Бесплатный фрагмент - Дорога к рассвету — 3

глава первая. Случайный защитник

Не заблужденье ли — искать спокойствия в любви?

Ведь от любви лекарства нет, — нам старцы говорят.

Хафиз Ширази

Наверно, всё-таки всевышние силы смилостивились над ним, решив, что свою вину он полностью искупил.

Их первая встреча произошла совсем не романтично. Егор возвращался в деревню по пустынному вечернему шоссе. Был конец августа, во всём уже остро чувствовалось дыхание осени. От осознания этого Егору становилось тоскливо на душе. Это дыхание предвещало не бархатное золото и тепло бабьего лета, а серость моросящих дождей, навевающих чувство бесприютности и обездоленности. Егор загнал машину в гараж и решил пройтись пешком до деревни. Благо, не далеко — чуть больше километра пути. Уже подходя к небольшой аллее за гаражом и раскуривая сигарету, Егор услышал женский крик, отчаянный и надрывный. Мужчина отбросил сигарету и устремился в ту сторону, откуда послышался этот крик. На обочине просёлочной дороги стояла тёмная тойота, но в темноте Егор прекрасно её разглядел. Двое парней удерживали девушку. Один из них, уложив жертву на капот машины, крепко держал её за руки, а второй парень задрал на ней юбку и стягивал колготки. Мужчина в секунду оценил ситуацию, реакция у него была быстрая, как и смекалка. Бесшумно приблизившись к одному парню со спины, Егор ребром ладони с силой ударил его по шее. От этого одного точного удара в болевую точку парень обмяк и тяжело свалился на землю. Второго парня Егор оттащил от девушки за шкирку и наотмашь хлестанул по лицу кулаком.

Девушка, не веря в своё спасение, медленно сползла с капота машины на землю. Через несколько секунд, опомнившись и придя в себя, она не побежала в испуге, спасаясь от насильников, а стала дрожащими руками натягивать колготки. Егор бросил на неё мимолётный взгляд, и в его голове быстро пронеслась мысль о том, что эта худенькая маленькая девушка с растрёпанными волосами и большими на пол-лица глазищами похожа на Катю. На девочку, которую он спас, вытащил из ледяной проруби и прикипел к ней всем сердцем. Егору даже представилось на миг, что это его Катя выросла и превратилась в девушку, что это ей сейчас пытались раздвинуть ноги, завалив на капот машины, что это её сейчас пытались грубо поиметь двое подвыпивших парней. И как только Егор это представил, как жгучая волна безумной ярости ударила в голову. Он начал бить парня с остервенением.

— Егор! — задыхаясь, прохрипел парень, пытаясь защититься от его ударов, — Ну, не горячись! Мы не знали, что это твоя баба. Мы больше в её сторону и не посмотрим.

Парень пытался прикрыть окровавленное лицо ладонями. Егор остановился, переводя дух.

— Да, это моя баба, — глухо и твёрдо произнёс он. — И ты это запомнишь.

— Да, Егор! Всё, всё…, — парень подобострастно бормотал и пятился спиной назад, пытаясь отходить в сторону леса. — Извини, ошибочка вышла. Извини.

Его приятель зашевелился на земле, стал отползать по траве, тоже в сторону леса.

Егор ещё некоторое время наблюдал, как парни, пятясь и пошатываясь, уходят по скошенному полю в деревню, а затем приблизился к спасённой им девушке и, уже не спеша, оценивающе оглядел её. Она смогла подняться с земли и кое-как привести себя в порядок. Светло-русые пряди её волос выбились из затянутого на затылке пучка, чёлка прикрывала лоб. Глаза — большие голубые, с тёмными длинными ресницами, на которых дрожали капли слёз. Кофточка на девушке была расстёгнута, юбка помята, а на коленке порваны колготки.

— Куда тебя отвезти? — спросил Егор девушку.

— Спасибо, — тихо ответила она. — Я сама дойду.

— Нет уж. Хватит приключений. В таком виде тебя легко спутать с проституткой на шоссе.

Щёки девушки зарделись румянцем. Она опустила глаза, смутилась.

«Как мило она смущается», — подумал Егор. Несмотря на свой плачевный вид и неловкость, девушка заметила на костяшках пальцев Егора содранную кожу.

— Ваши руки нужно обработать чем-нибудь, — спохватилась она, — У меня в сумочке есть йод. Только где сумочка? Я не знаю… — девушка и подняла на мужчину глаза. И Егор задохнулся. Какой открытый и чистый взгляд — и, правда, как у маленькой Кати.

— Сейчас найдём её, — ответил он и достал из кармана куртки фонарик. Посветив им, Егор быстро обнаружил сумочку в траве. Он поднял её и передал в руки девушке. Она открыла сумочку и достала флакончик с йодом и кусочек пластыря.

— Это подождёт, — поморщился Егор.

— Нет, что вы! Нужно сразу, — возразила девушка и взяла его руку своими тонкими пальчиками. Егор замер, по его телу прошла дрожь. Девушка, не заметив этого, обмакнула кусочек ваты йодом и стала старательно обрабатывать ссадины на руках мужчины. Он чувствовал лёгкое прикосновение её прохладных пальцев и замирал от блаженства. Он не ощущал, как жжёт йод разодранную кожу, он чувствовал только волнение и трепет. Быстро и проворно обработав ссадины на его руках, девушка наклеила пластырь.

— Ну вот и всё, — произнесла она.

— Ты медсестра, — предположил Егор. Девушка эта его странным образом завораживала.

— Я не медсестра, — тихо и серьёзно ответила девушка.

— Тогда почему аптечка в сумке? — спросил Егор. Разговор с ней явно интересовал его всё больше.

— Да просто когда имеешь дело с детьми, всё это должно быть под рукой. Я учительница, — объяснила девушка и улыбнулась своей потрясающе нежной улыбкой. И опять у Егора занялось сердце.

— Тогда понятно. Пойдём, — спохватился он. — Машину я уже загнал в гараж, но ничего, опять выгоню. Куда тебя везти? В Завьялово? Петровку? — спросил Егор, направляясь в сторону гаража.

Девушка доверчиво последовала за ним.

— В Таёжный, — ответила она.

Егор резко остановился и обернулся к ней.

— Так и мне туда же! Ты в гости к кому? — поинтересовался Егор. — Что-то раньше я тебя там не видел.

— Нет. Я домой вернулась. И вот как всё получилось… — девушка опять смутилась. — Какой стыд… Если бы не вы…

— Ну, всё, всё, хорош переживать, — произнёс утешающие Егор и осторожно погладил её по плечу. — Ты постой здесь. А я пока машину заведу и довезу тебя до деревни, хорошо? Не убежишь от меня? Подождёшь?

— Не убегу, — серьёзно пообещала девушка и кивнула ему в знак согласия.

Уже по дороге домой в грузовике выяснилось, что спасённая Егором девушка — местная. Она четыре года жила в городе, а сейчас вот вернулась домой.

— У меня дом здесь, тёти Валин. Она умерла недавно, и я решилась вернуться. Жалко дом бросать. Да и в городе мне не нравилось, домой постоянно тянуло, — объясняла девушка, когда Егор остановил машину возле указанного дома.

— Так ты одна здесь жить будешь? — поинтересовался Егор.

— Нет, с сыном, — смутилась девушка и добавила, — Я его чуть позже привезу, вот устроюсь тут.

— И работать здесь будешь? — продолжал узнавать подробности Егор.

— Да, — серьёзно кивнула девушка. — В школе. Я уже узнавала, мне собираются дать первый класс.

— Да, жаль, что моя крестница ещё совсем маленькая, не доросла ещё до школы, а было бы неплохо, чтобы у неё была такая хорошенькая учительница, — произнёс Егор, остановив внимательный взгляд серых глаз на лице девушки. Она опять смутилась и отвела взгляд.

— Сколько лет вашей крестнице? — спросила она.

— Около трёх лет, — ответил Егор.

— Если она ходит в садик, то мы обязательно с ней встретимся. Я там буду вести занятия по рисованию. А зовут как вашу девочку? — поинтересовалась она, всё больше смущаясь от серьёзного заинтересованного взгляда мужчины.

— Катя. Сейчас её фото покажу, — произнёс Егор, доставая из кармана курточки сотовый телефон и находя в нём нужный снимок. Девушка внимательно посмотрела на экран телефона и тоже тепло улыбнулась.

— Милая какая, я её запомню, — сказала девушка. — Это ваша племянница?

— Нет, эта девочка, которую я вытащил из проруби зимой, когда она тонула. Теперь она моя крестница, — серьёзно произнёс мужчина.

— Вот как… Значит, вы не только меня спасли, но и эту девочку. Вы не представляете, как же я вам благодарна! — взволновано сказала девушка.

— Перестань. Не нужно благодарить. Забудь, — ответил Егор.

— Вот-вот вернулась домой и сразу такая некрасивая история…

— Да ты не волнуйся. Я никому не скажу. А эти парни к тебе больше не полезут, не подойдут даже.

— Вы извините меня, — спохватилась девушка, — Что же мы здесь сидим? Пойдёмте ко мне, я вас чаем напою.

— А пойдём! Посмотрим, как ты здесь жить будешь, — легко согласился Егор, как будто только этого приглашения и ждал.

Они прошли во двор. Девушка стала открывать дверь, но замок заело.

— Давай, я попробую, — сказал Егор, взяв ключи из рук девушки и легко открыв дверь.

Когда они прошли внутрь тёмной веранды, девушка включила свет. На дощатом полу стояло несколько коробок и сумка.

— Это мои вещи. Ещё не успела разобрать. Я сегодня с утра приехала, — объяснила она. — Вы присаживайтесь, сейчас я чай вскипячу.

— Ты сама-то есть хочешь? — спросил Егор. — Ради меня не суетись, не надо. Продукты-то есть у тебя?

Девушка растерялась и тихо произнесла:

— Честно говоря, не знаю. Ещё ничего не успела осмотреть. Только на похоронах у тёти Вали была, неделю назад. С тех пор больше не приезжала.

— А как одна-то ночевать будешь? Не страшно?

— Страшно, — призналась девушка и серьёзно добавила, — Когда тишина, половицы скрипят. Наверно, это домовой ходит.

Егор рассмеялся, не сдержался.

— Как тебя зовут, девочка? — спросил он, взгляд его был весёлым.

— Настя, — всё также серьёзно ответила она.

— А меня Егор, — представился в ответ он и предложил, — Вот что, Настенька, возьми, что тебе понадобится, и переночуешь у меня.

— Нет, что вы! — запротестовала девушка. — Спасибо, но это неудобно.

— Чем же? — усмехнулся Егор.

— Что ваша семья на это скажет? — смущённо задала вопрос Настя.

— У меня нет никого, — ответил сухо Егор. — Но ты не беспокойся, у меня несколько комнат. Я тебе не помешаю.

— Спасибо вам. Но, правда, это неудобно. Я здесь на веранде свет включенным оставлю и как-нибудь переночую. Не волнуйтесь.

— Хорошо, — согласился он. — Настенька, я тебе позвоню и пожелаю спокойной ночи. И тебе не будет страшно, — предложил Егор.

— Ой, и правда, — охотно согласилась девушка.

— Возьми мой телефон, Настенька, и набери свой номер, — попросил Егор, протянув ей свой телефон. Девушка осторожно его взяла.

— Мне, правда, это очень поможет не бояться, — с чувством произнесла она, набирая свой номер на экране.

Настя протянула к нему руку, возвращая телефон, Егор взял его из рук девушки, намеренно коснувшись своими пальцами её пальчиков, и пытливо посмотрел ей в глаза. Его взгляд был испытывающим, откровенным. На этот раз она не отвела взгляда и произнесла:

— Я знаю, что вы обо мне подумали. То, что я наивна до глупости.

Егор растянул губы в улыбке и сказал с теплотой и нежностью в голосе:

— Да. Но это очень мило и тебе очень идёт. Спокойной ночи, Настенька. Ничего не бойся, теперь ты под моей защитой.

Он ещё раз взглянул на девушку внимательным взглядом и вышел на крыльцо.

глава вторая. Деревенская учительница

Любовь начинается с глаз.

Пословица

Так началась его новая жизнь. Внешне ничего не менялось. Он так и жил один, часто задерживаясь неделями на деляне и ночуя в вагончиках, но его всё чаще стало тянуть в посёлок. И когда он думал, что скоро вернётся в Таёжный, на душе светлело, он вновь чувствовал свою нужность миру, а не отчуждение, как раньше. Когда он впервые услышал песню Виктора Цоя, в которой были слова про то, как весь мир объявил войну, Егор понял, что это про него. Всю свою жизнь Егор чувствовал враждебность этого мира, и даже готов был убить обидчика, защищаясь, всегда защищаясь не на жизнь, а на смерть. Но сейчас он чувствовал, как густой сумрак рассеялся в его душе, даже дышать стало легче. И он опять увидел свет. В его телефоне записан номер девушки, которой он звонил только один раз, но мысли о которой были постоянно с ним. Какой случай ещё раз сведёт его с ней? А то, что они обязательно вскоре встретятся — он знал без сомнений. Её образ вытеснил собой образ другой девушки — Полины, но полностью собой не заслонил. В душе Егора всё ещё жила боль. Боль осознания своей ненужности женщине, которую он безумно любит и которой, не раздумывая ни секунды, отдаст свою жизнь. Горькое мучительное воспоминание стояло перед его глазами — как Полина уходит и уводит за собой светловолосого парня по узкой тропинке сквозь заросли шиповника. Егор проклинал этот жаркий июльский полдень. Может быть, разрешить ей уйти? Не пытаться держать насильно возле себя. Насильно мил не будешь. Осознание этого вдруг пришло к нему. Нужно найти в себе силы позволить любимой женщине быть счастливой без него. И всё больше Егор, лёжа ночью без сна на узкой койке, вспоминал девушку с большими глазами под русой чёлкой. Она странным образом ассоциировалась у него с Катей. И, как маленькую Катю, ему хотелось её защищать и опекать. Егор поймал себя на мысли, что ждёт конца рабочей смены с радостью и даже нетерпением. Ведь тогда он сможет наконец-то вернуться в посёлок и обязательно встретиться с ней случайно на деревенской улице.

Но, вернувшись в посёлок после долгожданного окончания вахты, Егор не стал надеяться на случай и, тем более, ждать его. Егор остановил свой грузовик прямо у самой калитки школьного двора. Занятия ещё не начались, но он знал, чувствовал наверняка, что она должна быть там. И не ошибся. Настя стояла на подоконнике в классе и мыла окно. Когда она обернулась на шорох, то увидела в дверях Егора.

— Привет, — произнёс мужчина. — Проезжал мимо, решил зайти, навестить.

— Как хорошо, что вы зашли! — ответила девушка и улыбнулась радостно и приветливо, поправляя выбившуюся прядь волос.

— Даже так? — Егор невольно усмехнулся.

— Да! Мне очень нужна помощь, — серьёзно произнесла Настя и уточнила, — Ваша помощь.

— И чем же я могу помочь такой милой девушке? — так же серьёзно произнёс Егор.

— Мне нужно повесить шторы, но я не достаю до гардин. Слишком высоко для меня, — пояснила девушка.

— Ну, это запросто, — ответил Егор и легко взобрался на подоконник, взял из рук Насти штору и начал вешать её на гардину, мимоходом спросив, — Настенька, как ты устроилась на новом месте?

— Помаленьку обустраиваюсь, — девушка вздохнула озадаченно, — Уже сына привезла.

— И как ему здесь? Нравится? После города-то…

— Да, очень нравится. Он целыми днями по улицам бегает с соседскими мальчишками. В городе только во двор выходил, а здесь такая свобода, приволье, — девушка улыбнулась, при воспоминании о сыне её взгляд потеплел.

— Это хорошо, что нравится. У меня тоже сын есть, — неожиданно для себя произнёс Егор.

— И где он… не с вами? — осторожно спросила Настя, внимательно и серьёзно взглянув на него. У Егора под сердцем кольнуло от этого взгляда. Эта чуткая девушка как-то догадалась о том, что он не может быть с сыном вместе.

— Мой сын знать меня не хочет, — с горечью ответил он.

— Извините, Егор. Не будем про это… — девушка смутилась, отвела взгляд, и мужчине сразу сделалось досадливо от того, что он не видит её чуткого участливого взгляда.

— Нет, почему… Лучше сразу тебе сказать, Настенька. Всё равно ведь расскажут, да ещё и приукрасят. Этой весной я из зоны вернулся, — резко сказал Егор и пытливо посмотрел на девушку, ожидая её реакции.

— Извините, Егор, — ещё раз повторила она. — Я надеюсь, что всё у вас ещё наладится. И с сыном тоже. Вы же его отец.

— Странная ты, Настя, — произнёс Егор, не отводя пристального взгляда от её лица. — Обычно, когда я говорю, что сидел, все сначала теряются, а потом с жадным любопытством спрашивают, какая у меня была статья.

— Егор, я считаю, вам всё равно нужно попытаться наладить отношения с сыном. Вы должны попытаться, — сказала девушка, никак не отреагировав на его ядовитое замечание о любопытстве людей.

Егор расправил повешенную штору и спрыгнул с подоконника.

— Можно я закурю? — спросил он.

— Да, можно. Я сейчас окно открою, — разрешила Настя. Она стала протирать раму, задумчиво и сосредоточенно выполняя эти простые действия. Егор молча закурил, наблюдая, как девушка помыла окно и открыла его. Когда она начала осторожно слезать с подоконника, мужчина быстро и ловко подхватил её за талию, снял с подоконника и поставил на пол. Прикасаться к девушке было очень приятно, Егор сразу же почувствовал нарастающее желание во всём теле и чтобы отвлечься от такой реакции на девушку, сделал глубокую затяжку, а затем небрежно сказал:

— Да пробовал я уже, много раз пробовал наладить отношения с ним, но ничего из этого не выходит.

— Это неважно. Пробуйте ещё, — ответила Настя. — Он должен знать, что не безразличен вам. А сколько ему лет?

— Восемь.

— А моему три, четыре будет, — оживлённо ответила девушка.

— Денису тоже около трёх лет было, когда меня в первый раз посадили. Да, Настенька, у меня две ходки. Вот так… Можно сказать, что я и не видел, как мой сын растёт. Я виноват перед ним. Перед ним и своей бывшей женой. В первый раз я её совсем девчонкой оставил одну с сыном, а второй раз… Про это и говорить страшно. А сейчас хочу помочь им, очень хочу. Да моя помощь им уже не нужна. Ладно, не будем об этом. Просто, Настя, сказать всё, как есть, я тебе должен сразу, а там уж сама решай, стоит тебе общаться со мной или нет. Общаться с таким, как я, бывшим уголовником, от которого ушла жена, и которого не хочет знать собственный сын.

Девушка очень внимательно смотрела на Егора, пока он говорил, а затем произнесла совершенно невозмутимо:

— Егор, у меня к вам ещё одна просьба будет. Можно?

Она стояла рядом, её большие глаза с этим внимательным серьёзным взглядом сводили его с ума.

— Можно, — серьёзно ответил Егор, а затем усмехнулся и добавил, — Ещё где нужно штору повесить?

— Нет, не это, — девушка сделала вид, что не заметила его колкой иронии и продолжила, — Вы же сейчас поедете домой? Не могли бы вы на мою улицу заехать. У меня там сын сегодня один остался. Баба Лена, соседка моя, приболела, а больше оставить сына не с кем. А здесь ещё краской пахнет, поэтому не стала его с собой брать. Нет, он не совсем один, конечно. С соседской девочкой играет. Но вы всё-таки проведайте его и перезвоните мне, ладно?

Егор, от неожиданности этой просьбы, вообще от неожиданности такой беспечной и спокойной реакции на его откровенное признание, почувствовал, как в груди что-то тяжело сжалось. Что это? Почему ему так трудно вдруг стало дышать?

— Я могу к себе его до вечера забрать, накормить могу, обед по-быстрому приготовлю, — ответил Егор, стараясь унять бешено стучащее сердце. Эта девушка, которой он так боялся признаться в самом ужасном в своей жизни, не оттолкнула его, не стала презирать!

— Нет, нет. Я сама уже скоро домой вернусь. Просто сейчас очень переживаю.

Егор не смог докурить сигарету. Он нервно смял её и выкинул в открытое окно, затем стремительно направился к выходу, но, уже остановившись в дверях, обернулся и пытливо, очень требовательно и выжидающе посмотрел на девушку.

— А ты не боишься мне ребёнка доверять? — спросил он.

— Егор, вы меня спасли тогда… Вам я могу доверять, — серьёзно ответила Настя, спокойно встретив его взгляд.

Навстречу Егору из двора выбежал загорелый чумазый пацанёнок, за ним следом показалась девочка, чуть постарше, но тоже чумазая. Дети с любопытством смотрели на него. Егор потрепал мальчишку за лохматые вихры и протянул ему пакет со сладостями, которые купил, предусмотрительно заехав в магазин по дороге к ним. Мужчина прошёл во двор, внимательным взглядом хозяина быстро подметил, что крыльцо надо бы подправить, а дров во дворе совсем нет, несмотря на то, что скоро осень. « Интересно, чем же она собралась топить дом?» — усмехнулся он. На веранде скрипели старые половицы, свет на кухне не включался. Да, здесь очень не хватает хозяйской руки, подумал Егор. Надо бы этим заняться. Егор позвонил Насте и сказал, что с детьми всё в порядке, слушал её слова благодарности и понимал, что хочет слушать и слушать этот упоительно-обворожительный девичий голос. Но к его разочарованию, Настя, поблагодарив, быстро попрощалась с ним. Егор с сожалением выключил экран смартфона, а потом ещё раз обошёл двор. Огород, как и всё остальное, тоже был запущен, зарос бурьяном. Старый сарай перекосился, дверь его слетела с петель. « А ничего ведь не сказала эта девчонка, когда я спрашивал», — подметил Егор. Он не хотел оставлять детей без присмотра и решил дождаться Настю, но его телефон издал мелодию вызова, звонил сменщик, попросил подъехать на лесопилку. Егор чертыхнулся, и с неохотой вышел со двора. Ему ужасно не хотелось уходить, опять покидать эту девушку, которая его так заворожила одним только взглядом, одним хлопком длинных, на пол- лица ресниц.

Новая смена продлилась больше, чем Егор предполагал — почти месяц. И впервые он так отчаянно стремился в посёлок, считал дни до окончания вахты. А когда смена подошла к концу, он, не задерживаясь ни часа, поспешил в посёлок.

Школьный двор, мокрый от осеннего дождя, выглядел уныло. Егор терпеливо дожидался, когда закончатся уроки. Вот прозвенел звонок, и немного погодя шумные дети выбежали на улицу. Вместе с первоклашками выскочили из школьных дверей и несколько ребят из старшей группы детского садика. Настя упоминала, что их приводят к ней на занятия живописью. Внезапно среди детей Егор заметил Катю. В её косичках были вплетены пышные белые ленты. « Как они всё-таки похожи. Учительница и её ученица», — с нежностью в душе подумал Егор. Опять это странное незнакомое чувство нежности. Что эта маленькая девочка сделала с ним? Ему казалось странным, как так получилось, что впервые увидев её, он чувствовал только острую неприязнь к ней. Сейчас нежность до боли сжала его сердце, обхватила в тиски. Катя тоже сразу же заметила его, подбежала с радостным криком, повисла у него на шее.

— Дядя Егор! Дядя Егор! — смеялась девочка, обнимая его ручонками.

Егор поднял её на руки, тоже засмеялся, а затем поставил на землю, присел на корточки и заговорил с ней:

— Как живёшь, принцесса? Рассказывай! Нравится ходить на занятия?

— Очень нравится, дядя Егор! — с готовностью стала отвечать девочка. — Я сегодня такой рисунок нарисовала! Учительница похвалила меня. Вот, смотри, я покажу!

Катя полезла в маленький рюкзачок за альбомом, достала, открыла его и протянула Егору.

— Ух ты! Как красиво, — искренне восхитился мужчина, рассматривая детский рисунок, изображающий осенний лес приглушёнными акварельными красками. — Значит, я не зря тебе подарок из города привёз, красавица.

— Какой? Какой подарок? — с возбуждением и нетерпением спрашивала Катя, и даже в ладоши захлопала, не в силах сдержать радость.

— А вот какой, — Егор хитро подмигнул девочке, расстегнул куртку и достал из-за пазухи большую коробку с акварельными красками и набор кисточек.

— Вау! Сколько цветов много! — девочка обомлела от восхищения, её ясные голубые глаза светились восторгом.

— Ну как, угодил, принцесса? — спросил Егор с улыбкой.

— Спасибо! Спасибо! Дядя Егор! У меня никогда не было таких красок! Столько цветов! — девочка опять обвила его руками за шею.

— Катенька, как мама? — вдруг тихим едва хриплым голосом произнёс Егор.

— Она на работе с утра. Я сама в садик хожу, — похвасталась Катя.

Егор пригладил лёгкие пряди волос, выбившиеся из-под шапочки девочки, и в это время заметил, как на крыльцо вышла Настя.

— Ну ладно, иди, кроха моя, — ласково попрощался Егор с Катей и отпустил её. Девочка побежала домой, а мужчина подошёл к девушке и достал из-под куртки ещё один подарок — букет фиолетовых астр, протянул ей цветы.

— С первым сентября, Настенька, — с улыбкой произнёс он.

Девушка взяла букет и тоже улыбнулась.

— Где же вы взяли цветы? — удивлённо спросила она.

— Ну, ты же уже догадалась, что я нарвал их в чужом огороде, — ответил Егор и лукаво прищурился.

— Но сегодня не первое сентября, — смущённо произнесла Настя.

— Да, сегодня двадцатое. Но я же не смог поздравить тебя первого, Настенька. Пусть будет сегодня, — сказал Егор.

— Спасибо, я так люблю астры! — восхищённо проговорила девушка, совсем как Катя пару минут назад.

Молодые люди спустились с крыльца и вышли на улицу.

— Давай пакет помогу нести. Что у тебя там? — спросил Егор и забрал из её рук пакет.

— Тетради, — пояснила девушка.

Они шли по улице вдоль старых тополей, посаженных по обочине дороги. Егор украдкой разглядывал девушку. На ней был серый плащ, который Настя не стала застёгивать. Под ним виднелся тёмно-синий строгий костюм. Образ строгой учительницы довершали чёрные туфли на каблуках.

— Как тебе здесь работается, Настенька? — искренне поинтересовался Егор.

— Очень хорошо, — оживилась девушка. — Анна Васильевна, наша директриса, очень хорошо ко мне относится. Мне здесь нравится. И класс небольшой, всего девять детей. А маленькая Катя из детского сада — это ваша крестница?

— Да, она. Хвасталась успехами, — с теплотой улыбнулся Егор.

— Я видела, вы ей привезли акварель. Катя, правда, очень любит рисовать. И у неё неплохо получается. У неё тонкий такой взгляд на мир, который её окружает. Она чуткая девочка. Когда она рисует цветы, вот розы, к примеру, то не забывает и шипы. Обычно дети шипы не рисуют. А на её рисунке идёт дождь, капли дождя блестят на лепестках, как слёзы, — Настя рассказывала о своей ученице с волнением.

— Да, это ты точно подметила, Настенька, — согласился Егор. — Когда Катя рисует, забывает обо всём. Она чуткая, да.

— Наверно, её мама тоже хорошо рисует, — предположила Настя и заметила, как глаза мужчины мгновенно погасли, в них исчезла живость, а на лицо как будто тень набежала.

— Её мама была актрисой, — сухо уточнил он.

— Извините, Егор, — Настя смутилась, но всё же задала вопрос, который сама же посчитала бестактным, и сразу же вспыхнула от смущения за свою бестактность, — Почему была?

— Она есть, но в моей жизни её больше нет, — ответил Егор.

Настя всё поняла. « Он любил маму этой девочки», — отчётливо произнесла она про себя. И сейчас любит. Из него жизнь ушла, как только она упомянула маму Кати. И чтобы загладить свою бестактность, Настя быстро произнесла, резко меняя тему разговора:

— Ой, Егор, а давайте по пути в детский садик зайдём. Заберу сына пораньше, соскучилась уже по нему за день.

— Давай зайдём, — легко и с готовностью согласился мужчина и спросил, — Значит, у тебя всё хорошо, Настенька. Проводку на кухне наладили?

— Нет, — девушка улыбнулась весело и беспечно, как будто отсутствие света на кухне ей совсем не мешало. — Как-то всё не получается домом как следует заняться. Нет, я стараюсь всё в порядок привести. Окна вот утеплить успела. Но больше ничего не сделала.

— Я приду завтра, проводку починю, — произнёс Егор.

— Как хорошо! — обрадовалась Настя. — Сказать по правде, мне надоело готовить вечером ужин при свете фонарика или свечки. А вот и садик. Егор, вы меня здесь подождите, я быстро.

Девушка забежала во двор садика. Минут через десять она вывела уже знакомого Егору мальчугана за руку. Но теперь он не был чумазый и растрёпанный и с живым интересом смотрел прямо на Егора.

— Знакомьтесь, — сказала Настя. — Это мой сын.

Егор протянул мальчику руку для приветствия, сам взял ребёнка за руку и пожал его ладошку.

— Как тебя зовут, парень? — спросил он и подмигнул мальчишке.

— Никита, — серьёзно ответил ребёнок.

— А меня Егор. А к вам как-то заезжал месяц назад. Ты меня не помнишь, Никитка? — поинтересовался мужчина.

— Помню, вы мне подарки привезли, — всё так же серьёзно произнёс мальчик.

Настя взяла сына за руку и обратилась к нему:

— Никита, пошли домой. И давай позовём дядю Егора на ужин. Вы не проголодались? — Настя взглянула на Егора вопросительно.

— А и правда, пора поужинать, — с готовностью согласился Егор, как будто только этого и ждал.

— У меня есть борщ, с утра варила. Сейчас ещё чего-нибудь на скорую руку приготовим, — предложила девушка.

— Тогда пойдём, Настенька. Накормишь меня, — ответил Егор девушке, и голос его при этом прозвучал с необычно тёплыми интонациями, с готовностью пойти с ней, куда бы она его не позвала.

Настя налила в тарелку борща, положила ложку сметаны и поставила тарелку на стол.

— Вы ешьте, а я пока Никиту спать уложу. Он быстро уснёт, он всегда рано спать ложится, — сказала девушка и ушла в комнату, оставив мужчину одного. Из маленькой комнатки послышался тихий ласковый голос Насти, убаюкивающий ребёнка. Девушка запела колыбельную. Егор замер. Он слушал её голос, и перед глазами у него стояло воспоминание — совсем юная девушка, его жена, поёт колыбельную его сыну, а он тихо подходит к двери, стоит и слушает, не шевелясь. Полина вскоре замечает его, берёт за руку и уводит за собой… Нет больше у него жены, нет семьи, нет ничего. Есть только эта хрупкая девочка, одна с маленьким ребёнком в богом забытом посёлке. В этом старом, совсем не готовом к холодной долгой зиме доме. Она одна, у неё тоже, как и у него, никого нет. Что ждёт её здесь одну, без помощи и поддержки? Его задумчивость прервал её нежный голос:

— Егор, вы почему ничего не едите? Вы же проголодались, — Настя села напротив и тревожно взглянула на него. Егор почувствовал, как в груди стало тяжело. Этот её взгляд таких больших пронзительных глаз. Взгляд, как на иконе. Такой пронзительный взгляд, в самую душу идущий. Егор быстро и даже резко поторопился сказать, чтобы отвлечься от этих тревожных и непонятных мыслей:

— Завтра я принесу переключатель и розетку, свет тебе здесь сделаю. А как у тебя с дровами? Что-то я ни одного полена не заметил.

— Нужно покупать. Обещали на дрова отдельно деньги выделить, — ответила Настя.

— Пока выделят, зима начнётся. У тебя уже дома прохладно. Надо протапливать.

— Да я топила вчера печку, — серьёзно ответила девушка.

— Чем топила?

— Сараем старым. Всё равно он уже прогнил весь, ни на что не пригоден.

— И кто же тебе его разбирал?

— Да никто. Там доски сами отваливаются, — беззаботно пояснила девушка. — Мне удалось немного щепок наколоть, ими и протопила печку.

— Нет, это не годится. Женщина должна заниматься женскими делами, — возразил Егор. — Завтра к вечеру я подойду и разберу твой сарай, доски переколю. На месяц вам хватит. В октябре не холодно ещё. А ближе к ноябрю дров привезу со своей деляны.

Настя слушала внимательно, благодарно улыбнулась и кивнула, произнесла смущёно:

— Хорошо, Егор. Спасибо вам. И вправду, не знала, где дрова брать. Вы меня выручите. Не знаю даже, как вас благодарить.

— Да перестань, Настенька, чего ты. Мне не трудно, — ответил мужчина.

Когда Егор поел, то встал и начал надевать куртку. Девушка вышла за ним на веранду. Уже стоя в дверях, он внимательно посмотрел на неё и произнёс:

— Как часто ты мне улыбаешься, Настенька. Я в последнее время и забыл, когда мне так мило улыбались и были рады меня видеть.

— Просто вы очень много времени проводите в тайге и не так часто видите милых девушек, — мягко возразила Настя.

— Может быть, — сказал Егор, и девушка заметила, что в его серых глазах стоит грусть, неизбывная грусть. Он продолжил, — Когда я представляю, как сегодня ты мне улыбнулась при встрече, Настенька, мне кажется, что светило ярко солнце. А на самом деле, я вот сейчас вспомнил, весь день шёл дождь и не переставал ни на секунду, и небо было пасмурным, и солнце не выглядывало.

— Солнце в сердце, — произнесла Настя с лёгкой улыбкой. — Егор, спасибо за цветы. А дождь скоро пройдёт. По радио передавали сегодня утром, что циклон уходит. И наступят солнечные дни, настоящее бабье лето.

В голосе девушки звучало столько надежды, и Егору показалось, что говорит она не только о погоде.

«Ты помнишь, ты знаешь, как пахнет весна? —

Цветущими вишнями, свежей листвой, капелью стучит

и лишает нас сна…

Ты жаждешь тепла? — Так бери, не пасуй!

Ты в цепи из льдинок себя заковал, захлопнул все двери, весну не впустил. Но бьётся под снегом бесстрашный родник, зажжённая спичка сильнее, чем тьма. Уйдут, разлетятся снежинками дни, не вечна печаль и не вечна зима».

Джио Россо

глава третья. Старые раны болят

«Я ломал стекло, как шоколад в руке,

Я резал эти пальцы за то, что они

Не могут прикоснуться к тебе»

Наутилус Помпилиус «Я хочу быть с тобой»

«Нет дороги в Рим. Все дороги — к ней»

Джио Россо

Через пару дней Егор снова уехал на участок. Но перед этим он успел починить проводку в доме Насти, провести свет на кухню, поменять ржавый замок в дверях, разобрать старый сарай и наколоть целую поленницу дров из его полугнилых досок. Теперь он был спокоен, что девушка продержится до конца октября без его помощи. В первую неделю ноября Егор, как и обещал, привёз машину дров и выгрузил её у ворот. Конечно, кучу чурок нужно ещё было поколоть, но это подождёт до его следующего приезда. А пока он наколол немного дров и собрал небольшую поленницу, пока Настя была днём на работе. Девушка пришла только к вечеру и ещё застала его за работой. Она сильно смутилась, даже щёчки покрылись лёгким румянцем, когда она начала благодарить его. Но Егор её резко прервал, попросил её приготовить крепкий чай. За чаем девушка, сильно смущаясь, пригласила его на школьный концерт, где будут выступать и её первоклашки.

— Пойдёмте, Егор, там и Катя тоже будет участвовать. Мои ребята поют песню, а у Кати танец. Посмотрите на свою крестницу, наверное, вы уже соскучились по ней. Ведь больше месяца в посёлке не были, — уговаривала Настя.

— Да, Катю я хочу увидеть, обязательно приду, — согласился Егор. — У меня просьба будет к тебе, Настенька. Ты не занята в субботу?

— Ну, зачем же вы спрашиваете, Егор? Говорите сразу, что я могу сделать, — с готовностью отозвалась девушка.

— Хочу тебя в город позвать. Поехали вместе. Я хочу Кате вещей тёплых купить, но боюсь с размером не угадать, — произнёс Егор, допивая чай.

— А что конкретно ей нужно? — поинтересовалась Настя.

— В том то и дело, что не знаю, — ответил Егор, — Знаю только, что Полина ещё не ездила её одевать. Это мне Маша сказала, её подружка.

— Катина подружка? — уточнила девушка.

— Нет, Полинина. Я у неё специально интересовался, как там Полина, — объяснил Егор. — И она сказала, что Полинка ещё детей на зиму не одевала.

— Понятно. Так давайте у неё самой, у Полины, и спросим, — предложила Настя.

— Это не очень хорошая идея. Полина скажет, что ничего не нужно, — ответил с усмешкой Егор.

— Егор, — несмело начала девушка, — Можно у вас спросить… Полина — это ваша бывшая жена, да?

Настя спросила на одном выдохе и сразу же смутилась, щёчки покрыл румянец.

— Да, Полина моя бывшая жена, — спокойно ответил мужчина.

— Значит, Катя — ваша дочь? — девушка смотрела в его глаза смущённо, но настойчиво.

— Нет, Катя не моя дочь, — произнёс Егор всё также спокойно.

— А почему вы хотите купить вещи только Кате? У вас же сын ещё…

— Потому, что мой сын ничего от меня не примет. Ему ничего от меня не надо. Он, хоть и маленький, всего восемь лет, а уже с характером, — с горечью ответил мужчина и с усмешкой добавил, — Сына не могу, так хоть сестрёнку его побалую.

Настя внимательно смотрела на него какое-то время, а затем согласно кивнула, сказала ободряюще:

— Хорошо, Егор. Я подумаю, что нужно полезного купить девочке. А можно я Никиту с нами возьму? Заодно и ему обувь куплю, а то на нём всё горит.

— Значит, договорились. Быстро съездим туда и обратно. Это много времени у тебя не займёт.

— Да пустяки! — отмахнулась Настя, — Даже не переживайте об этом.

Егор немного помолчал, посмотрел в окно на сгущающиеся почти зимние сумерки и произнёс:

— Я ведь и им тоже дров привёз. Ночью, пока никто не видел. Может Вовка и будет дрова заготавливать, но пока у меня была возможность…

— Егор, — произнесла Настя и легко и несмело прикоснулась к его руке своими пальчиками. — Ваш сын обязательно это оценит.

Она сказала это и быстро убрала свою руку, смутилась, отвернулась и вышла из кухни. Егор посмотрел ей вслед, он ещё чувствовал на своей руке лёгкое прикосновение её нежных тёплых пальчиков.

Не важно, как её звали,

важнее, что я из стали,

она — из пастилы.

Важней, что она красива,

и пахнет цветущей сливой,

но жгучая, как крапива,

и лёгкая, как туман.

Джио Россо

В поселковом клубе тепло и уютно. На школьный концерт пришло много родителей. Ещё сразу, даже не зайдя, в дверях Егор заметил среди рядов лавочек Полину и Володю. Они сидели вместе и о чём-то тихо беседовали. Егор наблюдал тяжёлым взглядом, как Володя нежно поглаживает руку Полины. Егор не мог отвести от них взгляда, но в этот момент к нему подошла Настя. Выглядела девушка нарядно и строго одновременно — белоснежная блузка и чёрная прямая юбка, светло- русые волосы распущены и струились лёгкой волной по плечам.

— Егор, хорошо, что вы пришли, — произнесла девушка и тут же осеклась, проследив за взглядом его холодных серых глаз. Узнав среди зрителей маму Кати, она сразу всё поняла, вздохнула и тихо продолжила, — Пройдите ближе к сцене, там ещё есть свободные места. Катя вас увидит.

— Нет, Настенька, я здесь постою. Мне здесь тоже всё хорошо видно, — ответил Егор, даже не взглянув на девушку. Настя молча отошла от него. Понятно, что ему здесь хорошо видно. Полину. Его бывшую жену. Настя незаметно продолжала наблюдать за мужчиной. И то, что она замечала, ей не нравилось всё больше и больше. Вскоре дети начали выступать, но Егор не бросил ни одного взгляда на сцену даже на секунду. Он не сводил глаз с Полины. И взгляд его при этом был такой горящий и холодный одновременно, что невозможно не почувствовать его боль. Настя смотрела на Егора с возрастающей тревогой, ей больше всего хотелось подойти к нему, взять за руку и увести отсюда, чтобы он не смотрел таким безумным одержимым взглядом на эту красивую шатенку. Но не могла она сделать этого, и подойти к Егору снова не решалась. Зато Полина тоже заметила взгляд Егора, ощутила его холод на себе, но не подала виду, а только сильнее сжала руку Володи.

После выступления Катя подбежала к Володе и Полине, начала что-то рассказывать им. Полина оставила мужа и дочь, встала и пробралась к выходу, где у дверей стоял Егор.

— Что тебе здесь нужно? — нервно спросила она.

— Я сейчас уже ухожу, — холодным тоном ответил Егор.

— Катя говорит, ты часто приходишь в школу, когда у неё занятия рисованием по вечерам. Егор, оставь в покое мою дочь. Ты же не ради неё туда ходишь. Тебя там не она интересует, а её учительница.

— Уже сплетни пошли по деревне. Надо же, как быстро, — усмехнулся Егор и, дерзко посмотрев девушке в глаза, с иронией поинтересовался, — А ты что, ревнуешь, Полинка?

— Нет! — резко ответила Полина. — Просто решай свои личные дела сам и не вмешивай в них мою дочь!

— Какая же ты злая, Полина, — ответил всё так же холодно и с усмешкой Егор. — Милая девушка, злая улыбка. Это про такую, как ты, стих написали.

— Егор, повадившись приходить в школу, ты повысил свой культурный уровень. Я рада за тебя, — в тон ему съязвила Полина. — Повышай его и дальше, только не прикрывайся Катей! У неё есть отец, чтобы дарить ей подарки. И дрова вчера ночью ты ни к чему привёз.

— Ты такая красивая, Полинка, даже когда сердишься. Когда сердишься, особенно красива. Так и хочется тебя снова на сеновал утащить, — сказал Егор всё с той же усмешкой, дразня девушку.

Она вспыхнула, явно вспомнив тот июльский день на сеновале, когда они были там вместе, но быстро взяла себя в руки и слишком поспешно и слишком резко ответила:

— Таскай туда, на сеновал, свою училку!

Полина резко отвернулась от Егора и пошла к своему мужу и дочке.

Егор скрылся в дверях, еле удержавшись от того, чтобы снести их с петель.

глава четвёртая. Откровения

Запомни: всё на земле — пустяк, пока ты жив

и стоишь прямой. Беги легко мимо грубых фраз,

насмешек колких, чужой молвы...

Растопи ледяной покров, свой айсберг —

груз подари морям.

Стань крепче, звонче, ещё сильней,

не верь бессмысленной болтовне, и вопреки

беспроглядной тьме, иди по солнечной стороне.

Джио Россо

Уже этим же вечером он напился, но не один, а с соседом. Они сидели до полуночи на кухне и пили водку, а на следующий день в субботу Егор не вышел на работу.

После полудня Настя ждала Егора в гараже леспромхоза, где они ещё накануне договорились встретиться, чтобы поехать в город. Так и не дождавшись его и узнав, что на работу он ещё с утра не вышел, Настя вернулась домой. Но сердце её было не на месте. Не тот человек Егор, чтобы так подводить. И, оставив все сомнения насчёт неудобств и приличий, девушка сама пошла к нему.

Когда Настя зашла в дом, то увидела и пустые бутылки на столе и пьяного соседа, спавшего здесь же на диване в углу кухни. Егор был в комнате, сидел в кресле и бесцельно нажимал на кнопки пульта от телевизора и переключал каналы. Картинки мелькали на экране телевизора, один канал быстро сменялся другим.

— Егор, — позвала его девушка, стоя в дверях.

Мужчина обернулся, посмотрел пустыми глазами на девушку. Настя вздрогнула. Уж лучше бы в этих серых глазах плескался гнев, досада, боль, только не холодная пугающая пустота!

— Настя, извини, совсем забыл, что сегодня нам надо ехать, — произнёс он.

Девушка отметила, что и Настей он назвал её впервые. И то, как он произнёс её имя, хлестнуло девушку по душе, как плёткой. Он всегда, с самой первой минуты, как узнал её имя, называл её только ласково — Настенька. И вдруг, холодное и равнодушное — Настя.

— Или уже не надо, — продолжил Егор, не дождавшись её ответа. — Как же это всё надоело…

Настя подошла к нему и, немного помедлив, решилась. Она опустилась перед мужчиной на колени. На миг в его равнодушных глазах вспыхнуло удивление, вспыхнуло — и сразу погасло, взгляд снова стал безразличным, неживым. Девушка заглянула снизу вверх в эти холодные пустые глаза и сказала:

— Егор, это не решит проблем. Наоборот, всё станет ещё хуже. Вы всё правильно делали, не срывайтесь сейчас. Этим вы причините боль вашему сыну. Ему будет очень тяжело от того, что его отец спивается. Поверьте мне, я знаю это по себе.

— Ему безразлично. И ей тоже, — произнёс Егор жёстко.

— Нет! Ему — нет! — с горячностью воскликнула девушка, её глаза увлажнились, в них загорелся протест. И этот огонь в её глазах отразился в серых глазах Егора. Его взгляд ожил, лёд в них растаял. А Настя продолжала, — Он должен вас уважать, а не стыдиться. Егор, я вас очень прошу, не нужно, остановитесь! В своё время я отца умоляла бросить пить, на коленях вот так же, как сейчас вас, умоляла! Только всё уже было напрасно.

Егор обхватил ладонями лицо девушки, пристально посмотрел в её глаза, произнёс с волнением в голосе:

— Тебе не всё равно?

— Мне не всё равно, — чётко и твёрдо произнесла она.

Что-то переменилось во взгляде Егора, серые холодные глаза потеплели, зажглись жизнью, исчезло напряжение с лица, даже ладони, прикасавшиеся к её лицу, стали подрагивать.

— Поднимись с колен, — тихо сказал он.

— Обещайте больше не делать этого! — упрямо и отчаянно потребовала девушка.

— Обещаю, — произнёс Егор. — Настенька, встань. И не называй меня больше на вы. Говори мне — ты.

— Хорошо, — с готовностью согласилась она, осторожно отстранила его руки и поднялась с колен, смущённо поправила подол платья и предложила, — Сейчас я кофе сварю, приберусь на кухне.

— Там Михалыч спит, — заметил Егор.

— Пусть спит. Он мне не помешает.

— Всё равно не надо тебе там прибираться, я сам, — возразил Егор и добавил снисходительно, — Вот кофе можешь сварить, это я тебе разрешу.

Пока Настя доставала чашки, кипятила воду и варила кофе, Егор вынес пустые бутылки, убрал всё со стола и сам помыл посуду. Сосед Михалыч спал пьяным непробудным сном на диване. Настя молчала, не приставала с вопросами и не пыталась завести беседу. Только раз спросила:

— Есть, конечно, не хочется? Или приготовить что-нибудь по — быстрому?

— Не нужно, Настенька, — отозвался Егор, вытирая полотенцем стаканы. — Ещё тебе не хватало со мной возиться.

— Да мне не трудно, Егор, — с лёгкой улыбкой повернулась к нему девушка, поставила на стол кружки с кофе и смущённо добавила, — Для того друзья и существуют, чтобы поддерживать друг друга.

Егор опять как-то странно и внимательно посмотрел на неё, а затем спросил:

— Настенька, ты считаешь, что ты мне просто друг?

Девушка смутилась, села за стол и посмотрела на свои руки, нервно теребившие складки на подоле платья.

— Я надеюсь, что ты считаешь меня своим другом. Мне бы этого очень хотелось, — тихо ответила она.

Егор сел напротив, пододвинул к себе чашку с кофе и сказал:

— Сейчас ты мне единственный близкий человек во всё мире. Я дорожу тобой, очень.

Настя подняла глаза, посмотрела в лицо мужчине, и решилась спросить о том, что не давало ей покоя:

— А эта девушка… Полина… Ты очень её любишь, да?

— Ненавижу её, — резко и неожиданно произнёс Егор и ещё решительней повторил, — Я её ненавижу.

— Это то же самое, что любить, — с горечью возразила Настя.

— Мне тяжело всё, что с ней связано. Говорить о ней, вспоминать её, видеть её с ним, — произнёс Егор.

— Это из-за неё ты вчера напился, — скорее утвердительно с горечью произнесла девушка, — После того, как ты её увидел в клубе, ты сам не свой был. Ты любил её, она тебя не дождалась из тюрьмы, да?

— Не совсем так, — поправил её Егор. — Она не ждала меня с зоны. Между нами всё закончилось до того, как меня посадили.

— Егор, извини, если встреваю не в своё дело, просто, мне кажется, ты должен поговорить об этом. Я видела вчера твоё состояние, ты сам не свой был. Ты был как одержимый. Расскажи, что между вами произошло. По чьей вине вы расстались?

— Это я ей жизнь сломал, — с горечью произнёс Егор. — Если бы не этот Вовка… Он её спас тогда. Я понимаю, что теперь у меня на неё нет никаких прав. Но мне тяжело видеть её с ним… Я не могу их видеть вместе!

Егор обхватил руками голову, сжал виски. Настя ничего не ответила, терпеливо ждала, когда мужчина продолжит говорить. Некоторое время он сидел молча и неподвижно, затем снова посмотрел на девушку и, наконец, продолжил:

— Ненавижу её за то, что она с ним, за то, что так и не смогла простить меня.

— Есть за что прощать, Егор? — пытливо спросила Настя.

— Я не могу сейчас об этом с тобой… Настенька, не настаивай. Я всё разрушил тогда, но я пытаюсь, каждый день пытаюсь искупить свою вину перед ней. А она этого не замечает, не видит! Не хочет видеть и замечать. Не даёт мне ни малейшего шанса. И к детям не подпускает.

— Егор, — голос Насти прозвучал звонко и строго, наверно, именно таким тоном она объясняла непослушным своим ученикам какие-то очевидные истины. — Если ты её любишь, смирись! Потому что, если ты этого не сделаешь, то разрушишь всё — свою жизнь, её жизнь и, главное, жизнь ваших детей. Ты знаешь, — она сделала паузу, посмотрела на мужчину взглядом, в котором вспыхнуло волнение, продолжила нервно. — Я так тебе завидую! Да, Егор! Не удивляйся, — пресекла его протест девушка. — Ты как-то спросил меня, где отец Никиты. Помнишь? Я ничего тогда не смогла ответить. И ты, наверно, решил, что он бросил меня с ребёнком. Так вот, теперь я уже могу об этом говорить. Почти три года уже прошло, как я стала вдовой.

Егор поднял голову, опустил руки на стол и удивлённо переспросил:

— Вдовой?

— Да, вдова в восемнадцать лет… И беременная его ребёнком. Но это я уже потом узнала, когда Гриши не стало… Это и спасло меня тогда. Гриша, он… Он в милиции работал, с очередного задания не вернулся. Гриша пообещал в тот день, что вернётся… Но уже не вернулся. Вот и не стало отца у Никитки… Даже не видел своего отца ни разу… Я часто думаю о том, что пусть бы он лучше ушёл от меня к другой женщине, но остался бы живой… Так страшно терять любимого человека! Я тогда почти ничего не помню, как мне сообщили, что Гриша погиб. Не помню, как отреагировала. Только помню, что как-то в больнице оказалась. Мне капельницу делают, а я ничего не чувствую. Ни боли, ни слёз, ничего. И только, когда анализы показали, что я беременна, я смогла расплакаться наконец-то.

Егор внимательно слушал девушку, его рука накрыла её подрагивающие пальчики и крепко сжала. Настя продолжила запальчиво:

— Женщина, которую ты любишь, счастлива! Ты не представляешь, как это хорошо, Егор! Отпусти её, дай ей жить, как она сама хочет. И тогда тебе станет легче! А ещё у тебя сын. Такой серьёзный, надёжный мальчик. Я видела его, он мне очень понравился. И на тебя очень похож, — добавила девушка с улыбкой. — Мы должны жить ради наших детей.

Мужчина внимательно смотрел на Настю, теперь в его взгляде не холодное равнодушие, а сочувствие, смятение, нежность. Не отпуская её пальцев из своих рук, он произнёс:

— Ты не разучилась улыбаться, Настенька. А я вот так и не смог научиться… В тебе такая лёгкость, беззаботность, как будто ты и горя никогда не знала. Наверно, это мудрость. Ты, девочка, намного мудрее меня, мужика, который старше тебя на тринадцать лет.

— Лёгкость… — с грустной улыбкой повторила девушка, метнула взгляд синих глаз в его серые глаза. — А иначе мне нельзя, Егор! Иначе я не выживу. Если хоть на минуту позволю себе слабость и начну себя жалеть, то пропаду. Мы с мамой отца похоронили, он от водки сгорел. Потом у мамы с сердцем плохо стало. И её я рано потеряла. Тётя Валя к себе взяла, воспитывала. А этим летом и её не стало… Последний близкий мне человек покинул меня. Если я позволю себе поддаться отчаянию, то уже не выберусь из этой бездны. Уже не смогу.

Взгляд Насти стал серьёзным и печальным, но слёз в её глазах не было. Егор разжал свои пальцы, начал осторожно поглаживать тонкие запястья девушки, сказал тихим, приглушённым голосом:

— Иногда мне кажется, Настенька, что я уже всё прожил. И ничего хорошего уже больше не будет. Но стоит мне только вспомнить твои серьёзные большие глаза, и желание жить опять возвращается ко мне. Воля к жизни возвращается. Вот недавно я у тебя в тетрадке стихи вычитал. Знаешь, как будто про меня они. Слово в слово.

— Какие стихи? — с нетерпеливым интересом спросила Настя.

Егор начал читать по памяти:

Плачет метель, как цыганская скрипка.

Милая девушка, злая улыбка,

Я ль не робею от синего взгляда?

Много мне нужно и много не надо.

Так мы далеки и так не схожи —

Ты молодая, а я все прожил.

Юношам счастье, а мне лишь память

Снежною ночью в лихую замять.

Я не заласкан — буря мне скрипка.

Сердце метелит твоя улыбка.

— Это Есенин, — сказала девушка и с горечью добавила, — Я понимаю, тебе так невыносимо мучительно вспоминать Полину.

— Я про тебя думал, когда их читал, — Егор пытливо посмотрел на девушку, которая мгновенно смутилась. — Если не брать в расчёт строку про злую улыбку, то всё так верно и точно сказано. Ты такая чистая, нежная, как первый цветок. Знаешь, Настенька, в тайге растут такие цветы в начале мая, сон-трава называются?

— Их здесь называют подснежниками… — всё так же сильно смущаясь, произнесла Настя.

— Да, таёжные подснежники, первые и самые нежные цветы. А у меня две ходки, почти шесть лет зоны. И я как-то жить устал… — сказал Егор с горечью и выпустил руки девушки из своих ладоней.

— Егор, в тридцать четыре года человек не должен уставать от жизни! — возразила Настя, встрепенулась, даже возмущённо повела плечиками и бросила резкий взгляд на мужчину.

— Да какая-то она, жизнь моя, никчёмная и пустая… Никому я не нужен. С детства, насколько себя помню, никому не был нужен. Даже матери родной. А сейчас уже и сам сомневаюсь, нужен ли я самому себе. Настенька, девочка, мне же даже деньги потратить не на кого. Я вот неплохо зарабатываю, а для чего? Для кого? Если бы четыре года назад знал, чем моя месть Полине обернётся, не стал бы мстить. Не стал бы встречаться с другой бабой, чтобы Полине сделать больно.

— Всё, Егор, достаточно! Хватит душу разрывать! — не вытерпела Настя и резко его прервала, встала, отодвинув с шумом стул, обошла диван, на котором всё так же безмятежно крепким сном спал сосед Михалыч. Девушка взяла с буфета недопитую бутылку водки, поставила на стол два стакана, плеснула остатки водки в них, а затем уже спокойно сказала. — Давай лучше моего Гришу помянем.

Они молча выпили водку, не запивая и не закусывая. Немного помолчали, Настя первая прервала молчание:

— Свою любимую ты можешь видеть. Хоть с другим мужчиной, но — видеть. А я уже своего Гришеньку никогда не увижу. Всё, мне домой пора. Никита у соседки бабы Лены. А у неё спина болит, опять слегла.

— Настенька, ты, что, из-за меня с утра ребёнка бросила? — спохватился Егор и заторопил девушку. — Иди домой. За меня волноваться не надо. Я тебе обещаю, ангел ты мой, что больше ты меня слабым не увидишь.