностями, а потом сварили себе кашу, кисель, наелись и легли спать на диван, обнявшись как старинные подруги.

После сытной еды любопытной Халде приснился сон, будто она стала чёрной вороной и полетела на болота искать ведьмаков, чтобы сообщить им, что Визард ждёт их к себе в гости. Обнаружив чёрных воронов среди кустарников, клюющих волчьи ягоды, она переполошилась и очень громко закаркала:

— Летите скорей к Визарду. Он ждёт вас.

— Кар-кар-кар, — ответили ей ведьмаки в знак согласия, срываясь с кустов.

Они срочно полетели через болота к дому колдуна Визарда, чтобы помочь ему претворить свои коварные планы в жизнь: навредить всем людям, истребить добро, насадить зло, разрушение и невзгоды.

А Визард тем временем продолжал придумывать ядовитые рецепты, вспоминая посещение толстухи Утицы и её советы.

«Ужасно гнусная эта Утица. Нутро её дьявольски противное. Устал сидеть здесь без еды, но попробую пригласить, по её совету, гуманитарную помощь», — задумался Визард над своей судьбой, сидя в драном кресле, а потом переливая из одной бутылки в другую свои зловонные смеси.

— Когда же появятся у меня ведьмаки? — спрашивал он себя со злостью.

— Надо запастись терпением, тогда ведьмаки появятся без промедления, — тут же отвечал он сам себе.

Только он об этом подумал, как появились рядом с его порогом три чёрных ворона, сразу превратившиеся в кровожадных ведьмаков. В таком образе они боялись часто появляться. Все они были в чёрном облачении, в шлемах и оружием в руках. Они резко распахнули входную дверь, выпуская пары отравленной смеси, которую Визард кипятил над керосиновой горелкой.

— Наконец дождался вас, мои цепные псы и верные помощники, — обрадовался Визард. У него даже потекли слёзы от желания разделаться со всем миром, отравить всех смрадом, что, наконец, увидел своих преданных злодеев, прилетевших на его зов.

— Зачем вызывал нас к себе, Визард?

— Разве вы не видите, как я страдаю и мучаюсь, — отвечал лицемерно Визард, чтобы вызвать к себе жалость.

— Видим, что ты затеял какую-то новую гадость, — закаркали ведьмаки, с наслаждением трогая своё оружие и патроны.

— Пригласите ко мне гуманитарную помощь, чтобы я мог стать сначала во главе целой корпорации или холдинга, а потом во главе государства, — властно потребовал Визард, продолжая варить что-то непотребное, вызывающее рвоту, слепоту и различные кожные заболевания.

— Будет исполнено, — ответили ему ведьмаки, смотреть на которых никто из жителей не решался, когда они пересекали город.

Прикинувшись отстающими студентами, спрятав оружие под чёрные рубахи, ведьмаки ворвались в Гуманитарный Центр со словами:

— Мы знаем, кому надо помочь. Нашему руководителю по алхимии плохо живётся. Он болеет и страдает от голода и нищеты. Вот его адрес.

Вероломные ведьмаки быстро нацарапали на листе адрес Визарда, передали сотрудникам Центра, а сами отправились мстить за него в разные стороны света, снова нарядившись в чёрные одежды с оружием наперевес.

— Какая у вас проблема? — спросила сотрудница Гуманитарного Центра — высокая, скромно одетая, очень симпатичная, с длинной косой, чернобровая студентка, когда появилась у Визарда в комнате с тяжёлой сумкой, в которой был хлеб и консервы для голодающих, нищих и бомжей.

— Нет средств на существование, — пожаловался корыстный алхимик, молниеносно выхватывая из рук студентки сумку с продуктами, а её саму отстраняя, без видимой причины закалывая вместо Утицы острым ножом прямо в сердце и пряча угасшее мёртвое тело в большой мешок, завалявшийся у него в пристенке.

«Ночью отнесу мешок к реке и сброшу в воду», — в приступе ярости придумал Визард, осуществив задуманное с наступлением темноты в сопровождении стаи летучих мышей, своих верных попутчиков.

Однако девушка не умерла, а превратилась в прекрасную фею. Ночью она вынырнула из воды и поплыла, алея на горизонте ярким пламенем, сообщив таким способом полиции о кознях кровожадного Визарда.

Злой колдун тут же был арестован за то, что решил поживиться за чужой счет. Он долго отпирался от содеянного им кощунства, придумав очередную версию своей правоты, будто он страдал от полиомиелита, стоматита, гастрита, простатита, бронхита, ларингита, фарингита, тонзиллита, панкреатита, эндокардита, цистита, перитонита и много чего ещё, вплоть до собачьего бешенства, чтобы тут же угодить за решётку, подальше от здоровых и вполне нормальных людей.

Узнав об аресте колдуна Визарда, вооружённые огнестрельным оружием, ведьмаки, перейдя все границы дозволенного, мстя за арест Кувалды, Чуллы и Визарда, договорились:

— Будем убивать всех и каждого, кто встретится нам на пути. Истребим любое проявление доброты и жалости.

Долго тайно пробираясь через горы и долины, реки и озёра, моря и океаны, туманы и дожди, города и страны, ведьмаки наносили свои сокрушительные удары по беззащитным людям исподтишка, убивая направо и налево, маскируясь в чёрные одежды, развевая свои косматые волосы по ветру, предвещая новую угрозу человечеству.

Но не долго они главенствовали, наводя ужас на молодых и старых людей своими омерзительными поступками.

— Надо срочно остановить ведьмаков, — договорились гномики, черпая силы в шоколадных конфетах и вырастая до небес. — Мы стали гораздо сильнее ведьмаков, а весенние, тёплые вихри и волшебницы-феи помогут нам.

Объединившись с феями, гигантские гномы дали ведьмакам сильный отпор, напустив на них свои чары, заморозив в ледяные фигуры, которые быстро растаяли с приходом долгожданной весны, превратившись в грязную воду, стекающую в лужи и высыхающую на солнцепёке. Эту чёрную пыль, оставшуюся от ведьмаков, дворники сгребли мётлами в кучи и закопали в могильнике, сверху которого стали расти лилии.

Все волшебницы-феи от счастья, что, наконец, ведьмаки потеряли свою власть и уничтожены навсегда, лилии рассказали им об этом, стали танцевать и петь вместе с гномиками победные, бравурные песни:

Какое дивное знамение

С приходом радостной весны.

Настало гномам воскресенье,

Все ведьмаки побеждены!

Пусть бой был труден и опасен

Навстречу шквалу вышли мы.

Теперь наш путь светлей и ясен

Прославят добрых фей гномы.

— Как тепло и замечательно жить среди лесов, полей и рек! — восхищались, уставшие от страданий, люди, открывая окна, подставляя лица солнцу, вдыхая терпкий аромат молодых побегов и почек на деревьях.

— Какой свежий ветерок дует! Сколько необъяснимой прелести в каждом весеннем дуновении! — мечтательно говорили волшебницы-феи, превращая в цветущий сад каждый маленький клочок земли. — Скоро зацветут, будут плодоносить фруктовые деревья и цветы на клумбах. Сколько безудержной радости принесут они детям и взрослым!

— Мы обязательно найдём столько полезных ископаемых и минералов, сколько потребуется для развития всех отраслей хозяйства, для изготовления чудесных ювелирных украшений, для показа на выставках, — обещали гномики, раскапывая в горах большие шахты и пещеры, где хранились россыпи драгоценных металлов: платины, золота, серебра, палладия, иридия, родия, рутения, осмия и камней: алмазов, изумрудов, рубинов, сапфиров, александритов. Они ныряли в глубины морей и океанов, находя в самых незатейливых местах раковины с природным жемчугом, отдавая всё это великолепие людям.

— Какими благодатными будут поля и пастбища, сколько кормов появится в наших загонах, на фермах, — переглядывались домашние животные, будто хотели высказать слова глубокого уважения к людям, феям и гномам.

— Сколько птенцов появится у нас теперь, — чирикали пернатые, вылетая из насиженных гнёзд в парках и садах. — Чик-чирик, чик-чирик.

— Мы самые смелые, весёлые, жизнерадостные певучие создания! — разливался соловей своими трелями, возвещая дневное светило.

— Ни одна сила не заставит жизнь повернуть вспять, — думали все вместе живые существа.

Вся природа противостояла злым и коварным умыслам ненасытных чудовищ городских джунглей: Кувалды, Чуллы, ведьмаков, колдуньи Утицы и её племянницы Халды, которая каждый раз спорила попусту, но со знанием дела с каждым из ведьмаков: сначала о количестве слоёв пыли в доме, затем при очень медленных заморозках о чёрных талисманах от ядовитых змей, разбросанных у неё повсюду, а в конечном итоге о тесной одежде, которая вредно сказывалась на её здоровье, поэтому она старалась скидывать всё своё тряпье в один бак и часами кипятила на огне, окрашивая в чёрный цвет, чтобы платья быстрей растянулись и разорвались на мелкие клочья, словно вороньи перья.

— Мне стало очень скучно у тебя. Одни поручения. Когда-нибудь полечу в лес, буду там жить на воле, — однажды, надев своё растянутое чёрное платье, Халда серьёзно предупредила Утицу.

— Лети, куда хочешь, но не забудь дорогу домой, — подбодрила её Утица лениво, дожёвывая последний кусочек сыра, завалявшийся у неё в буфете на самой верхней полке.

— Сколько в лесу тенистых мест, грибов, красивых елей, — добавила Халда, становясь на стул, размахивая руками, тренируясь полететь на дальнее расстояние, сразу взмыв в небо. — Давай слетаем туда вместе?

— Нет, лети одна, если сможешь. Да, ты летаешь ещё плохо, — Утица всерьёз задумалась о здоровье Халды.

— Сначала надо опериться, а потом лететь, — романтично сказала Халда, закатив глаза, запрокинув голову назад. — Стараюсь изо всех сил. Разве ты не видишь?

— Плохо стараешься. Надо подойти к окну, открыть форточку, подождать, пока подует сильный ветер, запрыгнуть на подоконник и вылететь из форточки, как обычная галка, не переставая махать руками, то есть крыльями. А течение ветра унесёт тебя туда, куда следует, в нужном направлении.

— Вот ты мне покажи сама, как нужно это делать? — спросила Халда, неуклюже слезая со стула на пол.

— Пожалуйста, смотри внимательно, — поучительно сказала Утица.

Она стала махать руками, будто уже парит в воздухе.

— Как красиво, но почему-то ты не взлетаешь? — спросила Халда с завистью.

— Сейчас взлечу. Подожди минутку.

Обиженная Утица нахохлилась, немного оперившись, растопырила пальцы, примерно так, как это всегда делал Визард, вытянула вперёд шею, отвела руки назад и стала постепенно ими махать, создавая движение воздуха. В это время Халда открыла форточку, а Утица значительно уменьшилась в размерах, запрыгнула на подоконник, выпорхнув в открытую форточку, размахивая крыльями, паря над городом, как будто она летает над болотами, выбирая, куда бы ей присесть.

Опешившая Халда с интересом наблюдала за полётом Утицы. Та, не долго думая, быстро вернулась назад в комнату тем же путём.

— Ну, что видела? — спросила Утица, садясь на диван в своем обычном облике. — Сможешь повторить?

— Видела, но пока ещё не совсем поняла, — ответила Халда, повторяя точь-в-точь движения опытной Утицы.

— Учись, как надо это делать. Легче махать крыльями, кушать меньше жирного масла или сметаны, а лучше клевать зёрна, — хитрая Утица советовала Халде.

Ослабшая от бесполезных тренировок, Халда стала скучать. Наконец она взмахнула руками с такой силой, что её кости чуть не лопнули, превратившись в вороньи крылья, а сама она неожиданно запрыгнула также легко, как Утица, на подоконник, выпорхнув в форточку, взмыла в самую высь.

— Вот теперь ты научилась летать, — с одобрением похвалила её Утица, когда Халда вернулась в комнату через форточку и стала клевать рассыпанные на подоконнике зёрна подсолнечника.

— Какие вкусные эти семечки! Просто объедение, — каркнула Халда в облике чёрно-серой вороны, прыгая на подоконнике.

— Смотри не объешься, а то не сможешь взлететь даже на стул, — завидуя Халде, сказала Утица, пересчитывая пачку денег, которые она успела умыкнуть из пристенка у Визарда, сохранившиеся у неё в тайном кармане.

— Ты просто богачка, дай мне взаймы на пару дней. Куплю тебе искусственные зубы, чтобы ты не шамкала, а себе — путевку на юг, чтобы полетать там в тепле, на просторе, среди экзотики, — стала кокетливо выпрашивать капризная Халда, когда снова обернулась в свой обычный облик, боясь обидеть миллионершу Утицу своими просьбами.

— Ты что думаешь, я зря рисковала своей жизнью у этого остолопа Визарда? — спросила Утица, лицемерно улыбаясь. — Эти денежки мне так тяжело достались.

Она стала охать и причитать, обмахиваясь старым номером газеты, вытащенным у себя из пачки макулатуры.

— Не бойся, верну дорогим кольцом. Когда прилечу во дворец к падишаху или эмиру, сниму у него с пальца золотой перстень, — тут же сочинила Халда, умиляясь своему воображению.

— Не надо мне врать. Тебя туда не пустят. Ты же не его любимая наложница, а простая серая ворона. Таких, как ты, у него нет и не будет никогда. Восточным правителям не нужны каркающие птицы. Они любят сладкоголосых соловьёв и павлинов с шикарным, цветным оперением и веерообразным хвостом. Чувствуешь разницу между ними и тобой? Ты же обычная дворовая ворона, а возомнила себя райской птичкой.

— Ну это мы ещё посмотрим, — Халда в ответ сильно обиделась, задумав обмануть скаредную Утицу.

— Смотри не растеряй остатки своего гастрономического таланта. Только и думаешь о том, как бы поживиться на даровщинку, горе луковое, — Утица громко крякнула.

— Не надо меня наставлять и обижать своими нападками. Сама-то ты кто? Только лишь покладистей и хитрее, чем я, — Халда не хотела портит отношения с Утицей, чтобы другой раз за её счёт купить на рынке сухофруктов, которые она так любила жевать на досуге.

— Кто бы ни была, а добыть зёрен кое-как могу про запас. А у ленивой пряхи и про себя нет рубахи, — Утица совсем забыла, что Халда осталась такой же глупой и нерасторопной, как и раньше.

— Ну и пусть. Не стану больше с тобой советоваться.

Затем Халда стала часто надевать одно из рваных, чёрных платьев, постепенно превращаясь в ворону, вылетала на улицу. Она носилась от одного дерева к другому, громко каркая на прохожих. Ей самой доставляло огромное удовольствие считать каркающих ворон на голых ветках деревьев, представляя себя одной из них.

Когда ведьмаков не стало, отчаявшаяся от горя, Халда превратилась в ворону окончательно. Она полетела в самый глухой лес, взлетела на сухое дерево, а потом случайно свалилась оттуда в липкую грязь, испачкала крылья и не смогла снова взлететь вверх. Так там она осталась навсегда лежать без движения в грязи.

Толстая Утица долго ждала возвращения Халды из глухого леса, сидя у себя дома, как на насесте, среди пыли на всех предметах мебели, но не дождалась и умерла от тоски, никому не принеся никакой пользы.

6. Знакомство с гномом

Наряды фей

У Феи — глазки изумрудные,

Всё на траву она глядит.

На ней наряды дивно-чудные,

Опал, топаз и хризолит.

Есть жемчуга из света лунного,

Каких не видел взор ничей.

Есть поясок покроя струнного

Из ярких солнечных лучей.

Ещё ей платье подвенечное

Дал колокольчик полевой,

Сулил ей счастье бесконечное,

Звонил в цветок свой голубой.

Росинка с грёзой серебристою,

Зажглась алмазным огоньком.

А ландыш свечкою душистою

Горел на свадьбе с Светляком.

К. Д. Бальмонт

Как-то раз вся семья из четырех человек: мама, папа, восьмилетний сын Сёма и его пятилетняя сестра Нина приехали летом на машине отдыхать к бабушке на дачу, расположенную недалеко от песчаного берега реки Волги. В первый же день рано утром непоседливый Сёма, доев последний оладышек со сметаной, приготовленный заботливой, в цветном фартуке бабушкой, хлопотавшей у плиты, пока мама накрывала на стол, решил сбегать на пляж, чтобы немного охладиться и понырять после сытного завтрака.

— Ты куда так торопишься, Семёша? — удивилась мама с улыбкой.

— Буду тренироваться… Хочу научиться так плавать и нырять, как дельфины, — объяснил Сёма свои намерения.

— Ладно, иди, — папа разрешил спокойно. — Жди нас. Мы тоже скоро к тебе подойдём. Только будь осторожен.

Обрадованный Сёма, что родители позволили ему самостоятельно принять водные процедуры, схватил велосипед, выехал за ворота и стремглав устремился к узкой тропинке, которая вела к песчаному, широкому пляжу.

У самого края воды, слева от пляжа, в зарослях камыша прятался маленький гномик, обдумывая что-то важное, почёсывая затылок. Заметив, приближающегося на велосипеде, мальчика, гномик продвинулся поглубже в высокую траву, в изобилии росшую около деревьев, переходя в воду, где роились мелкие рыбёшки, и квакали назойливые лягушата.

«Кажется я где-то уже видел этого смелого мальчика. Наверно он снова приехал сюда на каникулы», — стал размышлять гномик, позванивая серебряным колокольчиком на его синей шапочке в тон стрекота кузнечиков. На нём была коричневая курточка с большим воротничком, шароварчики и деревянные башмачки с золотыми пряжками, которые сверкали на солнце, поэтому его никто не мог разглядеть, сливаясь своим внешним видом с высокими стеблями камыша. Гномик сидел на большой коряге, торчащей из воды, под которую подныривали стаи мальков.

— Привет, Семён! — чуть слышно пропищал гномик, чтобы не показаться грубым и заносчивым.

— Привет! — поздоровался Сёма, удивляясь появлению гномика среди камышей, отыскивая его глазами. — Откуда ты знаешь, как меня зовут?

— Я всех знаю в этих местах, а что не знаю, о том мне докладывают лесные и водные феи. Они такие хлопотуньи. Везде летают и следят за окрестностями. Сегодня специально предупредили меня о твоём появлении здесь. Пообещали мне хорошее вознаграждение — сладкий, вишнёвый нектар, если я расскажу тебе о тайне шести кладов, зарытых глубоко в земле, спрятанных в морских глубинах, лежащих в глубоких пещерах среди сталактитов и сталагмитов.

— Интересно. Но сначала я искупаюсь, — Сёма довёл до сведения корыстного гномика о своих намерениях.

— Хорошо. Могу подождать, но скажу сразу без предисловий, — не унимался гномик, стараясь изо всех сил, чтобы получить долгожданное вознаграждение от фей, — что первый клад находится у вас под дачей в виде деревянной дощечки. Когда ты отыщешь там эту дощечку, она превратится в книжицу, в которой указаны все места нахождения других тайников. Но будь осторожен, — назидательно, как и папа Сёмы, доложил весёлый гномик, подмигивая, — в траве могут ползать ящерицы. Я ужасно их не люблю. Они меня всегда передразнивают, — пожаловался неугомонный гномик, когда Сёма, не дожидаясь продолжения, нырнул в прохладную воду и поплыл.

На пляже стали появляться другие отдыхающие курортники с детьми, раскладывая свои подстилки в тени деревьев, чтобы не подвергать себя сильному влиянию солнечных лучей. Вскоре пришли мама и папа Сёмы. Впереди них на велосипеде ехала сестра Сёмы — Нина. Она только училась кататься, поэтому стремилась не ударить в грязь лицом перед братом.

— Где же Сёма? — спросила её мама.

— Как где? Да вот же он! — воскликнула Нина, указывая родителям на Сёму, ныряющего в реке как дельфин.

Малыши под присмотром взрослых в пёстрых нарукавниках с яркими надувными кругами плескались и мельтешили около берега, дети постарше плавали чуть дальше, играли в мяч или бадминтон, веселились и смеялись, наслаждаясь приятным летним отдыхом, не боясь обгореть на солнце.

Неожиданно к берегу на резиновой лодке подплыли два рыбака в водолазных костюмах с богатым уловом: большим, килограмма на три налимом в сетке, пойманным в зарослях камыша около дальних островов. Публика с восхищением смотрела на удачливых рыбаков.

Вдалеке, в самом широком месте поймы реки из воды вынырнул большой шар наподобие батискафа, сброшенный откуда-то из космоса. Из шара вылезли двое астронавтов без скафандров с надувным плотом, внезапно появившимся в их руках. Они поплыли к берегу, отталкиваясь небольшими лопаточками. У берега астронавты сняли свои лёгкие, светлые, хлопчатобумажные комбинезоны «Кентавр» с множеством карманов, нашивками, где были указаны их имена, страна и группа крови, представ в спортивной форме. Они оставили плот качаться на воде, а сами исчезли в лесной чаще будто первобытные люди, отправились собирать хворост для костра, чтобы затем приготовить на огне что-то на обед. Никто из дачников, отдыхающих на пляже, не обратил на них пристального внимания.

— Наверно метеорологи ведут наблюдение за влажностью воздуха, — предположила мама Сёмы — высокая стройная шатенка — Мария.

— Возможно, намечается гроза или сильные магнитные бури, — согласился с ней Иван — её супруг — атлетического вида высокий мужчина с русыми волосами.