18+
Дневники Архонта (Холодная комната)

Бесплатный фрагмент - Дневники Архонта (Холодная комната)

Введите сумму не менее null ₽, если хотите поддержать автора, или скачайте книгу бесплатно.Подробнее

Объем: 80 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

Вступление

Девиантная проза Тарьи Трест насквозь пронизана нонконформизмом и матафизикой произвела на меня сильное впечатление. Понравилась очень за оригинальность и смелость. Обычно такие произведения, сотканные из раскованных безумных видений (тех самых, со слов По, являющихся высшим разумом по сути) с агрессивным дистанционированием от привычных рутинных сюжетов часто повествующих про обыденное легкомысленные читатели называют наркоманским бредом. Однако дело всего лишь в читательском восприятии. Если вас тянет к чему-то таинственному, потустороннему, то получите от соприкосновения с повестью некий подсознательный опыт. Литературный трип. Хоть основные события разворачиваются в квартире, здесь можно узреть развёртывание целой вселенной с яркой россыпью звёзд, из тёмной точки, которая сжалась до грани. И дефрагментирующий хаос стремящейся исказить пространство, оставить на каждом отпечаток. Из небытия в сущность. С изнанки - наружу. Сквозь непроглядную тьму, грязь, плесень, пыль - к чистоте. К свету. К октаедру - краеугольному камню мироздания веками манившем алхимиков астральным блеском своих граней. Ритуал инициации из червя. Путь на престол. И это только малая часть выхваченная из бурного переплёта пёстрых образов. Проза автора весьма символичная. С отсылками к культовым религиозным трудам, например, и оккультным. Если сравнивать Тарью с предшественниками, то по моему скромному мнению это сочетание Naked Lunch Берроуза с Физиогномикой Форда. Но подражений фактически здесь не найти - только самобытность. 

     Холодный Икар - нерождённый брат главной героини заразил её неоргаником. Паразит Serveto зрея всё больше подчиняет себе тело носителя. Её бормотание на мёртвых языках и неосознанная мастурбация тому доказательство. Изгнать вредителя сложнее чем демонов. Но наставленная пустотелым пожирателем главная героиня попробует.


Артур Коури.

2 мая, 2021

Биография

Я Тарья Трест, автор, не ограничивающий себя единым жанром, в моём арсенале есть произведения в жанре киберпанк и мистики, а так же экспериментальная проза, эссе и метод нарезок. Мои инструменты выражения — это абсурд, эротизм, постирония и нелегальные мысли. Мне интересно исследовать восприятие, неприглядные грани человеческой природы, изменённые состояния сознания, иные миры, слияние мистики и технологий. Моя концепция попахивает фарсом, это форсаж застарелой плёнки, плесневелый монтаж, выцветший кинофильм, отражающий пыль несуществующих времён, декадентскую плесень. Моё творчество специфично, но если ты проникнешься им, не удивляйся, что оно станет для тебя сродни наркотику.


Апрель, 2017

Однажды он явился мне и заполнил собой всю комнату. Его тело представляло нечто, напоминающее дерево. Сухие коряги его конечностей торчали во все стороны.

Постороннее присутствие в моей бетонной комнате было для меня непривычным.

Именно тогда во мне что-то сломалось. Или пустота заполнилась.

Для меня этот опыт стал переломным. Демоны не являются кому попало, не являются просто так. У него было намерение, он пришёл на мой зов, в ответ на моё сквозящее отчаяние.

Теперь у меня другое мясо. И плохая кровь.

Теперь во мне живёт что-то, и оно не одно, это совокупность сущностей, которых я пожирал.

Явление Кровожадной

Они расположились на тошнотворно-красном ковре. В комнате свет тоже был красным. Такой эффект создавал китайский бумажный плафон для лампы.

На ней были только фиолетовые колготы в ажурную сеть в узорах из райских цветов, и накинутая поверх обнажённого тела, чёрная мантия с подбоем мягкой синтетики.

Её влагалище кровоточило. Древние практики утверждали, что в этот час отворяются врата на границе с тонким миром, и для женщины это значимое, магическое событие, почти что как полнолуние.

Холодный Икар распахнул перед ней синее кимоно, и спросил:

— Что ты там видишь?

— Пустоту — ответила она.

— Да, — подтвердил он. — Пришлось надеть твой халат, чтобы её прикрыть. Я — человек-сущность.

— А я — направление без вектора.

— Вектор — это и есть направление.

— Я — ветер.

И она, поднявшись, стала кружиться вокруг лампы с красным абажуром, и издавать странные звуки, действительно напоминающие свист и шум ветра.

— Зачем ты это делаешь? — недоуменно спросил Холодный Икар, внимательно наблюдая за ней. Ты понимаешь, я уже старый, я умираю.

И он стал стонать, заикаться, будто и впрямь был на грани гибели, на последней стадии агонии, и вправду, словно старик, даже его голос звучал старчески.

Кряхтя и елозя, он с трудом проговорил:

— Они хотят дать нам информацию, но вот беда — она закодирована безумием. Ты же видишь эту систему, даже сейчас, система везде. А это какой-то другой, новый уровень.

— Что же это за информация? — она перестала ходить вокруг да около, и опустилась на пол, делая вид, что внимательно слушает.

— Я не могу сказать.

— Вот так всегда, нагонишь интерес, а потом сливаешь всё в унитаз. Лучше я подрочу. Сними-ка это на камеру.

И она вдруг и впрямь, встала на колени, откинувшись назад, и обнажив невольно этим движением своё хрупкое, худое тело с маленькой, почти мальчишеской грудью, запустила ладонь под фиолетовую сеть, и начала мастурбировать, закатив глаза.

Холодный Икар сделал всего одно фото, для того, чтобы ей потом показать, что она на самом деле сделала это при нём. Ещё год назад он бы засмущался, или остановил бы её. Но он смотрел, заворожено, отстранённо, и будто ликуя. Он и сам не понимал, чему так радуется, но кто-то внутри него уже пробудился и требовал крови.

— Ты хочешь, чтобы пришла Кровожадная? — вдруг спросил он.

Девушка промычала в ответ что-то нечленораздельное, она была увлечена процессом, но он явно услышал утверждение в этом, будто зажёванном звуке, уже словно и не её, голоса.

И кровавый ритуал её отчаянного самосношения привёл Алчущую крови, она явилась на зов её матки, на зов филактерии, пропитанной напитком её жизни, венозной субстанцией, под траурным гипюром между бёдер. Когда девушка испустила влажный, протяжный вздох, а тело, как от электричества, пронзило одним, резким, конечным импульсом, перед её глазами уже была эта шавка.

— Вот это собачка. — изрёк Холодный Икар.

— Да какая же это собачка. Это слабачка. Такса. — возразила девушка.

— А вот это уже собака.

— Да это не собака. Это сука.

У суки была зубастая пасть и сотни зубов, почти как в романе у Герберта. С зубов сочилась слюна, можно было услышать, как её тяжелые капли обрушиваются на старый, обшарпанный паркет почти в полной тишине, при ещё более нагнетённом, сгустившемся кровавом свете.

— Шлюха — выпалил он.

— Это оскорбительно.

— Почему же? Сука — это маска дьявола, дьяволица. Это комплимент.

— Это самка собаки во время течки.

— Ты шлюха, потому что даёшь. Но мне именно такая и нужна. Главное, чтобы ты была моей шлюхой.

— Да, твоей сучкой на поводке, покорной собачкой? — возмутилась девушка.

— Ты слишком драматизируешь. Относись к этому проще, словно к игре.

Она же ощущала себя словно линчевской проституткой, потерявшейся в этой комнате. Она готова была уйти через запасной выход, в коридор миров, войти в одну дверь, а выйти в другой реальности. «В этой жизни есть другая, реальная я, такая же самая, но не вписывающаяся в общий сюжет, страшная, мерзкая, презренная, напуганная» — думала какая-то другая часть её сознания, а вторая глумилась, она отдала свою кровь, чтобы пришла Кровожадная. Она поглотила её, теперь девушка думала, что стала сильней, но она — сущность. Она больше не человек. Сучка перед течкой. Филактерия окроплена кровью, вокруг всё кипит, какая ужасная глупость.

Она — просто скелет с красивым, идеальным лицом, но таким нелепо накрашенным. Таким странным, невыразительным, но при этом притягательным, она — словно скульптура, рождающаяся на фоне зелёных стен и багрового света, будто в закате, она рождалась из своего бархатного кокона, в который всё это время была замотана, как личинка, и возрождалась в виде белого света, в виде хрустальной лампы, шурша обёртками целлофанового мира. В тихую гавань спешат уста, мир сгорает в оргазме, словно на алтаре — её развратная, похотливая суть, распятая, окровавленная сука, сила из ада вонзается стрелой в раскрытые врата ментальной раной, её будто выдавливают из тела, а она опять рождается, её не вытравить, она — паразит, к ней можно лишь приспособиться. Либо сжечь.

Май, 2017

Что меня пожирает? Почему антивирус дал сбой? Почему надломилась защита? Наверное, потому, что я несколько дней валялся, словно во сне. Тогда-то оно в меня и проникло. И после этого мой демон активизировался. Он стал вырываться. Я утратил контроль, а когда нет контроля — это больше не я. Меня не было во мне в тот момент, когда он дергал мой член моей же рукой, когда он поглощал энергию жадно, будто всасывал через шланг моё мёртвое, стремительно остывающее семя. Липкое, лактательное послание прямо поверх их алчущих уст, алчущих зрелищ, спермы, крови, войны, взрыва, оргазма.

Нехорошая квартира

Сам воздух в этих апартаментах был такой, словно они прибыли сюда за час до смерти Иисуса.

— Высунь язык, и ощути сама, затем привкусись, чувствуешь эту святость? — вымолвил Холодный Икар, впервые приглашая её в трёхкомнатную хрущёвку кирпичного дома, на станции Армейская. Сам дом будто бы гнил, и этот привкус тоже был со сладкой гнильцой.

И они спрятались от мира в этих бегах. Будто бы две квартиры соединились — и впрямь Дева Мария и тело Иисуса.

Это помещение засасывало, затягивали в себя, будто болото.

Тонкие стены, за ними — детский плач.

Сколько гниющих квартир из гниющих домов, в которых она когда то жила, соединились в одной этой?

Но когда ты только входишь сюда, и впрямь можешь ощутить привкус сладковатой, гниющей святости.

В этих апартаментах энергия словно была зациклена сама на себе, это ощущалось безмолвно, даже почти бесчувственно, просто вдруг пришло это знание.

— Здесь жил безумец. — внезапно молвил Холодный Икар. — Эти апартаменты принадлежат ему.

— И где же он сам? — спросила девушка.

— В психушке, где же ещё.

— Как так вышло, что теперь здесь живёшь ты?

— Его мать решила сдать эти комнаты. А я просто нашёл объявление в интернете.

— И как, выгодно?

— Да, сама видишь, метро совсем рядом, отличная инфраструктура, и знаешь, по секрету, выходит весьма дёшево, а если снимать вдвоём — вообще почти что даром. Не хочешь сюда переехать?

— Я подумаю. Предложение интересное. — резюмировала девушка. — Мне не очень-то выгодно жить в пригороде.

— Только ты не пугайся, я тут вижу странные сны.

— Что же это за сны такие, что я должна испугаться?

— Я постоянно вижу мужчину с ножом. У него нет лица, но он будто смотрит прямо в мои глаза, от этого мороз по коже, даже во сне. И он всё время будто в лесу, вернее, будто лес — прямо здесь, в этих комнатах. Он ищет меня, и каждый раз находит, хотя мне кажется, что я тщательно от него прячусь. Он ни разу не заносил надо мной свой нож, только выслеживал и смотрел, я не знаю, чего он хочет, но это дико пугает.

Ритуал подселения

В этой длинной, зелёной комнате, полной абсурда, их двое, она держит его за руку, как связующее звено, все страхи исчезли, остался только холодный огонь, обжигающее пламя.

И вот они сидят друг перед другом, такие ясные, слишком настоящие, будто находятся где-то за пределами своих тел, и привычного мира, нити пронизывают её насквозь, она чувствует, как бесконечность расслаивается перед ней полотном, видя и ощущая отдельно каждую нить.

Поток холодного огня полощет ей спину, удлиняясь вверх, и к ней приходит понимание, что это -самое сущее, на стыке логики и абсурда, истинное безумие, будто ты находишься в замкнутом тупике вечности, где лишь сквозная, сквозящая безысходность и пустота, но помимо этого вокруг -целые миры, несметное количество сущностей.

Он поднёс ей наполненную вином, чашу, со скрытым, за маской, лицом, молвив:

— Теперь не бойся. Теперь доверяй.

И когда она пригубила вино, передав ему кубок, он поднёс его себе, со словами — «теперь знай».

Они находились в пространстве, похожем и на комнату, и одновременно, на место вне времени, вне материи, и выглядели, словно теневые сущности, исходящие помехами, как голограммы, ощущения напоминали позабытый сон, в котором они внезапно проснулись, а позади уже ничего нет, нет ни их прошлого, ни их жизней, только этот момент, в котором они застряли, словно это позабытый флешбек, стёртое воспоминание. Они будто бы зависли там, парящими, а свет был тёплым и медным, но словно сгоревший.

— Они все летят на Свет, но некоторые сгорают, как мотыльки от лампы, получают ожоги от Красного, поглощаются Чёрным, растворяются в Синем. Так какой же свет настоящий? Он кажется белым. Вот скажи, почему Его называют — «Тот Свет»? — спросила девушка.

— Да, есть распространённая гипотеза, очень простая, — ответил Холодный Икар, — Свет — это синоним слова МИР, они называют это «тот свет» — как бы подразумевая — тот мир, запредельный, не этот. Но, свет на самом деле существует, буквально. Он — будто горевший, тёплый, бледно-медный, свет, как от лампы, сквозь жёлтый абажур, но ты понимаешь, что он белый, он медный и белый одновременно, это невозможно просто так объяснить, те, кто видел его, они знают. Это — изначальный свет и, одновременно, переработанный, он состоит из мёртвых слепков духов, из информации, его населяют сущности, либо застрявшие там, либо его стражи. Но ты чувствуешь, что помимо этого есть нечто большее — первородные вибрации, вибрации от штыря в пустоте, белое свечение, белое свечение кадров.

Накатившая, внезапно, сила, после глотка вина, заставила девушку сжать в ладонях костяные амулеты — один живой, другой — мёртвый. Одни — гладкий, совершенный, холодный, второй — шершавый, уже начинающий увядать, природный. Во втором ещё не было вмешательства человека. Тот амулет, который символизировал жизнь, вызывал в ней ощущение тошноты, всё, что было связано с жизнью — воспринималось болезненным, неправильным, мерзким и отвратительным. Девушка наблюдала, как струя энергии, являющаяся жизненной силой, захлёстывает её, и стремительно уносит куда-то, от этого было мучительно тошно, она сдерживалась из последних сил. Тело покрылось мелкой, противной испариной, холодной и липкой, пот струился рекой, пропитывая и её одежду и сжатые в ладонях, до боли, амулеты. А затем они стали её крыльями, очами бога, в её ладонях они превратились в два реактивных двигателя, в турбины, сила которых таранила её сквозь облака, вдали от её физического тела. А затем девушку пронзил импульс, заставивший её схватить руку Холодного Икара, и они тут же закружились в энергетическом вихре, вечно перетекающие друг в друга, вращаясь в тёмном пространстве из сотканных из дыхания, стен. Эти стены отражали их сути, вращаясь, они проникали в каждую эмоцию, каждую реакцию, мешающие им соединиться и стать одним существом. Девушке открылось знание — Холодный Икар — тот, кто должен был родиться у её матери, задолго до рождения её самой, но превратился в выкидыш, и спустя много лет родился у другой женщины, тем самым мог считаться её мёртвым братом.

Его суть была гулкой и отстранённой, как его комната-келья, комната-мастерская, в которой он рисовал свои больные, зараженные полотна и иногда — маяки. В нём было что-то от смерти, неживое, не мёртвое, какое-то высохшее, пустое, нездешнее, нечеловеческое.

В этот миг их связь резко прервалась, и девушка оказалась одна, на растерзании огромного, тёмного пространства, только теперь она поняла, что оно напоминает глубокую пещеру. Она стояла там, колено преклонная, сжимая по-прежнему, амулеты, склонившись, ощущая присутствие сущностей, неоргаников. Они были безликими, но она воспринимала их чёрными. Девушка понимала, что она здесь не просто так, и что будто когда-то уже встречалась с ними, будто такая же самая сцена имела место быть, будто их что-то связывало, как заказчика и наёмника, будто она их знала. Её сносило мёртвым потоком, и девушка осознала, что должна будет чем-то пожертвовать, это будет новый виток развития, инициация.

А затем она так же резко вырвалась из их цепких объятий, и снова оказалась в комнате с Холодным Икаром. Она ничего ему не сказала, это был её личный опыт, её личное знание, о том, как пробудить свою силу.

Комната освещалась только свечой. Мрак выползал из-за углов и сгущался в центре.

— Я чувствую голод и страсть. Страсть — как голод. Во мне бурлила энергия, неистовая и сносящая. — только и сказала девушка, прижавшись к тому, кто внезапно оказался её мертвым братом, — Вот ты чувствуешь разницу между нами?

— Нет — ответил он.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.

Введите сумму не менее null ₽, если хотите поддержать автора, или скачайте книгу бесплатно.Подробнее