Бесплатный фрагмент - Ещё одна книга, в которой ничего не говорится о приготовлении брусничного пирога, хотя он и упоминается в ее названии

В доме на пятой улице

1

В доме на пятой улице вторник. Картографистка с четвертого этажа чистит зубы, с опаской поглядывая на задернутую штору в ванной. Ей кажется, что штора иногда шевелится по утрам.

Еще иногда ей становится одиноко, и тогда она начинает думать о съедобном.

— Эй.

Раздался голос из комнаты.

— Опять ты свои зубы чистишь.

— Каждое утро.

Выходит из ванной комнаты картографистка, смотря на свою подругу-соседку. Подруга-соседка завернута в вишневое полотенце. Она грызет ногти и у нее большие зеленые глаза.

— Мне кажется, у меня волосы выпадают.

Говорит она.

— Куда.

Спрашивает картографистка.

— Вчера их было девяносто восемь тысяч семьсот шестьдесят два.

А сегодня девяносто восемь тысяч пятьсот четырнадцать. Я два раза пересчитала.

— Такое случается, когда пересчитываешь по два раза, скушай яблоко.

Она протягивает подруге яблоко, та кусает его. За окном из-за большого облака появляется облако поменьше, и девушки начинают танцевать что-то немного печальное.

Штора в ванной комнате начинает шевелиться.

2

В доме на пятой улице вторник. Картографистка с четвертого этажа спускается на третий, потом на второй. На втором приоткрывается дверь, и оттуда кто-то появляется.

— Я разговариваю с рыбами.

Сказал этот кто-то.

— С какими такими

рыбами.

Удивилась картографистка с четвертого этажа.

— С карпами.

— Понимаю. И что они вам говорят?

— В основном, они сообщают мне погоду.

Вот послушайте.

Он приоткрывает дверь, и картографистка проходит к нему в квартиру. В одной из комнат стоит аквариум, в котором спокойно плавают карпы. У окна сидит женщина.

— Это моя жена, — представил ее изучатель рыб.

— Доброе утро, — говорит жена изучателя, — хотите блинчиков?

Картографистка неловко улыбается и переводит взгляд обратно на изучателя.

— Да, к сожалению, моя жена уже давно не разговаривает.

Печально замечает он.

— С малиновым. Вареньем.

Добавляет его жена. Изучатель рыб берет картографистку с четвертого этажа за руку и подводит к аквариуму.

— Можете поговорить с ними.

Карпы неподвижно смотрели на нее, не произнося ни слова.

— Привет, карпы.

Сказала она. Карпы неподвижно продолжали смотреть на картографистку.

— Слышали, что они вам ответили?

Картографистка с сожалением замотала головой.

— Они сказали, что сегодня будет сильный дождь.

— Возьмите зонтик, милая, — посоветовала жена изучателя.

— Извините, я, наверное, пойду.

Ответила им девушка.

— Опаздываю на работу.

Изучатель рыб проводил ее до двери. И на прощание сказал.

— Я изучаю их уже более двадцати лет.

Картографистка смотрит на часы, цифры другие. Она бежит вдоль автобусных остановок, чтобы не ждать автобуса. Вдоль деревьев и кустов. Но когда добирается до работы, оказывается, что никто не заметил ее опоздания.

3

В доме на пятой улице вторник. Картографистка с четвертого этажа сидит на диване, рядом с ней ее подруга-соседка. Они едят замороженные ягоды.

— Мелли, это ужас какой-то.

Замечает подруга-соседка, и ей очень повезло — картографистку действительно звали Мелли.

— Почему их надо есть именно замороженными?

— Да, это катастрофа.

Отвечает Мелли, хрустя ягодами.

На экране начали показывать романтический французский фильм. Главная героиня в нем все ходила по небольшой комнате, но комната больше от этого не становилась. Картографистка погрузилась в свои мысли, потом в мысли подруги, потом снова в свои.

— Как прошло свидание на той неделе?

Поинтересовалась подруга. Ее, кстати, зовут Клюкв.

— Пришел молодой человек.

— Я так и знала.

— И он не говорил ни слова, чем вызывал интерес. Но больше —

опасение.

— Какая же ты смелая.

Мелли задумалась — действительно ли она смелая, и решила, что да — она достаточно смелая. Но при этом — ужасная трусиха. Подкроватная скумбрия.

В тот день они с молодым человеком дошли до кафе, сели за столик под окном, но молодой человек продолжал решительно молчать.

— Вы часто едите фикус?

Спросила картографистка.

— Молчите. Вздохнула она. Значит, часто.

Понимаю.

И после непродолжительной паузы добавляет.

— Знаете, а я тоже. Вы какой любите?

Молодой человек все еще молчал. Потом, наконец, догадался.

— А к кому мы домой поедем?

Картографистка после этого совсем погрустнела.

— Даже если и поедем. Что же мы там будем делать.

Молодой человек сходу предложил несколько вариантов, но Мелли догадалась, что это софистика — вариант на самом деле был всего один.

— Ох, бедная Мелли.

Неожиданно повернулась к ним героиня французского фильма.

— Да, — подтвердила картографистка с четвертого этажа, — и я еще самое безобидное вспомнила.

Подруга подвинулась к ней ближе и обняла.

— А знаешь, что еще странно? Потом внезапно пошел сильнейший дождь, и я вся промокла.

— Помню, ты была мокрая, как булка с корицей.

Подтвердила Клюкв. И откусила от булки кусочек.

— Когда-нибудь ты встретишь хорошего человека.

Говорила она с набитым ртом. Они еще немного посидели, а потом подруга ушла к себе. Картографистка достала блокнот и записала.

Самое печальное, это когда вам печально, а рядом нет никого, кому тоже печально.

После этого ей стало ещё немного печальней. Она сделала себе бутерброд, выпила стакан сока. После этого легла под одеяло и пару минут порыдала.

4

В доме на пятой улице вторник. Картографистка с четвертого этажа мирно спит, думая, что сегодня по-прежнему суббота.

Клюкв будит ее в девять утра.

— Слушай, на лестнице опять стоят люди и смотрят.

— А что там показывают.

Мелли встает, и они в пижаме спускаются на лестничный проем. Сквозь окна ярко светит летнее солнце, редкие пушистые облака разбросаны до самого горизонта.

— На что вы смотрите здесь, на лестнице.

— На вас.

Ответили люди.

Спустя полчаса картографистка вместе с подругой ожидали своей очереди в кафе на первом этаже дома.

— Невероятно печальная новость.

Сказал кондитер.

— Что такое.

— Булка с корицей. Сегодня.

Совершенно не получилась.

Они смотрят на булку — она выглядит точно такой же как обычно. Картографистка с четвертого этажа берет ее и съедает.

Вся очередь ждёт, пока она ее доест, никто не делает замечаний.

— Мне кажется, отличная булка.

Говорит Мелли.

— Всю жизнь я мечтал печь яблочные пироги.

Отвечает ей кондитер.

— Вы же можете печь и пироги.

— Нет, я пеку булки.

С корицей.

Вздыхая, выложил он следующую булку на прилавок, а Клюкв и картографистка вышли на улицу, чтобы немного опоздать на автобус.

Поехать на следующем.

— Клю, а почему ты не ходишь на свидания?

— Мне они не нужны. Я уже влюблена.

— В кого?

— Это секрет.

— Понимаю. Ты, наверное, его рассказать хочешь.

— Сохранить хочу. Но не всегда наши желания воплощаются в жизнь. Большинство желаний — остаются погасшими звездами в груди.

— Морскими звездами?

— Да, они собираются в центре и толпятся.

— Хорошего дня тебе, Клю.

— И тебе.

Подруги расходятся на автобусы, новости повторяются, а погоду все так же сложно предсказать больше, чем. Люди, что стоят и наблюдают на лестничном проеме в доме на пятой улице, ждут событий, ведь они знают — что бы вы не делали, они случатся.

После обеда к рабочему месту Мелли подошел коллега.

— Вам нужно составить карту полярного круга.

— Круга?

Коллега задумывается.

— Нет, даже не круга. Кругов. Полярных кругов.

— Ага.

Кивает картографистка.

— И чем больше кругов — тем лучше.

— Понимаю.

Коллега все не уходил. Стоял, смотрел на Мелли. Но и не говорил ничего.

— Вам грустно? — догадалась Мелли.

— Невыносимо. Я недавно понял, что мы живем от одного события до другого. А между ними нет ничего, чтобы сделало ожидание легче.

— Может, и не стоит ждать никаких событий.

Коллега смотрел непонимающим взглядом, потом зацепился им за чайник, и пошел заваривать себе чай. Мелли заварить чай он не предложил.

Картографистка достала блокнот и записала.

Самое печальное, это когда вам печально, а рядом нет никого, кому радостно, а не печально.

5

В доме на пятой улице вторник. Картографистка с четвертого этажа не выспалась, но чувствует себя весьма неплохо. Она чистит зубы, все так же с опаской поглядывая на штору в ванной. Вдруг ей показалась, что та на самом деле шевельнулась, и в страхе выбежала оттуда.

— Клюкв, с этой шторой точно что-то не так.

— Давай позвоним на почту.

— Зачем?

— Придет почтальон и мы ему расскажем обо всем.

— Я бы не стала рассказывать почтальону обо всем.

— А если он уже и сам знает?

Мелли с Клюкв задумались, но это были не тяжелые мысли. Квартирой выше в центре комнаты сидели жена изучателя рыб и ее подруги. С пятого и третьего этажа, соответственно.

— Милая, — сказала жена изучателя, — что ты вяжешь на этот раз?

— Кресло. Обычное кресло.

Ответила подруга, проворно орудая спицами.

— А диван, куда делся он?

— Грустная история. Я его распустила, а потом он уполз.

— У меня такое же произошло с первым мужем.

Поддержала разговор другая подруга.

— Ты же не была жената, милая. Кажется, опять перечитала своих любовных романов.

Это правда — подруга с третьего этажа очень любила читать дешевые любовные романы про животных.

— Антилопа и муравьед. Последнее, что нашла в библиотеке. Очень романтичная история.

— В самом деле?

— Да-да. Другие звери не признавали их любви, но чувства были сильнее любых препятствий.

Они скрывались и жили в бедности, перебиваясь редкими заработками и голодая. Но — счастливые.

— Сейчас молодые звери уже не способны на такое. Они все одомашнены, сидят и ждут, когда им поесть принесут. Чем же все кончилось в романе?

— Они сидели и ждали, когда им принесут поесть.

— Природа удивительна.

За окном раздались раскаты грома, а следом за ними медленно пошел снег.

— Есть кое-что еще.

Сказала жена изучателя рыб. Все наклонились к ней поближе.

— Странный случай. Пока у меня только догадки, но я уверена, что здесь происходит что-то неладное. Все дело в том..

Внезапно на заднем фоне раздаются радиопомехи и голос жены тонет в белом шуме. На экране черно-белые полосы, изображение пытается пробиться сквозь. Как будто на секунду появляются правильные кадры, но тут же исчезают. Наконец, картинка возвращается и мы видим Клюкв, аккуратно расчесывающую волосы перед зеркалом. Она смотрит прямо в камеру, улыбается и игриво подмигивает.

Следующий кадр — кондитер, перед ним очередь до самого входа. Люди в разных одеждах, богатые и бедные, радостные и несчастные, стоят и ждут, смотря ему в глаза. Он вздыхает и опускает взгляд на прилавок — там до самого горизонта располагаются булки с корицей. Он поворачивается, достает из печи еще одну и кладет ее на свободное место. С тоскою переводит взгляд на картину у дальней стены, на которой изображено большое яблочное дерево.

За окном внезапно начинается сильный снегопад и люди, не понимающие, что происходит, совсем запутываются.

6

В доме на пятой улице вторник. Картографистка с четвертого этажа готовится пойти на очередное свидание. Без особого интереса, но немного нервничая в душе.

— Мелли, не нервничай, скушай булку с корицей.

— Да я и так уже объелась, какая корица.

— Передавали дождь, но у меня руки были заняты.

— Ох, Клю, какую же ты чушь несешь.

Замечательную.

Улыбнулась Мелли, потом поправила свое мартовское платье, и вышла на улицу. Солнце светило очень ярко, все люди прятались под деревьями. Перебегали от одного к другому. Но где же прятаться деревьям?

— Ты где работаешь?

Спрашивает он.

— Я занимаюсь всякой ерундой, — отвечает картографистка, — скажи, какой на вкус зелёный цвет?

Молодой человек сидел и молчал.

— Ты что, не знаешь, — говорит он.

У цветов — нет вкуса.

Салатовый салат из тарелки молодого человека смотрел на него презрительно и покачивал головой.

— Нет, так нет.

Заметила Мелли. И стала перебирать пальцами по столу. Пальцы сначала на месте перебирались, потом перемещались влево. Потом вправо и так несколько раз. Картографистка очень внимательно следила за своими пальцами, а молодой человек ел овощи. Рассказывал о себе.

— ..мы работаем всю неделю с понедельника по пятницу. Проще говоря, мы работаем и в понедельник, и во вторник. В среду — работаем в том числе, а в четверг и пятницу работаем аналогично понедельнику и вторнику. Мы не работаем в выходные, но когда они заканчивается и начинается понедельник, то мы работаем. Потом, во вторник..

— А как ты засыпаешь.

Спросила Мелли.

— Не понимаю, о чем это ты.

Сбился с мысли он.

— Не было такого, что вот лежишь ты, лежишь. День, два, а все не спится. Все кажется страннее, непонятней, и где-то раздаются голоса. В шкафу скучает мартовское платье, и путаются мысли в волосах. По дому кто-то ходит, сверху — звуки. Будильники нанизаны на время. И люди рядом тянутся за руки, но кажется

совсем не те,

а те — не с теми.

Молодой человек сидел, непонимающе смотрел на Мелли.

— Не понимаю, это рифмы были? Или нет.

Мелли спрятала руки в свитер.

— Мне кажется, что я сейчас неестественно побегу.

Потом она расплатилась за себя и действительно побежала. Из кафе, в узкие улицы, а потом в широкие, размахивая руками в разные стороны. Но уже спустя двести метров перешла на шаг, так как ужасно запыхалась. Остановилась у витрины с занавесками и долго на них смотрела, выбирая на будущее. Внезапно, за пару минут, набежали тучи и полил страшный ливень. Мелли хотела добежать до козырька, чтобы переждать, но пока она до него бежала — промокла насквозь.

Так она и пришла домой — абсолютна мокрая и не выспавшаяся.

Люди на лестничной клетке, что стояли и наблюдали за всеми, тоже обратили на это внимание.

— Мелли, будьте аккуратны, — говорили они.

— Хорошо, ребята, хорошо.

— Мы замечаем, что вы продолжаете нарушать режим. Не спите ни ночью, ни днем.

— За завтраком иногда дремлю.

— Мы продолжим за вами наблюдать.

— Хорошо, ребята, хорошо..

Картографистка вздохнула, открыла ключом входную дверь, и без сил опустилась на коврик у порога. Подложила под голову осенний ботинок и закрыла глаза.

В кондитерской на первом этаже кондитер обдумывал рецепт выпечки яблочных пирогов.

7

В доме на пятой улице вторник. Картографистка с четвертого этажа сидела и разглядывала полки в холодильнике.

— Клюкв, как будто нет ничего.

— А что это за странные пакеты в глубине? Молоко?

— Сейчас проверю.

Картографистка берет в руки один из пакетов, и он ей говорит.

— Лучше не надо, Мелли, лучше

не надо.

Картографистка ставит его обратно, а потом оборачивается. В комнате неожиданно помимо соседки оказывается неизвестный человек. Он сидит на диване и что-то делает.

— Кто это, Клю.

— Это почтальон.

— Добрый день, уважаемая картографистка, — говорит почтальон.

— Добрый. Не сочтите за нескромность, но почему вы сидите у нас дома на диване?

— Я всего-лишь приношу письма и подписные издания.

— У меня нет никаких подписок. Неужели Клюкв что-то выписывает?

— Да. Ваша соседка очень этим интересуется. У ней десятки подписок. Например, сегодня я принес ей журнал об утках.

— О диких утках?

— Нет, сегодня о домашних. О диких — в пятницу.

— К сожалению, что происходит в пятницу мы совсем почти не описываем. Только вторники.

— Да, я заметил, — заметил почтальон.

Клюкв все это время сидела около почтальона и смотрела в его глаза. Почтальон немного скромничал, но иногда поглядывал в ответ. Потом он улыбнулся, встал с дивана и направился в сторону двери.

— До завтра.

— До свидания, уважаемый почтальон, — ответила Мелли и решила, что молоко лучше все-таки выбросить.

Когда дверь за ним закрылась, Клюкв сказала.

— Кажется, ты ему нравишься.

Картографистка сделала из рук непонятную форму. Форму непонимания.

— Мы с ним даже не знакомы. Я и не знала, что почтальоны прямо домой приходят.

— Он ужасный человек, правда? — продолжала подруга-соседка.

— Я не знаю, Клю. Странно как-то такое говорить.

— Конечно, ужасный. Даже и не сомневайся.

— Ладно, но ты же сама выписываешь журналы, чтобы он приносил их сюда. Зачем?

— Мне интересны утки.

Сказала соседка и побежала заворачиваться в свое вишневое полотенце.

— И кстати.

Выкрикивала она из комнаты.

— У меня снова выпадают волосы!

Картографистка переводит взгляд на стол с журналами и почтой и замечает, что среди счетов и подписочных журналов есть письмо на ее имя. Тут же начинает играть напряженная мелодия, на стаккато, скрипки и виолончели. Все громче и громче, громче и громче.

— Странно, не жду я ни от кого писем.

Она проверила отправителя — но там действительно не был никто указан. Она вскрывает конверт и читает письмо.

«Я все о вас знаю, а если и не знаю, то догадываюсь и делаю вид, что всячески знаю. Если вы надеетесь на то, о чем я думаю, вас ждут большие неприятности. У меня сообщники. Мы видим вас насквозь — и вовсе не оттого, что вы мало едите. Сопротивляться бесполезно — поэтому берите вещи и уезжайте. Уезжайте, пока еще не поздно.

С любовью, ваш — неизвестный отправитель».

— Ничего не понимаю. Клю, тут написано, что я мало ем, разве это правда?

— Да, на кухне даже булка с корицей зачерствела.

— Ты берешь их десятками, мы не можем есть столько теста.

— Мы можем все, Мелли.

Мы — велики.

Клюкв подняла руку кверху, тем самым подчеркивая величие. Другой рукой она держала вишневое полотенце, чтобы то не упало. Картографистке захотелось заплакать, но она решила, что это не решит.

Никаких проблем, а рыдать для удовольствия ей совсем не хотелось. В смутных мыслях она вышла за дверь и стала спускаться по лестнице. На лестничном проеме стояли все те же люди и наблюдали.

— Мелли, вам нужно быть предельно аккуратной.

— Да высыпаюсь я, высыпаюсь.

— Дело не только в этом.

— И правильное питание, помню.

— Мелли, приходят тревожные известия.

Картографистка на минуту остановилась.

— Хмм. Вы что-то знаете про письмо?

— Мы не можем вам сказать.

— Не в этой главе, — дополнил один из наблюдателей.

— Но хоть что-то вы же можете сказать? — расстроилась Мелли.

— Да. Берегитесь

аквариумов.

8

В доме на пятой улице вторник. Картографистка с четвертого этажа сидит на диване и думает о чем-то легком, отвлеченном. Потом трогает себя за пальцы немного с утренним эротическим подтекстом. В дверь стучат.

— Откройте, это я, со второго этажа, у меня карп.

— Где.

Обеспокоилась Мелли.

— В аквариуме.

Картографистка не хотела открывать дверь, но делать вид, что дома никого нет ей не позволяло воспитание. Поэтому она поднялась с дивана, на цыпочках подошла к двери и немного ее приоткрыла.

Оттуда сразу высунулся карп. И изучатель рыб.

— Вот, как думаете, что у него на уме.

— Я даже не знаю, что у меня.

— Можно войти?

Картографистка открывает дверь полностью, и изучатель рыб проходит в квартиру с небольшим аквариумом. Ставит его на тумбу.

— Понимаете, уже какой день он молчит.

— Какой?

— Какой-то такой. Неразговорчивый.

— Нет, я про день. Праздничный ведь.

— В самом деле.

Это был один из тех летних праздников, о которых мало, кто знает. Но кто однажды узнает о нем — уже никогда не сможет тревожно засыпать по ночам. Не будет считать минуты, а лишь радоваться текущему непостоянному. Ищи таких людей на глубине. В открытых окнах и рассыпанных полях. В закутанных хлебцах из макраме. И в длинных телефонных кораблях.

— При чем же тут корабли?

Не понял изучатель рыб. Они оба переводят взгляд на календарь, что висит на стене. Отмечено какое-то июня, и подписано — праздник июньской грозы. Изучатель рыб пристально вглядывается в календарь, но так и не может до конца понять смысл стихотворения.

— Совсем не при чем.

Отвечает картографистка.

— Понимаю, — продолжил он, — тогда не могли бы вы и с ним поговорить?

— Не знаю, как.

— Расскажите ему о себе.

— В последнее время ем много булок с корицей. Моя соседка приносит их, но больше ей нравится переживать по мелочам. По тем, в которых счастье. Поэтому не уверена, что это на самом деле мелочи. Я стараюсь не думать обо всем этом, но кажется, это получается лучше у карпа.

Они оба смотрела на реакцию карпа. Он молча смотрел перед собой и медленно двигался вдоль аквариума.

— Молчит.

Грустно заметил изучатель. И заметил.

— Как же мы теперь узнаем, когда пойдет дождь.

Мелли подумала, что дождь не начнется, а потом поняла, что снова опаздывает на работу. Быстро попрощавшись с изучателем, она сбегает по лестнице навстречу неизвестному.

На пятом этаже жена изучателя вместе с подругами пытаются вспомнить, о чем они говорили в позапозапрошлый вторник.

— Ты довязала диван?

— Кресло. Это было кресло. Я довязала его и ты на нем сидишь.

Ответила одна из подруг.

— Оно мне мало, кажется.

— Тогда поменяйся с ним местами.

— Ох, я недавно прочитала невероятную историю про полевых мышей.

Перебивает их другая подруга.

— Они как будто завелись в одном доме. На первом этаже. Они были невероятно юны, и любовь так вскружила им голову, что каждый день их популяция увеличивалась в два раза. При этом они съедали все съестное, что было на этаже и перемещались на следующий. Там все точно так же повторялась! Их становилось в два раза больше, они все съедали, и перемещались на следующий. И вот однажды..

— Ох, мы прекрасно понимаем, к чему вы клоните, — положила ей на плечо лапку огромная полевая мышь.

Никто не обратил на нее внимания.

— Кстати, — заметила подруга с пятого этажа, обращаясь к жене изучателя рыб, — а что насчет твоего странно случая, ты уже выяснила..?

Спицы подруги, что вязала очередное кресло, замерли в воздухе, и все, включая огромную полевую мышь, молча и напряженно смотрели друг на друга.

В это время Мелли добралась до работы и обнаружила, что во всех кабинетах тоже стояла полная тишина. Все сидели и смотрели прямо перед собой. Больше ничего не происходило.

Она подошла к коллеге, что просил ее составить карты полярных кругов.

— Я составила их.

И протянула карты. Это были обычные белые листы, на которых цветными карандашами она за обедом нарисовала много разных кругов.

Коллега внимательно их рассматривал.

— Очень хорошо, очень.

— В самом деле?

— Это определенно нам подходит.

Картографистка отправилась на свое рабочее место, все вокруг молча провожали ее взглядом. В полной тишине.

Коллега взял один из листков и прикрепил его кнопкой к стене. Перевел взгляд за окно и начал думать о том, как высоко могут взлететь птицы.

Начинался дождь.

9

В доме на пятой улице вторник. Картографистка с четвертого этажа выдавливает из остатков зубной пасты последние новости, подруга ходит по комнате, подбирая предыдущие.

— Мелли, ты не видела, куда я положила шарф.

На улице страшная метель. Все — в снегу.

От сильного ветра распахивается окно, и снег залетает в комнату, кружится, падает на все вещи. Девушки с трудом, но закрывают окно обратно, пробиваясь сквозь сугробы. На секунду в комнате наступает тишина.

— Какое сегодня число?

Спросила Клюкв, а потом они обе весело засмеялись.

Спускаются вниз в кондитерскую, там никого нет. Они садятся у окна и ни о чем не думают.

— Мелли, что тебе не радостно.

— Мне кажется, я все пропускаю.

— Через что?

— Через рукава в свитере.

Она растягивает один рукав, показывая, как он может тянуться. Насколько он широк.

— Надо быть проще, Мелли. Иначе ты станешь одиноким морем.

— Заведу себе морских коньков.

Картографистка встает, завязывает шарф, что взяла у подруги, и выходит на улицу, в метель. Редкие трамваи ждут, когда же появится остановка, и греются в проводах. Влюбленные студенты сидят на набережной и не знают, к кому можно пойти домой. Им холодно, но они продолжают не знать.

Мелли заходит в большой магазин и тихо передвигается вдоль полок. Внезапно ее хватает за рукав подруга жены изучателя рыб, что живет на третьем этаже.

— Милая, и вы тут.

— Зашла чай взять.

— Я знаю, что вам поможет. Вот отличная книга.

Подруга протягивает Мелли только что купленную книгу — на розовой обложке изображены ежиха и слон. Книга называлась «Как быть».

— Эта книга о многом.

— Понимаю.

— Вы знаете, я замечаю странные вещи.

— И они вас, наверное, замечают.

— По ночам. Лежу, смотрю потолок, и вдруг слышу — в квартире сверху кто-то рыдает.

— Да ну уж прямо рыдает, — засомневалась Мелли.

— Море слез. Иногда я боюсь, как бы меня не затопило.

И чуть наклонившись к Мелли.

— Это из-за неразделенной любви?

— Да, — призналась она.

К слону.

Подруга осталась стоять с непонимающим взглядом, а картографистка опустошенно побрела дальше, сквозь метель и снега.

Когда Мелли взбиралась по лестнице на четвертый этаж, люди, что стояли и наблюдали, молча пропустили ее, не сказав ни слова.

10

В доме на пятой улице вторник. Картографистка с четвертого этажа читает расписание на коробке с пакетиками риса. К ней сзади подходят почтальон и Клюкв. Какое-то время они тоже пытаются прочесть, что написано на коробке.

— Что это за расписание, ничего не понятно.

— Расписание счастливых дней.

— А разве они не по будням?

— Не всегда.

— Мелли, вам снова письмо от неизвестного автора.

Сказал почтальон и протянул картографистке конверт. Он и Клюкв стоят и смотрят на Мелли, ожидая чего-то.

— Чего.

Делает вид, что не понимает, картографистка.

— Открой его.

— А вот и не буду.

— Не вредничай, вдруг там торт.

Картографистка качает головой, но вскрывает конверт.

«Ох, Мелли. Как я вижу, вы проигнорировали мое предыдущее письмо. Ваши юные легковесные мысли ничего не может остановить, и что-то внутри вас не дает вам покоя. Возможно, это даже поджелудочная. Мои подозрения все страшнее, а подтверждений до сих пор нет. Придется перейти к крайним мерам, поэтому прошу — соберите чемодан, что вы прячете под кроватью, соберите его в дорогу.

Пусть он едет.

И вы.

С ним

».

— Слово какое интересное — поджелудочная.

— Видишь, как все удачно складывается, — согласилась Клюкв.

— Это потому что день — счастливый.

Заметил почтальон. Мелли немного улыбнулась ему. И он — ей. Подруга-соседка не поняла, что происходит, но испугалась.

— Не улыбайся ему, Мелли.

— Почему, Клю.

Еще больше развеселилась картографистка.

— Да что же ты за человек такой. Говорю тебе, перестань улыбаться!

Мелли смеялась, и почтальон тоже не выдержал и засмеялся. Клюкв полностью закуталась в вишневое полотенце, так, что осталась одна вишня. Картографистка съела вишню, а косточку посадила в горшок с фиалками. Надеясь на лучшее.

Потом посмотрела на часы — она опять страшно опаздывала на очередное свидание. Быстро сменив мартовское платье на апрельское, она сбежала по лестнице и успела на автобус до центра.

— Что это с тобой.

Говорил молодой человек. Мелли в это время шла, напевая свою любимую только что придуманную песню.

они смеются, чтобы не было так больно

что делать дальше больше нет идей

они идут сквозь утреннее поле

и кормят длинноногих лебедей

не остается времени на время

и не с кем оставаться одному

сменяет понедельник понедельник

пододеяльники сменяют простыню

они смеются, чтобы не было так больно

что делать дальше больше нет идей

они идут по берегу и морю

и кормят длинноногих лебедей

Картографистка все повторяла «и кормят длинноногих лебедей», что молодому человеку стало неловко.

— Мне неловко, хватит глупости всякие повторять.

Сказал он.

— Но почему. Ты что, хочешь повторять серьезности?

Они разошлись достаточно быстро, а Мелли еще долго ходила по пустому ночному городу в поисках не своих мыслей. Когда она вернулась, Клюкв спала на диване, а перед ней телевизор показывал романтический французский фильм. Главная героиня хотела войти в комнату к своему возлюбленному, но, увидев картографистку, сразу обернулась.

— Мелли, — шепотом сказала она, чтобы не разбудить ее подругу, — не забудь что-нибудь съесть.

— Не хочу.

— Знаю, но нам всем бывает не просто. Лучше при этом что-то есть.

— Мне не по себе, что вы не по сценарию разговариваете.

— Сценарий не надо есть. Его уже съели.

Картографистка посмотрела, как за окном светает, потом открыла холодильник и сделала из него большой бутерброд.

11

В доме на пятой улице вторник. Картографистка с четвертого этажа трогает себя там, где ей кажется, должна находиться поджелудочная. В дверь стучат. Мелли на этот раз догадалась, что не нужно отвечать, и даже перестала себя трогать.

Сидела тихо, задержав дыхание.

В дверь снова постучали. Прошла минута, две.

— Эй, — раздался шепот из-за двери.

Вы же там, да.

— Да, — шепотом ответила картографистка.

Но делаю вид, что дома никого нет.

— А я вам верю.

— Спасибо.