Бесплатный фрагмент - Добро пожаловать в Ад

Часть I. Женька

— Вон там у нас камера пыток! Впереди — пещеры с удушливым газом, а на левом берегу реки площадка для казней. Сходим? Тебе там понравится, обещаю! Виселицы, гильотины, электрические стулья….

Летучая мышь говорила радостно и торжественно. Каждое её слово сопровождалось шуршанием больших чёрных крыльев, таким громким, что худой лохматый мальчишка, над головой которого она это проделывала, испуганно вздрагивал и спотыкался.

— Как звать-то тебя?

— Женька, — тихо ответил мальчик.

— А чего ты шепчешь, Женька?

Летучая мышь подлетела к мальчику и села на его нос, заслонив ему дорогу своими страшными гранатовыми глазами.

— Да не бойся ты! Ты же не на уроке. Больше скажу, теперь на уроки ты вообще ходить никогда не будешь. Но ты и сам это знаешь, верно? На то и рассчитывал, когда прыгал с девятого этажа?

Мальчик отрицательно покачал головой.

— Нет?

— Я на спор, — мальчик стыдливо опустил глаза.

— Надо же! — летучая мышь слетела с Женькиного носа так быстро, как будто его кожа её обожгла. — И так можно, оказывается… Знаешь, таких как ты у нас тут мало. Может даже в этом районе будешь единственным…

Голос у летучей мыши был хриплым и одновременно тонким. Она специально нависала у Женьки прямо над ухом и говорила вдвое громче, чем обычно. Всё затем, чтобы у того зачесались и заболели барабанные перепонки. Но дело было вовсе не в том, что мальчик ей не понравился. Просто такая уж у летучей мыши была работа — встречать вновь прибывших и сразу, так сказать «с порога», давать им понять, что в месте, в котором они оказались приятного будет мало.

Но мальчика, видимо, не сильно занимала болтовня летучей мыши. Он уже осмелел и даже решился поднять голову, чтобы с любопытством озираться по сторонам.

— А это что? — спросил он, указав пальцем в сторону низких, обложенных большими острыми камнями, дымящихся холмов.

— Совсем необразованный, да? Это же вулканы.

— А зачем туда идут люди?

— Ну, вот почему вам, новичкам, всё надо объяснять… — летучая мышь демонстративно вздохнула. — Там, внутри кратеров, есть «зеркала». Только это не такие зеркала, как ты думаешь — в них нельзя увидеть своё отражение. Там показывается мир живых людей. Вот, народ и ходит к этим вулканам, чтобы смотреть на своих родных. Ну, знаешь, на братьев своих, сестер, детей, любовников… Хотя, откуда тебе знать, ты ж сирота…

Летучая мышь засмеялась. Смех её был ещё писклявее голоса и таким скрипучим, как будто кто-то провёл тупым резцом по ржавой железяке.

— Эй, чего отстаешь? — мышь только сейчас заметила, что Женька застыл на месте, не сводя заинтересованного взгляда с карабкающейся по вулканам толпы. — Опоздаем ведь на аутодафе!

Но мальчик уже давно перестал слушать. Махнув летучей мыши на прощание, он пошёл в сторону одного из вулканов.

— Ну и ладно… — Обиженно объявила сама себе летучая мышь. — Я тут, собственно, отголосок последнего жеста доброй воли, а не в качестве няньки. Хочет уйти, скатертью дорога! Эй, Женька, — окликнула она мальчика.

Тот обернулся и летучая мышь увидела, что на губах у него открытая, детская, всё ещё живая улыбка.

— До тебя хотя-бы дошло, где ты оказался?

Женькина улыбка стала ещё шире. Он кивнул.

— Ну, если так, то бывай. И…. Женька, добро пожаловать в Ад!

1. Злые или добрые грешники

Женька сидел на тонкой скале и болтал ногами над кратером вулкана. Он разглядывал изображения в зеркалах, мелькавшие, как кино, по стеклянной чаше. Сидящий рядом с Женькой парень, одетый в камуфляжную форму, громко высморкался. Он не сводил глаз с девушки в длинном белом платье, кружащейся в танце в объятиях высокого светловолосого мужчины.

— Она забыла меня, — всхлипнул парень. Он повернул голову к Женьке и тот увидел в центре его лба глубокую обугленную отметину. — Я погиб всего три года назад, а она уже выходит замуж. Разве положено так быстро забывать любимого человека? — в глазах рыдавшего грешника горели обида и злоба. — Я вообще не должен быть в аду! Я погиб на войне — за справедливость, я Родину защищал! Почему я здесь?

Женька пожал плечами и отвернулся. Решив немного прогуляться, он спрыгнул на гладкую стеклянную поверхность и пошел в центр кратера. Люди под ногами Женьки гуляли в парках, ходили на работу, по магазинам, ездили в машинах, спали…

— Эй, ты! Немедленно убери свои ножищи с головы моей внучки! — Женька поднял голову и увидел, что ему грозит кулаком какой-то дед. — Да-да, тебе говорю!

Посмотрев вниз, Женька увидел, что его левая нога действительно стоит на макушке девочки с каштановыми хвостиками, и поспешил её убрать. Девочке было, наверное, лет пять. У неё были широкие густые брови и серьёзные зелёные глаза. Женька чуть отступил назад, чтобы увидеть картинку полностью. Оказалось, что девочка карабкалась вверх по стволу дерева и пыталась дотянуться до забравшегося на одну из веток котёнка.

— Вот глупый детёныш! — воскликнул дед. — Не понимает, что сорвется!

— Откуда вы знаете? — спросил Женька, присаживаясь рядом со стариком и не отрывая взгляда от девочки.

— Оттуда, что я за ней наблюдаю!

— И что с того?

— А то, что живые люди очень восприимчивы к этим штукам. Если на них смотрят такие вот грешники как я, с ними обязательно случается что-нибудь нехорошее. Ах, ну вот!

Тонкий сук под ногой девочки обломился и она, не успев ухватиться за ветку, с криком полетела вниз. Женька даже подскочил на ноги от испуга. Девочка упала и почти сразу трава вокруг потемнела, а когда она чуть приподнялась, то оказалось, что под её головой лежит крупный острый камень. Прощупав затылок рукой, девочка сморщилась от боли и тут же снова упала без чувств.

— О нет! Что я наделал? — дед схватился за голову. — Верочка моя, как же так! — он было потянулся рукой к зеркалу, но тут же резко вскочил и, схватив Женьку за руку, почти бегом бросился вон. — Идем скорее, малец! Давай! Иначе к ней даже на помощь никто не придёт…

Женька не сопротивлялся. Он послушно бежал за дедом и когда тот с наконец-то остановился и с тяжёлым вздохом сел на землю у подножия вулкана, опустился рядом.

— Милая моя Верочка, — старик продолжал причитать. — Прости меня, я не хотел….

— С ней все будет хорошо, — попытался утешить деда Женька. — Она не сильно ударилась, я видел.

— Не нужно было мне ходить! — дед покачал головой — Но так хотелось! верочка так выросла, понимаешь? Когда я смотрел на неё последний раз, она была совсем крошечной, вот такой, — он слегка развел ладони. — Как игрушка. Правда тогда с ней тоже приключилась беда — акушерка поскользнулась и уронила её. Бедная малютка так плакала.

— Но зачем же вы снова пришли? — удивился Женька.

— Ты что, разве не знаешь, как сложно сдерживаться?

Женька пожал плечами. Он не знал, было ли сложно сдерживаться, он никогда не пытался этого делать. У него не было своих родных и он, когда приходил смотреть на живых людей, просто бродил от изображения к изображению, а останавливался только на самых интересных. Ему нравилось приходить и смотреть, и он приходил и смотрел.

— Вот-вот. Все вокруг это делают! Они наблюдают за своими родными, а потом заявляются ко мне хвастаются. Специально! — белки глаз старика до середины залила кровь. — А я завидую! Зависть разъедает меня, смотри! — он разорвал рубаху на груди и Женька увидел зелёные язвы, разбросанные по его телу, как маленькие болотца. Тут, на Женькиных глазах, одна язва надулась и с хлопком взорвалась, брызнув ему в лицо горячей вонючей жижей.

— Вот так вот, малец, — старик запахнул рубашку. — Как тебя звать-то?

— Женька.

— А меня Виталий Максимович. — Старик протянул Женьке руку и ему ничего не оставалось, как пожать ее. — Знаешь, Женька…. Я может и не пошел бы… Только очень уж хочется знать как дела у моей Верочки. Она такая хорошая. Из всех внуков её я люблю больше всех.

— Виталий Максимович, — перебил Женька деда. — Ведь другие тоже смотрят в зеркала. Это значит, что с их родственниками тоже всякое нехорошее случается?

— Они — это другое, — Виталий Максимович пренебрежительно махнул рукой. — Большинство — козявки — разбойники, воры, мошенники и насильники.

— А вы?