Бесплатный фрагмент - Другой мир. Зеркало Темновита

Карта

Пролог

Последний луч солнца растворился в верхушках деревьев, уже смеркалось. В окне небольшого дома, что стоял у подножья холма, тускло горела свеча, её пламя колыхалось, отбрасывая причудливые тени на улицу. В доме кто-то был. Из трубы на крыше клубами поднимался сизый дым, иногда ветер подхватывал его и, разбирая на части, тянул по воздуху в сторону леса.

Дом был обнесён деревянным забором, часть его покосило временем и увело волнами, местами образовались проёмы между гнилыми серыми досками. У одного из них, снаружи, затаилась фигура. В наступающей темноте было трудно разглядеть человека, но по телосложению это был определенно мужчина. В кустах неподалеку раздался шорох, человек обернулся и стал вглядываться в темноту. Во мраке наступающей ночи его глаза, точнее сами зрачки, поблёскивали желто-зелёным светом. Посмотрев в сторону откуда исходил еле уловимый звук, мужчина понял, что это была всего-навсего пищуха и её шорох перестал представлять для него какой-либо интерес. Он поднялся, проскользнул между кривыми досками забора и направился в сторону крыльца дома. Его шаги были уверены и тверды, однако не издавали никаких звуков, будто он и не касался земли вовсе. Что-то неестественное было в движениях человека, они плавно переходили одно в другое, но вместе с тем в них чувствовалась резкость и быстрота. Мужчина подошел к дому и пристально оглядел его углы, то что он заранее здесь оставил, спрятал в высокой траве, было всё ещё на месте. Там лежали чем-то наполненные узелки, сделаны они были на скорую руку из обрезков грубой мешковины и перевязаны потертой кожаной тесьмой. Уже стало совсем темно, слабый свет от окна падал на ступени перед крыльцом, на котором стоял черный силуэт, что на мгновение остановился возле двери, то ли вслушиваясь в тишину, то ли набираясь решимости войти. Человек потянул за ручку двери, та податливо открылась, издав при этом истошный скрип. Мужчина шагнул внутрь. Теперь в свете очага можно было увидеть его лицо, оно было изборождено шрамами. Он не выглядел старым, но его возраст выдавала седая борода. На нём была одета кожаная кираса, прикрытая длинной накидкой с капюшоном. Изношенные и смятые сапоги указывали на то, что человек этот проводит много времени в пути. Мужчина осмотрел комнату. В пламени печи висел котелок, в нём что-то варилось, что-то явно несъедобное, омерзительный запах гнилого мяса стоял в воздухе, делая его почти непригодным для того, чтобы дышать. «Выходи на свет, — сказал он. — Я тебя вижу». Мужчина опустил капюшон на плечи, открыв свою седую голову, его глаза ещё ярче чем прежде горели желтым светом, иногда переливаясь зеленоватыми оттенками. На пороге соседней комнаты появилась женщина, выглядела она довольно заурядно, одета просто, по её виду можно было предположить, что она обыкновенная крестьянка, если бы не тот факт, что запястья у нее были в крови, впрочем как и подол серого старого платья, он был весь перепачкан в высохших багровых пятнах. «Охотник», — раздался, больше похожий на шипение с хрипотой, голос. «Зря ты пришёл сюда один, — прохрипела женщина, — глупо, безрассудно это». Её тонкие губы растянулись в кривой улыбке, оголив ряд длинных острых зубов. «Я не один, — сказал сухо мужчина. — Ты видно не заметила мар'увинских камней, что я разложил в углах твоего дома. Ещё вчера, чтобы они успели насытиться твоей силой вдоволь». «Не заметила ты», — после небольшой паузы, всё так же сухо, однотонным голосом, не спеша, продолжил человек. Лицо женщины перекосилось, каждая вена и кровеносный сосуд на нём стали набухать, всё больше приобретая тёмно-серый цвет. Глаза её начали заполняться черным густым дымом, который вскоре полностью поглотил их. Раздался вопль, больше походящий на рёв дикого кабана, нежели на человеческий, женщина бросилась в сторону незваного гостя, из её рук выступили кривые, отвратительные ногти длиною с ладонь. Она взмыла в воздух, будто совсем лишившись своего веса и сделала размашистый выпад в сторону мужчины. Отклонившись назад и избежав смертельного удара, человек достал меч из ножен, который тотчас вспыхнул голубым пламенем. И когда превратившаяся во что-то иное женщина приземлилось рядом с ним, он молниеносно развернул свой корпус, оказавшись позади неё, и продолжая момент вращения, вонзил клинок ей в спину. Меч с хрустом прошел через рёбра и вышел наружу в районе левой груди, вероятнее всего повредив сердце. Тварь рухнула на пол, корчась от боли. Мужчина наклонился и ловким движением, ухватившись за спутанные волосы, повернул её голову к себе после чего приложил ко лбу «женщины» какой-то амулет, который он уже держал наготове, ещё до того как вошёл в этот дом. Надавив коленом на её шею, удерживая тварь внизу, человек начал что-то говорить на непонятном языке. Раздался вопль, исходящий из самых недр её легких и через мгновение, лишенное своей силы тело обмякло и перестало шевелиться. Охотник вытащил меч из спины, убитой им «женщины», оставив на полу растекающуюся лужу чёрной крови. Яростно пляшущие языки бледно-голубого пламени на лезвии стали понемногу затухать и вскоре совсем погасли. «Чёртова ведьма!» — выругался человек с седой бородой, прислонив руку к своей шее. Через пальцы проступала кровь, вены и более мелкие отходящие от них в стороны сосуды на ней стали приобретать сероватый оттенок. «Зацепила все-таки меня, тварь! Надо поскорее выпить нейтрализующий отвар из перень'и, пока яд не распространился по всему телу», — подумал он. Сняв небольшой мешок со спины, мужчина второпях стал перебирать вещи в своём походном узле.

Глава 1. Приют

Наступал вечер, казалось, что солнце в зените было необычно большим. Оно становилось уже не таким ярким, окрашивая серые стены маленькой церквушки в очень тёплые, отдающие оранжевым и красным, оттенки. Поблекшая штукатурка на ней местами отсутствовала, открывая почерневшие камни, уложенные в неровные ряды. На каких-то из них уже выступала плесень. Неподалёку виднелся довольно крутой берег реки с высохшими, наклонившимися вниз деревьями, которые будто хотели дотянуться до воды и напиться, их корни торчали то там, то здесь вдоль высоких берегов. Справа от церкви была густая березовая роща, рядом с которой стояло несколько десятков маленьких деревенских домов. Чуть дальше, перед лесом, находилось старое кладбище с покосившимися крестами и поле, за которым располагалось двухэтажное здание с множеством окон. Рядом с ним находились каких-то два пристроя, внутри двора, который был ограждён забором из веток, тонких стволов деревьев и соломы, переплетенных между собой и перевязанных тонкой веревкой. По протоптанному тракту, который проходил вдоль берега, а потом сворачивал в сторону березовой рощи, шёл человек с тростью в руке, на спине у него болталась полупустая походная сумка. Одет он был в длинный, выгоревший на солнце, балахон коричневого цвета с красной полосой на груди, перевязанный широким белым льняным поясом. Просвещённый человек, глядя на его одежду мог бы сразу признать в мужчине странствующего пастыря, такая одежда и цвета были довольно распространены в Траумэ(1) среди людей этого сословия. Человек шёл с запада, по-видимому из самого Аурд'она, — столицы, что находилась в нескольких десятках верст(2) отсюда. Скорее всего он направлялся в К'инсдальт, по крайней мере тракт вёл именно в этот город. Пастырь остановился и посмотрел на заходящее солнце. Немного потоптавшись на месте, он всё же свернул с тракта на тропку, ведущую к церкви. Шёл пастырь неспешной походкой, то и дело опираясь на трость. Мужчина был довольно молод, что было необычно для странствующих пастырей. Он был высокого роста и худощавого телосложения. Его угловатое лицо с вытянутым подбородком и тонкими губами казалось на первый взгляд отталкивающим, но всё менялось с точностью наоборот, если посмотреть ему в глаза, они были добрыми и теплыми, в их взгляде иногда даже чувствовалась какая-то детская наивность.

Мужчина в балахоне подошёл ко входу в церковь. Двери были закрыты. Он, как будто немного стесняясь, тихонько постучался. Никто не открыл. Было тихо, лишь доносился еле слышный щебет птиц из березовой рощи. В этот раз мужчина постучал уже громче, более настойчиво. Стук эхом раздался внутри стен здания. Спустя какое-то время за дверями послышались шелестящие шаги. Одну из распашных дверей приоткрыл мужчина и высунул голову наружу. На вид ему было лет шестьдесят, седые волосы торчали в разные стороны вокруг блестящей лысины. «Кто ты? Чего надо в столь…», — он не закончил свой вопрос, присмотревшись к незваному гостю и признав в нём священнослужителя. «Доброго Вам вечера! Я пастырь Ирийзар», — спокойным мягким голосом ответил мужчина с тростью. «Меня Протореем звать, проходи». Лысый мужчина полностью открыл дверь и жестом пригласил пастыря внутрь. «Я священник здешний», — продолжил он. Святой отец явно не предполагал, что встретит кого-то на пороге своей церкви сегодня и был одет в обычную широкую серую рубаху. «Не ждал никого вечером. Да и честно сказать, сейчас вообще мало кто приходит сюда из мирян, боятся все. Ух! Тёмная навь (3) просто одолела эти места в последнее время! Никакого спасу нет! Игоша (4) совсем уже меня с ума свёл. Вроде безобидный он, но как завоет нечеловеческим голосом ночью в коридорах, аж в дрожь бросает, потом уже не до сна мне. Сам мучается и других изводит. Да и вообще, ночью сейчас на улицу лучше не высовываться», — сказал священник. «А что ночью?» — полюбопытствовал пастырь Ирийзар, минуя расспросы про игошу. «Ночью!? А ночью вообще какая-то чертовщина, прости меня Господи, творится возле старого кладбища, что здесь неподалёку, — ответил святой отец и нервно потёр руками свои виски, — так сходу и не объяснишь». «Ты лучше скажи, зачем сюда пожаловал, в наши края?» — обратился он к пастырю. «Давно уже путь держу, хотелось бы отдохнуть чуток, крова над головой и немного теплой еды, а потом продолжу свое странствие». Пастырь Ирийзар посмотрел в глаза священнику. «Могу по хозяйству чем помочь, если нужно. Проповедь провести, тоже могу, если будет такова необходимость». «Есть у меня здесь комната, пустует всё равно, правда с едой не всё так просто, но думаю что-то можно будет придумать», — сказал святой отец Проторей, похлопал Ирийзара по плечу и они прошли в небольшую дверь возле алтаря. «А что это за здание, там за полем?» — поинтересовался Ирийзар пока они шли по длинному тёмному коридору. «Это детский приют, сироты там. Кто-то здешний, кого-то привезли из других мест. Лет до пятнадцати-шестнадцати их обычно в нём содержат, потом кого куда, бывают конечно и такие кто не доживает до этого, условия там сам знаешь какие, в этих учреждениях», — ответил Проторей. Дальше они шли молча пока не оказались в небольшом холле, который располагался внизу колокольни. Наверх к колоколам вела каменная винтовая лестница, некоторые из её ступеней уже покрылись трещинами, от старости.

Свет тлеющего солнца ещё немного пробивался сквозь окна наверху, но уже становилось темно. Когда они пришли, в полумраке, Ирийзар смог разглядеть несколько дверей. Проторей достал ржавый ключ из кармана и навалившись на одну из них, с трудом открыл замок. «Вот, можешь расположиться здесь», — сказал он и зашёл первым в комнату. Ирийзар проследовал за ним. Каменный пол, кровать, которая стояла практически от стены до стены и окно с кованной узорчатой решеткой, вот собственно и всё чем располагала эта комната. Ирийзар поблагодарил Проторея, он был рад возможности переночевать здесь. Прошло уже довольно много времени с тех пор, когда ему довелось выспаться в кровати, её обычно заменяли то еловые лапники, то сено, иногда простое покрывало на холодной земле.

*******

Четверо людей, одетые в лёгкие доспехи, покрытые сверху чёрными длинными плащами, двигались медленно, то и дело останавливаясь и вслушиваясь в тишину. С первого взгляда было понятно, что они воины. В движениях каждого чувствовалась дисциплина и уверенность. Лиц их было не видно, лишь только желто-зелёные огоньки глаз тускло блестели из-под больших капюшонов плащей. Один из них жестом показал направление и они разделились.

На ночном небе не было видно ни звезд ни луны, то и дело сверкали молнии, ослепляющими вспышками отбрасывая тени фигур в плащах на каменистый берег острова. За ярким светом следовал оглушительный гром, приближалась гроза. Небольшую ладью, на которой они приплыли на остров, кидало волнами на выступающие из воды камни, она с треском билась об них и снова отходила в море. Мужчинам не было до нее дела, каждый из них понимал, что для него, возможно, это будет путь в один конец. Впереди возвышался вертикальный утес, наверху которого стояла черная каменная башня, сделанная много веков назад из необработанного аро'унского мори'она(5), камни были неровными, разных размеров и выступали острыми углами из стен. На самом верху башни, под её куполом, в окне горел зеленоватый свет. «Он знает, что мы здесь, нужно поторопиться», — сказал один из мужчин. Двое других незадолго до этого отошли и уже скрылись где-то в темноте. Оставшиеся двое подпрыгнули вверх на сажень(6) или даже выше, зацепились за крошечный выступ утеса и очень быстро, словно отталкиваясь ногами от самого воздуха, начали преодолевать каменную вертикаль.

Спустя какое-то время все четверо снова встретились у входа в башню. «Мы проверили. Нам снаружи ничто не угрожает. Расставили ловушки на случай, если бой будет здесь», — сказал один из мужчин и достал меч. «Думаю нам вряд ли удастся его выманить оттуда, там место его силы», — сказал другой. Все вытащили свои мечи из ножен. Их клинки были объяты полупрозрачным пламенем, обвивающим блестящую сталь. Оно мерцало голубоватым светом в темноте. Мужчины зашли внутрь башни, дверь была не заперта. Поднимаясь по широкой спиральной лестнице наверх, они проходили этаж за этажом, каждый раз останавливаясь, всматриваясь и вслушиваясь в тёмные коридоры и помещения окружавшие лестницу, что находилась в самом центре башни. Чем выше они поднимались, тем громче становился шепот голосов, доносящихся сверху. Он сотнями слов проникал в разум, дезориентировал и не давал сконцентрироваться. Один из мужчин достал из-за пазухи какую-то небольшую бутылку, зубами вытащил пробку, смачно выплюнул её на пол, потом сделал глоток и поморщился. Он передал бутылку остальным и каждый из них тоже сделал по глотку. «Ну и дрянь же! Почему эликсиры всегда такие противные на вкус!» — сказал человек, выпивший горькую жидкость последним, и они продолжили свой путь наверх. Через какое-то время голоса стали затихать и вскоре совсем исчезли. «Видимо подействовало», — с облегчением сказал один из мужчин и вытер рукою испарину со лба. «Да, я тоже перестал слышать этот чёртов шум», — ответил другой. Наконец, они практически добрались до самого купола башни, осталось подняться всего на один этаж выше. Откуда-то сверху струился тусклый ядовито-зелёный свет, он был настолько неестественен, что от него болели глаза. «Настало время встретить нашу судьбу, братья! Встретим же её без страха и упрёка!» — сказал один из мужчин и снял капюшон, открыв свои седые волосы и длинную бороду. «Без страха и упрёка!» — в один голос повторили остальные. Преодолев последний виток лестницы, все они оказались на последнем этаже башни. Перед ними открылся большой холл, в центре которого стоял человек, он что-то говорил на уже давно забытом и потерянном во времени языке, который сейчас никто из них не понимал. Его руки были подняты высоко кверху, в ладонях он крепко сжимал какой-то предмет. Из-за яркого, струящегося от предмета, зеленого света сложно было понять, что именно было в его руках. Голос человека эхом ходил кругами по большой комнате, отражаясь от её каменных стен. Повсюду в воздухе парили десятки полупрозрачных тварей, не имеющих чёткого очертания, с пустыми и чёрными, как уголь, глазами. Они всё шептали и шептали что-то, не замолкая. Как только четверо людей оказались в комнате, все эти твари встрепенулись и кинулись на них, издавая пронзительный визг, открыв пасти с длинными и острыми зубами. «Мать их, лярвы! (7) Их слишком здесь много!» — закричал один из мужчин, сделав выпад мечом вперёд, вонзив его в широко раскрытую пасть одной из тварей. Меч прошёл насквозь и вышел через затылок, загоревшись ещё ярче голубым пламенем. Лярва упала на пол, корчась и изворачиваясь, как змея. Мужчина замахнулся и отрубил ей мечом голову. Только после этого, издав высокий пронзительный писк, существо перестало шевелиться. Начался ожесточенный бой, мечи гудели в воздухе, разбрасывая в стороны языки голубого пламени и врезаясь с шипением в тела существ. Твари взмывали под купол башни и резко, с бешеной скоростью, атаковали, устремляясь вниз и кружась вокруг мужчин. Человек в центре комнаты, казалось, не обращал на происходящее никакого внимания. Он продолжал свой черный обряд. «А-а-а!» — раздался крик и один из мужчин пошатнулся, уронив свой меч. Последняя из оставшихся в живых тварей, пока он добивал другую, зашла ему за спину и вырвала зубами кусок шеи. Мужчина упал и какое-то время ещё судорожно дёргал ногами держась за шею, но вскоре перестал шевелиться, его рука опустилась на пол, открыв рваную плоть, источающую кровь. «Чёртова мразь!» — закричал мужчина с длинными волосами и бородой и, в прыжке, отрубил лярве голову. Потом присел возле товарища, что неподвижно лежал на полу. «Покойся с миром, брат», — сказал он и провёл рукою по векам своего боевого друга, опустив их на широко открытые глаза. В воздухе над куполом башни появилось черное пятно, настолько черное, что ночь была светом по сравнению с ним. Оно издавало треск и гул. «Черт побери! Надо остановить его, пока совсем не поздно!» — закричал один из мужчин и они ринулись к человеку, что стоял в центре комнаты. «Охотники, вы как всегда не вовремя!» Человек повернулся к ним, продолжая держать одной рукой какой-то предмет у себя над головой. Было сложно разглядеть его лицо из-за яркого света, что излучала вещь, которую он сжимал в руке. «Вы же по своей природе другие, вам даёт силу Тьма! Зачем вы доверились и служите людям!? Рано или поздно они вас предадут», — продолжил человек. «Мы служим правде и нашей вере, — сказал один из мужчин, — ты, …тёмный маг…, ты должен умереть!» Человек начал громко смеяться в ответ. «Глупцы!» Один из мужчин рванулся к нему, заводя меч над головой, но не успел сделать и шага. Молния, как будто подчинившись человеку в центре комнаты, спустилась с неба, сопровождаемая оглушительным раскатом грома, с треском обрушила часть купола башни, отразилась от его свободной руки и, разрезав воздух ломаной яркой линией, пронзила тело мужчины с мечом. Он пошатнулся, уронил меч и рухнул лицом вниз на пол, испуская дым из спины. Воздух наполнился запахом обгоревшего мяса. Мужчина с седыми волосами и бородой, достал что-то из кармана и с силой разбил о каменный пол. Раздался звук бьющегося стекла, вскоре после которого помещение заполнил густой серый дым. Было совершенно ничего не видно. Но не для двух мужчин с мечами, их глаза хорошо видели сквозь этот дым. Один из них стал заходить слева, другой, что с бородой, начал двигаться в противоположный угол комнаты. Оба убрали мечи в ножны, дабы не выдавать себя их голубым свечением. Тёмный маг не мог видеть сквозь дым, по крайней мере в этот момент, но он почувствовал еле уловимое движение воздуха, заметил изменение структуры дыма, когда один из мужчин был готов нанести удар кинжалом ему в грудь. Маг раскрыл ладонь и резко сжал кривые пальцы, связав их между собой в подобие узла. Мужчина закряхтел, схватившись за горло, он не мог дышать. Неведомая сила сдавливала его шею до тех пор, пока не раздался треск позвонков. В этот момент за спиной мага вспыхнуло голубое пламя и лезвие меча пронзило ему спину, выйдя насквозь через живот. Раздался нечеловеческий рёв, с рыком и хрипотой. Тёмный маг упал на колени, выронив из рук необычный чёрный предмет. Мужчина повернул меч вокруг оси, разрывая внутреннюю плоть и вытащил клинок из спины колдуна. Тот навзничь рухнул вниз. Меч горел очень ярко, заглушая своим голубым пламенем, тускнеющий ядовитый зеленый свет, источаемый неизвестным предметом на полу. Чёрное пятно над куполом башни стало уменьшаться в размерах и вскоре с оглушительным хлопком исчезло в воздухе.

Худой мальчишка с густыми русыми волосами сидел на полу, опираясь спиною о кровать и в своём воображении он отчетливо видел как и каким именно пламенем горел меч охотника, он слышал этот хлопок и видел это пятно, что было темнее самой ночи и висело в воздухе над куполом башни. Эту легенду он уже слышал не впервые, но из уст См'илны она звучала так красочно и правдоподобно, что будоражила его воображение образами и картинами, как будто он был среди охотников в ту ночь. Мальчишке было лет двенадцать на вид, одет он был в большую, не по размеру, рубаху и штаны с дырою на одной из коленок. Помещение еле освещало дрожащее пламя свечи, которая потрескивала в руках девочки с длинными светлыми волосами. Её звали Смилной. Вокруг, в полумраке, сидели ещё несколько детей, кто-то постарше, а кто-то ещё совсем маленький. Повсюду рядами стояли кровати, а из приоткрытого окна дул теплый летний ветер, шурша старой занавеской, часть которой уже пришла в негодность и превратилась в подобие лохмотьев. «Смилна, ты думаешь всё на самом деле так и было или это всё выдумки и не было никакого тёмного мага и охотников?» — тихим голосом спросил мальчишка в рваных штанах. «Конечно правда! Далебор, могу тебя заверить всё именно так и было», — ответила девочка и улыбнулась. За дверью послышались шаги, все дети замерли и замолчали. Смилна облизала пальцы и затушила ими пламя свечи. Дети прекратили шептаться и замерли в напряжении. Вдруг их молчание нарушил громкий человеческий крик, он как лезвие ножа, разрезал тишину, ворвавшись в полуоткрытое окно. Снова стало тихо. Смилна хотела подойти к окну посмотреть в чём дело и уже встала с корточек, как дверь распахнулась, наполнив тёмную комнату ярким светом фонаря. На пороге стояла женщина, которая следила за порядком в приюте. Дети, как блохи, разбежались и попрыгали в свои кровати. «Отбой. Всем спать! — грозно сказала женщина. — Если ещё кого увижу не в кровати или услышу хоть какой-то писк отсюда, завтра буду наказывать всех плетью!» Сказав это, она повернулась и с силой громко захлопнула дверь. Звук её шагов стал затихать где-то в коридоре. «Что это был за крик на улице?» — шепотом спросила Смилна Далебора. Их кровати стояли напротив друг друга. «Не знаю, давай спать. Я не хочу, чтобы тебя или меня завтра наказали плетью», — ответил мальчик и повернулся на другой бок.

*******

Было уже за полночь, когда Ирийзар открыл глаза. Его разбудил какой-то крик снаружи. Поначалу он не мог понять, то ли крик был взаправду, толи это был просто сон. Ирийзар лежал на кровати, не шевелясь, слушая тишину. Комната то наполнялась тусклым лунным светом, то снова становилось темно, видимо из-за облаков на небе, временами закрывающих ночное светило. Вдруг где-то за дверью он услышал какие-то звуки, это уже точно было взаправду. Как будто где-то пищал котенок, так ему показалось по крайней мере. Сон уже совсем ушёл. Его открытые глаза привыкли к темноте, Ирийзар встал, подошёл к двери и приложил ухо. Теперь звук стал напоминать ему детский плач, даже скорее не детский, а младенческий. Ирийзар накинул на себя балахон и тихонько приоткрыл дверь. Впереди был лишь длинный и очень тёмный коридор. Из него веяло прохладным воздухом, видимо, от сквозняка. Где-то вдалеке, в кромешной темноте коридора опять раздался звук. Кто-то плакал и стонал тонким голосом. Ирийзар обернулся и осмотрел свою комнату. На освещенном луною подоконнике, он смог разглядеть свечу в подсвечнике. Поискав немного в своём походном мешке, Ирийзар нащупал огниво, достал его и зажег свечу. Комната налилась теплым светом от огонька дрожащего пламени. Ирийзар вышел за дверь и направился по длинному коридору, держа подсвечник в вытянутой впереди себя руке, освещая дорогу. Стояла мёртвая тишина, слышно было только как потрескивает пламя свечи, выделяющее его лицо из окружающей темноты. Он плавно водил подсвечником из стороны в сторону, пытаясь осмотреть пол и стены. Пройдя немного, почти на ощупь, по коридору, Ирийзар обернулся, он хотел понять насколько далеко уже ушел от комнаты, но света маленького огонька не хватало, чтобы это увидеть, позади была такая же непроглядная темнота, как и впереди него. Пастырь сделал шаг вперёд и почувствовал, как его нога уперлась во что-то. Он стоял неподвижно, всё еще наполовину повернутый в сторону своей комнаты, освещая лишь небольшой кусок стены по правую руку от себя. Ирийзару показалось, что он слышит чьё-то дыхание внизу. Что-то холодное дотронулось до его ноги, он резко повернулся, направив свет от дрожащего пламени на пол. Это было какое-то существо, но Ирийзар не успел его рассмотреть, поток холодного воздуха, вдруг возникший в коридоре, погасил пламя. Раздался какой-то то ли всхлип, то ли писк и чьи-то шаги, похожие на шлепанье мокрых голых ступней, стали быстро удаляться в глубь чёрного коридора. «Кто здесь? — спокойным голосом спросил Ирийзар, — не бойся я тебя не обижу». Шаги остановились где-то впереди, в темноте. Потом раздался громкий плач навзрыд, как обычно кричат младенцы, но сопровождаемый каким-то урчанием и хриплыми звуками, как если бы кто-то не мог дышать. Ирийзар достал из кармана огниво, которое он предусмотрительно взял с собой, поставил подсвечник на пол и извлекая искры, не с первой попытки воспламенил трут (8) от которого снова зажёг свечу. Впереди в темноте, на полу был виден чей-то силуэт. Ирийзар приподнялся с колен и медленно направился в сторону тёмной фигуры. Чем ближе он приближался, тем становилось понятнее, что это не взрослый человек. Рост существа был от силы один аршин (9). Когда Ирийзар подошёл достаточно близко, он понял, что это был и не человек вовсе, это был игоша. У существа не было выраженных конечностей, руки и ноги скорее напоминали отростки с подобием несформировавшихся до конца ладоней и ступней. Тело его было совершенно голым, с синей бледной омертвевшей кожей. Игоша стоял на четвереньках, подобно собаке, и жалобно плакал, иногда переходя на крик с завываниями. От него сильно пахло сырой землей. Ирийзар предположил, что дух этот возник совсем недавно, так как ещё не стал похожим на человеческого ребенка, способного ходить и заглядывать по ночам в окна. Существо выглядело отвратительно, но его глаза очень напоминали глаза человека и были настолько наполнены страхом и болью, что Ирийзар, как-то сам того не осознавая, начал протягивать руку в сторону игоши.

Существо увидев этот жест, встрепенулось и издав истошный писк, быстро ковыляя, переваливаясь с одной ноги на другую, снова скрылось в темноте. Ирийзар сидел на полу в свете пламени свечи, обдумывая что ему делать дальше. Спустя какое-то время он поднялся и направился обратно, в сторону своей комнаты. В эту ночь он больше так и не уснул, просто лежал на кровати и ждал рассвета, ему нужно было поговорить с отцом Протореем, но он не хотел будить его посреди ночи.

Первые лучи утреннего солнца стали постепенно проникать в комнату. За окном слышался щебет воробьев, которые метались с ветки на ветку дерева, что росло рядом. Ирийзар лежал одетым, в ожидании когда услышит шаги Проторея, выходящего из соседней комнаты. И вот, наконец, этот момент настал. Ирийзар поднялся с кровати и вышел за дверь. Святой отец стоял посреди коридора, потягиваясь и зевая, всё в той же рубахе, в которой встретил Ирийзара вчера вечером. «Смотрю тебе не спится, в такую рань встал. Проголодался наверное? Сейчас пойдем в поварню, там хозяйка нас, надеюсь, накормит чем-то достойным. Достойным для такого чудесного утра! Впервые за последний месяц я так хорошо выспался. Игоша сегодня ночью не беспокоил, может успокоился наконец», — сказал Проторей, поглаживая свою лысину. «Думаю вряд ли. Откуда здесь игоша вообще взялся? Не могли бы Вы мне поведать святой отец?» — спросил Ирийзар. «Ну коли так интересно, то слушай. Была у нас здесь одна мирянка, помогала по церковному хозяйству, убиралась, за курами смотрела, в общем хорошая такая девка была, звали Балемила её. Ну и как-то стали замечать, что сама она вроде такая же худая, а брюхо-то растёт. Оказалось, беременная она. Отец кто, так никому и не сказала, то ли кто по любви с ней лёг, потом бросил, то ли против воли её это произошло, не знаю подробностей. В общем пришло время, она бедная всё никак разродиться не могла, а когда ребеночек появился на свет, испустила дух. Да и он вслед за ней, один вздох сделал и всё, даже не закричал. Уж мы с матушкой его пытались как-то в чувства привести, а всё бес толку. Не успели окрестить его, вот и похоронили в яме, возле южной стены. Здесь рядом закопали. На кладбище как его хоронить, если не крещён был. Люди не одобрят. Ну, а неделю спустя, потом, вот начал он выть здесь по ночам, да проказы всякие мелкие творить. Не знаю как теперь от него избавиться. Игошу кроме мамки родной, кто теперь успокоит? А она мёртвая, похоронена на здешнем старом кладбище. Помню крест такой красивый, резной с узорами из дерева на её могиле, ей кто-то из селян сделал тогда. Имя на нём покойной вырезал. Хорошая была девка, жалко её». Ирийзар ничего не сказал в ответ, просто кивнул головой. «А ночью крик человеческий, на улице не слышали?» — спросил он Проторея. «Нет, ничего не слышал. Пьянчуга может какой орал. Бывает, заходят такие, милостыню просят, а самим-то бутылку скорее взять потом в корчме (10). Я всё равно никогда не даю». «Наверное всё же приснилось», — подумал Ирийзар и пошёл в след за Протореем в поварню.

*******

Маленький мальчишка бежал что есть мочи по пшеничному полю, его дыхание было прерывистым, воздуха не хватало, силы тоже уже были на исходе. Краем глаза он увидел, как мимо пролетел камень, потом следом ещё один, уже совсем рядом с его головой. Вдруг он почувствовал резкую боль в правом плече, один из брошенных камней нашёл свою цель. Боль была острая, она пронизывала его руку и верхнюю часть тела, но он не останавливался, продолжая бежать. Сзади слышались голоса его преследователей. Это тоже были дети, но постарше, несколько мальчишек лет двенадцати или тринадцати. «Стой сопля! Не убежишь! Догоним, хуже будет!» — кричали они и кидали в него камни. Одеты ребята были в рваную старую одежду, похоже кем-то уже ношенную до этого. Маленький мальчик же, напротив, был одет опрятно и довольно хорошо, но без излишеств. Подходил к концу месяц червец (11) и золотые колосья пшеницы уже были достаточно высокие. Из-за маленького роста ему было сложно видеть куда бежать, он двигался наугад. Вдруг перед ним возник ещё один мальчишка и присев, выставил ногу. Он видимо уже поджидал его, затаившись в рослой пшенице. Маленький мальчик не успел вовремя перепрыгнуть неожиданное препятствие, споткнулся и кубарем покатился по земле. Пришло очень грустное и страшное ощущение, что бежать и сопротивляться он уже не сможет. Мальчик лежал на помятой пшенице и смотрел в голубое небо, когда его окружили лица других детей, смотрящие на него сверху. «Говорили тебе догоним», — сказал один из них и пнул мальчишку по ребрам. «Давай снимай с него ботинки и рубашку. Сам не захотел отдавать, заберем так значит», — сказал другой, что был постарше, видимо главный в этой троице. «Сумку и карманы проверьте, наверняка там что-то есть», — продолжил он. «У новеньких всегда что-то есть», — сказал третий и ухмыльнулся, наклоняясь над мальчиком. Он уже начал протягивать руки к сумке, которую крепко держал мальчишка на земле, когда раздался свист в воздухе и камень угодил ему прямо в лоб, разбив бровь. Схватившись за голову руками и корчась от боли, он отвернулся и начал громко ныть, пытаясь сдержать струящуюся кровь. «Оставьте его в покое, ублюдки!» — раздался голос. Это была белокурая девочка лет десяти, в одной руке она держала камень, а в другой длинный нож, который стащила из поварни в приюте.

«Смилна, тебе сейчас тоже достанется, я тебя сейчас…», — не успел договорить мальчишка, что постарше, как девочка уже стояла возле него, держа нож у его горла. «Что ты сейчас?» — не по-детски грозным тоном спросила она. «Пойдемте ребята, она сумасшедшая! Один чёрт знает, что от неё можно ждать», — испуганным голосом сказал другой мальчишка, одергивая своего товарища за рубаху. Третий, который ещё мгновение назад сидел на земле, держась за лоб и корчась от боли, уже начал потихоньку отползать в сторону приюта. «Ещё сочтемся, треклятая дура! Ты пожалеешь об этом», — сказал вожак шайки и они со вторым мальчишкой, помогая раненому приятелю идти, скрылись в высоких колосьях пшеницы.

«Вставай Далебор! Пора идти, а то пропустим раздачу еды!» Девочка протянула руку. Голос Смилны звучал так ласково и по-доброму. Она словно ангел сошла с голубого неба, на которое он смотрел и спасла его тогда. Воспоминание о том дне навсегда осталось с ним и с каждым прошедшим годом, в душе оно вызывало больше хороших эмоций, чем плохих.

«Далебор, ты что здесь делаешь один?» — раздался голос Смилны откуда-то позади. Он, очнувшись от воспоминаний, обернулся. «Да ничего особенного, просто кидаю камни в воду. Почему-то вспомнил отца, потом первый день, когда я попал в приют и встретил тебя». «Не грусти, Далебор, нам уже по тринадцать лет, ещё каких-то года два-три и мы с тобой вместе убежим отсюда, до того момента как нас распределят». Смилна подошла к Делебору и села рядом с ним на большой гладкий валун, что лежал у воды на берегу реки. Они часто приходили сюда, разговаривали на разные темы, делились секретами, иногда просто дурачились и смеялись. С первого дня, как Далебор попал в приют, они стали «не разлей вода». Смилна была в приюте практически с самого рождения и родителей не знала, а Далебор попал туда, когда ему было уже девять лет, после того как его отец погиб на войне. Мать его умерла от болезни, когда он был ещё совсем мал, поэтому её он почти не помнил. «Как ты думаешь, когда эта война закончится?» — спросила Смилна. «Думаю тогда, когда мы победим! Король «Абевальд и его армия должны победить!» «А за что мы воюем, Далебор?» «Честно, я не знаю. Когда отец был жив он говорил, что эта война длится уже очень давно, просто иногда она скрытая, а иногда по-настоящему. Правда я не понимаю, что он имел ввиду говоря так. Но мне кажется, что мы воюем за правое дело, поэтому несомненно победим!» — вдохновлённо сказал Далебор.

Ребята сидели и кидали камни в воду, соревнуясь кто кинет дальше. Спустя какое-то время Смилна одернула Далебора и, со всей серьезностью, посмотрев ему в глаза, сказала: «Давай дадим клятву, чтобы не произошло, мы всегда будем вместе. И даже, если что-то разлучит нас, мы найдем друг друга опять». «Давай», — ответил Далебор. «Клянусь, что…», — начал он. «Нет, не так, — перебила его Смилна и достала из кармана платья осколок стекла, завернутый в тряпку. — Любая настоящая клятва должна быть закреплена кровью. Давай сюда руку!» Далебор протянул свою ладонь. «Хорошо», — сказал он. Острым осколком стекла она сделала надрез вначале на его ладони потом на своей. Было больно, но ни он ни она не показали вида. Прижав ладонь к ладони, они дали клятву. Потом Смилна, как бы играючи, поцеловала Далебора в щеку, вскочила с камня и побежала вверх по берегу. «Догони, если сможешь!» — крикнула она и засмеялась. Далебор побежал за ней. Они ещё какое-то время бегали босиком по галькам, забегая и снова выбегая из реки, плеская в друг друга брызги воды, которые сотнями ярких огоньков искрились в лучах летнего солнца. «Ты слышал, что случилось?» — спросила Смилна, когда они уже порядком намокли и устали от беготни. «Ничего не слышал. Ты про что?» — вопросом ответил Далебор. «Сегодня утром, возле старого кладбища нашли мертвого мужика, с деревни, вроде местный он был. Говорят весь изодранный, будто покусал его зверь какой». «Ты думаешь крик сегодня ночью, — это он кричал?» Далебор вопросительно посмотрел на Смилну. «Не знаю, может и он. Давай сходим туда, посмотрим что случилось, если конечно не боишься», — сказала Смилна, поддразнивая Далебора. «А чего боятся, давай сходим и посмотрим, сама смотри не перепугайся потом», — ответил Далебор и усмехнулся. Цепляясь за торчащие из глины корни деревьев, они залезли наверх обрывистого берега реки и пошли в сторону кладбища.

Когда Далебор и Смилна подошли к покосившейся ограде старого кладбища, они увидели там человека. Мужчина ходил от могилы к могиле, иногда наклонялся и рассматривал надгробия и кресты. «Кто это?» — с удивлением спросила Смилна. «Не знаю, первый раз его вижу. Похож на священника. Хотя нет, не на священника, на пастыря. Ну те, которые знаешь, ходят везде по свету. Точно! Странствующий пастырь», — утвердительно ответил Далебор. «А как ты узнал?» «По одежде. Я много таких видел раньше, когда мы с отцом переезжали из гарнизона в гарнизон, во время его службы». «Интересно, что он здесь делает?» — задумчиво спросила Смилна. «Смотри! Там какие-то люди, вон на той стороне, возле забора». Далебор показал пальцем в противоположный угол кладбища. Мужчина бродивший среди крестов кажется тоже заметил людей и начал пробираться через, поросшие высокой травой, тропинки между могил в их сторону. «Пойдем, послушаем о чём они там говорят, может и тело еще до сих пор там лежит. Если не боишься конечно», — сказал Далебор и с улыбкой посмотрел на Смилну. Она довольно сильно ткнула его локтем в ребро и молча пошла впереди. «Ай! Ты что так сильно». Далебор потёр бок и пошёл следом.

На дороге, что была рядом с кладбищенской оградой стояли два деревенских мужика и женщина, крестьянка, тоже из деревни. «Точно тебе говорю, ырка (12) это был! Не один зверь так не сделал бы!» — сказал один из мужчин. «Ох, не к добру это всё, священник нужен, — тихо прошептала женщина и перекрестилась. — Скоро он придет али нет, жара такая, запах уже появился». Женщина зажала пальцами нос и, поморщившись, отошла в сторону. На земле лежало тело человека закрытое светлой мешковиной, на которой местами проступили засохшие багровые пятна. «За Протореем уже послали, ещё до полудня, скоро должен прийти наверное, этот старый хрыч!» — сказал один из мужчин. «Не говори так! Если он тебе на медовуху не дает денег, ещё не значит, что он плохой священник», — ответила женщина и с укором посмотрела на мужчину. «Тьфу, чтоб тебя! Я и не говорю, что он плохой священник, а хрыч тот ещё!» — не отступал от своего мнения мужчина в соломенной шапке. «День добрый! Меня Ирийзаром звать, странствующий пастырь я. Что здесь случилось?» — спросил Ирийзар, пролезая через дыру в ограде кладбища. «Для кого добрый, а для кого уже не очень», — ответил мужчина в шапке и кивнул в сторону тела. «Вас Проторей прислал?» — обнадёженно спросила женщина. «Нет, я здесь по своим делам. Так что здесь произошло?» «Ырка его покромсал и с собой унёс части некоторые, пирует окаянный наверное сейчас у себя в могиле под землёй», — ответил один из мужчин. Женщина опять перекрестилась. «Ырка говоришь. А откуда он здесь взялся?» Ирийзар присел и наклонился над телом.

Смилна и Далебор сидели в тени листьев, за густыми зарослями дерна, что рос возле дороги и слушали о чём говорят люди с пастырем. Они сидели молча, неподвижно и чуть дыша, боясь, что кто-то их может увидеть.

«Жизни своими же руками себя лишил один парень, здесь у нас в деревне, Таиславом его звали. Весной ещё дело было. Такой грех на душу взял. Зачем…? Не мне вам говорить, что самоубиенных не отпевают и не хоронят рядом с людом добрым, всегда за забором кладбища или ещё где подальше. Вот и того похоронили, точнее просто закопали в лесу. Через какое-то время скотина начала пропадать по ночам, а теперь вон что, на людей перешёл! Ыркой стал он, точно! Так и есть! А они не верят, зверь говорят, из чащи леса напал на него, волк. А я-то знаю, волки так не оставляют добычу, в лес бы утащили, стаей они охотятся всегда», — продолжал мужчина. Ирийзар приоткрыл мешковину и отпрянул назад. Тело мужчины было покрыто рваными ранами, живот был вывернут наружу, с вывалившимися кишками, не хватало одной почки и селезенки. Он хотел выругаться, но вовремя вспомнил, что он не один и быстро накинул мешковину обратно на тело. За кустами дерна раздался детский визг. Смилна не смогла сдержать эмоций и выронила тонкий звук. Она сидела вся бледная, вцепившись руками в траву, ей удалось хорошо рассмотреть обезображенное тело мужчины, пока пастырь говорил с людьми из деревни. Далебор схватил её за запястье и сильно дернул, выведя из оцепенения, и они побежали сломя голову в лес. «Кто там!?» — крикнул Ирийзар. Но ребят уже и след простыл. «Ребятишки вроде, видимо из приюта, — сказала женщина. На наших деревенских непохожи, уж совсем в лохмотья одеты они».

Далебор и Смилна бежали без остановки, пробираясь через ветки деревьев и кустарников, которые цеплялись за одежду и оставляли царапины на руках. Такое им довелось увидеть впервые. Они по-настоящему испугались. Ребята бежали, пока не оказались на небольшой опушке где-то в лесу. Смилна и Далебор наконец остановились, чтобы отдышаться. «Чёрт, Смилна! Зачем мы туда пошли?!» «Да, лучше бы остались на берегу, Далебор». Восстановив дыхание, ребята осмотрелись. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь стволы деревьев, оставляли яркие светлые полосы на зелёной траве, где-то над головой, в листьях, пели птицы. Из глубины леса доносился стук, было слышно как в поисках еды молотит дерево дятел. Чуть дальше на опушке возвышался небольшой холм из земли, перемешанной с комьями глины. Они подошли ближе. По краю была разбросана влажная черная земля с ещё свежей, растущей в ней тонкой травой, как будто кто-то разрыл это место совсем недавно. Сбоку валялась небольшая дощечка, серая и потускневшая от воды и солнца. Далебор поднял её и перевернул. Его глаза наполнились ужасом. На обратной стороне доски были вырезаны имя «Таислав» и дата смерти. Они со Смилной посмотрели друг на друга и попятились назад. Далебор выронил могильную дощечку и ребята побежали прочь, не оглядываясь.

*******

Наступал вечер, жаркий летний день подходил к концу. Солнце более не обжигало своими лучами, становилось даже немного прохладно. Ирийзар и Проторей стояли в церковном дворе, они только что вернулись. «Тяжелый выдался день сегодня, друг мой, Ирийзар. Спасибо за помощь, там на кладбище. Людей успокоил, дал им надежду. Страх — это последнее, что нам здесь сейчас нужно, и так проблем по горло. Люди должны верить, что Господь всегда на их стороне. Хотя ты прав, видимо придется звать орден «Огня и топора», сами мы здесь вряд ли справимся. Завтра поеду в Аурдон к епископу, попрошу посодействовать. «Ты со мной может?» «Благодарю за предложение, отец Проторей, но я только что оттуда, мой путь лежит в Кинсдальт». «Ну как знаешь. Устал я очень, пойду прилягу. Заходи на ужин, накормим тебя сегодня хорошенько перед завтрашней дорогой, путь до Кинсдальта не близкий». «Спасибо отец Проторей за приглашение, буду рад разделить с вами трапезу». «Если конечно успею. А очень хотелось бы», — подумал Ирийзар и посмотрел на лопату, спрятанную в ветках древа, которое росло возле окна его комнаты. Ирийзар ещё утром незаметно достал её из маленького сарая, что стоял в углу церковного двора. Рядом с деревом, в траве, лежал свернутый пустой мешок из-под свёклы. Он взял его в том же месте, что и лопату. Живот, казалось, прилипал к позвоночнику, очень хотелось есть, но Ирийзар был привыкшим к такого рода лишениям за долгие годы своих странствий, ведя проповеди в Траумэ, да и не только в ней. Он бывал и далеко за пределами этой страны, в Кореолии, Ильметии и Киммерии, правда до северных берегов Дарии (13) он так и не добрался. Хотя пастырь всегда мечтал побывать в этих землях, но поход туда был слишком отчаянным шагом, даже для такого опытного путешественника, как он. Ирийзар взял лопату, заткнул пустой мешок за пояс и направился к южной стене церкви. Он долго ходил вдоль неё взад и вперед, вороша руками кусты и рослую осоку, пока наконец не нашёл то место, что искал. Ирийзар воткнул лопату в землю возле стены и начал копать, густая зелёная трава ещё не успела здесь подняться и разрастись так сильно, как везде вокруг. Где-то на глубине в несколько пядей (14) он наткнулся на небольшой грязный свёрток. В простыне лежало тельце новорождённого ребёнка, точнее то, что осталось от него, — маленькие косточки, местами покрытые всё ещё не разложившейся до конца плотью. Ирийзар бережно достал свёрток из земли и убрал в мешок, что принёс с собой, потом поднялся с колен, взял лопату и направился к выходу из церковного двора.

Солнце уже заходило за горизонт, окрашивая белые облака, мирно плывущие в небе над головой, в яркий пурпурно-алый цвет. Вокруг было невероятно тихо, слышалось лишь пение сверчков, да жужжали назойливые мухи, не дававшие покоя Ирийзару, ему приходилось то и дело отмахиваться от них, что было крайне неудобно, так как обе его руки были заняты.

Он уже практически подошёл к старому кладбищу, нужно было поторопиться. Медленно, но неотвратимо становилось темно. Ирийзар понимал, что в темноте отыскать тот крест, что он нашёл днём будет практически невозможно, даже при свете дня ему пришлось немало побродить по кладбищу, прежде чем он смог найти интересующую его могилу. Ирийзар ускорил шаг. Ещё утром, когда он решился на задуманное, в его намерениях не было делать это на ночь глядя, но вся эта история с трупом у старого кладбища значительно отодвинула его замысел на тёмное время суток.

Ирийзар стоял возле красивого резного креста из дерева, у изголовья могилы. На кресте была прибита дощечка с которой завитыми буквами на него смотрело имя: «Балемила». Положив мешок с лопатой на землю пастырь вытер пот с лица и с облегчением вздохнул. «Всё же успел до темноты. Нашёл могилу. Значит таков замысел Божий, иначе бы не успел, значит делаю я всё же праведное дело, хорошее», — думал Ирийзар. Его до последнего момента терзали сомнения, что он делает что-то такое, чего праведному человеку делать не стоит. Да и вообще не было уверенности, что его план сработает. Но пастырь не мог забыть игошу, его детские глаза, наполненные страхом и болью, которые он увидел в тёмном коридоре церкви прошлой ночью. «Да простит меня Господь, ибо если и беру грех на свою душу, то по собственной воле», — вслух шепотом вымолвил Ирийзар, перекрестился и, набравшись решительности, начал раскапывать могилу.

Спустя какое-то время лопата Ирийзара упёрлась во что-то твёрдое, это была крышка гроба. Он руками расчистил землю поверх неё, после чего, опираясь одной ногой о черенок лопаты, поднялся над краем могильной ямы и достал останки из мешка. Ломать ему ничего не пришлось, в крышке деревянного гроба была пара уже сломанных сгнивших досок. Этого было достаточно. Ирийзар взял свёрток на руки. Вдруг где-то неподалеку, наверху, раздался шорох. Он становился всё громче, напоминая чьи-то приближающиеся шаги. Ирийзар замер. Снова наступила тишина. Обратного пути уже не было, Ирийзар достал из-за пазухи распятие и начал читать молитву. Закончив её, он окрестил останки дитя и аккуратно просунул сверток в гроб, через прореху в его крышке. «Пусть он найдет себя в руках твоих на небе, а не потерян будет одинокий на земле», — сказал Ирийзар и провел краткую литию по усопшим. Когда он вылез из могильной ямы, у креста стоял игоша. Существо было неподвижно и смотрело на Ирийзара не отводя глаз. В них уже не было ни боли, ни страдания. Теперь их взгляд стал таким, каким и должен быть у ребёнка, беззаботным и спокойным. Дух не успевший переродиться во что-то плохое, причиняющее боль и страдания другим, начал медленно таять в воздухе. Вместе с тем как он становился всё прозрачнее, менялись и его черты, они всё более напоминали очертания человека, а не монстра. В какой-то момент Ирийзар уже не смог больше различить ничего в сумерках, но он чувствовал нутром, что его план сработал, что он помог неприкаянной душе обрести покой. От этого ощущения у него стало очень тепло и спокойно на сердце. Все терзающие его до этого сомнения растворились в темноте вместе с исчезнувшим духом. Ирийзар достал лопату из ямы и начал закидывать ею землю вниз.

Наверху, одна за другой загорались звёзды, они мерцали на черном небе, будто подмигивая пастырю. Закопав могилу обратно, он обессиленный физически, но полный духовных сил шёл по дороге вдоль забора кладбища, неся лопату у себя на плече. Неожиданно где-то рядом раздался сиплый голос: «Я за тобой давно здесь наблюдаю, с самого момента как ты пришёл». Ирийзар обернулся. Из темноты, на него смотрела пара поблескивающих, как сверкает сталь на солнце, глаз. Силуэт говорящего было сложно разглядеть в сумерках, среди деревьев. Он стоял неподвижно, рассматривая Ирийзара так, как обычно хищники смотрят на свою добычу. За спиной, на плече, силуэт держал что-то похожее на мешок. «На кладбище мне нет дороги, туда пройти не могу. А здесь я волен делать, что хочу», — продолжила говорить тёмня фигура. У Ирийзара промелькнула догадка, кто это был. «Бежать!» — единственная мысль что пришла ему в голову на тот момент. Он кинул лопату в тень с яркими глазами и бросился бежать что есть мочи по дороге в сторону пшеничного поля. До церкви было далеко, как и до деревни, оставался детский приют — его единственный и очень призрачный шанс на спасение. В окнах здания и во дворе всё ещё горели огни. Ирийзар бежал не оборачиваясь, слыша хруст суставов и хрипы, чувствуя смрадный запах дыхания преследователя за своей спиной.

Не помня себя, он оказался у ворот во двор приюта. Дернув за ручку двери, Ирийзар понял, что ворота были заперты. Сзади раздалось рычание, по звуку чем-то напоминающее собачье. Ирийзар повернулся. В свете фонарей у ворот он теперь смог немного разглядеть своего противника, хотя тот не торопился выходить полностью на свет, оставаясь большей частью в темноте. С первого взгляда можно было подумать, что это был человек, но если присмотреться получше, становилось понятно, что существо таковым уже не является. В полумраке перед ним стоял кто-то сгорбленный, с худым туловищем, одетый в рваньё. На его теле в нескольких местах отсутствовала кожа, оголяя кости и куски не догнившей плоти. Глаза существа зловеще мерцали в темноте стальным блеском. «Сейчас я наполню этот мешок твоей требухой, пастырь», — сказала тварь, положив грязный мешок на землю, и сделала шаг в сторону Ирийзара, уже вытягивая вперёд руки, расправляя в стороны худые пальцы. На них были длинные, местами обломанные и потрескавшиеся желтые ногти, под которыми скопилась грязь и засохшая кровь. Ирийзар достал распятие и выставил его впереди себя. «Тебе это не поможет», — прорычало существо. «Смотрите, смотрите, кто там!?» — раздался вдруг детский голос. Ирийзар посмотрел на здание, там в одном из окон второго этажа стояла беловолосая девочка. Её стали окружать другие дети пытаясь высунуться в окно и просмотреть, что такого интересного там происходит. «Помогите! Помогите! Там за воротами!» — стала кричать она ещё громче. Тварь сделала шаг назад, снова скрывшись во мраке. Послышались шаги, раздался звук отпирающегося засова. Озлобленное существо на миг вышло опять в свет фонарей и размашистым движением оставило глубокие порезы на груди Ирийзара, порвав ему одежду своими острыми ногтями. Он почувствовал сильную боль, потом стало очень тепло и влажно от выступающей крови. «Тебе повезло, пастырь. Встретимся в другой раз. Это будет тебе напоминанием». Тварь рыча, скрылась в темноте, когда отворилась дверь и упирающийся в неё спиной Ирийзар упал на землю во дворе приюта. Он слышал какие-то крики и голоса, но они становились всё отдалённее, их заглушал звон в ушах. В глазах потемнело и Ирийзар потерял сознание.

Далебор стоял возле Смилны у окна общей спальни на втором этаже. «Ты думаешь про то же, что и я?» — спросил он её. «Да. Он пришёл из той могилы в лесу, я уверена в этом, он действительно существует, я не видела никого страшнее». «Всё! Хватит здесь стоять. Пойдем, ты молодец! Ты спасла ему жизнь, тому пастырю, которого мы видели на кладбище». Далебор взял Смилну за руку и они отошли от окна.

Глава 2. Сущность

Красная луна стояла перед ним так близко, что казалось можно было протянуть руку и дотронуться до неё, пощупать пальцами рельеф, кратеры от метеоритов, стряхнуть ладонью звездную пыль. Мгновением позже луна исчезла, чёрный густой дым окутал его со всех сторон, было ничего не видно, кроме тьмы, всепоглощающей, удушающей. Сквозь неё очень отдаленно слышался непонятный шум и голоса. Со временем голосов стало так много и они были настолько громкими, что он закрыл руками уши, но это не помогло. Голоса всё равно становились всё громче, они будто рождались внутри его головы, производя слова на непонятном языке. На фоне общего шума среди них слышались крики женщин, плач детей, звуки дробящихся костей и рвущейся плоти. Вдруг всё стихло и в этой тишине раздался протяжный голос, женский голос: «Просни-и-и-и-сь!» И его глаза открылись. Весь в холодном поту он лежал на диване в своей квартире. На вид мужчине было около тридцати лет, хотя во взгляде его больших синих глаз была какая-то старческая усталость и мудрость, которую часто можно увидеть в глазах людей, приближающихся к конечной остановке на своём пути. Он был довольно крепкого телосложения с широкими плечами и объёмистыми запястьями. Мужчина прошелся влажными ладонями по глазам и по недельной щетине на щеках, как будто пытаясь стереть свой сон, убрал взмокшие пряди длинных черных, как смоль, волос со лба и ещё какое-то время лежал, уставившись в потолок. Подобные сны преследовали его с самого детства, хотя их сложно было назвать снами, они были настолько реалистичным, что порою в момент пробуждения было сложно понять где заканчивалась та реальность и начиналась эта. Тишину нарушила мелодия зазвонившего телефона. Мужчина протянул руку и, не посмотрев кто это был, нажал на экране значок «громкой связи». «Привет, Триян! — раздался женский голос в динамике. — Ты же всё равно мимо меня поедешь, может быть подберёшь? Доедем вместе до места». «Привет, Кристина. Хорошо. Конечно. Во сколько тебя забрать?» — хриплым голосом спросил Триян. «Часов в семь сможешь? Нормально?» «Да. Тогда заеду за тобой в семь». «Хорошо. До скорого!» «Да, пока!» Триян отключил телефон, встал с дивана и посмотрел в окно. Солнце всё ещё ярко освещало соседний дом, отражаясь сотнями бликов в его зеркальных окнах, но в его свете уже чувствовалось приближение вечера. Стрелки на часах, что висели на стене в комнате, подходили к шести. Триян принял душ, спешно оделся и вышел за дверь.

Как это часто бывает в больших городах, на светофоре на дороге образовалась пробка. Триян сидел за рулём своего автомобиля, уставившись в левое зеркало заднего вида, рассматривая чей-то огромный, чёрный, тонированный внедорожник с блестящими хромированными дисками, ну и как водится, с номером из одинаковых цифр. Что-то внутри не давало ему покоя, предчувствие чего-то плохого, неизбежного. Это чувство вгрызалось в него, тревога сдавливала зубами легкие так сильно, что становилось трудно дышать. Такое уже случалось ранее. Основываясь на опыте прошлых лет, Триян понимал, что должен прислушаться к своей интуиции. Она его ещё никогда не подводила, а подводил он сам себя, всякий раз, когда её не слушал. В последний из таких «раз'ов» он оказался на больничной койке. Триян провел пальцем по большому шраму, который пересекал его правую часть лица, начинался у лба, проходил через бровь и заканчивался на щеке. Он ему служил своего рода напоминанием в таких ситуациях. Триян чувствовал, что должен что-то сделать, но не было четкого понимания, что именно. «Ты меня вообще слушаешь? Триян. Триян! Очнись!» — ворвался женский голос в его размышления. «А! Что?» Он повернулся в сторону девушки, что сидела рядом на пассажирском сидении. «Извини, Кристина. Что-то задумался». «Я значит, здесь, распинаясь, рассказываю во всех подробностях начало фильма, которое ты тогда проспал, а он даже и не слушает!» Девушка по-доброму улыбнулась и потрепала волосы Трияна. Они подъехали к следующему перекрёстку и снова загорелся красный свет. Пальцы Трияна сжимали руль так сильно, что побелели. Он напряженно смотрел на проезжающие машины. «Вот оно, сейчас или никогда!» — промелькнуло у него в голове. По телу прошёл какой-то электрический импульс, ну или что-то похожее на него по ощущениям. Триян вдавил педаль газа в пол, вывернул руль и вклинился в перпендикулярный плотный поток машин, под лязг чьих-то тормозов и звуки яростных гудков. «Ты с ума сошел? — закричала девушка. — Что ты твори..!» Не дав ей закончить раздались оглушительные звуки скрежета металла и бьющегося стекла. Почти весь первый ряд, стоящих на светофоре автомобилей был сметён грузовой фурой. Огромной массы грузовика хватило чтобы раскидать две машины в разные стороны, перевернуть третью и протащить её через тротуар до угла здания, что находилось в десятке метров от перекрёстка. К этому моменту Триян и Кристина уже находились довольно далеко от места аварии, можно было понять что случилось только посмотрев в зеркало заднего вида или обернувшись назад, что девушка и сделала. Она ещё какое-то время сидела в такой позе с открытым ртом, пока фура совсем не исчезла за потоком машин, движущихся позади них. «Ты что видел этот грузовик? Но как? Ведь мы уже отъехали довольно далеко от перекрёстка, когда произошёл этот ужас!» Кристина пристально смотрела на Трияна. «Это же просто! Это вообще! Как всё это?!» Девушка не могла подобрать нужных слов от волнения. «Мы же стояли на том самом месте!» — дрожащим голосом сказала она. — Может нам вернуться, вызвать скорую или что-то сделать?» «Вернуться мы сможем только по кольцевой, отстояв в пробках пол часа или дольше. К тому времени, думаю вряд ли понадобится наше участие. Там много людей», — ответил Триян. Пальцы его рук снова наполнились кровью и приобрели нормальный цвет. Всю оставшуюся дорогу они ехали молча, думая о случившейся аварии.

Машина подъехала к двухэтажному зданию без окон. Это был ночной клуб, в котором проводилась корпоративная вечеринка организации, где работали Триян с Кристиной. У главного входа стояли два охранника, курили. Уже начинало смеркаться. Триян переключился на заднюю скорость и хотел припарковать машину на стоянке, когда девушка обратилась к нему: «Смотри, уже попало в новости в соцсетях». Кристина протянула ему телефон. На экране велась видеосъёмка с места аварии грузовика. «Мы стояли вот здесь, на светофоре». Она указала пальцем на изображение. «До сих пор не могу прийти в себя, — продолжила девушка, — пишут, что предположительно у водителя грузовой фуры случился сердечный приступ за рулём». «Надеюсь все живы?» Триян посмотрел на Кристину. «Говорят два трупа. Пять человек в тяжелом состоянии увезли в больницу». Триян тяжело вздохнул, сдал назад и заглушил двигатель. Они вышли из машины и неторопливой походкой направились в сторону главного входа.

Внутри играла громкая музыка, практически невозможно было услышать собеседника, даже если он кричал прямо в ухо. Один из коллег по работе с восторгом пытался донести что-то до Трияна, жестикулировал размашистыми жестами и то и дело хлопал Трияна по спине. Они оба уже были достаточно пьяны. Вечеринка была в самом разгаре, многие из сотрудников фирмы танцевали неподалёку. Трияну, откровенно говоря, совсем не было дела до рассказов собеседника, а даже если бы и было, он всё равно вряд ли что-то услышал из-за громыхающей музыки. Поэтому он просто сидел за барной стойкой, потягивал виски и время от времени кивал головой, кидая беглый взгляд на назойливого мужчину. Триян никогда не любил шумные праздники, много людей вокруг. Он бы пропустил и этот, но был повод, — компания, где он работал менеджером среднего звена, отмечала успешное завершение одного из крупных контрактов, да и не хотелось прослыть на работе закоренелым интровертом, он и так практически никогда не ходил на такие мероприятия. Трияну уже довольно надоело находиться в этом шумном и душном месте, хотелось выйти на улицу, вдохнуть свежего ночного воздуха. Он одним глотком допил свой стакан, похлопал мужчину по плечу, сказал, что скоро вернется и направился в сторону выхода. По пути взяв своё пальто в гардеробе, Триян вышел на улицу.

Прохладный воздух заполнил легкие и было очень приятно внутри от этого ощущения. На улице было тихо, никого не было вокруг, лишь слышался отдаленный низкочастотный гул, исходящий от здания позади. Триян сунул руку в карман джинсов, затем прошелся по карманам пальто и понял, что оставил свой телефон в машине. Она стояла в дальнем углу парковки, неподалёку от автобусной остановки. Триян сделал ещё один глубокий вдох и двинулся в сторону своей машины. Идти было довольно далеко, но он был совсем не против побыть какое-то время наедине с собой, пройтись по улице, подышать свежим ночным воздухом. Дойдя до машины и открыв дверь, Трияну понадобилось несколько минут, чтобы найти потерявшийся телефон. «Наверное стоит закругляться и вызвать такси. Хотя нет, ещё один стаканчик я всё же пропущу. Что мне терять?» — подумал он и захлопнул дверь автомобиля. Где-то неподалёку раздался женский крик, или даже скорее громкий плач, за ним грубым мужским голосом последовала матерная речь. Триян посмотрел в сторону, откуда доносился шум. В нескольких метрах от автобусной остановки стояла чёрная машина. Из неё вышел довольно крепкий парень, вытащил девушку за волосы с заднего сиденья и толкнул на асфальт. На остановке, под навесом, стояли два молодых человека, рядом с мусорной корзиной копошилась пожилая женщина. Под оранжевым светом уличного фонаря можно было хорошо разглядеть её грязную и неопрятную одежду и практически с полной уверенностью сказать, что она бездомная. Парни под навесом, по-видимому, ждали последний автобус. «Ах ты тварь! Сука!» — громко выругался коренастый парень, что толкнул девушку на землю. Пожилая женщина начала что-то причитать, но было сложно разобрать её слова. Два парня на остановке стояли так же спокойно, будто не замечая происходящего. Девушка встала на четвереньки, пытаясь подняться обратно на ноги, когда со всего размаху получила удар ногой в живот. Она завопила от боли и согнулась, прижав коленки к груди, у бордюра. «Шлюха!» — выругался опять парень. Женщина в лохмотьях начала причитать ещё громче. «Эй! Ты что творишь!» — крикнул Триян и быстрым шагом пошёл в сторону остановки. Парень обернулся и демонстративно плюнул на асфальт. Когда Триян подошел ближе, на расстояние, достаточное чтобы разглядеть лицо человека из машины, в голове промелькнула мысль, что тот был под чем-то. Он всё время переминался с ноги на ногу, дергался, глаза его судорожно бегали из стороны в сторону. Яркие блики от света фонаря блестели в его красных стеклянных глазах с узкими зрачками. «Тебе, чё! Больше всех надо?! Иди на хер, куда шёл!» — резко сказал парень и подошёл так близко, что Триян мог чувствовать его дыхание на своём лице. «Ты давай, остепени коней! Отойди немного!» Триян оттолкнул парня и сделал шаг в сторону. «Слышь ты! Ублюдок!» Парень замахнулся и провалился в неудавшемся ударе, чуть не упав. Триян не стал пропускать мимо эту возможность и нанёс смазанный, но довольно увесистый удар в его незащищенную правую скулу. Завязалась драка. Из передней пассажирской двери машины вышел ещё один парень. Он был довольно низкого роста и худощавого телосложения. Триян в тот момент стоял к нему спиной и не заметил, как в свете фонаря что-то сверкнуло у того в руке, после чего он почувствовал острую, режущую боль в области поясницы. Последовал ещё один взмах руки, ещё удар и снова резкая боль уже чуть выше и немного правее. Худощавый парень держал окровавленный раскладной нож. «Вы что делаете, изверги!» — раздался голос женщины, что недавно копошилась в мусорной корзине. Почему-то сейчас Триян слышал её хорошо, каждое слово отчётливо врезалось в его сознание. Ноги размякли, стало тяжело удерживать вес тела. Триян сел на асфальт. Наступила секундная пауза, все замерли в каком-то замешательстве. «Уходим! Давай! Ну их всех на хер!» — прокричал худощавый парень и дернул другого за куртку. Они оба запрыгнули в машину и со свистом резины об асфальт, пуская клубы дыма из выхлопной трубы, сорвались с места и растворились в районе следующего перекрёстка, неподалёку. Девушка, поднявшись с тротуара, испуганно посмотрела на Трияна и прихрамывая, держась за живот, побежала в сторону ночного клуба, так ничего и не сказав. Два парня на остановке, стояли на месте, достав телефоны и снимая происходящее на камеру, то ли для того, чтобы потом выложить на своей страничке в соцсетях, то ли для того, чтобы завтра утром показать друзьям, возможно и по какой-то другой причине. Лицо Трияна осветил яркий свет фар. Он прикрыл рукой глаза. Подъехал автобус. «Поехали! Это последний. Потом не уедем уже. Чё-нить по дороге решим», — сказал один из парней, что стояли под навесом, и начал подталкивать другого в дверь автобуса. Второй ещё какое-то время смотрел округлыми глазами на Трияна из-за стекла, когда дверь автобуса с грохотом захлопнулась и он отъезжал от остановки. Гул его двигателя и треск при переключении скоростей слышался теперь уже где-то далеко и вскоре пропал совсем. На улице стало опять очень тихо и умиротворенно.

«Сынок! Как ты? Я бы тебе скорую вызвала, да телефона нет у меня», — сказала пожилая женщина, наклонившись над Трияном. «Ничего. Я сейчас сам вызову». Триян достал телефон из кармана пальто и набрал номер «112». Было тяжело сидеть, удерживая равновесие из-за боли в спине. Он медленно пододвинулся к фонарному столбу и прислонился к нему боком, вытянув ноги на проезжую часть. По спине шёл мокрый жар от вытекающей крови. Сердце быстро колотилось. «Алло! Ножевое ранение, автобусная остановка рядом с ночным клубом „Голая правда“. Приезжайте скорее», — сказал он диспетчеру по телефону. В глазах у Трияна начало темнеть, сперва только маленькие темные пятна возникали то там, то здесь, потом эти пятна стали больше, стали расплываться и соединяться друг с другом, как масляная краска на поверхности воды и вскоре силуэт женщины под светом фонаря совсем в них растворился. Триян выронил телефон из рук.

*******

Чёрный дым клубами стелился под ногами. Каждый его шаг заставлял дым расплываться в стороны, а потом дым снова плотно слипался и перемешивался, не оставляя даже намёка на то, что здесь только что была его нога. Триян шёл по длинному коридору со множеством дверей. Двери были сбиты из толстых досок, которые скреплялись ржавыми металлическими скобами. Сам коридор был выложен каменной кладкой и напоминал один из тоннелей средневековых замков, что показывают в исторических сериалах. Где-то в конце коридора, сквозь тьму пробивался тусклый свет, он был похож на свет от полной луны в ясную ночь, окрашивая всё вокруг в бледные сиренево-синие тона. В дали появился гул, вначале еле различимый, но с каждым мгновением он становился всё громче. Казалось, черный дым под ногами начал бурлить. Хаотично двигаясь в воздухе, он поднимался вверх, отбрасывая густые клубы в разные стороны и всё больше и больше обволакивал Трияна. Надо было бежать в сторону света, он понимал это всем своим нутром, но силы растворялись в чёрном дыме. Триян пытался бежать, но всё равно оставался на одном и том же месте. Все усилия были тщетны. Вскоре дым заполнил всё пространство вокруг. Он проник в легкие и стало совсем тяжело дышать. Триян жадными глотками отчаянно пытался ухватить остатки кислорода в воздухе. Где-то поблизости послышалось потрескивание, напоминающее искаженный электрический шум, как при поиске радиостанций на радиоприёмнике, сопровождаемое щелчками и шипением. За ним последовал хрустящий, низкий голос, всё с тем же сопутствующим шипением и треском: «Ты сейчас сдохнешь здесь, в этом дыму! Я твой единственный шанс на спасение, но я не смогу помочь без твоего согласия. Скажи, что согласен впустить меня и тогда всё это закончится, ты будешь жить дальше», — продолжил голос, больше походящий на «белый шум». Триян задыхался, сил сопротивляться больше не осталось. Набрав как можно больше воздуха, понимая, что это его последний вздох, Триян закричал: «Я согласен, впускаю тебя-я-я!» Его слова эхом разлетелись в дыму, отражаясь от каменных стен. Спустя мгновение Триян почувствовал сильное жжение в груди. Дым начал рассеиваться и ему снова стало легко дышать. «Теперь же иди на свет», — сказал потрескивающий голос, но в этот раз он исходил откуда-то изнутри, из глубины его собственного сознания. Триян посмотрел по сторонам, он хотел увидеть того, кто говорил с ним, но вокруг были лишь запертые двери. Среди них то и дело проскальзывали чьи-то безмолвные тени. Ему было не по себе здесь и решив больше не задерживаться в холодном опустошающем сумраке этого места, он направился дальше по коридору, туда, где как ему казалось, светила луна.

*******

Триян открыл глаза. С белого потолка, с потрескавшейся штукатуркой, на него смотрел круглый пыльный плафон светильника. Что-то монотонно пикало слева. Голова гудела, как после тяжелого похмелья. Триян осмотрелся. От его правой руки шла трубка капельницы, подсоединённая к пластиковой бутылке с каким-то прозрачным раствором. На груди были датчики на присосках, от них шли провода к аппарату, который издавал пикающий звук, он измерял пульс, давление и другие параметры физического состояния пациента. Осмотревшись вокруг, Триян понял, что находится в больничной палате.

В помещение вошла девушка в белом халате, подошла к кровати и наклонилась над ним. «Вы пришли в себя! Как себя чувствуете? Сколько пальцев на моей руке?» — спокойным, но твёрдым голосом спросила она, выставив ладонь вперед и загнув большой палец. «Четыре, — ответил Триян. — Бывало и получше, но в целом нормально». «К вам сейчас зайдёт врач на осмотр», — сказала медсестра, переставила перфоратор капельницы в другую бутылку, что висела рядом на стойке и торопливой походкой вышла за дверь. Спустя несколько минут в палате появился пожилой мужчина в белом халате. На кончике его носа сидели большие круглые очки. Он потрепал свои седые усы и уселся на стул, стоящий возле кровати где лежал Триян. «Откровенно говоря, я приятно удивлён, что ты уже пришел в себя. Тебя только вчера перевели из реанимации в отделение интенсивной терапии. Ты пережил клиническую смерть, сердце остановилось на полминуты, но мы смогли его снова запустить». Мужчина улыбнулся. «Ты потерял очень много крови. Хотя на твою удачу, жизненно важные органы не пострадали. Скоро будешь как новенький», — продолжил он. «Повернись на бок, хочу осмотреть швы». Триян с трудом повернулся на левый бок. «Хмм. Очень любопытно», — задумчиво сказал врач. «Никогда не видел, чтобы раны так быстро и хорошо заживали. Процесс регенерации ткани просто отличный! Думаю тебя можно уже отключить от этого аппарата. Надо будет сказать медсестре, чтобы зашла. Завтра тебя переведём в обычную палату. Да, кстати, там как раз пришёл следователь из полиции, хочет с тобой поговорить. Про такие случаи, как твой, сразу сообщают правоохранительным органам». Врач помог Трияну лечь обратно на спину. «Вечером ещё зайду», — сказал мужчина и вышел из палаты.

Триян закрыл глаза на секунду, но на самом деле прошло гораздо больше времени. «Вы спите? Зайти в другой раз? Мне сказали, Вы пришли в себя», — вдруг, неожиданно, его разбудил чей-то мужской голос. Триян открыл глаза. «Что?» «Говорю может в другой раз зайду тогда?» — повторил мужчина с папкой. Он стоял рядом с койкой и вопросительно смотрел на Трияна. «Показания дать сможете?» «Думаю да, попробовать можно», — ответил Триян. Он какое-то время рассказывал следователю что помнил о событиях той ночи, а мужчина в свою очередь то и дело делал какие-то заметки у себя в блокноте. «Да, негусто, — сказал следователь, — но возможно получится найти зацепку в интернете, если кто-то выложит видео с нападением. Посмотрим соцсети». «Поправляйтесь!» Мужчина встал со стула и направился в сторону двери. «Ах да! Чуть не забыл. Может позвонить кому из родственников или друзей? Сообщить, что Вы здесь». «Спасибо, не надо. Нет таких. Я вырос в детдоме. Меня случайно нашли на окраине города какие-то мальчишки, что играли там. Моим родителям, полагаю, я был не нужен, раз они оставили меня умирать в холодном осеннем лесу. По крайней мере, мне так потом говорили воспитатели». «Понял. Дайте знать, если что-то ещё вспомните, мой номер у Вас теперь есть», — сказал мужчина и вышел из палаты. «Родных нет. Если подумать, друзей у меня тоже настоящих нет, да и не было никогда. Всю сознательную жизнь, по сути, я был один. В детстве я тянулся к другим детям, но все считали меня странным, а в последствии я и сам начал считать себя таковым и стал сторониться людей», — подумал Триян и от этой мысли как-то защемило в груди и стало очень грустно, захотелось закурить сигарету. Но он поспешно отогнал эту идею, уже прошло несколько лет, как он бросил, бросил с трудом, это стоило ему тогда титанических усилий.

*******

Город погружался в темноту, зажигались неоновые огни рекламных вывесок. То и дело по пути попадались яркие, зелёные или красные, кресты аптек. Ветер подхватывал пустые пластиковые пакеты и другой мелкий мусор, и как бы играясь с ним, то кидал его на тротуар, то снова поднимал в воздух. Становилось прохладно. Триян шёл, закутавшись в своё пальто. Сегодня его выписали из больницы. Боль периодически напоминала о себе внизу спины во время ходьбы, но в целом он чувствовал себя хорошо. По крайней мере физически. Однако с того момента, как он очнулся в больнице, по какой-то причине, тоска и грусть стали его постоянными спутниками. Через неделю нужно было снова выходить на работу и опять всё по новой, начнётся круговорот бесцельно прожитых дней, наполненных мелкими делами и заботами, которые съедают всё время, дни эти станут неделями, а недели превратятся в пустые года. Он задыхался от одной мысли, что вся его жизнь состоит из этих пустых дней, одиноких, лишенных особого смысла. Казалось он живет чьей-то чужой жизнью, а не своей, но даже её не хотелось прожить бесцельно. Триян многое переосмыслил пока лежал в больнице, он пытался найти цель в своём существовании, но поиски эти не давали никакого результата. Эта тщетность ещё больше подталкивала его на путь саморазрушения. Наполненный этими мрачными мыслями, Триян зашёл в небольшой супермаркет возле дома. Единственное что он там купил, была бутылка крепкого алкоголя и пачка сигарет. Выйдя из магазина, он нырнул в тёмный двор. Как всегда, уличные фонари здесь не горели. Триян зашёл в подъезд, сел в лифт и нажал кнопку последнего, двадцатого этажа. Поднявшись наверх, он прошёл мимо двери своей квартиры и направился прямиком на лестничную клетку, которая вела на крышу дома. Ключ от запертой двери уже давно имелся, поэтому миновать это препятствие не представило никакого труда. Дверь с грохотом захлопнулась за ним, звук спустился небольшим эхом по полутёмным одинаково безликим этажам.

Триян подошёл к краю крыши, открыл бутылку и сделал большой глоток из горлышка, после чего поджёг сигарету и глубоко затянулся. Откашлявшись с непривычки, он стоял и смотрел на огни ночного города, которые то и дело подмигивали ему светом от фар проезжающих внизу машин. Выпуская густые клубы табачного дыма в холодный осенний воздух, Триян чувствовал как немного кружится голова. Он часто приходил сюда, особенно в те дни, когда настроение было совсем паршивым. Белый свет от рекламной надписи, установленной на крыше соседнего дома немного освещал его, отбрасывая тень назад. Он сделал ещё один глоток и немного сморщился от крепости напитка. Где-то за его спиной раздался опять этот странный потрескивающий, как хруст веток, голос: «Ну что, я думаю нам можно отправляться в путь». Триян обернулся. Позади никого не было, только его тень на крыше дома. Какое-то время она оставалась нормальной и вдруг стала увеличиваться в размере. От неё отделилась вторая тень, — силуэт, который не имел какой-то чёткой формы. Триян резко отвернулся и посмотрел перед собой, судорожно ощупывая руками бока. Убедившись что никого рядом нет и его бока находятся на том же месте, что и всегда, он снова повернулся назад. Вторая тень медленно поплыла по крыше, переползла на стену тех-помещения лифтовой шахты и немного увеличилась в размере. Тут она обрела форму, из тени что-то вышло и направилось в сторону Трияна. Это был какой-то коричнево-серый сгусток, похожий на неправильный овал или, скорее даже, кляксу на бумаге. У фигуры не было чётких граней. Её очертания, резкими пульсациями, постоянно меняли форму, издавая знакомый треск и шипение. Руки и ноги заменяли какие-то отростки, напоминающие щупальца, шеи тоже не было. На подобии лица торчал маленький острый нос, а узкие треугольные глаза светились хищным, ярко-алым светом. Трияну на секунду показалось, что тело существа было собрано из мелких веток, переплетенных между собой, которые издавали хруст при каждом его движении. «Что за чертовщина!» — подумал он, зажмурился и снова открыл глаза. Существо никуда не исчезло, оно теперь стояло прямо перед ним на расстоянии вытянутой руки. «Когда ты умер, хоть и всего на тридцать секунд, мне хватило этого времени, чтобы подселиться к тебе. Ты меня сам пригласил», — сказало существо и расплылось в ухмылке, оголив ряд острых гнилых зубов. «У тебя особенная кровь, да и не только она особенна. Я очень долго искала эту возможность и наконец нашла подходящего носителя. Да-а-а, я сразу почувствовала необычный запах твоей крови, ещё тогда на автобусной остановке. Решила задержаться возле тебя, — продолжило существо. — Вместе мы сможем преодолеть эту грань». Триян стоял в оцепенении, не понимая, что происходит. Как в те мгновения, когда ему являлись видения или сны, сейчас он тоже не мог понять где заканчивается реальность, а где начинается сновидение. «Может быть я напился и уснул на крыше?» — промелькнуло у него в голове. Бутылка выпала из руки и с дребезгом разбилась. Этот звук встряхнул его сознание и вывел из оцепенения, дав понять, что это не сон. «Кто ты?» — единственное что пришло на ум в тот момент и Триян выпалил: «Кто ты?» «У меня нет имени, как и определённой формы, я тебе являюсь так, как ты меня представляешь себе. Я рядом и далеко, одновременно. Я уже существую столетия, здесь и за гранью этого мира. Ты не сможешь всего понять, так как дух твой был в темнице твоего разума все эти годы. Может быть со временем ты всё поймёшь. Чтобы тебе было проще, можешь называть меня сущность». «Сущность», — повторил шепотом Триян. Казалось нужно было просто сильно ущипнуть себя и проснуться. Его мозг с бешеной скоростью перебирал различные логические объяснения происходящему. Сердце готово было выскочить из груди, его удары молотом отдавали в висках. «Ну ладно, хватит пустых разговоров. Пойдём со мной, я открою тебе новый мир. Другую жизнь. Ты же ищешь в своей жизни смысл, цель? Я дам тебе её», — сказала сущность. Под ногами Трияна пространство раздвинулось, как если бы кто-то разорвал ткань руками, и образовалось чёрное, как космос, пятно. Оно было наполнено чем-то похожим на жидкость, по поверхности которой шла бесконечная черная рябь. Существо снова стало тенью на рубероиде, покрывающем крышу дома. Триян мысленно представил невероятную возможность начать другую жизнь и в этот момент почувствовал толчок, их тени соединились и он провалился в черную бездну. Раздался громкий хлопок и наступила тишина.

Слышался гул машин, проезжающих где-то внизу. Возможно кто-то торопился домой с работы, кто-то ехал по другим делам. Люди заходили и выходили из супермаркета. Город продолжил существовать своей привычной жизнью. На крыше лежали осколки стекла на которых ещё жил запах алкоголя, порванная этикетка на разбитой бутылке шелестела на ветру, который подхватил вверх и разобрал на маленькие искры, недокуренную сигарету.

*******

Пространство разорвалось, в тишине ночного леса раздался громкий звук, похожий на удар грома после разряда молнии, на земле появилась чёрная точка. Рослый лось, который добывал себе пропитание у края небольшой заводи встрепенулся и поскакал в глубь леса, сопровождаемый хрустом сухих веток и опавших листьев под его копытами. Увеличиваясь в размерах, на земле образовалась пятно, наполненное чёрной жидкостью с рябью на поверхности, из неё появился Триян. Он почти упал, потеряв равновесие, но вовремя выставил руки назад и плюхнулся на пятую точку. Было полнолуние, на чистом безоблачном небе горели тысячи звезд, ярких и не очень. Триян посмотрел на чёрную жидкость, она была настолько тёмной, что даже луна не отражалась в ней, казалось, что тьма её засасывает и поглощает любой свет вокруг себя. Вскоре жидкое пятно начало уменьшаться в размерах, пока не стало совсем крохотным, после чего оно совсем исчезло, издав громкий хлопок. Ничего больше не указывало на то, что здесь произошло, даже трава в том месте осталась непримятой. Триян пощупал лицо, одежду, он был совершенно сухим. Голова немного кружилась и подступала тошнота, казалось что его сейчас вырвет, но вскоре это чувство понемногу начало отступать. Он ещё какое-то время сидел, опираясь на руки и тяжело дышал. Наконец голова перестала кружиться и гудеть, Триян нашёл в себе силы подняться на ноги. Он осмотрелся, глаза уже привыкли к темноте и под ярким светом полной луны представилось возможным увидеть заводь неподалёку, несколько поваленных на землю деревьев с торчащими в разные стороны ветками и небольшую тропу которая огибала заводь и уходила в лес. «Чёрт побери! Где я? Что произошло?» — спросил себя в мыслях Триян, но не смог дать ответа ни на один вопрос. Сейчас у него в голове было много и других вопросов, но каждый оставался без ответа. Далее гадать о происходящем не представляло никакого смысла, он встал, отряхнул пальто и пошёл по тропе, в надежде, что она выведет его хотя бы к каким-то ответам.

Триян шёл не спеша, ведомый тропою в неизвестном направлении, размышляя о событиях этой ночи. Он даже предположил, что умер тогда в больнице и этот место, что-то вроде его личного чистилища, но поразмыслив отказался от этого предположения. Единственное в чём он сейчас был уверен так это то, что всё вокруг реально, это не сон и не видение. Он здесь, сейчас, и он шагает по лесной тропе, дышит этим свежим прохладным воздухом. Никогда до этого ему так легко не дышалось. В городе, где он жил, воздух был совершенно другой, с примесью выхлопных газов и пыли. Триян ещё долго шёл по петляющей между деревьями тропе, терзаемый вопросами и всевозможными догадками и не заметил как лес начал постепенно редеть, а дорога становиться шире и ровнее. Вскоре он увидел маленькие огни вдали. Они мелькали между верхушками деревьев, которые плавно колыхал ветер. Триян ускорил шаг и ещё немного пройдя по тропе, вышел из леса. За небольшим полем, перед ним предстал огромный замок, с башнями, широкими воротами и мостом через ров. Было сложно разглядеть все детали в темноте, но тем не менее строение выглядело грандиозно. Чёрные башни с огоньками возвышались над исполинскими стенами. Триян встал, как вкопанный, и не зная что делать дальше, просто стоял и таращился на замок. Было видно, что на его стенах ходили люди с факелами в руках. В некоторых маленьких окнах башен мерцали оранжевые огни. Тишину нарушил вой волка. Он протяжным эхом пронёсся по лесу и стих. Вой был очень громкий, надрывной, граничащий временами с рыком. Он действительно напоминал вой волка, но издавало его совсем другое существо. Люди на стене замка застыли. Было понятно, что они тоже услышали его. Вой снова повторился, ещё громче, яростнее и уже где-то ближе. «Нам пора уходить отсюда», — раздался в голове у Трияна шипящий голос, сопровождаемый треском. «Тебе надо аккуратно пройти незамеченным к замку, вон с той стороны». Триян на подсознательном уровне увидел направление, куда голос предлагал двигаться, как будто тот не сказал, а пальцем указал ему путь. «Черта с два, я туда пойду пока не пойму какого хрена здесь происходит и где я вообще!» — подумал Триян, мысленно обращаясь к голосу. Его тень, отбрасываемая лунным светом на тропу, разделилась на две части и перед ним появилась сущность. Её глаза зловещее горели алым в тени деревьев при свете луны. «Сейчас мы не в твоём мире. Свой мир ты можешь забыть. Здесь всё по-другому, другие законы и правила. Поэтому лучше прислушайся к моим советам!». «Хорошо, давай попробуем, кто бы ты не была, но при условии, что ты мне всё объяснишь потом», — сказал Триян. Ему было страшно, но одновременно очень любопытно, что произойдет дальше. Ничего не сказав, сущность снова стала тенью на земле, которая приблизилась и, запрыгнув в тень Трияна, соединилась с ней в одно целое. Он почувствовал как его тело начинает неметь. Потом все его мышцы наполнились кровью, сердце начало быстро биться. Триян ощущал небывалый прилив сил. Казалось, можно было свернуть горы на своём пути. Телом Трияна овладевала сущность. Он хотел сопротивляться, но было очень сложно противостоять чужой энергии, что, как потоп, заполняла его плоть и сознание. В конце концов он перестал упорствовать и решил довериться сущности ещё раз, тогда ведь в сумрачном коридоре с дымом она его не подвела, он остался жив. В любом случае, сейчас других идей, что ему делать дальше у Трияна не было. «Да-а-а, хорошо-о-о, не надо сопротивляться, от этого труднее нам обоим», — прошипел голос с удовлетворением в голове и, свернув с тропы, Триян пошёл быстрой походкой в сторону замка. Он ступал твердо и уверенно, но по какой-то причине его шаги не издавали звуков, как будто ноги совсем не касались земли.

Триян остановился у рва, который окружал стены замка. Он без труда преодолел его вплавь, вскарабкался по крутому берегу и подошёл вплотную к каменной стене. «Нам туда, наверх! Вон в то окно!» — сказал голос сущности. «У тебя есть лестница?» — с насмешкой подумал Триян. Он уже стал привыкать общаться со своим новым спутником в голове, через мысли, без слов. «Она нам не понадобится», — прозвучал в ответ трещащий голос и энергетический импульс прошёл по телу Трияна, начиная с головы и заканчиваясь в кончиках пальцев рук и ног. Он подпрыгнул где-то метра на два вверх, вцепился в щель между гладкими обтесанными камнями, потом, подобно пауку, пополз по стене в направлении окна. Триян опьянел от ощущения этой силы и наслаждаясь этим, взбирался всё выше по отвесной стене замка. Он был пленён сущностью, но почему-то именно сейчас, наверное впервые в жизни, чувствовал себя абсолютно свободным. Добравшись до окна, Триян вырвал железную решетку вместе с оставшимися на ней частями камня и бросил вниз. Она глухо ударилась о землю рядом со рвом. Триян пробрался внутрь. Это была оружейная комната. На стене висели разного рода доспехи и металлические шлемы, рядом, в несколько рядов, стояли алебарды. В другом углу находились топоры. Внимание Трияна привлекла стойка с мечами. Он подошёл ближе, чтобы рассмотреть их получше. «Мечи понравились? Хорошо, пусть будут мечи», — сказал голос и руки Трияна начали не по его воле быстро перебирать рукояти клинков. «Этот дерьмовый, этот ржавый весь, этим вообще только в заднице ковыряться», — говорила сущность, бросая руками Трияна неподходящие мечи, со звоном на каменный пол. «А вот этот подойдет!» — сказал голос и Триян вытащил из ножен небольшой меч. Его клинок был длиною около метра, и имел двустороннюю заточку, навершие рукояти, туго перевязанной кожаным шнурком, украшало кованное кольцо серебристого цвета, внутри кольца была пята, изображающая голову льва. «Он какой-то особенный?» — спросил Триян, вертя меч в руке. «Нет, просто острый». Сущность начала смеяться своим гаркающим смехом. «Остальные все тупые», — продолжила она, не переставая смеяться своим противным, как скрежет вилки о тарелку, смехом. Было непонятно, издевается сущность или это был действительно единственный заточенный меч во всей оружейной, но Триян взял именно его. Он убрал меч обратно в ножны, не забыв заодно прихватить кожаный ремень на пояс. «Теперь надо переодеться. В твоей одежде ты будешь привлекать много ненужного внимания», — сказала сущность и подтолкнула Трияна в сторону. Он поднял со скамьи серую льняную рубаху со шнуровкой на груди. Рядом лежали штаны и чёрная накидка с капюшоном. «Подойдёт, — сказала сущность. Сапоги возьмешь вон там!» Она мысленно указала на противоположный угол комнаты. Триян скинул своё пальто и переоделся. Всё было в пору, кроме стоптанных кожаных сапог. Они болтались на ногах и от них жутко воняло потом. Триян нашёл какой-то рваный мешок и, сложив в него свою прежнюю одежду, засунул его под скамью у стены. За дверью послышались чьи-то шаги и голоса. Он подошёл к окну и, цепляясь пальцами рук за выступающие края образующих стену камней, быстро скользнул вниз. Далее его тень так же ловко пересекла ров и растворилась в темноте.

*******

Лучи восходящего солнца пробивались сквозь ночное небо, озаряя горизонт розово-пурпурным светом. Ночь медленно отступала, давая дорогу новому дню. В воздухе чувствовалась прохлада, небо было чистым, без туч и облаков, поэтому день обещал быть тёплым. Где-то поблизости голосили первые петухи. Триян стоял возле небольшой деревушки, на окраине леса, в ней было всего несколько десятков домов. Он чувствовал себя разбитым и валился с ног от усталости. «Теперь ты сам по себе, мне надо отдохнуть. Много энергии я потратила на переход в этот мир и на тебя. Не тревожь меня без сильной надобности», — сказала сущность и, после этих слов, Триян снова почувствовал себя самим собой. Он до сих пор не мог поверить в происходящее, но он так устал, что думать совсем больше не хотелось. А хотелось просто упасть, выспаться и проснуться снова в своей квартире на диване, у телевизора. Он огляделся. Неподалеку, на краю деревушки стоял небольшой деревянный сарай. Оттуда доносился цокот копыт и ржание лошадей. «Наверное, это конюшня», — подумал Триян и направился к строению. Он подошёл ближе и осмотрелся. На узкой улочке между домов, стены которых белели в лучах восходящего солнца, никого не было. Он аккуратно дотронулся до ручки и начал медленно тянуть перекошенную деревянную дверь на себя. На удивление, даже не скрипнув, она приоткрылась. Триян зашёл внутрь. За деревянными ограждениями стояло четыре лошади. Они мирно пожёвывали сено и даже не подёрнули ухом, когда он проник в небольшую конюшню. Немного дальше, в самом конце была пара свободных денников. Триян прошёл мимо лошадей, наклонился и прополз под толстой доской в один из них. Зарывшись в небольшую кучу сена в углу, он закрыл глаза. Ему снились лошади, запах свежего сена и петухи, белые стены домов в лучах утреннего солнца.

Глава 3. Зверь

Полная луна висела на ночном небе, освещая небольшую деревушку на окраине леса, сегодня, казалось она была ярче чем обычно. В окнах домов горел свет, но не во всех, в некоторых уже было темно, хозяева спали. Из труб на крышах шел дым от печей. Осенние ночи становились всё прохладнее. Это было поселение дровосеков, они жили здесь семьями, с детьми, женами, промышляя рубкой леса, который рос на земле принадлежащей князю Вацлаву. До обеда они валили деревья, потом собирали и отвозили их на повозках в своё поселение, где обрабатывали древесину. Уже после этого, по требованию, отвозили её в Л'адогожъ, — город, находящийся рядом, во главе которого стоял замок, из которого и вёл свое правление князь. Лесорубам платили небольшие деньги, но на скромную жизнь их хватало.

Не по протоптанной тропе, а между зарослей кустарников и деревьев, что росли в лесу, к деревне дровосеков быстро приближалась чья-то тень. Она двигалась стремительно, иногда опускалась на четвереньки, перепрыгивала через овраги и валежник, движениями своими напоминая дикое животное. Тень была похожа на взъерошенную собаку или волка, но была намного больше ростом. Ещё одной особенностью было то, что время от времени она останавливалась и вставала на задние лапы, поворачивала свою большую морду с острыми ушами, которые двигались, улавливая малейшие звуки, и с фырчаньем нюхала воздух, засасывая его в большие чёрные ноздри, которые могли различить всё разнообразие окружающих запахов. Она будто охотилась, выискивая из них нужный.

*******

Их дом стоял на самом краю деревни, почти рядом с лесом. В небольшой комнате, у каменной печи, на кровати лежала маленькая девочка. Её мать сидела подле на углу кровати и рассказывала ей какую-то сказку на ночь. В той же комнате, под тусклым светом лучины, за столом сидел отец семейства, он небольшим ножом вырезал фигурку из дерева. «Ой!» — вскрикнула девочка. Она испуганно посмотрела на мать. «Что такое, милая? Неужели история такая страшная?» — спросила женщина и нежно поправила девочке волосы. «Нет мама, там кто-то за окном». Женщина повернулась к окну и краем глаза уловила движение снаружи. Где-то рядом с домом раздавалось тяжелое дыхание и фырчанье. «Там кто-то возле дома, сходи посмотри, что надо-то в такой поздний час», — обратилась женщина к своему мужу. Мужчина нехотя встал со скамьи и молча направился к двери. Открыв дверь наполовину, он вскрикнул и пропал в темноте, будто неведомая сила вытащила его из избы на улицу. Снаружи раздалось рычание, звуки рвущейся на части плоти и клацанье чьих-то зубов. Женщина обняла девочку, они сидели прижавшись к друг другу на кровати, не издавая звуков. Дверь с грохотом распахнулась и на пороге появился зверь. Существо стояло на задних мускулистых, выгнутых назад, обросших шерстью, лапах, туловище тоже было покрыто серой шерстью, оно по форме немного напоминало человеческое, но необыкновенно большого размера. Вместо рук у зверя были здоровенные мохнатые лапы с пятью толстыми пальцами и длинными когтями. Существо имело вытянутую морду, как у волка. Она была непропорционально большой, если сравнивать с этим животным. Из широко открытой пасти торчали четыре белых клыка, по которым стекала кровь, далее вниз по длинной шерсти подбородка, с которого она крупными каплями падала на пол. Большие оранжевые глаза враждебно смотрели на женщину с ребёнком.

Комната наполнилась детским плачем и криком женщины, закрывающей собой девочку. Потом раздалось рычание, и снова звуки от зубов вгрызающихся в плоть и когтей рвущих её на части. Несколькими мгновения позже крики прекратились и стало тихо. Зверь выбежал на улицу и издал протяжный вой. Прыжками, на четырёх лапах, он начал двигаться в сторону леса. Раздался громкий звук, похожий на гром, но молний на чистом звёздном небе не было. Уже практически у леса существо остановилось, услышав необычный звук и начало принюхиваться, озираясь по сторонам, оно почувствовало какой-то новый запах, совершенно не свойственный для этого места. Зверь породил длинный, граничащий с рёвом вой и направился в сторону незнакомого запаха.

*******

Не успев погрузиться полностью в глубокий сон, Триян очнулся от каких-то криков и шума на улице. Он вскочил с земли, всё ещё не понимая где находится. Это была всё та же маленькая конюшня. Отходя от своего мимолетного поверхностного сна про лошадей и белые дома, начиная понемногу припоминать странный круговорот событий вчерашнего дня, Триян стряхнул с себя сено и медленно подошёл к двери. Прислонившись к ней лбом, он попытался разглядеть через щель между досками, что происходит снаружи. Были слышны голоса мужчин и женщин, но языка, на котором они говорили, он не понимал. Что-то происходило за домом, который стоял возле конюшни, но отсюда ничего не было видно. Триян тихонько приоткрыл дверь и вышел на улицу. Он решил обойти дом с левой стороны и посмотреть, что случилось, хотя что-то подсказывало ему, что этого лучше не делать. Пригнувшись под окном, Триян прошёл вдоль стены дома и осторожно выглянул за угол. Во дворе, возле крыльца стояли люди, на земле лежал мужчина весь в крови, буквально разорванный на части, его грудь была исполосована глубокими следами от больших когтей. Триян отвернулся, зажмурившись. «Какого хрена!» — выругался он в мыслях и попятился назад. Проходя боком мимо окна, он зацепился взглядом за то, что увидел внутри и застыл камнем. Триян не мог пошевелить ни ногами, ни руками, даже губами, просто стоял и смотрел на изувеченные тела ребёнка и женщины, что лежали за окном, в комнате. Он в своей жизни не видел ничего ужаснее, кровавее. Громкий, неожиданно возникший детский крик встряхнул его сознание, выведя его мысли из окровавленной комнаты дома. Триян оглянулся, из-за угла дома выглядывал мальчишка, он что-то кричал и показывал на него пальцем. Вскоре появился мужчина и тоже стал что-то кричать, широко махая руками. Триян понял, мешкать было больше нельзя, и побежал в сторону леса. Рядом с конюшней у дома появились ещё люди, они все что-то кричали ему в след, но он не мог понять их речь. Не оборачиваясь, Триян добежал до леса, спрятался за первое попавшееся дерево и, затаившись, посмотрел в сторону домов. Группа людей, вооружённых вилами и палками, шла через поле, направляясь к лесу. Они были довольно далеко и вряд ли могли его видеть. «Чёрт побери!» — вслух выругался Триян и пустился в бегство дальше, в глубь лесной чащи.

Он бежал уже долго и наконец решил остановиться. Триян повернулся назад и стоял неподвижно, прислушиваясь к звукам и пристально смотря сквозь густые ветви лип, что окружали его. «Надеюсь они передумали идти за мной так далеко, в конце концов ничего плохого я им не сделал», — подумал он, оглядываясь по сторонам, потом пошёл дальше, раздвигая руками поросли полуголых кустов. Под ногами шуршали жёлтые листья. На его глазах они падали с веток деревьев и, кружась, плавно опускались на землю. Невероятно вкусный лесной воздух отдавал корой деревьев, сыростью и запахом листьев, которые вобрав в себя почти все цвета солнца, делились теперь ими с глазами Трияна. Красные, желтые, багровые, местами совсем поржавевшие деревья немного покачивались на ветру, издавая шелест, который уходил куда-то вверх, в самую синеву осеннего неба. Триян шёл сам не зная куда, пиная листья под ногами и вспоминая картины леденящего ужаса, который ему довелось увидеть в деревне. Вдруг он услышал ржание лошади и цокот копыт, где-то совсем рядом. Очень тихо, стараясь не наступать на хрустящие палки и листья под ногами, Триян пошёл в сторону этих звуков. Он всё ещё боялся, что это могли быть люди, которые шли за ним из поселения в сторону леса. Деревья начали немного редеть и Триян оказался возле протоптанной дороги. Он не спешил выходить на неё, оставаясь скрытым за деревьями и кустами. По дороге медленно шел чёрный конь, он был совершенно один, на нём было седло и одета сбруя, что явно указывало на то, что он не дикий. Поняв, что кроме коня никого поблизости нет, Триян вышел из леса на дорогу и присмотрелся к нему. Конь совершенно не обратил на него внимания, спокойно продолжив свой путь. Его кожаное седло было разукрашено орнаментом, в центре которого был герб в форме щита, изображающий с одной стороны голову медведя, а с другой дуб с раскинутыми в стороны ветками. Изображение было опоясано какими-то красными драгоценными камнями, напоминающими рубины. Внезапно слух Трияна уловил какие-то звуки, доносящиеся из леса. «Похоже, что конь пришёл именно оттуда», — подумал он. Трияну показалось, что он услышал чей-то плач или стон. Он прошёл немного по дороге, затем свернул обратно в лес, всматриваясь сквозь деревья и прислушиваясь к звукам. Триян шёл очень медленно и осторожно, стараясь не выдавать своих шагов. Чуть дальше на небольшой лесной опушке он увидел мужчину, тот стоял на коленях, закрыв лицо ладонями. Одет он был хорошо. На голове у него была шапка, отороченная соболем, которую он вдруг снял и небрежно кинул на землю, потом встал, отстегнул своё корзно и повесил его на сук старого большого дуба, что великаном возвышался посреди лесной опушки. Человек подтянулся руками за толстую ветку дерева, встал ногами на сук, наступив грязными сапогами на своё синее шелковое корзно. Присмотревшись получше, Триян увидел, что на одной из веток дуба завязана верёвка с приготовленной петлей. Мужчина просунул в неё голову и оттолкнувшись ногами от сука, повис, болтаясь из стороны в сторону в затянувшейся на шее петле. Он начал кряхтеть и дёргать ногами. Недолго думая, Триян подбежал к дубу, подтянулся за ветвь и, встав на тот же сук, держась одной рукой за ствол дерева, достал другой свой меч из ножен и с размаху разрубил им натянутую верёвку. Мужчина упал на землю, всё ещё рефлекторно держась побелевшими пальцами за узел вокруг шеи. Триян спрыгнул с дерева и, опустившись на одно колено, наклонился над человеком. Тот смотрел на него серыми глазами, всё ещё мокрыми от слёз, в их взгляде чувствовалось много боли, сожаления и страха. Человек на земле был младше Трияна, не старше лет двадцати пяти на вид, среднего телосложения. На его овальном лице красовались, аккуратно подстриженные, тонкие чёрные усы и небольшая бородка, по форме напоминающие якорь. Человек ослабил руками петлю на шее, приподнялся, сел на землю и начал что-то говорить. Речь его казалась как будто бы знакомой, но Триян не мог понять ни слова. Вдруг сильно заболела голова, так сильно, что он обхватил её руками и зажмурил глаза, потом боль начала потихоньку отступать, а на её месте в голове стали появляться слова, которых он раньше не знал. Вначале Триян мог выхватить и понять какие-то редкие слова из речи человека, потом понятных слов стало всё больше и в какой-то момент новые слова объединились и слились в понятное ему от начала и до конца предложение: «Что с тобой?» — спросил человек и, недоумевая, посмотрел на Трияна. «Ничего, просто голова болит», — ответил Триян на чужом языке, но теперь для него он звучал так, будто он говорил на нём с самого детства. «Не благодари», — раздался шипящий голос в голове, сопровождаемый свойственным ему потрескиванием.

«Зачем ты это сделал? Зачем? Кто тебя просил? Ты не понимаешь! Это всё моя вина, моя! Мне нет места на этой земле, моё место в аду, за всё что я совершил. Я не хотел этого! Ты мне веришь?!» Юноша схватил Трияна за рубаху. «Веришь или нет, я, честно, ничего этого никогда не хотел!» — сказал он. «Верю», — совершенно не понимая о чём идёт речь, сказал Триян и аккуратно оторвал руку человека от своей груди. «Не нужно было тебе резать веревку! Не нужно! Как мне теперь жить…» Глаза юноши наполнились грустью и сожалением. «В следующий раз я непременно возьму с собой тупой меч», — сказал Триян, по-доброму, пытаясь немного пошутить и снять напряжение в беседе. Хотя шутка получилась так себе, но это сработало. «В следующий раз?» — спросил юноша и на его лице появилась тень улыбки. На дороге послышался стук копыт и чьи-то голоса. Триян снял с шеи молодого человека петлю с обрезанным лохматым концом верёвки и выкинул её подальше на ковёр из бордовых листьев. «Думаю тебе это больше не понадобится», — сказал он, встал и, протянув руку юноше, помог подняться ему с земли. Услышав топот копыт прямо за спиной, Триян обернулся. К ним подъезжали три всадника на лошадях. Один из них держал коня на привязи, того самого, что повстречался Трияну на дороге. На поясах у людей висели мечи в ножнах. У последнего всадника за спиной был лук со стрелами. Увидев меч в руке Трияна, один из них лихо спрыгнул с коня и достал меч из ножен. «Отойди от него, холоп! А то сейчас порублю!» — крикнул он, обращаясь к Трияну. Триян сделал напряженный шаг назад и вложил меч в обе руки, но не поднял его острием вверх. «Спокойно! Он со мной. Меня скинула лошадь, испугавшись дикого кабана, этот добрый человек мне помог. Так что убери оружие», — повелительным тоном сказал юноша. Всадник убрал меч и так же лихо запрыгнул обратно на коня, как и слез с него. «Отец Ваш отправил нас найти Вас, господин Яволод. Сказал в лес Вы поехали, на прогулку. Мы Вашего коня увидели одного, на дороге, уже было испугались, не случилось ли чего». «Всё в порядке. Езжайте обратно в город, коня моего тоже заберите, мы дойдём пешком. К обеду думаю успеем. Скажите отцу, сегодня у нас будет гость». «Ясно, господин Яволод». Мужчина громко свистнул, все трое развернули коней и трусцой поскакали из леса, третий всадник увёл за собой коня Яволода на привези. «Как ты уже наверное понял, меня зовут Яволод. А твоё имя?» «Триян». «Хорошо Триян, пойдем, здесь уже действительно более нечего делать», — сказал юноша и они направились в сторону дороги.

В небольших лужах, на широкой протоптанной тропе, полной ухабами, отражалось серебристое небо. Ветер нагнал тучи, затянул его серой пеленой, не оставив и следа от утреннего разнообразия ярких красок. Даже деревья, которые еще недавно были полны золота, стали теперь какими-то блёклыми и унылыми. Судя по всему, скоро должен был начаться дождь. Триян и Яволод шли молча. Один всё ещё пребывал в недоумении и удивлении от нового мира куда попал, другой в каком-то неловком смущении от всей сложившейся ситуации. Каждый из них был погружён в свои мысли. «Неужели я теперь останусь здесь навсегда и это теперь мой мир, к которому надо привыкнуть и научиться жить по его правилам», — эта мысль не давала покоя Трияну. Он никак не мог принять всё случившееся с ним за последние сутки. Триян безрезультатно пытался получить ответы от сущности, но она молчала. Ещё недавно он был там, а теперь он здесь, совсем один и совсем потерян. Хотя к одиночеству Триян уже давно привык, но сейчас оно чувствовалось совершенно по-другому, намного глубже. «Твой акцент очень необычный. Откуда ты?» — нарушив неловкую тишину, спросил Яволод. «Я не помню». Трияну ничего лучше не пришло на ум. Яволод вопросительно посмотрел на него. «Я хотел сказать, что вообще ничего не помню, ни как попал в лес, ни откуда я, кто я такой, вообще ничего, — сказал Триян. — Только своё имя помню». «Наверное ты ударился головой или тебя ударили, возможно разбойники напали на тебя. На этом тракте иногда такое бывает. Грабят купцов, везущих товар в Л'адогожъ на продажу. Поэтому голова у тебя тогда и болела, когда ты смотрел на меня пустыми глазами, а потом схватился за лоб. Да, это всё объясняет!» — собрав все необъяснимые элементы в понятную логическую цепь событий, воодушевлённо сказал Яволод. «Возможно и так», — сухо ответил Триян. «Значит вот что мы скажем, когда прибудем в город. Ты купец родом из Нюрберии, страны на севере. Эти люди здесь очень редкие гости, тем более сейчас, когда приближается полномасштабная война с Траумэ, они сторонятся всего этого и держат нейтралитет, впрочем как и весь север. Это объяснит твой странный акцент. Скажешь ты купец, вёз ткани и одежду из Ильметии, тебя ограбили и забрали товар. Главное, не упоминай ничего про то, как и где ты меня нашёл». «Хорошо, именно так всё и скажу». Триян кивнул головой и немного улыбнулся, ему понравилась его новая легенда. Это было намного лучше, чем говорить всем, что он ничего не помнит.

Лес закончился и дорога начала плавно петлять через небольшое поле, уходя в даль и упираясь в город, окруженный крепостными стенами замка, увенчанного четырьмя главными башнями с конусообразными крышами, покрытыми бурой черепицей. Помимо них чуть далее из-за стен выглядывали башни поменьше с цветными крышами разной формы. Теперь, при свете дня, замок выглядел намного величественнее, чем запомнился Трияну прошлой ночью. Каменные стены были высоки, наверное метров двадцать не меньше. Наверху стен торчали квадратные зубья бойниц из ровно уложенных рядами камней. Через защитный ров с водой был перекинут большой деревянный мост с перилами, позади которого распахнулись огромные двухстворчатые ворота, сделанные из широких дубовых досок, стянутых черной металлической пластиной в нескольких местах. Толстые цепи крепились к мосту и уходили в отверстия на стене выше, рядом над входом развивались красно-зеленые флаги с изображением герба княжества, на котором был нарисован медведь и дуб. Пройдя через поле, Триян и Яволод зашли на мост. По нему мимо них проходили люди, лошади, запряжённые полными обозами. Какие-то проезжали в город, другие направлялись обратно. На мосту было много людей в это время дня, торговцев, солдат, простых крестьян и ремесленников. Все они хаотично двигались по мосту, ведомые своими делами и заботами. По какой-то понятной только им схеме, охранники у ворот останавливали некоторых людей, направляющихся в город и о чём-то расспрашивали их. Повсюду ходили слухи о надвигающейся войне, это делало стражников более бдительными. Они были одеты в длинные кольчуги, почти до колен, и высокие сапоги. На их головах блестели начищенные шлемы со шпилями. На поясе у каждого имелся длинный двуручный меч. Рядом, у стены главных ворот, были прислонены их щиты и копья. Один из стражников уже было хотел остановить Трияна, но увидел Яволода. Тот жестом показал ему, что Триян вместе с ним и они оба беспрепятственно прошли внутрь, оказавшись на большой площади. На ней раскинулось много прилавков с разнообразными товарами, начиная от пряностей и заканчивая оружием. Везде сновал народ, где-то слышалась музыка и песни уличных музыкантов. За площадью располагались длинные двухэтажные деревянные дома с большими окнами и соломенными крышами. Между ними проглядывались узкие, вымощенные гладкими камнями улочки. «Добро пожаловать в Ладогожъ! — сказал Яволод. — Как же я люблю этот город!» Триян промолчал, но его глаза выдавали удивление и искренний восторг. «Поверь мне на слово, тебе здесь понравится. Идём за мной, не отставай! На этих улицах очень легко заблудиться» — сказал Яволод и ускорил шаг. Триян поспешил за ним, стараясь не потерять его из виду, но в тоже время, не упуская возможности рассмотреть людей вокруг, их одежду, жесты, каменные здания и разного рода строения из дерева, попадающиеся по пути закоулки и таверны, даже неровно уложенные камни под ногами, о которые он то и дело спотыкался. Через какое-то время они вышли на дворцовую площадь, где перед ними предстал и сам дворец князя, точнее каменная стена со смотровыми башнями по обоим углам, которая его ограждала от остальной части города. На дворцовой площади тоже расположились разного рода торговцы и ремесленники. У входа, что находился рядом с одной из башен, стояла вооружённая стража. «Нам сюда», — сказал Яволод.

*******

На улице начался дождь, все люди стали спешно, в суете, закрывать свой товар и прятаться под разноцветными навесами установленных на площади шатров. Небо было тёмным, солнечные лучи не могли пробиться сверху через плотный покров туч, на улице стало темно, но не так, как это бывает при приближении ночи, всё вокруг приобрело тысячи оттенков мягкого, обволакивающего тёмно-серого цвета. Начался дождь. То и дело порывы ветра подкашивали капли воды в сторону, заставляя их барабанить о подоконник. Триян стоял у открытого окна, рассматривая город сверху из комнаты, которую ему выделил Яволод. Она находилась практически под самым куполом одной из смотровых башен на территории дворца. Выше неё располагался только пост дозорных, шаги которых Триян то и дело слышал у себя над головой. Князь, его семья, приближённые вельможи и слуги жили в основном здании, которое находилось в центре и соединялось с башнями коридорами с множеством окон. Комната была небольшой, без излишеств, но уютной. Располагала кроватью, шкафом с книгами и отдельной ванной комнатой, если её так можно было назвать, за простенком стоял большой металлической чан с холодной водой. Раздался стук в дверь, не дождавшись ответа, Яволод зашёл внутрь. «Ну как, одежда подошла по размеру?» — спросил он. Триян посмотрел на свои новые синие штаны с яркими зелеными лампасами, короткий распашной шелковый кафтан, одетый поверх льняной рубахи с орнаментом на вороте. Больше всего ему нравились новые сапоги, не стоптанные, предыдущие уже успели оставить мозоли на его ногах. В целом Трияну было тепло и комфортно в новой одежде, хотя не оставляло ощущение, что выглядел он очень несуразно, но видимо здесь было принято так одеваться. «Да, благодарю тебя, всё как раз впору». «Тогда пошли, нас уже ждут!» Они вышли из комнаты, спустились по каменной винтовой лестнице вниз, далее прошли по длинному коридору, потом снова поднялись по лестнице наверх и оказались в овальной комнате, в центре которой стоял большой стол. Во главе него сидел князь Вацлав. Князь имел широкие плечи и крупные руки, у него была длинная седая борода и высокий лоб, покрытый морщинами. Напротив него сидела княгиня, она была напротив хрупкой женщиной невысокого роста и, казалось, была довольно моложе князя. С каждой стороны стояло по деревянному стулу с резной спинкой и подлокотниками, видимо для Яволода и Трияна. «Прошу, садитесь!» Князь указал жестом на стулья. Яволод и Триян послушно заняли предназначенные им места. Стол был слишком большой для четверых человек, если бы захотелось что-то взять с другого конца стола, то пришлось бы встать и сделать несколько шагов. Но для этого рядом дежурили придворные слуги. Они учтиво налили вино в медные кубки, с выгравированными на них узорами, когда Триян и Яволод сели за стол. На нём было полно еды, гусиное мясо, яйца перепела, свиные рульки, мягкий и ароматный хлеб, различные овощи и фрукты, закуски на любой вкус. У Трияна разбегались глаза, он был очень голоден, но жажда его мучила гораздо больше. Когда князь поднял свой кубок и сделал глоток, Триян залпом осушил свой. Ему бы хотелось просто выпить обычной воды, но на столе её нигде не было. «Я князь Вацлав, это моя супруга, княгиня Велена». Женщина посмотрела на Трияна и немного наклонила голову в знак приветствия. «С моим сыном уже знакомы», — продолжил князь. «Моё имя Триян» Он учтиво поклонился князю и княгине. Из собственных наблюдений было понятно, что кланяться при обращении к князю и его семье было нормой или даже скорее необходимостью. «Яволод рассказал мне о том, что приключилось. Будучи сам в беде, ведь тебя ограбили в лесу, ты всё же нашёл в себе силы, чтобы помочь моему сыну. Когда Яволод упал с коня, отогнал дикого кабана, пока он был без сознания. Это достойный поступок хорошего человека. Теперь ты добрый гость нашего дома, оставайся здесь столько, сколько необходимо. Князь приступил к еде, все остальные последовали его примеру. Триян держал себя в руках, голод уговаривал его наброситься на еду, но он ел сдержанно и медленно, равняясь на людей за столом.

Откуда ты путь держал в это злополучное утро?» — спустя какое-то время спросил князь Вацлав. «Вёз одежду и ткани, сюда в Ладогожъ, на продажу. Сам я из Нюрберии родом, но давно уже как работаю и живу в Ильметии», — сказал Триян и украдкой кинул взгляд на Яволода. Тот еле заметно подмигнул ему одним глазом и улыбнулся. «С севера значит. Давно здесь никого не видел родом оттуда, особенно после того как принц Варсис снова развязал войну. Отец его, Абевальд, был мудрым, большими трудами далось всем это перемирие. И вот, спустя каких-то шесть лет, снова грядёт большая война! Если бы не эта тяжёлая болезнь, что сломила Абевальда, возможно всё было бы иначе. Он сам теперь уже не в состоянии принимать решения. Боюсь предположить куда всё это нас заведёт, если Абевальд умрет и Варсис взойдет на престол Траумэ. Его руки уже сейчас по локоть в крови, гореть ему в аду!» — выругался князь Вацлав. Княгиня Велена посмотрела на мужа, но поймав его строгий взгляд, быстро отвела глаза в сторону. «Триян, а ты что думаешь по этому поводу? Я конечно понимаю, что северяне не лезут в это всё, но раз ты уже давно живешь в Ильметии, хотелось бы послушать и твоё мнение на этот счет». «Я думаю, что…» — Триян покашлял и посмотрел на Яволода глазами утопающего человека, который ищет спасения. Он понятия не имел о чём идёт речь. «Отец, давайте сегодня не будем о политике и войне, оставим эту тему для следующего раза. Я бы хотел поделиться с вами всеми песней собственного сочинения, — сказал Яволод, уводя разговор в сторону. — Мою долну (1), да побыстрее!» Он повернулся к одной из служанок и она семенящей походкой быстро принесла музыкальный инструмент и с поклоном подала ему его в руки. «Ну ради такого, можно и потом», — сказал князь и повернулся к сыну. Триян выдохнул с облегчением.

Зазвучала красивая медленная мелодия, полная минорных нот, за ней последовала песня, слова которой наполнили комнату грустью и тоской. Хотя Яволод шутил и улыбался за обедом, Триян прекрасно понимал какое на самом деле состояние в душе у молодого человека, которого он вытащил из петли. Он не знал причину, побудившую Яволода сделать такой шаг, но он по настоящему проникся состраданием к нему.

«Какая грустная история в твоей песне, но всё равно мне очень понравилось», — сказал князь Вацлав, когда Яволод выдал последний аккорд и отдал инструмент служанке. «Мне тоже очень понравилось», — согласился Триян. Княгиня Велена смотрела на сына, глаза её немного блестели. «А теперь я хочу показать замок нашему гостю, да и дела у меня, пора уже идти», — сказал Яволод и встал из-за стола. «Да тебе действительно пора, уже темнеет, скоро наступит ночь», — с грустью в голосе сказал князь и посмотрел на княгиню. «Идём же! Что ты расселся!» — обратился Яволод к Трияну. Тот встал, поблагодарил князя и княгиню за угощения и вышел из комнаты вслед за Яволодом.

*******

Яволод немного захмелел, он выпил достаточно много вина за обедом, шёл чуть неуверенной, но быстрой походкой. Они с Трияном миновали несколько коридоров и лестничных пролётов, дошли до самой дальней башни, спустились на нижний уровень и подошли к двери, она была закрыта. Яволод встал на цыпочки и пошарив рукой над верхним дверным косяком, извлёк откуда-то ключ. Им он открыл дверь, и они оказались в помещении, где располагался какой-то склад старой военной амуниции, она была покрыта пылью и паутиной, сюда по-видимому уже никто давно не заходил. «Куда мы так спешим и, вообще, что мы здесь делаем?» — наконец спросил Триян, до этого следовавший за Яволодом, не задавая не единого вопроса. «Я всё объясню чуть позже, когда доберёмся до места, мне будет нужна твоя помощь. А сейчас надо спешить, уже темнеет». «Не думал, что ты боишься темноты», — сказал Триян. «Не самой темноты, а этого времени, особенно в этот день». Яволод снял со стены потушенный факел и разгрёб руками металлические панцири и шлемы, что лежали на полу. Под ними оказался люк. Когда он со скрипом открыл его квадратную деревянную крышку, комнату наполнил запах нечистот. «Это что, канализация?» — спросил Триян. «Да, сюда стекает всё дерьмо города и попадает в небольшую подземную реку, которая уносит его подальше, за стены замка. Но нам не совсем сюда, хотя сапоги конечно придется немного запачкать». Яволод зажёг факел и начал спускаться по лестнице вниз. Триян немного постоял, тяжело вздохнул и тоже спустился следом. «Закрой за собой крышку», — сказал Яволод. Они оказались в помещении с достаточно высоким потолком. С четырёх сторон были ржавые решетки через которые лилась зловонная жидкость и уходила куда-то дальше в темноту. Света от факела было недостаточно, чтобы увидеть куда именно. Чуть левее было несколько ступеней, которые вели вверх к двери, находящейся в стене. Яволод поднялся по ним, открыл дверь и повернулся к Трияну, освещая ему путь. «Нам сюда!» Пройдя через дверь, они оказались в системе узких тоннелей с давящими низкими потолками, где-то глубоко под землей. По ним чуть сквозил воздух иногда колыхая пламя факела, но его едва хватало, чтобы комфортно дышать. В тоннелях было душно и влажно. Они шли, поворачивая то влево, то вправо пока не оказались в небольшой комнате, соединяющей два тоннеля. Яволод поднёс факел к стене и поджег им ещё два, которые были вставлены в железную скобу, забитую в камень. Стало достаточно светло. По другую сторону находилась дверь, сделанная из толстых железных прутьев, толщиной в два пальца каждый. Яволод с трудом открыл её, громкий металлический скрежет эхом пронесся по пустым тоннелям. Дверные петли уже довольно сильно проржавели. «Закрой меня на засов, сам я не могу дотянуться». Широкая металлическая пластина была вокруг двух засовов, один находился вверху, другой внизу двери. Дотянуться до них через решетку, находясь внутри было невозможно. «Что сделать?» — спросил Триян и посмотрел на Яволода, как на сумасшедшего. «Закрой, прошу! Я всё объясню, как только ты это сделаешь». Триян, навалившись на дверь, с грохотом захлопнул её и закрыл на оба засова, потом встал, скрестив руки у себя на груди и посмотрел на Яволода, в ожидании объяснений. «Я волкодлак (2)», — сказал он тихим голосом из-за двери. Триян не знал, что значит это слово, но молча продолжил слушать. «Три года назад, я очень тяжело заболел, жизненные силы оставляли меня. Каждый день, я всё больше угасал на глазах своих родителей. Ни один лекарь не мог мне помочь. Единственный сын, наследник, будущий правитель этого княжества. Отец не стал с этим мириться. Он обратился за помощью к одному колдуну, заплатив ему много золота. Тот сказал, что уже слишком поздно что-то исправить и единственный способ меня спасти — это наложить проклятие. Чёртов колдун обратился к тёмной нави, воззвал к её силам и сделал меня тем, кто я есть. Зверем в человеческом обличии. Зверь питает меня своей силой, и если снять проклятие, я умру. Но, понимаешь, я так больше не могу! Какие бы попытки я не предпринимал, как бы далеко в лес не уходил, какими бы толстыми верёвками я не привязывал себя к дереву, зверь всегда берет верх. И когда утром я прихожу в себя, я вижу кровь невинных людей на своих руках, я чувствую её железный вкус у себя в горле. Перед глазами встает их смерть и боль, их лица полные страха и отчаяния, они потом преследуют меня. Я проклят! И так жить я больше не могу!» «Ты хочешь сказать, я тебя запер здесь, потому что ты превращаешься в это существо ночью?» — спросил Триян и подошёл вплотную к решетке. Яволод сидел на полу, в углу комнаты. Его лицо тускло освещалось светом от факелов на противоположной стене. «Да. Но не каждой ночью, лишь в ночь с полной луной и две ночи после. Это время самое тяжелое, я не могу себя контролировать. Иногда у меня возникают порывы к обращению, но я научился их подавлять в себе, а в эти три ночи каждого месяца я совершенно бессилен, зверь внутри меня пробуждается и я не нахожу сил, чтобы его усмирить. Не знаю связано ли это как-то с самой луной или с чем-то ещё, но почему-то всё именно так. Вчера ночью, в посёлке дровосеков, что возле леса, я впервые убил ребёнка, маленькую девочку, ей было лет шесть от силы. Невинную душу загубил, гореть мне за это в аду! Я как будто бы заперт внутри, не могу не пошевелиться, не закричать, только слышу его рык и вижу, как он разрывает людей на части». У Трияна перед глазами снова встали ужасные картины, что он на рассвете увидел в деревне. «Так значит вот что там случилось, теперь всё стало на свои места», — подумал он и отошёл от решетки. «Эти тоннели и это место я совсем недавно нашёл, вряд ли кто знает про него. Мне очень жаль, что я не успел им воспользоваться вчера. А теперь иди же Триян! Не хочу, чтобы ты видел меня таким. Если ты завтра вернёшься, значит так тому и быть, если же нет, значит моя судьба сдохнуть в этой клетке, как и подобает дикому зверю. И я уже готов это принять. Я не буду тебя винить, если ты не придёшь сюда, чтобы открыть дверь, я заслужил это. «Я вернусь завтра, с восходом солнца», — сказал Триян и направился к выходу в тоннель, по которому они пришли. «Там в углу лежат несколько факелов и огниво, завёрнутые в ткань. На всякий случай», — тихо сказал Яволод. Триян наклонился, поднял огниво и пару факелов, один из которых он потом засунул себе за пояс. «Увидимся утром, Яволод!» — сказал Триян и зашёл в тоннель. Пройдя немного по тоннелю, он остановился и обернулся от того, что услышал какие-то звуки позади. В конце тёмного тоннеля, где тускло горел оранжевый свет от пламени факелов оставленных на стене, послышалось чьё-то рычание, потом раздались душераздирающие крики Яволода, которые со временем превратились в волчий вой. Начала громыхать железная дверь, она яростно стучала об засовы. Глухой рык, клацанье зубов и скрежет когтей о железные прутья разносились по пустым тёмным тоннелям. «Чёрт, а если он выломает эту решётку?» — подумал Триян, повернулся и ускорил свой шаг. Он шёл уже довольно долго, а деревянной двери, ведущей в своего рода канализационный коллектор, всё не было. Он ушёл далеко от комнаты, где запер Яволода, вокруг было очень тихо. Иногда лишь капли воды, падающие с потолка, громко шлепались на каменный пол. Звуки эти небольшим эхом отражались где-то в темноте. «Похоже надо было свернуть направо, а не налево на пересечении. Лишь бы здесь не заблудиться», — подумал Триян, развернулся и пошёл в обратном направлении. Вдруг за его спиной, где-то в дали, раздался хруст и послышались шаги. Потом появился гул, как будто бы ветер гудел где-то в щелях стен. Через мгновение гул резко затих и глубокий, очень протяжный шелестящий выдох эхом пронёсся по тоннелю. Триян не стал оборачиваться и вглядываться в темноту. «Для меня уже достаточно приключений на один день», — подумал он и быстрыми шагами начал возвращаться обратно. В этот раз Триян свернул в нужном направлении и вскоре добрался до люка в комнату со старой амуницией. Его факел уже почти погас, он затушил остатки пламени о зловонную воду и поднялся по ступеням наверх.

*******

Триян проснулся в темноте. Сегодня ему ничего не снилось, он пришёл ночью и просто провалился в сон. Из-под одеяла вылезать совсем не хотелось, в комнате было довольно холодно. Ещё немного полежав, Триян встал с кровати и подошёл к окну. На улице было темно. Его окно выходило на восток и он мог разглядеть как ночное небо становится понемногу пурпурным, где-то далеко на горизонте расцветала утренняя заря. Триян поднял одежду, которую он просто оставил вчера на полу. «Наверное уже всё закончилось, пора его проведать», — подумал он и начал одеваться.

В потёмках одного из коридоров дворца, Триян наткнулся на стражника из ночного дозора. Тот выставил копьё и осветил его лицо фонарём, что держал за кольцо в другой руке. «Кто такой?» — грозно спросил он. «Я друг Яволода», — не растерявшись, сходу ответил Триян. Присмотревшись получше, стражник признал гостя. «А-а, вчера значит прибыли, старший уже предупредил нас об этом. И что так рано не спится!» — сказал он с недовольством, опустил копьё и пошёл дальше по коридору.

Триян зашёл в комнату со старой амуницией, воспользовавшись ключом, как и Яолод накануне. Он нашёл его на том же месте, за деревянным косяком над дверью. В кармане кафтана Триян нащупал огниво и поднял с пола факел, что оставил здесь вчера по возвращению, рядом с люком, специально на этот случай. Через небольшое окно, в помещение уже понемногу проникал солнечный свет в луче которого были видны сотни частичек пыли, подвешенных в воздухе. Наступало утро. «Ещё бы научиться этим пользоваться», — подумал Триян вертя в руке кремень и кресало. После пары неудачных попыток он всё же зажег факел и спустился вниз.

Пройдя по уже знакомому пути, Триян оказался в конце тоннеля, перед входом в комнату, где запер Яволода. Было тихо и темно, хоть глаз выколи. Триян подошёл к железной решётке и поднёс горящий факел к её железным прутьям. На холодном каменном полу, свернувшись, обняв колени, лежал Яволод. Он был практически голый, точнее в том, что осталось от его разорванной одежды, которая превратилась в лохмотья. Он спал и мирно посапывал. Триян провёл факелом и осветил стены за решеткой. Они были исполосованы следами от когтей. «Яволод! Уже утро!» — сказал он и снова направил свет вниз, на пол. «Что?» Тот открыл глаза, жмурясь от пламени факела. На лице Яволода появилась улыбка. «Я рад видеть тебя, друг! Это утро одно из тех редких, когда мне не приходится жалеть о случившемся. И сейчас от этого, я по-настоящему счастлив! — сказал Яволод. — Подай мне вон тот мешок с новой одеждой. Я заранее приготовил его там, на этот случай». Яволод указал на узел, что лежал у противоположной стены на полу. Подняв его, Триян открыл засовы и протянул мешок Яволоду. Тот был по-настоящему очень рад, его лицо светилось ярче огня горящего в темноте факела. «Есть повод, надо это отметить! Пойдем в трактир, выпьем ола!» (3) — сказал он, застёгивая пуговицы рубашки. «Утром?» — удивился Триян. «Почему бы и нет, чем утро хуже вечера? По мне так оно даже лучше! Заодно чем-нибудь перекусим. Знаю одно хорошее место. Не хочу завтракать во дворце». «Хорошо, показывай дорогу!» — согласился Триян.

Пройдя по узким улочкам, Триян и Яволод вышли на торговую площадь. Редкие торговцы только начинали раскладывать товар. Людей им навстречу попадалось мало, было ещё слишком рано. Триян обратил внимание на группу мужчин и женщин, которых только что привели на площадь. Люди эти были одеты в грязную, местами порванную одежду, все с босыми ногами, они ежились от холода осеннего утра. Руки их были связаны верёвкой. Здоровый мужик в широких штанах, одетый в тёплую безрукавку из овечьей шкуры поверх рубахи, стучал этих людей палкой по ногам и ровнял в одну линию. Девушка, совсем молодая, заплакала и села на землю. «Встать!» — громко сказал мужчина и хлестнул её палкой по спине. Девушка, набравшись сил, с трудом поднялась. «Кто эти люди?» — спросил Триян, не отводя глаз от девушки. «Тебя похоже хорошо тогда по башке стукнули. Это же рабы! Привезли на продажу». «Как бы мне хотелось сейчас подойти, взять эту палку и так ею отхлестать тебя по ногам, тварь! Чтобы ты больше ходить не смог!» — подумал Триян, смотря на человека в овчинной шкуре. Он понимал, что нужно было сперва разобраться в здешних порядках и понять как жить по законам этого мира, прежде чем делать такие опрометчивые действия. «Думаю ол будет как нельзя кстати», — сказал Триян и они свернули с площади в какой-то закоулок, оказавшись у входа в трактир, над которым висела перекошенная вывеска с надписью: «Медвежье брюхо».

Помещение было довольно большим и светлым. Много прямоугольных окон выходило на близлежащую улицу и торговую площадь. Внутри стояли, как маленькие столы, так и побольше, с длинными скамьями для крупных компаний. Людей было немного. Два человека спали, сидя за столом, держась руками за недопитые кружки, у одного из них она уже опрокинулась и жидкость стекала со стола на штанину. Трое за другим столом о чём-то вяло беседовали, еле шевеля языком. Скорее всего они находились здесь всю ночь. Стоял ужасный запах перегара и табачного дыма. «Это твоё любимое заведение?» — с издёвкой спросил Триян». Да, оно самое весёлое, особенно по вечерам. Ол, кстати здесь добрый, не такой слабый, как во многих других местах в городе». Яволод сел за стол у окна, смахнул чьи-то пустые кружки рукой, они со звоном попадали на пол. «Эй хозяин! Две кружки твоего тёмного ола нам!» Худой мужчина лет сорока тотчас налил две большие глиняные кружки, вышел из-за прилавка и поставил их на стол перед ними. «Вот, пожалуйста Ваше Благородие. За счёт заведения конечно». Ты бы хоть окно открыл, дышать совсем нечем», — сказал Яволод и отхлебнул из кружки». Сейчас, всё будет сделано!» Мужчина спешно ушёл. «Эй, что разлеглись! Здесь вам не постоялый двор!» — сказал он, пробираясь между столов к окну и похлопал спящих мужчин по спине. Триян сел напротив Яволода и тоже сделал глоток из кружки. На удивление напиток действительно оказался хорошим, но со странным привкусом то ли полыни, то ли хмеля, возможно и ещё чего-то. «Отец не любит, когда я хожу по таким местам, но иногда мне просто надоедает разговаривать про политику, эту надвигающуюся войну, про товарооборот между странами и всё такое. Мне от этого спать хочется». «Расскажи мне про эту войну. Сам знаешь, я теперь как новорожденный в этом мире, ничего не помню и не понимаю». «Да уж, шмякнули тебя хорошенько». Яволод улыбнулся. «Это продолжается уже очень долго, противостояние наших стран берет своё начало ещё в прошлом столетии, иногда это противостояние выливается в кровавые конфликты, как сейчас. Пока ещё до полноценной войны дело не дошло, но похоже всё идёт именно к этому. С одной стороны Траумэ, а с другой Кореолия в союзе с Ильметией. Мы как братья с ними, даже язык практически одинаковый у нас. Траумэ — большая страна, находится за морем и всегда была кораблестроительной державой, но ирония в том, что у них очень мало лесов, поэтому древесину они покупают у Ильметии и Кореолии. У нас здесь лесо-о-в! Куда не глянь, везде деревья! Так же у нас очень много каменного угля. В древности был звёздный дождь, говорят небо тогда сияло ночью от света сотен падающих звезд так сильно, что казалось будто наступил день. Событие это по большей части произошло над территорией Траумэ. Звезды принесли с неба тираний. Так его назвали, по крайней мере. Это своего рода железная руда. Железо, которое куется из неё по прочности не имеет себе равных, им можно рубить камни, как масло. Только представь, камни, как чёртово масло!» Яволод сделал большой глоток из кружки. «Ну так вот, Траумэ обменивает эту руду в соотношении одну долю за четыре б'ерковца (4) дерева или угля. Это же грабеж! Нас конечно такое положение дел не устраивает. Ну и даже чёрт с этой звёздной рудой, дело в том, что они всегда хотели завладеть тем, чем богата наша земля. Обычно как-то получалось найти компромисс, но теперь думаю резня будет долгой, говорят король Абевальд при смерти, принц Варсис скоро взойдет на трон. Он мясник, настоящий мясник, сажает людей на кол, выкалывает им глаза, заливает горячее олово в горло ну и всякое такое, в этом духе. Всё! На этом хватит! Я не для этого сюда пришёл, чтобы про это разговаривать, мне этого добра с головой во дворце хватает. Давай лучше выпьем за удачное утро!» Яволод с размаху стукнул кружкой об кружку Трияна, расплескав часть ола и залпом допил остатки напитка. «Согласен!» — сказал Триян и тоже осушил свою кружку. «Ещё ола нам! И принеси свежий хлеб с бараниной в остром соусе», — обратился Яволод к хозяину трактира.

Доев приготовленное блюдо, они продолжили пить ол, который уже понемногу начал давать в голову, иногда Яволод с Трияном громко смеялись, теперь они беседовали, как хорошие друзья. Наступил полдень и в заведении явно поприбавилось народу. Триян посмотрел в окно и его взгляд снова остановился на людях в лохмотьях, выставленных в шеренгу. Какие-то люди подходили, осматривали их, спрашивали что-то у человека в овчинной шкуре. Яволод уловил взгляд Трияна, тоже посмотрел в сторону площади, но ничего не сказал. Какой-то толстый человек, с большим пузом, одетый явно не как простолюдин, ходил вокруг молодой девушки и пристально её осматривал. Потом подошёл к человеку с палкой, отдал ему что-то, скорее всего плату, и небрежно схватив девушку под локоть, куда-то её потащил. Хоть этого было и не слышно, но Триян представлял в мыслях, как она кричит и плачет. «Яволод, разве тебе не жалко их?» — спросил он. «Рабов? Если ты про это, то да, иногда жалко. Особенно таких юных девушек. Толстосумы вроде него покупают их, потом насилуют, заставляют делать всякие непристойные вещи, если ты понимаешь о чём я. Знаешь, я даже выкупал несколько раз молодых девиц и отпускал на все четыре стороны, но это ровным счётом ничего не изменило. Всё осталось, как прежде. Такой порядок появился задолго до моего рождения и как бы мне не хотелось изменить его, я не могу. Потом рабы не всегда живут плохо, всё зависит от хозяина. Хотя конечно многих из них используют на каменоломнях и на других тяжёлых работах, которые никто бесплатно делать не будет. А зачем платить, если есть те, кто это делает бесплатно». «С этим трудно поспорить», — сказал Триян с грустью в голосе и глотнул ола. «А где здесь туалет?» «Туалет?» — переспросил Яволод и засмеялся. Это тебе не дворец, выйдешь вон в ту дверь, окажешься в нужном месте». Триян встал из-за стола и подошёл к маленькой двери, справа от прилавка. Выйдя наружу, он оказался на пяточке, окруженным четырьмя стенами без окон. Рядом стоял мужчина и справлял свою нужду прямо на одну из стен. В воздухе стоял, мягко говоря, неприятный запах. «Да, это точно не дворец, а я считал те туалеты неподходящими», — подумал Триян и ухмыльнулся.

Когда он вернулся, Яволод с интересом смотрел в окно. На площади что-то происходило. Триян сел за стол и тоже посмотрел на улицу. Пять человек одетых в длинные, спускающиеся до колен кольчуги, сплетённые из мелких металлических колец, сопровождали повозку с клеткой, в которой согнувшись сидел человек. Люди эти не были похожи на стражников или воинов из армии Кореолии, но имели оружие. У кого-то был лук со стрелами за спиной, у кого-то топор или меч. Поверх их брони были накинуты белые балахоны, на груди которых ярко выделялся какой-то герб или знак, было сложно разглядеть его издалека. «Когда-нибудь они придут и по мою душу, если конечно к тому времени я её сам не отдам богу на суд», — сказал Яволод, провожая взглядом этих людей. «Кто это?» — спросил Триян. «Всё никак не могу привыкнуть, что ты вообще ничего не помнишь, надеюсь твоя память скоро к тебе вернётся, я ведь не смогу всегда быть рядом, чтобы всё объяснить. Это служители ордена „Огня и топора“. Рыцарями у меня язык не поворачивается их назвать, хотя именно таковыми они и являются. Сейчас любое колдовство под запретом, только по разрешению и согласованию с орденом. Отлавливают они ведьм и колдунов, кого сжигают на кострах, кому б'ошки отрубают. Кого-то, увозят в свои специальные темницы, если особо злодеяний не совершал человек, хотя это как повезёт. Вот этому повезло, — Яволод посмотрел на человека в клетке. — Иначе бы устроили прямо тут, на площади, показательную казнь». «Они подчиняются князю?» — спросил Триян. «Нет. Они подчиняются только своим главнокомандующим, хотя нарушать указы князя или короля конечно же без веской причины не станут, но могут, есть такое у них право, которым можно воспользоваться в особых, согласованных с церковью случаях. У ордена есть гарнизон практически в каждом большом городе в разных странах, как здесь, так и в Траумэ и в Ильметии и на юге в Корц'ирии, ну и конечно в самом Меел'ите. Пожалуй, только на севере их практически нет. Там вообще свои порядки, совершенно другой мир. В последнее столетие орден стал настолько могущественным и влиятельным, что даже королям и епископам иногда приходится считаться с их мнением».

Триян и Яволод заказали ещё по кружке ола. «Сегодня вторая ночь после полнолуния, могу я попросить тебя помочь мне ещё раз?» «Конечно! Мог бы даже и не спрашивать!» Яволод протянул через стол свою руку. «Значит друзья?» — спросил он. «Получается, что так!» Триян крепко пожал его руку и немного улыбнулся. «Только мне надо немного отдохнуть, а лучше поспать, голова уже гудит. Предлагаю на этом закончить и вернуться в замок», — сказал Яволод, сделав глоток из кружки. «Да, вечер уже не за горами», — согласился Триян. Яволод оставил на столе несколько кореольских «югерей (5) трактирщику и допив свой ол, они вышли на улицу.

*******

Триян второпях запирал железную дверь на засовы, они пришли сюда довольно поздно, Яволод уже начал обращаться. Его зрачки расширились и серые глаза стали наполняться оранжевым цветом. Триян с трудом закрыл верхний засов и отошел от двери. Яволод упал на четвереньки, издавая хрип и стоны, иногда переходящие в безумные крики от боли. Его спина начала выгибаться и вытягиваться вверх, разрывая одежду, было слышно как хрустят позвонки и трещат кости. Руки и ноги становились длиннее, обрастая серой шерстью, пальцы, казалось, сами собою ломались, с треском сгибаясь в неестественное положение, из них начинали выступать острые когти. Лицо Яволода изображало сотни оттенков боли, открытая челюсть резкими движениями уходила то в бок, то вниз искривляя всё лицо, потом она начала с хрястом удлиняться, обнажая длинные клыки, глаза стали огромными и ярко-оранжевыми. Зверь полностью завладел им. В свете факела, совсем близко, перед Трияном стояло чудовище, гораздо крупнее Яволода и намного выше ростом. Зверь стоял на изогнутых задних лапах и смотрел прямо в глаза Трияну, его пасть была широко открыта, с зубов на пол падала тянущаяся слюна. Существо издало оглушительный рёв, который заставил Трияна попятиться назад, выронив факел, и упереться спиною в стену. Зверь начал выть, рычать и метаться по клетке, кидаться на стены и на железную решётку, она ходила ходуном от сокрушительной силы, то и дело обрушивающуюся на неё. Казалось ещё чуть-чуть и огромные петли сорвутся и выпустят на свободу дикое животное. Триян поднял факел с пола и решил, что больше ему здесь задерживаться не стоит. «Увидимся утром, дружище!» — сказал он, понимая, что Яволод вряд ли его теперь слышит и ушёл в тоннель. Ещё какое-то время был виден свет от его факела, но потом стало совсем темно. Зверь остался наедине с собой, запертый в тюрьме, в кромешной тьме. Раздался протяжный вой, похожий на вой волка, он звонким эхом пронёсся по тоннелю, где шёл Триян. «Должно быть это очень больно, когда он обращается в это существо», — размышлял Триян, проходя через пересечение подземных тоннелей, как вдруг он услышал опять этот странный гул, доносящийся из соседнего тоннеля. Триян замешкался, перед ним встал выбор либо идти и ждать рассвет у себя в комнате, либо разобраться, что происходит где-то рядом с другом, которого он оставил в клетке, Яволод стал ему достаточно близок по духу за эти два дня. Триян выбрал второе и свернул в левый тоннель. Впереди, как и вчера был слышен звук падающих на пол капель воды. Где-то дальше слышался шелест и завывал ветер. Триян шёл медленно, освещая дорогу факелом. Раздался громкий, долгий и сухой выдох и ему показалось, что кто-то проскользнул сзади него. Триян резко повернулся, но никого не было, только темнота. По коже пробежали мурашки. Он сделал ещё несколько осторожных шагов вперёд и увидел в полумраке очертания похожие на дверь. Подойдя ближе Триян убедился в своей догадке. Он попытался открыть её, но дверь не поддалась. «Про-о-о-ч-ч-ч-ч-ь!» — как будто бы на длинном выдохе, пронеслось слово в воздухе. Было не понятно, то ли это завывание ветра или он на самом деле услышал чей-то голос в темноте. Навалившись на дверь, чтобы её открыть, Триян застыл и прислушался. Вдруг дверь поддалась и с легкостью распахнулась, как если бы кто-то потянул за неё с другой стороны. Триян провалился внутрь, упав на каменный пол. Раздался громкий смех, казалось он нисходил откуда-то сверху, в этот раз это уже точно не было звуком ветра. Триян встал и поднял факел наверх, но кроме темноты ничего не увидел, видимо помещение куда он попал имело довольно высокие потолки. Триян сделал несколько шагов, потом ещё и ещё, но никаких стен не обнаружил. Вдруг где-то позади раздался громкий стук от закрывшейся двери. Пришло чувство того, что он оказался в западне. Триян ходил кругами, пытаясь найти стены, но их не было, только тусклый свет факела освещал немного вымощенный камнями пол. Он как будто провалился во тьму, вокруг была лишь тишина и темнота, такая пустая и пугающая. «Сдохнешь т-у-у-у-т-т-т-т!» — раздался всё тот же голос, напоминающий порыв ветра в ущелье и Триян услышал чьи-то быстрые шаги, где-то совсем рядом в темноте. «Кто ты? Чего тебе надо! Покажись!» — громко крикнул Триян и достал меч из ножен. Его голос эхом прозвучал во тьме, повторяя последнее слово несколько раз. Похоже место, где он оказался, было внушительных размеров. Вдруг перед ним возник мужчина, он был с бледной кожей, высокого роста и крепкого телосложения, на голове у него был шлем с рогами. По большей части его тело покрывали шкуры пушных животных. В руке он держал длинный боевой топор. Человек был похож на воина-варяга. Кожа на его лице местами отсутствовала, открывая лобную часть черепа и всю нижнюю челюсть с редкими гнилыми зубами. Носа не было, на его месте были лишь пустые носовые пазухи, немного прикрытые свисающими ошмётками высохшей кожи. Вместо глаз были два чёрных пятна. Триян понял, что перед ним не живой человек, всё указывало на то, что он умер уже давно. Воин-варяг занёс топор над головой и быстрыми шагами стал приближаться к Трияну. Триян смог увернуться в сторону от обрушившегося на него удара и тотчас нанёс ответный удар по корпусу противника. Меч прошёл насквозь без малейшего сопротивления, оставив лишь серый полупрозрачный шлейф, который вскоре растворился в воздухе. Воин засмеялся и ударил Трияна ногой. Он повалился на спину, успев вовремя сгруппироваться и не удариться головой о камни. На него опять сверху летело острое лезвие топора. В последний момент Триян увернулся, откатившись в бок. Топор со звоном ударился о каменный пол, озарив темноту яркими искрами. Перекатившись через плечо, Триян встал на одно колено и мгновение спустя снова оказался на обеих ногах. Враждебный воин повернулся в его сторону, но в тот момент Триян уже стоял совсем рядом с ним, нанося разящий удар мечом в область его шеи. И опять лезвие меча будто рассекая обычный воздух, прошло насквозь, оставив за собой только дымчатый шлейф. Далее последовал горизонтальный удар топора, от которого Триян увернулся, пригнувшись вниз. Он понимал, что не может нанести никакого урона своему противнику, оставалось либо драться пока топор воина в конце концов не найдет свою цель или спасаться бегством. «Убегать, но куда?» — подумал Триян, он уже совершенно потерял все ориентиры в кромешной темноте. Вдруг что-то будто дало ему толчок и он побежал в неизвестном направлении, ведомый какой-то внутренней силой, каким-то предчувствием. Триян на миг обернулся назад, воин уже растворился в темноте, оставив в воздухе полупрозрачный серый дым. Он не видел куда бежит, но ноги будто бы знали путь и Триян просто не стал сопротивляться этому. Внезапно, ниоткуда, просто из воздуха на его пути опять возник воин-варяг, уже занося для удара свой топор вверх. Триян, не дожидаясь атаки, отскочил в сторону и наткнулся ребрами на что-то жёсткое, опрокинув это с грохотом на пол. Факел вылетел из его руки и упал на камни. В догорающем тусклом свете его пламени Триян увидел открытый ящик, рядом с которым лежал меч. Скорее всего он вывалился из этого сундука. Он, сам не зная почему, бросил свой меч на землю, наклонился и схватился за рукоятку другого меча, его лезвие тотчас озарило темноту голубым свечением, клинок был объят языками синего пламени, которые, мерцая, хаотично обвивались вокруг него. Триян интуитивно почувствовал движение воздуха за своей спиной и отошёл вправо, топор воина с треском расколол деревянный ящик на части. В развороте корпуса, передавая импульс вращения своей руке и мечу, Триян нанёс удар. Но в этот раз он почувствовал сопротивление, когда лезвие меча проходило через плоть противника. Его отсеченная от шеи голова, свалилась на пол. Отделённая от тела, она издала долгий хрипящий выдох и обезглавленный воин, покосившись, с грохотом свалился на пол. Потом его тело окутал дым и оно растворилось в темноте. В тоже мгновение пламя вокруг меча стало угасать и вскоре совсем затухло. Стало опять непроглядно темно, под ногами лежал, остывающий уголёк факела, он подарил последние капли света и тоже погас. Триян нащупал свой старый меч на полу, убрал его в ножны и снова взялся за найденный меч обоими руками, ожидая, что вот-вот воин возникнет из темноты и нанесёт удар. Он напряженно стоял в готовности отразить атаку, но ничего не происходило. Слышался лишь звон капель, падающих на камни откуда-то сверху. Триян решил идти просто вперёд, стараясь не сворачивать, пока не наткнётся на какую-то из стен, а далее она обязательно должна будет вывести его обратно к двери, через которую он сюда попал.

Триян чувствовал себя очень уставшим. Он более не понимал где находился и сколько времени прошло, казалось уже целую вечность он бродил во тьме на ощупь, вначале в поисках выхода из того места, где встретил призрачного воина, потом по самим тоннелям. Вдруг Триян услышал рычание и грохот содрогающейся железной решётки. «Похоже я на верном пути. Никогда бы не подумал, что я буду рад услышать его страшный рёв», — промелькнуло у него в голове, когда волкодлак снова издал где-то рядом этот протяжный звук. Триян пошёл в его сторону и спустя немного времени оказался рядом с комнатой, где был заперт Яволод. Зверь задолго до этого почувствовал его приближающийся по тоннелю запах и начал ещё яростнее бесноваться в клетке. Триян, не обращая внимания на удары по решётке и рык существа, нащупал один из заготовленных факелов на полу и поджёг его. Очень яркий, как показалось ему после долгого пребывания в темноте, свет озарил комнату. Триян зажмурил глаза, было больно смотреть на пламя. При свете, увидев человека, зверь начал ещё яростнее, с большей силой кидаться на дверь и лязгать пастью, царапать когтями пол. Дверь со скрежетом билась об засовы. Раздался громкий звонкий звук за которым последовал сильный грохот. Триян приоткрыл защуренные глаза. Дверь слетела с петель и лежала на полу возле него. Он бросился бежать в сторону выхода, зверь зарычал и начал преследование. Ему не составило труда в два или три прыжка настигнуть Трияна.

Снаружи уже начинался рассвет. Вытянув лапу, зверь оставил четыре глубоких пореза от когтей на левом плече Трияна, после чего застыл, впав в какой-то ступор. Раздался хруст костей и треск, меняющих свою форму и размер мышц, зверь начал обращаться обратно в человека. Триян остановился и, прислонив найденный меч к стене, схватился за плечо, он чувствовал, как его одежда становится мокрой и липкой от выступающей крови. Перед ним снова стоял Яволод. «Прости меня», — корчась от боли, сказал Яволод несвойственным ему голосом, очень грубым и низким. Его глаза всё ещё горели оранжевым светом. «Ты не контролировал себя. Я понимаю и не держу на тебя зла». Триян сел на пол, возле своего меча, прислонившись к стене спиною, в ожидании когда Яволод завершит своё обращение.

Глава 4. Предсказание

Наступил гр'удень (1), ночи становились длиннее и холоднее, а дни были недолгим и хмурыми. Очень часто шли затяжные дожди, превращая дороги в труднопреодолимое препятствие для гружёных повозок. Было утро, моросил мелкий противный дождь. На одном из внутренних дворов, за стеною, рядом со смотровой башней стояли Яволод и Триян. В руках они держали мечи и, медленно шагая то в одну сторону, то в другую, напряженно смотрели друг на друга, не отводя глаз, подбирая удобный момент для атаки. Наконец Яволод сделал движение телом, будто бы хотел ударить мечом слева по корпусу, но резко поменял направление, перенеся свой вес на правую ногу, и меч со свистом рассек воздух внизу. Триян углядел обманный манёвр и вовремя подпрыгнул вверх, поджав колени к телу. Едва его ноги снова коснулись земли, он сделал колющий выпад вперёд. Яволод ловко повернул корпус, меч Трияна прошёл мимо и он чуть не упал, потеряв равновесие, но успев сгруппироваться, сделал кувырок вперёд, и уйдя от очередного удара Яволода, оказался уже за его спиной. Триян сделал неожиданную атаку с разворота, но его меч со звоном был остановлен мечом Яволода. Так продолжалось ещё какое-то время, прыжки, выпады, наклоны, удары и звон скрещивающихся мечей, пока в один момент Яволод не увидел как Триян открылся, он не упустил эту возможность и приставил лезвие к его горлу. «Неплохо, Триян, совсем неплохо, пары недель тренировок тебе хватило, чтобы довольно сносно обращаться с мечом, но ещё многому надо научиться. Впрочем, мне и самому не помешало бы почаще тренироваться, уж больно долго я с тобой возился в этот раз». Яволод убрал меч от горла Трияна и улыбнулся. «Когда-нибудь, думаю довольно скоро, мой меч будет у твоего горла, Яволод!» — сказал Триян и они рассмеялись. «Как твоё плечо, не беспокоит больше?» «Нет, ни капли, всё хорошо». «Триян, тебе никто не говорил, что на тебе раны заживают как на собаке?» — риторически спросил Яволод и они пошли в сторону входа во дворец.

*******

Триян зашёл в свою комнату и одел тёплый кафтан из сукна. Он решил немного проветрить голову, обдумать то, что его беспокоило уже долгое время, а заодно поупражняться в верховой езде. Ему очень нравилось общаться с лошадьми. По договорённости с Яволодом он мог иногда приходить на дворцовую конюшню и брать лошадь по кличке «Охт'а». Это была серая лошадь с чёрной гривой, она не обладала большой прытью и не могла гнать так быстро, как вороной конь Яволода, но была очень добра и умна. Трияну казалось, что они с ней хорошо ладили. Он решил сократить путь до конюшни и направился туда по основному дворцовому коридору. Проходя мимо окна, Триян остановился и посмотрел вниз, отсюда был хорошо виден загон для лошадей. «Вот и Охта», — подумал он, посмотрев на серую лошадь, которая стояла под навесом у забора и мирно жевала сено.

Вдруг за спиной Триян услышал мужские голоса, они доносились из приоткрытой двери, напротив окна. «В общем, как порешили, повысим побор с крестьян в следующем месяце, будут платить так же, как и в урожайные месяца, с дровосеков тоже дань надо увеличить, пусть платят теперь по пятьдесят югерей в конце месяца с каждого дома. Князю пока про это ничего не говори. Я всё сам улажу и как обычно, часть денег казна не дополучит», — сказал голос, которой Триян уже где-то слышал раньше. «Так ведь зима на носу, люди запротивятся», — ответил другой человек. «Ничего, попротивятся, попротивятся, пояса свои подзатянут, да успокоятся. Скажи своим молодцам, кто будет сильно противиться, того плетью прилюдно, чтоб остальным неповадно было». Триян уже хотел идти дальше и отвернулся от окна, когда из двери вышел бол'ярий (2) Златодан, помощник и правая рука князя Вацлава. «А-а! Наш задержавшийся гость здесь! Что же не присоединились сразу к нашей беседе, стоите здесь под дверью?» — спросил Златодан с ехидством. В комнате послышались быстро удаляющиеся шаги, второй собеседник похоже не хотел, чтобы его увидели. «Мне нет дела до Ваших дворцовых дел, болярий Златодан, я остановился посмотреть в окно, на конюшню. Думаю, теперь я пойду далее своей дорогой», — сказал Триян и немного с презрением посмотрел на болярия. «Это правильно! И не должно быть никакого дела», — ответил тот, повернулся и сложив руки у себя за спиной, неторопливой походкой пошёл по коридору.

*******

Триян сидел верхом на Охте, лошадь спокойно шла по дороге через поле. Ладогожъ осталась за спиной, впереди стоял поредевший листьями лес. Высоко в сером небе летели косяком последние перелётные птицы. Триян был погружен в размышления. Он понимал, что дальше сидеть на шее у Яволода, как минимум, неприлично. Нужно было найти какой-то заработок и начать жить самостоятельно. Но какой? Здесь всё по-другому.

Несмотря на все странности и отличия окружающие его, Трияна не покидало ощущение, что он уже был здесь когда-то раньше, не телом, скорее сознанием, это чувство было сложно объяснить даже самому себе. Новый мир был по какой-то причине близок ему, он чувствовал как здесь в нём растёт что-то новое неизвестное, необузданное. Его сила, ловкость, умение вести бой увеличивались с каждым днём и это доставляло огромное удовольствие, но иногда накатывала чёрная тоска, чернее самой тёмной ночи, в эти моменты он чувствовал себя здесь чужим, даже больше, чем там, откуда он пришел. Так и сейчас, поглощённый своей грустью, он не заметил как Охта привезла его к лесной дороге, где он впервые встретил Яволода. Этот юноша стал ему настоящими другом за эти несколько недель, они не мало времени проводили вместе. Триян многому научился и немало всего узнал от Яволода, ему не хотелось с ним расставаться, но находиться в замке больше он не мог, нужно было решиться на этот шаг, уехать куда-то, начать самостоятельную жизнь, довериться в очередной раз судьбе, это всегда срабатывало прежде, когда он не знал что делать дальше. Триян оторвался от мыслей и осмотрелся вокруг. На земле лежали свернувшиеся засохшие листья, уже не жёлтые и не красные, скорее бурые, все как один похожие друг на друга и лишенные разнообразия. Деревья стояли голыми, вытягивая свои корявые ветви на ветру. Пожалуй, только в редко встречающихся на пути берёзах ещё оставалась какая-то частичка золотой осени. Где-то не так далеко отсюда, по рассказам Яволода, было огромное, как море, озеро. Триян решил доехать до него и убедиться в этом своими глазами. Он уздой повернул Охту в сторону и сошёл с тракта на узкую лесную тропу. Триян немного подстегнул лошадь и они рысцой поскакали через лес в сторону озера. Тропа то и дело проходила рядом с деревьями и Трияну приходилось иногда уворачиваться от веток, которые так и норовили хлестнуть его по лицу. Вскоре тропа совсем исчезла под высохшими листьями и грязью, пришлось сбавить ход лошади. К счастью по пути было несколько ориентиров по которым Триян понял, что он едет в нужном направлении, ему про них когда-то рассказывал Яволод. Однажды они вместе поехали к озеру, но начался сильный ливень и, так и не успев выйти на нужную тропу, им пришлось вернуться обратно в замок. Вскоре деревья немного расступились и они с Охотой оказались на берегу озера. Он был пологий, покрытый крупными камнями и галькой. Триян слез с лошади и привязал её к дереву. Он достал из кармана, заранее припасённое лакомство. Охта увидев у него в руках морковь, встрепенулась и начала громко фырчать и топтаться на месте в ожидании угощения. Триян прижался к её лбу своим и потрепал за гриву. «Угощайся, Охта. А я пойду прогуляюсь немного, не скучай здесь одна», — сказал он, дал лошади морковь и пошёл к воде. Охта с удовольствием громко захрустела угощением.

Озеро было действительно огромным, казалось, что оно и вправду не имело другого берега, как бескрайнее море, но хорошо присмотревшись, можно было увидеть маленькие верхушки гор, скрытые за белой дымкой вдали. В хорошую погоду их, наверное, было бы видно лучше. Ветер гнал серые волны, которые выплескивались на берег и шелестели галькой, кидая её на камни. Шум прибоя был монотонный, мягкий и успокаивающий. Триян сел на один из серых гладких валунов и глубоко вдохнул свежий прохладный воздух, исходящий от воды. Он просто сидел, смотрел на волны и не о чём не думал в этот момент. Вдруг, где-то в дали послышалось пение. Женский голос был очень красив и нежен. Слов Триян разобрать не мог, но мелодия была грустная. Он встал с камня и осмотрелся, вокруг никого не было, кроме Охты покорно стоящей возле дерева. Песня доносилась откуда-то из-за пригорка, заросшего калужницей. Триян поднялся на него и увидел вдали человеческий силуэт, по пояс находящийся в воде. «Странно, кто полезет в воду в такой холод», — подумал он и, спустившись с пригорка, подошёл ближе. В озере стояла девушка, она пела песню и причесывала гребнем свои длинные чёрные волосы, перекинутые через плечо. «Ну что ты там стоишь?» — вдруг сказала она, перестав петь. Не поворачиваясь, она так и стояла к нему спиной. «Подойди поближе, я не кусаюсь». После этих слов девушка повернулась, откинув волосы назад. Триян вначале посмотрел на её ничем не прикрытые, пышные груди, поднял глаза и остановил взгляд на лице. Большие синие глаза, маленький нос и сочные алые губы: она показалась ему красивой. Триян сделал несколько шагов вперёд, остановился у самой воды и, немного смутившись, отвёл свой взгляд в сторону. «Я тебе не нравлюсь? — спросила девушка. — Не отводи глаз. Мне нравится как ты на меня смотришь. Здесь так холодно. Подойди ближе, согрей меня». Триян стоял и смотрел на девушку. Она снова начала тихо петь песню. Слов было не разобрать, но песня притягивала его к девушке. Триян сделал шаг в воду, но что-то внутри него всколыхнулось и он резко отступил назад. Будто стряхнув пелену с глаз, он вдруг увидел перед собой существо с лохматыми волосами, бледной кожей, морщинистой, как печёное яблоко, покрытой зелёными волдырями и бородавками. То, что стояло перед ним было худое и костлявое с тонкими руками и кривой шеей. Существо открыло пасть, заполненную нескольким рядами острых зубов и кинулось на Трияна, повалив его на землю. Он хотел высвободиться, но существо крепко держало его руки, прижав их к холодной мокрой гальке. Оно уже наклонилось над ним, чтобы вырвать зубами кусок его шеи, но Триян смог подтянуть ноги и с силой оттолкнул ими эту тварь. Существо, ослабив хват, отлетело назад и с громким всплеском упало в воду, у самого берега. Не теряя времени, Триян достал свой меч и, довольно высоко подпрыгнув, приземлился на существо, пронзив его тело насквозь мечом. Острие лезвия воткнулось в песок, на который упала тварь. Вода стала мутнеть от зелёной крови, но существо всё ещё сопротивлялось, пытаясь дотянуться до Трияна своими худыми руками. Он надавил на меч сильнее и прижал к мелководью тело существа ногой, какое-то время удерживая его на месте, пока тварь не перестала шевелиться и сдохла. Триян не ожидал, что у него так мастерски получится справится с водной бестией. «Мне кажется, я с места подпрыгнул вверх метра на полтора. Со мной явно что-то происходит», — подумал он, вытаскивая меч из грудины существа, неподвижно лежащего в мелкой воде. Вдруг на озере стали раздаваться пронзительные крики, похожие на громкий писк, от которого хотелось закрыть уши. Вода вокруг будто закипела. «Чёрт побери! Эта тварь здесь не одна, — подумал Триян и попятился назад. — Надо как можно скорее добраться до Охты». Когда он отходил обратно в сторону деревьев, сжимая меч в руках и пристально оглядывая неспокойную воду, в воздухе раздался низкий долгий звук, отдалённо напоминающий звук т'убы (3). Он громко пронёсся по близлежащему лесу, спугнув птиц с деревьев, которые стаями взмыли вверх. Вода в озере успокоилась, даже волны перестали шуметь. Триян посмотрел в сторону леса. Ему показалось, что плотно растущие кусты и деревья сами отодвинули свои ветки и из-за них вышла женщина с венком из листьев и травы на голове. Это единственное, что было на ней одето. Её красивое обнажённое тело немного излучало тусклый свет. «Мне кажется на сегодня уже достаточно голых женщин», — подумал Триян и ещё крепче сжал рукоять меча. Молодая женщина подошла ближе, будто плывя по воздуху, и плавно опустила рукою клинок вниз. «Тебе не надо меня бояться, по крайней мере не сегодня», — сказала она мягким и спокойным голосом. «Где-то я уже это слышал». Триян напряженно следил за каждым её движением. «Кто ты?» — спросил он. «У меня нет определённого имени, но люди в этих краях называют меня Вир'явой (4). Я и лес, звери, птицы и другие существа, обитающие в нём, мы все родны, я их мать, они мои дети. Слов твоего языка не хватит мне, чтобы объяснить всё величие и противоречивость круговорота энергии в природе, но если ты прислушаешься к своему сердцу, ты сможешь немного приоткрыть эту завесу, сможешь увидеть и понять. Просто посмотри вглубь себя и найди знание, что заперто где-то внутри. Люди приходят в лес и думают, что по какому-то ими же выдуманному праву он и его обитатели принадлежат им, но это не так. Мы жили здесь задолго до них. Иногда приходиться заступаться за жителей леса, напоминать жалким людям, кто здесь истинный хозяин». Лицо женщины мгновенно приобрело оскал, из открытого рта вылезли длинные тонкие зубы и язык как у змеи, глаза наполнились кровью, вены вздулись на шее. Триян невольно сделал шаг назад. «Ты сюда пришёл не зверей убивать, не деревья валить. Что же тебе нужно в моём лесу?» — прошипела она. «Я сюда пришёл в поисках ответов на вопросы, что мучают меня». Лицо женщины приобрело прежний вид. «Ты постоянно смотришь в прошлое, отпусти его, то место откуда ты пришёл, туда ты уже не вернёшься. Будущее, что лежит перед тобой, оно предрешено, линии судьбы твоей и других судеб переплетаются прямо сейчас в сложные узоры, из которых потом сложится то, что должно сложиться. Не думай много о прошлом и о будущем, живи настоящим», — женщина говорила низким голосом, монотонно, без пауз. «Сила твоя берёт начало не из света, тьма её исток. Тебе нужно научится контролировать её, иначе она подчинит тебя себе. Я также вижу его, этого паразита, что присосался к тебе, он сидит внутри и питается твоей силой, тебе нужно остерегаться, он берёт взамен гораздо больше, чем даёт, будешь с ним, ты себя потеряешь и вернуть будет очень сложно». «Ты говоришь загадками, я мало что понимаю» — сказал Триян и посмотрел в глаза женщине. «Значит ещё не пришло время, но ты всё поймешь тогда, когда будешь готов понять». «Те существа в озере, они тоже часть природы?» «Да, всё часть природы, как и ты сам. Они просто голодны, так же как и вы люди, когда убиваете зверей себе на пропитание, для них вы тоже просто пища и ничего более. Оголодали совсем, на сушу стали выходить. Рыбаков в последнее время мало сюда ходит, боятся наверное». «Как же мне их называть тогда?» — спросил Триян и посмотрел на озеро. Он всё ждал, что какое-то из существ вот-вот выйдет из воды на берег и нападет на него со спины. «Люди зовут их вод'яницами (5), а как тебе их звать, решай сам. Мне надоело тебя прельщать этим чуждым мне видом», — сказала Вирява. Отведя взгляд от воды, Триян снова повернулся к ней. Теперь перед ним стояла худая старуха с зеленой кожей и горбатым длинным носом. Глаза её были жёлтые с белыми зрачками. Спутанные седые волосы висели до самой земли, в них застряли мелкие ветки и сухие листья. Груди у неё стали длинные и перекинутые через плечи. «Твой прежний вид мне нравился больше», — сказал Триян. Вирява ничего не ответила, хромая на одну ногу она пошла обратно в направлении к лесу. Она остановилась у одного из деревьев и повернулась. «Ах, да. Когда увидишь вешниц, знай, беда уже близко, — сказала она. — А сейчас, ступай же на встречу своей судьбе». «Кто такие вешницы?» — спросил Триян, но Вирява уже растворилась между лысых стволов деревьев.

Триян вернулся к Охте, лошадь всё так же спокойно стояла, привязанная у берёзы. На душе у него было тревожно. «Не слушай ты все эти сказки, старуха давно уже выжила из ума», — раздался вдруг шипящий голос, сопровождаемый треском. «Давно тебя не было слышно», — подумал Триян. «Я тебе вот что скажу, во дворец вернёшься, пожалеешь. Об этом она почему-то умолчала. Старая карга!» «Замолчи! Я не хочу больше слышать никаких советов, не твоих, не её, не ещё чьих либо. Хватит с меня ваших неоднозначных предсказаний!» «Дело твоё», — затихая прошептал голос у него в голове. Триян оседлал лошадь и они скрылись в деревьях.

Миновав лес и выведя Охту снова на тракт, он подстегнул лошадь и они галопом помчались по дороге, в сторону Ладогожи. Ветер свистел в ушах, поток встречного воздуха раскидывал волосы в разные стороны, обдувая лицо так, что приходилось щурить глаза. Дорога, небо, мысли и тревоги, всё растворилось в мелькающих мимо деревьях, существовал только он и быстро скачущая Охта. В этот миг Триян почувствовал себя полностью свободным и ничем не обременённым.

*******

Проезжая через ворота замка, Триян почувствовал что-то неладное. На лицах стражников появилась какая-то необычная напряженность, когда они увидели его. Стражники проводили Трияна недобрым взглядом вплоть до самой площади, где он спешился с лошади. Он уже было повернул за угол, на привычную дорогу, ведущую к дворцовой конюшне, когда кто-то окликнул его позади. Триян обернулся, это был Златодан. «Подожди!» — крикнул болярий. Краем глаза Триян увидел быстро приближающихся людей в шлемах и с оружием и вот он уже стоял окруженный дворцовыми стражниками, они держали мечи и копья наготове. «Что происходит?» — спросил Триян, недоумевая. «Ты обвиняешься в душегубстве. Столько невинных людей поубивал! Давно мы тебя выслеживали, а ты оказывается у нас под боком был всё это время, втёрся в доверие к молодому княжичу», — сказал Златодан. «Что? Какое душегубство? Здесь какая-то ошиб…» — Триян не успел договорить. По затылку ударило, что-то тупое и тяжёлое, скорее всего это была дубинка или рукоять меча. Ноги обмякли, в глазах начало темнеть и, потеряв равновесие, он свалился на землю. Слышалось ржание Охты и цокот её копыт, он увидел как к Златодану подошёл человек одетый в чёрный кафтан, покрытый таким же чёрным плащом с большим капюшоном, полностью скрывающим его лицо. Это было последнее, что Триян слышал и видел, после в глазах совсем стемнело и он потерял сознание.

*******

Что-то покусывало мизинец его руки, Триян открыл глаза и дёрнулся, раздался писк и крыса быстро нырнула куда-то в стену. Сверху давил низкий серый потолок полукруглой формы, сложенный из крупных булыжников. Было темно, пахло сыростью и отходами человеческой жизнедеятельности. Голова гудела и раскалывалась от боли, Триян нащупал рукою большую шишку у себя на затылке. Приподнявшись немного руками и сев на пол, он осмотрелся. Помещение было небольшим, где-то метра два в ширину и три в длину. Высотой не больше двух метров в самой высокой части потолка. С одной стороны была дверь из железной решетки, за которой тускло горел свет от фонаря, что висел на противоположной стене снаружи, в коридоре, с другой стороны под потолком был крохотный проём полукруглой формы, закрытый ржавыми прутьями, через него едва пробивался свет с улицы, лишь немного освещая помещение. «Похоже на камеру в тюрьме», — подумал Триян. Он встал и немного шатающейся походкой подошёл к окошку. Оно было слишком высоко, чтобы выглянуть наружу, для этого нужно было схватится за железные прутья и подтянуться, что Триян и сделал. Проём вверху стены действительно выходил на улицу, но было сложно понять куда именно. Ему показалось, что снаружи был какой-то двор, вымощенный гладким камнем. За окном было светло, но уже не так как днём, приближался вечер. Триян опустился обратно на ноги. Из проёма под потолком дуло холодным воздухом. Он застегнул свой кафтан и, положив руку на пояс, понял, что меча, который он нашёл в тоннелях под замком, больше при нём не было. Триян подошёл к двери и, схватившись руками за толстые железные прутья, с силой подергал её, дверь была заперта. Напротив, с противоположной стороны коридора была такая же решётка. «Эй! Есть здесь кто?» — громко спросил Триян, прижавшись лицом к железным прутьям. Было тихо. Никто не отвечал. «Эй, есть, кто живой? Эй! Откройте эту чёртову дверь!» — ещё громче закричал он и яростно начал греметь решёткой, дергая её из стороны в сторону, шумя на весь коридор. «Успокойся уже ты! Нет здесь никого, а будешь громыхать так и орать, точно по морде схлопочешь, если кто услышит из охраны». За решёткой напротив появилось лицо человека. «Где мы?» — спросил Триян. «Мы в затв'оре, друг», — ответил пожилой мужчина. «Где?» — переспросил Триян. «В затворе мы, в темнице, говорю. Глухой что ли!?» — сказал мужчина и снова скрылся в темноте своей камеры. Триян отошёл от решётки и сел на холодный каменный пол. «Что же теперь делать? Интересно, Яволод в курсе происходящего?» — размышлял он. «Я тебя предупреждала, не надо было сюда возвращаться», — сказала сущность своим скрипучим голосом. «Но не переживай, я тебе помогу, когда будет возможность, стоит только попросить». Триян ничего не ответил, он сидел, уставившись в потолок, ждал и надеялся, что его настоящий друг скоро придёт на помощь и объяснит в чём дело.

*******

Яволод шёл быстрой походкой по одному из коридоров дворца. Он направлялся в покои своего отца и был явно не в духе. Подходя к двери он махнул рукою стражнику, чтобы тот отошёл в сторону. «Отец у себя?» — спросил он на ходу. «Да, Ваша милость, но он не один, князь приказал никого не впускать». Стражник стоял на месте, загораживая собою дверь. «Что, даже мне нельзя войти?» — гневно спросил Яволод. Стражник замялся, не зная что ему делать. «Сказал никого, господин!» — неуверенным голосом после небольшой паузы ответил он. «У меня к нему важный разговор, не требующий отлагательств. Если ты меня сейчас не впустишь, поверь, позже ты об этом очень пожалеешь. Стражник склонил голову и отошёл в сторону. Яволод прошёл за дверь. Из дальней большой комнаты слышались голоса, ею князь Вацлав обычно пользовался для проведения переговоров или для болярийскокго сбора, чтобы обсудить важные насущные дела. Яволод, почти крадущейся походкой, прошёл через холл и подошёл к комнате. Дверь была открыта. «Да, это именно тот меч, что мы и предполагали» — сказал человек в чёрном плаще и передал меч с сапфиром на гарде обратно князю. «Подержите его пока у себя. Нас интересует не столько сам меч, а то, где и при каких обстоятельствах он был найден, — продолжил человек в чёрном. — Мне надо поговорить с ним до того, как за него возьмутся рыцари ордена. Сможете это устроить?» «Похоже Триян и вправду в темнице, это не слухи. Иначе откуда здесь этот меч?» — подумал Яволод. «Да, могу, но думаю вряд ли он вам что-то скажет». «У меня есть свои методы убеждения. Дайте знать, когда я смогу его увидеть, чем скорее, тем лучше». Человек в чёрном плаще направился к выходу. Яволод быстро отошёл в сторону и спрятался за углом. Он видел этого человека здесь впервые. Когда тот удалился и вышел из покоев, Яволод зашёл в комнату. «Отец, что происходит? Я слышал Трияна поймали и посадили в нижний затвор. Это правда?» Князь Вацлав обернулся, он не ожидал здесь и сейчас увидеть Яволода. «Я же приказал никого не впускать, как ты сюда попал?» «Отец, не отвечай вопросом на вопрос, ты сам так всегда мне говоришь. Что с Трияном?» «Да, твой друг в темнице. До нас дошли слухи, что люди видели его в посёлке дровосеков, сразу после того, как там была зверски убита целая семья. Он, кстати, впервые появился в тот день в наших краях, странное совпадение, не находишь?» «Отец, что ты такое говоришь! И ты и я, мы прекрасно знаем, кто это сделал!» «Не важно, что мы знаем, важно, что думают люди. Орден «Огня и топора» уже в курсе, послали к ним гонца ещё до полудня, в Ладогожи сейчас никого из них нет, какие-то дела в соседней деревне, рано утром они заберут его и будет публичный суд на площади». «Говоря суд, ты имеешь ввиду публичную казнь. Я прекрасно осведомлён как орден вершит правосудие». «Возможно и так. Люди недовольны, уже несколько лет, как… Ты понимаешь о чём я. Скорее всего рыцари не будут долго тянуть с этим». Князь Вацлав прислонил меч Трияна к стене, всё это время он держал его в руках. «Кто был этот человек, с которым ты говорил?» — спросил Яволод. Этот человек из общества «Чёрной звезды». «То тайное общество, про которое ты мне рассказывал?» «Да, Яволод, именно оно. С этими людьми не шутят, очень много влиятельных лиц состоит в нём». «Ты тоже?» «Нет сын, я лишь обратился к ним за услугой в обмен на другую. Понимаешь, с их помощью, в обход ордена конечно, я наконец-то вышел на сильного шамана, его след теряется в Дарии, точнее в самой Сва'аге (5). Город небольшой, думаю я скоро смогу найти его. Он поможет тебе, избавит от проклятия, не лишив жизни, я в этом уверен. Говорят он такие вещи умеет творить, настоящий колдун, не то что все эти шарлатаны вокруг». «Хватит! Хватит, отец! Хватит всего этого. Колдунов, шаманов. Посмотри куда этот нас привело. Лучше бы я умер тогда!» «Не смей так говорить, Яволод! Ты мой единственный продолжатель рода и наследник! Ты мне дорог, как никто другой». Вацлав кинул строгий, но одновременно добрый взгляд на сына. «Я понимаю, но это не по чести, если уж кто и должен ответить за смерть людей, то это я!» «Возможно, твой друг хороший человек, но он оказался не в то время и не в том месте, но как нельзя кстати в сложившейся ситуации. Это решит многие проблемы и отведёт подозрения от тебя, сейчас нам не нужно лишнее внимание. Совсем скоро я найду способ тебе помочь». Яволод положил руку на плечо князя. «Отец, я никогда себе этого не прощу, неужели ты не понимаешь? Если его казнят вместо меня». «Всё уже решено, пути назад нет, слишком поздно. Мне жаль, сын». Князь Вацлав осторожно убрал руку Яволода со своего плеча, отвернулся и отошёл. Яволод стоял и смотрел на его широкую спину. «Отец!?» — сказал он. Но князь стоял непоколебимо, смотря в окно, и молчал. Яволод не видел всю грусть и тяжесть принятого решения, что затаилась в глазах князя Вацлава. Юноша развернулся и быстрыми шагами пошёл в сторону двери. Выходя из покоев князя, он чуть не сбил стражника с ног, когда с силой распахнул дверь. Яволод был бледен и угрюм, одновременно полон гнева на отца, на себя, на весь мир.

«Яволод, что случилось?» — спросила княгиня Велена. Она шла по дворцовой площади в сопровождении служанки и охранника. Как любая хорошая мать, она сразу распознала что-то неладное, взглянув на сына. Яволод остановился, но ничего не ответил, только посмотрел на княгиню, пытаясь хорошо запечатлеть образ матери в памяти перед предстоящей разлукой. Потом пошёл дальше, вдруг снова остановился, развернулся, подошёл к княгине, крепко обнял её, прижавшись к её щеке, после чего, опустив глаза, быстро удалился. Княгиня Велена стояла в растерянности, смотря сыну в след, потом она крикнула вдогонку, попросила, чтобы он вернулся. Но Яволода уже было не остановить, он принял решение, сложное, но единственно приемлемое для него.

Спустя какое-то время Яволод стоял на улице возле темницы, которая находилась под одной из крепостных стен, окружающих дворец, и называлась нижним затвором. Располагалось это место по другую сторону от дворцовой площади. Он уже выяснил где находится Триян. «Эй, друг! Ты меня слышишь?» — тихим голосом спросил Яволод, присев возле полукруглой решётки одного из маленьких проёмов, что находились внизу внутренней стороны стены, окружающей дворец и прилегающие территории. Триян, услышав его голос, подошёл к окошку своей камеры. «Да Яволод, слышу. Я внизу. Что происходит, почему я здесь?» «Сейчас нет времени всё объяснять, просто слушай и запоминай. Не знаю каким образом всё это вдруг всплыло на поверхность, но тебя видели в посёлке дровосеков в ту злополучную ночь, точнее на следующее утро, все думают, что волкодлак — это ты, отец решил воспользоваться этим, чтобы отвести от меня подозрения и ещё по ряду причин. Завтра утром тебя заберёт орден „Огня и топора“, устроят наигранный суд и скорее всего публично казнят. Но у меня есть план, я помогу тебе сбежать. Сегодня ночью мы сбежим вместе. После того как я помогу тебе, я уже не смогу здесь остаться». Триян молчал, переваривая услышанное. Он до последнего думал, что это какая-то ошибка и сейчас не ожидал такого исхода. Не ожидал, что ему грозит смертная казнь. «И ещё кое-что, — тихо сказал Яволод. — Вскоре к тебе придёт человек в чёрной одежде, он хочет узнать, где ты нашёл меч». «Зачем ему это?» — перебил Триян. «Этого я не знаю, но остерегайся его, мне кажется он очень опасен. Просто согласись показать место, скажи, что на словах объяснить не сможешь. Предполагаю, что он будет с небольшим количеством охраны или стражников, по крайней мере я очень надеюсь на это, иначе могут возникнуть осложнения. Думаю, он не захочет привлекать много внимания, и людей с ним будет мало. Я всё подготовлю, тебе только нужно во чтобы-то ни стало привести его в комнату с люком, ту где склад старой амуниции. Есть только один шанс, другого не будет. Нам надо уйти до того, как здесь появятся рыцари ордена, иначе всё пропало. Но я думаю, что всё получится как задумано, ты главное приведи его туда. А теперь мне пора идти и подготовить всё». «Ты уж не подведи, друг, а то в моих планах совершенно не было того, чтобы меня казнили утром», — попытался пошутить Триян, хотя внутри всё больше нарастало беспокойство. Яволод уже встал и сделал шаг в сторону, когда Триян окликнул его. «Подожди! Если получится, верни мне мой меч, ты сможешь?» «Ничего не обещаю, но я постараюсь», — сказал Яволод и направился в сторону дворца.