Бесплатный фрагмент - Доки-Доки Литературный Клуб

Глава Первая

У каждого из нас есть своя история. Одна имеет счастливый финал, другая — более трагичный. В нашей жизни есть только один шанс всё исправить. Есть трудности и препятствия, которые мы должны преодолеть. Благодаря этому мы знакомимся с новыми людьми, влюбляемся и пытаемся найти счастья в суровой реальности. По сути, выбор определяет историю. Я принял решения, которые написали её: некоторые из них были хорошими, некоторые плохими. Как бы то ни было, я бы не стал что-то менять. Ведь эти решения помогли мне стать тем человеком, которым являюсь сейчас. Вот так я вырос как личность. Это моя история… И началась она, когда я был маленьким и слегка невоспитанным ребёнком…

Суббота, мой любимый день. Летние каникулы начались совсем недавно, но я уже испытывал чувство облегчения, когда вставал с постели. Лето всегда было моим самым любимым временем года. Никакой учёбы, я мог не задумываться о распорядке своего дня и делал всё, что вздумается. Никогда не любил школу. Я всегда чувствовал себя там отстранённым. Не имело значения, со сколькими людьми я общался или нравился ли мне какой-то предмет. Всегда чувствовал, что мне там не место. Я был просто рад, что целых три месяца мог не возвращаться туда.

В моём распоряжении был весь день, и я мог делать всё, что хотел. Часть меня предлагала поиграть в видеоигры, другая часть меня просилась на улицу. За окном был ясный день, поэтому я не собирался сидеть дома.

Приняв решение, я оделся и спустился вниз по лестнице, чтобы позавтракать. Придя на кухню, я увидел свою маму, стоящую за плитой. На ней висел тот самый светло-голубой фартук, который она надевала каждый раз, когда готовила для семьи. Вскоре я учуял запах её фирменных блинчиков.

Мама обернулся, явно услышав мои шаги, и заметила меня в проходе.

— Доброе утро, милый! Ты голоден?

— Очень!

— Ладненько, тогда присаживайся! На столе есть немного молока и сок.

Действительно, на столе стояли несколько напитков. Я уселся и налил себе целый стакан молока. Буквально через несколько мгновений, мне довелось воочию узреть тарелку с мамиными блинами. Они выглядели божественно, а запах радовал меня ещё сильнее. Я полил блинчики карамельным сиропом и смотрел, как он медленно стекал. Мама села на против меня. На её лице застыла искренняя улыбка. Она смотрела так, как будто с нетерпением ждала моей профессиональной оценки. Я откусил кусочек. Неудивительно, что на вкус они очень хороши. Я повернулся к маме.

— Они восхитительны!

— Рада слышать!

Мама встала со своего место, погладила меня по голове и подвинула свой стул обратно к столу. Оказавшись возле плиты, она налила себе чашку крепкого кофе. В это время я вернулся к своей стопке блинов.

Я снова подумал о том, чтобы выйти на улицу. На самом деле, я ещё не думал о том, чем хотел бы заниматься. Просидев в раздумьях около минуты, я подумал о прогулке в парке. Там может быть весело! Интересно только, не возразит ли мама? Что ж, она была здесь. Лучше было спросить у неё прямо сейчас.

— Слушай, мам…

— Да, милый? — говорила она, делая глоток своего любимого кофе.

— Я подумал, о том, чтобы сегодня выйти на улицу.

— Да?

— Да, я хотел пойти в парк.

— Извини, дорогой, я не думаю, что сегодня подходящий день.

— Что-о? Почему?

— У меня сегодня есть дела на работе, как и у твоего отца.

— Парк не так уж и далеко. Я мог бы дойти туда сам.

— Я не хочу, чтобы ты гулял один.

— Н-но…

— Не сегодня. Мы пойдём как-нибудь в другой раз, вместе. Ладненько?

Я хотел возразить, но решил лучше не спорить. Как только она принимает решение, поменять его уже практически невозможно.

— Хорошо…

— Мне нужно начинать готовиться к работе. А ты заканчивай завтракать.

Я кивнул маме. Она допила содержимое своей кружки и ушла. Я остался наедине с тарелкой недоеденных блинов и своими мыслями.

— Тогда, наверное, я останусь дома.

После завтрака я решил выйти на балкон. Я расположился на стуле и потянулся. Тёплый летний воздух мгновенно обдул меня, и я перестал чувствовать дискомфорт. Вскоре мама и папа и поднялись наверх, чтобы попрощаться.

— Ладненько, Миюки, мы на работу.

— Хорошо, мам.

— Веди себя хорошо… И не забывай, что я сказала!

— Я не забуду.

С этими словами они оба ушли, и я снова остался один. Одиночество — это то, к чему я так привык. Даже в школе у меня не было никого, кого я мог бы считать другом. Конечно, были те, с кем я мог поговорить во время обеда, но в остальное время я чувствовал себя изгоем. Как уже говорил: мне не с кем было общаться. Чувствовал себя отдалённым от всех. Единственное, благодаря чему я чувствовал себя комфортно — это дом, моя семья, видеоигры и манга. На этом всё…

Подумав об этом, я взял какую-то мангу, которая лежала под стулом, и открыл её. Я прочитал только половину этой книгу, и, так как у меня ничего не запланировано на день, я посчитал, что было бы неплохо продолжить и в ближайшее время её закончить. В мгновение ока я погрузился в текст и забыл об окружающем мире.

Прошло некоторое время, прежде чем я отложил книгу, чтобы посмотреть на часы. Только одиннадцать утра? Мне показалось, что прошло больше времени. На данный момент я прочитал достаточно, так что пришло время вернуться в дом. Как раз в тот момент, когда я собирался встать, мимо по тротуару пролетел надувной мяч. Откуда он здесь взялся? Я посмотрел, как мяч отскакивал вниз по дороге. Никого рядом нет. И вдруг я заметил девочку, гнавшуюся за этим самым мячом. Я с трудом мог разглядеть её. Интересно, это её мяч? Из любопытства я решил побежать за ней. Хоть мама не просила меня не ходить в парк, она ведь не запрещала мне покидать дом. Выйдя из дома и закрыв дверь за собой, я погнался за девочкой.

Моё сердце билось очень быстро, ведь я так и не бегал с последнего урока физкультуры. Насколько же упругий этот мяч? Мне казалось, что он вот-вот должен был остановиться, но нет. Девочка продолжала бежать в том же темпе. У неё так много энергии!

Вскоре ей удалось схватить мяч.

— Есть!

А я всё ещё бежал. Я попытался остановиться, но в итоге споткнулся и упал на неё. Мы оба полетели на землю.

— А-ай!

Я протёр лицо и посмотрел на девочку, чтобы убедиться, что она цела.

— П-прости… Я хотел помочь тебе, но споткнулся.

— В следующий раз будь аккуратней!

— Я-я нечаянно… Ты в норме?

— Да.

— Хорошо…

Я протянул ей руку, чтобы помочь подняться. Она смотрела с непониманием на меня, как будто сбитая с толку. В конце концов она взялась за мою руку, и я помог ей встать. Я попытался развеять неловкую тишину, повисшую в воздухе, так что заговорил первым.

— Э-это твой мяч?

У неё на лице пропало кислое настроение, а на лице внезапно появилась улыбка.

— Да, я уронила его по дороге сюда, а дальше… Ты наверняка уже знаешь! Хи-хи-хи…

— Я рад, что удалось его догнать.

— Ага!

— Хорошо, мне нужно возвращаться домой…

Я попрощался и уже начал идти в обратную сторону. Но внезапно почувствовал, как кто-то хлопал меня по плечу.

— Слушай, я вообще-то собиралась в парке поиграть.

— Звучит весело…

— Хочешь пойти со мной? Мы могли бы поиграть вместе!

— Я-я не могу…

— Почему? Тебе не нравится парк?

— Я хочу, но просто не могу. Мне нельзя идти одному… Так что мне пора…

Я снова начал уходить. Но девушка снова привлекла моё внимание.

— Это ненадолго! Ты уверен, что не можешь пойти?

— Я не знаю…

— Обещаю, что мы придём вовремя!

Инстинктивно я хотел вернуться домой. Было трудно вспомнить, когда в последний раз у меня были проблемы с родителями, и я не хотел, чтобы они возникли. Однако, если это ненадолго… В конце концов, мама с папой хотели, чтобы я подружился с кем-то… Секунду, я ведь даже не знал её имени.

— А как тебя зовут?

— Хи-хи-хи! Я думала, ты уж никогда не спросишь! Меня зовут Сайори. А тебя?

Это шанс узнать друг друга получше. Теперь нас нельзя было считать незнакомцами. Или по крайней мере я просто так думал.

— Миюки. Приятно познакомиться, Сайори.

— Отлично! Так ты идёшь или нет?

Сайори подняла свой мяч, как бы желая ещё больше увлечь меня. Сомневаюсь, что у неё были недобрые намерения. Она просто хотела повеселиться вместе с кем-нибудь и выглядела так, как будто и муху не обидит. К тому же, если бы я вернулся вовремя, мама с папой ничего не узнали бы…

— Хорошо, пойдём!

— Ура-а-а! Вперёд, наперегонки! На старт! Внимание! Марш!

После этих слов Сайори буквально улетела в сторону парка.

— Эй, подожди!

Мы прибежали в парк. Несмотря на то, что была суббота, парк пустовал. Я заметил вдалеке несколько ребят со своими родителями. Видя их, я вспомнил своих маму и папу и то, как ослушался их…

Меня снова похлопали по плечу. Сайори стояла сбоку растерянная и пристально смотрела на меня.

— Ты хорошо себя чувствуешь, Миюки? У тебя болит что-нибудь?

— Нет, всё хорошо.

Я быстро сменил тему.

— Чем хочешь заняться?

— Ну-у-у… Как насчёт того, чтобы покидать мяч друг другу?

— Бросать мяч друг другу?

— Да…

Я оглянулся и заметил, что освободилось баскетбольное кольцо. Как по мне, идея, посетившая мою голову, была куда лучше, чем просто кидать мяч.

— Сайори, не хочешь пойти поиграть в баскетбол?

— М-м-м… Да, это было бы весело!

— Хорошо, тогда вперёд!

После этого мы начали играть. Были моменты, когда кто-то из нас не мог попасть и другой смеялся. В равной степени нам удавалось забрасывать мяч и обороняться. Должен сказать, что было очень весело.

Прошло некоторое время, и мы решили сделать перерыв. Кто знал, что в баскетболе против девчонки можно так сильно устать. Безусловно, мы не только играли с мячом. Также качались на качелях, играли в прятки и много чего ещё. Сильно устаёшь после всех этих занятий.

Я сел на освободившуюся скамейку, чтобы перевести дыхание. Сайори вскоре присоединилась ко мне. Она тяжело дышала и громко смеялась.

— Ты хорошо себя чувствуешь, Сайори?

— Мне о-о-очень весело! А тебе, Миюки?

— Мне тоже весело!

Признаться честно, мне уже давно не было так весело. Я подумывал о том, чтобы провести большую часть лета дома, до тех пор, пока не придёт время возвращаться в школу. Но после пережитых нескольких часов того дня… Я не хотел, чтобы это заканчивалось.

— Сайори…

— Да?

— Спасибо, что позвала меня…

— Конечно, для этого ведь и нужны друзья!

То, что она только что сказала… Я не верил своим ушам.

— Мы с тобой друзья?

— Конечно! Хи-хи-хи!

— О-ого… Спасибо… Я рад, что ты это сказала… Мне приятно быть твоим другом.

— А как иначе!

Наша дружба официально установилась. А ведь всего пару часов назад мы были совершенно незнакомы. Теперь я мог называть Сайори подругой.

Улыбка даже не собиралась покидать меня. Однако это счастье быстро испарилось.

— О нет!

— В чём дело, Миюки?

— Я только сейчас понял, что уже очень поздно. Мои родители скоро вернуться и узнают, что я ослушался их и пошёл в парк!

— Нам стоит идти обратно?

— Да, сейчас же!

Я вскочил и схватил Сайори за руку, хотя веской причины для этого не было. Мне стало стыдно за это. Краем глаза я заметил, что лицо Сайори покраснело. Но тогда это было неважно. Я просто бежал домой… Просто надеялся, что мои родители ещё не вернулись…

Адреналин зашкаливал, когда мы, наконец-то, вернулся обратно. Мы оба, мокрые от пота, пытались отдышаться.

— Я-я думаю… М-мы сделали это, С-Сайори… Мне жаль, что всё так получилось…

— Н-ничего… Я-я понимаю… Я потеряла счёт времени…

— Л-ладно, тогда я пойду… Увидимся позже, Сайори!

Я дошёл до крыльца своего дома. И прежде, чем успел войти, я услышал голос Сайори.

— Миюки! Давай как-нибудь встретимся снова, хорошо?

Я кивнул и сверкнул своей самой яркой улыбкой. Сайори убежала. Я открыл парадную дверь и закрыл её за собой.

Тихо. Может быть, я вернулся как раз вовремя. Я облегчённо вздохнул.

— От всей этой беготни так хочется пить…

Я зашёл на кухню, чтобы выпить что-нибудь и поскорее утолить жажду. Это было худшее, что я мог сделать. Мама и папа стояли прямо передо мной. Я замер на месте.

— Добрый вечер, дорогой… — озлобленным тоном сказала мама.

— П-привет, мам… Пап…

— Сынок, где ты был? — спросил папа, на удивление более спокойным и тихим голосом.

— Меня не было дома…

— Это имеет какое-то отношение к парку?

Нет смысла пытаться это скрыть от мамы. Она учует любую ложь.

— Я-я был в парке…

— Я ведь просила тебя не ходить туда, Миюки! Ты ослушался меня.

— Мы беспокоились о тебе, сынок. Одному Богу известно, что могло случиться, пока ты гулял без нашего присмотра.

— М-мне очень жаль…

— Уже поздно. Иди в свою комнату.

— Н-но…

— Миюки, не стоит. Послушай свою маму. Мы обсудим твоё наказание утром.

Я не смог ничего сказать. Я поднялся наверх в спальню и закрыл за собой дверь.

Мне стыдно. Они имели полное право злиться на меня. Я лёг на кровать и ждал, пока засну. Поначалу это было нелегко, и я просто смотрел в потолок, прокручивая в голове сказанные папой слова. Однако я улыбнулся про себя. Несмотря на то, что я конкретно провинился, сегодня у меня появился друг. Из-за того, что я устал от всех развлечений в парке, я уснул спустя несколько минут.

Это был один из немногих случаев, когда у меня возникали проблемы в детстве. Я очень хорошо это помнил. Не из-за моего наказания. Ведь если бы этого не случилось, мы бы так и не встретились с Сайори.

Я встал с кровати и потянулся. Солнце ярко светило в окно. Кажется, день начинался замечательно. До тех пор, пока я не вспомнил наш разговор с родителями.

— Я наказан, не так ли?

Полагаю, был только один способ выяснить это. Я спустился вниз, всё ещё одетый во вчерашнюю одежду. Как и ожидалось, родители уже были на кухне. Мама стояла у плиты и что-то готовила. Папа сидел за столом, попивая чай из своей любимой кружки. Он поправил очки на кончике своего носа и в этот момент разглядел меня.

Я медленно вышел из-за угла и оказался на кухне.

— Д-доброе утро.

— Доброе, Миюки. Ты хорошо спал?

Я кивнул папе, всё ещё немного опасаясь, что меня могли отругать в любую секунду. Однако они ничего не говорили. Интересно, они вообще помнили об этом? Может быть, они так устали вчера, что просто забыли об этом? Желая всё-таки получить ответ, я нерешительно начал сам.

— Н-насчёт вчерашнего…

— Ах да. Мы хотели поговорить с тобой об этом сегодня утром.

— Понятно…

— Сынок, не пойми меня неправильно. Мы с мамой рады, что ты добрался домой в целости и сохранности, но мы оба разочарованы тем, что ты ослушался нас.

— Я-я понимаю. Мне жаль, что я заставил вас волноваться…

— Что именно ты там делал? — сдержанным тоном спросила мама.

Как и вчера не было смысла лгать им. Говорить правду — лучший вариант, который был у меня в тот момент.

— Я-я… Играл.

— Один?

— Нет, я был кое с кем…

— С кем ты был, милый?

— Вчера мимо нашего дома пробегала девочка… Она потеряла свой мяч и пыталась его догнать. Я пытался помочь, поэтому побежал за ней… Затем она пригласила меня в парк, и мы просто играли вместе какое-то время…

Я закончил говорить и дал родителям возможность перевести дыхание. Созданную тишину решила разрушить мама.

— Как её зовут?

— Сайори.

— Она из твоей школы?

— Н-не знаю… Вчера я увидел её в первый раз. Она очень добрая… И я считаю её хорошей подругой.

— Подругой?

— Д-да… Мы играли в баскетбол, прятки и делали много чего ещё.

Мама и папа выглядели несколько озадаченными. Как будто они хотели что-то сказать в отместку, но не делали этого.

— Тебе… То есть, вам было весело?

Я одобрительно кивнул маме в ответ.

— Дорогой, что ты думаешь? — спросила мама, повернувшись к папе.

— Что ж, если ему было весело и всё прошло хорошо, кто мы такие, чтобы отговаривать его дружить с этой девочкой?

С ничего не понимающим взглядом и посмотрел на них.

— Ладненько… Миюки, можем с уверенностью сказать, что мы были не правы. Ты просто хотел повеселиться, а мы отказали тебе, потому что волновались. Ты взрослеешь, и пришло время позволить тебе принимать определённые решения самостоятельно.

— Верно. Ты не сделал ничего плохого, поэтому такая мелочь не стоит наказания.

Я не верил своим ушам.

— Но мы бы хотели, чтобы ты впредь сообщал нам, когда и куда уходишь.

— Я так и сделаю! Спасибо!

Я начал выходить из кухни, как мама окликнула меня.

— Прежде чем ты уйдёшь, сделай нам одолжение. Познакомь нас с Сайори при случае. Судя по тому, как ты о ней говоришь, она очень хорошая.

— Обязательно! — с этими словами я вышел из кухни и поднялся наверх, чтобы переодеться.

Я был в предвкушении. На тот момент у меня не было таких слов, чтобы отблагодарить своих родителей, за то, что позволили мне пойти одному. Собравшись, я спустился вниз и вышел за дверь. И кажется, знаю, куда стоит пойти.

— Мам, пап, я в парк!

— Хорошо, развлекайся, дорогой!

Я направился в парк. Оказавшись на месте, остановился на минутку, чтобы отдышаться. Я прибежал сюда лишь с одним намерением. Я наделся, она тут… С чего я решил, что Сайори должна быть здесь, мне непонятно. Но всё же шанс был всегда.

Я оглянулся по сторонам, пытаясь найти её, но безрезультатно. Я бы смог с лёгкостью узнать Сайори по её большому красному банту. Но, похоже, её здесь нет. Может быть, как-нибудь в другой раз…

Я присел на ближайшую скамейку, переплетая пальцы. Вчера я так торопился вернуться домой, что едва успел сказать что-нибудь, прежде чем мы попрощались. Вернётся ли она вообще сюда?

— Где ты? — тихо произнёс я, практически про себя.

— Кто? — раздался голос.

Прежде чем я обернулся на голос, Сайори уже успела сесть рядом со мной.

— Сайори, откуда ты взялась?

— Хи-хи-хи… Ну, зависит от того, о какой части города ты говоришь, потому что…

— Я не об этом.

— О-о, я увидела, как ты сидишь на скамейке парке и захотела присоединиться к тебе!

— Я рад, что ты это сделала! Знаешь что? Теперь родители отпускают меня одного. Поэтому можем играть вместе!

— Ура-а-а! Я так рада это слышать, Миюки! — Сайори обняла меня очень крепко, до такой степени, что я чуть не упал со скамейки от потери сознания.

— С-Сайори… Т-ты сжимаешь… С-слишком с-сильно…

— О-ой, извини! Хи-хи-хи! — она отпустила меня и дала время, чтобы вернуться в реальность.

— Итак, чем хочешь заняться?

— Как насчёт того, чтобы пойти на горки?

— Мчимся туда наперегонки!

— Погнали!

Мы соскочили с места и побежали веселиться. Я не ожидал, что это будет такой хороший день. Не говоря уже о том, что я проведу его со своей лучшей подругой.

Два месяца спустя…

Лето подходило к концу, но это не мешало нам с Сайори веселиться. К этому моменту мы стали такими хорошими друзьями, что были практически неразлучны. Мама и папа иногда приходили в парк, чтобы провести время с родителями Сайори и посмотреть, как мы играем. Всё было просто прекрасно. Почти всё.

В один день Сайори пришла ко мне домой, чтобы вместе поиграть в видеоигры. Выбрав игру с кооперативным режимом, чтобы могли подключиться сразу двое игроков, мы уселись на диван. Мне нравилось играть с ней в команде. Однако всё время, которое мы провели за приставкой, мне казалось, что было что-то не так. Не могу сказать, что именно, но как будто яркая и красочная аура, которую излучила Сайори, отсутствовала. Обычно она улыбалась, но сегодня выглядела поникшей. Что с ней?

— Сайори?..

Ответа не последовало. Сайори продолжала играть, как будто меня нет. Я смотрел на экран: она просто бесцельно бродит по карте, не замечаю других врагов. Она отвлеклась, это точно.

— Сайори, пожалуйста ответь…

Её персонаж снова погибает, и она опустила свой контроллер. После чего закрыла лицо руками. Я схватил Сайори за плечо и начал трясти её, пытаясь хоть как-то вывести из транса.

— Сайори, поговори со мной!

Наконец, она отреагировала.

— А-а?

— В чём дело, Сайори? Тебе не нравится игра? Мы можем сыграть во что-нибудь другое, если хочешь.

— Миюки… Мне нужно тебе кое-что сказать.

— Что?

Сайори встала и принялась расхаживать по комнате. Никогда раньше не видел её такой расстроенной. Что бы она ни хотела сказать, могу лишь предположить, что это что-то нехорошее.

— Я-я… Я уезжаю…

Моё сердце замерло. Я прошу Сайори подтвердить, что не ослышался, и всё это мне просто померещилось.

— Ты это сейчас серьёзно?..

— Д-да… Мои родители приехали со мной сюда к бабушке. Только на лето. После этого мы должны были вернуться домой, и мы ещё могли бы видеться… Но мои родители нашли новую работу, и поэтому мы переезжаем…

— Н-но…

— Извини, Миюки. Я правда хочу остаться, но даже не знаю, куда переезжаю. После того как они мне это рассказали, я просто закрылась в комнате и не хотела их слушать… Мне правда жаль, но я ничего не могу поделать… Мама и папа спланировали всё задолго до того, как сказали мне. Так что на днях мы уедем…

Я не мог в это поверить. Сайори уезжает?

— И как долго тебя не будет?

— Я не знаю. Папа и мама устроились на очень серьёзную работу, так что я не думаю, что мы вообще вернёмся.

— Н-нет… Этого не может быть…

— Я не хотела тебя расстраивать, поэтому старалась скрывать это так долго, как только могла. Чем больше я понимала, что это вот-вот произойдёт, тем сложнее мне было скрывать свои эмоции.

— Я… Я не хочу расставаться с тобой, Сайори!

Слёзы начали наворачиваться на моих глазах. В отчаянии я крепко обнял Сайори. Она молча похлопывала меня по спине.

— Я бы тоже хотела остаться…

— Ты не можешь уйти, Сайори! Мы обещали быть друзьями всегда, помнишь?

— Мы будем, Миюки. Это не значит, что мы не можем остаться друзьями.

Я на мгновение задумался об этом. Хоть я и был согласен с её словами, это нисколько не утешало. Мысль о том, что мне придётся попрощаться с другом и, возможно, никогда больше не увидеться — это то, с чем я бы никогда не хотел столкнуться. Но такова реальность. Это не какой-то плохой сон.

Сайори отпустила руки и посмотрела мне в лицо.

— Просто знай, что я всегда буду здесь.

Она указала на моё сердце. Всё что я мог — это согласиться, печально согласиться.

Вскоре я услышал автомобильный гудок. Это родители Сайори приехали за ней. Она начала уходить, а я оставался сидеть.

— Я должна идти… Увидимся позже?

Я слегка кивнул. Всё это было похоже на последнее хорошее воспоминание, которое у меня останется. Сайори схватил свои вещи и направилась к двери.

Я лежал не в силах пошевелиться. Всё ещё не мог поверить, тому, что только что услышал. Всё кончено…

Прошло меньше трёх дней с тех пор, как Сайори сообщила мне эту новость. Сегодня она и её семья должны были уехать. Я и родители встретились с Сайори, чтобы попрощаться. Они были на машине, а все их вещи, которые они брали с собой на лето, упакованы и готовы к отъезду. Было больно даже смотреть на автомобиль.

Мы все собрались вокруг него, чтобы попрощаться. Семья Сайори попрощалась со мной и с моими родителями, оставляя Сайори одну с нами. Мне было невыносимо трудно сказать хоть слово. Странно, учитывая, что Сайори так легко разговаривала со мной.

— Пожалуйста не расстраивайся, Миюки… Просто помни, что мы всегда будем друзьями, как бы далеко ни были друг от друга.

Я не мог сдержать слёз. Сама Сайори тоже начала плакать.

— Я никогда тебя не забуду, Сайори.

Так мы разделили наши последние объятия. Никто из нас, похоже не хотел отпускать друг друга. Понимая ситуацию, на тот момент невозможно было что-либо изменить. Родители Сайори окликнули её. Она отпустила меня и забралась на заднее сиденье. Мы с семьёй смотрели, как они уезжали: Сайори выглянула из кабины, чтобы помахать мне на прощание. Машина устремилась вдаль и вскоре пропала. Сайори исчезла…

Прошла неделя с момента, как Сайори уехала. Всё это время я сидел дома. Выходить на улицу мне не хотелось от слова совсем. Я лишь лежал в кровати и устремил свой взгляд в окно. Из-за горизонта уже вышло солнце, и будильник на моём телефоне зазвонил. Я аккуратно сбросил его и продолжил лежать. Снизу раздались шаги, которые направлялись в мою сторону. Через мгновение дверь в мою комнату открылась.

— Доброе утро, милый!

— Доброе, мам… — с неохотой пришлось мне ответить.

Я посмотрел на маму. В руке она держала телефон и протягивала его мне.

— Тебе звонят…

Я встал с кровати и подошёл, чтобы взять мамин мобильник. Весь процесс был похож на восстание мёртвого человека из гроба. Я чувствовал себя абсолютно разбитым. Однако ответить мне пришлось.

— Алло?

На другом конце послышался такой знакомый мне голос, который я жаждал услышать больше всего на свете.

— Привет, Миюки. Это Сайори.

Остатки сна как рукой сняло.

— Сайори? Как ты? Подожди… Откуда у тебя телефон?

— Можно попросить тебя об одном одолжении?

— Конечно!

— Выйди на улицу…

Телефон практически выпал из моих рук. Я понёсся на первый этаж, чуть не сбив маму с пути. Я быстро обулся и вышел на улицу. Я осмотрелся, но ничего не заметил.

— Сюда! — раздался голос.

Я повернул свою голову в сторону соседского дома. Там стоял грузовик, кучи коробок и она… Сайори.

— Сайори!

Я побежал в её сторону. Сайори сделал то же самое. Мне крепко сжали друг друга в объятиях.

— Ты же сказала, что вы уехали?

— Как видишь, мы переехали сюда. И теперь я живу здесь! Хи-хи-хи…

Поток слёз не переставал литься из моих слёз.

— Миюки, ты чего?

— Почему ты не сказала, что переезжаешь сюда?

— Хи-хи-хи… Я так сильно упрямилась, что даже у родителей не спросила. Хотя стоило…

Я вытер свои слёзы и увидел, как из того дома вышли родители Сайори. Они поздоровались со мной и пошли к моему дому. Дверь открыли мои папа и мама. Увиденное повергло даже их в шок. Оказалось, что родители Сайори обратили внимание на вакансию в отделе моего отца и откликнулись. Им пришлось переехать, чтобы работать здесь. А мы с Сайори теперь можем проводить всё время вместе. И никто, и ничто нас не разлучит.

Глава Вторая

Восемь лет спустя…

Меня зовут Миюки, и я учусь на втором году в старшей школе Тохоку. Мне восемнадцать лет. Я не проявляю особого интереса к своим сверстникам и не особо популярен среди девушек. Всё своё свободное время я трачу на мангу и аниме. Друзей у меня нет. Для меня они не имеют никакого значения. Но всё же интересно, какого это быть в центре всеобщего внимания? Хотя человек, который даже заговорить со своими одноклассниками не может, вряд ли когда-нибудь найдёт себе девушку.

— Э-э-э-эй!

Однако есть одна девчонка, с которой мы знакомы порядка десяти лет. И прямо сейчас эта надоедливая девушка бежит ко мне навстречу. Она изо всех сил махает руками, кажется совершенно не осознавая, что этим только привлекает излишнее внимание окружающих.

Её зовут Сайори, она моя подруга детства, и мы живём по соседству. Она из тех людей, с которыми ты бы сегодня ни за что не сошёлся, но вы тысячу лет знакомы и потому кое-как ладите друг с другом. Раньше мы ходили в школу вместе, но в старших классах она стала слишком долго спать и по утрам опаздывать. Так что мне надоело вечно её дожидаться.

Она мчится за мной с таким видом, что сразу хочется сбежать как можно дальше. Её красный бант красовался на макушке с коротко-подстриженным каре. А форма была нелепо одета. Она явно собиралась впопыхах.

И всё же я вздыхаю и останавливаюсь у пешеходного перехода. Сайори наконец меня догоняет.

— Уф-ф-ф… Я опять проспала! Но на этот раз, я тебя догнала! — сказала взъерошенная и запыхавшаяся Сайори.

— Только потому, что я тебя дождался. — сказал я.

— Фу-у, ты так говоришь, как будто совсем не рад меня видеть! Вредина ты, Миюки! — с лёгкой злостью сказала Сайори.

— Ты так шумишь и машешь руками, что все на тебя смотрят косо. Я не хочу, чтобы люди решили, будто мы с тобой пара.

— Ну и что с того! Всё равно ты меня подождал! Это потому, что ты на самом деле не вредный, даже если пытаешься показать…

— Говори что угодно, Сайори. Меня это не касается! — выкрикнул я, не давая ей и шанса закончить свою фразу. После чего она искренне и душевно залилась смехом.

Мы вместе с ней переходим улицу и направляемся к школе. Чем ближе мы подходим, тем больше вокруг учеников. Все торопятся, чтобы успеть к началу занятий.

— Кстати, Миюки, ты уже решил в какой клуб пойдёшь? — спросила Сайори.

— Клуб? Я уже говорил тебе, что не нужен мне никакой клуб. Для меня это бессмысленная трата времени.

— Не может быть! Ты мне буквально недавно обещал, что вступишь в клуб!

— Серьёзно?

Не помню. Может, я ей что-то и пообещал, когда она занудствовала, как обычно. В такие минуты я готов на всё согласиться, лишь бы она отстала. Сайори вечно за меня волнуется, хотя у меня всё в полном порядке. Я кое как занимаюсь в школе и трачу свободное время на игры и аниме.

— Миюки, я уже не раз говорила, что беспокоюсь о тебе. Ты не хочешь ни с кем общаться, не увлекаешься ничем. Как ты дальше жить собираешься без друзей? Я хочу, чтобы ты был счастлив. Для меня это важно! Ты говоришь, тебе и так неплохо… Но я боюсь… Вдруг ты через пару лет окажешься без работы, никому не нужный, потому что не умеешь жить в реальном мире? Ты ведь мне доверяешь, правда? Тогда сделай так, чтобы я тебя не беспокоилась…

— Ладненько… Возможно, ты права. Я загляну в пару клубов, чтобы ты угомонилась. Но ничего обещать не буду.

— Ну уж нет! Пообещай, что хотя бы попытаешься! Самую капельку! — сказала Сайори и сделала взгляд, которому нельзя отказать.

— Хорошо, это я могу тебе пообещать.

— Ура-а-а!

И почему я позволяю этой неугомонной девчонке учить меня жизни? Хуже того, я поддался на её уговоры. И как ей это только удалось? Это потому, что она обо мне беспокоиться. Сразу хочется сделать всё, что угодно, лишь бы её успокоить. Хотя она, конечно, жутко преувеличивает.

День в школе проходит, как обычно. Ничего выдающегося. Собрав вещи после уроков, я какое-то время туплю в стену. Ничего не хочется делать, всё лень.

— Клубы… — сказал я вслух.

Сайори хочет, чтобы я заглянул в пару клубов. Деваться некуда. Начать, видимо, придётся с клуба

анимешников…

— Ку-ку

Я вскочил, когда услышал этот голос.

— Сайори?

Я так задумался, что даже не заметил, как она вошла в класс. Оглянувшись, я вижу, что остался в помещении совершенно один: все мои одноклассники уже разошлись по домам.

— Я думала поймать тебя на выходе, а потом вдруг увидела, как ты сидишь, весь такой задумчивый… Вот и зашла. Ты иногда такой рассеянный бываешь, даже хуже меня… Кто бы мог подумать!

— Тебе не стоило меня дожидаться. Ты ведь так можешь в свой клуб опоздать.

— Я подумала, что нужно тебя подбодрить. И тут мне пришло в голову… Одна идея… — Сайори задумалась.

— Какая?

— Ну-у-у… Ты мог бы сходить со мной. В мой клуб!

— Сайори…

— Да-а?

— Я категорически отказываюсь идти в твой клуб.

— Что-о-о?! Ну ты и вредина!

Сайори — вице-президент литературного клуба. Хотя я никогда не замечал за ней особой любви к литературе. Я уверен, она там оказалась только потому, что ей захотелось раскрутить новый клуб с нуля. И поскольку она там появилась второй — после основательницы клуба, то она сразу стала вице-президентом. Говоря начистоту, я в литературе смыслю ещё меньше Сайори.

— Я собираюсь посетить клуб любителей аниме.

— Пожалуйста, пойдём со мной!

— Да зачем тебе это надо?

— М-м… Я-я вообще-то вчера им пообещала, что приведу новичка…. К тому же Нацуки напекла кучу пирожных…

— Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать!

Не могу понять, Сайори правда такая легкомысленная, или она на самом деле всё это заранее продумала.

Я тяжко вздыхаю.

— Ладненько, я помогу тебе… Но я съем пирожных и сразу уйду, договорились?

— Конечно! Пойдём! — сказала Сайори и схватила меня за руку.

Вот так и настал день, когда за пирожные я, в буквальном смысле, продал душу школьному кружку.

С мрачным видом я топаю за Сайори вверх по лестнице. В этом крыле школьного здания я бываю редко. Сайори радостно распахивает дверь классной комнаты.

— Всем привет! А вот и наш новичок! — крикнула Сайори на весь класс, обращаясь к другим участникам литературного клуба.

— Я же просил, не называй меня новичком…

Я оглядываюсь по сторонам. С виду этот кабинет ничем не отличался от других. Но практически сразу, не давая мне осмотреть класс, ко мне подходят три девочки.

— Д-добро пожаловать в литературный клуб… Р-рада с тобой познакомиться. Сайори рассказывала о тебе много хорошего…

— Эй! Ты зачем мальчишку привела? Он нам всё испортит!

— А-а, Миюки! Какой приятный сюрприз! Добро пожаловать в клуб!

После увиденного я лишаюсь дара речи. В этом клубе невероятно симпатичные девчонки. Никогда бы не подумал, что со мной рядом будет стоять столько красивых женщин.

— Куда ты смотришь? Если хочешь что-то сказать, говори! — ко мне вплотную подошла с короткими розовыми волосами.

— И-извини…

— Н-Нацуки! — вдруг произноситься имя стоящего передо мной собеседника.

Девочка, которая смотрит на меня с кислым видом, зовут Нацуки. Я её раньше никогда не видел. Она небольшого роста, поэтому выглядит младше остальных. У неё розоватые волосы и такого же цвета глаза. Она носит оцепленную заклепку для волос на правой стороне передней части её волос и две красные ленты, которые формируют два маленьких хвостика. И если верить тому, что говорила Сайори, то именно она испекла пирожные, которые заманили меня сюда.

— Когда она вредничает, можешь просто не обращать на неё внимания… — тихим голосом шепчет мне на ухо Сайори и после поворачивается к девочкам. — Итак, знакомься! Это Нацуки, самая неугомонная и энергичная.

После этого Сайори подошла к девочке высокого роста с длинными тёмно-фиолетовыми волосами и глазами.

— А это Юри, самая умная в клубе!

— Н-не говори так… — сказала Юри и засмущалась. Она выглядит взрослой и очень застенчивой. На обеих сторонах своих волос она носит фиолетовые застёжки рядом с челкой. Ростом она была чуть выше меня. Ей явно нелегко приходиться с людьми вроде Сайори и Нацуки.

— Э-э, приятно познакомиться — ответил я Юри.

Сайори, взяв меня за руку, повела дальше.

— А с Моникой, я так понимаю, вы уже знакомы, да? — спросила меня Сайори.

— Да, всё так. Рада вновь тебя видеть, Миюки! — ответила Моника и подошла ближе ко мне. После этого она мило улыбнулась.

Мы с Моникой знакомы. Ну, то есть как… В прошлом году мы были с ней в одном классе. На Монику все парни в школе заглядывались. Она была умная, красивая, спортивная. У неё длинные русые волосы, завязанные в хвост сзади большим белым бантом, а спереди — чёлка и две длинные пряди, свисающие около лица, и тёмно-зелёные глаза. Скажем честно, у меня не было никаких шансов заговорить с ней. И когда она теперь так тепло мне улыбается, возникает очень странное чувство.

— Я т-тоже, Моника… — промямлил я.

После этого Моника аккуратно улыбнулась и пошла разбирать заваленные на столе бумаги.

— Садись, Миюки! — сказала с улыбкой на лице Сайори. — Мы освободили для тебя место за столом. Можешь сесть рядом со мной или с Моникой. А я пока принесу пирожные!

— Эй! Это я их испекла — я и принесу! — произнесла Нацуки, ворвавшись в наш с Сайори разговор.

— Прости, Нацуки, я засуетилась…

— Д-давайте я тогда чай заварю… — сказала Юри.

Девчонки сдвинули вместе несколько парт, чтобы получить общий стол. Как и говорила Сайори, свободные места есть рядом с Моникой и с Сайори. Нацуки и Юри отходят в угол. Нацуки берёт поднос, завёрнутый в фольгу, а Юри открывает шкаф. Мне по-прежнему неловко находиться здесь. И решаюсь опуститься на стул рядом с Сайори. Нацуки гордо шествует к столу с подносом в руках.

— Ну что все готовы? — с искренней улыбкой спросила Нацуки, на что Сайори и остальные девчонки ответили одобрительным жестом головой.

Нацуки разворачивает фольгу. На подносе расставлена дюжина воздушных белых пирожных в форме котиков. Усы нарисованы белой глазурью, а ушки сделаны из кусочков шоколада.

— Какая прелесть! — выкрикнула Сайори, в глазах которой было гигантское желание съесть все пирожные сразу.

— Кто бы мог подумать, что ты такая мастерица, Нацуки! — сказала Моника.

— Да я такая! Пробуйте скорее!

После этих слов Сайори, как по сигналу, хватает пирожное первой, за ней Моника. Я следую их примеру.

— Вкуснотища — говорит Сайори с набитым ртом и с запачканными глазурью щеками.

Я верчу пирожное в пальцах и пытаюсь понять, как его лучше надкусить. Нацуки подозрительно притихла. Я замечаю, что она искоса на меня поглядывает. Неужели ждёт, когда я наконец попробую пирожное?

Я откусываю кусочек. Глазурь сладкая и ароматная, а начинка тает во рту. Это пирожное… Оно великолепно! Неужели, она сама всё это приготовила?

— Это очень вкусно. Спасибо, Нацуки. — произнёс я, с горе пополам прожевав пирожное.

— Н-не надо меня благодарить! — сказала Нацуки и покраснела. — Я же не для тебя одного их пекла!

— Да? Вообще-то, как я понял, что для меня. Сайори говорила…

— Ладно, может и так! — прервала Нацуки. — Но не для тебя лично! Балда…

— Ладненько…

Я оставляю все попытки разобраться в причудливой женской логике и прекращаю разговор. Юри возвращается к столу и приносит чай. Она аккуратно ставит чашку перед каждым из нас, размещает чайник рядом с пирожными и садится за стол.

— Вы держите в классе чайник? — спрашиваю я.

— Н-не беспокойся, учителя нам разрешили… Наслаждаться хорошей книгой всегда лучше с чашкой горячего чая… — ответила мне Юри.

— Ну да, наверное…

— А-ха-ха, не позволяй Юри тебя смутить. Она просто пытается произвести впечатление… — говорит Моника, пряча свою улыбку за рукой.

— Н-неправда, я н-не…

Юри с оскорбительным видом отворачивается.

— Я верю тебе Юри — сказал я — Если честно, читать с чашкой в руках, я не очень люблю. Но так-то чай пить, конечно, всегда в удовольствие.

— Х-хорошо… — говорит Юри и на её губах мелькает довольная улыбка.

Моника вопросительно поднимает бровь и улыбается мне.

— Так почему тебя заинтересовал литературный клуб? — спросила меня Моника.

Этого я больше всего боялся. Почему-то мне кажется, что не стоит рассказывать Монике о том, как Сайори затащила меня сюда.

— Я до сих пор не вступил ни в какой клуб, а Сайори здесь очень нравится. Вот я и подумал…

— Всё в порядке! Не смущайся! С нами ты будешь чувствовать себя, как дома, я обещаю! Это мой долг как президента литературного клуба. Я хочу, чтобы здесь всем было весело и интересно!

— Моника, всё это так неожиданно… Как тебе вообще пришла в голову мысль открыть свой клуб? Тебе были бы рады в любом большом клубе. В прошлом году ты же вроде возглавляла клуб дебатов?

— А-ха-ха! Знаешь… — Моника посмеялась и после стала говорить тише. — Если честно, для меня в больших клубах слишком много интриг и политики. Такое ощущение, что там ничем другим не занимаются — только обсуждают бюджет и рекламу или готовятся к разным мероприятиям. Мне захотелось выбрать собственное увлечение и найти тех, кому это по душе. И если любителей литературы становится больше, значит, моя мечта сбывается!

— Моника у нас самая лучшая! — вдруг выкрикнула Сайори. Юри согласно кивает, соглашаясь с фразой Сайори.

— Но почему в клубе так мало участников? Наверное, непросто начинать клуб с нуля.

— Можно сказать и так. Мало кому хочется тратить уйму сил и времени на раскрутку чего-то нового. Особенно если это мало кому интересно. С литературой всё так и выходит. Надо очень постараться, чтобы убедить других в том, что это весело и полезно. Поэтому для нас особенно важны всякие школьные мероприятия вроде осеннего фестиваля. Я уверена, что наш клуб разрастётся раньше, чем мы закончим школу! Все согласны?

— Ага! — выкрикнули одновременно Нацуки и Сайори.

— М-мы постараемся… — сказала Юри и легонько приподняла руку вверх.

Все восторженно соглашаются. Эти девчонки такие разные, но их объединяет одна цель. Наверное, Монике нелегко было собрать их здесь. И потому они так радуются, что к ним пришёл новый человек. Хотя я по-прежнему не уверен, что их интерес к литературе способен меня увлечь.

— Т-так расскажи нам, Миюки… Что ты любишь читать? — с большим интересом спросила Юри.

Последнее время я читал так мало, что на этот вопрос у меня нет ответа. И почему все задают такие вопросы будто хотят опозорить меня?

— Мангу… — бормочу себе под нос я. Но после этих слов Нацуки внезапно вскидывает голову. Кажется, она хочет что-то сказать, но сдерживается.

— Т-ты не особый любитель чтения, я так понимаю… — сказала Юри и очень расстроилась.

— Всё может измениться… — ответил я.

Что я вообще несу? Эти слова вылетели из моего рта, не подумав, просто потому что увидел опечаленную улыбку Юри.

— А ты что любишь Юри?

— Д-даже не знаю с чего начать… — сказала Юри, задумчиво водя пальцем по ободку чашки. — Больше всего я люблю романы фэнтези. Они переносят читателя в миры, рождённые авторской фантазией. Не перестаю поражаться, сколько труда и таланта нужно, чтобы придумать такое. И мне нравятся увлекательные сюжеты, которые разворачиваются в этих фантастических мирах.

Юри увлекается темой жанра фэнтези и говорит об этом без остановки. Это явно её любимая тема. Сначала Юри показалась мне застенчивой тихоней, но, когда она говорит о книгах, у неё загораются глаза. С ними ей явно проще, чем с людьми.

— Вообще-то я много чего люблю. Я читаю запоем книги, посвящённые тонкостям человеческой психики. Это поразительно, когда автор пользуется скудостью твоего воображения и переворачивает мир вверх дном, выбивая тебя из привычной колеи. В последнее время я читаю много ужастиков.

— О, точно! Я тоже как-то ужасы читал. Была одна книжка… — говорю я, пытавшись вспомнить её название. Я отчаянно стараюсь показать, что между нами есть хоть что-то общее. Если честно, с тем же успехом Юри могла бы разговаривать с деревянным пнём.

— Ужастики? Вот это неожиданно, Юри. Ты же такая мягкая — сказала Моника и сама прониклась нашим с Юри разговором.

— Н-наверное, со стороны так может показаться. Но если книга заставляет меня задуматься или переносит в другие миры, у меня нет сил её отложить. Фантастические ужасы заставляют тебя по-иному взглянуть на окружающий мир, хотя бы на какое-то время.

— Фу-у, терпеть не могу ужастики! — сказала Нацуки, прервав речь Юри.

— Д-да? Почему же?

— Ну, просто… Не будем об этом! — после этих слов Нацуки бросает взгляд в мою сторону.

— Конечно, Нацуки, ты же пишешь только о всяких милых прелестях.

— Ч-что? С чего ты это взяла, Моника? — вскрикнула Нацуки.

— В последний раз, когда ты уходила из клуба, ты оставила тут черновик. Ты сочиняла стихотворение, которое называлось… — Моника хотела закончить фразу, но её прервала Нацуки.

— Замолчи немедленно! И отдай мне этот листок бумаги!

— А-ха-ха… Ладно-ладно…

— Хи-хи-хи! У тебя что стихи, что пирожные: всё, что ты делаешь, такое же миленькое, как и ты сама! — сказала Сайори и положила руки на плечи Нацуки.

— Я не миленькая! — вскрикивает Нацуки

— Нацуки, ты сочиняешь стихи? — спрашиваю я.

— Ну вроде того… Иногда. А тебе-то что?

— Мне кажется это здорово. Может как-нибудь дашь почитать?

— Н-нет! — после Нацуки отводит взгляд — Тебе они… Не понравятся!

— А-а, ясно. Ты ещё не очень в себе уверена? — спросил я.

— Я-я понимаю, что сейчас чувствует Нацуки… Чтобы делиться своим творчеством с другими, одной уверенности мало… — говорит Юри. — Писать нужно в первую очередь для себя, это высшая форма искренности. Нужно быть готовым открыть читателю душу, показать все свои уязвимые места, выложить, что у тебя на сердце…

— Ты тоже что-то сочиняешь, Юри? — спрашивает Моника. — Может если ты поделишься с нами, это станет примером для остальных? Тогда и Нацуки было бы проще.

— Юри тоже тогда будет легче, наверное — говорю я и вижу то, насколько Юри стало не по себе.

— О-о, я тоже хочу почитать все-все стихи — сказала Сайори.

Какое-то время мы все сидим молча. Но вдруг Моника встаёт и начинает говорить, и мы все вопросительно смотрим на неё.

— Итак. Послушайте! У меня есть идея. Давайте разойдёмся по домам, и пусть каждый сочинит стихотворение! А когда мы снова встретимся, покажем их друг другу. И тогда все будут в равном положении!

— Да! Давайте! — сказала Сайори.

Нацуки и Юри никак не отреагировали.

— Тем более у нас появился новый участник. Я думаю, клубу это пойдет только на пользу: так мы узнаем друг друга и станем ещё ближе. Что скажешь, Миюки? — сказала Моника с тёплой улыбкой на лице.

— Погоди… есть одна проблема.

— Да? Какая?

Теперь, когда мы вновь заговорили о моём вступлении в клуб, я решаюсь выложить то, о чём думал всё это время.

— Я ни разу не говорил, что собираюсь вступить в ваш клуб. Сайори уговорила меня к вам заглянуть, но я ещё не принял решение. Я хотел взглянуть на другие клубы, и вообще…

После этих слов я осекаюсь, запутавшись в своих мыслях. Девчонки смотрят на меня так, будто я их предал.

— Н-но… — сдерживая грусть сказала Моника.

— И-извини, мне показалось… — Юри тоже не стала заканчивать фразу.

— Миюки… — Сайори была готова расплакаться.

Нацуки, в свою очередь, просто фыркнула и отвернулась. Против этих девчонок я совершенно бессилен. Как можно принять обдуманное, взвешенное решение, когда на тебя так смотрят? До чего же они симпатичные! Может, писать для них стихи — это не такая уж высокая цена? Зато я смогу общаться с ними каждый день…

— Ладненько… Я вступлю в литературный клуб!

Глаза девочек вспыхивают от радости.

— Ура-а-а! Это замечательно! — говорит Сайори и сразу же летит меня обнимать. Она схватилась за меня так крепко, что на момент начал задыхаться.

— Эй! Сайори прекращай! Ты же меня задушишь!

— Т-ты меня даже напугал в какой-то момент… — сказала Юри, и на её лице повисла улыбка.

— Если бы ты пришёл только ради пирожных, я бы ужас как разозлилась! — проговорила Нацуки, пытаясь спрятать свою радость.

— Отлично. Тогда давайте закрепим это, как положено. Добро пожаловать в литературный клуб, Миюки… — сказала Моника, слегка наклонившись в сторону.

— Д-да, спасибо.

— Ну что, друзья! Я думаю, на этой радостной ноте мы можем закончить сегодняшнее заседание. И не забудьте про задание. К следующей встрече все должны сочинить стихи, чтобы мы их прочитать друг другу! — сказав это Моника вновь посмотрела на меня — Миюки мне не терпится увидеть, что ты напишешь.

— Н-ну да, конечно…

Смогу ли я поразить звёздную Монику своими посредственными способностями? Паника нарастает у меня внутри. Тем временем девочки продолжают

болтать между собой. Юри и Нацуки убирают со стола.

— Скажи, Миюки, раз уж мы всё равно здесь… — произнесла Сайори. — Может, вместе пойдём домой?

Последнее время мы с Сайори не возвращались из школы вдвоём, потому что она постоянно задерживалась в клубе. Как можно отказаться от такого?

— Конечно, почему бы и нет.

— Ура-а!

После того, как мы прибрались в классе, я и Сайори уходим из клуба и направляемся домой. Всё это время у меня перед глазами стоят четыре девчонки: Сайори, Нацуки, Юри и Моника. Хочу ли я каждый день после уроков проводить время в литературном клубе с ними? Возможно, с кем-то из этих девчонок мы подружимся… Решено! Надо стараться видеть во всём только хорошее. Я уверен, мне обязательно повезёт. И начать придётся с сочинения стихов.

Глава Третья

Я достаю листок и карандаш из комода, сажусь за кресло и начинаю творить. По крайней мере мне так показалось. Проходит минута. Десять минут. Полчаса. Мне ничего не приходит в голову. Мои мысли сотворили сущий бардак. Слишком много идей приходит в один момент, и ты не знаешь за какую зацепиться.

Надо успокоиться и подумать. Чтобы в такой ситуации делали ребят из клуба? Нацуки наверняка пошла бы перекусить и сразу бы нашла вдохновение. Для неё это кажется не составляет проблем. Моника не станет слишком думать о пустяках и начнёт писать. Она выпишет все мысли, посетившие её голову, на бумаге. Не упустит ни одной, даже самой нелепой, мысли. Она смогла бы соединить всё в единую композицию и создать по-настоящему красивое стихотворение. Юри стала бы искать трудный сюжет, который будет достойным стиха. Пройдёт время, но конечный результат удивит всех. В этом я уверен. А Сайори уже наверняка бы придумала рифом сто на любые темы. У неё это так просто получается. Она просто делает то, о чём думает. Если она увидела что-то интересное, то сразу же даст нам об этом знать. Она видит мир вокруг радостным и прекрасным. А что, если мне попробовать также? Почему бы мне не отключить свою негативную сторону и не написать стих на какую-то простую тему? Зачем мне писать о чём-то сложном и муторном? Я — новичок, от меня явно много не ждут. Так что пора взят себя в руки.

В мою голову сразу же пришла идея. Я чётко видел картину перед своими глазами. Весна, тихий лес, вокруг много зверей. Животные занимаются своими повседневными делами, если таковы и вправду есть. Строчка за строчкой. Вдохновение охватило меня. Я уже не придумываю рифмы, а лишь рассказываю историю, которая кажется мне позитивной и яркой. Я лишь фантазёр, и я придумываю свой собственный мир, свою историю.

Наступил новый день, и я отправился в школу, но в этот раз без Сайори. Уроки в школе были довольно скучными, поэтому после них меня ждала встреча с клубом. Как-никак обещание, что я приду, стоит сдержать.

Я поднимаюсь на второй этаж, открываю дверь и снова попадаю в литературный клуб. Я пришёл самым последним, все остальные уже были здесь. Но первым, кто меня встретил, была Моника.

— Привет, Миюки. Я так рада, что ты от нас не сбежал. А-ха-ха…

— Об этом можешь не волноваться. Мне всё это, конечно, непривычно, но слово я держать умею.

Я прохожу чуть дальше, и меня встречает Юри.

— С-спасибо, что сдержал обещание, Миюки… Я-я надеюсь, мы от тебя не слишком многого требуем? Заставляем с головой нырять в литературу, хотя ты к этому не привык…

— Да ладно! Не надо его жалеть! — в нашу беседу резко врывается Нацуки и не даёт Юри даже шанса закончить фразу. — Сайори сказала, что ты вообще не хотел вступать ни в какие клубы в этом году. И в прошлом году тоже. Может, ты решил приходить сюда, просто чтобы потусоваться? Но если ты не будешь воспринимать нас всерьёз, ты об этом пожалеешь.

После этих высказываний в дискуссию с Нацуки вступила Моника.

— Ой, Нацуки, какая же ты строгая… Для человека, который держит в клубе свою коллекцию манги…

Нацуки вся покраснела. Она никак не могла решить, что сказать на такое. Но видимо выражение лица Моники заставило её сказать своё слово.

— Манга — это литература! — выкрикнула Нацуки.

Совсем огорчённая она плюхается за парту, во в последнем ряду класса, возле кладовой. И после к нам подходит Сайори.

— Не надо так переживать! Миюки всегда старается изо всех сил, если ему интересно! Он мне помогает с домашними делами, даже если я его не прошу! С готовкой, уборкой…

— К-какой он надёжный… — сказала Юри и положила руки себе на грудь.

— Сайори! Всё только потому, что у тебя в комнате бардак. Меня это раздражает. А один раз ты вообще чуть дом не спалила!

— Да ладно тебе… Хи-хи-хи…

— В-вы так давно дружите, да? Я даже немножко ревную… — после этих слов Юри вся покраснела.

— С чего бы? Миюки может стать и твоим другом тоже! — ответила Сайори.

— С-Сайори…

Сайори, как обычно, даже не замечает, в какое неловкое положение она меня поставила.

— О-о! Кстати, сегодня Юри кое-что принесла… — сказала Сайори, как вдруг её прерывает Юри.

— П-постой! Сайори…

— Что? О чём ты, Сайори!

— Н-ну… О-она просто не знает…

— Не стесняйся, Юри!

— Э-это сущая ерунда…

— Так что это такое? — спрашиваю я, но Юри так и не может ответить.

— Н-неважно… С-Сайори так всё раздула, будто это невесть что, но на самом деле нет… О-ох, что же мне делать?

— Прости меня, Юри, я не подумала… — извинялась Сайори.

Да уж! Кажется, пора мне спасать положение…

— Да не переживай ты так, Юри. Начнём с того, что я вообще ничего не ждал. Поэтому меня порадует любая, даже самая незначительная мелочь. Если ты для меня что-то сделала, я буду счастлив.

— П-правда? — спросила Юри, уже немного успокоившись.

— Конечно. И я не стану придавать этому большого значения, если тебе так проще.

— Х-хорошо. Тогда держи…

Юри лезет в сумку и достаёт книжку. И после протянула мне. Как только я взял книгу в руки, она заговорила.

— М-мне хотелось, чтобы ты не ощущал себя посторонним в нашей компании. Поэтому я принесла книжку… М-мне кажется, она придётся тебе по душе. Она небольшая. Ты не заскучаешь, даже если не привык читать. А потом мы бы могли, ну… Обсудить… Е-если ты захочешь…

Это так… Мило с её стороны. Нет слов! Даже книжку выбрала такую, чтобы мне понравилась, хотя я не люблю читать.

— Юри, спасибо! Я обязательно прочитаю!

— Я-я очень рада, что тебе понравилось… М-можешь читать, никуда не торопясь. Как тебе будет удобно. Хотя мне не терпится узнать твоё мнение…

Теперь, когда все расселись по местам, я жду, что Моника устроит совместные занятия — или что там у них запланировано. Но нет, ничего подобного. Сайори и Моника весело щебечут в уголке. Юри уткнулась в книжку. Судя по её лицу, она не могла дождаться, когда наконец сможет это сделать. Нацуки тем временем роется в шкафу. Кажется, сегодня все хотят, чтобы их не беспокоили. Я сажусь за ближайшую парту. И как же мне в одиночку занять себя чем-то литературным? Наверное, можно было бы почитать книжку, которую мне дала Юри, но сегодня я так устал, что читать совсем не хочется. Ещё немного и я просто засну. Я закрываю глаза, прислушиваясь, о чём говорят Сайори и Моника.

— Наверное, на фоне всех других клубов мы будем выглядеть довольно убого… — произнесла Сайори.

— Ни в коем случае нельзя сдаваться! Фестиваль — наш шанс показать всем, что литература может быть интересной! Проблема в том, что «литературный клуб» … Это сразу кажется чем-то заумным, нудным. Хотя на самом деле ничего подобного! Надо придумать, как достучаться до всех и каждого… Зажечь в людях творческую искорку.

— Это всё равно не решает главную проблему! — сказала Сайори.

— Ты о чём?

— Даже если мы придумаем что-то супер-пупер-сногсшибательное… На литературное выступление всё равно никто не придёт! Так что для начала надо подумать, как заманить к себе зрителей, понимаешь? А уж когда они появятся, тогда и будем поджигать их своим креативом!

Я был в шоке. Сайори принимает это настолько всерьёз? Я редко когда слышал, чтобы она о чём-то говорила таким тоном.

— М-да, разумно… Послушай, а может, использовать угощение?

— В смысле?!

— Ну не знаю… Нужно завлечь тем, что любят все…

— Например, пирожные!

— А-ха-ха! Гениально. Нацуки будет в восторге.

— Да! Ты права! Нацуки печёт лучшие пирожные на свете! Это просто замечательно!

— Ты же не потому это предложила?..

— Пироженки пробуждают творческую искру у меня в животе!

— Значит, да здравствуют пирожные… — неуверенно произнесла Моника.

— Да-а-а! Только мне есть захотелось…

— Но нам надо ещё обдумать само выступление…

Помимо воли, я улыбаюсь. Сайори всегда остаётся верна себе. Именно это меня в ней больше всего восхищает. Мне до ужаса сложно себя хоть на что-то сподвигнуть… А Сайори чем-то увлекается — и добивается поставленной цели. Наверное, поэтому я ей в итоге всегда уступаю. Хотелось бы мне хоть раз посмотреть на мир её глазами…

— Э-эй!

Я открываю глаза и вижу лицо Сайори прямо перед собой. Я чуть не падаю со стула от неожиданности.

— Хи-хи-хи, извини… Погоди! На самом деле, мне ни капельки не жаль! Сам виноват, нечего было дрыхнуть! Это же не сонный клуб!

— Интересно, у нас в школе есть сонный клуб?

— Опять вчера допоздна засиделся, да? Теперь, когда ты в клубе, у тебя будет меньше времени на аниме. Имей в виду!

— Не надо так громко…

Я кошусь через плечо: вдруг Моника услышит?

— Но ведь это правда! — прерывает меня Сайори.

— Д-да… Я знаю, знаю. Ты всегда обо мне заботишься, Сайори.

— Хи-хи-хи… Это то, что я умею лучше всего!

— В этом вся проблема! А как же ты? Обо мне ты заботишься больше, чем о себе. Ты ведь по-прежнему каждое утро просыпаешь, да?

— Не каждое!

— Звучит не очень убедительно… Сколько раз на этой неделе ты пришла в школу вовремя?

— Ну-у… Это секрет!

— Я так и знал!

— Да ладно! Хотя бы сделай вид, что ты мне веришь…

— Не особо получается. Послушай, Сайори, на тебе же это написано.

— Да?

Сайори пытается себя осмотреть, но так ничего и не понимает.

— Где написано? — спрашивает она.

— Ты явно собиралась впопыхах сегодня утром. Смотри, у тебя тут пряди торчат.

Я кончиками пальцев пытаюсь пригладить вихры волос Сайори.

— Нет, тут без щётки не обойтись…

— Да у меня просто волосы непослушные! — оправдывается Сайори.

— Не верю. Проблема не только в волосах. Гляди и бант у тебя перекошен. А на воротнике следы от зубной пасты, вот тут…

Я пытаюсь пальцем оттереть пятно.

— Н-но этого же никогда никто не замечает… — прошептала Сайори.

— Замечают, конечно. Просто все молчат, чтобы тебя не смущать. К счастью, для меня это совершенно неважно…

— Какой ты вредный…

— И пиджак у тебя вечно расстёгнут… Я серьёзно, Сайори… Как думаешь, почему у тебя до сих пор нет парня?

— Что-о?! А вот это вообще было гадко!

— И-извини, но ты сама мне потом спасибо скажешь. Вот посмотришь на себя — и сразу со мной согласишься.

Я начинаю застёгивать ей пиджак снизу вверх.

— Хи-хи-хи… Это так странно.

— Что?

— Ну… Я думаю, как это странно, когда у тебя есть друг, который делает такие вещи.

— Н-не говори об этом так! А то мне неловко становиться…

— Но вообще, это здорово. Мне нравится, что, между нами, всё осталось так, как было раньше. А тебе?

— Д-да, наверное…

— Эй, осторожно! Пуговица вот-вот отлетит!

— Почему она так плохо застёгивается?

Я никак не могу застегнуть пуговицу у неё на груди.

— Тебе этот пиджак по размеру вообще?

— Хи-хи-хи… Был нормальный, когда я его покупала.

— Ох… Если бы ты его хоть раз застегнула, давно бы поняла, что он на тебе не сходится… Чего ты улыбаешься?

— Это значит, что у меня грудь ещё выросла!

— Н-не говори об этом так громко!

— Хи-хи-хи… Как скажешь…

— Ладненько… Так уже гораздо лучше.

Почему мне так неловко смотреть на Сайори в застёгнутом пиджаке?

— Ж-жмёт ужасно… — произнесла Сайори, как будто задыхаясь. — Зачем это надо, вообще?

Сайори торопливо расстёгивает пуговицы. Она раскидывает руки в стороны и кружится на месте.

— Уф-ф. Так-то лучше! Значит, если я не буду застёгиваться, у меня парня не будет?

— Что за странная логика? И почему ты таким тоном говоришь, как будто это хорошо?

— Потому что, если бы у меня был парень, он бы тебе не позволил так себя со мной вести! А ты заботишься обо мне лучше всех! Поэтому я не буду застёгивать пиджак!

— Прекрати так говорить! Я-я смущаюсь…

— Я вроде бы тебя не смущала…

— Блин… Хорошо, ты хоть попытайся вставать пораньше.

— Только если ты будешь стараться рано ложиться!

— Ладненько, договорились.

— Хи-хи-хи… Кажется, мы оба куда лучше заботимся друг о друге, чем о себе.

— Ну да, наверное…

— А может, ты будешь приходить и будить меня по утрам?

— Опять ты за своё, Сайори…

— Да я же пошутила!

— С тобой никогда этого не поймёшь.

Но наш разговор, неожиданно, прерывает Моника. Все в клубе отвлеклись от всех дел и стала слушать президента.

— Ну что, друзья! Может, обменяемся стихами друг с дружкой?

— Супер! Миюки, я очень хочу почитать твои стихи!

— Взаимно, Сайори…

Моему голосу недостаёт энтузиазма, но Сайори всё равно бежит за своими стихами.

— Кстати, а стихи ты вчера написать не забыл? — спросила Моника.

— Н-ну да, написал…

Внутри у меня всё сжимается. И как я мог согласиться на такое унижение? Я никогда ничего подобного раньше не делал.

— Ну что, если все готовы… Давайте, каждый выберет того, с кем хочет поделиться своим творением! — сказала Моника, которую сразу же поддержала Сайори.

— Жду не дождусь!

Сайори и Моника радостно достают свои стихотворения. Сайори не заморачивалась: вырвала листок из блокнота. Он был немного мятый. Моника записала свои стихи в изящной тетради, предназначенной специально для сочинений. Даже со своего места я могу разглядеть, какой у неё чёткий, красивый почерк. Нацуки и Юри неохотно лезут в свои сумки. Я следую их примеру.

Кому же мне показать свои стихи в первую очередь? С одной стороны, хочется показать стихи Юри или Монике, чтобы сразу узнать о его недостатках. Но я вряд ли пойду к ними в первую очередь. Проще же всего мне сперва показать свои стихи Сайори. В конце концов мы же с ней друзья. А вот Нацуки мне хочется показать свои стихи в последнюю очередь. Она наверняка будет их критиковать. Передо мной стоял очень трудный выбор. Но спустя некоторое время я, всё-таки, принял решение. Я подошёл к человеку возле окна с помятым листком. Этим человеком была Сайори. Она удивлённо посмотрела на меня. Но после взяла мой стих и прочитала его.

— Ой, мамочки! Как это здорово, Миюки!

— Да?

— Мне ужасно понравилось! Кто бы мог подумать, что ты такой талант!

— Сайори… Мне кажется, ты перебарщиваешь. Никакой я не талант. Я делал всё наобум.

— Ну… Может, в этом и есть причина! Я вот тоже не знаю, что мне нравится! Ха-ха-ха!

— Блин…

Я сомневаюсь, что отзыв Юри будет куда более содержательным. Даже Нацуки наверняка будет объективнее.

— Ты точно хвалишь меня не только потому, что это я написал?

— Да? Ну, отчасти и поэтому тоже, конечно. Я ведь понимаю тебя куда лучше других. Поэтому, когда я читаю твои стихи, для меня это не просто стихи. Это стихи, которые написал Миюки! Поэтому они для меня особенные! Я ощущаю в них твои эмоции…

Сайори прижимает листок к груди.

— Ты такая странная, Сайори… — говорю я.

— Хи-хи-хи. Я очень рада, что это написал. Теперь ты по-настоящему стал частью нашего клуба.

— А… ну да, конечно. Я ещё не увлёкся литературой всерьёз, но это же не повод нарушать обещания.

— Вот видишь? Как я и говорила, Миюки. В глубине души ты вовсе не такой уж эгоист. Ты готов попробовать что-то новое ради других. На такое способны только очень добрые люди!

— Спасибо… Сайори.

Не уверен, понимает ли Сайори, что мною движет на самом деле. Впрочем, отчасти, я ведь пришёл в этот клуб и из-за неё тоже. Для неё это так много значило. Так почему мне лишний раз не постараться для неё и других девчонок.

— Да. Я сделаю всё, чтобы тебе тут не было скучно договорились? Чтобы тебя отблагодарить, Миюки.

— Отлично, ловлю тебя на слове.

— Супер! Ну что, а теперь ты почитаешь мои стихи? Не волнуйся, у меня очень плохо вышло. Хи-хи-хи…

— Вот сейчас и посмотрим.

Дорогой солнечный свет

То, как ваш свет через жалюзи утром проходит,

Даёт мне понять, что вы скучали по мне.

Вы целуете меня в лобик, помогая с постели подняться.

И глаза открыть, если сонливость не сходит совсем.

Вы просите меня поиграть вместе с вами?

Верите, что дождливый день прогнать я смогу?

Я гляжу наверх: гладь да синева под небесами.

Вам я тоже верю, по секрету скажу.

Если бы не вы, я бы спала дни и ночи.

Но я не сержусь… Только вот кушать хочется очень.

— Сайори. Это всего лишь моя догадка, но ты написала это впопыхах сегодня утром?

— Нет! Н-ну разве что капельку!

— Ты не можешь отвечать «разве что капельку», когда вопрос задан на да или нет.

— Я забыла вчера вечером…

— Ну хорошо, тогда мне не так стыдно за своё, по крайней мере.

— Не вредничай! Я же старалась.

— Ну да… Я и не говорю, что это плохие стихи. Вышло очень мило или, как бы сказать… Очень в твоём стиле.

— Правда?

— Да. Особенно последняя строчка…

— Я делала омлет и тосты!

— Хотя уже опаздывала в школу?

— Завтрак нельзя пропускать! Я от этого зверею…

— Ладно, не вижу смысла спорить. Спасибо, что показала мне свои стихи.

— Хи-хи-хи… Это было прикольно. Моника крутая!

— Ну… да.

— В другой раз я не забуду. И напишу самые лучшие стихи на свете!

— Буду ждать с нетерпением.

Осталось показать стихи троим: Монике, Юри и Нацуки. После того, как Сайори расхвалила мои стихи, я хотел понять, насколько они, реально, хороши. Наверное, лучше будет поговорить с Юри.

Юри смотрит на стихотворение. Проходит минута. За это время можно было сто раз успеть прочитать.

— Ой! П-прости. Я забыла, что надо говорить вслух…

— Ничего, не напрягайся.

— Всё в порядке. Мне просто нужно уложить свои мысли в слова. Погоди чуть-чуть…

Проходит ещё минута и Юри начинает говорить.

— Л-ладно… Это твоё первое стихотворение, да?

— Ну да… К чему был этот вопрос?

— П-просто хотела уточнить. Я так подумала, пока его читала…

— А, значит, всё плохо.

— Н-нет!.. Ой, я что, голос повысила? И-извини пожалуйста…

Юри закрывает лицо руками. Ей явно было стыдно за себя. Про себя я отмечаю, что прошло уже несколько минут, а наш диалог так и не сдвинулся с мёртвой точки. Как видно, Юри нелегко привыкать к новым людям. Особенно к парням…

— Всё в порядке, я ничего и не заметил. Так о чём ты хотела поговорить? — спросил я.

— А-а да… П-понимаешь, есть приёмы, которые очень типичны для начинающих авторов. Я сама через это прошла, так что мне несложно их опознать. Самое очевидное у начинающих авторов — вычурный стиль. Очень надуманный. Другими словами, они берут тему отдельно, манеру письма отдельно, а потом пытаются как-то слепить это воедино. В итоге страдает и стиль, и выразительность.

Стоит Юри увлечься разговором, и она полностью преображается. Она престаёт заикаться и говорит, как настоящий литературный критик.

— Разумеется, тут нет твоей вины, Миюки. Чтобы написать даже самое простенькое стихотворение, нужно приложить немало усилий. Не только подобрать нужные слова и красиво их составить, но и добиться того, чтобы они стали единым целым. На это может уйти время. Не опускай руки, учись на чужих ошибках и пробуй новое. Я надеюсь, что в нашем клубе ты ото всех получишь ценные отзывы. Нацуки, конечно, может быть слегка предвзятой…

— Предвзятой? В каком смысле?

— Н-ну… Это неважно… Н-не следует так говорить о людях за глаза. И-извини…

— Ничего страшного.

Не могу понять: Юри извиняется перед собой, передо мной или перед Нацуки.

— Не возражаешь, если я сейчас почитаю твои стихи? — сказал я.

— К-конечно. Мне бы хотелось потом обсудить их с тобой… Е-если ты не против…

Юри мечтательно улыбается. Ей, кажется, нечасто выпадает такая возможность. И это довольно странно. Ведь мы в литературном клубе, в конце концов? Она протягивает мне свой стих. Он написан очень приятным и лаконичным почерком. Поэтому я не откладываю его в долгий ящик и начинаю читать.

Призрак на свету

Пряди моих волос злато отражаются,

В янтарном свете ниспадающем, буквально купаясь.

А вот его источник.

Последний уличный фонарь,

Во все времена орденом значимым,

Одинокий страж ниспадающего огня.

Последний сего века столп,

Что будет заменён неоном будущей лампы.

И я плыву. В тиши, вдыхаю воздух настоящего,

Но в прошлом существую вдоль века.

Мерцает свет, так ярко, но при этом незаметно,

Мерцаю я, пытаясь дать ответ лучам.

— П-прости, у меня ужасный почерк! — начала Юри.

— Чего?! Да я не об этом вообще…

— Н-ну, ты просто так долго читаешь…

— Э-э… Мне просто редко приходится читать написанное от руки, вот и всё. На самом деле, почерк у тебя очень красивый.

— Да? Приятно это слышать…

— И стихотворение мне тоже нравится. Оно короткое, но очень выразительное.

— А не слишком оно короткое? Обычно у меня длиннее выходит…

— Вовсе нет.

— Я очень рада, что тебе понравилось. Скажу честно. Поскольку мы в первый раз показываем друг другу стихи, я решила написать что-то простое. Чтобы это было легче переварить.

— Тебе нравятся призраки, Юри?

— Д-да… Т-только… Вообще-то, эта история не о призраке, Миюки.

— Правда? Кажется, я чего-то недопонял…

— Ну, ты очень бегло прочитал… Но помни, что поэты выражают в своём творчестве мысли, чувства и пережитый опыт. Обычно они не просто рассказывают историю или рисуют образ. Тут можно сказать, что лирическая героиня сравнивается с призраком символически. Она не в силах расстаться с прошлым и цепляется за то, что ей привычно. Но скоро от этого не остаётся и следа…

— Так звучит намного серьёзнее. Мне это и в голову не пришло…

— На самом деле, это здорово… Мне приятно, что ты так считаешь. Ты очень скоро всему научишься, сам не заметишь как.

— Может, ты и права. Главное не сдаваться.

— Я на тебя рассчитываю.

У Юри очень хорошее стихотворение. Оно заставляет задуматься и переосмыслить окружающее. Жду не дождусь прочитать её следующий стих. А пока на очереди у меня Нацуки. После разговора с Юри мне стало очень интересно, что она скажет. Проходит какое-то время. Нацуки уже прочла мой стих, а я же готовился к критике.

— Ну, чего-то такого и стоило ожидать от кого-то вроде тебя.

— Как грубо…

— Прошу прощения. Я же не говорю, что это плохо. Просто не пробуждает никаких эмоций.

— Иначе говоря, на твой вкус, это недостаточно миленько?

— В глаз хочешь?

— Спасибо, обойдусь…

— Ох… Ну ладно, пора показать тебе мои стихи, да? Они тебе не понравятся, скажу сразу.

Орлы могут летать

Обезьянки могут лазать,

Сверчки же — ловко прыгать,

Лошадки — скакать грациозно,

Совы — зыркать серьёзно,

Гепарды — быстро бегать,

Орлы — летать под облаками,

А люди могут лишь пытаться,

Но тут пора стиху кончаться.

— Ну да… Я же сказала, что тебе не понравится.

— Мне нравится! — говорю я и после этих слов предо мной явилась новая Нацуки.

— Что? Говори правду!

— Я и говорю. Почему ты была так уверена, что мне не понравится?

— Ну… Потому что! В старших классах все считают, что поэзия должна быть с наворотами и всё такое. Никто не принимает всерьёз то, что пишу я.

— Но ведь смысл стихов в том, чтобы через них выражать свою душу, нет? И твой стиль, каким бы он ни был, не умаляет то, что ты вкладываешь в своё творчество.

— Вот! Точно! Мне нравится, когда стихи читаются легко — и бьют, как кувалдой. Тут оно именно так. Как все вокруг делают что-то большое и важное, можно потерять веру в себя… И мне захотелось написать об этом.

— Да, я понимаю.

— Что мне ещё нравится в простой стилистике — это упор на игру слов и всякие такие приёмы. Например, задаёшь в конце ожидание рифмы, а потом её пропускаешь. И последняя строка от этого звучит ещё сильнее.

— Так и есть… Теперь я понимаю: на эти стихи у тебя ушло куда больше сил, чем кажется.

— Это я и называю профессионализмом! Но я очень рада, что смогла научить тебя чему-то новому. Что, не ожидал такого от малявки, да?

— Ну… если честно, то нет.

Я решил слегка подыграть ей своей последней фразой. На самом деле, мне плевать, кому сколько лет, но, если для Нацуки это важно, я не собираюсь лишать её повода для гордости.

Остаётся только Моника. Я крепко вцепился в свой листок и подошёл к ней.

— Привет, Миюки! Как твои дела? Развлекаешься?

— Ну да…

— Отлично! Рада это слышать! Кстати, раз уж ты у нас новичок, если у тебя будут какие-то предложения, чем ещё можно заняться в клубе, я всегда готова тебя выслушать! Не стесняйся ко мне обращаться, ага?

— Ладно, буду иметь в виду.

Конечно, я буду стесняться. Проще плыть по течению. Сперва со всеми познакомиться, привыкнуть…

— Ладно, так ты покажешь мне свои стихи? — спросила Моника.

— Мне до ужаса неловко, но куда деваться…

— А-ха-ха. Не волнуйся, Миюки. Нам всем сегодня слегка неловко. Но скоро мы это преодолеем, все вместе.

— Да, это верно…

Я протягиваю Монике свои стихи.

— М-м! А что, мне нравится! Думаю, такие стихи пришлись бы по душе Сайори.

— Что, правда?

— Вы же с Сайори — хорошие друзья? Ничего удивительного, что у вас с ней столько общего.

— Н-ну… Мы с Сайори давно дружим, но вообще-то мы очень разные.

— Наверное, так и есть. Но возможно, между вами есть сходство там, где этого совсем не ждёшь. То, как она о тебя говорит… Мне кажется, вы с ней на самом деле очень близки. Хоть вы и показываете это по-разному, общего у вас куда больше, чем можно подумать. Думаю, поэтому у меня возникло такое ощущение, когда я читала твои стихи.

— Э-э… А может, ты просто фантазируешь?

— Ха-ха-ха! Вполне возможно! Ой, мамочки, я заговорила, прямо как Юри, но, как бы то ни было, во всём, что пишет Сайори, есть такая нежная нотка… Счастье и печаль — это то, о чём она пишет чаще всего. Её любимые эмоции. Удивительно! Она вся излучает радость, но её привлекают грустные темы.

— Да… это неожиданно.

— Ну, каждому своё. А тебе не стоит бояться пробовать что-то новое.

— Думаю, я ещё долго буду пробовать разные приёмы. Пока наконец не освоюсь с сочинительством.

— Вот и отлично! Пробовать новое — это замечательно. Только так ты сможешь подобрать манеру письма, которая лучше тебе подходит. У всех остальных свои предпочтения, так что они могут быть слегка предвзяты. Но я всегда буду на твоей стороне! Мы вместе найдём то, что по вкусу тебе. Так что не заставляй себя писать так, как этого требует кто-то другой. Тебе незачем думать о том, как произвести на них впечатление

— Ха-ха…

— А теперь хочешь почитать моё стихотворение? Ты не волнуйся, я не очень хорошо это умею…

— Не очень хорошо? Надо же, а говоришь так уверенно!

— Ну… потому что от меня этого ждут. Это не значит, что я ощущаю уверенность внутри себя, понимаешь?

— Ага… Ладно, давай почитаем.

Дыра в стене.

Это не могла сделать я.

Видишь, шпаклёвка выступает сюда?

Шумный сосед? Парень сердитый?

Мне не узнать, ведь дом был закрытый.

Я заглянула внутрь, узнать в чём причина.

Нет! Я ослепла! И больше не вижу квартиры.

Но уже слишком поздно.

Выжжена картина в глазу,

И её мне не вывести больше,

Ведь уже исправлять зрение ни к чему.

От обычной маленькой дырочки,

Что не была слишком яркой.

Но была глубокой такой,

Что меня поглотила залпом.

Тянулась, бесконечно уходя, во всё и вся.

Дыра возможностей, которым нету конца

И я осознала, что смотрела не внутрь.

Я выглянула наружу, поняв всё про себя.

А он, тот, кто стоял за стенкой,

С другой стороны, глядел на меня.

— Так… что скажешь? — спросила Моника.

— Хм… это очень… белые стихи. — говорю я. — Так это, кажется, называется? Прости, но из меня плохой поэтический критик.

— Ха-ха-ха. Ничего страшного. Да, в таком стиле сейчас очень многие пишут. Много стихов, где упор делается на ритм, на паузы между словами и строчками. Когда читаешь это вслух, эффект потрясающий.

— Что тебя вдохновило на это стихотворение?

— Э-э… Не знаю, как сказать точнее. На меня недавно снизошло озарение, если можно так сказать. И это повлияло на мои стихи.

— Озарение?

— Ну да, что-то вроде того. О таких глубоких вещах я даже не знаю, как говорить. Но внутри это ощущается очень сильно… Может, когда мы все ещё ближе сойдёмся друг с другом… Ладно. Совет начинающему автору от Моники! Иногда бывает, что, когда сочиняешь стихи или рассказ, упираешься во что-то одно. И так стараешься довести это место до совершенства, что не двигаешься дальше. Заставь себя набросать хоть что-то, не тормози. Поправишь потом! Об этом можно сказать иначе: если слишком долго держать перо в одной точке, там расплывается большая тёмная лужа чернил. Так что двигай рукой, плыви по течению! Это был мой совет на сегодня! Спасибо за внимание…

Да уж. Ну, вроде все отчитались. Я окидываю взглядом клуб. Как это нервно и волнительно. Я такого не ожидал. Ощущение такое, что меня сейчас все осудят за мою бесталанность. Даже если девчонки не станут смеяться, всё равно мои стихи не сравняться с тем, что сочинили они. Это же литературный клуб. Я вздыхаю. Вот угораздило вляпаться. Я осмотрелся. На другом конце комнаты о чём-то радостно болтают Моника и Сайори. После я кошусь на Юри и Нацуки. Они обмениваются стихами, недоверчиво поглядывая друг на друга. Пока они читают, я смотрю, как меняются выражения их лиц. Нацуки раздражённо хмурит бровь, а Юри грустно улыбается.

— Ну что это за стиль… — говорит Нацуки себе под нос так, что никто другой не услышал.

— А? — спросила Юри. — Ты что-то сказала?

— Да нет, пустяки.

Нацуки с небрежным видом кладёт стихотворение Юри на стол.

— Как-то чересчур наворочено.

— Н-ну, спасибо, Нацуки… А у тебя всё очень… мило.

— Мило? Ты вообще ничего не поняла, да? Это же стихи о том, что не стоит сдаваться. Что тут милого?

— Я-я п-поняла! Я просто хотела сказать, что, то, как это написано… Я-я пыталась просто сказать что-то приятное…

— Да? То есть тебе приходится напрягаться, чтобы сказать приятное о моих стихах? Большое спасибо. Это совсем не кажется мне приятным!

— Н-ну, у меня есть пара советов…

— Если бы мне были нужны советы, я обратилась бы к тому, кто любит мои стихи. И кстати, есть те, кому они понравились. Сайори, например. И Миюки то же самое сказал! Так что, исходя из этого, я сама готова дать тебе пару советов. Для начала…

— П-прошу меня извинить… Спасибо за предложение, но я достаточно долго вырабатывала свой стиль. И я не думаю, что он изменится в скором времени… Разве что я найду новый источник вдохновения. Однако этого пока не произошло…

— М-м… Вот значит как?

— Д-да… И-и между прочим, Миюки сказал, что ему мои стихи тоже понравились. Он даже сказал, что они его впечатлили.

Нацуки вскакивает. Её гневу нет предела.

— Ого! Я и не подозревала, Юри, что ты так жаждешь произвести впечатление на нашего новичка.

— Что-о?! Да я вовсе н-не… Т-ты… ты просто… — Юри тоже встаёт. В этот момент девчонки и их оскорбления начали выходить на новый уровень. — Может, ты просто завидуешь, что Миюки ценит мои советы больше, чем твои?

— А откуда ты знаешь, что мои советы ему не понравились? Ты что, настолько самовлюблённая?

— Я-я… Нет. Если бы я была самовлюблённая, то я бы из кожи вон лезла, чтобы сделать всё миленьким!

— Что ты сейчас…

Вдруг Сайори врывается в этот поединок и старается помирить бойцов.

— Эй, вы чего? Всё в порядке?

— Знаешь, что я тебя скажу?! — сказала Нацуки, совсем не замечая Сайори. — Это не у меня грудь выросла, будто по волшебству, как только к нам в клуб пришёл Миюки!

— Н-Нацуки!

— Э-эй, Нацуки это уже перебор… — произнесла Моника.

— Тебя это не касается! — крикнули Нацуки и Юри в один голос!

— Послушайте, хватит ссориться… Я этого просто не переношу! — сказала Сайори.

Обе девочки резко поворачиваются ко мне, как будто только что меня заметили. Они смотрели на меня одинаково, вынуждая поддержать каждая себя.

— М-Миюки! Нацуки… П-просто хочет выставить меня в дурном свете!..

— Неправда! Она первая это затеяла! Почему она не может напрячься и признать, что писать просто — это немного действеннее… Тогда и не было бы этого спора! Какой смысл запутывать свои стихи так, что их невозможно распутать? Смысл должен сразу быть доступен читателю. Не надо мучать его загадками. Помоги мне до неё это донести, Миюки!

— П-погоди! В языке есть множество выразительных слов, и они зачем-то нужны. С их помощью можно выразить сложные чувства и мысли. Избегая таких слов, ты без нужды себя ограничиваешь и впустую тратишь силы! Ты же правда это понимаешь, Миюки?

— Э-э…

— Ну же! — сказали они опять вместе.

И как я позволил им втянуть меня в это спор? Я же ничего не смыслю в писательском мастерстве. Однако та, с кем я соглашусь, будет мне благодарна. Нет хватит. Я не должен прямо сейчас выбирать кого-то. Они обе по-своему правы и ни в какую не хотят признавать чужую точку зрения. Если способ, который поможет нам перестать ссориться. Но молчать тоже нельзя. Поэтому я решаюсь начать говорить хоть что-то.

— Нацуки…

Нацуки смотрит так хмуро, что у меня пересыхает во рту. Я теряюсь. И поэтому поворачиваюсь к Юри.

— Юри…

Но Юри выглядит настолько беззащитной, что я не могу заставить себя ничего ей сказать. Я совершенно не знаю, что делать. Я посмотрел на Сайори, пытаясь попросить о помощи. Меня поверг шок. Сайори плакала. Ей было больно смотреть на спор своих подруг.

— Сайори… — говорю я, обращаясь к Нацуки и Юри. — Когда рядом кто-то ссориться, ей становится не по себе. Как вы можете так себя вести, если вашей подруге от этого плохо?

— Миюки… — говорит Сайори, уже немного успокоившись.

— Ну… Так это её проблемы! Она тут вообще не причём! — сказала Нацуки.

— Э-это п-правда… Вмешивать свои чувства в наши разногласия — это не честно с её стороны… — поддержала Юри.

— Факт! Разве что Сайори захочет сообщить Юри, что она надутая коза.

— Н-не скажет она такого! Это твои детские истерики вывели её из себя!

— Ну, извини! Ты вообще слышишь, что ты сейчас несёшь? Вот именно поэтому… Поэтому никто не любит те…

— Хватит! — кричит Сайори. — Нацуки! Юри! Вы мои подруги! Я-я… Я хочу, чтобы все были счастливы и ладили между собой! У меня замечательные друзья, и я их всех люблю за то, какие они разные! Стихи Нацуки… Они классные! Она умеет всего парой слов передать глубокие чувства! А стихи Юри замечательные, потому что рождают в голове прекрасные образы! Вы все такие талантливые, так зачем же нам ссориться?

— П-потому что… — хотела сказать Нацуки.

— Ну… — попыталась возразить Юри, но тоже не смогла.

— И вот ещё что! Нацуки няшная, и в этом нет ничего плохого! А грудь у Юри такая же, как всегда! Большая и красивая!

Ни Нацуки, ни Юри ничего не могли возразить.

— Сайори… — шепнул я.

Но Сайори торжествующе смотрит на всех. Моника же держится чуть позади и выглядит озадаченной. На секунду в классе повисла тишина. Но вскоре всё вернулось в прежнее русло.

— Я-я… Пойду лучше чай заварю… — сказала Юри.

После этих слов Юри убегает в свой угол. Нацуки садится на место с ничего не выражающим лицом и смотрит в пустоту.

— Значит, вот почему Сайори вице-президент… — шепнул я Монике.

— Сказать по правде… Я могу вести людей за собой, организовывать и всё такое. Но плохо умею говорить с людьми. Я не могла заставить себя вмешаться. Это стыдно. Президент таким быть не должен. Ха-ха…

— Да ладно… Никто тебя за это не винит. Мне тоже ничего на ум не пришло.

— М-м… И это означает, что Сайори по-своему удивительная и неповторимая, да?

— Наверное, можно сказать и так. Она кажется легкомысленной, но иногда у меня возникает странное подозрение, будто она прекрасно понимает, что делает.

— Да уж. Заботься о ней как следует ладно? Я не хочу, чтобы кто-то её обидел.

— Я тоже. Можешь рассчитывать на меня.

Моника нежно улыбается, и у меня внутри всё завязывается узлом. Она такая искренняя и тёплая! Отличный президент клуба, что бы она там о себе не говорила. Мне бы хотелось разговаривать с ней почаще…

— Ну что, друзья! Нам пора расходиться. Вам понравилось читать стихи друг дружке?

— Было прикольно! –вскрикнула Сайори.

— П-польза от этого есть… — проговорила Юри.

— Нормально, в принципе — сказала Нацуки.

— Миюки, а ты что скажешь?

— В общем и целом, всё тоже самое. Интересно было со всеми пообщаться.

— Здорово! Тогда завтра мы сделаем то же самое. Возможно, каждый из нас чему-то научился у остальных. И ваши стихи станут ещё лучше!

Я погружаюсь в раздумья. Теперь я знаю, то, как каждый пишет стихи, и что им нравится. Безумно интересно узнать, что они скажут о моих стихах, через месяц…

Я киваю сам себе, преисполнившись решимости.

— Миюки! — сказала Сайори. — Ну что идём домой вместе?

— Конечно, пойдём.

Сайори радостно улыбается. Мы с Сайори давно не проводили столько времени вместе. Должен признаться честно, мне с ней нравится. Мы вместе вышли с ней из школы и направились домой.

— Сайори. По поводу того, что произошло…

— А-а? Ты о чём?

— Ну, между Юри и Нацуки… У вас такое часто бывает?

— Нет, нет! Я в первый раз вижу, чтобы они так ссорились! Клянусь тебе, они обе совершенно замечательные! Т-ты же… — Сайори задумалась. — Они тебя не раздражают, правда?

— Конечно, нет! Я-я просто хотел узнать твоё мнение, вот и всё…

— Ф-фух… Знаешь, Миюки… Мне нравится, что мы теперь ходим в один клуб. Но ещё больше я радуюсь, когда вижу, как хорошо ты там со всеми ладишь! И мне кажется, что ты им всем тоже очень нравишься!

— Да ладно тебе…

— Хи-хи-хи… Нам будет так весело вместе!

Кажется, до Сайори до сих пор не дошло, о чём я всё это время думаю. Конечно, новые друзья — это неплохо, но… стоит ли нам этом останавливаться?.. Так всё. Меня опять куда-то не туда понесло.

— Поживём — увидим, Сайори.

Я хлопаю Сайори по плечу. Сказаны эти слова были скорее всего мне самому, чем ей. Но бывает удобно использовать именно Сайори, как собеседника для внутреннего монолога.

— Т-так… Ну давай, Миюки. До завтра! — крикнула Сайори и уже шла в сторону своего дома.

— Ага — ответил я и пошёл домой.

Глава Четвёртая

Открыв дверь, я кидаю портфель на кровать и направляюсь на кухню, чтобы раздобыть какое-никакое количество еды. К моему огорчению, холодильник был пуст. Видимо настало время отправится в магазин. Я переоделся, взял деньги и направился ко входной двери. В очередной раз убедившись в том, что всё закрыто, я пошёл в сторону супермаркета. Возле моего дома находился только один круглосуточный магазин, до которого идти пятнадцать минут. По дороге, я задумался. Нацуки и Юри сегодня устроили настоящий скандал. Каждая из них считает себя верной в своих словах. Но со стороны это выглядит так абсурдно! Они обе такие разные, но при этом такие одинаковые. Почему они не могут понять, что каждая из них по-своему права? Они не должны так ссориться, что различны в своих мнениях. Как бы им об этом сказать так, чтобы не обидеть? Может лучше позвонить им и обсудить всё по телефону? Ведь не зря Сайори дала мне номера всех участников клуба. Но что я им скажу? К тому же, вдруг они не захотят разговаривать со мной? Может лучше просто написать им? Написать им об этом… Написать об этом… Точно!

Я пришёл в сознание и понял, что я нахожусь в магазине с пачкой лапши быстрого приготовления в руке. Во второй руке я держал корзинку со всеми нужными мне продуктами. Видимо я опять настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как нахожусь в магазине. Но это уже не так сильно волновало меня. Я буквально бежал на кассу, чтобы просто вернуться домой и не забыть мысль, которая посетила мою голову мгновение назад. К счастью, касса была свободной. Никакой очереди не было, так что я сразу же выложил все продукты на ленту. Оплатив покупку, я помчался к своему дому. Прошло пять минут, а я уже снимал кроссовки у себя в прихожей. Кинув продукты на кухонный стол, я направился в свою комнату. Зашёл я в комнату с целью взять листок бумаги и ручку. Отдышавшись и захватив желаемое, я уже спускался в гостиную на первом этаже. Пока я располагался в кресле, то уже успел восстановить дыхание и начать писать.

Мой разум охватили предложения и слова, грамотно складывающиеся в рифмы. Какая же, всё-таки, поразительная вещь — вдохновение…

Проходит ещё один день, и литературный клуб собирается снова. За последние дни я стал чувствовать себя уютней в клубе. Когда я захожу, в класс, меня встречает привычная картина.

— Привет, Миюки!

— Привет, Сайори. Я вижу, сегодня ты в хорошем настроении.

— Хи-хи-хи… Я просто до сих пор не привыкла, что ты теперь с нами!

— Ясно… Тебя нетрудно привести в хорошее настроение. Но с тобой вообще всё нетрудно, это правда…

— Кстати… Что-то мне перекусить захотелось. Пойдём, я куплю себе что-нибудь поесть?

— Спасибо, нет.

— Что-о?! Это совсем на тебя не похоже!

— У меня свои причины. Может заглянем в твой кошелёк, Сайори?

— Ч-что? Это ещё зачем?

— Не знаю… Да просто так захотелось.

Сайори нервно хватается за портфель и достаёт из него кошелёк. Какое-то время она возится с защёлкой, потом наконец его открывает. Переворачивает кошелёк вверх дном, и оттуда на стол высыпается содержимое. Всего две мелкие монетки.

— Я так и знал. Я вижу тебя насквозь, Сайори.

— Так нечестно! Как ты догадался?

— Очень просто. Будь у тебя достаточно денег, ты купила бы себе что-то вкусненькое ещё до клуба. Значит, либо ты не голодна и тебе нужен был повод прогуляться. Либо ты решила «забыть» о том, что у тебя в карманах пусто, чтобы я одолжил тебе денег. И тут на помощь приходит логика… Ты всегда голодная! А значит из двух вариантов остаётся один.

— У-у-у-у! Сдаюсь! Хватить меня стыдить!

— Если тебе сейчас стыдно, значит, ты этого заслуживаешь…

— Ха-ха-ха… — начала хихикать Юри.

Я и не заметил, что она нас слушала. Она сидит как обычно, уткнувшись носом в книжку. И как давно она подслушивала нас?

— О-ой! — начала Юри. — Я-я не подслушивала, не подумайте плохого! П-просто в книжке смешное попалось…

— Юри-и-и-и… Скажи ему! Пусть Миюки одолжит мне денег…

— Н-не впутывай меня в это, Сайори… Кроме того, покупать нужно только те вещи, которые можешь себе позволить. Скажем прямо… П-после того, что ты пыталась провернуть, ты заслужила свои страдания… С-стоп! Я сейчас что… Я-я нечаянно! Я слишком увлеклась своей книжкой…

— Хи-хи-хи! Мне нравится, когда ты выкладываешь начистоту всё, что думаешь, Юри. Такое редко случается, но это всегда забавно!

— Ну-у… Т-ты на самом деле ведь так не думаешь?..

— Нет… Вообще-то ты была права! Я поступила плохо и должна принять наказание!

— С-Сайори… М-Мне приятно от тебя такое услышать… В-ведь в каждом из нас сидит маленький демон, верно?..

— Хи-хи-хи… Ты права!

— Не дай ей тебя обмануть, Юри! — сказал я. — Сайори отлично понимает, что делает. Вспомни, она вам сказала, что приведёт меня в клуб, когда я ещё об этом понятия не имел…

— Н-но… Ты бы не пришёл, если бы не пирожные! Вот и пришлось Нацуки уговорить, чтобы она их испекла!

— Ты меня недооцениваешь, Сайори.

— Хи-хи-хи…

Громкий шлепок и, вдруг, что-то прилетает из ниоткуда, ударяет Сайори по лицу и плюхается на стол.

— А-ай! О-ой… Это что… Что-о?! П-печенька!

И правда, это большущее печенье в прозрачной упаковке. Сайори озирается по сторонам.

— Это чудо?! Всё потому, что я заплатила за наказание!

— Ха-ха-ха! Я думала отдать тебе его просто так. Но тут ты стала рассказывать про пирожные… Твоя реакция была бесценна!

Это была Нацуки. Она сделала это всё, чтобы просто посмеяться над Сайори? Но согласен, получилось смешно.

— Н-Нацуки! Ты просто прелесть! Это так здорово… — сказала Сайори и прижала печенье к груди.

Как много может сделать лишь одна печенька. Сайори торопливо разрывает упаковку и откусывает большой кусок.

— О-очень вкус-сно… — говорит Сайори с набитым ртом. — О-ой…

Сайори внезапно прижимает руки ко рту.

— Я, кажется, язык прикусила…

— Ха-ха-ха, столько шума из-за одного печенья! — говорит Нацуки и надкусывает своё печенье.

— Ой, Нацуки, у тебя оно такое аппетитное! Дашь попробовать?

— Ну, блин… Не капризничай, Сайори! Ешь, что дали!

— Но у тебя то оно шоколадное…

— Точно. Как ты думаешь, почему я отдала тебе другое?

— Хорошо… Всё равно я рада, что ты со мной поделилась! Хи-хи-хи…

Сайори вскакивает с места, забегает Нацуки за спину и крепко её обнимает.

— Ну хватит… Да поняла я, поняла! — говорит Нацуки.

По-прежнему держа печенье в руке, Нацуки тянется, чтобы отодвинуть от себя Сайори. Внезапно Сайори наклоняется и кусает печенье Нацуки.

— Э-эй! Мне не показалось? Ты сейчас надкусила моё печенье?!

— Ага!

Сайори с набитым ртом убегает на своё место. Мы с Юри вместе смеёмся.

— Ты как ребёнок, честное слово! — возмущается Нацуки, хотя сама ничем не отличается от Сайори. — Моника! Ты можешь сказать Сайори… Стоп, что?

Нацуки оглядывается по сторонам. Моники в клубе нет. Удивительно, что никто из нас не заметил этого.

— А где же Моника?

— Х-хороший вопрос, Нацуки… — говорит Юри. — О-она никому не говорила, что опоздает сегодня?

— Мне нет! — говорит Сайори.

— И мне тоже — говорю я.

— Э-это очень странно…

— Надеюсь, с ней ничего не случилось! — произносит Сайори обеспокоенным голосом, уже прожевав печенье.

— С ней ничего не случится, вы чего?! — говорит Нацуки. — Скорее всего, у неё сегодня просто свои дела. Она же у нас звезда…

— Да? Ты же не думаешь, что у неё… У неё кто-то есть?

— Ха-ха-ха! Не удивлюсь, Сайори. Да она симпатичнее, чем все мы, вместе взятые!

— Хи-хи, ты права, Нацуки! — сказала Сайори.

Дверь внезапно распахивается. В класс заходит Моника. Только вспомнишь солнце, сразу появится лучик.

— Простите! Мне ужасно неловко! — говорит она. — Я не думала, что опоздаю… Надеюсь, вы за меня тут не волновались?

— Что-о?! Моника всё-таки решила, что клуб важнее, чем её парень! Какая ты волевая! — ляпнула Сайори, совершенно не подумав.

— П-парень? О чём вы вообще говорите?

Моника вопросительно косится на меня.

— Ладненько, проехали… Так почему ты тогда задержалась? — спросил я.

— О-о… На последнем уроке у меня были самостоятельные занятия. И если честно, я совсем забыла про время. А-ха-ха…

— Глупость какая-то! — опровергала Нацуки. — Ты должна была услышать звонок.

— Наверное, я его пропустила, потому что играла на пианино…

— Н-на пианино? — неожиданно поинтересовалась Юри. — Т-ты ещё и играешь на музыкальном инструменте, Моника? К-кто бы мог подумать…

— Да это и игрой-то не назовёшь… Я совсем недавно начала заниматься. Мне всегда хотелось научиться играть на пианино!

— Как здорово! А сыграй нам что-нибудь, Моника! — говорит Сайори.

Моника смотрит на меня. Она была явна не уверенна в своём ответе.

— Может, и сыграю! Когда научусь получше…

— Здорово! -вскрикивает Сайори.

— Замечательно. Я тоже буду этого ждать! — сказал я, пытаясь поддержать Монику.

— Что, правда? Тогда, я не подведу вас!

Моника мило улыбается. Мне стало неловко. Вдруг она не хотела нам пока этого рассказывать? А мы уже столько от неё просим…

— Не подумай, никто на тебя не давит! — произношу я.

— А-ха-ха, не переживай. Я последние дни очень много занималась. И как только я буду готова, с удовольствием покажу вам всем, чему научилась!

— Ясно… В таком случае, удачи тебе.

— Спасибо, Миюки! Так что, я упустила что-нибудь важное?

— Нет… Ничего особенного.

Я решаю не рассказывать о том, что тут устроила Сайори. Всё равно Нацуки рано или поздно нажалуется.

Все понемногу успокоились и расселись по местам. Сайори почти умяла своё печенье. Юри вновь уткнулась в книжку, Нацуки рылась в шкафу.

— Миюки, Миюки!

Сайори внезапно подскакивает ко мне.

— Мне надо кое-что принести из соседнего кабинета. Пойдём вместе?

— Кое-что принести? Зачем?

— Ну, ты же знаешь, что скоро фестиваль? Мы с Моникой будем рисовать плакаты и всякое такое… Так что я хочу принести карандаши, фломастеры, клей…

— Хорошо, я схожу с тобой. Одна ты всё это не унесёшь…

— Ура! Моника, мы сейчас вернёмся!

— Ты хочешь, чтобы Миюки сходил с тобой за карандашами? Это совершенно ни к чему… Я сама могу сходить!

— Нет, я хочу пойти! Обожаю исследовать пустые кабинеты и всё такое!

— А-ха-ха, ну ладно… Может, вы тогда и ватман поищите?

— Хорошо! Ну что, Миюки, ты готов?

— Конечно, пойдём.

Мы с Сайори выходим из клуба. Сайори негромко напивает себе под нос какую-то песню, я следую за ней по школьному коридору. Сказать по правде, у меня такое ощущение, будто я привёл ребёнка в торговый центр. Сайори умеет получать удовольствие от самых простых вещей.

— Слушай, Сайори… А что мы вообще готовим к этому фестивалю? Я не очень хорошо представляю, как можно сделать что-то литературное…

— Хи-хи-хи… Мы с Моникой всё придумали! Не волнуйся!

— Правда?

— Ага! У нас будет поэтическое выступление!

— Выступление? Это как?

— Ну… Все по очереди будут выходить на сцену и читать свои любимые стихи!

— Звучит как-то… уныло?

— Миюки! Ты себе всё неправильно представляешь! Надо же не просто прочитать стишок, а сделать это выразительно! Только представь, как ты рассказываешь свой стих, а весь зал смотрит на тебя… Это так волнительно! От того и захватывает!

— Сайори… — я не знал, как лучше сказать. — Дело, конечно, только во мне. Но я не могу воспринимать тебя всерьёз, когда ты так говоришь…

— Чего?! Ну ты и вредина!

— Да я понял, понял! Я просто хотел сказать, что обычно ты совсем не такая трагическая.

— Хи-хи-хи! Не смей так говорить, а то я смущаюсь! Но-о… Это значит, что у меня получилось заинтриговать тебя?

— Вроде того…

— Здорово! В этом году на фестивале будет так весело!

— Да, жду не дождусь!

Сайори кружится посреди пустого коридора. Она и вправду, как маленький ребёнок.

— Гляди, Миюки. В этом кабинете никого нет! Приступим к поискам!

— Пожалуй…

Давно я так не веселился с Сайори. Она ни капельки не изменилась за всё это время. Прям как солнечный лучик — делает счастливым весь мир вокруг себя.

Внезапно я начинаю скучать по прежним временам. Чем старше я становился, тем глубже забивался в нору, в свою комнату. И успел позабыть, как здорово было отправляться с Сайори на поиски приключений.

Мы вдвоём заходим в пустой класс. Сайори шествует прямиком к шкафу, я следую за ней.

— Посмотрим, что тут у нас… Карандаши!

Сайори берёт с полки коробку цветных карандашей. Она начинает их рассматривать.

— Самой лучшей марки, между прочим! Хотя они какие-то грязные…

Сайори вытаскивает пару карандашей и пытается прочесть название цвета.

— Ладненько, один пункт есть… — говорю я. — Не отвлекайся, нам ещё нужны.

— Погоди, я свой любимый цвет ищу!

— Хорошо… Тогда хоть подвинься немного в сторону, я посмотрю, нет ли тут ватмана.

— Ой, я карандаш случайно уронила…

Звонкий удар и Сайори начинает вопить от боли. Она наклонилась и ударилась лбом о полку. Она падает, карандаши сыплются ей на колени.

— Ой-ой-ой…

— Сайори? Жива?

— Б-бедный мой лоб…

Сайори держится за голову. По её возгласам можно понять, что ей очень больно

— Блин, Сайори… Ты в своём репертуаре, как обычно! Дай, я посмотрю.

Сайори по-прежнему сидит на полу. Я подхватываю её за талию и поднимаю на ноги.

— Убери руки, Сайори.

— Б-больно…

— На секундочку…

Сайори медленно отнимает руки ото лба. Я аккуратно сдвигаю чёлку в сторону.

— А-ай…

— Извини… Потерпи немного.

Посреди лба красуется огромный синяк. И уже начинает расти шишка.

— Ничего себе, скоро вздуется… Надо лёд принести.

— Миюки…

— Где же сейчас найти лёд? — я задумался. — Точно! Банка с холодным напитком подойдёт.

— Не надо суетиться… Со мной всё в порядке, я теперь похожа на единорога…

Сайори умудряется шутить, даже скривившись от боли.

— Что ты такое говоришь? Я сейчас вернусь, жди здесь.

— Л-ладно…

Похлопав Сайори по плечу, я выбегаю в коридор. Неподалёку есть автомат с напитками. Что же взять? Хотя какая разница? Ведь она не пить это будет, а ко лбу прикладывать. Но я знаю, что Сайори любит яблочный сок, и беру его. Затем я на всех парах мчусь обратно в класс, где осталась Сайори. Не хочется оставлять её надолго. Одну руку она прижимает ко лбу, другой неловко пытается запихнуть в коробку карандаши.

— Ладно, они и до меня были не по цветам разложены… — говорит Сайори, оставляя свои попытки сложить их правильно.

— Сайори, держи!

Я протягиваю ей банку с яблочным соком.

— О-он холодный…

Сайори открывает банку и начинает пить из неё.

— Сайори, ты что делаешь?! Это ко лбу приложить надо!

— А-а… Извини, я забыла. Хи-хи-хи!

— Ты сильно ударилась?

Сайори прижимает банку к шишке на лбу.

— Щиплет…

— Потерпи, скоро станет лучше. И гляди-ка, ты почти все карандаши почистила. Так что всё в порядке.

— Миюки… Мне это наше детство напоминает, а тебе?

— Ты о чём?

— Помнишь, как мы во парке играли… Я вечно старалась от тебя не отстать. Ты на меня редко обращал внимание… Я за тобой не поспевала или не могла забраться так высоко, как ты… Иногда я пыталась, у меня не получалось, и я падала. Могла легко пораниться или шишку заработать… И ревела тогда во весь голос. Тогда ты бросался ко мне со всех ног и принимался меня утешать. Ты как будто винил себя во всём и боялся, что тебя заругают, если кто-то узнает… Хотя ты был ни в чём не виноват, ты же понимаешь?

— Что, правда так было?

— Да… ты что, не помнишь?

— Ну, если постараться, наверное, что-то припомню… Видимо, я так увлекался игрой, что на тебя почти не обращал внимания. Так что в какой-то мере это действительно была моя вина. Как и сейчас… Если бы я тебя не торопил, чтобы ты отодвинулась в сторону, ты бы не ушиблась.

— Миюки… Не знаю, осознаёшь ли ты это, но ты всегда думаешь о других. Даже спустя столько лет… Ты бросаешься мне на помощь, хотя я сама виновата, что разбила лоб. Ты просто лапочка…

— Н-не смей меня так называть! И-и вовсе я ни о чём таком не думаю… С-с тобой это как-то само выходит. Я и подумать не успеваю, а уже делаю то, что делаю. Наверное, это потому, что мы столько лет дружим.

— Наверное, ты прав… Миюки… Я так рада, что, между нами, ничего не изменилось. Как ты думаешь, так будет всегда?

Если быть честным перед самим собой… Никто не знает, куда мы поступим после школы. И что будет дальше. Так что было бы нечестно с моей стороны давать какие-то обещания. Но…

— Я очень на это надеюсь! — говорю я. — Мы уже довольно долго продержались, верно? Не могу себе представить, что ты изменишься. Так что я уповаю на лучшее.

— Это так здорово… Хи-хи-хи…

Сайори улыбается с мечтательным видом. Мы какое-то время молчим. Внешне Сайори кажется такой глупенькой и неуклюжей, что, когда она погружается в размышления, мне неловко её беспокоить.

— Наверное, пора возвращаться… Не хочу, чтобы Моника беспокоилась.

— Без шансов. Она всё равно увидит твой лоб.

— Да ладно, я его чёлкой закрою.

Сайори вскакивает.

— О-о-о-ох!

Она вновь хватается за голову.

— Не вставай так быстро с места, когда голова болит!

— А-ай…

— Ладненько, что уж теперь… Пойдём.

Вслед за Сайори я выхожу из класса. Сайори пытается прикрыть лоб чёлкой, но безуспешно. Мы возвращаемся в клуб. Ещё при входе нас встречает Моника.

— А вот и вы! Как раз вовремя. Я как раз подумала, что нам пора почитать друг другу свои стихи… Ой, Сайори, что у тебя на лбу?

— С ней всё в порядке, не волнуйся… — отвечаю я, но меня прерывает Сайори.

— Я баловалась с карандашами и треснулась лбом об полку!

Повисла неловкая тишина. Ни Моника, ни я ничего не могли сказать.

— Ладно… Вы всё принесли, что нужно?

— Да, всё тут… А-а?

Сайори озирается в полном недоумении.

— Я всё забыла!

— Успокойся, Сайори. Я всё прихватил. И ватман я тоже нашёл.

— Ха-ха! Я вижу, в итоге всю работу сделал ты, Миюки.

— Ну, зато Сайори…

Я не могу сходу придумать для Сайори оправдания. К моему счастью, она сама прерывает меня.

— Я сделала из нашего похода целое приключение!

— Вот, точно… — неуверенно подтвердил я.

— А-ха-ха! Ладно, ладно… Вы молодцы. Я сегодня начну рисовать плакаты.

— И я!

— Ну а пока, друзья… Вы готовы поделиться друг с другом своими стихами?

— Мне надо свой блокнот взять…

Я проверяю, закрыта ли коробка с карандашами, и возвращаюсь на своё место. Я достал из портфеля лист со стихом. Не очень хочется нарушать традиции. Поэтому, как и вчера, я решил сначала показать своё стихотворение Сайори.

— Миюки… Мне правда нравятся твои стихи. Поверить не могу, что ты от меня это скрывал!

— Да ничего я не скрывал!

— Но, твои стихи такие классные… И вчерашнее, и… сегодняшнее тоже! Не смей говорить, что ничего раньше не сочинял!

— М-м… Ты единственная, кто так говорит, поэтому…

— Что?! Не может быть! А Нацуки?

— Нацуки в жизни не сознается, если ей что-то понравится… Но я подозреваю, дело не в этом.

— Что ты хочешь сказать?

— Ну… Наверное, надо признаться честно. Мне куда проще писать стихи, когда я думаю о тебе. Хотя, сегодня я попытался немного сменить стиль…

— Что-о?! Ой-ой-ой…

— Прекрати думать всякие глупости! Ну, просто… В тебе столько экспрессии. Как я могу писать стихи о своей дурацкой жизни? В ней нет ничего интересного… Но с тобой всё на свете превращается в приключение. Даже мелочи. Да, вышло немного мрачновато…

— Например, готовка!

— Не перебивай других! И давай не будем об этом вспоминать…

— Хи-хи-хи…

— Я хотел сказать, что через тебя я ощущаю куда больше эмоций, чем сам по себе. И каждое воспоминание о нашем детстве, можно легко превратить в историю. Такая вот у нас странная взаимосвязь.

— Что-то я не пойму…

— Ты вечно не понимаешь, когда я пытаюсь что-то тебе объяснить Сайори.

Я треплю Сайори по голове. Ей вроде бы приятно, а вроде она хочет, чтобы я прекратил мучить её волосы.

— Хи-хи-хи! Э-эй! Я вообще-то уже не ребёнок!

— Точно?

— Ну, разве что чуть-чуть…

Сайори вертит в руках карандаш. Она что-то хочет у меня спросить. Я её внимательно слушаю.

— Миюки… А ты не отдашь мне свои стихи? Я хочу их сохранить.

— Зачем?

— Потому что… Ну… Ты впервые в жизни что-то мне написал…

— Сайори, ты всё неправильно поняла! Я писал это не для тебя!

— Хи-хи-хи…

— Ты вообще меня слушаешь? Ну ладно. Отдам, когда домой пойдём.

— Правда?!

Слышится хруст дерева.

— Ой! Я карандаш сломала…

Сайори торопливо наклоняется, чтобы поднять обломок. И конечно же налетает на меня — такая она невнимательная.

— И-и-извини, Миюки!

— Да ничего, нормально. Давай я подниму.

Я наклоняюсь и беру с пола сломанный карандаш. Сайори хватается за парту, чтобы устоять на ногах. У неё дрожат колени.

— Я с-сегодня такая неловкая… Хи-хи-хи…

— Давай присядем, Сайори.

— Н-ну да…

Я беру Сайори под руку и усаживаю её за парту.

— И кстати, я до сих пор не прочитал твои стихи…

— Ой! Прости, я совсем забыла. Но они гораздо хуже твоих!

— Да не волнуйся ты так. Мне наверняка понравится.

Бутылочки.

Я снимаю свой скальп, как крышку с коробки печенья.

Там всех моих снов тайное место хранение.

Они как шарики света, в корзинке котята лежат.

Рукой я внутрь залезла, пытаясь до лучика докричать.

На ощупь он тёплый и колючий немного.

Но нельзя время тратить, а то меркнет он снова!

В бутылку на сохранность его сразу же надо доставить.

А бутылку я ставлю на полку, где он место своё занимает.

Счастливые мысли, счастливые мысли,

Выстраиваются в бутылочках в ряд.

Моя коллекция позволяет много друзей заводить.

Каждая бутылочка может любую проблему решить.

Ночь за ночью ещё больше слов.

Друг за другом, ещё больше бутыльков.

Всё ниже и ниже мои пальцы опускаются,

Будто в боре тёмном сквозь чащу пробираются.

Роют и скребут,

Пока шарик не найдут.

Я сдуваю пыль, стоя на полу,

Не выглядит так, что стоит гореть бутыльку.

Моей пустой полки нужно ещё.

Мои друзья глядят сквозь закрытое окно.

Наконец всё готово.

Я открываю, впускаю друзей.

Заходят они торопливо.

Неужто хотят бутылочки скорей?

Одну за другой я лихорадочно достаю с полки.

Раздаю всем друзьям, никого не обделив.

Каждую бутылку,

Всю полку опустошив.

Но каждый раз, из рук их выпуская,

О кафель под ногами стукались они.

Счастливые мысли, счастливые мысли,

Разлетелись на осколки во все уголки.

Для моих не улыбчивых друзей они предназначались.

Те все кричат, просят что-то, отчаясь.

Но всё, что я слышу — лишь эхо,

От которого на части разрываюсь.

Счастливые мысли, счастливые мысли,

Счастливых мыслей в моей голове не осталось.

— Обалдеть… Сайори, это правда ты написала?

— Само собой! Я же вчера тебе обещала, что напишу лучшие стихи на свете!

— Да, но… Такого я от тебя не ожидал.

— Моника многому меня научила! И у меня в последнее время столько эмоций…

— Это я вижу… Знаешь, что-то в нём даже… Пугает.

— Пугает?

— Не знаю, как сказать, но… Может, я просто привык к тому, что ты всегда такая солнечная… В общем, проехали. Я о чём-то не о том думаю. Главное, что, у тебя отлично получилось. Можешь собой гордиться.

— У-ух, спасибо! У меня такое чувство, что именно так я и должна выражать свои эмоции! Это помогает мне лучше разобраться в себе! Творчество — это волшебство!

— Ты всерьёз этим увлеклась, я смотрю? Надеюсь, не скоро бросишь!

— Ага! Сочинять — это круто! Я буду делать это до самой смерти!

— Ха-ха… Не забегай вперёд.

Сайори вечно чем-то увлекается, падает в это с головой… а потом через неделю бросает. Интересно, сейчас будет так же или нет? Но мне трудно быть пессимистом, когда я вижу, как у неё горят глаза.

Закончив показывать свои стихи Сайори, я направился к Монике.

— Привет, Миюки. Как твои успехи? — сразу же спросила Моника.

— Да вроде ничего…

— Ну и славно. Главное, чтобы не было плохо. Я рада, что ты так стараешься. Возможно, скоро мы получим от тебя шедевр!

— Ха-ха, я бы на это не рассчитывал…

— Как знать, как знать! Покажешь, что ты сотворил сегодня?

— Конечно… Держи.

Я протягиваю Монике свои стихи.

— Отлично! А что, получилось неплохо! Мне сразу Сайори вспомнилась, как и в прошлый раз. Вы двое — прямо не разлей вода.

— Ха-ха… Ну, ты скажешь тоже. Для меня было сюрпризом, то, что Сайори понравится такой грустный стих.

— Что? Разве я не говорила тебе, что Сайори ценит в стихах такие эмоции, как счастье и печаль? Удивительно! Она вся излучает радость, но её привлекают грустные темы.

Мне кажется, или я где-то это уже слышал?

— Может, я немножко и преувеличила… — начала Моника. — Но ты даже здесь, в клубе, проводишь с ней много времени, разве нет? Только не думай, я всё понимаю: ты немножко стесняешься…

— Д-да вовсе я не стесняюсь, просто…

— А-ха-ха! Я тебя поддразниваю, не обращай внимания. Я знаю, что должно пройти время, пока ты подружишься с остальными. Но и Юри, и Нацуки — очень интересные собеседницы. Удели им время, не пожалеешь! И со мной ты тоже можешь поболтать иногда… Я же не выгляжу неприступной, правда?

— Нет, конечно, ты что… Я просто привыкаю потихоньку, вживаюсь.

— М-м… Извини, я не хотела на тебя давить! Честное слово.

— Об этом можешь не волноваться. Я понял, о чём ты.

— Ну хорошо… Так вот… Хочешь почитать мои стихи? Мне нравится, что у меня вышло. Надеюсь, тебе тоже понравится.

— Что ж, давай посмотрим.

Спаси меня.

Цвета, они не останавливаются.

Яркие, прекрасные цвета

Мерцают, взрываются, пронзают

Зеленый, синий, белый, красный

Какофония большого

Но бессмысленного шума

Шум, он не прекращается.

Безумные, грохочущие волны

Пищат, визжат, пронзают.

Синус, косинус и тангенс.

Как играть с пластинкой на улице с подругой.

Как проигрывать винил на холодной пицце.

Бесконечный стих бессмыслицы

Не заканчивается никогда.

Я прошу тебя,

Спаси меня…

— Хм… Эти стихи ещё более абстрактные, чем в прошлый раз, да?..

— А-ха-ха… Это мой стиль, Миюки. Жалко, если тебе он не нравится.

— Я такого не говорил! Но мне прежде никогда не приходилось такого читать…

— Я люблю играть на бумаге с пространством. Выбирать, где и как делать разрыв между словами… Это может изменить весь настрой стихотворения. Как по волшебству. Я специально делаю строчки очень короткими, чтобы казалось, будто они пытаются перекричать шум.

— Ясно… Но я всё равно не понимаю, о чём оно.

— А-ха-ха. Иногда не стоит спрашивать, о чём эти стихи. Совсем некорректно задавать такой вопрос… Стихи могут быть абстрактными… Могут быть физическим выражением эмоции. Или разговором с читателем. В этом смысле, не все стихи непременно должны рассказать о чём-то новом. Ладно… Совет начинающему автору от Моники! Иногда тебе предстоит принимать непростые решения… В такой ситуации никогда не забывай подложить закладку для книги! Кто знает, вдруг ты потом передумаешь… Или произойдёт что-то неожиданное! Ой, стоп… Это разве совет начинающему автору? О чём я вообще говорю? А-ха-ха! Ладно… Это был мой совет на сегодня! Спасибо за внимание…

После этого разговора, мне стало как-то не по себе. Наверное, я сам себе это накручиваю, но Моника сегодня какая-то странная.

Ну да ладно. Дальше я хотел бы показать свои стихи Нацуки. Я подошёл к ней. Она как раз закончила делится своими стихами с Сайори. Проходит время, и она берётся читать мои наброски. Она поглядывает то на меня, то обратно в текст. Кажется, она прочла их уже не один раз. Ей они не понравились?

— Ты же ещё новичок и должен делать это плохо, разве нет? — сказала Нацуки.

— Э-это был комплимент?

— Н-нет! Я хотела сказать… Ну в общем… — она силится подобрать слова. — Я просто ждала чего-то худшего — после вчерашнего. Вот и всё!

— Наверное, мне просто повезло.

— В-вот да! Точно! Тебе просто повезло. Ясно? Не думай, что так будет всегда. У тебя не каждый раз будет выходить так хорошо. Я хочу сказать… Я хочу сказать, плохо! То есть нет…

— Вот оно, значит, что… У меня хорошие стихи? — такая оговорка не могла не вызвать ухмылки на моём лице.

— Нет! Чего ты улыбаешься? Я просто оговорилась!

Нацуки сует мне обратно мои стихи.

— Хотя знаешь… Я перечитала ещё раз и поняла, что не так уж это и круто. Понравится только… Ну, девчонкам… Которые любят странные штуки! Понял?

Не знаю, как мне это удаётся, но я вижу Нацуки насквозь. И она явно лукавит и говорит, что ей не понравилось.

— Так, ну ладно! — начала она. — Теперь мои стихи читай! Тебе они вряд ли понравятся, судя по твоему вкусу. Хотя, может, ты чему-то научишься. Всё же не забывай, кто тут реальный профи.

Эми любит пауков.

Вот что я слышала о Эми —

Она любит пауков.

Мерзких, гадких, волосатых!

Не стану с ней водится из-за её дружков.

У Эми милый певучий голос.

Мою песню любимую она поёт.

Каждый раз, как хор я её слышу,

Моё сердце в ритм бьёт.

Но она любит пауков.

Не подружусь с ней хоть за сотню пирогов.

Однажды я ногу больно ушибла.

Эми мне помогла до лазарета дойти.

Прикасаться к ней мне было противно.

Ведь она грязна, раз ей по нраву пауки.

У Эми много друзей.

Она всегда в центре внимания.

О пауках она заводит много речей.

А вдруг пауков полюбит и её компания?

Какая разница, что у неё ещё другие увлечения?

Какая разница, что она не говорит нам о них?

Этому не может быть прощения.

Отвратительным тварям нет оправданий никаких.

Миру будет лучше без этих девиц, это очевидно.

И я собираюсь всем глаза по шире раскрыть.

— Неплохо, скажи? — спросила меня Нацуки.

— Намного длиннее, чем вчерашнее.

— Вчерашнее было слишком коротким… Я просто разогревалась! Надеюсь, ты не решил, будто это всё, на что я способна?

— Конечно, нет.

— Как бы то ни было, о чём эти стихи — совершенно ясно. Мне кажется, тут нечего объяснять. Иногда очень сложные вещи можно изложить с помощью простых аналогий. И это помогает людям осознать, какие они придурки!.. Ну, то есть… Никто не станет спорить, что герой этих стихов — тупица и невежа.

— Ты знаешь таких людей?

— Само собой! Ведь именно так все думают про мои…

Нацуки немного помолчала. Она показывала всем видом то, насколько ей это всё противно.

— …Неважно! Это может относиться к чему угодно! — продолжила Нацуки. — Я написала так, чтобы любой мог узнать здесь себя. У каждого может быть странное хобби или постыдное увлечение. Такое, что, если кто-то узнает — над тобой станут смеяться или презирать тебя. Но это же тупость! Какая разница, кому что нравится, если это не вредит другим, а человеку приносит радость? Мне кажется, людям стоило бы уважать чужие вкусы, даже самые необычные…

— Чистая правда… Я понимаю, о чём ты. И мне кажется другим людям это тоже будет понятно…

— Ведь это то, что я умею лучше всего! Не вижу смысла писать, если не вкладываешь в творчество чёткий смысл. Конечно, передать свои эмоции — это важно… Но я хочу заставить людей думать, а не только чувствовать. Помни об этом! И завтра я тоже напишу хорошие стихи. Так что — жди!

— Договорились.

Нацуки хорошо постаралась. Удивительно то, как быстро она прогрессирует. Или же она и вправду просто разогревалась? Ну как бы то ни было, остаётся показать стихи только Юри.

— П-привет, Миюки…

— Да, привет, Юри…

Боже мой. Почему мне так трудно с ней сейчас разговаривать? Ладно, надо успокоиться.

Я просто дал ей свои стихи. Она с радостью их взяла и начала читать.

— Т-ты на меня всё ещё сердишься? За то, что я так вчера с Нацуки… — спросила Юри.

— А-а?! С чего ты так решила?

— П-потому что пока я читала твои стихи, то я поняла, из-за чего-ты на меня разозлился. Потому что… Т-тебе нравится больше её стиль, чем мой…

— Это не совсем так!

— П-почему, когда я стала критиковать её… Я-я как бы критиковала и тебя тоже, да?

— Юри, ты слишком глубоко копаешь…

— К-как я могла так сглупить? Со мной вечно всё так происходит. Если я долго думаю, прежде чем что-то сказать, меня считают нелюдимой и застенчивой… Н-но когда я говорю, не подумав, получается ещё хуже… Л-люди после этого меня ненавидят. Так что прошу тебя, не подходи ко мне, если тебе неприятно… Я знаю, это то, чего от нас хочет Моника. Но так нечестно. Ведь ты мог бы всё это время развлекаться с Нацуки и Сайори…

— Юри…

— П-прошу тебя… Мне будет проще без фальшивого сочувствия. Кроме того, у меня есть мои книги. Мне больше ничего не нужно…

После этих слов, она печально улыбается и опускает голову. Я в полном смятении. Разумеется, я никакой ненависти к ней не испытываю. Но она слышит только себя. Я глубоко вздыхаю. Остаётся лишь принять Юри такой, как она есть. Если ей хочется, чтобы её оставили в покое, придётся так и сделать.

Что я такое несу? Не могу я просто так оставить её в таком состоянии.

— Слушай, Юри. Извини за прямоту, но ты воспринимаешь это слишком близко к сердцу. То, что мы пишем в разных стилях, совершенно не означает, что мне не должны понравится твои стихи. И вообще, попробуй я писать так же, как ты, у меня, скорее всего, получилось бы просто отвратительно.

— Я-я п-поняла. П-прости… Мой дурацкий разум… П-порой он любит со мной такое проделывать. Как бы то ни было. По-моему, тебе не стоит сдерживаться и нужно быть более смелым в выражении чувств… Метафоры всегда оказывают большое влияние на стиль автора. Но не нужно заставлять свой мозг работать, как сложный механизм из множества шестерёнок. Пусть чувства сами направляют разум. И это поможет тебе отразить на бумаге то, как ты видишь и слышишь мир вокруг себя. Это один из способов позволить читателю заглянуть внутрь тебя…

— Понятно. Это действительно довольно интересный приём. Спасибо, что поделилась им со мной.

— У-у меня есть один такой пример… Е-если хочешь прочесть, то…

— Конечно! Это твоё сегодняшнее стихотворение?

Юри кивнула и робко передала мне тетрадь. Открыв её, я увидел написанное красивым почерком стихотворение.

Енот.

История эта случилась поздно ночью, когда бутербродами перекусить мне захотелось очень.

Мое внимание привлёк енот, он за окном шнырял, проворный словно кот.

Как помню сейчас, свои странные наклонности я заметила в первый раз.

Кусочком хлеба я с енотом поделилась, подсознание мое с последствиями смирилось.

Осознало оно, что, набив живот, ещё не раз ко мне придёт енот.

Пленяющая красота ножа первым симптомом была.

Хлеба куски — моего любопытства тиски.

Зверёк — соблазна исток.

По мере того, как росла луна, всё больше света отражалось от лезвия ножа.

Того же света, что мерцал в пушистого моего друга глазах.

Я режу хлеб, свеж и мягок он. Полосатый зверёк всё сильнее возбуждён.

Или, возможно, то мои эмоции беспокойные, спроецированные на енота довольного.

Енот стал упрям, за мной теперь следует по пятам.

Или как ещё можно сказать, мы в компании друг друга привыкли пребывать.

Аппетит зверька растёт день ото дня, мой хлеб выручает во все времена.

Каждый раз, как ножик разрезает хлеб, енот в возбуждении скачет туда-сюда.

Кровь приливает, классический рефлекс Павлова в силу вступает.

Режу хлеб не спеша,

Раз сыт енот, довольна и я.

— Ого. Вышло очень здорово! — сказал я.

— С-спасибо. Я очень рада, что тебе понравилось…

— Знаешь, даже чем-то похож на стих Нацуки… Не знаю, как объяснить… Может, мне просто кажется, но какая-то схожесть точно есть.

— Ч-что? Т-ты уверен?.. О-ой, то есть… Я-я ещё не видела стихотворение Нацуки… Стоит обязательно его посмотреть…

После обмена любезностями с Юри нас всех созвала Моника.

Глава Пятая

— Ну что, друзья! Мы все поделились своими стихами, так? На сегодня я запланировала кое-что ещё… Пожалуйста, подсаживайтесь поближе.

— Это насчёт фестиваля? — спросила Нацуки.

— Вроде того…

— А нам обязательно что-то делать для фестиваля? Всё равно за пару дней мы ничего толкового не придумаем! Только зря опозоримся. И никто к нам всё равно не придёт!

— М-меня тоже это беспокоит… — поддержала Юри. — Г-готовиться в последнюю минуту я не умею и не люблю…

— Да не волнуйтесь вы так! Мы не станем сильно заморачиваться. Понадобиться всего пару мелочей. Сайори уже делает плакаты, а я сочинила листовки, которые можно будет раздавать.

— Это всё, конечно, замечательно… Но я до сих пор не понимаю, а что мы будем делать на этом мероприятии? — спросила Нацуки.

— Ой, прошу прощения! Я думала, все уже в курсе… Мы будем выступать!

— Выступать?! — вскрикнула Моника.

— В-в… М-Моника, ты же не о…

— Да! У нас будет поэтическое чтение! Каждый из нас выберет стихотворение и прочитает его на фестивале! И гостям мы тоже предложим прочитать стихи! Сайори всё распишет на плакатах, чтобы желающие успели подготовиться…

В этот момент Сайори, которая сидела и раскрашивала плакат, поднимает его на всеобщее обозрение.

— Моника, ты шутишь что ли? — воскликнула Нацуки. — Ты ведь правда ещё не развесила повсюду эти плакаты?

— Почему? Конечно, развесила… Ты считаешь, это плохая идея?

— Нет, идея неплохая… Но я на это не подписывалась, вообще-то! Я не собираюсь выступать и читать вслух свои стихи!

— Я-я… Я согласна с Нацуки! Я никогда в жизни… Н-не смогу ничего подобного сделать… — сказала Юри и начала трясти головой от страха.

— Послушайте…

— Нет, Сайори — остановила Моника. — Я понимаю, в чём дело. Вспомни, до недавних пор Нацуки и Юри ни с кем не делились своими стихами. Мы требуем от них слишком многого, когда хотим, чтобы они выступали перед залом, где будет полно народу… Простите меня, об этом я не подумала. Мне очень жаль… Но я всё равно считаю, что мы должны постараться, как следует! От нас зависит судьба литературного клуба. Если мы устроим чтение и каждый выступит интересно, то это вдохновит других сделать тоже самое! И чем больше народу выступит, тем проще будет показать, в чём суть литературы!

— Ага! В том, чтобы выразить свои чувства, лучше познать себя! Расширить свои горизонты! И просто развлечься! — сказала Сайори.

— Точно! Потому то мы и приходим в этот клуб! Разве вам не хочется поделиться этим с другими? Вдохновить их, подарить те же эмоции, которые привели сюда вас самих? Я уверена, вы этого хотите. Мы все этого хотим! И если всё, что для этого надо — это выйти на сцену на две минуты и прочитать стихи… Я уверена, что вы на это способны!

Нацуки и Юри хранят молчание. Сайори с беспокойством оглядывается по сторонам. Похоже, выбора у меня нет…

— Я согласен… Я считаю, что это не слишком сложно. Сайори и Моника очень стараются привести в клуб новичков. Самое меньшее, что мы можем сделать — это им помочь.

— Ну, возможно, и так. Однако… — проговорила Нацуки и замолчала. Ей попросту не хватает возражений. На какое-то время в классе повисла неловкая тишина.

— Ладно, договорились! — тихо, практически шёпотом, сказала Нацуки. — Как-нибудь я это переживу…

— Отлично! — вскрикнула Сайори, уже обнимая Нацуки.

— Ф-фух… — произнесла Моника, как будто скидывая со своих плеч непосильный груз. — Спасибо, Нацуки. А ты что скажешь, Юри?

Юри обречённо смотрит на остальных. Все замерли в нетерпении.

— Я-я так понимаю, выбора у меня нет…

— Ха-ха! Значит, все за! — сказала Сайори и уже летела обнимать Юри. — Юри, ты просто супер!

— Э-этот клуб меня рано или поздно прикончит…

— Ой, мамочки… Юри, всё будет хорошо. А теперь… Давайте поговорим о главном! Я хочу, чтобы каждый из вас выбрал одно из своих стихотворений. Мы потренируемся читать их вслух, друг перед другом.

— Н-н-ни за что! — вскрикнула Нацуки.

— М-Моника! Н-нельзя же так сходу… — добавила Юри.

— Послушайте, если вы здесь, в клубе стесняетесь читать свои стихи, как же вы собираетесь выступать перед незнакомыми людьми?

— Н-ну нет! — сказала Юри и покраснела, с непривычки подняв тон.

— Не волнуйтесь вы так! Я выступлю первой, чтобы всем стало проще.

— А можно я за тобой?! — спросила Сайори.

— А-ха-ха, конечно. Ну что ж…

Моника начинает листать свой блокнот в поисках нужного стихотворения. Потом она поднимается на возвышение.

— Стихотворение называется «Как они летят»… — проговорила Моника и начала читать вслух.

Её чистый, уверенный голос наполняет помещение. Она читает безупречно, с выражением. Она точно знает, как подчеркнуть эмоции в каждой строчке. Слова обретают жизнь у неё на устах. Не могу понять, она уже выступала раньше? Или это природный талант?

Я окидываю взглядом клуб. Все взгляды устремлены на Монику. Сайори выглядит зачарованной. Юри смотрит с напряжением, которого я никак не могу понять. А Нацуки просто слушает без поддельного интереса.

Моника наконец заканчивает читать. Мы вчетвером аплодируем. Моника делает глубокий вдох и улыбается.

— Это… Это было замечательно, Моника! — говорит Сайори.

— А-ха-ха, спасибо большое. Я надеялась вдохновить вас своим примером. Ты готова выступить, Сайори?

— Я-я хочу прочитать!… — перебивает Юри.

— Ого! Это так внезапно, Юри.

Сжимая в руках листок бумаги, Юри поднимается с места. Не поднимая головы, она торопливо проходит к возвышению.

— Э-это стихотворение называется…

Юри тревожно смотрит на каждого из нас по очереди. Ей явно трудно сделать первый шаг и начать читать вслух.

— У тебя всё получится, Юри! — кричит Сайори, пытаясь подбодрить Юри.

— О-оно… Оно называется «Послеобраз багряного ока»…

Голос Юри сильно дрожит, когда она начинает читать свои стихи. Совсем недавно она наотрез отказывалась делать это. Что заставило её так внезапно передумать? Почему она так старается? Юри кое-как справляется с первыми строчками, её голос крепнет. То же самое происходит, когда Юри увлеченно говорит о книгах. Голос перестаёт дрожать, обретает резкость и отчётливость. Она читает пылко и уверенно. Стихи полны неожиданных поворотов и стилистических тонкостей, которые она идеально выделяет и подчёркивает. Это тот редкий случай, когда Юри приоткрывается с неожиданной стороны и показывает, какие бездны таятся в её сознании.

Наконец она заканчивает читать. Все участники клуба потрясены. Юри возвращается к реальности, растерянно смотрит по сторонам. Она, и сама такого от себя не ожидала.

— П-простите… Я-я…

Пора спасать положение. Я начинаю аплодировать первым и единственным среди всех. Но вскоре все присоединяются ко мне, и Юри получает признание, которого она заслуживает. И ведь мы действительно хотели ей похлопать. Просто замешкались на секунду. Юри своим чтением застала нас врасплох.

Пока мы аплодируем, Юри прижимает стихи к груди и торопливо возвращается на своё место.

— Юри, это было замечательно! Спасибо, что ты нам это прочитала. Я, как президент клуба, очень тобой горжусь!

— Ла-а-адно! Давайте теперь я! — говорит Сайори и вскакивает со стула, радостно мчась к возвышению. — Стихотворение называется «Моя поляна». Хи-хи-хи… Простите, смешинка в рот попала.

— Сайори… — говорю я, показывая всем своим видом то, насколько мне за неё стыдно.

— Это куда труднее, чем я думала! Как вам это так запросто удалось?

— Постарайся не думать о том, что ты читаешь это другим людям… — говорит Моника. — Представь, будто читаешь сама себе перед зеркалом или просто в своей голове. Это же твои стихи. У тебя всё получится!

— Ясно, я поняла!

Сайори начинает читать. Её нежный голос как нельзя лучше подходит к этим строкам. Стихотворение не кажется бессмысленно-весёлым. Оно умиротворённое, и в его сладости есть нотки горечи. Если бы мне довелось прочитать это на бумаге, вряд ли мне бы понравилось… Но когда Сайори читает вслух, её слова обретают новый смысл. Может, именно это Сайори и имела в виду, когда говорила, что ей нравятся мои стихи. Я как будто смог заглянуть другому человеку в душу, хотя думал, что ничего нового там для себя не открою. Сайори заканчивает читать, и мы аплодируем.

— Фух… Я справилась!

— Молодчина, Сайори! — ответил я.

— Хи-хи-хи, даже Миюки в восторге. Мне кажется, это хороший знак…

— Ты о чём вообще говоришь?

— У тебя отлично получилось, Сайори! Настроение этих строк тебе очень подходит… — подбадривает Моника. — Хотя, мне кажется, другие стихи с такой подачей звучали бы не настолько удачно.

— А? Это как?

— Я хочу сказать, что у тебя есть стихи, которые нельзя читать настолько мягко и нежно. Иногда нужно вкладывать в чтение чуть больше страсти. Зависит от того, что ты читаешь.

— А-а-а, я поняла, о чём ты говоришь! Ну вообще-то я тренировалась… Просто стесняюсь пока перед всеми. Хи-хи-хи…

— В следующий раз я предложу тебе выбрать более сложное стихотворение. До фестиваля у нас времени в обрез, ты же помнишь?

— Конечно! Я сделаю всё в лучшем виде!

— Итак, кто следующий? Нацуки?

— М-м… Пусть сперва Миюки выступит. Я вам всем в подмётки не гожусь. Пусть он слегка снизит планку, а потом уж и я выступлю.

— Нацуки…

— Да ничего… — отвечаю я. — Уж проще отстреляться раньше — и всё. Но у меня не сильно богатый выбор. Так что придётся читать то, что сочинил на сегодня.

Я поднимаюсь и иду к возвышению. Все смотрят на меня, и становится до ужаса неловко. Я начинаю читать свои стихи. Поскольку я в себе не уверен, мне трудно вкладывать в свой голос чувства. Но, даже несмотря на это, мне все аплодируют, когда я заканчиваю.

— Простите, я намного хуже выступил, чем вы все…

— Да не переживай ты так… — начинает Моника. — Мне кажется, проблема не в твоих способностях. Ты просто не уверен в том, что ты пишешь. Со временем станет намного проще!

— Да, возможно…

— Ну, хорошо! Осталась только ты, Нацуки!

— Да, да… Уже иду.

Нацуки неохотно поднимается с места и идёт к возвышению.

— Стихотворение называется… Называется… Ч-что вы все на меня так пялитесь?!

— Потому что ты выступаешь…

— Ладно… Стихотворение называется «Прыгай».

Нацуки делает глубокий вдох. Стоит ей начать, и неуверенность понемногу рассеивается. Она по-прежнему читает чётко и монотонно, но в стихах ощущается живой ритм. Это её личная фишка, которая предаёт стихам стройность, когда их читаешь вслух. Слова прыгают, как мячики, и строчки оживают сами собой. Когда Нацуки заканчивает, все хлопают ей. Она с ворчанием возвращается на своё место.

— Не так уж плохо получилось, правда?

— Тебе легко говорить, Моника! Не заставляй меня больше это делать…

— Ну, ты чувствуешь себя достаточно подготовленной, чтобы читать перед другими людьми?

— По-моему, делать это перед посторонними будет намного проще! Я любую маску могу натянуть для чужих мне людей. Но когда тут только мои друзья… Я-я стесняюсь…

— Ты меня удивляешь, Нацуки… — сказала Сайори. — У меня всё наоборот!

— Н-ну, вот такой у меня характер… Чего пристали-то сразу?!

— В таком случае… — начала Моника. — Я думаю, тебе нечего волноваться насчёт фестиваля. Большое спасибо вам, ребята, за участие! Это было непросто, но теперь вы понимаете, что от вас требуется. Не забудьте подобрать стихи и как следует порепетировать самостоятельно перед выступлением, ладно?

Мы все киваем ей в ответ.

— Тогда я займусь листовками, так что сообщите мне заранее, что вы будете читать.

— Блин… Наверное, мне стоит найти стихи другого автора.

— Так тоже можно! Никто не обязан читать своё. Нашей основной задачей будет показать то, что мы любим в литературе. Я и без того не нарадуюсь, как ты ради клуба стараешься, Миюки. Это просто чудесно.

— Да ладно тебе, не стоит так говорить…

— Ну что, друзья! Думаю, на сегодня всё. Я понимаю, что фестиваль уже на носу, но давайте попробуем что-то сочинить и на завтра. У нас до сих пор всё так хорошо получалось. Не надо останавливаться! Что касается фестиваля, завтра мы закончим обсуждать наши планы. А потом у нас будут целые выходные на подготовку. Понедельник — важный день!

— Жду не дождусь! — вскрикнула Сайори.

— Ладненько… — сказал я и поднялся с места.

Во мне нет и не будет такого энтузиазма, что у Моники и Сайори, но я сделаю всё, что смогу. Это нужно ради клуба, а значит я выложусь полную. В общем, придётся постараться.

— Ты готова идти, Сайори?

— Само собой!

— Я смотрю, вы вечно вдвоём домой уходите. — вдруг произнесла Нацуки.

— Это так романтично! — подсоединилась Моника.

— Хи-хи-хи…

— Д-да ну вас… Это ерунда вообще… — говорю я и выхожу из клубной комнаты.

— У-ужасно милая ерунда, если честно… — слышится голос Юри мне вслед.

Сайори догоняет меня на лестничной площадке

— Всё в порядке, Миюки, ты не обязан ничего говорить!

— Да, да. Я понял…

И вот я снова иду домой с Сайори. Хотя прошло всего несколько дней, многое изменилось. Но сегодня Сайори выглядит необычно притихшей.

— Эй, Сайори…

— А-а? Прости! Я замечталась…

— Ничего удивительного.

— Просто, я тут думала кое о чём… Мне нравится то, как мы с тобой… Ну то есть я…

Она путается в словах.

— Вот представь, если в один прекрасный день Юри попросит проводить её домой.

— Чего?!

— Что ты сделаешь?

— Это что ещё за вопросы такие? Ты меня прям в тупик загнала…

— Хи-хи-хи… Я знаю. Но постарайся ответить серьёзно…

Я замолчал и начал рассуждать. Прошла минута. Наконец, подобрав правильные слова, я готов дать ответ, который пришёл в голову сразу. Но менять я её не собираюсь…

— Сайори… Ты правда считаешь, что мне Юри дороже тебя?

— А?! Н-но… Она такая умная и красивая…

— Ну… Я и так её в клубе каждый день вижу… И вообще, тебе же тоже нравится, когда мы вместе возвращаемся домой. Я не хочу лишать тебя такого удовольствия.

— Миюки, ты такой дурачок… Ты иногда слишком много обо мне думаешь. Юри этого заслуживает, если ей захочется, так что…

— Сайори, я уже всё решил. Боже… Иногда я тебя совсем не понимаю…

— И-извини…

— К тому же, что проку рассуждать о том, чего никогда не будет?

Разговор повисает в воздухе. Сайори вся покраснела от волнения. Это странно, что она думает о таких вещах. Но я не хочу её обижать. Хочу, чтобы Сайори всегда была счастлива. Хотя до фестиваля ещё несколько дней… Кто знает, что за это время может случится.

С этими мыслями мы с Сайори прощаемся, и я захожу в дом. Наконец прикоснувшись к еде за долгий период времени, я поднимаюсь к себе в комнату, держа в одной руке яблоко, в другой бутылку воды. После перекуса я сразу сел за домашнее задание. Не припомню, чтобы в последнее время я делал его с таким интересом. Но видимо тестирование, которое было поставлено на завтрашний день, решило по-другому.

За окном было темно. Я только доучил материал. Так хочется отдохнуть, но стих на завтра ещё не готов.

Я, как обычно, взял бумагу с ручкой и пошёл на первый этаж. Посидев пару минут, лист был полностью заполнен словами. Оставалось придумать название. Обычно я этого не делал, но по пути домой Сайори сделал мне выговор. Так что я оказался заложником ситуации. Перечитав стихотворение, я заметил, что всё то, что я написал, было похоже на одну давнюю историю. Нам тогда было одиннадцать лет. Я и Сайори, впервые по поручению наших родителей, пошли в магазин самостоятельно. На деньги, которые каждому из нас вручили, я взял нужные домой продукты. Сайори, в свою очередь, накупила сладостей на целый год вперёд. Влетело ей тогда знатно. После этого Сайори усвоила урок и стала ходить в магазин только вместе с кем-то. Чаще всего, она находилась в сопровождении со своею мамой. Но после такого, как её родители, вместе с моими, получили повышение, они стали работать за границей.

Так получилось, что наши родителя работают в одной компании уже долгие годы, после их переезда. Также наши дома стали ближе, и мы могли навещать друг друга каждый день. Наша дружба с Сайори была явно предначертана судьбой. После отъезда наших родителей я стал приглядывать за Сайори. Но так уж вышло, что теперь в магазин она ходит самостоятельно. Буду честен, иногда ей удаётся меня уговорить, и мы идём вместе. Каждый такой поход для нас — настоящее приключение…

Вспомнив всё это, я даже прослезился. Самое смешное, что таких совместных историй у нас куча. Название уже было придумано, пока я ностальгировал. Так что на листе красовалось фраза «Лучший друг», написанная довольно лаконичным почерком.

Наступает следующий день. На уроках не было ничего интересного. Планируемое тестирование было перенесено. По окончанию уроков я планировал сразу же пойти в клуб. К сожалению, меня задержал учитель. Выслушав его, я выбегаю из класса и направляюсь в клубную комнату. Подходя к ней, я на мгновение пересекаюсь с Моникой. Но так как она шла с другой стороны коридора, то не заметила меня. Но это не особо важно. В итоге мы с ней заходим в класс одновременно.

— О нет… — начала Моника. — Опять я сегодня последняя!

— Не переживай. Мы с тобой, считай, на входе столкнулись — сказал я.

— Т-ты снова играла на пианино? — спросила Юри в довольно грубой манере.

— Ага…

— С-сколько же в тебе упорства… К-клуб организовала, а теперь ещё и на пианино учишься играть…

— Я бы не называла это упорством… Наверное, это увлечённость. Не надо забывать, никакого клуба не было бы — если бы не все вы! И я счастлива, что вы все хотите поучаствовать в подготовке фестиваля!

— Ах, фестиваль… Жду не дождусь! Будет круто! — сказала Нацуки с большой улыбкой на лице.

— М-м? Ты же вроде вчера была недовольна, Нацуки?

— Ну да. Я не говорю про то, что мы будем делать на фестивале. Но когда ещё в школе можно целый день развлекаться? К тому же вокруг будет полно вкуснятины!

— Ты внезапно заговорила, как Сайори… — сказал я.

— Моника! — продолжила Нацуки. — А жаренные кальмары в этом году будут, ты не знаешь?

— Кальмары? Что за странный вопрос?

— Да ладно тебе! Хочешь сказать, ты кальмаров не любишь? Такого просто не может быть!

— А? Я не говорила, что я их не люблю. Но почему ты сказала, что такого не может быть?

— Потому что их любят все!

— Ладно, неважно… Давайте пока сосредоточимся на нашем выступлении.

— Ладно, ладно… Ты всё равно не так смешно реагируешь, как Юри или Сайори!