Дорогие читатели!
Вы держите в руках сборник стихов «Душа поэта — что её тревожит?». Это авторский сборник Екатерины Курдовой, Никиты Буханцева, Лоры Корниловой и Виктории Камушкиной. Здесь собраны наши первые стихи. Это книга обо всём и для всех. Несчастная любовь? Война? Общественные вопросы? Здесь затрагиваются все темы, на которые можно писать: от проблем современности до войны. Мы надеемся, что таким образом сможем привлечь внимание общества к современной поэзии. Наша цель — разрушить стереотип о том, что у поэзии 21 века нет будущего. Мы, подростки, хотим быть услышанными, не боимся заявить о себе в полный голос. Мы считаем, что нам есть что показать людям, есть о чём рассказать. Мы надеемся, что это не последний наш сборник, но это зависит только от вас, дорогие друзья!
С Уважением, Екатерина Курдова, Никита Буханцев, Лора Корнилова и Ливия Норестен
Екатерина Курдова (Katherine Kutuzova)
— Как давно ты пишешь стихи?
— Первое стихотворение, если можно так сказать, я написала в детском саду, когда мне было 3—4 года. Насколько я помню, оно было про Новый год.
— Почему ты решила заниматься поэзией?
— Для меня поэзия — способ самовыражения, а иногда просто возможность отвлечься от суеты и проблем мира.
— Кем ты хочешь стать в будущем? Не помешает ли тебе поэзия?
— Я считаю, что поэзия не может мешать человеку в принципе. Она, наоборот, помогает ему преодолевать трудности, побеждать себя и свои страхи. А хочу я стать лингвистом или журналистом.
— О чём ты пишешь в своих стихотворениях?
— Да обо всём понемногу. Трудно вот так сказать, если честно. Но в основном пишется о том, что интересно; о том, что берёт за душу.
— Кому ты обязана своими успехами?
— Маме, в первую очередь. Она вложила в меня все свои силы. Ещё бабушке, Галине Михайловне Полонской — нашей учительнице русского языка и литературы, Никите, Лоре и одноклассникам.
***
Этот стих будет о моих мечтах.
Сейчас все подумали явно неправильно.
Там не будет ни слова о розовых соплях…
Будет об исключениях из всех правил,
Коим себя я считаю нескромно,
Не одеваюсь по моде, плюю на мейнстримы,
Не унижаюсь, чтоб «потом было удобно»,
Ношу не то, что нужно, а то, что сама считаю красивым,
Не учитываю мнение других
(А смысл? Меня слушают редко);
Доношу всё, хотя бы, через этот стих,
Острыми словами стреляя метко.
***
Я вижу правду и читаю между строк
Огромных текстов,
Что-то понимаю из контекста; Чему-то научил жизненный опыт, и срок
Уже вышел.
Тише, тише.
Не шуметь нам дождём по крышам:
Я не та, да и ты не тот.
Я кошка, гуляющая сама по себе, ты больше пёс, а не кот,
И сейчас объявить тебе бойкот —
Самое лучшее решение.
Пусть оно приведёт к разрушению
И моей психики тоже,
Но больше так продолжаться не может.
Ты всегда был моим успокоительным,
Мучительны
Были наши расставания для меня.
Тебе они не приносили страдания. Наоборот.
Ты бежал как от огня в водоворот,
Пытаясь забыть меня.
Но тщетно, безуспешны попытки,
Тяжелы, как пытки твои оправдания.
Спасибо за старания делать меня счастливой.
Но я вряд останусь той доброй и милой.
Дуэль
30 шагов.
Двадцать первый век.
Почему мир таков,
Что не каждый из нас — Человек?
(Двадцать восемь)
Палец кладу на курок.
Как? Уже осень?
Пускай мне это будет урок.
Сейчас убить —
Не проблема.
Жить или не жить —
Вот дилемма.
(Двадцать)
Я не вешаю ярлык «как и все».
Просто существует разделение
Негласное… В моей пустой голове.
Большинство (то есть, правила) и исключения.
(Двенадцать)
Исключения есть всегда,
Не правда ли?
(Три.
Стоп.
Посмотри)
Убить? Ерунда!
Но, не наступая снова на грабли,
Скажу. Может, осознавать это и мучительно.
В нашей дуэли строгие правила.
В настоящей могут быть 2 победителя.
Где-то внутри меня умер Пушкин…
Томик Ахматовой под подушкой,
В мыслях… Бродский, не поверите.
Да, со мною вам станет скучно,
Вы это поймете, если проверите.
Где-то внутри меня умер Пушкин;
Иначе «стихи» мои не объясняются.
Всю жизнь я планирую стать только лучше,
Но планы, бывает, часто ломаются.
***
Что такое любовь?
Это чувство, неизвестное тем, кто бездушен,
Жаден, скуп, да к тому же и скушен,
В ком душа не рождается вновь.
Есть любовь только в том, кто молод,
В том, кто молод в душе и в сердце,
Кто в любую погоду, и в холод
Знает, как от любви согреться.
Тот, кто любит честно и искренне,
Тот, с которым всегда жить надёжно.
Тот, кто осенью, среди листьев:
«Отыскать-говорит-счастье можно».
О любви говорить можно вечно,
Так пера и бумаги не хватит,
Но понять, что любовь не беспечна,
Может всякий, но всё же не каждый.
Суровая реальность настоящего
Под винным небом благородных городов
Звучит ваш лозунг вовсе и не благородно.
Толпа людей, которые «свободны»,
Вновь власть корит, глотая собственную кровь.
Жить стало дорого.
Вы не ослышались. Жить!
Но это уже норма. Лишь продолжают кружить
В небе кровавом над городом вороны;
Ищут себе пропитание. Падаль…
Или хлеба кусок. Или что-то. Не важно…
Им как будто бы даже не страшно;
Умирать от сапог, кед иль людских сандалей.
Позвольте! Человек же — Царь природы.
Но кто решил так? Только он…
И не напишут в Мэрии закон,
Который прекратит строительство заводов…
ТРЦ. Супермаркетов. Фабрик.
Зачем? Они ж «по-настоящему нужны народу».
Оплатим газ, свет и по счетчику воду.
А смысл? Присмотрись. Ты — карлик
Среди высоток, небоскребов, башен…
(На этих строках даже мне вдруг стало страшно).
Под винным небом благородных городов
Звучит ваш лозунг вовсе и не благородно.
Толпа людей, которые «свободны»,
Вновь власть корит, глотая собственную кровь.
С тех пор прошло немало дней
Услышав выстрел на рассвете,
Проснулись резко вдруг они.
Вчера в войну ещё играли дети;
Сейчас они уже — участники войны.
И разрываются снаряды,
Свистя жестоко над тобой;
И кто-то спит уж мертвый рядом;
А ты пока еще живой.
Но ты не знаешь, в самом деле:
Ты жив? Ты ранен? Ты убит?
Лишь боль, и дышишь еле-еле;
Но новый вот снаряд летит.
Так в пепел превращались сёла,
Дома, деревни, города;
Земля стонала и дрожала,
Но ненавидела врага.
Наперекор их тяжкой доле
В сердцах и душах всех людей
Росла надежда, крепла воля
Во имя жизни на Земле.
Они сражались за Россию:
За Волгу-мать и за Урал,
Леса таёжные Сибири
И гордость родины — Байкал.
Пускай, погибнуть и боялись,
Пускай, боялись сдаться в плен;
Они с достоинством сражались,
Не преклонив нигде колен
Во имя жизни, мира, света,
Сестер, детей и матерей…
Оправилась уже планета;
С тех пор прошло немало дней.
Ушёл
Ты ушёл
Медленно. Но навсегда.
Тонкий шёлк.
Бледная твоя рука.
Нет… Нет вовсе.
Всё это произойдёт гораздо позже.
Чтобы ответить тебе сквозь слезы
С болью в голосе:
«Я. Тебя. Тоже»
Короткое размышление об осени
Осень — наверное, пора для счастья,
Но почему-то разрывается сердце на части
То ли от холода, то ли от внешнего мира,
Когда вдруг понял, что не того ты называл кумиром,
Когда ветер путает волосы с листьями,
Когда хочется только уйти и забыться.
Осень… Кому-то пора для счастья.
А сердце… Сердце рвется на мелкие части
Двадцать пятое. Воскресенье
Она плакала. Ему было плевать.
Он ушел, громко хлопнув дверью.
Ему, видишь ли, хотелось гулять,
И он устал от её истерик.
Она плакала тихо, сидя в углу,
Ни часов, ни минут не считая,