Бесплатный фрагмент - Есть такое место на земле — Пас-Ека

Есть такое место на земле — Пас-Ека

Глава 1
Чокнутые

Это лето запоздало на две недели. Уже стало казаться, что оно так и не наступит, а дожди и холодный ветер не закончатся. Но жара всё же пришла, высушив за один день все лужи. Воздух в городе пропитался влажностью и запахом разогретого асфальта. Нещадно палило солнце, обжигая и нагревая всё вокруг.

На детской площадке, расположенной между пятиэтажками, сегодня было непривычно тихо и безлюдно. В час дня солнце жгло как раз над самой площадкой, прогнав оттуда бабушек и мамочек с детишками. Время здесь как будто затихло и расплавилось от жары. Даже редкие тополиные пушинки, проплывая в воздухе, казались необычайно медлительными и заторможёнными. Жизнь кипела где-то там, за многоэтажками. Это оттуда доносились далёкие обрывки музыки, звуки ревущих автомобилей, мчащихся по неотложным делам. А здесь, на детской площадке, не было никакой спешки, совершенно другое время, другой мир.

Даня, сидя на карусели для малышей, лениво отталкиваясь одной ногой от земли, раскручивал её.

— Я через два дня в спортивный лагерь еду с нашей хоккейной командой, — сказал Артём с ноткой хвастовства и тоже оттолкнулся одной ногой, раскрутив карусель в другую сторону.

— Далеко? — без энтузиазма спросил Даня.

— На Байкал, в сторону Шаманки. Отец в последний момент сказал, что давно заплатил за путёвку, — Артём вскинул брови. — Прикинь! Он сначала говорил, что я не поеду. Просил, чтобы я оценки исправил. Говорит: «Исправишь, потом и поедешь». А как их исправить? Вот я и думал, что всё, накрылись мои каникулы с нашей командой, — Артёмка нахмурил брови, взглянул в глаза Данила, и тут же на его лице появилась довольная улыбка. — Он пошутил! Я еду! А ты сам-то как? — и мальчик заинтересованно посмотрел на друга, зная ответ заранее.

У Даньки не было отца, который мог бы заплатить за путёвку в спортивный лагерь. Мальчик его никогда не видел, даже фотографии не было. Все разговоры об отце сводились к тому, что мама Данила обещала всё рассказать, когда он, Данька, подрастёт. Данька рос, а этот вопрос оставался без ответа, да он и сам не спрашивал уже, не хотел знать.

Прошлой зимой Данькина мама, возвращаясь из торгового центра, где работала продавцом, поскользнулась на наледи и сломала ногу. Кость неудачно срослась, пришлось делать повторную операцию на ноге, проходить реабилитацию, а потом искать новую работу. Весь этот период денег в семье не было, и Данилу даже пришлось уйти из хоккейной команды из-за невозможности оплачивать занятия. Заниматься хоккеем Даньке очень нравилось, но нужно сказать, что он не был игроком, подающим большие надежды, и тренер на него мало обращал внимания. Так что надеяться на его ходатайство, чтобы получить льготную путёвку в спортивный лагерь на берегу Байкала, даже не стоило мечтать. Летние каникулы Данила должны пройти в городе. Может по выходным смогут выбираться на пикник с друзьями семьи, а может и этого не будет.

— Я? — Даня задумался, не зная, что сказать, но говорить о том, как пройдёт его лето, не хотелось не только Артёму, но и самому себе. Да-да, больше всего на свете в эту минуту Даня боялся признаться самому себе, как пройдёт его драгоценное лето. — Я? Да нормально, не переживай, — отмахнулся он от вопроса.

Оттолкнулся ногой от земли, раскрутив посильнее карусель, и в круговороте двора увидел, что к нему направляется, прихрамывая, его мама с сердитым выражением лица, держа в руках рюкзак. Даня соскочил с карусели и быстрым шагом направился к ней. Артёму показалось это странным, и его осенило: «Данил явно что-то хочет скрыть, он потому так рванул к маме, чтобы не было слышно, о чём они будут говорить. А этот рюкзак? Он ведь куда-то собрался ехать?» От этих мыслей ноги сами понесли его поздороваться с тётей Олей.

— О чём ты думаешь? Вы должны были уехать полчаса назад! Латышевы тебя ждут, и Катенька уже два раза звонила, спрашивала, где ты есть! Я сама тебе уже сто пятьдесят раз позвонила! Почему не берёшь трубку? — сердито говорила тётя Оля.

— Я забыл, что телефон на беззвучке. Уже хотел идти… — бубнил Даня, разглядывая свои пыльные кроссовки.

— Как можно быть таким безответственным? Латышевы нам решили помочь, взять тебя с собой в деревню, чтобы хоть какой-то летний отдых у тебя получился! Чтобы не дышать этим пыльным городом! Чтобы я не нервничала, что ты у меня… — тётя Оля остановилась, подбирая слова, поглубже вздохнула и спокойным тоном продолжила, — Алина Малышева уже на месте, Катенька тебя ждёт, а ты тут на карусели крутишься.

Тётя Оля осуждающе покачала головой, обняла Данила, поцеловала в щёчку. Мальчик, помня, что за спиной на карусели сидит Артём, нахмурил брови и отстранился от поцелуя, укоризненно, но по-доброму сказав:

— Ну, мам.

Женщина понимающе улыбнулась, вручила рюкзак и уже ласково проговорила:

— Давай ступай к Латышевым, они тебя ждут, я им сейчас позвоню и скажу, что ты идёшь. И включи на своём телефоне звук! Люблю тебя! Очень! Давай отдохни хорошенько. Тебе там будет неплохо, а мне спокойно, что ты…

— Здравствуйте, тёть Оль! — вклинился в разговор из-за спины друга радостный Артём, потрясённый услышанным диалогом.

— Здравствуй! — коротко ответила тётя Оля и, прихрамывая, отправилась назад.

— Так ты что? С этими? — выпучил глаза Артём. — Из параллельного класса? На каникулы? В деревню? С чокнутой Катенькой и этой бррр… Малышевой! Я тебя поздравляю! Вот это ты попал! — восторженный Артём разразился наипротивнейшим хохотом.

— Хватит ржать! — нахмурил брови Даня, забрасывая рюкзак на плечо.

— Тебя как угораздило так вляпаться? — не унимался Артём, сияющий от счастья.

— Мать подружилась в школе с родительским комитетом, а там председатель — мамаша Латышевой Кати. Вот они и решили помочь с отдыхом, — Даня проглотил ком обиды, вызванный невозможностью поехать с хоккейной командой на Байкал. И тут же подумал о том, что судьба, чтобы ударить больнее, подбросила в насмешку какую-то деревню и двух девчонок в придачу. Не просто девчонок, а самых странных из всей школы. Всё это застряло комом в горле и мешало дышать.

— А что? Неплохо, — ёрничал Артём. — Весело, наверное, будет с Катенькой и Алиночкой. Стихи Пушкина выучишь, названия галактик, на пианино играть научишься. Малышева тебя ух, — Артём сжал кулак и подставил его к носу Данила, скорчил злую гримасу, изображая Малышеву Алину, и в следующий миг закатился раскатистым смехом.

В голове у Даньки скоростным поездом понеслись мысли о том, что никто на этом свете не может понять его чувства. Скольких трудов ему стоило быть таким, как все. Как все нормальные пацаны! А теперь из-за этой гадкой Катьки и этой противной Малышевой всё рухнуло. Эта их проклятая деревня перечеркнула всё. Всё, что он, Данька, кропотливо строил в своих отношениях с миром. Ну почему из всех людей, что есть на свете, судьба подбросила именно этих двух? Почему такая несправедливость? За что?

— Да хватит тебе! — разозлился Данька, — я сам не рад! Мне не нужен этот отдых! Я бы в городе остался, и нормально мне было бы. Я бы лучше матери помогал на работе. Денег бы заработали больше. Может и в нашу команду потом взяли бы обратно, — выпалив всё на одном дыхании, он тяжело вздохнул. Артём уже не смеялся, и Даня продолжил разговор спокойным тоном. — Мама сказала, что в тринадцать лет меня никто не возьмёт на работу, даже её помощником. Ни один директор не захочет брать на себя такую ответственность. А я не представляю, что буду с этими… — Данька передёрнул плечами, — делать в деревне. Если только… — мальчик зло улыбнулся, и в холодных голубых глазах сверкнула искра азарта. — Если только устроить этим чокнутым незабываемый отдых. Такой, чтобы они меня потом за три квартала обходили и тряслись от страха.

— А это дело! — оживился Артём. — Если что, — достав из кармана телефон, мальчик покрутил им перед носом Данила, — ты нам пиши. Мы с ребятами тебе поможем, придумаем план незабываемого отдыха в деревне для чокнутой Катеньки и великанши Малышевой. Отправляй фотки и будь на связи! — Артём весело хлопнул друга по плечу.

— Телефон! Я звук-то так и не включил, — встревожился Данька. — Ну, давай, пока! До связи! Я побежал.

Воодушевившись возможностью как-то скрасить свои невесёлые каникулы и желанием хоть чем-то блеснуть перед Артёмом, Данька залихватски перепрыгнул через скамейку. Быстро пресёк детскую площадку, перелетел вторую скамейку, но лямка рюкзака зацепилась за спинку скамьи, и мальчик кубарем упал под сиденье, запутавшись в собственном рюкзаке и оказавшись при этом в нелепой позе.

Ещё несколько мгновений в воздухе вместе с тополиными пушинками витала и раскачивалась надежда Даньки, что друг этого позорного падения не видел. Но воздух качнулся, дрогнул и лопнул вместе с этой надеждой от Артёмкиного раскатистого гогота.

Разозлившийся Данька поспешил убраться с детской площадки, на ходу отряхивая штаны от пыли. Теперь было неважно куда — к Латышевым, так к Латышевым, только бы подальше от этого наипротивнейшего гогота.

Во дворе дома, где жили Латышевы, всё вокруг пропиталось нетерпением, все ждали Данила. На такой жаре каждая минута ожидания медленно таяла, шипела и пузырилась, превращая время в невыносимую пытку. Даня появился с той стороны, откуда его не ждали. Все стояли к нему спиной. Родители Латышевой Кати: Светлана Николаевна — стройная, миниатюрная женщина в цветастом платье и Иван Филиппович — высокий, крепкий мужчина средних лет — коротая время, сосредоточенно что-то читали в своих телефонах. Алина и Катя стояли у красной машины и над чем-то смеялись. Девочки учились в одном классе и были подружками. Алина была не по годам высокой и крупной девочкой, самой большой среди не только семиклассников, но и некоторых старшеклассников; с короткой стрижкой, тёмными волосами и выразительными чёрными глазами. Катя же — её полная противоположность: маленькая, худенькая, со светлыми волосами, собранными на макушке в хвост. Данька даже удивился, он никогда не замечал, какие у Катьки волосы. В школе этого не было видно, а здесь на солнце длинные русые волосы девочки переливались радужными искорками.

«Когда она успела вырастить такую красоту, и чем она их моет?» — подумал Данька, протягивая руку, и… и с силой дёрнул Катю за волосы. Девочка ойкнула, все оглянулись.

Даня приготовился увидеть в глазах у ненавистной Катьки Латышевой всё что угодно из серии: злость, боль, ненависть и презрение — но в серо-зелёных глазах было радостное удивление. «Она обрадовалась? Они точно все тут ненормальные? Другая бы девочка разозлилась и треснула бы меня по башке, я бы заорал, упал под ноги, корчась от боли! Они бы все испугались связываться со мной, и меня бы не взяли в эту проклятую деревню»

— Ну, наконец-то! — сказала радостная Катя. — Мы все тебя тут ждём!

Даньке на мгновение показалось, что Катька его сейчас обнимет, и он, выпучив глаза, испуганно попятился назад. Но ничего такого не произошло. С ним все поздоровались с улыбкой. Иван Филиппович открыл багажник машины, показывая, куда пристроить рюкзак:

— Садись в машину, да поехали, а то уже время много.

Потрясённый гостеприимством Латышевых Данька закинул пыльный рюкзак в багажник и пригладил свои торчащие волосы цвета соломы. Мысль о том, что Катя даже не поняла, что должна была обидеться за то, что её так больно дёрнули, вытеснила обжигающее чувство стыда за позорное падение на детской площадке. Но при этом добавило ещё больше злости на Латышевых, на самого себя, что даже разозлить кого-то нормально и то не получилось. И уже совсем безнадёжным показалось то, что его не стали ругать за опоздание на целый час. «Как же я буду с ними бороться, если эти тупицы даже не понимают, что нужно было злиться?» Данька уселся на заднем сидении автомобиля, сцепив на груди скрещенные руки и нахохлившись, уставился в окно. Лишь бы никого не видеть из этих людей!

Катя села у другого окна, а Алина устроилась посередине. Больно ткнув Даньку локтём в бок и наступив ему на ногу, девочка, поджав губы и сощурив глаза, уставилась на мальчика, чётко дав понять, что это была месть за его опоздание.

«Не всё так плохо. Кажется, мне будет кого троллить», — подумал Данил и зло улыбнулся, отвернувшись от Алины.

— Ну, поехали, — сказал Иван Филиппович, включил музыку, и машина тронулась с места, устремившись в общий поток, туда откуда доносились звуки ревущих автомобилей, мчащихся по неотложным делам.

Данил достал телефон. В этот момент звонила мама, а звук он так и не включил. Ответив на вызов, мальчик сказал, что уже едет со всеми в машине в проклятущую деревню. Данька от нечего делать поиграл в телефонные игры, но настроения не было даже на это. Мелькающий городской пейзаж за окном сменился скучными полями и лесочками. Дорога то поднималась на холмы, то спускалась с них. Даньку укачало, и он уснул, уткнувшись головой в боковое стекло автомобиля.

Катя и Алина болтали между собой. У девочек настроение было что надо. Они ждали эту поездку с нетерпением. И даже то, что с ними поехал школьный хулиган Данил, не испортило им настроение. Светлана Николаевна объяснила, какая непростая обстановка сложилась в семье Данила, и не помочь ему было просто невозможно.

Для того чтобы провести часть лета вместе с Катей, Алине стоило не малых усилий уговорить своих родителей отпустить её в деревню с подругой. Дело в том, что Алина училась играть на фортепьяно, и ей никак нельзя было пропускать занятия. Даже в летние каникулы нужно было заниматься, а в деревне не было музыкального инструмента. И всё же мечта побывать на настоящей пасеке победила. Поэтому сейчас Алина была самым счастливым человеком, ведь скоро она сама всё увидит. Всё то, о чём рассказывала ей Катя. О том, как собирать мёд, как ведут себя пчёлы в ульях. И конечно, можно будет увидеть красоту медоносных лугов. Встретить рассвет и попробовать самой надоить коровьего молока. Как говорится: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». К тому же две недели без фортепьяно! Это не так много, как может показаться. После деревни Алина начнёт готовиться к концерту, а потом уедет с родителями в санаторий. Катю после деревни ждёт поездка на море и продолжение каникул.

А сейчас на своём автомобиле семья Латышевых мчалась в деревню Поздняково навестить бабушку Надю и деда Филиппа.

***

Спустившись с тракта, машина Латышевых заехала в деревню. Проехав несколько дворов, они повернули налево, увидели дом с палисадником, огороженным белым заборчиком. Этот палисадник был самый нарядный и самый цветущий во всём Поздняково. Рядом с ним были установлены зелёные ворота, навешанные на толстые бревенчатые столбы с прибитым к одному из них почтовым ящиком. Сверкали чистотой окна дома, в которых яркими красными шарами горела герань. Белые ставни были раскрашены фантазийными цветущими растениями необычайно ярких цветов. На скамейке у ворот сидели дед Филипп и баба Надя. Дед был крепкий высокий с седыми волосами, а баба Надя как все типичные уютные бабушки: невысокая, кругленькая, с пухлыми пальчиками и добрым лицом, исчерченным глубокими морщинами, какие бывают у людей, которые много улыбаются. Вот и сейчас баба Надя улыбалась такой светлой улыбкой, на которую слетаются, как мотыльки на свет, и дети, и внуки.

Иван Филиппович остановил машину у ворот. Катя выскочила из машины и в два прыжка оказалась в крепких объятиях бабушки. За воротами во дворе приветливо залаял пёс Кузя, пытаясь вырваться к гостям, чтобы поздороваться с ними.

— Ну, наконец-то! Ждём вас с самого утра, — сказал дед Филипп. — Бабушка меня загоняла. Едут, говорит, едут. Чую, говорит, что едут. Пошли за вороты встречать, — ворчал радостный дед, обнимая Катю.

Баба Надя вся светилась от счастья, желая обнять и расцеловать каждого из дорогих гостей. Была рада-радёшенька, что наконец-то все собрались вместе.

— Проходите-проходите в дом. Ждём вас, и стол накрыли, и пирогов с ватрушками напекли, и в доме прибрали. Проходите! — суетилась баба Надя.

— Здравствуйте-здравствуйте! А Катя к вам привезла своих друзей, — сказала Светлана Николаевна.

Данька от этих слов даже фыркнул. «Тоже мне друзья», — возмутился внутренний голос Данила.

— Мы сами-то ненадолго, — сказал Иван Филиппович, доставая из багажника машины тяжёлые сумки. — Нам на работу в понедельник, а ребят оставим на две недели, сами с утра уедем в город.

Дед Филипп открыл калитку, и пёс Кузя, радостно виляя хвостом, подбежал к Кате, Ивану Филипповичу и Светлане Николаевне, тыкаясь своим мокрым носом в каждого, чтобы лично их поприветствовать.

— Кузя, Кузя! Это Алина, — сказала Катя и присела на корточки, заглядывая псу в глаза, погладила его по голове таким движением, как будто вытирала об Кузю руки. Алина аккуратно погладила пса, и он в ответ игриво завилял хвостом.

Данька на это смотрел с лёгким пренебрежением, но собаку погладить хотелось и, не удержавшись, запустил свои пальцы в густую шерсть Кузи. Пёс незамедлительно ответил вилянием хвоста.

— Ну, вот и познакомились, — сказал дед Филипп, придерживая калитку и пропуская во двор гостей, при этом здороваясь с каждым за руку.

На открытой веранде стоял сервированный стол. Еда на свежем воздухе становится намного вкуснее, а потому хозяева и гости поспешили приступить к обеду.

Всё было очень вкусно: особенно творог с густой деревенской сметаной и бабушкины булочки с посыпкой, и ватрушки, и пирожки с осердием.

— Завтра с утра на пасеку поедем на Карьке, а-то я боюсь, что реки из берега выйдут. Сначала дожди поливали, а теперь такая жара стоит, — сказал дед. — Похоже, что снег в Байкальских горах весь растаял за три дня. Да так, что реки переполнил водой. Шибко они шумят сегодня, надо успеть ульи проведать.

— На чём поехать? — спросила Алина, обращаясь к Кате.

— На Карьке, так лошадь зовут. Она чёрная с тёмно-бурым отливом, в народе называется каряя. Потому и Карька, — сказала Катя.

— А-а-а, — многозначительно протянула Алина.

— Я тоже с вами поеду? — спросил Данил.

— Конечно! — удивляясь, сказала Катя.

— А что на лошади трястись в телеге-то? Давайте, я с утра вас всех отвезу на машине, — предложил Иван Филиппович.

— А обратно как? — саркастически спросил дед Филипп. — Давай так, сын, ты с утра детишек отвезёшь на пасеку, а мы с бабушкой кое-какие дела сделаем да к обеду подъедем к ним на Карьке.

Так и решили, правда, Алина и Данил предпочли бы прокатиться в телеге на Карьке. С видом эксперта Катя сказала:

— Ехать в телеге три часа да на солнцепёке — это хоть и экзотично в наше время, но утомительно, долго и пыльно. А к концу пути будете чувствовать «пятой точкой» каждый маленький камушек на дороге и каждый ухаб.

Сама пасека находилась от деревни подальше и поближе к медоносным лугам, это в трёх часах езды на лошади, а на машине это расстояние можно проехать за час… да, пожалуй, что и меньше часа.

Остаток дня в деревне Поздняково пролетел незаметно. Поздним вечером Алина удивлялась тому, какие крупные и яркие на небе звёзды.

— Это всё потому, что в деревне воздух более чистый, а электрического света не так много, как в городе. Поэтому на деревенском небе совсем по-другому смотрятся звёзды. Но согласитесь, что это удивительно. Ведь расстояние до звезды от чистоты воздуха не меняется, — сказала Катя и предложила идти спать, потому что завтра вдали от городской суеты всех ждал совершенно особенный день, наполненный чувством свободы.

Утром, проезжая по мосту, все обратили внимание на реку. Она действительно стала полноводной. Течение усилилось, река бурлила и спешила, как никогда прежде.

— Думаю, к вечеру разольётся, затопит некоторым деревенским огороды, — сказал Иван Филиппович.

Через час добрались на место. Пасека представляла собой территорию размером с половину школьного поля для футбола, огороженного пряслами. Пряслом называется изгородь из длинных жердей, протянутых между столбами. На пасеке стояло около сотни ульев, расположенных на земле россыпью, рядом — специальные поилки для пчёл, а также некоторые постройки: дом, летняя кухня, сарай, навес, под которым хранилась всякая утварь, небольшая конюшня для Карьки и техническое помещение для откачки мёда и хранения тары.

Алина и Данил, видя пасеку впервые, немного удивились, потому что думали, что на пасеке стоят только маленькие ульи, а тут была целая инфраструктура.

Иван Филиппович сразу предупредил ребят, что сотовая связь здесь ловит плохо. Просто так в интернет не выйдешь, а чтоб позвонить, нужно залезть на лестницу, что стоит с торца дома. Только в этом месте можно поймать связь. Договорились не беспокоить друг друга звонками, если только это не экстренный случай.

Пожить две недели без гаджетов — это, несомненно, трудное испытание, но зато хорошая возможность испытать то, что чувствовал человек до того, как изобрели сотовую связь и интернет. Данька от такой перспективы был просто в ужасе. Что тут делать? В этом дремучем месте было совершенно непонятно.

Катя обняла своих родителей и отпустила «в дальнее плаванье». Правда, плавать пришлось деду Филипу и бабе Наде. Родители Кати успели проскочить до наводнения и уехать в город, ничего не подозревая о размерах потопа.

Река вышла из берегов спустя два часа после того, как ребята приехали на пасеку. Разлилась так, что нельзя было проехать, а потом и вовсе старый мост не выдержал давление потоков воды и треснул, сильно деформировавшись. Теперь добраться до пасеки не было возможности до тех пор, пока не утихнет река, и не починят мост.

Не дождавшись к полудню деда с бабушкой, Катя залезла на лестницу с торца дома, чтобы позвонить в деревню. Ей удалось поговорить по телефону с бабушкой.

Катя подошла к Дане и Алине, сообщив новость о том, что дед с бабой не смогут добраться до пасеки примерно три-четыре дня, но возможно, что дольше, насколько дольше, это пока было непонятно.

— Мы здесь будем совсем одни. Еды нам хватит надолго, она есть в погребе и в холодильнике. Ещё тут есть телевизор, — сказала Катя.

Даня озадаченно присвистнул, всё его существо негодовало. И без того испорченные каникулы с каждым услышанным словом превращались в нечто ужасное. «Но ведь не может быть, чтоб до такой степени! За что?» — думал в отчаянье Данька.

— О! Начались приключения! — объявила радостная Алина об их положении. И так взглянула на Даню, что он даже зажмурил глаза, только бы не видеть это сияющее радостью лицо с глазами угольками.

— Да, кажется так. Неожиданная новость, я даже немного в растерянности. Что мы тут будем делать совсем одни? Так-то тут делать нечего, да и пойти особо некуда. Может для начала сходить за земляникой? Вон на том пригорке её всегда много, — Катя махнул рукой, показывая направление Алине и Данилу, а сама, никого не дожидаясь, побежала на полянку.

Пасеку с трёх сторон окружал смешанный лес. Высокие ели покачивали макушками, а осинки игриво шелестели листочками. Кусты багульника давно отцвели и теперь стояли невзрачным кустарником, утопая среди папоротника и хвоща. С четвёртой стороны к пасеке примыкала лужайка на холме с невысокой зелёной травкой и мелкими цветочками. Вот там и росла земляника. Перебравшись через прясла, Катя оглянулась на Алину и Даню, которые остались стоять на месте.

Данька, застыв, думал, как ему поступить дальше. Собирать землянику с Катей, которая точно не от мира сего, ему не хотелось. Только такой ненормальной как Латышева, могло прийти в голову собирать ягоду на поляне. «Что вообще за нафиг? Какая ягода? Когда тут полный кошмар происходит!» Мысленно негодовал Даня, но что делать дальше на этом отрезанном от остального мира месте он тоже не знал. Алина стояла рядом с Даней, скрестив руки на груди в позе ожидания, и смотрела на него таким взглядом, как смотрят надзиратели на заключённых. Данька поёжился, нахмурил брови и перевёл взгляд на полянку.

С этого ракурса на залитой солнцем лужайке Катька вся светилась белым светом, от чего она стала казаться ещё тоньше и воздушнее. «Если она сейчас повернётся к нам спиной, то мы, наверное, увидим её прозрачные крылышки. Она взлетит над лужайкой как стрекоза. Дунет ветер, и её снесёт нафиг от меня подальше! Коза!» Мысль оборвалась, когда он почувствовал, что Алина ткнула его локтём в бок.

— Пошли! — кивнула головой Алина по направлению к поляне.

Ребята минут двадцать бродили по лужайке. Земляники действительно было много, но она была неспелой: вся зелёная и белобокая.

Пришлось вернуться обратно. Перелезая через прясла, Алина спросила:

— А это что за подземный домик? Блиндаж? Бункер? Убежище? — действительно бугор походил на партизанскую землянку, вход в которую прикрывал пышный куст шиповника, из-за него виднелась дверь с облупившейся краской.

— Это старый подземный омшаник, — сказала Катя. — Дед говорит, что он нужен для того, чтобы в нём зимовали пчёлы. У нас слишком холодно, чтобы оставлять ульи на улице, их все на зиму стаскивали сюда, в подземный омшаник. Видишь? Потолок находится на уровне поверхности земли, но в нём есть вентиляция, чтобы не появлялась сырость и плесень, поэтому в омшаниках всегда сухо и тепло. А новый омшаник вон там стоит, он уже другой, наземный, — Катя махнула рукой в сторону построек на пасеке. — А в этом иногда хранили мёд в бочках, составляли рядами и закрывали за тяжёлой дверью от медведей, которые могли забрести на пасеку, почуяв запах мёда.

— Ни фига себе! Тут и медведи бродят? — удивилась Алина с некоторой осторожностью.

— Не! Уже не бродят. Тут кругом трассы и дороги, всё застроено деревнями и дачными посёлками. Медведи сюда не придут, — сказала Катя и добавила, — может, мы заглянем в этот омшаник? Я как-то хотела посмотреть, но тут куст шиповника вырос. Он зверски колючий, но зато очень красиво цветёт, будто настоящими розами. Самый любимый куст моей бабушки, она любит розы. Дед сказал, что ему примерно пятьдесят лет. Вот как вырос этот куст, так с тех пор никто и не заглядывал в этот омшаник.

Ребята подошли поближе, чтобы рассмотреть куст и дверь за ним. В этот раз он был не такой пышный, ветки его стали довольно редкими, а колючки как будто облезли.

— А что это с кустом случилось? — удивилась Катя.

— Может он от старости облысел? Тут кстати к двери можно пролезть, — сказал Даня, подбираясь к дверной ручке в виде железного кольца. Потянув с усилием кольцо на себя, он открыл дверь.

Ребята почувствовали скопившийся в помещении сухой жар, запах пчёл, мёда и воска. Стены омшаника были идеально ровными, выкрашены белой шпаклёвкой. От этого цвета в помещении было светло. И даже здесь, за дверью, кипела пчелиная жизнь. Полосатые труженики жужжали и летали среди белых стен.

— Ого! Да тут целый бункер! — радостно удивился Даня. А у самого в голове назревал план. «А не закрыть ли Катьку и Алину в этом омшанике. Пусть тут сидят одни, пока дед с бабкой их не найдут»

В самом конце омшаника стояла большая плетёная корзина. Данил направился к ней, посмотреть, что там. А в ней оказалась луковая шелуха. Надо полагать, что шелуха пролежала в корзине все пятьдесят лет, но сохранилась так, как будто её только вчера сняли с лука. Сбоку в стене, рядом с корзиной, Данил увидел ещё одну дверь.

— Посмотрим? Тут есть ещё одна дверь, — обратился Даня к девочкам, а сам уже толкнул от себя дверь, и она легко открылась.

Девочки подошли поближе. Следующий коридор оказался тёмным длинным и с низким потолком. Стены были из брёвен, потемневших от времени, и даже тут в темноте слышалось жужжание какой-то пчелы, искавшей выход. В самом конце длинного коридора виднелась тонкая тусклая струйка света. Подойдя ближе, ребята поняли, что свет попадает сюда через замочную скважину. Даня достал из кармана телефон, включил фонарик, посветив на дверь.

Старая деревянная дверь стояла тут с отпечатками не одного века. На полотне двери был вырезан профиль человеческой головы с бородой и двумя лицами, сросшимися затылками. Одно лицо смотрело влево, другое вправо.

— Ух ты! А это что за барельеф? — спроси Даня, освещая двуликое лицо.

— Похоже, что это Янус — сказала Алина, рассматривая барельеф.

— Какой ещё Янус? — отозвался с пренебрежением Даня.

— Двуликий Янус — это римский бог времени. Он может видеть прошлое и будущее, и этот дар отразился двумя лицами. Янус считается покровителя времени, хранителем всех входов и выходов, он бог всякого начала и всякого конца. Он носитель всего хорошего и плохого в этом мире. Имя Янус с латинского языка переводится — «дверь». А ещё переводится как «январь», месяц назван именно в честь этого бога. Январь, он же Януарий, он же Янус, — закончила свой рассказ довольная собой Алина.

— Ничего себе! Так это что дверь в прошлое? — удивился Данил.

— А с чего ты взял, что за дверью именно прошлое? Может там будущее? — возразила с ехидством Алина.

— Время придумали всего лишь для того, чтобы можно было на словах обозначить разные моменты существования. Есть только одно время, и называется оно — сейчас. А там, за дверью, скорее всего, очередная кладовка, — сказала Катя, толкая дверь с барельефом двуликого Януса, и перешагнула через порог.

— Бе-бе-бе! Ты, наверное, когда вырастишь, профессором времени будешь! — пригнув голову, чтобы не ударится макушкой о притолоку, сказал Данил и тоже шагнул через порог.

Ребята оказались внутри маленького домика. Похоже, что здесь играли дети дошкольного возраста. Маленький стол, маленький сундук, маленький деревянный буфет с посудой. За окном светило яркое солнце. На столе стоял маленький самовар, баранки и горячий чай в необычной и очень красивой кружке, сделанной в виде цветка, от которой поднималась струйка пара. Кто-то только что вскипятил самовар и собирался пить чай.

— Странно, — сказала Катя. — Ведь на пасеке сейчас никого не должно быть, кроме нас.

Ребята с любопытством осматривали жилище. Вторая дверь в домике, ведущая на улицу, была расположена напротив той, в которую только что они вошли. У порога второй двери стояли сапоги, чем-то напоминая ковбойские сапоги-казаки, но только очень маленького размера, как будто совсем для малыша.

В домике было очень тесно. Алине вообще пришлось пригнуться, во весь рост она не помещалась. Катя толкнула дверь, ведущую на улицу, и вышла во двор, а за ней боком протиснулась Алина. Следом выбрался Данил. Все притихли. Чувствовалось что-то необычное, а что именно непонятно.

Во дворе не было ничего примечательного, кроме того, что он совсем небольшой. У ворот стояла деревянная бочка, до краёв наполненная водой. Кате на мгновение показалось, что за бочку юркнул какой-то лохматый и чумазый ребёнок, но солнце ослепило глаза, сверкнув ярким бликом от воды в бочке. Катя зажурилась, прищурилась, чтобы восстановить резкость, и увидела, что у бочки сидит кот чёрного цвета. Он внимательно следил за нежданными гостями.

Необычным было ещё и то, что двор располагался совершенно непонятным образом там, где его не было на пасеке.

— Что-то я не поняла, куда это мы вышли? — спросила Катя, обращаясь к ребятам.

Данила и Алину меньше всего смутило расположение этого места. Они были здесь впервые, и куда ведут тропы и всякие подземные коридоры, Алина и Данил не знали. По их представлению получалось так, что они прошли по длинному коридору сквозь холм, на котором только что искали землянику и вышли с другой стороны холма, оказавшись в чужом домике и дворе. Но за этим холмом стоял лес, и никогда никаких домов и дворов в радиусе нескольких километров не было. Этого Алина с Даней не знали. Что-то здесь было не так.

Любопытство и желание узнать, как так получилось и что там может оказаться за забором, возрастало. Ребята выглянули за ворота.

Глава 2

Площадь Ра и другие странности

За воротами ребята увидели деревенскую улицу. Казалось, что это декорации для какого-то исторического фильма. Мощённая булыжниками дорога, по краям которой были тротуары из досок. С двух сторон вдоль дороги стояли дома. Не просто дома, а настоящие терема с ажурной резьбой по дереву, с возвышающимися башенками и флюгерами. Всюду красовались резные балкончики, окна с расписными ставнями и кружевными наличниками. Каждый дом был с массивными воротами, навешанными на витые столбы и раскрашенными в яркие цвета. У ворот в палисадниках росли разнообразные цветы, источая насыщенные густые ароматы. Сам воздух здесь был как будто более плотный, он ощущался физически. Вязкий воздух. Потому и цветочный запах стоял такой насыщенный, утопающий в этой густоте сладостным дурманом.

Каждый терем не походил на другой. Не было здесь двух одинаковых ворот, двух одинаковых палисадников. Вдоль дороги были расставлены высокие подставки для цветов, на которых размещались по четыре стеклянных, похожих на круглые аквариумы шаров, но не с рыбками внутри, а с цветами и зеленью. Такие же шары с цветами были подвешены у ворот над входом.

— Это как так? — удивляясь и оглядываясь во все стороны, воскликнули ребята.

— Мы действительно попали в прошлое? — спросил Данил, но поверить в такое было совершенно невозможно.

Одно дело смотреть кино, читать книжки, играть на планшете в игры или просто воображать, что ты можешь перемещаться во времени, но совсем другое дело, когда ты находишься здесь на самом деле.

Медленно и аккуратно продвигаясь вперёд по улице и разглядывая всё вокруг, Катя достала из кармана телефон, желая сфотографировать такую необычную для глаз красоту. Телефон издал сигнал разрядки батареи и тут же отключился.

— Странно, — сказала Катя, дробно постучав по нему пальцами. — Я его утром зарядила. Батарея была полной.

В этот момент телефоны Алины и Данила также подали сигнал разрядки батареи. Ребята переглянулись в недоумении.

— Тут, наверное, установлен какой-нибудь блокиратор сигналов. Вернее «разрежатель» аккумуляторов, — сказал Даня. — Или может это запретная зона! Или…

— Нужно кого-нибудь спросить, что это за место, — сказала Катя. — Сколько раз гуляла вокруг пасеки, но ничего подобного не видела!

— Это не похоже на враждебное место. Вон сколько цветов везде, — сказала Алина тоном эксперта, медленно поворачиваясь вокруг себя и разглядывая улицу. — Ведь цветы всегда растут там, где хорошо. И только в плохом мрачном месте нет ни одного цветка.

— Может новый дачный посёлок образовался? — сказал неуверенно Даня, но, чувствуя, что место слишком нетипичное, поправился, — Или всё-таки Янус перебросил нас в прошлое?

— Серьёзно? Ты всё ещё веришь в сказки? — хихикнула с пренебрежением Алина.

На улице никого не было. Чирикали воробьи, ворковали голуби. Солнце припекало. В пяти метрах от ребят сидел тот самый чёрный кот и не сводил взгляда с них. Вдруг кот навострил уши и повернул голову, посмотрев в другую сторону. Послышался топот ног по мостовой. И тут же появился сам источник звука.

Пересекая булыжную мостовую, стремительно пробежал мальчик и тут же скрылся между теремов. Катя, подпрыгнув на месте и взмахнув руками, побежала за ним, закричав при этом звонким и колючим как иголки голосом:

— Мальчик, стой! — за Катей тут же кинулись бежать Алина и Данил.

Чем быстрее убегал мальчик, тем сильнее не хотелось потерять его из виду на этой незнакомой улице.

— Стой! Подожди! Мы только спросить хотели… — но мальчик бежал, не останавливаясь.

С каждой секундой расстояние между мальчиком и ребятами увеличивалось, и терялась надежда поговорить с ним.

Катя в сердцах выкрикнула вдогонку мальчишке прощальное:

— Эй, да что же ты!

Мальчик остановился, развернулся к ребятам лицом и решительным шагом направился навстречу. От неожиданности ребята замерли на месте.

Мальчишка оказался немного выше ростом, чем Данил и Катя, но ниже, чем Алина. Сероглазый, весь раскрасневшийся от бега, с взъерошенными темными волосами. Из одежды на мальчике была обычная рубашка с дурацкими цветочками и брюки, почти как джинсы, но из какого-то другого материала. А вот его обувь сильно привлекала внимание своей необычностью, напоминая какие-то забавные кожаные носки с вышитыми цветами.

Первое, что пришло в голову ребятам, которые смотрели на этого мальчика, что он точно не из прошлого!

Обычный пацан, такой же, как Данил, если не смотреть на его обувь и дурацкие цветочки.

— Откуда ты меня знаешь? — дерзко спросил мальчишка, глядя Кате в глаза.

— Я тебя не знаю, но хотела, спроси… — с ноткой неуверенности забормотала Катя.

— Как же не знаешь? Ты меня по имени назвала, — весело сказал мальчик.

— По какому имени? — удивилась Катя.

— Эй! Меня зовут Эй, — сказал мальчик, выделяя голосом своё имя.

— Эй? — переспросили хором ребята, меняя гримасу удивления на весёлые улыбки.

— Это что ещё за имя такое? — с лёгкой усмешкой и недоверием спросила Катя.

На что Эй ответил с некоторым раздражением:

— Нормальное имя, а у тебя самой-то какое имя?

— Я Катя! — от гордости за своё имя Катя высокомерно улыбнулась, глядя Эю в глаза.

— Ка, Тя? — переспросил. Эй, приподняв брови. По его лицу поползла такая же улыбка с лёгкой усмешкой как перед этим у ребят. — Это что? Тебя сразу двумя именами величают? Или ты нежить какая? — готовый расхохотаться спросил Эй.

— Какими двумя? Какая нежить? Ты что совсем ку-ку? — сердито ответила Катя.

Но на это Эй закатился смехом и согнулся от этого пополам, добавив хохоча:

— Я не Ку и Ку, я Эй! Просто Эй, и я тут один! — он помахал руками во все стороны. — Видишь? Один!

Ребята смотрели на него, ничего не понимая, в голове с каждым словом вопросов возникало всё больше и больше.

— Да ладно тебе, Эй, — сказал Данил. — Давай знакомиться. Меня Даня зовут, — и протянул Эю руку для приветствия.

Эй перестал смеяться и посмотрел на Даню, но так и не подал ему руки. Данилу пришлось опустить свою руку в недоумении. От неловкости, что приветственное рукопожатие отвергли, рука сама сжалась в кулак. Терпение Даньки лопалось. Весь этот отдых! Вместе с этими придурками основательно встал поперёк Данькиного горла! Между тем Эй посмотрел на Алину и осторожно спросил:

— А тебя как зовут?

— Алина! — ответила девочка с наигранно миленькой интонацией и, улыбаясь, протянула Эю руку для приветствия.

— Ал и На?! — переспросил Эй с осторожностью и даже какой-то брезгливостью.

Его брови поползли вверх. С Алиной Эй тоже не стал здороваться и не подал руки для приветствия.

— Ребята, вы откуда такие будете? — взволнованно спросил Эй.

— С пасеки, — настороженно и удивлённо сказала Катя.

— Как с Пас-Еки? — с чувством восхищения переспросил Эй, при этом исковеркав неправильным ударением слово «пасека», от чего оно стало звучать несколько иначе, с каким-то иностранным акцентом.

«Или он так придуривается, или у него проблемы с речью», — подумала Катя.

Эй сделал шаг назад, склонил голову, приветствуя ребят, и хлопнул по своему лбу ладонью. Ребятам стало понятно, что этот жест и есть его приветствие вместо рукопожатия. Алина и Катя таким же жестом в ответ поздоровались, кивнули головами и весело шлёпнули себя по лбу. И только Данька всё ещё стоял настороженный и злой, но кулак немного разжал.

— Раз ты теперь знаешь, откуда мы сюда пришли. Может, ты нам скажешь, что это за место такое, и для чего тут построили такие терема? — спросила Катя.

— Так это Багульники, а в теремах известно что, мы в них живём. А у вас что в Пас-Еке разве не так? — театрально удивился Эй.

— У нас скромнее. А тут такое зодчество, что ослепнуть можно, — сказала Алина то ли с восхищением, то ли с сарказмом.

Было видно, что Эю польстило то, так отзываются о его родном месте.

— У вас там всё изменилось? Меня на днях брат просил сходить в Пас-Еку, а я отказался. Времени свободного нет. Зря, наверное. — сказал Эй.

— А вы, что на пасеку к нам ходите? — выпучила от удивления глаза Катя.

— Да, бывает, а что в этом такого? — непринуждённо удивился в ответ Эй. — Только вы как-то смешно выговариваете это слово Па-а-асеку.

— А, по-моему, это у тебя проблемы с «выговариванием», — заявил Даня.

— А что у вас так пустынно? Где все? — спросила Алина, приподняв брови, показывая этим своё удивление.

— Так сейчас весь народ на площади Ра собрался. И я туда бежал, пока вас не встретил, — сказал Эй доброжелательным голосом.

— А что там, на площади Ра? И где это вообще? — поинтересовалась удивлённая Катя.

Она даже немного побледнела от того, что никак не могла понять, откуда тут взялась эта деревня?

— Циркачи приехали! Пойдёте со мной? — спросил Эй.

То, что сейчас здесь происходило, было так неожиданно и как-то непонятно, но ребята всё же согласились пойти. Может на этой площади хоть что-то прояснится? И все дружно побежали за Эем по булыжной мостовой. И даже у Данила прошла злость, уступая место любопытству.

— Как думаете, это мы в прошлое попали или что? — спросил на бегу Данил девочек.

— Да фиг знает, дома построены как старинные, цветы растут какие-то слишком крупные и слишком пахучие, но Эй не похож на парня из прошлого. Имя только странное, — протараторила Катя, глядя на бегу себе под ноги.

— Ага и кожаные носки с вышивкой вместо кроссовок. Может, спросим у Эя какой сегодня год? — предложил Данил.

— Давайте посмотрим на других людей, а там видно будет, — скомандовала Алина, и ребята прибавили скорости, чтобы не отстать от Эя.

Добежав до площади Ра, ребята поняли, что вопросов не стало меньше, они наоборот начали катастрофически множиться и наползать друг на друга.

Такого они ещё никогда не видели!

Площадь предстала в виде такой конструкции, что буквально обездвижила ребят. Гигантская многоэтажная чаша-дуршлаг, из которой рядами торчало множество разных ног и ножек, как вермишель, протиснувшаяся в отверстия. Пестрило разнообразие странной обуви в виде носков. Слишком всё цветастое.

Внизу эта гигантская чаша была обнесена забором из цельных крупных брёвен высотой около двух метров.

— Ничего себе! — присвистнул Даня, полностью забыв о своей злости за одно мгновение, восторг от увиденной странной площади изменил Данькино настроение.

— Ну вот, опоздали! Теперь придётся торчать внизу, ну хоть бесплатно будет, — сказал с нотой досады Эй.

— А это плохо торчать внизу? — не в силах оторвать восторженный взгляд от необычной конструкции спросила Катя.

— Да ничего хорошего. Внизу грязь в лицо летит, и опасно может быть. Возможно даже, что сожрать могут. Все знают, что самые дорогие места завсегда наверху. Всё видно и безопасно, — сказал Эй.

— Как это сожрать? — спросил удивлённый Даня.

И все ребята заинтересованно посмотрели на Эя, насмешив его такой реакцией.

— Да вы что ни разу в цирке не были? — хохотнул Эй, с трудом приоткрывая высокие тяжёлые ворота площади Ра.

— В таком? Нет! — сказала басом потрясённая Алина с широко открытыми глазами.

В центре площади находилась арена как в цирке, только намного больше. Над деревянным забором висели ряды с сиденьями, но они были не горизонтальные, как привыкли их видеть ребята, а располагались вертикально. Под сиденьями не было пола, можно было болтать ногами в воздухе в подвесном кресле.

Для того чтобы попасть на нужный ряд, человек подходил к своей секции на специальную площадку, где контролёр по порядку усаживал сначала самых верхних зрителей согласно номеру билета, а затем крутил колесо механизма, отвечающего за подъём подвесного сиденья. При помощи шестерёнок и троса кресло со зрителем продвигалось дальше вверх, а на нижнее сиденье усаживался другой зритель, и контролёр так же поднимал кресло наверх, рассаживая, таким образом, зрителей в своей секции, пока не заполнялся весь вертикальный ряд. Так как ряды располагались под наклоном, ноги выше садящего не мешали нижним зрителем, а нижние зрители не загораживали обзор тем, кто был позади.

Народу собралось много. Вся зрительская «чаша» сверху донизу была наполнена людьми. Люди галдели, шевелились, в глазах пестрило от разнообразия цветов. Все это необычное зрелище восхищало ребят и создавало праздничное настроение.

Зрители, которым не хватило места на подвесных сиденьях в «чаше», стояли на земле под площадкой первого ряда, прижимаясь ближе к забору. Здесь росло немного травы, и было не так грязно как на самой арене, которая ничем не была огорожена и украшена, на ней не было травы и опилок, из-за этого она казалась чрезмерно грязной. Как будто совсем недавно прошёл дождь, и земля раскисла под тысячью чавкающих в жижи ног. Никогда ничего подобного ни Катя, ни Алина, ни Данил не видели.

— Интересно, как артисты будут выступать в такой грязи? — скорчив гримасу омерзения, спросила Катя.

— Сейчас увидишь. Через пару минут начнут, — сказал восторженный Эй.

— Надо у кого-нибудь билет посмотреть, там точно дата будет стоять, — шепнула Алина Кате и Данилу.

На площадь вышли шесть человек в бархатных костюмах и в ботфортах, чавкая ногами по грязной жиже. Каждый нёс на своём плече длинную музыкальную трубу. Зрительский гомон затих. По площади рассыпался ржавый тонкий мелодичный звук трубы, от которого защекотало в ушах и пупке, а по телу понеслись миллионы колючих мурашек.

Со своих подвесных кресел многоголосно ахнула толпа. Ребята вздрогнули от неожиданности. На арену вырвался немыслимо большого размера мамонт.

— Бивнерыл! — с восхищением сообщил Эй.

— А у вас в деревне весело живут! — обращаясь к Кате, сказал ошарашенный Данил, почти по слогам выговаривая слова.

— Сама в шоке! — отозвалась тихим голосом потрясённая Катя.

С бивнерыла свисала серая шерсть, скрученная в сосульки. Она оказалась такой длинной, что волочилась по земле, и такой густой, что не было видно ног животного. Из этой горы, сверкая белой эмалью, торчали огромные загнутые в полукольца бивни. Резкий запах дикого животного заполонил всё вокруг. Бивнерыл остановился, взмахивая и покачивая головой так, как это делают слоны. Блестящие глаза зверя сверкнули, разглядывая арену.

Катя почувствовала холод ужаса и полную свою незащищённость перед размером зверя. Между ними не было даже малюсенького заграждения. Даже никакого декоративного заборчика. Просто все стояли на одной арене вместе с гигантским бивнерылом.

Катя на шаг ближе подошла к стене, желая найти спасения, схватила Алину за руку и зажмурила глаза. «Сон! Конечно, это всего на всего страшный сон. Это не может быть правдой! Сейчас я открою глаза и окажусь дома», — подумала Катя, но поверить до конца, что это сон, не давал резкий запах зверя. К тому же тот начал фыркать, а Алина начала протяжно пищать.

— Ка-а-а-тя! Ты куда нас привезла? И-ы-ы-ы…

Даня неподвижно, без единого звука разглядывал зверя, застыв на месте. А вот Эй пребывал в полном восторге и радостном возбуждении! Ему явно всё нравилось.

Бивнерыл необычайно легко побежал вокруг арены, мотая головой из стороны в сторону, разбрасывая слюни. Шерсть на нём колыхалась и пружинила огромной серой весёлой массой.

Та часть зрителей, около которой близко пробегал бивнерыл, радостно улюлюкала со своих мест, дрыгая в восхищенье ножками. Казалось, что звук восторга катился по кругу площади Ра.

Катя с ужасом следила, как бивнерыл неминуемо приближается с каждым шагом к тому месту, где стояли они. Всё сильнее чувствовалось, как от веса бивнерыла трясётся земля. И вот из-под задней ноги мамонта вылетел ком липкой грязи и упал около Кати, густо забрызгав её ноги жижей. Девочка машинально отскочила на полшага назад и упёрлась спиной в забор, перевела взгляд от только что шмякнувшей под ноги лепёхи грязи на Алину, у которой на лице оказалась такая же жирная серая масса. С её бровей по очереди отвалилось по кусочку грязи, из образовавшихся дырочек на Катю уставились испуганные блестящие глазки угольки.

Забыв об ужасе, Катя хотела рассмеяться. К тому же бивнерыл благополучно пробежал мимо, весело разбрызгивая грязь и слюни. Как оказалось, он совершенно не опасен, просто очень большой.

Подавляя приступ внезапного веселья, Катя нашла в кармане носовой платок. Много грязи им не ототрёшь, но как знак внимания сгодится. Она протянула платочек подруге, которая была явно оскорблена поведением бивнерыла.

Эй, не теряя времени зря, подобрал с земли выпавший у животного длиннющий кусок шерсти, скрученной в сосульку. Победно тряханув в воздухе трофеем, он запихнул шерсть в карман.

— Это для коллекции моего брата. Он увлекается охотоведением и собирает шерсть разных животных.

— Прикольно! — сказал Даня, всё ещё пребывая в оцепенении. — Я и не думал, что шерсть животных можно коллекционировать.

— А у нас многие этим увлекаются, — сказал беззаботно весёлый Эй.

— Она же воняет, — сморщилась Алина.

— В этом-то и ценность, — хохотнул мальчик, глядя на чумазое лицо Алины.

Она не смогла оттереть маленьким носовым платочком всю грязь.

Было уже не страшно, когда бивнерыл делал второй круг по площади Ра. Он мотал головой, шерсть на нём пружинила и колыхалась, отчего казалось, что зверь очень весёлый и дружелюбный, бегает вприпрыжку и радуется жизни.

На середину площади вышел дрессировщик в ботфортах со шпорами, белом трико, короткой курточке и с цилиндром на голове. Он хлопнул в ладоши. Этот звук прокатился по площади неестественно громко. Бивнерыл начал бежать быстрее. С каждым кругом хлопки дрессировщика становились громче. Зверь бежал всё быстрее, разгоняясь для какого-то манёвра. По площади полетела барабанная дробь, зрители затихли в предвкушении какого-то умопомрачительного трюка, и именно в это время Алина заметила, что с верхних рядов летит, кувыркаясь в воздухе, билетик.

«На нём может быть дата, и мы тогда узнаем, какой это год», — подумала Алина и уже кинулась на арену, чтобы поймать билетик. В этот момент бивнерыл с противоположной стороны арены, несясь на бешеной скорости, увидел в сером, грязном поле яркое пятно розовой футболки Алины и её ярко-зелёных шорт, не просто зелёных, а ядовито-салатового цвета. Испугавшись, зверь шарахнулся. Попытался изменить направление движения, от чего поскользнулся на грязи, взвыл трубным голосом, задрав хобот к небу, и завалился на бок всей тушей, разбрызгивая грязь во все стороны, а затем по инерции покатился прямо на ребят со скоростью, не оставляющей шансов спастись под его тяжестью. Толпа зрителей ахнула в испуге. Алина крепко схватила Катю в свои объятия. Оцепенев от страха, девочка приросла к забору, лишив возможности себя и Катю отскочить в сторону и спастись. Не имея возможности вырваться из объятий перепуганной Алины, Катя тут же подумала: «Раз суждено умереть, так вместе!» Она зажмурила глаза и вжалась спиной в забор. В голове зашумело, время и пространство потеряло смысл. Всё тело начало колоть иголками. Катя и Алина стали сами превращаться в эти иголки, рассыпаться на тысячи частей. Слышался вой толпы, среди которой где-то далеко, но отчётливо раздался визг Данила: «Нет! Нет!» А потом треск брёвен, хруст, внезапная тишина.

Тело повалилось куда-то в бездну и, осыпаясь, превратилось в бесформенную кучу игл. Время застыло в неопределённой форме, отключив звуки и возможность двигаться у всех людей, находящихся на площади Ра, сделав их живыми статуями на это мгновение, но мгновение не кончалось. Там, где нет времени, ничего не может начаться и закончиться. Время застыло.

Катя поняла, что лежит спиной на траве, открыла глаза и увидела над собой сотни ног, свисающих сверху в причудливой обуви. Рядом на траве, застыв как глиняная статуя, сделанная неумелыми руками, лежала Алина, вся облепленная грязью.

Катя села, осматриваясь по сторонам и стряхивая с рук грязь, убрала её со своего лица и волос и заметила, что забор совершенно целый. Брёвна, как и прежде, стояли, плотно прижавшись друг к другу, да так, что между ними и муравей не протеснится.

Пролома в заборе, через который она с Алиной вылетела, нигде не было видно. Девочка приподнялась на локтях, осматриваясь по сторонам.

— Очень странно, как мы оказались за забором площади Ра целые и невредимые? А эти иглы? Я была из них сделана, и вся посыпалась… — сказала Катя сама себе, разглядывая свои совершенно нормальные грязные, но такие живые руки. Дальше мысль не развивалась, в голове шумело, во рту пересохло и хотелось пить. Появилась новая тревожная мысль о том, что же произошло с Даней и Эем, они ведь стояли совсем рядом.

Ещё не успев осознать, что происходит, девочки увидели, как к ним кто-то бежал. Это были Данил и Эй, за ними бежали два контролёра и какая-то женщина с блестящим чемоданчиком.

— Живы! — с криком и объятьями набросились на девочек Даня и Эй, но подоспевшая женщина с чемоданчиком отпихнула мальчиков и начала осматривать девочек на предмет целостности костей и мягких тканей. Убедившись, что все кости целы и нет никаких повреждений, женщина выпрямилась, стряхнула с рук грязь и объявила:

— Вам очень крупно повезло с вашим даром. Я вас с этим поздравляю, но могло все закончиться плачевно! У меня всё! Больше такого не делайте! — женщина подняла с земли свой чемоданчик, возмущённо поджала губы, развернулась на каблуках и нервной походкой отправилась назад.

— Яблочный змей! Разве ж вы не знаете, что бивнерылы боятся всего яркого, если оно движется у них под ногами? Мы же специально всё поле заполнили серой грязью, — сказал контролёр. — Что же вы в такой яркой одежде кинулись по полю бегать?

— Или вам жить надоело? — почесал затылок второй контролёр.

— Я, ик, правда, ик, не знала, ик, — сказала Алина.

— Да они не местные. Не ориентируются тут, — сказал перепуганным голосом Эй.

— Ну, так пригляди за ними, чтобы ещё куда-нибудь не попали, — предложил контролёр. — Ладно, раз все живы и здоровы, нам пора вернуться на площадь, но вас мы уже не пустим сегодня! Вы и так сорвали первый номер выступления, — и с этими словами контролёры ушли.

— Да не очень-то, ик, и хотелось, ик, — сказала Алина, всё ещё продолжая икать. — А как вам, ик, удалось увернуться, ик, от этого… ик, ик, как его? Ик…

— Бивнерыла, — помог Эй. — Нас выдернул Си, он умеет молниеносно прыгать на большие расстояния.

— Это как? — удивилась Катя.

— А так же как вы прошли сквозь забор, — сказал Эй, но ни Катя, ни Алина, ни Данил не получили для себя вразумительного ответа, а переспрашивать подробнее не было никаких сил. К тому же на зубах скрипела земля. Очень хотелось смыть всю налипшую серую грязь, которая начала подсыхать на жгучем солнце. Она стягивала кожу и причиняла беспокойство, вызывая зуд.

Катя из кармана достала упаковку влажных салфеток, но там оказались последние две штучки и то уже засохшие. Одной салфеткой Катя поделилась с Алиной, а вторую оставила себе, но разве можно маленькой салфеточкой вытереть столько грязи?

Эй смотрел на это с любопытством, а потом предложил:

— Почему бы вам не вытереться листом шершанника? — подойдя к забору, около которого рос какой-то лопух, оторвал два листа.

За забором площади Ра слышались восторженные охи и ахи, там шло какое-то захватывающее представление. Эй вздохнул с сожалением и направился с лопухами к девочкам.

— Вот, это шершанник. Можно им умыться, он хорошо очищает грязь, — Эй протянул листья девочкам.

Те оказались увесистыми, чувствовалось, что в них много влаги, а по всей поверхности листа было много-много мелких, похожих на мягкий силикон ворсинок. На ощупь лист был приятным, с нежным цветочным ароматом. Девочки стали вытираться им, как полотенцем. Действительно, грязь сразу же впитывалась в лист, приятно освежая кожу прохладным соком, и даже с одежды вся грязь впиталась в него.

— Ничего себе салфетки! — удивились девочки.

Мальчики тоже оторвали себе по листу шершанника, освежились, промокнулись, вытерлись. Данил, как и девочки, с восхищением оценил качество удивительного растения.

— Жалко будет выбросить такой полезный листок после использования, — сказал Даня.

— А мы и не выбрасываем, — проговорил Эй. — Если кончик оторванного листа закопать обратно в землю, через неделю тут вырастет новый куст, — и ребята взялись закапывать кончики листьев, а после решили обойти вокруг ликующую площадь Ра, на которой всё ещё шло представление.

С противоположной стороны площади расположилась стоянка. Сотни три-четыре запряжённых лошадей с разнообразными повозками дожидались своих хозяев.

— Ого! Это что? — удивился Даня.

— Я никогда не видела столько лошадей в одном месте! — сказала Катя.

— И таких забавных тележек, — добавила восхищённо Алина.

— А я не видел таких странных, как вы, — сказал Эй. — В ваших-то местах на чём люди ездят? Пешком что ли ходят?

— Ну почему пешком? На машинах, — сказал Даня.

— А что это? — спросил Эй.

Этим вопросом он удивил ребят до глубины души, они не поверили в то, что человек может не знать, что такое автомобиль. Тогда Данил взялся изображать, как он крутит руль и произнёс, пытаясь воспроизвести звук мотора:

— Дрынь-дрынь-дрынь-жжжжж.

Эй тоже покрутил воображаемый руль, встряхнул воображаемые вожжи и попытался воспроизвести звук, едущей повозки по мостовой:

— Щух-щух-щух, ш, ш, ш, ш, — посмотрел на Даню, и не найдя никаких существенных различий в звуках и воображаемом управлении транспортом, весело спросил. — И всего-то разницы?

Ребята засмеялись, каждый над чем-то своим, так и не поняв, правда ли всё то, что сейчас происходит? Неужели бывают такие странные места и такие странные и непонятные люди?

Глава 3
В гостях у Эя

Ребята вышли на одну из улиц, всё такую же безлюдную и непривычно красивую. Какое-то время шли молча, совершенно не задумываясь о том, куда они идут. Ноги сами вели их, как будто знали правильный маршрут.

— Так, а ты что выскочила на арену-то? — спросил Даня, заглядывая Алине в глаза.

— Я хотела посмотреть дату на билете. Там у кого-то с верхнего ряда билет слетел вниз. Ну, я смотрю, что мамонт далеко от нас и побежала за ним.

— Ну и как? — спросила Катя.

— Да то же самое, что у нас, — ответила Алина.

— Вы что же, думаете, что мы по сравнению с Пас-Екой живём в какое-то другое время? — Эй усмехнулся.

— Если честно, то было такое ощущение, — сказала Алина, посмотрев на Эя, и тут же споткнулась о выступающий булыжник.

— И вообще, я в таком шоке от всего. Мне нужно срочно позвонить домой моей бабушке, — сказала Катя.

Ведь баба Надя точно должна знать про это странное место и дать хоть какое-то объяснение происходящему. Но вспомнив о том, что телефон разряжен не только у неё, но и у Алины, и у Данила, Катя посмотрела на Эя, а тот сделал удивлённое лицо и спросил:

— Как это позвонить домой?

— Как-как? По телефону, конечно! — сказала Катя, несколько раздражаясь несообразительностью Эя. — Понимаешь, у меня телефон совсем разрядился. Может ты мне одолжишь свой на один звонок? — спросила Катя, но Эй смотрел на неё несколько ошарашенно.

— Я не понимаю, про что ты говоришь, — сказал Эй, рисуя в воображении картину, как Катя звонит в огромный колокол. «Это какого размера должен быть колокол, чтобы звон от него было слышно аж в Пас-Еке? И как Катина бабушка поймёт, что этот колокол звонит именно для неё, не ради того, чтобы всех предупредить о чём-то важном? Может у них там как-то по звонам считают? Один звон — это для Катиной бабушки, два звона — это для дедушки, а три звона ещё для какой-то другой бабушки, а если много звонов, то это на пожар. Ерунда какая-то получается! А главное, зачем это нужно? И что это такое «тефон»…», — думал Эй.

— Так ты мне дашь телефон? — сказала Катя, прервав мысли Эя.

— А? Это? — Эй посмотрел по сторонам, ища взглядом то, что у него сейчас попросили, — Тефон? Так это… А у меня его нет! — рассеянно сказал Эй, теперь уже думая о том, что это такое может быть. Может это название колокола? Или что ещё?

— Жаль! — деловито сказала Катя, — а где у вас тут пасека? Проводишь? — спросила она так, как будто поставила перед фактом без права на отказ.

— Ничего себе просьба! — проговорил с некоторым сарказмом Эй, однако несмотря на то, что ребята были едва знакомы, отказывать в просьбе не собирался и поспешил добавить, — провожу, но мне нужно зайти домой и отпроситься. Нам на соседнюю улицу, — сказал Эй, махнув рукой в сторону, показывая направление и размышляя над тем, что есть что-то в этих ребятах загадочное и интересное.

«Одни „тефоны“ чего стоят. Вот не зря они в Пас-Еке живут. Может, расскажут дорогой, чем они там занимаются, и вообще, зачем они бабушкам звонят в колокола? Что они там такое разрежают? В этом есть какая-то тайна, и я обязательно её раскрою».

— Ну, тогда пошли, — сказал Даня, прервав размышления Эя. Все направились по булыжной мостовой.

Было совершенно необычно идти по булыжникам, но такая ходьба быстро надоела.

— Не очень-то удобно, а почему асфальта нет? — спросила Алина и заглянула Эю в лицо.

— Чего? Так вы сами должны знать, где он. Наверное, потом подойдёт, — сказал Эй и ускорил шаг.

Алина шепнула на ухо Кате и Данилу:

— Что-то я не поняла, что Эй имел в виду про асфальт?

— Да ладно, придём на пасеку и разберёмся. После площади Ра с бивнерылом булыжная мостовая — это не самое интересное. Может, они так улицу выложили, чтобы поддержать общий стиль в архитектуре? — сказала шёпотом Катя и заговорщицки искоса посмотрела в спину Эю.

Ребята прибавили шаг, стараясь не отставать. Данил перешёл на деревянный тротуар, и девочки поспешили за ним. Идти по гладким доскам было куда приятнее, чем по неровным булыжникам. Вскоре ребята подошли к одному из теремов на улице, возле которого в палисаднике росло много цветов. Они были высажены в композицию и изображали горный водопад, прилегающую к нему лужайку и мини-холмы разных цветов: красные, розовые, жёлтые, фиолетовые, с голубыми извилистыми ручейками — всё это было смоделировано при помощи живых цветов. Даже цветочный аромат, исходящий от композиции, напоминал что-то горное, свежее, влажное. Катя подумала: «Похоже, что в этом месте все очень любят цветы. Они тут повсюду, куда не посмотри. Даже на одежде и обуви у всех местных жителей вышиты цветы. Не похоже, чтобы это было просто так, надо будет разобраться»

— Это мой дом. Проходите, — сказал Эй, открывая калитку, и с помпезной дурашливостью раскланялся перед гостями, приглашая пройти во двор.

Во дворе дома на крыльце сидел маленький лохматый человечек с бородой. Он был в сапогах и одет, несмотря на то что стояла жара, в меховой жилет поверх фланелевой рубахи. Старичок был не просто маленький, он был ростом не больше новорождённого младенца и плёл из пакли верёвку. Данил, Алина и Катя воззрились на него с таким удивлением, что у них открылись рты. Человечек от такого пристального внимания немного опешил, бросил плести косичку, погрозил ребятам кулачком, что-то сердито забубнил скрипуче-писклявым голосом. Спрыгнул со ступенек и залез под крыльцо. За человечком тут же шмыгнул под крыльцо рыжий кот, неизвестно откуда взявшийся. Сплетённая косичкой верёвка поползла по ступенькам за своим хозяином и скрылась под крыльцом. Ребята вопросительно посмотрели на Эя, но тот был невозмутим, не видя ничего особенного в своём дворе.

— А это кто? — спросила Катя, выпучив от потрясения глаза.

— Наш дворовой! Самый лучший из всех дворовых в Багульниках! В прошлом году ему выдали значок на общем собрании, — гордо сообщил Эй, поднимаясь на крыльцо дома.

— А что? Есть и другие такие же старички? — удивилась Катя.

— Конечно! В каждом дворе свой дворовой, а как иначе? — ответил он обыденным голосом, будто говорил о чём-то само собой разумеющемся, и этим развеял последние остатки сомнений в том, что ребята всё ж таки попали в другой мир.

«Судя по дате на билете с площади Ра, это было не прошлое и не будущее. Это было настоящее. Здесь и сейчас, но какое-то оно другое», — думала Катя. Осознание этого жгло огнём любопытства. Хотелось больше узнать об этом месте, об этих людях. Но в тоже время страх возможности не вернуться назад холодил льдом сознание. Задержавшись у крыльца, Катя коротко поделилась своими тревожными мыслями с Алиной и Даней, на что Даня ответил:

— Если Эй бывает у вас на пасеке, когда ему этого захочется, то можно и не переживать, что мы тоже вернёмся назад, когда нам этого захочется! А сейчас было бы здорово посмотреть, как живётся в этом странном месте, — девочки согласились, решив не торопиться назад на пасеку.

В глазах Алины, Кати и Дани светилась эйфория, но то, что сейчас происходило, не укладывалось в голове. Восторг, тревога и любопытство сплелись в неразрывную цепь эмоций.

Все зашли в дом вслед за Эем.

Большая светлая гостиная с русской печью, расписанной причудливыми изображениями птиц. Мягкие удобные кресла с цветочным рисунком и много-много цветов повсюду: живые — в вазах и горшках, вышитые — на занавесках, на скатерти и на салфетках, нарисованные — на стенах, на обоях. Цветы были в стеклянных шарах, подвешенных к потолку, и эти шары напоминали те, что стояли на подставках для цветов по всей улице.

— Ух ты! Я смотрю, вы очень любите цветы! — не то спросила, не то подтвердила своё предположение Алина.

— Конечно, любим! Цветы отпугивают тёмных нежитей, — сказала женщина, спускающаяся со второго этажа по лестнице со стопкой белья в руках. — Здравствуйте, гости дорогие! — и женщина наклонила голову в приветствии, шлёпнув себя ладонью по лбу.

Алина, Катя и Даня тоже поздоровались таким же образом. Ребята застыли на месте, разглядывая женщину с жёлтыми цветочками в темных волосах.

— Мам, это мои дру… — в это момент за спиной скрипнула дверь, все оглянулись и увидели, что в терем вошёл молодой человек. Улыбающийся парень: широкоплечий, синеглазый, имеющий какое-то внешнее сходство с Эем.

— Добрый день, дорогие гости! — сказал парень сильным молодым голосом.

— Здравствуйте! — уже наученные местному обычаю поздоровались кивком головы и шлепком по лбу Даня, Алина и Катя.

Эй продолжил знакомить друзей со своей семьёй.

— Моя мама, её зовут Эр!

— Да, можете меня называть тётя Эр, — ещё раз кивнула головой в знак приветствия улыбающаяся тётя Эр.

Катя и Алина не могли оторвать взгляда от жёлтых цветочков в волосах и карих глаз этой женщины.

— Мой старший брат Ро! Он у нас нежитевед и сейчас готовится к экзамену, — сказал Эй и просмотрел с гордостью на Ро.

Даня, Алина и Катя с улыбками дружно кивнули Ро. Когда Ро и Эй стояли рядом, сходство двух братьев становилось очевидным.

— Мам, Ро, это мои, дру…

Вдруг из-за печки выбежал ещё один маленький старичок, такой же крохотный, как тот во дворе, только этот на вид был добродушней со светлой кучерявой бородой, и был он ухожен и причёсан. Сам одет в клетчатую рубаху и полосатые штаны. Старичок с распростёртыми руками подбежал к Ро и со всего маху обнял его за ногу, повиснув на ней с довольной физиономией.

— А, явился, любимчик Кукши! Явился! — выдыхал из себя слова старичок.

Ро погладил его по голове, а тот отлип от ноги, расправил примятую им штанину брюк Ро и поковылял к креслу. Катя, Даня и Алина, открыв рты от изумления, следили за старичком, а тот тем временем пытался забраться на кресло. Ухватившись за покрывало двумя руками, он подтянулся, забрался на сидение, уселся там с ногами, сложив на животе руки замком. Часто поморгал глазками, показывая всем своим видом, что готов слушать продолжение знакомства. Все молча смотрели на старичка. Тот поднял палец вверх и как бы выдохнул из своей груди слово:

— К доброму! — и опять выразительно поморгал, а Эй продолжил свою попытку всех познакомить.

— Мам, Ро, это мои друзья! Даня, Катя и Алина, и они прибыли сюда с Пас-Еки.

Ро и тетя Эр не смогли скрыть своего удивления.

— У вас очень странные имена. У человека не может быть такого имени и ещё, насколько я знаю, в Пас-Еке детям не место? — сказала тётя Эр.

— На пасеке работает мой дед, а мы только в гости к нему приезжаем, — сказала Катя. — А что именно странного в наших именах?

— Ну, если только вас в гости пускают к деду в Пас-Еку, то конечно это нормально, — ответила Эр.

— А в именах странное то, что они очень длинные, — подключился к разговору Ро.

— Длинные? — переспросила с удивлением Катя. — Вообще-то моё полное имя Екатерина, а если ещё полнее, то Латышева Екатерина Ивановна!

— Ого! — хохотнул Эй, а Ро и тётя Эр так удивились, что у них даже улыбки застыли на лицах.

— Это же никогда в жизни такое не запомнить, а если выговаривать, так сколько времени пройдёт, пока всё вышепчешь, — сказал Ро, искренне удивляясь.

— Там, откуда мы сюда пришли, всех так зовут, и это нормально! Нет никаких проблем с шишип… с вычип… с вы-шип-че-ванием, — сказал Даня с ноткой возмущения. — Нам вот ваши имена кажутся странными. Слишком короткие.

— Да, глубокое недопонимание, — сказала тётя Эр. — Чувствую, что этот разговор надолго. Давайте сядем за стол, попьём чай с тортиком и поговорим, — с этими словами тётя Эр подошла к буфету.

Она открыла дверки и стала составлять посуду на стол. Принесла миленький тортик, весь украшенный розочками. Все стали усаживаться за стол.

— Такими длинными именами у нас называю только нежитей, — начал свой рассказ Ро.

— А кто такие нежити? — спросила Алина и этим вопросом привела в совершенное изумление тётю Эр, Ро и Эя.

— Та-а-а-к! Не знать, кто такие нежити, вы не можете! Здесь что-то не так! Давайте разбираться, — сказала тётя Эр, наливая чай в красные кружки в виде какого-то цветка.

— Давайте! — сказала Катя с особым нажимом. Ведь с самого утра так и не было получено ни одного ответа на вопрос, но зато самих вопросов стало столько много, что они уже в голове не помещались.

— Только давайте разбираться по порядку! Начнём с нежити. Что это такое?

— Ну? — Ро с изумлением оглянулся на кресло, в котором сидел крохотный старичок. — Вот Кукша, он домовой, все домовые относятся к светлым нежитям. Как вы заметили у него по сравнению с нами длинное имя. Поэтому нам странно, почему вас зовут такими же длинными именами.

— Домовой? — хором воскликнули Катя, Даня и Алина.

— Настоящий домовой? — поразилась Катя. — А разве они могут вот так запросто сидеть в кресле среди белого дня? Я думала, что все домовые прячутся и не показываются людям на глаза!

— Так это когда было? — по-доброму удивилась тётя Эр такой вопиющей неосведомлённости гостей. — Домовые давно уже не прячутся, что за необходимость? Как только их перевели в разряд светлых нежитей ещё сто лет назад, они официально могут жить с людьми под одной крышей. Наш Кукша души не чает в Ро, мне кажется, не будь у нас своего дома, Кукша бы всё ровно жил с нами в любом месте, и всё это только из любви к Ро.

Все посмотрели на Кукшу, а тот так засмущался, что попытался залезть между спинкой и сиденьем кресла, но застрял в щели. Подрыгав ножками, он вылез весь взлохмаченный и обратно уселся в тоже положение, сложив руки замком на животе.

— Неужели вы впервые видите домового? — спросил потрясённый Эй, обращаясь сразу ко всем ребятам.

— Да-да. Только на картинках и видели, — сказала Катя. — У нас тоже есть домовые, но никто и никогда вот так запросто их не видел. Мы просто знаем, что они вроде как есть.

— Это конечно удивительно — не встретить ни одного домового за всю жизнь! — сказал Эй, — кто же у вас тогда за домом приглядывает? Не дворовой же?

— А дворовых у нас тоже нет. Я так полагаю, это тот старикан, что на крыльце верёвку плёл? — сказал Даня.

— Как нет дворовых? — всплеснула руками тётя Эр, — А кто же тогда за скотиной смотрит? Кто коням гривы чешет да в кольца вьёт?

— Да у нас и коней-то нет как таковых, — удивился Даня и почесал бровь.

— А как же вы тогда из печей в печи ходите? — тётя Эр прижала руку к сердцу, очевидно боясь, что оно сейчас от любопытства вылезет наружу.

— В какие печи? — поразился Даня и выпучил глаза так, будто они телевизионные антенны и если их сделать длиннее, то смогут лучше уловить сигнал.

— Да вот хотя бы в Берёзовые! Или в Кедровые! — всё также удивлялась тётя Эр, но Эй и Ро были не менее удивлены и, вытаращив глаза, крутили головами, поглядывая то на ребят, то на тётю Эр.

— Берёзовые и кедровые печи? — всполошилась Катя и привстала со стула. — Ваши печи сделаны из дерева?

— Яблочный змей! А какие они должны быть? Не каменные же? — сказала тётя Эр, ещё больше запутавшись в этом разговоре. — В камне-то ни один домовой жить не станет!

— А как же вы их топите? — спросила Катя.

— Кого топим? — удивилась с опаской тётя Эр.

— Печи… берёзовые и кедровые. Они же сгорят? — совсем растерялась Катя, а тётя Эр, положив себе руки на лицо, с сочувствием покачала головой, как будто она увидела, как на её глазах раздавили щеночка.

— У нас печь кладут из кирпича и топят дровами! Я не понимаю, как печь может быть берёзовой! — почти прокричала Катя, разрываемая между смехом и ужасом абсурда сложившийся ситуации, при этом она активно жестикулировала руками, так выражая своё возмущение.

— А-а-а, так вот про что речь? — вздохнула с облегчением тётя Эр. — Те-то? Те печки, конечно, из кирпича кладут. А я-то про другое говорю. Про печи! Ну вот, смотри, у нас населённый пункт называется печи Багульники. Потому как тут растут кусты багульника в великом множестве, а соседние печи — Берёзовые…

— Я понял! — воскликнул Даня и подскочил на стуле. — Печи — это у них вместо нашей деревни. У нас деревня Поздняково, а у них печи Багульники!

— Деревня? — удивился Ро, Эй и тётя Эр внимательно посмотрели на ребят, а тот продолжил. — Хотя, наверное, есть и в этом своя логики. Дома-то деревянные, из деревьев вот и деревня. А у нас по печам ориентируются. В каждом доме есть печка, потому и печи, — сказал Ро, — а где это Поздняково?

— Чуть дальше от пасеки. Часа три езды, если на лошади, а на машине за час можно доехать, — сказала повеселевшая Катя.

— На чем доехать? — переспросил с заинтересованным лицом Ро.

— Понимаете, похоже, что мы у вас оказались почти из другого мира. Но мы не поняли, как это произошло? Там, где мы живём, нет домовых и этих светлых и тёмных нежитей… а кстати, слово нежить, что означает? — спросила Катя.

— Упыри, лешие, водяные — всё это нежить. То, что не живёт и не умирает, — сказал Ро.

— А откуда они тогда берутся? — тут же переспросила Алина.

— Да известно откуда. Из яйца вылупляются, что петух снесёт в полнолуние, — сказал Ро.

— Ты хотел сказать курица, петухи же не несут яйца, — хихикнул Даня.

— Ещё как несут. Вот именно, что из яйца, которое снесёт петух на полнолуние, и вылупляется нежить, — вмешался Эй.

— Да! — подтвердил Ро. — А как вылупится нежить, так и ищет себе людские страхи и отчаянье. Любыми путями выманивают у человека нужные эмоции. У каждой эмоции есть своя энергия: отрицательная или положительная. Человек сам не ведает, сколько он вырабатывает этой энергии. А нежить, она же не живёт и энергию не вырабатывает, вот и питается человеческой. Тёмной нежити нужна только отрицательная энергия. Маленькие тёмные нежити просто пугают людей. Этим и живут. Большим нежитям нужно больше отрицательной энергии. Эти уже могут причинить вред человеку. Чем больше и страшнее нежить, тем больше и сильнее им нужна отрицательная эмоция человека. До смерти иных изводят, получая энергию страха и боли, — сказал Ро.

Ребята так внимательно слушали, что даже на время забыли про тортик.

— Но есть и светлые нежити, такие как дворовые и домовые. Вот они живут положительными эмоциями человека. Этим нравится, когда у людей всё хорошо. Правда для веселья могут и напугать разок, но это ради шутки, опять же такие шутки хоть и пугают в самом начале, но потом-то вызывают смех. А смех светлые нежити любят. Поэтому рядом с нами только они и живут. Тёмных мы гоним от наших печей куда подальше. Ведём учёт новым образованиям нежитей. В общем, держим под контролем, и этим занимаются нежитеведы.

— Ничего себе! Как у вас тут! — сказала потрясённая Катя.

— Расскажите лучше про свой край. Как так вышло, что вы не знаете ничего о нежитях, и как вы там без лошадей обходитесь? — спросил Ро.

— Так вот, — бойко начала рассказывать Катя. — Про домовых, леших и русалок мы только в сказках читали, а сами никогда не видели. Такое впечатление, что они у нас раньше были, на каждом шагу встречались, а потом вымерли, как динозавры. На лошадях мы почти не ездим. Есть машины…

— А что это? — спросил Эй.

Даня опять изобразил, как он крутит руль и воспроизвёл звук мотора:

— Дрынь-дрынь-дрынь-жжжжж.

Эй, Ро и тётя Эр пожали плечами, показывая всем своим видом, что они по этим жестам, так и не смогли ничего понять.

— Да как вы не можете знать, что такое машина? — в растерянности развёл руками Даня. — Садишься в машину и едешь куда нужно!

Эй, Ро и тётя Эр по-прежнему смотрели с видом полного непонимания и вопросительно переглянулись.

— Я вам сейчас объясню! — заверила Катя с таким энтузиазмом и нетерпением, что даже Кукша спрыгнул с кресла и заинтересованно подбежал поближе, забравшись на свободный стул. — Так вот! На машинах мы передвигаемся, очень быстро и удобно получается. Садишься внутрь, ну это как закрытая карета, но без лошади, вместо лошади внутри кареты мотор — техническое приспособление. Также есть руль, при помощи него направляешь машину, при помощи педали увеличиваешь или уменьшаешь скорость. В одной машине примерно 150 лошадиных сил. И если лошадь будет скакать целый час, она проедет всего 15 километров, а автомобиль за час уедет на 150 километров дальше лошади, и ещё автомобиль не устаёт и не ест овёс.

Ро даже присвистнул от удивления при этих словах. Эй так внимательно слушал Катю, что непроизвольно начал шевелить своими губами, как бы без звука повторяя слова за Катей.

— Чудеса! Интересно у вас там! — сказал Эй. — А я вот ещё хотел спросить, что такое тефон? И зачем вы бабушкам звоните?

— Не тефон! А телефон, — хихикнул Даня. — Звоним не только бабушкам, а всем с кем нужно поговорить, — и Даня полез в карман, чтобы достать свой телефон. — Вот смотри, это и есть телефон, когда он звонит, ты берёшь и нажимаешь на экран, а потом говоришь с человеком, который от тебя находится, м-м-м… Например, в этих ваших печах Берёзовых.

Ро взял в руки безжизненный плоский чёрного цвета непонятный брикет:

— Стекляшка какая-то?

— Понимаешь, он разрядился. Чтобы по нему звонить, нужен заряд электричества, а у вас тут ни одной розетки и зарядника нет, — сказал Даня несколько расстроенный.

— Да, много у вас непонятных слов. В вашей деревне. Чувствую, что живёте вы за Пас-Екой весело, вот бы посмотреть хоть одним глазком, — сказал Эй.

— Почему вы говорите пасека, таким странным произношением Пас-Ека? Мы ведь об одном и том же говорим? О па-се-ке, где летают пчёлы и собирают мёд в ульи? — спросила Алина, немного тревожась.

— Думаю, что об одном и том же, но, наверное, у нас разные диалекты. Пчёлы, мёд, ульи — всё это есть в нашей Пас-Еке, — сказала тётя Эр, и ребята вздохнули с облегчением. — Один нюанс. Пас-Ека от Багульников находится очень далеко! До неё идти дня три, если знать самые короткие тропы, — сказала тётя Эр.

— Как три дня? — поразились такой новостью ребята. — Мы же вот по какому-то коридору прошли и тут оказались? — возмущённо сказала Катя.

— Да-да, я слышал, что существуют специальные пространственные туннели. Проход через такой туннель заметно сокращает расстояние, и можно за пару минут оказаться за сотни километров от начала пути, — сказал Ро. — Но эти туннели мало того, что просто так не найдёшь, так они ещё строго охраняются герольдами…

— Кем-кем? –перебил Даня.

— «Герольд» переводится как «повелитель копья», в общем, это серьёзные ребята, мимо них не пробежит ни один почтовик и коргоруш, — сказал Ро.

— Боже, у меня сейчас череп взорвётся! Кто это такие: коргоруш и почтовик? — спросила Катя, держась за свою голову на всякий случай.

— Коты, на вид обыкновенные полосатые или пятнистые. Но одни те, что коргоруши, они помогают дворовым и домовым. Шустрые котики, да они собственно никакие не котики, помощники нежити и от того немного пакостные. А почтовики вести разносят. Вот они-то умеют пользоваться такими туннелями. Никто не знает, как им это удаётся. Иногда неопытных почтовиков ловят герольды. После проверки могут отпустить, а могут и не отпустить, — Ро кивнул головой сам себе, как бы подтверждая сказанное. — Ещё могут беспрепятственно проходить по туннелям законоведы в старших чинах и науковеды из высшей гильдии. Я думаю, что вы смогли каким-то невообразимым образом воспользоваться этим пространственным туннелем. Как-то же вы смогли оказаться так далеко от Пас-Еки, не заметив этого? А в Пас-Еке таких туннелей должно быть больше всего, иначе как бы ведцы так быстро оказывались в нужных для них местах, — сказал Ро.

— С ума сойти! И как нам теперь попасть в этот пространственный туннель? — почти возмущаясь, спросила Катя.

— Для начала вам нужно попасть в саму Пас-Еку, найти там Ан, а дальше она вас направит куда нужно, — сказала Эр. — Эй вам поможет, не переживайте.

— Я тоже буду неподалёку, если что, то помогу, — сказал Ро.

— Только выходить в дорогу нужно с утра, чтобы до темноты добраться до Берёзовых печей. А сегодня у нас погостите и переночуете. Места всем хватит, — сказала тётя Эр.

— К тому же ваш четвёртый товарищ ещё не пришёл, — сказал Эй.

— Какой ещё четвёртый? — удивились ребята.

— Как какой? Вы же сами меня спрашивали, не видел ли я тут Асфальта? — сказал удивлённый Эй.

Катя, Даня и Алина переглянулись в изумлении и в следующий миг взорвались хохотом.

— Ты чего? Асфальт — это не человек, мы его не ждём! Это же дорога! Гладкая ровная дорога как бы из цельного каменного полотна, а не как здесь из булыжников, вся бугристая, — сказала Катя сквозь смех.

— Дорога? Из каменного полотна? — удивился Эй.

— Ну да! Готовят смесь. Я не знаю точно состав, но эта смесь из песка, мелких камней и ещё чего-то. Плавят, разогревают, кладут на дорогу, пока эта масса горячая. Раскатывают катком, чтобы ровно было и гладко. А когда асфальт застывает, он как камень становится твёрдый ровненький и гладкий. Можно ездить и ходить по ровной, как скатерть, дороге, — сказала Катя.

— Вы что? Плавите камни! В полотно? — вытаращил глаза Эй. — Стелете их как скатерть? — потрясённый этой фантазией Эй даже сморщил лоб. — И делаете из них дороги? Даёте им имя! Обалдеть! Я хочу это увидеть сам! — заключил Эй.

— Заманчиво! — согласился Ро.

Катя, Даня и Алина удивились не меньше, чем Ро и Эй. С такого ракурса они ещё никогда не думали об обычном асфальте.

— А ведь, действительно, заманчиво, — восхитилась Алина.

За столь странным, но познавательным разговором совершенно незаметно закончился тортик с розочками и чай в кружечках. В голове у ребят кое-что начало связываться между собой и приобретать форму, но непонятного всё же осталось много. Настолько много, что уже хотелось отдохнуть от потока информации и дать возможность мыслям самостоятельно уложиться по нужным полочкам.

— Может пока в лавки сходим? Там сегодня после цирка весело будет, — предложил Эй и с выжиданием посмотрел на ребят.

— А это что такое? — спросил Даня.

— Место, где всё продаётся, и все всем делятся, — спокойно ответил Эй, уже не удивляясь непонятливости своих новых друзей.

— Да точно, у нас иногда так говорят. Называют лавкой магазин, — сказала Катя. — Устаревшее словечко.

— Магазин? Это тоже прикольно звучит, — сказал Эй.

— О, да! Я бы посмотрела, что у вас в лавках продаётся, — сказала с энтузиазмом Алина.

Так и решили. Все занялись своими делами.

Тётя Эр принялась хлопотать по хозяйству. Ро ушёл на второй этаж в свою комнату что-то учить, а ребята направились в лавки.

Глава 4
Лавки

В лавки идти было недалеко. Катя с Алиной, сгорая от любопытства, донимали Эя своим воображением, представляя эти лавки.

— Это улица с небольшими павильонами?

— Нет.

— С киосками?

— Нет.

— С супермаркетами?

— Нет.

— Бутиками?

— Нет.

— А что же у вас там?

— Сейчас увидите, но я ни слова не понял из того, что вы перечисляли, — сказал улыбающийся Эй

— Ну, торговый центр там хотя бы есть? — спросила Алина с удивлённым лицом.

— Торговля там есть, — Эй развернулся, остановился и перегородил дорогу ребятам, продолжая улыбаться с чувством превосходства, как человек, знающий некий секрет. Он выдержал небольшую паузу и театрально объявил, — за этим углом начинаются лавки! — Эй резко развернулся на пятках и шмыгнул за угол большого терема.

Взору открылась удивительная улица с множеством домиков, словно они были пряничные и покрытые глазурью, разрисованные яркими цветами и украшенные лепниной. Улицу украшали гирлянды с трепыхающимися флажками. Всюду галдел, сновал из домика в домик, ходил туда-сюда весёлый народ.

В небе над домиками парили воздушные змеи в форме диковинных птиц. Длинные яркие перья плавно развевались на ветру, а крылья птиц грациозно и неспешно взмывали и опускались, отбрасывая цветные тени на всю улицу. Это было настолько красиво и необычно, что ребята совсем не смотрели себе под ноги, от чего натыкались то друг на друга, то на прохожих, вежливо извиняясь за оттоптанные ноги.

— Это зазывалы, — сказал Эй, задрав голову вверх. — Каждая лавка мастерит своего зазывалу так, чтобы именно его было видно со всех сторон. Люди подходят посмотреть на самую красиво сделанную птицу и обязательно заходят в лавку.

— А-а, реклама — двигатель торговли! — сказал Даня, задрав голову вверх, разглядывая очередной парящий над головой шедевр.

— Не-не, это зазывалы! — сказал Эй с чувством гордости за таких красивых птиц.

— А вот смотрите, какая сине-зелёная птица вся в блёстках. Это же нечто! Давайте подойдём поближе, — сказала Алина.

Ребята направлялись к этой птице, пробираясь сквозь многочисленную толпу.

— Похоже, что представление на площади Ра закончилось, и весь народ перебрался в лавки, — сказал Эй, на ходу разглядывая парящих птиц.

Сине-зелёная птица парила над бирюзовым домиком с розовой крышей. У входной двери стоял вазон с васильками и плющом, а открытая дверь так и манила к себе, приглашая войти.

Уличный шум сразу же стих, как только ребята попали внутрь лавки. Здесь повсюду на полу были расстелены ковры. Ноги утопали в мягком ворсе по щиколотку. Шаги стали беззвучными.

На подоконнике стояла клетка с канарейками, и две птахи заливались красивой трелью. В зале рядами были расставлены стеклянные шкафчики с полками. На них выстроились шеренгами разноцветные жестяные коробочки. В центре зала находился круглый стол, а вокруг него стулья, украшенные подушками и лентами. На столе стояли маленькие кружечки с блюдцами и самовар.

— Похоже, что здесь никого нет, — сказал Эй.

— А что здесь продают? Что в этих коробочках? — спросила Катя, разглядывая сквозь стекло шкафчика жестяные коробки, пытаясь угадать, что может находиться внутри маленькой банки с рисунком морской звезды. Или вот с этой картинкой, где какой-то пушистый зверёк держал в лапке листок какого-то растения?

— Это чай, — сказал Эй.

— Чай? — удивился Даня, изобразив непонятную гримасу. — Такая птица над домом красивая летает, и всего- то? Чай! Не-не, чай — это неинтересно.

— О! Я с вами не соглашусь, — сказал женский голос из-за стеклянного шкафа.

К ребятам вышла невысокая женщина средних лет в узком длинном платье синего цвета и приколотым белым цветком в волосах, а на туфлях у женщины сверкали блёстками синие цветы в виде пионов, приделанные как помпоны.

— Меня зовут Ёи. О чае я могу рассказывать часами. Предлагаю вам сесть за стол и попробовать эмоциональный чай.

— Как это эмоциональный чай? — спросила Катя.

— Ну, например, вот этот, — Ёи взяла в руки коробочку, украшенную разноцветными крапинками. Открыла крышку, вынула из коробки щепотку чаинок, бросила их в кружку, поднеся её к носику самовара, Ёи открыла на нём кран. Зажурчал кипяток, вокруг самовара распространился тонкий фруктовый аромат и поплыл по всей комнате.

— Чай, вызывающий эмоцию любопытства, — сказала, улыбаясь, Ёи и протянула кружечку Алине. Ребята заглянули в кружечку. Чай оказался золотистого цвета, в нём плавали мелкие разноцветные шарики.

— Какой красивый чай! А что в нём плавает? — спросила Алина.

— Это пыльца интересного цветка. Она не растворяется в воде, — Ёи протянула следующую кружечку Эю.

— А как называется интересный цветок? — спросила Катя.

— Так и называется — интересный. Каждый его лепесток имеет свою собственную окраску и текстуру. — Ёи протянула кружечку для Кати. — У нас не растёт это растение. Оно заокеанское, привозное, — теперь Ёи предложила чай Данилу.

— Какое любопытство может вызвать чай? — спросил Даня. — Для чего вообще нужно вызывать это любопытство? А если я выпью этот чай, и у меня не возникнет никакого любопытства то, что тогда будет? А если этот чай дать собаке, у неё тоже появятся любопытство?

— Пробуйте! Эффект интересный. Длится не больше часа. Проходит бесследно. Пробуйте. Вы ещё не сделали ни одного глотка, но уже задаёте вопросы, — улыбнулась Ёи особенной интеллигентной улыбкой.

Канарейки на окне замолчали, в лавке стало так тихо, что тиканье часов показалось громким и отчётливым, давящим на уши звуком ожидания какого-нибудь действия. Ребята осторожно и беззвучно отпили из кружечек. Все, кроме Данила, беззвучно у него не получилось. Смачно, с шумом отхлебнув чай, Даня заключил:

— На вкус обыкновенный чай. Интересно, его можно пить с сахаром? Или лучше с молоком? А что если смешать этот чай с вареньем? А если в него добавить газировку?

— Что ещё за газировку? — спросил Эй. — Звучит так, как будто вы пьёте газ!

— Ну, да! Так и есть. Углекислый газ добавляют в сироп, и получается газировка, — сказала Катя. — Интересно, почему до сих пор никто не начал газировать еду.

— Газированные котлеты? Это действительно интересно, но, наверное, не так, как газированное мороженое, — сказала Алина, отпивая чай из своей кружечки.

— Умираю от любопытства, как хочется посмотреть на вашу чудаковатую жизнь! Полотно из расплавленных камней! Звон для бабушек! Сто пятьдесят лошадиных сил в одной карете! А теперь выясняется, что вы пьёте газ! — сказал взбудораженный Эй.

Даня внимательно разглядывал остатки чая на дне кружечки и вдруг спросил:

— Интересно, а если я э-э… ну это? Ну, по-маленькому схожу… оно будет с цветной пыльцой?

Все затихли на несколько секунд, очевидно, представляя цветную пыльцу шариками. Ёи от удивления подняла брови и застыла в изумлении. И тут посыпался шквал вопросов и разных версий о происхождении цвета, растворимости разных веществ, функций организма в разных условиях, возможностей человека и растений, о животное мире, о рыбах и о птицах. О первом человеке и о том, какая могла быть кличка у самой первой собаки на Земле?

Пока ребята перекрикивали и заваливали друг друга вопросами, Ёи приготовила вторую порцию чая.

— Чай успокоительный! — объявила Ёи. — Попробуйте, он очень вкусный и немного холодит язык.

— Интересно-интересно, что за вкус? Из какой травы? Где растёт? Почему он такой зелёный? Разве в этом чае не должны быть шарики? — тараторила Катя, глядя в свою кружечку.

— Он просто мятный, — сказал вялым голосом Даня, успевший сделать свой глоток.

— Да какая разница, где он растёт, — зевнул Эй, отпивая из своей кружки успокоительный чай.

Алина выпила свой чай молча, подпёрла рукой голову и уставилась на своё отражение в самоваре.

Катя допила свой чай и вяло поблагодарила Ёи.

Перед ребятами стояла новая порция чая.

— Ромашковый тонизирующий чай, — сказала Ёи, — пейте, он приведёт вас в норму, не вызывая своим свойством новых эмоций.

Прыгая по жёрдочкам в клетке, канарейка в очередной раз залилась красивой трелью. Ребята выпили чай.

— Да, необычно! — сказала Алина.

— Хотите ещё попробовать? — спросила Ёи. — Есть чай симпатий и откровений, храбрости, усталости, чай страха, чай воспоминаний. У меня очень много разного чая. Чтобы каждый попробовать и насладиться вкусом, нужна целая жизнь.

— Нет. Всю жизнь тратить на чай мы бы сейчас не хотели, — сказала Катя.

— Я ошибался, когда думал, что у вас неинтересный магазин, — сказал Даня. — Мне понравилось у вас, и я бы с удовольствием выпил какой-нибудь чай хоккеиста. — Даня изобразил, как он гоняет воображаемой клюшкой шайбу и локтём больно задел Алину.

— Но мы к вам пришли ненадолго, — сказала Алина. — Хотелось бы посмотреть ещё другие магазины.

— Магазины? — удивилась Ёи.

— Ой! Лавки! Я хотела сказать лавки.

— Понимаю, — улыбнулась Ёи. — Когда будет время, приходите на дегустацию, а это вам подарок, — Ёи протянула кулёчек. — Это охлаждающий чай. Когда вы его зальёте водой, он становится холодным. Очень холодным! Любую воду делает холоднее, чем она была, кипяток за секунды остывает. Этот чай новый и ещё не популярный, его привезли зимой, когда я устроила на ярмарке пробное чаепитие, он никому не понравился. На улице было морозно, людям хотелось согреться чем-то горячим. Вместо этого, чай в кружках моментально становился льдом, теперь на него никто не обращает внимания. Может я смогу убедить народ этим летом в пользе охлаждающего чая. Если вам понравится мой чай, расскажите о нём своим родным и знакомым, — сказала Ёи, улыбаясь.

Поблагодарив за тёплый приём и подарок, ребята вышли на улицу. Парящие над головами причудливые птицы приглашали зайти в новую лавку.

— Ну! Какую выберем теперь? — спросил Эй, посмотрев на парящих зазывал.

— Давай вот эту серебристую с чёрными перьями, — предложил Даня.

Ребята согласились и начали пробираться сквозь толпу.

Гуляющий народ в ярких праздничных одеждах то там, то тут приглашали пройти на представления и игры. Можно было прокатиться на карусели, походить на ходулях, покататься на подушках.

— Как они это делают? — восхищённо спросила Катя, не отрывая взгляда от необычного зрелища.

Кучерявый паренёк в рубашке с цветочным рисунком сидел верхом на подушке и приглашал вместе с ним покататься. При этом подушка парила в воздухе, паренёк не доставал ногами до земли.

Две девочки лет семи подбежали к коробу, что стоял тут же. Каждая взяла по подушке, и они оседлали их, но эти не парили в воздухе, а просто были зажаты между ног. Кучерявый парень, держась одной рукой за кончик подушки, направил его вниз и немного спустился к земле, протянул свободную руку одной из девочек.

— Держи меня за руку, — сказал он.

Девочка взяла паренька за руку, и её подушка немного взлетела. Ноги девочки оторвались от земли. Свою свободную руку она протянула подружке. Вторая девочка тоже поднялась в воздухе верхом на подушке. Взмыв повыше, вся компания, держась за руки, улетела дальше по улице.

— Как-как? Да просто, — сказал Эй. — Садятся на подушку и летят. Ну, вы чего? В ней же перья! У птиц тоже перья, и птицы умеют летать! Благодаря перьям! Ну? Это же логично!

— Но ведь… Непонятно! А что у вас перья сами по себе летают? В подушках? — поразилась Катя.

— Ха! Купились! — хохотнул Эй. — Нет, конечно, перья и подушки сами не летают. Это всё Ен, у него такой дар, он может летать на подушке. Энергия Ена при определённых обстоятельствах концентрирует особые частички пера, от чего те изменяют свою структуру и распушаются таким образом, что устойчиво держатся в воздухе. Воздух для пера становится плотным и удерживает его как твердь земная. — Эй постучал по своей раскрытой ладони кулаком. — Тут главное правильно рассчитать вес. Одно перо способно выдержать определённую граммульку веса. Опять же вес зависит от размера пера. В общем, если на маленькую подушку сядешь, она тебя не поднимет. Так вот. Только один Ен способен управлять каким-то ему дозволенным способом работой пёрышек в нужном направлении. Без Ена ни одна подушка не полетит, будь в ней хоть тонна перьев. Хотите попробовать прокатиться? — предложил Эй.

— Конечно! А что нужно делать? — спросил восторженный Даня.

— Сесть на подушку и взять Ена за руку. Тогда он передаст свой дар и тебе. Ты сможешь лететь!

— Круто! — отозвался Даня.

— У нас же денег нет, — сказала Алина и укоризненно взглянула на Даню.

— А зачем вам деньги? — удивился Эй.

— А что он бесплатно всех катает? — удивилась в ответ Алина.

— Конечно! Ен же ничего не продаёт, просто делится хорошим настроением. Всех катает.

— У нас такое было бы за деньги, — сказала Алина, как бы жалуясь на судьбу.

— У нас за деньги продаётся то, что находится в лавках. Все что на улице, это всё для настроения, просто делимся и радуемся, — пояснил Эй, удивляясь тому, как вообще можно было додуматься до того, чтобы брать деньги за настроение!

— Класс! А вот эти карамельные яблочки на полочках и пирожные тоже бесплатно? Они ведь на улице? — спросила Катя с ноткой сарказма. Посмотрела на столик, за которым женщина в белом кружевном фартуке расставляла на подставку разноцветные карамельные яблочки.

— Да! Это тётя Иш, она мастер по сладостям, когда у неё хорошее настроение, она всех угощает, — сказал Эй.

— Да ладно! Серьёзно что ли? — не поверила Катя.

— Подходи, прокачу! На подушке улечу! — крикнул призывно Ен, невольно прервав размышления Кати о том, что сладости в этом месте раздают для хорошего настроения и абсолютно бесплатно.

Ребята молчали, разрываемые между желанием взлететь на подушке и соблазном попробовать большие радужные пирожные, которые так вкусно пахли, что даже не было слов. Цветной посыпкой, хрустящими колечками, вафельными рожками, золотыми шариками, мармеладными мишками и шоколадными пуговками было украшено каждое пирожное, от них невозможно было оторвать взгляд. Но и подушки привлекали внимание ничуть не меньше.