Чужой не сладок мёд

Глава 1

Лариса Сергеевна ещё раз окинула взглядом прихожую и, убедившись, что всё блестит, облегчённо вздохнула. Теперь можно начинать приводить себя в порядок: ванна, причёска, макияж, наряд… Сегодня у неё волнительный вечер — придут родители Олега.

Господи, Лиза ещё совсем ребёнок, только успела окончить школу, поступить в институт и вот уже выходит замуж. Ну понятно, была бы беременная! Так говорит, что нет, они, видите ли, просто любят друг друга и хотят жить вместе. А где жить? Олег живёт с родителями, квартирка у них маленькая, хоть и трехкомнатная, с ними ещё сестра с мужем и двумя детьми, младший брат. Значит, будут первое время жить здесь, и ей придётся научиться спокойно относиться к новому члену их семьи: видеть его за завтраком, ужином, а по выходным и за обедом, он станет при ней обнимать и целовать Лизу. Имеет право — муж. Да что там обнимать и целовать! Они будут вместе ложиться в одну постель! Само собой, потом Андрюша решит эту проблему и купит молодым квартиру, но это будет позже — дочери надо получить образование. На одну зарплату Олега они однозначно не проживут. Тот работает автослесарем. Вроде есть водительские права, а это уже неплохо, Андрей возьмёт его в свою фирму, попутно тот будет учиться на заочном отделении в институте. Они что-нибудь придумают с мужем, ведь Лизочка у них единственный ребёнок — любимый! И, конечно, избалованный, уж не без этого.

Нет, не такое будущее она представляла для своей дочери, красавицы и умницы! Лиза могла сделать блестящую партию. Лариса Сергеевна усмехнулась: надо же какая глупость пришла в голову — блестящая партия… Совсем помешалась на классике!

Из глаз полились слёзы, хотелось рыдать и кричать в голос! Почему именно её дочь влюбилась в этого простого и невзрачного паренька?! Почему не в сына Изабеллы Марковны?! Эдуард — красавец-брюнет, учится на последнем курсе университета, с детских лет они дружили, казалось, что дружба обязательно перерастёт в нечто большее — любовь. А вот не случилось! Напрасно строили они с Изабеллой планы, выбирали страну проживания для своих детей, сойдясь на любимой женщинами Франции. Какое могло быть у Лизочки будущее!

А что её ждёт с Олегом? Ничего хорошего! Неотёсанный мужлан! Она и видела-то его один-единственный раз, когда у Лизы был выпускной бал. Дочь никогда не приводила его домой, не знакомила с родителями, видимо, понимала, что восторга Олег у них не вызовет.

Слёзы, слёзы… Надо было выпить успокоительного. Пока занималась уборкой, приготовлением ужина — не хотелось же ударить лицом в грязь — думать было некогда. А сейчас, в ванне, вдруг накатило и не отпускает. Разлёживаться времени нет, скоро уже Лиза из института придёт, а там и новые родственнички нагрянут.

Накрутив на голове тюрбан из полотенца, Лариса Сергеевна вышла из ванной. Она ещё не решила, что наденет сегодня вечером. Не хотелось выделяться, но в то же время она же хозяйка, а это обязывает.

— Мамуль, я дома! — раздался из прихожей звонкий голосок дочери. — О! Какие у нас запахи!

Лиза вбежала в спальню, чмокнула мать в щеку и упала на кровать.

— Мамочка! Какая же я счастливая! Ты не представляешь! Я так люблю Олежку!

Лариса Сергеевна с грустью посмотрела на дочь. Высокая, длинноногая, зеленоглазая, с копной тёмно-каштановых волос, миловидная, да что там миловидная, — красивая — девочка достанется какому-то серому Олегу.

— Ох, доченька моя, не о том ты думаешь! Тебе учиться надо, а не замуж выходить. Куда торопишься?

— Любить, мамочка! Любить тороплюсь!

Дочь с грацией пантеры поднялась с кровати и закружилась. Лариса Сергеевна растерянно стояла посреди комнаты и любовалась своим чадом.

— Ой, Лизка, я с тобой скоро сойду с ума! Надо же собираться, скоро твой Олег с родителями придёт, — замахала она руками.

— Мамуль, да они простые люди! Вот увидишь! Зря волнуешься только, — Лиза обняла мать, прижавшись к ней своей нежной щёчкой.

«Доченька моя, что же ты делаешь? Ломаешь ведь свою жизнь!» — думала Лариса Сергеевна, приглаживая рассыпавшиеся шелковистые локоны дочери.

Лиза без устали летала из кухни в комнату, накрывая на стол. Мама, конечно, расстаралась не на шутку! Чего только не наготовила! И когда успела?!

— Лизочка, помоги мне! — позвала дочь Лариса Сергеевна.

— Бегу, мамочка!

Девушка, как ураган, влетела в спальню родителей, на ходу вытирая полотенцем руки.

Лариса Сергеевна в одном нижнем белье стояла возле открытого шкафа и перебирала вещи. В свои тридцать восемь лет она оставалась стройной, симпатичной женщиной, обращающей на себя внимание мужчин. Одноклассницы Лизы, увидев их как-то на улице, решили, что это её старшая сестра. Приятное сравнение!

— Я не знаю, что мне надеть, — безвольно опустила руки Лариса Сергеевна и вопросительно посмотрела на дочь. — Лиз?

— Мамочка, на жизнь надо смотреть проще! Тебе абсолютно не надо надевать что-то с глубоким декольте или открытой спиной, — пошутила Лиза, снимая с плечиков темно-синее платье, — вот это! Скромненько, но со вкусом!

Лариса Сергеевна глубоко вздохнула, взяв в руки выбранное дочерью платье, подошла с ним к зеркалу.

— Ты думаешь, что это лучший вариант? — и, приложив к себе платье, откинула по привычке голову чуть набок. — В принципе, какая разница, не меня же сватать придут!

— Какое смешное слово — сватать, — состроила рожицу Лиза. — Ма, тебя тоже сватали?

Лариса Сергеевна задумалась, вспоминая знакомство с мужем и их поспешную свадьбу.

— Мне не посчастливилось испытать сие удовольствие, — улыбнувшись, она развела руками, — мы с твоим папой поженились буквально на третий день знакомства. Так вот у нас всё быстро получилось.

— Ничего себе! Ты никогда мне не рассказывала об этом, — удивилась Лиза.

— А ты никогда и не спрашивала. Как-нибудь я обязательно тебе всё расскажу! — торжественно пообещала Лариса Сергеевна дочери.

— Интересно! А почему тогда ты говоришь, что мне рано выходить замуж? Что я ещё недостаточно знаю Олега? Почему, ма? Ты в девятнадцать лет стала женой, я в восемнадцать. Я Олежку знаю больше года, а ты папу — всего три дня! Удивительные же вы люди — родители! Как быстро забываете свою молодость! — немного обиженно рассуждала дочь.

Лариса Сергеевна задумчиво смотрела на выбранное дочерью платье. Но мысли её были далеко. Лиза права, здесь не поспоришь! И замуж вышла рано, и с будущим мужем была незнакома. Что такое два дня? На третий их уже расписали, так как Андрей должен был уезжать в Москву на строительство комбината, к тому же в ЗАГСе работала её хорошая знакомая. Они отблагодарили Нину коробкой конфет, шампанским и приглашением в кафе. Лариса Сергеевна, как сейчас, помнит её удивлённое лицо, когда она узнала, сколько времени они знакомы.

— Ну, ты даёшь, Лариска! Два дня — и замуж! И парень-то вроде неплохой, серьёзный. К тому же красавчик! Как ты смогла так быстро его окрутить и довести до дверей нашего заведения? Тут годами встречаешься, до ЗАГСа дело не доходит, а у тебя раз-два и в дамки! — удивлённо восхищалась Нина. — Слушай, а у тебя же школьный роман был! Я помню, приходил тебя один парень встречать, всё портфель твой таскал. Ты, наверное, классе в восьмом училась тогда, а я в десятом. Точно! — подвыпив на их свадьбе, Нина донимала Ларису вопросами, не давая возможности молодым насладиться общением друг с другом. Она была единственным гостем на их свадьбе. Крикнув раза два «Горько», вскоре забыла, по какому поводу её пригласили, отдыхала, не стесняясь, по полной программе: хорошо выпивала, вкусно закусывала, ища глазами себе партнёров по танцам. Но был будний день, народу в кафе почти не было — только уходящие и приходящие. Хорошо, что играла музыка, и они смогли протанцевать с Андреем несколько медленных танцев. Как настоящий джентльмен, её теперь уже муж пригласил на танец и Нину.

— Какой красавчик! — не раз повторяла ей Нина, завистливо поглядывая на светящегося от счастья Андрея.

Вот и всё, что осталось в памяти от их свадьбы…

— Ма, ты что? Тебе плохо? Побледнела даже, — тревожно заглядывала ей в лицо дочь. — Выпей валерьянки. Сейчас принесу, — не дожидаясь ответа, Лиза выбежала из комнаты.

Надев платье, Лариса Сергеевна окинула себя взглядом в зеркале. Вроде бы ничего, только и, правда, уж очень бледная. Достала из косметички румяна, провела пушистой кисточкой по скулам и подбородку. Вот теперь нормально! Можно и гостей принимать.

— Лизочка, не надо ничего! Всё прошло, не волнуйся.

— Нет, мамочка, выпей, пожалуйста! Всего две таблеточки, поверь — тебе не повредит!

Лариса Сергеевна взяла протянутое дочерью лекарство и стакан с водой. Выпив, передала Лизе стакан и ещё раз подкрасила губы.

Жаль, что Андрея сегодня не будет, у него очень важная встреча с партнёрами по бизнесу, ради которой он ещё вчера улетел в Ярославль. В последнее время он очень редко бывает дома, фирма расширилась, теперь основной её офис находится в Санкт-Петербурге. Муж давно намекает, что надо переезжать в Питер, но ей жалко оставлять любимый город и работу. Здесь она всё-таки начальник — главный врач санитарно-эпидемиологической станции. Что ни говори, а женщине в тридцать восемь лет достичь такого успеха непросто. А кто и что ждёт её в Питере? Там таких врачей, как она, вагон и маленькая тележка, к тому же ещё и безработных хватает.

— Ты переживаешь, что папы не будет? — как будто чувствуя её состояние, ласково спросила Лиза.

— Да, доченька! Мне его очень не хватает сегодня, — честно призналась она и, обняв дочь, повела её в гостиную.

— Ой, Лизок! Ты уже всё расставила на столе! — всплеснула руками довольная Лариса Сергеевна, — теперь нам с тобой остаётся только ждать звонка!

Глава 2

— Енька! Ты не представляешь! Я влюбилась! Еня, ты бы его только видела! — с криками ворвалась в квартиру Анька. — Вчера вернулся из армии. Такой хорошенький! Еня, я влюбилась… Еня, я не знаю, что делать?!

Лариса отложила в сторону томик Пушкина и посмотрела на явившееся к ней недоразумение — Аню Игнашову.

— Нюша, успокойся! Давай по порядку. Что за очередная любовь там у тебя случилась? — спокойно спросила она.

Лариса и Аня никогда не были близкими подругами, их объединяло то, что они учились в одном классе, сидели за одной партой и жили в одном доме. Аня — высокая, немного сутулая, худенькая, как тростиночка, с карими блестящими глазами, немного великоватым, с аристократической горбинкой носом, чётко очерченным большим ртом и гривой тёмно-каштановых волос — была яркой и красивой девушкой. Нюши всегда было много, а временами она становилась просто неуправляемой. Училась она плохо, с трудом переходя из одного класса в другой, но читала много и с интересом.

— Еня, хватит читать! Пойдём на улицу, вдруг Андрей выйдет. Я так хочу его увидеть! — теребила она Ларису.

— Мне ещё уроки сделать надо, а потом на секцию. Нюш, потерпи до вечера.

— Я так и знала! Ты всегда со своими уроками и секцией! Дай сигаретку, а то Фёдорович от меня спрятал.

Аня курила с седьмого класса, нисколько не стесняясь родителей Ларисы и своего отца. Матери она боялась, как огня, Валентина Васильевна не раз уже хлестала её за курение, но безрезультатно. Борис Федорович — отец Анны — давно махнул на её выходки рукой, авторитетом для дочери он никогда не был, да и не претендовал. Для него важнее было напиться и сбежать к любовнице, пока жена на работе.

Вздохнув, Лариса принесла из кухни сигареты и пепельницу. Всё равно ведь не отвяжется.

Аня села в кресло, закинув ногу на ногу, эффектно прикурила и выпустила колечко дыма.

— Вчера вышла на площадку покурить, а там Андрей. Мы разговорились. Он только вчера и приехал, — наконец-то спокойно начала рассказывать она. — Енька, через пять минут я в него влюбилась! Слушай, до армии я на него и внимания не обращала, смешной такой, толстый был… да ты его всё равно не знаешь! Вы же когда переехали, он уже служил.

Лариса про себя усмехнулась. Как она могла влюбиться два года тому назад во взрослого парня будучи девчонкой с косичками?! Ну, Нюша!

С первого дня знакомства Аня стала называть Ларису Еней, Енькой или Енечкой в зависимости от обстановки и её, Аниных, желаний.

— Мне не нравится твоё имя — слишком длинное! — категорично заявила она, когда Ларису посадили с ней за одну парту. — Зато у тебя красивая фамилия — Иней! Поэтому буду звать тебя Еней. А я Анюта.

— Значит, будешь Нюшей или Нюрой! Это уж как мне захочется, — парировала Лариса.

Аня надулась и перестала с ней разговаривать. Хватило её на один урок — черчение. Следующим уроком была алгебра с контрольной работой.

— Еня, помоги! — взмолилась она.

Лариса помогла, решила два задания, на большее не хватило времени — прозвенел звонок. Но и этого хватило, чтобы вместо обычной двойки Анна получила худенькую троечку.

— Енечка, ты гений!

Желающих сидеть с ней за одной партой в классе не было. Анна уже давно всех достала! Лариса была новенькой, и ей было всё равно, куда посадили — туда и села.

— Енечка, я тебя жду вечером! Приходи, супчик наш приготовим, я картохи отварю.

Их «супчик» состоял из воды, квашеной капусты, репчатого лука, картошки и ложки растительного масла. Впервые этот супчик им приготовил Борис Федорович, сказав, что это блюдо из его детства называется тюря.

Лариса занималась лёгкой атлетикой уже не первый год. Переехав полтора месяца тому назад с родителями в Кингисепп, она продолжила занятия спортом, но уже без прежнего энтузиазма. Очень болезненно проходил процесс знакомства с новым тренером.

Закинув домой пакет со спортивной формой, Лара пошла к Ане. Гулять ей не хотелось, но раз обещала — надо идти. Она с большим удовольствием почитала бы книгу, но…

— Заходи! Я уже приготовила, — приветливо встретила её Нюша.

Тюря удалась на славу! Девчонки моментально опорожнили тарелочку и, благоухая луком, как французским парфюмом, отправились на улицу. Молодость! Кто бы из них ещё тогда понимал, что на встречу с молодым человеком лук есть не рекомендуется. Это знание приходит потом, с возрастом.

Осенний вечер был тихим и тёплым, слышался только шелест опадающей листвы и шуршание её под ногами. В соседнем дворе на качелях сидели ребята и бренчали на гитаре. Лариса почти никогда к ним не подходила, они были старше, многие уже отслужили в армии. Она стеснялась взрослых парней, тогда как Анна чувствовала себя в их компании, как рыба в воде. Она могла с ними выпить и курила сколько душе угодно. Её называли «стрелком», но в сигарете никто не отказывал.

— О! Девушки! Присоединяйтесь к нашей компании! — пригласил их Толик Шумилов.

На гитаре играл Вадик Новоженин, а Вовка Голубев, пытаясь попасть в ноты, негромко напевал «Иволгу».

— Вовка, хватит тебе ныть! — бесцеремонно остановила его Аня. — Вадя, спой лучше «Девушку в автомате». Толик, дай сигаретку. Я знаю, что у тебя «Стюардесса», — распорядилась она, нахально вытолкнув Голубева с места.

Лариса стояла возле качелей, не претендуя на занятые места. Сидеть на узенькой лавочке рядом с кем-то из парней желания не возникало. К тому же с утра на лбу нарисовался огромный красный прыщ, который она то и дело старалась прикрыть волосами.

— А где Андрей Круглов? — как можно безразличнее, пытаясь не выдать своего интереса, спросила Аня.

— По родственникам пошёл, надо же отметиться, — ответил ей Толик, — скоро должен подойти.

— Анютка! — раздался во дворе зычный голос Валентины Васильевны.

— Мама! — перепуганная Анна, увидев, что мать направляется в сторону качелей, сунула сигарету в руку некурящего Вадика, перебиравшего струны гитары. — Еня, листик!

Лариса наклонилась и сорвала несколько листков подорожника, которые Анна тут же затолкала в рот и стала усиленно жевать.

Невысокого роста полноватая женщина с такими же, как у Анны, карими блестящими глазами подошла к молодёжи.

— Аня, куришь?!

— Мама, где курю-то?! Сидим, музыку слушаем. Иди домой, я скоро приду.

— Дыхни! — потребовала мать, нисколько не стесняясь ребят.

— Теть Валь, да она не курила, — попытался заступиться Шумилов — самый безобидный из этой компании парень, уже давно работающий на комбинате. Сколько ему было лет, Лариса не знала, но явно за двадцать.

— Мама!

— Дыхни! Я что не видела сигарету у тебя в руке?

Как она могла увидеть это в темноте, для всех оставалось загадкой. Уличные фонари находились от качелей на приличном расстоянии.

Валентина Васильевна подняла валяющуюся на земле палку.

— Домой! Нахалка! — замахнулась она на дочь, задев при этом палкой Ларису по плечу.

— Дыхни! — теперь уже требование относилось к Ларисе.

— Пожалуйста, — улыбнулась Лариса.

— Так, ты не курила. Аня, быстро дыхни!

Понимая, что лучше будет отправиться домой, Анна встала с качелей и направилась в сторону своего дома, незаметно ускоряя шаг. Валентина Васильевна с палкой следовала сзади. Уходить следом за Аней было неловко, поэтому Лариса ещё немного потопталась и уже собралась было попрощаться с ребятами, как подошёл незнакомый ей ранее молодой человек.

— Андрюха! Привет! Дембельнулся! — Голубев и Шумилов поочередно обнимали незнакомца, хлопая его по спине.

— Обмыть надо это дело! — отложив в сторону гитару, потирал руки Вадим.

«Не дождалась Нюша свою любовь…» — подумала Лариса, и тут Андрей повернулся к ней.

— Гюльчатай, открой личико! — он попытался отодвинуть в сторону волосы, закрывавшие лицо.

Ей показалось, что горевшая во лбу «звезда» осветила ярким светом всю честную компанию. Смутившись, Лариса всё же спокойно отвела его руку в сторону и встряхнула волосами.

— Я Андрей! — представился он.

— Лариса!

— Не помню, ты с какого дома?

— Мы переехали сюда из другого города, — пояснила она и, попрощавшись, пошла домой.

***

Лариса сделала последний стежок и закрепила нитку. Пришивать воротнички и манжеты к школьному платью она не любила. Раньше это делала мама: регулярно, два раза в неделю она отпаривала дочери платье и меняла воротничок и манжеты. В этом году мама категорически отказалась выполнять эти обязанности, взвалив их на плечи дочери.

— Хватит, Лара! Ты уже большая, иголку в руках держать умеешь. Вон сама себе вещи шьёшь, так что и с воротничками справишься, — обрадовала Галина Павловна доченьку.

— Ну, мама… — заныла Лариса.

— Всё! В выходные я, на неделе — ты. Или ходи с грязными!

Вечером Лариса так и не добралась до платья, не хватило сил. Тренировки измотали её в последнее время так, что появилось желание бросить спорт. Уроков в школе задают много, да ещё общественные поручения, которым нет конца и края! То собрания, то субботники, то металлолом, то макулатура, то редколлегия… Домой забегаешь только бросить портфель, даже пообедать некогда — надо нестись в спортивную школу. Успеваемость начала заметно прихрамывать. Вот уже и мама ворчит на появившиеся в большом количестве четвёрки. Нет, конечно, её не ругают. Но бесспорно могла бы учиться и лучше.

Учёба давалась Ларисе легко, училась она с интересом, особенно любила литературу и физику и с первых классов твёрдо знала, что будет поступать в медицинский институт, другого не мыслила. Люди в белых халатах вызывали у неё трепет и зависть. Бывая в больнице, до одури вдыхала в себя запахи формалина и хлорки, они ей нравились.

По радио заиграли позывные «Пионерской зорьки», пора выходить. У них с Аней договорённость — в семь часов сорок минут встречаются возле подъезда и бегом в школу.

— Еня, вечно тебе не собраться! — начала выговаривать подруге Анька. — Я тут, как кузнечик, от холода прыгаю.

— А ты не пробовала теплее одеться? Сезон плащей прошёл. Не заметила?! — подковырнула она Игнашову, прекрасно зная, что та не может расстаться с новым плащом.

Анна — модница, каких поискать. Благодаря высокому росту любая одежда смотрится на ней великолепно, не хуже, чем на манекене. Неделю назад Валентина Васильевна по своим, известным только ей связям, отхватила плащ прямого покроя из жатого кожзаменителя темно-синего цвета — писк сезона. И фасон, и цвет необыкновенно шли Ане, выглядела она в обновке, как кинозвезда.

— Еня, заткнись, а?! — стуча от холода зубами, рявкнула Игнашова.

— Молчу, молчу… — с улыбкой ответила ей Лариса.

В школу они вбежали за пять минут до звонка, быстро разделись, переобулись в сменную обувь и поспешили в класс.

— Еня, я сумочку в раздевалке оставила! Подожди! — Аня рванула назад и, подвернув ногу, кубарем покатилась по лестнице вниз. Замелькали на радость спускавшимся и поднимавшимся мальчикам светлые трусики и резиночки от чулок. Аня во всё своё большое горло взывала от боли. Ребята громко заржали. Как назло среди них был десятиклассник Володя Панин, к которому Нюша питала неоднозначное, похожее на любовь чувство. Бросив портфель, Лариса бегом спустилась по лестнице, подхватила пострадавшую под мышки и подняла на ноги. Чулки были безнадежно испорчены — от огромных дыр на коленках в разные стороны расползались стрелки. Девушка печально смотрела на свои капроновые чулочки и обливалась слезами — то ли от боли, то ли от жалости к своим чулкам, а скорее всего от всего вместе.

— Стой! Сейчас принесу сумку, горе ты моё, — вздохнула Лариса. Звонок на урок уже прозвенел. Опоздание гарантировано.

Замечание в дневник им не записали — Юлия Александровна без слов поняла причину опоздания, даже посочувствовала ученице. Лариса с уважением относилась к Юлии Александровне — их классному руководителю и преподавателю русского языка и литературы. На её уроках всегда было интересно, к тому же она одна из немногих объективно относилась к ученикам, не сопоставляя их с родителями.

После занятий они старались идти дворами, чтобы не светить Аниными дырками на чулках, которые она старалась прикрыть сумкой с тетрадками. Учебники Аня в школу не брала, обходилась соседкиными, то есть её, Ларисиными. Вроде добрались без приключений, но вот только во дворе дома их встретил сидящий на скамейке Андрей.

— О! Промокашки! Привет! — поприветствовал он девчонок.

— Еня, закрой меня скорее, — заволновалась Нюша.

— Бесполезно!

— Сама вижу, — прошептала Аня и ринулась в свой подъезд, в то время как Андрей неторопливо направился к ним.

— Это чего с ней? — удивлённо спросил он у Ларисы. — Понос, что ли?

Лариса пожала плечами и пошла дальше, удивляясь в очередной раз Аниному вкусу. Как можно влюбиться в такого увальня?! Андрей не был даже симпатичным: чуть выше среднего роста, толстый, с жиденькими тёмными волосами, с идиотской чёлочкой и пустыми светлыми глазами.

— Ларис, выходи вечером! — услышала она за спиной.

— Не знаю, — не останавливаясь, через плечо ответила девочка.

***

Перед глазами всё плыло, в голове метрономом отдавалось каждое касание пола то одной, то другой ногой, но толчка она не чувствовала, был полёт и голос тренера в ушах.

— Набегай, Лариса, набегай!

И она набегала. Набегала из последних сил. Ещё немного, последний круг и финиш!

— Отлично! Молодец, девочка! — откуда-то издалека раздавался голос Бориса Яковлевича. Хотелось упасть и не вставать. Дыхания не хватало, потемнело в глазах.

— Ходить, ходить! Лариса, я говорю ходить! Работай руками, больше работай!

Наконец дыхание стало восстанавливаться, появилось ощущение ног, Лариса глубоко и облегчённо вздохнула. Она сделала это — вошла в состав команды, поэтому будет принимать участие в районных соревнованиях.

— Иней, ты в составе команды. В следующее воскресенье соревнования. Тренировки каждый день! И без отлыниваний, а то я вас знаю, — стараясь придать голосу строгость, говорил ей Борис Яковлевич.

— Я поняла, Борис Яковлевич, буду на тренировках.

— Ну, иди теперь, отдыхай!

Отдыхай — это значит можно в своё удовольствие прыгать на матах или через «козла», поползать по канату, метать диски — всё, что угодно, но не сидеть. Тренер это не приветствовал. Не любил он и болтливых девчонок. Пришли на тренировку — работайте! Разговоры все на «потом».

Первое время Ларисе приходилось тяжело, никак было не найти взаимопонимания с тренером, память возвращалась к прежнему — Александру Михайловичу, такому родному и понятливому. Он был для неё учителем номер один! Всегда интересовался успеваемостью в школе, ругал за плохие оценки. Ларисе доставалось даже за четвёрки!

«Лара, ты же можешь учиться на отлично. Что мешает?»

Летом они уезжали в спортивный лагерь, где Александр Михайлович становился для них не только тренером, а ещё отцом и матерью. Болел и переживал за каждого! Дисциплина у них немного хромала, что уж скрывать. Александр Михайлович за порог, а они тут же соберутся в кружок и рассказывают истории, смешные и страшные, а то через окно убегут в лес, жгут костры, поют. Мальчишки, взяв гитары, — с ними. Все были дружны, независимо от возраста, от наград и побед. Лариса никогда не чувствовала зависти, её не было. Они умели радоваться чужим победам, были одной дружной семьёй, так их учил тренер.

Здесь всё по-другому. Вот и сейчас она поймала на себе не один завистливый взгляд. Каждый сам по себе, нет команды.

В раздевалке, одеваясь, Лариса обнаружила, что пропала её шапочка. Понятно, что таким образом хотят показать ей своё отношение. За что? За то, что она будет принимать участие в соревнованиях? Разве это плохо? Ну и ладно! Она и без шапки не замёрзнет. Знать бы, кто ей так мстит.

— Лариска, ну ты сегодня дала жару! — в раздевалку вошла Нина Семакина, мощная девушка с развитой мускулатурой. Нина уже второй год держала первенство по толканию ядра, равных ей в районе не было. На областных соревнованиях она лишь вошла в десятку лучших. Сейчас усиленно тренировалась, её стремлению к победе можно было только позавидовать.

— Дала… Мне вот тоже дали!

— Чего? — не поняла Нина.

— Да шапку куда-то забросили. Специально ведь, я что не понимаю.

— О! Это явно Наташка Лихачёва. Ты же её обставила, вот она и злится! Не бери в голову, Ларис! Успокоится. Ей сейчас любовь в голову ударила, не до тренировок.

— Неприятно это, Нина. Ладно, пошла я. Спасибо тебе и до свидания!

Нина, держа во рту невидимки, только помахала рукой и занялась укладкой волос.

Домой Лариса бежала радостная и счастливая. Сразу же, не раздеваясь, крикнула с порога:

— Папка, я еду на соревнования!

Сергей Леонидович, улыбаясь, вышел в прихожую.

— Я нисколько в этом не сомневался, дочурка! Ты у меня всегда добиваешься своего.

— Ты бы в дневник лучше заглянул, — проворчала из комнаты Галина Павловна.

— А что я там должен увидеть? — миролюбиво спросил муж.

— Сплошные четвёрки! — отчеканила она.

— Четвёрка — тоже хорошая оценка! — засмеялся Сергей Леонидович. — Нет двоек — уже хорошо! Правда, Ларочка?!

— Папка! Я тебя обожаю! — обняла Лариса отца, чмокая в гладко выбритую щеку.

— Мой руки и за стол! Опять ведь не обедала, стрекоза, — направляясь на кухню, шутливо погрозил он дочери пальцем.

Поужинав и пообедав одновременно, Лариса села за секретер. Уроков задают много, на все уже не хватает времени. Сделать бы письменные, а устные она успеет прочитать на перемене. Вроде по географии недавно спрашивали, труды не задают.

Телефонный звонок отвлёк от решения задачи по математике.

— Лариса! — крикнула мама. — Тебя!

— Енечка, ты вернулась? — слащавый голос Нюши не предвещал ничего хорошего. — Пойдём воздухом подышим. У меня голова трещит от уроков.

Лариса просто не могла удержаться от смеха. Ну, Анна! Голова у неё от уроков трещит! За всё время их знакомства Аня, за исключением русского языка и литературы, не приготовила ни одного урока. В лучшем случае списывала с её тетрадки математику и физику, и то не каждый раз. Игра одного актёра на одного зрителя — Валентину Васильевну.

— Сейчас решу задачку и пойдём. Подожди ещё полчаса.

— Я сейчас прибегу, — радостно пообещала Нюша и положила трубку.

Долго ждать не пришлось, в квартире раздалась трель звонка. Сергей Леонидович поспешил открыть дверь.

— Анютка, заходи!

— Привет, Леонидыч! Покурим?

Решив задачку, Лариса захлопнула учебник и вышла в комнату, где находились Нюша и родители. Анна о чём-то оживлённо рассказывала, Сергей Леонидович и Галина Павловна внимательно её слушали и улыбались.

— Еня, я про записку рассказала, ты уж извини, не удержалась, — развела руками Аня.

— Нюра, я тебя убью! — грозно пообещала ей Лариса. — Пошли!

Сегодня на уроке английского языка к ним на парту упала записка. Любопытная Анька сразу же сунула в неё свой длинный нос и тут же толкнула Ларису локтем.

— Это тебе! — захихикала она. — «Любовь. Иней. Паль».

Лариса вырвала у неё записку и убрала в карман передника. На лице выступил румянец. Это была первая записка с признанием в любви.

— Лёха, я прочитала! — оповестила на перемене Паля счастливая Нюшка.

Тот ничего ей не ответил, только покрутил пальцем у виска.

Лариса дёрнула её за платье и потащила в столовую.

— Ню-ю-ша! Угомонись! Иначе я от тебя пересяду, честное слово!

— Больше не буду! — пообещала Аня.

Надолго её молчания не хватило!

Возле их дома никого не было, девушки заглянули в соседний двор. Лариса не сомневалась, что Анка ищет Андрея.

— Вон он идёт, — показала она глазами в сторону.

Передвигался Андрей, как увалень: медленно, почти не поднимая ног, только что не шаркая ими, слегка сутулясь. А ещё в армии служил! Неужели там не могли научить ходить по-человечески?!

— Привет, промокашки! — завидев их, прокричал Круглов своё излюбленное приветствие.

— Привет, чернильница! — ответила ему в тон Лариса.

Андрей расплылся в радостной улыбке, демонстрируя привлекательные ямочки на щеках.

— Почему чернильница?

Теперь пришла очередь улыбнуться Ларисе. Нет, она не будет говорить о том, что он напоминает ей толстую Чернильницу из детского фильма «Снежная королева». Зачем обижать человека?! В принципе парень он неплохой — добрый, никогда не обзывается, не грубит.

— Андрей, пойдём посидим на качелях? — предложила Аня.

— Я бы с удовольствием, но обещал пораньше на смену выйти, так что извините, девочки! У десятого дома наши сидят с гитарой. Сходите.

— Сигаретку дай! — попросила Аня.

— У меня «Беломор», — пояснил Андрей, доставая из кармана пачку папирос и протягивая её Ане.

Нюша вытащила одну папиросу, но Андрей пачку не убрал.

— Бери ещё, стрелок! — добродушно предложил он. — А ты, Лариска, не куришь?

Лариса отрицательно замотала головой.

— Она же спортсменка! — важно прокомментировала Анька. — Скоро на соревнования поедет, наверное. Я с ней, болеть буду!

— Ну-ну, — улыбнулся Андрей, — только полегче болей! Пошёл я, промокашки. Пока!

— Пока! — одновременно попрощались с ним девушки.

— Ну что? Пойдем к ребятам или…

— Нет! Завтра в школу, вставать рано. Домой! — категорично заявила Лариса.

— Подожди, я хоть покурю.

Они сели на скамейку возле дома, Анна прикурила и стала выпускать красивые колечки дыма. Она умела быть эффектной, в этом ей не откажешь.

— Лариска, неужели тебе никто не нравится? Не поверю!

— Ань, почему тебя это так удивляет? Меня же не удивляет, что ты можешь одновременно любить Панина из десятого «А», Андрея, Валерку Антипова и ещё не одну дюжину парней.

— Так же скучно, Ларис!

— Тебе скучно, мне — нет, — равнодушно ответила ей Лариса, поеживаясь от холода.

— Всё, Аня, пошли, я замёрзла!

— Тебе и Лёшка Паль не нравится? — не отставала подруга.

— А за Паля ты у меня ещё получишь! Зачем родителям было говорить?! Анька, почему у тебя ничего не держится-то?!

— А чего такого? Подумаешь…

— Это для тебя подумаешь! Я же не говорю Валентине Васильевне, что ты пятерых одновременно любишь!

— Не пятерых, а троих, — уточнила Нюша, вставая со скамейки. — Ладно, пошли, нужда!

***

Всё меньше и меньше дней оставалось до отъезда на районные соревнования. Лариса тренировалась каждый день, за исключением воскресенья. Сегодня она принесла в школу справку, дающую ей освобождение от занятий. Справку ей ещё два дня назад выдал Борис Яковлевич, но она всё время забывала её дома.

— Енька, это что? — заглянула через плечо Аня. — Ничего себе! А я?! — она обиженно надула губы.

— Мне надо ехать на соревнования. Ты-то здесь причём? Или тоже на беговую дорожку выйдешь? — пошутила Лариса.

— А болеть за тебя кто будет? Почему раньше не сказала, что соревнования в другом городе будут проходить?

— Ты меня не спрашивала!

На перемене Лариса пошла искать Юлию Александровну. Анна увязалась за ней сзади.

— Юлия Александровна, мне в субботу на соревнования в Ивангород надо ехать, вот подтверждение, — и Лариса передала учительнице справку.

— Хорошо, Лариса! Я рада, что моя ученица будет защищать честь нашего города, желаю тебе победы.

— Спасибо! — засмущалась Лариса.

— Юлия Александровна, я тоже должна поехать! — торопливо выступила вперёд Анна.

Юлия Александровна удивлённо приподняла брови и, строго посмотрев на Игнашову, спросила:

— А где освобождение, Аня? Не помню, чтобы ты у нас где-нибудь занималась.

— Юлия Александровна, как же вы не понимаете?! Лариска одна будет там. За неё и поболеть некому… — возмущалась Анна, притопывая при этом тихонечко ногой.

— Анна! — остановила её поток Юлия Александровна. — Тебе ли с твоими двойками уроки пропускать?! Нет, тебя я не отпускаю.

— Ну, Юлия Александровна! Пожалуйста… — заныла Нюша, — нельзя же так! Сами же говорите, что Лариска честь города защищать будет! Жалко вам, что ли? А уроки я выучу! Обещаю!

Подумав немного, учительница согласно кивнула головой.

— Хорошо, Аня, уговорила. Но в понедельник попрошу педагогов, чтобы тебя на всех уроках спросили. И записку от родителей! — последнее Юлия Александровна кричала уже вдогонку бегущей по школьному коридору с воплями Аньке.

— Ура! Принесу!

До конца уроков Нюше было не успокоиться. Она бурно обсуждала предстоящую поездку, не давая Ларисе возможности прослушать новый материал по геометрии.

Надежда Валерьевна, самая спокойная и терпимая из всех учителей школы, сделала ей уже несколько замечаний, но Анну было не остановить.

— Игнашова! Выйди из класса! — потребовала вконец доведенная математичка.

— Надежда Валерьевна, чесслово больше не буду! — уверила её Анька и на какое-то время затихла.

Но сидеть спокойно было выше её сил! Через несколько минут на Ларисину тетрадь легла записка, написанная крупным почерком соседки по парте.

«Лимонад, пироги, печенье, бутерброды (с чем взять)»?

Недолго думая, она написала ей короткий ответ: «Термос с супом». Пробежав его глазами, Анна утвердительно закивала головой. Лариса не смогла удержаться от улыбки.

«Вот чудо!» — подумала она. — «Ведь потащит!»

В конце уроков о том, что Аня едет с Ларисой Иней на соревнования, знала вся школа. Она успела оповестить все классы, вплоть до начальных, которые занимались во вторую смену.

— Лариса! — окрикнул её Лёша Паль, стоящий недалеко от школы.

Лариса повернулась в его сторону и остановилась. Вместе с ней, как вкопанная, встала и Нюша.

— Можно тебя на минутку?

— Зачем? — не двигаясь с места, спросила она, испытывая смущение.

Лёха нехотя подошёл к ним.

— Отойдём?

Нюша выдала что-то вроде поросячьего хрюканья, после чего откровенно засмеялась над бедным парнем.

— Паль, ты чего свидание назначить хочешь? Так Лариска не пойдёт! Мы же завтра едем на соревнования! — горделиво возвестила она.

— Тебя никто не спрашивает, выскочка! — разозлился Лёшка и пошёл от них в другую сторону.

— Влюбился! Влюбился! — кричала ему вслед Анька, не обращая внимания на Ларису, дёргавшую её за пальто.

— Хватит, Анка! Мне на тренировку надо.

— Я с тобой!

Видимо, взгляд Ларисы, брошенный на неё, сказал о многом.

— Встречу тогда, ладно?

— Ладно!

Спортивная школа располагалась в здании Манежа, где раньше размещались полковые казармы. Это будило фантазию. Лариса представляла себе гусарские полки, лошадей, светских дам, прогуливающихся в длинных платьях, экипажи… Та эпоха завораживала её, она втайне от всех сочиняла стихи.

Девятнадцатый век. Зал, где бал, и где ты…

Я стою у окна и сжимаю цветы.

В белом платье, с волной златокудрых волос,

Слышу вальса мотив, жду, когда подойдёшь…

— Лариса, для разминки бежишь километр, потом растяжка, — «порадовал» её Борис Яковлевич при входе в спортзал.

— Распределяй силы… держи ритм… ровно… расслабь плечевой пояс… Лариса, расслабься! На финише нельзя зажиматься! Свободнее!

Финиш! Опустив руки, Лариса хватала ртом воздух, пытаясь отвернуться от тренера. Только бы не увидел, что она задыхается! Вылететь в последний момент из команды не хотелось. Списки уже утверждены; едут три девочки, одна из которых она. Лихачёва попала в запасные. На удивление, пререканий с тренером не последовало, Наташа только опустила голову и вздохнула. Сама виновата — в последнее время могла запросто прогулять тренировку со своим кавалером в Летнем саду.

Борис Яковлевич всегда брал на соревнования «запасных». Неизвестно, что может случиться. Если не травма, то кто-то может сойти на старте — не выдержат нервы. В себе Лариса была уверена на все сто процентов! Её нервы крепкие, не сдадут.

Заканчивая тренировку, увидела крутящуюся у входа в зал Нюшку. Та во все глаза пялилась на парней, особенно на Игоря Мясникова — единственного, кто занимался у них спортивной ходьбой. Больше никого из ребят этот вид спорта не прельщал.

— Красиво идёт вон тот, в синем спортивном костюме, — не удержалась от комментариев Анька.

— Пошли уже! Это спортивная ходьба вообще-то называется!

В шкафчике Лариса обнаружила свою недавно пропавшую шапочку. Значит, Лихачёва одумалась.

***

Анна появилась в квартире Ларисы почти за тридцать минут до выхода. В руках она держала огромных размеров сумку, наполненную доверху. Сама при полном параде: с подведёнными глазами, густо накрашенными ресницами, нежно-голубыми тенями на веках и ярко-красной помадой на губах. Слой тональника на лице делал её года на четыре старше. Совсем взрослая девушка! Сапожки на каблучках, яркое пальто кирпичного цвета с жёлтым шарфиком, распущенные по плечам волнистые волосы… Нюша была просто неотразима!

Рядом с ней Лариса выглядела обычным подростком, кем, впрочем, она и являлась.

— Нюш, мы на один день едем, вечером вернёмся.

— Что ты меня за дурочку считаешь?! Я сама знаю! — и, посмотрев на свою сумку, добавила, — Валентина Васильевна постаралась, чтобы голодными не остались. А ты знаешь, что спорить с ней себе дороже, закроет и не пустит никуда!

— Даааа — протянула Лариса и застыла на месте с открытым ртом.

Из кухни вышел Сергей Леонидович, держа в руках сумку не меньшего объёма.

— Папа! — взмолилась дочь. — Куда столько?!

— Вас целая команда едет, съедите! Там половину сумки твои спортивные принадлежности занимают. Я их в отдельный пакет сложил. Разберёшься, что к чему.

— Серёжа, проводи девочек до автобусной станции, — подала из комнаты голос Галина Павловна.

— Конечно, провожу, Галчонок!

После того как были выслушаны мамины напутствия, все двинулись на станцию. Идти надо было приличное расстояние, автобусы в городе не ходили. Первое время Лариса никак не могла привыкнуть к тому, что добираться надо всегда пешим ходом. Приехали в какую-то тьмутаракань! И сколько они здесь проживут, пока не известно.

На улице было морозно. Пронизывающий ветер забирался под куртку, не спасала и поддетая вниз шерстяная кофточка. Лариса посмотрела на разрумянившуюся Аню, которая бодро стучала каблучками по покрытому легкой изморозью асфальту и, казалось, не чувствовала холода.

Автобус уже подъехал к стоянке. Подошедшие ребята толпились возле дверей, оттесняя друг друга плечами. Каждому хотелось занять место у окна. Тренеры стояли чуть в сторонке в ожидании водителя.

Из родителей был только Ларисин папа.

— Папуль, дальше мы как-нибудь сами, — просительно посмотрела на отца Лариса.

Сергей Леонидович всё понял и, чтобы не смущать дальше дочь, поставил на землю сумки.

— Ларочка, я всё тебе сказал дома. Удачи тебе, доченька, сил и воли к победе! Я в тебя верю! Ты сможешь, ты справишься. Ты же у меня сильная, — встряхнув дочь за плечи, Сергей Леонидович махнул девочкам рукой.

Наконец-то началась посадка в автобус. Анна, недолго думая, растолкала стоящих впереди ребят и с криком:

— Девочкам надо уступать! — ворвалась в автобус.

Ларисе ничего не оставалось, как подхватить обе сумки и с трудом протиснуться в дверь уже после того, как все расселись по местам. Естественно, Анна сидела возле окна, а ей пришлось устраиваться рядом.

— Еня, хорошее место я выбрала? — поинтересовалась она, крутя во все стороны головой.

— Замечательное! Но только для себя, — ответила ей Лариса, пытаясь пристроить в проходе сумки.

Нюше было не до сумок! Больше половины мест в автобусе было занято мальчиками. Да ещё какими! В основном высокие, спортивного телосложения ребята, а это ли не главное для девушек?

— Какие мальчики! Еня, чего ты молчала?! Я бы каждый день встречала тебя, — восхищенно щебетала Анька, продолжая вертеть головой.

— А не проще записаться в секцию? Всё с пользой для дела будешь проводить время.

— Слушай, может, и правда? — и без того блестящие Анины глаза ещё больше разгорелись, на скулах выступил румянец. Вероятно, мозг её, так тщательно оберегаемый от работы, начал усиленно функционировать, обдумывая поступившее предложение.

— Еня, а петь будем? Что за поездка без песен!