Дайте
Дайте мне немного для души
Красоты, тепла и даже слёзы,
Можно чуть с туманом, но во лжи
Не томите Вы мои слепые грёзы.
Дайте, я прошу Вас, осень, ночь,
Налитую свежестью, простором,
Я прошу Вас мне теперь помочь
Чем-нибудь, хотя бы добрым словом!
Фея
Мне остаётся лишь одно:
Смириться, ждать и верить,
Смотреть в открытое окно
И дни часами мерить.
Быть может, я дождусь её —
Прозрачно-голубую Фею.
Я кинусь к ней, к ногам её,
Я ей одной лишь верю.
Осыпав золотым дождём
Её волшебный шелест,
Я подарю ей лунный дом,
Его ночную прелесть.
Я подарю ей звёзд букет
На тёмно-синем небе…
Сквозь фимиам прольётся свет
На красоту той Феи!
Нет больше сил
Нет больше сил, и нервы на пределе,
И хочется всё вспять перевернуть…
Чтобы глаза Твои по-прежнему смотрели,
Чтобы хоть миг с Тобой назад вернуть.
Я словно человек на грани…
Лишённый разума и сил,
Живу в придуманном обмане
На возвращенье в старый мир.
Любовь одна
Пусть в сердце юного поэта
До дней седых горит любовь!
Зима заменит осень, лето,
Но не заменит лишь любовь.
Любовь одна. Уйти лишь может
Из сердца в смертный час она…
Скажи-ка мне — Тебя тревожит
Её нечаянная волна?
Немного о себе, или Песня для М
Мой маленький дворец, покрытый сизой мглой,
А в нём стоит ларец с мечтой неземной.
К нему идёт боец, израненный судьбой,
Пронырливый мудрец, иссохший и слепой.
Слепы его глаза — усталые уста.
Былые времена — забытые дела.
Мой маленький боец, покрытый сизой мглой,
Прощается творец с былою красотой.
Пред ним стоит певец, увенчанный слезой —
Утраченный певец, растраченный собой.
В слезах его глаза — разбитая мечта.
Кровавые уста — далёкая звезда.
Я не в силах
Я не в силах Тебя оставить!
Я не в силах забыть Тебя, нет!
Всё извечно и не исправить —
Каждый шаг оставляет след.
Колокольчиком звеня,
Вы промчались мимо!
Мне бы Вашего коня…
Вот бы было диво!
Душа
Душа пуста, как улица ночная,
Пути всего на миг пересеклись.
Лишь тень последнего трамвая
Мелькнёт и унесётся ввысь.
Лишь каждым шагом ощущая,
В отвечеревшей суете,
Слова последние прощая,
Границу в серой пустоте.
Душа пуста, как улица ночная,
Пути всего на миг пересеклись,
Лишь тень последнего трамвая
Мелькнёт и унесётся ввысь.
Молитва
О, Боже! Как мертва земля,
Потрескалась, промёрзла и разбита.
О, Человек! Ты в поисках рубля
Сворачиваешь скалы из гранита.
О, солнце! Как редко Ты,
А в день, когда Ты к нам приходишь,
Он — Человек в запёкшейся крови, —
К земле припав, молитвою исходит.
О, ветер! Верный муж пустыни и земли,
Остаток силы, благородства,
Властитель разума змеи,
Свирепый хищник превосходства!
Разве меня во мраке холодов
Студёным, расписным узором,
Крестами в окнах всех домов,
Кровавым памятным позором!
Летний сад
Царь иллюзий Летнего Сада,
Взяв аккорд из красот неземных,
Полон мрачным наследием Ада,
Воссоздателем жизней кривых.
По аллее мечтательно, пьяно
Я плыву в ледяной синеве,
Всё здесь мило; Лебяжья «Канава».
Всё прекрасно: но люди где?
Пусть остаётся
Пусть остаётся памяти моей
Пустой перрон. Родные плечи
(Как символ нежности Твоей)
Вагон заполнили при встрече.
Пусть остаётся, пусть живёт!
Любовь… — Ты с нею.
Она Тебе, она поёт,
Она Твоя, я верю.
С нуля. Татьяне
Ты уже дома,
И Тебя там, конечно, ждут.
Фотографию из альбома
Обязательно в злобе сожгут.
Что-то треснуло зеркало в холле.
Склеить вновь не получится, нет.
И отклеились, скрипнув, обои,
Одиноко боится буфет.
Что всегда укрывало и грело —
Зимним холодом в сердце дало.
Переделать я робко не смею,
Но вот этого быть не могло.
Пить глоток за глотком ожидания и
И в полётах забить на себя.
И под лозунгом да мирозданию
Всё начать, как обычно, с нуля.
Вопросы прохожего поэта
Мне стало сложно говорить стихами,
Но, думаю, что это всё ж пройдёт.
А Ты ответь: какими небесами
Ты ходишь, думаешь, живёшь?
Ответь: какими вдруг судьбами
Тебя на Землю занесло?
Ты время трогаешь часами!
Или минутами! И кто,
Вернее, кем живёшь Ты?..
Кем дышишь и о ком поёшь?
И как Ты шелестом средь ночи
Поэтам крылья раздаёшь?
Песня
Пролетела в поднебесье
Белых стая журавлей,
Я не смог стоять на месте
И рванулся прямо к ней…
Но упав плашмя на землю…
Весь в грязи и весь в пыли
Слышал песню, песню с неба,
Что ты пела до зари.
Я пополз за ней вдогонку…
Белых крыльев высота…
Песня лилась также громко,
Улетая от меня.
Не догнать мне эту стаю
Белых диких журавлей…
Песня, в воздухе растаяв,
Оглушила Даль полей.
Полустанок
Ты забрела на дальний полустанок
С одним горящим фонарём.
Здесь нет буфетов, нет цыганок
И тихо день идёт за днём.
Раз в месяц поезд к нам заносит
С каких-то дальних городов…
И кто-то из проезжих спросит:
«Откуда здесь Венеры зов?»
Прощай
Быть может, я убог умом,
И, может быть, я неудачник.
Согреть Тебя своим теплом
Хотел Твой «глупый серый мальчик».
«Со мной нельзя поговорить,
И стыдно в обществе являться…»,
А мне хотелось подарить
Тебе земные все богатства.
Я весь убог: и ум, и стан…
Куда же Ты смотрела раньше?
Меня бы в танк в Афганистан…
И стал бы мужем настоящим.
Прощай. Истории конец.
Краснеть со мной не будешь боле,
Пойдёшь с достойным под венец
И насладишься в сладость волей.
Звезда с небес
О, те слова, что Ты роняла,
Я подымал и свято их хранил,
И взгляд твой милый, так бывало,
Я, как звезду, с небес ловил!
Я замирал при шелесте сирени,
И ждал Тебя, как ждут последний раз:
Пред Богом опустившись на колени
И веруя в Его священный глас.
И тотчас рвались в небо строки,
Как стая белых лебедей.
Вокруг все были так жестоки!
Улыбки жалкие людей…
Но те слова, что Ты роняла,
Я до сих пор в душе храню,
И взгляд Твой милый, так бывало,
Я, как звезду, с небес ловлю!
Осень жёлтые крылья расправила
Осень жёлтые крылья расправила,
Улетели на юг журавли,
А меня Ты страдать вновь заставила,
И Тобою наполнились дни.
По ковру золотистому осени
Пробегают любимой слова.
Прислонюсь я к берёзовой проседи —
Закружилась опять голова.
Ветер северный тучи гоняет
И срывает с деревьев листки.
Осень слёзы тихонько роняет…
Пусть Тебе снятся светлые сны!
Мне опять остаётся лишь верить
И осеннюю свежесть испить.
Дай Бог счастья Тебе, моя прелесть,
Я любил и я буду любить!
Не забудь
Мы в жизни встретились с тобой,
чтоб не расставаться…
Токарев
Жаль, что не нужен я Тебе всё же,
Жаль, что судьбу обмануть мы не можем,
Жаль, что, глазами своими сверкая,
Ты убежишь от меня, дорогая!
Пусть будет жизнь Твоя прекрасна!
Ведь Ты её достойна украшать.
Всё в ней Тебе одной подвластно:
Любить, страдать, мечтать и ждать.
Покидаю родную гавань…
Мой корабль нелеп и глуп.
Под названием (но без флага)
«Не забудь меня, не забудь».
Мадемуазель Пост-иковой
Мечта умирает в муках,
Любовь умирает в борьбе,
А ты в супермодных брюках
Живёшь худо-бедно везде.
Памяти моим бабушки и дедушки
Не будет вам слепых поклонов
и не нагнёте мою стать!
Пускай в безумных эшелонах
мне негде будет стоя спать.
Пускай до крайней остановки
ещё пять дней пути,
И лязгают, как волк, винтовки,
мешая мысли в дом прийти.
Одна лишь плоть всегда устанет,
но Душу вам не измотать,
А слово брошенное станет
теплом вокруг всех согревать!
Её жизнь
Белая Роза садовником сорвана…
Старое сердце украсит она…
Сильные руки шипами исколоты…
Красная Роза стоит у окна.
Юная гордость её потревожена…
Красные слёзы стекают на твердь…
Лунная песня не спета, не сложена…
Звон в барабан и литавров медь…
Ты
Ты как весна — по новому свежа.
Как лето — красками налита.
Как осень — мудростью полна.
И как зима — чуть-чуть сердита.
Ты — утро, полное росой.
Ты — день с сиренью и цветами.
Ты вечер с свежестью морской.
Ты ночь со звёздными мечтами.
Миле
Я тебя в сотый раз околдую
И возьму опять под венец!
Ту! Далёкую болью родную!
Выносившую мозг мне вконец!
Я Тебя приведу в своё царство,
Годы молодость снова нальют!
Пусть в короне Ты носишь коварство,
Заменяя домашний уют!
Я согрею Тебя ранним утром
Пуховым одеялом своим,
Память снова пробудится смутно
И вопросами полнится дым!
Уходя огневым коридором,
Чуть испачкавшись в старой золе,
Вентиляция столь строгим взором
Не оставит вопросов ко мне!
Постоянство моё изменилось,
Компромисс появился во всём
И пространство для неги закрылось,
Мы его никогда не спасём!
Я себя в сотый раз околдую!
Не возьму опять под венец
Ту далёкую и неродную!
Ты ответишь, конечно же: «Лжец!»
Ваш портрет
Тронув скрипки струну
Этим жестом волшебным,
Что хранился в спокойствии надбровной дуги,
Каждой нотой становится песня нетленной,
Каждым звуком её — всю её береги.
Дирижёр побледнел залом полным немого восторга,
Музыканты сияли под залпом слепых фонарей,
А скрипач торопливо движением плавным и гордым
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.