Бесплатный фрагмент - Другой мир. Зеркало Темновита

Пролог

Последний луч солнца растворился в верхушках деревьев, уже смеркалось. В окне небольшого дома, что стоял у подножья холма, тускло горела свеча. Её пламя колыхалось, отбрасывая причудливые тени на улицу. В доме кто-то был. Из трубы на крыше клубами поднимался сизый дым, иногда ветер подхватывал его и, разбирая на части, тянул в сторону леса.

Дом был обнесён деревянным забором. Часть его покосило временем и увело волнами, местами образовались проёмы между гнилыми серыми досками. У одного из них, снаружи затаилась фигура. В наступающей темноте было трудно разглядеть человека, но по телосложению это был определённо мужчина. В кустах неподалёку раздался шорох. Человек обернулся, вглядываясь в темноту. Во мраке наступающей ночи его зрачки мерцали зелёным светом. Посмотрев в сторону, откуда исходил еле уловимый звук, мужчина понял, что это была всего-навсего пищуха и её шорохи перестали представлять для него какой-либо интерес. Он проскользнул в широкую щель между кривыми досками и направился к крыльцу дома. Шаги человека были уверенными и твёрдыми, однако не производили никаких звуков, будто он вовсе не касался земли. Что-то неестественное присутствовало в его движениях, они плавно переходили одно в другое, но вместе с тем были крайне быстрыми, практически неуловимыми. Мужчина подошёл к дому и пристально оглядел его углы. То, что он там оставил накануне, спрятав в высокой траве, было всё ещё на месте. С четырёх сторон дома лежали чем-то наполненные узелки. Сделаны они были на скорую руку из обрезков грубой мешковины и перевязаны потёртой кожаной тесьмой.

Уже стало совсем темно, слабый свет от окна падал на ступени перед крыльцом, на котором стоял чёрный силуэт, что на мгновение остановился возле двери, то ли вслушиваясь в тишину, то ли набираясь решимости войти. Человек потянул за ручку двери, та податливо открылась, издав при этом истошный скрип. Он шагнул внутрь. Теперь в свете очага можно было увидеть лицо этого мужчины, изборождённое старыми шрамами. Он не выглядел старым, но его возраст выдавала седая борода. Одетый в кожаную кирасу, прикрытую длинной накидкой с капюшоном, незваный гость стоял неподвижно на пороге. Изношенные и смятые сапоги указывали на то, что человек этот проводит много времени в пути. Мужчина осмотрел комнату. В пламени открытой печи был котелок, в нём варилось что-то явно несъедобное. Омерзительный запах гнилого мяса стоял в воздухе, делая его почти непригодным для того, чтобы дышать.

«Выходи на свет, — человек опустил капюшон на плечи, открыв седую голову. — Я тебя вижу». Его глаза ещё ярче чем прежде мерцали зеленоватым светом. На пороге соседней комнаты, из темноты появилась женщина. Выглядела она довольно заурядно, одета просто, немного неряшливо. Можно было предположить, что это обыкновенная крестьянка, если бы не тот факт, что запястья у женщины были в крови, а подол старого платья перепачкан высохшими багровыми пятнами.

— Охотник, — послышался, больше похожий на осиплое шипение, голос. — Зря ты пришёл сюда один, — прохрипела женщина, — глупо, безрассудно это. Её тонкие губы растянулись в кривой улыбке, оголив ряд гнилых зубов.

— Я не один, — ответил сухо мужчина. — Ты, видно, не заметила мару́винских камней, что я разложил в углах твоего дома. Ещё вчера, чтобы они успели насытиться твоей силой вдоволь… — Не заметила ты, — после небольшой паузы, однотонным голосом, не спеша, повторил человек.

Лицо женщины перекосилось, каждая вена и кровеносный сосуд на нём стали набухать, всё больше приобретая тёмно-серый цвет. Глаза её начали заполняться чёрной мглой, которая вскоре полностью поглотила их. Раздался вопль, больше походящий на рёв дикого кабана, нежели на человеческий, и женщина бросилась в сторону незваного гостя. Из её рук выступили кривые ногти длиною с ладонь. Она взмыла вверх, будто совсем лишившись своего веса, и сделала размашистый выпад в сторону мужчины. Отклонившись назад и избежав смертельного удара, человек достал меч из ножен, который тотчас вспыхнул голубым пламенем. И когда превратившаяся во что-то иное женщина приземлилась рядом с ним, он молниеносно развернул свой корпус, оказавшись позади неё. Продолжив момент вращения, человек вонзил клинок ей в спину. Меч с хрустом пробил рёбра и вышел наружу в районе левой груди, вероятнее всего повредив сердце. Тварь рухнула на пол, корчась от боли. Мужчина наклонился и ловким движением, ухватившись за спутанные волосы, повернул её голову к себе, после чего приложил ко лбу «женщины» какой-то амулет. Он достал его из кармана и держал наготове ещё до того, как вошёл в этот дом. Удерживая тварь внизу, мужчина надавил коленом на её шею и произнёс нужные слова. Раздался вопль, исходящий из самых недр её глотки. Спустя мгновение, лишённое силы тело обмякло и перестало шевелиться. Охотник на нечисть вытащил меч из спины убитой им ведьмы, оставив на полу растекающуюся лужу чёрной крови. Яростно пляшущие языки бледно-голубого пламени на лезвии его меча стали понемногу затухать и вскоре совсем погасли. «Чёртова ведьма!» — выругался человек с седой бородой, приложив руку к своей шее. Через пальцы проступала кровь. Вены и более мелкие отходящие от них в стороны сосуды на ней стали приобретать сероватый оттенок. «Зацепила всё-таки меня, тварь! Надо поскорее выпить отвар из переньи́, пока яд не распространился по всему телу», — подумал он.

Скинув небольшой мешок с плеч, мужчина второпях начал перебирать вещи в своём дорожном узле.

Глава 1. Приют

Наступал вечер. Казалось, что солнце в зените было необычно большим. Оно становилось уже не таким ярким, окрашивая серые стены маленькой церквушки в тёплые оранжевые и алые оттенки. Поблёкшая штукатурка на ней местами отсутствовала, открывая почерневшие камни, уложенные в неровные ряды. На некоторых из них выступала плесень. Неподалёку от церкви виднелся довольно крутой берег реки с высохшими, наклонившимися вниз деревьями, которые будто хотели дотянуться до воды и напиться. Их корни торчали из земли повсюду вдоль высоких берегов. Справа от церкви была густая берёзовая роща, рядом с которой стояло несколько десятков маленьких деревенских домов. Чуть дальше, перед лесом, находилось старое кладбище с покосившимися крестами и поле, за которым располагалось двухэтажное здание с множеством окон. Возле него, внутри двора, ограждённого плетенью, были каких-то два пристроя.

По протоптанному тракту, который проходил вдоль берега, а потом сворачивал в сторону берёзовой рощи, шёл человек с тростью в руке, на спине у него болтался полупустой походный узел. Голову мужчины местами уже покрыла седина, но ещё оставалось много тёмных волос. Одет он был в длинный, выгоревший на солнце балахон коричневого цвета с красной полосой на груди, перевязанный широким белым льняным поясом. Просвещённый человек, глядя на одежду путника, мог бы сразу признать в нём странствующего пастыря. Такая одежда и цвета были довольно распространены в Тра́умэ среди людей этого сословия. Мужчина шёл с запада, по-видимому, из самого Аурдо́на, — столицы, что находилась в нескольких десятках вёрст отсюда. Скорее всего он направлялся в Ки́нсдальт, по крайней мере тракт вёл именно в этот город. Пастырь остановился и посмотрел на заходящее солнце. Немного потоптавшись на месте, он всё же решил свернуть с тракта на тропку, ведущую к церкви. Шёл мужчина неспешной походкой, то и дело опираясь на трость. Он был высокого роста и худощавого телосложения. Его угловатое лицо с вытянутым подбородком и тонкими губами казалось на первый взгляд отталкивающим, но стоило лишь посмотреть в глаза, и пастырь уже не вызывал никакой неприязни. Они были добрыми и тёплыми, в них присутствовала какая-то детская наивность. Сразу хотелось заговорить с ним о чём-то.

Мужчина в пыльном балахоне подошёл ко входу в церковь. Двери были закрыты. Он, как будто немного стесняясь, тихонько постучался. Никто не открыл. Было тихо, лишь доносился еле слышный щебет птиц из берёзовой рощи. В этот раз пастырь постучал уже громче, более настойчиво. Стук эхом раздался внутри стен здания. Спустя какое-то время за дверями послышались шелестящие шаги. Одну из распашных дверей приоткрыл старик и высунул голову наружу. Седые волосы на его голове торчали в разные стороны вокруг блестящей лысины.

— Кто ты? Чего надо в столь поздний…, — он не закончил свой вопрос, присмотревшись получше к человеку на пороге и признав в нём священнослужителя.

— Доброго Вам вечера! Я пастырь Ирийзар, — спокойным мягким голосом ответил мужчина с тростью.

— Да я уже по твоей одежде понял. Меня Протомиреем звать. Проходи, что на пороге-то стоять, разговаривать, — лысый мужчина полностью открыл дверь и жестом пригласил пастыря внутрь, — я священник здешний, — продолжил он.

Святой отец явно не предполагал, что кого-то встретит сегодня вечером на пороге своей церкви и вместо рясы был одет в обычную широкую, длинную рубаху.

— Не ожидал никого. В это время теперь из мирян никто не приходит сюда, боятся. Скоро ведь солнце зайдёт уже. Тёмная навь просто одолела эти места! Никакого спасу нет! Иго́шасовсем уже меня с ума свёл. Вроде безобидный он, но как завоет нечеловеческим голосом в коридорах, аж в дрожь бросает, потом уже не до сна мне. Сам мучается и других изводит. Вообще, ночью сейчас из дому лучше не высовываться, — сказал Протомирей.

— А что ночью? — полюбопытствовал пастырь Ирийзар, минуя расспросы про игошу.

— Ночью-то… Чертовщина какая-то, прости меня Господи, творится возле старого кладбища, что здесь неподалёку, — ответил святой отец и нервно потёр руками свои виски, — так сходу и не объяснить. — Ты лучше скажи, зачем сюда пожаловал, в наши края?

— Волей случая. Давно уже путь держу, увидел церковь вашу. Могу я остановится здесь ненадолго, отдохнуть, еды тёплой отведать? А потом продолжу своё странствие, — пастырь Ирийзар окинул взглядом старую церковь, — может по хозяйству чем надо помочь?

— От помощи не откажусь. Есть у меня здесь комната, пустует всё равно. С едой что-нибудь придумаем, — Протомирей похлопал Ирийзара по плечу, и они прошли в небольшую дверь возле алтаря.

— А что это за здание, там за полем? — поинтересовался Ирийзар, пока они шли по тёмному коридору.

— Это детский приют, сироты там. Кто-то здешний, кого-то привезли из других мест. Лет до четырнадцати-пятнадцати их обычно в нём содержат, а потом кого куда. Бывают конечно и те, что не доживают до распределения, условия там сам знаешь какие, в этих учреждениях, — ответил Протомирей.

Дальше они шли молча пока не оказались в небольшом холле, который располагался внизу колокольни. Наверх к колоколам вела каменная винтовая лестница, некоторые из её ступеней уже покрылись трещинами, от старости.

Свет тлеющего солнца ещё немного пробивался сквозь окна наверху, но уже становилось темно. Когда они пришли, Ирийзар смог разглядеть в полумраке лишь несколько дверей. Протомирей достал ржавый ключ из кармана и, навалившись на одну из них, с трудом открыл замок.

— Вот, можешь расположиться здесь, — сказал он и зашёл первым в комнату.

Ирийзар проследовал за святым отцом. Каменный пол, кровать, которая стояла практически от стены до стены и окно с кованной узорчатой решёткой, вот, собственно, и всё, чем располагала эта маленькая комната. Ирийзар поблагодарил Протомирея. Он был рад переночевать здесь. Прошло уже довольно много времени с тех пор как ему довелось выспаться в кровати, её обычно заменяли то еловые лапники, то сено, а иногда и просто покрывало на холодной земле.

***

Четверо людей, одетые в лёгкие доспехи, покрытые сверху длинными плащами, двигались медленно, то и дело останавливаясь и вслушиваясь в тишину. С первого взгляда было понятно, что они воины. В движениях каждого чувствовалась дисциплина и уверенность. Лиц их было не видно, лишь только зелёные огоньки глаз тускло блестели из-под больших капюшонов плащей. Один из них жестом показал направление, и они разделились.

На ночном небе не было видно ни звёзд, ни луны. То и дело сверкали молнии, ослепляющими вспышками отбрасывая тени фигур в плащах на каменистый берег острова. За ярким светом следовал оглушительный гром, приближалась гроза. Небольшую ладью, привязанную возле берега, кидало волнами на выступающие из воды камни, она с треском билась об них и снова отходила в море. Людям, прибывшим на ней на остров совсем не было до этого дела, каждый из них понимал, что скорее всего этот путь в один конец. Впереди возвышался вертикальный утёс, наверху которого стояла башня, сделанная много веков назад из о́рдунского морио́на. Чёрные камни её стен были неровными, разных размеров и часто выступали острыми краями наружу. На самом верху башни, под самым куполом, в окне горел зеленоватый свет.

— Он уже понял, что мы здесь, надо поторопиться, — сказал один из мужчин в плаще.

Двое из них, незадолго до этого отошли и уже скрылись где-то в темноте. Оставшиеся подпрыгнули вверх на сажень или даже выше, зацепились за крошечный выступ утёса и очень быстро, словно отталкиваясь ногами от самого воздуха, начали преодолевать каменную вертикаль.

Спустя какое-то время все четверо снова встретились у входа в башню.

— Мы проверили. Снаружи нам ничего не угрожает. Расставили ловушки на случай незваных гостей, — сказал один из мужчин и достал меч.

— Думаю нам вряд ли удастся выманить его из башни, там место его силы, — ответил другой.

Они вытащили свои мечи из ножен. Их клинки были объяты полупрозрачным пламенем, обвивающим блестящую сталь. Оно мерцало голубоватым светом в темноте. Мужчины зашли внутрь башни, дверь была не заперта. Поднимаясь по широкой спиральной лестнице, что находилась по центру, они проходили этаж за этажом, каждый раз останавливаясь, всматриваясь и вслушиваясь в тёмные коридоры и помещения, окружавшие её. Чем выше они поднимались, тем громче становился шёпот голосов, доносящихся сверху. Он сотнями слов проникал в разум, дезориентировал и не давал сконцентрироваться. Один из мужчин достал из-за пазухи небольшой флакон и вытащив зубами пробку, смачно выплюнул её на пол, потом сделал глоток и поморщился. Он передал флакон остальным и каждый из них тоже сделал по глотку.

— Ну и дрянь же! Почему эликсиры всегда такие противные на вкус! — сказал человек, выпивший горькую жидкость последним, и они продолжили свой путь наверх.

Через какое-то время голоса стали затихать и вскоре совсем исчезли.

— Видимо подействовало, — с облегчением сказал один из мужчин и вытер рукою испарину со лба.

— Да, я тоже перестал слышать этот чёртов шум, — ответил другой.

Наконец, они практически добрались до самого купола башни, оставалось подняться всего на один этаж выше. Сверху на лестницу падал тусклый ядовито-зелёный свет. Он был настолько неестественен, что от него болели глаза.

— Настало время принять нашу судьбу, братья! Встретим же её без страха и упрёка! — сказал мужчина с седой бородой и снял капюшон, открыв такие же седые волосы.

— Без страха и упрёка! — в один голос повторили остальные.

Преодолев оставшийся виток лестницы, все они оказались на последнем этаже башни. Перед ними открылся большой холл, в центре которого стоял человек. Так по крайней мере казалось с первого взгляда. Он что-то говорил на древнем, уже давно забытом и потерянном в канувших веках языке. Никто из четверых мужчин не понимал ни слова. Тёмный маг, одетый в длинную мантию, произносил заклинание. Руки его были подняты вверх. В них он крепко сжимал какой-то предмет. Из-за яркого струящегося от предмета зеленого света сложно было понять, что именно было в его руках. Голос тёмного мага эхом блуждал по большой комнате, отражаясь от её каменных стен. Повсюду в воздухе парили десятки полупрозрачных тварей, не имеющих чёткого очертания, с пустыми и чёрными, как уголь, глазницами. Они, не замолкая, нашёптывали слова, наполняли разум ересью и сбивали столку. Только выпитый элексир не давал сойти с ума от их чар. Как только четверо людей оказались в комнате, все эти твари встрепенулись и, издав пронзительный визг, кинулись на них, открывая налету пасти с длинными и острыми зубами.

«Мать их, лярвы! Их слишком здесь много!» — закричал один из мужчин, сделав выпад мечом и вонзив его лезвие в широко раскрытую глотку одной из тварей. Меч прошёл насквозь и вышел через затылок, загоревшись ещё ярче голубым пламенем.

Лярва упала на пол, корчась и извиваясь, как змея. Мужчина замахнулся и отрубил ей голову. Только после этого, испустив высокий пронзительный писк, существо перестало шевелиться. Началась ожесточённая схватка, мечи гудели в воздухе, разбрасывая в стороны языки голубого пламени. Их лезвия с шипением разрезали на части парящих существ. Твари то и дело взмывали под купол башни и стремительно атаковали, бросаясь вниз на пришедших людей. Тёмный маг в центре комнаты, казалось, не обращал на происходящее никакого внимания. Он продолжал свой чёрный обряд.

«А-а-а!» — раздался крик и один из мужчин, пошатнувшись, уронил свой меч. Последняя из оставшихся в живых тварей, пока он добивал другую, напала сзади. Мужчина упал и какое-то время ещё судорожно дёргал ногами, держась за шею, но вскоре перестал шевелиться. Его рука опустилась, открыв рваную плоть, источающую кровь.

«Чёртова мразь!» — закричал человек с длинными седыми волосами и бородой и в прыжке срубил с плеч лярве голову. Наклонившись над боевым другом, что неподвижно лежал на полу, он сказал: «Покойся с миром, брат» — и провёл рукою по его векам, опустив их на широко открытые глаза.

В воздухе над куполом башни появилось чёрное пятно, настолько чёрное, что ночная темнота была светлее по сравнению с ним. Оно издавало треск и гул.

— Надо остановить его, пока ещё не поздно! — закричал один из мужчин, и они втроём ринулись к магу.

— Охотники, вы, как всегда, невовремя! — тёмный маг повернулся к ним, продолжая держать одной рукой необычный предмет у себя над головой. Было сложно разглядеть его лицо из-за яркого света, что излучала вещь, которую он сжимал в руке. — Вы же по своей природе другие, вам даёт силу Тьма! Зачем вы доверились и служите людям!? Рано или поздно они вас предадут, — продолжил он.

— Мы служим правде и нашей вере, — сказал один из мужчин, — остановись, иначе мы покончим с тобою!

Маг начал громко смеяться в ответ. — Глупцы!

Один из мужчин бросился к нему, заводя меч над головой, но успел сделать лишь несколько шагов. Сопровождаемая оглушительным раскатом грома, яркая молния с треском обрушила часть купола башни и, отразившись от свободной руки мага, ломаной яркой линией пронзила тело мужчины с мечом. Он пошатнулся и рухнул лицом вниз на пол, испуская дым из спины. Воздух наполнился запахом обгоревшего мяса. Мужчина с седыми волосами и бородой, достал что-то из кармана и с силой кинул на каменный пол. Раздался звук бьющегося стекла, вскоре после которого помещение заполнил густой серый дым. Было совершенно ничего не видно, но не для двоих людей в плащах. Их необычные глаза хорошо видели сквозь него. Один из них стал заходить слева, другой, что с бородой, начал двигаться к противоположному углу комнаты. Оба они убрали мечи в ножны, чтобы не выдавать себя голубым свечением пламени, обвивающим оружие. Тёмный маг не мог видеть сквозь дым, по крайней мере в этот момент, но он почувствовал еле уловимое движение воздуха, заметил изменение структуры дыма, когда один из мужчин был готов нанести удар кинжалом ему в грудь. Маг раскрыл ладонь и резко сжал тонкие длинные пальцы, связав их между собой в подобие узла. Мужчина закряхтел, схватившись за горло, он не мог дышать. Неведомая сила сдавливала его шею до тех пор, пока не раздался треск позвонков. В этот момент позади мага вспыхнуло голубое пламя и острие меча пронзило его спину, выйдя наружу из груди. Тёмный маг упал на колени, выронив из рук необычный чёрный предмет. Мужчина повернул меч вокруг оси, разрывая внутреннюю плоть и вытащил клинок из спины колдуна. Тот навзничь рухнул вниз. Меч охотника горел очень ярко, заглушая своим голубым пламенем, тускнеющий ядовитый зелёный свет, струящийся от неизвестного предмета на полу. Разрастающееся чёрное пятно над куполом башни стало уменьшаться в размерах и вскоре с оглушительным хлопком исчезло.

Худой мальчишка с густыми русыми волосами сидел на полу, опираясь спиною о кровать и перед его глазами одна за другой возникали картины из рассказанной истории. Он будто наяву видел, каким именно пламенем горел меч охотника, слышал громкий хлопок после того как чёрное пятно, что было темнее самой тёмной ночи, исчезло над куполом башни. Эту легенду он уже слышал прежде, но из уст светловолосой девочки она звучала так красочно и правдоподобно, что будоражила его воображение живыми образами, как будто он сам находился среди охотников в ту ночь. Выглядел этот мальчишка лет на двенадцать, не старше. Одет он был в большую, не по размеру, рубаху и штаны с дырою на одной из коленок. Помещение еле освещало дрожащее пламя свечи, которая потрескивала в руках девочки с длинными светлыми волосами. Её звали Смилной. Вокруг неё, в полумраке, сидели ещё несколько детей: кто-то постарше, а кто-то ещё совсем маленький. Повсюду рядами стояли кровати, а из приоткрытого окна дул тёплый летний ветер, шурша старой занавеской, нижняя часть которой уже пришла в негодность и превратилась в подобие лохмотьев.

— Смилна, ты думаешь всё на самом деле так и произошло или это всё выдумки и не было никакого тёмного мага и охотников? — тихим голосом спросил мальчишка в рваных штанах.

— Конечно правда, Далебор! Могу тебя заверить, всё именно так и было, — ответила девочка и улыбнулась.

За дверью послышались шаги, дети замерли и замолчали. Смилна облизнула пальцы и затушила ими пламя свечи. Все собравшиеся возле неё прекратили шептаться и замерли в напряжении. Вдруг раздался громкий человеческий крик. Как лезвие ножа он разрезал тишину, ворвавшись с улицы в полуоткрытое окно. Снова стало тихо. Смилна хотела подойти к окну, чтобы посмотреть в чём дело и уже встала с корточек, как дверь в комнату распахнулась, наполнив её ярким светом фонаря. На пороге стояла женщина, которая следила за порядком в приюте. Дети, как блохи, разбежались и попрыгали в свои кровати.

«Всем спать! — грозно крикнула женщина, — если ещё кого увижу не в кровати или услышу хоть какой-то писк отсюда, завтра накажу всех без исключения плетью!» Сказав это, она повернулась и громко захлопнула дверь. Звук её шагов стал затихать где-то в коридоре.

— Что это был за крик снаружи? — шёпотом спросила Смилна Далебора. Их кровати стояли напротив друг друга.

— Не знаю, давай спать. Я не хочу, чтобы тебя или меня завтра наказали плетью, — ответил мальчик и повернулся на другой бок.

***

Было уже за полночь, когда Ирийзар открыл глаза. Его разбудил какой-то крик снаружи. Поначалу он не мог понять, то ли крик был взаправду, то ли это ему просто приснилось. Ирийзар лежал на кровати не шевелясь, слушая тишину. Комната иногда наполнялась тусклым лунным светом, а потом снова становилось темно, видимо из-за облаков на небе, временами закрывающих ночное светило. Вдруг где-то за дверью Ирийзар услышал какие-то странные звуки, это уже точно было наяву. Будто где-то пищал котёнок, так по крайней мере ему послышалось. Сон уже совсем пропал. Глаза Ирийзара привыкли к темноте, он встал с кровати, потом тихо подошёл к двери и приложил ухо. Теперь звук стал напоминать ему детский плач, даже скорее не детский, а младенческий. Ирийзар накинул на себя балахон и осторожно приоткрыл дверь. За порогом была лишь темнота длинного коридора без окон. Из него веяло прохладным воздухом, видимо от сквозняка. Где-то вдалеке, в кромешной темноте опять раздался звук. Кто-то плакал и стонал тонким голосом. Ирийзар обернулся и осмотрел комнату. На освещённом луной подоконнике, он смог разглядеть свечу в подсвечнике. Порывшись немного в своём походном мешке, пастырь нащупал огниво, достал его и зажёг свечу. Комната налилась тёплым светом от огонька дрожащего пламени. Ирийзар вышел за дверь и направился по коридору в сторону непонятных звуков, держа подсвечник в вытянутой перед собой руке. Стояла мёртвая тишина, слышно было только как потрескивает маленькое пламя, освещающее его лицо в обволакивающей темноте. Пастырь водил свечой из стороны в сторону, пытаясь разглядеть в ней хоть что-то. Пройдя немного по коридору, почти на ощупь, Ирийзар обернулся. Он хотел понять, насколько далеко позади осталась дверь в его комнату, но света огонька не хватало, чтобы это увидеть, повсюду был непроглядный мрак. Ирийзар, всё ещё пытаясь выхватить из него очертания двери, двинулся дальше по коридору, как вдруг его нога упёрлась во что-то мягкое. Пастырь замер. Ирийзару показалось, что он слышит чьё-то дыхание внизу. Что-то холодное дотронулось до его ноги. Ирийзар резко повернулся вперёд, направив свет от дрожащего пламени на пол. Перед ним был кто-то невысокого роста, но он не успел толком рассмотреть, кто именно. Поток холодного воздуха, вдруг возникший в коридоре, погасил свечу. Раздался всхлип и тонкий писк, после которого чьи-то шаги, похожие на шлёпанье мокрых голых ступней, стали быстро удаляться от пастыря всё дальше в темноту. «Кто здесь? — спокойным голосом спросил Ирийзар, хотя сердце его готово было выпрыгнуть из груди, — не бойся я тебя не обижу». Шаги остановились. Снова наступила тишина. Но ненадолго. В темноте послышался крик навзрыд, похожий на младенческий плач, сопровождаемый каким-то урчанием и хриплыми звуками, как если бы кто-то не мог дышать. Ирийзар достал из кармана огниво, которое он предусмотрительно взял с собой и поставил подсвечник на пол. Извлекая искры, не с первой попытки он воспламенил трут. Мгновением позже загорелась свеча. Ирийзар поднял её и прошёл немного дальше по коридору. Впереди возник чей-то силуэт. Медленно приближаясь к нему, пастырь всё больше убеждался в том, что это не человек. Когда Ирийзар подошёл достаточно близко, он понял — перед ним стоял игоша. Рост существа был от силы один аршин. У него не было выраженных конечностей, руки и ноги скорее напоминали отростки с подобием несформировавшихся до конца ладоней и ступней. Тело игоши было совершенно голым, с синей бледной омертвевшей кожей. Он стоял на четвереньках, подобно собаке, и жалобно плакал, иногда переходя на крики с завываниями. От игоши сильно пахло сырой землёй. Ирийзар предположил, что дух этот возник совсем недавно, так как ещё не стал похожим на злобного ребёнка, бродящего по ночам и заглядывающего в окна домов. Игоша выглядел жутко, но его глаза очень напоминали человеческие. Они были настолько наполнены страхом и болью, что Ирийзар, бессознательно протянул к нему руку. Существо, увидев этот жест, встрепенулось и, породив истошный писк, быстро ковыляя, переваливаясь с одной недоразвитой ноги на другую, снова скрылось в темноте.

Ирийзар сидел на полу в свете пламени свечи, обдумывая что ему делать дальше. Спустя какое-то время он поднялся и направился обратно, в сторону своей комнаты. В эту ночь он больше так и не уснул, просто лежал на кровати и ждал рассвета. Пастырю нужно было поговорить с отцом Протомиреем, но он не хотел будить его посреди ночи.

Первые лучи утреннего солнца стали постепенно проникать в комнату. За окном слышался щебет воробьёв, которые метались с ветки на ветку дерева, что росло рядом. Ирийзар лежал одетым, в ожидании когда услышит шаги Протомирея, выходящего из соседней комнаты. И вот, наконец, этот момент настал. Ирийзар поднялся с кровати и торопливо вышел за дверь. Святой отец стоял посреди коридора, потягиваясь и зевая, всё в той же рубахе, в которой встретил Ирийзара накануне вечером.

— Смотрю тебе не спится. В такую рань встал. Проголодался наверное? Сейчас пойдем в поварню, там хозяйка нас, надеюсь, накормит чем-то достойным. Достойным для такого чудесного утра! Впервые за долгое время я так хорошо выспался. Игоша сегодня ночью совсем не докучал, может успокоился наконец, — сказал Протомирей, поглаживая свою лысину.

— Откуда здесь игоша вообще взялся? Не могли бы Вы мне поведать, святой отец? — спросил Ирийзар.

— Ну коли так интересно, то слушай. Была у нас здесь одна мирянка, помогала по церковному хозяйству, убиралась, за курами смотрела, в общем хорошая такая девка была, звали Балемила её. Ну и как-то стали замечать, что сама она вроде такая же худая, а брюхо-то растёт. Оказалось, беременная она. Отец кто, так никому и не сказала, то ли кто по любви с ней возлёг, а потом бросил, то ли против воли её это произошло, не знаю подробностей. Пришло время. Она, бедная, всё никак разродиться не могла, а когда ребёночек появился на свет, испустила дух. Да и он вслед за ней, один вздох сделал и всё, даже не закричал. Уж мы с матушкой его пытались как-то в чувства привести, а всё бес толку. Не успели окрестить его, вот и схоронили в яме, возле южной церковной стены закопали. На кладбище не похоронишь, ведь не крещён был. Люди не одобрят такого. Надо было всё-таки проводить на тот свет ребёночка, как полагается. Но что сейчас об этом. Сделанного уже не отменить. Так и появился игоша здесь, начал выть по ночам, да проказы всякие мелкие творить. Не знаю, как теперь от него избавиться. Кроме мамки родной, кто его теперь успокоит? А она мёртвая, похоронена на здешнем старом кладбище. Помню крест такой красивый, резной с узорами на её могиле. Кто-то из селян сделал тогда, завитыми буквами имя покойной на нём вырезал. Хорошая была девка, жалко её.

Ирийзар ничего не сказал в ответ, просто кивнул головой.

— А ночью крик чей-то на улице не слышали? — спросил он.

— Нет, ничего не слышал. Пьянчуга может какой орал. Бывает ходят такие, милостыню просят, а самим-то бутылку скорее взять потом в корчме. Я всё равно никогда не даю. Но ночью? Вряд ли кто из дома нос высунет.

«Наверное всё же приснилось или это крик игоши был», — подумал Ирийзар и направился следом за Протомиреем в поварню.

***

Маленький мальчишка бежал что есть мочи по пшеничному полю, его дыхание было прерывистым, воздуха не хватало, силы тоже уже были на исходе. Краем глаза он увидел, как мимо пролетел камень, потом следом ещё один, уже совсем рядом с его головой. Вдруг он почувствовал удар в спину: один из брошенных камней нашёл свою цель. Острая боль пронзила тело под лопаткой, но он не останавливался, продолжая бежать. Позади слышались голоса его преследователей. Это тоже были дети, но постарше: несколько мальчишек лет двенадцати или тринадцати. «Стой сопляк! Всё равно не убежишь! Догоним, хуже будет!» — кричали они и кидали в него камни. Одеты ребята были в рваные старые рубахи, похоже уже кем-то ношенные до них. Одежда маленького мальчика, напротив, выглядела чистой и опрятной. Подходил к концу сенозарник и золотые колосья пшеницы были достаточно высокими. Из-за маленького роста, быстро перебирающему ногами мальчишке с трудом удавалось видеть куда бежать, он двигался наугад. Вдруг перед ним возник один из преследователей и выставил ногу. Он поджидал его, затаившись в рослой пшенице. Маленький мальчик не успел вовремя перепрыгнуть неожиданное препятствие, споткнулся и кубарем покатился по земле. Пришло очень грустное и страшное ощущение, что бежать и сопротивляться он уже не сможет. Мальчишка лежал на помятой пшенице и смотрел в голубое небо, когда его окружили лица других детей, смотрящие на него сверху.

— Говорили тебе, догоним, — сказал один из них и пнул мальчишку по рёбрам.

— Давай снимай с него сумку. Сам не захотел отдавать, заберём так значит, — сказал другой, что был постарше, видимо главный в этой троице, — и карманы проверьте, наверняка там тоже что-то есть, — продолжил он.

— У новеньких всегда что-то есть, — сказал третий и ухмыльнулся, наклоняясь над мальчиком.

Он уже начал протягивать руки к сумке, которую крепко держал мальчишка на земле, когда раздался свист в воздухе и небольшой камень угодил ему прямо в лоб, разбив бровь. Схватившись за голову руками и корчась от боли, маленький разбойник отвернулся и начал громко ныть, пытаясь сдержать струящуюся кровь.

— Оставьте его в покое, ублюдки! — послышался голос в рослой пшенице. Это была белокурая девочка лет десяти, в одной руке она держала ещё один камень, а в другой длинный нож, что стащила из поварни в приюте.

— Смилна! Тебе сейчас тоже достанется, я тебя сейчас… — не успел договорить мальчишка, что постарше, как девочка уже стояла возле него, держа нож у горла.

— Что ты сейчас? — не по-детски, грозным тоном спросила она.

— Пойдёмте ребята, она сумасшедшая! Чёрт знает, что от неё ожидать, — испуганным голосом сказал другой мальчишка, одёргивая своего товарища за рубаху. Третий, который ещё мгновение назад сидел на земле, держась за лоб и корчась от боли, уже начал потихоньку отползать в сторону приюта.

— Ещё сочтёмся, треклятая дура. Ты пожалеешь об этом, — прошипел вожак шайки, когда Смилна убрала нож от его шеи, и они со вторым мальчишкой, помогая раненому приятелю идти, скрылись в высоких колосьях пшеницы.

— Вставай, Далебор! Пора возвращаться, а то пропустим раздачу еды, — Смилна протянула руку. Голос её звучал твёрдо, но одновременно по-доброму. Она словно белокурый ангел сошла с голубого неба, на которое он смотрел и спасла его тогда. Воспоминание о том дне навсегда осталось в памяти.

— Далебор, ты что здесь делаешь один? — раздался голос Смилны за спиной.

Он, очнувшись от воспоминаний, обернулся.

— Да ничего особенного, просто кидаю камни в воду. Почему-то вспомнился отец, потом первый день, когда я попал в приют и встретил тебя.

— Не грусти, Далебор, ещё пару зим и мы с тобою вместе убежим отсюда, до того как нас распределят, — Смилна подошла к Делебору и села рядом с ним на большой гладкий валун, что лежал у воды на берегу реки.

Они часто приходили сюда, разговаривали на разные темы, делились секретами, иногда просто дурачились и смеялись. С первого дня, как Далебор попал в приют, они стали не разлей вода. Смилна была в этом приюте практически с самого рождения и родителей не знала, а Далебор попал туда, когда ему было уже девять лет, после того как его отец погиб на войне. Мать его умерла от болезни, когда он был ещё совсем мал, поэтому её он почти не помнил.

— Как ты думаешь, когда эта война закончится? — спросила Смилна.

— Думаю тогда, когда Траумэ победит! Король Абевальд и его войско должны победить!

— А за что воюем?

— Честно, я не знаю. Когда отец был жив, он говорил, что война эта длится уже очень давно, просто иногда она скрытая, а иногда по-настоящему. Правда я не понимаю, что он имел ввиду, говоря так. Но мне кажется, что мы боремся за правое дело, поэтому несомненно победим! — вдохновлённо сказал Далебор.

Ребята сидели и кидали камни в воду, соревнуясь кто бросит дальше. Спустя какое-то время Смилна одёрнула Далебора за рукав и, со всей серьёзностью посмотрев ему в глаза, сказала: — Давай дадим клятву. Чтобы не произошло, мы всегда будем вместе. И даже, если что-то разлучит нас, мы найдём друг друга опять.

— Давай, — ответил он, — клянусь, что… — начал Далебор.

— Нет, не так, — перебила его Смилна и достала из кармана платья осколок стекла, завёрнутый в тряпку. — Любая настоящая клятва должна быть скреплена кровью. Давай сюда руку!

Далебор протянул свою ладонь, — хорошо, — сказал он.

Острой стекляшкой Смилна сделала надрез сперва на его ладони, а потом на своей. Было больно, но никто из них не показал вида. Прижав ладонь к ладони, дети дали клятву. Потом Смилна, как бы играючи, поцеловала Далебора в щёку, вскочила с камня и побежала вдоль берега. «Догони, если сможешь!» — крикнула она и засмеялась. Далебор бросился вслед за ней. Они ещё какое-то время носились босиком по галькам, то и дело забегая в реку и плескаясь в друг друга брызгами воды, которые сотнями ярких огоньков искрились в лучах летнего солнца.

— Ты слышал, что случилось? — спросила Смилна, когда они уже порядком намокли и устали от беготни.

— Ты про что? — вопросом ответил Далебор.

— Сегодня утром, возле старого кладбища нашли мёртвого мужика с деревни. Говорят весь изодранный, будто порвал его зверь какой на части.

— Ты думаешь крик сегодня ночью, — это он кричал? — Далебор вопросительно посмотрел на Смилну.

— Не знаю, может и он. Давай сходим туда, посмотрим, что на самом деле произошло. Если конечно не боишься, — сказала Смилна, поддразнивая Далебора.

— А чего боятся, давай сходим и посмотрим. Сама смотри не перепугайся только, — Далебор усмехнулся. Цепляясь за торчащие из глины корни деревьев, они залезли наверх обрывистого берега реки и направились в сторону кладбища.

Когда Далебор и Смилна подошли к покосившейся ограде старого кладбища, они увидели там незнакомого человека. Мужчина ходил от могилы к могиле, иногда наклонялся и рассматривал надгробия и кресты.

— Кто это? — спросила Смилна, взглянув на человека.

— Тоже первый раз его здесь вижу. Похож на священника. Хотя нет, не на священника, на пастыря. Ну те, что ходят везде по свету. Точно! Странствующий пастырь это, — утвердительно ответил Далебор.

— А как ты узнал?

— По одежде. Я таких видел раньше, когда мы с отцом переезжали из гарнизона в гарнизон, во время его службы.

— Интересно, что ему здесь понадобилось на кладбище, — задумчиво сказала Смилна.

— Смотри! Там люди собрались, по ту сторону забора, — Далебор показал пальцем на противоположный угол кладбища. Мужчина, бродивший среди крестов, кажется тоже заметил этих людей и начал пробираться к ним через поросшие высокой травой тропинки между могил.

— Пойдем, послушаем о чём они говорят, может и тело еще до сих пор там лежит. Если не боишься конечно, — Далебор хитро улыбнулся, посмотрев на Смилну. Она довольно ощутимо ткнула его локтем в ребро и молча пошла вперёд.

— Ай! Ты что так сильно, — Далебор потёр бок и пошёл следом.

На дороге, что была рядом с кладбищенской оградой, стояли два деревенских мужика: один сильно худой в соломенной шапке, другой поздоровее, и женщина: крестьянка, тоже из деревни.

— Точно тебе говорю, ы́рка это был! Ни один зверь такое не сделал бы! — сказал мужчина более плотного телосложения.

— Ох, не к добру это всё, священник нужен, — тихо прошептала женщина и перекрестилась. — Скоро он придет али нет, жара такая, запах уже появился, — она зажала пальцами нос и, поморщившись, отошла в сторону.

На земле лежало тело, закрытое светлой мешковиной, на которой местами темнели багровые пятна.

— За Протомиреем послали ещё до полудня. Придёт. Куда он денется, этот старый хрыч! — сказал мужчина в соломенной шапке.

— Не говори так! Если он тебе на медовуху не даёт денег, ещё не значит, что он плохой священник, — женщина с укором посмотрела на него.

— Тьфу! Чтоб тебя! Я и не говорю, что он плохой священник, а хрыч тот ещё!

— День добрый! Меня Ирийзаром звать, пастырь я, — пролезая через дыру в кладбищенской ограде, — сказал Ирийзар. — Что здесь случилось?

— Для кого добрый, а для кого уже не очень, — ответил мужчина в шапке и кивнул в сторону тела.

— Вас Протомирей прислал? — обнадёженно спросила женщина.

— Нет, я здесь по своим делам. Так что здесь произошло?

— Ырка его покромсал и с собой унёс части некоторые, пирует окаянный наверное сейчас у себя в могиле под землёй, — ответил один из мужчин. Женщина опять перекрестилась.

— Ырка? — удивился Ирийзар, — а откуда он здесь взялся? — он присел и наклонился над телом.

Смилна и Далебор прятались в тени листьев, за густыми зарослями дерна, что рос возле дороги и слушали о чём говорят люди с пастырем. Они сидели молча, неподвижно и чуть дыша, боясь, что кто-то их может увидеть.

— Ещё весной один парень у нас в деревне жизни своими же руками себя лишил, Таиславом его звали. Такой грех на душу взял. Зачем спрашивается? — начал мужчина плотного телосложения. — Не мне вам говорить, пастырь, что самоубиенных не отпевают и не хоронят рядом с людом добрым, всегда за забором кладбища или ещё где подальше. Вот и того просто закопали в лесу. Спустя какое-то время скотина начала пропадать по ночам. Теперече вон что, на людей перешёл, окаянный! Ыркой стал он, точно! Так и есть! А они не верят, зверь говорят из чащи леса напал на него, волк. А я-то знаю, волки так не дерут и не оставляют добычу, в лес бы утащили, стаей они охотятся всегда, — продолжил он.

Ирийзар приоткрыл мешковину и отпрянул назад. Тело жертвы было покрыто рваными ранами, живот был вывернут наружу, с вывалившимися кишками, не хватало одной почки и селезёнки. Пастырь уж было хотел выругаться, но вовремя вспомнил, что он не один и быстро накинул ткань обратно на тело. За кустами дерна раздался детский визг. Смилна не смогла сдержать эмоций и выронила тонкий звук, увидев обезображенное тело. Она сидела вся бледная, вцепившись руками в траву, ей удалось хорошо рассмотреть убитого человека. Далебор схватил её за запястье и вывел из оцепенения, сильно дёрнув за руку. Они побежали сломя голову в лес.

— Кто там!? — крикнул Ирийзар вдогонку. Но детей уже и след простыл.

— Ребятишки. Видимо, из приюта, — сказала женщина, — на наших деревенских не похожи, уж совсем в лохмотья одеты они.

Далебор и Смилна неслись без остановки, пробираясь через ветки деревьев и кустарников, которые цеплялись за одежду и оставляли царапины на руках. Такое им довелось увидеть впервые. Они по-настоящему испугались. Ребята бежали, пока не оказались на небольшой опушке где-то в лесу. Смилна и Далебор остановились, чтобы отдышаться.

— Чёрт, Смилна! Зачем мы туда пошли?!

— Ты прав. Лучше бы остались на берегу.

Восстановив дыхание, дети осмотрелись. Солнечные лучи, пробиваясь между стволов деревьев, оставляли яркие светлые полосы на зелёной траве. Где-то над головой, в листьях, щебетали птицы. Из глубины леса доносился быстрый стук: дятел молотил клювом дерево в поисках пропитания. Чуть дальше на опушке возвышался небольшой холм из земли, перемешанной с комьями глины. Они подошли ближе. По краю была разбросана влажная чёрная земля с ещё свежей, растущей в ней тонкой травой, как будто кто-то разрыл это место совсем недавно. Сбоку валялась небольшая дощечка, серая и потускневшая от дождей и солнца. Далебор поднял её и перевернул. Его глаза округлились. На обратной стороне доски были вырезано имя «Таислав» и дата его смерти. Они со Смилной посмотрели друг на друга и попятились назад. Далебор выронил могильную дощечку и ребята побежали прочь, не оглядываясь.

***

Наступал вечер, жаркий летний день подходил к концу. Солнце более не обжигало своими лучами, становилось даже немного прохладно. Ирийзар и Протомирей стояли в церковном дворе, они только что вернулись.

— Тяжелый выдался день сегодня, друг мой Ирийзар. Спасибо за помощь, там на кладбище. Людей успокоил, дал им надежду. Страх — это последнее, что нам здесь сейчас нужно, и так проблем по горло. Люди должны знать, что Господь всегда на их стороне. Но ты прав, видимо придётся звать орден «Огня и топора», сами мы здесь вряд ли справимся. Завтра поеду в Аурдон к епископу, попрошу посодействовать. Ты со мной может?

— Благодарю за предложение, отец Протомирей, но я только что оттуда, мой путь лежит в Кинсдальт.

— Ну как знаешь. Устал я очень, пойду прилягу. Заходи на ужин, накормим тебя сегодня хорошенько перед завтрашней дорогой. Путь до Кинсдальта не близкий.

— Спасибо, отец Протомирей за приглашение, буду рад разделить с вами вечернюю трапезу. «Если конечно успею. А очень хотелось бы», — подумал Ирийзар и посмотрел на дерево, которое росло возле окна его комнаты. Он ещё утром незаметно забрал лопату и холщовый мешок из маленького сарая на противоположной стороне церковного двора, спрятал их в высокой траве рядом с деревом. Ранний завтрак был очень скромным и сейчас его живот, казалось, прилипал к позвоночнику, очень хотелось есть, но Ирийзар был привыкшим к такого рода лишениям за долгие годы своих странствий, проповедуя в Траумэ и за её пределами. Ему довелось побывать во многих местах, но до северных берегов Дарии он так и не добрался. Пастырь мечтал посетить эти дальние суровые земли, но поход туда был слишком отчаянным шагом, даже для такого опытного путешественника, как он.

После того как отец Протомирей скрылся за дверями в церковь, Ирийзар взял лопату, заткнул пустой мешок за пояс и направился к южной стене здания. Он долго ходил вдоль неё взад и вперёд, вороша руками кусты и рослую осоку, пока наконец не нашёл то место, что искал. Ирийзар воткнул лопату в землю и начал копать. Густая зелёная трава ещё не успела здесь подняться и разрастись так сильно, как везде вокруг. Где-то на глубине в несколько пядей он наткнулся на небольшой грязный свёрток. В сгнившей простыне лежало тельце новорождённого ребёнка, точнее то, что осталось от него, — маленькие косточки, местами покрытые всё ещё неразложившейся до конца плотью. Ирийзар бережно достал свёрток из земли и убрал в мешок, что принёс с собой, потом поднялся с колен, взял лопату и направился к выходу из церковного двора.

Солнце уже заходило за горизонт, окрашивая белые облака, мирно плывущие в небе над головой, в яркий пурпурно-алый цвет. Вокруг было невероятно тихо, слышалось лишь пение сверчков, да жужжали назойливые мухи, не дававшие покоя Ирийзару. Ему приходилось то и дело отмахиваться от них, что было крайне неудобно, так как обе его руки были заняты.

Он уже практически подошёл к старому кладбищу. Нужно было поторопиться. Медленно, но неотвратимо становилось темно. Ирийзар понимал, что в темноте отыскать тот крест, что он нашёл днём будет практически невозможно. Даже при свете солнца ему пришлось немало побродить по кладбищу, прежде чем он смог обнаружить интересующую его могилу. Ирийзар ускорил шаг. Ещё утром, когда он решился на задуманное, в его намерениях не было делать это на ночь глядя, но вся эта история с трупом у старого кладбища значительно отодвинула его замысел на тёмное время суток.

Ирийзар стоял возле красивого резного креста из дерева, у изголовья могилы. На кресте была прибита дощечка, с которой завитыми буквами на него смотрело имя: Балемила. Положив мешок с лопатой на землю, пастырь вытер рукавом пот с лица и с облегчением вздохнул. «Всё же успел до темноты. Нашёл могилу. Значит таков замысел Божий, иначе бы не успел, значит делаю я всё же праведное дело, хорошее», — думал Ирийзар. Его до последнего терзали сомнения, что он делает что-то такое, чего праведному человеку делать не стоит. Да и вообще не было уверенности, что его план сработает. Но пастырь не мог забыть игошу, его детские глаза, наполненные страхом и болью, которые он увидел в тёмном коридоре церкви прошлой ночью. «Да простит меня Господь, ибо если и беру грех на свою душу, то по собственной воле», — вслух шепотом молвил Ирийзар, перекрестился и, набравшись решительности, начал раскапывать могилу.

Спустя какое-то время лопата Ирийзара упёрлась во что-то твёрдое, это была крышка гроба. Он руками расчистил землю поверх неё. Приставив лопату к стенке и наступив одной ногой на черенок, Ирийзар приподнялся над краем могильной ямы и взял мешок с останками. В крышке деревянного гроба была пара прогнивших досок, которые пастырь с лёгкостью отодрал. Вдруг где-то неподалёку послышался шорох. Он становился всё громче, напоминая чьи-то приближающиеся шаги. Ирийзар замер. Снова наступила тишина. Обратного пути уже не было, пастырь достал из-за пазухи распятие и начал читать молитву. Закончив её, Ирийзар окрестил останки дитя и аккуратно просунул свёрток в гроб, через прореху в его крышке.

«Пусть он найдет себя в руках твоих на небе, а не потерян будет одинокий на земле», — сказал Ирийзар и провёл краткую литию по усопшим. Когда он вылез из могильной ямы, у креста стоял игоша. Существо было неподвижно и смотрело на Ирийзара не отводя глаз. В них уже не было ни боли, ни страдания. Теперь взгляд игоши стал таким, каким и должен быть у ребёнка, беззаботным и спокойным. Дух не успевший переродиться во что-то плохое, причиняющее страдания другим, начал медленно таять в воздухе. Вместе с тем как он становился всё прозрачнее, менялись и его черты, они всё более напоминали очертания человека, а не чудовища. В какой-то момент Ирийзар уже не смог больше различить ничего в сумерках, но он чувствовал нутром, что его план сработал, что он помог неприкаянной душе обрести покой. От этого ощущения у него стало очень тепло и спокойно на сердце. Все терзающие его до этого сомнения растворились в темноте вместе с исчезнувшим игошей. Ирийзар достал лопату из ямы и начал закидывать ею землю вниз.

На чёрном небе, одна за другой загорались звезды, они мерцали наверху, будто подмигивая пастырю.

Закопав могилу обратно, он обессиленный физически, но полный духовных сил шёл по дороге вдоль забора кладбища, неся лопату у себя на плече. Неожиданно где-то рядом раздался сиплый голос: «Я за тобой давно здесь наблюдаю, с того самого момента, как ты пришёл». Ирийзар обернулся. Из темноты, на него смотрела пара поблёскивающих, как сверкает сталь на солнце, глаз. Силуэт говорящего было сложно разглядеть в сумерках, среди деревьев. Он стоял неподвижно, рассматривая Ирийзара так, как обычно хищники смотрят на свою добычу. За спиной, на плече силуэт держал что-то похожее на мешок. «На кладбище мне нет дороги, туда пройти не могу. А здесь я волен делать, что хочу», — продолжила говорить тёмная фигура. У Ирийзара в голове промелькнула догадка, кто это был. «Бежать!» — единственная мысль, что пришла ему на ум. Он кинул лопату в тень с яркими глазами и бросился удирать что есть мочи по дороге, в сторону пшеничного поля. До церкви было далеко, как и до деревни, оставался детский приют — его единственный и очень призрачный шанс на спасение. В окнах здания и во дворе всё ещё горели огни. Ирийзар бежал не оборачиваясь, слыша хруст суставов и хрипы своего преследователя, чувствуя смрадный запах его дыхания за своей спиной.

Не помня себя, он оказался у ворот во двор приюта. Дёрнув за ручку, Ирийзар понял, что они были заперты. Позади раздалось рычание, по звуку чем-то напоминающее собачье. Ирийзар повернулся. В свете горящих фонарей над воротами он теперь смог немного разглядеть существо, хотя оно не торопилось выходить полностью на свет, оставаясь наполовину в темноте. С первого взгляда можно было подумать, что это был человек, но если присмотреться получше, становилось понятно, что существо таковым уже не являлось. В полумраке, перед Ирийзаром стоял кто-то сгорбленный, с худым туловищем, одетый в рваньё. На его теле в нескольких местах отсутствовала кожа, оголяя кости и куски не догнившей плоти. Глаза существа зловеще мерцали в темноте стальным блеском.

«Сейчас я наполню его твоей требухой, пастырь», — сказала тварь, положив грязный мешок на землю, и сделала шаг в сторону Ирийзара, уже протягивая к нему руки с костлявыми пальцами. На них были длинные, местами обломанные и потрескавшиеся жёлтые ногти, под которыми скопилась грязь и засохшая кровь. Ирийзар достал распятие и выставил его перед собой. «Тебе это не поможет», — прорычало существо.

«Смотрите, смотрите, кто там!?» — раздался вдруг детский голос. Ирийзар посмотрел на здание приюта. В одном из окон второго этажа стояла беловолосая девочка. Её стали окружать другие дети, пытаясь высунуться в окно и просмотреть, что такого интересного там происходит. «Помогите! Помогите! Там за воротами!» — стала кричать она ещё громче.

Тварь сделала шаг назад, снова скрывшись во мраке. Послышались шаги, раздался звук отпирающегося засова. Озлобленное существо на миг вышло опять в свет фонарей и размашистым движением оставило глубокие порезы на груди Ирийзара, порвав ему одежду своими острыми ногтями. Он почувствовал сильную боль, потом стало очень тепло и влажно от выступающей крови. «Тебе повезло, пастырь. Встретимся в другой раз. Это будет напоминанием», — тварь издала злобный рык и скрылась в темноте, когда отворилась дверь и упирающийся в неё спиной Ирийзар упал на землю во дворе приюта. Он слышал какие-то крики и голоса, но они становились всё отдалённее, их заглушал звон в ушах. В глазах потемнело и Ирийзар потерял сознание.

Далебор стоял возле Смилны у окна общей спальни на втором этаже.

— Ты думаешь про тоже, что и я? — спросил он её.

— Да. Он пришёл из той могилы в лесу, я уверена в этом, ырка действительно существует. Я прежде не видела никого страшнее.

— Хватит здесь стоять, пойдем. Ты молодец! Спасла жизнь тому пастырю с кладбища, — Далебор взял Смилну за руку и они отошли от окна.

Глава 2. Сущность

Кроваво-красная луна стояла перед ним так близко, что казалось можно было протянуть руку и дотронуться до неё, пощупать пальцами рельеф, кратеры от метеоритов, стряхнуть ладонью звёздную пыль. Потом луна стала удаляться и исчезла, чёрная густая мгла окутала его со всех сторон, было ничего не видно, лишь чернота: всепоглощающая и удушающая. Сквозь неё доносились чьи-то голоса и непонятный шум, похожий на звон скрестившихся мечей. В сознании возникали, казалось бы, знакомые слова, но на непонятном языке. Вдруг раздался женский крик, после которого послышались отчётливые звуки от дробящихся костей и рвущейся плоти. Всё стихло внезапно, так же, как и началось. В этой тишине послышался протяжный женский голос: «Просни-и-и-и-сь!»

Его глаза открылись. Весь в холодном поту он лежал на диване в своей квартире. На вид мужчине было около тридцати лет, хотя во взгляде его больших синих глаз была какая-то старческая усталость и мудрость, которую часто можно увидеть в глазах людей, приближающихся к конечной остановке на своём пути. Он был довольно крепкого телосложения, имел широкие плечи и объёмистые запястья. Мужчина прошёлся влажными ладонями по глазам и по недельной щетине на щеках, будто пытаясь стереть свой сон. Убрав взмокшие пряди длинных, чёрных как смоль волос со лба, он ещё какое-то время лежал, уставившись в потолок. Подобные сны преследовали его с самого детства, хотя их сложно было назвать снами, они были настолько реалистичным, что порою в момент пробуждения было сложно понять, где заканчивалась та реальность и начиналась эта. Тишину нарушила мелодия зазвонившего телефона. Мужчина протянул руку и, не посмотрев кто это был, нажал на экране значок «громкой связи».

— Привет, Триян! — послышался женский голос в динамике, — ты же всё равно мимо меня поедешь, может подберёшь? Доедем вместе до места.

— Привет, Кристина. Хорошо. Конечно. Во сколько тебя забрать? — хриплым голосом спросил Триян.

— Часов в семь сможешь? Нормально?

— Да. Тогда заеду за тобой в семь.

— Хорошо. До скорого!

— Да, пока! — Триян отключил телефон, встал с дивана и посмотрел в окно. Солнце всё ещё ярко освещало соседний дом, отражаясь сотнями бликов в зеркальных окнах, но в его свете уже чувствовалось приближение вечера. Стрелки на часах, что висели на стене в комнате, подходили к шести. Триян принял душ, спешно оделся и вышел за дверь.

Как это часто бывает в больших городах, на светофоре образовалась пробка. Триян сидел за рулём своего автомобиля, уставившись в левое зеркало заднего вида, рассматривая чей-то огромный, тонированный внедорожник с блестящими хромированными дисками, ну и как водится с номером из одинаковых цифр. Что-то внутри не давало ему покоя, предчувствие чего-то плохого, неизбежного. Эта необъяснимая тревога вгрызалась в него, сдавливая зубами лёгкие так сильно, что становилось трудно дышать. Подобное с ним уже случалось ранее. Основываясь на опыте прошлых лет, Триян понимал, что должен прислушаться к своей интуиции. Она его ещё никогда не подводила. И если этого не сделать, могла случиться беда. Однажды он проигнорировал эти ощущения и оказался на больничной койке. Триян провёл пальцем по большому шраму, который пересекал его правую часть лица: начинался у лба, проходил через бровь и заканчивался на щеке. Он ему служил своего рода напоминанием о том, что не следует затыкать свой внутренний голос. Триян чувствовал, что должен что-то сделать, но не было чёткого понимания, что именно.

— Ты меня вообще слушаешь? Триян? Триян! Очнись! — ворвался женский голос в его размышления.

— А!? Что? — он повернулся в сторону девушки, что сидела рядом на пассажирском сидении. — Извини, Кристина. Задумался.

— Я значит, здесь, распинаясь, рассказываю во всех подробностях начало фильма, которое ты тогда проспал, а он оказывается даже и не слушает! — девушка по-доброму улыбнулась и потрепала волосы Трияна. Они подъехали к следующему перекрёстку и снова загорелся красный свет. Пальцы Трияна сжимали руль так сильно, что побелели. Он напряжённо смотрел на проезжающие мимо машины. «Вот оно, сейчас или никогда!» — промелькнуло у него в голове. По телу прошёл какой-то электрический импульс, ну или что-то похожее на него по ощущениям. Триян вдавил педаль газа в пол, резко до упора вывернул руль и вклинился в противоположный поток машин, под лязг чьих-то тормозов и яростный гудёж сигналов. «Ты с ума сошёл?! — закричала девушка, — что ты твори… Раздался оглушительный скрежет металла и звуки бьющегося стекла, не давшие ей договорить. Почти весь первый ряд, стоящих на светофоре автомобилей был сметён грузовой фурой. Огромной массы грузовика хватило чтобы раскидать две машины в разные стороны, перевернуть третью и протащить её через тротуар до угла здания, что находилось в десятке метров от перекрёстка. К этому моменту Триян и Кристина уже находились довольно далеко от места аварии, можно было понять что случилось, только посмотрев в зеркало заднего вида или обернувшись назад, что девушка и сделала. Она ещё какое-то время сидела в такой позе с открытым ртом, пока фура совсем не исчезла за потоком машин, движущихся позади них.

— Ты что видел этот грузовик? Но как? Ведь мы уже отъехали довольно далеко от перекрёстка, когда произошёл весь этот ужас! — Кристина пристально смотрела на Трияна. — Это же просто! Это вообще! Как всё это?! — она не могла подобрать нужных слов от волнения, — мы же стояли на том самом месте! — дрожащим голосом сказала она. — Может нам вернуться, вызвать скорую или что-то сделать?

— Вернуться мы сможем только по кольцевой, отстояв в пробках пол часа или дольше. К тому времени, думаю вряд ли понадобится наше участие. Там много других людей, — ответил Триян. Пальцы его рук снова наполнились кровью и приобрели нормальный цвет.

Всю оставшуюся дорогу они ехали молча, думая о случившейся аварии.

Машина остановилась у двухэтажного здания без окон. Это был ночной клуб, в котором сегодня проводилась корпоративная вечеринка организации, где работали Триян с Кристиной. У главного входа стояли два охранника, курили. Уже начинало смеркаться. Триян переключился на заднюю скорость и хотел припарковать машину на стоянке, когда девушка обратилась к нему: — Смотри, уже попало в соцсети. Кристина протянула Трияну телефон. На экране велась видеосъёмка с места аварии грузовика. — Мы стояли вот здесь, на этом светофоре, — она указала пальцем на изображение. — До сих пор не могу прийти в себя, — продолжила девушка, — пишут, что предположительно у водителя грузовой фуры случился сердечный приступ за рулём.

— Надеюсь все живы? — Триян посмотрел на Кристину.

— Пишут про двоих погибших. Пять человек в крайне-тяжёлом состоянии. Увезли в больницу.

Триян ничего не сказав, вздохнул, сдал назад и заглушил двигатель. Они вышли из машины и неспеша направились в сторону главного входа.

***

Внутри играла громкая музыка, практически невозможно было услышать собеседника, даже если бы он кричал прямо в ухо. Один из коллег по работе с восторгом пытался донести что-то до Трияна, жестикулировал размашистыми жестами и то и дело хлопал его по спине. Они оба уже достаточно хорошо выпили. Вечеринка была в самом разгаре, многие из сотрудников фирмы танцевали неподалёку. Трияну, откровенно говоря, совсем не было дела до рассказов собеседника, а даже если бы и было, он всё равно вряд ли что-то услышал из-за громыхающей музыки. Поэтому он просто сидел за барной стойкой, потягивал виски и время от времени кивал головой, кидая беглый взгляд на назойливого собеседника. Триян никогда не любил шумные праздники, много людей вокруг. Он бы пропустил и этот, но был повод: компания, где он работал менеджером среднего звена, отмечала успешное завершение одного из крупных контрактов. Да и не хотелось прослыть на работе закоренелым интровертом, он и так практически никогда не ходил на такие мероприятия. Трияну уже порядком надоело находиться в этом шумном и душном месте, хотелось выйти на улицу, вдохнуть свежего ночного воздуха. Он одним глотком допил свой стакан, похлопал мужчину по плечу, сказал, что скоро вернётся и направился в сторону выхода. По пути захватив своё пальто из гардероба, Триян вышел на улицу.

Прохладный воздух заполнил лёгкие и внутри стало очень хорошо от этого ощущения. На улице было тихо, ни единой души вокруг в столь поздний час. Слышался лишь отдалённый низкочастотный гул, исходящий от здания позади. Триян сунул руку в карман джинсов, затем прошёлся по карманам пальто и понял, что оставил свой телефон в машине. Она стояла в дальнем углу парковки, рядом с автобусной остановкой. Триян сделал ещё один глубокий вдох и двинулся в сторону машины. Идти было довольно далеко, но он был совсем не против побыть какое-то время наедине с собой, пройтись по улице, подышать прохладным ночным воздухом. Дойдя до машины и открыв дверь, Трияну понадобилось несколько минут, чтобы найти потерявшийся телефон. «Наверное стоит закругляться и вызывать такси. Хотя нет, ещё один стаканчик я всё же пропущу. Что мне терять?» — подумал он и захлопнул дверь автомобиля. Где-то неподалёку раздался женский крик, скорее даже громкий плач. За ним грубым мужским голосом последовала матерная речь. Триян посмотрел в сторону, откуда доносился шум. В нескольких метрах от автобусной остановки стояла чёрная машина. Из неё вышел довольно крепкий мужчина, вытащил девушку за волосы с заднего сиденья и толкнул на асфальт. На остановке, под навесом, стояли два молодых человека, рядом с мусорной корзиной копошилась пожилая женщина. Под оранжевым светом уличного фонаря можно было хорошо разглядеть её грязную и неопрятную одежду и практически с полной уверенностью сказать, что она бездомная. Парни под навесом, по-видимому, ждали последний автобус. «Ах ты тварь! Сука!» — громко выругался амбал, что толкнул девушку на землю. Пожилая женщина начала что-то причитать, но было сложно разобрать её спутанные слова. Два парня на остановке продолжали спокойно стоять, будто не замечая происходящего. Девушка встала на четвереньки, пытаясь подняться обратно на ноги, когда со всего размаху получила удар ногой в живот. Она завопила от боли и согнулась возле бордюра, прижав коленки к груди. «Шлюха!» — выругался опять здоровяк. Женщина в лохмотьях начала причитать ещё громче. «Эй! Ты что творишь!» — крикнул Триян и быстрым шагом пошёл к остановке. Мужчина обернулся и демонстративно плюнул на асфальт. Когда Триян приблизился на расстояние, достаточное чтобы разглядеть лицо человека из машины, в голове его промелькнула мысль, что тот был под чем-то. Он всё время переминался с ноги на ногу и был на взводе. Блики от света фонаря блестели в его красных стеклянных глазах с узкими зрачками.

— Тебе чё, больше всех надо?! Иди на хер, куда подальше! — резко сказал амбал и подошёл так близко, что Триян почувствовал его дыхание на своём лице.

— Ты давай-ка, остепени коней! Отойди немного! — Триян оттолкнул парня и сделал шаг в сторону.

— Слышь ты! Ублюдок! — здоровяк замахнулся и сразу же провалился в неудавшемся ударе, чуть не упав. Триян не стал пропускать мимо эту возможность и нанёс смазанный, но довольно увесистый удар в его незащищённую правую скулу. Между ними завязалась драка. Из передней пассажирской двери машины вышел ещё один парень. Он был довольно низкого роста и худощавого телосложения. Триян в тот момент стоял к нему спиной и не заметил, как в свете фонаря что-то сверкнуло у того в руке. Он почувствовал острую, режущую боль в области поясницы. Последовал ещё один взмах руки, ещё удар и снова резкая боль уже чуть выше и немного правее. Худощавый парень держал окровавленный раскладной нож. «Вы что делаете, изверги!» — завопила женщина, которая недавно копошилась в мусорной корзине. Почему-то сейчас Триян слышал её хорошо, каждое слово отчётливо впечаталось в его сознание. Ноги размякли, стало тяжело удерживать вес тела. Триян сел на асфальт. Наступила тихая пауза, все замерли в каком-то замешательстве.

«Уходим! Давай! Ну их всех на хер!» — прокричал худощавый парень и дёрнул другого за куртку. Они оба запрыгнули в машину и со свистом резины об асфальт, пуская клубы дыма из выхлопной трубы, сорвались с места. Мгновением позже машина растворилась в темноте на следующем перекрёстке. Девушка, поднявшись с тротуара, испуганно посмотрела на Трияна и прихрамывая, держась за живот, побежала в сторону ночного клуба, так ничего и не сказав. Два парня на остановке, стояли на том же месте. Достав телефоны, они снимали происходящее на камеру, то ли для того чтобы потом выложить на своей страничке в соцсетях, то ли для того, чтобы завтра утром показать друзьям, возможно и по какой-то другой причине. Лицо Трияна осветил яркий свет фар. Он прикрыл рукой глаза. Подъехал автобус. «Поехали! Это последний. Потом не уедем уже. Чё-нить по дороге решим», — сказал один из парней, что стояли под навесом, и начал подталкивать другого в дверь автобуса.

Второй ещё какое-то время смотрел округлыми глазами на Трияна из-за стекла, когда двери автобуса с грохотом захлопнулись и он начал отъезжать от остановки. Вскоре гул его двигателя и треск при переключении скоростей слышался уже где-то далеко, а потом и вовсе пропал среди пустых улиц. Стало опять очень тихо и умиротворённо.

— Сынок! Как ты? Я бы тебе скорую вызвала, да телефона нет у меня, — сказала пожилая женщина, наклонившись над Трияном.

— Я сейчас сам вызову, — он достал телефон из кармана пальто и набрал номер «112». Было тяжело сидеть, удерживая равновесие из-за боли в спине. Триян медленно пододвинулся к фонарному столбу и прислонился к нему боком, вытянув ноги на проезжую часть. По спине шёл мокрый жар от вытекающей крови. Сердце быстро колотилось. «Алло! Ножевое ранение, автобусная остановка рядом с ночным клубом „Голая правда“. Приезжайте скорее», — сказал он диспетчеру в динамик телефона. В глазах у Трияна начало немного рябить. Сперва только маленькие тёмные пятна возникали то там, то здесь, но потом эти пятна стали больше, начали расплываться и соединяться друг с другом, как масляная краска на поверхности воды и вскоре силуэт женщины под светом фонаря совсем пропал из виду. Триян выронил телефон из рук.

***

Чёрный дым клубами стелился внизу. От каждого шага Трияна он расплывался в стороны, а потом снова плотно слипался и перемешивался, не оставляя даже намёка на то, что здесь только что ступила его нога. Триян шёл по длинному коридору со множеством дверей. Они были сбиты из толстых досок, которые скреплялись между собой ржавыми металлическими скобами. Сам коридор был выложен каменной кладкой и напоминал один из тоннелей средневековых замков, что показывают в исторических сериалах. Где-то в конце коридора, сквозь тьму пробивался тусклый свет, он был похож на свет от полной луны в ясную ночь, окрашивая всё вокруг в бледные сиренево-синие тона. Вдали появился гул. Сперва еле различимый, но с каждым мгновением он становился всё громче. Чёрный дым под ногами начал бурлить. Хаотично двигаясь в воздухе, он поднимался с пола, выбрасывая густые клубы вверх и всё больше окутывая Трияна. Надо было бежать в сторону света, он понимал это всем своим нутром, но силы растворялись в чёрном дыму. Триян ускорил шаг, но всё равно оставался на одном и том же месте. Все усилия были тщетны. Вскоре дым заполнил всё пространство вокруг. Он проник в лёгкие и стало трудно дышать. Триян жадными глотками отчаянно пытался ухватить остатки кислорода в воздухе. Где-то поблизости послышалось потрескивание, напоминающее искажённый электрический шум, как при поиске сигнала на радиоприёмнике, сопровождаемое щелчками и шипением. За ним последовал хрустящий низкий голос, всё с тем же сопутствующим шипением и треском: «Ты сейчас сдохнешь здесь, в этом дыму!» Триян осмотрелся, но никого рядом не было. «Я твой единственный шанс на спасение, но я не смогу помочь без твоего согласия. Скажи, что согласен впустить меня и тогда всё это закончится, ты будешь жить дальше», — продолжил голос, больше походящий на «белый шум». Триян задыхался, сил сопротивляться больше не осталось. Набрав как можно больше воздуха, понимая, что это его последний вздох, Триян закричал: «Я согласен, впускаю тебя-я-я!» Его слова эхом разлетелись в дыму, отражаясь от каменных стен. В тот же миг Триян почувствовал сильное жжение в груди. Дым начал рассеиваться и ему снова стало легко дышать. «Теперь же иди на свет», — сказал потрескивающий голос, но в этот раз он исходил откуда-то изнутри, из глубины его собственного сознания. Триян вглядывался сквозь тающий дым, пытаясь понять, кто с ним говорит, но вокруг видел лишь запертые двери. Среди них то и дело проскальзывали чьи-то безмолвные тени. Ему было не по себе здесь и, решив больше не задерживаться в холодном опустошающем сумраке этого места, он направился дальше по коридору, туда, где как ему казалось, светила луна.

***

Триян открыл глаза. С белого потолка, с потрескавшейся штукатуркой, на него смотрел круглый пыльный плафон светильника. Что-то монотонно пищало слева. Голова гудела, как после тяжёлого похмелья. Триян медленно повернул голову. От его правой руки шла трубка капельницы, подсоединённая к пластиковой бутылке с каким-то прозрачным раствором. На груди были датчики на присосках, от них шли провода к аппарату, который издавал этот противный монотонный звук, измеряя пульс, давление и другие параметры физического состояния пациента. Осмотревшись вокруг, Триян понял, что находится в больничной палате.

В помещение вошла девушка в белом халате, подошла к кровати и наклонилась над ним.

— Вижу, вы пришли в себя. Как самочувствие? Сколько пальцев на моей руке? — спокойным уверенным голосом спросила она, выставив ладонь вперёд и загнув большой палец.

— Четыре, — ответил Триян, — бывало и получше, но в целом нормально.

— К вам сейчас зайдёт врач на осмотр, — сказала медсестра, переставила перфоратор капельницы в другую бутылку, что висела рядом на стойке и неспешной походкой вышла за дверь.

Спустя какое-то время в палате появился пожилой мужчина. На кончике его носа сидели большие круглые очки. Он потрепал свои длинные усы и, откинув полу одетого на нём белого халата, уселся на стул возле Трияна.

— Откровенно говоря, я приятно удивлён, что ты уже пришёл в себя. Тебя только вчера перевели из реанимации в отделение интенсивной терапии. Ты пережил клиническую смерть, сердце остановилось на полминуты, но мы смогли его снова запустить, — врач улыбнулся, — ты потерял очень много крови. Хотя на твою удачу, жизненно важные органы не пострадали. Скоро будешь как новенький, — продолжил он. — Повернись на бок, хочу осмотреть швы.

Триян с трудом повернулся на левый бок.

— Х-м-м. Очень любопытно, — задумчиво сказал врач, — никогда не видел, чтобы раны так быстро и хорошо заживали, процесс регенерации ткани просто отличный!

— Значит скоро смогу отсюда уйти, — Триян посмотрел на дверь.

— Думаю тебя можно уже отключить от этого аппарата. Надо будет сказать медсестре, чтобы зашла. Переведём тебя в обычную палату. Да, кстати, там приходил следователь из полиции, хотел с тобой поговорить, но ты был без сознания. Про такие случаи, как твой сообщаем правоохранительным органам, ты же понимаешь, — врач помог Трияну перевернуться обратно на спину и вышел из палаты.

Триян закрыл глаза на секунду, но на самом деле прошло гораздо больше времени.

— Мне позвонили, сообщили Вы пришли в себя, — неожиданно его разбудил мужской голос.

— Что? — Триян открыл глаза.

— Говорить можете или мне прийти в другой раз? — мужчина с папкой стоял рядом с койкой и вопросительно смотрел на Трияна, — показания дать сможете?

— Да, попробовать можно, — ответил Триян.

Он какое-то время рассказывал следователю что помнил о событиях той ночи, а мужчина в свою очередь то и дело делал какие-то заметки у себя в блокноте.

— Негусто, — сказал следователь, — но возможно получится найти зацепку в интернете, если кто-то выложит видео с нападением. Посмотрим соцсети. Поправляйтесь! — мужчина встал со стула и направился в сторону двери.

— Ах да! Чуть не забыл. Может позвонить кому из родственников? Сообщить, что Вы здесь.

— Спасибо, не надо. Нет таких. Я вырос в детдоме. Меня случайно нашли на окраине города какие-то мальчишки, что играли там. Моим родителям, полагаю, я был не нужен, раз они оставили меня умирать в холодном осеннем лесу.

— Понял. Дайте знать, если что-то ещё вспомните, мой номер у Вас теперь есть, — сказал полицейский и вышел из палаты.

«Родных нет. Если подумать, друзей у меня тоже настоящих нет, да и не было никогда. Всю сознательную жизнь, по сути, я был один. В детстве я тянулся к другим детям, но все считали меня странным, а в последствии я и сам начал считать себя таковым и стал сторониться людей», — подумал Триян и от этой мысли ему стало грустно.

***

Город погружался вечерние сумерки, зажигались неоновые огни рекламных вывесок. То и дело по пути попадались яркие, зелёные или красные кресты аптек. Ветер подхватывал пустые пластиковые пакеты и другой мелкий мусор, и как бы играясь с ним, то кидал их на тротуар, то снова поднимал в воздух. Становилось прохладно. Триян шёл, закутавшись в своё пальто. Сегодня его выписали из больницы. Боль периодически напоминала о себе внизу спины во время ходьбы, но в целом он чувствовал себя хорошо. По крайней мере физически. Однако с того момента, как он очнулся в больнице, по какой-то причине, тоска и грусть стали его постоянными спутниками. Через неделю нужно было снова выходить на работу — и опять всё по новой: начнётся круговорот бесцельно прожитых дней, наполненных мелкими делами и заботами, которые съедают всё время, дни эти станут неделями, а недели превратятся в пустые года. Он задыхался от одной мысли, что вся его жизнь состоит из этих пустых дней, одиноких, лишённых особого смысла. Иногда Трияну казалось, что всё находится не на своих местах и он живёт чьей-то чужой жизнью, а не своей, но даже её не хотелось прожить бесцельно. Триян пытался найти цель в своём существовании, но поиски эти, как и прежде так и сейчас, не дали никакого результата. Эта тщетность часто подталкивала его на путь саморазрушения. Окутанный мрачными мыслями, Триян зашёл в небольшой супермаркет возле дома. Единственное что он там купил: бутылку крепкого алкоголя. Триян посмотрел на табачный прилавок. Он давно бросил эту пагубную привычку, но сейчас, поддавшись забытому соблазну, решил нарушить уговор с самим собой и взял пачку сигарет. Выйдя из магазина, Триян нырнул в тёмный двор. Как всегда, уличные фонари здесь не горели. Он зашёл в обшарпанный подъезд с привычно тусклой лампочкой над дверью, сел в лифт и нажал кнопку последнего, двадцатого этажа. Поднявшись наверх, Триян прошёл мимо двери своей квартиры и направился прямиком на лестничную клетку, которая вела на крышу дома. Ключ от запертой двери уже давно имелся, поэтому миновать это препятствие не представило никакого труда. Дверь с грохотом захлопнулась за ним, звук спустился небольшим эхом по полутёмным, одинаково безликим этажам.

Триян подошёл к краю крыши, открыл бутылку и сделал большой глоток из горлышка, после чего поджёг сигарету и глубоко затянулся. Откашлявшись с непривычки, он стоял и смотрел на огни ночного города, которые то и дело подмигивали ему светом фар, проезжающих внизу машин. Выпуская густые клубы табачного дыма в холодный осенний воздух, Триян чувствовал, как немного кружится голова. Он часто приходил сюда, особенно в те дни, когда настроение было совсем паршивым. Белый свет от рекламной надписи, установленной на крыше соседнего дома, освещал его силуэт, отбрасывая тень назад. Триян сделал ещё один глоток и немного сморщился от крепости напитка. Где-то за его спиной раздался странный, потрескивающий как помехи в радиоприёмнике, голос: «Ну что, я думаю нам можно отправляться в путь». Триян обернулся. Позади никого не было, только его тень на крыше дома. Какое-то время она оставалась обычной, но вдруг стала увеличиваться в размере. От неё отделилась вторая тень, которая не имела чёткой формы. Триян посмотрел через плечо, судорожно ощупывая руками бока. Убедившись, что никого рядом нет и его бока находятся на том же месте, что и всегда, он снова посмотрел на крышу дома. Вторая тень медленно поплыла по ней, переползла на стену тех-помещения лифтовой шахты и немного увеличилась в размере. Тут она обрела форму, обернувшись тёмным силуэтом, и направилась ему на встречу. Это был какой-то коричнево-серый сгусток, похожий на неправильный овал или, скорее даже, расплывшуюся кляксу на бумаге. Очертания приближающегося силуэта, резкими пульсациями, постоянно меняли форму, издавая знакомый треск и шипение. Руки и ноги существа заменяли какие-то отростки, напоминающие щупальца, шеи у него не было. На подобии лица торчал маленький острый нос, а узкие раскосые глаза светились хищным, ярко-алым светом. Трияну на секунду показалось, что тело существа было собрано из мелких веток, переплетённых между собой, которые издавали хруст при каждом его движении. «Что за чертовщина!» — подумал он, зажмурился и вновь открыл глаза. Существо никуда не исчезло, оно теперь стояло прямо перед ним на расстоянии вытянутой руки.

— Когда ты умер, хоть и всего на тридцать секунд, мне хватило этого времени, чтобы подселиться к тебе. Точнее, ты меня сам пригласил. Помнишь? — существо расплылось в ухмылке, оголив ряд острых зубов. — У тебя особенная кровь, да и не только она особенна. Я очень долго искала эту возможность и наконец нашла подходящего носителя. Да-а-а, я сразу почувствовала необычный запах твоей крови, ещё тогда на автобусной остановке. Решила задержаться возле тебя, — продолжила тень с алыми глазами, — вместе мы сможем преодолеть эту грань.

Триян стоял в оцепенении, не понимая, что происходит. Как в те мгновения, когда ему являлись видения или сны, сейчас он тоже не мог разобрать, где заканчивается реальность, а где начинается сновидение. «Может быть я напился и уснул на крыше? — промелькнуло у него в голове, — и это всё просто один из моих странных снов». Бутылка выпала из руки и с дребезгом разбилась. Этот звук встряхнул его сознание и вывел из оцепенения, дав понять, что всё это реально происходит с ним, прямо здесь и сейчас. «Кто ты?» — единственное что пришло на ум в тот момент и Триян выпалил: — Кто ты?

— У меня нет имени, как и определённой формы, я тебе являюсь так, как ты меня представляешь себе. Я рядом и далеко, одновременно. Я существую многие столетия, здесь и за гранью этого мира. Ты не сможешь всего понять, так как дух твой находится в темнице разума. Возможно со временем ты поймёшь, и тогда снова обретёшь себя. Чтобы тебе было проще, можешь называть меня, сущность.

— Сущность, — повторил шёпотом Триян. Казалось, нужно было просто сильно ущипнуть себя и проснуться. Его мозг с бешеной скоростью перебирал различные логические объяснения происходящему. Сердце готово было выскочить из груди, его удары молотом отдавали в висках.

— Ну ладно, хватит пустых разговоров. Пойдём со мной, я открою тебе новый мир. Другую жизнь. Ты же ищешь в своей, смысл и цель? Я дам тебе их, — сказала сущность.

Под ногами Трияна пространство раздвинулось, как если бы кто-то разорвал ткань руками. На этом месте образовалось чёрное как космос пятно. Оно было наполнено чем-то похожим на жидкость, по поверхности которой шла бесконечная чёрная рябь. Существо снова стало тенью на рубероиде, покрывающем крышу дома. Триян на мгновение мысленно представил невероятную возможность начать другую жизнь и в этот момент почувствовал толчок. Их тени с сущностью соединились, и он провалился в чёрную бездну. Раздался громкий хлопок, наступила тишина.

Слышался лишь гул машин, проезжающих где-то внизу. Кто-то торопился домой с работы, кто-то ехал по другим делам. Люди заходили и выходили из супермаркета. Город продолжил существовать в своём привычном ритме. На крыше лежали осколки стекла, на которых ещё жил запах алкоголя, порванная этикетка на разбитой бутылке шелестела на ветру, что подхватил вверх и разобрал на маленькие искры, недокуренную сигарету.

***

В тишине ночного леса раздался громкий звук, похожий на удар грома после разряда молнии, и в воздухе появилась чёрная точка. Рослый лось, который добывал себе пропитание у края небольшой заводи встрепенулся и поскакал в глубь леса, сопровождаемый хрустом сухих веток и опавших листьев под его копытами. Разрывая пространство и увеличиваясь в размерах, из точки образовалось пятно, наполненное чем-то вроде чёрной жидкости с рябью на поверхности. Из него появился Триян. Он почти упал, потеряв равновесие, но вовремя выставил руки позади себя и плюхнулся на пятую точку. Было полнолуние, на чистом безоблачном небе горели тысячи звёзд, ярких и не очень. Триян посмотрел на чёрную жидкость, она была настолько тёмной, что даже луна не отражалась в ней, казалось, что тьма её засасывает и поглощает любой свет вокруг себя. Вскоре, как ему казалось, наполненное чем-то жидким пятно начало уменьшаться в размерах, пока не стало совсем крохотным, после чего оно совсем исчезло, издав громкий хлопок. Ничего больше не указывало на то, что здесь произошло, даже трава в том месте осталась непримятой. Триян пощупал лицо, одежду, всё было совершенно сухим. Голова немного кружилась и подступала тошнота. Он подумал, что его сейчас вырвет, но этот позыв начал понемногу отступать. Триян ещё какое-то время сидел, опираясь на руки и тяжело дышал. Наконец голова перестала кружиться и гудеть, и он нашёл в себе силы подняться на ноги. Триян осмотрелся. Глаза уже привыкли к темноте и под ярким светом полной луны сквозь поваленные деревья с торчащими ветками виднелась заводь. К водоёму вела узкая тропа, которая огибала его и уходила дальше в лес. «Чёрт побери! Где я? Что произошло?» — спросил себя в мыслях Триян, но не смог дать ответа ни на один вопрос. Сейчас у него в голове крутилось много нерешённых загадок. Поняв, что объяснить что-либо всё равно не получится, он отряхнул пальто и пошёл по тропе, в надежде, что она выведет его хотя бы к каким-то ответам.

Триян шёл неспеша, ведомый тропою в неизвестном направлении, размышлял о событиях этой ночи. Он даже предположил, что умер тогда в больнице и этот место является чем-то вроде его личного чистилища, но поразмыслив отказался от этого предположения. Единственное в чём он сейчас был уверен так это то, что всё вокруг реально, это не сон и не видение. Он здесь, сейчас, и он шагает по лесной тропе, дышит этим свежим прохладным воздухом. Никогда до этого ему так легко не дышалось. В городе, где он жил, воздух был совершенно другой: с примесью выхлопных газов и пыли. Триян ещё долго шёл по петляющей между деревьев тропе, терзаемый вопросами и всевозможными догадками, и не заметил, как лес начал постепенно редеть, а он оказался на широкой протоптанной дороге. Спустя какое-то время вдали появились маленькие огни. Они мелькали в верхушках деревьев, которые плавно колыхал ветер. Триян ускорил шаг. Дорога привела его к краю леса. Впереди виднелось поле, по ту сторону которого возвышался огромный замок, с башнями, широкими воротами и мостом через ров. Было сложно разглядеть все детали в темноте, но тем не менее строение выглядело грандиозно. Башни с остроконечными крышами поднимались над исполинскими стенами, окружающими большой город. Триян встал, как вкопанный, рассматривая диковинные постройки. Похоже, что за зубьями бойниц крепостных стен находились люди и горели факелы. В некоторых маленьких окнах башен тоже мерцали оранжевые огни. Вдруг безмятежность и ночную тишину нарушил вой волка. Он протяжным эхом пронёсся по лесу и стих. Вой был очень громкий, надрывистый, граничащий временами с рыком. Он действительно напоминал волчий, но издавало его совсем другое существо. Люди на крепостной стене застыли, они тоже услышали его. Внизу послышался звон цепей и мост через ров начал подниматься наверх, к стенам замка. Жуткий вой снова повторился, но в этот раз громче, яростнее и уже где-то поблизости. «Нам пора уходить отсюда, — сказал шипящий голос, сопровождаемый потрескиванием. Он исходил изнутри, будто сущность каким-то образом проникла в мысли Трияна. — Тебе надо аккуратно пройти незамеченным к замку, вон с той стороны». Триян на подсознательном уровне понял, куда именно голос предлагал двигаться, как будто кто-то подтолкнул его в этом направлении. «Черта с два я туда пойду, пока не пойму, что здесь происходит и где я вообще!» — подумал Триян, мысленно обратившись к голосу. Его тень, отбрасываемая лунным светом на тропу, разделилась на две части и перед ним появилась сущность. Её глаза зловещее горели алым в тени деревьев при свете луны.

— Ты оказался в ином мире, прежний и привычный для тебя можешь забыть. Здесь всё по-другому, другие законы и правила. Поэтому лучше прислушайся к моим советам.

— Хорошо, давай попробуем, кто бы ты не была. Но при условии, что ты мне всё объяснишь потом, — сказал Триян. Ему было страшно, но одновременно очень любопытно, что произойдет дальше.

Ничего не сказав, сущность снова стала тенью на земле, которая приблизилась и, запрыгнув в тень Трияна, соединилась с ней в одно целое. Он почувствовал, как его тело начинает неметь. Потом все мышцы наполнились кровью, сердце начало быстро биться. Триян ощущал небывалый прилив сил. Казалось, можно было свернуть горы на своём пути. Телом Трияна овладевала сущность. Он хотел сопротивляться, но было очень сложно противостоять чужой энергии, что как потоп, заполняла его плоть и сознание. В конце концов он перестал упорствовать и решил довериться сущности ещё раз, тогда ведь, в сумрачном коридоре с чёрным дымом, она его не подвела, он остался жив. В любом случае, сейчас других идей, что ему делать дальше у Трияна не было. «Да-а-а, хорошо-о-о, не надо сопротивляться, от этого труднее нам обоим», — прошипел голос с удовлетворением в голове у Трияна. Свернув с дороги, он быстрой походкой направился через поле в сторону замка. Триян ступал твёрдо и уверенно, но по какой-то причине его шаги не издавали звуков, как будто ноги совсем не касались высокой травы.

Приблизившись ко рву, окружающему стены замка, он без труда преодолел его вплавь, вскарабкался по крутому берегу и подошёл вплотную к каменной стене.

«Нам туда, наверх! Вон в то окно!» — сказал голос сущности.

«У тебя есть лестница?» — с насмешкой подумал Триян. Он уже стал понемногу привыкать общаться со своим новым спутником без слов, через мысли.

«Она нам не понадобится», — прозвучал в ответ трещащий голос и энергетический импульс прошёл по телу Трияна, начиная с головы и заканчиваясь в кончиках пальцев рук и ног.

Он подпрыгнул где-то метра на два вверх, вцепился в щель между гладкими обтёсанными камнями, потом, подобно пауку, пополз по стене в направлении окна. Триян опьянел от ощущения этой силы и наслаждаясь им, взбирался всё выше по отвесной стене замка. Он был пленён сущностью, но почему-то именно сейчас, впервые за долгое время, чувствовал себя абсолютно свободным. Добравшись до окна, Триян вырвал железную решётку и вместе с оставшимися на ней частями камня бросил вниз. Она глухо ударилась о землю рядом со рвом. Триян пробрался внутрь. Это была оружейная комната. Помещение ничем не освещалась, но он теперь хорошо видел в темноте. На стене висели разного рода доспехи и металлические шлемы, рядом, в несколько рядов, стояли алебарды. В другом углу находились топоры. Внимание Трияна привлекла стойка с мечами. Он подошёл ближе, чтобы рассмотреть их получше.

«Мечи понравились? Хорошо, пусть будут мечи, — сказал голос и руки Трияна начали не по его воле быстро перебирать рукояти клинков. Этот дерьмовый, этот ржавый весь, этим вообще только в заднице ковыряться», — говорила сущность, бросая руками Трияна неподходящие мечи, со звоном на каменный пол, — а вот этот подойдет!» — сказал голос и Триян вытащил из ножен небольшой меч.

Его клинок был длиною около метра, и имел двустороннюю заточку. Навершие рукояти, туго перевязанной кожаным шнурком, украшало кованное кольцо серебристого цвета, внутри кольца была пята, изображающая голову медведя.

«Он какой-то особенный?» — спросил Триян, вертя меч в руке.

«Нет, просто острый, — сущность начала смеяться гаркающим смехом, — остальные были тупыми», — продолжила она своим противным, как скрежет вилки о тарелку, голосом.

Было непонятно, издевается сущность или это был действительно единственный заточенный меч во всей оружейной, но Триян взял именно его. Он убрал клинок обратно в ножны, не забыв заодно прихватить кожаный ремень на пояс.

«Теперь надо переодеться. В твоей одежде ты будешь привлекать много ненужного внимания», — сущность «подтолкнула» Трияна к скамье.

Он поднял серую льняную рубаху со шнуровкой на груди. Рядом лежали штаны и чёрная накидка с капюшоном.

«Подойдёт, — сказала сущность, — сапоги возьмешь вон там!» — она «указала» на противоположный угол комнаты.

Триян скинул своё пальто и переоделся. Всё было в пору, кроме стоптанных кожаных сапог. Они болтались на ногах и от них жутко воняло потом. Триян нашёл какой-то старый рваный мешок и, сложив в него свою прежнюю одежду, засунул его под скамью у стены. За дверью послышались чьи-то шаги и голоса. Он подошёл к окну и вылез наружу. Цепляясь пальцами за выступающие края образующих стену камней, Триян быстро скользнул вниз. Далее его тень так же ловко пересекла ров и растворилась в темноте.

***

Первые лучи восходящего солнца пробивались сквозь ночное небо, озаряя горизонт розово-пурпурным светом. Темнота медленно отступала, давая дорогу новому дню. В воздухе ещё чувствовалась прохлада, но небо было чистым, без туч и облаков, обещая тёплый осенний день впереди. Где-то поблизости голосили первые петухи. Триян стоял возле небольшой деревушки, на окраине леса, в ней было всего несколько десятков домов. Он чувствовал себя разбитым и валился с ног от усталости.

«Теперь ты сам по себе, мне надо отдохнуть. Много энергии я потратила на переход в этот мир и на тебя. Не тревожь меня без сильной надобности», — сказала сущность.

Триян снова ощутил себя самим собой. Он до сих пор не мог поверить в происходящее, но усталость настолько сильно обуяла его, что думать ни о чём больше не хотелось. А хотелось просто упасть, выспаться и проснуться снова в своей квартире на диване, у телевизора. Триян огляделся. Неподалёку, на краю деревушки стоял деревянный сарай. Оттуда доносился цокот копыт и ржание лошадей. «Наверное, что-то вроде конюшни», — подумал Триян и направился к строению. Он подошёл ближе и осмотрелся. На узкой улочке между домов, стены которых белели в лучах восходящего солнца, никого не было. Он медленно начал тянуть перекошенную деревянную дверь на себя. На удивление, даже не скрипнув, она приоткрылась. Триян зашёл внутрь. За деревянными ограждениями стояло несколько лошадей. Они мирно пожёвывали сено и даже не подёрнули ухом, когда он проник в небольшое стойло. Немного дальше, в самом конце была пара свободных денников. Триян прошёл мимо животных, наклонился и прополз под толстой доской в один из них. Зарывшись в небольшую кучу сена в углу, он закрыл глаза. Ему снились лошади, запах свежего сена и петухи, белеющие стены домов в лучах утреннего солнца.

Глава 3. Зверь

Полная луна висела на ночном небе, освещая небольшую деревушку на окраине леса. Сегодня, казалось, она была ярче чем обычно. В окнах большинства домов было темно, хозяева спали, но в нескольких избах ещё горел тусклый свет от лучин. Из труб на крышах шёл дым от печей. Осенние ночи становились всё прохладнее. Это было поселение дровосеков, они жили здесь семьями, с детьми, жёнами, промышляя рубкой леса, который рос на землях принадлежащей князю Ваславу. До обеда они валили деревья, потом собирали и отвозили их на повозках в своё поселение, где обрабатывали древесину. Уже после этого, по требованию, отвозили её в Ла́догожъ — город, находящийся рядом, в котором жил и правил князь. Лесорубам платили небольшие деньги, но на скромную жизнь этого хватало.

Между зарослей кустарников и деревьев, что росли в лесу, к деревне дровосеков быстро приближалась чья-то тень. Она двигалась стремительно, перепрыгивая через овраги и валежник, а иногда опускалась на четвереньки, поведением своими напоминая дикое животное. С первого взгляда, тень пробирающаяся через чащобу леса, напоминала огромного волка, но таковым не являлась. Существо иногда останавливалось и вставало на задние лапы, с фырчаньем принюхивалось, втягивая воздух в большие чёрные ноздри, которые могли различить всё разнообразие окружающих запахов. Время от времени существо поворачивало свою большую морду в сторону поселения дровосеков и, двигая остроконечными мохнатыми ушами, улавливало малейшие звуки, выискивая из них нужный.

***

Их дом стоял на самом краю деревни, почти рядом с лесом. В небольшой комнате, у каменной печи на широкой скамье с тюфяком, набитым мхом и сеном, лежала маленькая девочка. Её мать сидела подле неё и рассказывала сказку на ночь. В той же комнате, под тусклым светом лучины, за столом сидел отец семейства, он небольшим ножом вырезал фигурку из дерева.

— Ой! — вдруг вскрикнула девочка, испуганно посмотрев на мать.

— Что такое, милая? Неужели эта история тебя напугала? — спросила женщина и нежно поправила дочери волосы.

— Нет мама, там кто-то есть снаружи.

Женщина повернулась к окну и краем глаза уловила какое-то движение. Где-то рядом с домом послышалось тяжёлое дыхание с рыком.

— Там кто-то ходит возле дома, выйди посмотри, что надо-то в столь поздний час, — обратилась женщина к своему мужу. Мужчина нехотя встал со скамьи и молча направился к двери. Приоткрыв её, он вскрикнул и пропал в темноте, будто неведомая сила вытащила его из избы наружу. Потом последовало рычание, звуки рвущейся на части плоти и клацанье больших зубов. Женщина обняла девочку, они сидели на скамье, прижавшись к друг другу, не издавая ни единого звука. Дверь с грохотом распахнулась и на пороге появился огромный зверь. Существо стояло на мощных, обросших шерстью задних лапах, выгнутых назад. Туловище его тоже было сплошь покрыто тёмно-серой шерстью, формой немного напоминая человеческое, но большего размера. Вместо рук у зверя были здоровенные мохнатые лапы с пятью пальцами и длинными когтями. Существо имело большую вытянутую морду, как у волка, но она была непропорционально большой, если сравнивать с этим животным. Из широко открытой зубастой пасти торчали четыре белых клыка. С них по длинной шерсти подбородка стекала кровь, падая крупными каплями на пол. Большие оранжевые глаза враждебно смотрели на женщину с ребёнком.

Спустя мгновение комната наполнилась детским плачем и криком женщины, закрывающей собой девочку. Потом послышалось рычание, за которым опять последовали страшные звуки от вгрызающихся в плоть зубов и когтей, рвущих её на части. Вскоре крики прекратились и стало тихо. Зверь выбежал на улицу и издал протяжный громкий вой. Прыжками, на четырёх лапах, он начал двигаться в сторону леса. В этот момент где-то вдали раздался громкий звук, похожий на гром, но молний на чистом звёздном небе не было. Существо остановилось среди деревьев, услышав необычный звук, и начало принюхиваться, озираясь по сторонам. Оно почувствовало какой-то новый запах, совершенно несвойственный для этих мест. Зверь породил длинный, граничащий с рёвом вой и направился в сторону незнакомого запаха.

---

***

Не успев погрузиться полностью в глубокий сон, Триян очнулся от каких-то криков и шума на улице. Он вскочил с земли, всё ещё не понимая где находится. Это была всё та же маленькая конюшня, или правильнее сказать крытое стойло. Отходя от своего мимолётного поверхностного сна про лошадей и белёсые дома, Триян начал припоминать странный круговорот событий вчерашнего дня. Он стряхнул с себя сено и медленно подошёл к двери. Прислонившись к ней лбом, Триян попытался разглядеть через щель между досками, что происходит снаружи. Были слышны голоса мужчин и женщин, но языка, на котором они говорили, он не понимал. Что-то происходило за домом, что стоял напротив лошадиного стойла, но отсюда ничего не было видно. Триян тихонько приоткрыл дверь и вышел на улицу. Он решил обойти дом с левой стороны и посмотреть, что случилось, хотя что-то подсказывало ему, что этого лучше не делать. Пригнувшись под окном, Триян прошёл вдоль стены дома и осторожно выглянул из-за угла. Во дворе, возле крыльца стояли люди, на земле лежал мужчина весь в крови, буквально разорванный на части, его грудь была исполосована глубокими следами от больших когтей. «Какого хрена!» — выругался Триян в мыслях и попятился назад. Проходя мимо окна, он зацепился взглядом за то, что увидел в доме, и застыл камнем. Триян не мог пошевелиться, просто стоял и смотрел на изувеченные тела ребёнка и женщины по ту сторону окна. Он в своей жизни не видел ничего ужаснее, кровавее. Громкий, неожиданно возникший за спиной детский крик встряхнул сознание, выведя его из окровавленной комнаты дома. Триян оглянулся, из-за угла на него смотрел какой-то местный мальчишка. Он что-то кричал и показывал в его сторону пальцем. Вскоре появился мужчина и тоже стал что-то кричать, широко махая руками. Триян смекнул: мешкать было больше нельзя, нужно уносить отсюда ноги, и побежал в сторону леса. Рядом с маленькой конюшней появились ещё люди, многие из них что-то орали ему в след, но он не понимал эту речь. Не оборачиваясь, Триян добежал до леса, спрятался за первое попавшееся дерево и, затаившись, посмотрел в сторону поселения. Группа людей, вооружённых вилами и палками, шла по его следам. Они были всё ещё далеко и вряд ли могли его видеть. «Чтоб вас всех!» — вслух выругался Триян и пустился в бегство, пробираясь в глубь лесной чащи.

Он бежал уже долго и наконец решил остановиться. Триян повернулся назад и стоял неподвижно, прислушиваясь к звукам и пристально смотря сквозь ветви лип, что окружали его. «Надеюсь они передумали идти за мной так далеко, в конце концов ничего плохого я им не сделал», — подумал он, оглядываясь по сторонам и пошёл дальше, раздвигая руками поросли кустарников. Под ногами шуршали жёлтые листья. На его глазах они падали с веток деревьев и, кружась, плавно опускались на землю. Невероятно вкусный лесной воздух отдавал корой деревьев, сыростью и запахом листвы, которая, вобрав в себя все оттенки солнца, делилась теперь ими с глазами Трияна. Красные, жёлтые, багровые, местами совсем поржавевшие деревья немного покачивались на ветру, издавая шелест, который уходил куда-то вверх, в самую синеву осеннего неба. Триян шёл сам не зная куда, пиная листья под ногами и вспоминая картины леденящего ужаса, который ему довелось увидеть в деревне на краю леса. Вдруг он услышал ржание лошади и цокот копыт, где-то совсем рядом. Очень осторожно, стараясь не наступать на хрустящие палки и листья под ногами, Триян пошёл в сторону услышанных им звуков. Он всё ещё боялся, что это могли быть преследовавшие его люди из поселения, но нужно было в этом убедиться. Деревья начали немного редеть и Триян оказался возле широкой протоптанной дороги. Он не спешил выходить на неё, оставаясь скрытым за листвой высоких кустов. По дороге медленно шёл чёрный конь, он был совершенно один. На животном имелись седло и сбруя, что явно указывало на то, что оно кому-то принадлежало. Поняв, что кроме него поблизости больше никого нет, Триян вышел из леса на дорогу и приблизился к коню. Тот, совершенно не обращая на него внимания, спокойно продолжал свой путь. Кожаное седло на коне было разукрашено орнаментом, в центре которого тиснением выделялся герб в форме щита, изображающий с одной стороны голову медведя, а с другой дуб с расправленными в стороны ветвями. Вокруг него блестели красные драгоценные камни, напоминающие рубины. Внезапно слух Трияна уловил какие-то звуки, доносящиеся из леса. «Похоже, конь пришёл именно оттуда», — подумал он. Трияну показалось, что кто-то издал стон. Он прошёл немного по дороге, а затем свернул с неё в лес, продолжая всматриваться сквозь деревья и вслушиваться в шорохи и скрипы. Триян двигался очень медленно и осторожно, стараясь не выдавать своих шагов. В нескольких десятках метров от дороги, на небольшой лесной опушке он увидел мужчину, тот стоял на коленях, закрыв лицо ладонями. Одет он был хорошо и богато, не так как люди из поселения, что поначалу преследовали Трияна. На голове у незнакомца была шапка, отороченная соболем, которую он вдруг снял и небрежно кинул на землю, открыв взъерошенные каштановые волосы с седой прядью над правым ухом. Потом человек поднялся с земли, отстегнул своё корзно и повесил его на сук старого большого дуба, что великаном возвышался посреди лесной опушки. Человек подтянулся руками за толстую ветку дерева, встал ногами на сук, наступив грязными сапогами на синее шёлковое корзно. Присмотревшись получше, Триян увидел, что на одной из веток дуба завязана верёвка с приготовленной петлёй. Мужчина просунул в неё голову и, оттолкнувшись ногами от сука, повис, болтаясь из стороны в сторону в затянувшейся на шее петле. Он начал кряхтеть и дёргать ногами. Триян посмотрел на меч, что висел у него на поясе и побежал к дубу. Взобравшись на толстый сук и, ухватившись одной рукой за ветку дерева, он с размаху разрубил натянутую верёвку. Мужчина упал на землю, всё ещё рефлекторно держась побелевшими пальцами за тугой узел вокруг шеи. Триян спрыгнул с дерева, наклонился над человеком и начал ослаблять петлю. Тот смотрел на него серыми глазами, всё ещё мокрыми от слёз, в их взгляде чувствовалось много боли, сожаления и страха одновременно. Человек на земле выглядел младше Трияна: на вид не старше лет двадцати с хвостиком. Он был среднего телосложения, но широк в плечах. На его овальном лице имелись аккуратно подстриженные усы и короткая борода. Молодой человек приподнялся и сел на землю. Он начал что-то говорить. Речь его казалась будто бы знакомой, но Триян не мог понять ни слова. Вдруг сильно заболела голова, так сильно, что он обхватил её руками и зажмурил глаза. Потом боль начала понемногу отступать, а на её месте в голове стали появляться слова, которых он раньше не знал. Вначале Триян смог выхватить и понять какие-то отдельные, несвязанные слова из речи мужчины, потом понятных слов стало всё больше и в какой-то момент все они объединились в понятное ему от начала и до конца предложение: — Что с тобой? — спросил Трияна незнакомец и, недоумевая, посмотрел на него.

— Не знаю, голова сильно болит, — ответил Триян на чужом языке, но теперь для него он звучал так, будто он говорил на нём с самого детства. «Не благодари», — послышался шипящий голос в голове, сопровождаемый свойственным ему потрескиванием.

— Зачем ты это сделал? Зачем? Кто тебя просил? Ты не понимаешь! Это всё моя вина, моя! Мне нет места на этой земле, моё место в аду, за всё что я совершил. Я не хотел этого! Ты мне веришь?! — мужчина схватил Трияна за рубаху. — Так ты веришь или нет? Лучше бы я умер тогда. Я ничего этого никогда не хотел! — повторил он.

— Верю, — совершенно не понимая о чём идёт речь, ответил Триян и убрал руку незнакомца от своей груди.

— Не нужно было тебе резать верёвку! Не нужно! Как мне теперь с этим жить? — глаза молодого человека наполнились грустью и сожалением.

— В следующий раз я не буду брать с собой меч, — сказал Триян, по-доброму, пытаясь немного пошутить и снять напряжение в беседе. Хотя шутка получилась так себе, но это сработало.

— В следующий раз? — переспросил мужчина и на его лице появилась тень улыбки.

На дороге послышался стук копыт и чьи-то голоса. Триян стянул с шеи молодого человека петлю с обрезанным лохматым концом верёвки и выкинул её подальше на ковёр из бордовых листьев.

— Надеюсь тебе это больше не понадобится, — сказал он, встал и, протянув руку помог мужчине подняться с земли.

Топот копыт становился всё громче за спиной, Триян обернулся. К ним подъезжали три всадника на лошадях. Один из них держал чёрного коня на привязи, того самого, что повстречался Трияну на дороге. На поясах у людей висели мечи в ножнах. У последнего всадника за спиной был лук со стрелами. Увидев меч в руке Трияна, один из них лихо спрыгнул с коня и достал оружие.

— Отойди от него, холоп! А то сейчас порублю! — крикнул он, обращаясь к нему.

Триян сделал медленный шаг назад и вложил меч в обе руки, решив, что лучше будет не поднимать его вверх.

— Спокойно! Он со мной. Меня скинул конь, испугавшись большого дикого кабана, а этот добрый человек мне помог. Уберите оружие, — повелительным тоном сказал незнакомец.

Всадник убрал меч и так же лихо запрыгнул обратно в седло, как и слез с него.

— Отец Ваш отправил нас найти Вас, господин Яволод. Сказал в лес Вы поехали на прогулку. Мы Вашего коня увидели одного на дороге, уж было испугались, не случилось ли чего.

— Всё в порядке. Езжайте обратно в город, коня моего тоже заберите, мы дойдём пешком. К обеду думаю успеем. Скажите отцу, сегодня у нас будет гость.

— Ясно, ваше высочество. Сейчас же отправляемся обратно в Ладогожъ. — Мужчина громко свистнул и всадники, развернув лошадей, трусцой поскакали из леса, вместе с чёрным конём на привязи.

— Как ты уже наверное понял, меня зовут Яволод. А твоё имя?

— Триян.

— Необычное имя для этих мест. Пойдем, здесь уже более нечего делать, — сказал Яволод и они направились вслед за всадниками.

В небольших лужах, на широкой протоптанной дороге, полной ухабами, отражалось серебристое небо. Ветер нагнал тучи и затянул его серой пеленой. Не осталось и следа от утреннего разнообразия ярких красок. Деревья, которые ещё недавно горели золотом, стали теперь какими-то блёклыми и унылыми. Судя по всему, скоро должен был начаться дождь. Триян и Яволод шли молча. Один всё ещё пребывал в недоумении от места, куда он попал, другой в каком-то неловком смущении от всей сложившейся ситуации. Каждый из них был погружён в свои мысли, и никто не решался начать разговор первым. «Неужели я теперь останусь здесь навсегда и это теперь мой мир, к которому надо привыкнуть и научиться жить по его непонятным законам», — эта мысль не давала покоя Трияну. Он никак не мог принять всё случившееся с ним. Триян безрезультатно пытался получить ответы от сущности, но она молчала. Ещё недавно он был там, на крыше своего дома, а теперь здесь, совсем один в чуждом ему месте. Хотя к одиночеству Триян уже давно привык, но сейчас оно чувствовалось совершенно иначе, намного глубже.

— Твой акцент выдаёт в тебе чужака. Откуда ты родом? — нарушив неловкую тишину, спросил Яволод.

— Я не помню, — Трияну ничего лучше не пришло на ум.

Яволод вопросительно посмотрел на него.

— Я хотел сказать, что вообще ничего не помню, ни как попал в лес, ни откуда я, ни кто я такой, вообще ничего, — сказал Триян, — только своё имя помню.

— Похоже ты ударился головой или тебя ударили. Возможно разбойники напали на тебя?

— Ничего не помню, — стоял на своём Триян.

— На этом тракте иногда такое бывает. Грабят купцов, везущих товар в Ладогожъ на продажу. Поэтому голова у тебя тогда и болела, когда ты смотрел на меня пустыми глазами, а потом схватился за лоб. Да, это всё объясняет! — собрав все необъяснимые элементы в понятную логическую цепочку событий, немного воодушевлённо сказал Яволод.

— Возможно и так, — сухо ответил Триян.

— Значит вот что мы скажем, когда прибудем в город: ты купец родом из Нюрберии, страны на севере. Эти люди здесь очень редкие гости, тем более сейчас, когда приближается полномасштабная война с Траумэ. Они сторонятся всего этого и держат нейтралитет, впрочем как и весь север. Это объяснит твой странный акцент. Скажешь ты вёз ткани и одежду из Ильме́тии, тебя ограбили на тракте и забрали товар. Главное, не упоминай ничего про то, как и где ты меня нашёл. Ты всё запомнил?

— Да. Именно так всё и скажу, — Триян кивнул головой и немного улыбнулся, ему понравилась его новая легенда. Это было многим лучше, чем говорить всем, что он ничего не помнит.

— Хоть тебе и не надо было этого делать, но я так и не поблагодарил за то, что ты спас мне жизнь.

— Видимо судьба, раз я оказался рядом. Значит тебе ещё рано на тот свет.

Яволод задумчиво взглянул на Трияна.

Лес закончился и дорога начала плавно изгибаясь уходить по полю в даль, к городу, окружённому крепостными стенами и башнями с конусообразными крышами, покрытыми бурой черепицей. Теперь, при свете дня, замок выглядел намного величественнее, чем запомнился Трияну прошлой ночью. Приближаясь к городу, он разглядывал каменные стены с зубьями бойниц. Они поднимались над землёй метров на двадцать, не меньше. Через защитный ров с водой был перекинут большой деревянный мост с перилами, позади которого распахнулись огромные двухстворчатые ворота, сбитые из широких дубовых досок, усиленные почерневшими железными пластинами в нескольких местах. Толстые цепи крепились к мосту и уходили в отверстия на стене выше. Над входом в город развивались красно-зелёные знамёна с гербом княжества, на котором были изображены медведь и дуб. Миновав поле, Триян и Яволод зашли на мост. Им навстречу попались лошади, запряжённые полными обозами. Купцы вывозили из города приобретённый товар. У ворот стояли стражники. Они были одеты в длинные кольчуги, почти до колен, и высокие сапоги. На их головах блестели начищенные шело́мы. На поясе у каждого имелся длинный двуручный меч. Рядом, у стены были прислонены их щиты и копья. Один из стражников уже хотел остановить Трияна, но увидел Яволода среди людей, идущих рядом с повозками купцов. Тот жестом показал ему, что Триян вместе с ним и они оба беспрепятственно прошли за стены города, оказавшись на большой площади. На ней раскинулось много прилавков с разнообразным товаром, начиная от пряностей и заканчивая оружием. Везде сновал народ, где-то слышалась музыка и песни уличных музыкантов. За площадью располагались длинные двухэтажные деревянные дома с большими окнами и соломенными крышами. Между ними проглядывались узкие, вымощенные гладкими булыжниками улочки.

— Добро пожаловать в Ладогожъ — лучший город в Кореолии, — сказал Яволод, — как же я люблю её!

Триян промолчал, но его глаза выдавали удивление и искренний восторг.

— Поверь мне на слово, тебе здесь понравится. Идём за мной, не отставай! На этих улицах очень легко заблудиться, — Яволод ускорил шаг.

Триян поспешил за ним, стараясь не потерять Яволода из виду, но в тоже время, не упуская возможности рассмотреть всё вокруг: людей, их одежду и жесты, каменные здания и разного рода строения из дерева, попадающиеся по пути, закоулки и таверны, даже неровно уложенные камни под ногами, о которые он то и дело спотыкался. Через какое-то время Триян с Яволодом вышли на дворцовую площадь, где перед ними предстал и сам княжеский дворец, окружённый ещё одной каменной стеной со смотровыми башнями. На дворцовой площади тоже расположились разного рода торговцы и ремесленники. У входа, что находился рядом с одной из башен, стояла вооружённая стража. «Нам сюда», — сказал Яволод.

***

Начался дождь. Торговцы спешно закрывали свой товар и прятались под разноцветными навесами установленных на площади шатров. Небо стало неприветливо-смурным и затянулось плотным покровом туч. На улицах города стемнело, но не так, как это бывает при приближении ночи: всё вокруг приобрело оттенки мягкого, обволакивающего тёмно-серого цвета. То и дело порывы ветра сдували капли воды в сторону, заставляя их барабанить о подоконник. Триян стоял у открытого окна, рассматривая город сверху из комнаты, которую ему выделил Яволод. Она находилась практически под самым куполом одной из смотровых башен на территории дворца. Выше неё располагался только пост дозорных, шаги которых Триян иногда слышал у себя над головой. Князь, его семья, приближённые вельможи и слуги жили в основном здании, что находилось в центре комплекса и соединялось с башнями надземными коридорами. Комната была небольшой, без излишеств, но уютной. Располагала кроватью, шкафом с книгами и отдельной ванной комнатой, если её таковой можно было назвать: за простенком стоял лишь большой металлической чан с холодной водой.

Раздался стук в дверь. Не дождавшись ответа, Яволод зашёл внутрь.

— Ну как, одежда в пору? — спросил он.

Триян посмотрел на свои новые чёрные штаны и короткий, распашной кафтан, одетый поверх льняной рубахи с орнаментом на вороте. Больше всего ему нравились новые не стоптанные сапоги, прежние уже успели оставить мозоли на его ногах. В целом Трияну было тепло и комфортно в новой одежде, хотя не оставляло ощущение, что выглядел он немного несуразно, но видимо здесь было принято так одеваться.

— Всё подошло. Благодарю тебя, — ответил Триян.

— Тогда идём, нас уже ждут!

Они с Яволодом вышли из комнаты, спустились по каменной винтовой лестнице вниз, далее прошли по длинному коридору, потом снова поднялись по другой лестнице и оказались в овальной комнате, в центре которой стоял большой стол. Во главе него сидел князь Васлав. Князь был высокого роста и крепкого телосложения. Его лицо выглядело немного сурово и неприветливо. Из-под высокого выступающего вперёд лба он смотрел на вошедших, поглаживая длинную чёрную бороду с прожилками седых волос. Напротив него сидела княгиня, она была напротив хрупкой женщиной невысокого роста и выглядела моложе князя. Её серые глаза очень напоминали глаза Яволода. С каждой стороны стола стояло по деревянному стулу с резной спинкой и подлокотниками, видимо приготовленные для Яволода и Трияна.

«Прошу, садитесь!» — князь указал жестом на стулья. Яволод и Триян послушно заняли предназначенные им места. Стол был слишком большой для четверых человек, если бы захотелось что-то взять с другого конца стола, то пришлось бы встать и сделать несколько шагов. Но для этого рядом дежурили придворные слуги. Они учтиво налили вино в медные кубки, с выгравированными на них узорами, когда Триян и Яволод сели за стол. На нём было полно еды: гусиное мясо, яйца перепела, свиные рульки, мягкий и ароматный хлеб, различные овощи и фрукты, закуски на любой вкус. У Трияна разбегались глаза, он был очень голоден, но жажда его мучила гораздо больше. Когда князь поднял кубок и сделал глоток, Триян залпом осушил свой. Ему бы хотелось просто выпить обычной воды, но на столе её нигде не было.

— Я, князь Васлав, а это моя супруга, княгиня Велена.

Женщина посмотрела на Трияна и чуть кивнула головой в знак приветствия.

— С моим сыном, полагаю знакомить уже не нужно, — продолжил Васлав.

— Моё имя Триян, — он учтиво поклонился князю и княгине. Из собственных наблюдений стало давно понятно, что кланяться при обращении к князю и его семье было нормой или даже скорее необходимостью.

— Яволод рассказал мне о том, что приключилось. Будучи сам в беде, ты после нападения разбойников, нашёл в себе силы, чтобы помочь моему сыну: отогнал дикого кабана, пока княжич лежал без сознания, упав с коня. Это достойный поступок хорошего человека, — Васлав посмотрел на Трияна, — а с участившимися в последнее время грабежами купцов я вскоре разберусь. Это плохо сказывается на торговле. — Теперь ты добрый гость нашего дома, — князь приступил к трапезе.

Все за столом последовали его примеру. Триян держал себя в руках, голод уговаривал его наброситься на еду, но он ел размеренно, равняясь на остальных присутствующих.

— Откуда путь держал в это злополучное утро? — спустя какое-то время спросил князь Васлав.

— Вёз одежду и ткани из Ильметии на продажу, Ваше величество, сюда в Ладогожъ. Родом я из Нюрберии, но давно уже не живу в тех краях, — сказал Триян и украдкой кинул взгляд на Яволода. Тот еле заметно подмигнул ему одним глазом и улыбнулся.

— Один, без сопровождения вёз товар что ли? — Васлав с подозрением посмотрел на Трияна.

— Да. Не хотелось делиться выручкой с кем-то ещё, — выкрутился он.

— Отчаянно однако, путешествовать в одиночку, — князь отпил ещё вина из медного кубка. — С севера значит родом. Давно здесь никого не видел из ваших мест, особенно после того, как принц Варсис начал навязывать нам войну. Отец его, Абевальд, был мудрым человеком. Большими трудами далось всем это перемирие. И вот, спустя каких-то семь лет снова нависла тень грядущей войны. Если бы не эта тяжёлая болезнь, что сломила Абевальда, возможно всё было бы иначе. Но он сам теперь уже не в состоянии принимать решения. Боюсь предположить куда всё это нас заведёт, если Абевальд умрёт и Варсис взойдёт на престол Траумэ. Его руки уже по локоть в крови. Гореть ему в аду! — рассержено сказал князь Васлав.

Княгиня Велена посмотрела на мужа, но поймав его строгий взгляд, быстро отвела глаза в сторону.

— Триян, а ты что думаешь по этому поводу? Я конечно понимаю, что северяне не лезут в это всё, но раз ты уже давно живешь в Ильметии. Хотелось бы послушать и твоё мнение на этот счёт.

— Я думаю, что… — Триян покашлял и посмотрел на Яволода глазами утопающего человека, который ищет спасения. Он понятия не имел о чём идёт речь.

— Отец, давай сегодня не будем о политике и войне, оставим эту тему для следующего раза. Я бы хотел поделиться с вами всеми песней собственного сочинения, — сказал Яволод, уводя разговор в сторону, — мою до́лну, да побыстрее! — он повернулся к одной из служанок.

Девушка семенящей походкой удалилась и, вскоре вернувшись с музыкальным инструментом, с поклоном подала его в руки Яволоду.

— Ну ради такого, можно и потом, — сказал князь и повернулся к сыну.

Триян выдохнул с облегчением.

Зазвучала красивая медленная мелодия, полная минорных нот, за ней последовала песня, слова которой наполнили комнату грустью и тоской. Хотя Яволод шутил и улыбался за обедом, Триян прекрасно понимал какое на самом деле состояние души у молодого человека, которого он вытащил из петли. Он не знал причину, побудившую Яволода сделать такой шаг, но уже успел по-настоящему проникнуться состраданием к нему.

— Грустная история в твоей песне, но всё равно мне понравилось, — сказал князь Васлав, когда Яволод выдал последний аккорд и отдал инструмент служанке.

— Мне тоже очень понравилось, — согласился с ним Триян.

Княгиня Велена молча смотрела на сына, глаза её немного блестели.

— А теперь я хочу показать дворец нашему гостю, да и пора мне уже идти, — Яволод встал из-за стола.

— Действительно пора, скоро уже стемнеет, — с грустью в голосе сказал Васлав и посмотрел на Велену.

— Идём же! Что ты расселся! — обратился Яволод к Трияну. Тот встал, поблагодарил князя и княгиню за тёплый приём и вышел из комнаты вслед за молодым княжичем.

***

Яволод слегка захмелел, он выпил достаточно много вина за обедом и теперь шёл чуть неуверенной, но всё же быстрой походкой. Они с Трияном миновали несколько коридоров и лестничных пролётов, дошли до самой дальней башни, спустились на её нижний уровень и оказались у двери. Она была заперта. Яволод встал на цыпочки и, пошарив рукой над верхним дверным косяком, извлёк откуда-то ключ. Им он открыл дверь и зашёл в помещении, где располагался какой-то склад старой военной амуниции и разного другого хлама. Всё было покрыто пылью и паутиной. Сюда, по-видимому, уже никто давно не заходил.

— Ты же собирался показать мне город. Куда мы так спешим и, вообще, что это за место? — наконец спросил Триян, до этого следовавший за Яволодом, не задавая ни единого вопроса.

— Я всё объясню чуть позже, мне понадобится твоя помощь. Ты ведь не откажешь?

— Ну раз надо помочь — хорошо помогу. А что именно от меня требуется?

— Потом, всё потом. Надо спешить, уже темнеет.

— Не думал, что ты боишься темноты, — сказал Триян.

— Не самой темноты, а этого времени, особенно сегодня, — Яволод зажёг факел на стене и начал разгребать руками пыльные тюки, проржавевшие металлические панцири и шлемы, что лежали на полу. Под ними оказался люк. Когда он со скрипом открыл его квадратную деревянную крышку, комнату наполнил запах нечистот.

— Это что, канализация? — Триян сморщил лицо.

— Да, сюда стекает всё дерьмо города и попадает в подземную реку, которая уносит его подальше, за стены замка. Про неё всем известно, но никто не догадывается об этом входе и тем более о том, что под городом имеется сеть тоннелей. Туда мы и направляемся, но сапоги, конечно, придётся немного запачкать, — Яволод взял факел и начал спускаться по лестнице вниз. Триян немного постоял, тяжело вздохнул и тоже направился следом. Деваться было некуда, ведь он уже пообещал помочь.

— Закрой за собой крышку, — крикнул Яволод откуда-то снизу.

Они оказались в помещении с достаточно высоким потолком. С четырёх сторон были ржавые решётки, через которые лилась зловонная жидкость и уходила слабым потоком дальше в темноту. Света от факела было недостаточно, чтобы увидеть куда именно. Яволод подошёл к одной из них и, навалившись, со скрипом открыл её. «Следуй за мной», — сказал он, наклонился и исчез в маленьком проходе. «Зачем я согласился идти с ним», — подумал Триян, но отказываться от своих слов не собирался.

Пройдя в полусогнутом положении через куполообразный подземный ход, выстою не больше метра, чуть ли не по колено в зловонных водах, они оказались возле маленькой двери прямо в стене. «Нам сюда», — открыв её, Яволод нырнул внутрь. Триян, всё больше сомневаясь в правильности своего решения, тоже забрался в этот лаз. Благо он лишь проходил через стену и не пришлось никуда ползти.

— Вот здесь начинаются тоннели, про которые я тебе говорил, — Яволод провёл огнём факела в темноте.

— Я всё равно не понимаю. Зачем мы здесь? — задал вопрос Триян, но Яволод с факелом, будто не услышав его, уже удалялся по каменному коридору с низким, давящим потолком. Они находились где-то глубоко под землёй. По тоннелю чуть сквозил воздух, иногда колыхая пламя факела, но его едва хватало, чтобы комфортно дышать. Здесь было сыро и душно. Следуя узкими каменными коридорами, Яволод поворачивал то налево, то направо, пока они не оказались в небольшой комнате, соединяющей два тоннеля между собой. Яволод поднёс факел к стене и поджег им ещё два, которые были вставлены в железную скобу, забитую в камень. Стало достаточно светло. По другую сторону комнаты находилась дверь, сделанная из толстых железных прутьев, толщиной в два пальца каждый, а за ней ещё одна небольшая комната, стены которой были покрыты плесенью. Яволод с трудом открыл решётку. Громкий металлический скрежет эхом пронёсся по тоннелям. Дверные петли уже довольно сильно проржавели.

— Закрой меня на засовы, сам я не смогу дотянуться, — сказал он, зайдя за дверь.

Широкая металлическая пластина огибала оба засова, один находился вверху, другой внизу двери. Достать до них через решётку, находясь позади неё, было невозможно.

— Что сделать? — переспросил Триян и кинул взгляд на Яволода, как будто тот был сумасшедшим.

— Закрой, прошу! Я всё объясню, как только ты это сделаешь. Ты ведь обещал помочь.

Триян, навалившись на дверь, с грохотом захлопнул её и, заперев на оба засова, встал напротив в ожидании объяснений, скрестив руки у себя на груди.

— Я волкодлак, — сказал Яволод тихим голосом из-за двери. Триян не знал, что значит это слово, но молча продолжил слушать.

— Несколько лет назад я очень тяжело заболел, жизненные силы начали покидать меня. Каждый день, я всё больше угасал на глазах своих родителей. Ни один лекарь не мог мне помочь. Единственный сын, наследник, будущий правитель этого княжества — отец не стал с этим мириться. Он обратился за помощью к одному колдуну, заплатив ему много золота. Тот сказал, что уже слишком поздно что-то исправить и единственный способ меня спасти — это наложить проклятие. Чёртов колдун воззвал к тёмной нави, провёл обряд чёрной ворожбы и сделал меня тем, кто я есть теперь: чудовищем в человеческом обличии. Зверь питает меня своей силой. Если снять проклятие, я умру. Понимаешь, я так больше не могу! Какие бы попытки я не предпринимал, как бы далеко не уходил в лес, какими бы толстыми верёвками я не привязывал себя к дереву, зверь всегда берёт надо мною верх. И когда утром я прихожу в себя, я вижу кровь невинных людей на своих руках, я чувствую её железный привкус у себя в горле. Перед глазами встаёт их смерть и боль, их лица, полные страха и отчаяния. Они потом преследуют меня. Я проклят! И так жить я больше не могу!

— Ты хочешь сказать, я тебя запер здесь, потому что ты вскоре превращаешься в это существо? Ночью? — Триян подошёл вплотную к решётке.

Яволод сидел на полу, в углу комнаты. Его лицо тускло освещалось светом от факелов на противоположной стене.

— Да. Вчера было полнолуние. Обращение происходит при полной луне и в две следующие ночи. Это время самое тяжёлое, я не могу себя контролировать. Иногда, в другие дни зверь пытается завладеть мною, но я научился подавлять это в себе, а в эти три ночи каждого месяца я совершенно бессилен, чудовище внутри становится неудержимым. Не знаю связано ли как-то моё проклятие с самой луной или с чем-то ещё, но это уже не так важно. Вчера ночью, в посёлке дровосеков, что возле леса, я впервые напал на ребёнка: маленькую девочку, ей было лет шесть, не больше. Невинную душу загубил, её родителей тоже лишил жизни, гореть мне за это в аду! Я как будто бы заперт внутри, не могу ни пошевелиться, ни закричать — только слышу его рык и вижу, как зверь разрывает людей на части.

У Трияна перед глазами снова встала ужасная картина, что он на рассвете увидел в деревне. «Так значит вот что там произошло, теперь всё стало на свои места», — подумал он и отошёл от решётки подальше.

— Тоннели и это место я совсем недавно нашёл, совершенно случайно. Мне очень жаль, что я не успел ими воспользоваться вчера, — Яволод вдруг застонал. — Начинается. Уходи, Триян! Не хочу, чтобы ты видел меня таким. Если ты завтра вернёшься за мной, значит так тому и быть, если же нет — судьба моя сдохнуть в этой клетке, как и подобает зверю. И я уже готов её принять. Я не буду тебя винить, если ты не придёшь сюда, чтобы открыть эту дверь. Я заслужил это.

— Я вернусь завтра, с восходом солнца, — сказал Триян и направился к выходу в тоннель, по которому они пришли, переваривая услышанное.

— Там в углу лежат несколько приготовленных факелов и огниво. Завёрнуты в ткань, — прохрипел Яволод уже грубым, непохожим на свой прежний, голосом.

Триян наклонился, поднял огниво и один из факелов, который потом засунул себе за пояс.

— Увидимся утром, Яволод! — сказал он и вытащил горящий факел из скобы на стене.

Пройдя немного по тоннелю, он остановился и обернулся от того, что услышал жуткие звуки. Позади, где тускло горел оранжевый свет пламени, послышалось чьё-то рычание, потом раздались душераздирающие крики Яволода, которые со временем превратились в волчий вой. Начала громыхать железная дверь, яростно стучала об засовы. Яростный рык, клацанье зубов и скрежет когтей о железные прутья разносились эхом по пустым тёмным тоннелям. «Чёрт, а если он выломает эту решётку?» — подумал Триян и ускорил свой шаг.

Он ушёл уже далеко от комнаты, где запер Яволода, а лаза в стене, что вёл к канализационным стокам всё не было. Повсюду стояла тишина. Иногда лишь капли воды, падающие с потолка, громко шлёпались на каменный пол где-то рядом в темноте. «Похоже надо было свернуть направо, а не налево на прошлом пересечении. Не хватало ещё здесь заблудиться», — подумал Триян, развернулся и пошёл в обратном направлении. Вдруг за его спиной, в дали раздался хруст и послышались шаги. Потом появился гул, как будто бы ветер завывал где-то в щелях стен. Через мгновение он резко стих и глубокий, очень протяжный шелестящий выдох эхом отразился от каменных сводов тёмного коридора. «Для меня уже достаточно приключений за один день», — Триян, не останавливаясь и не оборачиваясь, поторопился уйти прочь. В этот раз он свернул в нужном направлении и вскоре добрался до лестницы в комнату со старой амуницией и другой рухлядью. Факел в его руках уже практически догорел. Затушив остатки пламени в зловонной воде, Триян поднялся по ступеням наверх.

***

Триян проснулся, было ещё темно. Сегодня ему ничего не снилось, он пришёл поздно и просто провалился в сон. Из-под одеяла вылезать совсем не хотелось: осенняя ночь пропитала прохладой каменные стены его комнаты. Ещё немного полежав, Триян встал с жёсткой неудобной кровати и подошёл к окну. Оно выходило на восток и можно уже было разглядеть, как ночное небо за крепостными стенами города начинает приобретать пурпурные оттенки. На далёком горизонте расцветала утренняя заря. Триян поднял одежду, которую он просто оставил вчера на полу, возле кровати. «Наверное обращение закончилось, пора его проведать», — подумал он и начал одеваться.

В потёмках одного из коридоров дворца, Триян наткнулся на стражника из ночного дозора. Тот выставил перед собой копьё и осветил его лицо фонарём, что держал за кольцо в другой руке.

— Кто такой? — грозно спросил он.

— Я друг Яволода, гость этого дворца, — не растерявшись, сходу ответил Триян.

— А-а, вчера ведь прибыли, то-то лицо знакомое, — присмотревшись получше, стражник признал его, — и что так рано не спится, — сказал он с недовольством, опустил копьё и продолжил обход.

Триян зашёл в комнату с негодной амуницией, воспользовавшись тем же ключом, что и Яволод накануне. В кармане кафтана он нащупал огниво и поднял с пола факел, который специально оставил ночью рядом с люком. Через небольшое окно, в помещение уже понемногу проникал солнечный свет, падая бледным лучом на каменный пол. В нём виднелись сотни потревоженных Трияном частичек пыли, подвешенных в воздухе. Наступало утро. «Ещё бы научиться этим пользоваться», — Триян повертел в руках кремень и кресало. После пары неудачных попыток он всё же зажёг факел и спустился в подземелье.

Следуя по уже знакомому пути, Триян оказался в конце тоннеля, перед входом в комнату, где запер Яволода. Там было тихо и темно, хоть глаз выколи. Триян подошёл к решётке двери и поднёс горящий факел к её железным прутьям. На каменном полу, свернувшись и обняв руками колени, лежал Яволод. Он был практически голый, на его теле остались лишь несколько лохмотьев от разорванной одежды. Тихо посапывая, княжич крепко спал. Триян провёл факелом, осветив стены за решеткой. Они были исчерчены следами острых когтей.

— Яволод, просыпайся! Уже утро, — он снова поднёс факел к полу.

— Что? — княжич открыл глаза, жмурясь от непривычно яркого света. На лице Яволода появилась улыбка.

— Я так рад видеть тебя, друг! Это утро одно из тех редких, когда мне не приходится жалеть о случившемся. И сейчас от этого, я по-настоящему счастлив! — сказал Яволод, — подай мне вон тот мешок с новой одеждой. Я заранее приготовил его там, на этот случай, — Яволод указал на узел, что лежал на полу у противоположной стены.

Подняв его, Триян открыл засовы и протянул мешок Яволоду. От радости, лицо княжича светилось ярче огня горящего в темноте факела.

— Надо это отметить! Есть хороший повод. Пойдем в трактир, выпьем о́ла!, — сказал он, застёгивая пуговицы рубашки.

— Ранним утром? — удивился Триян, предположив, что речь идёт об алкоголе.

— Почему бы и нет, чем утро хуже вечера? По мне так оно даже лучше! Заодно чем-нибудь перекусим. Знаю одно хорошее место. Не хочу завтракать во дворце.

— Хорошо, тогда показывай дорогу! — согласился Триян.

---

***

Пройдя узкими переплетающимися улочками, Триян и Яволод вышли к торговой площади. На ней только начинали раскладывать свой товар редкие торговцы. Людей в округе встречалось мало, было ещё слишком рано. Триян обратил внимание на группу мужчин и женщин, которых только что привели на площадь. Люди эти были одеты в грязную, местами порванную одежду, все с босыми ногами. Они ёжились от холода осеннего утра. Руки их были связаны верёвкой. Здоровый мужик в широких штанах, одетый в тёплую безрукавку из овечьей шкуры, хлестал этих людей длинной розгой по ногам и ровнял в одну линию. Девушка, совсем молодая, заплакала и села на землю. «Встать!» — громко сказал мужчина и снова ударил её тонким прутом по спине. Девушка, набравшись сил, с трудом поднялась на ноги.

— Кто эти люди? — спросил Триян, не отводя глаз от девушки.

— Тебя похоже хорошо тогда приложили в лесу. Это же рабы! Привезли на продажу.

«Вот сейчас подойти бы, забрать эту палку и отхлестать тебя ею, тварь! Чтобы ты больше стоять не мог на ногах! — подумал Триян, смотря на человека в овчинной шкуре, понимая, что надо сперва разобраться в здешних порядках и жизненном укладе, прежде чем делать такие опрометчивые действия.

Они с Яволодом свернули с площади в какой-то закоулок и оказались у входа в трактир, над которым висела перекошенная вывеска с надписью: «Медвежье брюхо».

Помещение было довольно большим и светлым. Несколько прямоугольных окон выходило на близлежащую улочку и торговую площадь. Внутри стояли, как маленькие столы, так и побольше, с длинными скамьями для крупных компаний. Людей было немного. Два человека спали, сидя за столом, держась руками за недопитые кружки. У одного из них она уже опрокинулась и жидкость стекала со стола на штанину. Трое мужчин за другим столом о чём-то вяло беседовали, еле ворочая языком. Скорее всего они пребывали здесь всю ночь. Стоял ужасный запах перегара и табачного дыма.

— И это твоё любимое заведение? — с издёвкой спросил Триян.

— А что не так? Оно самое весёлое, особенно по вечерам. Ол, кстати, здесь добрый, не такой слабый, как во многих корчмах в городе, — Яволод сел за стол у окна, смахнув с него чьи-то пустые кружки рукой. Они со звоном попадали на пол. — Эй хозяин! Принеси нам большую ендову твоего тёмного ола и две кружки!

Худой мужчина в возрасте тотчас исполнил заказ и, поставив ендову на стол, сам наполнил две большие глиняные кружки. — Вот, пожалуйте, господин. Всё за счёт заведения конечно.

— Ты бы хоть проветрил здесь, дышать совсем нечем, — сказал Яволод и отхлебнул из кружки.

— Сейчас, всё будет сделано! — владелец корчмы спешно направился к окну. — Эй, что разлеглись! Здесь вам не постоялый двор! — сказал он, пробираясь между столов, и начал тормошить двух спящих мужчин.

Триян сидел напротив Яволода. Он тоже сделал глоток. На удивление напиток действительно оказался хорошим, но со странным привкусом то ли полыни, то ли хмеля, возможно и ещё чего-то.

— Отец не любит, когда я хожу по таким местам, но иногда мне просто надоедает разговаривать про политику, эту надвигающуюся войну, про товарооборот между странами и всё прочее. Скучно во дворце. Мне от этого иногда спать хочется.

— А что за война? Сам знаешь, я теперь как новорожденный в этом мире, ничего не помню и не понимаю.

— Да уж, отбили тебе голову хорошенько, — Яволод улыбнулся, а потом его лицо приобрело серьёзный вид. — Это продолжается уже очень долго: противостояние между Кореолией и Траумэ берёт своё начало ещё в прошлом столетии. Иногда оно выливается в кровавые конфликты на приграничных территориях, как сейчас. Пока ещё до полноценной войны дело не дошло, но похоже всё идёт именно к этому. С одной стороны Траумэ, а с другой Кореолия в союзе с Ильметией. Мы как братья с ними, даже язык практически одинаковый у нас. Траумэ — большая страна, находится за морем и всегда была кораблестроительной державой, но ирония в том, что у них очень мало лесов, поэтому древесину они покупают у Ильметии и Кореолии. У нас здесь лес-о-о-в — куда не глянь, везде деревья! Так же на этих землях очень много каменного угля. Ты что-нибудь помнишь про звёздную руду?

— Нет. Какая-то особенная руда? — Триян отхлебнул из кружки. Напиток сперва показался ему странным на вкус, но с каждым глотком ол нравился ему всё больше.

— Придётся начинать с самых истоков. Ты и вправду, как новорожденный, неужели можно всё это забыть? — бросил Яволод

Триян пожал плечами.

— Ну тогда слушай. В далёкой древности случился звёздный дождь, говорят небо тогда сияло ночью от света сотен падающих звёзд так сильно, что казалось будто наступил день. Событие это по большей части произошло над территорией нынешней Траумэ. Тогда этой страны ещё и в помине не было. Куски отколотые от звёзды принесли с неба тиру́н. Так его назвали, по крайней мере, но все просто называют его звёздной рудой. Это небесная порода является своего рода железной рудой. Оружие и броня, которые куются из неё, по прочности не имеет себе равных. Таким мечом можно рубить камни, как масло. Только представь, камни, как чёртово масло! — Яволод сделал большой глоток из кружки, — ну так вот, Траумэ обменивает эту руду на наш лес и каменный уголь. Всё бы ничего, но с каждым годом они всё больше задирают цену, теперь обмен происходит в соотношении: одна доля руды за четыре бе́рковца дерева или угля. Это же грабёж! Нас конечно такое положение дел не устраивает. Ну и даже чёрт бы с этой звёздной рудой, дело здесь в другом: они всегда хотели завладеть всем тем, чем богаты наши земли. В этом кроется истинная причина. В прошлом получалось найти компромисс, но теперь думаю резня будет долгой. Говорят король Абевальд при смерти, принц Варсис скоро взойдет на трон. У того совсем другой взгляд на это всё, чем у отца. Он мясник, настоящий изверг. Сажает людей на кол, выкалывает им глаза, заливает горячее олово в горло. Всё! На этом хватит! Я не для этого пришёл в корчму, мне этого добра с головой во дворце хватает. Давай лучше выпьем за удачное утро! — Яволод с размаху стукнул кружкой об кружку Трияна, расплескав немного ола на стол и залпом допил остатки.

— Согласен! — сказал Триян и тоже осушил свою кружку.

Ендова с олом в процессе разговора опустела.

— Принеси нам ещё, добрый человек! Что-нибудь поесть бы тоже не помешало, — обратился Яволод к хозяину трактира, — есть баранина и свежий хлеб?

***

Уже наступил полдень. Наевшиеся и навеселе, Триян с Яволодом допивали третью ендову с олом. Они шумно беседовали и иногда громко смеялись. Если кто-то узнал, что их знакомство началось только вчера, то вряд ли поверил тому, так как вели себя двое, будто старые закадычные друзья.

В заведении явно поприбавилось народу. Триян посмотрел в окно и его взгляд снова остановился на рабах в лохмотьях, выставленных в шеренгу. Прохожие люди подходили к ним, осматривали, спрашивали что-то у человека в овчинной шкуре. Яволод уловил взгляд Трияна, тоже посмотрел на площадь, но ничего не сказал. Какой-то мужчина с большим пузом, одетый явно не как простолюдин, долго ходил вокруг молодой девушки и пристально её осматривал. Потом подошёл к человеку с розгами и что-то ему отдал, скорее всего плату. Небрежно схватив девушку под локоть, он куда-то её потащил. Хоть этого было и не видно, но Триян представил в мыслях, как она плачет, сетуя на свою судьбу.

— Яволод, разве тебе не жалко этих людей? — спросил он.

— Рабов? Если ты про это, то да — иногда жалко. Особенно таких юных девушек. Толстосумы вроде него покупают их, заставляют делать всякие непристойные вещи, если ты понимаешь о чём я. Знаешь, я даже выкупал несколько раз молодых девиц и отпускал на все четыре стороны, но это ровным счётом ничего не изменило. Всё осталось, как прежде. Такой порядок появился задолго до моего рождения и как бы мне не хотелось изменить его, я не смогу. Потом рабы не всегда живут плохо, всё зависит от хозяина, но у большинства доля конечно незавидная. Многих используют на каменоломнях и на других тяжёлых работах, которые никто бесплатно делать не будет. А зачем платить, если есть те, кто это делает за кусок хлеба и миску с водой.

— С этим трудно поспорить, — сказал Триян с грустью в голосе и глотнул ола, — а где здесь уборная?

— Уборная? — переспросил Яволод и засмеялся. — У тебя точно с головой что-то не так. Это тебе не дворец, выйдешь вон в ту дверь, окажешься в отхожем месте.

Триян встал из-за стола и направился в указанном направлении. Выйдя наружу, он оказался на пяточке, окружённым четырьмя стенами без окон. Какой-то мужик рядом справлял нужду прямо на одну из них. В воздухе стоял, мягко говоря, неприятный запах. «Да, это точно не дворец, а я-то думал там с этим беда, — подумал Триян и ухмыльнулся.

Когда он вернулся, Яволод с интересом смотрел в окно. На площади что-то происходило. Триян сел за стол и тоже уставился на улицу. Пять человек одетых в длинные, спускающиеся до колен кольчуги, сплетённые из мелких блестящих колец, сопровождали повозку с клеткой, в которой согнувшись сидел какой-то щуплый мужчина. Люди эти не были похожи на стражников или княжеских ратных, но имели оружие. У кого-то был лук со стрелами за спиной, у кого-то боевой топор или меч на поясе. Поверх их брони были накинуты белые балахоны, на груди которых выделялся какой-то ярко-красный знак, было сложно разглядеть его издалека.

— Когда-нибудь они придут и по мою душу, если конечно к тому времени я её сам не отдам богу на суд, — сказал Яволод, провожая взглядом этих людей.

— Кто это? — спросил Триян.

— Всё никак не могу привыкнуть, что ты вообще ничего не помнишь, надеюсь твоя память скоро к тебе вернётся. Я ведь не могу всегда быть рядом, чтобы всё объяснять. Это служители ордена «Огня и топора». Рыцарями у меня язык не поворачивается их назвать, хотя именно таковыми они и являются. Сейчас любое колдовство под запретом, только по разрешению и согласованию с орденом. Отлавливают они ведьм и колдунов, убивают всякую нечисть. Одних сжигают на кострах, другим головы с плеч рубят. Кого-то, увозят в свои специальные темницы, если особо злодеяний не совершал человек, хотя это как повезёт. Вот этому похоже повезло, — Яволод посмотрел на человека в клетке, — иначе бы устроили показательную казнь прямо тут, на площади.

— Они подчиняются князю? — спросил Триян.

— Нет. Рыцари ордена подчиняются только своему магистру, хотя нарушать указы князя конечно же без веской причины не станут, но могут, есть такое у них право, которым можно воспользоваться в особых, согласованных с церковью случаях. У ордена есть гарнизон практически в каждом большом городе на континенте. Пожалуй, только на севере их практически нет. Там вообще свои порядки, совершенно другой мир. В последнее столетие орден стал очень могущественным и влиятельным, с ними лучше не портить отношения.

Триян и Яволод допили по очередной кружке ола.

— Сегодня вторая ночь после полнолуния. Могу я попросить тебя о помощи ещё раз?

— Конечно! Можешь на меня рассчитывать.

Яволод протянул через стол руку, — значит друзья? — спросил он.

— Получается, что так! — Триян крепко пожал её и немного улыбнулся.

— Только мне надо сперва немного отдохнуть, а лучше поспать. Голова уже гудит. Предлагаю на этом закончить и вернуться во дворец, — Яволод отодвинул пустую кружку.

— Вечер уже не за горами, — согласился Триян.

Они направились к выходу из корчмы. Яволод остановился возле прилавка и положил несколько кореольских югерей.

— Это тебе, мы хорошо провели здесь время, — сказал он хозяину заведения.

***

Триян второпях запирал железную дверь на засовы. Они пришли сюда довольно поздно, Яволод уже начал обращаться. Его серые глаза стали наполняться оранжевым цветом. Триян с трудом закрыл тугой верхний засов и отошёл от двери. Яволод упал на четвереньки, издавая хрипы и стоны, иногда переходящие в безумные крики от боли. Его спина начала вытягиваться и выгибаться дугой, разрывая одежду. Было слышно, как хрустят позвонки и трещат его кости. Руки и ноги становились длиннее, обрастая серой шерстью, пальцы с треском изгибались в неестественное положение, из них начинали выступать острые когти. На лице Яволода появились сотни оттенков боли, в то время как его открытая челюсть деформировалась и удлинялась, обнажая растущие на глазах клыки. Зрачки расширились в огромных ярко-оранжевых глазах, и зверь полностью завладел им. В свете факела на месте Яволода теперь появилось чудовище, гораздо крупнее его в размере и выше ростом. Зверь стоял на изогнутых задних лапах и смотрел прямо в глаза Трияну, его пасть была широко открыта, с зубов на пол капала тянущаяся слюна. Существо породило оглушительный рёв, который заставил Трияна попятиться назад и упереться спиной в стену. Волкодлак начал выть, рычать и метаться по комнате, то и дело кидаясь на железную решётку. Запертая дверь, казалось, вот-вот слетит с петель от неистовой силы зверя и чудовище это вырвется на свободу. Триян решил, что больше ему здесь задерживаться не стоит.

«Увидимся утром, дружище!» — сказал он, предполагая, что Яволод вряд ли его теперь слышит, и направился в тоннель. Ещё какое-то время был виден свет от факела, но вскоре огонёк исчез в темноте вместе с Трияном. Зверь остался наедине с собой, запертый в кромешной тьме. Позади раздался протяжный вой. Он звонким эхом пронёсся по тоннелю, где шёл Триян. «Должно быть Яволод испытывает сильную боль во время обращения, — подумал он, проходя через пересечение подземных коридоров. — Всё это похоже на какой-то дурной сон: оборотни, ведьмы, колдуны. Что это за мир? Почему я здесь оказался? Смогу ли я вернуться теперь домой?» — размышлял Триян, как вдруг услышал опять этот странный гул, доносящийся из темноты. Он остановился. Перед Трияном встал выбор: либо идти и ждать рассвет во дворце, либо попытаться понять, что происходит где-то поблизости. «Волкодлак уж точно никого к себе не подпустит, а вот Яволод после обращения будет крайне уязвим». Ладогожский княжич стал ему достаточно близок по духу за эти два дня и был во многом великодушен. Трияну хотелось отплатить ему той же монетой, и он свернул в левый тоннель. Впереди всё громче слышались звуки падающих на пол капель воды и завывание, скорее всего ветра, сопровождаемое какими-то шорохами. Триян шёл медленно, освещая себе путь факелом. Раздался громкий, долгий и сухой выдох. Ему показалось, что чья-то тень проскользнула позади него. Триян резко повернулся, но никого не было, только темнота. По коже пробежали мурашки. Он сделал ещё несколько осторожных шагов вперёд и увидел в полумраке что-то похожее очертаниями на дверь. Подойдя ближе Триян убедился в своей догадке. Он попытался открыть её, но дверь не поддалась. «Пр-о-о-о-чь!» — как будто бы на длинном выдохе, пронеслось слово в воздухе. Было не понятно, то ли это завывание ветра или Триян на самом деле услышал чей-то голос в темноте. Навалившись на дверь, чтобы её открыть, он застыл и прислушался. Вдруг дверь поддалась и с лёгкостью распахнулась, как если бы кто-то потянул за неё с другой стороны. Триян провалился внутрь, упав на каменный пол. Раздался громкий смех. Казалось, он нисходил откуда-то сверху, в этот раз это уже точно не было гулом ветра в щелях. Триян встал на ноги и поднял факел над головой, но кроме темноты ничего не увидел, видимо помещение, куда он попал, имело высокий потолок. Триян сделал несколько шагов — ничего вокруг, потом ещё несколько — опять ничего, только тёмная пустота. Вдруг позади раздался громкий стук от закрывшейся двери. «Теперь я в западне. Надо было вернуться во дворец», — упрекая себя, что пришёл сюда, Триян ходил кругами, безуспешно ища стены, но тусклый свет факела выхватывал из темноты только гладкие камни на полу. Везде вокруг была чёрная мгла, пустая и пугающая. «С-д-о-о-охнешь т-у-у-т!» — опять раздался тот же голос, напоминающий порыв ветра в ущелье и Триян услышал чьи-то быстрые приближающиеся шаги.

«Кто ты? Чего тебе надо?! Покажись!» — громко крикнул Триян и достал меч из ножен. Его голос прозвучал во тьме эхом, повторившим последнее слово несколько раз. Похоже место, где он оказался, было внушительных размеров. Вдруг перед ним возник человек. Бледная кожа на его лице местами отсутствовала, открывая лоб на черепе и свисая клочками на нижнюю челюсть с редкими гнилыми зубами. Носа не было, как и глаз. На их месте темнели лишь пустые пазухи, немного прикрытые ошмётками омертвевшей кожи. На голове у мужчины сидел старый ржавый шлем с изогнутыми рогами. Поверх ветхих доспехов его тело покрывали грязные шкуры пушных животных. В руке человек держал длинный боевой топор. Он был похож на воина-варяга. Триян понял, что перед ним мертвец. Всё указывало на то, что умер он уже довольно давно. Воин-варяг занёс топор над головой. Триян смог увернуться в сторону от обрушившегося на него удара и тотчас нанёс ответный выпад по корпусу противника. Меч прошёл насквозь без малейшего сопротивления, оставив лишь серый полупрозрачный шлейф, который сразу растворился в воздухе. Воин ударил Трияна ногой в живот. Он повалился на спину, успев вовремя сгруппироваться и не удариться головой о камни. На него опять сверху падало лезвие топора. В последний момент Триян откатился в бок и топор со звоном ударился о каменный пол, озарив темноту яркими искрами. Перекатившись через плечо, Триян быстро встал на ноги. Враждебный воин повернулся в его сторону, но в тот момент Триян уже стоял рядом с ним, обрушив разящий удар мечом в область шеи мертвеца. И снова лезвие меча, будто рассекая воздух, прошло насквозь, оставив за собой только дымчатый шлейф. Далее последовал горизонтальный удар топора, от которого Триян ушёл, пригнувшись вниз. Он понимал, что не может нанести никакого урона своему противнику, оставалось либо драться пока топор воина в конце концов не найдёт свою цель или спасаться бегством. «Убегать, но куда?» — подумал Триян. Он уже совершенно потерял все ориентиры в кромешной темноте. Что-то внутри подсказывало ему, что надо двигаться вперёд и он бросился бежать в неизвестном направлении, ведомый странным предчувствием. Триян кинул взгляд назад через плечо, воин растворился в темноте, оставив в воздухе тающую полупрозрачную дымку. Он не видел куда бежит, но его ноги, будто бы зная дорогу, несли тело вперёд и Триян просто не стал сопротивляться этому. Внезапно на его пути опять возник воин-варяг, занося для удара свой топор вверх. Триян резко отскочил в сторону и вдруг наткнулся на что-то твёрдое, опрокинув этот предмет с грохотом на пол. От неожиданности, он выронил факел. В догорающем тусклом свете его пламени Триян увидел на полу меч, который лежал рядом с открывшимся от падения сундуком. Скорее всего он вывалился именно оттуда. Следуя внутреннему зову, он бросил свой меч и поднял с пола другой. Как только Триян коснулся пальцами рукояти, лезвие меча из сундука озарило темноту голубым свечением. Его клинок объяли языки бледно-синего пламени, мерцая и хаотично обвиваясь вокруг блестящего лезвия. Триян неожиданно для себя почувствовал движение воздуха за своей спиной и отошёл вправо, топор воина с треском расколол деревянный ящик на части. Стремительно развернув корпус, передав импульс вращения своей руке и мечу, Триян нанёс удар. В этот раз он почувствовал сопротивление, когда лезвие врезалось в тело его противника. Отсечённая от шеи голова упала вниз и откатилась в сторону. Она издала долгий хрипящий выдох и обезглавленный воин, покосившись, с грохотом свалился на пол. Потом его тело окутал дым, и оно растворилось в темноте. В тоже мгновение пламя вокруг меча стало угасать и вскоре совсем потухло. Под ногами догорал огонёк факела, он подарил последние капли света и вокруг стало опять непроглядно темно. Триян держал найденный меч обоими руками, в напряжении ожидая, что вот-вот воин снова возникнет из темноты и нанесёт удар, но ничего не происходило. Слышались лишь шлепки капель, падающих на камни откуда-то сверху. Триян решил идти просто вперёд, стараясь не сворачивать, пока не наткнётся на какую-то из стен, а далее она обязательно должна будет вывести его обратно к двери, через которую он сюда попал. В конце концов он коснулся каменной кладки и, двигаясь вдоль стены, наощупь нашёл выход.

Трияна обуяла усталость. Он более не понимал, где находился и сколько времени прошло. Казалось, уже целую вечность бродил во тьме: вначале в поисках выхода из того странного места, после боя с призрачным воином, потом по самим тоннелям. Вдруг Триян услышал рычание и грохот содрогающейся железной решётки. «Похоже я на верном пути. Никогда бы не подумал, что я буду рад услышать его страшный рёв», — промелькнуло у него в голове, когда волкодлак снова издал этот жуткий звук где-то рядом. Триян направился на шум и немного погодя оказался рядом с комнатой, где был заперт Яволод. Зверь задолго до этого почувствовал его приближающийся по тоннелю запах и начал ещё яростнее бесноваться в своей клетке. Триян, не обращая внимания на удары по решётке и рык существа, нащупал один из заготовленных факелов на полу и поджёг его. Очень яркий, как показалось ему после долгого пребывания в темноте, свет озарил комнату. Триян зажмурил глаза, было больно смотреть на пламя. Зверь начал ещё яростнее, с большей силой кидаться на дверь и лязгать пастью, царапая когтями пол. От этого решётка со скрежетом билась об засовы. Раздался громкий звон, за которым последовал грохот. Дверь была сорвана с петель и теперь лежала на полу возле Трияна. Он бросился бежать в сторону тоннеля. Зверь, неистово зарычав, начал преследование. Ему не составило труда в два или три прыжка настигнуть Трияна. Вытянув лапу, чудовище оставило четыре глубоких следа от когтей на его левом плече, после чего волкодлак застыл, впав в какой-то ступор. Луна, снаружи, таяла в приближающемся рассвете. Раздался хруст костей и позвонков, треск, меняющих свою форму и размер мышц. Зверь стал обращаться обратно в человека. Триян остановился и, поставив найденный меч у стены, приложил ладонь к плечу. Он чувствовал, как его одежда становится мокрой и липкой от выступающей крови. Вскоре перед Трияном снова стоял Яволод в лохмотьях разорванной на части одежды.

— Прости меня, — корчась от боли, сказал он каким-то чужим голосом, грубым и низким. Его глаза всё ещё горели оранжевым светом.

— Ты не контролировал себя. Я не держу на тебя зла, — Триян сел на пол, возле своего меча, прислонившись к стене спиной, в ожидании, когда Яволод завершит обращение.

Глава 4. Предсказание

Шёл последний месяц осени, ночи становились всё длиннее и холоднее, а дни были недолгим и хмурыми. Очень часто шли затяжные дожди, превращая дороги в труднопреодолимое препятствие для гружёных повозок. Это утро было не исключением: моросил мелкий противный дождь, начавшийся ещё ночью. На одном из внутренних дворов за стеною, рядом со смотровой башней находились Яволод и Триян. В руках они держали мечи. Медленно передвигаясь друг напротив друга, каждый подбирал наилучший момент для атаки, не отводя глаз от своего соперника. Яволод сделал обманное движение корпусом, будто бы хотел ударить мечом слева, но резко поменяв направление, перенёс свой вес на правую ногу и нанёс удар с другой стороны. Триян углядел хитрый манёвр и вовремя подпрыгнул — меч Яволода со свистом прошёл внизу, не достигнув цели. Едва его ноги снова коснулись земли, Триян сделал колющий выпад вперёд. Яволод ловко увернулся — меч пронзил воздух, а Триян, подавшись сильно вперёд, чуть не упал, потеряв равновесие. Он успел сгруппироваться и, сделав кувырок, избежал очередного удара Яволода. Неожиданно, оказавшись за его спиной, Триян развернулся, направив клинок на соперника, но его меч со звоном был остановлен мечом Яволода. Так продолжалось ещё какое-то время: прыжки, выпады, наклоны, удары и звон скрещивающихся клинков, пока в один момент Яволод не увидел, как Триян открылся. Он не упустил эту возможность и, парировав удар, приставил лезвие меча к его горлу.

— Неплохо! Очень даже, — сказал Яволод, убирая клинок от шеи Трияна. — Две седмицы тебе хватило, чтобы начать довольно сносно обращаться с оружием. Похоже в прошлом ты имел эти навыки, хоть и не помнишь этого. Но ещё есть над чем работать. Впрочем, мне и самому не помешало бы чаще тренироваться, уж больно долго я с тобой возился в этот раз.

— Когда-нибудь, думаю довольно скоро, мой меч будет у твоего горла, Яволод! — сказал Триян.

— Ха! Если только я позволю тебе, — Яволод улыбнулся, — как твоё плечо, не беспокоит больше?

— Нет, ни капли.

— Триян, тебе никто не говорил, что на тебе раны заживают как на собаке? — риторически спросил Яволод и они направились к главному входу во дворец.

***

Дождь закончился и на сером небе даже стало иногда выглядывать солнце. Триян поднимался по каменной лестнице внутри смотровой башни. Дверь он никогда на ключ не запирал, поэтому оказавшись наверху, сразу зашёл в свою комнату. Переодевшись в тёплый кафтан из сукна, Триян решил немного проветрить голову, обдумать то, что его беспокоило уже долгое время, а заодно поупражняться в верховой езде. Ему очень нравилось общаться с лошадьми. По договорённости с Яволодом он мог иногда приходить на дворцовую конюшню и брать лошадь по кличке Охта́. Она была серой с чёрной гривой, и хоть не обладала большой прытью, как вороной конь Яволода, имела спокойный характер и была очень смышлёной. Трияну казалось, что они с ней хорошо ладили. Спустившись, он решил сократить путь до конюшни и направился по одному из наземных переходов, что соединяли башни со дворцом.

Проходя мимо окна, второго этажа дворцового коридора, Триян остановился. Отсюда был хорошо виден загон для лошадей. «Вот и Охта», — подумал он, посмотрев на серую лошадь, которая стояла под навесом у забора и мирно жевала сено.

Вдруг за спиной Триян услышал мужские голоса, они доносились из приоткрытой двери комнаты, напротив окна.

— В общем, как мы порешили, повысим побор с крестьян. В этом месяце пусть платят в казну так же, как и в урожайные. С дровосеков тоже сборы надо увеличить: теперь по пятьдесят югерей с каждого дома. Князю пока про это ничего не говори. Я всё сам улажу и как обычно, часть денег казна недополучит, — сказал голос, которой Триян уже где-то слышал раньше.

— Так ведь зима на носу, люди запротивятся, — ответил ему другой человек.

— Ничего, попротивятся немного, пояса свои подзатянут, да успокоятся. Скажи своим молодцам, кто будет сильно возражать, того плетью прилюдно, чтоб остальным неповадно было.

Триян уже хотел идти дальше, когда из-за приоткрытой двери появился боля́рий Златодан — казначей и советник князя Васлава. Это был довольно тучный человек с недобрым взглядом. Его маленькие глаза, над приплюснутым носом, хитро выглядывали из-под высокой шапки.

— Наш задержавшийся гость здесь! Что же не присоединился сразу к беседе, стоишь здесь под дверью? — спросил Златодан с ехидством, поглаживая свою длинную бороду. В комнате послышались быстро удаляющиеся шаги, второй собеседник похоже не хотел, чтобы его увидели.

— Мне нет дела до ваших дел, я остановился посмотреть в окно, на конюшню. Теперь я пойду дальше своей дорогой, — сказал Триян и немного с презрением посмотрел на болярия.

— Это правильно! И не должно быть никакого дела, — ответил тот, — ты здесь чужак, — Златодан отвернулся, и сложив руки у себя за спиной, неторопливой походкой пошёл по коридору.

***

Триян сидел верхом на Охте, лошадь рысцой скакала по дороге через поле. Ладогожъ осталась за спиной, а впереди его встречал поредевший листьями лес. Высоко над ним, в сером небе летели косяком последние перелётные птицы. Триян был погружён в размышления. Он понимал, что дальше сидеть на шее у Яволода, как минимум, неприлично. Нужно было найти какой-то заработок и начать жить самостоятельно. «Но какой? Здесь всё совершенно по-другому». Так или иначе, но настала пора что-то менять.

Несмотря на все странности и совершенно непривычный уклад жизни вокруг, Трияна не покидало ощущение, будто он уже был здесь когда-то раньше. Откуда возникло такое чувство Триян не знал и не мог объяснить это даже самому себе. Новый мир был по какой-то причине близок ему.

Внутри Трияна что-то менялось, делая непохожим на себя прежнего. Он полагал, что это каким-то образом связано с сущностью, подселившейся к нему. Нечто необузданное, иногда леденящее душу, взрастало в скрытых глубинах и наделяло превосходством над остальными. Сила, ловкость и скорость росли в его теле с каждым днём и это доставляло Трияну огромное удовольствие. Но иногда, особенно в последнее время, накатывала чёрная тоска, чернее самой тёмной грозовой ночи. В эти моменты он ощущал себя здесь совершенно одиноким, даже больше, чем в своей прежней жизни.

Поглощённый размышлениями, Триян не заметил, как Охта привезла его к тропе, неподалёку от которой он впервые встретил Яволода. Княжич стал ему настоящими другом за эти несколько недель, они немало времени провели вместе. Без его помощи и советов Трияну пришлось бы очень туго, но находиться в замке он больше не мог. Подошло время решиться на этот шаг и уехать из Ладогожи, открыть новую главу в своей книге жизни, довериться в очередной раз судьбе. Это всегда срабатывало прежде, когда он не знал, что делать дальше. Триян оторвался от мыслей и осмотрелся вокруг. На земле лежали свернувшиеся листья, уже не жёлтые и не красные, скорее бурые, все как один похожие друг на друга и лишённые разнообразия. Деревья стояли почти голыми, протягивая к хмурому небу ветви с остатками умирающей листвы. Пожалуй, только в редко встречающихся на пути берёзах ещё оставалась какая-то живая частичка прежней золотой осени.

К западу отсюда, по рассказам Яволода, было огромное, как море, озеро. Триян решил доехать до него и убедиться в этом своими глазами. Он натянул узду и направил Охту по узкой лесной тропке. Она проходила между деревьями, которые то и дело норовили хлестнуть его по лицу ветками. Вскоре узкая тропа совсем исчезла под опавшими листьями и грязью, но на пути было несколько ориентиров, указывающих на то, что Триян движется в верном направлении. Яволод в прошлом рассказывал ему о них. Однажды они уже отправились к озеру, но начался сильный затяжной ливень и пришлось вернуться обратно в замок. Путь до озера был неблизкий. Прошло много времени, прежде чем деревья начали немного расступаться, и Триян с Охотой оказались на берегу. Он был пологий, покрытый крупными камнями и галькой. Триян слез с лошади и, привязав её к дереву, достал из кармана, заранее припасённое лакомство. Охта увидев у него в руках морковь, оживилась: начала громко фырчать и топтаться на месте в ожидании угощения. Триян прижался к её лбу своим и потрепал за гриву. «Держи, Охта. А я пойду прогуляюсь немного, не скучай здесь одна», — сказал он и дал лошади морковь. Охта с удовольствием громко захрустела полученным лакомством.

Озеро было действительно огромным, казалось, что оно и вправду не имело противоположного берега, подобно бескрайнему морю. Но хорошо присмотревшись, Триян разглядел маленькие верхушки гор, скрытые за белой дымкой вдали. В хорошую погоду их, наверное, было бы видно лучше. Ветер гнал серые волны, которые выплёскивались на берег и шелестели галькой, толкая её на выступающие из земли камни. Шум прибоя был монотонный, мягкий и успокаивающий. Триян сел на один из валунов и глубоко вдохнул свежий прохладный воздух, исходящий от воды. Он просто смотрел на волны и не о чём не думал в этот момент. Вдруг, где-то поблизости послышалось пение. Женский голос звучал очень красиво и нежено. Слов Триян разобрать не мог, но мелодия была грустная. Он встал с камня и осмотрелся. Вокруг никого не было, кроме Охты покорно стоящей возле дерева. Песня доносилась откуда-то из-за пригорка, заросшего калужницей. Триян поднялся на него и увидел человеческий силуэт вдали, стоящий в воде по пояс. «Странно, зачем лезть в воду в такой холод», — подумал он и, спустившись с пригорка, подошёл ближе. В озере стояла девушка, она пела песню и причесывала гребнем свои длинные чёрные волосы, перекинутые через плечо.

«Ну что ты там стоишь?» — вдруг сказала она, перестав петь, но продолжая стоять к нему спиной, — подойди поближе, я же не кусаюсь». После этих слов девушка повернулась, откинув волосы назад. Триян вначале посмотрел на её ничем не прикрытые пышные груди, потом поднял глаза и остановил взгляд на лице. Большие синие глаза, маленький нос и пухлые алые губы — она показалась ему красивой. Триян сделал несколько шагов вперёд, остановился у самой воды и, немного смутившись, отвёл взгляд в сторону.

«Я тебе не нравлюсь? — спросила девушка. — Не отводи глаз. Мне нравится, как ты на меня смотришь. Здесь так холодно. Подойди ближе, согрей меня».

Триян снова посмотрел на обнажённую девушку. Она начала тихо петь. Слов было не разобрать, но песня притягивала его к ней. Триян сделал шаг в воду, но что-то внутри него всколыхнулось, и он резко отступил назад. Будто стряхнув пелену с глаз, Триян вдруг увидел перед собой существо с лохматыми волосами и бледной кожей, морщинистой, как печёное яблоко, покрытой зелёными волдырями и бородавками. То, что стояло перед ним было худое и костлявое, с тонкими руками и кривой шеей. Существо открыло пасть, заполненную нескольким рядами острых зубов, и кинулось на Трияна. Повалив его на землю, оно прижало его к холодной мокрой гальке. Триян хотел высвободиться, но тварь крепко удерживала его на земле, уже приближаясь зубами к его шее, чтобы вырвать кусок плоти. Триян смог извернуться и, уперев ноги в грудь водной бестии, с силой оттолкнул её назад. Существо, ослабив хват, отлетело и упало в воду с громким всплеском. Не теряя времени, Триян выхватил свой меч и, высоко подпрыгнув, приземлился рядом с существом. Тварь даже не успела подняться, как лезвие пронзило её тело насквозь. Острие меча воткнулось в дно, и вода вокруг начала мутнеть от зелёной крови. Существо всё ещё сопротивлялось, барахтаясь на мелководье и пытаясь дотянуться до Трияна своими тощими руками. Он, не вынимая меча, прижал ногой покрытое зелёными бородавками тело ко дну и удерживал его на месте до тех пор, пока тварь не перестала шевелиться и не сдохла. Триян не ожидал, что у него так мастерски получится справится с этой бестией. «Кажется, я с места прыгнул метра на два», — с удивлением подумал он, вытаскивая меч из грудины существа. Вдруг на воде послышались пронзительные крики, похожие на громкий писк, от которого хотелось закрыть уши. Озеро вокруг него будто закипело. «Чёрт побери! Эта тварь здесь не одна, — Триян попятился назад, — надо как можно скорее добраться до Охты». Не спуская глаз с неспокойной воды, он отходил от берега к деревьям, сжимая меч в обоих руках. В этот момент раздался низкий гул, отдалённо напоминающий звук ту́бы. Он громко пронёсся по лесу, спугнув птиц с деревьев, которые стаями взмыли вверх. Озере сразу успокоилось и десятки водных бестий скрылись под его гладью. Триян посмотрел в сторону леса. Ему показалось, что плотно растущие кусты и деревья сами отодвинули свои ветки и из-за них вышла девушка с венком из листьев и травы на голове. Это единственное, что было на ней. Её красивое обнажённое тело немного излучало тусклый свет. «На сегодня уже достаточно голых девиц, — Триян ещё крепче сжал рукоять меча, готовясь начать бой. Девушка подошла к нему, будто плывя по воздуху, и плавно опустила рукой клинок вниз.

— Тебе не надо меня бояться, по крайней мере не сегодня, — сказала она мягким и спокойным голосом.

— Где-то я уже это слышал, — Триян напряженно следил за каждым её движением. — Кто ты?

— Меня зовут Виря́вой. Я и лес, звери, птицы и другие существа, обитающие в нём, мы все родны. Я их мать — они мои дети.

— Те, что в воде тоже? — спросил Триян с недоверием.

— Слов твоего языка не хватит, чтобы объяснить всю противоречивость и одновременно гармонию круговорота в природе, но если ты прислушаешься к своему сердцу, ты приоткроешь завесу, сможешь увидеть и возможно даже что-то понять. Люди приходят в лес и думают, что по какому-то ими же выдуманному праву, он и его обитатели принадлежат им, но это не так. Мы жили здесь задолго до вас. Иногда приходиться заступаться за жителей леса, напоминать жалким людям, кто здесь истинный хозяин, — лицо женщины мгновенно приобрело оскал, из открытого рта вылезли острые тонкие зубы и длинный язык, как у змеи.

Глаза Вирявы наполнились кровью, вены вздулись на шее. Триян невольно сделал шаг назад. — Ты сюда пришёл не зверей убивать, не деревья валить. Что же тебе нужно в моём лесу? — прошипела она.

— Я просто хотел побыть наедине с собой, подумать и попытаться найти ответы на вопросы, что мучают меня.

— Ты постоянно смотришь в прошлое. Отпусти его, — лицо Вирявы приобрело прежний вид. — То место, откуда ты пришёл, туда уже не вернёшься. Будущее, что лежит перед тобою, оно предрешено, линии судьбы твоей и других судеб переплетаются прямо сейчас в сложные узоры, из которых потом сложится то, что должно сложиться. Не думай много о прошлом и не думай о будущем, ни на то, ни на другое ты повлиять всё равно не можешь, поэтому живи настоящим, вот мой тебе совет, — Вирява говорила низким голосом, монотонно, без пауз. — Сила твоя берёт начало не из света, Тьма её исток. Тебе нужно научится контролировать её, иначе она подчинит тебя себе. Я также вижу его, этого паразита, что присосался к тебе, сидит внутри и питается твоей силой. Тебе нужно остерегаться, он берёт взамен гораздо больше, чем даёт. Будешь с ним — ты себя потеряешь и найти будет очень сложно.

— Ты говоришь загадками, я мало что понимаю, — сказал Триян и задумался.

— Значит ещё не пришло время, но ты всё поймешь, когда будешь готов к этому.

— Те злобные твари в воде, они больше не нападут на меня? — Триян окинул взглядом озеро.

— Нет, пока я здесь. Водя́ницы просто голодны, также как и люди, когда убивают зверей себе на пропитание. Теперь они выходят на сушу в поисках пищи. Рыбаков в последнее время мало сюда ходит, боятся наверное.

— Думаю не зря, — Триян снова посмотрел на озеро, но в серых волнах, выплёскивающихся на берег, никого не было.

— Мне надоело тебя прельщать этим чуждым мне видом, — сказала Вирява.

Триян повернулся к ней. Теперь перед ним стояла худая старуха с зелёной кожей и горбатым длинным носом. Глаза её были жёлтые с белыми зрачками. Спутанные седые волосы висели до самой земли, в них застряли мелкие ветки и сухие листья. Груди у неё стали длинные и перекинутые через плечи.

— Твой прежний вид мне нравился больше, — сказал Триян, немного отпрянув назад.

Вирява ничего не ответила. Прихрамывая на одну ногу, она пошла обратно к лесу и вскоре исчезла среди деревьев.

Триян поспешил вернуться к Охте. Лошадь всё так же спокойно стояла, привязанная у берёзы. На душе у него было тревожно.

«Не слушай ты все эти россказни, старуха давно уже выжила из ума», — раздался вдруг шипящий голос, сопровождаемый потрескиванием.

«Давно тебя не было слышно», — подумал Триян.

«Я тебе вот что скажу: лучше не возвращайся во дворец, пожалеешь иначе. Об этом она тебе ничего не сказала, а ведь наверняка знала, старая карга».

«Замолчи! Я не хочу больше слышать никаких советов, ни твоих, ни её. Хватит с меня этих непонятных предсказаний!»

«Дело твоё», — затихая проскрипел голос у него в голове.

Триян оседлал Охту, и они скрылись в лесу. Он не мог уехать из Ладогожи не попрощавшись с Яволодом и уж тем более украсть лошадь.

Выведя Охту из леса на тракт, Триян подстегнул её и галопом помчал по дороге в сторону Ладогожи. Ветер засвистел в ушах. Поток встречного воздуха раскидывал его чёрные волосы в разные стороны, обдувая лицо так, что приходилось щурить глаза. Дорога, небо, мысли и тревоги, всё растворилось в мелькающих мимо деревьях. Существовал только он и быстро скачущая Охта. Триян почувствовал себя свободным и ничем необременённым.

***

Проезжая через ворота замка, Триян почувствовал неладное. На лицах стражников появилась какая-то напряжённость, когда они увидели его. Охранники проводили Трияна недобрым взглядом вплоть до самой площади, где он спешился с лошади. Триян уже было повернул за угол, на знакомую дорогу, ведущую к дворцовой конюшне, когда кто-то окликнул его позади. Он обернулся, это был Златодан.

«Постой! Обожди!» — крикнул болярий.

Краем глаза Триян увидел быстро приближающихся людей в шеломах и с оружием в руках.

Спустя мгновение он уже стоял окружённый дворцовыми стражниками, которые держали мечи и копья наготове.

— Что происходит? — недоумевая спросил Триян.

— Ты обвиняешься в душегубстве. Столько невинных людей поубивал! Давно мы тебя выслеживали, а ты оказывается у нас под боком был всё это время, втёрся в доверие к молодому княжичу, — ответил Златодан.

— Что? Какое душегубство? Здесь какая-то ошиб… — Триян не успел договорить. По затылку ударило, что-то тупое и тяжёлое, скорее всего это была дубина. Ноги обмякли, в глазах начало темнеть и, потеряв равновесие, он свалился на землю. Последнее, что увидел Тряин, как к Златодану подошёл человек, одетый в чёрный кафтан, покрытый таким же чёрным плащом с большим капюшоном, полностью скрывающим его лицо. В глазах совсем потемнело. Послышалось ржание Охты и цокот её копыт. Триян потерял сознание.

***

Что-то покусывало мизинец его руки, Триян открыл глаза и дёрнулся. Раздался писк, и крыса быстро нырнула в щель в углу. Сверху на него смотрел потолок полукруглой формы, выложенный из крупных булыжников. Было темно, пахло сыростью и отходами человеческой жизнедеятельности. Триян нащупал рукой большую шишку у себя на затылке. Голова раскалывалась и звенело в ушах. Приподнявшись, он сел на пол и осмотрелся. Помещение было небольшим: наверное, всего пару квадратных метров. Позади была дверь из железной решётки, за которой тускло горел свет от пламени фонаря. Он висел на противоположной стене снаружи, в тёмном коридоре. На стене напротив, под самым высоким местом арочного потолка белел крохотный проём, закрытый толстыми ржавыми прутьями. Свет, что пробивался через него с улицы, едва освещал помещение. «Похоже на камеру в тюрьме», — Триян встал и немного шатающейся походкой подошёл к стене. Оконце находилось слишком высоко, чтобы выглянуть наружу, для этого нужно было схватится за железные прутья и подтянуться вверх, что Триян и сделал. Маленький проём под потолком действительно выходил на улицу, но было сложно понять куда именно. Всё что он видел — какой-то двор, вымощенный гладким камнем. Снаружи было светло, но уже не так как днём, приближался вечер. Триян опустился обратно на ноги. Из проёма под потолком дуло холодным воздухом. Он застегнул кафтан и, положив руку на пояс, понял, что меча, который он нашёл в тоннелях под замком, больше при нём не было. Триян подошёл к двери и, схватившись руками за толстые железные прутья, с силой подергал её. Дверь, конечно, была заперта. Напротив, с противоположной стороны коридора была такая же решётка. «Эй! Есть здесь кто?» — громко спросил Триян, прижавшись лицом к железным прутьям. Было тихо. Никто не отвечал. «Эй! Есть кто живой?! Эй! Откройте эту чёртову дверь!» — ещё громче закричал он и начал греметь решёткой, дергая её из стороны в сторону и шумя на весь коридор.

— Успокойся уже! Нет здесь никого. А будешь громыхать так и орать, точно по морде схлопочешь, если кто услышит из охраны. За решёткой напротив появилось лицо человека.

— Где мы?» — спросил Триян.

— Мы в затво́ре, друг, — ответил щуплый мужчина.

— Где? — переспросил Триян.

— В затворе, говорю. В темнице. Глухой что ли!? — сказал мужчина и снова скрылся в темноте своей камеры.

Триян отошёл от решётки и сел на холодный каменный пол. «Почему я здесь оказался? Интересно, Яволод в курсе происходящего? — размышлял он.

«Я тебя предупреждала, не надо было сюда возвращаться, — нарушив ход его мыслей, сказала сущность своим скрипучим голосом. — Но не переживай, я тебе помогу, когда представится возможность. Мы же теперь друзья. Стоит лишь только попросить об этом».

Триян ничего не ответил, стараясь не думать ни о чём, чтобы скрыть свои мысли от сущности. Он сидел, уставившись в потолок и надеялся, что его настоящий друг скоро придёт на помощь или хотя бы объяснит в чём дело.

***

Яволод шёл быстрой походкой по одному из дворцовых коридоров, направляясь в комнату, где находился князь. Он был явно не в духе. Приблизившись к дверям, княжич махнул рукой стражнику, чтобы тот отошёл в сторону.

— Отец у себя? — кинул Яволод на ходу.

— Да, Ваша высочество, но он не один. Князь приказал никого не впускать, — стражник стоял на том же месте, загораживая собою дверь.

— Что, даже мне нельзя войти? — гневно спросил Яволод.

Воин заколебался, не зная, что ему делать, — сказал никого, господин, — неуверенным голосом после небольшой паузы ответил он.

— У меня к отцу важный разговор, не требующий отлагательств. Если ты меня сейчас не впустишь, поверь, позже ты об этом очень пожалеешь.

Стражник склонил голову и отошёл в сторону. Яволод открыл двери и перешагнул порог. Из дальней большой комнаты слышались голоса. Ею князь Васлав обычно пользовался для проведения переговоров или для болярийскокго сбора, чтобы обсудить важные насущные дела города и своего княжества. Яволод, крадущейся походкой, пересёк холл и подошёл к комнате. Дверь была открыта. Он украдкой заглянул внутрь.

— Да, это именно тот меч, — сказал человек в чёрной одежде и передал оружие с сапфиром на гарде обратно князю. — Подержите его пока у себя. Меня интересует не только сам меч, но и где, при каких обстоятельствах он был найден, — продолжил человек. — Мне надо поговорить с пленником до того, как за него возьмутся рыцари ордена. Сможете это устроить?

«Похоже Триян и вправду в темнице, это не слухи. Иначе откуда здесь его меч?» — подумал Яволод.

— Да, могу, но думаю вряд ли он вам что-то скажет, — князь Васлав отошёл к большому окну.

— У меня есть свои методы убеждения. Дайте знать, когда я смогу его увидеть. Чем скорее, тем лучше, — человек в чёрном плаще направился к выходу из комнаты.

Яволод быстро отошёл в сторону и спрятался за углом. Он видел его здесь впервые. Когда незнакомец удалился и покинул помещение, Яволод зашёл в комнату.

— Отец, что происходит? Я слышал Трияна поймали и посадили в нижний затвор. Это правда?

Князь Васлав обернулся, он не ожидал здесь и сейчас увидеть Яволода.

— Я же приказал никого не впускать, как ты сюда попал?

— Отец, не отвечай вопросом на вопрос, ты сам так всегда мне говоришь. Что с Трияном?

— Да, твой друг в темнице. Дошли слухи, что люди видели его в посёлке дровосеков, сразу после того, как там была зверски убита целая семья. Он, кстати, впервые появился в тот день в наших краях, неслучайное совпадение, не находишь?

— Что ты такое говоришь! И ты и я, мы оба прекрасно знаем, кто это сделал!

— Не важно, что мы знаем — важно, что думают люди. Орден «Огня и топора» уже в курсе. Послали за ними гонца ещё до полудня. В Ладогожи сейчас ни одного рыцаря, какие-то дела в соседней деревне. Рано утром они заберут его и будет публичный суд на площади.

— Говоря суд, ты имеешь ввиду публичную казнь. Я прекрасно осведомлён как орден вершит правосудие.

— Может и так. Люди недовольны и боятся: прошло столько времени, а мы так и не поймали… Ты понимаешь о чём я, — князь Васлав прислонил меч Трияна к стене. Всё это время он держал его в руках.

— Кто был тот человек, с которым ты говорил? — спросил Яволод.

— Помнишь, я тебе рассказывал про некое тайное общество?

— Он что, из «Чёрной звезды?»

— Да, Яволод. С этими людьми, как и с орденом, лучше не портить отношения, очень много влиятельных лиц состоит в нём.

— Ты тоже?

— Нет сын, я лишь обратился к ним за услугой в обмен на другую. Понимаешь, у этого общества много нужных связей. С их помощью, в обход ордена конечно, я наконец-то вышел на сильного шамана, его след теряется в Да́рии, точнее в Сва́аге. Думаю, я скоро смогу найти его. Он поможет тебе избавиться от проклятия, не лишив жизни, я в этом уверен. Мне сказали, что он очень могущественный колдун.

— Хватит! Хватит, отец! Хватит всего этого: колдунов, шаманов. Посмотри куда этот нас привело. Лучше бы я умер тогда!

— Не смей так говорить, Яволод! Ты мой единственный наследник и продолжишь наш славный род! Ты дорог мне, как никто другой, — Васлав кинул строгий, но одновременно добрый взгляд на сына.

— Я понимаю, но это ведь не по чести. Если уж кто и должен ответить за смерть тех людей, то это я!

— Возможно, твой друг хороший человек, но он оказался не в то время и не в том месте. Как нельзя кстати в сложившейся ситуации. Это решит многие проблемы, сейчас нам нужно лишь выиграть немного времени, пока я не найду шамана, что поможет тебе.

Яволод положил руку на плечо князя.

— Отец, я никогда себе этого не прощу, неужели ты не понимаешь? Если его казнят за то, чего он не совершал, если он займёт моё место на эшафоте.

— Всё уже решено, пути обратно нет, слишком поздно, — князь Васлав аккуратно убрал руку Яволода со своего плеча и снова отвернулся к окну.

— Отец!? Не молчи, скажи, что всё ещё можно изменить, — Яволод смотрел с надеждой на широкую спину князя, но Васлав стоял непоколебимо и больше не проронил ни слова.

Яволод не видел всю грусть и тяжесть принятого решения, что затаилась в его глазах. Он развернулся и быстрыми шагами пошёл в сторону выхода. Распахнув с силой двери, Яволод чуть не сбил стражника с ног. Княжич выглядел бледным и угрюмым, он был полон гнева на отца, на себя, на весь мир.

— Яволод, что случилось? — окликнула сына княгиня, увидев, как он выбегает из дворца. Она шла по площади в сопровождении служанки и охранника. Как любая хорошая мать, княгиня Велена сразу распознала что-то неладное, едва взглянув на Яволода. Он остановился, но ничего не ответил, только посмотрел на мать, пытаясь хорошо запечатлеть её образ в памяти перед предстоящей разлукой. Потом быстрым шагом пошёл дальше, вдруг снова остановился, развернулся, подошёл к княгине и, крепко обняв, прижался своей щекой к её. Велена хотела, что-то сказать, но Яволод, опустив глаза, быстро удалился. Княгиня стояла в растерянности, смотря сыну вслед.

«Подожди, куда ты так спешишь?! Что произошло!?» — крикнула она вдогонку, но Яволода уже было не остановить, он принял решение: сложное, но единственно приемлемое для него.

Выяснив, где находился Триян, Яволод немного погодя уже стоял во внутреннем дворе напротив темницы, которая находилась под землёй и поэтому называлась нижним затвором. Располагалось это место в дальнем углу дворцового комплекса.

— Эй, друг! Ты меня слышишь? — тихо спросил Яволод, присев возле полукруглой решётки одного из маленьких проёмов над мостовой.

Триян, услышав его голос, подошёл к оконцу комнаты своего заточения.

— Что происходит, Яволод? Почему я здесь?

— Сейчас нет времени всё объяснять, просто слушай и запоминай. Не знаю каким образом всё это вдруг всплыло на поверхность, но тебя видели в посёлке дровосеков ранним утром после той злополучной ночи. Все теперь думают, что волкодлак — это ты. По ряду причин, мой отец решил воспользоваться ситуацией. Завтра утром тебя заберёт орден «Огня и топора» и скорее всего публично казнят.

— Казнят?! Но я ничего не делал, ты же знаешь.

— Именно поэтому я здесь. У меня есть план, я помогу тебе сбежать. Но после этого я и сам не смогу здесь остаться. Мы покинем Ладогожъ вместе.

Триян молчал, переваривая услышанное. Он до последнего думал, что всё это было какой-то ошибкой и не ожидал такого исхода.

— И ещё кое-что, — тихо прошептал Яволод, — вскоре к тебе придёт человек в чёрной одежде, он хочет узнать, где ты нашёл меч.

— Зачем ему это? — перебил Триян.

— Я не знаю, но остерегайся его, мне кажется он опасен. Просто согласись показать место, скажи, что на словах объяснить не сможешь. Предполагаю, что он будет с небольшим количеством охраны или стражников, по крайней мере я очень надеюсь на это, иначе могут возникнуть осложнения. Насколько мне известно, он не хочет привлекать много внимания, и людей с ним скорее всего будет мало. Я всё подготовлю, тебе только нужно во чтобы-то ни стало привести его в хранилище старой амуниции и прочего хлама. У тебя только один шанс, другого не будет. Нам надо уйти из города до того, как здесь появятся рыцари ордена, иначе всё пропало. А теперь мне пора идти и всё подготовить.

— Ты уж не подведи, друг, а то казнь совершенно не входила в мои планы на будущее, — попытался пошутить Триян, хотя внутри него всё больше нарастало беспокойство.

— Я постараюсь сделать всё возможное, — Яволод выпрямился и направился в сторону дворца.

Снаружи начинало смеркаться, наступал вечер. Последние солнечные лучи больше не проникали через маленький оконный проём помещения, теперь оно стало совсем тёмным. Лишь пламя фонаря в коридоре бросало едва живой свет на неровные каменные стены. Вдруг в коридоре раздался звук открывающейся железной двери и звон ключей на связке. Послышались шаги, было похоже, что по коридору идут несколько человек. Один из них остановился напротив железной решётки. В тусклом свете фонаря, что едва горел на стене позади, можно было разглядеть лишь его тёмный силуэт. Он стоял молча и смотрел на Трияна сквозь железные прутья. Что-то было у него в руке. Подошёл охранник и открыл ключом дверь в темницу. Потом появились ещё двое стражников и зашли внутрь. Тёмный силуэт остался снаружи, наблюдая за происходящим.

— Встать! — громко скомандовал один из вошедших стражников.

Триян поднялся с пола и сделал шаг им навстречу.

— Стой на месте! Руки давай сюда, — сказал второй, приготовив верёвку.

«Хорошо, что хоть не железные кандалы, с ней будет справиться проще», — подумал Триян и протянул обе руки вперёд.

— Спиной повернись сначала! — сказал стражник, — потом уже руки! Прокля́тый волкодлак!

Триян послушно сделал, что ему сказали. Один из стражников туго связал ему руки за спиной, после чего охрана покинула помещение, оставив дверь открытой. В камеру вошёл человек, что до этого оставался снаружи. На голове у него был большой остроконечный капюшон, в слабом свете нельзя было увидеть его лица. Вначале едва заметно, потом всё больше его зрачки стали наполняться красным свечением, пока не превратились в две яркие точки, мерцающие в темноте. Они сверлили Трияна своим злым взглядом, пытаясь проникнуть в его разум. Триян почувствовал нарастающую тревогу. Казалось, что от этих глаз нигде не укрыться, огненные зрачки будто смотрели прямо в его душу. Потом тёмный силуэт тихо, но уверенным голосом сказал: — Расскажи мне всё, что ты знаешь про этот меч, откуда ты пришёл и кто такой.

Триян посмотрел на человека в чёрном плаще с капюшоном и ровным счетом никак не отреагировал на его то ли приказ, то ли просьбу.

— Скажи мне, что ты знаешь про этот меч, — настойчиво повторил человек. Его глаза мерцали в темноте ярко-красными огоньками, казалось, что в них пляшет маленькое пламя.

— Да ничего я не знаю про меч, нашёл его случайно, — ответил Триян.

— Что-то с тобой не так, но я пока не могу понять, что именно, — задумчиво произнёс человек каким-то странным искажённым голосом. Потом он порылся в своей сумке и достал небольшой медный сосуд, — придётся действовать по-другому, — открыв пробку, он приблизился к Трияну и поднёс флакон с жидкостью к его губам, — выпей!

— Что это? — Трияну стало ещё больше не по себе от его горящих глаз в темноте, и он сделал шаг назад, вспомнив слова Яволода, про то, что следует остерегаться этого человека.

— Это развяжет твой язык.

— А если я откажусь?

— Интересно как, — сказал человек, неожиданно схватил Трияна за волосы и, запрокинув его голову назад, заставил опуститься на пол.

Он был неимоверно силён. Триян попытался сопротивляться, но ничего не вышло. Да и руки были связаны. Человек в чёрном плаще прижал его к полу, поставив колено на шею, и закрыл ладонью нос. Невольно Триян приоткрыл рот, чтобы набрать в лёгкие воздух и в этот момент, поцарапав его губу, в зубы упёрлось горлышко сосуда. Он закашлялся и чуть не захлебнулся, выплюнув противную жидкость обратно, но всё же проглотил какую-то её часть. Вкус во рту стал приторный и одновременно острый, обжигающий язык. Потом это неприятное ощущение спустилось в желудок, наполнив его резью. Тёмный силуэт с горящими глазами убрал колено с его шеи и поднялся. Трияна начало лихорадить, весь лоб взмок, рубашка мгновенно пропиталась потом. «Вот же тварь! Если бы не связанные руки за спиной… Похоже опоил меня каким-то зельем» — Триян кинул на незнакомца волчий взгляд, с трудом встав на ноги.

— Каждый лживый ответ причинит тебе сильную боль, поэтому в твоих же интересах говорить правду, — сказал человек в чёрном плаще. — Итак, приступим. Ты сам нашёл меч с сапфиром и знаком, изображающим круги, разделённые косыми линиями на четыре части?

— Да, — ответил Триян.

— Ты знаешь, что это за меч и кому он принадлежал?

— Нет. Понятия не имею.

«Главное не наговорить ничего лишнего. Темнота тоннелей хранит теперь не только историю меча, но и тайну Яволода», — подумал Триян.

— Где ты его нашёл?

— В подземном коридоре, что под дворцом. Могу показать дорогу, — сказал Триян, опережая следующий вопрос, в надежде избежать рассказа про то, как и почему он там вообще оказался.

— Без тебя мы разве не сможем найти это место?

— Вряд ли. Тоннелей много, надо знать куда идти и где свернуть.

— При каких обстоятельствах ты нашёл меч?

— Я там искал сокровища, говорят их много под городом.

«А-а-а!» — вдруг закричал Триян и упал на пол, корчась от боли в животе, она была настолько сильной, что он начал задыхаться.

— Ты лжёшь, — спокойным голосом сказал человек, — я же предупреждал тебя.

— Чёрт бы тебя побрал! Я сражался, как мне кажется, с неупокоенным духом воина, тогда я и нашёл этот меч.

— Так… это уже интересно. Полагаю, раз ты ещё жив, значит смог убить злого духа этим мечом. Я прав?

— Да, я его убил этим мечом, когда его лезвие зажглось голубым пламенем, — прохрипел Триян, всё ещё сжимаясь от боли, но она уже начала потихоньку отступать.

— Это очень любопытно. Похоже теперь ты больше пригодишься мне живым, чем мёртвым. Красный свет в глазах человека в плаще погас.

Триян не понял, что именно имел ввиду незнакомец, но было ясно, что он его чем-то заинтересовал.

— Там что-то ещё было, кроме меча? — продолжил свой допрос человек в чёрном плаще, но уже каким-то другим голосом: не таким грубым и хриплым.

— Не знаю, возможно. Сундук. Было очень темно.

— Стража! — крикнул мужчина в капюшоне. В камеру зашли всё те же двое и подняли Трияна с пола на ноги. Они всё это время ждали в коридоре.

— Вы оба свободны. Дальше я беру дело в свои руки, — будто он здесь главный, сказал человек в чёрном плаще.

— Это невозможно. У нас прямой приказ князя не спускать с него глаз до тех пор, пока в город не прибудут рыцари ордена.

— Давай, показывай дорогу, — после недолгой паузы недовольно сказал он, обращаясь к Трияну.

В коридоре их уже ждал охранник темницы со связкой ключей на поясе. Они направились в сторону выхода.

— Сейчас нет на это времени, но мы ещё с тобою не закончили, — тихо сказал человек в чёрном плаще, подтолкнув Трияна в спину, — так что шевели ногами быстрее.

Стражник, охраняющий подземную тюрьму, закрыл за ними дверь и все четверо оказались на улице. Как не пытался Триян, но он так и не смог разглядеть под большим капюшоном лицо незнакомца. Они вместе с двумя стражниками подошли к сторожевой башне. «Пока вроде всё идёт по плану. Интересно, как долго сохраняется эффект от этого зелья? Надеюсь, больше никаких вопросов не последует. До сих пор, мать его, желудок весь горит», — подумал Триян.

Попав в башню через чёрный ход, который открыл один из стражников, они оказались у склада старой испорченной амуниции.

— Это здесь, — сказал Триян, указывая на дверь.

Один из стражников поднёс к ней факел, что держал в руке, — от этой у нас ключей нет.

Триян, немного навалившись на дверь, приоткрыл её плечом, как он и предполагал в этот раз она была не заперта. Триян сделал неуверенный шаг через порог и остановился. В комнате было темно.

— Что встал, как вкопанный! Иди давай! — стражник толкнул его чем-то острым в спину.

Человек в чёрном плаще зашёл в комнату вслед за вторым стражником, закрыв за собой дверь. Света от факела было недостаточно, чтобы хорошо осветить всё помещение. «Что-то здесь изменилось с прошлого раза», — подумал Триян и понял: все поломанные щиты, проржавевшие латы и тюки со всяким хламом, что прежде валялись повсюду на полу, теперь сложены в две большие кучи. Он инстинктивно сделал шаг в сторону. В этот момент в воздухе раздался пронзительный свист, а за ним сразу другой, после чего послышался какой-то шорох в кучах с рухлядью. Один из стражников, выронив факел, схватился за шею, а второй получил стрелу прямо в глаз. Оба спустя мгновение повалились на пол. Человек в капюшоне успел достать кинжал и приставил его к горлу Трияна, но из тёмного угла позади него вышла фигура и раздался глухой удар чем-то тупым и тяжёлым. Человек в чёрном плаще, не обращая никакого внимания на увесистый удар в затылок, повернулся в сторону напавшего на него, но раздался свист, и стрела воткнулась ему в спину. За ней тут же последовала вторая, которая поразила его в основание шеи. Какое-то время человек в чёрном плаще стоял неподвижно, с двумя торчащими из него стрелами, потом пошатнулся и свалился на пол. Из темноты вышел Яволод с дубинкой и, подняв факел, потопал ногой по доске, почерневшей от пламени. «Ещё пожара здесь не хватало», — сказал он и достав нож из-за пояса разрезал верёвку, сковывающую руки Трияна. Послышался грохот, кучи с рухлядью немного рассыпались, и в комнате появились два человека с короткими арбалетами, что прятались за ними.

— Ты не поверишь, как я рад тебя видеть, друг! — сказал Триян.

— Нам надо спешить, — Яволод отдал факел Трияну, а сам отошёл в другой конец комнаты. Там на полу лежала старая пыльная ткань, очень похожая на отсутствующую портьеру для окна. Он наклонился и извлёк из-под неё деревянную лестницу. Потом, прислонив её к стене, взял там же моток верёвки. Двое людей подошли к Яволоду.

— Наверное пора рассчитаться, работа исполнена, — сказал один из них.

— Конечно, я не забыл, — Яволод достал из кармана своего кафтана увесистый мешочек, еле помещающийся в ладонь, и отдал мужчине. Тот потряс его, раздался звук, похожий на звон монет.

— Пятьдесят серебряных югерей, как договаривались, — сказал Яволод.

— Приятно иметь с Вами дело, — мужчина широко улыбнулся.

Вдруг человек в чёрном плаще зашевелился.

Убрав мешочек с монетами за пазуху, мужчина подошёл к нему и с размаху вогнал короткий меч в центр спины, — вот ведь, живучий гад! — сказал он, вытаскивая лезвие из ставшего неподвижным тела.

— Нам пора уходить. Я полезу первым, перекину верёвку. Несколько раз дёрну за неё, если снаружи всё тихо. Тогда ты лезь следом. Если не подёргаю, стой на месте, — обратился Яволод к Трияну и начал взбираться по лестнице к окну. Оно находилось довольно высоко от пола. Открыв створки и скинув верёвку вниз, он спустился с наружной стороны стены. Триян подошёл ближе и взял верёвку в руку. Через какое-то время он почувствовал, как она дёрнулась три раза.

— Держите крепче только, — Триян повернулся к двум пособникам Яволода и передал одному из них конец верёвки.

— Не бойся, удержим, — ответил тот.

Триян начал взбираться вверх по лестнице.

— Стой! — сказал второй мужчина, — дай факел, тебе он там не понадобится.

Триян, забравшись на лестницу, нырнул в окно. Он спустился по верёвке, упираясь ногами в стену. Внизу его ждал Яволод.

Когда они оказались на дворцовой площади, стало уже совсем темно. На столбах возле ворот горело два фонаря. Остальные зажигали только при необходимости.

— Кто были те двое на складе? — спросил шёпотом Триян.

— Любители половить рыбу в мутной воде. Я к ним обращался пару раз в прошлом, по делам, требующим нестандартного подхода. У тех людей нет ни совести, ни веры, им плевать на принципы и на законы, есть только деловой интерес, что для решения некоторых вопросов делает их наиболее подходящими кандидатами, — Яволод осмотрелся. — Странно, что ворота на дворцовую площадь всё ещё открыты, видимо кто-то должен приехать или уехать из дворца. Через них мы в любом случае незамеченными не выйдем, там всегда выставлен караул, они тебя сразу узнают.

— Как же мы тогда выберемся отсюда?

— Есть потайной ход в город через одну из башен, на случай вынужденного побега из дворца. Когда-то давно мне его показал отец. Кроме нашей семьи и, возможно, нескольких боляриев про него никто не знает.

— Понятно, тогда веди, — Триян пошёл вслед за Яволодом.

Две едва заметные тени проскользнули через площадь, двигаясь в сторону самой дальней от дворца башни, что возвышалась в углу над крепостной стеной.