Бесплатный фрагмент - Чудная страна

XV век

Афанасий Никитин

Хожение за три моря

В Ындейской земли княжат все хоросанцы, и бояре все хоросанцы. А гундустанцы все пешеходы, а ходят перед хоросанцы на конех, а иные все пеши, ходятъ борзо, а все наги да боси, да щит в руце, а в другой меч, а иные с луки великими с прямыми да стрелами. А бой их все слоны. Да пеших пускают наперед, а хоросанцы на конех да в доспесех, и кони и сами. А к слоном вяжут к рылу да к зубом великие мечи по кентарю кованых, да оболочат их в доспехи булатные, да на них учинены городкы, да в городкех по 12 человек в доспесех, да все с пушками да с стрелами.

…Есть в том Алянде птица гукукь, летает ночи, а кличет: «кукъ-кукь», а на которой хоромине седит, то тут человекъ умрет; и кто хощет еа убити, ино у ней изо рта огонь выйдет. А мамоны ходят нощи, да имают куры, а живут в горе или в каменье. А обезьяны, то те живут по лесу. А у них есть князь обезьяньскый, да ходит ратию своею. Да кто замает, и они ся жалуют князю своему, и онъ посылаеть на того свою рать, и оны, пришел на град, дворы разваляют и людей побьют. А рати их, сказывают, велми много, а язык у них есть свой.

XVII век

Авраамий Палицын

Сказание об осаде Троице-Сергиева монастыря

И когда начали из города выходить за три часа до рассвета, вдруг нашли темные облака, и небо необыкновенно помрачнело, и настала такая тьма, что и человека не было видно. Такое господь бог устроил тогда своими неизреченными судьбами.

Люди же, выйдя из города, приготовились к бою. И вдруг поднялась великая буря и прогнала мрак и темные облака и очистила воздух, и стало светло. И когда ударили в осадные колокола трижды, — ибо так было приказано им дать знак, — Иван Ходырев с товарищами, призвав на помощь святую троицу и выкрикнув многими голосами как боевой клич Сергиево имя, все вместе дерзко и мужественно напали на литовских людей. И они, услышав тот боевой клич, тут же смешались и, гневом божиим гонимые, побежали.

Писание о преставлении и погребении князя Скопина-Шуйского

И по совету злых изменников и своих советчиков замыслила она в уме своем злой умысел, изменнический: уловить князя Михаила неожиданно, подобно тому как в лесу птицу ловят или как рысь нападает, и сжечь замыслила, змея лютая, взором злым как будто зверь лютый; радость дьявола буйствует, невеста сатане готовится.

Повесть о начале царствующего града Москвы

Были на этом месте по Москве-реке села красные, хорошие боярина Стефана Ивановича Кучки. И были у Кучки два сына красы удивительной; не было столь красивых юношей по всей Российской земле. И узнал про них князь Даниил Суздальский. И стал просить у боярина Кучки князь Даниил сыновей его к своему двору с большим упорством. И сказал ему: «Если не отдашь мне сыновей своих к моему двору, то я приду на тебя с войском и велю тебя мечу, а села твои красные огню предать». И боярин Стефан Иванович Кучка, испугавшись угроз князя Даниила Александровича, отдал обоих сыновей своих князю в Суздаль. И те братья князю Даниилу полюбились, и стал их князь Даниил любить и жаловать, одного пожаловал он в стольники, а другого — в чашники.

Те же два брата полюбились и жене князя Даниила княгине Улите Юрьевне. И уязвил ее враг любовной страстью к тем юношам. Возлюбила она красоту лиц их и, разжигаемая дьяволом, вступила с ними в связь. И задумали они с княгинею, как бы им предать князя Даниила смерти. Тогда стали они звать князя Даниила в поле посмотреть на заячью охоту, как то бывает обычно для потехи. И когда был он на охоте и заехал в дебри, напали те Кучковичи на князя, чтобы предать его злой смерти. А князь Даниил ускакал от них на своем коне в чащу лесную, ибо густы были здесь леса. И бежал он от них вдоль Оки-реки, бросив коня своего. Злые же убийцы, словно волки лютые, тщетно пытались захватить его. Разъяренные, долго искали они его и не нашли, только набрели на коня его.

Князь же добежал до перевоза, и, не имея, что дать перевозчику, кроме золотого перстня, бывшего у него на руке, обещается он тот перстень отдать за перевоз. А перевозчик говорит ему: «Лихие-де вы, люди, обманчивые. Как-де перевезешь вас через реку, так вы, не отдав за перевоз, и уйдете». А перевозчик узнал, что был то князь Даниил Александрович. Князь же обещался, что отдаст перстень золотой перевозчику, если перевезет его через Оку-реку. Перевозчик, с другой стороны Оки-реки подъехав близко к берегу, протянул весло к князю и говорит: «Подай мне перстень на весло вперед за перевоз, и я тебя перевезу через Оку-реку». Князь Даниил, приняв его за человека правдивого, что не обманет, положил на весло до перевоза перстень свой золотой. А перевозчик, получив на весле от князя перстень, оттолкнулся от берега и переехал на другую сторону Оки-реки, не перевезя князя.

Жизнеописание святой Юлиании Лазаревской, составленное ее сыном

Когда же нищета в ее дому умножилась, она собрала своих людей и сказала им:

— Сами видите, что к нам подступает голод. Если кто из вас хочет терпеть его вместе со мной, то хорошо — я буду рада. Если кто не хочет, того я отпускаю на волю, чтобы ему не страдать из-за меня.

Добронравные из ее людей остались с ней терпеть вместе, а прочие ушли от нее; их она с благословением и молитвой отпустила, нисколько не держа на них обиды. Оставшимся людям она велела собирать траву, известную как лебеда, и древесную кору (с дерева илим) и из них печь хлеб. Тем хлебом питались и она сама, и ее дети, и люди. Хлеб был сладок ее молитвой, и в ее доме никто от голода не умер.

Тем же хлебом она кормила нищих и, не накормив нищего, не отпускала его из дому. Нищих тогда было без числа, и соседи им говорили: «Зачем ходите к Юлиании? Она сама от голода умирает!» А нищие рассказывали им, что они обходили многие деревни, получали иногда даже чистый хлеб, а все-таки такого вкусного, как «у этой вдовы» не ели — многие даже не знали ее имени. Соседи, даже богатые хлебом, тоже посылали к ней просить хлеба и, отведав, признавали, что он и впрямь хорош, удивляясь при этом и говоря между собой: «Умеют же ее люди печь хлеб!» — не понимая, что хлеб блаженной был хорош молитвою. Она могла бы и умолить Бога, чтобы дом ее не оскудевал, но не стала противиться Божественному промыслу, терпя лишения с благодарностью и помня, что за терпение можно заслужить Царство Небесное.

Повесть о Шемякином суде

В некоих местех живяше два брата земледелцы, един богат, други убог. Богаты же ссужая много лет убогова и не може исполнити скудости его. По неколику времени прииде убоги к богатому просити лошеди, на чемь ему себе дров привести. Брат же ему не хотяше дати ему лошеди и глагола ему: «Много ти, брате, ссужал, а наполнити не мог». И егда даде ему лошадь, он же вземь, нача у него хомута просити. И оскорбися на него брат, нача поносити убожество его, глаголя: «И того у тебя нет, что своего хомута». И не даде ему хомута.

Повесть о Савве Грудцыне

В лето от сотворения миру 7114 (1606) бысть во граде Велицем Устюзе некто купец, муж славен и богат зело, именем и прослытием Фома Грудцын-Усовых. Видев бо гонение и мятеж велик на христианы в Российском государстве и во многих градех, абие оставляет великий град Устюг и переселяется в понизовный славный царственный град Казань, зане в понизовых градех не бысть злочастивыя литвы.

И живяше той Фома з женою своею во граде Казани даже до лет благочестиваго великаго государя царя и великаго князя Михаила Феодеровичя всея России. Имея же у себя той Фома сына единородна, именем Савву, двоенадесятолетна возрастом. Обычай же имея той Фома куплю деяти, отъезжая вниз Волгою рекою, овогда к Соли Камской, овогда в Астрахань, а иногда же за Хвалынское море в Шахову область отъезжая, куплю творяще. Тому же и сына своего Савву поучяще и неленостно таковому делу прилежати повелеваше, дабы по смерти его наследник был имению его.

По некоем же времени восхоте той Фома отплыти на куплю в Шахову область и обычныя струги с таваром к плаванию устроившу, сыну же своему, устроив суды со обычными тавары, повелевает плыти к Соли Камской и тако купеческому делу со всяким опасением прилежати повелеваше. И абие обычное целование подаде жене и сыну своему, пути касается.

Малы же дни помедлив, и сын его на устроенных судех по повелению отца своего к Соли Камской плавание творити начинает. Достигшу же ему усолскаго града Орла, абие приставает ко брегу и по повелению отца своего у некоего нарочита человека в гостиннице обитати приставает. Гостинник же той и жена его, помня любовь и милость отца его, немало прилежание и всяко благодеяние творяху ему и яко о сыне своем всяко попечение имеяху о нем. Он же пребысть в гостиннице оной немало время.

Повесть о Карпе Сутулове

Бo некто гость велми богат и славен зело, именем Карп Сутулов, имеяй жену у себя, именем Татиану, прекрасну зело. И живяше он с нею великою любовию. И бе гостю тому Карпу живуще во граде некоем, и в том же граде друг бысть велми богат и славен, и верен зело во всем, именем Афанасий Бердов.

Тому ж преждереченному гостю Карпу Сутулову прилучися время ехати на куплю свою в Литовскую землю. И шед удари челом другу своему Афанасию Бердову: «Друже мой любиме, Афанасе! Се ныне приспе мне время ехати на куплю свою в Литовскую землю, аз оставляю жену свою едину в доме моем; и ты же, мой любезнейши друже, жену мою, о чем тебе станет бити челом, во всем снабди. Аз приеду от купли своей, буду тебе бити челом и платитися». Друг же его Афанасий Бердов глаголя ему: «Друже мой Карпе, аз рад снабдевати жену твою». Карп же шед к жене своей и сказа ей:

«Аз был у друга своего Афанасия и бил челом ему о тебе, аще какая без меня тебе будет нужда в денгах, да снабдить тебя во всем друг мой Афанасий; рекох мне он: «Аз рад снабдевати без тебя жену твою».

Карпъ же наказа и жене своей Татиане тако: «Госпоже моя Татиана, буди бог между нами. Егда начнешь творити без меня частыя пиры на добрых жен, на своих сестер, аз тебе оставляю денегъ на потребу на что купити брашна на добрых жен, на своих сестер, и ты поди по моему приказу ко другу моему Афанасию Бердову и проси у него на брашна денег, и он тебе даст сто рублев, и ты, чай, тем до меня и проживешь. А моего совету блюди, без меня не отдавай и ложа моего не скверни».

И сия рек, отиде на куплю. Жена же провождаше его в путь далече честно и любезно, и радостно велми, и возвратися в дом свой, и нача после мужа своего делати на многия добрыя жены частыя пиры, и веселяся с ними велми, воспоминая мужа Карпа в радости.

Повесть о Ерше Ершовиче

Лета 7105 декабря в день было в большом озере Ростовском съеждялися судии всех городов, имена судиям: Белуга Ярославская, Семга Переяславская, боярин и воевода Осетр Хвалынского моря, окольничей был Сом, больших Волских предел, судные мужики, Судок да Щука-трепетуха.

Челом били Ростовского озера жильцы, Лещ да Головль, на Ерша на щетину по челобитной. А в челобитной их написано было: «Бьют челом и плачутца сироты Божии и ваши крестьянишька, Ростовскаго озера жильцы, Лещ да Головль. Жалоба, господа, нам на Ерша на Ершова сына, на щетинника на ябедника, на вора на разбойника, на ябедника на обманщика, на лихую, на раковые глаза, на вострые щетины, на худово недоброво человека. Как, господа, зачалось озеро Ростовское, дано в вотчину на век нам после отцев своих, а тот Ерш щетина, ябедник, лихой человек, пришел из вотчины своей, из Волги из Ветлужскаго поместья из Кузьмодемянскаго стану, Которостью-рекою к нам в Ростовское озеро з женою своею и з детишками своими, приволокся в зимную пору на ивовых санишках и загрязнился и зачернился, что он кормился по волостям по дальним и был он в Черной реке, что пала она в Оку-реку, против Дудина монастыря.

И как пришел в Ростовское озеро и впросился у нас начевать на одну ночь, а назвался он крестиянином. И как он одну ночь переначевал, и он вопрошался у нас в озеро на малое время пожить и покормитися. И мы ему поверили и пустили ево на время пожить и покормитися и з женишком и з детишками. А пожив, итти было ему в Волгу, а жировать было ему в Оке-реке. И тот воришько Ершь обжился в наших вотчинах в Ростовском озере, да подале нас жил и з детьми расплодился, да и дочь свою выдал за Вандышева сына и росплодился с племянем своим, а нас, крестиян ваших, перебили и переграбили, и из вотчины вон выбили, и озером завладели насильством з женишком своим и з детишьками, а нас хощет поморить голодною смертию. Смилуйтеся, господа, дайте нам на него суд и управу.

---

О зачатии Отроча монастыря

В лето великаго князя Ярослава Ярославича Тверскаго, бысть у сего великаго князя отрок, именем Григорий, иже пред ним всегда предстояше и бо ему любим зело и верен во всем; и тако великий князь посылаше его по селом своим, да собирает ему повеленная. Случися же тому отроку быти в селе, нарицаемом Едимоново, и ту обита у церковнаго понамаря, именем Афанасия, и узре у него дщерь его, девицу, именем Ксению, велми красну, и начат мыслити в себе, да оженится ею.

И бояся князя своего, да некогда приимет от него великий гнев, и велми печален бысть о сем, возлюби бо ю зело, и не поведа мысли своея никому от другов своих, но в себе размышляше, да како бы ему улучити желаемое. Случися же наедине со отцем ея Афанасием, начат ему глаголати, да вдастъ за него дщерь свою и обещается ему во всем помогати.

Отец же ея велми удивися о сем: «Да како у таковаго великаго князя имать предстояти всегда пред лицем его, и тако ли вещаетъ мне о сем?» И не ведяше, что ему отвещати противу словес его. Шед убо Афанасий, вопроси о сем жены своея и дщери, сказа им подробну; дщерь же его, исполненна духа святаго, возглагола отцу своему сице: «Отче мой! сотвори ему вся сия, елика он тебе обещася, положи на волю его, богу бо тако изволившу, и сие да будет».

Бяше бо девица сия благочестива и кротка, смиренна и весела, и разум имея велик зело, и хождаше во всех заповедех господних, и почиташе родители своя зело, и повинуяся има во всем, от младых ногтей Христа возлюбила и последуя ему, слышаше бо от отца своего святое писание и внимаше прилежно всем сердцем своим.

---

Повесть о некоем купце Григории, како хоте его жена с чародеем уморити

Бысть во граде Рим человек купеческий, именем Григорий, имея богатства много. Прилучи же ся ему некогда отплыти на куплю с кораблем и замедлевшу ему тамо два лета. Бо же у него жена красна, младостию цветуще. По действу диаволю без него впаде в блуд с некоим жидовином. Той же жидовин, исполнен всякого волхвавания, сотвори, еже не любити ей мужа своего, но возлюбити вельми того жидовина, муже же своего Григория не хотя и имени слышати

Некогда же глагола ей жидовин: «Аще хощеши мне быти женою, то аз мудростию учиню мужа твоего заочно мертва». Она же глаголаше: «Твори, господине, еже хощеши. Аз тебе предаю себе и дом весь, токмо врага моего потщися избыти Григория. Аз бо с тобою вечно хощу жити». Той же окаянный жидовин слия в воску образ подобия Григориева и чарова над ним много. И повеле ей принести лук и стрелу, хотя стрелити во образ той.

Слово о бражнике, како вниде в рай

Бысть неки бражник, и зело много вина пил во вся дни живота своего, а всяким ковшем господа бога прославлял и чясто в нощи богу молился. И повеле господь взять бражникову душу, посла аггела своево, и взят аггел бражьникову душу, и постави ю у врат святаго рая божия, а сам ангел и прочь пошел.

Бражник же начя у врат рая толкатися, и приде ко вратом верховны апостол Петр, и вопроси: «Кто есть толкущися у врат рая?» Он же рече: «Аз есмь грешны человек бражьник, хощу с вами в раю пребыти». Петр рече: «Бражником зде не входимо!» И рече бражник: «Кто ты еси тамо? Глас твой слышу, а имени тъвоего не ведаю». Он же рече: «Аз есть Петр апостол». Слышав сия бражник, рече: «А ты помниши ли, Петр, егда Христа взяли на роспятие, и ты тогда трижды отрекся еси от Христа? А я, бражьник, никогда не отрекся от Христа. О чем ты в раю живеши?» Петр же отиде прочь посрамлен.

Сказание о крестьянском сыне

Бысть некий крестьянской сын у отца своего и матери, и отдан бысть родителми своими грамоте учитися, а не ленитися. Почал ево мастер болно бить, подымаючи на козел, за ево великое непослушание и за лениство. И онъ, крестьянской сын, в то ся дал, а учения не возприял себе и учал себе размышлять: «Стати мне лутче у богатых мужиков красть. Ночью покраду, а в день продам, и да будет у меня денешка скорая и горячая, и почну себе товарищав прибирати, таких же воровъ, каков я сам».

И прибралъ. И пошли ночью к некоему крестьянину, и пришли ко вратам, и ударили во врата, — ино у него ворота заперты. А сам он, тать, крестьянской сыъ, рече: «Отверзитеся, хляби небесныя, а намъ — врата кресьянская!» И взошел кресъянской сын с товарищи своими, а сам рече: «Взыде Иисус на гору Фаворскую со ученики своими, а я — на двор кресьянский с товарищи своими».

Сказание о роскошном житии и веселии

Не в коем государьстве добры и честны дворянин вновь пожалован поместицом малым.

И то ево поместье меж рек и моря, подле гор и поля, меж дубров и садов и рощей избраных, езер сладководных, рек многорыбных, земель доброплодных.

Там по полям пажити видети скотопитательных пшениц и житъ различных; изобилны по лугам травы зелянящия, и разноцветущи цветовъ сличных, прекрасных и благовонных несказанно. По лесам древес — кедров, кипарисов, поль лимонов, орехов, виноградов, яблонь и груш и вишень и всякаго плодного масличия — зело много; и толико премного и пло­довито, что яко само древесие человеческому нраву самохотне служат, преклоняя своя вершины и развевая своя ветви, пресладкия своя плоды объявляя.

В садах же и дубровах птиц преисполнено и украшено пернатых, и краснопеснивых сиринов и попугаев, и струфокамилов, и иных птах, служащих на снедь человеческому роду.

Псковская летописная повесть о Смутном Времени

Псковские жители, видя постоянные предательства и то, что и прежде многие мятежники и отступники Русской земли называли себя царским именем, не послушали его и с позором отправили посланного, сказав, что он безбожник и вероотступник и что они не хотят его себе в цари. Тот же собрал своих воров и пришел в июле месяце к Пскову со стенобитными и метательными орудиями; горожане же мужественно сопротивлялись ему и много побед одержали; а этот вор долго обстреливал жилые дома и зажигал их, метая огонь, людей устрашая, но ничего не достиг.

Немцы в Великом Новгороде услышали о объявившемся воре, стоящем под Псковом, испугались, что когда-нибудь тот сядет в Пскове и, придя, выгонит их из Новгорода; и послали небольшое войско взять его. Тот же окаянный, узнав о немцах, выступивших против него, убежал из-под Пскова в Ивангород; и догнали его немцы за Гдовом на реке Плюссе, и многих убили здесь, только он один с небольшим отрядом успел переехать реку. Псковские же жители, не зная, что делать и к кому примкнуть, не надеясь ни на чью помощь, поскольку в Москве были литовцы, а в Новгороде немцы, окруженные со всех сторон, они порешили призвать к себе лжецаря. О это последнее безумие! прежде клялись не слушать лжецаря, не подчиняться ему, потом же сами послали выборных от всех сословий бить ему челом и повинную послали.

Притча о старом муже

Бысть старый муж, велми стар, и сватался ко прекрасной девице. Брадою сед, а телом млад, костью храбр, плотию встанлив, умом свершен.

И рече старый муж ко девице: «Пойди за меня, девица: носитъ тебе у меня есть что, слуг и рабынь много, и коней и партищ дорогоценных много, есть тебе у меня в чем ходити, пити, и ясти, и веселитися».

И рече девица ко старому своему мужу: «О, безумный и несмысленный старый старик, матерой материк! Коли меня, прекрасную девицу, поимеш за себя, храбрость твоя укротитца, и образ твой померкнет, и седины твои пожелтеют, тело твое почернеет, и кости твои иссохнут, и уды твои ослабеют, и плоть твоя обленитца, и не угоден будеши младости моей и всему моему животу не утеха будеши. Умъ твой от тебя отидет, и учнишъ ходити, аки лихая понурая свинья, на добро и на любов не помыслишъ, и уды твои ослабеютъ, и плодскому моему естеству не утеха будеши; тогда аз, девица, от распаления, впаду в преступление со младымъ отроком, с молотцом хорошимъ, а не с тобою, старымъ мужем, с вонючею душею, с понурою свиньею».

Сказание о Куре и Лисице

Стоит древо высоко и прекрасно, а на том древе сидит кур велегласны, громкогласны, громко распевает, Христа прославляет, а християн от сна возбуждает. И под то древо, к тому седящему на древе к велегласному куру, пришла к нему ласковая лисица и стала ему говарить лестными своими словами, глядя на то высокое древо.

И рече куру лисица: «Чадо мое милое, громкогласны кур! Вознеслся еси ти на прекрасное древо, красота твоя неизреченная, глас твой на небеси, а косы твои до земли. А коли запоешь, аки в трубу златокованную затрубишь. Сниди ко мне, к преподобной жене лисице, и аз тя прииму на покаяние с радостию, и приемлеши от меня прощение грехов своих в сем веце и будущем».

Отвеща кур лисице: «Госпожа моя, преподобная мати лисица, сахарныя уста! Тяшки суть грехи мои! Зде умру, а к тебе, госпожа моя лисица, не иду, понеже язык твой лстив, уста твоя полны суть неправды».

Повесть о женитьбе Ивана Грозного на Марии Темрюковне

В лъто 7072 (1564) повелениемь царя Ивана Васильевича ходил из Свияжска царь Шахалей Касимовской Волгою-рекою на стругах под Астракань, на Кутумовской остров, с силою многою. А в те поры Астракань была дерновая, вверх 9 саженъ. А мурза был в то время черкасов горских в Астракани Теврюг Юньгичь. И много Шахалей, царь касимовской, ратовался со астраканцы — и ничево не починил, лишь московские силы и казанские много потерял.

И пишетъ мурзе черкаскому Шихалей: «Теврюг Юнгичь! Покорися грозному и силному государю нашему царю Ивану Васильевичу. Он тебя, государь наш, не ведаешь чемь пожалует. Аз и царь, да ему, государю, покорен и слуга его водный». Мурза же глаголет Шихалею: «Царю Шихалей! Отпиши царю своему Ивану Васильевичу: аще единородную мою и прекрас­ную и любезную дщерь Марию Теврюговну поимет за себя царицею, то с нею и до устья реки Волги, до моря и вверх по Яику и с черкасы поклонюся ему, государю».

Сказание о царе Василии Костентиновиче по имени града Костентина

Жил себе царь Василей в своем граде Костентине; со женою своею живяше, а детей у них не было. И нача господу богу молитися со слезами, чтобы им господь бог дал детища, «наследия царству моему». И царь беспрестанно на молитве, и жена ево, царица Ирина, в трудах и в посту чуть жива ходит. Услышал господь молитву царицыну: поради себе сына и нарекоша имя ему Костентин. И во сне евися царице: «Береги сына чесно! Сиднея ево не будет, а бусармановъ одолеет!» И стала беречь чесно и селнея ево.

А царь ея Василий стал иную веру думать и не хощет молитися, и положил хулу на бога, и послал послов своих в Долматово царство: «Великий государь, царь Долматъ Евсеевичъ! Пишу аз, восточный царь, Василей Костентиновичь, тебе, царю, сице: хощу аз вашу веру принять, а своего господа бога вам на поругания отдам. И вы придите ко мне с силою». Токожде и в разные царства весть тайную послал.

И какъ весть пришла до тех неверных царей, то все тому ради бысть, скоро пошли к царю Василью. И пришло с царем силы 40000 да два богатыря, ростом трех сажень, очи аки чаши, в оршин у них носы, усы локтевые, главы котелные, бороды помельные.

Другой царь с ним пришел, крымский хан; у хана силы двадцать тысящь, да с ним три черкашенина наемные, велми сильны. Стали на Сионских горах, и оступили Костентин-град, стояли пятеры сутки; а того в царстве не знали стали, и умов отстали, и не знали, что творити. А оне ждали от царя Христовой здачи.

Урядник сокольничьего пути

Что всякой вещи потреба? Мерение, сличие, составление, укрепление; потом в ней или около ея: благочиние, устроение, уряжение. Всякая же вещь без добрыя меры и иных вышеписаных вещей безделна суть и не может составитца и укрепитца.

Паче же почитайте сию книгу, красныя и славныя птичьи охоты, прилежныя и премудрыя охотники, да многие вещи добрые и разумныя узрите и разумеете. Аще с разумом прочтете, найдете всякого утешнаго добра; аще же ни, наследите всякого неутешнаго зла.

Молю и прошю вас премудрых, доброродных и доброхвалных охотников, насмотритися всякого добра: вначале благочиния, славочестия, устроения, уряжения сокольничья чину начальным людем, и птицем их, и рядовым устроения по чину же; потом на поле утешатися и наслаждатися сердечнымъ утешением во время. И да утешатца сердца ваша, и да пременятца, и не опечалятца мысли ваши от скорбей и печалей ваших.

Азбука о голом и небогатом человеке

Аз есми наг, наг и бос, голоден и холоден, сьести нечаво.

Бог душю мою ведаеть, что нету у меня ни полушки за душею.

Ведаит весь мир, что взять мне негде и купить не на што.

Говорил мне доброй человек на Москве, посулил мне взаймы денег, и я к нему наутрея пришол, и он мне отказал. А толька мне он насмеялся, и я ему тот смех заплачю: нашто было и сулить, коли чево нет?

Добро бы он, человек, слово свое попомнил, и денег мне дал; и я к нему пришол, и он мне отказал.

Есть в людех всего много, да нам не дадут, а сами умрут.

Повесть о Марфе и Марии

Беша убо в прежняя времена две девы, сестре сущи, дщеря некоего мужа благочестива от дворянска рода; имя единой Марфа и имя второй Мария. По времени же возраста ею даны быша на брак благоверным мужемъ от преславущихъ градов, еже есть Рязани и Мурома: Марфа убо мужу некоему от честна рода рязанские земли, именем Ивану, но зело небогату; Мария же мужу от племяни нарочита земли муромския, имянемъ Логвину, богатством же преизобилующу, аще и не зело велика суща рода. Отечествии же имян ею и прослытия роду не поведано ми бысть.

Та же по некоем времени Ивану и Логвину случися има снитися к сродникам жену своею. Егда же приспе время вечери быти, бысть между има пря о сидении места: Ивану убо хотящу первосидения честнаго ради отечествия своего, такожде и Логвину желающу богатства ради своего.

И таковаго ради начинания и гордости своея — вина бысть разлучатися има от себе, не помянуша бо реченнаго господем: «Егда званъ будеши ким на брак и на вечерю, шед не сяди на преднемъ месте» и прочая, и паки: «Иже хотяй в вас болий быти, да будетъ последний» и прочая. И апостолу глаголющу: «Иже высоко в человецех, мерзость есть пред богом». И за сию убо вину не токмо сии едини разлучастася друг от друга, но и женама своима между себе до смерти своея изволиша ни писании ссылатися.

Записки о стрелецком бунте

ЛЪта 7189 (1681) году на Московском государстве бысть знамение велие: на небеси явися против самой Москвы на зимней запад звезда. Величиною она как и прочии звезды, светлостию ж тех звезд светлее, хвост у нее велик, стояще хвостом на Московское государство. От самой же звезды той как пышет. И поиде от звезды хвост узок и от часу нача роспростронятися в ширину, яко на поприще. Людие ж всии, видя такое знамение, дивяся и недоумевахуся: что будет? Мудрые ж люди о той звезде растолковаху, что та звезда на Московское государство стоит хвостом не к доброму делу. Так и учинилась.

О той звезде толкуется: как она стоит главою над которым государством, и в том государстве подает бог вся благая и тишину, и никатораго мятежю в том государстве не живет. А на кои государства она стоит хвостом, в тех же государствах бывает всякое нестроение и бывает кровное пролитие многое и межуусобныя брани и войны великие меж ими.

Житие протопопа Аввакума, им самим написанное

Курочка у нас черненька была; по два яичка на день приносила робяти на пищу, божиим повелением нужде нашей помогая; бог так строил. На нарте везучи, в то время удавили по грехом. И нынеча мне жаль курочки той, как на разум приидет. Ни курочка, ни што чюдо была: во весь год по два яичка на день давала; сто рублев при ней плюново дело, железо! А та птичка одушевленна, божие творение, нас кормила, а сама с нами кашку сосновую из котла тут же клевала, или и рыбки прилучится, и рыбку клевала; а нам против того по два яичка на день давала. Слава богу, вся строившему благая!

XVIII век

1792

Николай Карамзин

Бедная Лиза

Может быть, никто из живущих в Москве не знает так хорошо окрестностей города сего, как я, потому что никто чаще моего не бывает в поле, никто более моего не бродит пешком, без плана, без цели — куда глаза глядят — по лугам и рощам, по холмам и равнинам. Всякое лето нахожу новые приятные места или в старых новые красоты.

***

Луга покрылись цветами, и Лиза пришла в Москву с ландышами.

Молодой, хорошо одетый человек, приятного вида, встретился ей на улице. Она показала ему цветы — и закраснелась. «Ты продаешь их, девушка?» — спросил он с улыбкою. — «Продаю», — отвечала она. — «А что тебе надобно?» — «Пять копеек». — «Это слишком дешево. Вот тебе рубль». — Лиза удивилась, осмелилась взглянуть на молодого человека, — еще более закраснелась и, потупив глаза в землю, сказала ему, что она не возьмет рубля. — «Для чего же?» — «Мне не надобно лишнего». — «Я думаю, что прекрасные ландыши, сорванные руками прекрасной девушки, стоят рубля».

***